Ну и дыра!

Нечего сказать, сестренка попала пальцем в небо. «Милым» мотель «Блуберри-Хилл» уж точно не был.

Вероятно, в пятидесятые годы это здание барачного типа из красного кирпича обслуживало семейства, отправившиеся посмотреть Соединенные Штаты Америки на своем «шевроле» или «студебекере».

Мотель «Блуберри-Хилл», вне всяких сомнений, был обычным клоповником. Из тех, куда сначала заходит мамаша, дабы проверить наличие тараканов и мышиного дерьма, и лишь затем разрешает папаше снять номер. Во всяком случае, именно так поступали наши родители, когда мы всей семьей отправлялись путешествовать по дорогам страны.

Некоторые из этих ископаемых мотелей в окрестностях Луисвиля попросту закрылись и стоят теперь, одинокие и покинутые, с табличками «Продается», гниющими на фасаде. Некоторые, как и «Блуберри-Хилл», возродились из пепла и шагают в ногу со временем – точнее, с нынешними запросами.

Намалеванная от руки вывеска, красовавшаяся перед входом в «Блуберри-Хилл», гордо предлагала номер на двоих аж за 15 долларов 95 центов!!! – с тремя восклицательными знаками.

Припарковав свой «неон» на полупустой стоянке, я огляделась по сторонам. Отметила неподдельное очарование облупившихся ставней, кривобоких москитных сеток, болтавшихся на сломанных петлях, и проржавевших насквозь сточных труб. М-да, уютный домик…

Берт громко откашлялась.

– Боже правый, – вымолвила она.

Найти кабинет управляющего не составило труда. Его дверь располагалась рядом с древним автоматом по раздаче кока-колы, сулившим вам бутылочку всего за десять центов. Веселенькие рисуночки на желтой табличке, привинченной к автомату, изображали мужчин и женщин в шляпках и костюмах явно пятидесятых годов – и все они увлеченно утоляли жажду. Черт, да один этот агрегат, наверное, дороже всего заведеньица.

– Это что, дом свиданий? – воскликнула я, вылезая из машины. – Не удивлюсь, если здесь почасовой тариф. А может, и поминутный.

Поджав губы, Берт огляделась.

– Не хочешь ли ты сказать, что в подобные места Джейк водил свою подружку?

– Вряд ли, если хотел произвести на нее впечатление. – И тут же пожалела о своих словах. Берт заморгала и отвернулась.

– Впрочем, – поспешила добавить я, – если она настоящая проститутка, наверняка только по таким притонам и шляется.

По-моему, Берт меня даже не услышала. Она уже целеустремленно шагала вперед, держа курс на вывеску «Управляющий». Я поскакала следом и даже успела распахнуть перед ней дверь.

Внутри первым делом в глаза бросался маленький черно-белый телевизор с огромной антенной, напоминавшей кроличьи уши. Телик стоял на грязной, засаленной конторке, а в глаза бросался потому, что орал как оглашенный. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: полным ходом идут мультяшные разборки Тома и Джерри.

За конторкой, в кресле, обитом драным зеленым велюром, сидел морщинистый человечек. Вокруг его ушей клубились седые космы, напоминавшие «сахарную вату», однако на макушке волос не было вообще – она тускло мерцала в свете голой лампочки, болтавшейся прямо над мужичонкой. Одет гном был в пожелтевшую белую рубашку, застегнутую на все пуговицы, и мешковатые коричневые штаны из полиэстера. Целую минуту он не замечал нашего присутствия.

– Сэр? – Берт шагнула вперед. – Разрешите?..

Гном тяжко вдохнул и, даже не глянув в нашу сторону, поднялся на ноги. Чем-то он неуловимо напоминал Дэнни Де Вито. Грузно опершись на конторку, гном наконец удостоил нас взглядом, в который, несомненно, вложил все тепло, приберегаемое для сборщика налогов.

Я заговорила, быстро-быстро. А когда остановилась, дабы перевести дух, гном вскинул брови:

– Сестрички Ледфорда, говорите? – Пока я тараторила, он внимательно изучал нас, и его водянистые глазки не раз задерживались на наших бюстах. – Близнецы, да?

Как он ухитрился это определить, глядя на наши груди, осталось для меня загадкой, но все равно мы с Берт закивали.

– Да, мы близнецы, – ответила Берт и даже улыбнулась этому старому развратнику.

Гном на ответную улыбку не расщедрился.

– Чтой-то не больно-то вы похоже на Ледфорда.

– А у нас разные отцы, – с готовностью отозвалась я.

