Джонс не сказал своего обычного: «Будет сделано, Корд», а сидел обеспокоенный и хмурый.

— Корд, почему бы тебе не подождать, и нам вместе не пойти в этот притон. Как я тебе говорил, тут болтается целая свора подлецов.

— А как я тебе говорил, нас будет только двое — я и он.

— Хорошо, — Джонс сдался, натянул поводья и пришпорил лошадь каблуком. — Хорошо, если бы у тебя были глаза на затылке, и помни, что этот бандит — неординарный человек. Берегись ножа, который он носит.

Корд смотрел, как удалялся, шлепая по лужам, его друг.

— Я надеюсь, что этот ублюдок вытащит свой нож, — выругался он, и его взгляд стал холодным и жестоким. — Я бы не мечтал ни о чем большем, как найти бы предлог пустить ему пулю в лоб.

Корд сильнее натянул поводья, пустив Ронайда галопом вниз на середину одинокой, пустынной улицы. Она утопала в грязи и была засыпана пустыми бутылками и разным мусором. Все здания были низкими, сделанными из грубого, некрашеного кирпича. Корд заметил несколько нарядных фасадов, но самым красивым был «Конец пути».

Он остановился напротив владений Ла Тора и некоторое время сидел, внимательно разглядывая его. Из-за вращающейся двери доносился приглушенный шум: смех, крик, визг женщин, стук костей, жужжание колеса рулетки.

«В неплохое место тебя привезли, Джонти». Он сердито нахмурился, соскользнул с седла и привязал поводья к столбу. Корд ступил на узкое крыльцо, проверил патронташ, и толкнул вращающуюся дверь. Он вошел внутрь, помедлил, внимательно оглядывая большую комнату.

«Конец пути» был, действительно, неприятным местом. Здесь было полно жестоких лиц и размалеванных проституток. Корд бросил взгляд в дальний конец комнаты, где играли, по меньшей мере, в десять азартных игр и, судя по толпе людей, приносили большой доход.

Среди игроков не было человека, которого он искал. Корд перевел свой взгляд на бар и сощурился. Он нашел этого человека. Ла Тор стоял, оперевшись локтями на бар из красного дерева, болтая с каким-то человеком. Корд смотрел на красивый профиль — в нем вскипела горечь и ненависть. Если бы не Ла Тор, Джонти до сих пор была бы с ним, и были бы выяснены все недопонимания. С холодным, невозмутимым лицом Корд двинулся вперед, не обращая внимания на женщин, которые нахально смотрели на него. Он шел к бару и когда остановился рядом с Ла Тором, вытащил кольт и приставил его дуло в бок Ла Тора.

— Не оборачивайся, Ла Тор, — тихо сказал он, чтобы их никто не услышал. — Проведи меня туда, где мы можем поговорить с глазу на глаз.

Их глаза встретились.

— Я ждал тебя, Мак Байн, — Ла Тор сделал кислую мину. — Наверху, в моем кабинете, идет?

Никто не обратил внимания на двух мужчин, поднимающихся по лестнице. Ла Тор постоянно с кем-нибудь туда поднимался.

— Мне надо достать ключи из кармана, — Ла Тор остановился напротив двери своего кабинета.

— Доставай только ключи, иначе считай себя трупом.

— В данный момент сила на твоей стороне, Мак Байн, — проворчал Ла Тор, открывая дверь.

— Теперь заткнись и дай мне ключи, — скомандовал Корд, когда они вошли в небольшую комнату.

— Ты доверяешь мне, ублюдок? — слова прогрохотали после того, как команда была выполнена.

Корд пропустил замечание мимо ушей, и они стояли, с вызовом глядя друг другу в глаза.

— Где она? — не теряя времени и скрежеща зубами, спросил Корд.

Ла Тор не стал притворяться, будто не понимает вопроса.

— Она там, где ты никогда ее не найдешь.

— О, я найду ее, даже если мне придется разнести этот город на части. Я найду ее.

— Ну давай, разноси, — Ла Тор грустно улыбнулся, лениво оперевшись на свой письменный стол. — Но прежде мне бы хотелось, чтобы ты удовлетворил мое любопытство. Мне бы хотелось знать, почему ты так распылился, чтобы затащить ее снова на ранчо? Каковы твои намерения по отношению к ней, теперь, когда ты знаешь, какого она пола? Что-то не верится мне, что они благородны.

