Самым значительным в научно-теоретическом отношении географическим трудом средневековья, единственным, который хоть в какой-то степени можно сопоставить с великолепным творением Птолемея, была созданная в XII в. в Палермо «Книга Рожера» и тесно связанная с ней большая карта мира арабского ученого Эдриси, или Идриси. Король Рожер II (1130—1154), просвещенный правитель могущественного, процветавшего в течение 100 лет (1094—1194) королевства норманнов в Сицилии, приблизил к себе этого блестящего географа, родившегося в 1100 г. в семье арабского шейха в Сеуте. Рожер, родившийся в 1095 г., испытывал такой живой интерес к географическим наукам, что в этом отношении из средневековых властелинов с ним мог сравниться разве лишь Альфред Великий, король Англии. По поручению Рожера и в соавторстве с ним Идриси 15 лет трудился над картой мира, выгравированной на серебре. Оригинал этой карты утерян, но копии сохранились. Дошел до нас и сопровождающий карту текст, составленный Идриси и названный по имени его покровителя «Книгой Рожера». В 1154 г. этот фундаментальный труд был закончен, а через несколько недель, 26 февраля, король Рожер скончался в возрасте 58 лет.
Карта Идриси, которую называют также «Charta Rogeriana», убедительно показывает, что географические познания арабов значительно превосходили сведения христианского мира, зафиксированные в относящейся к тому же периоду, но в высшей степени примитивной Херефордской карте, датированной 1280 г. Исследование карты Идриси, предпринятое Конрадом Миллером, издавшим ее в 1928 г., показывает, что кругозор великого арабского ученого простирался на запад вплоть до Канарских островов, известных ему, очевидно, все же лишь по описаниям Птолемея (см. гл. 110, [417] т. III, гл. 134 и 143). До Миллера специальное исследование о карте Идриси было опубликовано Лелевелем.
Не удивительно, что арабский географ обладал достоверными сведениями о юге и юго-западе Европы. Но он обнаруживает так же хорошее знание Центральной Европы, в том числе германских рек, например Дуная (Danu), Рейна (Arin) и Эльбы (Alba), и таких городов, как Кёльн, Майнц, Базель, Аугсбург, Регенсбург, Гданьск и Эльблонг. Неплохо ориентируется Идриси и в Северной Европе. Очевидно, здесь сыграло роль норманское происхождение его патрона и соавтора. Идриси известны Дания и Шлезвиг (Snislua), однако он считает Скандинавию (или только Норвегию?) островом, а шведские города Кальмар (Chalmar) и Сигтуну (Sigdam) ошибочно помещает на восточном побережье Балтийского моря, причем Сигтуна оказывается на берегу реки Гёта-Эльв (Qutelw). Идриси обнаруживает знание Финмаркена, Эстонии, Финляндии (Tabasi), упоминает остров Амазонок в Балтийском море (имея, очевидно, в виду группу Аландских островов), реку Неву, Ладожское и Онежское озера, Двину и даже, кажется, Печору. Арабский географ знает русские реки Днепр и Днестр, Дон и Волгу, которой он, правда, как и араб Масуди за 200 лет до него, ошибочно приписывает впадение в Черное море. Располагает он и многими другими географическими сведениями.
Разумеется, магометанские страны Азии и Африки Идриси знает прекрасно. Впрочем, и его сведения о севере Азии простираются до Или и Енисея, до Байкала, Орхона, Онона и Амура. Кроме того, он первым среди европейских географов помещает в Центральной Азии Тибет (под названием Тоббат).