Берт с гномом одновременно посмотрели на меня. Затем глазки гнома – как и у большинства людей при первой встрече с нами – принялись стрелять с меня на Берт и обратно.

– Близнецы, значит, – повторил гном с насмешкой. После чего громко прочистил горло и смачно харкнул.

Очевидно, многоплодные беременности не вызывали у него одобрения.

Хотелось бы надеяться, что возле его ног есть плевательница, но вряд ли.

Берт брезгливо скривилась.

Впрочем, гном не заметил. Его слезящиеся глазки вновь уставились в телеящик. Тут я углядела посреди кресла глубокую вмятину, аккурат по размерам гномьей задницы. Видать, пытался пустить корни. На экране начался очередной мультик из той же серии.

Берт хотела было облокотиться о конторку, но вовремя передумала.

– Сэр? – повторила она. – Будьте любезны… С трудом оторвавшись от Тома и Джерри, гном снова повернулся к нам:

– Слушайте. Ледфорда сейчас нет дома. И вообще, он уже несколько дней не показывался.

Дэнни выжидательно уставился на нас, очевидно рассчитывая, что мы развернемся и уйдем. Но мы не сдвинулись с места.

– Видите ли, нам бы попасть в его комнату… – заговорила Берт. – Наш брат Глен попросил захватить кое-что из его вещей. Бедняга… э-э… растянул лодыжку, так что какое-то время поживет у нас. Чтоб мы могли о нем позаботиться. Ну так вот, брату нужна одежда – чистые рубашки, джинсы, ну и все такое, вот мы и подумали, что…

– …нам бы ключ от его номера, – закончила я за сестру.

До сего момента я глазела на Берт в изумлении, чуть ли не отклячив челюсть. Нет, этой женщине определенно стоит писать романы. Но если мы хотим попасть в номер Ледфорда сегодня, данное сочинение я бы подсократила. И подождала киноверсии.

Хмуро зыркнув на нас, гном вернулся к Тому и Джерри. Признаться, я начинала терять терпение.

– Эй, вы! – окликнула его я. – Дайте нам ключ!

Я и не подозревала, что ору, но гном так и подскочил.

– Ладно, ладно, – проворчал он, неохотно отрываясь от экрана. – И много вас еще, родственничков, придет?

Мы недоуменно уставились на него.

– Да нет, только мы, – пожала плечами Берт и снова улыбнулась этому замшелому пню.

Но тот и на сей раз не ответил на ее улыбку, а вместо этого принялся ворчать себе под нос, роясь в ящиках конторки, – в поисках ключа, как я пылко надеялась.

– Не пойму я эту вашу родню, – скрипел гном. – У других жильцов гостей почти не бывает. Вернее, они своих гостей обычно с собой приводят. А тут – без конца: то встал, то сел, то впускай, то выпускай… только и скачу туда-сюда, с тех пор как поселился этот Ледфорд.

«Жизнь – сука», – так и подмывало меня ему сказать. Из скорбной повести страдальца я почерпнула одно: судя по всему, Рассел частенько навещал здесь Ледфорда. А кроме того, охрана в этом милом заведении – величина неизвестная.

Что очень на руку нам с Берт.

Гном наконец отыскал ключ и бросил его на стол перед нами.

– Шестой номер, в заднем крыле, – буркнул он.

Мать честная, в этой дыре еще и крылья есть? Старый хрен уже вернулся к своему телевизору.

– Спасибо вам большое, – сказала Берт, – Нам очень жаль, что побеспокоили вас.

Ну да, ну да.

Заново укореняясь в кресле, чертов хрыч проворчал:

– А платят-то – всего ничего. Это за такие-то труды – то встань, то сядь каждые пять минут. Нет, надо уходить, это точно. Лучше уж плакальщиком на кладбище устроюсь.

Что тут сказать? Данные у него для этого и впрямь имелись.

На тесемке болталась картонная бирка с номером «6», выведенным белой краской. Прихватив ключ, я направилась к выходу.

А Берт, можете себе представить, переминалась с ноги на ногу.

– Мы только на минуточку зайдем, сэр, – словно извиняясь, промямлила она. – И еще раз большое вам спасибо за…

Она бы еще долго крутила эту пластинку – пришлось схватить ее за руку и потащить к дверям.

– Нэн, ну нельзя же так! – укорила меня сестренка, пока мы шагали к шестому номеру. – Ты так грубо себя вела…

Я даже не удостоила ее ответом. Эта женщина переживает, что я груба с недоумком, который харкает на пол?

