Я покинул разрушенную церковь; на душе было как- то неспокойно. Сделал шаг... Гигантская тень нависла надо мной... Леди?.. И я очутился в ином месте. Один- одинешенек. Мое окружение полностью изменилось. Я стоял на каменной поверхности в форме концентрических кругов. Между кольцами были пустые пространства, соединенные каменные мостами. Да и в самих кольцах виднелись разрывы.

Я подошел к краю одного из колец, поглядел вниз, но там простиралось лишь серое ничто. Число самих колец было ограничено. За внешним также простиралась бесконечная серость, хотя кольцо, на котором я оказался, было неподвижно и без какой- то опоры. То тут, то там виднелись арки, являвшиеся, как я понял достаточно скоро, порталами. Однако они лишь переносили меня между кольцами, а выхода отсюда не наблюдалось.

На одном из колец на камне было что- то навалено; кто- то уже успел побывать здесь до меня и устроить привал. И я обнаружил любопытный предмет.

Похоже на какой- то дневник. Полосы сухой человеческой кожи, натянутые на костяной каркас и - что странно - кусочки кожи стянулись вместе, образовав корешок книги. Внешние куски кожи являлись обложкой для внутренних, которые находились в костяном каркасе.

На коже кровью были начертаны символы, но я не смог их понять; наверное, это какая- то форма письма, но записаны символы были справа налево и сверху вниз и под такими странными углами, что у меня глаза заболели, когда я принялся и рассматривать.

Несмотря на грубость письма, я вынужден признать, что сам костяной каркас весьма занятен: кости подрезаны так, чтобы защелкиваться одна на другой. И, похоже, они могут быть отсоединены друг от друга, что позволит открыть книгу и начать чтение.

Что я и сделал. Просмотрел полосы кожи; все они были заполнены странными символами, как и на обложке, и смысла их я понять не мог, как ни пытался. Отчаявшись, я решил отложить дневник прочь. Захлопнув костяной каркас, я неожиданно для самого себя предположил, что внутренние страницы и не должны нести в себе смысл! Я сам... кем бы я ни был тогда, в прошлой жизни... начертал символы, чтобы запутать нашедшего дневник, не дать ему добраться до истинной сути, что была сокрыта совсем в ином месте каркаса дневника.

Я оглядел корешок и заметил трещину на одной из костей в волос толщиной. Нажав туда пальцем, я сдвинул часть кости, открыв небольшое углубление. Внутри оказался сложенный в трубочку кусочек кожи.

Написанное на нем оказалось трудно прочесть, но я все же разобрал большинство слов.

Пойман... пленен... воля Леди исполнится... избегать ее взора... слишком многих я убил, слишком многих задушил, лишил их воздуха... здесь есть выход, я знаю это... и тогда я от души посмеюсь над Леди... выход за одной из арок, это точно, за одной, но не могу проходить через них по очереди - возможно, стоит пройти сквозь одну, а затем повернуться и пройти назад...

Далее шел неразборчивый текст. Мне казалось, что это последняя запись... либо моя инкарнация погибла в Лабиринте, либо каким- то образом спаслась.

Я обнаружил, что при входе в портал под одной из арок и при попытке возвращения назад перенесся к арке, которую не смог достигнуть ранее. Портал под нею позволил мне покинуть Лабиринт, и я оказался в Улье на том самом месте, с которого и исчез. Думаю, теперь я знаю, куда пропадали посвященные Аолы.

Я кратко объяснил Морти, что произошло. Мы покинули Аллею Опасных Углов по иной улице, проходящей недалеко от Мавзолея. Я продолжил исследовать Улей, приближаясь к району, не посещенному нами ранее.

Я услышал завывание. Нежели какое- то животное? А затем узрел сгорбленного мужчину, рычащего и воющего. Наверное, он много лет не стриг волосы... они закрывали ему все лицо. Его длинные, неухоженные усы были измазаны жиром, а длинные кончики их терялись во взъерошенной бороде.

