Они вместе гуляли по лесу, обнаженные, словно древние Адам и Ева. Рука Джейкоба лежала у нее на плечах, перебирая ее шелковистые черные пряди. Всем своим телом, каждой его клеткой он ощущал тихую, но мощную вибрацию, похожую на гул — так проявлял себя третий знак, который Лисса только что дала ему. Вдоль позвоночника, от затылка до копчика, тянулся теперь странный узор, похожий на полустертый шрам — что-то вроде серебристой извивающейся змеи.

Первый знак дал Лиссе возможность определять его местонахождение. Второй — возможность проникать в его разум, когда она того хотела. Получив третий знак, он отдал ей свою душу. Теперь он был привязан к своей госпоже во всех смыслах, он стал абсолютным ее слугой.

Это был довольно сложный путь, хотя на самом деле служить ей он начал всего несколько недель назад. До этого он учился быть ее слугой под руководством Томаса, ее предыдущего умирающего слуги. Так как все это делалось без ее согласия, она не сразу приняла идею взять Джейкоба в слуги. В конце концов, имея только рекомендательное письмо Томаса, твердое намерение, и, возможно, что-то еще, что было гораздо важнее, они достигли того положения, в котором и находились сейчас.

Когда она споткнулась, он осознал, что из сверхъестественного существа, похожего на химеру, она снова превратилась в вампира, и более хрупкого, чем следовало бы. Он легко поднял ее на руки, лишь на долю секунды сбившись с шага. Она закинула руки ему на шею и положила голову на плечо. Потерлась носом о мягкую бородку.

— Джейкоб, я хочу ванну. Я хочу, чтоб ты искупал меня. Приготовь воду так же, как и в ту ночь, когда ты пришел ко мне в первый раз. С лепестками роз и лавандой. И свечи.

Прижав губы к его горлу, она провела по нему острым клыком, а он автоматически поднял подбородок. Мышцы его живота сократились в предвкушении сексуального возбуждения. Теперь ее легчайшее прикосновение возбуждало его обострившиеся чувства, а ее разум был полностью открыт. После того как он получил второй знак, он мало что мог скрыть от нее, она же в любой момент могла закрыть от него свои мысли. Поэтому ее желание быть открытой, хотя бы на сегодняшнюю ночь, добавило масла в огонь желаний. Он видел откровенные картины, сплетение рук, ног, приоткрытые губы, горение плоти.

— Ты будешь мыть меня как хороший слуга. Притворись, что ты евнух, которого волнует только то, чтобы его госпожа была чистой и обласканной. Ты должен сделать массаж, надушить и увлажнить ее кожу. На тот случай, если она захочет развлечься с любовником. А ты, конечно, будешь стоять в углу и смотреть.

— Расчесать ваши волосы, чтобы они стали как шелк, — согласился он мягко. Я раздвину руками волосы, чтобы ласкать вашу голову, ваши плечи. Я натру ваши груди ароматическим маслом, вмассирую его в живот и ваши нижние губы для того любовника, которого вы соблаговолите взять к себе в постель. Он скользнет в вас, как… по маслу.

Он медленно шел к дому, словно прогуливаясь, играя в ее игру вместо того, чтобы ускорить шаг. Ей нравилась его сдержанность, хотя она всеми силами пыталась заставить его потерять терпение, просто для того, чтобы сказать, что она выиграла. Его госпожа терпеть не могла проигрывать.

Проигрывать? Он проглотил гримасу недовольства.

— Как по маслу? — проговорила она, выгнув бровь. — О, я не думаю, что для этого будет достаточно смазки. У моего любовника очень большой член. Длинный и толстый. Когда он входит в меня, боль всегда сопутствует наслаждению. — Ее голос стал похож на жаркое мурлыканье, в ее сверкающих глазах плавало не сдерживаемое ничем желание. — Так, как мне нравится.

