Выйдя на крыльцо, Фэнси помахала рукой Денни и Тоду, которые вместе с другими детьми побежали к школе. Когда ребята скрылись из виду, она поплотнее запахнула на себе большую теплую шаль и хотела было вернуться в дом, но замешкалась, залюбовавшись окрестностями. Как хорошо, что она снова вернулась сюда! Она любила этот край гор, лесов и туманов, сползавших со склонов.

Вдали виднелись белоснежные вершины гор Олимпия. Обычно они теряются в пушистых облаках, которые, опускаясь очень низко, окутывают собою горные хребты. Но сегодня воздух был на редкость прозрачен, и горы виднелись, как на ладони, во всей своей красе.

Ветер, дувший с реки, доносил сюда запах опилок и жалобное завывание лесопилки, находившейся в двадцати милях от поселка на реке Пьюджет-Са-унд.

Прежде чем Фэнси успела зайти в дом и закрыть за собой дверь, ее окликнул Зеб. Вчера по приезде у нее не хватило времени заглянуть к старику. Сначала к ней понабежали женщины, затем, после их ухода, она распаковывала вещи и занималась приготовлением ужина. Но она собиралась забежать в столовую сегодня утром, после того, как составила бы список необходимых продуктов.

Старый повар смотрел на нее с обожанием.

– Как хорошо, что ты вернулась, девочка, – засмеялся он, пожимая ей руку. – Без тебя здесь было скучно.

Фэнси предложила ему сесть, и он опустился на стул.

– Чанс после твоего отъезда ходил такой злой, что все старались не попадаться ему на глаза. Конечно, мне приходилось больше всех общаться с ним, ведь столовая рядом с его домом. И скажу тебе честно, ничто не радовало его. Я не знаю, что было хуже: когда он распекал кого-нибудь на чем свет стоит, или когда сидел, словно изваяние, не произнося ни слова.

– Сомневаюсь, что мое отсутствие имело какое-то отношение к его настроению, – ответила Фэнси, наливая для Зеба кофе. – Я уверена, что он был обеспокоен всеми теми неприятностями, которые происходили в поселке.

– Да-да, конечно, и это тоже его тревожило. Он страшно зол на того подонка, который отравляет ему жизнь. И все же истинной причиной его мрачного настроения была ты, дорогая девочка.

– Ну что ж, он вернул к себе Тода, так что может снова начинать свое обычное ворчание.

– Знаешь ли, Чанс не всегда был ворчливым, как ты выразилась, – сказал Зеб, пододвигая к себе сахарницу. – Я очень давно знаю его. Мне довелось работать еще на его отца, который погиб под рухнувшим деревом. Когда после смерти отца Чанс Доусен начал свое дело, я стал работать на него. Работник он толковый, но в отношении всего остального он был всегда непутевым: любил выпить, волочился за женщинами – такого бесшабашного парня надо было еще поискать! Нет, молодая леди, он совершенно изменился с тех пор, как ты здесь появилась.

– Ну что ж, мне очень жаль, что я испортила ему жизнь, но я не навязывала ему своего племянника.

– Почему ты заводишь разговор о мальчике? Я знаю, конечно, что Чанс любит ребенка, но ты достаточно умна, чтобы понять, как Доусен относится к тебе.

– Конечно же, я знаю, как он ко мне относится. У меня нет никаких иллюзий на этот счет, – сердито выпалила Фэнси. – Он хочет спать со мной! В самый первый раз, когда он увидел меня в танцевальном зале, он предложил мне жить с ним и стать на некоторое время его содержанкой. Этот высокомерный глупец думал, что я запрыгаю от радости, но когда я отказала ему, повел себя, словно раненый медведь.

– Но в конце концов, он женился на тебе, Фэнси! – подчеркнул Зеб. – Разве это не доказывает, что он любит тебя?

– Нет, не доказывает!

Она так расстроилась и так рассердилась, что правда о ее замужестве сама сорвалась с ее губ:

– Он женился на мне не потому, что любит меня, а потому, что я ношу ребенка.

