Дождь хлестал безжалостно. Мэтт Маршалл, облаченный в поношенную серую робу, не помнил, когда ему было так холодно, как в этот весенний день. Боль пульсировала в кровоточащих пальцах. «Двигайся», – приказал он себе. Он должен двигаться, потому что свободен. Наконец.

Мэтт обрел свободу благодаря невольной помощи Инди: потерянная ею шпилька позволила отомкнуть ножные кандалы. Мэтт не жалел о том, что она ушла без него. Он не оказался бы на свободе, если бы она не отомкнула ручные кандалы.

Он должен добраться до Оноре, должен вернуться домой. А мог бы сдохнуть в вонючей камере.

Перед рассветом Мэтт покинул «одиночку». Перебрался через канаву и голыми руками оторвал доску от забора. Весь день скрывался в разных местах, поскольку О'Брайен рыскал по всему острову.

Возможно, О'Брайен – человек Индии, но Мэтт не доверял никому. Чтобы не попасться, он использовал навыки, приобретенные среди болот Луизианы.

Однако он устал. Чертовски устал. Поэтому с вечера не выходил из зарослей вечнозеленых кустарников. Постепенно к нему стали возвращаться силы. Когда он вырвется с этого острова, самое трудное останется позади.

Мэтт посмотрел на большой пароход, стоявший у городской пристани. Выбравшись из кустов, Мэтт осмотрелся и увидел приближавшуюся к нему коляску. Выскочив на дорогу, он схватился за упряжь. Лошадь в испуге попятилась.

– Стой! – завизжала белокурая девушка. Мэтт запрыгнул на сиденье и зажал кровоточащей рукой рот блондинки.

– Не кричите, мэм. Не кричите, и я не причиню вам вреда.

Она тряхнула головой. Он убрал руку с ее губ.

– У меня есть для вас работа.

– А вы наглец. Вы мешаете мне встретить Берка…

– Мэм, если хотите дожить до завтрашнего дня, доставьте меня на большой красивый пароход, что стоит вон там.

– «Дельта стар»? Что вы задумали?

– Осторожно, мэм. – Истощенный мужчина сжал предплечье Антуанетты своей израненной, но сильной рукой. – Я не хочу, чтобы мы свалились в воду.

Он обладал удивительными для беглого заключенного манерами джентльмена. Но когда он потребовал привезти из дядиного дома синюю форму, она заплакала и призналась, что не может вернуться туда. Они пришли к компромиссу: сейчас па повстанце была украденная форма айовского добровольца. Она доверилась ему. Они были союзниками – оба бежали от Роско Лоренса.

Трап, ведущий на «Дельту стар», раскачивался. Нет, мелькнула мысль в воспаленном мозгу девушки, это она сама шатается. Боль пронзила ее спину, живот. Инфлюэнца? Не может быть. Слишком подло.

Она приближалась к облаченному в черный костюм капитану, стоявшему на первой палубе. Берк О'Брайен был высоким, как его брат, и еще более темноволосым, чем Коннор. Его волосы казались такими же черными, как брюки, обтягивающие его узкие бедра и мускулистые ноги.

Если бы она знала, как он хорош…

Кровь стучала у нее в висках, сердце забилось чаще. Сможет ли она сделать последние шаги к своей мечте?

Антуанетта с великим трудом вырвалась из рук дяди. Ей пришлось от него убежать. Девушка знала: если она не сделает этого, Лоренс не отпустит ее к тому человеку, который мог оказаться ее спасителем.

– С вами все в порядке, мэм? – услышала она выговор южанина.

– Надо взять ее на борт, – ответил за нее беглый повстанец. – Она больна.

Сильные руки подхватили ее. Она с трудом заставила себя взглянуть на Берка О'Брайена. Он был великолепен. Белая рубашка с широкими рукавами подчеркивала смуглость его кожи. Он походил скорее на пирата, нежели на пароходного барона.

Ее устроило бы, если бы он оказался даже уродом с бородавками на лице. Однако Берк О'Брайен был таким же красивым, как его брат-бедняк. И он был богат.

– Увезите нас отсюда, – прошептала она, обращаясь к нему. – Спасите нас обоих.

Но для ее спасения требовалось нечто большее, нежели желание Берка О'Брайена. Она подхватила оспу.

Как долго он будет обращаться с ней, точно с прокаженной? Она больше не могла выносить нарушаемую лишь перестуком колес тишину, она нуждалась в собеседнике.

– Что ты сделал с моей книгой?

– К черту книгу!

– Что ты сделал с моей книгой? – повторила Индия.

– Какая еще книга?

– «Тысяча и одна ночь». Это подарок, и я ею дорожу. Ты оставил ее на острове?

– Мир перевернулся, а ты думаешь о какой-то романтической белиберде.

– Что ты сделал с моей книгой?

