…Александр задумал оплыть кругом большую часть Аравии, землю эфиопов, Ливию и землю кочевников за горою Атласом, что против Гадейры [Гадес, то есть современный Кадис. — Ред.], до нашего моря и, по покорении Ливии и Карфагена, таким образом, по праву называться царем всей земли…

Дальше всех посланных проплыл кормчий Гиерон из Сол; ему также дан был Александром тридцативесельный корабль. Поручено было объехать весь Аравийский полуостров до Аравийского залива у Египта, близ Героанполиса. Но у него не хватило смелости плыть слишком далеко, хотя он объехал уже большую часть Аравии. Возвратившись к Александру, доложил, что величине полуострова нельзя не подивиться: она немного уступает стране индусов. Горный хребет далеко выступает в Великое море… Поэтому будто бы [недостаток воды?] воротился и Гиерон.

[Гиерон сообщает], что этот мыс [Масета, или Рас-Мусандам] на своем протяжении был замечен плывшими недалеко от него с Неархом из Индии, пока не завернули в Персидский залив; они почти подплыли к нему, чего хотел и кормчий Онесикрит. Этому воспрепятствовал, как он сам говорит, Неарх, чтобы, проплыв Персидский залив, доложить об этом Александру, для чего он и был послан им; он-де послал его не затем, чтобы плавать по Великому морю, а познакомиться с лежащей у моря страной, населяющими ее жителями, местными пристанями, водой и нравами людей и способна ли или неспособна страна приносить пропитание; все это было причиной спасения войска Александра, так как оно, конечно, не спаслось бы, если бы они заплыли дальше Аравийской пустыни.

* * *

(III) Неарх говорит, что путь по Индийской равнине равен четырем месяцам… (XX) Неарх об этом рассказывает так: Александр очень хотел переплыть море от Индии до Персии, но он боялся длительности плавания и того, как бы не попасть в какую-нибудь [216] пустынную страну с неудобными пристанями и не имеющую соответственного количества провианта; этим он мог бы погубить весь флот, и он не хотел, чтобы это прискорбное пятно, павшее на его великие деяния, уничтожило славу его счастливо проведенных подвигов; но в нем победило желание делать всегда что-либо новое и необычайное. Он был в недоумении, кого выбрать такого, кто был бы способен к выполнению задуманного им плана, и вместе с тем, как бы рассеять в назначенных на суда людях страх, что их неосмотрительно посылают на явную опасность. Неарх рассказывает, что Александр беседовал с ним о том, кого лучше всего назначить начальником флота. При этом Александр вспоминал то одного, то другого и отказывался от одних, так как они не желают подвергаться такой опасности, от других, так как они не обладают достаточной смелостью и твердостью, от третьих, так как они как будто охвачены тоской по родной земле. В одних он находил одни, в других другие недостатки. Тогда Неарх, предложив свои услуги, сказал: «О царь! Я принимаю на себя начальство над этим флотом, и да поможет мне бог в этом деле; я проведу тебе невредимыми корабли и людей до самой персидской земли, если только море в этих местах судоходно и если для человеческого разума это дело не представляет непреодолимых трудностей». Александр, по его словам, отказывался подвергать таким трудностям и таким опасностям кого-либо из своих друзей, но тут Неарх не только не стал отказываться, но еще сильнее просить. Наконец, Александр, восхищенный готовностью Неарха, обнял его и назначил его командовать всем флотом… Особенно много придавало уверенности войску то обстоятельство, что сам Александр выплыл в море через оба устья Инда, что он заклал жертвы Посейдону и другим морским богам и что были принесены прекрасные дары морю. И, кроме того, они говорили, что при невероятном счастье Александра они убеждены, что нет ничего, на что бы он не мог решиться и не мог выполнить. (XXI) Когда прекратились муссоны, которые, дуя в течение всего лета с моря на землю, тем самым делают невозможным плавание, тогда и двинулись в поход, при архонте в Афинах Кефисодоре, в 20-й день месяца Боэдромиона по афинскому счету… это был одиннадцатый год царствования Александра… После отплытия от пристани, в первый день спускаясь по Инду, они пристали у большого канала и остались там два дня; это место называлось Стура; от стоянки оно отстояло стадий на 100. На третий день двинулись с места, они плыли тридцать стадий до другого канала. Вода этого канала уже солоновата, так как море доходит до него, особенно во время приливов, и морская вода, смешанная с речною, остается здесь и во время [217] отливов. Это место называлось Кавмара. Проплыв отсюда вниз по течению еще 20 стадий, они пристали к Кореесте, все еще находящейся на реке… Проплыв отсюда вдоль берега 150 стадий, они пристали к песчаному острову Крокала и остались там и на следующий день… Из Крокала они поплыли дальше, имея по правую руку гору, которая у них называется Эйрон [мыс Монз]…

