Человеческий организм может постигнуть и осуществить множество самых разных вещей, но главная его роль состоит в хранении генетической информации вида.

Мастер Тлейлаксу Вафф, из выступления на встрече кехла в связи с обсуждением проекта создания гхола Дункана Айдахо

Его сын гхола был точным повторением его самого… или станет таковым, если в нем всплывет генетическая память. Но это случится не раньше, чем через несколько лет. Скиталь надеялся, что его стареющее тело сумеет прожить это время.

Все, что пережил старый мастер Тлейлаксу, все, чему он научился в своих бесчисленных жизнях, хранилось в его генетической памяти и было представлено той же ДНК, которую он использовал для создания теперь уже пятилетнего своего дубликата, который сейчас стоял перед ним. Это был в действительности даже не гхола, а клон, так как клетки были взяты у живого донора. Предшественник ребенка не был мертв. Во всяком случае, пока.

Но Скиталь уже чувствовал, как нарастает его физическое старение. Мастерам Тлейлаксу не надо бояться смерти, потому что она не грозила им в течение тысячелетий — по крайней мере с тех пор, как его народ открыл средство Достижения бессмертия путем возрождения в виде гхола. Хотя его дитя гхола был здоров, он все же был еще слишком юн.

Шли годы, неотвратимая поступь смерти оставляла неизгладимый отпечаток на состоянии старого мастера, органы начали функционировать не так безупречно, как раньше. Закодированное в генах старение. В течение тысячелетий машейх-ская элита его расы встречалась на секретных совещаниях, но эти люди даже в страшим сне не могли представить того холокоста, который им предстоит, им и ему, Скиталю. Он остался единственным на свете живым мастером.

Если подходить к делу реалистично, то он не знал, чего сможет добиться в одиночку. При наличии неограниченного доступа к аксолотлевым чанам он смог бы из имеющихся у него клеток воссоздать всех мастеров, истинных гениев своей расы. Клетки членов Совета Тлейлаксу хранились в его нуль-энтропийной капсуле, но сестры Бене Гессерит не желали воссоздания этих людей. Действительно, после смятения, вызванного выращиванием гхола Лето II и после зловещего видения, явленного Шиане в Другой Памяти, ведьмы приостановили программу выращивания копий исторических личностей. «Временно», как они утверждали.

Но, во всяком случае, повиндахские бабы, разрешили ему создать сына, его копию. В конце концов Скиталь сможет восстановить свою непрерывность, свое личное бессмертие.

Мальчик находился с ним в той части корабля, которая когда-то была тюрьмой Скиталя. После того как Скиталь выдал все свои секреты, его свобода была расширена, и он мог теперь передвигаться практически по всему кораблю. Он мог наблюдать за обучением восьми гхола и выбранными для них наставницами из Бене Гессерит. Поставленная верховным проктором против ее воли сестра Гарими предложила Скиталю свои услуги в обучении и воспитании мальчика, но Скиталь отказался, не желая нечистого воспитания для сына.

Мастер Тлейлаксу сам обучал и воспитывал своего отпрыска, готовил его к принятию большой ответственности. До своей смерти предшественник должен передать своей копии массу важной информации, по большей части совершенно секретной.

Жаль, что у него нет способности делиться памятью, как у ведьм. Загрузка человека , так старый тлейлакс назвал этот процесс. Если бы он мог таким способом пробудить память сына, но сестры хранили от него этот секрет. Ни один тлейлакс не мог определить суть этого процесса, а информация на этот счет была не для продажи. Ведьмы утверждали, что такой способностью могут обладать только женщины, и ни один мужчина на это не способен. Смешно даже слышать это! Тлейлаксы знали и сумели это доказать — женщины так же неважны, как цвет окраски стен дома. Это просто биологические сосуды для производства отпрысков, а для этого процесса не нужен сознающий себя мозг.

Он был один, но ему пришлось столкнуться с трудной задачей обучения мальчика наиболее сокровенным ритуалам и обрядам очищения. Несмотря на то что Скиталь говорил с мальчиком с помощью свиста и шепота, пользуясь тайным языком, известным только мастерам, он все же боялся, что ведьмы смогут понять, что он говорил. Много лет назад Одраде пыталась поймать его в ловушку, говоря с ним на его древнем языке, но Скиталь понял лишь, что нельзя недооценивать хитрость и коварство ведьм. Он подозревал, что ведьмы установили в его каютах подслушивающие устройства, а ведь ни один повиндах не имеет права знать таинства тлейлаксов.

Отчаяние загоняло его во все более и более тесный угол. Его тело умирало, а мальчик был покалишь набором потенциальных возможностей. Если он не возьмет на себя риск и не откроет секреты мальчику, то они умрут вместе с ним, со Скиталем. Что хуже — раскрытие секретов или вымирание? Скиталь подался вперед, склонившись к мальчику.

— Тебе предстоит принять на свои плечи тяжелую ношу. Немногим в нашей долгой и славной истории выпадала такая честь и ответственность. Ты — надежда расы тлейлаксов и моя личная надежда.

До боли знакомый ему мальчик был охвачен одновременно робостью и стремлением к знанию.

Как мне добиться этого, отец?

Я все тебе покажу, — сказал Скиталь на галахском наречии, прежде чем снова перейти на старый язык. Мальчик оказался чрезвычайно к нему способным. — Я объясню тебе множество вещей, но это будет лишь подготовкой, фундаментом для того понимания и знания, каковые тебе еще Только предстоит обрести. Когда я восстановлю твою память, ты будешь знать все это интуитивно.

Но как ты восстановишь мою память? Это больно?

Нет более сильной боли, но нет и более глубокого удовлетворения. Это ощущение невозможно описать.

Мальчик быстро нашелся с ответом.

Суть с'тори заключается в осознании нашей непостижимости.

Да, ты должен принять как свою неспособность понять, так и важность сохранения в памяти ключей к такому осознанию. — Старик Скиталь откинулся на подушку. — Слушай меня, когда я буду говорить об утраченном Банда-лонге, нашем прекрасном священном городе святого Тлейлаксу, где была основана наша великая вера.

Он описывал мальчику громадные башни и секретные камеры, где содержали фертильных женщин для того, чтобы они производили потомство; других женщин превращали — для лабораторных нужд — в аксолотлевые чаны. Он говорил о том, как Совет Мастеров сохранял великую веру в неприкосновенности много тысячелетий. Он рассказывал, как хитрые и коварные тлейлаксы сумели убедить злокозненных чужеземцев в слабости и жадности расы тлейлаксов, поэтому чужеземцы недооценивают их, а это залог будущей победы над чужеземцами.

Сын гхола жадно ловил каждое слово отца, он был подходящим слушателем талантливого рассказчика.

Старому Скиталю надо было запустить внутреннюю память своего двойника как можно скорее. Это была гонка со временем. Кожа мастера уже покрылась старческими пятнами, руки и ноги стали заметно дрожать. Если бы только у него было больше времени!

Мальчик стал проявлять беспокойство.

— Я голоден. Когда мы будем есть?

— Мы не можем позволить себе перерыв! Ты должен усвоить сразу как можно больше.

Мальчик тяжело вздохнул, подпер маленький треугольный подбородок ручками и стал дальше внимательно слушать старого мастера. Скиталь снова заговорил, на этот раз еще более торопливо.

Я знаю, кем я был. Исторические записи очень ясно излагают факты. Более насущный вопрос, ответ на который не столь очевиден, — это кто я есть сейчас?

Пауль Атрейдес, высказывание во время учебного занятия на борту корабля-невидимки

Стоя за стеной учебной комнаты и глядя на учеников сквозь полупрозрачный плаз, Дункан ловил себя на мысли, что смотрит в свое прошлое. Восемь учеников разных возрастов и разной исторической значимости хранили на лицах серьезное выражение, внимательно слушая наставников. На лицах сменяли друг друга выражения беспокойства, страха и зачарованности.

Пауль Атрейдес был на год старше своей матери, его сын, Лето II, был очаровательным ползунком, а его отец, герцог Лето, еще не родился. «Одно ясно, в истории еще не было семьи, похожей на эту».

Дункан не мог ответить на вопрос о том, как все они поведут себя в этой запутанной ситуации, когда будет полностью восстановлена их память.

Большую часть дней верховный проктор Гарими занималась с каждым гхола по расписанию занятий, которые включали в себя обучение прана-бинду, физические упражнения и обучение психологической устойчивости и живости психологических реакций. Бене Гессерит выковывал своих послушниц в течение тысячелетий, и Гарими прекрасно знала, что делает. Она не любила свои обязанности по обучению и воспитанию детей-гхола, но приняла свою роль и смирилась с ней, зная, что ее ждет еще более суровое наказание, если она причинит вред хотя бы одному из этих детей. Интенсивные физические тренировки и последовательное обучение привели к быстрому развитию детей, которые были более зрелыми, чем обычные мальчики и девочки такого же возраста.

Сегодня Гарими привела детей в искусственный солярий и раздала им материалы для занятий и задания. Хотя Дункан тайно следил за занятием, группа этого не замечала и казалась изолированной. Помещение купалось в желтоватом свете, спектр которого имитировал свет солнца Арракиса, на потолок проецировали синее небо, а по полу был рассыпан песок. Комната должна была пробуждать память о Дюне, но без ее суровой и жестокой реальности.

Прекрасное место для выполнения заданий.

Пользуясь блоками нейтрального сенсиплаза, по историческим чертежам дети должны были начать и закончить весьма сложное строительство. Работая вместе, ученики гхола должны были собрать точную копию дворца в Арракине, построенного императором Муад'Дибом во времена его жестокого правления.

В архивах «Итаки» было множество изображений, справок, туристических брошюр и множество противоречащих друг другу чертежей. Из своей второй жизни Дункан знал, что настоящий Большой Дворец имел множество тайных ходов и помещений и поэтому чертежи и планы часто были фальсифицированными.

Пауль склонился над материалами, выбрал перчатку для работы и скептически на нее посмотрел. Пробуя свои способности, он начал укладывать тонким, но прочным слоем материал свободной формы — это будет фундамент его дворца. Другие дети, не жалея, раскладывали блоки из сенсиплаза; на складах корабля-невидимки были практически неисчерпаемые запасы этого материала.

На предыдущих занятиях гхола изучали биографии своих исторических предшественников. Они читали и перечитывали свои собственные жизнеописания, знакомились с подробностями своих прежних жизней и искали в себе не отраженные в документах движения ума и чувств, послужившие основаниями для тех или иных поступков.

Будут ли эти отпрыски гхола такими же, как их предшественники, если начнут развиваться вот так, с чистого листа? Определенно, на этот раз их воспитывали по-другому.

Дети напоминали ему актеров, заучивающих роль в пьесе с огромным числом действующих лиц. Дети вступали в союзы и дружественные отношения. Дружили между собой Стилгар и Лиет-Кинес. Пауль неизменно стремился сесть поближе к Чани, Джессика же в отсуствие Пауля предпочитала одиночество; сын Пауля, Лето II, скучавший по сестре, тоже проявлял склонность к уединению.

Маленькому Лето II нужна была сестра-двойняшка. Мальчик не был обречен стать монстром, но без Ганимы он мог вырасти очень ранимым и уязвимым. Однажды, понаблюдав за этим тихим мальчиком, Дункан направился к Шиане и потребовал ответа. Да, клетки Ганимы есть в нуль-энтропийной капсуле Скиталя, но по каким-то только им ведомым причинам сестры решили пока не помещать их в аксолотлевый чан. Не сейчас — таков был их стандартный ответ. Конечно, вырастить Ганиму можно было в любое другое время, но Лето II останется разлученным на годы с человеком, бывшим его вторым «я», его второй половиной. Дункану было жаль мальчика за эту не заслуженную им боль.

Влекомые друг к другу своим общим прошлым так же, как и своим инстинктом, Пауль и шестилетняя Чани были Рядом. Пауль лежал на полу и изучал чертеж. Голографический план дворца висел в воздухе, давая больше деталей, чем требовалось для строительства. Он сосредоточился на несущих стенах главной части комплекса, который был самым большим сооружением, когда-либо построенным руками человека.

Дункан знал, что задание Гарими отличалось многоплановой целью. Для того чтобы построить уменьшенную копию Большого Дворца Муад'Диба, эти гхола должны прикоснуться к истории. «Тактильные ощущения и зрительная стимуляция пробуждают больше воспоминаний, нежели обычные слова и архивные записи». Так объясняла это задание Гарими. У большинства из восьми гхола внутри уже находилась актуальная структура их прошлой жизни; может быть, она будет питать и внутреннюю память.

Лето II был еще слишком мал, чтобы участвовать в строительстве, но он ковылял среди более старших детей и как зачарованный наблюдал их работу. Всего год назад Гарими и Стука пытались убить его в детском саду. Спокойный и проявляющий ко всему интерес Лето II говорил мало, но выказывал редкостный уровень интеллекта и, казалось, на лету усваивает то, что происходило вокруг него.

Ползунок сел на песчаный пол перед голографическим изображением дворца и, обхватив свои колени, принялся раскачиваться взад и вперед. Двухлетний ребенок, казалось, понимал некоторые вещи не хуже, чем другие дети, а возможно, и лучше.

