Вместе со снежными барсами Фиррина и Оскан задержались в Призрачных землях меньше чем на день. Отдохнули немного с королем Гришмаком, нанесли далеко не вежливый визит вежливости их вампирским величествам в Кровавом дворце и уехали еще до рассвета. К полудню они уже преодолели перевал Волчьих скал и спустились на землю Айсмарка. Фиррина по-прежнему ехала в санях под охраной белых вервольфов — с позволения короля Гришмака они остались служить ей, пока в этом была нужда.

Скоро выяснилось, что слухи о возвращении далеко опередили саму королеву, а когда по пути им встретились два гонца, стало ясно: вести о снежных барсах разлетелись по всей столице Гиполитании. Вдоль дороги выстроились любопытствующие. Как они узнали о возвращении Фиррины и из каких снежных пустынь северного Айсмарка прибыли, оставалось только гадать. Зеваки в изумлении разглядывали армию барсов, а многие с перепугу пускались бежать без оглядки.

Чем ближе армия подходила к столице марки, тем больше людей встречало ее на дороге. Вскоре к гиполитанам присоединились и жители Фростмарриса, вышедшие приветствовать свою королеву из временных домов, поставленных за пределами городских стен. Они с любопытством глазели на новых союзников и до хрипоты кричали «ура» в честь королевы.

Тараман-тар трусил возле саней, с не меньшим любопытством рассматривая толпу вдоль дороги. Повернувшись к девочке, он произнес:

— Теперь я начинаю верить в твои слова о том, как много людей живет на земле. Я уже видел вас гораздо больше, чем есть снежных барсов на этом свете, а ведь мы еще не добрались до города.

— Да, а мы — всего лишь маленькое королевство, владыка тар. Представь тогда, насколько огромна империя, чьи земли простираются на все четыре стороны света так далеко, что даже мы ничего не слышали о дальних ее пределах.

Барс-великан помолчал, затем поднял голову и издал могучий рык. Толпа людей дрогнула и отшатнулась. А когда ему ответили три тысячи воинов, люди кинулись наутек или бросились на землю, уверенные, что началась война.

— Фиррина-тар, теперь я полностью осознаю опасность, которая нам грозит. Война будет долгой.

— Или очень короткой, если мы не сможем остановить имперцев, — мрачно изрек Оскан.

— Мы сможем, — возразила Фиррина. — Вот только будем ли мы радоваться, когда война закончится…

И вот впереди показались стены гиполитанской столицы. Снег искрился на солнце, слепя глаза, так что трудно было разглядеть очертания городских стен, зато отлично видна была огромная толпа встречающих, темной кляксой расплывшаяся по чистейшей белизне. Почти все жители города высыпали за ворота на равнину, они радостно кричали и размахивали руками, а у главных ворот королеву ожидала басилиса с почетным караулом из конницы и пеших дружинников.

Когда Фиррина и ее новое войско приблизились к городским воротам, лошади пугливо зафыркали, учуяв незнакомый запах снежных барсов и вервольфов. Но всадники сдержали коней, и парадный строй не дрогнул, пока сани приближались к стенам города. Когда же упряжка вервольфов оказалась в пределах полета стрелы от почетного караула, она остановилась. Над равниной повисло молчание. Все взгляды были прикованы к снежным барсам, дисциплинированно замершим на месте. Фиррина вылезла из саней и вместе с Тараман-таром торжественно подошла к басилисе.

Элемнестра спешилась и опустилась на одно колено.

— Приветствую тебя, королева Фиррина Фрир Дикая Северная Кошка из рода Линденшильда Крепкая Рука. Твое благополучное возвращение вселило радость в наши сердца.

— Приветствую, басилиса Элемнестра. Что слышно о наших врагах?

— Пока все спокойно. Но твоя армия готовится им дать отпор, как только весна откроет дороги.

— Хорошо. Я сегодня же проведу смотр войск, — ответила Фиррина и, оставив торжественный тон, добавила: — Тетушка, пожалуйста, пошлите за буханкой хлеба и миской яблок.

