– За последние два дня меня уже второй раз к чему-то привязывают, и мне это начинает надоедать, – пожаловался Лиам. Волшебные фиолетовые лианы прикрутили их с Эллой к черным мраморным колоннам в поднебесном смотровом зале Цауберы.

– Ну а я вижу уже третью колдовскую башню за месяц, – сокрушенно вздохнула Элла, привязанная к соседней колонне.

– Молчать! – рявкнула Цаубера. Она сидела за столом и поспешно наносила последние пометки на схему, озаглавленную «Торжественная казнь Золушки и Прекрасного Принца».

– А в чем дело, колдунья? Мы мешаем тебе сосредоточиться? – спросил Лиам.

– Не волнуйся, красавчик. Я вполне в состоянии делать несколько дел одновременно, – ответила Цаубера, не поднимая головы. – Наглядный пример: я беседую с вами, строю схему вашей смерти и применяю свои несравненные телекинетические способности, чтобы вы были надежно связаны. Ну-ка, попробуйте выпутаться из моих лиан!

Лиам с Эллой налегли на свои путы – но пошевелить их оказалось невозможно.

– Надо ее как-то отвлечь, а не то мы отсюда никогда не выберемся, – шепнул Лиам Элле.

– И слух у меня тоже отменный, – пропела Цаубера.

– Почему ты не хочешь поразить нас молнией – и дело с концом? – спросила Элла.

– Это не произведет должного впечатления, – ответила Цаубера. И пружинисто – не по годам – вскочила со стула, подбежала к Лиаму с Эллой и показала новый, только что законченный рисунок. – Видали? Это запомнят надолго!

Лиам с Эллой не смогли с ходу разобраться в сложной схеме, но им хватило и того, что они успели различить. Очевидно, колдунья собиралась привязать их к шпилю смотровой башни, чтобы всякий, кто приблизится к крепости, их видел, но никто не мог до них добраться. Согласно чертежу, Цаубера ожидала, что ее твердыню атакует большое войско. Называлось оно незатейливо – «герои». И с какой бы стороны оно ни подступило, его ждала верная лютая смерть. Всех, кто придет с востока, накроет лавиной, всех, кто с севера, раскидают и развеют внезапные смерчи, пришельцев с юга поглотит стена пламени, а непрошеных гостей с запада поджарит бесконечная череда молний.

– Мы – только приманка, – в ужасе проговорил Лиам.

– Вот именно, мой юный гений, – сказала Цаубера. – Это будет очень зрелищно. Внесу ясность – вас я тоже собираюсь убить. Ближе к концу.

– Зачем тебе это понадобилось? – спросила Элла.

– Ненавижу героев, – сказала колдунья. – Вечно считаете, будто вы лучше всех. Вечно крадете чужую славу. Нет, теперь заслуженная слава достанется мне! А для этого я истреблю как можно больше этих надоедливых героев. А получится это до смешного просто. Ведь я знаю героев как облупленных. Где-то что-то не так – и вы думаете, будто без вас все пропадут. Не можете сдержаться. Малейший повод прославиться – и вы уже мчитесь туда очертя голову. Как только я поведаю миру, что взяла в плен главных знаменитостей, мне останется всего лишь сидеть и ждать, когда же объявятся герои. А когда они объявятся, я их всех перебью. Потому что они недооценят меня и переоценят себя. А я спокойно посижу здесь и достану их, не успеют они даже прикоснуться к стенам моей цитадели. А они будут все прибывать и прибывать…

Лиам изо всех сил крутил правой рукой, пока ему не удалось вытянуть из бокового кармана штанов свиток.

– С одной оговоркой, колдунья. Никто не знает, что мы у тебя! – победоносно провозгласил он. – Мы перехватили твои извещения!

Тонкие губы Цауберы сложились в холодную усмешку.

– А, эти записки попали точно по адресу, – сказала она. – Я как раз хотела, чтобы вы их прочитали.

Лиам потерял дар речи.

– Как только я поняла, что ты и есть Прекрасный Принц, я сразу сообразила, что нужно заполучить тебя для главной роли в финале. Думал, повезло вам перехватить моего гонца? Да я послала его по вашим следам от самой крепости и велела правдами и неправдами всучить вам свитки. Так и думала, что вы поведете себя предсказуемо, как типичные герои, и помчитесь прямо сюда. Спасибо, что не обманули ожиданий. Теперь вы у меня – ты мой самый главный и ценный пленник, а трое твоих дружков наверняка уже испустили дух, пока мы тут разговариваем. Ума побежать за помощью у них, конечно, не хватит. Разве я ошибаюсь?

