Индия валилась с ног от усталости. Эта фраза как нельзя лучше передавала состояние девушки после двух недель ее благородной миссии. Она сунула руку под фартук, потерла плечо. Она осматривала барак, выделенный для больных. Слава Богу, Зик помогал ей. Как и Дут Смит, когда ему удавалось убежать от Опал Лоренс. Не последнюю роль играла и племянница Лоренса, оправившаяся от инфлюэнцы.

Хотя доктор практически «не просыхал», больные заняли часть нового помещения, а несколько человек поправились настолько, что уже могли играть в шахматы. Ожидалось прибытие еще двадцати пациентов. Они должны были появиться, как только для них подготовят койки.

– Разрешите помочь вам, – сказала Индия. Она повернулась, чтобы улыбнуться Антуанетте Лоренс. – Мне пригодится лишняя пара рук. Но вы плохо выглядите, моя дорогая. Вы еще не совсем поправились. Возможно, вам следует выпить бульон и немного отдохнуть.

– Со мной все в порядке. Ваше рвение подняло меня с постели.

Индия обвела взглядом помещение и убедилась в том, что мужчины находятся в дальнем конце барака. Значит, она могла говорить, не опасаясь, что они ее услышат.

– Я бы хотела, – сказала она, – чтобы Опал Лоренс последовала вашему примеру.

– Тетушка Опал тайно аплодирует вашим усилиям. Но она боится гнева дяди Роско. И защищает своего мужа.

Женщины расправили простыню, засунули ее края под матрас.

– Дядя Роско, – проговорила блондинка, – не обрадуется вмешательству Санитарной службы. Если я поговорю с ним, он позволит вам продолжить работу. Дядя редко мне отказывает. – Она говорила с уверенностью женщины, сознающей свою власть над мужчиной. В данном случае – над дядей.

Антуанетта взбила подушку.

– Я не позволю дяде сурово обойтись с майором О'Брайеном.

– Давайте помолимся о том, чтобы вы сумели оказать на него влияние.

Если юная мисс Лоренс потерпит поражение, как обойдется полковник со своим подчиненным? Но чем она сама обязана Коннору? Он не уступил ей в отношении Мэтта, однако пошел навстречу во многих других вопросах. Он не был злодеем.

Индия бросила взгляд на блондинку.

– Вас совершенно не беспокоит, как дядя Роско воспримет ваши действия?

– Вовсе нет. Я верчу им, как хочу. В любом случае мне не век жить под его опекой. Я намерена найти себе на этом острове богатого мужа.

Индия невольно рассмеялась, едва не выдав этим смехом свой истинный возраст.

– Юная леди, вы смотрите не в ту сторону. За три года войны южане потеряли свои состояния.

– О, я не имею в виду пленных. Я высматриваю более крупную дичь. То есть О'Брайена.

Индия похолодела, боль сжала ее сердце.

– Думаю, вам не составит труда добиться успеха. Ответьте старой деве, как давно майор О'Брайен ухаживает за вами?

– Мне нужен не нищий солдат, каким бы красивым и мужественным он ни был. Я говорю о его брате Берке.

Индия вздохнула с облегчением. Антуанетта не имела видов на Коннора. Чудесно! У него есть брат. Индия внезапно поняла, как мало ей известно о человеке, которого она целовала каждый вечер.

– Дядя сказал мне, что Берк владеет пароходной компанией, – продолжала девушка. – В нее входят четыре судна, и скоро их будет еще больше. Ему двадцать шесть лет, и он холост.

– Как вы можете быть уверены в том, что Берк О'Брайен подходит вам? – Индия шагнула к следующей койке. – Неужели деньги – это все?

– Деньги помогут мне уехать из Иллинойса. – Антуанетта отвела взгляд. – И в первую очередь – с Рок-Айленда.

Она несчастна. Почему? Она созрела для брака, а армия забрала себе лучших женихов. Антуанетта радостно улыбнулась.

– Скоро здесь появится капитан О'Брайен. Попомните мои слова – я сумею достойно его встретить.

– Желаю удачи.

– Мне не понадобится удача, мисс Маршалл. Он сразу угодит в мои коготки.

Какая самоуверенность! Сначала ревность сдавила сердце Индии, но вслед за облегчением пришло беспокойство. Неопытность мешала Индии разобраться в своих чувствах. «Что значит для меня Коннор?» – спрашивала она себя.