…они останавливаются в удобной гавани. Так как гавань показалась Неарху большой и хорошей, он назвал ее «Гаванью Александра». У устья этой гавани есть остров, отстоящий от него приблизительно на 2 стадии; этот остров называется Бибакта, а все это место — Сайгада; этот остров лежит перед открытым морем и, таким образом, образует эту гавань. Тут с открытого моря дули сильные и постоянные ветры… На этой стоянке они пробыли 24 дня.

(XXII) Как только прекратился ветер, они отплыли дальше и, проплыв около 60 стадий, пристали к песчаному берегу… На берегу не было сладкой воды, но они, пройдя в глубь материка приблизительно 20 стадий, встретили хорошую воду. На следующий день они плыли до ночи и достигли Саранги [?] на расстоянии 300 стадий… Проплыв до 120 стадий, они остановились у устья реки Арабиса…

(XXIII) Они плыли вдоль страны ореитов; пройдя приблизительно 200 стадий, они остановились в Пагалах у отмели с сильным прибоем; но, для того чтобы бросить якорь, место было удобное. Экипаж остался на корабле в открытом море, те же, кто носил воду, сошли с кораблей. На другой день, двинувшись с рассветом и проплыв около 400 стадий, к вечеру они подошли к Кабанам [Кангала] и стали у пустынного берега. Так как здесь у берега были подводные камни и сильное волнение, то корабли стали на якорь в открытом море. Во время этого плавания сильный ветер с моря обрушился на корабли, и во время него погибли два военных судна и одно легкое (кипрское) судно; люди спаслись вплавь, так как корабли плыли недалеко от земли. Отчалив в середине ночи, они плыли вплоть до Кокал, которые от того берега, откуда они тронулись, отстоят на 200 стадий. Корабли оставались в открытом море на якоре, экипаж же Неарх высадил на землю и дал ему отдохнуть в лагере, так как все, сильно настрадавшись в море, жаждали передышки. Лагерь он укрепил стеною для охраны от нападения варваров… По приказанию Александра, тут был заготовлен хлеб для продовольствия войска и флота; хлеб грузили на корабли в продолжение десяти дней. Те корабли, которые во время плавания до тех мест потерпели какую-либо аварию, здесь были [218] починены. А тех из матросов, которые, по мнению Неарха, показали себя на деле ленивыми и изнеженными, он дал Леоннату вести пешим строем; сам же пополнил свой флот солдатами, которые были с Леоннатом.

(XXIV) Двинувшись оттуда, они поплыли с попутным ветром и, пройдя около 500 стадий, пристали у бурной реки, которая называлась Томером. При впадении этой реки в море было болото… [Здесь мореплаватели имели победоносное сражение с местными жителями.]

(XXV) Тут греки вытащили корабли на сушу и починили те из них, которые в чем-либо пострадали. На шестой день они отправились в дальнейший путь и, проплыв около 300 стадий, прибыли в местность, которая была крайнею в земле ореитов; название этого места Малана [Рас-Малан]…

(XXVI) В первый день они, снявшись с якоря около второй смены (стражи), прибыли в Багисары, проплыв приблизительно 600 стадий… На следующий день они поплыли в Кольту… Затем, отплыв рано утром и пройдя 600 стадий, они пристали в Каламу; на берегу находилась деревня, вокруг нее немногочисленные финиковые пальмы, и на них еще зеленые плоды… Жители этой деревни преподнесли Неарху в качестве даров гостеприимства мелкий скот (овец) и рыб. Он говорит, что мясо этих овец по вкусу похоже на рыбье, подобно мясу морских птиц, так как и эти овцы питаются рыбой: в этой стране нет травы. На другой день они проплыли 200 стадий и пристали у берега, близ деревни, которая отстояла от моря на 30 стадий; эта деревня называлась Киссой, а название берега было Карбис. Здесь они нашли мелкие суда; такие суда бывают у бедных рыбаков; самих же жителей они не захватили: те убежали, как только увидели подплывающие суда. Хлеба там не было, а в войске почувствовался большой его недостаток. Тогда они погрузили на суда коз и отплыли. Объехав высокий мыс, выдающийся в море стадий на 150, они остановились в гавани, спокойной от волнения; тут была вода и жили рыбаки. Название этой гавани было Мосарна.

