Освещенный тусклой лампочкой узкий коридор перегораживали велосипед и инвалидное кресло на колесиках. Рейли протиснулась между ними и остановилась у двери с номером двадцать три. Признаться, ей не очень хотелось входить в квартиру. В этом грязноватом многоквартирном доме Рейли чувствовала себя не в своей тарелке: здесь, в отличие от офиса и лаборатории, где она считалась весьма значительным и уверенным в себе человеком, у нее мгновенно развивалось нечто вроде комплекса неполноценности, даже походка менялась. Она словно становилась меньше ростом и двигалась так, чтобы не привлекать к себе внимания.

Очень осторожно и медленно Рейли надавила на дверь. Странно, та оказалась не заперта и легко, без скрипа отворилась. Рейли, тихо ступая, вошла внутрь.

Прихожая большими размерами не отличалась и могла вместить разве что маленький стол. На стене висела вешалка с двумя-тремя крючками для верхней одежды, под которой помещались несколько пар старой стоптанной обуви. Короткий коридор вел из прихожей в небольшую гостиную.

Продолжая двигаться тихо и осторожно, Рейли остановилась в дверях и окинула комнату внимательным взглядом, отмечая все детали обстановки. Телевизор работал, хотя и с приглушенным звуком. Шторы на окнах были задернуты, но неплотно, и на стенах из-за проникающего снаружи света плясали тени. Рейли уловила посредством своего несравненного обоняния застарелый запах винного перегара, смешанный с неприятными запахами несвежей еды, сильно приправленной специями. Остатки обеда навынос из восточного ресторана, догадалась она.

Наконец она вошла в комнату. На диване, раскинувшись на спине, лежало тело. Одна рука, свесившись, касалась пола.

Рейли обошла диван и внимательно посмотрела на лежавшего. Лицо одутловатое, нездорового цвета, рот широко открыт, на щеках пробивается щетина. Темные курчавые, основательно поредевшие на макушке волосы.

Рейли осторожно подергала человека за рукав:

— Поднимайся, это я. — Она огляделась и увидела стоявшую на полу пустую бутылку виски, что ее нисколько не удивило. — Пап, проснись, а?

Вразумительного ответа на ее слова не последовало. Поерзав затылком по засаленному изголовью дивана, Майк Стил пробормотал что-то неразборчивое и снова затих.

Рейли вздохнула и покачала головой. Хотя она не ожидала увидеть ничего другого, крохи веры у нее еще оставались — где-то в глубине души таилась надежда, что в один прекрасный день отец предстанет перед ней если не счастливым, то по крайней мере трезвым и чисто выбритым. Иными словами, обретет новый образ, отличающийся от уже привычного образа пьяницы. Впрочем, надо признать, она требовала от судьбы слишком многого. Даже теперь, когда согласилась работать в Дублине, чтобы быть поближе к нему и оказывать посильную помощь.

Подойдя к окну, Рейли широко раздвинула шторы. За окном стояло ясное утро, и потоки солнечного света хлынули в комнату. Пара лучей упали Майку на лицо, от чего он заворочался на диване, недовольно заворчал и, прикрывая глаза от солнца рукой, приподнял наконец голову.

— Какого черта?

— Привет, отец. — Рейли проверила ближайшее кресло, нет ли там какого-либо мусора, и, убедившись в его отсутствии, осторожно присела на край.

Майк медленно уселся на диване и только тогда окончательно зафиксировал сознанием присутствие дочери.

— Как, к дьяволу, ты сюда попала?

— Ты опять оставил открытой входную дверь. Сколько раз тебе говорить, чтобы не забывал об осторожности?

Устроившись наконец на диване, Майк устремил на дочь припухшие, с красными прожилками глаза.

— Опять приехала, чтобы изводить меня своими придирками?

Рейли покачала головой:

— Просто хотела с тобой повидаться.

Майк впервые с момента встречи внимательно посмотрел на дочь, оценив ее респектабельный темно-синий костюм и дорогие черные туфли на каблуках.

