Стоило героям вернуться в Аткатлу из Имнесвейла, как к ним подбежал человек в ливрее посланника и поинтересовался: "Мисс Налия? Мисс Налия де'Арнис?"
"Да? Это я, и чем могу быть полезна, сынок?" — вопросила Налия.
"Мисс Налия, у меня для вас послание от обитателей фамильного особняка рода Арнис. В доказательство того, что я разыскал вас, мне нужен отпечаток вашего фамильного кольца". После того, как это было сделано, он продолжал: "Благодарю, мисс Налия, хоть и не радует меня доставлять вам дурные вести. Вот свиток с посланием. Доброго вам пути".
"Что ж, посмотрим, что в нем", — молвила Налия. — "О, боги… Я должна немедленно отправляться в Кладбищенский район Аткатлы. Все остальное подождет. Простите, но я вынуждена настаивать на этом".
"Но что произошло? Должно быть, нечто важное, раз ты так опечалена", — сказала Роланна.
"Ты даже не знаешь, на сколько права, и я прощу твои слова, ведь ты не ведаешь, что произошло. В этом послании говорится о похоронах моего отца. Я должна отправляться в Кладбищенский район".
"Тогда выступим туда как можно скорее. Ты не пропустишь этой церемонии".
"Спасибо, я благодарна тебе за эти слова. Похоже, я вновь в долгу перед тобой".
Они поспешили на городской погост. Погребение уже завершилось и к тому моменту, как подоспели Налия и остальные, начиналась поминальная служба.
"Приветствую вас на сей горестной церемонии", — говорил священник Аделаин, когда они подошли к месту проведения службы, — "по безвременно усопшему лорду Арнису. Он хотел бы, чтобы все мы говорили, как равные".
"Хорошо, что ты пришла, Налия", — произнес священник. — "Знаю, твой отец был бы признателен тебе за это".
"Надеюсь, что так", — отвечала Налия. — "Уверена, немало его деловых партнеров не хотели бы меня видеть вовсе".
"Может, и так, но сегодня негоже поминать об этом. В этом месте мы чествуем жизнь, и всю горечь оставим в стороне".
"Постараюсь, священник Аделаин".
"Да, и это бы понравилось твоему отцу. Поговори с остальными, расскажи им, что ты чувствуешь, вспоминая об отце. Я наказал всем остальным так и сделать. Твой отец предпочел бы заготовленным загодя речам честный дружеский разговор".
До героев донеслось восклицание гнома: "Будь ты проклят за то. Что умер, Арнис! С нашей последней встрече ты остался мне должен бочонок пива и добрую охоту! За твое здоровье, где бы ты ни был!" Он не обращался ни к кому конкретному, стоя в одиночестве.
Заметив дворфа, Налия покачала головой. "Бончи? Он ты?"
"Кто тут знает мое прозвище?" — с удивлением вопросил дворф, оборачиваясь. — "Малышка Налия! О, как я рад тебя видеть, правда! Ох, девчушка, мне так жаль…"
"Не нужно. Отец был бы рад твоему визиту. Ты здорово перепугал этих дворян".
"Верно, и поделом им!" — сказал дворф. Он повысил голос. "Кто-то должен освободить народ от гнета дворянства! Вскоре придет время нанести решающий удар!"
"Бончи!" — рассмеялась Налия.
"Посмотри, как они разбежались в стороны", — расхохотался и дворф. — "О, я не просто сотрясаю воздух, но они пока этого не знают".
"Спасибо, Бончи. Ты сумел заставить меня улыбнуться", — молвила Налия. Воистину, сейчас Налия выглядела счастливой, а в последний раз улыбалась она еще до того, как тела отца было обнаружено.
"Тогда работа моя на ближайшие десять дней завершена. На сем я откланяюсь, пока мы не начали плакать и обниматься".
"Иди, если нужно, Бончи. Счастливого пути".
"Да, точно. Да не будет у тебя тяжести ни на сердце, ни в странствиях, малышка Налия".
После чего Налия пообщалась с лордом Милсиром Дондербегом.
"Странно, что на похороны не пришло больше народа, однако в экономике в последнее время нестабильно, и многие дворяне поглощены своими расчетами и книгами учета", — произнес лорд Дондербег.
