Я вышла вместе с Тревеггом из жилища Ниали и шагала следом, пока он не остановился попить из ручья неподалеку. Мне было слишком тошно, чтобы пить, поэтому я наблюдала, как старый волк лакал воду. Тлитоо приземлился рядом и принялся купаться. Напившись, Тревегг сел и взглянул на меня.

— Наверное, пора позвать стаю? — предположила я.

— Да, — сказал он.

Я ожидала, что Тревегг завоет, но он продолжал сидеть и смотреть.

— Это ты собираешь стаю, Каала, — наконец произнес он. — Ты и вой.

От радостного волнения у меня шерсть на спине встала дыбом. Я еще никогда не выла, чтобы созвать стаю. Щенкам не позволяется это делать, если только им не нужна помощь или стае не грозит опасность. Выть, собирая стаю, — привилегия взрослых и тех однолеток, которые в чести у вожаков. Горло пересохло, как будто я пробежала несколько миль под жарким летним солнцем. Я глотнула воды из реки, набрав не только глоткой, но и носом, так что несколько раз чихнула, прежде чем отдышалась. Потом я села на влажную землю, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдохнула. Открыла глаза. Тревегг и Тлитоо смотрели на меня.

— Вой наконец, — буркнул Тлитоо. — Когда не надо, ты не прочь пошуметь.

Я опять вдохнула и подумала о том, чем хотела поделиться со стаей. Нужно было намекнуть, что сбор неотложен, выказать уважение к вожакам и в то же время сделать так, чтобы другие стаи Долины или Совет верховных не узнали, что мы делаем.

Я подумала про Тали, Ниали и свою стаю. Подумала о волках и людях, живущих вместе, о мире в Широкой Долине, об угрозах Милсиндры. Я закрыла глаза, вызвала в памяти запахи сородичей и моих людей и снова набрала воздуху. Откинув голову назад, я открыла пасть и завыла.

Я сама удивилась силе собственного голоса. Когда я выла вместе со стаей, он сливался с голосами других волков Быстрой Реки, и я даже не сознавала, как громко он способен звучать. Спустя несколько мгновений Тревегг присоединился к вою, посылая волкам призыв собраться вместе. Рууко отозвался почти немедленно — он сообщил, что стая у упавшего дерева и будет ждать там. Иллин велела поторопиться, потому что она что-то хотела сказать, и Аззуен ответил, что уже бежит. Вот так я впервые объявила сбор стаи.

Когда я открыла глаза и встала, то поняла, что перестала дрожать и что в животе уже не бурчит от волнения. Я встретила взгляд Тревегга.

— Неплохо, — сказал старый волк и направился в сторону упавшего дерева.

— Наконец-то! — каркнул Тлитоо и клюнул землю рядом с моей лапой. — Мне пора.

— Подожди, — попросила я, желая знать, что случилось после нашей последней встречи. Почему он перестал бояться?

— Нет, — ответил ворон и взлетел, а я последовала за Тревеггом к упавшему дереву.

Иллин ждала нас в ельнике неподалеку от сборного места и поприветствовала обоих.

— Я рада, что вы здесь, — сказала она. Уши у нее стояли торчком, хвост высоко реял. От Иллин пахло радостным волнением и приятными предчувствиями.

— Ты уходишь? — спросил Тревегг.

— Да, — ответила она, едва подавляя радость. — Деммен сегодня уходит из Долины. Он сказал, что возьмет меня с собой.

— Что? Куда ты идешь? — спросила я. Мне нужна была Иллин — даже больше, чем Тревегг. Я надеялась, что она поможет нам с людьми и с верховными волками. Она всегда говорила, что надеется однажды стать вожаком стаи Быстрой Реки. Просто не верилось, что Иллин собралась уходить.

— Подходит Яркая Луна, глупышка, — добродушно сказала она, как будто это все объясняло. Увидев мое озадаченное выражение, Иллин рассмеялась. — Весна наступает, детка. Рууко и Рисса скоро будут спариваться.

— И что? — спросила я.

Я прекрасно знала, что через несколько лун в стае Быстрой Реки появятся новые щенки, и не сомневалась, что сильный молодой волк вроде Иллин будет необходим стае, когда родятся волчата.

— Иллин слишком взрослая, чтобы оставаться здесь, когда Рууко и Рисса спарятся, — объяснил Тревегг. — Она сильная и самостоятельная. Рисса не захочет, чтобы она и дальше бегала в стае.

— Пусть даже Иллин — ее дочь? — спросила я.

— Да. Пора. И молодые самцы тоже уходят. Я не удивлюсь, если скоро уйдет Минн.

Я не стала бы возражать. Минн всегда меня травил.

— А Веррна? Она ведь осталась.

Слишком много перемен за короткий срок. Я не хотела, чтобы Иллин уходила.

