Мы ступили в здание мэрии, поднялись по лестнице на верхний этаж. По пути нас атаковали сомьены — создания, похожие на коней, воришки да одиночные демоны, но поединки с ними не задержали нас надолго.

 На балконе верхнего этажа мы увидели Триаса, взирающего сверху на город, обреченный им на уничтожение. Даже не оборачиваясь, дива знал о нашем присутствии.

 — И чего ты надеешься достичь здесь? — Вытянув руку, Триас указал на панораму города. — Много добра ты свершил за столь малое время, смертный. Но его недостаточно, чтобы предатели эти осознали всю глубину своих заблуждений.

 — Почему ты солгал мне?

 — Ты нуждался в том, чтобы тебя направили. Цена твоей нужды — предательство. С чего это ты решил, что имеешь право лишь на правду в этой жизни и в последующих? Какая наглость! Да, освободить меня — твой долг как существа низшего. Я ничего тебе не должен и именно этим я с тобой поделился. Я дал тебе больше, чем ты заслуживал. Ты освободил меня, чтобы помочь самому себе.

 — Тогда зачем ты притащил Курст на Карцери?

 — Это город предателей и они получили то, что заслужили. Нет здесь никаких «зачем». Сие ознаменует противостояние мое с Нижними Планами. Деяние послужило торжеству величайшего добра.

 — Величайшее добро? Какой смысл ты вкладываешь в это определение?

 — Кровь, пролитая армией демонов, будет искуплена праведным гневом Сил Небесных. Те, кто падут при этом, отдадут жизни ради торжества величайшего добра. Этот город будет разрушен во имя величайшего добра — исторжение зла! Маленькая жертва, учитывая тех, кто будут в жертву принесены.

 — Злые семена не смогут дать добрые всходы.

 — Я не буду судим тобою, смертный, который прожил жизни свои так, как прожил. Позволь мне поведать тебе о предательстве: предательство — это трусость, продажа оружия своим противникам из страха, что они перестанут воевать друг с другом и обратятся против тебя. Предательство — это отказ следовать примеру. Предательство — это позволить демонам разорять Планы до тех пор, пока зло не угнездится во всех сердцах. Потому не спрашивай, зачем я стремлюсь разжечь огни войны на склонах Горы Целестии.

 — Ты затмеваешь сущность добра злом воплощенным. По мне, это и есть предательство.

 — У предательства много определений. Нужно прожить долгую жизнь, чтобы осознать их все. Даже твоя жизнь, не будь она затронута забвением, длилась не столько столетий, чтобы прочувствовать их. Подобное предательство — не предательство вовсе.

 — Что на самом деле случилось с твоими крыльями, Триас?

 — Огни Баатора воистину горячи, но они — лишь жалкие свечи в сравнении с яростью отца. — Он провел рукой по обугленным остовам своих крыльев. — Нет большей боли, чем быть изгнанным с Горы Целестии.

 — Так ты — павший? Почему я вообще должен верить твоим словам?

 — Не говори мне о предательствах и падениях, смертный. Я готов принести в жертву даже себя ради торжества Добра.

 — Благородно, Триас, но что дает тебе такое право?

 — Я здесь. Я вижу зло. Я готов положить конец ему. Моя воля дает мне такое право.

 — Воля не может давать право, Триас. Отступи, и нам не придется сражаться.

 — Ты действительно настолько глуп, что готов противопоставить свое псевдо - бессмертие истинному? Отступи, человек, или я отвечу на твой вызов.

 — Начнем, Триас.

 — Давненько я ни с кем не скрещивал меч. Мы будем драться один на один, ты и я.

 Это было тяжелое сражение. Не потому, что Триас был могуч; вообще- то, он оказался слаб, труды наши по единению жителей Курста сыграли свою роль. Но я не мог уничтожить его, ибо лишь он обладал необходимыми мне знаниями. Наконец, Триас признал свое поражение.

 — Я сдаюсь тебе, смертный. Мое заключение ослабило меня... в моем нынешнем состоянии я гораздо слабее тебя.

 — Мне все еще нужны твои знания, Триас. Расскажи, как достичь Крепости Сожалений.

 Триас выплюнул кровавый сгусток прежде, чем ответить.

