Австралия – это необъятная, пыльная, жаркая, негостеприимная преисподняя, заселенная каторжниками в пятом поколении, но маскирующаяся под цивилизованное общество под маской крикета и успехов в парной игре в теннис и бейсбол. Здесь слишком много таких, кто может убить, искалечить, поранить вас, поскольку тут это классифицируется как цивилизованное действие – у всех острые зубы или жало: у зеленых муравьев, прыгающих муравьев, огромных медуз, летучих мышей, шершней, жутких пауков, тайпанов, опоссумов, – даже трава здесь может жалить. Гигантские стволы с раскидистыми ветвями, усыпанными зелеными листьями, по форме как листья липы, напоминающие сердце, но с острыми, как гарпуны, концами, вонзаются вам в руки и ноги, нанося до 1000 проколов на один квадратный дюйм, отчего вы буквально сгибаетесь пополам от боли, которая затем распространяется по всему телу и делается мучительной при любом изменении погоды.

В Австралии всегда что-то ползает по вашим ногам. В этой зараженной паразитами стране достаточно остановиться хотя бы на одну наносекунду, и тут же что-то с большим, чем у вас, количеством ног пытается сосать вашу кровь, пить ваш пот, жалить вас, кусать вас или вызвать у вас анафилактический шок. Например, местный паук, знаменитый тем, что плетет паутину в форме кошелькового невода: в прошлом году семь человек расстались с жизнью из-за его укусов, а десять удалось с трудом спасти. Это не обыкновенные пауки, даже с точки зрения стандартов, видоизмененных с учетом особенностей этой страны. Они могут прыгать на три фута, и, более того, они агрессивны. К ним не применимо распространенное выражение «они боятся тебя больше, чем ты их». Они не боятся вообще ничего. Они стремятся напасть. И это их цель.

Едва ли какая-либо часть страны по-настоящему заселена. Здесь как на Диком Западе. Узкая полоска населенных пунктов вдоль побережья, предназначенных исключительно для приема туристов, небольшое число промышленных предприятий, разбросано по полудюжине городов, а вся остальная территория – пустыня, в которой только и можно встретить что беззубых старателей, ищущих драгоценные металлы.

Трудно понять, зачем люди приезжают в Австралию. Их завлекают сюда, где их ждут тяжелые работы, а приманкой служат панорамные фотографии Большого Барьерного Рифа, снятые фотопейзажистом Петером Ликом через голубые фильтры в ранние утренние часы еще до того, как это место подвергнется вторжению неорганизованных туристов, хмельных после прошедшей ночи. На днях я спросил в книжном магазине туристического центра, нет ли у них книги по истории Австралии. Продавщица посмотрела на меня такими глазами, как будто я попросил продать мне пробирку с антивеществом.

Я принимаю депрессант. Рождественский день в Нусе, а я, оказавшись здесь, чувствую себя полным дураком. Я сижу на койке второго яруса в спальне хостела «Приют дельфинов» на Солнечном берегу в Нусе – позади остались двенадцать часов пути ночью со скоростью 170 километров в час по автостраде на прокатной «тойоте-кампри»; радио включено на полную мощность, окна открыты – чтобы не заснуть. Одна за другой мелькали маленькие речушки, единственные ориентиры в этой местности – пять Шестимильных речушек, две Восьмимильные речушки, три Аллигаторских речушки. Я обогнал 98 автомобилей и 26 большегрузных трейлеров; как участник ярмарочной гонки, мчался с зажженными фарами, и никто из водителей не попытался обойти меня. Трижды я, едва не заснув, начал уже скользить бортом по кустарнику, растущему вдоль шоссе. Один раз я почти выехал на встречную полосу, из-за того что огромный паук, превосходящий размерами суповую тарелку, грохнулся мне на колени из-за солнцезащитного экрана, за которым он прятался. Однако чувство того, что я делал что-то и стремился куда-то, вселяло в меня радость.

Сейчас от усталости мои глаза почти ничего не видят, горло пересохло от бесчисленных сигарет «Мальборо лайт», но гонка длиной в 1021 километр закончена, и я готов к объятиям и рождественскому подарку от Доминик: «Эмили Л.» Маргерит Дюрас («Потому что ты всегда возвращаешься»).

При телефонном разговоре накануне вечером, после которого я и принял решение приехать, Доминик сказала, что я «совершенно взбалмошный, во мне нет ни капли здравого смысла», однако она бы очень хотела увидеть меня. Фиона все еще была у родителей и должна была вернуться не раньше 28-го числа, Карлос застрял в Сиднее, и я думал, что она переживает такое же одиночество, как и я.

– Я выезжаю сегодня вечером. Утром увидимся, – сказал я.

Возможно, я ожидал слишком многого. Я обнимал ее, когда она показывала мне свое жилище, но объятие получилось каким-то неловким. Это скорее было прощальным объятием в Вегасе, чем объятием при встрече в Нусе. Я мог приехать раньше. Хорошо выспаться перед поездкой и ехать в Кэрнс. Это еще каких-то 1000 миль. Сейчас я практически на мели: прокат машины – 150 долларов в день, расходы на бензин – 120 долларов.

 

Кит!

Люси хх

Скажи, если это как-то связано с Дэнни, можем ли мы поговорить об этом? Я извиняюсь за то, что сказала тебе насчет Рождества. Конечно, я понимаю, что ты можешь чувствовать в связи с этим. Но ведь и у меня тоже есть чувства. Ты знаешь, что я всегда готова поговорить об этом. Не надо меня отталкивать. Ведь ты знаешь, что я приеду куда угодно. И ведь мы можем поговорить еще и до того, как встретимся. Том рассказал мне, что ты прыгал с парашютом. Пожалуйста, не подвергай себя снова такому же риску. Хочешь, я положу сколько-нибудь денег на твой счет? Ты, должно быть, скоро будешь без единого пенса. Сообщи мне обо этом.

 

Дорогой Кит!

Том. ххх

Я сейчас у папы. Он стоит у меня за спиной и ворчит, что ты все еще не прислал мерку для костюма и что ты, по всей видимости, слабоумный. Все заранее желают тебе счастливого Рождества.

С приветом,

P. S. Ты почувствуешь себя совершенно иначе, когда встретишься с Люси. Поверь мне, придурок, что так оно и будет.

P. P. S. Папа положил на твой счет 200 фунтов – это его рождественский подарок. Не трать эти деньги на щекочущие нервы спортивные трюки.