Корд сощурил глаза, и это было его единственным ответом. Он спросил у свирепо сверкающего глазами Ла Тора:

— А я бы хотел услышать от тебя, зачем тебе нужна Джонти? Каковы твои намерения по отношению к ней?

— Это все очень просто, — ответил Ла Тор после краткой паузы. — Я люблю девушку, всегда любил. А что касается моих намерений, то это не твое дело.

Корд напрягся.

— А женитьба на ней входит в твои планы на будущее?

Ла Тор взорвался смехом.

— Нет, — наконец, ему удалось сказать, успокоившись. — Я никогда не женюсь на Джонти, — его губы расплылись в ленивой ухмылке. — У меня другая любовь к ней.

Неожиданно Корд бросился на человека, который стоял у него поперек дороги, мешая ему жениться на женщине, которую он так безрассудно любил.

— Ты, ублюдок, — сказал он. — Ты сделаешь из нее для себя проститутку!

Ла Тор, привыкший к заварушкам и дракам в баре, с ловкостью кошки отразил нападение Корда. Они сцепились и повалились на пол и молча, обливаясь потом, отчаянно боролись не на жизнь, а насмерть.

Справедливость была на стороне Ла Тора. Он боролся за честь своей дочери, за все обиды, которые Корд причинил ей.

— На этот раз ты не на того напал, Мак Байн, — часто и тяжело дыша, сказал Ла Тор, молотя его кулаками по самым уязвимым местам.

Вскоре у Корда распух и заплыл левый глаз, а нос превратился в кровавое месиво. Когда, наконец, он изловчился и поднялся, Ла Тор так заехал ему кулаком в подбородок, что он бесчувственно рухнул на пол.

Корд очнулся, когда почувствовал, что ему в лицо дышит его конь. Он сразу же все вспомнил. Ла Тор выбил из него дурь и выбросил на улицу. Заплывшими глазами Корд всмотрелся в дождь, который превратился в мелкий град и в любой момент мог стать снегом. Челюсть сильно болела, и Корду страстно захотелось пустить пулю в сердце этого выродка.

«Где был Джонс?» — только успел подумать он, как услыхал озорное хихиканье. Оперевшись на причинявший ему боль локоть, Корд приподнялся и сосредоточенно посмотрел на старую женщину, стоявшую в дверях своего жилья и курившую трубку.

— Ла Тор здорово тебя отделал, а? — старая карга смотрела на него слезящимися глазами. — Я удивляюсь, что он только избил тебя. Обычно он просто вонзает нож в тех, кто имеет глупость с ним повздорить. Наверное, он неплохо к тебе относится.

— Ха! — разбитая челюсть снова дала о себе знать. — Я не заметил, — он в раздумье посмотрел на женщину. — Ты случайно не знаешь молодого парнишку, который работал на Ла Тора?

— Ты, должно быть, имеешь ввиду Джонти? Прекрасный парень. Готовил для клиентов Ла Тора. Давал мне, бывало, каждый вечер на ужин чего-нибудь поесть, — поблекшие глаза стали печальными. — Мне так не хватает его… и еды, которую он готовил.

Корд тяжело опустил плечи, почувствовал себя безнадежным неудачником.

— Я не думаю, что ты знаешь, куда он уехал? — Корд взглянул на старуху. — Или когда вернется?

— Нет, не знаю. Знаю только, что он уехал с двоюродным братом Ла Тора, индианкой и большим злым псом.

Корд сел, пытаясь оправиться от боли, разламывающей его голову. Он вздрогнул, когда над ним наклонился Джонс и громко воскликнул:

— Боже праведный, что с тобой случилось?

— Этот чертов выродок сделал из меня отбивную, вот что случилось, — проворчал Корд.

Джонс протянул ему руку.

— Тебе надо обсохнуть где-то, пока ты не заработал пневмонию.

— Я разожгу костер, как только выберусь из этого чертова логова, — промычал Корд, вставая на ноги. — А где все остальные?

— В пивной вниз по улице. Пойду приведу их, — он помолчал. — Им вряд ли понравится это. Они устали и хотят немного развлечься, прежде чем мы отправимся назад.