Басилиса удивленно посмотрела на племянницу, а когда поняла, что та не шутит, отправила солдата в город выполнять поручение. Взгляд Элемнестры невольно остановился на величавой фигуре Тараман-тара. Вблизи ощущение силы, исходящее от этого гигантского зверя, было почти невыносимым. Несмотря на холод, над верхней губой басилисы выступил пот.

Почувствовав ее пристальный взгляд, правитель снежных барсов обратил горящий взор на Элемнестру, и воительнице потребовалась вся сила воли, чтобы не отвести глаза. Фиррина заметила ее внутреннюю борьбу и заставила тетю немного помучиться, прежде чем нарушила затянувшееся молчание.

— Элемнестра, басилиса Гиполитании, представляю вам владыку Тарамана, сотого тара снежных барсов, правителя Ледового царства, грозу ледяных троллей, а отныне вашего друга и союзника в борьбе против империи Полипонт.

Элемнестра, прекрасно разбиравшаяся в тонкостях придворного этикета, сразу сообразила, что титул тара гораздо выше ее собственного. Она опустилась перед барсом на одно колено.

— Приветствую тебя, Тараман-тар, владыка снежных барсов, будь желанным гостем в моей маленькой марке. Мы почтем за честь дать кров тебе и твоей армии.

Тараман несколько минут молча разглядывал басилису: его янтарные глаза впились в ее лицо, словно пытались заглянуть ей в душу. Наконец, ко всеобщему облегчению, над равниной разнесся его гулкий и красивый голос:

— Приветствую тебя, Элемнестра Гиполитанская, и с благодарностью принимаю твое гостеприимство.

Те из зевак, кто стоял достаточно близко, чтобы разобрать слова, восхищенно зашептались. Слухи подтвердились: королева Фиррина заключила союз с говорящими снежными барсами!

Басилиса на мгновение опешила, но быстро опомнилась и улыбнулась в ответ. Тогда Фиррина поприветствовала своего дядю Олемемнона. Быстро забыв о церемониях, они крепко обнялись и принялись было оживленно обсуждать путешествие королевы и военные приготовления в Гиполитании, но их прервал невысокий коротышка, скромно стоявший поодаль. Он вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание. Фиррина обернулась к нему, и ее царственные манеры улетучились окончательно, когда она узнала своего бывшего наставника.

— Магги! — восхищенно завопила девочка и повисла на шее у советника. — Мне столько нужно тебе рассказать! Мы всегда думали, что земли на севере мертвы и бесплодны. Но они полны жизни и чудес! Ах, если бы ты только смог поехать со мной, ты бы онемел от удивления!

Маггиор Тот ласково улыбнулся бывшей ученице.

— Не сомневаюсь. Но, как я вижу, ты привезла часть этих чудес с собой. Не могла бы ты представить меня повелителю снежных барсов?

Фиррина сжала его руку и обернулась к тару, который молча наблюдал за встречей друзей после долго разлуки.

— Владыка Тараман, рада представить вам Маггиора Тота, великого ученого с Южного континента и бесценного королевского советника.

Снежный барс медленно закрыл и открыл свои огромные глаза, по-кошачьи приветствуя нового знакомого. Маггиор в ответ поклонился так низко, насколько ему позволяли его закоченевшие суставы.

— Приветствую Тарамана, сотого тара снежных барсов, владыку Ледового царства и грозу ледяных троллей, — торжественно произнес престарелый ученый, доказав тем самым, что он не пропустил мимо ушей ни единого слова королевы. — Позвольте от имени всех жителей Айсмарка выразить благодарность за вашу помощь в это нелегкое время.

— Я запомню это, Маггиор Тот, и должен сказать, что благородство айсмаркского народа всегда найдет друзей и союзников.

Ну вот, огорчилась Фиррина, теперь они так и будут расшаркиваться…

Но тут Магги сказал:

— Вы знаете, на юге моей родины, высоко в горах тоже живут снежные барсы, но вряд ли они могли бы тягаться с вашей армией.