 — Перед тем, как я скажу это, ты должен кое- что пообещать мне. Ты должен поклясться сохранить мне жизнь. — Мысль о том, что я оставляю Триаса в живых, дабы он и дальше мог предавать, была мне неприятна, но мне нужны были его знания. К тому же оставался маленький шанс на то, что он сумеет искупить свои грехи. Да и Равел уже мертва. Я не мог позволить себе терять столь ценные источники информаций на случай, если смерть вновь придет за мной.

 — Я клянусь оставить тебя в живых если ты дашь мне необходимые сведения.

 — Портал к месту, в которое ты стремишься попасть, пребывает над Шпилем, в Сигиле, Городе Дверей. В этом городе есть здание, куда доставляют мертвых смертных...

 — Ты говоришь о Мавзолее?

 — Именно там ты и пробудился, так? В последнее время на Планах слишком много иронии. Ты был так близко...

 — Каков ключ?

 — Крепость Сожалений создана из слез. Чтобы войти в нее, ты должен что- то отдать ей. Когда будешь проходить мимо портала, впусти сожаления в сердце свое, и почувствуешь его присутствие подобно хладным объятиям смерти. Холод омоет тебя, и ты должен будет оторвать кусок собственной кожи и написать на нем о своем сожалении кровью из указательного пальца левой руки. Портал откроется и ты сможешь узнать тайну Крепости Сожалений... и, возможно, встретиться с ее хранителем.

 — Откуда тебе все это известно?

 — Многих союзников искал я на Планах. Поиски привели меня к Крепости, где я говорил с ее владыкой и лордом сокрытых тенями залов. Вне всякого сомнения, сейчас ты пожелаешь вернуться в Сигил. Кровь на руках твоих послужит ключом к порталу; просто пройди в дверь, через которую вошел сюда, и ты вернешься в Сигил.

 — Что ты можешь рассказать мне о Крепости?

 — Залы ее темны и кажутся пустынными — но, как и ты сам, она притягивает мятущиеся души подобно магниту. Как и ты, она пуста и в то же время заполнена тенями, отброшенными временем. Как и ты, она — символ страданий. Рассказать тебе об этих душах, странник? — Дождавшись моего кивка, он продолжал с улыбкой на окровавленных губах.

 — Это души тех, кто умерли вместо тебя. Они стали тенями, чтобы ты мог продолжать жить. Они — твои тени... тени, которые ты отбрасываешь на сущее, они отыщут тебя, и заставят жестоко страдать за все свои мучения. От них ты сполна получишь свое... ты, и те, кто столь глупы, чтобы следовать за тобой. — Я уже узнал обо всем этом от Колонны Черепов, как и мои спутники, ему и надеяться не следует вбить клин в наши с ними отношения.

 — Не сомневаюсь. А что ты скажешь о хранителе?

 — Он могуч. Ты не сможешь одолеть его и не сможешь вырвать свою смертность из его ледяной хватки. Она потеряна для тебя. Ты встал на путь, предназначенный лишь для глупцов.

 — Может, я и глуп, но я узнаю больше об этом хранителе.

 — Смертность человека — это компас, указывающий ему путь в жизни. Если ее можно получить как предмет, многое можно узнать о природе того человека, которому она ранее принадлежала. Твой противник знает о тебе гораздо больше, чем ты сам. Он наблюдал за тобой и изучал тебя на протяжении многих твоих полу- жизней. Я знаю его помыслы. Он не отдаст то, что ты хочет найти.

 — Что ты будешь делать, когда я уйду, Триас?

 — Я вновь попытаюсь собрать войско и осадить врата Рая. Они не примут меня назад, а иного смысла не имеет мое присное существование.

 — Триас, позабыл ли ты лицо своего отца?

 — О чем ты говоришь?

 — Верхние Планы — средоточие справедливости, красоты и добра. Также — средоточие прощения. Возвращайся домой. Признай свои ошибки и моли о прощении.

 Он открыл рот чтобы зло возразить... и помедлил, размышляя. Затем склонил голову.

 — Ты убеждающее говоришь, смертный, и мудрость твоих слов согревает мне сердце. Я буду добиваться прощения моих отцов и приму любое наказание, которое они изберут. Коль суждено нам встретится вновь, буду надеяться, что искуплю к тому времени грехи свои.

 Сейчас Триас говорил действительно искренне. Не знаю, сдержит ли он свое слово или решит вновь предать его, как делал уже неоднократно. У меня оставалось дело, не терпящее отлагательств; через портал мы вернулись в Сигил.