— Веррна предпочла не иметь щенков и поклялась никогда не оспаривать главенства Риссы, — ответил Тревегг. — Но Иллин не даст такого обещания. Она слишком властная. Если она останется, то попытается основать свою стаю где-нибудь поблизости, и тогда начнутся неприятности. Очень мудро с твоей стороны — уйти, не вынуждая Риссу тебя отсылать, — обратился он к Иллин. — Ей было бы неприятно.

— Я и впрямь хочу собственную стаю, — признала Иллин. — И верховные волки сказали, что я могу поискать себе подходящего спутника за пределами Долины. Они хотят, чтобы у меня были щенки, и не станут возражать, если я спарюсь с чужаком.

В ее голосе звучала гордость. Волкам Широкой Долины обычно не позволялось спариваться за ее пределами, потому что верховные старательно блюли чистоту крови. Но если бы мы не смешивали свою кровь с чужаками, то ослабели бы и стали приносить больных щенков. Лишь немногим верховные волки разрешали сходиться с чужими. Неудивительно, что они выбрали Иллин. Из этой сильной волчицы получился бы хороший вожак.

— Ты вернешься? — спросила я.

Она слегка понурилась.

— Как решат верховные. Если они одобрят моего спутника, то, возможно, позволят мне вернуться. А до тех пор я ничего не буду знать… — Иллин встряхнулась. — Но я не собираюсь до конца дней торчать здесь и ничего не делать. В Долине нет волка, с которым я бы хотела бегать всю жизнь. Единственный интересный волк занят тобой, Каала.

— Правда? — Тревегг с интересом поднял уши.

— Пелл из стаи Скалистой Вершины, — ответила Иллин. — Я не хочу, чтобы в моих щенках текла кровь Торелла, так что не беспокойся, Каала, мы не соперницы.

— Сдался он мне, — смущенно отозвалась я. Я сама не знала, каковы мои чувства к Пеллу, но уж точно не собиралась обсуждать их в присутствии Тревегга.

Иллин скептически взглянула на меня.

— Ну и ладно, — сказала она. — Деммен покажет дорогу и поможет на первых порах, когда мы уйдем из Долины. Он говорит, там много равнин и достаточно дичи, чтобы прокормить новую стаю.

Она с нескрываемой радостью смотрела в сторону гор, а потом снова перевела взгляд на нас.

— Я немножко поговорю с Каалой, старший волк, если ты не возражаешь.

— Не возражаю, — ответил Тревегг и коснулся Иллин седой мордой.

— Вернешься ты в Долину или нет, но мы больше не увидимся.

Иллин моргнула и попыталась возразить.

— Это правда, волчица, — негромко произнес Тревегг. — Таков порядок вещей.

Иллин прижалась к земле и легла у ног старого волка, глядя на него снизу вверх.

— Ты — волчица из стаи Быстрой Реки, — продолжал Тревегг, — и всегда ею будешь. Не забывай же о заветах Быстрой Реки.

— Не забуду, — ответила она чуть слышным шепотом. Тревегг лизнул молодую волчицу и на мгновение забрал ее морду в пасть, а потом зарысил к упавшему дереву. Иллин посмотрела ему вслед, встала, встряхнулась и заговорила:

— Я попытаюсь разузнать про твою мать, Каала. Если верховные позволят, я приду к тебе. Если нет — встретимся за краем Долины.

— Я буду у каменного холма, о котором говорил Деммен, — сказала я. — Спроси у него — он поймет, что это значит. Я пойду туда, когда Рождающая Луна достигнет половины.

Я поделилась с Иллин своим замыслом — как преуспеть вопреки Милсиндре, которая не сомневалась, что у нас ничего не получится.

— Я знала, что ты что-нибудь придумаешь, — произнесла Иллин с улыбкой, но ее взгляд вновь вернулся к далеким горам. — Так или иначе, Каала, я постараюсь тебя найти. Надеюсь, наши пути однажды пересекутся вновь.

— Спасибо, — сказала я, чувствуя, что этого недостаточно. Иллин придавала мне уверенности и сил, когда я была маленькой и слабой. Она не раз заступалась за меня. С моих губ рвались слова: «Мне не прожить бы и трех лун, если бы не ты». Но я в отличие от Марры и Аззуена плохо умела говорить.

— Я всегда хотела быть такой, как ты, — наконец промямлила я.

Иллин склонила голову.

— Ищи свой путь, — сказала она. — Ты его найдешь — ты это уже доказала. Инстинкты у тебя правильные, и волки за тобой пойдут. Марра и Аззуен — хорошие друзья, поэтому не пытайся все делать в одиночку. — Иллин помедлила. — И не доверяй верховным, Каала, даже Яндру и Франдре, даже Зориндру… — Она оглянулась через плечо, нагнулась и шепнула: — Даже Рууко и Риссе. Они делают то, что считают нужным для стаи, но тебе и твоим людям это может вовсе не годиться. Они вожаки, и ты, конечно, захочешь им поверить. Но будь осторожна. Даже если в результате ты не получишь ромму, даже если станешь изгоем, поступай так, как будет лучше для тебя и тех, кто идет за тобой.

