«Без Распутина нет Ленина». По этой формуле председатель Временного правительства 1917 г. Александр Керенский привел Россию и царскую династию к концу.

Неужели так просто? Это означало бы взвалить ответственность за свержение царского режима и развал России целиком на царицу, что противоречило бы объективности. Однако вклад царицы Александры в драматические события сегодня совершенно очевиден по историческим документам. И то обстоятельство, что ее поступками руководила не только железная воля, но и добросовестность и честность, лишь усугубляет трагизм развязки.

В Россию Александра впервые попала двенадцатилетней девочкой, а затем прелестной и юной семнадцатилетней принцессой Аликc Гессен-Дармштадтской. Хотя на любовь российского престолонаследника Николая — пусть и с некоторым промедлением — она ответила взаимностью, браку еще долго противилась: ведь будущей царице пришлось бы расстаться с протестантством. Но именно сильные религиозно-мистические наклонности определяли ее мировоззрение — и, должно быть, облегчили существование в ту пору, когда жизнь ее близилась к преждевременному концу.

«Ненавижу жирного царя», — говаривала Виктория о царе Александре III; благосклонностью энергичной королевы не пользовались не только этот политический антагонист Англии, но и Россия в целом с ее «перспективным обществом». К тому же, случилось худшее, что могло произойти: любимая внучка «Алики» едет именно в Россию — вместо того, чтобы стать королевой Англии, как намечалось. Могла ли прозорливая монархиня предвидеть, что «Алики» будет унесена роковым для судеб России вихрем? У Александры не было возможности подготовиться к роли царицы. Едва успела она обручиться с престолонаследником, как скончался царь Александр III, и Александра в возрасте двадцати двух лет попадает в положение супруги столь же неопытного юного царя.

Когда после четырех дочерей молодая царица, наконец, произвела на свет сына, оказалось, что ребенок болен гемофилией, передавшейся через нее престолонаследнику от бабушки Александры, английской королевы Виктории.

Для Александры было важно не только сохранить жизнь сыну и престолонаследнику. Весьма существенно было также передать ему корону России в форме неограниченного самодержавия.

В тексте конституции, вызвавшей в 1905 г. к жизни парламент, царь положил этому институту такие ограничения, которые лишали его полномочий, давно ставших самоочевидными в конституционных монархиях других стран. Желая удержать под контролем накопившиеся эмоции, Николай намеревался произвести поэтапный отказ от власти в пользу парламента путем последовательных уступок.

Но то, что для некоторых членов парламента и демократически настроенной общественности выглядело крохами, для Александры изначально означало колоссальное умаление власти. Представление о царской власти как самодержавной форме правления, при которой монархи ответственны исключительно перед Богом, — и уж ни в коем случае ни перед каким парламентом, — после впечатляющей церемонии коронации настолько прочно укоренилось в ее сознании, что она уже не в силах была от него избавиться. Более того, чем стремительнее естественный ход событий развивался в направлении, заставлявшем требовать и ожидать уступок, тем ожесточеннее сопротивлялась Александра царю, а в его отсутствие, министрам, пытавшимся повлиять на нее.

Первая мировая война застала Россию, выходившую в ряд самых преуспевающих великих держав, в коварнейший момент ее истории. Это событие, имевшее роковые последствия для внутреннего положения страны, необратимо запустило гибельный механизм. Царь, большую часть времени находившийся в Генеральном штабе или на одном из участков фронта, растянувшегося на несколько тысяч километров, крайне редко бывал в своей правительственной резиденции. Избитое клише о политической слабости Николая II весьма мало соответствует действительности, поскольку такая постановка вопроса неправомерна уже ввиду информационного вакуума, в который стал постепенно погружаться отсутствующий правитель, ограничив себя сведениями, поступавшими главным образом от царицы. И сколь бы невысокого мнения был Николай о святости Распутина, в которую беспрекословно верила Александра, от него все же ускользала перспектива и постепенно также власть во внутриполитической сфере, где изощренно манипулировал Распутин.

И если поначалу послания Александры с ходатайствами, напоминающими скорее ребусы, имеют почти необязательный характер, вскоре тон ее ежедневных писем приобретает просительные, а затем и открыто воинствующие оттенки. Так, если на первых порах это не более как поддержка некоторых мероприятий или рекомендация определенных министров, то вскоре она переходит к энергичному протежированию рекомендуемых ей (Распутиным) особ, обрушиваясь при этом на других, явно не пользовавшихся доверием «нашего друга» (то есть, стоявших у него на пути), пока царь не смещает неугодных.

Ведь, по большому счету, речь идет о сохранении самодержавия «…ради Бэби». А положение в дезорганизованной войной стране все ухудшается. Дестабилизация правительства, стычки между парламентом и царскими министрами постоянно будоражат общественное мнение. Население, вначале готовое к жертвам, и без того раздражено событиями при дворе и ролью Распутина. Заседание парламента в конце 1915 г. уже отбрасывает первые тени революции «снизу», которую поддержит население, — равно как и хорошо информированный германский генеральный штаб и министерство иностранных дел. Царица все чаще подвергается нападкам: ей приписывают главную ответственность за сложившееся экономическое и политическое положение. Во время ожесточенной войны с Германией остальное делает немецкое происхождение Александры: вскоре ее заклеймят немецкой «Марией Антуанеттой».

