Сара не могла дождаться субботы. Ей очень хотелось пойти на праздник. Она была в полной уверенности, своим приглашением Лэнс ясно объявил о своих притязаниях на нее.

Вечером в субботу Сара оделась с максимальной тщательностью. Она выбрала одно из своих новых платьев, цвета бургундского вина с кремовыми кружевами. В пятницу вечером Эдна накрутила девушке волосы, оставив их на ночь, и в субботу ее прическа представляла собой композицию из сотен завитушек.

— Ты такая красивая, словно с картинки, — восхитилась Эдна. — Я очень тобой горжусь.

В глазах Сары заблестели слезы.

— Что случилось, дорогая?

— Я просто волнуюсь.

— Это понятно, Амелия, милая. Я так любила твою маму, и я знаю, что она гордилась бы сейчас тобой. Вероятно, ты чувствуешь себя немного виноватой, не так ли?

— Виноватой? — Неужели Эдна обо всем догадалась? Сара удивленно взглянула на Эдну.

— Да, за то, что чувствуешь себя счастливой. Но ты не должна себя винить. Твоя мать хотела бы, чтобы ты была счастлива в жизни. Ты сейчас не веришь в это, но однажды ты будешь снова счастлива.

— Надеюсь.

— Ты можешь кое-что сделать для меня, дорогая? — спросила Эдна.

— Конечно.

Эдна пошла в свою комнату и вернулась с жемчужным ожерельем в руках.

— Твоя мать подарила мне это. Ты наденешь его сегодня?

Сара не могла промолвить ни слова. Ожерелье было прекрасным, но Сара почувствовала себя как никогда мерзко за свой обман.

— Оно очень много значит для меня, — проговорила Эдна. — Я уверена, что и твоей матери оно было очень дорого.

Сара кивнула, вспомнив о своей матери. Девушка не могла смотреть на себя в зеркало туалетного столика, когда Эдна застегивала на ее шее жемчужное ожерелье.

— Развлекись как следует, — посоветовала Эдна и поцеловала Сару в щеку.

В семь часов Лэнс подъехал к дому в большом экипаже с кучером. Сара была поражена, так как раньше они всегда ездили только в легкой двухместной коляске. Она с трудом сдерживала улыбку, думая о том, как Лэнс постарался произвести на нее впечатление. Она была бесконечно счастлива.

— Амелия, ты замечательно выглядишь сегодня, — похвалил он, и его глаза таинственно блеснули.

— Спасибо, Лэнс. Уверена, что ты будешь самым красивым молодым человеком на празднике. — На Лэнсе был темный костюм-тройка и белая рубашка. Он выглядел сногсшибательно.

Сара зарделась от удовольствия.

— Не уверен. В городе есть достаточно хороших и достойных мужчин. — Лэнс уже решил, кому он представит ее. Это были мужчины, которые недавно приехали на остров. Они желали завести хозяйство или начать дела в городе, многие из них мечтали обзавестись женой, особенно такой богатой, как Амелия Дивайн.

— Уверена, что среди них нет ни одного красивее тебя, — проговорила Сара, устраиваясь удобнее в экипаже. Лэнс сел рядом, кучер пришпорил лошадей, Эдна с Чарльтоном замахали им на прощанье.

Вскоре экипаж остановился на темной улице. Сара не услышала никакой музыки, значит, они еще не приехали к Масоник-Холл.

— Где мы? — спросила она Лэнса.

— Мы на Данкан-стрит. Я вернусь через минуту. — Он выбрался из экипажа и направился к ближайшему дому.

Сара была несколько озадачена, но продолжала терпеливо ждать Лэнса. Вскоре дверь экипажа отворилась, и миниатюрная девушка с сияющей и теплой улыбкой села напротив Сары.

— Добрый вечер, — дружелюбно поздоровалась девушка, поправив пышную юбку темно-синего платья.

— Добрый вечер, — ответила Сара, едва сдерживая злобу и удивление. Она разглядывала светлые волосы и красивое лицо соперницы.