(XXVII) Когда они отплыли отсюда, по словам Неарха, проводником им в этом плавании был гедрозиец Гидрак; он взялся доставить их до самой Кармании. Все дальнейшее плавание было не очень трудным и гораздо более известным вплоть до самого Персидского залива. Отчалив от Мосарны ночью, они плыли 750 стадий до Баломского берега, а оттуда до поселка Варны [Гвадар. — Ред.] 400 стадий; там было много финиковых пальм и сад… Оттуда они проплыли 200 стадий и остановились у Дендробосы, корабли [219] остались на якоре в открытом море. Поднявшись отсюда около полуночи, они прибыли к гавани Кофанты, проехав приблизительно 400 стадий… Отчалив в первую (ночную) смену стражи, они пристали к Киизам, проплыв почти 800 стадий; здесь берег был пустынный и с сильным прибоем. Поэтому они стали на якорь и готовили себе обед на кораблях. Проплыв отсюда 500 стадий, они прибыли в какой-то маленький город, расположенный на холме, недалеко от берега. Заметив, что эта страна, по всем вероятиям, хорошо обрабатывается, Неарх сказал Архию… что им надо взять этот городок: по его мнению, горожане добровольно не дадут войску хлеба; взять городок приступом нельзя; придется прибегнуть к долгой осаде, а у них уже нет хлеба. Что эта земля плодородна, об этом свидетельствует густое жнивье, которое они видели недалеко от берега. Когда они так решили, то Неарх приказал остальным кораблям выстроиться как бы для плавания; Архий тоже, по его приказу, стал готовить свои суда как бы к отплытию, сам же Неарх, оставшись с одним кораблем, отправился в это время как бы для обозрения города.

(XXVIII) Когда он подъехал к стенам, горожане дружелюбно вынесли ему из города дары гостеприимства: тунцов жареных на сковородках… немного лепешек и фиников. Неарх поблагодарил их за эти подарки и сказал, что хотел бы осмотреть город; они разрешили ему войти. Когда он вошел в ворота, он велел двум стрелкам захватить этот узкий проход, сам же с двумя другими и с переводчиком взошел на стену, которая была на этой стороне, и дал Архию и бывшим с ним условный сигнал: Архий, поняв его, выполнил приказ, как было договорено. Увидев знак, македоняне быстро пристают с кораблями к берегу и со всей стремительностью прыгают в воду; варвары, пораженные случившимся, бегут за оружием; между тем толмач, бывший с Неархом, стал громко объявлять, чтобы они дали войску хлеба, если хотят сохранить город невредимым. Те стали говорить, что у них хлеба нет, и одновременно бросились к стене, но стрелки, бывшие с Неархом, поражая их стрелами с более возвышенного места, легко оттеснили их. Когда они поняли, что город уже взят и только еще не разграблен и они не обращены в рабство, они стали умолять Неарха взять и погрузить весь хлеб, какой у них есть, но не губить города. Неарх велел Архию захватить ворота и стену около них, а сам послал вместе с горожанами людей посмотреть, без обмана ли жители показывают свой хлеб. Они показали много молотой муки из жареной рыбы, пшеницы же и ячменя мало; и действительно, хлеб у них из рыбьей муки, а хлебом из зерна они пользуются как приправой. Когда они показали все свои запасы, то греки, запасшись провиантом, выехали в море и стали на якоре у мыса, который местные жители считали посвященным солнцу; название этого мыса — Багия. [220]

(XXIX) Отчалив оттуда около полуночи, они проплыли около 1000 стадий до гавани Тальмены, с хорошей стоянкой; оттуда они плыли до пустынного города Канасиды, отстоящего от Тальмены стадий на 400… И, уже страдая от голода, они плыли день и ночь и пристали к какому-то пустынному берегу. Неарх, боясь, как бы они, выйдя на берег, упав духом, не разбежались с кораблей, держал здесь корабли на якоре в открытом море. Отчалив дальше, они пристали к Канате [мыс Келат]. Проплыв отсюда около 800 стадий, они остановились в Таоях; на берегу были маленькие и бедные деревни; люди бросили свои жилища. Греки нашли здесь немного хлеба и фиников; они убили тут семь брошенных здесь верблюжьих самок и питались их мясом. Отчалив на рассвете, они проплыли 300 стадий и пристали к Дагасейре… Отчалив отсюда, они двигались без отдыха целую ночь и день, проплыли 1100 стадий и миновали здесь ихтиофагов, где они испытали столько страданий из-за недостатка в продовольствии. К земле они не пристали, так как у берега на большом пространстве был сильный прибой, а стали на якоре в открытом море…