Я в ужасе уставилась на нее. Волки бывают двух родов — с роммой и без. Ромма — з а паховая метка, которую вожаки дают щенку или молодому волку, подтверждая, что тот принят стаей и обрел полноценный статус взрослого волка. Обладатель роммы, даже если он хвостолиз, получит по крайней мере еду и защиту. Более того, он чувствует, что принадлежит стае, является членом семьи. Даже если волк бегает один, лучше, если у него есть ромма. Это знак, что родная стая признала его достойным, что он — настоящий волк. Волк без роммы — изгой, обреченный на вечное одиночество. Однажды я чуть не лишилась шанса получить ромму и не хотела рисковать вторично.

Иллин заметила мое колебание.

— Рисса и Рууко — лучшие вожаки в Широкой Долине, — сказала она, — но они повинуются верховным, как и остальные. Вот почему я скорее всего никогда не стану вожаком в Широкой Долине: я, как и ты, задаю слишком много вопросов. Рууко и Рисса сделают то, что велят верховные, даже если это будет неправильно. Если верховные скажут, что Древние считают тебя предвестницей бед, они поверят. Поэтому будь, пожалуйста, осторожнее.

— Хорошо, — ответила я сдавленно. А потом, не удержавшись, выпалила: — Но и ты не доверяй Деммену, Иллин! В нем что-то… не то.

— Спасибо, Каала, — сказала она. — Пока мы с Демменом будем вместе, я сумею о себе позаботиться. Он меня нипочем не догонит, если я не захочу. И я-то знаю, когда он хитрит.

Холодный ветерок взъерошил шерсть Иллин. Она подняла нос, принюхиваясь к запахам в Долине.

— Скажи Аззуену — мне жаль, что я с ним не попрощалась.

Она забрала мою морду в пасть и положила лапы на спину. Потом встряхнулась и убежала в заросли.

Я остановилась на краю поляны с упавшим деревом — нашего главного сборного места. Сюда мы пришли щенками, когда впервые покинули логова и стали жить, как положено членам стаи. Эту широкую поляну, скрытую в тени елок и сосен, делила пополам огромная ель, рухнувшая во время грозы, когда Рууко еще не исполнилось года. Земля здесь была достаточно мягкой, чтобы удобно сидеть, и в то же время достаточно плотной, чтобы ее не размывало дождями. Ароматы можжевельника, хвои и дуба смешивались с запахом стаи, напоминая о том времени, когда я чувствовала себя в безопасности и под защитой. Я постояла меж двух дубов у входа на поляну, впитывая родные звуки и запахи.

Я ожидала, что Тревегг расскажет Риссе и Рууко о нашем замысле, но он стоял в сторонке и с удивлением наблюдал, как вожаки гонялись друг за другом вокруг пригорка, который мы использовали в качестве наблюдательного пункта. Рууко и Рисса волновались и не теряли бдительности, с тех пор как верховные волки дали нам задание. Но теперь они вели себя, словно щенята на первом снегу. Рисса подскочила ко мне и коснулась носом щеки. Вожаки обычно ждут, когда волки рангом пониже подойдут первыми. Я ответила на приветствие, ласково лизнув белую морду волчицы.

— Ты виделась с Иллин? — спросила она.

— Да.

— Жаль, что она уходит, — с грустью произнесла Рисса, — но пришло время. Скоро и вы начнете уходить.

Я испугалась, не известно ли ей о наших планах, а потом вспомнила, что многие молодые волки покидали родные стаи, как только рождались новые щенки. Иллин и Минн были лишь двумя из пяти волчат, рожденных Риссой за год до моего появления на свет. Деммен ушел из стаи Быстрой Реки, едва ему стукнуло одиннадцать лун. Я с облегчением лизнула морду Риссы и зарысила через поляну, чтобы поздороваться с остальными. С Рууко, который смотрел почти так же дружелюбно, как и Рисса, с Веррной, которая, к моему облегчению, не утратила привычной раздражительности, с Минном, который о чем-то глубоко задумался — наверное, об уходе Иллин, — и с Маррой, которая больно дернула меня за ухо.

— Что случилось, когда ты ушла из Старого Леса? — спросила она. — Рууко поговорил с остальными стаями. Они разрешат нам охотиться на их землях. Как дела в стойбище Лин? — Она горячо и нетерпеливо дышала мне в морду. — Почему ты вернулась? Давай рассказывай!

— Сейчас, — ответила я, лизнув ее в нос.

Последним я поприветствовала Уннана, легонько коснувшись носом. Я вынуждена была признать его как члена моей стаи, раз уж созвала сородичей на сборное место, но могла не притворяться, будто он мне по душе. Обычно Уннан просто не замечал меня, но на сей раз он подошел поближе и шепнул:

— Я кое-что про тебя знаю. То, что ты бы предпочла сохранить в тайне.

