Тридцать лет тому назад [trigesimus nunc annus est] несколько клириков, находившихся на этом острове с 1 февраля до 1 августа, сообщили мне, что там не только во время летнего солнцестояния, но и в предшествующие и последующие дни заходящее солнце как бы только прячется за небольшой холм, так что там даже на самое короткое время не бывает темно. Как будто солнце всегда стоит на небе и можно заниматься какой угодно работой, даже вылавливанием вшей из своей рубашки. Если бы клирики жили на высоких горах этого острова, то солнце, возможно, совсем не скрывалось бы от них.

Я считаю, что лгут или заблуждаются те, кто писал, будто Туле окружает застывшее [concretum] море, а равным образом и те, кто писал, что со дня весеннего до дня осеннего равноденствия там царит сплошной день без ночи и, напротив, со дня осеннего до дня весеннего равноденствия — непрерывная ночь. Добравшиеся туда, клирики прибыли в страну в обычный сезон сильных холодов и тем не менее, пока они там жили, дни всегда сменялись ночами, кроме периода летнего солнцестояния, однако на расстоянии одного дня пути дальше к северу они обнаружили замерзшее [congelatum] море.

* * *

В те времена Исландия от гор до берега была покрыта лесами, и жили там христиане, которых норвежцы называли папарами. Но позднее эти люди, не желая общаться с язычниками, ушли оттуда, оставив после себя ирландские книги, колокольчики и посохи; из этого видно, что они были ирландцами. [144]

* * *

В книге «Дух времени», составленной священником Бедой, упоминается остров, называемый Туле, и говорится, что он лежит в 6 днях плавания к северу от Британии. Там, по словам Беды, зимой не бывает дня, а летом, когда день самый длинный, не наступает ночи. Поэтому ученые мужи полагают, что под Туле разумелась Исландия, так как в одной части этой страны по ночам светит солнце, когда день бывает самым длинным, и долго совсем не видно солнца, когда ночь бывает самой длинной.

Священник Беда, как записано, умер в 735 г. по воплощении Господа нашего, и более чем за 100 лет до заселения Исландии норманнами там жили люди, которых норманны называют паппа [священники]. Эти люди были христианами, и полагают, что они приплыли с запада [kristnir menn ok komnir til vestan um haf], ибо после их отъезда остались ирландские книги, колокольчики, посохи и еще много других вещей, по которым можно было судить, что это были западные люди. Такие вещи находились на востоке — на Папее и Папили. И в английских книгах упоминается, что в те времена между этими землями существовала связь.

* * *

Морское течение отнесло [Ари] в Страну белых людей [Хвитраманналанд], которую многие называют Большой Ирландией. Эта страна находится в море на западе близ Славного Винланда. Сообщается, что она лежит в 6 днях плавания к западу от Ирландии. Из этой страны Ари не смог вернуться и был там крещен. Впервые об этом рассказал лимерикский мореплаватель Храфн, долгое время живший в Лимерике, в Ирландии. Как сообщил [145] Торкель сын Геллирса, люди из Исландии говорили, со слов ярла Торфина с Оркнейских островов, что Ари опознали в Стране белых людей и уехать оттуда он не мог, но пользовался там большим уважением.

* * *

Плывя из Винланда при южном ветре, они попали в Маркланд. Там они встретили пять скрелингов: одного бородатого мужчину, двух женщин и двух детей. Люди Карлсефни схватили мальчиков, остальные же скрелинги убежали и скрылись под землей. Мореплаватели увезли с собой обоих мальчиков, обучили своему языку и окрестили их. Мальчики называли свою мать «фетхильди», а своего отца — «уфеги». Они говорили, что в стране скрелингов правили короли: одного зовут Афальдамон, другого — Афальдида. Мальчики рассказывали, что там нет домов, а люди живут в пещерах или норах.

Они говорили, что против страны скрелингов лежит другая земля. Там жили люди, которые ходили в белых одеждах, громко кричали и носили шесты с привязанными к ним флагами. Полагали, что это была Страна белых людей, или Большая Ирландия.