Когда она перенесла одну руку с его шеи намного ниже, Джейкоб с трудом подавил проклятье. Обхватив рукой его длинный напрягшийся орган, она большим пальцем начала массировать влажный кончик. — Запомните, сэр Бродяга, вы — мой верный евнух до тех пор, пока я не изменю своего решения.

Оказавшись в ее спальне, он опустил ее на кровать, а сам пошел готовить ванну согласно ее пожеланиям. Делая все необходимое, краем глаза он приглядывал за ней. Несмотря на весь свой соблазнительный флирт, она позволила усталости взять над ней верх, уйдя лицом в подушку. Когда ванна была готова, он отнес ее туда на руках. Она подняла руки, ничего не возразив, а он пытался не думать о том, хватило ли ей энергии самой дойти до дома. Но сегодня ночью речь будет идти не об этом. Она дала ему третий знак. Он будет ее ногами, ее руками, всем, чем она захочет. Неважно чем, она никогда больше не будет одна.

Когда он посадил ее в ванну, она пальцами пробежала вверх по его твердому бедру, следуя по изгибам мускулов. Повинуясь ее желаниям, он не препятствовал ей в ее легких ласках, хотя в ответ на них его член словно подпрыгнул. Дотянувшись до гибкого шланга, он переключил воду, чтобы намочить ее волосы. Когда он опустился перед ней на одно колено, она закрыла глаза. Рукой он массировал ей голову, а теплая вода стекала по ее лицу. Она подняла подбородок, а он соответственно изменил направление воды, чтобы она не попадала ей в нос. Благодаря Томасу, ее предыдущему слуге, он был хорошо подготовлен для ухода за своей прекрасной госпожой и для ведения домашнего хозяйства. А еще, хвала богам, он умел удовлетворить ее в постели.

Он намылил шампунем ее волосы, а затем, все еще стоя на коленях, ополоснул их из кувшина, стоящего на краю ванны. Шелковистые локоны плавали по поверхности воды, окружая ее руки, собираясь вокруг выпуклостей ее грудей. Прижав полотенце к ее лицу, он пальцами зачесал ей волосы назад.

Она отобрала у него мыло и намылила его грудь, пощипывая соски. Ладонями прошлась по широким плечам, провела руками по шелковистым волосам на груди, затем вниз, по квадратикам мускулов живота, наблюдая за тем, как в ответ на ее ласку, его член касался волос у него на животе.

Он знал, что такие прикосновения, знание его мыслей и его физические реакции усиливали ее наслаждение. Она могла видеть все те вещи, которые он хотел бы с ней сделать. Она слегка поцарапала его ногтями, в ответ ее собственное тело содрогнулось. Не очень-то похоже на мысли евнуха, сэр Бродяга.

И у мертвого были бы такие мысли, моя госпожа, если бы ему была оказана честь принять с вами ванну.

Он очень хорошо знал, что возможность наказать его за то, что он не до конца соблюдал правила ее игры, только обостряла ее желание.

Даже сейчас она показала ему несколько своих фантазий о том, как бы она его наказала, привязав его за руки и за ноги, пока она наказывала его языком и клыками. Сначала использовала кнут, а затем кончиками пальцев и губами успокаивала боль.

В эту игру могли играть оба. Он поднял ее, чтобы вымыть те части ее тела, которые раньше находились под водой. Стоя позади нее, он руками взял ее груди, словно чаши, пальцами потирая соски. От его прикосновений Лисса выгнулась, а он прижался к ней, так что его член, который вовсе не был похож на член евнуха, упирался ей в ягодицы. С таким количеством мыла ему не составляло труда выполнить задуманное. Он показал ей свое желание схватить ее и довести себя этим до оргазма.

Но вместо этого повернул ее к себе лицом, опустился на колени и провел скользкими от мыла руками по изгибам ее грудей, по животу, вниз по бедрам и лодыжкам. Подобрав кувшин, она полила водой ему на голову, а затем, отбросив кувшин прочь, начала пропускать его волосы сквозь пальцы. Когда он в ответ на ее касания поднял голову, она пальцами провела по его глазам, смахивая капли воды, чтобы он смог открыть глаза.