"Я надеялась, что хоть сегодня они придут", — вздохнула Налия.
"О, Налия, я полностью с тобой согласен. Может, он и не был дельцом от богов, но уважения твой отец заслуживал".
"Спасибо за эти слова, лорд Дондербег".
"Не за что, дорогая, это мне следует высказать тебе свою признательность. Надеюсь, что смогу преуспеть, ставя самому себе в пример твоего отца".
"Ты всегда был одним из самых понимающих друзей отца".
"Спасибо, дорогая. А теперь иди, и не позволяй темным тучам, витающим над сим погостам, проникнуть в твое сердце".
"О, лорд Арнис предпочитал… весьма пеструю компанию, должна отметить", — обратилась к Налии леди Тандолан из Ума. — "Не этого я ожидала от похорон джентльмена. О, Налия, я слышала, что после смерти отца ты оказалась в тяжелом положении. Могу лишь представить, что тебе пришлось пережить".
"Мисс Тандолан? Не уверена, что понимаю, о чем ты говоришь", — молвила Налия.
"Но, дорогая моя, о странствиях, подобно кочевникам, о компании, с которой тебе приходится яшкаться… Исай описал все достаточно красочно".
"О, да? Он слишком много болтает, мисс Тандолан. А теперь извините меня".
Но аристократка лишь сейчас заметила Маззи. "О… посмотрите на это! Маленькая халфлинг в доспехах. Ох, какая прелесть!"
"Ты подошла опасно близко к оскорблению моей чести, миледи", — отозвалась Маззи. — "Я — воительница добродетели, и не позволю над собой насмехаться".
К отряду приблизился молодой человек. "Налия, дорогая! Я так о тебе волновался!"
"О, нет! Это Исай! Пойдемте-ка отсюда", — закатила глаза Налия.
"Нет, не отворачивайся", — молвил Исай. — "Я так давно тебя видел. Ты так величественна… ну, и немного растрепана, честно говоря. Неужто опять по стокам бегала? Отвратительно!"
"Будь добр, заткнись, Исай", — посоветовала ему Налия. — "Я не "бегаю по стокам". Это всякие шуты млеют об одной мысли об этом. А я помогаю людям".
"Ну да, у каждого должно быть свое хобби", — с готовностью согласился Исай, — "но сейчас самое время скрепить наше… соглашение. Ведь, если помнишь, на кону — честь твоего дома?"
"Моего дома? Какого дома?" — вопросила Налия. — "Твоя семья управляет владениями моего отца, будто те им принадлежат. Стало быть, мои имя… утратило свою дворянскую основу. Если мое право управлять делами отца утрачено, то о каких соглашениях может идти речь? Или ты собираешься передать замок мне?"
"Ну, я…"
"Думаю, что нет. Нет, я не выйду за тебя, Исай. Я не должна, мне это не нужно и, самое важное, ты мне неприятен".
"Свою репутацию ты вольна сама втаптывать в грязь, но я не позволю тебе сделать то же самое и с моей, отказывая мне в принадлежащем по праву! Я этого не потерплю!"
"И как же она втаптывает в грязь свою репутацию?" — поинтересовалась Роланна. — "Проявляя доброту к тем, кому в жизни повезло меньше?"
"Оно умеет говорить!" — в притворном удивлении воскликнул Исай. — "Налия хорошо тебя обучила. О, я не провоцирую тебя? Конечно, ты ответишь на это насилием. Только дернись, и я велю своим стражам разрубить тебя на мелкие кус…"
К ним приблизился мужчина. "Что здесь происходит? Кто эти… о, здравствуй, Налия. Приношу тебе свои искренние соболезнования. Отец твой был прекрасным человеком".
"Благодарю, лорд Роеналь", — отвечала Налия. — "Он был бы раз услышать эти слова".
"Ох, не называй меня "лордом Роеналем", — отвечал тот. — "Не нужно формальностей. Друзья зовут меня "Фартингтоном", а когда поблизости нет супруги — "Фарти". Каково, а?"
"Забавно, лорд Роеналь", — молвила Налия.