Уннан вечно подслушивал за деревьями и кустами и выжидал возможности навредить посильнее. Я раздраженно прижала его передними лапами к земле и сказала:

— Я не боюсь! Ты хвостолиз и всегда им будешь! Кому интересно, что ты знаешь?

Он извернулся, пытаясь вырваться, но не смог меня оттолкнуть и остался лежать, с ненавистью глядя снизу вверх.

— Волчица! — крикнул Рууко, вновь становясь похожим на себя. — Поди сюда.

Я покрепче наступила Уннану на грудь, чтобы показать, что он проиграл стычку, потом выпустила его и зашагала к Рууко. Он уже собрал всю стаю вокруг дозорного пригорка.

— О чем ты хочешь рассказать? — спросил он.

— Люди дали тебе еще еды? — У Риссы сверкнули глаза. — Я бы не отказалась. Я слишком стара, чтобы гоняться за всем подряд.

Она посмотрела на Рууко и потянулась длинной поджарой спиной, так что сильные мускулы заиграли под снежно-белой шерстью. Риссу уж точно никто бы не назвал старой. И больные ребра сегодня ее явно не беспокоили. Рууко оценивающе взглянул на свою спутницу, встряхнулся, избегая лукавых глаз Риссы, и слегка растянул пасть в улыбке.

— Да уж, — сказал вожак, — нам, старикам, не годится тратить силы, бегая за дичью.

Мы с Маррой обменялись озадаченными взглядами.

— По-моему, сейчас у них на уме другое, — прошептала Марра.

Рисса снова искоса посмотрела на Рууко. Я наблюдала за вожаками, слишком смущенная, чтобы вмешиваться. Рууко поймал мой взгляд.

— Так зачем ты нас позвала?

Стая ждала.

Аззуен влетел на поляну, еще мокрый после перехода реки. Он обвел поляну взглядом, поприветствовал стаю и плюхнулся наземь, с любопытством подергивая ушами.

Я задумалась, что сказать. Если мы хотели, чтобы наш замысел сработал, нужно было заручиться поддержкой Рууко, Риссы и всей стаи Быстрой Реки. Для начала сделать так, чтобы они пустили людей на сборное место. В дальнейшем стае пришлось бы охотиться с людьми и делиться с ними едой гораздо щедрее, чем до сих пор. А еще предстояло уговорить другие стаи последовать нашему примеру и доверять людям, как волкам. Я сделала глубокий вдох.

— Она хочет привести сюда людей! — выпалил Уннан. — Показать им, где мы отдыхаем, чтобы они могли перебить нас во сне. В следующий раз она отведет их к нашим логовищам.

— Это правда? — добродушно спросил Рууко. — Ты собралась привести сюда людей?

— Только двоих. Тали и ее бабушку, Ниали.

Я быстро рассказала про Милсиндру и про Совет и объяснила, почему, на мой взгляд, недостаточно просто жить с людьми. Минн и Уннан расхохотались именно так, как я ожидала от верховных, но Рууко и Рисса — нет.

— Ты думаешь, это хорошая идея, старший? — спросил Рууко у Тревегга.

— По-моему, других вариантов нет, — ответил тот. — Верховные искренне верят, что Каала, возможно, — волк из легенды. Так оно или нет — не важно. Мы должны убедить Совет, что ее поступки несут благо волчьему роду.

У меня встала дыбом шерсть на спине. Одно дело — говорить о спасителях и губителях с Ниали или верховными волками. Но в собственной стае… как это глупо. Я съежилась, чтобы стать меньше ростом.

— Веррна? — спросил Рууко у второй волчицы. Прежде чем присоединиться к стае Быстрой Реки, та немало повоевала, и вожаки полагались на нее, когда требовалось продумать план битвы или оценить новое начинание. Она была осторожна и неохотно принимала все незнакомое. Я не сомневалась, что Веррна скажет «нет».

Она перенесла вес с ноги на ногу, и покрытая шрамами морда исказилась гримасой.

— Это рискованно. Если мы пустим сюда людей, они могут убить нас спящими. Или явиться скопом, с острыми палками и другими орудиями, чтобы захватить поляну. — Веррна выговаривала человеческие слова так, как будто они имели отвратительный вкус. — Но я готова пойти на риск. Бездействие не менее опасно.

— Согласен, — сказал Рууко. — Мы позволим людям прийти один раз, а потом решим, насколько безопасно приглашать их вторично.

Я удивленно хлопнула глазами. Просто не верилось, как быстро Рууко согласился на наш план. Мою уверенность начало подтачивать сомнение. Что, если я ошибалась и вела стаю навстречу беде? Я поймала взгляд Аззуена. Он был самым умным волком из всех, кого я знала. Если уж он решил, что идея хорошая, она не могла оказаться плохой.

Со стороны упавшей ели послышалось недоверчивое рычание.

Уннан смотрел на вожаков, с отвращением скривившись.