Странно, Джейкоб. Я чувствую себя так, как будто я уже делала это раньше… словно у меня дежавю.

Она снова провела пальцами по его глазам, чуть медленнее, но очевидно, воспоминание было слишком хрупким, и желание просто прикасаться пересилило остальные мысли.

Итак, он продолжал свое служение: одна его рука лежала у нее на бедрах, а второй он мыл у нее между ног. Чуть раздвинув ноги в ответ, она закусила губу, когда он мыл и одновременно стимулировал чуткими пальцами ее клитор.

Ее разум был открыт ему, и он мог видеть, насколько она устала, однако тело ее находилось в приятном томлении. Она хотела освобождения и одновременно хотела, чтобы все оставалось как есть, чтобы он вечно касался и дразнил ее. Ее слуга. Три знака. Ее навеки. Она хотела вздремнуть. Но она также хотела, чтобы он переспал с ней. Обычно она думала об этом по-другому, но первобытность леса все еще была слишком близко. Она покачнулась.

— Ну вот, моя госпожа. — Стоя он положил руки ей на плечи, чтобы она снова легла в ванне. На этот раз он вытянулся под ней. Она лежала, словно в колыбели его тела, голова ее склонилась к нему на плечо. Он выловил кувшин и водой поливал ей на грудь, руками замедляя поток, заставляя его тонкой струйкой стекать по телу. Вода стекала по его изгибам, а затем присоединялась к водоворотам мыльной пены и обрывкам лепестков роз и лаванды, которые плавали в ванне и липли к ее телу. Одна его нога была согнута в колене, позволяя ей развернуться вполоборота и прикоснуться розовым лепестком, который она сняла с его бедра, к его верхней губе. Он спокойно позволил ей это сделать. Внимание его было сосредоточено на ее лице, на губах, на подбородке. Он открыл свой разум, чтобы она могла увидеть все желания его тела.

Со своей стороны она показала ему, насколько он красив, внутренне и внешне. В первый раз за такой долгий срок она не чувствовала себя одиноко. Она доверяла ему.

Все это переполняло его эмоциями, но он продолжал поливать ее водой, заставляя воду течь еще медленнее по ее грудям. Особое внимание он уделял соскам, что заставляло ее тело напрягаться в ожидании наслаждения. Развернув, он посадил ее к себе на колени и поднял ее ноги таким образом, что ее лодыжки оказались на скользкой поверхности стены, возле которой стояла ванна. Удобно устроив ее возле стенки ванны, из желания, которое проскользнуло в выражении ее лица, он понял, что она разгадала его план за мгновение до того, как он посадил ее перед одной из подводных струй.

Позвольте вашему евнуху удостовериться, что вы достаточно влажны и готовы принять вашего любовника.

Удар прямо в центр, в клитор, который уже и так был переполнен кровью от его мыльных ласк. Когда она с выдохом попыталась свернуться, он держал ее, словно якорь, положив руку поверх груди, предплечьем нажимая на соски и делая их еще более чувствительными к: потокам воды. Другой рукой он поддерживал ее за ягодицы, приподнимая так, что ее тело становилось еще чувствительнее к струям воды.

— О боги… — Ее рука впилась ему в бедро. В ответ на боль он начал играть с ее анальным отверстием, продолжая подставлять ее под струи воды, сводя Лиссу с ума. Из воды торчали лишь соски ее грудей, твердые от настойчивого, почти болезненного наслаждения.

Давайте, моя госпожа, позвольте мне это увидеть,

Ее хрупкое тело содрогалось, словно она лежала на пляже на линии прилива. Он хотел, чтобы оргазм затронул каждый ее нерв. Она издавала мягкие, пронизывающие звуки удовольствия, вжимаясь лицом в его плечо, слегка его покусывая, держась за него. В такт ее движениям его член прижимался к ее бедру, готовый служить ей, и он видел, что это заводило ее еще больше. Это была своеобразная мощь отрицания, перемешанного со знанием того, что она может получить его, когда захочет.