"О! Исай сказал, что ты оставила свой дом, чтобы пуститься в странствия, как селянка. Если твоему имению нужны стражи или денежные вложения, с радостью…"
"ЧТО сказал Исай?! Оставила?!" — в изумлении воскликнула Налия. — "Да у меня просто забрали имение! Что…"
"Спасибо, отец, но не нужно ли тебе вернуться к гостям?" — скоренько встрял Исай. — "Не обращай внимания на слова Налии, она все еще не в себе после смерти отца. Ты понимаешь".
"Конечно, конечно. Всего хорошего, дорогая", — произнес отец Исая перед тем, как удалиться.
"Исай, что ты сказал ему?" — потребовала ответа Налия. — "Что я бежала и боюсь вернуться назад? Так ты собираешься получить контроль над моими землями, над моей жизнью? Я этого не потерплю!"
"Налия, потакай и впредь своим капризам, выставляя себя на посмешище. Давай же, объединившись, мы обретем солидный вес в обществе. Что скажешь?"
"Я скажу… возьми свое имя и подавись им! Я не стану твоей марионеткой!" — выкрикнула девушка.
"Не зли меня, Налия. Я могу помочь или уничтожить, я уже поступал так раньше".
"Она предельно ясно обозначила свои желания", — молвила Роланна. — "Согласен ты с ними или нет, ты ничего не в силах изменить".
"Твое замечание неуместно", — отозвался Исай, нахмурившись. — "Очевидно, она сама не ведает, чего хочет. Только посмотрите на тех, с кем она водится. Я уйду… пока что. Но мы еще не закончили".
После того, как он удалился, Налия молвила: "Уж извините за этот долгий разговор, но он такой негодяй, такой… манипулятор… такой… о, к чертям манеры… он — настоящая сволочь, и, называя его так, я оскорбляю тем самым иных сволочей в этом мире!"
"Он сказал, что может "помочь или уничтожить", и что он "уже поступал так раньше". О чем он говорил?" — поинтересовалась Роланна.
"А что вообще могут означать его слова? Он подлец, и не будь он сыном лорда Роеналя, думаю, пошел бы на любое бесчинство. Нет, для меня все это уже чересчур. Уйдем прочь отсюда и подальше от него. Прямо сейчас".
Пришло время отправиться в Орден Самого Сияющего Сердца для рыцарского испытания Аномена.
Ступив в оплот Ордена, Аномен произнес: "Сир Риан Трол! Я прибыл и готов к Испытанию".
"Прекрасно, сквайр Аномен", — молвил сир Риан. — "Прелат ожидает тебя. Да пребудет с тобою Торм".
"И с тобою".
"Ступай в зал. Я поговорю с тобою, когда все завершится. Твои друзья могут проследовать вместе с тобой, если хочешь".
"Да, хочу. Роланна, следуй за мной и узришь вынесение Суждения".
В главном чертоге Ордена к Аномену обратился прелат Вессален. "Аномен Делрин, сын Кора и Мойралы, стоишь ли ты передо мной, дабы присягнуть на верность справедливости? Стоишь ли ты передо мной, дабы присягнуть на верность правосудию?"
"Стою, прелат Ордена", — произнес Аномен. — "Я посвящаю свою жизнь служению справедливости и правосудию".
"Аномен Делрин, стоишь ли ты передо мною, желая стать рыцарем Ордена?"
"Стою".
"Стоишь ли ты передо мною, дабы принять Суждение Торма? Готов ли ты честно явить деяния свои и своих спутников? Должен ли я судить тебя так, как был судим сам?"
"Я являю тебе свое прошлое и свои деяния. Я прошу тебя судить меня так, как ты сам был судим".
"Да снизойдет в чертог сей дух Торма! Да будет Суждение мое справедливо. Добро пожаловать, Аномен. Хочешь ли ты сказать что-нибудь перед тем, как мы начнем?"
"Благодарю, прелат. Я хочу сказать, что всю жизнь мечтал об этом дне, и становление рыцарем — воплощение моих чаяний. Суди меня так, как сам был судим".
"Да будет так. Суждение вынесено. Аномен Делрин, ты показал себя достойным. Я нарекаю тебя сиром Аноменом. Рыцарь Ордена, поднимись с колен и принеси клятву".