— Ты что же — не пошла на работу?

— Именно туда и направляюсь. Но вот решила по пути в лабораторию заскочить к тебе.

— Как дела на работе? Не спасла еще мир? — не слишком удачно пошутил Майк, ухмыльнулся, оглядел пол рядом с диваном в надежде узреть свою бутылку и не смог скрыть разочарования, обнаружив, что в ней совершенно не осталось виски. Облизав губы, поднял глаза и устремил взгляд на Рейли. — Не могла бы одолжить мне двадцатку?

Рейли проигнорировала вопрос отца. Это была старая игра. Он просил у нее деньги, она отказывала, зная, что папаша тут же купит на них очередную бутылку. Она представления не имела, как он ухитрялся так надираться на пенсию, но в любом случае помогать ему не собиралась.

— Я подумываю съездить в этот уик-энд на побережье, где сохранилась старая городская застройка, — сказала она. — Думаю, поездка будет интересной. Не хочешь ко мне присоединиться?

Отец некоторое время с удивлением на нее смотрел.

— Зачем? Какого дьявола мне туда тащиться?

— А затем, что в этом городе есть места поинтереснее, чем дешевые кабаки. Или ты в этом сомневаешься?

Майк наклонился вперед, сделав первую за утро попытку подняться на ноги, но у него ничего не получилось и он снова плюхнулся на диван. Судя по покрасневшей физиономии, его мучило жестокое похмелье.

— Только не надо морализировать. Хотя бы сегодня.

— Есть и другие интересные места, куда мы могли бы поехать, — продолжала настаивать Рейли. — Мне казалось, тебе будет приятно, если мы вместе отправимся в небольшое путешествие, подышим воздухом…

Майк сделал вторую попытку подняться с дивана, завершившуюся на этот раз полным успехом.

— Мне необходимо сходить пописать.

Рейли покачала головой, наблюдая за тем, как он тряской рысцой пересек комнату и скрылся в коридоре, в конце которого располагалась крохотная ванная комната.

Звон бившей о стенку унитаза струи долетал даже в гостиную.

— Если бы ты предложила прокатиться до пивоварни фирмы «Гиннесс», я, возможно, и согласился бы! — крикнул папаша в незакрытую дверь ванной.

Рейли встала с кресла. С одной стороны, ей хотелось остаться с отцом, с другой — она проклинала каждую минуту, проведенную в этой норе. Выглянув в коридор и увидев в дверном проеме ванной стоявшего к ней спиной писающего отца, она сказала:

— Предложение остается открытым, поэтому дай мне знать, если планы у тебя изменятся.

— Ладно…

Уходя, Рейли напоследок со смешанным чувством жалости и отвращения бросила взгляд на жилище отца. Нынешний Майк Стил разительно отличался от некогда сильного, остроумного и трудолюбивого папочки, уделявшего все свое свободное время дочерям, когда они росли и ходили в школу. Но с той поры произошло много всего — такого, что заставило бы искать прибежище в бутылке и более сильного духом человека. И не столь уж важно, что она прилагала максимум усилий, чтобы поддержать его, даже помогла с переездом в родную Ирландию в надежде, что здесь он избавится от угнетенного состояния, сумеет справиться с пороком. Но теперь Рейли совершенно точно знала, что ничто не заставит его забыть о случившемся с Джесс. Ведь и сама она, как ни старалась, не могла избавиться от мыслей об этом.

Оказавшись часом позже у себя в офисе, Рейли испытала облегчение. Лаборатория предоставляла ей своего рода убежище от жизненных невзгод и внутреннего неустройства. Здесь все находилось в идеальном порядке и обладало смыслом.

Но сегодня она даже в лаборатории чувствовала себя не в своей тарелке.

Опустив голову, Рейли посмотрела на распечатку, которую сжимала в руке.