* * *

В гл. 79 мы уже познакомились с одним из самых своеобразных фактов в истории культуры — со страстным стремлением к отшельничеству благочестивых ирландских христиан, побуждавшим их к постоянным поискам необитаемых океанских островов. Исследователи последнего времени неоднократно указывали на это примечательное явление как на «всегда коренившуюся в ирландцах страсть к путешествиям, которая влекла на отдаленные острова меньшие или большие группы людей, первоначально стремившихся к отшельничеству». Лучший знаток истории Ирландии Покорный высказывает по этому поводу следующее мнение: «Когда Ирландия стала для них слишком тесной, они заселили Гебридские, Оркнейские и Шетландские острова; более того, на своих утлых суденышках ирландцы отваживались отправляться в плавание по безграничным просторам океана и в 795 г. достигли Исландии, далее Гренландии (?) и, возможно, даже берегов Северной Америки». [146]

Важнейшим из сделанных ирландцами открытий новых земель было, несомненно, открытие Исландии, состоявшееся примерно за 75 лет до того, как норманны достигли этого острова.

Согласно сообщению Дикуила, ирландские клирики (отшельники) были первыми мореплавателями, добравшимися до далекой Исландии еще в VIII в.

Неоднократно отстаивавшаяся прежде, да и теперь еще не оставленная гипотеза о том, что Пифей из Массилии побывал в Исландии и что этот остров следует считать его знаменитым Туле, исходит от Дикуила. Тем не менее это предположение, безусловно, нельзя поддерживать. Оно легко опровергается тем, что ряд признаков, характерных для Туле Пифея, совсем не подходит к Исландии древнего времени: прежде всего заселенность острова, наличие хлебных злаков, пчел и т.д. (см. т. I, гл. 20). В настоящее время, очевидно, уже не подлежит никакому сомнению, что Пифей мог найти Туле только в Центральной Норвегии.

Плавание клириков в Исландию, о котором сообщил Дикуил, было первым, которое можно доказать. Но было ли оно действительно первым из всех, очевидно, еще остается под сомнением. Если можно было бы полагаться на сообщение «Ланднамабока», что «более чем за 100 лет» до открытия Исландии норманнами там уже жили отшельники-христиане, то путь к «ледяной скале в океане» (Шеффель) первые ирландцы должны были проложить не позднее середины VIII в. Ведь открытие Исландии норманнами состоялось, вероятно, около 863 г. (см. гл. 90).

Дикуил не говорит о том, что его осведомители-клирики открыли Исландию. Он только сообщает, что они «находились» там в течение полугода. Почему клирики Дикуила отправились в Исландию? По своей ли воле поплыли они к уже известной земле или, направляясь на Фарерские острова, были отброшены туда бурей? Почему, далее, для плавания по Северной Атлантике избрали они именно разгар зимы, когда там часто свирепствуют жестокие штормы? Почему, наконец, пробыв в Исландии полгода, они затем вернулись на родину? Обо всем этом мы, к сожалению, от Дикуила ничего не узнаем. Если клирики отплыли в Исландию, стремясь убежать от мирской суеты, то как же обосновать их возвращение? Остается, пожалуй, только предположить, что они сопровождали какого-нибудь жаждавшего уединения благочестивого инока или нескольких своих собратьев и, после оказания помощи при постройке хижины, были затем предоставлены самим себе. Такое толкование внесло бы некоторую ясность, но при этом пришлось бы еще предположить, что об острове имелись уже более ранние сведения, да и загадка зимнего плавания осталась бы нерешенной. Чрезвычайно точное указание Дикуила, что клирики прибыли на остров 1 февраля, вряд ли позволяет сомневаться в том, что плавание действительно состоялось в январе и было, следовательно, исключительно рискованным.

Нет никаких оснований подвергать сомнению искренний рассказ Дикуила, да это, видимо, никогда и не делалось. Осведомители Дикуила были поражены тем, что в течение нескольких недель в Исландии не наступает темноты в период летнего солнцестояния, хотя возникшие в древности и воспроизведенные еще Бедой Достопочтенным (около 730 г.) рассказы о том, [147] что ночь и день в Туле длятся по полгода, не нашли там своего подтверждения. Все это достаточно убедительно доказывает, что Дикуил записал личные впечатления клириков.

Неясными остаются подробности плавания, но само оно бесспорно, и можно приблизительно установить его дату. Дикуил закончил свой труд в 825 г. Ровно за 30 лет до этого он узнал о приключениях клириков в Исландии. Их плавание, очевидно, тогда только что завершилось. Отсюда можно сделать вывод, что оно состоялось примерно зимой 794 или 795 г. Следовательно, не позднее этой даты ирландские отшельники постоянно проживали в Исландии и покинули ее только после 863 г.