Особая проблема заключается в том, что Идриси понимал под «горами Куфайя, включающими Гогу и Мегогу» (гебел куфайя ал мухит би ягуг уа магуг). В гл. 89 уже говорилось о том, что, по воззрениям арабов, Александр Македонский якобы построил огромный вал, преградивший воинственным племенам Северной Европы путь в культурные страны на юге этого материка; упоминалось и о том, что различные арабские географы средних веков связывали эту легенду с постройкой Великой Китайской стены. Поэтому очень странно, что именно Идриси, величайший из арабских географов, ничего не знает об этом сооружении, тем более, что еще за 200 лет до него Масуди, а через 200 лет Ибн-Баттута имели о нем сведения. Впрочем, один из лучших знатоков Идриси, Миллер, утверждает, что этот арабский географ определенно ничего не знал о Великой Китайской стене (см. гл. 89). Миллер считает, что под горной страной, включающей «Гогу и Магогу», надо понимать Алтай. Однако еще в X в. мусульманские ученые обладали достаточными знаниями географии Центральной Азии, например Масуди и один неизвестный [418] персидский географ. В прекрасном труде перса, датированном 982 г., очень точно описаны горы Центральной Азии. Он вошел в сборник «Худуд эл-Ллам» («Страны мира»). Поэтому автор не разделяет мнения Миллера. На изданной им самим карте Идриси вышеупомянутая горная цепь тянется на несколько тысяч километров от побережья Восточного океана в глубь Центральной Азии, то есть именно там, где проходит Великая Китайская стена. Поскольку Идриси помещает эти «горы» в северо-восточной части Азии, трудно понять, на каком основании Миллер считает, что арабский географ имел в виду Алтай. Но если гряда «Гога и Магога» начинается у побережья океана («Моря тьмы»), то есть там, где, по Масуди, начинается «стена Гога и Магога», и кончается она в степях Центральной Азии, то напрашивается вывод, что арабский географ показал Великую Китайскую стену.
О Китае Идриси также сообщает много конкретных сведений. Но особенно интересно его описание побережья Восточной Азии и прилегающих к нему островов. Обширный полуостров, названный Идриси островом Гиацинтов (джезире ал-якут), по мнению Миллера, должен соответствовать Ляодунскому полуострову в Желтом море. На большом удалении от него он изображает в Восточном океане большие группы островов, которые называет «Сила» и «Ваквак». В гл. 101 уже говорилось о том, что эти названия надо отнести к Корее и Японии, которую Масуди за 200 лет до того именовал эс-Сабал.
По Идриси, восточное побережье Африки южнее Аденского залива тянется от мыса Гвардафуй на восток до широты Японских островов. Итак, земля кафров (ард ал-кафара) расположена у Идриси непосредственно к югу от Аденского залива, Момбаса — у входа в Персидский залив, побережье Софалы — южнее Цейлона, Мадагаскар под названием острова Камара входит в Зондский архипелаг, а далекая страна Ваквак (ард ал-ваквак) находится вблизи Японских островов.
Пока еще не выяснено, кто виноват в этих грубых искажениях и какие сведения привели к заблуждениям. Птолемей, очевидно, лишь повторил чьи-то ошибки: из-за него они оказывали влияние на географические исследования в течение всего последующего тысячелетия. Гумбольдт подробно изучал этот вопрос, однако не смог прийти к определенному выводу. В качестве возможных авторов гипотезы о том, что Индийский океан является внутренним морем, он называет Марина Тирского или Гиппарха и с известными оговорками даже Аристотеля.
Поскольку Птолемей считался главным авторитетом у арабских ученых средневековья, можно предположить, что Идриси именно под его влиянием представлял себе Индийский океан внутренним мором, которое омывает на юге берега огромного континента, соединяющего Восточную Афри-[вклейка]
Рис. 11. Карта мира Идриси, выполненная им серебре (копия).
См. Youssouf Kamal, Monumenta Cartographica, 1934, t. III, fasc. 4, № 825.
[Ориентирована севером вниз. — Ред.] [419]
ку с Восточной Азией. Свидетельства арабских мореплавателей о том, что на юге нет суши, о чем упоминает в своих трудах Масуди еще за 200 лет до Идриси, не смогли поколебать авторитета Птолемея. Ошибочные представления греческого географа о Восточной Азии образно охарактеризовал Рихтгофен:
«Птолемей смотрел раздельно то правым, то левым глазом и не мог стереоскопически связать оба изображения».
Представление арабов, помещавших страну Ваквак то на месте Кореи и Японии, то на юго-востоке Африканского континента, также объясняются этим неумением связать воедино разрозненные сведения. Ошибка Идриси тем более непростительна, что еще за 100 лет до него араб Бируни сделал осторожную попытку опровергнуть Птолемея. Бируни писал, что на юге Африки находится узкий пролив, соединяющий Индийский и Атлантический океаны. Поскольку это предположение было известно Абу-л-Фиде, трудно предположить, что с ним не был знаком Идриси. Однако подавленный авторитетом Птолемея, он попросту не обратил на него внимания.
По мнению Миллера, достоверные знания Идриси о Восточной Африке распространились «до бухты Делагоа», то есть до 25-26° ю.ш. Однако доказанным можно считать лишь знакомство арабов с побережьем Африки до Иньямбане (см. гл. 108), то есть до точки севернее 24° ю.ш.