Суфир Хават, Стилгар и Лиет-Кинес работали вместе, возводя вокруг дворца крепостные стены. Они смеялись и развлекались, видя в задании игру, а не урок. Прочитав в архивах записи о своей героической жизни, Суфир Хават стал развивать в себе смелость. «Я хочу, чтобы мы нашли Врага и вступили с ним в схватку. Я уверен, что башар и Дункан сумеют его одолеть».

«Но сейчас они должны помогать нам», — дерзко сказал Стилгар и толкнул в бок своего друга Лиета, нечаянно свалив при этом несколько строительных блоков.

Наблюдая за ними, Дункан бормотал: «Нам точно не нужны вы, точнее нам нужны не те вы».

Джессика сделала много блоков из сенсиплаза, а Юйэ старательно ей помогал. Чани обходила строительную площадку, намечая границы сооружения. Потом они вместе с Паулем принялись в точном масштабе сооружать пристройку, огромное крыло, где жили бесчисленные слуги Атрейдесов и их семьи. Их было — ни много, ни мало — тридцать пять миллионов одновременно! Хроники не преувеличивали, но трудно было поверить в это число и осознать его.

Я не могу себе представить, что мы живем в таком доме, — сказала Чани, обходя намеченные ею границы.

Если верить архивам, то мы были счастливы в этом дворце много лет.

Она лукаво улыбнулась, понимая гораздо больше, чем обычная девочка ее возраста.

— На этот раз мы можем не строить покои принцессы Ирулан, да?

Подслушивавший Дункан невольно рассмеялся. Клетки Ирулан, дочери Шаддама IV, тоже были в запасе клеток Скиталя, но в медицинском центре, где работали аксолотлевые чаны, не торопились выращивать Ирулан. Пока сестры не планировали выращивать новых гхола, но Дункан испытывал смешанные чувства, понимая, что следующей будет Алия. Гарими и ее консервативные сторонницы, естественно, не жаловались на приостановление проекта гхола.

Внутри модели дворца дети сложили из блоков отдельное строение, храм Святой Алии на Ноже. Храм был центром обожествления еще живой Алии, а священники и бюрократы культа утвердили законность наследования власти Муад'Дибом. Дункан видел прикрытое жалюзи окно, через которое Алия — одержимая и доведенная до безумия — бросилась вниз, навстречу своей смерти.

Снова принявшись за изучение чертежа, гхола — каждый в формовочной перчатке — работали с сенсиплазом, быстро возводя весьма точную копию остова Большого Дворца. Они ставили имитации огромных колонн портика, оставляя на потом сооружение многочисленных статуй, лестниц и украшений. Точно воспроизводились орнаменты и подарки доставленные с сотен планет, завоеванных во время джихада Муад'Диба, все это казалось непосильной задачей, но было элементом обучения. Надо дать ученику непосильную задачу и посмотреть, как он будет ее выполнять.

Устав подсматривать, Дункан оторвался от полупрозрачного плаза и вошел в учебную комнату. Дети-гхола заметили его присутствие, но, взглянув на него, быстро вернулись к работе. Однако Пауль Атрейдес подошел к нему.

Простите, Дункан, но у меня есть вопрос.

Только один?

Вы не можете рассказать, как будут восстанавливать нашу память? Какую методику используют для этого в Бене Гессерит и сколько нам будет лет. когда это произойдет? Мне уже восемь лет. Майлсу Тегу было десять, когда пробудили его память.

Дункан насторожился.

— Мы были вынуждены это сделать. Момент был очень напряженный.

Тогда Шиана сделала это сама, использовав модифицированную методику полового импринтинга. Майлс имел тело десятилетнего ребенка, но в его сознании был спрятан старик. Сестры пошли на риск травмы детской психики, потому что нуждались в воинских талантах башара, оказавшись перед необходимостью нанести поражение Досточтимым Матронам. Молодой башар в той ситуации не имел права голоса.

— Но разве сейчас у нас не напряженный момент? Дункан внимательно смотрел на фасад модели дворца.

— Вам следует лишь знать, что восстановление индивидуальной памяти — процесс очень болезненный и травмирующий. Другого способа мы пока не знаем. Так как у всех вас разные личности, — он окинул взглядом остальных детей, — то пробуждение будет происходить по-разному для каждого из вас. Наилучшая защита от травмы — это как можно лучше знать и понимать, кем вы были, чтобы быть готовыми воспринять свою индивидуальную память, когда она вернется.

Пятилетний Юйэ недовольно пропищал:

— Но я не хочу стать таким, каким я был. Дункан ощутил тяжесть в груди.

— Ни один из нас не может позволит себе такой роскоши.

Чани, как всегда, держалась поближе к Паулю. Голос у нее был тих, но слова значимы: —Мы должны будем делать то, чего ожидают от нассестры?

Дункан пожал плечами и с трудом подавил улыбку:

— Почему бы вам не превзойти эти ожидания?

Все вместе они продолжили возведение стен Большого Дворца.

Бесцельное блуждание — вот самая верная метафора всей человеческой истории. Участники великих событий не видят своего места в общей исторической картине. Наша неспособность видеть большие элементы общей картины не опровергает ее существования.

Преподобная Мать Шиана

Шиана снова пребывала среди песков. Босые ноги утопали в мягком зернистом порошке. В знойном душном воздухе висел запах кремния и коричный едкий аромат пряности.

Шиана до сих пор не забыла странное видение из Другой Памяти, когда она говорила с Сайадиной Рамалло, получив от нее загадочное предостережение по поводу гхола. Будьте осторожны с тем у что вы создаете. Шиана отнеслась к предостережению старухи со всей серьезностью; как Преподобная Мать она не могла поступить иначе.

Но проявление осторожности — это отнюдь не полный отказ от действия. Что имела в виду Рамалло? Как ни искала Шиана, как ни рылась в самых сокровенных глубинах Памяти, она так и не смогла снова встретить там древнюю фрименку Сайадину. Шум голосов был слишком громким. Правда, она натолкнулась на еще более древний голос — на голос Серены Батлер. Легендарная предводительница Джихада дала очень мудрый совет…

В огромном, длиной около километра, грузовом отсеке корабля-невидимки Шиана сейчас брела по взрыхленному песку, не заботясь о том, чтобы идти особым, спутанным шагом фрименов Дюны. Пленные черви инстинктивно чувствовали, что она вошла в их отсек, и Шиана всегда могла ощутить их приближение.

Ожидая, когда черви, взрывая песок, приблизятся к ней, Шиана легла. Сейчас на ней не было защитного костюма, как в детстве. Руки и ноги были голыми. Свободными. Она чувствовала, как мелкие песчинки покалывают кожу, смешиваясь с потом. Ощущая вокруг мелкую пыль, Шиана пыталась вообразить, каково быть червем в глубинах пустыни. Вероятно, это сродни ощущению погружения в бездонные глубины горячего моря.

Шиана встала на ноги, когда к ней приблизились три первых червя. Она подняла с песка пустую корзинку для пряности и повернулась лицом к волнообразно извивающимся созданиям. Черви тянули к ней свои круглые головы, в пастях сверкали хрустальные зубы, в глотках виднелись отсветы пламени, бушующего в их внутренних топках.

Черви Арракиса свято соблюдали границы своих территорий и при нарушении границ вели себя очень агрессивно. После того как бог-император «вернулся в песок», каждый из новых червей, его потомков, стал способен к совместным действиям, и черви сотрудничали между собой, если хотели этого.

Шиана гордо вскинула голову и подняла вверх пустую корзину.

— Я пришла собирать пряность, Шайтан.

Много лет назад жрецы Ракиса приходили в ужас, слыша, как Шиана разговариваете Разделенным Богом.

Шиана бесстрашно прошлась между кольчатых тел, словно это были обычные деревья. Они с червями всегда понимали друг друга. Немногие пассажиры корабля-невидимки отваживались входить в отсек червей после того, как они выросли и стали угрожающе большими. Шиана осталась единственной, кто мог собирать естественную пряность в песке, она добавляла эту пряность к той меланже, которую куда в больших количествах создавали в аксолотлевых чанах корабля-невидимки.

Шиана, ориентируясь по запаху, пошла к тому месту, где можно было с наибольшей вероятностью отыскать коричный цветок. Подобные вещи давным-давно делали все дети их деревни. От продажи нанесенной ветром на дюны меланжи они выручали деньги на покупку инструментов и оснащения. Теперь всей той жизни пришел конец, как и самому Ракису…

В Другой памяти Шианы снова всплыл на поверхность чарующий древний голос Серены Батлер. Шиана говорила с ней вслух.

— Скажи мне одну вещь: как может Серена Батлер быть среди моих предков?

Если ты копнешь глубже, то найдешь меня среди них. Ищи предка за предком, поколение за поколением… Но Шиану было не так-то легко убедить.

— Но единственное дитя Серены Батлер было убито мыслящей машиной. Именно это и привело к Джихаду. У тебя не было других наследников, других потомков. Как же ты можешь находиться в моей Другой Памяти, где я могу тебя найти, как бы глубоко я ни копала?

Она взглянула на странные тела червей, словно где-то на них запечатлелось лицо женщины-мученицы.

Но ведь я же здесь, просто ответила Серена. Древний голос не сказал больше ничего, но Шиана понимала, что лучшего ответа не дождется.

Пройдя мимо ближайшего червя, Шиана провела рукой по шероховатому сегменту. Она чувствовала, что черви мечтают о свободе, они хотят найти открытый простор, где могли бы совершать дальние походы, где могли бы захватывать свои территории и устраивать битвы за них и распространять свое господство.

День за днем Шиана наблюдала их жизнь с галереи. Она видела, как черви кружат по отсеку, определяя его границы, зная, что должны ждать… ждать! Ждатъ так же, как футары, меряющие нетерпеливыми шагами свой питомник, как беженки Бене Гессерит, как евреи, как Дункан Айдахо или Майлс Тег и дети-гхола. Все они заперты здесь, у каждого своя одиссея. Но есть же надежное и безопасное место, куда они наконец придут.

Отыскав ржавое пятно на песке, Шиана наклонилась и собрала меланжу в свою герметичную корзину. Эти черви производили мало пряности, но поскольку она была настоящая и свежая, Шиана оставляла большую ее часть для своего собственного потребления. Несмотря на то что полученная в аксолотлевых чанах меланжа была химически идентична природной, Шиане недоставало, помимо всего прочего, непосредственного контакта с червями, хотя, конечно, все это было лишь плодом ее воображения. Пряность есть пряность. Преимущество природной меланжи было действительно плодом ее воображения. Как Серена Батлер? Или Сайадина Рамалло?

Черви отступили и принялись зарываться своими большими телами в песок, а Шиана продолжила сбор пряности.

В медицинском центре — или, лучше сказать, в камере пыток! — раввин стоял на коленях рядом с большим женским телом и, как он часто это делал, горячо молился.

— Пусть наш древний Бог благословит и простит тебя, Ребекка. — Несмотря на то что теперь это было лишенное мозга создание, нисколько не похожее на женщину, которую он когда-то знал, раввин упорно называл ее именем, каким ее когда-то нарекли. Она сказала, что будет видеть сны в своем вечном покое, будет блуждать среди тысяч жизней внутри нее. Было ли это правдой? Несмотря на все, что он видел и ощущал в этой камере ужаса, он будет помнить, кем она была, и воздавать ей почести.

Десять лет она была чаном!

— Мать чудовищ. Как ты могла позволить им это сделать, дочь моя?

Теперь, когда проект гхола был приостановлен, ее тело перестало служить даже этой цели, ради которой она пожертвовала жизнью. Как все это ужасно!

Обнаженный живот Ребекки, опутанный проводами и трубками, не был вздут, но он много раз видел это чрево, вынашивающим неестественных детей, и, вероятно, это было так кощунственно, что даже Бог отвратился от нее. Ребекка и еще две сестры Бене Гессерит, вызвавшиеся стать такими страшными созданиями, лежали на стерильных койках. Аксолотлевые чаны! Даже само название звучало неестественно, в нем не было ничего человеческого.

В течение нескольких лет эти чаны производили гхола; теперь они секретировали химические предшественники, которые затем перерабатывали в меланжу. Тела этих женщин были превращены в ужасные, отвратительные фабрики. Жизнь в этих телах поддерживали непрерывным вливанием питательных жидкостей и растворов.

— Можно ли платить такую цену за ради какой-то земной цели, какой бы благой она ни была? — прошептал раввин, сам не понимая, кого он заклинает — Всемогущего в молитве или в беседе с Ребеккой. Как бы то ни было, но ответа он не получил.

Содрогнувшись, он коснулся пальцем живота Ребекки. Доктора Бене Гессерит часто упрекали его за это, прося не трогать «чан». Но, несмотря на презрение к тому, что сделала Ребекка, он бы никогда и ни за что не причинил ей вреда. Он вскипал при одной мысли о том, что не может уже спасти ее.

Раввин видел и детей-гхола. Они казались достаточно невинными, но его невозможно было обмануть. Он знал, зачем появились на свет эти генетически древние дети, и не хотел участвовать в осуществлении этого коварного плана.