Роланне захотелось закричать от переполняющей ее радости. Воистину, после всех сомнений Аномена и попыток отца его заставить сына свершить бессмысленное отмщение, этот день был доказательством того, что он остался верным избранному пути. Также она призналась самой себе, что Аномен выглядит весьма мужественно, стоя перед прелатом и собравшимися рыцарями.
"Пред лицом собравшихся", — начал Аномен, — "я клянусь нести чести Ордена всю свою жизнь. До самой смерти я стану ратовать за торжество добра. Во имя Хельма благодарю тебя, прелат. Клянусь, что никогда не отрину стяг Хельма".
"Иди же, сир Аномен, и служи делу его. Твоим набольшим станет паладин Риан Трол, поборник справедливости. Да благословит тебя Торм".
"И тебя. Роланна, теперь я должен поговорить с сиром Рианом Тролом".
Они вернулись к ожидающему сиру Риану. Он приветствовал новоиспеченного рыцаря: "Сир Аномен, поздравляю тебя. Будучи твоим набольшим, я приветствую тебя и поздравляю с рыцарским рангом".
"Благодарю, паладин Риан Трол. Рад служить тебе силой оружия и верой в Торма".
"Ты должен был бы сопровождать меня в качестве оруженосца, но пока ты следуешь по праведному пути, можешь сопровождать Роланну. Оправляйся в путь, сир Аномен, и да благословит тебя Торм".
"Благодарю. Да благословит тебя Хельм".
Когда герои покинули оплот Ордена, Аномен обратился к Роланне: "Воистину, сегодня великий день, подруга моя".
"Похоже, ты весьма доволен собой, Аномен", — молвила Роланна. — "Вижу, рыцарство с тобой согласно".
"Верно. Я ликую. Когда исполняется мечта, человек вне себя от счастья. Так что, как я уже говорил, сегодня действительно великий день. Я воплотил свою мечту, и в этом многим обязан помощи твоей и совету. Я… весьма признателен тебе за это".
"Спасибо… я была рада помочь", — тихо молвила Роланна, пристально глядя на него.
"И помогла. Встреча с вами оказалась для меня большой удачей. Подумать только, меня снедали такие сомнения… сейчас кажется, что было это в другой жизни. Перед тем, как покинуть оплот, я поговорил с сиром Рианом Тролом… он хочет, чтобы я возглавил экспедицию в далекие южные земли. Под моим началом будут мои собственные воины, Роланна! Также он сказал, что собирается назначить мне сквайра, а то и двух, чтобы я мог обучать этих юношей. Да, и еще мне обещаны собственные покои в оплоте Ордена.
Но сир Риан Трол отметил также, что мой долг перед Орденом на время может быть отложен, дабы я смог продолжить странствия с тобою. Немногим новичкам, только что посвященным в рыцари, дозволяется подобное. Я чувствую себя немного особенным. Что ж… давай продолжим наш путь и спасем твою подругу?"
Покинув Храмовый район, Роланна повела за собою товарищей в торговые ряды Променада Ваукин, где они восполнили припасы, что понадобятся им в пути. Также она посетила "Лавку Авантюриста" Рибальда. Был здесь и дворф Брелм, ведущий беседу с Рибальдом.
"Ах, как я скучаю по давним временам, когда был искателем приключений…" — вздохнул Брелм.
"Каким-каким временам?" — удивился Рибальд.
"Моим временам! Когда я был искателем приключений! Мне что, разборчиво написать тебе эти слова?"
"Я думал, ты был сапожником".
"Ну… ну, может, сейчас я немного этим и занимаюсь. Но до этого я был искателем приключений!"
"О? И где же ты побывал, о могущественный и многоопытный искатель приключений?"
"Я… ну, если хочешь знать, какое-то время я был весьма известен в Скорнубеле".
"Стало быть, ты наверняка встречал лорда Франциса. Или Деналя Шестипалого. Они оба жили там, когда я в последний раз бывал в Скорнубеле".
"Эээ… ну, я… нет", — промычал Брелм. — "Иногда я тебя воистину ненавижу, Рибальд".
"Рибальд? Рибальд… это правда ты?" — воскликнула Маззи.
