Через несколько дней после свадьбы «Красавица», наконец вышла из зоны штиля и снова понеслась на всех парусах, разбивая морские волны на миллионы брызг. Кенда больше не боялась предстоящего окончания морского путешествия, зная, что расстояние, отделяющее Гонолулу от Лос-Анджелеса, не разлучит их, и они не скажут друг другу «прощай». Будущее теперь представлялось миссис Тейлор настолько радужным, что она с нетерпением ждала его. Когда яхта вошла в опоясывающую земной шар зону штиля, Кенда и не предполагала, что к тому моменту, когда они выберутся из нее, она станет женой Джона Тейлора.

В замечательные дни, последовавшие после церемонии бракосочетания, Кенда узнала о другой стороне жизни мужа, которая до сих пор была скрыта от нее. Из общения с Джоном она поняла, насколько прекрасно он ориентируется в мире бизнеса. Казалось, президент «Тейлор констракшэн Компэни» знает все, что касается архитектуры и строительства, а также хорошо разбирается в музыке, литературе, театре. Капитан «Красавицы» был вполне счастлив и с готовностью знакомил ее с той жизнью, которую вел на берегу.

Но наступали моменты, когда для них не существовало ничего в этом мире, кроме страстных объятий, пока, окончательно обессилев, они не откидывались на подушки. И тогда оба лежали неподвижно, прижавшись друг к другу. Кенда любила мужа всем своим сердцем и уже не сомневалась в его взаимности. Два чувства, объединенные в одно, были прекрасны.

Каждый вечер после ужина они располагались на палубе, где в бледном мерцании фонаря проводили наполненные приятными разговорами и смехом часы, иногда, если было холодно, с чашкой горячего кофе в руках. Теперь Кенде не досаждала вечерняя прохлада, ей даже нравилось, тесно прижавшись к мужу, подставлять щеки холодному ветерку. Иногда, среди ночи, когда Джон спал, она подолгу без сна лежала на узкой койке, заново переживая мгновения прошедшего дня, вспоминая каждое сказанное им слово, каждую, пусть мимолетную, улыбку.

Четырнадцатый день ее пребывания в роли миссис Тейлор подходил к концу, когда Кенда вдруг спросила:

— Ты все еще намереваешься подойти к острову Фаннинг и бросить там якорь на несколько дней? Если верить картам и показаниям компаса, в ближайшие дни мы будем уже там.

Джон Тейлор утвердительно кивнул.

— Думаю, несколько дней на суше не повредят нам. На острове у меня есть друзья. — Он посмотрел на небо. — Но все дело в том, что я не могу понять, какая нас ждет погода. Хочется надеяться, что, когда стихия окончательно проявит себя, мы уже доберемся до острова.

Она испуганно вздрогнула.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что надвигается еще один шторм? Боже, боюсь, я не вынесу, если он будет таким, как последний.

При одном воспоминании о пережитом ее передернуло. Кенда испуганно мотнула головой. Нет, ей и думать об этом не хочется.

Джон бросил на нее насмешливый взгляд.

— Надеюсь, шторма все же не будет. Может. быть, пойдет дождь или опустится туман. Несколько минут тому назад я слушал радио. В метрологическом прогнозе с острова Рождества* никаких предупреждений не было. Кроме того, я не хочу, чтобы ты боялась моря только из-за того, что однажды нам не повезло.

— Тебя ничем нельзя испугать, правда, Джон?

— Ты так считаешь? — В надвигающихся сумерках его глаза, казались совсем черными. — Хочешь, я кое-что скажу тебе?

— Конечно. Интересно, что может напугать такого бравого капитана, как ты, если такое вообще возможно? — Ее одолевало любопытство.

— Есть одна вещь, которая очень страшит меня. — Все это время держа сетку для ловли рыбы на уровне глаз, он внимательно разглядывал ее, затем, прикрепив приманку, медленно опустил за борт. Так вот, меня тревожит предстоящий приезд в Гонолулу.

Мне становится страшно при одной лишь мысли, что придется с кем-то делить тебя.

— Но почему? — Кенде не удалось скрыть удивление.