За тихим гудением аппаратуры он услышал, как кто-то вошел в медицинский центр; подняв голову, он увидел бородатого мужчину. Тихий, компетентный и разумный, Иаков взял на себя обязанность служить раввину, приняв эстафет) у Ребекки.

— Я знал, что найду вас здесь, рабби. — Лицо его было суровым и укоризненным. Так смотрел и сам старик, когда не одобрял чьего-то поведения. — Мы ждем вас, уже время.

Раввин взглянул на хронометр и понял, насколько он опаздывает. Согласно их вычислениям и обычаям наступил вечер пятницы, время начала суточного шабата. Он должен произнести молитвы в их импровизированной синагоге; он прочтет двадцать девятый псалом из древней Книги Хвалений (а не из этой ублюдочной Оранжевой Католической Библии), потом его прихожане будут петь.

Занятый молитвой и борясь со своей совестью, старик потерял счет времени.

— Да, Иаков, я иду, прости меня.

Мужчина взял раввина под руку и помог ему встать и идти, хотя старик не нуждался в посторонней помощи. Иаков наклонился к нему и вытер слезу, катившуюся по его щеке.

— Вы плачете, рабби.

Раввин оглянулся еще раз и посмотрел на то, что когда-то было живой женщиной Ребеккой, а потом позволил спутнику увести себя из медицинского центра.

Камни су — дорогие и высоко ценимые ювелирные изделия, производимые отшлифованными щитками моллюска, который водится на Баззелле. Камни су поглощают свет в спектре, который зависит от прикосновения к нему живой плоти или от угла, под которым свет на них падает. Благодаря своей высокой стоимости и возможности легко перевозить их на большие расстояния, мелкие камни су — подобно меланже — используются как валюта, особенно во времена экономических кризисов и социальных потрясений.

Терминологический словарь империи(пересмотренный)

Вдыхая соленый морской воздух — как же он отличается от жаркого пустынного воздуха Капитула! — Командующая Мать Мурбелла проверяла работу предприятий по добыче и продаже камней су на Баззелле. За прошлый год Преподобная Мать Користа прислала на Капитул много грузов камней, выручка от продажи которых покрыла текущие расходы, в то время как доходы от продажи пряности шли на оплату поставок оружия с Ришеза. Мурбелла направила множество разведывательных групп для того, чтобы выявить сохранившиеся крепости мятежных Досточтимых Матрон, готовясь к исполнению давно задуманного широкомасштабного плана. Вскоре она будет готова всерьез взяться за непокорные анклавы.

Захват Баззелла и всего производства камней су отрезал Досточтимых Матрон от источника поступления денег. Это провоцировало их на сопротивление, но одновременно и ослабляло самые мощные опорные пункты непокорных женщин.

Пока Новая Община Сестер смогла подавить сопротивление и уничтожить еще пять укрепленных пунктов Досточтимых Матрон помимо Баззелла. На сто тысяч убитых ее солдатами мятежниц приходилась всего тысяча пленных. На каждую тысячу пленных приходилось не более сотни обращенных в Новую Общину Сестер. Мурбелла объявила своим советницам:

— Реабилитация всегда сомнительна, а смерть надежна. Нет нужды рассказывать вам, что представляют собой Досточтимые Матроны и как они мыслят. Будут ли они прислушиваться к нашим призывам к объединению? Нет! Сначала их надо сломить.

Последние цитадели мятежниц будут твердыми орешками, но Мурбелла убедилась, что ее валькириям по плечу любая задача. Но не каждая операция могла пройти так чисто и удачно, как захват Баззелла.

В течение нескольких последних месяцев Користа ввела некоторые изменения в операции по добыче камней су, и Мурбелла одобрила ее действия. С самого начала Користа — женщина, потерявшая двух детей, — горела желанием быть полезной. Еще до того, как она разделила память с Мурбел-лой, она, казалось, вспомнила, что значит быть сестрой Бене Гессерит.

Поселение на Баззелле состояло всего из нескольких строений и оборонительных сооружений на отрогах скал и на едва выступающих над поверхностью океана островах. Кроме того, часть населения ютилась на лодках, плавучих Фабриках и на стоявших на якоре плотах. Когда руководство Деятельностью колонии перешло к Користе, многие обиженные сестры вначале потребовали освободить их от тяжелого труда с камнями су. Некоторые хотели отомстить за обиды злобным шлюхам. Специально оставив самых недовольных на их прежних местах — во многом эта тактика была похожа на тактику Мурбеллы, — Користа выдвинула других на должности местных советниц.

Сама она заняла относительно комфортабельные апартаменты, которые до этого Матрона Скира и ее шлюхи отняли у изгнанных сестер Бене Гессерит, и приказала оставшейся горстке Досточтимых Матрон построить для проживания палатки на каменистом пятачке. Мурбелла понимала, что это было средство контроля, а не акт мести. Скира и ее группа, так же, как и сосланные сестры, были в течение долгого времени вне большой политики. Ясно, что объединение этих совершенно разных женщин было весьма трудной задачей и большим испытанием для организаторских способностей Користы, но постепенно женщины научились работать бок о бок. Это было повторением в миниатюре того, что происходило в то же самое время на Капитуле.

К вечеру следующего дня инспекционной поездки Командующая Мать ознакомилась с возобновленной добычей камней су, она прошла по производственным участкам в сопровождении Користы и Досточтимой Матроны Скиры. Около дюжины рабочих — все уцелевшие Досточтимые Матроны — продолжали мыть и сортировать камни по расцветке и размеру, то есть выполняли работу, к которой прежде принуждали только изгнанниц Бене Гессерит. Надсмотр— щики-фибианцы больше не надзирали за работой; Мурбелла спросила, заметили ли водяные жители, что сменились руководившие ими женщины.

Под водой фибианцы-ныряльщики ловили и собирали больших медлительных моллюсков, холистер, усеянные щупальцами тела которых были покрыты толстыми вздутыми щитками; при трении на поверхности раковин образовывались молочно-белые царапины, которые затем можно было высечь оттуда, как драгоценные камни, вкрапленные в пустую породу. Медленный рост узлов, редкость морских раковин и трудность их добычи в глубоких водах — вот причины большой редкости и дороговизны камней су.

Когда Досточтимые Матроны завезли на планету фибианцев, добыча камней сразу резко увеличилась. Люди-амфибии жили в море и плавали на большой глубине без дополнительных приспособлений и оборудования, заплывали далеко от берегов в открытое море, где и охотились на медлительных холистер.

Стоя на пристани рядом со своими новыми советницами, Мурбелла обратила внимание на рослого самца-фибианца, стоявшего на краю скалы. Этот фибианец, видимо, прежде был надсмотрщиком, так как у пояса его до сих пор висел бич с шипами; четверо других фибианских ныряльщиков сгрудились на каменистом берегу, куда они только что доставили груз камней су.

Досточтимые Матроны сами не знали, откуда взялись фибианцы, но предполагали, что «откуда-то из Рассеяния, причем весьма давно». Скира сказала, что эти двоякодышащие гибриды являются островным видом с очень ограниченным словарным запасом, но инстинкт Мурбеллы, как воспитанницы Бене Гессерит, говорил иное. Память, которой она поделилась с Користой, подсказывала, что фибианцы были не так просты, как можно было предположить на первый взгляд.

Приказав двум сопровождающим идти вместе с нею, Мурбелла по гладкой скользкой дороге начала спускаться к усыпанному галькой берегу.

Это небезопасно. — Скира присоединилась к Командующей Матери. — У фибианцев отмечается иногда склонность к насилию. На прошлой неделе один из них утопил Досточтимую Матрону. Схватил ее и уволок под воду.

Вероятно, она это заслужила. Неужели ты сомневаешься, что мы втроем не сможем за себя постоять?

Почти целый взвод валькирий был готов вмешаться в случае необходимости.

Користа указала рукой на группу фибианцев.

— Самый рослый — это лучший добытчик. Видите, это вон тот, со шрамом на лбу? Он ныряет глубже других и Добывает больше всех камней су.

По памяти Користы Мурбелла вспомнила о покинутом Фибианском ребенке, спасенном Користой. У того ребенка был шрам на лбу, след удара когтем какого-то животного. Возможно ли, что это был тот же ребенок, давно ставший взрослым человеком? Ребенок, которого сама Користа назвала Дитя Моря? Вспомнила они и другие случаи, другие встречи. Да, этот водяной человек, определенно, знал, кто такая Користа.

Фибианец со шрамом первым заметил приближавшихся женщин. Все существа настороженно оглянулись, моргая своими узкими, как щелочки, глазами. Три мелких фибианца нырнули в воду и исчезли, оказавшись за пределами досягаемости. Фибианец со шрамом, однако, не сдвинулся с места.

Мурбелла внимательно рассматривала этого получеловека, стараясь разобраться в языке его тела, чтобы понять — хотя бы отчасти, — о чем он думает. Она сама была меньше ростом, чем фибианец, но нисколько не сомневалась, что победит его, если дело дойдет до поединка.

Некоторое время фибианец в упор разглядывал ее своими прикрытыми перепончатыми веками глазами. Потом он заговорил гортанным голосом, тембром похожим на звук, который издает мокрая тряпка, которую протаскивают сквозь узкую трубу.

Босс босс.

Что ты хочешь этим сказать?

Ты. Босс босс. Користа перевела.

Он знает, что вы — босс всех боссов.

Да, теперь я — твой босс. Он почтительно склонил голову.

— Я думаю, что ты намного умнее, чем хочешь показать. Ты хороший фибианец?

— Нет, не хороший. Лучший. Мурбелла бесстрашно сделала шаг вперед и подошла ближе к фибианцу. Она не имела ни малейшего понятия о социальных предпочтениях или табу этих существ.

— Мы с тобой оба вожди, и как вождь вождю я обещаю тебе, что мы не будем больше обращаться с вами так, как обращались Досточтимые Матроны. Мы не будем бить вас хлыстами и не позволим, чтобы вы били других. Работа — для всех. Блага — для всех.

— Нет больше хлыстов. — Он гордо и сурово вздернул подбородок. — Нет больше су для контрабандистов.

Мурбелла попыталась понять смысл сказанного. Было ли это обещанием или угрозой? Ясно, что за прошедший год фибианцы заметили значительные изменения в условиях жизни.

— Контрабандисты — это наша вечная и старая проблема, — пояснила Користа Командующей Матери. — Мы не можем помешать им собирать камни су в открытом море.

У Скиры раздулись крылья носа, отчего он еще больше стал похож на клюв.

Мы уже давно подозревали, что фибианцы тайно торгуют с контрабандистами, похищая наши камни и используя их для собственного обогащения.

Не ваши камни су, — произнес фибианец с булькающим рокотом в голосе.

Мурбелла вдруг поняла, что вот-вот добьется интересного перелома.

— Ты обещаешь не торговать с контрабандистами, если мы будем достойно с вами обращаться? Ты это хотел сказать?

У Скиры был вид смертельно оскорбленного человека.

— Фибианцы — рабы! Недочеловеки. Они могут делать только то, ради чего их создали.

Мурбелла смерила ее убийственным взглядом.

— Можешь провоцировать меня, если смеешь. Я с удовольствием убью еще одну надменную шлюху, чтобы настоять на своем.

Скира посмотрела на Мурбеллу взглядом кролика, глядящего в глаза гремучей змее. Она поклонилась и сделала шаг назад.

— Я поняла, Великая Досточтимая Матрона. Я не хотела нанести вам оскорбление.

Фибианец выглядел довольным.

— Никаких больше контрабандистов.

— Контрабандистам всегда хватало ума оставлять нам большую часть улова. Они, конечно, раздражали Досточтимых Матрон, но не настолько, чтобы посылать против них карательные экспедиции.

Рано или поздно мы бы все равно их раздавили, — проворчала Скира.

Что могли платить вам контрабандисты? — спросила Мурбелла у гибридного существа, не обращая внимания на Скиру. — Чего хотят фибианцы?

— Контрабандисты дают пряность. Мы даем су.

Так вот оно что! Хотя Гильдия отчаянно нуждается в меланже, а Мурбелла продолжала держать ее на голодном пайке, давая лишь самое необходимое, шайки контрабандистов и воротилы черного рынка начали расставаться со своими запасами пряности.

Она вытащила из кармана костюма маленькую таблетку коричного цвета и протянула ее фибианцу.

— У нас больше меланжи, чем у контрабандистов. Существо, скорчив недоумевающую гримасу, протянуло вперед перепончатую лапу и, взяв таблетку, опасливо ее понюхало. На толстых губах появилась улыбка.

— Пряность. Хорошо.

Он с очень серьезным выражением лица посмотрел на таблетку меланжи, но не сделал попытки проглотить ее.

— Вам будет хорошо, если вы будете дружить с сестрами. — Мурбелла показала пальцем на таблетку меланжи в руке фибианца. — Оставь ее себе.

— Сделка?

Мурбелла отрицательно покачала головой.

— Нет, это подарок тебе.

— Он не знает самого понятия дара. Дар не есть элемент его культуры, — произнесла Скира. — У рабов, кроме того, нет и понятия о собственности.

