На огромный, таинственный Город Среди Деревьев опустился вечер. Теплое летнее небо стало фиолетовым, по улицам загрохотали трамваи, развозя людей по домам.

Отто Тиш и его отец Альберт направлялись в прачечную «Огнебочка». Альберт нес большой мешок с бельем, Отто — пакетик со стиральным порошком.

Прачечная, большая и красиво разукрашенная, была залита светом множества свечей. Заводные автоматы продавали всем желающим чай, кофе и малиновый сок. Стиральные машины сверкали эмалированными боками; за круглыми стеклами их окошек сугробилась белоснежная пена. В зале стоял оглушительный грохот, так что поговорить не было никакой возможности.

Отто уселся на стол и выглянул в окно. «Прачечная «Огнебочка», — гласила дуга остроконечных букв (Отто видел ее в зеркальном отображении). — Пусть вода смоет ваши заботы! Сегодня и ежедневно».

Альберт развернул газету.

Так всегда происходил у них пятничный поход в прачечную.

Больше всего Отто любил смотреть на сушилки. Они стояли в отдельном зале с деревянными резными панелями на стенах. Барабаны сушилок вращались тихо и медленно, и, если открыть дверцу, то можно было почувствовать ритмичное дыхание жаркого воздуха у себя на лице. Высушенная одежда немножко пахла лакрицей.

Но этим вечером в сушильном зале что-то не заладилось. Посетители с недовольным видом складывали в сумки мокрое белье.

— Странно, пап, — заметил Отто. — Раньше сушилки никогда не ломались.

Внезапно стиральные машины тоже остановились, и из громкоговорителя на стене послышался надтреснутый голос:

— Приносим свои извинения. Неполадки с сушильными машинами в связи с болезнью. Выдаются бесплатные пирожные. Получите обратно свои деньги в кассе. Прачечная закрывается.

— Странно, пап, — повторил Отто. — Как думаешь, кто заболел? Разве машины болеют?!

Мистер Тиш, очень тихий человек, задумчиво приподнял бровь. Он только что начал складывать белье в сушильную машину, а теперь принялся, не торопясь, выгружать его обратно.

Тут распахнулась дверь, и в сушильный зал вошла высокая озабоченная женщина с большой корзиной в руках. Наверное, бесплатные пирожные…

— Приносим свои извинения, — сухо говорила она каждому посетителю, протягивая корзину с пирожными. — Приносим извинения. Необычайное происшествие.

Она чуть не споткнулась об Отто, который искал на полу оброненный носок, обернулась и нос к носу столкнулась с Альбертом Тишем.

Отто заметил, что они узнали друг друга и обменялись короткими кивками.

— Мистер Альберт Тиш, — вполголоса произнесла женщина.

— Мадам Моргана ле Грей, — сказал Альберт. — Мой сын Отто, — добавил он.

Женщина смерила Отто пристальным взглядом.

Последние посетители направлялись к дверям.

Вдруг со стороны сушилок донесся гулкий кашель, и из открытых дверец вырвались, клубясь, маленькие облачка пепла.

— Мистер Тиш, — сказала Моргана ле Грей. — Как хорошо, что вы сегодня зашли. — Она снова покосилась на Отто. — Понимаете, у нас неполадки с… гм, техникой, и мы никак не можем дозвониться до… гм, механика, поэтому…

— Понимаю, — перебил ее Альберт. — Однако, знаете ли, работая в библиотеке, мне не часто удается применять свои навыки на практике, так что недостаток опыта…

— Но речь идет о жизни и смерти, мистер Тиш, а она вам доверяет, вы не раз помогали ей в прошлом, и она помнит это, мистер… Тиш.

Отто заметил, что мадам ле Грей сделала крохотную, но выразительную паузу перед именем отца и при этом посмотрела на того особенно пристально.

Так что мистер Тиш велел Отто подождать и вслед за Морганой ле Грей пошел к дверям.