— Правда? — заинтересовался тар. — И почему же?

— Ну, во-первых, они гораздо меньше вас. Где-то мне по пояс, не выше. Но главное, они не умеют говорить.

— Значит, они похожи на нас в чем-то другом.

— Конечно, у них такие же пятнистые шкуры, и если не считать размеров, то сложены они точно так же, как и вы. Но есть и другие отличия. Например, они склонны жить поодиночке, в то время как ваш народ, очевидно, живет большими группами.

Из груди Тарамана послышалось довольное урчание: ему явно нравилось беседовать с ученым.

— И еще, — добавил Магги, — они не умеют мурлыкать и урчать.

— Тогда с чего вы взяли, что это снежные барсы? — усмехнулся тар.

— Кто же еще? Впрочем, возможно, это всего лишь ваши подобия. Есть такие существа — обезьяны, так они тоже очень похожи на людей.

— А этих обезьян считают людьми?

— Ну… нет, — признал Маггиор. — Но некоторые ученые Южного континента выдвигают теории, будто обезьяны каким-то образом родственны человеку, просто не так далеко продвинулись в развитии.

— Тогда, если обезьяны — это не люди, то и ваши горные кошки вовсе не снежные барсы. Возможно, это всего лишь плоды первых, неудачных попыток создателя сотворить наши с вами народы.

— Именно, именно! — охотно согласился Маггиор. — Позвольте добавить, что…

Тут вернулся солдат, которого Элемнестра отправила в город за хлебом и яблоками. Басилиса вручила Фиррине два больших каравая и мешок яблок, девочка обернулась и подозвала Оскана, который наблюдал за всем происходящим из саней.

Юноша торопливо подбежал к ней, едва не поскользнувшись на утоптанном снегу, столь же торопливо поклонился всем придворным, схватил одну буханку и принялся рвать ее прямо зубами. Все изумленно уставились на советника, и только Элемнестра собралась что-то сказать, как Фиррина тоже кинулась уплетать хлеб без всяких церемоний. Умяв по полбуханки, они столь же жадно сгрызли по яблоку, а затем прикончили хлеб.

Фиррина заметила изумленные лица вокруг и объяснила:

— Мы несколько недель не ели ничего, кроме мяса!

— А кажется, что несколько месяцев, — поддакнул Оскан. — Я теперь до конца жизни на котлеты не смогу смотреть!

Фиррина согласно закивала, и Элемнестра украдкой дала знак Олемемнону, который прекрасно понял ее без слов и ускакал во дворец с приказом приготовить к вечернему пиру новые блюда.

Встречающие вежливо подождали, пока королева и ее советник съедят еще по яблоку, а потом басилиса дала знать продолжать церемонию.

Слева от почетного караула Элемнестры ожидала группа женщин, среди которых затесались один или двое мужчин. Они были очень разные — одни молодые, другие совсем старые, одни в богатых одеждах, другие в лохмотьях, — но толпа и солдаты косились на них с одинаковым уважением. Впереди, согнувшись в три погибели, стояла сухонькая старушонка. Она опиралась на посох, такой же сухой и кривой, как она сама, а ее седые редкие волосы развевались, словно вокруг бушевал ураган, хотя на самом деле дул всего лишь легкий ветерок. Ее звали Уинлокская Мамушка, она была самой старой и уважаемой белой ведьмой в Айсмарке.

Басилиса кивнула ведьмам, и они вышли вперед, окружив Фиррину и ее сопровождающих.

— Приветствуем тебя, королева Фиррина, — сказала Мамушка на удивление твердым и чистым голосом. — Благодарение великой богине, ты благополучно вернулась из Призрачных земель. Прими же нашу клятву верно служить тебе в это суровое время.