(XXX) В дальнем океане водятся огромные киты и гораздо более крупные рыбы, чем в нашем Средиземном море. Неарх рассказывает, что, когда они плыли из Кииз, на рассвете они увидели, что вода в море высоко бьет кверху, поднимаясь как бы силою какого-то воздуходувного меха. Испуганные этим моряки спросили проводников на кораблях, что это такое и отчего это явление; они же ответили, что это киты: плывя по морю, они выдувают воду кверху. Гребцы так испугались, что у них из рук выпали весла. Тогда сам Неарх, проезжая по всей линии кораблей, обращался к людям со словами ободрения и воодушевления; и тем, мимо кого он проезжал, он приказывал повернуть нос корабля во фронт, как бы для сражения, и, поднявши боевой крик, среди шума воды частыми и сильными ударами весел производить возможно больше шума. Они ободрились и все вместе, как было приказано, двинулись против китов. Когда они уже приближались к этим животным, они подняли воинский крик, сколько у них хватило голоса, стали трубить в трубы и производить насколько возможно больший шум греблей. И вот киты, которые виднелись уже у самого носа судов, испуганные шумом, опустились в глубину и, немного позднее, вынырнув за кормой, держались на поверхности и вновь выкинули кверху большую струю воды. Тут среди моряков поднялся шум приветствий при этом неожиданном спасении и раздавались похвалы смелости и мудрости Неарха…

(XXXII) Когда от страны ихтиофагов флот прибыл в Карманию, в то место, где греки сделали первую остановку, они остановились в открытом море на якорях, так как далеко в море по всему берегу уходили подводные камни с сильным прибоем. Отсюда они уже плыли не к западу, а направляли свои корабли на [221] северо-запад. Кармания, сравнительно с землей ихтиофагов и ореитов, гораздо богаче деревьями и фруктами, более обильна травой и водой. Они остановились в Бадисе, населенном месте Кармании; здесь росло много культурных деревьев, кроме оливковых, много хорошего винограда и много хлебов. Двинулись отсюда и, проплыв 800 стадий, они пристали к пустынному берегу. Отсюда они увидели большой гористый мыс, далеко выдающийся в море; этот мыс, казалось, отстоит на один день плавания: люди, знающие эти места, говорили, что этот далеко выдающийся мыс принадлежит уже Аравии и называется Макета; что отсюда вывозятся в Ассирию корица и другие такого же рода пряности. И от того берега, где на якорях в открытом море стоял флот, и того горного мыса, который они видели по ту сторону сильно выдающимся в море, простирается внутрь залив [это мнение и мое, и равным образом таково же было мнение Неарха], образуя, как вполне вероятно, Красное море. Когда они увидели этот мыс, Онесикрит велел плыть, держа направление на него, чтобы не терпеть всяких бед, ведя корабли вдоль берегов этого залива. Но Неарх ответил Онесикриту, что он глуп, если не знает, с какой целью Александр отправил этот флот. Он послал эти корабли не потому, что не мог сухим путем в целости вывести все войско, но потому, что хотел точно разузнать все берега вдоль пути флота, все стоянки и острова, и если встретится какой-либо залив, проехать его весь, узнать, какие там есть приморские города, какая земля плодородна, какая пустынна. Итак, они не должны уничтожать всего дела, находясь близко к концу своих трудов, не нуждаясь к тому же ни в чем необходимом для плавания. Неарх указал, что он боится, если этот мыс уходит так далеко к югу, как бы не встретиться там со страною пустынной, безводной и сожженной солнцем. Это мнение Неарха одержало верх, и для меня по крайней мере ясно, что этим предложением Неарх спас все войско…

(XXXIII) Двинувшись от этого берега, они плыли, держась близко к земле, и, проплыв около 700 стадий, стали у другого берега: название этого берега Неоптана. И опять перед рассветом они двинулись в море и, проплыв 100 стадий, пристали к реке Анамису [Минаб]; это место называлось Гармозией [Ормуз].