— Их можно понять, — Корд поднял свою шляпу из грязи и нахлобучил на голову. — Ты оставайся с ними на ночь, отдыхай. Но держитесь подальше от «Конца пути», — добавил он. — Я это приказываю, Джонс.

— Я сам не останусь, — Джонс забрался на своего коня. — Но прослежу, чтобы рабочие поняли твой приказ.

Корд посмотрел вслед своему другу и снова повернулся к старухе. Он сунул руку в карман и подошел к ней.

— Вот, возьми, — сказал он, положив на ее шершавую ладонь деньги. — Меня зовут Корд Мак Байн, я владелец ранчо у подножия горы Дьявола. Если ты хотя бы намекнешь, где Джонти, и скажешь пару слов, то получишь больше.

Его окинули внимательным подозрительным взглядом.

— Ты хочешь навредить мальчишке? Ни мне, ни Ла Тору не понравится, если с ним случится какая-нибудь неприятность.

— Я не причиню Джонти никакого вреда, бабушка, — Корд говорил спокойно и убедительно.

Еще раз изучающе окинув его взглядом, седовласая женщина кивнула.

— Я постараюсь узнать что-нибудь. Кстати, меня зовут Дженни.

Корд кивнув, сказал:

— Рад познакомиться с тобой, Дженни, — и вскочил на Ронайда.

Через двадцать минут, отъехав на пару миль от города, он уже сидел возле костра, который разжег под высокой сосной. От его мокрой одежды поднимался пар, в то время как снег начал падать на землю, покрывая все вокруг белым тонким одеялом.

Корд со злостью думал о Джиме Ла Торе. Ему так хотелось пустить ему пулю в лоб, но чутье подсказывало ему, что если он это сделает, то никогда не завоюет Джонти. А он будет добиваться ее любви. Он наберет людей, которые будут наблюдать за «Концом пути», и рано или поздно они либо увидят ее, либо Ла Тор выведет их на то место, где он ее прячет.

Час назад дождь превратился в мелкий град, а град — в снег. Казалось, что весь мир окутан белой пеленой. Джонти не видела ничего даже на ярд вперед, с трудом различая лишь крупы лошадей, бегущих в несколько футах впереди. Она чувствовала себя затерявшейся в мягкой безмолвной неизвестности.

Джонти подсела поближе к Лайтфуту, чтобы согреться. Немия уже давно спряталась под брезентом, которым была накрыта мебель и запасы продуктов. Джонти очень удивилась, когда Волк присоединился к индианке.

— Джонни, мы почти приехали? — спросила она, стуча зубами от холода. — Я начинаю замерзать.

Как будто невидимый Бог услышал ее голос, посмотрел на землю и сжалился над ними — снег прекратился, и на западе пыталось пробиться бледное солнце.

Лайтфут посмотрел на Джонти и улыбнулся.

— Мы приедем через несколько минут. Ранчо находится в конце этой долины.

— Слава богу, — Джонти еще глубже закуталась в теплую куртку, которую подарил ей Лайтфут на восемнадцатилетие.

Сейчас ее друг подгонял лошадей, хлестая их поводьями по широким крупам. Джонти окинула взглядом долину.

Долина была, примерно, в полмили шириной, а о длине трудно было судить. Она простиралась далеко, убегая за горизонт. С одной стороны росли ели, а с другой бежала чистая речушка. Джонти мечтательно улыбнулась, представив, как на зеленых весенних пастбищах пасется скот.

Лайтфут направлял упряжку все ближе и ближе к реке, и вскоре, подъехав совсем близко, он остановил лошадей возле высоких сосен. И Джонти впервые увидела свой новый дом.

Она встала, с интересом разглядывая все вокруг. За исключением бревенчатого коттеджа, все остальные домики были изрядно захудалыми, и над ними надо было как следует поработать. Джонти вспомнила Джонса и его способности владеть пилой и молотком, и ей захотелось, чтобы он был здесь. Окружающие горы были великолепны, и Джонти возгордилась тем, что владела этим ранчо.

— Что ты думаешь, Немия? — она повернулась и улыбнулась индианке, которая вертела головой, с любопытством разглядывая все вокруг. — Как ты думаешь, ты будешь здесь счастлива?

— О да, — ответила Немия с глубоким, радостным вздохом. Немия давно мечтала о таком месте.