Казалось, все морщинки на лице Зеба разгладились от удивления. Прошло несколько секунд, прежде чем старик сумел заговорить.

– Извини меня, девочка. Голос его дрогнул.

– Если бы его отец был жив, он бы задал ему хорошую порку. Как это произошло?

Фэнси рассмеялась, и это немного сняло напряженность, в которой она пребывала с тех пор, как вышла замуж.

– Так, как происходят все беременности, – сказала она, продолжая улыбаться.

– Да, конечно, Фэнси, я понимаю. Я имел в виду, как ему удалось затащить тебя к себе в постель?

Она беспомощно пожала плечами.

– Да нет, ты не должна мне ничего объяснять. Если он захочет, то и монахиню уговорит лечь с ним в постель.

Фэнси недовольно отвернулась к окну.

– Но у меня такое предчувствие, что ваш брак будет очень удачным, – попытался успокоить ее Зеб. – Вы оба прекрасные люди, и у вас все будет прекрасно.

Ничего не ответив на предсказание старика, она поднялась на ноги.

– Мне нужно составить список необходимых продуктов до прихода баржи.

Глядя вслед уходившему повару, она задумалась над его словами и решила, что он явно ошибался. Ничего хорошего не получится из этой пародии на супружество. Минувшей ночью, когда мальчики ушли спать, Чанс ушел из дома и вернулся только утром, когда она уже готовила завтрак.

Интересно, с кем из танцовщиц он провел ночь?

Она пыталась не обращать внимания на боль, которую причиняли ей эти мысли. Ей не хотелось думать, что Чанс спал с другой женщиной. Ее мучила ревность.

Все то время, пока она, сидя за столом, пыталась составить список необходимых продуктов, в ее мозгу одна за другой возникали картины, касавшиеся только одного: Чанс в объятиях другой женщины.

На ее глаза навернулись слезы.

– Ты могла бы позволить ему проводить ночи с тобой, – заговорил ее внутренний голос. – В конце концов, он твой муж и имеет на это полное право.

– Но он не любит меня. Я не хочу, чтобы он использовал меня, как шлюху.

– Что значит, шлюху? Он твой муж. Разве может он относиться к тебе, законной жене, как к проститутке? Да и раньше он так не поступал. Не считаешь же ты, что он так же нежно целует и говорит ласковые слова этим женщинам, как и тебе? Думаю, тебе надо все это серьезно обдумать, молодая леди.

Через полчаса, торопливо шагая в сторону реки, к прибывшей барже с продуктами, Фэнси решила прислушаться к доводам своего внутреннего голоса. Если необходимо спать с мужем, чтобы удержать его по ночам дома, то она пойдет на это и не станет делить своего мужа с другими женщинами. Она – законная жена Чанса, и он должен спать с ней каждую ночь. Но если и это не поможет, то первая же ночь, когда он не придет к ней, будет концом их семейной жизни. Она сразу же уедет к бабушке, и он никогда не увидит своего ребенка.

Итак, решено: сейчас она вернется домой и перенесет одежду Тода в комнату Ленни.

Чанс закончил смазку тормозных колодок и, прислонившись спиной к сосне, широко зевнул. Минувшей ночью он почти не спал, промучившись на полу столовой. Зеб ужасно храпел, из двери сильно дуло, и даже два одеяла не спасали от холода.

Уже в который раз Доусен спрашивал себя, почему он не воспользуется теплой постелью в одной из комнат танцевального зала с какой-нибудь девушкой. Заодно утолил бы голод, сжигавший его по милости собственной жены.

«Сколько еще это будет продолжаться?» – спрашивал он себя, испытывая неимоверную усталость от всех этих телесных и душевных мучений. С одной стороны, он ни о ком и думать не хотел, кроме Фэнси, а с другой стороны, очень хотел, чтобы жена решила, будто он спит с одной из девушек Мирты.

Может это и глупо, но ему хотелось заставить ее поревновать. Хотя разве можно ревновать того, кого не любишь? Если бы ему удалось убедить ее спать ночью в одной постели, тогда бы все в их отношениях изменилось. Она становится совсем другой женщиной, когда оказывается в его объятиях.