Вполне вероятно, что еще до этих клириков путь в Исландию проложили другие ирландские анахореты. Но надежных доказательств на этот счет нет.

Неоднократно высказывалось предположение, что Исландия была известна еще Беде Достопочтенному, умершему в 735 г. Но это неверно. В своих трудах Беда об Исландии не упоминает. Правда, он мельком говорит об отстоящем в 6 днях плавания от Британии острове Туле, но это сообщение он заимствует из античной литературы и из представлений Пифея. Отсюда нельзя делать никаких выводов в пользу Исландии, которую ошибочно отождествили с Туле только из-за Дикуила.

Необходимо слегка коснуться еще одного странного обстоятельства. Немало толков прежде вызывал тот факт, что название «Исландия» будто бы уже фигурирует в папской булле от 834 г. Между тем в то время на острове определенно еще никто не жил, кроме ирландских анахоретов, а они, разумеется, не вели никакой переписки. Итак, оставалось совершенно непонятным, как мог папа Григорий IV, занимавший престол св. Петра, знать об Исландии или даже подчинить ее ведению только что созданного Гамбургского архиепископства, если на острове не было никакой общины, нуждавшейся в попечительстве и в миссионерской деятельности. Дословный текст этой папской буллы приведен в гл. 100, и там же убедительно доказано [148] что этот документ подложный и что в подлиннике буллы Исландия не упоминается. Следовательно, не подлежит сомнению, что в 834 г. ни в Риме, ни в другом месте на Европейском континенте не было известно типично скандинавское название «Исландия», которое могло быть присвоено острову только после открытия его норманнами в 863 г.

Правда, Нансен, тоже не принимавший во внимание мнимую папскую буллу, высказал предположение, что кельты, возможно, жили в Исландии еще с первобытных времен. В отношении Фарерских островов, как нам известно (гл. 78), подобная гипотеза еще отчасти может быть как-то подтверждена. Что же касается Исландии, то здесь мы не имеем никаких доказательств. В Исландии не обнаружено никаких доисторических находок, позволяющих заключить о заселении острова до VIII в. Трудно также представить себе, чтобы люди могли когда-нибудь отправляться в такие далекие районы океана без особых побудительных причин, вроде поисков неизвестных, необитаемых островов ирландскими отшельниками или стремления норманнов IX в. посетить Фарерские острова. Вероятно, совсем безлюдная Исландия, с ее все же еще сравнительно умеренным климатом, была идеальной обителью для набожных мужей, решивших навсегда порвать с греховным миром и вести спокойную жизнь, предаваясь благочестивым размышлениям.

Если ирландские отшельники действительно были первооткрывателями Исландии, то нельзя априорно отрицать вероятности того, что в отважных плаваниях по океану они совершали открытия необитаемых земель, расположенных гораздо дальше к западу. Возможно также, что ирландские анахореты не только опередили норманнов в открытии Оркнейских и Фарерских островов, а также Исландии, но и достигли Северной Америки гораздо раньше 1000 г., когда состоялось первое плавание норманнов к этому континенту (см. гл. 104). Заметим кстати, что речь здесь идет только о теоретических возможностях; доказательств, что именно так оно и было, нет, не считая лишь некоторых весьма скудных отправных точек.

Таинственная страна Хвитраманналанд (Страна белых людей) или Большая Ирландия упоминается в саге как раз в связи с рассказом о первом плавании норманнов в Винланд (см. гл. 104). Что же это за страна? Вопрос неясный и крайне спорный. Попытка Нансена представить все предание ирландской сагой представляется малоубедительной.

Нельзя согласиться с таким поверхностным толкованием, какое хочет дать этому преданию Нансен. Ведь «Ланднамабок», труд Снорри Стурлусона (около 1241 г.), который признается всеми сочинением строго историческим, тоже сообщает о Хвитраманналанде, или Большой Ирландии. [149] Со своей стороны Штехе весьма определенно заявляет: «Все, о чем сообщает Ари Мудрый или «Ланднамабок» или что переписано оттуда, можно считать надежным историческим свидетельством». Итак, в основе рассказа по меньшей мере заключено историческое зерно.