Капитан «Красавицы» улыбнулся:

— Ты вряд ли сможешь понять это?

— Постараюсь.

Она схватила его за руку.

В умирающих лучах закатного солнца их взгляды встретились, и Кенда почувствовала, как под влиянием его обаяния у нее все растаяло внутри.

— Что ж, попробую объяснить, — согласился Джон, и затем на какое-то время умолк. — Понимаешь, Кенда, непременно найдутся люди, которые будут убеждены, что я воспользовался твоей беззащитностью. Ты так много времени провела в полном одиночестве, что, вполне естественно, влюбилась в первого мужчину, спасшего тебя. Поверь, многие сочтут, что от тебя нельзя ожидать того, чтобы ты вела себя, как женщина, прожившая всю жизнь в цивилизованном обществе. И тебе будет стоить больших усилий убедить их в обратном. Мир, в котором ты провела последние семь лет, сильно отличался от того, что окружает типичную современную женщину. Возможно, лишив тебя девственности, а по существу, просто украв твои чувства, твою любовь, я тем самым значительно затруднил твое возвращение в цивилизованный мир.

Кенда пришла в полное смятение:

— Джон, надеюсь, ты сам не веришь в то, что говоришь? Неужели ты всерьез полагаешь, что украл то, что я отдала тебе по своей воле?

Ничего не сказав в ответ, он отвернулся от нее и принялся за такелаж основного паруса. Несколько минут Кенда молча наблюдала за его действиями, а затем спустилась вниз, в каюту. Господи, неужели Джон позволит сомнениям и словам каких-то чужих, посторонних людей ворваться в благословенный мир их счастья? Он женился на ней, открыл для нее мир физических наслаждений, став ее мужчиной, и после всего этого еще может сомневаться в чем-либо! Нужно заставить преодолеть его эти страхи, но как это сделать за него?! Это то, с чем Джону придется бороться в одиночку. Сама судьба соединила их посреди безграничных океанских просторов, так какие могут быть сомнения, какие «если». «… В первого мужчину, спасшего тебя?!» Но ведь им оказался не кто-нибудь, а именно Джон!

Тщательно расправив простыни, она подмела и вымыла полы, а затем пошла на камбуз и занялась приготовлением легкого ужина из фасоли, бисквитов и фруктов. Если мужу удастся наловить рыбы, то из нее получится еще и прекрасное жаркое. Если нет, то им придется довольствоваться тем, что она поставила на стол.

Джон принес рыбу и положил ее в раковину.

— Я уже очистил ее на палубе, — пробормотал он, — хочешь, я ее и приготовлю?

Кенда отрицательно покачала головой. Капитан «Красавицы» собрался уже было выйти, но затем, резко повернувшись в ее сторону, не без раздражения сказал:

— Так и знал, что ты не сможешь меня понять. Именно поэтому я и боялся обсуждать с тобой этот вопрос. Единственное, что по-настоящему беспокоит меня, Кенда, так это то, что в один прекрасный день ты будешь с сожалением оглядываться на свое прошлое.

Его слова потрясли миссис Тейлор до такой степени, что она взорвалась.

— Ну, конечно же, а как же иначе?! — Ей хотелось побольнее задеть его за живое, как бы в отместку за его слова, которые только что больно ранили ее. — Так знай, это может произойти гораздо скорее, чем ты предполагаешь.

Джон стремглав вылетел из камбуза. Кенда слышала, как он сердито затопал по палубе. Поставив на газовую плиту сковородку, она в сердцах бросила на нее рыбу, хвост которой свесился через край. Черт побери, почему они поссорились из-за такого пустяка? Кенда постаралась запихнуть все куски рыбы на сковородку, а когда ей это не удалось, со злостью швырнула вилку в раковину и устало плюхнулась на стул.

Приблизительно через час, все еще обиженно поджав губы, Джон присоединился к ней. Она молча подала ему тарелку, и он демонстративно сухо поблагодарил ее. Не говоря ни слова, оба принялись за еду. Капитан «Красавицы» несколько раз вяло поковырял вилкой в своей тарелке.