Допущена ошибка, подумала она. Это должно быть ошибкой. В противном случае…

У нее возникло необоримое желание протереть глаза, как это делали герои мультфильмов, которые она смотрела в детстве. Вдруг, если она как следует их протрет, а потом снова глянет на распечатку, все в бумаге встанет на свои места и приобретет нормальный вид?

Но нет, сколько ни протирай глаза, результаты не изменятся. Все данные напечатаны черным по белому, и их невозможно превратно истолковать. Тем более если учесть, что она сама проводила исследования образцов…

Повинуясь мгновенному импульсу, Рейли торопливо поднесла бумагу к глазам и в который уже раз проверила содержавшиеся в ней данные. Нет, никакой ошибки, все правильно: вот сведения по образцу А, а вот сведения по образцу Б — один образец принадлежит покойной, идентифицированной как Клэр Райан, другой — тоже покойному, но до сих пор не опознанному молодому мужчине.

Хотя никто не застрахован от неудач, Рейли, когда дело касалось улик, подходила к работе с особым тщанием и в глубине души знала, что не испортила препараты — ни тот ни другой. Она вообще за всю свою жизнь не испортила ни одного препарата, подготовленного для анализа. Потому что слишком высоки были ставки и слишком многое зависело от результатов.

И еще одно. Ее учителя в Квонтико имели обыкновение говорить, что, как бы странно ни выглядела та или иная вещь и какими бы невероятными ни казались полученные данные, результат всегда результат, так как улики никогда не лгут.

Особенно если ты провел тесты дважды.

Глядя в бумагу, Рейли на мгновение унеслась мыслями в годы учебы и вспомнила одного из своих преподавателей, Дэниела Форреста, вколачивавшего в головы студентов принципы так называемой бритвы Оккама.

«Интуиция, — говаривал он, обращаясь к группе будущих судебных экспертов, — великая вещь и бесценный инструмент, но только в том случае, если она основывается на свидетельствах».

Рейли вспомнила, что произошло, когда преподаватель впервые предложил этот философский труд на их рассмотрение. Многие никогда в жизни ничего о нем не слышали, но нашелся-таки один парень, чье имя не сохранилось в ее памяти, у которого всегда были наготове ответы на все вопросы.

— Кто-нибудь из вас слышал о «бритве Оккама»? — осведомился Дэниел.

— Я слышал, сэр. Оккам утверждал, что простейшая теория всегда справедлива, — сказал господин Умник.

— Неверно.

Господин Умник побледнел.

— Я думал…

— Увы, многие так думают, — сверкнув очками, произнес преподаватель. — Но то, что имел в виду Оккам, гораздо тоньше по своей сути и куда больше подходит будущим экспертам. — Он указал на обсуждаемую ими на лекции улику, на основании которой можно было сделать два разных вывода. — Так, в «бритве Оккама» сказано, что когда перед нами две версии и отсутствуют аргументы, позволяющие определить истинность одной из них, следует уделить максимальное внимание изучению простейшей.

Некоторое время после этого он наблюдал, как у студентов, словно электрические лампочки, начали зажигаться пониманием глаза.

— Иными словами, Оккам не гарантирует, что простейшая теория окажется верной, но, во всяком случае, расставляет приоритеты.

Расставить приоритеты — вот что требовалось сейчас Рейли. Исходя из полученных ею результатов можно сделать два вывода.

Первый — она неправильно провела тестирование, ее методы никуда не годятся и цепочка умозаключений в корне неверна.

И второй…

Честно говоря, принять второй было ничуть не легче.

Рейли поняла, что с образцами крови что-то не так, когда пришли данные токсикологической экспертизы. Хотя образцы не содержали стандартных вредоносных химических соединений, обнаружилось нечто иное, к чему более всего подходило определение «неожиданное». Разумеется, Рейли, чтобы убедиться, что здесь нет никакой ошибки, провела аналогичные тесты с новыми образцами, взятыми у трупов, и, разумеется, получила точно такой же результат.