Когда Лэнс снова занял свое место рядом с Сарой, он произнес:

— Амелия, позволь представить тебе Оливию Хорн. Оливия, это Амелия, молодая леди, о которой я рассказывал тебе.

— Рада познакомиться с вами, Амелия, — добродушно произнесла Оливия. — Лэнс весьма лестно отзывался о вас.

— Но он никогда не упоминал о вас, — резко ответила Сара.

Оливия вздрогнула. Она не ожидала, что подопечная семьи Эшби может быть такой грубой.

— Оливия работает со мной в банке, — пояснил Лэнс. Сара начала чувствовать себя оскорбленной, но слова Лэнса немного успокоили ее. Очевидно, он просто предложил подвезти коллегу на праздник.

Сара пожалела Оливию, которую не пригласил на Танец урожая ни один джентльмен.

Лэнс сказал Оливии, что его мать попросила взять «бедную Амелию» на праздник, чтобы та смогла познакомиться с людьми. Он рассказал о печальной ситуации, в которую попала девушка, и Оливия согласилась, что это хорошая мысль, ведь бедняжке пришлось так много пережить. Оливия оценила доброту Лэнса.

В здании Масоник-Холл было много людей, молодых в большинстве своем. Играли музыканты, вдоль одной из стен зала стоял длинный стол с различными яствами. Лэнса Эшби многие знали. К нему подходили со словами приветствия. Лэнс представил всех Саре.

Он нашел столик и посадил Оливию и Сару. Девушка была в радостном ожидании своего первого танца. Как только она удобно устроилась за столиком, к ней подошел молодой человек и попросил ее потанцевать с ним. Но Сара не умела танцевать так красиво, как Амелия, которая преподавала танец. И она не подумала об этом раньше! Она была так рада, что Лэнс пригласил ее на праздник, что забыла обо всем на свете.

— О нет, спасибо, — запинаясь, отказалась Сара.

— Иди же, Амелия, — ободряюще произнес Лэнс. Он взял Оливию за руку и повел в центр зала к танцующим парам.

— Я… чувствую себя немного скованно, — смутилась Сара.

— Я тоже не очень умелый танцор, — признался молодой человек, — думаю, мы неплохо поладим.

Он увел Сару в зал, довольно далеко от Оливии с Лэнсом. Сара была благодарна ему за это. Она смотрела на других девушек вокруг и старалась не отставать от ритма. Сначала она танцевала немного неуклюже, но и ее партнер двигался не лучшим образом. Если кто-то обратит на это внимание, можно будет свалить все на него, решила Сара.

К тому времени, как они сделали третий круг по залу, девушка почувствовала суть танца и начала танцевать лучше. Оказалось, у Сары был природный талант, он помог сохранить в тайне то, что она обыкновенная самозванка.

Вскоре ее партнера похлопали по плечу, и другой мужчина взял Сару в свои руки. Не успели они потанцевать несколько минут, как снова произошла смена партнера. За последующие двадцать минут она потанцевала не меньше чем с пятнадцатью молодыми людьми. Сара не помнила их имена, даже не помнила, представлял ли ее Лэнс этим молодым людям, когда они вошли в зал. Сара пыталась отыскать среди танцующих Лэнса, но когда она замечала его, он танцевал с Оливией. Один или два раза он ловил ее взгляд и улыбался ей, а потом исчезал в море кружащихся силуэтов.

— Мне надо перевести дух, — сказала Сара, когда музыка утихла, и высокий молодой человек проводил ее к столику. Он предложил принести ей бокал пунша. Вскоре к ее столику подошли Лэнс и Оливия.

— Тебе нравится здесь, Амелия? — спросил Лэнс. Его щеки горели, а глаза сияли от возбуждения. Он был необыкновенно красив.

— Да, я едва могу отдышаться. — Сара задумалась, когда же он пригласит ее на танец.

— Следующий танец за мной, — пообещал Лэнс, и Сара довольно улыбнулась. Она надеялась, что это будет вальс.

— Я немного скованна, поэтому прошу простить меня за возможные ошибки, — извинилась она. Сара решила сказать, что не танцевала с момента трагической гибели ее семьи. — Я не танцевала с тех пор, как… — Она умолкла.