Несомненно, Антуанетта прекрасно разбирается во всем, что касается мужчин, и сумеет объяснить ей ситуацию.

– Были ли вы когда-нибудь действительно увлечены молодым человеком – им самим, а не его деньгами?

– Была ли я увлечена? Будем называть вещи своими именами. Вы имеете в виду физическую страсть? – Блондинка коснулась кончиками пальцев своих губ, напоминавших лепестки азалии. – С меня довольно страстей. Я больше не хочу переживаний. Страсть для меня больше не существует.

«Все ясно. Меня охватила страсть», – пронеслась мысль в обеспокоенном сознании Индии.

– С меня довольно и денег, – заявила Антуанетта, поправляя прическу. – Однако я не огорчусь, если Берк О'Брайен окажется таким же эффектным, как майор.

Желая узнать побольше о красавце майоре, Индия спросила:

– Что говорил вам дядя о Конноре О'Брайене?

– Узнав, что в свои тридцать лет он и гроша ломаного не имеет за душой, я перестала расспрашивать о нем.

«Отлично. Но я даже не знаю, холост ли он», – усмехнулась про себя Индия.

* * *

Антуанетта отвернулась от санитарки. Барак для больных навевал тоску. Девушка с любопытством посмотрела на мисс Маршалл, которая с невозмутимым видом меняла повязку на руке мрачного повстанца. Эта старая дева – святая.

Антуанетта не была святой.

Почему она предложила свою помощь? Похвала Коннора О'Брайена произведет хорошее впечатление на его брата, пароходного барона. Однако ее самоуверенность была напускной. В таком деле, помимо внешней привлекательности и обаяния, ей потребуется кое-что еще.

Красота и обаяние помогли Антуанетте вырваться из отвратительной таверны ее матери, но для обретения свободы она использовала неподходящего человека. Ей пришлось расплачиваться своим телом.

Дядя заставлял ее проделывать разные гадости. Скупой Роско ничего не давал даром.

Любой человек с мозгами – а какой человек, добившийся успеха, не обладает ими? – догадался бы, что она потеряла девственность. Это произошло еще до Роско. Молодая и глупая, она стала жертвой собственной страсти и только позже узнала, что ее любовник женат. Она сказала мисс Маршалл, что никогда больше не совершит такую глупость.

Но ей и не представится подобная возможность. Роско Лоренс никогда не выпустит ее из своих лап. Он с большой неохотой разрешил ей жить в городе. Как ей избавиться от него? Куда она отправится, если Берк О'Брайен не поддастся ее чарам?

И все-таки стоит попытаться. Может быть, Роско отпустит ее.

– Мисс… помогите мне. – Больной закашлялся. – У меня горит лоб. – Эта просьба исходила от уроженца Южной Каролины. Собравшись с силами, он улыбнулся, как идиот, и сказал: – Мэм, вы – само очарование.

Эти слова не произвели на Антуанетту впечатления. Девушка протерла влажной тряпочкой его лоб. Слава Богу, что он нуждается только в этом, подумала она.

Покинув пациента, Индия бросила грязные бинты в прачечную. Внезапно она остановилась – ей сунули в руки букет бумажных цветов.

– Самой хорошенькой девушке с берегов Миссисипи.

– Спасибо, Зик.

Он ткнул пальцем в свою морщинистую щеку.

– Как насчет поцелуя благодарности?

Она поцеловала его, как когда-то целовала покойного дядю Омара. Больные захлопали в ладоши. Похоже, они находили эту сценку трогательной.

– Убирайтесь отсюда!

Этот крик привлек ее внимание к однорукому парню, которого только что принесли в лазарет. Пьяный Ханраан с кожаным фартуком на животе пытался удержать юношу.

– Убирайтесь отсюда! Я не желаю видеть вас и ваши пилы!

Индия сунула цветы обратно в руку Зика и бросилась к кровати. Посмотрев на Ханраана, постаралась успокоить его.

– Вы нервируете пациента.

– Не вмешивайтесь.

Исходивший от него запах перегара мог бы вызвать тошноту даже у хирургов Порт-Гудзона. Зик встал между ними, точно драчливый петух.

– Мисс Индия просила тебя не носить этот кожаный фартук.