Не желая спешить с выводами, Рейли по некотором размышлении решила провести сканирование генома. И сейчас держала в руках результаты данного исследования, которые шокировали даже ее, хотя она в процессе своей деятельности сталкивалась с множеством странных и на первый взгляд необъяснимых вещей.

— «Бритва Оккама», — пробормотала она, просмотрев еще раз данные сделанного ею открытия. Потом взяла телефон и набрала номер мобильника Криса Делани.

Когда Крис снял трубку, его голос показался ей несколько сонным.

— Детектив Делани? Это Рейли Стил, — начала она. Поскольку незамедлительной реакции не последовало, она решила внести некоторые уточнения. — Рейли Стил из ОСЭГ, помните?

— Привет, Рейли. В чем дело?

— Как вы догадались, что у меня к вам дело? — спросила она с неподдельным удивлением в голосе.

Он зевнул.

— Ну вряд ли кто станет без серьезной причины беспокоить человека в четверть третьего утра.

— В четверть третьего? — переспросила Рейли, посмотрела на часы и вспомнила, что утром навещала отца, а после визита к нему сразу направилась в лабораторию. С тех пор, казалось, прошло не более двух часов. Неужели она и вправду так засиделась в своей конторе? — Вот черт! Вы уж извините меня, детектив, ладно? Я не имела никакого представления…

— Зовите меня Крис, хорошо? — Она услышала в трубке щелчок и поняла, что он включил лампу. — Обращения вроде «детектив» или «офицер» звучат слишком официально, не так ли? Особенно когда тебе звонят посреди ночи.

— Да, конечно… Извините, что разбудила вас… Крис… Вы не поверите, но я так заработалась, что даже позабыла взглянуть на часы.

— Все нормально. В любом случае сон у меня легкий. Вы что — все еще в лаборатории?

— Да. Пришли сведения, показавшиеся мне как минимум странными, и я разбиралась с ними, пока… пока… — Тут она подумала, что нечего тянуть время и лучше всего переходить прямо к делу. — Я обнаружила кое-что еще по делу Райан. — Она бросила взгляд в бумагу, которую продолжала сжимать в руках. — Весьма важное.

— И что же вы обнаружили на этот раз? — Теперь в его голосе не было и следа сонливости, уступившей место вниманию и сосредоточенности.

— Прежде всего хочу поставить вас в известность, что полученные нами сегодня результаты токсикологической экспертизы не подтверждают наличия в крови наркотиков. Однако я обнаружила в ней нечто другое. Нечто совершенно необычное.

— Понятно. — Хотя в тоне Криса проступила настороженность, интуиция подсказала Рейли, что в отличие от прочих полицейских, ненавидевших неопределенность, он воспринял ее слова более благосклонно.

— В этой связи я провела еще пару тестов — другого рода.

— Переходите к сути дела. Итак, что вы обнаружили?

— У обеих жертв одинаковый тип крови, — сказала она и откашлялась, перед тем как продолжить. — Само по себе это не такая уж большая редкость, если бы в обоих образцах не отсутствовали агглютиногены АВ.

— И что с того?

— А то, что только шесть десятых процента населения Земли АВ-негативны, — это наименьшая из всех существующих пропорций. Иначе говоря, даже одного человека с таким типом крови найти очень трудно, а уж двух, да еще в одном месте, — практически невозможно.

— Хорошо. Итак, они оба АВ-негативны, — сказал Крис. — И это действительно очень необычно. Но, увы, не дает нам ничего нового, не так ли?

«Еще как дает», — подумала Рейли, но вслух сказала другое:

— Вот почему я сделала еще один тест — и на этот раз провела сканирование генома.

— Что такое?!

— Иными словами, я сделала сравнительный анализ ДНК, — объяснила она.

Крис затих, из трубки не доносилось ни звука. Рейли набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Клэр Райан и тот парень… другая, так сказать, жертва… Короче говоря, результаты, полученные при исследовании образцов их крови, показали, что они не просто пара… — Рейли сделала паузу, сглотнула и закончила фразу: — Они были братом и сестрой!