Северную часть Африки Идриси, разумеется, знал прекрасно. Ему было известно, что Голубой Нил берет начало в озере Тана, а Белый Нил вытекает из трех огромных болот у подножия Лунных гор, в среднем течении поворачивает к западу, а затем, обогнув Страну золота — Ванкару, мимо города Гана (на Нигере!) впадает в Атлантический океан (см. т. I, гл. 18 и т. III, гл. 127). В общем это мнимое русло «Суданского Нила» представляет собой южную «границу» известных Идриси областей центрального и западного Судана. Тропическую зону Африки он совсем не знал; Идриси просто отмечает «пустыни и пески за линией, разделяющей землю на две половины», то есть за экватором. Земли Северо-Западной Африки, которую населяли или посещали арабы, были ему хорошо известны, однако и здесь сведения Идриси ограничивались побережьем, не распространяясь па южные районы и не выходя за южную границу Марокко. Но Канарские острова у арабского географа все же фигурируют под названием Калидат. Каких-либо иных сведений о южной части океана, которые можно было бы идентифицировать с достаточной достоверностью, Идриси не дает.
Впрочем, сведения Идриси о западе Африканского континента распространяются дальше на юг, а именно до Нигера, южнее 12° с.ш. Это объясняется тем, что здесь, как и в Стране золота на верхнем Сенегале, мусульманские купцы вели оживленную торговлю (см. т. III, гл. 144), и во всех [420] этих странах господствовал ислам. Ведь именно здесь мусульмане еще в 943 г. основали знаменитое в свое время царство Мали. Поэтому Идриси известен «самый крупный и оживленный торговый город негров» Гана, который вплоть до его разрушения в 1240 г. был важнейшим центром Западной Африки.
На крайнем юго-востоке карта мира Идриси по непонятным причинам не отражает уровня географических знаний арабов XII в. Ява и Суматра были известны еще Птолемею, как, вероятно, Борнео и Филиппины (см. т. I, гл. 58). В 950 г. Масуди также упоминает о Борнео под названием острова Кидрандж, «откуда привозят камфару». Следовательно, нет ничего удивительного в том, что эти острова показаны и па карте Идриси. В остальном же труд Идриси, видимо, не отразил всех географических сведений о Юго-Восточной Азии, полученных арабскими мореплавателями. Ведь еще Масуди в 950 г., а через 300 лет Казвини очень верно описывали сумчатое животное синад, указывая, что его детеныши в течение семи месяцев живут в чреве матери, покидая его лишь на время принятия пищи. Однако сумчатые не водятся на Яве, Суматре и Калимантане (Борнео); их первые представители начинают встречаться лишь на Сулавеси (Целебесс) и Флоросе. Эти живущие на деревьях длиннохвостые животные величиной с кошку относятся к кускусам (Phalanger maculatus Geoffr.). Между тем настоящий кенгуру (Thylogale brunii), распространяясь на северо-запад от своей родины Австралии, достигает лишь островов Ару и Кай. Сейчас трудно установить, какое именно сумчатое животное описывал Масуди или то лицо, на которое он ссылается. Поэтому нельзя сделать окончательный вывод о том, какого пункта восточнее Явы достигли арабские мореходы. Впрочем, вполне вероятно, что они иногда преднамеренно добирались до более отдаленных островов или муссоны заносили их суда далеко на восток. Отсюда можно с достаточной уверенностью предположить, что арабам были известны обширные территории на юго-востоке.
В литературных источниках нет указаний на то, что арабские мореплаватели торговали с жителями стран, расположенных восточнее упоминаемых Масуди и Идриси Зондских островов. Но тот факт, что уже в IX в. в рассказах Синдбада Морехода сообщается об особых островах Перца, позволяет сделать подобное предположение. Ведь такими сведениями арабы могли располагать лишь в том случае, если им были известны Молуккские острова.
Географы античности и средневековья, в том числе Птолемей и Идриси, не обнаруживают знания Молуккских островов. И все-таки, очевидно, что торговые связи с этим архипелагом были установлены в период упадка античного [421] мира. Упоминаемые Плинием пряности garyophyllon могут быть только перечисляемой также в таможенных тарифах II в. гвоздикой, которая до 1605 г. росла лишь на входящем в состав Молуккской группы вулканическом острове Xальмахера (Джайлоло).
У Птолемея этот остров не упоминается, но уже араб Казвини в XIII в. рассказывает о мускатных орехах и гвоздике, которые выменивались арабскими купцами на острове Бартибил.