— Нет! — выпалил он. — Это неправильно! Почему бы тогда не открыть людям, где наши логова, чтобы они пришли и убили щенков? Ну или показать им наши тайники, чтобы мы умерли от голода. Люди и раньше так делали. Убивали целые стаи. Мне рассказала Пирра из стаи Озера Ветров.

Не я одна в ужасе уставилась на Уннана. Он был последним волком в стае и не имел никакого права говорить с Рууко и Риссой таким тоном.

— Довольно, волк! — сердито оборвала Рисса. — Придется пойти на некоторый риск.

— Значит, мы станем человеческими штрекками? — уточнил Уннан. — Вот гадость!

— Хватит, Уннан! — Голос Рууко перешел в рык. — Ты — волк Быстрой Реки и выполнишь волю стаи. А если не хочешь — можешь уйти сейчас.

Уннан, казалось, хотел еще что-то сказать, но не решился.

— Каала, — произнесла Рисса, — когда ты приведешь людей?

Я с трудом отвела взгляд от Уннана.

— Они ждут неподалеку. Я приведу их, когда мы приготовимся.

Глаза Риссы удивленно расширились.

— Уже ждут? А ты не теряешь времени даром, молодая волчица.

Она задумчиво склонила голову набок.

— Мы встретимся с твоими людьми.

Стая молчала, когда я привела Тали и Ниали к упавшему дереву. Когда мы медленно прошли между двумя дубами, криана встала слева от меня, а девочка — справа. Люди остановились и вежливо подождали, пока вожаки не пригласили их на сборное место.

Рууко и Рисса поднялись, но остальные остались лежать или сидеть, чтобы не напугать гостей. Я запоздало вспомнила, что не научила людей приветствовать волков. Впрочем, я напрасно беспокоилась. В вежливости Ниали не уступала любому волку. Одной рукой цепляясь за палку, которая помогала ей при ходьбе, а другой за мою шерсть, женщина присела. Тали, следуя примеру бабушки, плюхнулась наземь с другой стороны, подняв облако пыли.

Рууко и Рисса двинулись вперед и остановились, глядя на меня. Я посмотрела на вожаков, не понимая, чего они ждут. На морде Рууко мелькнуло раздражение, а Рисса рассмеялась.

— Отойди в сторонку, Каала, — сказала она. — Мы не причиним им вреда.

Я поняла, что стою прямо перед людьми, словно вознамерившись их охранять. Смутившись, я отступила. Хорошо, что Рисса не рассердилась. Стая могла бы счесть предательством то, что я приняла сторону людей против сородичей. Я, извиняясь, лизнула Риссу в морду и, не обращая внимания на гневный рык Уннана, отошла к плоскому, нагретому солнцем камню. Там ждали Марра и Аззуен. Мы договорились, что позволим стае познакомиться с людьми.

Рисса первой приветствовала пришедших. Она спокойно подошла к тому месту, где сидела Ниали, и остановилась в нескольких шагах.

— Добро пожаловать в стаю Быстрой Реки, — официально произнесла она. — Здесь тебя рады видеть, и ты будешь в безопасности.

Она приблизилась и обнюхала Ниали.

— Спасибо, — столь же официально ответила женщина. — Я благодарна за радушный прием и не причиню вреда вашему жилищу.

У Риссы от удивления уши стали торчком. Я предупреждала, что Ниали понимает волчий язык и говорит на нем, но, должно быть, Рисса просто не поверила тому, что услышала.

Рууко тоже подошел и обнюхал сначала Ниали, потом Тали.

Тали улыбнулась:

— Здравствуй, волк.

Природное дружелюбие взяло верх над страхом, и девочка вытянула руку. Испугавшись, Рууко отступил, вытянул шею и, к моему удивлению, лизнул Тали руку, затем лицо. Девочка рассмеялась. У меня отвисла челюсть: Рууко ненавидел людей.

Рисса тихонько фыркнула и отошла, позволяя прочим членам стаи поздороваться с людьми. Марра и Аззуен бросились вперед, как кролики на лужайке. Веррна и Минн двинулись с места медленнее, но потом зарысили к людям с поразительным нетерпением. Оба так часто отзывались о людях с презрением, но теперь в их движениях сквозил несомненный интерес. Вскоре гости уже сидели в окружении волков. Только Уннан держался позади, с отвращением наблюдая за происходящим из ямы под упавшей елкой. Мои сородичи вели себя осторожно с Ниали, понимая, что она старая и хрупкая. Они бережно касались ее волос и шкур, которые женщина носила для тепла. Но с Тали они были не так осторожны. Марра и Аззуен рядом с ней всегда сходили с ума от радости, а Минн и Веррна пришли в настоящий восторг. Веррна все время обнюхивала девочку и тыкалась носом в лицо, а Минн трогал лапой длинные худые ноги Тали. Та изо всех сил старалась сидеть прямо, но, когда Минн положил лапы ей на плечи, а Веррна ткнулась мордой, Тали повалилась на спину.

— Хватит! — рассмеялась Рисса. — Перестаньте вести себя, как бешеные вороны. Представьте, что она щенок.