Тут все было приятно; страна изобиловала плодами; здесь не росли только оливки. Тут они сошли с кораблей и с удовольствием отдохнули от многих трудов, вспоминая, какие бедствия перенесли они раньше… Тут перед ними явился какой-то человек в эллинской хламиде и вообще одетый, как эллин, и заговорил с ними на эллинском языке. Первые, увидевшие его, говорят, даже заплакали… Они стали спрашивать его, откуда он пришел и кто он такой. Он сказал им, что отделился от войска Александра, что лагерь и сам Александр находятся недалеко отсюда. С криками радости и шумом они привели этого человека к Неарху. Неарху он тоже [222] все рассказал и что лагерь и царь находятся от моря на расстоянии пяти дней пути…

(XXXV) И некоторые из них, желая раньше сообщить эту счастливую весть, бегом несутся вперед и сообщают Александру, что «вот сам Неарх, а с ним Архий в сопровождении других пяти человек едут к тебе»… Александр, клянясь именем Зевса Греческого и Аммона Ливийского, сказал, что этому сообщению он радуется больше, чем известию, что он завоевал всю Азию…

(XXXVII) Выполнив все эти религиозные обряды, греки снова отплыли. Проплыв мимо пустынного и скалистого острова, они пристали к другому острову…; они проплыли 300 стадий от того места, где стояли на якоре… Начальник этого острова Мазен поплыл с ними вместе до Суз, став добровольно руководителем этого плавания…

(XXXVIII) Длина плавания вдоль берегов Кармании равна 3700 стадиям…

(XL) Вдоль персидской земли — 4400 стадиям…

(XLI) Стали на якорь в устье Евфрата у какого-то поселка Вавилонской области; его название — Диридотис… По словам Неарха, от устья Евфрата до Вавилона путь равен 3300 стадиям.

(XLII) Здесь к ним пришло известие о прибытии Александра в Сузы. Отсюда они сами поплыли назад, с тем чтобы подняться вверх по реке Паситигру [Карун] и соединиться с Александром… Когда пришло известие, что Александр приближается, они вновь поплыли вверх по реке и остановились около понтонного моста, по которому Александр собирался перевести свое войско в Сузы. Здесь оба войска объединились, и Александр принес жертвы за спасение войска и флота и устроил состязания. И где только ни появлялся Неарх среди войска, его засыпали цветами и венками. А затем Александр одарил Неарха и Леонната золотыми венками.

* * *

[Рассказывает Александр], из Персидского залива наш флот отплывает по направлению к Ливии.

* * *

[Рассказывает Неарх]… Он говорит, что когда Александр увидел в Гидаспе крокодилов, а в Акесине египетские бобы, то он принял реку за истоки Нила, а потому снарядил флот в Египет, намереваясь по Гидаспу добраться до Египта; но вскоре после того Александр узнал будто бы, что невозможно то, что он рассчитывал, потому что «посредине текут большие реки, стремительные [223] потоки, а прежде всего Океан», в который изливаются все индийские реки… Неарх говорит также об острове, что у начала Персидского побережья и на котором находится множество драгоценного жемчуга; на других островах имеются прозрачные дорогие камни. По его же словам, на островах перед Евфратом растет пахнущее ладаном дерево, разломанный корень которого выпускает из себя сок; он говорит также о больших размерах морских раков и ежей, что свойственно, впрочем, всему внешнему морю, — еж больше шляпы, а рак весит фунт. Он видел еще прибитого к берегу кита в пять-десять локтей.

* * *

Путешествие Онесикрита и Неарха не называет ни мест высадок, ни расстояний. В нем сначала приводится Ксиленополис, построенный Александром, из которого они выехали. Однако ясно не указывается, на какой реке и где был расположен этот город. Достойно внимания, однако, следующее: город Арбис, основанный Неархом во время путешествия, судоходная река Нарбис, напротив нее на расстоянии 70 стадий остров, построенная по приказу Александра Леоннатом в пределах обитания этого народа Александрия, Арген со здоровой гаванью, судоходная река Тубер, на которой живут пазиры, затем рыбоеды на таком длинном расстоянии, что объехать его можно лишь в 20 дней, остров, называемый Солнечным, а также местом отдыха нимф. Он красный, и на нем по неизвестной причине умирает любое животное. Затем народ ореры, река Карманиас, Гиктанис с хорошей гаванью, богатой золотом. Здесь, как они отметили, вновь стали видны звезды Большой Медведицы, но Арктур виден не каждую ночь и не на протяжении всей ночи. До этих пор земля, видимо, принадлежала Ахменидам. Добывают медь, железо, мышьяк, свинцовую охру. Затем следует мыс Карманиос, откуда переезд на противоположный берег до Арабского племени маков составляет 50000 шагов, затем три острова, из которых обитаем лишь богатый водой Оракла, отдаленный от суши на 25000 шагов. Здесь уже 4 острова в Персидском заливе. Около них флот был напуган выплывающими на поверхность морскими змеями длиной в 20 футов. Далее острова Афотадр, Гаураты, на которых живет племя гианов, в середине Персидского залива река Гиперис, довольно глубокая для грузовых кораблей, река Китиогаг, к которой добираются в 7 дней от Пасагарде, судоходный Фристим и безымённый остров. Река Гранис, пригодная лишь для кораблей среднего размера, течет через Сузиану. На ее правом берегу живут дексимонтаны, перерабатывающие асфальт. Далее река Зоратис с руслом, в которое [224] могут проникнуть лишь знающие местность, два маленьких острова, где из-за мелководья судоходство может продолжаться, однако как в узком болоте, затем устье Евфрата и озеро, которое образовано Тигром и Элайем у города Харакса. Отсюда направились по Тигру до Суз. Там они нашли Александра, справляющего праздники, на третьем месяце их морского путешествия, на седьмом после того, как он расстался с ними в Паттале… Протяженность берега карманиев Неарх указывает в 1250000 шагов, от его начала до реки Сабис 100000 шагов. Оттуда на 25000 шагов дальше, до реки Ананис, возделывают вино и злаки; сама местность называется Армузия. Городами Кармании являются Зятис и Александрия.