Лиам понурил голову и ничего не ответил. Неужели он так страшно ошибся в расчетах? Все, что он сделал за последние два дня, оказалось только на руку колдунье. Никакой он не герой, а полное ничтожество.

– Кроме того, – сказала Цаубера, – неужели ты и правда думаешь, что я возвещу миру о своих планах при помощи всего лишь убогих записок? Смотри! Представление вот-вот начнется!

Колдунья сделала несколько резких пассов, и коническая крыша смотрового зала открылась прямо в безоблачное небо. Потом Цаубера воздела руки, и в отверстие в потолке полетели ослепительно-яркие искры. Продолжалось это долго. Лиам с Эллой зажмурились от яркого света. Когда треск прекратился, они открыли глаза и посмотрели наверх. Через все небо тянулась надпись огненными буквами: ЗОЛУШКА И ПРЕКРАСНЫЙ ПРИНЦ У МЕНЯ В ПЛЕНУ.

Поскольку Сиротливая пустошь находится в самом центре обитаемых земель, огромные огненные буквы были видны практически из любого уголка окружающих ее пяти королевств. По всей Гармонии, Эринтии, Сильварии, Авонделлу и Штурмхагену поднялась паника. Никто не понимал, чьи это слова, зато всем было ясно, что написал их какой-то волшебник невероятной силы – и сомневаться в них не приходилось. Как и рассчитывала Цаубера, герои тут же принялись за дело. Рыцари начистили доспехи, охотники за приключениями набили колчаны и взвалили луки на плечи. Солдаты похватали копья, военачальники наточили мечи, сорвиголовы посрывали головы… Пройдет совсем немного времени, и все они стекутся к горе Упырье Крыло.

– Да, все у колдуньи получится, – уныло протянул Лиам.

– Почему ты так говоришь? – спросила Элла.

– Потому что план у нее хороший, – ответил Лиам. – На свете полно людей, считающих себя героями, и они обязательно сюда придут. Я бы пришел.

– А ну, герой, выше голову, – велела Элла. – Нам с тобой надо отсюда выбраться и остановить ее, пока никто не появился.

– Это верно, – сказал Лиам. – Несколько часов у нас точно есть. Может быть, даже до утра. До этого надо как-то вывернуться из лиан.

– Тра-ля-ля! – радостно воскликнула Цаубера. Она стояла у огромного смотрового окна, обращенного на запад. – Вот и первые зрители! Целое войско сразу. Должна сказать, так скоро я даже не ожидала!

– Невероятно, – прошептал Лиам. Они с Эллой посмотрели в западное окно. На гребне дальнего холма показались всадники, целые сотни всадников, мчавшихся к цитадели. Еще минут двадцать – и они будут здесь.

– Как так вышло? – спросил Лиам.

– Прости меня, Лиам, – сказала Элла. – Я вроде как послала твою сестричку за помощью. Это, наверное, войско Эринтии.

– И Лила с ними? – ахнул Лиам.

Элла попыталась пожать плечами, однако лианы вдруг обвили ее так туго, что даже такой малости не позволили. Цаубера бешено металась по смотровому залу, то и дело выглядывая в другие окна.

Она подскочила к восточному окну и, толком не глянув туда, закричала:

– Риз, придется поднять занавес пораньше! Готовь реквизит!

Сосна, к которой она обращалась, естественно, ничего не сделала.

Потом Цаубера кинулась к северному окну и завопила:

– Барды, по местам!

Лиам с Эллой услышали, как барды заойкали и заскулили: это фиолетовые лианы потащили песнопевцев к скамейкам у крепостной стены.

Колдунья бросилась к южному окну и проскрежетала:

– Где же эти разбойники? Вечно опаздывают! Ничего, я все равно собиралась их перебить, когда спектакль кончится.

Цаубера вернулась в середину зала.

– А теперь – звезды! – провозгласила она.

Колдунья проделала сложные пассы. Как ни бились Лиам с Эллой в своих путах, ожившие лианы протиснулись у них за спинами, отодрали от черных каменных колонн и потащили вверх, в отверстие в потолке. Цаубера еще раз поглядела, как там дела у приближающегося войска, и увидела, что во главе армии катится золотая карета.

