Весь день напролет Город шумел и бурлил. Многие жители, с нетерпением ожидавшие любимого праздника Середины Лета, увидели афишу с объявлением о концерте и решили, что неплохо было бы сходить вечером в Полудень. В конце концов, делать всё равно больше нечего…

Слухи докатились и до Кармидийцев. Одни говорили, что в таинственном концерте примет участие сам Король. Другие смеялись над ними.

Эймос и Лидия слетали к горным убежищам, в которых укрылась большая часть Кармидийцев. Для участия в концерте позвали танцоров. Приглашали всех, у кого хватало смелости на столь опасное путешествие.

Отец Альберта, Корнелиус, всё еще отказывался верить, что Кармидийский Король — не кто иной, как его сын. Но жена настояла, чтобы он пошел на концерт. С наступлением сумерек они вошли в Город со стороны Крутосклона и направились к театру. Их сопровождала мисс Чёлкинс.

Близился вечер. Горожане толпами шли по Бульвару и вливались в свежевыкрашенные двери театра. Кармидийцы украдкой проскальзывали через пожарный вход, откуда мадам Моргана провожала их на галерку.

Для особо почетных гостей — Министра Модернизации, Мэра, незнакомого человека странного вида, маленького мальчика, мистера Шесть и мистера Восемь — приготовили специальную ложу, а мадам Пышкинс лично встретила их у входа в театр.

Увидав мадам Пышкинс, Отто чуть было не окликнул ее по имени. Но та прижала палец к пухлым губам.

— Если вам что-нибудь понадобится, дайте нам знать, — сказала она Мэру. — Надеюсь, наше представление вам понравится.

— Спасибо, — поблагодарил Мэр Крамб.

— Здесь есть человек по имени Альберт Тиш? — спросила Эльфина. — Мне нужно ему кое-что передать.

— Очень жаль, но я всего лишь билетерша, — сокрушенно покачала головой мадам Пышкинс.

Отто молча сел на свое место.

Эльфина громко ахнула. Отто проследил ее взгляд: Министр Модернизации, как завороженная, смотрела на закрытый занавес.

— Что с тобой, дорогая моя? — забеспокоился Мэр Крамб.

— Ничего, отстань, — огрызнулась Эльфина и обернулась к мистеру Слейту: — Это место — настоящие трущобы. Напрасно я привела вас сюда! Наш «Метрополитен» на Бульваре гораздо интереснее.

Выжидательный ропот в зрительном зале стал громче. Джаз-банд закончил настраивать инструменты.

За спиной у Отто громко пыхтели мистер Шесть и мистер Восемь, которых Мэр не удосужился пригласить сесть.

Занавес раскрылся, и две половинки вышитого на нем дерева разъехались к кулисам.

— Вы оцепили здание? — шепотом спросила Эльфина.

— Так точно, Министр, — браво отрапортовал мистер Шесть и чихнул.

— Вы умножились, как я вам велела?

— Так точно! Умножились и простудились. Нам следует беречь силы. Мы не должны умножаться так часто! Мы слабеем. Нам нужен выходной…

— Чушь. Две тысячи триста четыре раза — это не так уж много. Как только концерт окончится, арестуйте всех. И танцоров, и музыкантов, и эту билетершу. Всех до единого!

У Отто заныло сердце — он увидел маму. Она стояла на сцене, совсем одна, и на ней было очень красивое платье — пурпурное, серебряное, золотое.

— Мэр Крамб, Министр, леди и джентльмены, — обратилась Долорес к публике. — Мы начинаем наш вечерний концерт с бальных танцев, поставленных специально к этому случаю.

— К какому случаю? — пробормотала Эльфина.

— Наш первый танец называется «За деньги ничего не купишь». Благодарю за внимание.

Долорес церемонно поклонилась, свет погас и снова вспыхнул. На сцену вышли танцоры, держащие в руках огромные золотые монеты. Дирижер взмахнул палочкой, и грянула музыка. Была она причудливая, какая-то неземная. Танцоры на сцене кружились всё быстрее и быстрее.