Но если эта история заслуживает доверия и понимать се нужно так, как она изложена, то отсюда следует, что ирландцы еще до норманнов достигли восточного побережья Америки и основали там поселение. Позволительно ли делать подобное заключение, — это еще вопрос. Но, безусловно, примечателен тот факт, что в ирландских сагах о мореплавателях (а они, несомненно, весьма древнего происхождения) отмечается чрезвычайно много черт, соответствующих особенностям природных условий стран восточного побережья Америки. Мы уже говорили об упоминании «Виноградного острова» в саге о св. Брандане (гл. 79). Не менее интересны рассказы об островах Птиц и Птичьих яиц, а также о густых туманах, с которыми встретились в океане на неведомом Западе эти легендарные мореплаватели. Правда, все эти особенности нельзя считать достаточно надежным доказательством того, что ирландцы достигли Америки раньше норманнов. Нельзя, однако, отрицать, что в совокупности их можно рассматривать как вескую «улику».

Больше всего, несомненно, нас поражает крайне своеобразное название страны, упоминаемой в скандинавских сагах, — Хвитраманналанд. Оно ставит психологическую проблему. Представляется совершенно невероятным, чтобы люди белой расы могли когда-либо присвоить вновь открытой ими земле название Страны белых людей. Зачастую исследователи прибегали к весьма надуманной гипотезе, неоднократно выдвигавшейся еще до самого последнего времени, но, по существу, лишенной всякого правдоподобия. Они утверждали, что в названии страны нашли отражение люди, одетые в белые одеяния, и что при этом, возможно, речь шла о монахах, облаченных в белые рясы своего ордена. В связи с этим неоднократно высказывалось мнение, что названием «Хвитраманналанд» норманны обозначали только расположенные в западной Ирландии монастырские острова Аранмор и Инишмор. Такую догадку высказал Некель. Подхваченная Эркесом, она упорно отстаивалась им против выдвинутых автором этих строк весьма веских возражений. Между тем подобная гипотеза во всех отношениях не только неправдоподобна, но и недоказуема.

Прежде всего в скандинавской саге об Эйрике Рыжем, отрывок из которой приведен на стр. 145, говорится о том, что сообщение о Стране белых людей исходило вовсе не от норманнов, а от «скрелингов». Мальчики в Маркланде впервые рассказали всю историю о людях в белых одеждах и об их процессиях. Под мальчиками-скрелингами, почти бесспорно, следует подразумевать отнюдь не индейцев, а эскимосов, так как приведенные в саге [150] слова из их родного языка, согласно данным Тальбитцера, явно заимствованы у эскимосов. Логически рассуждая, европейское название «Большая Ирландия» могло быть дано только стране, которая по своим размерам была больше Ирландии, и, следовательно, его нельзя относить к такому незначительному островку у западного побережья Ирландии, как Аранмор. По мнению автора, Сторм совершение справедливо указал на то, что такое типичное название, как «Большая Ирландия», по аналогии с «Великой Грецией», «Великобританией», «Великой Швецией», могло быть присвоено только колониальной стране, действительно превосходившей своими размерами родину переселенцев. Но прежде всего в истории присвоения географических названий, кроме как у Геродота, положительно не найти примера, чтобы цвет одежды жителей, без более подробной характеристики, послужил бы основанием для названия страны. Единственное исключение — меланхлены (то есть «черные плащи») Геродота. Но из этого названия можно хотя бы ясно понять, что действительно одежда жителей была черной. Можно ли, однако, серьезно предполагать, что местность, где обитало это скифское племя, Геродот мог бы назвать «Страной черных» или что ту часть Аравии, жители которой носят белые бурнусы, могли когда-либо назвать «Страной белых людей»?

Географические и этнические названия, связанные с каким-либо цветом, встречаются нередко. Предположение Эркеса, что подобные названия обычно давались только в течение последних столетий, глубоко ошибочно; они известны издавна. В трудах древних авторов мы встречаем названия «левкоэфиопы» (белые эфиопы), «левкосирийцы» (белые сирийцы), «меланогетулы» (черные гетулы), Αιϑίοπες πυρραῖοι (эфиопы огнецветные) и др. В соответствующую эпоху такие названия всегда служили для характеристики необычайно светлого или темного цвета кожи, свойственного определенным племенам. Кроме того, у древних индийцев мы встречаем название племени панду, у египтян — тамаху. Это были племена, которые их темнокожие соседи единодушно называли «белыми». Дальнейшие поучительные примеры приводит в разных местах русский монах-летописец [151] Нестор, живший в XI в. Он говорит о «белых (светловолосых?) хорватах» (то есть о кроатах), о «белых венграх», которых следует отождествлять с хазарами. Последних еще Приск называл «белыми гуннами», в отличие от «черных гуннов», которых, согласно Шлёцеру, надо отождествлять с мадьярами. К этой категории относятся также и разнообразные тюркские названия народов древности, с входившим в их состав словом «кара» (черный), например кара-китаи и т.д. В конце средних веков португалец Азурара случайно упоминает даже о «белых маврах». В наше время весьма распространены такие названия, как белорусы и т.п. Однако во всех приведенных примерах и во многих других случаях основанием для присвоения названия всегда служил необычный цвет кожи или волос, а никак не одежды. Точно так же и «белого Мессию» индейцев Центральной Америки следует считать светлокожим богом, а не божеством, облаченным в белую одежду.