Нет, давно пора что-то предпринять. Он не должен себя вести как зеленый юнец, пытающийся завоевать расположение своей подружки.

Чанс выпрямился, увидев Фэнси, торопливо идущую в сторону реки. Ему было известно, что она направлялась к барже за продуктами. Он уже хотел встать и отправиться вслед за ней, чтобы, как полагается мужу, помочь женщине нести домой продукты, но тут вдруг со стороны лесопилки вышел Хэмптон и, увидев Фэнси, с улыбкой поспешил ей навстречу. У Доусена аж руки зачесались от желания стереть с лица этого типа нахальную улыбку.

Но, к счастью, ничего такого не потребовалось, так как миссис Доусен то ли не заметила спешившего к ней Гила, то ли проигнорировала нарочно и, не замедляя шаг, прошла мимо.

Однако гневный горящий взгляд Чанса Хэмптон не мог не почувствовать.

Когда Ленни и Тод, придя из школы, выбежали на кухню, их встретил целый букет аппетитных запахов. На столе остужались два яблочных пирога, на плите запекался большой кусок говядины с картофелем, сковороду с тушеными бобами нужно было только подогреть, и кроме того, целый противень с булочками ждал своей очереди в духовке.

Стол Фэнси накрыла на четверых, хотя точно не знала, придет ли Чанс к ужину. К обеду он не приходил – она видела, как ее муж шел в столовую вместе с другими лесорубами.

Уже смеркалось. Фэнси зажгла лампу и поставила ее на кухонный стол, а еще две лампы отнесла в гостиную, где мальчики делали уроки, заданные им на дом учительницей. Тод оказался не очень старательным учеником, но зато Ленни достиг явных успехов: научился писать печатными буквами свое имя и умел прочитать несколько слов в букваре.

Мясо уже было готово и стояло на столе, а булочки можно будет вынимать из печи через пятнадцать минут.

Фэнси занервничала, услышав смех и шутки проходивших мимо лесорубов. Они направлялись в столовую. Был ли среди них Чанс? Ей очень хотелось выглянуть в окно, но гордость не позволила.

Прошло десять минут, и миссис Доусен уже перестала надеяться, что ее муж будет ужинать сегодня дома. Она вынимала булочки из духовки, когда открылась дверь и вошел Чанс.

Ставя хлеб на стол, она краем глаза посмотрела на мужа, пытаясь определить, в каком настроении он явился. Кажется, сегодня он был в хорошем настроении, подумала она и приветливо улыбнулась.

– Пока ты умоешься, я накрою на стол. Ужин удался на славу. Все трое мужчин, от самого маленького до большого, не уставали нахваливать стряпню хозяйки и уплетали так, что только треск за ушами стоял.

– Как хорошо, что мы снова ужинаем все вместе, правда дядя Чанс? Правда же хорошо, что мы все вместе? – Тод смотрел на дядю выжидающе и нетерпеливо, открыв рот, обведенный белым ободком, оставшимся от молока.

– Да, конечно.

Чанс рискнул улыбнуться Фэнси и чуть не задохнулся, когда она улыбнулась ему в ответ.

– Ты скучал без нас, Чанс? – спросил Ленни. – Мы с Тодом очень скучали по тебе.

Доусен вопросительно взглянул на жену. Может, и она тоже скучала по нему? Но глаза у нее были опущены, и он не мог определить, что у нее было на уме.

– Конечно, скучал, – ответил он парню. – Очень хорошо, что вы все вернулись домой. Я рад этому.

Когда ужин закончился, и мальчики ушли в гостиную, Чанс сказал:

– Я помогу тебе убрать посуду. Фэнси отрицательно покачала головой.

– Спасибо, я сама справлюсь. Ты ступай отдыхать. Весь день работал на холоде, устал. Иди посиди лучше с мальчиками и погрейся у камина.

Доусен даже растерялся, не зная, как реагировать на эту новую Фэнси. Сегодня она была такой приветливой, заботливой и радушной, как никогда в жизни.