Дверь в ложу скрипнула. Отто обернулся и увидел Натаниэля Крейна. Натаниэль был не один. На руках он держал Зебору. Малышка сладко спала.

Отто подскочил в кресле, но железная рука мистера Шесть тут же усадила его обратно.

Натаниэль ничего не говорил. Он казался тяжелобольным, дрожал всем телом, зубы его стучали. Он просто стоял, держал Зебору и глядел на Эльфину.

— Откуда мне знать, что этот ребенок умеет летать? — прошипела Эльфина.

Отто вскрикнул от ужаса. Натаниэль заметил мальчика, и его лицо исказилось от горя и стыда.

— Значит, она до тебя всё-таки добралась, — пробормотал он. — Я это видел, где-то в темноте…

— Откуда мне знать, что этот ребенок умеет летать? — повторила Эльфина, и мистер Слейт с Мэром обернулись к ней.

В этот миг оркестр заиграл еще громче. Танцоры сложили монеты в высокую кучу и стали карабкаться на нее. Зебби хныкнула и принялась извиваться.

Отто потянулся к сестренке, но мистер Шесть заломил ему руку за спину.

— Не нравишься ты мне, — дружески сообщил он мальчику.

— Дорогая моя, оправданно ли столь э-э-э… грубое обращение с э-э-э… ребенком? — тихо спросил Мэр Крамб, глянув на Отто.

Эльфина пропустила его слова мимо ушей.

Зебби вырывалась всё сильнее.

Натаниэль выпустил девочку, должно быть, надеясь, что со сна она далеко не улетит и он легко сумеет поймать ее снова.

Малышка взмыла вверх и тихонько уткнулась в потолок ложи.

— Отдайте мой талисман, — потребовал Натаниэль.

Глаза у мистера Слейта выпучились, как два шарика для пинг-понга.

— Отдайте! — прошипел Натаниэль.

— Зебби! — крикнул Отто, и мистер Шесть зажал ему рот потной ладонью.

Эльфина достала что-то из кармана. Отто заметил, что это резная фигурка кошки, примерно такая же, как та, что висела у него на шее, только поменьше и без драгоценных камней.

Натаниэль выхватил фигурку у Эльфины из рук. Казалось, он умирает с голоду. Он прижал статуэтку к губам, и его очертания начали расплываться. Мэр Крамб и мистер Слейт ахнули от ужаса.

Оркестр оглушительно громыхнул тарелками. Один из танцоров добрался до вершины денежной груды, замешкался там на секунду, покачнулся и снова скатился на пол.

Свет на мгновение погас.

Когда он снова вспыхнул, Натаниэль исчез, а Зебби окончательно проснулась и птичкой выпорхнула из ложи.

Эльфина кинулась за ней. Но не тут-то было! Снизу никто не увидел маленькой рыжеволосой девочки, медленно всплывающей к самому куполу крыши.

— Ты знаешь эту девчонку, да? Ты называл ее по имени! А ну, позови еще раз! Зови сейчас же! — выкрикнула Эльфина, глядя на Отто.

Мистер Шесть услужливо убрал ладонь со рта мальчика.

Отто молчал.

— Эта малявка должна сию же секунду спуститься сюда, — прошипела Эльфина. — Хочешь, чтобы я убила твоего отца, когда доберусь до него?

— Хильдегарда, иди сюда, — позвал Отто. От страха его голос внезапно сел. Зебби по спирали улетала всё выше и выше.

— Хильдегарда, — еще раз позвал Отто, впрочем, не слишком громко — вдруг сестренка откликнется!

— Ничего страшного, — рявкнула Эльфина. Кое-кто из зрителей в партере начал поглядывать в ее сторону. — Что взлетело вверх, рано или поздно спустится вниз. Мои полицейские поймают ее, когда этот балаган закончится.