Верно. Она потратила много времени, чтобы успокоить пациентов, когда они впервые увидели этот символ ампутации.

– Зик, я сама позабочусь об этом. – Индия улыбнулась. – Спасибо вам за цветы.

В его добрых глазах мелькнуло сомнение. Но, не смея спорить со своей госпожой, Изикил Пейз уступил.

– Снимите этот фартук, доктор Ханраан, – сказала Индия.

– Сударыня, не указывайте, что мне делать.

– Довольно, Ханраан, – сказал вошедший Коннор.

Доктор отступил в сторону. Исполняя распоряжение майора, двое добровольцев-южан стали успокаивать своего разволновавшегося товарища.

Коннор повел Индию к проходу.

– Хотите выпить кофе?

– Выпью, когда закончу заниматься койками. Он бросил хмурый взгляд на уроженца Айовы, который раздавал букетики, то и дело посматривая на Индию.

– Пусть этим займется ваш кавалер.

– Хорошо, Коннор.

Индия благодарила Бога за то, что майор недостаточно богат для Антуанетты. Она кокетливо погрозила ему пальцем.

– Вы несправедливы к нашему драгоценному Зику. Многим нравятся его бумажные букеты.

– Вам, например.

– Да, и мне.

Индия скорее позволила бы отрезать себе язык, чем призналась бы в том, что получает удовольствие от схватки между ее героями. Она еще никогда не оказывалась в центре внимания. Черт возьми, ей это нравилось.

– Будьте терпимы к старику, иначе вы уроните ваше достоинство.

– Так вы хотите кофе или нет?

Коннор направился на кухню. Она последовала за ним. В ноздри им ударили восхитительные запахи свежевыпеченного хлеба, говяжьего бульона и кофе. У двери стоял ящик с яблоками. На полках хранились запасы риса для пудинга, а также овсянка и виски, используемое для наркоза. В клеенчатом мешке хранилась простокваша, от которой отделяли воду, чтобы приготовить деревенский сыр. Это была идея Дута Смита.

Повар вышел во двор, чтобы подбросить угля в печь. Коннор налил кофе в оловянные кружки и с одобрением заметил:

– У вас тут неплохие запасы.

Провизия была закуплена на государственные средства. Впрочем, и жители Рок-Айленда проявили щедрость.

– Женщины не поскупились. И репортер из «Аргуса» оказался неплохим парнем. – Индия с кружкой в руке подошла к столу и села на скамью. – Его статья увеличила поток пожертвований.

– Не верьте в благородство. – Коннор потянулся к своей кружке. – Особенно когда речь идет об Антуанетте Лоренс. Говорят, она большая лицемерка.

– Как и все мы, верно? – невозмутимо отозвалась Индия.

Он подошел к столу и сел рядом с ней. Она почувствовала исходивший от него запах шерсти, дыма и мужской плоти; жар его бедра, проникающий сквозь ее фартук, платье и нательное белье, будоражил кровь.

Он прищурился и, окинув взглядом ее фигуру, прошептал:

– Я разрешил вашему брату подышать свежим воздухом. Он только что вернулся с прогулки.

Она едва не бросилась в объятия своего Аладдина!

– Мне повезло в тот день, когда я встретила вас.

– Кто знает, Кнопка, как долго нам еще будет сопутствовать удача… Я тоже чувствую себя счастливчиком.

Ей понравилось, как он произнес это ее прозвище, хотя сама Индия, возможно, выбрала бы для себя какое-то другое. Впрочем, какая разница, как он ее называет? Важно то, что он проявляет к ней интерес.

Он действительно проявлял интерес.

Индия хотела пойти дальше страстных поцелуев, но не решалась. Однажды она предложила ему свою девственность. А сейчас увидела проблемы, маячившие на горизонте. Девушка понимала, что если однажды прикоснется к этому пламени, то не сможет потом обходиться без него.

Этот огонь следует залить водой.

Не смея посмотреть на красивое лицо Коннора, на его широкие плечи, она спросила:

– Что подумает повар, если, вернувшись, застанет вас прижимающимся к пожилой женщине?

– Я веду себя безрассудно, да? – Он поднял пальцем ее подбородок. – Я не видел вас в восточной ночной рубашке со дня нашего знакомства. Наденьте ее сегодня вечером.

