Наряду с естествоиспытателями и Гомером Корнелий Непот, более поздний, а поэтому надежный автор, доказывает, что вся земля омывается морем. Свидетелем этого он выставляет Квинта Метелла Целера, который сообщил следующее. Будучи проконсулом в Галлии, он получил в дар от ботского царя нескольких индийцев. Когда он стал допытываться, откуда они прибыли, он узнал, что их занесло штормом из индийских морей, и, переплыв промежуточные пространства, они, наконец, достигли германского берега. Следовательно, за Каспийским морем находится не суша, а океан, однако остальные области этой зоны покрыты вечным льдом и поэтому необитаемы.

* * *

Квинту Метеллу Целеру, товарищу Луция Афрания по консульству и в то же время проконсулу Галлии, царем свевов были подарены индийцы, которые в торговых целях плыли из Индии и были прибиты бурей к берегам Германии.

Имеются сведения, что во времена германских императоров к германскому берегу прибило индийский корабль с индийскими купцами.

* * *

В году 1353, во времена Фридриха Барбароссы, в Любек, город в Германии, прибыло, как сообщают, каноэ, напоминавшее большую барку, с некими индийцами. Они прибыли, по-видимому, с побережья Баккала [Ньюфаундленд и Лабрадор], которое находится на той же широте, что и германский берег. [298]

* * *

В утерянном труде Корнелия Непота сообщается приведенный выше рассказ, заимствованный Помпонием Мелой и Плинием. Наши современные географические сведения заставляют нас утверждать, что этот рассказ не может быть верен: индийские купцы, разумеется, не могли быть отнесены штормом к берегам Германии. Однако из-за сообщения Корнелия Непота представление о том, что один и тот же океан омывает берега Индии и Восточной Азии на западе и берега Западной Европы на востоке, получило в средние века сильную поддержку.

Было бы, однако, неправильно считать неправдоподобным все это сообщение только на том основании, что в сохранившемся до нас виде оно невероятно с географической точки зрения. Напротив, достоверность самого рассказа весьма велика; только Корнелий Непот сделал из него неправильные выводы. Об «индийском» происхождении чужеземцев, конечно, не может быть и речи. Успехи индийцев в мореплавании были весьма скромными, и истории неизвестно ни одного случая, когда индийское судно достигло бы Атлантического океана. Но во времена Римской империи и в течение всего средневековья слово «Индия» было собирательным понятием для всего экзотического. Все непривычное, что не поддавалось объяснению, очень часто просто называли «индийским». Это название не должно нас смущать, и мы вправе искать для него подходящее объяснение. Такое объяснение найти нетрудно, и оно настолько правдоподобно, что у нас есть основания говорить о его достоверности.

Мнимых «индийцев» следует, видимо, рассматривать как первое письменное свидетельство появления в Старом свете посланцев Нового света!

История знает немало случаев, когда потерпевших кораблекрушение туземцев из Северной Америки или Гренландии относило в западноевропейские воды. В Норвегии, на островах к северу от Великобритании и в других местах побережья Европы нередко прибивало к берегу эскимосские каяки, пустые или с мертвым и живым экипажем. Эти примитивные лодки, угнанные в море штормом, попав в незнакомые воды, не могли вернуться обратно, и их носило по океану до тех пор, пока ветер и волны не выбрасывали их где-нибудь на берег. Такие выброшенные на берег эскимосские каяки хранятся, например, в этнографическом музее в Мюнхене, а также в музеях Эдинбурга и Абердина. Некоторые из них находятся в Тронхеймском соборе, в церкви в Бурра на Оркнейских островах и в других местах, как отметил Плишке в своих специальных исследованиях.

Подобные происшествия известны нам только из истории. Один случай произошел во времена императора Барбароссы (см. приведенную выше [299] цитату), другой — в 1507 или 1509 г. у Руана, где была подобрана лодка с одним живым эскимосом и 6 трупами, третий — в 1577 г. у побережья Нидерландов. О других происшествиях сообщает Гумбольдт, причем два из них, относящиеся к 1682 и 1684 гг., представляют особый интерес. Гумбольдт упоминает также о найденном эскимосском каяке, хранящемся в Обществе рыбаков в Любеке.

И в других морях суда иногда относило течением на очень большие расстояния. О двух таких случаях на Канарских островах рассказано выше (см. гл. 19). Совершенно необычайный, из ряда вон выходящий случай описал Коцебу после своего кругосветного плавания. В 1813 или 1814 г. туземцы с Каролинских островов дрейфовали в каноэ по Южным морям в течение 8 месяцев. Они питались рыбой и доставали менее соленую воду из морских глубин до тех пор, пока наконец не пристали живыми к островам Радак. На еще более далекие расстояния, чем эскимосские каяки, относило нередко японские рыбачьи лодки. Только за 70 лет XIX в. было зарегистрировано не менее 10 случаев, когда японские джонки относило в североамериканские воды; люди при этом, разумеется, почти всегда погибали. В 1924 г. автор показал в специальном исследовании, какие важные выводы о распространении поселений на земном шаре можно сделать из подобных происшествий. Такую же тему позднее широко разработал Тейбер и подкрепил свое толкование совершенно точными фактами.

Если принять во внимание, что трупы индейцев, найденные в лодках, прибитых к берегам Азорских островов, послужили для Колумба доказательством того, что на западе имеется еще какая-то земля, то становится ясно, как обстояло дело с «индийцами» Корнелия Непота. Естественно, что объясниться с этими людьми было невозможно, поэтому их, не долго думая, назвали индийцами. И поскольку другой причины для такого дальнего плавания по морю найти не могли, то им просто приписали прибытие в Германию с торговыми целями.

Приведенное выше толкование этого странного рассказа, безусловно, оправдано. Остается только неясным, как отнесенные к берегу эскимосы могли [300] оказаться во владениях свевского царя. Свевы жили тогда далеко в глубине страны, примерно в районе Майна. В остальном же в этом событии все ясно. Между прочим, свевский царь, подаривший «индийцев» римскому проконсулу в Галлии, не мог быть не кем иным, как знаменитым Ариовистом, получившим широкую известность благодаря Цезарю, ибо в 62 г. до н.э., когда произошло рассматриваемое событие, он уже был вождем племени свевов.

Не исключено, хотя и менее вероятно, что очутившиеся на Европейском материке люди были не эскимосами, а индейцами из Северной Америки. Правда, эти индейцы очень редко выходили в море, лишь изредка появляясь в нем в качестве рыбаков. Впрочем, все же есть некоторая вероятность того, что «индийцами» 62 г. до н.э. были представители красной расы, ибо именно трупы индейцев побудили Колумба отправиться на поиски неизвестных стран и народов.

Как связан с этим событием находящийся в Лувре древнеримский сосуд, на котором изображена якобы голова индейца, автор судить не берется. Этот вопрос, во всяком случае, заслуживает тщательного специального исследования.