– Да, сегодня было холодно, и потрудиться пришлось немало, – сказал он наконец и оставил ее убирать со стола.

Быстро управившись на кухне, миссис Доусен присоединилась к своему семейству, уютно расположившемуся в гостиной. Чанс устроился в кресле-качалке, вытянув ноги к огню, Ленни сидел за столом и переписывал буквы из букваря, а Тод лежал на коврике перед камином и задумчиво смотрел в огонь.

Наверное, он вспомнил своих родителей, подумала она и присела рядом с мальчиком.

– Что ты увидел такого интересного в огне, милый? – шутливо спросила она, положив руку на плечо племяннику.

– Он видит лицо Рути Даниэле.

Ленни оторвался от книги, и в глазах его светилась насмешка.

– Неправда! – возмутился Тод.

– Правда. Вы пишете друг другу записки.

– Неправда.

– А вот и правда.

Фэнси решила остановить нараставшую ссору и обратилась к Чансу:

– Ты никогда не рассказывал, каким образом твои родители оказались на территории Вашингтон.

– Мои отец и мать приехали в Орегон в числе первых пятидесяти поселенцев. Эта группа называла себя Великими Первопроходцами. Когда мне исполнилось пять лет, мы обосновались в домике Уилламет, и отец занялся лесозаготовками. С тех пор мы жили в поселках лесорубов. После того, как умерла моя мать, мы с отцом переехали на реку Колумбия в район Велла-Велла. А когда погиб отец, я переехал сюда.

Тод и Ленни слушали со вниманием короткий рассказ Чанса, но когда он закончил говорить, они вовсю зевали.

– Думаю, мальчики, вам обоим пора спать, – сказала Фэнси.

– Пусть дядя Чанс еще что-нибудь расскажет о своей жизни, – попросил Тод.

– Не сегодня, – твердо сказала тетя. – Может быть, завтра.

Не успели ребята пожелать спокойной ночи, как кто-то постучал в дверь на кухне. Чанс пошел открыть, а Фэнси проводила мальчиков в спальню. Проходя мимо кухни, она услышала голоса мужа и Фрэнка Джексона.

Тод было по привычке направился в спальню тети, но Фэнси провела его к другой спальне.

– Теперь ты будешь спать с Ленни, мой дорогой.

Мальчик сначала удивился, а потом понимающе кивнул и рассудительно произнес:

– Все правильно. Это потому что вы с дядей Чансом поженились. И теперь вы будете спать вместе, как мои папа и мама.

– Верно, детка. А теперь иди ложись спать, и чтобы я не слышала никаких разговоров.

Вернувшись в свою комнату, Фэнси переоделась в ночную рубашку. Сердце ее учащенно забилось при одной мысли, что скоро сюда придет Чанс, если, конечно, придет… Неужели же он снова уйдет куда-то на ночь? Нет, не может быть. Она уже почти ощущала на своих губах его поцелуи, и тело дрожало в предвосхищении ласк, которые заставляли ее терять над собой контроль и вытворять такое, о чем вспоминать днем нельзя было, не краснея.

Она легла в постель и стала ждать. Чанса все не было. Ее снова охватило беспокойство, что он не придет. Вдруг он не пойдет в комнату Ленни и не узнает, что Тод больше не спит с нею? Что, если он пойдет спать туда, где был прошлой ночью? Может, одна из танцовщиц уже ждет его в своей постели?

Наконец, Фэнси услышала, как отворилась и тут же закрылась наружная дверь, и на кухне стадо тихо. Прошло несколько секунд, в доме стояла абсолютная тишина. Отчаяние охватило женщину. Видимо, Чанс все-таки ушел вместе с Фрэнком Джексоном. Она повернулась набок, едва сдерживая слезы. Все ее планы рухнули.

Она уже говорила себе, что ей ничего больше не остается, как привыкать к одиночеству в постели, когда услышала тихий шорох рядом с кроватью. Похоже, кто-то раздевался. Она затаила дыхание.

Большое тяжелое тело опустилось рядом с ней, и знакомая мозолистая рука легла на ее бедро.