* * *

Здесь [в царскую резиденцию в Гедрозии] возвратился к нему Неарх, Александр с удовольствием услышал известие о его плавании. Он принял намерение спуститься вниз по Евфрату с многочисленным флотом, объехать Аравию и Ливию и через Геракловы столбы вступить во Внутреннее море. Он велел строить в Фапсаке разного вида корабли; уже собирались к нему мореходы и кормчие…

[Александр… сидя в бане с Неархом, слушал рассказы о его плавании и о великом море].

* * *

После того как Александр Македонский в 326 г. до н.э. прервал свой поход по Индии, он решил собрать более подробные сведения об Индийском океане. До этого греки так мало о нем знали, что Александр и его спутники вначале приняли Инд за верховья Нила, ибо увидели в этой реке крокодилов, а в ее притоке Акезине (Чинаб) — египетский цветок лотос. При критике таких заблуждений мы должны иметь в виду один факт из истории культуры, который Брецль сформулировал следующим образом: «Когда Александр отправился на Восток, греческому миру было необходимо получить ясное представление о странах, расположенных к востоку от Месопотамии».

Видимо, до македонского царя не дошли сведения об исследованиях Скилака, проведенных за 200 лет до этого (см. гл. 15). Александру пришлось все начинать сызнова. Удивительно, что персы в VI в. и греки в IV в. до н.э. преследовали одни и те же географические цели: выяснить очертания побережья от Инда до Евфрата и Тигра и от той же реки до известных им северных берегов Красного моря.

В обоих случаях главной задачей было осуществить плавание по морю от Инда до Евфрата. Почти такое же плавание, какое в 518 г. до н.э. совершил [225] Скилак из Карианды по повелению Дария, в 325/24 гг. до н.э. осуществил по приказу Александра друг его юности Неарх, которого он назначил командующим флотом. Неарх был уроженцем Крита, хотя сам себя называл македонцем, возможно в связи с тем, что у его отца было поместье у Амфиполиса.

В своем весьма ценном труде об Александре, на который мы уже ссылались в предыдущей главе, Берве высказал мнение, что эти плавания вдоль побережья прежде всего преследовали цель выяснить, являются Красное море и Персидский залив внутренними морями или заливами океана. Автор не склонен думать, что была необходимость в таком выяснении. Вспомним о частых плаваниях египтян из Красного моря в Индийский океан, об отдельных путешествиях в Индию из гаваней Красного моря (см. гл. 1, 9, 31) и о восходящих к IV тысячелетию до н.э. морских связях между Индией и Двуречьем. Учитывая все эти факты, трудно предположить, что ко времени Александра Македонского в Египте и Месопотамии еще не было ясного представления о природе этих окраинных морей. Тоже относится и к Персии, где, безусловно, еще сохранились воспоминания о плавании Скилака (гл. 15) и о последующих походах Дария в Индию. Еще Геродот за 100 лет до Александра указывал на возможность плавания от Инда до Красного моря (см. гл. 15); Папастафон доказал, что отчет Скилака мог быть частично известен Неарху.

Своей морской экспедицией Александр преследовал одновременно как научно-географические, так и политические цели. Несомненно, у Александра была сильная склонность к географии, и в этом отношении среди государей с ним могли сравниться, пожалуй, только Юба II, царь Мавритании, и английский король Альфред Великий.