— Бедняжка Волк, — Джонти засмеялась, увидев, как огромный пес выпрыгнул из повозки и стремглав помчался к дереву, подняв ногу. — Интересно, сколько же он терпел?

Немия тихо рассмеялась.

— Не дольше, чем я, наверное.

— И я тоже, — Джонти захихикала и огляделась вокруг. — Интересно, куда же нам пойти, чтобы облегчить свое состояние?

Лайтфут подстегнул лошадей и объяснил:

— За коттеджем есть уборная. Джим специально для вас, дамы, построил ее, — сказал он через минуту, помогая Джонти слезть с повозки. Затем он повернулся, чтобы помочь Немии, добавив: — Пока вы туда сходите, я пойду в дом и затоплю камин.

Когда Джонти и Немия вышли из небольшого узенького домика и поспешили к коттеджу, из трубы уже вился дым. Они понеслись в коттедж. Джонти распахнула дверь, и Волк чуть не сшиб обеих женщин с ног, бросившись к огню, трещавшему в большом каменном камине.

Особый аромат заваривающегося кофе проник в комнату, где сидели Джонти и Немия, согревая руки. Джонти оглянулась и через плечо посмотрела на единственную мебель в комнате — большую черную плиту, в которой тоже бушевал огонь.

Лайтфут переставлял новый кофейник, чтобы он медленно закипел на маленьком огне.

Знакомый запах свежеструганного дерева привлек внимание Джонти, и она, осмотрев комнату, заметила новые подоконники, новую дверь и несколько полок, прибитых к стене, недалеко от плиты.

— Пожалуй, надо вселяться, Джонти, — сказал Лайтфут, прервав ее исследование. — Через час стемнеет.

Джонти и Лайтфут разгрузили повозку, когда наступила темнота. Индеец переносил все тяжелые вещи на спине. Все, что осталось сделать — это расстелить постели и разложить вещи.

Немия тоже не теряла времени попусту. Она испекла четыре картофелины в золе камина, потом разобрала корзину с едой, которую Тилли упаковала для них. Она извлекла оттуда кусок говядины внушительных размеров и положила его разогревать на плиту, потом порылась в ящиках с кухонной утварью и нашла кастрюлю. Немия принесла ее и поставила на плиту, затем выложила в нее из горшка тушеные кабачки с мясом. Полчаса назад она зажгла керосиновую лампу и поставила ее в центре стола, который был первым предметом, занесенным в дом.

Джонти стояла посреди комнаты, довольно улыбаясь. Большая комната была теплой и уютной, она ярко освещалась лампой и языками пламени из камина. Джонти обернулась, чтобы выразить свое восхищение Лайтфуту, но он уже подхватил топор, стоявший возле двери, и вышел на улицу.

Она расставляла на новый стол новые тарелки, когда вернулся индеец, а за ним ворвался ветер, из-за которого от огня клубами повалил дым. Лайтфут закрыл за собой дверь, пихнув ее ногой, так как в руках он держал охапку сосновых сучьев.

— Это чтобы сделать постель для Немии, — ответил он на вопросительный взгляд Джонти и бросил зелень в угол, отряхнув грязь с рук. — Джим не думал, что она поедет с нами сюда, когда заказывал мебель месяц назад.

— Я думала, что Немия будет спать со мной на одной кровати, — начала Джонти, но Лайтфут отрицательно покачал головой.

— Тебе лучше спать одной в твоем состоянии. Для Джонти его слова не имели никакого значения, и она ничего не ответила.

Вместе с Немией она смотрела, как он складывал сучья, загибая их так, чтобы острые концы не воткнулись в спящего. Затем он умело покрыл наскоро сделанную кровать мягкой шкурой буйвола. Индеец взглянул на Немию.

— Если хочешь, можешь застелить простыни и одеяла, а то у меня есть еще одна шкура, которой можно укрываться.

На его непроницаемом лице появилась довольная улыбка, когда Немия застенчиво сказала:

— Я бы хотела пользоваться шкурой, Джонни. Как я раньше это делала у себя дома, в деревне.

— Где ты будешь спать? — Джонти подозрительно посмотрела на высокого индейца. Теперь Немия была под ее защитой, и ее нельзя было бы опять заставить спать ни с кем, даже с Джонни.

Лайтфут невинными глазами посмотрел на Джонти, и его губы тронула легкая усмешка.