Основываясь на этих фактах и исходя из соображений культурно-исторических и психологических, автор с полной уверенностью утверждает, что характерное название Страны белых людей должны, были дать стране либо представители цветной расы, либо белые для выделения особо светлого племени, находившегося среди темнокожего населения. Другого объяснения найти нельзя. Совершенно исключается, чтобы такое крайне своеобразное название было придумано белыми людьми с тем, чтобы отразить в нем белые одежды, которые к тому же надевались только во время религиозных обрядов.

Нет никакого основания также относить целиком название и понятие страны Хвитраманналанд к области фантастики, что подчеркивает и Неккель. Ведь это название встречается даже в бесспорно подлинном историческом труде. Высказанное Эркесом предположение, что тождественная Стране белых людей Большая Ирландия является не чем иным, как самой Ирландией, не выдерживает критики. В цитированном выше отрывке из «Ланднамабока» собственно Ирландия и Большая Ирландия названы одна за другой как две совершенно различные страны. Еще более неправдоподобным представляется мнение Штехе, будто Исландия первоначально была названа открывшими остров ирландцами Большой Ирландией, а исландцы позднее, уверенные в существовании такой страны, не подозревали, что под этим названием подразумевался их родной остров.

Хвитраманналанд назывался по-ирландски Tir-na-Fer-Finn, то есть Страна белых людей. Следовательно, ирландцам тоже было известно, что там [152] жили или белокожие, или белокурые люди. Если название страны намекало на цвет кожи ее обитателей, то весьма возможно, что речь шла о Большой Ирландии, но если имелся в виду светлый цвет волос, то ирландцы-кельты исключаются как темноволосые. О лежащей на западе Стране белых людей было известно в Ирландии, на Оркнейских островах, в Исландии и Гренландии. Следовательно, и по этой причине нельзя признать правильным излюбленное Нансеном толкование, будто дело идет только о «пересказе древней легенды об островах Блаженных, расположенных на западе», или о белых одеяниях, которые носили на «острове Анахоретов». Подобное толкование не учитывает значения психологии в присвоении названий. Кроме того, Хвитраманналанд, как название реально существующей страны, встречается не только в саге, по и в таком чрезвычайно ценном и весьма надежном древнем историческом источнике, как «Ланднамабок», и притом рядом с Большой Ирландией.

Возражение Эркеса, что ирландец Дикуил тем не менее ни слова не сообщает о Хвитраманналанде, совершенно неубедительно. Дикуил жил в начале IX в. и потому еще ничего не знал даже о плаваниях св. Брандана, зафиксированных в письменных источниках только в течение XI и XII вв. Первые сведения о Хвитраманналанде появились не ранее конца X в., а возможно, только в XI в. Поэтому из молчания Дикуила нельзя делать никаких заключений.

Совершенно неправдоподобной представляется также и догадка, высказанная в XVIII в. Шёнингом, будто Хвитраманналанд надо искать на Азорских островах. Похоже на то, что эта странная догадка основывалась на том месте из саги, в котором говорится, что жители восточного побережья Америки помещали таинственную страну «против страны скрелингов». Азорские острова ко времени их открытия в 1431/32 г. были совершенно безлюдными (см. т. III, гл. 165) и, стало быть, вряд ли могли раньше служить приютом для белых людей. Да и вообще гипотеза Шёнинга не выдерживает никакой критики и относится к домыслам, типичным для кабинетного ученого.