Долорес вышла на сцену, чтобы объявить следующий танец. Он назывался «Застывшее войско».

Стало темно, по залу прокатилась барабанная дробь. Отто потерял Зебби из виду. Потом в зале снова вспыхнул свет, и он увидел ее уже под самым куполом. Но теперь девочку заметил и кое-кто из Кармидийцев. Они перешептывались и указывали на нее пальцами.

На сцену вышли двое танцоров. У одного на спине была вышита огромная цифра 6, у другого — 8. Они принялись прохаживаться взад и вперед нелепой неуклюжей походкой; с галерки послышался шепот и смех.

— У этого представления есть особый смысл? — спросил мистер Слейт. — Пожалуй, мне надо вернуться домой и еще раз обдумать условия сделки. И как можно скорее.

Никто ему не ответил.

Отто заметил мадам Моргану. Она шла по проходу с Пинфраккой на руках. Из дверей напротив в зрительный зал вошли бабушка Кулпеппер и мадам Пышкинс, всё еще в костюме билетерши. На плече у бабушки Кулпеппер сидел толстый кот Шиннабак. Казалось, они размещаются в зале согласно какому-то плану.

Под разудалую музыку шестерка и восьмерка взялись за руки и высоко подпрыгнули. На сцену высыпало еще несколько танцоров. Все они стали с топаньем скакать вокруг.

— Сорок восемь! — крикнули с галерки. Танцоры напустили на себя самый глупый вид.

— Почему у этих ребят номера? — озадаченно пробормотал мистер Шесть у Отто за спиной.

Эльфина яростно хрустнула пальцами.

— Замолчите, идиот.

— Но, милая моя, — недоуменно проговорил Мэр Крамб, — я как раз собирался задать тот же вопрос.

Отто понял, что Моргана и Пинфракка к чему-то готовятся. Его сердце тревожно заколотилось.

Музыка зазвучала оглушительно громко. «Бум, тра-та-та, БУМ!» — грохотали барабаны.

В театре становилось всё теплее и теплее. Казалось, сам воздух в зале ожил. Порыв горячего ветра, похожий на жаркое дыхание пробудившегося после долгой спячки вулкана, пролетел над горожанами и опалил Кармидийцев на галерке.

— Что происходит? — крикнула Эльфина.

Но, не успела она закончить фразы, как порыв ветра стих, словно и не бывало, и ее голос эхом прокатился по безмолвному залу. Танцоры на сцене застыли, как статуи. Оркестр затянул заунывную мелодию. Танцоры не шевелились.

И тут из-за кулис выбежала девочка с длинными волосами, вуалью струившимися у нее за спиной. Отто прикусил губу. Это была Мэб, одетая в очень красивое черное платье. В изящном танце она скользила между неподвижными фигурами артистов.

С галерки донеслись бешеные аплодисменты. Даже кое-кто из горожан захлопал.

Занавес закрылся.

— Прекратите этот балаган, — прорычала Эльфина мистеру Шесть и мистеру Восемь. — Перекройте все выходы и немедленно арестуйте всех до одного!

Мистер Шесть и мистер Восемь не отвечали.

Мэр и Эльфина обернулись к ним.

— Это приказ, — сказал Мэр Крамб, впрочем, не очень уверенно.

Ни звука в ответ.

Отто набрался смелости и бросил взгляд через плечо. Потом, всё больше удивляясь, протянул руку и пальцем ткнул мистера Шесть в толстое пузо.

Мистер Шесть слегка покачнулся и продолжил невозмутимое созерцание чего-то невероятно важного, находящегося где-то по ту сторону горизонта.

— Какого… — воскликнула Советник Кринк.

— Зебби! — позвал Отто.

Но малышка совсем растерялась. Она уперлась в резной потолок и принялась жалобно звать тонким голоском:

— Мама! Мама! Геппи! Геппи!