Фиррина уставилась на них с удивлением и трепетом. Так вот они какие, белые ведьмы, о которых говорил ей отец! После победы над вампирами Редрот изгнал из Айсмарка всю нечисть и колдунов, но позволил остаться добрым ведьмам. И ведьмы за это отплатили ему вечной преданностью. Девочка кивнула, поздоровалась с Мамушкой и поблагодарила ее за все, что ведьмы делали и продолжают делать для королевства.

— Ты всегда можешь рассчитывать на нас, королева, — коротко ответила старуха. — Но мы пришли сюда затем, чтобы поприветствовать одного из нас, Оскана Ведьмака.

Оскан вышел вперед и поклонился старухе, но ничего не сказал.

— Я помню твою мать, Белую Эннис, — продолжала старуха. — Когда-нибудь придет мой черед уйти в земли вечного лета. Будь твоя мать жива, посох Мамушки перешел бы к ней. Но богиня уготовила ей другую судьбу, и твоя матушка отправилась домой раньше меня. Мать-богиня распоряжается нами по своему разумению, и мы должны смиренно принимать ее волю. Но хочу сказать тебе, Оскан Ведьмак: путь твой не будет легким. Как и судьба твоей матушки, он почти весь скрыт от меня, но помни: ты целитель и посему не можешь отбирать жизнь, разве что лишь однажды. И если такое случится, ты заплатишь дорогой ценой. Знай, что смерть приходит с небес, а исцеление — из земли.

Оскан нахмурился.

— И что это значит?

Старуха засмеялась:

— Богиня сама тебе скажет, когда придет время, и ни минутой раньше. С тебя довольно знать, что мать-богиня благосклонна к тебе. Я еще не встречала никого, облагодетельствованного ею столь щедро. Я чувствую твою силу, как приближение грозы в летний день. — Тут она замолчала, презрительно покосившись на басилису и ее солдат. — Кое-кто думает, что богиня покровительствует только женщинам, а до мужчин ей дела нет. Но они забывают, что у нее тоже есть супруг и она любит его. Они забывают, что она мать всем нам, а любовь матери к сыновьям не знает равных.

Не всем мужам выпадает обрести ее дар, только тем, кто благословен. Тяжелая ноша это, и богиня в милости своей не обременяет ею сыновей. Но иногда она избирает мужей, сильных духом. Они есть и среди нас. — Старуха кивнула в сторону мужчин, стоявших с ведьмами. — И сила их велика. Но никто, никто не сравнится с тобой, Оскан Ведьмак. И да услышат все мои слова: я, Уинлокская Мамушка, объявляю тебя своим преемником! Ты будешь нести посох старейшины, когда я уйду в земли вечного лета. Ты будешь Осканом Волхвом, вторым мужчиной с начала времен, который получит посох.

Ведьмы ахнули, и старуха засмеялась.

— Наши слова и деяния войдут в летописи, верно? Но я пока жива и проживу еще пяток лет. А пока тебе суждено исполнить иное предназначение, Оскан, сын Белой Эннис и любимое чадо матери-богини.

Оскан упал на колени и склонил голову.

— Хватит ли мне сил?

Старуха втянула носом воздух.

— Богиня избрала тебя, а она никогда не ошибается. Пойду я, а то все кости промерзли. — С этими словами она развернулась и поковыляла в город.

— Похоже, прием окончен и мы можем идти восвояси, — сказала Фиррина, помогая Оскану встать на ноги. — Не рассиживайся тут, нас ждет сыр и свеженький хлебушек.

У юноши загорелись глаза.

— И маринованный лук!

— Ну, это если ты сумеешь его у меня отобрать в честном поединке, — подмигнула Фиррина и подозвала вервольфов.

Те подтащили сани, и королева с советником забрались внутрь.

Пока сани ехали через городские ворота в сопровождении снежных барсов, Фиррина махала радостным жителям, а Оскан предавался мечтам об овощном рагу на ужин, стараясь не облизываться.