— Ты танцуешь весьма грациозно, — успокоил ее Лэнс. — Твой преподавательский опыт отлично сработал на Джоне Фредерике. Обычно он неуклюж, точно ослик. Уверен, нет смысла говорить, что у тебя появилось множество почитателей.

Видно, он этим был очень доволен. Или он совершенно не ревнив, или же гордится ею, не могла разобраться Сара.

После небольшого перерыва музыканты снова взяли свои инструменты, и Лэнс повел Сару в зал.

— Тебе здесь нравится? — снова спросил Лэнс, кружа ее по залу. Он так замечательно танцевал, что и Сара хорошо стала смотреться рядом с ним.

— Да, нравится, но я почти не вижу тебя.

— Ты пользуешься успехом. Вот почему я подумал, что потанцую с тобой, когда смогу.

Сара довольно улыбнулась, вероятно, Лэнс немного обижен.

— Ты встретила какого-нибудь интересного человека? — поинтересовался Лэнс.

— Я видела множество милых молодых людей, — уклончиво ответила Сара, надеясь, что Лэнс не станет сильно ревновать.

— Может, кто-то тебе особенно понравился?

— Лэнс! — воскликнула она.

— Прости, Амелия. Я не хотел смущать тебя.

Сара заметила молодого человека, направляющегося между танцующими в их сторону. Она один раз уже танцевала с ним. По взглядам, которыми он одаривал Сару, она подозревала, что этот молодой человек хочет монополизировать право на ее общество. Сара постаралась смотреть в другую сторону, но молодой человек похлопал Лэнса по плечу.

— Вы не против?

— Конечно, не против, Джеральд, — улыбнулся Лэнс, передавая Сару в руки молодому человеку.

Сара наблюдала, как Лэнс направляется к их столу и уводит Оливию танцевать. Внезапно Сара поняла: Лэнс надеялся, что она встретит подходящего жениха среди его знакомых! Она почувствовала себя так, словно ей вогнали нож в сердце по самую рукоятку. Увидев, как Лэнс, обняв Оливию, что-то шепчет ей на ухо, Саре показалось, что она задыхается от невыносимой боли. Ей захотелось плакать, но она сдержала свои чувства.

«Я заставлю пожалеть его о том, что он отдал меня своим знакомым», — подумала Сара и улыбнулась своему поклоннику, когда они приблизились к Лэнсу с Оливией. Сара весело засмеялась, она не сводила глаз с Джеральда, который выглядел так, будто Рождество настало раньше срока. Несколькими минутами позже Сара оказалась в руках другого мужчины, с ним она стала отчаянно флиртовать, заставив его почувствовать себя так, словно он сразил ее наповал. Сара повторяла то же самое и с другими молодыми людьми.

Через полчаса четверо молодых мужчин практически дрались за нее. Когда она снова взглянула на Лэнса, он стоял спиной к залу, а Оливия, устроившись рядом с ним, наслаждалась бокалом пунша. Они даже не замечали попытки Сары привлечь их внимание. Многие наблюдали за девушкой. Одни женщины не одобряли ее поведения, другие шептались и кивали в ее сторону.

Сара почувствовала себя настоящим посмешищем. В слезах она выбежала из зала.

Бедняжка стояла на улице, вытирая слезы и ругая себя за свою глупость. Тут кто-то подошел к ней.

— Амелия, с вами все в порядке?

Сара обернулась и увидела Оливию.

— Я видела, как вы покинули зал.

Оливия предложила Саре свой платок.

— Наверное, вы просто не были готовы, — вежливо продолжила Оливия. — Лэнс рассказал мне, что вы недавно потеряли свою семью. Мне очень жаль. Я могу только представить ту страшную боль, которую вы чувствуете.

Саре хотелось закричать от злости. Ей надоело, что все выражают ей сочувствие по поводу смерти ее родителей.

— Если вам захочется поговорить с кем-нибудь или выпить чашку чая, пожалуйста, не сомневайтесь и обращайтесь ко мне, — предложила Оливия.