— Будьте добры, оставайтесь на своих местах, — воззвала к зрителям Долорес, тревожно поглядывая на потолок. — Прежде чем концерт продолжится, один человек хотел бы сказать вам несколько слов.

На сцену поднялся дирижер — худощавый человек в поношенном фраке. Устало вздохнув, он повернулся лицом к публике. До сих пор он не оставлял надежды на то, что предсказание неизвестного Кармидийца окажется верным, что осуществится иной вариант будущего, полный загадок, тот, в котором Эльфина будет повергнута. Но теперь надеяться было больше не на что. В его силах было сделать только одно — предупредить народ.

— Меня зовут Альберт, я Кармидийский Король, — заговорил он. При звуке его имени и горожане, и Кармидийцы тревожно притихли.

Отто помахал Зебби рукой.

Эльфина, наконец, перестала трясти и пинать мистера Восемь и схватила Отто за плечо. Отто укусил ее за палец. Взвыв от боли, Советник Кринк замахнулась на мальчика, но мэр Крамб перехватил ее руку.

— Успокойтесь, дорогая моя, — пробормотал он. — Вы не в себе.

— Министр Модернизации лгала вам о том, что происходит на дорогах и в шахтах, — говорил между тем Альберт. — В ямах и обвалах виноваты отнюдь не волшебки. — Он поднял руку, приглашая кого-то из-за кулис, и на сцену, зажмурившись в ярком свете прожекторов, вышел Меграфикс.

— Это Меграфикс, один из тех, кого мы, Кармидийцы, с гордостью называем нашими предками из уважения к тому факту, что они жили здесь задолго до нашего появления и выкопали все туннели и пещеры в окрестных горах и во множестве других мест. Он и его собраться были захвачены в плен, их силой заставили копать ямы на дорогах и устраивать обвалы в шахтах.

Никто из горожан (да и почти никто из Кармидийцев) никогда не видел пещерника. Меграфикс, испуганный, но полный достоинства, возвышался над Альбертом, как гора. В когтистой лапе он сжимал обломок скалы величиной с рояль.

— Откуда нам знать, что это правда? — выкрикнул один из зрителей, с виду шахтер.

Меграфикс уронил камень, и тот с грохотом проломил сцену.

— Этот камень из-под вашего Бульвара, — сказал Меграфикс — Мои собратья ждут возле театра. Они принесли еще много таких камней.

Может, кто-нибудь из публики еще сомневался в его словах, но они предпочли оставить свои сомнения при себе.

— А теперь разрешите представить вам женщину, которая знает о Городе — о нашем Городе — больше, чем кто бы то ни было, — выкрикнул Альберт. — Это Араминта!

Галерка изумленно ахнула.

Из-за кулис вышла Араминта.

— Я Араминта, Кармидийская Королева, — заговорила она. Голос у нее было сухой, будто пропитанный пылью. — Я уже слышала немного о том, что здесь происходит. Слышала, что волшебок выселяют из родных домов, заставляют участвовать в балаганных представлениях. Слышала, что скоро сюда придут жители Внешнего Мира и отберут у нас Город. Пострадаете даже вы, горожане, считающие, что знаете всё на свете. Ничего-то вы не знаете! Ваш город полон волшебства.

Мэр обернулся к Эльфине.

— Мне всё равно, поверите вы или нет, но я вас предупреждаю, — продолжала Араминта. — А мне надо найти моего ребенка, дочку, которая родилась на барже в Краснолунье почти тридцать лет назад. Я была в тюрьме и не могла вернуться домой.

Эльфина вскочила с кресла и перегнулась через барьер ложи. Ее пальцы впились в толстый бархат перил, и он порвался, как бумага.

— Теперь моя дочь — взрослая женщина, — говорила Араминта — Она где-то здесь, в Городе. Может быть, даже сидит в этом театре. Я прошу ее: подойди ко мне. Я дни и ночи мечтала о встрече с ней. Она — сумеречница, как и я.

Ее голос брал за душу.

Араминта подошла к краю сцены.