— В своем спальном мешке, конечно же. А ты думала, где я буду спать, а, Джонти? В конюшне?

Джонти покраснела от смущения.

— Конечно нет! Я просто спросила, не собираешься ли ты сделать еще одну постель, — солгала она.

Индеец наклонил голову, чтобы спрятать улыбку. Эта хитрая лиса читала его мысли. Он думал спать с Немией. Сейчас, когда Немия поправила здоровье и набрала вес, она стала привлекательной женщиной. Но после вызова Джонти ему придется обрабатывать Немию, чтобы завоевать ее расположение и спокойно проводить долгие зимние ночи в бычьих шкурах. Джонти не будет возражать, если Немия сама этого захочет.

И пока он разворачивал свой спальный мешок возле камина, обещая себе, что скоро будет спать в постели из сосновых веток, Немия выудила картошку из золы и торжественно объявила, что ужин готов.

Проголодавшись, они быстро расправились с ужином. Джонти приступила ко второй чашке кофе, как вдруг озабоченно заметила:

— Я забыла про Баттеркан. Пойду и быстренько подою ее, а то у нее лопнет вымя.

Лайтфут посмотрел на Немию.

— Ты, наверное, никогда не доила корову?

Она беспомощно покачала головой. Лайтфут встал и снял фонарь с крючка на стене возле двери.

— Одевайся теплей, Джонти, — сказал он, открывая крышку и зажигая фонарь. — Опять поднялся ветер.

Закутавшись до глаз, с подойником в руке, Джонти пошла вслед за индейцем на улицу. В спину дул сильный ветер и хлестал по лицу, и индеец взял ее за руку и повел за собой, освещая дорогу лампой, к коровнику. Джонти встретило полное боли мычание, и она поспешила к измучавшейся корове.

Джим Ла Тор разыскал неделю назад корову в Коттонвуде, которая недавно отелилась и могла ежедневно давать молоко, которое, он считал, очень необходимо для Джонти и ребенка, которого она носила. Лайтфут, зная о том, какое большое значение этому придавал его брат, сделал для коровы хлев в углу стойла, защищенного от холода, и назвал ее Баттеркан, в честь коровы, оставшейся на ранчо.

В коровнике было тихо, только струйки молока звенели. Когда Джонти выдоила последнюю каплю жирной жидкости, она встала, нежно похлопала корову по спине и пробормотала:

— Спасибо, Баттеркан, — и вышла вслед за Лайтфутом на улицу.

Пока они шли на свет, мерцающий в окне, опять пошел снег. Ветер стих, и стало жутко тихо. Тишину нарушал только вой волка где-то далеко в горах. Вой одинокого волка заставил Джонти вспомнить о другом ранчо, которое находилось у подножия горы. Шел ли там снег? Сидел ли Корд перед огромным камином, обнимая Тину?

Джонти поскользнулась на оледеневшем месте и чуть не упала. Слезы застилали ей глаза.

В коттедже было тепло и уютно, когда Джонти и Лайтфут вошли внутрь. Так будет всю ночь, языки пламени будут лениво слизывать полено, которое Джонти положила подальше в камин. Она подумала о запасе дров и, поставив молоко на стол, сняла куртку и повесила ее на спинку стула.

Ей понравилось, что Немия вымыла тарелки, пока ее не было, и распаковала большую часть коробок, расставив все на новых полках. Улыбнувшись, Джонти сняла большой глиняный кувшин, на дне которого лежал сложенный кусочек марли.

— Где мне это хранить? — спросила она, опрокинув подойник над кувшином, не спеша процеживая молоко через ткань. — Если вынести на улицу, то оно замерзнет, или его выпьет какое-нибудь животное. Я боюсь, что оно скиснет здесь, так как дома тепло.

Лайтфут указал пальцем на дверь, которая вела на улицу.

— Там холодильник, — он прошел по комнате и открыл дверь. — В холодное время года мы можем хранить здесь скоропортящиеся продукты, а когда станет тепло, будем пользовать погребом в двух шагах за коттеджем.

Джонти накрыла чистым полотенцем кувшин с молоком и вошла в комнату с покосившейся крышей.

— Завтра я приведу ее в порядок, — Лайтфут хмуро посмотрел на мусор на грязном полу. Он поднял большой чурбан и поставил его. — Пока ставь сюда кувшин.