— Рыба не прожарена, бисквиты сожжены, и я вообще не понимаю, что ты умудрилась сделать с фасолью. Но в остальном ужин превосходен, — язвительно прокомментировал он.

— Извини, — Кенда со вздохом положила свою вилку на стол. — Я никак не могла сосредоточиться на ужине, меня одолевали другие мысли, значительно более важные, чем какая-то там еда.

Джон Тейлор неожиданно улыбнулся своей белозубой улыбкой.

— Это наша первая ссора?

— Не наша, а твоя.

Миссис Тейлор особо подчеркнула слово «твоя». Она по-прежнему избегала смотреть мужу прямо в глаза. Затем, не в силах больше сдерживаться, расхохоталась.

Джон задумчиво пожевал нижнюю губу.

— Ты находишь меня смешным, да?

Взглянув на него, Кенда почувствовала, как учащенно забилось ее сердце.

— Да, — выдохнула она. — Я действительно нахожу тебя смешным.

Мгновение, и рука капитана «Красавицы» с силой сжала ей запястье.

— Сейчас посмотрим, какой я смешной! Потянув ее за руку, он усадил ее к себе на колени. Его рука уверенно скользнула ей под рубашку. Джон бесцеремонно поцеловал ее в губы и спросил:

— Ну, что, я по-прежнему смешон? Кенда опять кивнула, и его пылкие губы снова жадно заскользили по ее лицу и шее, а пальцы отправились в путешествие по ее спине и груди. Подняв Кенду на руки, Джон отнес ее в каюту и нежно опустил на постель. Он медленно обвел ее тело взглядом, полным откровенного желания.

— Спрашиваю в последний раз, смешной ли…

— Да, ты самый смешной мужчина на свете, — не дав ему договорить хрипловатым от ответного желания голосом пробормотала она и широко раскрыла навстречу ему свои объятия.

На следующий день «Красавица» широкими галсами шла к острову Фаннинг. Колючий ветер, словно плетьми, хлестал их по лицу. Утро выдалось на редкость хмурым, редкие лучи солнца едва пробивались сквозь тучи. К вечеру ветер неожиданно изменил направление и опустился туман, столь густой, что верхушка основной мачты, казалось, растворилась в серой клубящейся массе.

— Уж лучше шторм, чем такой туман, — озабоченно проговорил Джон.

— Что касается меня, то я вообще предпочитаю солнце. — Кенда была слегка напугана этим толстым покрывалом, окутавшим их.

Создавалось впечатление, что туман настолько густой, что его можно взять в руки. Миссис Тейлор ужасно хотелось, чтобы он рассеялся как можно быстрее, а вместе с ним исчезло бы и неприятное ощущение от того, что вокруг ничего не видно и нельзя разглядеть даже мачту. Бросив унылый взгляд на молочную пелену, она вошла в рубку, где капитан «Красавицы» уже включил рацию и выдвигал антенну. Из динамиков донеслись громкие, ритмичные сигналы.

— Что это? — поинтересовалась Кенда.

— Похоже, радиомаяки с Фаннинга. Подобные сигналы позволяют ориентироваться самолетам даже в самый густой туман, — не отрывая глаз от шкалы настройки, пояснил он.

Затем, взглянув на нее, тихим, но не терпящим возражения голосом добавил:

— Тебе следует надеть спасательный жилет. Заодно захвати и мой.

Через несколько минут, уже в спасательных жилетах с ремнями безопасности, они сидели в рубке, опершись о стену. Нащупав руку мужа, Кенда судорожно сжала ее. Все растворилось в тумане, даже очертания его лица и те были размыты.

Джон Тейлор ласково похлопал ее свободной рукой.

— Почему бы тебе не спуститься вниз и не передохнуть? А завтра утром, когда ты проснешься, все уже будет в порядке.

— А ты пойдешь?

— Нет, я останусь здесь. Когда небо начнет расчищаться, тогда, возможно, тоже немного посплю.

— В таком случае, я останусь с тобой.

Склонившись, он ласково поцеловал ее в губы.

— Пойми, мне будет гораздо спокойнее, если ты пойдешь в каюту.

— А когда ты поцелуешь меня еще раз?