Как вскоре выяснилось, нам с Берт стоило меньше внимания уделять заплеванному полу, а чуть побольше – словам старого хрена. Тогда бы мы, наверное, не так сильно удивились, открыв дверь номера Ледфорда.

Первое, что я увидела, была кровать посреди комнаты. Вероятно, все до единого ящики двух ободранных комодов были выпотрошены прямо на изъеденное молью кроватное покрывало, испытывая на прочность и без того провисший многострадальный матрас.

Покуда мы с Берт таращились на кровать, в дальнем углу комнаты, где стоял металлический шкаф с распахнутой дверцей, произошло какое-то движение. Я, признаться, испугалась, что там шуршит нечто маленькое, шерстистое, из отряда грызунов.

С бешено колотящимся сердцем, я двинулась к шкафу. Берт не отставала ни на шаг.

В шкафу – неподвижно, словно каменное изваяние, – стояла темноволосая женщина, запустив одну руку в карман пиджака, висевшего справа от нее. Зеленые глаза, казалось, занимали все ее лицо.

Не знаю точно, кого ожидала узреть дама, только при виде нас с Берт она заметно расслабилась и облегченно выдохнула, переводя взгляд с моего лица на сестричкино и обратно:

– Ох! Это вы! Зита и Гита.

Причем сказала это чуть менее презрительно, нежели давеча гном. Видать, еще одна «поборница» многоплодных беременностей.

– А постучать нельзя было, девочки? – продолжала она. – Между прочим, вы меня до смерти напугали. – И картинно помахала рукой перед лицом, словно находилась на грани обморока и пыталась заранее привести себя в чувство.

– О, мэм, простите нас, пожалуйста, – промямлила Берт. – Мы понятия не имели, что здесь кто-то есть…

Даму явно не интересовало, что собирается сказать Берт.

– В чем дело? – перебила она. – Он и вам сделал ручкой?

Судя по всему, дама приняла нас с Берт за подружек Глена Ледфорда. Я задохнулась от негодования – это в такой-то убогой обстановке? Я обвела взглядом протертый коврик, ободранную мебель, дыру в стене над кроватью. Такое впечатление, будто кто-то ткнул туда ногой.

Да нас попросту оскорбили!

Должно быть, Берт осознала это одновременно со мной, потому что, когда заговорила, голос ее звучал почти надменно:

– Можно поинтересоваться, кто вы такая?

Я сочла за благо не вмешиваться. К тому же сестренка говорила до жути убедительно, будто это мы имели полное право здесь находиться, а уж никак не эта дамочка из шкафа.

Дамочка ухмыльнулась.

– А можно мне поинтересоваться, где Глен? – передразнивая Берт, парировала она и, не дожидаясь ответа, вернулась к прерванному занятию: обшариванию карманов, в данный момент джинсов.

Мне не хотелось ей говорить, но в таком ракурсе, спиной к нам, она смотрелась куда как привлекательнее. Ее хлопчатобумажный комбинезончик, явно фирменный, выгодно подчеркивал формы. А уж задница у дамочки выглядела так, будто ее упаковали в чудо-пояс – из тех, что подтягивают вашу корму дюйма на два вверх. Ей было лет тридцать с небольшим; среднего роста, стройная, с черными волосами до плеч, скорей всего крашеными – уж больно безупречный оттенок.

А может, это парик? Я вгляделась повнимательнее. Сзади из-под смоляной шевелюры выбилось несколько рыжеватых локонов. Блондинка, пытающаяся стать брюнеткой, – такое не часто встретишь.

Дамочка и спереди была бы недурна – кабы не толстый слой грима и не глубокие складки вокруг рта.

В общем и целом выражением лица женщина напоминала собачонку, которую столько раз пинали, что она уже не задумывается почему, а сосредоточилась на том, чтобы вовремя увернуться от удара.

– Но ведь это квартира Глена, – заметила Берт. – Разве его нет дома?

Брюнетка пожала плечами:

– Нет у меня времени на игры. Где он, черт побери?

– А вы не знаете? – спросила я. Женщина снова пожала плечами:

– Почему это я должна знать?

Мы с Берт переглянулись. Может, мы что-то упустили? Может, стоит начать по новой?

– Ну ладно, – вздохнула я. – Давайте с самого начала. Кто вы такая?

Дамочка ответила не сразу. Правда, повернулась к нам, не вынимая правой руки из заднего кармана изучаемых джинсов и с довольно странным выражением на лице. Как будто пыталась на что-то решиться.