Согласно тщательному исследованию, проведенному Гильдемейстером, это сообщение Казвини также должно быть отнесено к Молуккским островам. Сопоставив эти данные с сообщением Масуди о сумчатом животном, мы приходим к несомненному выводу, что географические знания отважных и предприимчивых купцов и мореходов при жизни Птолемея и Идриси намного превосходили осведомленность этих величайших географов своего времени.
Некоторые признаки свидетельствуют о том, что арабы иногда заплывали далеко в просторы Тихого океана. Ведь сделал же Кон неожиданный, но убедительный вывод о том, что в современном языке микронезийцев содержится множество арабских слов, лишь слегка видоизмененных в соответствии с переходом на иную артикуляционную базу. Вот что пишет Кои:
«Вероятно, общение между этими народами длилось в течение ряда поколений, иначе нельзя объяснить обилия и характера сохранившихся поныне следов арабского влияния… Впервые связь между ними могла возникнуть случайно, в результате того, что в Микронезию было занесено арабское судно, направлявшееся к Малайскому архипелагу».
Кон предполагает даже «длительное» владычество арабов на островах Океании, а также наличие там в прошлом постоянных арабских поселений. По его мнению, иначе нельзя объяснить проникновение арабской культуры средневековья на острова, расположенные далеко в Тихом океане. На острове Яп, Новых Гебридах и других островах Тихого океана как будто обнаружены даже многочисленные следы влияния мусульманской религии. Впрочем, сколько-нибудь удовлетворительного ответа на вопрос о том, в каком веке, при каких обстоятельствах и по какому поводу возникло это арабское влияние, получить не удается. Тем не менее факт остается фактом. Кон полагает, что арабы появились на островах Тихого океана еще до X в., причем остров Попапе был центром их поселений. Хотя лингвистические доказательства выдвинутых им гипотез опровергнуты и объявлены Демпвольфом [422] несостоятельными, все же вероятность пребывания арабов на некоторых островах Тихого океана можно считать доказанной. Взять хотя бы такие факты, что на стеклянных и бумажных деньгах острова Яп неоднократно попадаются арабские письмена или что испанцы, впервые достигнув в 1521 г. острова Себу, входящего в Филиппинский архипелаг, встретили там одного араба. Все это доказывает, что арабы не боялись предпринимать дальние плавания по Тихому океану. Об этом говорится и в труде Ибн-Баттуты. Независимо от Кона, Пассарге тоже отмечает неожиданное обнаружение арабского этнического типа на островах Тихого океана.
Однако великий Идриси, видимо, ничего не знал о всех этих событиях. Между тем Масуди, живший за 200 лет до него (правда, намного восточнее, в Месопотамии), очевидно, имел какое-то представление об огромных архипелагах в Тихом океане. Так, например, в труде Масуди мы находим сообщение о том, что там расположено 1900 обитаемых островов. Этих островов так много, что самый быстроходный парусник за два года не сможет их объехать. Арабские ученые, так же как и многие географы христианского мира в период раннего средневековья, например Беда Достопочтенный в VIII в. и Адам Бременский в XI в., уже хорошо знали, что Земля имеет шарообразную форму. Ведь Масуди пишет о возможности кругосветного плавания. Правда, он намного преувеличивает размеры нашей планеты, когда указывает, что такое путешествие должно продлиться 500 лет. Более того, Абу-л-Фида еще в XIV в. догадался, что при кругосветном плавании будут либо потеряны, либо выиграны одни календарные сутки.
Все сведения арабов о юго-востоке собраны и прокомментированы Ферраном. Элементы легендарности в этих сообщениях анализируются в специальной работе Мжика.
Китайцы в те времена также, видимо, догадывались о существовании огромных архипелагов на Тихом океане. Ведь Марко Поло, основываясь, несомненно, на китайских источниках, сообщает о наличии там 7440 островов. А за полвека до него армянин Хайтон (см. т. III, гл. 122) вскоре после 1250 г. пишет следующее о стране Катай: [423]
«Там в море расположено столько островов, что их до сих пор не смогли сосчитать, ибо еще никому не удалось побывать на всех».
Еще за 1000 лет до Марко Поло в китайских хрониках «Вэйши» (III в. н.э.) отмечается, что острова Тихого океана тянутся на 5000 миль и что кораблю нужен год, чтобы достичь самых отдаленных из них.