– Сжег ее.

– Большое спасибо. – Она рассталась с мыслью о том, что Коннор сохранил книгу на память о том времени, которое они провели вместе. – Ты мог бы положить ее в седельную сумку. Или вернуть мне.

Попытка пробудить в нем чувство вины оказалась тщетной. Все ее вещи остались в Рок-Айленде, она увозила с острова лишь то, что было на ней, и щедрый дар Зика.

Зик. Этот добрый герой умел прощать, тревожился за нее. Должна ли она передать Коннору его предупреждение относительно Лоренса?

– Коннор, мне надо кое-что…

– Спи, – прорычал он и повернулся к ней спиной.

Как бы поступила в подобной ситуации Персия?

Индия не посмела пожаловаться на то, что ее руки скованы кандалами. Слава Богу, они находились впереди, а не за спиной.

Она посмотрела на отверстие, которое служило окном. На вбитом в потолок крюке покачивался фонарь. Резкий запах ударил ей в ноздри. Индия заглянула под перегородку, за которой Отважный исправно поглощал овес.

– Я не могу спать в поезде, – заявила она капризным тоном Персии.

Коннор натянул на плечо шерстяное одеяло.

– Тогда закрой рот и дай поспать мне. Индия знала: он недоволен тем, что она сдалась властям в лице Роско Лоренса. Но почему Коннор обращается с ней так, словно она – источник какой-то страшной заразы?

Он явно не желал с ней говорить. Сначала она спросила его о Мэтте, но не получила ответа. Вторая попытка привела к тому, что Коннор обрушил на Индию поток ругательств, который смутил бы даже самых грубых матросов ее отца.

Если бы ей удалось объяснить ему…

– Я сделала это ради тебя. Чтобы спасти твою жизнь. И мой замысел удался.

– Еще как.

– Коннор… мне нужно справить нужду, – соврала она.

– Это уже второй раз за ночь.

– Я не виновата.

Покинув Рок-Айленд, поезд сделал только три остановки. Каждый раз она боялась, что солдаты Союза ворвутся в товарный вагон. Однако этого не случилось. В эти минуты Индия оставалась одна – Коннор чистил стойло Отважного и уходил за едой и питьем.

Она предприняла еще одну попытку в стиле Персии.

– Мне неудобно делать это с кандалами на руках.

– Тебе следовало подумать об этом, когда ты шла к Лоренсу.

– Коннор, помоги мне.

– Тебе невозможно помочь.

– Тогда я написаю в трусики.

Он отбросил одеяло и вскочил на ноги.

– Коннор, ты давно не умывал меня. – Толку от этой процедуры было не больше, чем от обтирания крокодила влажной тряпкой. Он сделал это небрежно, на скорую руку. – Я бы хотела умыться.

– Сожалею. Здесь тебе не гостиница.

– Мне не нравится исходящий от меня запах.

– Он тебе мерещится.

– Смотри, я описаюсь, – снова пригрозила она.

– Пожалуйста. Меня это не волнует. Мочись в трусы, болтай всю ночь, испытывай мое терпение. – Он приблизился к ней вплотную. – Потребуется совсем немного, чтобы оно лопнуло. Мне не составит большого труда открыть эту дверь и выбросить тебя к чертям.

Впервые Индия испугалась его гнева. Она может в любое мгновение вылететь из вагона. Однако чего ей бояться? Перли Мэй, нож Зика, лежал внутри ее высокого ботинка. Только вот сумеет ли она воспользоваться им?

– Что ты сделаешь, когда мы доберемся до Вашингтона?

– Уеду.

– Как только закончится суд?

– Как только я сдам тебя военным властям. Ей не следовало рассчитывать на большее. А она-то по наивности надеялась, что он останется, выступит в ее защиту.

– Куда ты поедешь? Обратно в Рок-Айленд?

– Это будет зависеть от моего нового командира. – На его мужественном лице появилось выражение торжества. – Меня посылают в армию Гранта. Стю Льюис добился моего перевода.

Значит, он уходит на войну. Сердце ее сжалось.

– Вперед, легкая кавалерия, – печально произнесла Индия.

– Верно. Вперед, легкая кавалерия.

Ей стало ясно, почему Лоренс не обрушил на голову Коннора громы и молнии. Скоро Коннор будет сражаться с неприятелем. Он давно стремился к этому. И скорее всего погибнет.

Боль в сердце усилилась.

– Поздравляю.

Он снял свой френч, скатал его, словно собираясь сделать удобную подушку.

– Спасибо, – рявкнул Коннор.

– Ты умрешь, как те идиоты из бригады Пикетта. Погибнешь во имя вечной славы. Или просто погибнешь.

– Спасибо за твое предсказание, мисс Луизиана Маршалл. – Если бы можно было убить взглядом, она бы сейчас погибла. – Правда, ты забываешь, что я пережил атаку Пикетта. Забываешь, что под Геттисбергом я воевал на другой стороне.