Я поздоровался с ним. Человек на мгновение прекратил рычать и убрал иссохшей рукой с глаз грязные волосы, чтобы получше меня разглядеть. Несколько странных жирных жуков выпало из его шевелюры, разбежавшись по камням. Кожа на лице человека оказалась бледной и морщинистой. Его густые брови изогнулись буквой V, когда он воззрился на меня.

— Рука, я возьму твою луну лететь, тоже?

Я озадачился, пытаясь понять смысл фразы.

— Взять твою руку и отправиться на луну? Не сегодня, дружище.

Мужчина нахмурился, брови его изогнулись, образовав перевернутую букву V, что должно было означать озадаченное выражение. Не знаю, как он достигал такой замечательной мимики, но мне было несколько неприятно смотреть на игру мускулов его лица. Не могу сказать, был ли он зол, удивлен, то или другое или же ни то, ни другое.

— Один поцелуй говорит мужчины, ответ предпочитаешь, сердце женщины.

— Один поцелуй говорит за сердце женщины, но ответ мужчины, что же ты предпочитаешь? Ну что ж, я скажу так: ответ мой есть вопрос, а твой ответ — вот что предпочитаю я.

Мужчина, казалось, ловил каждое мое слово. Глаза его заблестели.

— Дикий Рычун, Я, Я! Хочу, Спросить, Могу Я, Могу Я?

Я начинал понимать смысл его диковинных речей.

— Ты можешь, и я спрошу: кто... или что... ты?

— Кай - ош! — Он с трудом произнес это слово. — Кто- то говорит — Хаоситеки, кто- то — Служители Хаоса. Илетижулс — нет, Служители — да! — Он опустился на колени и начал раскачиваться взад- вперед, затянув песню детским сопрано: — Служители Хаоса, Служители Хаоса, мы - фракция, но мы так одиноки!

Я задал интересующий меня вопрос:

— Я ищу один пропавший дневник. Знает, где я могу обнаружить его? — Он нахмурился, крепко зажмурился, затем открыл глаза. Когда он вновь заговорил, голос его был ровным и вполне нормальным... казалось, говорит иной человек, более разумный.

— Потерял больше, чем один, должен найти больше, чем один. У каждой части тебя был один, и должен найти больше, чем один. — Он моргнул и потряс головой, будто удивляясь самому себе, затем неуверенно хохотнул. Я спросил, может ли он сказать, где находится хотя бы один дневник. Казалось, он хотел возразить, но неожиданно стукнул самого себя кулаком левой руки в висок. Он взвыл было, но резко заткнулся.

— Один - в буфете, в твоих гостевых покоях в зале Чувствующих, а другой — в гробнице глубоко под городами, там, где плачут камни. Остальные же...— Кулак правой руки взметнулся и ударил его в лицо, вызвав очередной вой. Он вновь моргнул, потряс головой, неуверенно улыбнулся.

То был последний момент просветления. Сколько я не задавал бы новых вопросов, я не получил вразумительных ответов. Да он и сам не помнил, что рассказал мне о дневниках.

Решив не тратить больше время на бессмысленную беседу, я отправился дальше. Морти не удержался от замечания касательно Дикого Рычуна.

— Что ж, вот оно — дерево, у которого переломано слишком много веток. — Он закатил глаза. — Нет смысла болтать с Хаоситеками, шеф. Они слишком сдвинутые ребята.

Я попросил его объяснить мне воззрения Хаоситеков.

— Они — фракция, не имеющая никаких правил... кроме одного — не задерживай мысли надолго в голове. Иногда их называют Служителями Хаоса. Не нужно объяснять, почему. К ним во фракцию новые лица летят, как мухи... и все они довольно сдвинутые, я полагаю. Не думаю, что у них есть специальные люди, вербующие новых кадров... хотя про них ничего нельзя сказать с уверенностью.