Благодаря счастливой случайности мы имеем возможность сравнить созданную Идриси великолепную карту мира в представлении арабов с китайским трудом несколько более позднего происхождения — учебником географии «Чуфаньчи» («Описание варварских народов»), написанным Чжао Ю-гуа, инспектором морской торговли. Достоверно доказано, что он занимал эту должность в расположенном в провинции Фуцзянь морском порту Цюаньчжоу, знаменитом Зайтуне позднего средневековья. Имеется хороший перевод его труда на английский язык. Эта книга, написанная, по мнению Хирта и Рокхилла, между 1242 и 1258 гг., а по данным Пеллпо — еще в 1225 г., лучше всего отражает состояние географической науки в Китае XII и XIII вв. Поскольку автор ее был «шибоши» (инспектором морской торговли), он был хорошо осведомлен о всех странах и побережьях, с которыми китайцы вели морскую торговлю, в то время как, например, о древних и очень важных путях сообщения внутри Азиатского континента сведения его страдают неполнотой.
У Чжао Ю-гуа очень своеобразное понятие об Индии. Европейцы тоже смутно представляли себе, что кроется за этим названием, например Птолемей называл Индией всю Юго-Восточную Азию (см. т. I, гл. 58). Напротив, Чжао Ю-гуа понимал под «Индией» также «все страны, расположенные по ту сторону, то есть на запад от собственно Индии, на побережье Индийского океана».
Такое понимание без существенных поправок было воспринято и Марко Поло. Он говорит о «Великой Индии», простирающейся от Малабарского берега до Оманского залива, затем о «Малой Индии» (Индокитай), а также о «Средней Индии», включающей Аравию и Эфиопию. Очевидно, что на Марко Поло оказали влияние воззрения китайских ученых.
Автор этих строк считает вполне вероятным, что склонность европейцев в более позднее время называть Эфиопию Африканской Индией (см. т. IV, [424] гл. 179) объясняется влиянием Марко Поло, воспринявшего взгляды китайских географов.
Несомненно, китайский географ был детально знаком с трудами арабских ученых, поскольку он обнаруживает знание только тех стран Восточной Африки и Средиземноморья, которые исповедуют ислам. Так, в Европе ему известны лишь южная, то есть мавританская часть Испании, которую он именует Муланьпи, затем Сицилия, которая в то время находилась под сильным влиянием арабской культуры, и, наконец, что весьма странно и характерно, безыменная страна, где «день длится только 6 часов». Очевидно, под ней нужно понимать те области Восточной Европы — между Волжской Болгарией и Чердынью, — с которыми арабы поддерживали оживленную торговлю (см. гл. 98).
На Африканском материке в «Чуфаньчи» упоминаются следующие (сплошь мусульманские) страны: Египет (Усили), Марокко (Моцела), берег Сомали (Хунли), берберийское побережье (Бибало), Занзибар (Цёнба) и, видимо, также Пемба и Мадагаскар (Куньлуньнёнци).
Обращает на себя внимание указание на то, что Занзибар «на западе простирается до высоких гор». Хирт полагал, что под этими горами нужно понимать Килиманджаро. Но поскольку у Масуди Занзибар тянется до верховьев Нила, а Нил берет начало в горах «эль Комр», то есть в «Лунных горах» по терминологии Птолемея, автору этих строк кажется несомненным, что имелся в виду горный массив Рувензори и что, таким образом, сведения Чжао Ю-гуа распространились и на этот район.
Кроме того, китайский автор знал о ветре пустыни — самуме, о Фаросском маяке, о жирафе, а также об африканской зебре, «похожем на мул» животном, покрытом коричневыми, белыми и черными полосами». И хотя Чжао Ю-гуа явно заимствует многие сведения у арабских ученых, его книга производит впечатление самостоятельного исследования. Хирт справедливо считает, что Чжао Ю-гуа «занимал ведущее положение среди этнографов средних веков». Кроме того, Хирт высказал следующее интересное суждение о книге китайского географа:
«Мы имеем дело не с записками путешественника, а скорее с тщательным исследованием опытного специалиста, который умеет правильно, использовать знания людей, чьими сообщениями он пользуется; не исключена даже возможность того, что большая часть книги является переводом утерянного [425] позднее сочинения арабского или какого-либо другого автора».