Ее тело все еще сотрясалось, когда он позволил ей снова упасть в колыбель своего тела, убрав руку.

— Моя госпожа… — его шепот был хриплым. Он держал ее очень близко, почти так же близко, как их переплетающиеся разумы.

Он молился всем богам о том, чтобы никогда не подвести ее, женщину, которая была ответом на его жизнь, полную вопросов и терзаний. В ее разуме были образы тьмы и света, удивления и счастья, насилия и боли. Она была его судьбой. Он понял это в тот момент, когда ее увидел. И неважно, где, когда и как пройдет его жизнь. Все жизни.

Тем временем она соскользнула вниз, свернувшись у него на груди и вытянув ноги так, что они переплетались с его ногами. Она так и уснула, не зная о его желании. Или, напротив, прекрасно осознавая это, наслаждаясь его ожиданием. Однако он обнаружил, что вполне доволен своим положением. Ему нравилось быть ее кроватью, поддерживая ее над водой. Хотя ей не грозило утонуть, он не хотел потревожить ее сон.

Он не знал, в каком настроении она проснется, так как она была очень капризна. Он не питал иллюзий, что это волшебное единение будет длиться вечно. Та ночь, когда слуга получал третий знак, была словно медовый месяц. И даже если настроение его госпожи возьмет верх, из-за ее заболевания и тех трудностей, с которыми они сталкивались, этот медовый месяц будет гораздо короче, чем они оба хотели бы.

* * *

Возвращаясь к повседневным и гораздо менее приятным вещам, Джейкоб сосредоточился на том, что рассказала ему Дебра. Когда Лисса упорно отказывалась дать ему третий знак, он думал, что это горе или упрямое чувство вины. За два года она потеряла мужа Рекса и слугу Томаса. Она все еще не рассказала ему всю историю до конца, но Джейкоб знал, что из-за Рекса Томас смертельно заболел и каким-то образом заразил Лиссу. Благодаря Дебре ему в голову пришла идея, каким образом Рексу удалось это осуществить.

Лисса сама убила мужа, когда узнала, что именно он был ответствен за смерть Томаса. Затем ей пришлось заставить вампирское сообщество поверить, что благородный и верный Томас отравил Рекса, а она в наказание убила слугу.

Несмотря на свое вероломство, она была женщиной. Эта сеть лжи и обмана могла разбить сердце любой женщине. В конце концов, Джейкоб понял, что она не хотела давать ему третий знак потому, что он умер бы вместе с ней. Она его защищала. Поэтому он запугивал ее, упрашивал, ныл и всячески умасливал. В том, что она считала своей слабостью, он ее убедил. Это был его выбор. Он не боялся смерти. Он боялся оказаться там, где он не сможет защитить ее. Любить ее. Дав ему третий знак, она могла забирать его энергию, продлевая собственную жизнь. Это дало бы ей больше драгоценного времени, которое было ей так необходимо.

Если бы Брайан и его друзья-ученые знали о Томасе, они могли бы изучать его перед смертью. Андреев родился вампиром, его родителями были смертный и вампир. Лисса родилась вампиршей, а Фэй, старейшая из живущих вампиров, обладающая уникальными способностями… возможно, для нее это будет по-другому. Если бы только им не надо было это скрывать.

Но такие вампиры, как Карнал, пытались подорвать все, чего она достигла. Карнала сделал вампиром Рекс. И тот, и другой предпочитали мир, где смертные были бы лишь стадом для жаждущих крови вампиров.

Когда число урожденных вампиров снизилось, Совет дал разрешение на создание большего числа вампиров, что шло вразрез с позицией Лиссы. Число сделанных вампиров постоянно росло. По сравнению со своими старшими братьями они гораздо хуже контролировали свои желания и тягу к крови, и были недовольны законами Совета.