– Окей, – наконец сказала она, видимо приняв решение. – Я Максина Ледфорд, жена Глена. Миссис Глен Ледфорд. – Голос ее слегка дрогнул. – И я… э-э… собираю его вещи.

Собирает? Не хотелось бы судить сгоряча, но лично мне показалось, что Максина скорее обыскивает пожитки Ледфорда. И даже наше присутствие ее не остановило. Представившись, она тотчас повернулась к нам спиной и запустила руку в карман брюк, висевших по соседству с джинсами.

– Похоже, вы, подружки, слегка опоздали, – заметила Максина, переходя к следующему предмету одежды – клетчатому пиджаку – и принимаясь сноровисто обшаривать внутренние карманы.

– Вы правы, – откликнулась Берт. – Нам следовало прийти пораньше. Я имею в виду…

Я ошарашенно посмотрела на сестру. О чем это она толкует?

– …наверное, нам стоило зайти, чтобы выразить соболезнования, как только мы услышали о гибели вашего родственника, – продолжала Берт; она и впрямь выглядела несколько виноватой из-за такой оплошности. – Мы так расстроились, когда узнали об этой трагедии. Должно быть, для вас это ужасное потрясение.

Святые небеса! Неужто Берт снова решила поиграть в светский визит к осиротевшим родственникам? Мне казалось, она покончила с этим еще у Элис Мурмен.

– Что-что? – переспросила Максина, не оборачиваясь. – А-а, это вы о Расселе? Ну да. Такое потрясение – передать не могу! Прямо сердце разрывается.

Это душещипательное признание немного потеряло от того, что дамочка произнесла его на одной ноте, продолжая ковыряться в карманах пиджака.

– Слушайте, у меня тут кой-какие делишки Мой… э-э… муженек свалил, и все такое, так что, если не возражаете…

– Ваш муж свалил? – переспросила я. Сердце мое упало. И она даже не знает, где он теперь?

– Я вам очень сочувствую, – проникновение заметила Берт.

На сей раз мы с Максиной уставились на нее уже вдвоем.

– Сочувствуете?

– Ну да, он же вас бросил, – пояснила Берт.

– А-а… – Максина снова нырнула в шкаф. – Ага. Барахло, а не мужик.

Очевидно, крушение семейного корабля глодало нашу новую знакомую изнутри, никак не отражаясь снаружи.

– Вот как… Так вы что, разводитесь?

– Нэн! – одернула меня Берт, явно шокированная.

– Да брось, сестренка, – отмахнулась я, – какие уж тут правила хорошего тона! Не видишь, что ли, – эта женщина обыскивает шмотки Ледфорда!

Максина ничуть не обиделась. Переминаясь с ноги на ногу, она смотрела на меня все с тем же странным выражением – будто взвешивая все «за» и «против».

– Ну ладно, – вздохнула она наконец, – да, мы с Гленом разводимся. И я пытаюсь отыскать его… э-э… чековую книжку. Прежде чем он… э-э… вернется за вещами. – И снова ее голос дрогнул.

– Когда вы виделись с Гленом в последний раз? – спросила Берт.

Максина перешла к обуви: начала остервенело трясти башмаки. Она подняла на нас раздраженный взгляд.

– Что? Слушайте, нет у меня времени отвечать на ваши дурацкие вопросы! Я знаю одно: Глена здесь нет. А все остальное меня не касается.

– А вы знали, что Глен вел какие-то дела с Расселом? – спросила я.

Миссис Ледфорд окинула меня оценивающим взглядом, и глаза ее сузились.

– Дела? Нет. Об этом я ничего не знаю. – Последнюю фразу она произнесла так быстро, что все слова слились воедино.

Но почему, черт возьми, почему же я ей не поверила?

– Вы уверены? – настойчиво спросила я. – А вот жена Рассела об этом знала. Она-то и рассказала нам об этом самом деле.

– И об этом мотеле, – вставила Берт. Максина заметно смутилась:

– Жена Рассела? Вы виделись с женой Рассела?

– Ну да, – кивнула я. – Элис сказала, что Глен и Рассел вместе проворачивали какое-то дельце, которое должно было обогатить обоих. Чтоб жить потом в свое удовольствие и забот не знать.

– Забот не знать? Ха-ха! – Максина изучала внутренности домашних тапочек. – Много у Рассела теперь забот? – В голосе ее сквозила злоба, и почему-то он по-прежнему дрожал.

Внезапно до меня дошло. Я поняла, что это за дрожь. То был страх. Максина была до смерти напугана.