"Я… о, никак моя дорогая малышка-халфлинг. Ты как, девчушка?" — отозвался Рибальд.
"Довольно неплохо, дружище, и все благодаря Роланне. У нее доброе сердце, и она спасла меня от теневого монстра в холмах".
"Что ж, тогда благодарю тебя за то, что спасла эту замечательную девушку. Надеюсь, ваши странствия проходят успешно?"
"Неплохо, но, должна сказать, Жизнь скучает без тебя, Рибальд".
"О, благодарю за эти слова. Честно говоря, я по ней не особо скучаю. Рассмотри мои новые товары, девчушка, и в следующий раз не тяни с визитом так долго".
"Обязательно, старый друг".
К сожалению, цены Рибальд так и не снизил, и Роланна покинула лавку, так ничего и не купил. Из Променада она направилась в Правительственный район. Чтобы срезать путь, герои спустились в канализационные стоки.
По пути Маззи заметила: "Этот город исполнен скверны, даже люди затронуты ей. Жаль".
Будто в подтверждение ее слов проходящий мимо полуогр воззрился на Маззи. "Это еще кто? Дите-паладин? Малышка нарядилась в большого воина?"
"Ты это о ком, дубина?" — поинтересовалась Маззи.
"О тебе, малявка. Иди домой в куклы играть, это мир большого Горфа. Я покажу тебе разницу между жалким ударом халфлинга и убийственным ударом Горфа. Гляди".
К удивлению Роланны Горф сжал кулак размером с бочонок эля и изо всех сил ударил проходящего мимо селянина. Тот камнем рухнул наземь.
"Видишь разницу, малявка?" — осклабился Горф. — "От малявок у Горфа голова болит. Горф этого не любит. Горф раздавит ваш род".
Роланну так поразило это неожиданное поведение, что она лишилась дара речи, в отличие от Маззи. "Я могла снести оскорбления в свой адрес, но сейчас ты ударил невинного лишь затем, чтобы попрать мою честь. Я требую сатисфакции, ты, грубый дуралей!"
"А?" — озадачился Горф.
"Дуэль, идиот", — объяснила Маззи. — "Ты зашел слишком далеко. Моя честь требует сатисфакции".
"Ты хочешь сразиться с Горфом? Ха-ха-ха!"
"Я так и сказала, болван. Выбирай место сам".
"Ну ладно, девонька-девчушка. Я сражаюсь в подвалах "Медной короны". Если хочешь, чтобы тебя раздавили, приходи туда. Горф прибьет тебя".
"Я там буду, дубина!"
Когда полуогр отправился восвояси, Маззи обратилась к Роланне: "Как мерзко! Заносчивость крупных особей никогда не перестает поражать меня".
Лишь сейчас Роланна обрела дар речи. "Но ты не дала ему спуску, Маззи!"
"Как того требует честь. А теперь пойдем в "Медную корону". Но сперва Роланна склонилась над пребывающим без сознания селянином, исцелила его.
Оказавшись в подвалах таверны, Маззи возвестила: "Эй, управляющий ареной! Я пришла, чтобы сразиться с огром, Горфом! Где он?"
"Очередная тупая халфлинг?" — вздохнул управляющий. — "Да, Горф знает, как вас задеть. Брось, малявка. Уж наверняка он не здесь, чтобы отвечать на твои глупые вопросы".
"Ты так и будешь стоять здесь весь день, оскорбляя меня, или все-таки скажешь, где он?" — настойчиво поинтересовалась Маззи.
"Ладно, ладно. Мне, в сущности, плевать. Поговори с его девчонкой, Банкин. Вон она, в желтом платье. Может, она знает, где он".
"Ты бы начинал уже поиски нового огра. Горф не выживет в этом поединке".
"Да, да, как скажешь. Иди прочь. У Сурли тяжелое похмелье".
Пока проходил этот разговор, к Роланне приблизился человек, сказав: "Хммм… знаешь, я, возможно, могу помочь вам разрешить эту ситуацию с Горфом… но так, чтобы халфлинг нас не услышала, понимаешь…"
Отойдя с Роланной в сторонку, человек продолжал: "Приветствую, я — Фестул Алхимик. Я слышал, твоя подруга собирается сразиться с Горфом Давилой. Уверен, она сильна, но без посторонней помощи ее наверняка раздавят".