Александра с полным основанием можно назвать Генрихом Мореплавателем древности. Впрочем, любовь к исследованиям сочеталась у Александра с намерением постепенно, совершая все новые и новые военные походы, подчинить своему владычеству весь мир. За установлением морских путей между Индией и Красным морем должно было последовать плавание вокруг Африки. Но и оно в свою очередь «намечалось лишь как первое звено в цепи путешествий и военных походов, при помощи которых Александр рассчитывал [226] осуществить господство над миром, в соответствии с теми географическими представлениями, которыми он обладал».

Итак, плавание Неарха было лишь первой географической экспедицией, за которой должны были последовать многие другие. Ранняя смерть Александра помешала осуществлению этих планов.

В целом флот, если достоверно сообщение Арриана, находился в плавании 130 дней, из которых 61 день он затратил на морской поход. Сообщение Плиния, будто плавание продолжалось 7 месяцев, видимо, не точно. Согласно утверждению Барнеса, для постройки кораблей были использованы прекрасные кедровые рощи в верховьях Гидаспа в Кашмире. Пункт отправления флота в экспедицию не установлен; известно лишь, что он расположен где-то в области Инда. Началось плавание, согласно расчетам Бергера, 21 сентября 325 г. до н.э. Около 9 декабря должна была совершиться высадка на Гедрозийское побережье и примерно 15 декабря — встреча Неарха с Александром в тыловых районах этого побережья. Дальнейшее плавание продолжалось приблизительно с 20 декабря, а прибытие в устье Евфрата у Диридотиса приходится примерно на 27 января 324 г. до н.э. Расчеты Брецля лишь незначительно отклоняются от этих дат. Начало плавания он датирует концом сентября, прибытие в Персидский залив — декабрем, достижение Евфрата — февралем и вступление в Сузы — серединой февраля. Александр, который тем временем с большими потерями провел свое войско через гедрозийскую пустыню в Персию и Месопотамию, устроил возвратившемуся в Вавилон Неарху почетную встречу и щедро вознаградил его за совершенный подвиг. Спустя год, находясь на смертном одре, царь приказывал рассказывать ему о событиях этой морской экспедиции.

Впрочем, плавание Неарха не принадлежит к числу великих географических открытий. Неарх был лишь первым греком, не считая Скилака, который прошел по водным путям, уже использовавшимся за два-три тысячелетия до него в торговых целях. Плавание проходило без особых приключений и волнений; флотоводец добросовестно и успешно выполнил полученное приказание и определенно оказал своему государю важную услугу. Вообще же Неарх, видимо, был по природе ограниченным и исполнительным служакой и поэтому не решился ни на йоту перейти за рамки поставленной перед ним задачи. Когда, например, путешественники увидели с моря аравийский мыс Макету (Рас-Мусандам) и старший штурман Онесикрит, отличавшийся большей любознательностью, хотел поближе познакомиться с этой землей, Неарх не дал своего разрешения, поскольку сам не получил соответствующего приказа. Он стремился собрать возможно более полные географические [227] сведения только о северном побережье материка, исследовать которое ему было поручено.

Неарх сам описал свое плавание. Арриан, вероятно, довольно точно воспроизвел оригинал в труде об Индии, в частности в главах, написанных «в соответствии с собственноручным отчетом Неарха». Правда, Арриан, видимо, опустил все навигационные наблюдения, которые, безусловно, должен был сделать такой опытный моряк, как Неарх. В этом отношении Арриана можно сравнить с Лас Касасом, который опустил все навигационные заметки Колумба как не представляющие интереса. Видимо, Неарх назвал свое произведение: «’dν’ὰπλους» [«Отплытие. — Ред.].

Сообщение Плиния, которое носит гораздо более общий характер, подобно ранним заметкам мавританского царя Юбы II об Индийском океане, опирается, вероятно, в большей мере на отчет Онесикрита из Астипалеи. Онесикрит также написал труд об Индии, то есть историю Александра, которая представляется нам самой фантастической из многих полных вымыслами произведений, посвященных этой стране. Вряд ли поэтому стоит жалеть об утрате труда Онесикрита, который хотя и был отважным искателем приключений, но в то же время любил прихвастнуть. Он отнюдь не стремился точно следовать истине. Даже Арриан сказал об Онесикрите: «Он лгал, когда писал, будто сам командовал флотом, в то время как был только штурманом». Онесикрит также был щедро вознагражден Александром.