Шелк и грех – о, какой соблазн! Похоже, ее охватил огонь, который не погасить.

– Коннор, я хочу знать кое-что. Вы женаты?

– Да.

Индия с трудом взяла себя в руки. Почему она никогда не задумывалась об этом?

– Я женат на армии, – уточнил он с улыбкой.

– Я… я могла бы догадаться, что вы так скажете.

Он провел кончиком большого пальца по ее подбородку и прошептал:

– Оставьте сегодня вечером ваши волосы распущенными. Мне это нравится. – И обнял ее, привлек к себе.

Охваченная пламенем, она положила руки ему на плечи.

– Если вы желаете…

Дутерономи Смит вышел из двери кухни. Какая гадость! Объятия и поцелуи майора О'Брайена и пожилой санитарки казались ему непристойными.

Все это время он восхищался мисс Маршалл, считал ее такой же доброй и порядочной, какой была его бабушка. Возможно, слухи о том, что так и ведут себя одинокие женщины в обществе мужчин, вполне обоснованны. Просто многие дамы скрывают свою порочность. Что касается майора, то его поведение нельзя оправдать ничем.

– Он – дьявол, – пробормотал Дут.

Сняв перчатки, которыми он прежде так дорожил, капрал бросил их на пол лазарета и вышел во двор.

Изикил Пейз проследовал за ним.

– Что случилось, Смит?

– Твоя подружка развлекается с майором.

– Заткни пасть! – Пейз забрызгал слюной белую бороду.

– Раскрой глаза, старикан. Она совсем не такая, какой кажется.

Пальцы Дута быстро замерзли без перчаток мисс Маршалл. Он направился к телеграфному отделению. Прибыв туда, обратился к служащему с форменной фуражкой на голове:

– Сэр, отправьте донесение в Вашингтон. Полковнику Роско Лоренсу.

У Индии не было настроения облачаться в лиловый шелк.

Вырвавшись из омута поцелуев, она навестила брата. Свежий воздух усилил его стремление к свободе. Мэтт хотел выйти из тюрьмы. Немедленно. Если Индия не вытащит его отсюда, она ему больше не сестра.

Вечером, готовясь лечь в постель, она надела фланелевую ночную рубашку.

– Вы разочаровали меня, – сказал Коннор, увидев ее во фланелевой рубашке, с косой, лежавшей на плече.

Индия убрала со лба прядь волос. Правильно ли она поступает? Теперь она разглядела, что он тщательно побрился, причесал свои темные волосы, снял форменный китель. Ей хотелось засунуть пальцы под его подтяжки, коснуться его волосатой груди. Но к чему это приведет?

– Коннор, я устала. Пожалуйста, оставьте меня. Она ничего не добилась этими словами. Дверной замок громко щелкнул.

– Индия, вы ждали меня.

Она прошла к окну. Пробормотала:

– Вы слишком хороши для меня.

Его босые ноги касались пола почти бесшумно, но она ощутила жар его тела, прежде чем он прижался грудью к ее спине. Приблизив губы к ее уху, он согрел его своим дыханием. По спине Индии побежали мурашки.

– Почему вы решили, что я слишком хорош? Вы ведь не проверили это…

Она не могла говорить, не могла двигаться. Рука Коннора подняла ее ночную рубашку, коснулась ее груди. Лаская нежный сосок, Коннор прижался к ее ягодицам.

Она повернулась к нему лицом. Оконная рама впилась ей в спину. Индия уперлась ладонями в грудь Коннора. Любуясь его карими глазами, она безмолвно умоляла понять ее.

– Вам будет легче дать бой полковнику, если мы не… – Как определить их отношения? – Если мы не станем…

– Тсс. Вы слишком много говорите.

Он припал губами к ее устам, снова заставив потерять голову.

Когда он позволил ей перевести дыхание, она дала себе слово проявить твердость.

– Мы должны остановить это безумие. Мы обречены. Не создавайте дополнительных проблем. Пожалуйста, уйдите. И больше не приходите в мою комнату.

Коннор уперся одной рукой в стену, а другой – в оконный переплет. Он не выпустил Индию из плена.

– Почему вы хмуритесь? Я позволил Маршаллу подышать свежим воздухом.