"И какая же помощь ей потребуется?" — вопросила Роланна.
"Ну, так получилось, что я торгую лекарственными снадобьями. Твоей маленькой воительнице одно из таковых придется весьма кстати".
Наконец-то Роланна поняла, к чему клонит Фестул. "Не думаю, что следует потчевать снадобьями бедняжку Маззи!"
"Нет! Конечно, нет! Но Горф, с другой стороны…"
"Ты ведь не предлагаешь нам вести нечестную игру?"
"Нет! Но представь, что разбойник нападает на торговца репой, идущего с рынка. Торговец бросает репку в пах разбойнику. Это же не нечестная игра".
"Нет, не нечестная", — согласилась Роланна, гадая, что еще он ей предложит.
"А теперь представь несчастного халфлинга, должного сражаться на арене. Но путь ей преграждает огр. Ведь немного сравнять возможности противников не будет нечестной игрой?"
"Нет, будет! Это называется вмешательством постороннего фактора!"
"А вот и не постороннего! Его делают в чулане этого же заведения, ну, так мне сказали".
Несмотря на его скользкие манеры, суть диалога стала понятна Роланне. "Я не собираюсь вести нечестную игру", — заявила она, после чего вернулась к своим спутникам.
В общем зале гостиницы они отыскали девушку, о которой говорил управляющий ареной. Та поинтересовалась: "И что же вам нужно от Банкин? Давайте быстренько, Банкин занята, она старается выглядеть красивой".
"Мы ищем Горфа. Он сказал, что встретится с нами здесь", — молвила Роланна.
Банкин вздохнула: "Его здесь нет. Детка-Горф сказал, что придет в восьмом часу, ближе к ночи. Тогда, думаю, вы и сможете с ним поговорить".
"А ты не знаешь, где он сейчас? Мы не хотим ждать так долго", — настаивала Роланна.
"Я не собираюсь… ох, погоди-ка! Вот он! Горф! Горф, детка, сюда!" — замахала руками Банкин.
"Ух, прекрасно. Горф готов к схватке, управляющий!" — взревел полуогр.
"Заткнись и пройдите оба на арену", — велел управляющий Горфу и Маззи.
Горф и Маззи сразились на подвальной арене. Боевые умения Маззи помогли ей одержать верх над противником.
"Итак, добродетель превозмогла", — молвила Маззи, покинув арену, — "и, надеюсь, в голову этого горлопана оказался вбит урок. Пойдем, Роланна… оставим это скучное местечко".
Герои направились в иную гостиницу в более ухоженной части города, дабы отобедать и провести ночь в теплых постелях. И вновь в общем зале означился бард Хер'Далис, отозвал в сторонку Эйри.
"Ну что, прочла пьесу, моя грустная голубка?" — поинтересовался Хер'Далис, когда они остались одни. — "Что же ты так хмуришься?"
"Да, прочла", — неуверенно отвечала Эйри, — "но, Хер'Далис, не уверена, что смогу сыграть эту Терсис".
"А я уверен, что сможешь, прекрасная Эйри. Почему ты считаешь иначе?"
"Ну… в той сцене, где богиня противостоит лорду Джовану, властителю богов. Она обвиняет его так… уверенно…"
"Да? И?.."
Эйри хихикнула: "О, Хер'Далис… я так не смогу! Эти слова, произнесенные мною, будут подобны мышиному писку. У меня голос не тот…"
"Голос в тебе, моя голубка. Ты должна всего лишь отыскать его. Давай же… прочти мне этот текст".
Эйри вздохнула, молвила: "Я… я попытаюсь. "С-стой, милорд… я н-не… не буду судима…" Она помедлила, покачала головой. "Нет, нет… все попусту".
"Тогда ты — мышка, моя Эйри. Испуганная маленькая мышка, которая отказывается вылезти из своей норки. Если хочешь, можешь довольствоваться своим заплесневелым сыром".
"Хер'Далис! Жестоко так говорить!"
"Тогда прочти этот абзац. Ты можешь это сделать".