Пир превратился в «праздник овощей и зимних заготовок», как выразился Маггиор. Дружинники за главным столом немного сникли, когда поняли, что мяса сегодня не дождутся, но когда подали вино и пиво, и они повеселели. И все же кое-кто с завистью поглядывал на горы сырого мяса, которое поедала армия снежных барсов и вервольфов в дальнем конце залы. Один бывалый воин, например, провожал завистливым взглядом каждый кусок, исчезающий во рту Тараман-тара. Впрочем, надо заметить, что ел владыка барсов весьма аккуратно.

Фиррина не знала, как поведут себя барсы на совместном пиру с людьми, однако ее беспокойство было напрасно. Поначалу солдаты держались натянуто, но быстро поняли, что гигантские кошки — такие же воины, как они. Скоро они уже вовсю хвастались военными подвигами и слушали рассказы о войне с ледяными троллями на далеком севере.

Еще девочка боялась, как бы могучие барсы не разбушевались, когда запьянеют, и втайне надеялась, что вино и пиво придутся им не по вкусу. Однако подданные Тараман-тара с удовольствием лакали напитки, и скоро одни орали хором песни вместе дружинниками, другие во все горло мурлыкали. Зала выла и рокотала, словно в ней хозяйничал добрый и безобидный ураган.

Конечно, для всех солдат человеческой и звериной армий в главной зале места бы не нашлось, поэтому во внутреннем дворе разожгли большие костры и расставили столы, чтобы и остальные смогли принять участие в пиршестве. Кроме тех, конечно, кто стоял в карауле.

Фиррина хорошо понимала, что нынешний пир — не просто торжественный ужин в честь возвращения королевы, но и прекрасный повод дать воинам получше узнать своих новых союзников. И хотя говорить с барсами людям было ой как непривычно, пока знакомство шло неплохо. У большинства гигантские кошки вызывали сначала страх, вслед за ним удивление и наконец едва ли не гордость тем, что у Айсмарка появились такие соратники. Люди даже начинали спорить, кому лучше удалось узнать барсов. Кто-то уже был с «котами» запанибрата, но Фиррину это ничуть не удивляло. Она не сомневалась, что совсем скоро все люди и барсы отбросят церемонии и разговорятся.

Басилиса Элемнестра обсуждала с Тараман-таром тактику и стратегию, а ее супруг Олемемнон тем временем испытывал на Тарадане гиполитанские анекдоты, чем очень помог снять напряжение, царившее в зале поначалу. Услышав громогласный смех гигантского кота, все поняли, что у людей и барсов одинаковое чувство юмора. Тарадан в ответ выдал настолько сальную шутку, что Фиррина покраснела до ушей еще прежде, чем барс дошел до соли анекдота. К счастью, хохот Олемемнона отвлек от нее внимание, так что никто ничего не заметил.

— Итак, ваше величество, как вы предлагаете вписать войско тара в нашу стратегию? — спросила Элемнестра.

Услышав о войне, Фиррина сразу почувствовала себя в своей тарелке и забыла о неловкости.

— Мы с Тараманом много говорили об этом по пути из Ледового царства, и у нас появились кое-какие мысли. В ближайшее время мы хотим проверить их в деле.

— Скажите хотя бы, заодно с конницей или пехотой станут воевать барсы в нашей армии?

— С конницей, — твердо заявила Фиррина, но ни она, ни Тараман не прибавили к этому ни слова.

Следующие дни были полны забот. Фиррина разрывалась между советами, военными учениями, обеспечением тыла и переброской войск. Все требовало внимания королевы, от сооружения новых баллист до доставки камнеметов, так что у нее редко выпадала свободная минутка, чтобы перевести дух. Но в целом приготовления к войне шли почти что без сучка без задоринки.

Однажды, бодрым и ясным утром, Фиррина с таром выехали на широкую равнину возле городских стен. Там уже ждала армия снежных барсов и отборные конные отряды Айсмарка и Гиполитании. Всадники благоразумно держались на почтительном расстоянии от барсов и притом с подветренной стороны, но многие лошади все равно пугливо фыркали.