Сара не могла поверить: ее соперница предлагает ей дружбу!

— Я могу поговорить с Лэнсом, — холодно заметила Сара. — Он сказал, что всегда готов меня выслушать, поэтому больше мне никто не нужен. — Сара повернулась и ушла.

Несколько секунд Оливия стояла, не веря своим ушам. Внезапно она поняла: эта женщина хотела Лэнса.

— Что ж, она определенно его не получит, — прошептала Оливия и направилась в зал вслед за Сарой.

— Спокойной ночи, Амелия, — попрощалась Оливия, когда Лэнс помог ей выйти из экипажа.

— Спокойной ночи, — мрачно отозвалась Сара. Она отвернулась и стала смотреть в другую сторону. Сара полагала, что вся доброта Оливии лжива, но Лэнс почему-то этого не замечает.

Войдя в главные ворота, Оливия взяла Лэнса за руку, и они направились по дорожке, ведущей к дому, где Оливия жила вместе с родителями и двумя младшими сестрами. Девушка заметила, что Лэнс был немного напряжен и расстроен.

— Спасибо за прекрасный вечер, Оливия, — поблагодарил он, когда они поднялись на веранду.

— Спасибо, что пригласил меня, Лэнс. Я отлично провела время.

— Правда? — удивился Лэнс.

— Да, конечно. Тебя это удивляет? — Оливия нахмурилась.

— Вообще-то да. Амелия отнеслась к тебе весьма прохладно. — Это было слишком мягко сказано, Сара в конце вечера была просто груба с Оливией.

— У нее к тебе собственническое отношение, но, кажется, я знаю, почему так происходит, — размышляла Оливия. В ее словах не слышалось ни капли сарказма. Оливия была самым милым и добрым созданием из всех, кого знал Лэнс.

Он опустил голову. Вечер прошел совсем не так, как он планировал.

— Она настойчиво стремится завязать с тобой романтические отношения, Лэнс, — продолжала Оливия.

Молодой человек, переминаясь с ноги на ногу, внимательно изучал дощатый пол веранды.

— Ты ведь знал это? — мягко спросила девушка.

— Да, — признался Лэнс. — Я был добр к ней, и, возможно, она истолковала мое внимание неверно. Я надеялся, сегодняшний вечер поможет Амелии понять, что у меня к ней только дружеские чувства.

— Ты хочешь сказать, что пригласил меня на праздник только для того, чтобы Амелия отказалась от своих притязаний на тебя?

— Нет, Оливия! О боже мой, нет! Мои чувства к тебе настоящие. Ты должна в это поверить. И за сегодняшний вечер я еще больше понял это. — Лэнс не мог признаться ей, что, хотя Оливия и нравилась ему, он в этот вечер использовал ее.

Лэнсу показалось, что его слова не убедили девушку, тогда он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Сара наблюдала за ними.

— Прекрасно, — прошипела она. Сара отвернулась, пытаясь спрятать слезы, покатившиеся у нее по щекам. — Я это просто так не оставлю, Лэнс. Я слишком многое пережила, добираясь до такой жизни. Ничто и никто теперь меня не остановит.

Лэнс возвратился в экипаж, и весь оставшийся путь до Хоуп-Коттедж они проделали в неловком молчании. По слезам Амелии он догадывался, что она видела, как он целовал Оливию. И он хотел, чтобы Амелия это увидела. Лэнсу было стыдно, он спрашивал себя, когда он стал таким жестоким.

Сара вдруг придумала, как объяснить свое поведение, чтобы вернуть расположение Лэнса. Когда экипаж повернул на дорогу, ведущую к дому, Сара заговорила:

— Сегодня я выставила себя посмешищем, Лэнс. Прошу прощения, я буду молиться, чтобы мое поведение не отразилось на твоей репутации.

Лэнс не мог подобрать слов, чтобы успокоить девушку. Она действительно произвела ужасное впечатление на светское общество Кингскота. Хотя Лэнс и не видел ее бесстыдного флирта, близкие друзья рассказали ему. Лэнс надеялся, что все поймут, что после пережитого она просто не в себе.