Слабое утешение. Они оба обречены. Это сводило ее с ума.

– Здесь дурно пахнет.

Он подошел к ящику и поднял крышку. Взял лопату, сгреб конские испражнения и бросил их внутрь. Потом направился к окну и открыл его. Ворвавшийся в вагон воздух заставил их взбодриться, принес свежесть.

– Удовлетворена? – прорычал Коннор.

– Нисколько. Возвращайся в свою уютную кроватку, я буду вести себя хорошо. Больше ничего не скажу о моей нужде.

Коннор пробормотал что-то себе под нос. Индии показалось, что он сказал: «Это меня здорово удивит».

Раздраженно фыркнув, он задрал ей платье и закрепил подол на талии с помощью своего ремня. Пока ходил за горшком, ремень свалился на пол.

– Гораздо проще снять кандалы, – подсказала Индия.

– Проще снять платье.

– Я согласна.

– Ты замерзнешь.

– Я этого не боюсь.

Она провела в корсете столько часов, что ей стало казаться, будто все киты, погибшие во имя женского тщеславия, ожили, чтобы помучить ее.

– Корсет я тоже сниму.

– Если я отомкну кандалы… Черт возьми, брать с тебя слово бессмысленно. Я знаю, что оно ничего не стоит.

Он достал ключ и вставил его в замок у ее запястья.

Она услышала скрежет и поняла, что обрела относительную свободу.

– Спасибо.

Коннор положил ключ от кандалов на ящик, потом подошел к ключу от двери. Посмотрев на Индию, бросил этот ключ в окно.

– Мера предосторожности. Теперь ты доедешь до Вашингтона.

Они были заперты в вагоне. Это не худшее, что могло произойти с ней. Индии даже понравилась его идея. Они ехали навстречу своим печальным судьбам, но мужчина, которого она любила, находился рядом. Если ей удастся справиться с его гневом, почему бы им не попрощаться достойным образом?

Индия быстро скинула платье. Свернула его и положила на ящик с надписью «хрупкое». Помня о ноже и деньгах, решила остаться в ботинках.

– Ты поможешь мне развязать шнурки корсета? – спросила она, поворачиваясь к нему спиной. – Я не могу до них дотянуться.

Когда ее тело обрело свободу, Коннор отступил на шаг.

– Я словно вырвалась из тисков. Должно быть, выгляжу ужасно.

– Вовсе нет. – Он помолчал. – Ты выглядишь великолепно, Индия. Знай это. Ты всегда недооценивала себя.

– Ты не видел моих сестер.

– Они бы не изменили моего мнения. Индия почувствовала, что Коннор снова к ней приблизился. Он коснулся ее плеча, и по телу девушки пробежала дрожь. Она хотела совершить то, что они не совершили когда-то в гостиничном номере. Индия хотела отдаться Коннору. Но он думал совсем о другом.

– Индия, почему ты так поступила? Почему сдалась?

– Я пыталась объяснить. Я сделала это ради тебя.

– Я хочу знать правду.

– Это и есть правда.

– Каким образом я мог выиграть от того, что ты организовала побег Мэтта Маршалла?

– Побег! – Она резко повернулась. – Что значит – побег? Ты его помиловал. Где он? Где мой брат?

– Это ты мне скажи.

Растерявшись, она спросила:

– Что случилось с его помилованием? Зик сказал, что Мэтт помилован. Что случилось? Ты не подписал документ?

– Он подписан. Все сделано законно. Ты и твой брат-повстанец… Мне неприятно спрашивать тебя, и я боюсь услышать твой ответ, – но что ты с ним сделала?

Она почувствовала головокружение и ухватилась за руки Коннора.

– Я знаю, что ты хочешь наказать меня. Я не переживу, если ты будешь дразнить меня.

– Я не дразню тебя.

– Это правда? Или нет? Коннор, я отправилась к Лоренсу, считая, что ты освободил Мэтта. Я полагала, что ты посадишь его на пароход твоего брата.

– Ты недвусмысленно заявила моей тете, что помогла ему бежать.

Она все поняла. Освобождение Мэтта произошло без участия Коннора. Мэтти! Стальные колеса грохотали, как гигантские молоты; поезд мчался на восток, удаляясь от Миссисипи. Она знала своего брата. Знала, на что он способен. Он переправится через реку.

Каким образом?

«Возьми себя в руки, Инди. Ты должна все объяснить Коннору», – мысленно приказала себе девушка.

– Да, я сказала Феб, что освободила его. Но я не имела в виду, что сделала это своими руками.

– Маршалл не мог снять ручные кандалы без посторонней помощи.

Она тотчас закрыла глаза. Открыв их, увидела возмущенный взгляд Коннора.