Минн поставил лапу на грудь Тали, а Веррна еще разок лизнула девочку, словно пробуя на вкус, и оба отступили.

— Большой щенок, — сказала Веррна.

Когда волки отошли, Ниали кивнула девочке. Та поднялась, побежала в заросли, принесла мешок, сделанный из огромной шкуры, и подала его Ниали. Женщина сунула руку внутрь, вытащила несколько больших кусков обожженного на огне мяса и положила перед собой, а затем, опираясь на палку и на плечо Тали, поднялась.

— Спасибо, что пригласили в гости. Надеюсь, вы позволите нам прийти еще раз.

Ниали обвела глазами поляну и улыбнулась. Потом она взяла Тали за руку, и обе скрылись в лесу.

Мясо исчезло, прежде чем стихли человеческие шаги. Рууко, Рисса, Веррна и Тревегг проглотили его, не успели остальные подойти поближе.

— А они гораздо вежливее, чем я думал, — сказал Рууко, облизываясь.

Я позабыла про мясо. Судя по всему, люди сородичам понравились. Рууко перехватил мой взгляд.

— Еще слишком рано говорить, можно ли им доверять, — сказал он, — но… посмотрим. Пускай придут еще разок.

— Никогда не думала, что услышу такое от Рууко, — шепнула Марра.

Я завиляла хвостом. Люди пришли к моей стае и понравились ей. Даже Рууко и Верне. Две луны назад я сказала бы, что это невозможно. Теперь я, как в земле под ногами, была уверена в том, что получится объединить волков и людей.

Мы с Тревеггом и Аззуеном пошли по человеческому следу, ведущему от сборной поляны, и нашли людей в тополиной роще. Ниали сидела на земле, а Тали, стоя на одной ноге, балансировала на стволе упавшего дерева. Брелан сидел рядом и смотрел на девочку. Аззуен бросился к своему человеку и встал на задние лапы, облизывая лицо юноши. Тали завопила, прыгнула ко мне, обхватила руками и повалила наземь.

— Мы это сделали, Серебряная Луна! — закричала она.

Я откатилась, толкнула ее головой, прыгнула, и мы принялись возиться в пыли. Тревегг бегал кругами, взволнованно лая. Я позволила Тали прижать себя к земле, чтобы она не обижалась, потом повалила девочку и сама оказалась сверху. Когда Тали начала подниматься, я бросилась ей под ноги, и она полетела кувырком. Ниали и Брелан смеялись, а Тали отряхивала с одежды пыль и листья. Брелан оттолкнул Аззуена, встал, подошел к Тали и помог подняться. Мы с Аззуеном переглянулись, снова кинулись им под ноги и опрокинули обоих.

— Хватит, хватит! — позвала Ниали, продолжая смеяться. — Мы еще не закончили. Тали, поди сюда.

Девочка встала и подошла к ней. Я шла рядом, прижимаясь к ноге Тали.

— Ты не станешь настоящей крианой, пока не закончишь учиться и не пройдешь посвящение. Тебя должны принять, самое малое, пятеро старейшин, — сказала Ниали. — Но ты прошла первый шаг — нашла волка-спутника, — она улыбнулась, глядя на меня, — и начала действовать с ним заодно, храня Равновесие. Пора тебе приступить к обязанностям крианы. Ты готова?

Брелан встал с другой стороны от Тали, не касаясь ее. Аззуен подбежал к нему, явно не желая, чтобы человек отходил слишком далеко. Тали моргнула, глядя на старую женщину, и несколько раз сглотнула слюну.

— Да, — наконец ответила она. — Я готова.

— Было бы лучше подождать следующего Разговора, — пробормотала Ниали, — но кто знает, состоится ли он? Медлить нельзя.

Из-под многочисленных шкур, которые она носила для тепла, Ниали извлекла длинный острый клык длиннозубого льва, вправленный в кусочек ольхи. Он висел у женщины на шее на шнурке, сплетенном из камыша. Я вспомнила, что с его помощью она созывала верховных волков и людей на Разговор много лун назад. Это был знак крианы. Ниали сняла клык с шеи и надела на Тали. Он повис гораздо ниже груди. Тревегг подошел, чтобы понюхать, и сел рядом с Ниали.

— Тали из племени Лин, — произнесла женщина. — Я передаю тебе права и обязанности крианы Лин. Твой долг — делать так, чтобы те, кому ты служишь, чтили Равновесие, не убивали слишком много дичи, не губили леса и равнины. Твой долг — делать так, чтобы те, кто находится под твоей защитой, не забывали, что они — создания природы, и чтобы они помнили об этом в своей гордыне. Твой долг — до конца дней исполнять данное крианами обещание хранить и защищать мир, который дает нам пропитание, укрытие и саму жизнь. Если ты согласишься, то не сможешь передумать. Обязанности крианы важнее, чем жизнь. Важнее любого мужчины, за которого ты выйдешь, и детей, которых ты родишь. Ты будешь защищать Равновесие до самой смерти. Если племя Лин перестанет существовать, ты не перестанешь быть крианой. Куда бы ты ни пошла, это — твой священный долг. Ты согласна?