— Когда спущусь вниз, чтобы пожелать тебе спокойной ночи, идет?

— Хорошо, в таком случае я не усну, пока не дождусь тебя.

Несколькими минутами позже Джон действительно спустился в каюту, чтобы поцеловать жену перед сном. Она озабоченно взглянула на него.

— Нам хронически не везет, правда? Сначала страшный шторм, теперь этот туман. Какой еще сюрприз приготовит для нас океан? — На встревоженном лице капитана «Красавицы» появилась слабая улыбка.

— Надеюсь, ничего такого, с чем бы мы не смогли справиться. — И уже стоя в дверях, он послал ей воздушный поцелуй. — Ну, а теперь спи, к утру все будет прекрасно.

Подперев голову ладонями, Кенда наблюдала, как он поднимается по лестнице. Неожиданно на нее навалилось чувство полного одиночества. Она задернула занавески над иллюминатором, стараясь хоть как-то отгородиться от кромешной мглы за бортом.

Сон никак не шел. Что угодно, но только не сон. Миссис Тейлор подумала о муже, оставшемся там, наверху, в темноте, и на душе у нее стало совсем тоскливо. Она знала, что не уснет, да и как можно спать, когда Джон там один?! Может быть, почитать? — подумала Кенда. На острове книги спасали ее от всепоглощающего одиночества. Каждая из них была ей доброй подругой. Протянув руку, миссис Тейлор взяла ту, что лежала поближе к ней, и улыбкой бережно перелистнула несколько страниц. Ничего нового, она столько раз прочла эти книги, что знала их практически наизусть. Ласково погладив корешок, Кенда положила ее на то место, откуда взяла. Неожиданно ее взгляд упал на лежащий на тумбочке судовой журнал «Красавицы». Соблазн был очень велик. Что тогда сказал ей Джон? Что читать журнал без разрешения капитана — все равно, что сунуть нос в чужой дневник? Миссис Тейлор постаралась выбросить эту идею из головы, она даже нырнула с головой под простыню и попробовала уснуть, но напрасно: одежда и спасательный жилет со страховочными ремнями не позволяли удобно устроиться, и Кенда продолжала беспокойно ворочаться с боку на бок. Она подумала о Джоне, и тут же мгновенно представила его даже с закрытыми глазами. Загорелое, красивое лицо, темно-карие глаза, он в любом виде выглядел для нее одинаково привлекательно, — и в одежде, и без нее. Миссис Тейлор улыбнулась, вспомнив о солнечных ожогах, которые муж получил на следующий после свадьбы день, тот самый, единственный, когда он все же рискнул походить нагишом.

— Черт, уж кто из меня точно не выйдет, так это нудист, — заметил он тем вечером, в то время как она протирала лосьоном покрасневший участок его тела ниже спины.

От воспоминания об этом ее улыбка стала еще шире. Да, Джон — замечательный муж, поздравила она себя. Интересно, какие записи он сделал в судовом журнале в тот день, когда на рассвете они дали друг другу клятвы любви и супружеской верности, и что, в частности, он написал о ней? Она была не в силах отвести взгляд от судового журнала. Муж как-то сказал, что в него заносится абсолютно все, что касается путешествия, с первого и до последнего дня, все, что имеет хоть какое-то значение. Несмотря на то что капитан «Красавицы» каждый день аккуратно брался за журнал, он ни разу не предложил ей прочесть хотя бы одну-единственную запись, не говоря уже о том, чтобы позволить ей самой написать что-нибудь. По какой-то понятной только ему одному причине муж старался держать судовой журнал подальше от нее, словно он хранил какой-то секрет.

Свесив с постели ноги, Кенда окликнула его:

— Джон, у тебя все в порядке?

— Да, — раздался его громкий голос, — спи. Опустив на подушку голову, миссис Тейлор снова закрыла глаза. В душе она стыдилась навязчивого желания заглянуть в журнал «Красавицы». Стараясь не поддаваться соблазну, Кенда зажмурилась, а затем, снова открыв глаза, решительно поднялась и сделала шаг к заветной тумбочке. Завтра она непременно во всем признается мужу. Джон скорее всего посмеется вместе с ней и назовет ее любопытной пронырой или кем-либо еще в этом роде. Взяв в руки тетрадь, Кенда открыла ее.

