Девлин сидел верхом на долговязом гнедом и наблюдал, как мать вкладывает в протянутую руку Харлана Симмонса ключи от Твин-Виллоуз.

Он твердо знал: этот момент будет выжжен каленым железом в его памяти. Белая наклонная крыша дома из красного кирпича отливала золотом в лучах теплого весеннего солнца. Поля, расстилавшиеся вокруг, еще не тронул плуг пахаря. Перед зданием стояла черная коляска, запряженная дохлой клячей, и повозка, доверху нагруженная оставшимися у Брениганов вещами.

Его мать двигалась так, будто у нее онемели ноги. Правда, ей удавалось держаться с большим достоинством. Повернувшись спиной к дому, она с гордо поднятой головой направилась к коляске, которая увезет ее и всех Брениганов не только из Твин-Виллоуза но и вообще из Джорджии.

Да, он навсегда запомнит это мгновение.

Как Такер мог позволить этому случиться? Почему он перестал бороться и отдал дом, их дом, «саквояжникам», подобным вот этому Симмонсу? Если бы только у Девила был револьвер, он бы уж точно пристрелил сего проходимца на месте.

Коляска тронулась, и в ней отправились в Атланту его сестра Шэннон и сестра его бабушки Юджиния. Вот и брат взглянул на него. Несколько минут Девлин и Такер пристально смотрели друг другу в глаза, затем старший направился к младшему широкими шагами.

Девлина охватил гнев. Он ненавидел своего брата за покорность судьбе и отступление, ненавидел своего отца за то, что тот прекратил борьбу и предпочел расстаться с собственной жизнью вместо противостояния крепнущим силам янки. Может быть, Девлин даже немного ненавидел и свою маму за удивительную способность держаться со спокойным достоинством перед лицом катастрофы.

Нет, он не поступит так, как они.

– Я не отступлю! Буду сражаться с янки до тех пор, пока не отберу у них все, что принадлежит мне… Я уничтожу их! Ей-Богу, уничтожу! – исступленно шептали побелевшие губы мальчика.