Думаю, что придется вложиться в новую рабочую одежду. Во что-то, что не так жестко обтягивает самые ценные места, потому что в последнее время каждый раз, когда вижу Джаз, я чувствую, как одежда меня душит. Исправив положение еще раз, чтобы облегчить боль, я возвращаюсь к тому, что делал.

А что, собственно, я делал?

Прямо сейчас все, о чем я могу думать, это что я вообще тут делаю. Ведь я прекрасно знаю, что для меня это скользкий путь. Смотрите, после… того, что случилось, прежде чем мы отправились в путешествие… я прекрасно проводил время, обрабатывая попадающиеся на моем пути тела в купальниках. Мне понадобилось всего пять минут после приземления на землю Австралии, чтобы принять решение — надо оставить все проблемы позади и отыскать утешение в объятиях местных красавиц. Я провел целых двадцать четыре часа в замкнутом пространстве самолета с Уиллом, шепчущим мне на ухо, что «в море есть много рыбы». Поэтому, чтобы заткнуть его, я решил пойти «порыбачить».

В течение нескольких месяцев мы не оставались на месте дольше чем на неделю. Но в конечном итоге нам нужны были деньги, и мы находили работу в качестве наемных рабочих на территории и за пределами Сиднея. Вот и вышло так, что в том месте мы провели три месяца, и, возможно, во вторую или третью ночь я встретил Кару. Черт возьми, она была незабываема, и так как мы никуда не уехали, я стал с ней спать.

Признаю, в первые пару недель я более тесно узнал некоторых жительниц, но после череды диких ночей с Карой я потерял вкус к прыжкам из одной кровати в другую. Ее было достаточно, чтобы удовлетворить меня, и, мало того, мне нравилась ее компания. Она не была похожа на других девушек... отличалась от тех, с которыми я был. Это было хорошо, потому что мой «обычный тип» смог запудрить мне мозги. Кара была другой. Мы были связаны. Думаю, я оказался в хорошем месте. Я хотел залатать свои раны по старинке, и я был готов провести с правильной девушкой более трех ночей. Кара была правильной девушкой.

Кроме того, она была чертовски сексуальной. И я был не единственным, кто мог увидеть это. Я сидел в баре, где она работала, наблюдая за тем, как все раздевали ее глазами. И поскольку раньше меня уже дурачили, я не стал доверяться вслепую, а включил логику: открытые глаза, повышенная готовность.

Я. Приобрел. Одержимость.

Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что это, вероятно, было лишним. Но я полагал, что если она не выходила из поля моего зрения, и никто не приближался, мне не придется беспокоиться. Бедная девочка. Да, могу признать это сейчас. Я зашел слишком далеко, я спятил. Она продержалась дольше, чем было необходимо, потому что, очевидно, ей это нравилось, но в конце концов, думаю, я напугал ее. Это закончилось, когда Уилл посадил меня в автобус и увез подальше от моего безумия. Я избил его, просто потому что был расстроен, и он был там и жутко беси меня. Единственная причина, по которой нас не депортировали, когда полиция заметила его разбитое лицо, — он настаивал на том, что несколько ребят пытались напасть на него, а я остановил их.

Это была низшая точка. Все немного успокоилось, мы просто сосредоточились и взялись за работу. И затем, медленно, но верно, я нашел свой ритм. После этого случая я решил, что обычный секс гораздо интереснее. И вот так было до сих пор.

До встречи с Туфелькой.

А теперь, когда она сказала мне о том, что я не делюсь своими игрушками, я почувствовал то, что чувствовал с Карой.

Собственничество.

И это не хорошо.

Я избегал этого, избегал каких-либо связей с женщинами. Кроме одной очевидной связи, которая возникает, когда я ввожу одну свою большую штуку в их тугие (надеюсь) штуки. Много секса — это круто, чувства —– отстой. У меня есть различные способы удержать себя от повторения этой ошибки, и, как правило, они включают в себя секс с другими девушками.

Я достаю телефон из кармана и захожу в «Твиттер». В последнее время я не пользуюсь им. Хрен знает, что мне мешает. Просто не было настроения, но это словно глубокий бассейн, полный различных рыбок. Правда, попадается несколько акул и странных касаток, но я научился избегать их. Просто с тех пор как начал общаться с Туфелькой, это потеряло свою привлекательность.

Я не замечал этого. И это плохо.

Открывая новый твит, делаю единственное, что могу в таких ситуациях.

SPENCER @TheSpencerRyan

@Bea_Have Эй, ангел, спасибо за прошлую ночь.

Я вздыхаю.

Она отвечает быстрее, чем я ожидал.

BEA @Bea_Have

@TheSpencerRyan В любое время, красавчик! Хорошо, что прежний Спенсер вернулся;)

Я потираю виски. Сейчас Туфелька увидит это.

И это к лучшему.

Немного позже мой телефон пиликает в кармане, это Туфелька, как я и ожидал, но это не тот шквал обвинений, на который я настроился. Это личное сообщение.

Я все смотрю на этот апельсин не могу перестать думать о твоем члене у себя во рту.

Черт. Нахмурившись и глядя на экран, понимаю, что, очевидно, она не видела мои твиты, иначе мысли об апельсине ее бы не посещали. Глядя на ее сообщение, я не знаю, что делать. Игнорировать и позволить сделать открытие, чтобы она возненавидела меня и тогда я смогу забыть ее?

Тебе нравится, как это звучит, не так ли?

Я останавливаюсь, размышляя. Если позволю ей говорить дальше, это будет походить на то, что я намеренно дурачу ее. Не хочу этого. Но я уже возбуждаюсь и не могу заставить себя остановить ее. Но что еще я могу сказать? «Эммм, посмотри мой последний твит, ты, кажется должна злиться на меня и ненавидеть?».

Ау?

Боже мой. Трудно ее игнорировать.

Знаю, что ты там. Ты хочешь меня?

Сделав глубокий вдох, не могу удержаться от ответа.

Я иду.

Хорошо. Как ты думаешь, каким апельсин будет на вкус?

Очень вкусным.

Почему бы тебе не зайти и не посмотреть, как он тут поживает?

Я с трудом сглатываю. Боже, она реально не имеет ни малейшего представления о том, что я сделал. А я, кажется, собираюсь сделать все еще хуже. Да, знаю, я заслуживаю получить по яйцам, но ни один нормальный мужчина не может пропустить такое предложение. Я не могу ждать. Если сделаю это, то меня сожрет совесть.

Открыв кухонную дверь, сразу вижу, что Туфельки здесь нет. Захожу внутрь и иду к разделочной доске, которую она не убрала. Доска покрыта остатками апельсина, а в дерево воткнут большой кухонный нож. Я в отчаянии ударяю кулаком по столу. Не потому что она меня возбудила, а потому что я сделал настоящую подлость.

— Ты идиот, — раздается голос Мэгс позади меня.

Вздохнув, я просто киваю.

— Она наверху?

— Нет, она ушла.

— Куда?

Мэгс пожимает плечами.

— Не знаю. Ей просто нужно было освежить голову.

— Ладно, — побежденный, я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Я думала, ты не такой, Спенсер, — говорит Мэгс, признавая мою натуру.

Качая головой, я открываю дверь.

— Я не был таким, Мэгс, — говорю я, закрывая за собой дверь.