В этот миг раздался громкий скрежещущий звук. «Красавица» дала резкий крен, и Кенду отбросило в противоположный конец каюты. С трудом поднявшись на ноги, она кинулась наверх, зовя Джона. Его рука предостерегающе преградила ей дорогу у самого выхода на палубу.

— Оставайся там.

Огромная, самая большая из тех, какие Кенда когда-либо видела, волна накрыла их с головой.

— Мы наскочили на какое-то судно, — едва успел прокричать Джон, как на них обрушился новый поток воды.

Яхта накренилась, и через мгновение тишину ночи наполнил еще более ужасающий стальной скрежет. Джон Тейлор крепко прижал испуганную жену к себе. Оба замерли, ожидая, что пластиковое покрытие яхты в любой момент треснет, словно яичная скорлупа, и они пойдут ко дну. Но «Красавица» лишь несколько раз тяжело перевалилась с борта на борт. Облегченно вздохнув, капитан «Красавицы» выпустил Кенду из своих объятий.

— Джон, неужели это все? — испуганно зарыдала она.

— Думаю, да. К счастью, нас вовремя отбросило встречной волной, и тем самым мы избежали прямого столкновения. Яхта, естественно, повреждена, но, пока туман не рассеется, трудно сказать, насколько серьезно.

Ей наконец удалось немного совладать с собой.

— Как такое могло случиться? Разве можно столкнуться в таком огромном океане?

— Все дело в тумане, — тоном знатока пояснил Джон Тейлор. — На капитанском мостике встречного судна, вероятно, не заметили наши сигнальные огни.

— Но я все равно не понимаю, как вообще такое может произойти на столь необъятных просторах? — Кенда потрясенно мотнула головой.

Капитан «Красавицы» постарался придать своему голосу непринужденность.

— Дорогая, небо еще больше, чем океан, но ведь самолеты иногда тоже сталкиваются друг с другом. Частично — это моя вина. Я пытался настроиться на прием позывных с острова Фаннинг, вместо того, чтобы передавать наши собственные позывные, не подумав, чем это может грозить.

Кенда напряженно вглядывалась в его едва различимое в тумане лицо.

— Можно, я останусь с тобой? Мне очень неуютно одной в каюте.

— Лучше не надо. До тех пор, пока погода не изменится, я вынужден буду сидеть за рацией, и мне не хочется беспокоиться еще и о том, как бы тебя не смыло за борт.

Нагнувшись, Джон нежно поцеловал ее. Кенда не стала открыто возражать. Возможно, муж прав, но ей так не хотелось возвращаться в каюту. Она расстроенно заморгала.

— Что ж, в таком случае я пошла. Думаю, немного почитаю, может быть, так мне удастся как-то скоротать ночь.

— Прекрасная идея, — с готовностью подхватил капитан «Красавицы», — по мере возможности я буду проведывать тебя.

Кенда уже повернулась, чтобы уйти, когда он легонько шлепнул ее ниже талии.

— Не беспокойся, теперь все в порядке. Мы действительно были на волосок от смерти, надо сказать, уже не первый и, вероятно, не в последний раз. Чем ближе к суше, тем больше вероятность каких-либо непредвиденных неприятностей.

На какое-то время Кенда прильнула к стальному поручню трапа, словно колеблясь, а затем отправилась вниз и, очутившись в каюте, снова посмотрела в сторону судового журнала, изо всех сил стараясь оттянуть решающий момент. Она почувствовала, что не в силах преодолеть соблазн. Подойдя к тумбочке, миссис Тейлор снова взяла истрепанную тетрадку в руки и, засунув ее под мышку, направилась к своей постели. Она положила ее возле себя, пока освобождалась от спасательного жилета и снимала мокрую одежду. Облачившись в ночную рубашку и халат, Кенда снова накинула сверху спасательный жилет и взглянула на часы. Они показывали только половину двенадцатого. Да, ночь, похоже, будет длинной.