Отто остался в сушильном зале один. Странно всё как-то! Что это за человек, который доверяет его отцу, и какое отношение это имеет к сломанным сушилкам?

Из сушилок снова донеслись бульканье и кашель.

Тут Отто заметил потерянный носок: он застрял в дальнем углу сушилки, в которую они начали загружать белье.

Отто был маленький, а сушилка — большая. Если бы в этот момент кто-нибудь зашел в зал, то заметил бы только торчащие из дверцы ноги мальчика.

Отто достал носок и собрался было вылезать, как вдруг услышал очень громкий кашель, а потом — стон и тяжелое дыхание. Все эти звуки доносились из отверстия в задней стенке сушильного барабана. Оттуда, наверное, поступает горячий воздух.

Затем Отто услышал голос отца:

— …это просто кусочек угля… застрял в огненной железе… Поправится через несколько дней. Полный покой и микстура… вот рецепт.

Раздался топот.

— …уже поднимается… хороший признак, — продолжал Альберт Тиш неведомо откуда.

Потом голос Морганы ле Грей:

— … очень живой характер… совсем молоденькая…

Вдруг раздался громкий скрежет, как будто заскребли по полу гигантские когти, и Отто услышал, как отец вскрикнул от боли.

— А ну, пусти, глупая тварь! — заорала Моргана ле Грей.

— Успокойся, успокойся, — донесся голос Альберта. — Разожмите ей челюсти.

Отто выбрался из сушилки, подбежал к двери, распахнул ее и очутился в коротком темном коридорчике, оканчивающемся другой дверью.

— Пусти его сейчас же, Огнебочка!

Отто осторожно приоткрыл дверь и остановился как вкопанный.

Моргана ле Грей стояла к нему спиной и, вытянув перед собой руки, нелепо подпрыгивала.

Перед ней на задних лапах сидел какой-то зверь вроде динозавра и колотил головой в потолок. Отто отметил про себя, что зверь пурпурный, но дело было вовсе не в этом. А дело было в том, что чудовище зубами держало Альберта Тиша за ногу и мотало его из стороны в сторону.

— Успокойся, успокойся, — твердил Альберт Тиш, взлетая в воздух.

— Отпусти! — вопила Моргана ле Грей, размахивая перед носом чудовища чем-то вроде громадной лакричной палочки.

Наконец зверь отпустил мистера Тиша. Испугавшись, как бы чудовище не заметило его в дверях, Отто пустился бежать. От ужаса он не помнил, как добрался до сушильного зала.

Вскоре вернулись отец и Моргана ле Грей. У мистера Тиша на брюках ниже колена зияла здоровенная дыра.

— Большое спасибо, — то и дело повторяла Моргана ле Грей (впрочем, по-прежнему сухо). — Будем рады отплатить вам за услугу, чем сможем…

— Возможно, когда-нибудь и наступит день, — мрачно произнес Альберт Тиш, — когда мне придется вспомнить ваши достославные слова.

Домой, на Ответную улицу, Отто с отцом вернулись на трамвае. Вышли, как обычно, на следующей после Туристского Информационного Бюро остановке, позвонили в подъезд Гершелского Дома, пожелали доброго вечера консьержке миссис Шкваллингс. Та в ответ (тоже как обычно) хмуро поглядела на них поверх газеты.

Щелкнули дверцы лифта. Лифт, как и всё в этом доме, был старинным и элегантным.

Они поднялись на пятый этаж. В коридоре вкусно пахло ужином. Из-за чьей-то двери доносились звуки радио.

Потертые красные ковры, скрипучие половицы…

Напевая себе под нос, Альберт повернул ключ в замке.

Навстречу им, неуклюже переваливаясь, выскочили близнецы.

Вышла Долорес, вытирая руки о фартук.

Альберт чмокнул ее в щеку.

— Что случилось? Белье совсем мокрое, — спросила Долорес.

Отто выжидательно переводил взгляд с матери на отца, но Альберт ответил только:

— Сушилки не работали.

Потом он подхватил близнецов и понес их купаться.