Хирт посвятил анализу этнографических сведений Чжао Ю-гуа специальное, очень содержательное исследование. Собственные познания китайцев о зарубежных странах в то время были невелики. Гордая любовь китайцев к своей родине нередко была причиной пренебрежения к ознакомлению с другими странами. Этим объясняются такие курьезы, как известное сообщение одного китайского географа об Италии. В 1778 г. он знал о ней только то, что там имеется остров, на котором и петухи несут яйца.
У Чжао Ю-гуа таких небылиц не встретишь, однако и он ничего не знает о Центральной и Северной Азии. Создается впечатление, что только после монгольского нашествия в 1211 г. взоры китайских географов постепенно обращаются в глубь континента (см. т. III, гл. 118). Это обстоятельство и способствовало появлению гораздо более всеобъемлющего труда Марко Поло, датируемого 1298—1299 гг.
Ценным дополнением к книге «Чуфаньчи» является другой китайский литературный памятник, относящийся к 1178 г., то есть к тому же периоду. Он называется «Линвайтайда» и принадлежит перу Чжоу Цю-фея. В этом труде сообщается, между прочим, о том, что обычно корабли из Двуречья совершают плавание к берегам Китая и обратно за два года и что «чужеземные корабли при попутном ветре могут делать по 1000 ли (500 км?) в сутки». Кроме того, в этом источнике еще раз подчеркивается, что арабы предпочитают Зондский пролив Малаккскому.
Уровень развития географической науки у арабов позднего средневековья гораздо выше, чем у китайцев, которые к тому же много заимствовали у арабов. Френ справедливо замечает по этому поводу:
«Нет ничего удивительного в том, что арабы в свое время обладали весьма обширными познаниями в области истории, географии и этнографии и что в этом отношении с ними не мог сравниться ни один народ».
Только во всем, что касается Атлантического океана, географические сведения арабов удивительно скудны и неопределенны. Даже при описании Гибралтарского пролива у Идриси проскальзывают фантастические сообщения. Он рассказывает, что Средиземное море раньше не имело выхода в Атлантический океан и что пролив был недавно вырыт людьми. Арабы всегда слабо развивали мореходство в Атлантическом океане, причем плавали лишь в водах, омывающих с запада Пиренейский полуостров и Северное Марокко, [426] да и то не часто. Причины этого разбираются в гл. 113. Все же Идриси имел сведения о Канарских и Британских островах, а также об Исландии (reslande), которая у него, правда, оказывается гораздо ближе к Шотландии, чем в действительности. Здесь, очевидно, сказались знания сотрудничавшего с Идриси короля Сицилии Рожера II, так как об экспедициях арабов к северным островам Атлантического океана ничего неизвестно. Впрочем, возможность такой экспедиции не исключается.
В 1836 г. в Миодале на территории исландского округа Мюрара были найдены две куфические монеты, но они могли попасть туда не только через арабских купцов. Ведь арабские монеты в X в. имели хождение даже в германских торговых городах (см. гл. 98).
Скудность географических сведений арабов об Атлантическом океане бросается в глаза. Тем более удивительной кажется уверенность, с какой уже Идриси высказывает ту же гипотезу, с которой выступили позже Тосканелли и Колумб, а именно, что Атлантический океан на западе омывает берега страны Катай (Китая). Мы находим у него следующие строки:
«Китайское море — это рукав океана, который и есть Море тьмы».
На нашем языке это означает, что Китайское море представляет собой залив Атлантики!
В общем следует согласиться с оценкой заслуг Идриси, сделанной Миллером, который утверждает, что «Идриси не уступает великому Птолемею». Правда, Идриси не отличается объективностью греческого географа, поскольку исламистские воззрения зачастую затуманивают взор ученого, а «иудеи и христиане для него все равно, что морские разбойники или язычники». И все же представление Идриси о мире более всеобъемлюще и точно, чем то, какое было за 900 лет до него у Птолемея. В этом он многим обязан соавторству норманского короля Рожера II, который обогатил труд Идриси сведениями о северных землях, остававшихся до того, разумеется, неизвестными арабам. Именно 15-летним сотрудничеством араба и норманна объясняется появление этого труда, венчающего средневековую географию. Миллер был совершенно прав, когда отмечал:
«Нельзя упускать из виду тот факт, что при создании этого труда объединились две величины; это объединение и обусловило появление труда, представляющего вершину географической науки античности и средневековья».
Идриси, несомненно, был самым роскошным цветком на древе арабской средневековой географии. Подобно тому как Птолемей венчает развитие античной географии, Идриси завершает географию эпохи, предшествовавшей монгольским завоеваниям, которые послужили толчком к новым географическим открытиям.