– Превосходно, – промурлыкала колдунья. – У нас будут особы королевской крови.

«Лила!» – подумал Лиам.

– Послушай, не надо, – взмолился он. – Если уж так надо, убей меня, но больше никого не трогай!

– Какое благородство! – глумливо улыбнулась Цаубера. – Прямо не можешь слышать, когда другим делают больно! Вот почему будет так весело заставить тебя смотреть, как они умирают!

– Не надо! – прохрипел Лиам: лианы сомкнулись теснее и едва не задушили его.

Тут-то он и услышал знакомое рычание Густава. Могучий принц, сверкая плешью, взбежал по винтовой лестнице и бросился на Цауберу, обнажив меч. Колдунья наскоро сляпала очередной голубой колдовской энергетический заряд и швырнула в него.

– Густав, это все ловушка! – закричал Лиам. – Она собирается перебить все войско! С ними моя сестра! Пригнись!

Густав пригнулся. Сияющий голубой шар пронесся у принца над головой и пробил дыру прямо в северной стене башни. В смотровой зал хлынул оранжевый солнечный свет, а кирпичи, пыль и сотня черновых планов рокового представления дождем посыпались на лужайку внизу.

Потом пыль осела, дым развеялся – и на площадке лестницы появился Фредерик.

– Фредерик! – воскликнула Элла.

Фредерик давно представлял себе этот миг – как он побежит к Элле с распростертыми объятиями, – но он страшно запыхался и стоял, согнувшись пополам и опершись руками о колени, так что мог лишь кивнуть примерно в ее направлении.

Густав бросился на колдунью и несколько раз замахнулся на нее мечом. Цаубера увернулась, однако было видно, что это далось ей нелегко.

– В рукопашном бою ты, старуха, не сильна, как я погляжу! – съязвил Густав, напирая.

– Элла, это ты, не может быть! – проговорил Фредерик, пытаясь перерезать волшебные путы, державшие Эллу и Лиама на полдороге к отверстию в потолке. – Меч их не берет! – пожаловался он.

– Она их силой мысли удерживает, – объяснила Элла.

– Фредерик, надо не давать ей сосредоточиться, – сказал Лиам.

– Она вовсю дерется с Густавом, неужели и это не мешает ей сосредоточиться?

– Она невероятно могущественна, – с напором произнес Лиам. – Нам надо изо всех сил мешать ей сосредоточиться. И поскорее. – Он поглядел на запад. Войско приближалось. Самое большее десять минут.

– Положитесь на Густава, – сказал Фредерик. – Смотрите, колдунья уже сдается. Вы же понимаете, она устанет раньше, чем Густав. Густава ничто не остановит.

Фредерик был прав. Цаубера теряла проворство. Густаву даже удалось нанести ей удар. Его меч рассек лохмотья и вонзился колдунье в левую руку, потекла кровь.

Лиам попробовал, как там лианы, – нет, они держали его по-прежнему туго.

– Какая, однако, крепкая старушенция, – проворчал он.

Густав ударил колдунью еще раз – в плечо. Цаубера пошатнулась и ухватилась за восточный подоконник.

– Конец тебе, старуха! – проревел Густав и двинулся на нее. Но не успел он нанести третий удар, как случайно бросил взгляд в окно и застыл на месте. – Что за шутки! – проговорил он. – Мои братья?

Цаубера схватила Густава здоровой правой рукой, подняла над головой и швырнула через весь зал. Могучее тело принца ударилось о мраморную колонну. Густав со стуком съехал на пол.

– Трудно без доспехов! – простонал он.

Цаубера обернулась и выглянула в окно. К подножию горы Упырье Крыло неумолимо приближались братья Густава. Минут шесть-семь – и они будут здесь.

– Отлично, – проговорила ведьма, утерев струйку крови, стекавшую из уголка рта. – Целое стадо принцев. Бесценно.

Фредерик изо всех сил дергал за лианы – безрезультатно.

– Прошу прощения, – пропыхтел он. – Я ничего не могу поделать.

Цаубера облизнула бесцветные губы, щелкнула костяшками пальцев и создала между ладоней огромный шар сверкающей голубой энергии. Он был втрое больше ее прежних колдовских зарядов.

Вдруг с лестницы послышался до странности мелодичный голос – и все сразу отвлеклись.