Когда они вернулись в большую комнату, они посмотрели друг на друга и усмехнулись. С постели Немии доносилось мерное похрапывание.

— Она все еще быстро устает, — прошептала Джонти. — Бедняжка, она жила в аду с этим негодяем Пончем, — она с удивлением покачала головой. — Почему, Джонни, некоторые мужчины так жестоки?

— Я не знаю, Джонти. Думаю, что Понч просто родился подлецом. Наверное, есть такие мужчины и женщины, кстати, тоже. Я видел таких мерзких представителей женского пола. Помнишь Люси? В ней вообще не было никаких человеческих чувств.

Лайтфут потянулся и сладко зевнул.

— Я думаю, что тоже пойду спать. Я хочу завтра встать пораньше и поохотиться, чтобы у нас было свежее мясо. На снегу легко будет различить следы.

Когда он снял свои мокасины и скользнул под шкуру буйвола, Джонти пошла к себе в комнату и зажгла лампу на столике возле кровати. Потом вернулась в главную комнату, чтобы потушить там свет. Она устало улыбнулась: Лайтфут уже похрапывал, как и Немия.

Зайдя в свою комнату, Джонти подошла к платяному шкафу, в котором висела ее новая одежда. Девушка распахнула двойную дверь и заглянула внутрь. Джонти не могла поверить, что эти платья принадлежали ей. Наконец-то, она будет носить одежду, которую должна носить женщина.

Подержав в руках каждое платье и выбирая то, которое ей одеть завтра, она взяла длинную фланелевую рубашку и положила ее на кровать. Сорочка была нежно-голубого цвета, воротник и манжеты отделаны белыми кружевами. Сбросив ненавистные брюки и рубашку и размотав повязку, Джонти вздохнула и надела ночную сорочку. Сорочка мягко прикасалась к телу.

Джонти задула лампу и забралась на мягкий перьевой матрас. Она уснула, не успев даже плечи накрыть одеялом.

На следующее утро, проснувшись, Джонти обнаружила на кровати снег. Она забыла закрыть щель в окне. Джонти немножко полежала, прислушиваясь, как Немия готовит завтрак.

— Вставай, лентяйка, — упрекнула она себя. — Нужно подоить Баттеркан.

Джонти села, свесила ноги на пол, нащупывая мокасины, единственную вещь, которую она оставила из своего старого гардероба. Сунув ноги в их тепло, она встала и, мягко ступая, подошла к шкафу. Сегодня важный день в ее жизни. С сегодняшнего дня каждый будет знать, что Джонти Рэнд — женщина.

Она похлопала рукой по еще плоскому животу и усмехнулась, как будто эту тайну можно было еще долго хранить.

Дрожа от свежей прохлады в своей комнате, Джонти не стала терять время, чтобы выбрать платье, а взяла первое попавшееся, она также быстро открыла верхний ящик комода и вытащила нижнюю юбку и чулки. Повесив все на руку, она поспешила к теплу камина.

Джонти приветственно улыбнулась Немии и бросила одежду на спинку стула. Потом подошла к окну, чтобы выглянуть на улицу. Джонти замерла от изумления. Там, где вчера земля была лишь припорошена снегом, лежал слой толщиной, по меньшей мере, в два фута. Слава богу, что снег, наконец-то, прекратился. Она боялась, что дядя Джим не сможет приехать по таким сугробам. Джонти перевела взгляд на далекие вершины гор, величественно поднимавшиеся к небу, сверкающие от снега, искрящегося на солнце. Она тяжело вздохнула. Корд был где-то там. Корд и Тина.

Хлопнула входная дверь, и поспешно вошел Лайтфут, а за ним, кружась, ворвался рыхлый снег. Индеец захлопнул за собой дверь, вытирая ноги о тканый коврик, который Джонти положила туда специально для этих целей, и, тяжело дыша, сказал:

— Я только что расчистил дорожку к уборной и коровнику. Вы одевайтесь потеплее, прежде чем высунуть на улицу нос. Джонти, не спеши снимать свои брюки.

— Ну уж нет! — Джонти неистово покачала головой. — Меня ничто не остановит сегодня, я буду носить платье. Другие женщины ведь хотят в платьях в холодную погоду.