"Ладно. "С-стой, милорд… я н-не… не буду…"
"Пи, пи? Бард слышит мышиный писк? Ты можешь лучше, моя голубка…"
"С-стой, милорд! Я… н-не… не буду… с-судима…"
"Что это было? Ты говоришь, моя голубка? Я тебя почти не слышу…"
"Тогда прекрати перебивать меня!"
"Тогда говори, женщина! Я — король богов! У тебя есть, что сказать мне, или нет?!"
"Стой, милорд! Я не буду судима нижайшими из рода моего, и не буду судима моим королем! Я отказываюсь молчать! Я — Терсис! и я БУДУ услышана!" Эйри помедлила, удивленная силой собственного голоса. Она не разу не заикнулась.
"Браво, моя голубка! Просто чудо, слышать столь сильный глас у столь изящной девы! Браво!"
"Я… сделала это, верно? С-спасибо, Хер'Далис! Это… было чудесно!"
"Ха! Что же теперь, прекрасная Эйри? Ты думаешь, я не вижу, но я знаю, что ты хочешь задать вопрос барду. Давай же, моя голубка… я не возражаю".
"Ну… я просто думала… мои реплики, которые я прочла тебе. Это было… сносно хоть сколько-то? Пожалуйста, скажи честно".
"Честность — мой принцип. прекрасная Эйри, особенно в отношении сцены. И да, ты держалась великолепно, твоему таланту позавидовали бы многие актрисы".
"Ты… ты говоришь это не просто так? Я не так хороша…"
"Верно, твои умения нужно отточить, но таланта у тебя предостаточно. И я не преувеличиваю, моя голубка… твоя мать была права, когда предрекала тебе успех на сцене".
"Ха… что ж, очень плохо, что нашу пьесу нам негде сыграть".
"Нет, есть, моя голубка! Всегда есть! Мы станем выкрикивать свои реплики прямо на улицах города, сражая наповал прохожих и наполняя сердца их завистью! В дикоземье мы соберем толпу устрашающих зверей и приручим их своим представлением! Лапы и когти застучат в признании нашей игры и твоего таланта, миледи! Весть о нашей пьесе разнесется… и нам будут привечать во всем Амне! Багбиры встанут рядом с великими дворянами, выкрикивая наши с тобой имена! Признание королей и королев, моя голубка… ты только представь!"
Эйри рассмеялась, представив образы, описанные Хер'Далисом. "Какой же ты глупышка, Хер'Далис!"
"Уж не снисходительность ли я слышу от тебя, грустная моя голубка? Отрадно, что ты смеешься".
"Смеяться легко. Спасибо, мой смешной бард".
На следующий день Роланна вернулась в поместье Келдорна. Он приветствовал ее: "Я несу добрые вести! Мы с леди Марией помирились! Когда мы закончим твое начинание, поддержать кое меня обязывает честь, я останусь в сем поместье вместе с семьей и оставлю Орден!"
Роланна лишь сейчас заметила, сколь седы его волосы; но также отметила, что тревога оставила его взор, остававшийся с ним все это время. "Я не стану удерживать тебя. Оставайся с семьей, с моего благословения".
"Я обещал дочерям, что свожу их на ярмарку. Но не думал, что шанс сделать это представится столь скоро… Благодарю тебя, Роланна. Я не забуду твою доброту".
Когда они покидали особняк, Налия молвила: "Посмотрите, как эти люди обращаются со своим богатством. Дети умирают от голода на улицах, в то время как богачей заботят лишь новейшие шелка из Калимшана".
"Ты злишься, моя подруга", — отвечала Маззи. — "Я понимаю твои чувства. Несправедливость и безразличие всегда были бичом общества, и представляют для нас куда большую опасность, нежели любые драконы. Но, как и во всем ином, есть две стороны медали. Несправедливости надлежит противостоять, но делать это мудро. Иногда богачи поступают так, а не иначе лишь потому, что так им говорят или же заставляют".
"Безразличие всегда было достаточным оправданием богатым для того, чтобы прожить жизни свои в довольстве".
"Оковы семьи и прошлого не так-то просто отринуть. Чтобы изменить мнение о себе, недостаточно одной лишь сострадательности".