Интересно, все ли Досточтимые Матроны так слепы, так любят все упрощать и так полны предрассудков и предубеждений.

— Контрабандисты научили нас, — сказал фибианец. То ли ничего не поняв, то ли отказываясь от дара, фибианец протянул таблетку обратно Мурбелле — почтительно, а не злобно, а потом нырнул в море вслед за своими товарищами. Вскоре голова его исчезла под водой, за ним последовали и три другие ныряльщика. Скира возмущенно фыркнула.

— Если у вашей Общины Сестер так много меланжи, то мы можем платить ею фибианцам, избавиться от контрабандистов и забирать себе все камни су.

— Как только я вернусь на Капитул, то тотчас издам соответствующие приказы. Мы обеспечим фибианцев пряностью, если она им нужна. — Она посмотрела на Користу: интересно, когда эта ссыльная сестра в последний раз принимала меланжу. Наверняка, после захвата Баззелла Досточтимыми Матронами сестры Бене Гессерит были начисто лишены пряности. Должно быть, они пережили страшно тяжелую абстиненцию, синдром отмены. Но, погрузившись на мгновение в память, которую она разделила с Користой, она увидела, что фибианец со шрамом, Дитя Моря, взяв пряность у контрабандистов, часто прятал ее в тайниках на берегу, в камнях, где Користа могла ее найти. — Мы дадим пряность и другим, всем, кто нуждается в ней.

Предрассудки и вздор прошлого не должны препятствовать распространению прогресса. Если мы останемся приверженцами прошлому, то тем докажем лишь, что наш страх сильнее на ших интеллектуальных способностей.

Фабриканты Икса

Когда главный фабрикант Икса направил Гильдии послание, в котором оповестил ее об успешной разработке новых машин для навигации, на Икс спешно прибыла маленькая делегация Гильдии. Сама быстрота, с какой они примчались, обо всем сказала Хрону лучше всяких слов. Администраторы Гильдии были в большем отчаянии и растерянности, чем хотели показать.

Хрон и его лицеделы растянули фазу изобретения на восемь лет, это был самый малый срок, которым он мог оправдать внедрение революционной новой технологии. Он не мог позволить себе возбуждать ненужное любопытство Гильдии и даже иксианцев. Новые приборы смогут безошибочно вести любые корабли. Навигаторы будут не нужны, а значит, не нужна будет и пряность.

Скоро Хрон будет кормить их с руки. Одетый в маслянисто блестевший официальный костюм из шелкоплаза, Хрон невозмутимо стоял рядом с главным фабрикантом Шаямой Сеном. Несмотря на то что гхола барона Харконнена и годовалого Пауля Атрейдеса нуждались в постоянной опеке и заботе в своем убежище на Каладане, Хрон решил лично прибыть на Икс, чтобы ничего не упустить в столь важном действе.

Администратор Горус вошел в зал в сопровождении шести человек. Кроме чиновников Гильдии, здесь были пред— ставители независимого банка Гильдии и представители КООАМ. Похоже, что администраторы Гильдии намеренно не взяли с собой навигатора, оставив его запертым в корабле на орбите. Как же хотелось им скорее заполучить новую технологию!

На этот раз встреча происходила в более приватной обстановке, а не в шумном цехе. Сен приказал принести закуски, продлевая этот великий момент. Он наслаждался самим предчувствием успеха.

— Господа, скоро навеки изменится лицо галактической торговли. То, что вам нужно, уже, можно считать, у вас в руках, благодаря иксианским инновациям.

Горус попытался скрыть нетерпение под маской скепсиса.

— Ваши утверждение впечатляют, но я бы сказал, что они слишком экстравагантны.

— Они, кроме всего прочего, еще и правдивы.

Хрон играл свою скромную роль, передавая сладкие конфетки и бодрящий крепкий напиток, обильно приправленный (по иронии судьбы, учитывая суть встречи) меланжей.

Администратор Горус вежливо пробовал предложенные лакомства и одновременно просматривал технические данные и результаты испытаний, представленные командой Хрона.

— Эти новые иксианские навигационные приборы, кажется, в тысячу раз более точны, нежели предыдущие модели, установленные нами ранее на некоторых наших кораблях. Это намного лучше, чем приборы, использовавшиеся в Рассеянии.

Главный фабрикант сделал большой глоток горячего меланжевого напитка.

— Не следует недооценивать иксианцев, уважаемый администратор Гильдии. Мы заметили, что вы не включили навигатора в состав делегации.

Горус высокомерно посмотрел на фабриканта. — В этом не было необходимости. Хрон с трудом подавил улыбку. Это высказывание было правдивым, причем сразу на нескольких уровнях.

— Человечество пыталось создать точные навигационные системы в течение… тысячелетий! Вспомните, сколько кораблей мы потеряли во время Великого Голода, — сказал банкир Гильдии, и внезапно сильно покраснел. — Мы думали, что разработка столь совершенных приборов займет несколько десятилетий.

Сен горделиво посмотрел на Хрона. Даже главный фабрикант искренне полагал, что новую технологию создали на Иксе, а не получили в готовом виде от Внешнего Врага.

Купец из КООАМ покосился на банкира Гильдии и нахмурился.

В этом нет ничего нового, просто иксианцы, видимо, давно вели секретные разработки запрещенных технологий.

И, должен сказать, к вящей нашей выгоде и пользе, — перебил его Горус, отсекая возможность дальнейших споров.

— Мы, иксианцы, не почиваем на лаврах, — процитировал Шаяма Сен один из иксианских догматов. — Те, кто не следует за прогрессом и инновациями, вскоре оказывается плетущимся в хвосте истории.

В беседу вмешался Хрон, чтобы предупредить возможные глупые вопросы.

— Мы предпочитаем называть эти приборы «математическими компиляторами», чтобы избежать всякой возможности спутать их с мыслящими машинами любого рода. Эти компиляторы просто автоматизируют процессы, которые могут выполнять навигаторы или даже ментаты. Мы не желаем будить призрак, который когда-то привел к Батлерианскому Джихаду.

Он слушал собственные эвфемизмы и рационализации, прекрасно зная, что эти люди сделают то, что хотят сделать, и не станут при этом обращать внимание на законы и моральные ограничения. Они, правда, были слишком впечатлительны и жадны — этого достаточно, чтобы требовать оправданий — на всякий случай, если возникнут неудобные вопросы.

Шаяма Сен добавил, придав резкости голосу:

— Если у вас, господа, были бы какие-нибудь сомнения, то вы не приехали бы сюда. Разыгрывая озабоченность и цитируя древние запреты, не хотите ли вы заставить нас снизить цены? Это у вас не пройдет. — Он, не переставая улыбаться, поставил чашку на стол.

Для нас, и это понятно, коммерческий смысл состоит в том, чтобы как можно шире распространить и внедрить новую технологию. Мы полагаем, что Община Сестер будет особенно стремиться получить новые приборы, чтобы создать свой автономный флот. Сейчас Община сотрудничает с Космической Гильдией только потому, что не имеет иного выбора. Интересно, сколько они согласятся заплатить за свою независимость?

В этот момент у администратора Горуса, представителя банка Гильдии и торговца из КООАМ мгновенно сдали нервы — они начали грязно ругаться и протестовать. Во-первых, это они предложили осуществить разработку. Им обещали эксклюзивные цены. Они и так уже согласились платить головокружительные суммы.

Хрон пресек спор, прежде чем он перешел в склочную ссору. Он не хотел, чтобы сорвался его с такой тщательностью продуманный план:

— Главный фабрикант просто привел пример, чтобы вы поняли ценность нашей новой технологии. Если вы, господа, считаете, что имеете отношение к возникновению самой идеи, то вы, конечно, понимаете, что подобные предложения мы можем получить в каком угодно ином месте. И при этом не будет никакого повышения или понижения предварительно согласованных цен.

Сен энергично кивнул.

— Отлично, давайте не будем даром терять время на эти Уловки. Возможно, наши цены высоки, но вы заплатите. Не будет никаких расходов на меланжу, не будет зависимости от капризных навигаторов. Вы прозорливые бизнесмены, но даже ребенку понятно, какой доход может извлечь Гильдия, если оснастит свои корабли нашими, — он на секунду сделал паузу, вспоминая термин, придуманный Хроном, — математическими компиляторами.

После этого он повернулся к представителю КООАМ, который как раз только что съел последнюю конфету, а теперь допивал чашку горячего напитка.

Думается, мне нет нужды объяснять все это такому специалисту, как вы.

Нашей организации приходится вести торговлю даже во время войн. Ришез получает огромные доходы, продавая гигантские количества вооружения Новой Общине Сестер.

Главный Фабрикант Икса что-то недовольно проворчал, вспомнив этот прискорбный факт.

Администратор Горус пребывал в сильном волнении.

— Прежде, когда мы устанавливали примитивные навигационные приборы на наши корабли, мы были вынуждены оставлять на борту навигатора. — Он просительно заглянул в глаза главному фабриканту. — Мы не вполне доверяли вашим ранним моделям, но тогда у нас не было и острой потребности в них. Была проблема надежности, знаете ли, ведь корабли действительно пропадали… Однако теперь, когда Новая Община Сестер наложила строгие ограничения на поставки пряности и при проверенной точности ваших… компиляторов, я вижу, что мы вполне можем положиться на ваши навигационные приборы.

— Если, конечно, они работают именно так, как вы говорите, — вставил банкир Гильдии.

Теперь, когда стало ясно, что все собравшиеся верят в надежность новых математических компиляторов, Хрон поспешил посеять среди гостей семена раздора.

— Вам, конечно, известно, что это изменение сделает навигаторов совершенно лишними. И это, конечно, не слишком приятная сторона медали.

Администратор Горус неловко заерзал на стуле и посмотрел сначала на банкира, а потом на членов своей делегации.

— Да, мы знаем об этом несчастье.

Наши мотивации так же важны, как и наши цели. Используйте эту аксиому для того, чтобы лучше понять противника. Обладая таким знанием, вы сможете либо разгромить его, либо, что еще лучше, манипулировать им так, чтобы он стал вашим союзником.

Башар Майлс Тег

Волнение навигаторов достигло такой степени, что Эдрик решил добиться аудиенции у самого Оракула Времени.

Навигаторы использовали предзнание для того, чтобы водить корабли по свернутому пространству, а не для того, чтобы разбираться в политических интригах и человеческом поведении. Администрация надула навигаторов, ударила их в спину. Посвященные в эзотерические тайны, навигаторе никогда не считали важной любую человеческую деятельность, не связанную с Гильдией. Какое безумие! Космическая Гильдия оказалась застигнутой врасплох потерей пряности и капризами единственных оставшихся поставщиков пряности. Прошло четверть века после уничтожения Ракиса; еще хуже, что Досточтимые Матроны, как последние идиотки, истребили всех до единого мастеров Тлейлаксу, которые знали, как получать пряность в своих аксолотлевых чанах.

Теперь, когда такое множество разнородных групп отчаянно нуждалось в меланже, навигаторы были предательски поставлены буквально на край пропасти. Может быть, Оракул предложит решение, которое не видит Эдрик. Во время их предыдущей встречи она намекнула, что у этой проблемы может быть решение. Эдрик был уверен, что Оракул не имела в виду навигационные приборы.

Столкнувшись с этой трудной ситуацией, Эдрик приказал доставить свою емкость в гигантскую древнюю обитель, куда Оракул являлась всякий раз, когда считала нужным посетить физическую вселенную. Робея от предстоящей встречи, Эдрик тщательно обдумал, что и как он будет говорить Оракулу, осознавая при этом, что вся его затея может оказаться бессмысленной и бесполезной. Обладая предзнанием, намного превосходящим таковое Эдрика или любого другого навигатора, Оракул, должно быть, уже давно предвидела эту встречу и уже знает, что скажет ей Эдрик.

Он робко, выглядывая из иллюминатора емкости, смотрел на прозрачное вместилище Оракула. Много лет назад на стенах этого вместилища были выгравированы какие-то тайные символы — координаты, гипнотические знаки, древние руны, таинственные пометки, понятные только Оракулу. Ее обитель напомнила Эдрику миниатюрный храм, и Эдрик чувствовал себя униженным просителем.

— Оракул Времени, мы столкнулись с самой большой трудностью, с самым большим несчастьем в нашей истории со времен правления Тирана. Твоим навигаторам катастрофически не хватает пряности, и наша собственная администрация плетет против нас заговор. — Говоря это, он дрожал от гнева. Недалекие чиновники Гильдии думают, что могут решить проблему созданием более совершенных иксианских машин! Это всего лишь бледные копии навигаторов. Гильдии нужна пряность, а не автоматические математические компиляторы. — Я заклинаю тебя, укажи нам путь к спасению, путь к выживанию.

Эдрик почти физически ощутил, что за стенами вместилища Оракула началась буря, в мозгу Оракула происходила сложнейшая трансформация идей и мыслей, основанных на невероятном предзнании. Когда Оракул начала отвечать, Эдрик понимал, что при этом она использует лишь ничтожную долю энергии, в то время как ее мозг занят решением куда более важных и грандиозных проблем.