Безусловно, правдоподобным представляется толкование, согласно которому эпитет «белый» относился, вероятно, к цвету волос. Вот что сообщил по этому поводу проф. Штехов в письме к автору от 18 мая 1946 г.: «Смуглые от непогод викинги не очень заметно отличались цветом кожи от индейцев Северной Америки. Медно-красный цвет кожи коренного населения Америки особенно характерен для жителей тропических областей континента, по не так сильно бросается в глаза в Северной Америке, и меньше всего на ее северо-востоке. Здесь, очевидно, из-за более древней примеси северо-европейской крови наблюдаются типичный бледный цвет кожи и даже орлиные носы жителей Северной Европы. В северо-восточной Америке главным признаком различия между викингами и индейцами служил прежде всего цвет [153] волос; белокурые викинги и темноволосые индейцы!» Поэтому Штехов предпочитал бы переводить слово «Хвитраманналанд» как «Страна белокурых людей» и полагает, что оно образовалось так же, как название «белорусы». Догадка эта, по мнению автора, заслуживает внимания.

Впрочем, следует задуматься над тем, что волосы, которые мы называли бы светлыми, темноволосые люди гораздо чаще считали рыжими или рыжеватыми. Это относится, например, к арабам и маврам (см. гл. 113), а также к итальянцам (Барбаросса!).

В рассказе о Стране белых людей, переданном норманнам детьми маркландских скрелингов, можно узнать описание христианской процессии (люди в белых одеждах, шествующие с пением и хоругвями). Детская наивность этого описания как раз и вселяет уверенность в том, что язычники, дети природы, для которых подобная процессия была совершенно непонятным зрелищем, действительно ее наблюдали. Нельзя себе представить, чтобы христиане могли так наивно описывать широко распространенный и привычный для них обряд!

Возражение Неккеля, будто «процессия и церковное песнопение весьма определенно указывают на Европу», необоснованно, хотя бы потому, что вместе с ирландцами-христианами в страну по ту сторону океана весьма рано должно было проникнуть и христианское вероучение, что вполне укладывается в границы возможного. Мотивировка Неккеля, что «ирландцы никогда не были народом мореплавателей», в высшей степени ошибочна. Нельзя выступать с подобным утверждением в отношении народа, который, безусловно, дал первооткрывателей Фарерских островов и Исландии. Кроме того, исследованиями Циммера убедительно доказано, что на заре средневековья древние ирландцы были первоклассными мореходами (см. гл. 78). Итак, нет никаких оснований искать Большую Ирландию в Европе.

Тем большее значение приобретает тот весьма знаменательный факт, что страна Хвитраманналанд была известна даже арабам. Во всяком случае, великий Идриси хорошо знал название «Хвитраманналанд», которое он, возможно, слыхал во время своего случайного пребывания в Англии.

Рафн был убежден в том, что страна Хвитраманналанд находилась во Флориде. На этом основании он безоговорочно утверждает, что Ари, сын Марса, прибыл во Флориду «около 983 г.» Джонсон также связывает с этим предположением приведенное выше индейское сказание. Хотя гипотеза Рафна и допустима, она совершенно недоказуема и отчасти неправдоподобна, так как Флорида лежит весьма далеко на юге. Автор придерживается того мнения, что если за названием «Хвитраманналанд» действительно стоит реальная страна, то она, видимо, находилась значительно севернее, в непосредственной близости к Винланду или Маркланду.

Кстати сказать, гипотеза о тождестве Хвитраманналанда с монастырским островом Аранмор позднее была отвергнута тем же исследователем, который [154] впервые ее выдвинул, а именно германистом Неккелем. Еще до Неккеля, в 1890 г. Гельцих в ходе крайне неудачных умозаключений, изложенных в гл. 104, высказал мысль, что рассказ о Хвитраманналанде, пожалуй, надо отнести к Ирландии. Автор не знает, не побудил ли Неккеля опубликовать его гипотезу об Аранморе именно этот домысел Гельциха. Во всяком случае, Некель считал это положение лишь рабочей гипотезой и не придавал ей, как он письменно уведомил автора, никакого значения, ибо она случайно пришла ему на ум. Ознакомившись с очерком автора о Хвитраманналанде от 1928 г., опубликованном в «Петерманнс Миттейлунген», Hеккель заявил, что он «совсем не прочь» признать правильность того, что название страны могло быть придумано только цветным населением, и, следовательно, можно предположить, что таинственная земля действительно находилась только на Американском материке. «Название «Страна белых людей» и легенда о Брандане с ее Виноградным островом наводят на серьезные размышления». В опубликованном в 1934 г. втором издании своего труда Неккель, действительно, отказался от гипотезы об острове Аранморе. И все же она была позднее подхвачена Штехе, оставаясь по-прежнему лишенной правдоподобия в географическом, культурно-историческом и психологическом отношениях. Автор хотел бы упомянуть о том, что и Шеллгас, великолепный знаток древней Америки, исследователь культуры майя, после появления работы о Хвитраманналанде писал 19 мая 1928 г.: «Я полностью присоединяюсь к вашей аргументации».