Когда Лэнс даже не попытался как-то оправдать ее поведение, Сара поняла, что требуются более серьезные меры, и разразилась слезами.

— О боже. Не плачь, Амелия. — Он чувствовал себя виноватым.

— Я старалась скрыть свое горе, Лэнс, и вышла за рамки. — Сара высморкалась в платок, который дала ей Оливия. — Ты был абсолютно прав. Я не могу одна справиться с этой ужасной потерей. Мне нужно с кем-то поговорить, но… мне очень тяжело доверяться людям. Твои родители были очень добры ко мне, но ты — единственный человек, с которым мне легко говорить, но ты так занят работой… и Оливией. Я не осмелилась просить тебя тратить свое драгоценное время на разговоры со мной.

— Я не слишком занят для тебя, Амелия. Я искренне говорил тебе, что ты можешь обращаться ко мне в любое время.

— Нет, я не желаю, чтобы ты тратил свое свободное время на меня.

— Не спорь со мной, Амелия. Может быть, я и не идеальный джентльмен, но всегда держу свое слово. — Лэнс надеялся, что Оливия поймет его, так как он обещал и ей проводить вместе больше времени. — Ты ведь не видела мой дом. Еще не очень поздно, поэтому приглашаю тебя зайти ко мне, я угощу тебя горячим молоком с ромом, чтобы ты могла заснуть.

— Это было бы замечательно, Лэнс. — Сара мысленно поздравила себя с достигнутой целью.

Сара снова открыла тетрадь Амелии Дивайн. Она вернулась из дома Лэнса, проведя там час. Потягивая горячее молоко с ромом, Лэнс постарался разговорить ее, надеясь, что она расскажет о своих переживаниях, но Сара продолжала увиливать от темы разговора, переходя на банальности, вроде обсуждения мебели или картин. В конце концов Лэнс сдался.

И снова Сара отругала себя за то, что не прочитала внимательно тетрадь Амелии. В тетради упоминалось о танцах, но ничего не говорилось о преподавании. В тетради были стихи, написанные Амелией. Они, по мнению Сары, все были полной ерундой, но она поняла, что ей надо почитать их более внимательно, возможно, в них содержится какая-то информация о семье Дивайн. Но из-за своей ненависти к Амелии Сара не в силах была понять ее мысли и чувства. Девушка приказала себе постараться мыслить так же, как Амелия Дивайн.

В прекрасном платье золотисто-голубом

Пойду к любимому каштану у пруда

И там, под сенью бархатной листвы,

В грядущее я устремлю мечты.

Наполнил воздух звонкий детский смех,

Порхали бабочки и пташки в вышине.

И вот, устав от зноя, ярмарки утех,

Веселая песня дня затихнет во тьме.

Сара заглянула в беззаботный и счастливый мир Амелии и буквально вскипела от злости. У нее никогда не было любимого места, не говоря уже о каштане и пруде. Сара родилась в одном из десятков одинаковых и запущенных домов, что уныло выстроились по улице Батгот-стрит в южной части Бристоля. Позади дома был сад, который представлял собой крошечный кусок земли, выложенный серой, растрескавшейся брусчаткой. Из трещин вылезали хилые серые ростки. Площадку разделяла на две части единственная веревка для сушки белья. Дом был серым, небо по большей части тоже было серым, соседние дома были точно такого же серого цвета, и из труб всех домов поднимался серый дым. Смех Сара слышала не часто, а тем более она не помнила, чтобы видела хоть одну певчую птицу. А о посещении ярмарки Сара могла только мечтать.

Сара захлопнула тетрадь и швырнула ее в противоположный угол комнаты. Она снова подумала о прошедшем празднике, о том, что она впервые была на танцах в качестве гостя. Ближе всего она подходила к залу для танцев, когда полировала на коленях полы в бальном зале в доме семьи Мердок, уже после вечера. Сара думала, что ей будет очень страшно войти в зал, где много гостей, но все оказалось совсем не так, потому что рядом был Лэнс. И, по мнению Сары, это означало, что судьбой им назначено быть вместе.