Потребность в пряности всегда очень и очень велика, удовлетворить потребность в ней невозможно, так что это малая проблема.

Малая проблема? — как эхо, повторил Эдрик, не веря своим ушам. Оракул отмела все его аргументы. — Наши запасы пряности почти истощены, а Община Сестер выделяет нам лишь малую долю того, что нам нужно. Навигаторы поставлены на край гибели и исчезновения. Что может быть еще более важной проблемой?

Кразилец. Я призову моих навигаторов, когда они мне потребуются.

Но как мы сможем помочь тебе, если у нас не будет меланжи? Как сможем мы выжить?

Вы найдете другой способ добывать пряность, древний способ, давно забытый, я предвижу это. Но вы должны сами открыть его.

Внезапно наступившая в сознании Эдрика тишина сказала ему, что Оракул прекратила разговор и занялась решением своих более важных проблем. В его мозгу запечатлелось одно: «Есть другой источник пряности!»

Ракис разрушен, Новая Община Сестер отказывается поставлять пряность из своих запасов, а мастера Тлейлаксу убиты. Где еще могут навигаторы искать пряность? Так как Оракул сказала, что решение существует, Эдрик не сомневался в этом. Возвращаясь домой, Эдрик отдался на волю своих беспокойных мыслей. Может быть, есть какая-то другая планета, на которой обитают черви? То есть существует иной природный источник пряности?

Или это новый — то есть хорошо забытый — способ изготовления меланжи? Что именно было забыто? Есть ли способ возродить утраченное знание? Знает ли еще кто-то эту технологию? Эту информацию уже давно уничтожили и похоронили неумные и недалекие Досточтимые Матроны. Как можно снова добыть эти знания?

Мастера Тлейлаксу унесли свои секреты в могилу, но даже смерть не всегда безвозвратно стирает знание. Старейшины тлейлаксов-отступников, теневые братья некогда великих мастеров, не знают, как получать синтетическую меланжу, но они знают, как выращивать гхола. А у любого гхола можно запустить его историческую и генетическую память!

Эдрик вдруг понял, что знает ответ. Или думает, что знает. Если удастся воссоздать одного из мастеров, то можно получить доступ к утраченному, казалось бы, знанию. И тогда проклятые сестры снова останутся ни с чем.

Неисследованные просторы, в которые люди попали во время бегства в Рассеяние, оказались враждебными и непонятными, их населяли опасные звери, там человека на каждом шагу подстерегали смертельные и неожиданные ловушки. Те, кто выжил, закалились, изменившись до неузнаваемости, и мы до сих пор не можем в полной мере понять и осознать меру и качество этих изменений.

Преподобная Мать Тамалейн

Скрестив ноги, Шиана сидела на полу питомника, а четыре футара неутомимо рыскали вокруг нее. Пользуясь своими навыками в изменении телесных функций, она сделала реже сердцебиение и уменьшила потоотделение. После того как футар по имени Хррм увидел ее пляску с червями, он поделился своим благоговением с другими футарами, и теперь Шиана чувствовала себя в безопасности среди этих гибридов кошки и человека. Мало того что она контролировала исходящий от нее запах, она не отводила глаз, встречаясь взглядом с футарами.

По большей части футары передвигались на двух ногах, но иногда становились и на все четыре лапы. Они все время неутомимо перемещались, не останавливаясь ни на мгновение.

Несколько минут Шиана не двигалась. Футары резко Дергались, каждый раз, когда она моргала, а потом снова принимались рыскать по питомнику. Хррм приблизился к ней и втянул носом воздух. Шиана подняла голову и тоже принюхалась.

Несмотря на то что эти животные были потенциально опасны и могли в любой момент напасть, Шиана считала, что очень важно проводить некоторое время с ними здесь, в запертом и охраняемом питомнике. Тщательно обдумав свои наблюдения, Шиана пришла к выводу, что футары могут рассказать гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Надо лишь суметь вытянуть из них необходимую информацию.

В неизведанных дебрях Рассеяния какие-то «укротители» вывели футаров специально для борьбы с Досточтимыми Матронами. Но кто такие эти укротители? Знали ли они о Враге? Может быть, именно здесь удастся нащупать ключ к происхождению шлюх и понять природу старика и старухи, которые, как утверждает Дункан, преследуют их.

Больше еды, — произнес Хррм, расхаживая вокруг Шианы кругами. Мех на его теле потускнел, а дыхание смердело, как сгнившее мясо.

Вы сегодня и так уже хорошо поели. Если вы будете много есть, то разжиреете. Тогда вы станете медлительными и не сможете охотиться.

— Голод, — сказал другой футар.

Вы всегда голодны, еду вам дадут позже. — Постоянное желание есть было заложено в футаров генетически, и Досточтимые Матроны, пленив футаров, держали их на грани голодной смерти. Сестры Бене Гессерит, напротив, разработали схему здорового питания.

Расскажи мне об укротителях. — Она повторяла этот вопрос уже, наверное, в сотый раз, стараясь выудить у Хррма хотя бы еще одно слово, добыть еще одну крупицу информации.

Где укротители? — с внезапно вспыхнувшим в глазах интересом спросил Хррм.

— Их здесь нет, и я не смогу найти их без вашей помощи.

— Футары и укротители. Партнеры. — Хррм потянулся и засопел. Другие футары тоже начали играть мышцами и ощетинились, явно гордясь своим физическим совершенством.

Очевидно, что если футара занимала какая-то одна вещь, он не мог отвлечься на другую. Как бы то ни было, Шиане удалось убедить Хррма (и в меньшей степени других трех футаров) в том, что сестры Бене Гессерит отличаются от Досточтимых Матрон. Хррм совершенно забыл о том, что несколько лет назад убил проктора. Несмотря на то что сестры оказались не укротителями, футары смирились с ними и поняли, что на них не надо охотиться и пожирать, как Досточтимых Матрон. По крайней мере Шиана очень на это надеялась. Она медленно выпрямила ноги и встала.

— Голод, — повторил Хррм. — Хочу еду сейчас.

— Вы получите еду. Мы ведь никогда не забываем кормить вас, так?

Никогда не забываете, — подтвердил футар.

Где укротители? — спросил другой футар.

Их здесь нет, они далеко.

Хочу укротителей.

— Скоро они придут. Они придут, как только вы поможете нам их найти.

Шиана покинула питомник, а футары снова начали рыскать среди деревьев в поисках добычи, которую им не суждено было найти на «Итаке». Шиана вышла в коридор и с особой тщательностью заперла дверь.

Очень часто нам легче истребить друг друга, чем сгладить различия между нами. В этом заключается космическая ирония человеческой природы!

Командующая Мать Мурбелла

Для того чтобы регулярно получать столь нужную пряность, Космическая Гильдия регулярно присылала на Капитул свои лайнеры. Корабли привозили необходимые для жизни материалы, рекрутов Общины Сестер и информацию, собранную разведчиками. Мурбелла тщательно следила за укрепленными анклавами Досточтимых Матрон, готовясь вместе с ее Валькириями к очередной экспедиции.

За шесть часов до прилета рейсового лайнера Гильдии в окрестностях Капитула появилось судно меньших размеров. Как только оно вывалилось из свернутого пространства, то сразу же подало предостерегающий сигнал.

Маленький корабль, прибывший из Рассеяния, имел необычную овальную форму, был оснащен двигателями Хольцмана и имел собственное поле-невидимку, которое мерцало в определенном ритме, меняя фазы. Вероятно, судно было повреждено по пути на Капитул, так как в отработанном топливе наблюдалась очень высокая радиация. Маневры судна также были лихорадочными и неуверенными.

Как только о появлении корабля оповестили Мурбеллу, она немедленно явилась в центр связи Убежища, опасаясь, что это может быть еще один поврежденный корабль Досточтимых Матрон, прилетевший откуда-то с дальних окраин Старой Империи. На экране слежения было столько электростатических помех, что Мурбелла с трудом смогла рассмотреть силуэт пилота. Только после того, как судно сожгло все топливо и легло на стационарную орбиту, разрешение передачи стало достаточным для того, чтобы Мурбелла смогла разглядеть в пилоте жрицу культа Шианы, направленной Защитной Миссией для распространения новой дикой религии.

— Командующая Мать, мы принесли страшную весть! Неотложное предупреждение.

В фонаре кабины были видны фигуры других людей, но сестра не применила код, сообщавший о том, что ее к чему-то принуждают или она находится в плену. Понимая, что эти люди все слышат, но не зная, кто они, Мурбелла заговорила, тщательно подбирая и взвешивая слова:

— Я слушаю… Ириэль. Откуда ты прибыла?

— С Гамму.

Изображение с каждой минутой становилось все более четким. В пилотской кабине Мурбелла теперь ясно различала пять человек. Большая часть была одета в традиционную одежду Гамму, пассажиры были чем-то встревожены, лица их были покрыты синяками, на коже и одежде — видны пятна запекшейся крови. Двое были либо мертвы, либо без сознания.

— У нас нет выбора… и нет никаких шансов. Нам пришлось пойти на риск.

Мурбелла отрывисто приказала находящейся рядом с ней женщине:

— Отправьте спасательный корабль. Немедленно доставьте всех сюда. Быстро!

— У нас нет времени, — продолжала передавать жрица, всем телом дрожа от усталости и перенапряжения. — Нам надо немедленно предупредить вас. Нам удалось бежать с Гамму за несколько часов до отлета лайнера Гильдии, но шлюхи едва не убили нас. Они знают, что стало известно нам. Когда прибывает лайнер?

— У нас в запасе еще несколько часов, — сказала Мурбелла, стараясь придать своему голосу уверенность.

— Это может произойти раньше, Командующая Мать. Они знают.

— Что они знают? Что вы обнаружили?

— Облитераторы. У Досточтимых Матрон на Гамму осталось еще четыре облитератора. Они получили их с Тлейлаксу, от Верховной Матроны Геллики и сегодня прибудут сюда на корабле Гильдии. Они намерены уничтожить Капитул.

Раны Ириэль оказались не тяжелыми, но она была истощена и до предела измотана. Она сделала все, что было в ее силах, чтобы бежать с Гамму на этом маленьком корабле. Трое из шестерых ее товарищей умерли до того, как им смогли оказать медицинскую помощь, остальных экстренно доставили в госпиталь.

До того как отправиться спать, Ириэль настояла на том, чтобы закончить рапорт Командующей Матери, хотя сама едва держалась на ногах. Мурбелла приказала подать меланжевый напиток и стимуляторы, которые на время придали бодрости обессиленной женщине.

Ириэль рассказала о своих злоключениях на Гамму. Она была отправлена туда несколько лет назад с заданием подготовить население к грядущему конфликту. Проповедуя учение Шианы и необходимость противостоять Внешнему Врагу, Ириэль смогла организовать партию своих фанатичных приверженцев. Чем больше население Гамму проникалось опасностью, грозившей извне, тем больше хотелось этим людям слышать проповеди Ириэль, внушавшие надежду и обещавшие спасение.

Но на Гамму находился один из самых мощных анклавов Досточтимых Матрон. Когда культ Шианы стал разрастаться, шлюхи нанесли удар, начав охотиться за его последователями. Как это ни парадоксально, преследования лишь сделали последователей культа более твердыми и решительными. Когда Ириэль попросила помощи в похищении подходящего корабля для бегства с Гамму, у нее не было трудностей в поиске помощников. Пятнадцать ее храбрых помощников погибли для того, чтобы корабль мог взлететь и уйти с Гамму.

— Ты сделала то, что от тебя требовалось, Ириэль. Ты доставила предупреждение вовремя. Теперь иди отдыхать. — Мурбелла взяла в руки листы кристаллической ридулианской бумаги, которые Ириэль похитила у Досточтимых Матрон.

Вскоре появился лайнер Гильдии — на два часа раньше запланированного времени.

Ириэль понимающе посмотрела в глаза Командующей Матери.

— Наша работа только начинается.

Мурбелла надеялась, что времени будет больше, но не рассчитывала на это. Час назад ришезианские корабли расставили на орбите множество мин. Замаскированные полями-невидимками, эти мины дрейфовали в местах обычной остановки кораблей Гильдии.

Мурбелла уже отдала боевые приказы, и как только в окрестностях планеты появился корабль Гильдии, сестры Новой Общины принялись за дело. Дочь Мурбеллы Джейнис должна будет повести первый ударный отряд, но Мурбелла хотела в бою быть рядом с дочерью. Командующая Мать так и не стала чистым администратором.

Как сообщила жрица, Досточтимые Матроны подкупили экипаж лайнера, чтобы он доставил их на Капитул, что прямо нарушало запрет, изданный Космической Гильдией. Это был еще один пример двурушничества Гильдии, которая закрывала глаза на нарушения, если это было ей выгодно. Знал ли навигатор о наличии облитераторов на борту? Даже если Гильдия решила бы наказать Общину Сестер за ограничения в поставке пряности, то едва ли администрация Гильдии оказалась бы настолько глупой, чтобы уничтожить и превратить в обгорелый шар Капитул — единственный источник меланжи в мире.

