Форман забрался в свой красный «фольцваген» и поехал по Костере; добравшись до развилки, он свернул на дорогу в Мехико-Сити. Почти сразу за Пемексом он остановился, чтобы подвезти голосующего на дороге.

— В Мехико-Сити без остановок, — объявил Форман, когда путешественник автостопом, нескладно и расхлябанно шагая, приблизился к его машине.

— Мой счастливый день, — отозвался высокий юноша, протискиваясь на сиденье рядом с Форманом.

«Фольцваген» рванулся вперед, и Форман сосредоточился на дороге. Там, наверху, была та часть Акапулько, которая никогда не вторгалась в мир роскошных отелей и безупречных пляжей этого курорта. Здесь жили бедные, жили в деревянных лачугах с крышами из гофрированного картона.

Скоро они покинули этот район и, следуя изгибам дороги, стали спускаться по восточному склону, мимо лоточников, торгующих зелеными кокосовыми орехами. Акапулько остался позади. Попутчик на сиденье зашевелился.

— Вы не помните меня, — нарушил он молчание.

Форман посмотрел на него. Худощавый молодой человек со спокойным, треугольной формы лицом, смутно знакомым.

— Чарльз Гэвин, — сказал юноша. Он улыбнулся. — Волосы, вот что изменилось.

— Что заставило тебя постричься?

— Я не стригся, меня постригли. Легавые, в Оахаке. Странно, но в каком-то смысле я даже рад, словно это освободило меня. Ну, вроде бы как освободило, — поправился он, внимательнее вглядываясь в Формана. — Эй, да у вас разбито лицо, кто-то вас здорово обработал…

Форман кивнул.

— Последние четыре дня. Пил, как заведенный, искал себе неприятностей на голову. Где-то в этом процессе один парень приложился к моему лицу своим кулаком. Кулак победил.

— Я тоже решил, что в последнее время был полнейшим тупицей.

— Добро пожаловать в наш общий клуб. И что привело тебя к порогу мудрости?

— Один странный мужик, которого я встретил. Он был больше самим собой, чем все, которых я знал.

— И он дал тебе кое-какие ответы?

— По правде сказать, нет. Он только связал меня со мной. Я, по крайней мере, начал думать сам, стал пробовать размышлять над некоторыми вещами. Раньше я считал, что мир изменится только потому, что я этого хочу. Что мой отец станет другим потому, что я так желаю. Страшная чушь, правда? А когда этого не произошло, я разозлился и сбежал. Вообще, мне кажется, ничего не будет меняться для меня, если я сам не заставлю это измениться. Если не буду работать, чтобы это изменилось. Так что, как видите, вот… дошел пока до этого.

— Это достаточно крутой ответ.

— Ага, наверное, да.

— И что собираешься делать теперь? Присоединиться к нашему, стариковскому «истэблишменту»?

— Ни за что. Но я собираюсь попробовать найти способ, чтобы заставить его работать немного лучше.

— И как же?

— Ну, для начала, я вернусь в школу. — Потом Чарльз добавил, слегка застенчиво: — Я даже решил позволить своему старику меня финансировать. Ему нравится эта мысль. Он хочет верить, что я пошел по правильной дороге и, в конце концов, приду на его сторону. А мне кажется, я всегда буду по другую сторону… но, может быть, я пойму, кто я есть на самом деле, что внутри меня… если, конечно, там что-то есть.

— Я сам тоже возвращаюсь, — сказал Форман. — Несколько миллионов лет назад, когда я пробовал писать пьесы… Но сначала я должен буду сделать кое-что, намного более важное. Мне нужно найти девушку. Очень важную девушку. Тот факт, что у меня достаточно здравого смысла, чтобы поехать за ней, может служить доказательством, по крайней мере, одной вещи — инстинкт самосохранения Пола Формана еще не умер. — Он рассмеялся. — И больше никаких поражений, вырванных из когтей победы, я надеюсь.

— Это звучит хорошо, — ответил Чарльз.

Они замолчали. Красный «жук» спокойно катился вперед, на приличной скорости увозя их все дальше и дальше от Акапулько.

МЕХИКО-СИТИ, ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУГ. Сегодня утром Управление по делам туризма сообщило, что на территории республики в ближайшем будущем планируется проложить новые дороги, которые призваны облегчить путешествие для автомобилистов, едущих в Соединенные Штаты и обратно. По мнению официальных лиц, это будет способствовать увеличению ежегодного притока туристов, направляющихся в Мексику.