"Это возможно. Мое благородное происхождение не оказывает ни малейшего влияния на нынешние мои деяния, но я согласна, но большинство дворян не понимают нищеты до тех пор, пока сами ее не вкусят".
"Может, и так, но, низвергая сильных мира сего, разве не замещаем мы их вчерашними нищими?"
"На время, да. Но бедняки понимают, каково это — быть в самых низах. Сострадательность не чужда им".
"Налия… не обижайся, но ты не бедна; твои дети не будут голодать. Да, ты сочувствуешь неимущим, но, возможно, ты ослеплена романтичностью спасения нищих. Позволь мне рассказать тебе одну историю". Маззи помедлила, дожидаясь, когда Налия поразмыслит над ее словами, после чего продолжила.
"В далеком баронстве была деревенька, правил которой жестоким барон, наслаждающийся удовольствиями плотскими. Прекрасных дев уводили из деревни в его личный гарем, а селян обложил он непомерными податями, дабы иметь возможность расплачиваться за свои удовольствия. Стражи его держали селян в железном кулаке, суля смерть за любое нарушение установленного порядка. Однажды юноша по имени Калос полюбил девушку, Дану. Бракосочетание должно было состояться после сбора урожая. Калос и Дана были счастливы. Вскоре деревню посетил барон, собирающий подати. Заметив прекрасную Дану, он велел стражам забрать ее, чтобы после он смог овладеть ею. Когда Калос узнал об этом, он и его друзья вооружились и, будто обезумевшие, напали на особняк барона. Калос лично прикончил барона, и, вновь обретя Дану, пришел в себя. Заметив богатство особняка, он осознал, в какой бедноте жил доселе. Надев на голову золотой венец, он послал своих друзей продолжать собирать подати, ведь разве теперь не стал он бароном?"
Каждый может быть слабым, Налия. Мы хотим надеяться, что страждущие никогда не станут причиняющими страдания, что мы будем вести себя лучше иных. Увы, часто это не так".
"Возможно, об этом мне стоит хорошенько поразмыслить, но я все равно утверждаю, что действиям некоторых нет оправданий".
"Это все, о чем я прошу, Налия. А покамест давайте продолжим наше странствие, ведь мы — искатели приключений".
Роланна не ожидала услышать столь философскую дискуссию, уж точно не от Налии с Маззи. Но это показывало, что спутники ее куда более глубокие личности, чем могло показаться на первый взгляд. Размышления Роланы прервал подошедший к девушке Аномен.
Аномен протянул Роланне цветок, сорванный на одной из клумб. "Видишь этот цветок? Он очень редкий: если не ошибаюсь, алая роделия".
"И что из этого следует?" — поинтересовалась Роланна.
"Этот цветок говорит сам за себя, миледи. Цвет его говорит о яростном темпераменте, но аромат сладок. Это цветок влюбленных, и в то же время — мести и воинов. Он напомнил мне о тебе, миледи. Прекрасная, но обладающая волевым характером. Меня притягивает его аромат, я практически теряю голову".
"А ты мастер на комплименты, Аномен", — молвила Роланна, слегка покраснев, уверенная в том, что все спутники смотрят сейчас лишь на нее.
"Нисколько, миледи. Комплименты говорили бы о том, что я преувеличиваю. Однако я считаю, что этот цветок — бледная тень притягательности, которую я испытываю по отношению к тебе. Ты можешь посчитать меня прямолинейным. И если тебе это неприятно, я замолчу. Но я понял, что мои чувства к тебе выходят за пределы дружеских или союзнических. Я много раз говорил тебе о своей признательности, но никогда о том, что ты пленила меня с первого взгляда… твое сердце и твоя светлая душа, не говоря уже о красоте. Мои… слова неприятны тебе, миледи? Я переступил черту?"
"Нет, я не обиделась. Слова твои пришлись мне по душе", — молвила Роланна, взяв его за руку, позабыв обо всех, за исключением мужчины, стоящего перед нею.
"Я рад. Я не очень-то знаю, как общаться с красивыми девушками, такими, как ты. Я выражаю свои чувства, как могу, и ответ твой меня несказанно обрадовал. Пойдем же, милая леди. Продолжим наш путь… позже мы поговорим позже, и я обязательно осыплю тебя комплиментами".