– Не ждали? – пропел Дункан и бросился в середину зала. Энергетический шар между ладоней Цауберы зашипел и сдулся – колдунья уставилась на незваного гостя, разинув рот. – Ну-ка, колдунья, гляди, что я припас! Мясо! – воскликнул Дункан, открыл подмокшую холщовую сумку, ловко вытащил оттуда ондатровый бифштекс и швырнул в Цауберу. Ломоть вонючего мяса угодил ей прямо в лоб – шлеп! – и сполз на пол, оставив на озадаченном лице ведьмы полосу вязкой слизи и зеленоватых ошметков жира. Это было такое неожиданное, такое… дурацкое нападение, что Цаубера была совершенно сбита с толку.

– Ык! – выдавила она, пытаясь протереть глаза от густого ондатрового жира. В панике колдунья начала вслепую бросаться молниями по всему залу. Один заряд разбил два волшебных зеркала на стене. Другой обжег черного кота (а что, думаете, у Цауберы не было черного кота?!). Третий едва не попал в Густава, но только проделал несколько трещин в колонне, за которой тот спрятался.

Четвертый заряд попал прямехонько в Дункана. Он сбил его с ног и швырнул назад. Дункан Доблестный, наследный принц Сильварии, со свистом вылетел в дыру, разверзшуюся в стене башни, и скрылся из виду.

Все в ужасе уставились на пустое место, где только что был Дункан, – в том числе и Цаубера, которая толком не видела, что с ним случилось, потому что глаза ей залепило слизью. Именно в этот миг, когда не было слышно ничего, кроме постукивания сыпавшихся на пол кирпичей и плитки, Лиам и сделал свое судьбоносное открытие. Он почувствовал, что путы вокруг его груди несколько подались.

– Лианы! – шепнул он. – Ослабли! Это Дункан! Он сумел ее отвлечь!

Фредерик со всей силы размахнулся и рассек наконец Эллины путы. Она упала на пол, Фредерик помог ей стряхнуть обрезки лиан. Элла погладила Фредерика по щеке и прошептала «спасибо», а потом схватила его меч и бросилась освобождать Лиама.

Тут Цаубера взяла себя в руки. Она обнаружила, что Фредерик и Элла развязывают Лиама, и подняла руку, целясь в них.

– Эй, госпожа Безгубая! Берегись! – заорал Густав.

Цаубера пульнула в него маленькой голубой молнией. Молния ударила Густава в грудь и швырнула спиной в ту самую колонну, которая потрескалась и раскрошилась от давешнего удара. Когда Густав рухнул на пол, капитель колонны отделилась от обвалившегося потолка и огромная каменная колонна начала крениться – прямо на оглушенного и обессиленного Густава.

Фредерик сообразил, что его друга сейчас расплющит деталью готического декора. Он со всех ног бросился через зал. Когда до колонны осталось несколько футов и Густава накрыла тень падающей громады, Фредерик пригнулся и прыгнул. Он ударил вытянутыми руками Густава в бок и выпихнул друга из-под колонны – в тот миг, когда она как раз рухнула.

Густав перекатился и встал на четвереньки.

– Спасибо, – выдохнул он. И в знак благодарности пожал Фредерику руку. Рука почему-то была вялая и холодная. Тут до Густава дошло, что Элла истерически кричит «Фредерик!». Густав, еще не придя в себя от колдуньиного удара, посмотрел на друга. Рука Фредерика, которую Густав по-прежнему крепко держал, неловко торчала из-под груды мраморных обломков; все остальное тело было погребено под колонной.

– Ой, – пробормотал Густав.

Элла подбежала к нему, и они поспешно растащили тяжелые куски камня, так что вскоре Густав сумел заглянуть под колонну. В тесноте и темноте под обломками было видно спокойное лицо Фредерика. Глаза у него были закрыты. Густав впервые в жизни понял, что такое по-настоящему испугаться.

– Я тебя вытащу, – тихо сказал он. Налег плечом на колонну и начал толкать.

Между тем Лиам на другом конце зала собирался с силами для битвы. Оружия у него не было, а колдунья обладала нечеловеческим могуществом. Одна надежда – сбросить ее вниз, как она сама сбросила Дункана: через дыру в стене. К этому времени кирпичи осыпались, и небольшая дыра превратилась в пролом длиной в несколько ярдов. Надо как-то подманить колдунью туда. Для этого Лиам прибег к любимому приему Густава под условным названием «самоходный таран».

