Перевод

«Бронзовые кантикли», или, точнее, «История о Бронзовых кантиклях» в том виде, в каком они сегодня известны, — не оригинал. Это собрание текстов, датировка которых колеблется между 436 Ф. Э. и 30 Е. Э. (с 457 по 923 Д. Р.). Однако большинство ученых считают, что само собрание было составлено около 225 Е. Э., намного позже описанных событий, значит, события эти не могли быть известны составителю лично.

Что касается названия сборника, давно существует некоторая путаница понятий. Сами «Бронзовые кантикли» — магическая реликвия, которую давно искали Мистики Аэрбона. «История о Бронзовых кантиклях», однако, основана не на самих «Кантиклях», а на событиях, связанных с приходом к власти династии Мистиков и их поисками древних «Бронзовых кантиклей», а также на отношениях Мистиков с королевствами фаэри и гоблинов. С годами значение самих «Бронзовых кантиклей» поблекло, тогда как истории о том ужасном и трагическом времени остались.

О составителе, которого обычно называют просто Хронистом, очень мало известно. То немногое, что мы о нем знаем, почерпнуто из самого текста. Большинство ученых считают его (или ее) человеком, возможно, потомком Мистиков с Южного мыса моря Рамас. Большинство дат, указанных в «Кантиклях», согласуются с календарной системой империи Рамас — систему эту позже переняли и человеческие Мистики. Более того, в самом тексте — как в языке, так и в подборе материалов — несомненно, чувствуется человеческая точка зрения. В языке можно уловить влияние наречия обитателей берега Леман, но текст начертан келаранским письмом, неизвестным в Утаре. По поводу личности Хрониста неоднократно возникали споры. В самом тексте, однако, ничего не говорится о загадочном составителе. Нам остается только строить догадки, положившись на свое воображение.

ИСХОДНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА

Во время составления текстов Хронист встретился с серьезными проблемами. Очевидно, он использовал не только человеческие источники, но и переводы историй фаэри или гоблинов.

Из всех этих источников наиболее сомнительными являются истории фаэри (как указано в примечаниях Хрониста, включенных в это издание). Образ мыслей фаэри так заметно отличается от человеческого, что человеку трудно понять фаэ. До Второй эпохи у фаэри не было историй в том смысле, в каком это понимают люди. Истории фаэри появились позднее, порожденные необходимостью найти общий язык с людьми. Поэтому не существует записей, датируемых Первой эпохой Сплетения. Однако фамадорийские записи, судя по всему, очень помогли в интерпретации событий в мире фаэ в рамках событий Первой эпохи Сплетения Миров.

Записи гоблинов являются фиксацией их устных историй и почти столь же сомнительны, как документы королевств фаэри. Взгляд гоблинов на мир основывается лишь на эмпирической реальности; истина для них абсолютно субъективна и постоянно меняется в соответствии с задачами текущего момента. Хронист это прекрасно сознавал и в примечаниях указывал, что изложенные в тексте события взяты из разных записей. Вероятно, у нас никогда не будет более объективного свидетельства гоблинов, и нам остается лишь довольствоваться свидетельствами их многочисленных субъективных наблюдателей.

Человеческие источники и источники гномов из ранних эпох Мистиков тоже довольно сомнительны, хотя заслуживают большего доверия, чем источники гоблинов и фаэри. Как уже упоминалось, предвзятость Хрониста-человека в выборе текстов нельзя не заметить. Однако в его время существовало много записей очевидцев событий, и Хронист прилагал большие усилия, чтобы убедить нас в их достоверности.

ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА В ЭТОМ ИЗДАНИИ

Переводя эту работу с герандианского языка, мы прекрасно осознавали его скудость. Слова в переводе часто являются лишь тенью первоначального текста, а в данном случае этого было никак не избежать, поскольку герандианский язык — конгломерат многих языков.

Тем не менее мы старались выполнить обещание Хрониста «передать суть происшедшего словами, которые прозвучат правдиво».