Откинувшись на предварительно взбитую подушку, миссис Тейлор положила судовой журнал на колени и, открыв его, погрузилась в чтение. Ничего особенного, кроме указаний времени, дат, местонахождения яхты и пройденных расстояний. В левой колонке рядом с датой Джон фиксировал некоторые события. Так, за время первых месяцев плавания он звонил Лилиан практически с каждой стоянки, где была связь с США. От этих записей, особенно от одной из них, у Кенды похолодело внутри: «В наших с Лилиан отношениях наблюдается явный прогресс. Кажется, две тысячи миль, разделяющие нас, действительно помогают нам лучше понять друг друга».

В душе у Кенды шевельнулся червячок ревности. А вот запись, сделанная тем днем, когда Джон причалил к острову. Всего лишь несколько строк: «Сегодня на острове обнаружил дикое существо — молодую девушку. Трудно поверить, что это прекрасное создание в одиночестве слонялось по острову целых семь лет».

Лицо Кенды побагровело от ярости. Это она-то существо, создание! Да как он смел назвать ее так?! Ее глаза быстро побежали по следующим строкам и, раскрыв от удивления рот, она прочла следующую запись, посвященную ей: «Ее зовут Кенда Вон. Согласно моим предварительным оценкам, она вполне годится на звание мисс Прекрасное Тело. Думаю, ближайшие дни будут действительно приятными и превзойдут все самые мыслимые и немыслимые ожидания».

Кенда перевернула страницу. Торопливо нацарапанные строки сообщали о телефонном разговоре с Лилиан: «Наконец-то наши проблемы разрешены, и впереди нас обоих ждет счастливое будущее. С нетерпением жду возвращения домой, чтобы начать новую жизнь».

Она изумленно тряхнула головой. Начать новую жизнь? С Лилиан? Джон назвал ее созданием, предметом для удовольствия, в то время, как с Лилиан намеревался начать новую жизнь?!

Теперь уже Кенда не торопясь листала страницы, внимательно вчитываясь в их содержание. В последующих записях не было ни единого упоминания о ней самой. С каждой страницей на душе у нее становилось все тяжелее, наконец она дошла до строк, посвященных экваториальной штилевой зоне. Здесь просто говорилось: «Кругом одна вода». На память ей тут же пришла строчка из третьесортного романа «Бывалый моряк».

Но больше всего Кенду потрясла запись, сделанная в день их свадьбы. Ни слова о том, что произошло, лишь координаты местонахождения «Красавицы» и все. Ни единого намека на клятвы на восходе солнца, и вообще ее имя больше не фигурировало на страницах журнала.

Словно желая избавиться от неприятных мыслей, она с силой захлопнула тетрадь и швырнула ее в угол каюты, изо всех сил сдерживая слезы обиды. Кенде вдруг захотелось умереть, например, от разрыва сердца. Никогда еще ей не было так больно. Джон Тейлор обманул ее самым подлым образом. Если верить судовому журналу «Красавицы», Кенда Вон Тейлор вообще не существует на свете, есть только Кенда Вон, да и только в тех записях, где Джон называет ее существом и созданием, и где намекает на возможность приятно провести с ней время. Конечно, чему удивляться, ведь существа — не люди. Обидные мысли вихрем завертелись в ее голове. Ты — существо, Кенда Вон, и ты — полная дура, предмет для удовольствий, Да, все это действительно так, ведь своим присутствием на борту яхты ты и впрямь скрасила Джону Тейлору долгий путь к родным берегам, домой к его Лилиан.

В ее памяти, как вспышка, промелькнула картина, когда они с капитаном «Красавицы» впервые увидели друг друга. Она представила его изумленный взгляд и яркий мужской облик. Кенда устало закрыла глаза. Да, Джон действительно повстречал на острове дикое существо и решил приручить его. Вспомнив крепкие объятия Джона Тейлора, волшебные прикосновения его рук, Кенда поняла, что этому мужчине и впрямь удалось сделать это, на какое-то время она стала совсем ручной. Но теперь все позади.

Открыв глаза, она бросила в сторону судового журнала преисполненный лютой ненависти взгляд, ранее прирученное существо снова стало неукротимым.