Тали выпрямилась. Все ее мышцы напряглись от решимости.

— Я согласна.

Ниали улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она, коснулась ладонями лица Тали, прижалась губами к ее лбу и долго смотрела в глаза девочки. — Когда все уляжется, мы пойдем к другим старшим крианам, которые живут за краем Долины, и ты пройдешь посвящение.

Я чуть не взвизгнула вслух. Как только Ниали сказала, что Тали станет крианой, я забеспокоилась. Если она будет крианой племени Лин, ей придется остаться в Долине, а я-то собиралась взять девочку с собой на поиски матери. Не знаю, какое выражение было у меня на морде, но Ниали с тревогой взглянула в мою сторону.

— Я заберу ее у тебя ненадолго, Серебряная Луна. Меньше чем на одну луну. Ну или пойдем с нами, если волчьи крианы разрешат.

— Я хочу пойти! — выпалила я и рассказала Ниали то, о чем должна была молчать в присутствии верховных, — о своей матери и о том, что собиралась ее найти.

— Я не знала Неесу, — сказала Ниали, — но охотно познакомлюсь с ней.

Как будто огромная тяжесть свалилась с моей души. Я задумалась, как бы вывести Тали из Долины. Брелан и Миклан, несомненно, пошли бы тоже. Я посмотрела на Тали и Брелана и поймала взгляд Аззуена. Он ухмыльнулся.

Но Ниали еще не закончила.

— Крианы за пределами Долины должны знать, чем мы тут заняты, но ни у меня, ни у Тали не получится к ним сходить. Брелан, ты расскажешь им о том, что изменилось в Долине, и приготовишь к нашему приходу. Если все получится, мы отправимся в путь, как только появится Теплая Луна.

Теплой Луной люди называли Рождающую Луну.

Тали напряглась.

— Не могу, — сказал Брелан. — Только не теперь, когда я нужен Тали. Халин и Ринали хотят, чтобы она перешла в племя Риан. Тали говорит, они уже пригласили Давриана пожить у них. Меня они не пригласили… — В голосе юноши звучало несомненное беспокойство. — Я служу тебе, Ниали, — с уважением произнес он, — но Тали — моя, и я должен ее защищать.

— Ты служишь крианам, Брелан, а не мне одной, — заметила женщина. — Я только что рассказала Тали о ее обязанностях. Ты позабыл о своих?

Брелан опустил глаза.

— Ничего страшного, Брелан, — сказала Тали. — Это ненадолго, и с Халином я как-нибудь справлюсь.

— Вот потому-то я и волнуюсь, — ответил тот с улыбкой. — Обещай, что будешь осторожна, Тали. Не зли Халина. Подожди, пока я вернусь, и не спорь с ним.

— Хорошо, — произнесла она.

Брелан присел и заглянул мне в глаза.

— А ты позаботься о ней, пока меня не будет, Серебряная Луна. Обязательно.

— Обещаю, — ответила я, коснувшись носом его ладони. Он не понял слов, но знал о нас достаточно, чтобы догадаться.

Юноша встал и притянул к себе Тали, зарывшись лицом в шерсть у нее на голове.

— Дослушай, Тали, — сказала Ниали. — Потом я уйду, и вы попрощаетесь.

Девочка, в объятиях Брелана, повернулась к бабушке.

— Тебе придется доказать свою силу, — продолжала криана. — Мы обошлись без свидетелей, и лживые крианы постараются помешать тебе. Но ты все равно криана… — Ниали посмотрела на нас троих. — Вы должны помогать Тали, друзья мои. Если она убедит племя, что вы охотитесь по ее указке, то обретет некоторую власть.

— Мы так и сделаем, — ответила я.

— Знаю, — сказала Ниали, а затем встала и, опираясь на палку, медленно зашагала к краю рощи. Она посмотрела на молодых людей, на нас и направилась через заросли к своему жилищу. Мы с Аззуеном и Тревеггом, поняв намек, тоже ушли.

Мы собирались вернуться в человеческое стойбище, но едва успели выйти из тополиной рощицы, как я услышала поспешные шаги и почуяла Уннана. Я сомневалась, что он настолько глуп, чтобы напасть на меня в присутствии Аззуена и Тревегга, а потому не слишком встревожилась. Подбежав к нам, он остановился.

— Я ухожу, — заявил Уннан. — Не хочу бегать в стае, которая любит людей. Меня пригласили в стаю Озера Ветров, и Рууко с Риссой сказали, что я могу пойти.

— Это решение будет непросто отменить, молодой волк, — заметил Тревегг.

Уннан слегка опустил хвост.