Рафн сообщает, что на Фарерских островах, вплоть до его времени, «имела широкое хождение молва, будто Винланд впервые открыли добравшиеся туда на своих судах ирландцы, которые вели там войны». В таких древних народных преданиях исторического характера большей частью таится зерно истины. В опубликованном Рафном древнем народном эпосе «Carmen Faeroeicum» («Фарерская песня») события разыгрываются главным образом в Винланде. Это свидетельствует по меньшей мере о том, что жители Фарерских островов никогда не сомневались в реальности земель, находящихся по ту сторону океана. К ним относилась и загадочная Большая Ирландия.

Как бы мы ни ухищрялись в различных домыслах, все же приходится допустить, что Большая Ирландия, или Хвитраманналанд, должны были находиться только в Новом свете, в окружении цветного населения, которое позднее создало аналогичное по смыслу понятие «бледнолицых». Во всяком случае, не исключается вероятность того, что в Северной Америке в течение некоторого времени существовала колония ирландских христиан, возникновению которой на неизвестном месте и в неизвестное время было связано с плаваниями по океану благочестивых ирландских клириков. Довольно определенное указание Гумбольдта, что Хвитраманналанд должен был находиться на «южном побережье между Виргинией и Флоридой», разумеется, лишено оснований и недоказуемо, если только, вопреки всем ожиданиям, какая-нибудь археологическая находка не подтвердит этой гипотезы. [155]

Гумбольдт, видимо, выдвинул такую гипотезу на основании сообщения Джонстона от 1819 г. о распространении среди индейцев предания, будто во Флориде некогда жили белые люди, владевшие железными орудиями труда.

В «Ланднамабоке» (надежном историческом источнике) приводится рассказ об Ари, сыне Марса, который долго жил в Хвитраманналанде, принял там крещение, но по неизвестной причине не смог покинуть эту страну. Здесь будет уместно поставить вопрос: можно ли представить себе, чтобы Ари, находясь на крохотном островке Аранмор, лежащем на виду ирландского побережья, «не смог уехать» оттуда и чтобы этот воинственный викинг позволил безоружным, презренным клирикам диктовать ему свои условия? В качестве свидетелей, знавших по слухам Хвитраманналанд, упоминаются исторические личности, которые можно опознать. Так, Храфн, лимерикский мореплаватель, согласно Нансену, был «исландским купцом-путешественником начала XI в.», а в Торфинне, которому Храфн рассказывал всю эту историю, по данным Рафна, можно узнать ярла Оркнейских островов — Торфинна, сына Сигурда (1008—1064). Последний в свою очередь, говорят, сообщил этот рассказ Торкелю, сыну Геллирса, который был не кем иным, как дядей исландского историка Ари Фроде. Итак, можно, несомненно, считать, что эту необыкновенную историю «Ланднамабок» заимствовал из утраченного труда Ари Фроде. Этот автор, подобно тому как принято в «Ланднамабоке», нередко указывает на источники своих сведений. Ари подробно описывает от случая к случаю, какой свидетель доставил ему материал и как тот в свою очередь узнал о сообщенном факте.

Итак, на основании самых надежных исландских исторических источников можно, видимо, считать установленным, что уже около середины XI в. на Оркнейских островах ходили рассказы о Стране белых людей. Совершенно очевидно, что эта страна не могла находиться около Ирландии и Оркнейских островов и что ее название не имело отношения к процессии облаченных в белые одеяния священнослужителей. Страну Хвитраманналанд мы должны искать только на дальнем западе, где «белые люди» казались исключением. Привести неопровержимые доказательства в пользу этой гипотезы нельзя. Но если не отрицать априорно наличия в саге о Хвитраманналанде зерна исторической правды и не принимать ее за чистейший вымысел (против чего есть серьезные возражения), то исключается возможность любого иного толкования. Приходится делать выбор между предположением, что все предание — простая сказка, и гипотезой о существовании христианской колонии е Северной Америке еще до норманнов.