Упорно преследуя свою цель, Александра теряет связь с реальностью. Давно распрощавшись с Петербургом, — самой блестящей европейской столицей того времени, — она отмежевывается и от его обитателей, «высокомерной и злокозненной» аристократии. За царицей больше никто не стоит.

Железная воля и высокие моральные требования, предъявляемые и к принимаемым в ее кругу лицам, усилены иступленной верой в Бога — все это играет роковую роль в судьбе царицы: в 1916 г. история России, достигнув критического рубежа, уступает ей, Александре, влияние и власть, предоставляя последний шанс для исправления постепенно становившегося гибельным курса. Но царица, с присущей ей последовательностью, в решающее мгновение отказывается уступить требованиям. То, что Александру не отпугивает даже применение насилия для подавления, по ее мнению, «преступного бунта» — «ибо мы не созрели для конституционной монархии» — только ускоряет ход событий: Февральская революция 1917 г. была предрешена, ниспровержение могущественной державы в хаос и анархию предначертано. То, что революционеры (снабженные не только беспроигрышными антивоенными лозунгами, но также информацией и обильными денежными средствами из Берлина) не преминут воспользоваться столь благоприятной ситуацией для своего путча под руководством Ленина, становилось лишь вопросом времени, причем самого ближайшего.

Спокойно и гордо идет царица навстречу своему концу. «Страна больна только в одной части тела, и скоро выздоровеет», — уверенно смотрит она в будущее России. Как женщина Александра вполне состоялась: ее жизнь полна безграничной любви к мужу и детям, в первую очередь к сыну; она отдает ей энергию своей беспрестанной борьбы, — но то, за что она борется и в чем видит исполнение своей задачи как царицы, оказывается химерой. Ведь даже если всеми силами против законов реальности стремиться удержать давно изжитое, оно неизменно будет утеряно, и так Александра проиграла свою битву как царица: самодержавную власть, которую она хотела сохранить для своего сына, в конце концов, вырвали у нее силой.

Для убийства царской семьи комиссары привлекли иностранцев: предусмотрительные русские отказались стрелять в царицу и ее дочерей. Так что комиссары отправились в бригаду австро-венгерских военнопленных, дислоцированную под Екатеринбургом, и потребовали по шесть австрийских и венгерских добровольцев. Пока идет подготовка скрупулезно спланированного убийства, Советское правительство торгуется с Берлином за освобождение царицы-немки — причем переговоры продолжаются и после того, как вся семья расстреляна. Ленин желает получить максимальную цену за бывших правителей своей страны. Более подробную информацию по данному вопросу, а также историческую картину эпохи правления последнего русского царя, можно найти в биографии: «Николай II — трусость, ложь и предательство».

При написании же настоящей книги, где автор пытается осветить роль Александры в истории России, помимо писем и дневников царицы использованы ранее не публиковавшиеся протоколы заседаний парламента, а также допросов царских министров Временным правительством и воспоминания очевидцев, в том числе коменданта дворца, домашних учителей, живших с царской семьей, и отдельных министров; учтены также недавно обнаруженные записки Распутина (ложно именуемые «дневником») и написанный в форме протокола дневник одного из приставленных к нему полицейских сыщиков, материалы следователя Соколова и новейшие документы, свидетельства и данные. Впервые публикуются некоторые документы из королевского архива Виндзоров, такие как выписки из дневников и переписка королевы Виктории. Сюда относится также корреспонденция по сепаратным мирным переговорам, из-за которой Александру необоснованно обвиняли в шпионаже.

Александра чувствовала себя англичанкой, хотя родилась и выросла в Германии. Это самосознание она усиленно акцентировала, когда в военные годы многие русские уничижительно обзывали ее «немкой». И все же именно Англия отказала ей и ее супругу, — хотя Александра доводилась королю Георгу V двоюродной сестрой, а Николай двоюродным братом, — после отречения и ареста в политическом убежище, когда такая возможность еще не исключалась Временным правительством. В конце августа 1918 г., более чем через месяц после убийства царской семьи, когда за границу просочились слухи о том, что смерть постигла не только царя, король Георг запишет в дневнике, вынося задним числом свой приговор Александре:

«Из России сообщают, что одновременно с Ники, по всей вероятности, убиты Алики, четыре ее дочери и малолетний сын. Какой ужас, и это демонстрирует, что за дьяволы эти большевики. Для бедняжки Алики, возможно, так было лучше, но бедные невинные дети…»

В современном русском сознании образ последней царицы не запятнан виной. Жертва жестокого убийства, она почитается мученицей, такое же отношение православной церкви и к другим членам царской семьи.

Для русских, после провала своего эксперимента чувствующих себя обманутыми в отношении истории страны, изучение досоветского прошлого — путь поиска своего «Я». Для всех прочих знание русского мира и цивилизации, у руин которой мы ныне стоим, и прежде всего механизма ее краха, — предпосылка верной оценки потенциала России в будущем.