— Но возможно, всё к лучшему, — продолжал старый волк, глядя на нас с Аззуеном. — Я знаю, здесь ты не всегда чувствовал себя желанным. Каждый молодой волк должен идти своим путем. Если твой путь расходится с Быстрой Рекой, — значит, так надо.

Я промолчала, не желая делать вид, что мне жаль расставаться.

Тревегг коснулся носом морды Уннана.

— Ступай, будь здоров и чти стаю Быстрой Реки.

Уннан слегка дотронулся до Тревегга, повернулся хвостом к нам с Аззуеном и ушел.

— Теперь на сборных местах будет лучше пахнуть, — помолчав, произнес Аззуен.

— И дичь не услышит наше приближение за сорок волков, — рассмеялась я.

— Довольно! — прервал Тревегг. — Если ты надеешься однажды стать вожаком, Каала, научись ладить даже с теми волками, которые тебе не нравятся. Уннан — хороший охотник, он помог бы нам выкормить новых щенков. Никогда не знаешь, кто и чем окажется полезен. Мне хорошо известно, что Веррна тебя не любит, однако она поддержит твой замысел, если поверит в него.

Я опустила хвост в знак уважения, но все-таки не смогла скрыть радость от ухода Уннана. Я устала от его соглядатайства и злобы.

Понаблюдав за мной, Тревегг тихо зарычал.

— Франдра и Яндру захотят узнать, что происходит, — сказал он. — Встретимся у человеческого становища. Подумай над моими словами, Каала.

Как только старый волк оказался за пределами слышимости, Аззуен подтолкнул меня.

— Стае будет лучше без Уннана, Каала, — подтвердил он. — Теперь не нужно все время о нем беспокоиться.

Я уже собиралась ответить, когда Аззуен ткнулся мне в плечо.

— Смотри.

Я проследила его взгляд. Там, на мягкой земле, был огромный отпечаток лапы, точь-в-точь какой мы нашли после того, как отдали людям добычу. Рядом виднелись еще два. От них пахло Милсиндрой и Кивдру. На сей раз верховные даже не стали скрывать свой запах.

— Они следят за нами, — сказал Аззуен.

— И ладно, — ответила я. — Значит, они видят, как хорошо мы справляемся. На следующую охоту мы приведем всю стаю, и пусть верховные смотрят сколько вздумается.

Я зашагала прочь, но тут же остановилась, вернулась к отпечаткам, присела над одним из них и оставила кучку помета. У Аззуена глаза на лоб полезли.

— Вот так, — сказала я и направилась к человеческому стойбищу.

Мы с Тревеггом и Аззуеном почти четверть луны провели у людей, вместе охотились и спали у их костров. Мы еще дважды успешно сходили на охоту, хотя и получилось не так впечатляюще, как в первый раз, в Старом Лесу. Тали и Ниали опять побывали на сборной поляне и привели с собой Миклана. Заразительное добродушие мальчика рассмешило даже Веррну. Давриан почти каждый день приходил к племени Лин, но на ночь возвращался к себе, и Тали как будто беспокоилась все меньше и меньше. Люди постепенно привыкли видеть волков в своем стойбище и делились с нами мясом — совсем как с сородичами.

А потом, через пять дней после первого визита Тали и Ниали к упавшему дереву, я проснулась, почуяв в воздухе неладное, — страх ворвался в мои сны и заставил меня заскулить. Было около полудня — лучшее время для сна, — и я понятия не имела, отчего проснулась и что вызвало в душе такую панику, но почувствовала: стряслась беда.

Мой скулеж разбудил Аззуена и Тревегга.

— Что-то случилось, — шепнула я, когда старый волк приоткрыл один глаз.

Морда у него совсем поседела, и Тревегг выглядел на все свои девять зим. Мне было неловко его будить. Он сонно моргнул и зевнул, но тут же широко раскрыл глаза и принюхался. Крутя носом, Тревегг встал и трижды обошел вокруг, ловя сложные переплетения запахов. Он заскулил. Я еще никогда не слышала, чтобы Тревегг скулил. Даже не задерживаясь, чтобы потянуться, размять суставы и сбросить сонную одурь, он пробежал с одного конца стойбища на другой, то высоко задирая нос, то обнюхивая землю, а затем метнулся в заросли.

— Что он делает? — сонно поинтересовался Аззуен.

Тревегг примчался обратно, двигаясь проворно, как никогда.

— Идем, — сказал он. — Нужно предупредить стаю. И найти Франдру и Яндру.

Тревегг был самым спокойным волком из всех, кого я знала, но теперь в его голосе звучала тревога. Он покружился на месте, подняв нос.

— Зачем? — спросила я. — Мы не можем просто взять и уйти. Люди только-только начали нам доверять. Мы должны остаться здесь, если хотим сохранить мир.

— Мира не будет. Если случилось именно то, что я думаю, война с людьми — лишь вопрос времени.

— Почему? Что случилось? Тревегг, объясни же!

Тревегг перестал беспокойно кружить.

— Дичь, Каала. Дичь уходит из Долины.