Мурбелла решила перекрыть одну взятку другой, хотя бы для того, чтобы показать Гильдии, что Досточтимые Матроны не могут конкурировать в этом отношении с Общиной Сестер. Имея в своем распоряжении добычу камней су, огромные запасы пряности и червей в зоне пустыни на Капитуле, Мурбелла могла превзойти кого угодно — причем обставить это подходящими угрозами.

Прежде чем лайнер успел открыть свои люки и выпустить торговые корабли или замаскированные суда Досточтимых Матрон, Мурбелла передала открытым текстом:

— Внимание: лайнеру Гильдии. Сейчас ваши сенсоры покажут присутствие вокруг вас орбитальных мин. — Она подала сигнал, и вокруг мин было снято поле-невидимка. Сотни сверкающих, начиненных взрывчаткой мин закружились около лайнера. — Если вы откроете люки, и из них выйдет хотя бы один корабль, я направлю мины к корпусу вашего лайнера и от него останется лишь груда космической пыли.

Навигатор попытался протестовать. На связь, грязно ругаясь, вышел администратор Гильдии, но Мурбелла не стала отвечать на ругань. Она принялась спокойно передавать на борт лайнера содержание ридулианских бумаг, доставленных Ириэлью, а затем дала администратору две минуты на размышление.

Потом она снова заговорила:

— Как вы сами видите, мы в полном праве уничтожить ваш лайнер как для того, чтобы предупредить применение облитераторов, так и для того, чтобы наказать Гильдию. Наши ришезианские взрывные устройства сделают это без лишнего шума и так, что мы не потеряем ни одной сестры.

— Уверяю вас, Командующая Мать, мы ничего не знаем о противоправном наличии на борту оружия…

— Даже самая неумелая Вещающая Истину скажет, что вы лжете, администратор Гильдии. — Она не приняла протест, дала секунду на раздумье, а потом снова заговорила рассудительным тоном: — Есть другая альтернатива, лично меня она устраивает больше, потому что позволит избежать жертв среди невинных пассажиров, находящихся у вас на борту. Альтернатива заключается в том, что вы впускаете нас к себе на борт и позволяете нам захватить Досточтимых Матрон и их облитераторы. На самом деле, — она провела пальцем по губам, — я могу даже проявить щедрость. Если вы без промедления согласитесь сотрудничать с нами и не станете оскорблять наш разум неискренними протестами, то мы подарим вам две полные меры пряности — после того, как наша миссия будет успешно завершена.

Навигатор колебался всего несколько мгновений.

— Мы определим, какие из фрегатов в отсеке погрузились на Гамму. Возможно, там находятся Досточтимые Матроны и облитераторы. Но разбираться с этими женщинами вам придется самим.

Мурбелла хищно улыбнулась.

— Я не приняла бы никаких других условий.

Уставшая, но не скрывающая радости Командующая Мать гордо стояла рядом с дочерью на забрызганном кровью капитанском мостике одного из лишенных опознавательных знаков фрегатов Досточтимых Матрон. Одиннадцать шлюх лежали на палубе в разорванных трико и со сломанными костями. Мурбелла и не ожидала, что они сдадутся живыми. В рукопашной схватке погибли шесть сестер.

Одной из убитых была, как это ни печально, храбрая жрица Ириэль, которая тоже попросилась участвовать в бою, несмотря на усталость. Движимая жаждой мести, она своими руками убила двух шлюх, но была убита брошенным в нее ножом, вонзившимся ей в спину между лопаток. Перед ее смертью Мурбелла успела разделить с ней память, чтобы получить все, что эта женщина знала о Гамму и об угрозе тамошних Досточтимых Матрон.

Угроза была больше, чем предполагала Мурбелла. С ней надо было покончить безотлагательно.

Команда мужчин, оснащенная подвесными платформами, извлекла из гнезд возле люков облитераторы — по два с каждого из двух фрегатов Досточтимых Матрон. Эти ослепленные злобой мятежницы, не испытывая ни малейших угрызений совести, были готовы сжечь целую планету со всеми ее обитателями только ради того, чтобы обезглавить Новую Общину Сестер. За это их следует примерно наказать.

— Нам надо изучить это оружие, — сказала Мурбелла, взволнованная перспективой начала его производства. — Мы должны воспроизвести эту технологию. Нам понядобятся тысячи таких облитераторов, если нападет Враг.

Джейнис мрачно посмотрела на мертвое тело жрицы, на убитых шлюх, разбросанных по палубе, точно сломанные куклы. Гнев окрасил щеки Джейнис.

— Может быть, нам использовать один из облитераторов против Гамму, чтобы уничтожить там всех шлюх без исключения?

Мурбелла улыбнулась.

— О да, Гамму станет нашей следующей целью, но наша атака будет более персональной.

Мы не замечаем, как пасть хищника сжимается вокруг нашей шеи до тех пор, пока его клыки не обагрятся кровью.

Дункан Айдахо

Когда «Итака» вошла в пустое пространство, Дункан, прикоснувшись к сенсорам панели управления, слегка изменил курс. Не имея ни карт, ни записей, Дункан не знал, доходили ли люди, ушедшие в Рассеяние, в этот уголок вселенной. Но, собственно, какая разница? Уже четырнадцать лет они вслепую летят в никуда. Для того чтобы до минимума сократить вероятность катастрофы, Дункан очень редко активировал двигатели Хольцмана.

По крайней мере он смог пока сохранить корабль и его пассажиров. Многие из них, особенно Гарими и ее фракция, так же, как раввин и его люди, испытывали нарастающее беспокойство. К тому же на борту родились десятки детей, которых сейчас в отсеках «Итаки» воспитывали прокторы. Все эти люди хотели обрести дом.

— Мы не можем блуждать в космосе вечно! — заявила Гарими на последнем всеобщем собрании.

«Можем, и, возможно, нам придется это делать и дальше». Гигантский корабль требовал заправки топливом не чаще одного-двух раз в столетие, тем более что большую часть энергии корабль-невидимка мог черпать из рассеянных в пространстве редких молекул.

В течение нескольких лет корабль-невидимка бороздил космос, не погружаясь в свернутое пространство. Дункан увел судно туда, где не бывал никто, даже в своем воображении.

Эти участки не были нанесены ни на одну космическую карту. Ему удалось ускользнуть не только от Внешнего Врага, но и от Оракула Времени. Дункан уже не знал, кому в этой жизни можно доверять.

Все это время он не видел никаких признаком мерцающей сети, но он начал тревожиться из-за того, что им пришлось слишком долго пребывать в одном участке вселенной. «Почему старик и старуха так сильно хотят заполучить нас? Не за мной ли они охотятся? Или им нужен корабль? Или еще кто-то на его борту?»

Дункан выжидал, отпустив на волю свои мысли, текущие вместе с кораблем; он чувствовал, как в его памяти перекрываются воспоминания о прожитых им жизнях, очень многих жизнях . Слияние плоти и сознания, потоки опыта и воображения, великие учения, которым он следовал, и великие события, которые ему довелось пережить. Он просеивал в памяти все свои жизни, начиная с первого детства, когда он жил на Гьеди Первой при тирании Харконнена, потом на Каладане, став оружейным мастером Дома Атрейдесов. Он отдал свою первую жизнь, чтобы спасти от смерти Пауля Атрейдеса и леди Джессику. Потом мастера Тлейлаксу воссоздали его в виде гхола, нареченного Хаитом, а потом последовали многие воплощения Дункана Айдахо, служившие верой и правдой капризному богу-императору. Как много боли, как много радости.

Он, Дункан Айдахо, присутствовал при многих поворотных моментах истории, начиная от падения Старой Империи и возвышения Муад'Диба до долгого правления и смерти бога-императора… и многого другого после этого. История отфильтровывала события, меняла их, и они обновлялись в памяти Дункана, воочию их пережившего.

Когда-то очень давно он любил темноволосую красавицу Алию, несмотря на все ее странности. Несколько столетий спустя он любил Сиону, хотя и было очевидно, что бог-император столкнул их намеренно. За все свои жизни в качестве гхола он любил многих красивых экзотических женщин.

Но почему ему так трудно избавиться от воспоминаний о Мурбелле, от тяги к ней? Он так и не смог разорвать узы, связывавшие их.

Все последние недели Дункан очень плохо спал. Стоило ему лечь на кушетку и обнять подушку, как его тотчас начинали обуревать мысли и воспоминания о Мурбелле, он остро ощущал пустоту там, где прежде была она. Прошло столько лет, так почему не исчезают эти нити томления, почему не стихает боль?

Испытывая невероятное беспокойство и желая положить между собой и Мурбеллой с ее зовом Сирены еще большее расстояние, он, воспользовавшись своей смелой — или безрассудной? — интуицией, бросил «Итаку» в свернутое пространство, предварительно стерев в журнале текущие координаты.

Когда они вынырнули из свернутого пространства в какой-то опять-таки не нанесенной ни на одну карту части вселенной, Дункан позволил сознанию погрузиться в состояние полета, в состояние более глубокое, нежели транс ментата. Дункан не признался себе в этом, но он сделал это только для того, чтобы почувствовать хотя бы малейший признак присутствия Мурбеллы, несмотря на то что он прекрасно знал, что ее здесь нет и не может быть.

Одержимость.

Дункан не мог сосредоточиться, и его рассеянность и отвлечение сделали его уязвимым к тонкой, как паутинка, но смертельно опасной сети, которая начала незаметно опутывать корабль-невидимку.

Тег поднялся на командирский мостик, увидел Дункана У консоли управления и заметил, что тот поглощен своими мыслями, что стало случаться с ним все чаще, особенно в последнее время.

Тег бегло оглядел модули панели управления, посмотрел на монитор, проследил маршрут судна. Тег сначала прочитал данные на консоли, а потом сравнил их с тем, что увидел в черноте космического пространства. Даже без сенсоров корабля-невидимки и без экранов Тег всеми чувствами воспринимал непомерный объем пустого пространства. Новая бездна, еще один беззвездный регион, чем-то отличавшийся от того, который они только что покинули.

Дункан совершил безрассудный скачок в свернутое пространство. Правда, природа этих случайных скачков была такова, что любое новое положение могло быть ближе к Врагу с большей вероятностью, чем дальше от него.

Что-то беспокоило Майлса, что-то было не так. Наследственность Атрейдесов дала себя знать. Он умел концентрироваться на аномалиях и различать нюансы, говорившие, что не все в порядке. Не один Дункан умел видеть странные вещи.

— Где мы?

Дункан отвечал рассеянно и с шутливой загадочностью.

— Кто знает, где мы? — Он вышел из своего транса и едва не задохнулся. — Майлс! Я вижу сеть. Она опутывает нас и вот-вот затянется в петлю, из которой не будет выхода.

Дункан бросил корабль не в неизведанную даль космоса, а переместил его в непосредственную близость от Врага. Как голодные пауки, реагирующие на каждое неожиданное сотрясение паутины, старик и старуха решили затянуть сеть.

Едва лишь осознав предчувствие, Тег начал действовать с невероятной быстротой, без раздумий перейдя в другое состояние. Тело его перерабатывало импульсы с непостижимой быстротой, действия стали невероятно стремительными. Обмен веществ ускорился до уровня, который не смог бы выдержать ни один нормальный человеческий организм Майлс взялся за контрольные сенсоры панели управления. Руки его мелькали так быстро, что превратились в смазанную пелену. Он мгновенно активировал двигатели Хольцмана, хотя они еще не зарядились до полной рабочей мощности. Тег — невероятно быстрый и неестественно внимательный — стал частью корабля и бросил его в следующий виток свернутого пространства.

Он даже почувствовал натяжение тонких нитей, пытавшихся удержать корабль, который в последнем рывке сумел разорвать сеть и уйти в складку пространства, потом Майлс совершил еще один скачок, потом еще, чтобы увести судно подальше от ловушки. Он сверхъестественным образом ощутил боль тех, кто раскинул паутину, когда она трещала и рвалась, а потом ярость охотников, снова упустивших желанную добычу.

Тег метался по командирскому мостику, регулировал приборы, отправлял команды, двигаясь так быстро, что никто — даже Дункан — не смог бы понять, что он исправляет допущенную ошибку. Наконец Майлс сбросил темп, вернувшись к обычному ритму — он был измотан, истощен и просто умирал от голода.

Пораженный тем, сколько смог сделать Тег в течение какой-то секунды, Дункан тряхнул головой, чтобы избавиться от вязких воспоминаний о Мурбелле.

— Что ты только что сделал, Майлс?

Понуро сидевший в пилотском кресле Майлс в ответ только загадочно улыбнулся.

— То, что было необходимо. Теперь опасность миновала.

Обычному игроку никогда не придет в голову, что он может изменить правила игры.

Башар Майлс Тег

Хруп!

Лезвия садовых ножниц с хрустом смыкались, отрезая лишние ветки, мешавшие придать кусту желаемую форму.

— Видишь, как жизнь упорно старается выйти за пределы четко очерченных границ? — Раздраженный старик шел вдоль высокой живой ограды, обрамлявшей лужайку, и методично равнял кусты, срезая сучья и листья, все, что выпадало за пределы его представлений о геометрическом совершенстве. — Неровные кусты невероятно злят и выбивают из колеи.