— Она этого не знает. Меня увели от нее, когда ей было всего шесть лет. У меня есть вещь, очень нужная ей, ее талисман. Мой собственный талисман отобрали в тюрьме, но этот я спрятала. Он принадлежит ей. Это секрет сумеречников, место, где хранится наша энергия. Мать всегда вырезает такой талисман для своего ребенка.

Араминта обвела публику взглядом и подняла руку. На ее ладони блеснул какой-то черный предмет на тонкой серебряной цепочке.

— А-РА-МИН-ТА! — принялись скандировать Кармидийцы.

Тут за кулисами, у самого занавеса, Отто увидел свою мать с серой кошкой на руках. Возле нее стоял дедушка Кулпеппер и крепко держал Гепси, которая отчаянно вырывалась и показывала пальчиком на потолок.

— Не дайте им разрушить наш Город ради денег, как разрушили мою жизнь! — вскричала Араминта. — Вы всю жизнь были разделены надвое, но что, если ненавистный враг на самом деле скрывается в наших сердцах?

Высоко под потолком жалобно заплакала Зебби.

Отто так сильно дернул висевшую у него на шее цепочку, что кожу будто опалило огнем. Он понял, что черная резная кошка с рубиновыми глазами — талисман Араминты. Он встал, раскрутил фигурку над головой и, что было сил, бросил ее на сцену.

Араминта вскрикнула и бросилась к талисману.

Тут уж закричали все зрители: у них на глазах очертания Араминты начали бледнеть и расплываться в воздухе. Фигура престарелой женщины стала размытой, будто ее скрыли струи водопада.

А еще через мгновение на сцене стояла тигрица.

— Видите? — крикнул Отто Советнику Кринк. — Разве вы не знали?!

Эльфина, отбиваясь от Мэра и мистера Слейта, вскочила на барьер ложи. Постояла там с секунду и… сделала шаг в пустоту зрительного зала.

Зал захлестнули крики ужаса. Но Эльфина мягко, как кошка, приземлилась в проходе. И ринулась к сцене — навстречу тигрице.

Отто видел, как его мать опустила на пол серую кошку. Дедушка, видимо, пытался ее остановить. В суматохе он выпустил Гепси. Та взмыла к потолку, громко зовя Зебору.

Эльфина вскарабкалась на сцену и встала перед тигрицей. Ее лицо исказилось от боли. Мать и дочь шагнули друг к другу. Потом сверкнула молния, раздался треск, похожий на удар грома, и Советника Кринк охватили языки зеленого пламени.

Теперь уже все зрители вскочили со своих мест.

— ТЫ ЗАБРАЛА МОЕГО СЫНА! — крикнула Долорес.

Пламя взвилось огненным фонтаном и угасло.

Крики ужаса сменились потрясенным молчанием. Эльфина превратилась в камень.

Тигрица Араминта вскинула голову и зарычала. Потом подняла огненно-рыжую лапу, и из ее когтей что-то выпало. Маленькая резная фигурка, талисман, который она берегла для своей дочери. Она катнула его по сцене, и талисман коснулся ног каменной Эльфины.

Камень треснул сверху донизу и раскололся.

Зал затаил дыхание.

В камне была замурована еще одна тигрица. Снежная тигрица — серебристая в черную полоску.

Она медленно переступила через каменные обломки и обвела зал неуверенным взглядом, жмурясь и моргая.

Рыжая тигрица склонилась над ней.

— Двое снова соединились, — прошептал Отто.

Половинки занавеса начали съезжаться.

Наступила напряженная тишина.

— Смотрите! Вверху! — крикнул кто-то.

Под потолком, залитым яркими лучами прожекторов, нашли друг друга Гепси и Зебора. Зебби больше не плакала.

Рука об руку поплыли они, окутанные пылающими облаками своих волос. Малышки смеялись. Кружились. Трепетали, как язычки пламени, как олицетворение самого света.

Как бабочки.