Закрыв глаза, Джейкоб сжал переносицу, пытаясь сбросить напряжение, вызванное этими мыслями. Мир вампиров существовал и гармонично процветал в тени мира смертных, во многом благодаря ее усилиям за последние несколько веков по поддержанию Совета вампиров.

Вычурные ритуальные условности и правила создали своеобразный баланс между необходимым и желаемым количеством крови для вампира. По вампирским меркам это была довольно молодая форма правления, она просуществовала всего пару сотен лет. Ей предшествовали несколько кровавых войн за территорию, причем его госпожа была ужасавшей многих участницей этих войн.

Она была как бы мускулом Совета. Последний прямой потомок вампирского королевского рода, она не заседала в Совете, но к ней часто обращались за поддержкой. Ей было больше тысячи лет, ее сила и фактический возраст были для всех тайной, и она слишком хорошо понимала, что после ее смерти Совету придется самостоятельно противостоять таким, как Карнал.

Более пятидесяти вампиров получили убежище на ее территории. Приближающееся собрание было очень важной поворотной точкой. На встрече, которая проводилась раз в пять лет, она хотела просить Совет дать этим вампирам постоянное убежище на ее территории. Также она хотела усилить Совет, насколько это было возможно, своим присутствием на нем в качестве королевы.

Если в ходе Совета никто ничего не заподозрит, даже если вскоре после этого она умрет — он даже думать об этом не хотел, — иллюзия того, что она все еще будет с ними, продлится достаточно долго для того, чтобы ее сторонники заняли соответствующие позиции. Не было ничего странного в том, что вампир ее уровня надолго уходил в тень, общаясь с другими вампирами лишь через своего слугу или других лиц. Ее может не быть уже пять лет, прежде чем они узнают правду. Он помогал ей расставить все по своим местам, если возникнет необходимость для такого обмана, а она соберет это все воедино, поговорив со своими возможными союзниками на собрании Совета. Обозначить территории, куда могли бы уйти верные ей вампиры в случае острой необходимости покинуть ее регион. Она доверила ему честь быть ее союзником, прикрывать ей спину, хотя он больше всего хотел полностью сосредоточиться на том, чтобы вылечить ее от проклятого заболевания, чтобы она жила и процветала вечно.

— Ты хоть понимаешь, что я уже трижды мог перерезать тебе глотку, пока ты сидишь здесь и спишь наяву?

* * *

Джейкоб резко открыл глаза. В кресле напротив него сидел мужчина, одетый в потертые джинсы, темную футболку и куртку-разгрузку, под которой, Джейкоб был уверен, скрывался целый набор оружия. Возможно, девятимиллиметровый пистолет. И утяжеленный кастет. На левой лодыжке наверняка закреплены ножны, еще одни — на спине. Он довольно долго не стригся, а брился последний раз несколько дней назад. Зато голубые глаза брата были такими же живыми, как и его собственные, хотя на лице Гидеона было гораздо больше морщин, а в волосах проскальзывала седина, — результат образа жизни, а не возраста; разница между ними составляла всего несколько лет. Была еще куча вещей, которые разделяли их.

— Привет, Гидеон.

— Я думал о том, чтобы пристрелить тебя прямо здесь, но мне стало любопытно. Я хотел знать, почему ты потерял свой чертов разум. — Он абсолютно игнорировал оскорбленные и, шокированные взгляды людей, сидевших поблизости. Встав, большим пальцем руки указал на дверь. — Оторви задницу от стула. Пойдем куда-нибудь, где мы сможем поговорить и перекусить. Ты платишь.

Он пошел к двери, очевидно не сомневаясь, что Джейкоб пойдет за ним. Джейкоб хмуро подумал, что в его жизни появилось слишком много людей, которые полагали, что могут им командовать.

День становился все лучше и лучше.