– Что происходит? – спросила я. – Чего вы боитесь?

Женщина резко обернулась, ее зеленые глаза вспыхнули.

– Это вы меня спрашиваете? Старине Расселу перерезали горло, а вы недоумеваете, чего я боюсь? У вас хоть капля мозгов имеется?

Я лишь тупо смотрела на нее, не зная, что сказать.

– О чем это вы? – растерянно вопросила Берт.

– Бедняга Рассел решил, что все просчитал, – продолжала Максина. – Ну еще бы! Одного он не знал: с кем связался. Но я-то ему говорила, я его предупреждала! – Для пущей убедительности Максина ткнула пальцем в мою сторону. – Но куда-а там! Рассел у нас самый умный, он все и без меня знает! Так оно и было. Слишком много знал. А если мы тоже будем много знать, то и схлопочем, как и он. Упаси боже!

Метнувшись от шкафа к крохотной сырой пещере, которую в мотеле «Блуберри-Хилл» потешно величали ванной комнатой, Максина принялась выворачивать карманы банного халата.

– Эй, вы двое, – бросила она через плечо, – вы бы лучше поостереглись, а? Если, конечно, вы знаете не так много, как Рассел. А уж коли так – тогда неважно: все равно вам крышка.

Она что, нам угрожает?

– Слушайте, Максина…

– Ой, что это? – вскрикнула вдруг женщина, оборачиваясь к окну. Мы с Берт тоже повернули головы.

Как и в большинстве мотелей, окна в номере шестом были снабжены плотными шторами, плюс тюлевые занавески под ними. Разумеется, в «Блуберри-Хилл» тюль отличался сероватым налетом, однако свет все-таки пропускал. Правда, ничего пугающего сквозь эти грязные занавески я не разглядела.

– Вы про что? – не поняла Берт, приклеившись взглядом к окну. Неужто приняла его за одну из тех волшебных фресок, на которых можно что-нибудь разобрать, если пялиться, пока не окосеешь?

Теперь я уловила слабый шум мотора. Судя по звуку, кто-то только что зарулил на стоянку. Именно этот звук и услышала Максина? Если так, она может обучать собак чутью.

Когда шум сделался громче, Максина оцепенела.

– Мне надо сваливать! – вымолвила она и метнулась через комнату, на ходу хватая со стола сумочку и ключи от машины.

Мы бросились следом за ней.

– Вы должны нам рассказать! – не унималась Берт. – Кого вы боитесь?

Я схватила Максину за руку, но она вырвалась, подскочила к единственному в комнате стулу и сграбастала переброшенный через спинку рыжевато-коричневый дождевик.

Я уставилась на плащ. В голове мелькнула неясная мысль. Какое-то воспоминание…

Вдалеке хлопнула дверца машины. При этом звуке Максина подскочила и ринулась к двери.

– Господи, да вы что, не понимаете, что творится? Не понимаете, да?! Идиотки безмозглые! Так вот, лучше прекратите совать свои чертовы носы не в свое дело! Усекли? Или не помните, что случилось с Сандерсенами?

– Сандерсенами? – эхом отозвалась Берт, поворачиваясь ко мне.

– Сандерсенами? – повторила я, поворачиваясь к сестре. – Она сказала «Сандерсены»?

Это была фамилия супругов, за детьми которых мы присматривали сто лет назад. Те самые, которых убили. Но какое отношение имеет тот стародавний случай к нынешним событиям? Ведь то дело было раскрыто почти двадцать пять лет назад.

– Может, мы ослышались? – предположила Берт. – Может, она сказала «Сэмпсоны»? Или «Симпсоны »?

Я повернулась к Максине, чтобы попросить ее повторить.

Дверь закрылась с мягким щелчком. Максина сбежала.

– Черт! – ругнулась я, устремляясь к окну.

Снаружи взревел автомобильный мотор, и я успела только разглядеть белый «додж» последней модели, стартующий со стоянки. Номерная табличка была вся заляпана грязью, в глаза бросилась лишь эмблема прокатной конторы «Эконо».

Выходит, Максина отнюдь не дура.

А коль скоро она не дура – и только что сбежала отсюда, – в таком случае поправьте меня, если я ошибаюсь, но не следует ли нам с Берт тоже валить отсюда ко всем чертям?

Едва меня посетила эта светлая мысль, как ручка на двери номера начала медленно поворачиваться.

Стоя столбом рядом со мной посреди этой грязной комнатенки, Берт охнула. И я наперед знала, что она сейчас скажет.

– О боже… – прошептала сестра.