Если между прозаически деловым, но надежным и в высшей степени ценным донесением Неарха у Арриана и тем, которое приводит Плиний, обнаруживаются расхождения, то их следует отнести как раз за счет того, что Онесикрит любил вымысел. Так, Плиний, который называет Онесикрита «praefectus classis» [флотоводец. — Ред.] и тем самым достаточно точно указывает на свой источник, считает пунктом отправления в плавание некий никому не известный Ксиленополис в области Инда, который не упоминается у Неарха, хотя тот приводит названия всех, даже самых незначительных населенных мест. Ксиленополис означает «Деревянный город». Возможно, что под этим названием подразумевается барачный лагерь. Об «основании города», которое, согласно Плинию, было начато во время плавания, Неарх тоже ничего не упоминает. Это кажется тем более странным, что на борту корабля Неарха не было никаких колонистов, которых можно было бы поселить на новом месте. Вероятно, Онесикрит, на которого опирается Плиний, имел в виду лишь разбитый на 24 дня лагерь в гавани Александра, который находился, видимо, у современного Карачи. Этот лагерь был окружен защитным валом, который, видимо, позволял спокойно ожидать отплытия с наступлением северо-восточного муссона. То обстоятельство, что у Плиния эти упоминаемые Неархом валы превращаются в «морских змей» (hydri marini), свидетельствует о не слишком большой добросовестности [228] Онесикрита. Обращает на себя внимание, что Неарх начал свое плавание в сентябре, хотя, как правило, северо-восточный муссон зарождается в Индийском океане не ранее 3 ноября. Удивительно также и то, что точкой отправления была не Патала, главная гавань в устье Инда, а довольно пустынная местность вблизи устья западного рукава Инда, откуда трудно выйти в море. Причина такого выбора заключалась в помехах, чинимых грекам восставшими племенами варваров.

Вряд ли грекам доставляло удовольствие почти месячное ожидание наступления восточного ветра в пустынной, небезопасной гавани Александра. Плавание от Инда до Евфрата длилось 4 месяца, то есть необычайно долго. Видимо, Неарх плыл крайне медленно и по пути затратил очень много времени на ознакомление со страной и ее населением. Несколько раз возникали также трудности с продовольствием; в отдельных случаях проводились военные операции. Видимо, поэтому Неарх значительно переоценил пройденное им расстояние: он считал, что прошел 22700 стадий, тогда как в действительности не преодолел и половины этого расстояния. Заслуживает внимания то обстоятельство, что во время плавания Неарха греки впервые увидели своеобразные мангровые заросли, характерные для побережий жарких стран.

Для такого человека, как Александр, с его всеобъемлющим умом, мечтавшего о плавании вокруг Африки и о завоевании всех известных тогда стран, морская экспедиция Неарха означала лишь прелюдию к новым, более значительным предприятиям. И действительно, македонский царь намеревался снарядить своего победоносного флотоводца в плавание вокруг всей Аравии, от устья Евфрата до северной части Красного моря. И в этом своем дальнейшем плане Александр тоже, видимо, шел по пути, некогда намеченному Дарием. Только персидский царь предпринял путешествие в противоположном направлении (см. гл. 15).

Для подготовки второго морского похода снарядили несколько кораблей, которые должны были исследовать восточное побережье Аравии. Один 30-весельный корабль был отдан под команду Архия, другой — Гиерона из Сол, третий — Андросфена. Последний принимал участие в первой экспедиции Неарха и сам составил ее утерянное описание под названием «Παράπλους τὴς ’Ινδικῆς» [«Плавание вдоль Индии». — Ред.]. Эти три корабля должны были сменять друг друга и находиться в плавании каждый по 2 [229] месяца. Но, вероятно, только Гиерон объехал значительную часть аравийского побережья. Андросфен же, видимо, открыл один из островов Бахрейн — Самак (Тилос).

Весной 323 г. до н.э. должно было начаться второе плавание Неарха, но судьба решила иначе. Согласно дошедшим до нас сообщениям, плаванию помешало трагическое событие: на прощальном празднике, который Александр устроил в Вавилоне в честь Неарха и его спутников, царь заразился той смертельной болезнью, которая так быстро свела его в могилу (13 июня 323 г. до н.э.). Из-за этой внезапной кончины второе плавание Неарха, к сожалению, не состоялось. Те сведения, которые сообщил Неарх, исключительно достоверны. Его нужно считать одним из «лучших свидетелей» эпохи и «выдающимся научным наблюдателем», как называет его Леман-Гаупт.

Следует обратить особое внимание на то, что описание Неарха — первый бесспорный источник, в котором имеется упоминание о китайском шелке. Согласно Страбону, Неарх рассказал о ткани серов. С этими тканями он, видимо, имел возможность познакомиться в Индии (см. гл. 23).