Если, по единодушному мнению специалистов, в ирландских сагах о плаваниях, несмотря на все сказочные черты, все же имеется историческое ядро (см. гл. 79), то почему же рассказ о заморской стране на западе, который был известен в Ирландии, на Оркнейских островах, в Исландии [156] и Гренландии, должен считаться лишенным всякого реального основания. Во всяком случае, тот факт, что «белые люди», или «бледнолицые», были замечены на Американском материке, когда они с пением и «флагами» на «шестах» принимали участие в ритуальном шествии, представляется неизмеримо более правдоподобным, чем маловразумительное предположение, будто христианская процессия могла показаться в Европе необычной и диковинной, вызвав толки во всем европейском мире от Ирландии до Гренландии.

Но прежде всего страна, где в белые одежды облачались только во время процессий (стало быть, редко), никогда не могла называться Страной белых людей.

Против такого объяснения говорят соображения психологического порядка, и обходить их нельзя.

Исландский полярный исследователь Стефанссон в своем докладе на заседании Пенсильванского исторического общества в Питтсбурге 19 апреля 1935 г. высказал мнение, что «Туле» Дикуила была также Северной Америкой, а не Исландией. Отождествляя Туле с Хвитраманналандом, Стефанссон утверждает даже, что с 1120 по 1528 г. там находилась резиденция епископа! В Европе оригинал доклада Стефанссона, видимо, остался неизвестным, хотя его смелая догадка дословно записана. Гипотеза Стефанссона не имеет под собой твердой основы, поскольку она аргументируется совершенно ложными предпосылками: «Открытие Исландии было одновременно открытием Северной Америки, так как из Исландии можно видеть Гренландию, а из Гренландии — следующий остров и так далее, пока взору не откроется материк».

Это утверждение не соответствует истине, и гипотезу Стефанссона следует отвергнуть. Автор не видит никаких оснований толковать на свой лад ясное сообщение Дикуила.

В заключение следует сказать несколько слов по вопросу о том, могли ли ирландские суда в эпоху раннего средневековья совершать дальние плавания по океану. Один американский ученый на основании тщательного изучения вопроса высказал по этому поводу следующее мнение: «Ирландские суда того периода имели достаточный тоннаж, чтобы успешно совершить подобное путешествие [в Ньюфаундленд!]. Они были даже лучше приспособлены для дальнего плавания под парусами, нежели суда Колумба».

Итак, имелись, пожалуй, предпосылки для основания ирландской колонии в Америке, но не для ее длительного существования. Пополнение колонии переселенцами с родины было невозможно, особенно после 1171 г., когда начался захват Ирландии Англией.

[Дополнения к II тому, данные автором в 1953 г. в конце III тома]

К гл. 83 (Норманны в Америке)

[479]

[…]

Друг автора проф. Штехов (Мюнхен) неоднократно обращал его внимание на очень важное значение одного упущенного им обстоятельства. Сага об Эйрике Рыжем рассказывает о «бородатом мужчине», которого нашли викинги в достигнутой ими Западной стране. В этом Штехов усматривает весьма веское этнографическое доказательство того, что встреченные там коренные жители не принадлежали к монголоидной расе, так как у всех монголоидов, в том числе и у эскимосов, волосяной покров на лице развит слабо. «Бородатый мужчина» на восточном побережье Америки мог быть только европейцем по происхождению, возможно ирландцем, потомком какого-то более раннего переселенца и «скрелингов».

Если это место из саги нельзя истолковать как-то иначе и более убедительно, то оно представляется самым надежным доказательством того, что другие европейцы попали в Северную Америку еще до норманнов. [480]

Как бы то ни было, автору это доказательство представляется весьма характерным.

Однако к такому толкованию надо подходить с большой осторожностью. Ведь и на острове Пасхи, когда он был впервые открыт в 1722 г., тоже как будто бы были обнаружены белые бородатые люди. Однако извлекать из этого какие-нибудь выводы в духе, рекомендованном проф. Штеховом, вряд ли допустимо, во всяком случае в свете тех научных данных, которыми мы располагаем на сегодняшний день.

Известно, что экспедиция Торфинна Карлсефни открыла в каком-то другом месте Америки реку, перед устьем которой были расположены большие песчаные банки. Профессор Штехов полагает, что ее правильнее всего отождествлять с рекой Гудзон, поскольку описание того места, где перезимовал Карлсефни, хорошо согласуется с таким предположением.

Согласно ненадежной и ничем не обоснованной справки в энциклопедии Эрша и Грубера Лейф, сын Эйрика Рыжего, якобы умер в 1021 г.