Сара подумала о той жизни, которая могла бы у нее быть, владей она состоянием Амелии. Она купила бы огромный дом в фешенебельном районе, таком как Бельгрейвия или Челси, с огромным бальным залом, где все время устраивала бы веселые вечера. Или же она могла выйти замуж за Лэнса и построить большой дом в Кингскоте. Именно об этом она и мечтала, сидя у Лэнса в гостиной. Сара представляла себя женой Лэнса, растившей его детей. Идеальная жизнь. Но ей нужно убрать с дороги Оливию Хорн и отделаться от Бетти, которая представляла для нее настоящую опасность. Если она не сможет разубедить эту аборигенку, то ей придется предпринять более серьезные шаги.

Встав с постели, Сара снова подобрала тетрадь и открыла ее. Из-за ненависти к Амелии она не может рисковать отношениями с Лэнсом. И Сара снова начала листать тетрадь.

23 июля

Папа купил мне еще одну лошадь, красивую пегую, с белой гривой. Я назвала ее Изюминка. Сегодня днем придут Джесси и Шарлотта и мы вместе поедем кататься верхом.

Сара покачала головой, буквально позеленев от зависти.

25 июля

Мы с мамой отправились за покупками. Сегодня вечером мы приглашены на вечер к Лестеру, поэтому мне нужно новое платье.

Мы только что вернулись домой, вечер был замечательным. Если я могу так сказать сама про себя, то я была королевой бала. Я видела, что девочки Лестера завидовали мне, потому что Саймон и Дэвид Форбс провели рядом со мной весь вечер, совершенно не обращая на них никакого внимания.

И снова Сара покачала головой. Какой же самодовольной и самоуверенной была Амелия!

28 июля

Маркус заболел скарлатиной, и няня Бурк просидела с ним всю ночь.

30 июля

26 аборигенов были пойманы мировым посредником и направлены пешком в Хобарт-Таун. Редко приходится становиться свидетельницей такого фантастического зрелища. Некоторые из этих людей были совсем дикими, но рядом были солдаты. Очевидно, что перед входом в город им дали надеть штаны, иначе они до смерти перепугали бы добродетельных гражданок города. Аборигены шли в боевом порядке, и каждый из них в левой руке нес копье, длиной от двенадцати до пятнадцати футов. Продолжая маршировать, они стали выкрикивать свою военную песню. У губернаторского дворца их встретил губернатор, который дал каждому из них по куску хлеба. После этого заиграл оркестр, и коренные жители показали, как метают копья. Маркус очень расстроился, что пропустил это зрелище.

3 августа

Сегодня мне нездоровится, поэтому я не еду с мамой, папой и Маркусом.

5 августа

3 августа произошла ужасная трагедия. Я плакала два дня, и теперь мой мир никогда не будет прежним. У меня больше нет семьи. Я совсем одна.

Чернила были размыты слезами. В течение месяца записей больше не было.

Сара даже немного пожалела Амелию. Немного. Когда Сара вспомнила бедняжку Люси, ее сочувствие моментально испарилось. Нетрудно понять, почему Амелия была такой капризной. Ее баловали и нежили со дня рождения. Едва ли эта девушка держала в руках тряпку или смахнула пыль с мебели хоть раз в жизни, не говоря уже о том, чтобы на коленях тереть дочиста пол. Сара улыбнулась.

Но теперь все изменилось. Сара представила, как Амелия сейчас работает на ферме Эвана Финнли, как она кормит кур, убирает грязь у свиней, по щиколотки в вонючей, липкой и чавкающей жиже, как она моет горы посуды, что должна быть у Эвана и шестерых его детей.

Должно быть, она стирает белье с восхода до захода солнца. Сара рассмеялась, вообразив, как руки Амелии становятся красными, волдыри лопаются у нее на ладонях, а пот катится со лба. По убеждению Сары, именно этого и заслуживала Амелия.

— А я заслуживаю ее жизни, — прошептала Сара. — И я получу ее, если в этом мире есть справедливость, я заполучу ее деньги, имущество ее родителей и Лэнса Эшби в придачу.