Щелкая ножницами, он снова и снова атаковал непокорные кусты. В конце концов плоскости ограды стали идеально гладкими, соответствуя представлениям старика о красоте.

Старуха, сидя в парусиновом шезлонге, весело наблюдала за стариком. Она поднесла ко рту стакан свежего лимонада.

— Мне кажется, кое-кто здесь хочет улучшать порядок вещей, вместо того, чтобы смириться с существующей реальностью. В случайности тоже есть своя ценность.

Отхлебнув напиток, она подумала, не включить ли фонтанчики-шутихи, просто для того, чтобы облить старика и показать ему неизбежность неожиданностей. Но скорее всего эта забава его просто разозлит, не принеся никакой пользы. Она вместо этого продолжала забавляться, наблюдая, как спутник ее жизни занимается никому не нужной работой.

— Вместо того чтобы сходить с ума, цепляясь за какие-то наборы правил, не лучше ли изменить сами правила? У тебя для этого есть и силы, и возможности.

Он взглянул на старуху, мрачно сверкнув глазами.

Ты хочешь сказать, что я сошел с ума?

Нет-нет, это была просто фигура речи.

Ты меня провоцируешь, Марти. — Злобная искра в глазах погасла, когда старик с удвоенной энергией снова обратился к садовым ножницам. Он опять набросился на кусты изгороди и резал их до тех пор, пока каждый листок не оказался на предназначенном для него месте.

Старуха поставила на стол пустой стакан и пошла к клумбе, оживленной тюльпанами и ирисами.

Я предпочитаю сюрпризы — я просто наслаждаюсь неожиданностями. Это делает жизнь интересной. — Нахмурившись, она склонилась над пробившимся на клумбе сорняком. — Но, конечно, у всего есть границы. — Сильным рывком она выдернула сорняк с корнем.

Мне кажется, ты предалась недопустимому благодушию, особенно, если учесть, что нам до сих пор не удалось заполучить корабль-невидимку. На нас надвигается Крализец.

Да. В последний раз он был очень близок. — Улыбаясь, старуха шла по своему цветнику. За ней расцветали Увядшие было цветы. Над головой раскинулось безоблачное синее небо.

Кажется, тебя не очень интересует тот вред, который они нам уже причинили. Я потратил массу усилий для того, чтобы создать и раскинуть последнюю модель тахионной сети… — Он скорчил недовольную гримасу. — И что же? Она порвана, изуродована и запутана.

— О, тебе же ничего не стоит одним только мысленным Усилием создать ее заново. — Женщина беспечно махнула загорелой рукой. — Ты просто раздражен тем, что произошло нечто, не соответствующее твоему плану. Ты не подумал о том, что последний случай, когда корабль-невидимка снова ускользнул, говорит о пророческой проекции? Это может означать, что человек, которого люди называют Квисац-Хадерахом, действительно находится на его борту. Иначе как бы они смогли ускользнуть от нас? Наверное, это и есть доказательство верности проекции, не так ли?

— Мы всегда знали, что он на борту. Вот почему мы просто обязаны захватить это корабль-невидимку.

Старуха рассмеялась.

— Мы предсказываем, что он на борту, Даниэль. Это большая разница. Столетия и столетия математических проекций убедили нас в том, что он необходимо должен находиться там.

Старик с такой яростью вонзил острый конец садовых ножниц в лужайку, словно закалывал врага.

Математические проекции были настолько запутанными и сложными, что напоминали пророчество. Эти двое прекрасно понимали, что Квисац-Хадерах был нужен им для того, чтобы победить в грядущей титанической борьбе. Раньше они сочли бы такое пророчество не более, чем суеверной легендой, созданной запуганными темными людьми. Но, выполнив множество математических вычислений и проекций и сравнив их с наиболее умными и прозорливыми тысячелетними человеческими пророчествами, пожилая чета поняла, что для победы требуется обладание темной лошадкой, человеком, от которого можно ожидать чего угодно.

— Очень давно другие поняли все безумие попыток контроля Квисац-Хадераха. — Старуха встала, отвлекшись от сорняков. Она положила руку на поясницу, словно она разболелась от работы, хотя на самом деле это была просто привычка. — Он едва не уничтожил их, и они провели полторы тысячи лет плача от того, что с ними произошло.

— Они просто были слабы. — Старик взял со стола стакан с лимонадом, стоявший на резном столе посреди лужайки, и допил лимонад одним глотком.

Она подошла к старику, встала рядом с ним и сквозь щель в живой изгороди посмотрела на причудливые башни и связанные между собой переходами здания далекого города, окружавшего их совершенное и идеальное убежище. Она нежно взяла старика за локоть.

— Если ты обещаешь мне не дуться, то я помогу тебе починить сеть. Но ты должен все же смириться с тем, что планы иногда очень легко ломаются.

— Значит, надо составлять лучшие планы.

Но тем не менее он тоже сосредоточился, и вдвоем они снова принялись плести тонкие нити, вплетать их в ткань вселенной и создавать заново тахионную сеть, которая с огромной скоростью в мгновение ока распространялась на невообразимые расстояния.

— Мы снова и снова будем пытаться поймать этот корабль, — сказала старуха, — но, может быть, нам стоит сосредоточиться на альтернативном плане, который пришел на ум Хрону. Благодаря тому, что он обнаружил на Каладане, у нас теперь есть альтернативный выбор, еще один шанс одержать победу. Мы знаем, что Пауль Атрейдес был Квисац-Хадерахом, и гхола мальчика уже родился благодаря предвидению Хрона…

— Случайному предвидению, я в этом уверен…

— Тем не менее у него есть барон Харконнен, который станет средством, с помошью которого мы сможем использовать нового Пауля для наших целей. Таким образом, даже если мы не поймаем корабль-невидимку, у нас есть гарантия, что Квисац-Хадерах все равно окажется в наших руках. Мы победим в любом случае. Я позабочусь о том, чтобы Хрон не провалил это дело. Я послала к нему специальных наблюдателей.

Старик был могущественным и жестким человеком, но временами — невыносимо наивен. Он никогда не умел подозревать людей в предательстве. Старуха же знала, что за миньонами, рассеянными по всей Старой Империи, нужен постоянный неусыпный контроль. Лицеделы време нами становились чересчур самоуверенными и самостоятельными.

Она была очень рада, что каждый участник ее драмы играет отведенную ему роль — будь то старик, лицеделы, пассажиры корабля-невидимки или орды жертв, стоявших на пути Старой Империи.

Это ее повеселило, но она понимала, что все может быстро и разительно измениться. Такова уж наша вселенная.

Планы внутри планов внутри планов… как это похоже на бесчисленные отражения в кривых зеркалах. Нужен очень светлый ум для того, чтобы одновременно охватить взглядом все причины и следствия.

Хрон

Для встречи с Хроном на Каладан очень издалека прибыла весьма странная делегация. Им не надо было представляться, когда они попросили разрешения понаблюдать за прогрессом в работе с малолетним бароном и гхола Атрейдеса, которого прибывшие назвали Паоло. У Хрона уже был тот, кто требовался старику и старухе, маленький мальчик со всеми нужными генными маркерами. Квисац-Хадерах.

Вместо того чтобы щедро наградить лицедела, эти чужие кукловоды дышали ему в затылок, проверяя все, что он делал. Они хотели взять в свои руки полный контроль, что сильно возмутило Хрона. Легион лицеделов и без того много тысяч лет страдал от власти дураков.

Тем не менее он решил дождаться подходящего момента. Он разберется с этими неумелыми шпионами.

Согласно манифесту Гильдии и тщательно выполненным идентификационным документам, эти увешанные усиливающими приборами люди прибыли с Икса. Это было вполне приемлемое прикрытие, которое могло бы объяснить их странную наружность любому, кому бы пришлось их увидеть. Но Хрон знал, что эта технология возникла на другой планете, имеет совершенно иной источник и что эти люди прибыли с куда более далеких миров, оттуда, где пределы человеческого Рассеяния столкнулись с передовыми рубежами Врага.

Прежде вмешивавшиеся во все хозяева опутывали его сетью, но, очевидно, с тех пор, как сеть была сильно повреждена, эти два наблюдателя предпочли менее уязвимый метод сообщения. Этих уродов прислали старик и старуха. Неужели эти предполагаемые хозяева хотели таким способом запугать его — его! Вождь лицеделов саркастически улыбнулся самой мысли об этом, идя на встречу с делегацией.

Оказавшись в высоком фойе старого, недавно восстановленного замка Каладана, Хрон принял облик, похожий на персонажа со старинных портретов герцога Лето Атрейдеса. Он оделся в серые одежды античного стиля, проверил, как выглядит, посмотревшись в обрамленное золотым плазом зеркало, потом сцепил за спиной руки и спустился по ступенькам величественной лестницы в огромный гулкий зал со сводчатым потолком. Остановившись на последней ступеньке, он приклеил к лицу вкрадчивую улыбку и принялся ждать появления шести членов делегации.

Покрытые шрамами, бледные представители были сильно расстроены; еще бы, им пришлось приложить немалые усилия для того, чтобы преодолеть крутой подъем на пути от космопорта до замка. Хрон не имел ни малейшего желания облегчить им дорогу. Он не звал их сюда и не собирался разыгрывать из себя радушного хозяина. Если тахионная сеть была разорвана, то старик и старуха не смогут больше передавать ему волны мучений, чтобы связать его по рукам и ногам. Теперь лицеделы наконец смогут поступать по своему усмотрению, оставаясь при этом безнаказанными.

Но, может быть, и нет. Хрон не был окончательно в этом уверен и решил пока продолжать разыгрывать покорность.

Когда странные на вид послы столпились внизу, Хрон посмотрел на них с высоты ступенек, на которых стоял.

— Передайте тем, кто вас послал, что вы прибыли к нам, не подвергаясь опасности. — Он расцепил руки и хрустнул пальцами. — И, пожалуйста, проинформируйте их, что травмы и повреждения на ваших телах возникли не по моей вине.

Члены делегации растерялись.

— Травмы и повреждения?

У лысого человека, стоявшего впереди остальных, была бледная, жирно поблескивавшая кожа. Под кожу и в кости черепа были имплантированы какие-то разнообразные приспособления, провода и трубки, здесь же были чипы для улучшения памяти и индикаторные лампочки. Вокруг имплантированных приборов кожа покраснела и гноилась. Все это выглядело так гротескно и уродливо, что Хрон подумал, не шутка ли это, разыгранная старухой. У нее было именно такое, мягко сказать, извращенное чувство юмора, в отличие от ее пожилого спутника.

— Это не травмы и не повреждения, просто такова наша конструкция.

— Гм, интересно. Ну что ж, сочувствую. Механические приборы были настолько примитивны, что напрашивалась аналогия с детской игрой. «Да, — подумал Хрон, — это действительно шутка. Вероятно, старуха сильно скучает».

Мы прибыли, чтобы наблюдать и записывать. — Стоявший впереди мужчина отделился от группы. По трубке, выходящей из горла уродца, циркулировала темная жидкость, которую подавал в нее расположенный за плечами насос. Глаза имели синий металлический оттенок, белков не было. Еще одна шутка, это же пародия на человека, зависимого от меланжи.

Должно быть, они сильно расстроились, снова упустив корабль-невидимку. В который раз. — Хрон жестом пригласил послов в большой зал замка. — Я определенно надеюсь, что наши хозяева не станут обвинять в этом меня. Мы, лицеделы, делаем любую работу исключительно добросовестно, точно по инструкциям.

Лицеделы должны обладать большей склонностью к повиновению, — сказал еще один их делегатов.

Хрон поднял бровь. Интересно, похоже ли выражение его лица на выражение лица древнего герцога Лето.

Я что-то упустил, не исполнив долг гостеприимного хозяина? Идемте, может быть, вы хотите перекусить? Я могу устроить в вашу честь большой пир. — Он нарисовал на лице подобающую улыбку. — Или, быть может, вы хотите отдохнуть?

Мы бы предпочли сразу заняться сбором и анализом информации, чтобы вернуться с полноценным докладом.

Как вам угодно. Позвольте тогда, насколько это возможно, ускорить ваше отбытие. — Хрон повел послов в лаборатории, расположенные на нижнем уровне замка. — К счастью, несмотря на то, что корабль-невидимка снова ускользнул и повредил сеть, все остальное идет на удивление хорошо. Здесь, в Старой Империи, мои лицеделы подрывают самые основы всей человеческой цивилизации. Мы проникли во все властные структуры, во все группы влияния, а теперь займемся стравливанием их друг с другом.

Нам нужны доказательства этих слов. — От тела первого представителя исходил весьма странный запах — едких химикатов, гнилых зубов и разложения.

Тогда просто откройте глаза! — Хрон остановился, понизил голос и дальше заговорил более раскованно: — Я приглашаю вас в путешествие по планетам Старой Империи. Конечно, ваша внешность может встревожить людей, которые вас увидят, но из Рассеяния возвращались люди и не с такими аномалиями, поэтому едва ли вас будут подробно расспрашивать о вашем происхождении. Я могу составить список ключевых планет и указать, на что вам следует обратить особое внимание. Все эти цивилизации рассыплются и рухнут как карточный домик, едва лишь в их пределах появятся войска извне. Наши хозяева уже снарядили военный флот или они ждут, когда в их руках окажется Квисац-Хадерах?