Лиам пригнул голову, дико заорал и помчался прямо на Цауберу. Врезался плечом ей в живот, и они, сцепившись, покатились по полу – только лохмотья замелькали. Остановились они лишь в нескольких футах от дыры в стене. Однако колдунья вскочила первая. Она нависла над Лиамом и расхохоталась.

– Дурачье! – прокаркала она. – Что вы трепыхаетесь? Неужели не видите, что нет никакого…

Она не договорила. Элла подбежала к ней и сбила с ног неожиданно мощным апперкотом. Колдунья зашаталась на самом краю осыпающегося пролома. Дико замахала руками, чтобы сохранить равновесие. Один каблук повис над бездной, потом второй…

А потом Цаубера выпрямилась. И самодовольно улыбнулась.

– Ой, ну что ж ты… – пробормотал Лиам.

– Вы меня не слушаете, – сказала Цаубера и снова занесла руки, чтобы наколдовать свои дьявольские разряды волшебной энергии. – А Цауберу не слушать нельзя.

В воздухе внезапно послышалось громкое хлопанье, и небо, которое виднелось в дыру за спиной колдуньи, потемнело – это снаружи взлетел дракон. Огромная алая тварь захлопала мощными кожистыми крыльями и зависла прямо за дырой. Верхом на драконьей шее сидел Дункан.

– Привет-привет! – закричал он. – Смотрите, чему меня только что научили гномы! Кванчук!

Дракон изрыгнул длинный язык пламени – Цаубера еле увернулась. Элла с Лиамом тоже пригнулись. Ведьма завизжала – подол ее платья занялся. Дункан тоже завизжал:

– Нет-нет! Не то! Ну это – чик-чунк!

Дракон метнулся вперед, сунул огромную башку сквозь пролом прямо в смотровой зал. Открыл пасть и обвил анакондоподобный язык вокруг талии Цауберы. Колдунья взвыла и попыталась освободиться – да где там!

– Кол-чак? – предположил Дункан.

– Герои!.. – прошипела Цаубера, после чего дракон втянул ее в пасть и проглотил, не жуя. Потом мучительно икнул – и ведьмы как не бывало.

– Я и не думал, что будет так противно, – поморщился Дункан. – Зато мы победили колдунью! Ура-ура – так ведь?

И он смущенно улыбнулся Лиаму с Эллой.

С каждым ударом драконьих крыльев из стены сыпались кирпичи, а плитки кровли совсем расшатались.

– Дункан, улетай! – крикнул Лиам в дыру. – Встречаемся внизу! Сейчас весь зал обрушится!

Лиам с Эллой, уворачиваясь от лавины обломков, бросились к Густаву. Могучий принц, напрягая все мышцы, все-таки скатил с Фредерика тяжелую каменную колонну. Когда Лиам и Элла подбежали к нему, он стоял на коленях над изувеченным телом друга. При виде израненного Фредерика Лиам похолодел.

– Давай вместе понесем его, – сказал он. – Надо поскорее выбираться отсюда.

Густав только отмахнулся.

– Я его возьму, – сказал он, не поднимая головы. – Идите.

Он как мог бережно взял Фредерика на руки и прохромал двадцать лестничных пролетов вниз следом за Лиамом и Эллой. Когда до выхода оставалось еще несколько этажей, они услышали, как стены смотрового зала рухнули.

У дверей крепости к ним подбежали Дункан и Белоснежка.

– Дракон меня подхватил! – взволнованно верещал Дункан. – Я уж думал, ну все, и тут – ха! – очутился прямо на ящере! А потом все-таки уломал Франка сказать мне… драконьи… команды…

Дункан умолк. Густав положил неподвижное тело Фредерика на траву.

– Ну, дела… – проговорил Дункан.

– Он жив? – спросила Элла.

Густав приложил ухо к груди Фредерика.

– Дышит, но едва-едва. Скверно все это.

Элла закрыла лицо руками и расплакалась. У Дункана подкосились ноги. Он прислонился к Белоснежке за утешением, и она вытерла с его щек невольные слезы.

Лиам опустился на колени рядом с Фредериком.

– Плохо дело, – сказал он мрачно. – Нам его не спасти.

Тут Густав внезапно преисполнился решимости и снова подхватил Фредерика на руки.

– Зато я знаю, кто его спасет, – сказал он. – Надо спешить. Дункан, подгоняй дракона.