– Я устала. Очень устала. – Ей представлялась прекрасная возможность похлопотать за брата. – Я была бы счастлива, если бы вы освободили Мэтта. Из гуманных соображений. Это возможно. Я знаю, что это возможно. Сейчас власть в ваших руках.

– Индия, – выдавил Коннор, – больше уступок не будет.

Она не желала сдаваться.

– Почему бы вам не простить Мэтта? Он нужен дома, поэтому никогда больше не вернется в армию Конфедерации. Вы избавитесь от смутьяна.

– Вы ничего не добьетесь. Во всяком случае, сейчас. Вы разожгли во мне огонь, который необходимо погасить. – Он коснулся ее шеи. – Будь проклята эта страсть!

Трепет, который он пробудил в ней, был почти невыносимым.

– Я не могу. – Она придумала только одну отговорку, которая могла бы дать ей передышку. – Я хочу с вами поговорить. Я совсем не знаю вас, хотя вам известно обо мне даже слишком много. Расскажите о себе.

– Не сейчас.

– Я даже не уверена в том, что вы не женаты. – Ее взгляд переместился с его лица к широкому плечу, потом опустился к волосатой руке. «Господи, только бы не смотреть на Коннора, иначе я брошусь в его объятия», – подумала Индия и, чтобы хоть как-то выиграть время, произнесла: – Я бы хотела узнать о вас побольше.

Он поднял двумя пальцами ее подбородок.

– Вы не знали обо мне ничего, когда хотели подарить мне свою девственность. Почему сейчас это так важно?

– Тогда я просто потеряла голову.

Она рассматривала маленькую отметинку у него на лбу. Интересно, в каком возрасте он переболел оспой?

– С момента нашего знакомства прошло несколько недель, и мне кажется, я имею право узнать побольше о моем герое.

Коннор выпрямился, опустил руки. Взглянул на нее недоверчиво.

– Что вы хотите на этот раз?

– Получить информацию.

С трудом оторвав от него взгляд, она сделала несколько шагов и взяла на руки Эмили – кошка, как обычно, лежала на сумке с вязаньем. Эмили ласково замурлыкала.

– Я знаю, что вы военный человек до мозга костей. Вы родом из Мемфиса. Вы переболели оспой. У вас есть брат, который владеет несколькими пароходами. И у вас были небольшие неприятности в Геттисберге.

– Небольшие неприятности? – Гримаса боли исказила его красивое мужественное лицо. – Вряд ли их можно назвать небольшими. Не забывайте об этом.

– Я не забываю. – Она заставила себя улыбнуться. – Расскажите мне о себе, о вашей семье, о том, что вам нравится или вызывает у вас неприязнь.

– Вы говорите так, словно что-то замышляете. Например, отправиться к моим родным, чтобы познакомиться с ними.

– Я бы очень хотела познакомиться с вашей семьей.

Его лицо побледнело.

– Пока что речь не шла о браке.

Почему бы не назвать вещи своими именами? Прежде ей ни на минуту не приходило в голову, что все происходящее – прелюдия к чему-то большему. Но она не была бы женщиной, если бы в глубине души не надеялась на чудо. В конце концов ей еще не представлялся такой шанс.

Конечно, она не могла сравниться с Антуанеттой и Персией в искусстве соблазнения. Однако Индия интуитивно чувствовала, что Коннор при всей его верности армии разительно отличался от Тима Гленни. Она шагнула к нему, коснулась кончиком пальца интригующей щербинки.

– Вы хотели быть моим героем, и я разрешаю вам стать им. Что скажете?

Коннор, отступив на шаг, запустил пальцы в свои темные волосы.

– Индия, вы хотите вступить в брак?

Это было бы настоящим чудом. Если бы только мир был другим. Если бы два человека могли прикоснуться к старинной лампе и вызвать джинна, который положил бы конец войне. И превратил бы Коннора в голубя мира. Позволил бы им свить уютное гнездышко, в котором они ворковали бы в ожидании потомства.

Индия отвела взгляд от растерянного Коннора. Посмотрела на бумажные цветы, на томик «Тысячи и одной ночи». Джинны появляются только на этих страницах, а не в Иллинойсе, охваченном гражданской войной. И они не приходят к некрасивым старым девам. Ее избранник не овладеет ею на волшебном ковре.

Как ей сохранить свое достоинство?