Мы не уполномочены об этом говорить. — Три представителя, мозги которых были соединены между собой, ответили в унисон зловещим сверхъестественным эхом.

Это затрудняет мне определение того, что я должен делать. Почему наши хозяева не хотят передать мне такую важную информацию?

Наверное, потому что не вполне тебе доверяют, — сказал один из этих странных представителей. — Ваши действия не произвели на них должного впечатления.

Не произвели должного впечатления? — Хрон возмущенно фыркнул. — У меня есть гхола барона Харконнена. У меня есть гхола Пауля Атрейдеса. Это гарантированно.

Оказавшись у входа в лабораторию Каладанского замка, Хрон распахнул массивную тяжелую дверь. Изнутри навстречу им метнулся полноватый десятилетний мальчик, настороженно оглядывая пришельцев своими поросячьими глазками, словно они застали его за непозволительным занятием. Быстро оправившись, подросток с любопытством стал смотреть на странных гостей.

Хрон не стал разговаривать с гхола, снова повернувшись к членам делегации.

Видите ли, это очень важная следующая фаза нашего плана. Я надеюсь скоро восстановить исходную память этого барона.

Да, вы можете постараться это сделать, — напустился на него мальчишка, — но пока вы так и не убедили меня, что это пойдет на пользу мне. Почемы вы не разрешаете мне играть с маленьким Паоло? Я знаю, что вы держите его тоже здесь, на Каладане.

Скажите, а зачем нам, собственно говоря, нужен барон Харконнен? — спросил один из уродов, не обращая ни малейшего внимания на мальчика. — Наших хозяев интересует исключительно Квисац-Хадерах.

Барон позволит им облегчить задачу. Он станет чем-то вроде вспомогательного рычага для гхола Паоло. После того как барон снова станет самим собой, он будет полезнейшим инструментом, с помощью которого мы раскроем силу сверхчеловека. Исторически проблема Квисац-Хадераха — это проблема контроля. Если барон поможет правильно воспитать Паоло, то, думаю, что тем самым поможет нам взять Паоло под контроль.

Мальчик тем временем ухмыльнулся, продолжая рассматривать пришельцев.

Вы, определенно, очень безобразны. Что будет, если выдернуть все эти трубочки?

Кажется, он не слишком склонен к сотрудничеству, — заметил один из шпионов.

Постепенно он обретет необходимые навыки. Восстановление исходной памяти гхола — процесс очень болезненный, — сказал Хрон, продолжая игнорировать присутствие юного Харконнена. — Я с нетерпением жду окончательного решения этой задачи.

Гхола барона визгливо засмеялся — как будто металлом провели по стеклу.

— Я не могу дождаться, когда вы наконец попытаетесь. Хрон задержался в дверях, проверяя исправность всех систем безопасности. Это было очень важно, особенно в отношении подвижного и очень проказливого барона. Хрон повел делегацию этих похожих на плод ночного кошмара людей в другое помещение и тщательно запер комнаты, где находился барон. Он не хотел, чтобы барон Владимир Харконнен сбежал от него.

— Наш гхола Атрейдеса развивается прекрасно. Прежде чем войти в главный зал Каладанского замка, Хрон холодно посмотрел на эти уродливые подобия людей.

— Наша победа предопределена. Скоро я поеду на Икс, чтобы завершить работу над очередным этапом плана. — Хрон имел в виду победу лицеделов, но послы могли толковать его слова как им заблагорассудится. — Все остальное — не более, чем формальности.

Репутация может быть прекрасным оружием, оружием, которое часто предупреждает кровопролитие.

Башар Майлс Тег, первая инкарнация

Самым лучшим оружием Командующей Матери были ее отборные бойцы из плоти и крови. У мятежных Досточтимых Матрон с Гамму не было никаких шансов устоять против валькирий. Матроны сделали непоправимую ошибку, попытавшись атаковать Капитул со своими облитераторами.

После того как их нападение провалилось, раскольницы с Гамму ожидали, что Мурбелла отреагирует мгновенно и излишне жестоко. Но Командующая Мать проявила терпение и предусмотрительность, приобретенные в процессе обучения в Бене Гессерит. Теперь, решив нанести удар месяц спустя, она была уверена, что не упустила в своем плане ни единой мелочи.

Прежде чем высадиться на Гамму, Мурбелла несколько раз просмотрела и проанализировала донесения разведки, а также проанализировала информацию, полученную от умирающей Ириэль, когда они в последний момент делили память. Все же Мурбелла испытывала некоторые сомнения: пойдут ли Матроны на самоубийственный шаг и применят на Гамму облитераторы, или допустят, чтобы планета пала к ногам Новой Общины Сестер? Это будет решающая битва, целью станет подавление одного из самых мощных анклавов мятежных Досточтимых Матрон.

Взяв на себя единоличное верховное командование и приняв на свои плечи тягчайшую ответственность, Мурбелла уединилась в западной башне Убежища. Сама атака и победа потребуют больших усилий, но все эти события произойдут молниеносно и стремительно. Но, помимо того, что гнойник на Гамму надо было отсечь и удалить, чтобы не допустить распространения заразы, Гамму была нужна Новой Общине Сестер из-за расположенных на ней промышленных предприятий, на которых можно будет изготовлять снаряжение, необходимое для отражения грядущего наступления Врага.

Мурбелла уже приняла меры для того, чтобы ослабить ожесточенность сопротивления: на Гамму были посланы убийцы, диверсанты, секретные агенты и члены Защитной Миссии, чьей задачей было усиление религиозных групп и разжигание среди их членов ненависти к шлюхам, убившим на Ракисе благословенную Шиану. Именно так поступил бы и Дункан Айдахо.

Вождем Досточтимых Матрон на Гамму была обладавшая незаурядной харизмой женщина по имени Нийела. Она дерзко заявляла, что ведет свое происхождение от Дома Хар-конненов — это была заведомая ложь, ибо Досточтимые Матроны, не обладая доступом к Другой Памяти, не могли прослеживать свои родословные. Нийела обосновывала свои притязания только теми скудными фактами, какие смогла найти в архивах, относящихся к временам, когда Гамму была вотчиной баронов Харконненов и носила название Гьеди Первой. Местное население, несмотря на то, что прошло много веков, продолжало питать инстинктивную ненависть к самому имени Харконненов. Нийела пыталась использовать эту ненависть для своей выгоды.

Досточтимые Матроны окружили Гамму системой хорошо продуманных оборонительных сооружений и средств, включая сложные сканнеры для обнаружения и уничтожения чужих воздушных и космических целей, в частности эти системы были предназначены для отражения нападений, выполненных согласно излюбленной стратегии Новой Общины Сестер. Правда, в этой системе имелись бреши, особенно над малонаселенными регионами Гамму.

Джейнис уверила Командующую Мать в том, что сможет высадить свои отряды на планету, воспользовавшись такой брешью, и с завоеванного плацдарма развернуть неожиданное наступление. Впервые женщинам придется положиться на умения, почерпнутые в школе мастеров меча.

Собрав все свои корабли и погрузив их в лайнер Гильдии, валькирии стартовали с Капитула, направившись к Гамму.

Заходя с ночной стороны Гамму, десятки транспортных судов отделились от орбитального корабля-невидимки и взяли курс на холодные широкие равнины. Летя на высоте всего нескольких метров над обледенелой поверхностью планеты, корабль Мурбеллы рванулся в направлении главного города Исаи. Вслед за флагманом, как стая пираний, летела эскадрилья небольших транспортных и боевых кораблей. Высадив команды бойцов в городе, корабли резко взмыли вверх, не сделав ни одного выстрела и не вызвав тревоги.

Перед самым рассветом Мурбелла и несколько тысяч ее одетых в черную форму сестер наводнили Исаи и напали на его защитниц изнутри, атакуя там, где их меньше всего ждали. Несмотря на то что окопавшиеся на планете шлюхи знали, что нападение последует неминуемо, они ждали его из космоса или с воздуха, с орнитоптеров, под грохот канонады тяжелых орудий, но коммандос сестер нападали, как скорпионы, из тени, нанося удары, жаля и убивая. Рукопашный бой по методам мастеров меча Гинанза не требовал более сложной техники, чем остро отточенный клинок.

Изучив личные привычки и склонности Досточтимой Патроны Нийелы, Командующая Мать выбрала ее своей целью. В сопровождении небольшой группы бойцов Мурбелла устремилась к пышным апартаментам неподалеку от здания Банка Гильдии в Исаи. Валькирии, одетые в черные боевые костюмы, казалось, были облиты черным маслом. Большая часть защитниц была убита до того, как шлюхи Успели включить тревожную сигнализацию.

Ярко одетые Досточтимые Матроны охраняли вход в апартаменты Нийелы, но Мурбелла и ее солдаты бросились в яростную атаку, пустив в ход бесшумное оружие. Мурбелла взбежала по внутренней лестнице. За ней последовали Джейнис и ее самые лучшие бойцы. На втором уровне из тени вышла рослая, атлетически сложенная женщина. Одетая в облегающий пурпурный костюм, украшенный цепями и острыми кристаллическими зубьями, она двигалась с ловкостью и грацией дикой кошки.

Мурбелла узнала Нийелу по образу, запечатленному в памяти Ириэль.

— Странно, но ты совсем не похожа на барона Харконнена, — сказала Мурбелла. — Вероятно, его самые примечательные черты не передаются по наследству. Но, может быть, это и к лучшему.

Выскочив словно из засады, на площадке внезапно появились около пятидесяти Досточтимых Матрон. Они встали в стойку, окружив Нийелу, самонадеянно полагая, что небольшой отряд дрогнет и поспешно отступит. Но валькирии, закружившись в смертоносном танце, напали первыми — в их руках сверкали клинки, поражали они противниц и острыми шипами костюмов.

Мурбелла не спускала глаз с Нийелы. Две предводительницы тоже закружились в танце, выбирая удобный момент для нападения. Матроны ожидали, что Командующая Мать испугается личного поединка и отступит. Предводительница Досточтимых Матрон внезапно нанесла удар мозолистой ступней, но Мурбелла молниеносным движением уклонилась от удара и атаковала сама — кулаками и локтями, отбросив соперницу. Мурбелла расхохоталась, своим смехом окончательно выведя из себя противницу.

Досточтимая Матрона снова бросилась на Мурбеллу, стараясь нанести удар растопыренными пальцами, как ножами, но Мурбелла отразила удар локтем, на котором был укреплен стальной шип. Из раны на руке Нийелы хлынула кровь, Мурбелла тут же нанесла ей удар ногой в солнечное сплетение, и противница отлетела спиной к стене.

Ударившись спиной о стену, она рухнула на пол, притворившись, что не может встать, но тут же вскочила и попыталась напасть на Мурбеллу сбоку, однако та ждала атаки и заставила Нийелу отступить, зажав ее в угол, откуда уже не было выхода. Досточтимые Матроны не выдержали натиска солдат, выпестованных Мурбеллой. Все пятьдесят Матрон были убиты, и их предводительница осталась одна.

— Убей меня. — Нийела буквально выплюнула эти слова. Мурбелла в ответ лишь улыбнулась.

— Я сделаю нечто худшее, отвезу тебя на Капитул, как мою личную пленницу.

На следующий день победоносная Командующая Мать ходила по улицам Исаи, восторженно приветствуемая толпами народа. Культ Шианы пустил здесь глубокие корни, и уроженцы Гамму считали свое освобождение чудом, а на солдат Мурбеллы смотрели как на армию, сражающуюся за их возлюбленную мученицу.

Ориентируясь по характерным внешним признакам, Мурбелла заподозрила, что некоторые женщины в толпе в действительности Досточтимые Матроны, сбросившие свои наряды. Были ли они просто трусами или это будущее ядро пятой колонны, которая будет продолжать тайное сопротивление на Гамму? Несмотря на то что вокруг все радостно праздновали победу, Мурбелла понимала, что битва за консолидацию нового общества продлится еще некоторое время, если не в Исаи, то в других городах.

Придется отряжать команды для подавления очагов сопротивления.

Не одна Мурбелла заметила затаившихся и переодетых Досточтимых Матрон. Агенты Мурбеллы производили розыск и аресты, прореживая толпу. Всем пленным была гарантирована возможность обращения. Нийела начнет проходить обучение по возращению армии на Капитул. Тех, кто отказывался сотрудничать, приходилось предавать смерти.

Победоносная армия Мурбеллы доставила на Капитул более восьми тысяч пленных Досточтимых Матрон, еще больше должны будут прибыть вслед за ними после завершения чистки, которую сестры проводили под руководством Джейнис. Процесс обращения обещал быть трудным, для его проведения предполагалось призвать армию Вещающих Истину и уже обращенных Досточтимых Матрон — но все же это обращение не могло быть таким трудным, как первоначальное объединение. Командующая Мать не имела права, несмотря на риск, пожертвовать столькими первоклассными бойцами.

Таким образом, в результате этой экспедиции Община Сестер стала еще сильнее, в ее ряды влилось много новых членов.