— Ну, тогда надень это чертово платье поверх брюк, если это играет для тебя такое большое значение. Иначе вы обморозите свои задницы.

— Хорошо! — сдалась Джонти, привыкшая к замечаниям, умаляющим достоинства ее зада. — Но только пока я схожу подоить корову. Теперь отвернись, я переоденусь.

Через десять минут она сказала Лайтфуту, что он может на нее посмотреть.

Когда индеец обернулся и посмотрел на нее, Джонти вздрогнула, одергивая юбку на бедрах.

— Я выгляжу глупо?

Платье было самое яркое. На сочном красном фоне извивались белые тонкие цветы. Оно было с глубоким вырезом, который впервые открыл ее красивую грудь. Корсаж был узким и подчеркивал ее тонкую талию.

— Ну скажи, Джонни, — она готова была заплакать. — Я выгляжу как мужчина в женской одежде?

Лайтфут понял, что он смотрел на нее с открытым ртом и закрыл его. Он никогда больше не скажет Джонти, что она тощая.

Им овладело дурное предчувствие, от которого его бросило в дрожь. Корд Мак Байн знал о красоте Джонти и после того, как он ее обнимал, он никогда не позволит ей уйти навсегда. Владелец большого ранчо обойдет, если понадобится, весь свет и найдет ее.

Лайтфут вздохнул, про себя проклиная тот день, когда Мак Байн и его двоюродный брат столкнулись из-за девушки. Он искренне надеялся, что никто из них не умрет. Если Джонти потеряет кого-нибудь из них, это ее убьет, несмотря на то, что сделал с ней этот мустангер.

Наконец, он заговорил:

— Ты прекрасна, как горный цветок, Джонти, — нежно сказал он и, подойдя к ней, бережно погладил по голове. — Джим будет гордиться, когда увидит тебя здесь.

— Надеюсь, — Джонти покраснела от удовольствия и улыбнулась Немии, смотревшей на нее с восхищением.

Немия пригласила всех на завтрак, и это отвлекло внимание от Джонти.

Через час Джонти, борясь с сильным ветром, шла в коровник в старых брюках. Она сделала открытие, что платья имеют свои недостатки. Длинная юбка развивалась и хлестала ее по ногам, мешая каждому шагу. «К этому придется привыкнуть», — подумала Джонти про себя, открывая тяжелый засов, охранявший домашних животных от нападения диких зверей, которые ходили вокруг.

Красотка тихо заржала, когда Джонти вошла внутрь коровника, а Баттеркан высунула голову из стойла. Джонти почесала ей между карих глаз и вошла за ограду. Подобрав юбку, она села на корточки возле коровы, обмыла ей вымя водой из кастрюли, которую принесла, и начала доить корову.

Она быстро справилась с этой работой и вскоре уже поспешно возвращалась в коттедж. От теплого молока в холодном воздухе поднимался пар. Когда Джонти подошла к двери, Лайтфут выходил на улицу. Она заметила у него винтовку через плечо.

— Ты уходишь на охоту? — спросила Джонти. Индеец кивнул.

— И пока меня нет, обязательно заприте дверь и никого не пускайте, пока не убедитесь, что хорошо его знаете, — предупредил он. — Здесь вокруг болтается много сомнительных личностей. Понч может показаться на горизонте. Он давно имеет зуб против нас. Мало того, что он злится из-за Немии, но он еще готов сделать все, чтобы навредить Джиму Ла Тору. Он знает, что это можно сделать, причинив тебе зло.

Лицо Джонти слегка побледнело, так как она вспомнила стычку, которая недавно произошла у нее с толстяком.

— Будь спокоен, Джонни, насчет меня, я буду осторожна, — она твердо сжала губы. — Дверь и окна будут закрыты. — уверила она его.

Лайтфут удовлетворенно кивнул и быстро пошел. Его плетеные туфли для передвижения по снегу легко скользили по снежной дороге. Пес смотрел на него некоторое время, затем повернулся и пошел за Джонти в коттедж.

— Ты портишься, Волк, — поругала его Джонти, когда пес растянулся возле огня. — Но я рада, что ты остался.

Она вспомнила времена, когда пес приходил на ее защиту, и почувствовала себя в безопасности. Не все мужчины могли смело встретить Волка, когда он подходил к ним, обнажив огромные клыки и злобно рыча.