– Да, я отомкнула ручные кандалы. Давно. Но я не освобождала его.

Коннор наконец понял, что произошло.

– Слава Богу. – Он провел ладонью по лицу. – Маршалл бежал сам.

– Я знаю Мэтта, – сказала Индия. – Он должен был переправиться через реку. У причала стояло только одно судно – пароход твоего брата. Если Мэтту повезло, он пробрался на «Дельту стар».

– Берк не смог обнаружить его до нашего отъезда.

– Мэтта искали?

– Да. В поисках принимали участие даже мои тети и Джиннингс.

– Как это мило со стороны Феб, Тессы и араба. – В любое другое время она бы забросала Коннора вопросами и своими наблюдениями касательно мага и волшебника. Но сейчас момент был неподходящим. – Что могло случиться с Мэттом?

– Стремнина.

– Нет. – Она энергично тряхнула головой. – Я не могу допустить такое.

– Значит, ты не можешь смириться с реальностью. Он погиб, Индия. – Голос Коннора смягчился, хотя говорил он жестокие слова. – Я сочувствую тебе.

Мэтти погиб. Она потеряла его. Индия покачнулась и упала на грудь Коннору. Они опустились на дощатый пол. Девушка долго плакала в объятиях майора.

Теперь Зику предстояло спасти состояние Маршаллов. А Индия должна была справиться со своим страшным горем. Было бы ей легче, если бы она не помирилась с Мэттом? Нет. Ведь он был ее братом. До встречи с Коннором она жила ради того, чтобы увидеть улыбку Мэтта.

Индия заливала слезами свое лицо, волосы, грудь Коннора. И наконец пришла к одному заключению: она предпочла бы оказаться на виселице, нежели причинить семье новую боль своими добрыми намерениями.

Пламя фонаря задрожало и умерло. Как Мэтти.

– Поцелуй меня, – попросила девушка.

– Нет, милая. Я не хочу пользоваться ситуацией.

– Воспользуйся ею. Поцелуй меня. Сейчас. Он сделал нечто большее. Губы и руки Коннора ласкали Индию, давали ей то, в чем она нуждалась. Горячее дыхание Коннора, опалившее кожу Индии, заставило ее затрепетать. Он принялся ласкать ее груди, как делал это в гостинице. Она прижалась к нему.

– Не останавливайся, – пробормотала Индия. – Не останавливайся.

Этот мускулистый человек обладал тяжелым характером. Но она была готова принимать его таким, каким он был. Она решила это в гостиной Опал Лоренс. О, как она любила его. Воина. Ее господина. Возлюбленного.

Нежность и страсть переполняли их. Коннор стянул с Индии нижнюю юбку, обжигая своими пальцами ее плоть. Нога девушки скользнула по его плечу. Горячая волна прокатилась по ее телу. Индия, переживая неведомые ей доселе ощущения, уносилась на головокружительную высоту, однако интуиция подсказывала ей, что это еще не предел.

– Инди, моя драгоценная Кнопка, – прошептал Коннор, – ты испытываешь мою волю.

– Знаю. – Она невольно усмехнулась. – А ты укрепляешь мою волю.

Возможно, Мэтт погиб, но она не должна сдаваться. Она должна жить. Ради бабушки Мейбл, которая тосковала по ней. Ради семьи, надеявшейся, что Индия спасет их скромное состояние. Вдруг Зику не удастся это сделать? Ради Коннора, за которым она будет ухаживать, если оружие конфедератов только ранит его.

И она должна жить ради себя.

– Позволь мне сделать тебя счастливым. Сделай меня совершенно счастливой. Заставь забыть Рок-Айленд. – Она запустила пальцы в густые волосы Коннора. Потянула его к себе. – Мы созданы друг для друга.

«Только смерть способна разлучить нас», – хотелось добавить ей.

– Инди, это безумие, – простонал он, вырываясь из ее объятий. – Я не возьму тебя. Не сделаю этого здесь, вот так.

Почему он отказывается?

– У тебя все еще что-то болит?

– Нет. – Он нежно поцеловал ее ладонь. – Тебя толкает на это твое горе. Ты заслуживаешь лучшего.

– Но ты мне нужен.

– И ты мне нужна. Однако ты была права в гостинице. Если произойдет зачатие… Я не стану лишать тебя чести, милая. Индия Маршалл, ты самая достойная и порядочная женщина, которую я когда-либо встречал.

Она хотела, чтобы эти мгновения завершились совсем не так, однако оценила это лестное для нее признание. Прислушалась к его совету. Они приедут в Вашингтон еще не скоро. Она убедит его в том, что он должен находиться рядом с ней, когда она будет бороться за свою свободу.

А ее неспокойная совесть вопрошала: что ты сделаешь для своей семьи? Зик уже стар. Доберется ли он до Юга?