Фиррину, как обычно, везли в санях вервольфы. Оказавшись между всадниками и барсами, на равном расстоянии от тех и других, королева выбралась из саней и отправила упряжку обратно в город.

Повинуясь ее знаку, один из грумов вывел ее боевого скакуна. Фиррина медленно пошла коню навстречу, позвала его по имени и подбодрила: мол, иди, не бойся. Потом взяла из рук грума повод и подождала, пока огромный боевой жеребец принюхается. Тогда девочка угостила его яблоком и подвела к Тараман-тару.

— Так вот что это за животные, которых вы называете лошадьми, — сказал владыка барсов. — Неустойчивые они какие-то… И трусливые.

Погладив благородный изгиб лошадиной шеи, Фиррина ответила:

— Это Осдред, мой боевой конь. Айсмаркская конница разбила отряды вервольфов в битве у Волчьих скал, а в другом бою прогнала пиратов с наших берегов. Но обычных лошадей и правда легко напугать, а иногда и обратить в бегство. Другое дело — обученные боевые кони. Я покажу…

Фиррина проворно запрыгнула в седло, привстала в стременах, выхватила меч и издала боевой клич рода Крепкой Руки. В тот же миг конь свирепо заржал и встал на дыбы.

Тар медленно кивнул, но ничего не сказал.

— Ну же, рычите, бросьте ему вызов! — крикнула Фиррина. — Сделайте вид, что хотите напасть!

Тараман оглушительно зарычал и поднялся на задние лапы. Жеребец бросился вперед, зафыркал, бесстрашно следуя командам Фиррины, которая направляла его навстречу барсу, размахивая в воздухе мечом.

Потом она отступила назад и стала ждать, что скажет тар.

— Не зверь, а сплошное противоречие, — заявил тот по размышлении. — Воин, а в душе кроток. Ест траву, а в сердце — охотник. Посмотрим, что могут другие.

Фиррина кивнула и поскакала к выстроившимся всадникам, которые с интересом наблюдали за первой встречей лошади и снежного барса. Подъехав ближе, королева пронзительно закричала, и воины бросили коней в галоп навстречу барсам. Огромные кошки грозно зарычали, не отступив ни на шаг, но в последний момент Фиррина описала мечом дугу, и конница, повинуясь ее сигналу, отклонилась в сторону и вернулась туда, где ждал тар.

— Достаточно, — сказал владыка барсов. — Ваши кони и вправду умеют воевать, и моя армия с гордостью будет сражаться бок о бок с всадниками.

Фиррина с улыбкой кивнула, затем спешилась и начала обсуждать с Тараманом, как лучше научить их войска действовать сообща.

Остаток дня ушел на знакомство лошадей и барсов. Каждого боевого коня по очереди подводили к подданным Тараман-тара, и те, по совету Фиррины, давали себя обнюхать, выказывая дружелюбие. И к тому времени, когда короткий зимний день начал клониться к закату, замысел королевы был воплощен: ей удалось выстроить свое войско так, чтобы всадники чередовались с гигантскими кошками. Врагу предстояло отведать все сразу: мечи и копья, клыки и когти.

Когда же солнце окрасило снег багрянцем, по приказу Фиррины и тара новая объединенная гвардия пустилась легким галопом. Постепенно барсы и кони прибавляли ходу и скоро мчались по снегу во весь опор. Снежные барсы призывно взрыкивали, лошади ржали, солдаты пели песню о победах Айсмарка.

От радости Фиррина громко засмеялась.

— Да имперцы побегут, едва нас заслышат! — крикнула она Тараману, который грузно бежал слева от ее лошади.

— Надеюсь, что нет, — отозвался он. — Я предпочитаю столкнуться с противником лицом к лицу!

Позже, когда над заснеженными полями поднялась луна, смешанная колонна из лошадей и барсов торжественно направилась обратно в город. Кошки и люди пели строевые песни, не обращая внимания на столпившихся вдоль дороги горожан, которые провожали их взглядами, полными восторга и надежды.