Долго тянулось молчание. Ли лихорадочно старалась понять, как могло с ней такое случиться. Это, должно быть, уже давно назревало в ней, а она даже не подозревала. Конечно, это объяснило многое из того, что на самом деле творилось в ее душе: то, как быстро прошло ее чувство к Брюсу, которое она наивно считала любовью… странное томительное желание, чтобы эта женитьба-игра никогда не кончалась, и ее волнующая реакция на поцелуй Руиса тогда, в тот вечер, у нее дома. Одно это уже должно было бы заставить ее понять, что с ней происходит. Руис вернулся из Карастрано уже совсем другим, без того холодного отчуждения, которое было так свойственно ему. Мужчиной, привлекающим внимание женщин, с магнетизмом, дарованным не многим мужчинам. Ничего удивительного в том, что чувство, испытываемое ею к Брюсу, так быстро исчезло.

Голос Руиса донесся откуда-то издалека, он не понял причины ее изумления, почти шока, и подумал, что оно вызвано его словами:

— Извини, я так поразил тебя. Тебе никогда не приходила в голову эта мысль, верно?

Так ли это? Что стояло за ее постоянными размышлениями об условии завещания старого дона Диего? Искреннее желание, чтобы старинный род не вымер, что Руису не следовало получать обманом этот дом и, возможно, винить себя за это в будущем? Или глубоко запрятанное личное желание, чтобы эта женитьба стала не тем чисто деловым соглашением, каким была в начале? Чтобы она стала его женой на самом деле, именно в том смысле, который вкладывался в это слово.

Пока она молчала, Руис обнял ее и крепко прижал к своей груди.

— Это будет так трудно?

Ли попыталась говорить, но что-то стиснуло ей горло, и она могла только молча смотреть на него широко распахнутыми глазами, и губы ее чуть задрожали.

— Нам не обязательно постоянно жить здесь, если тебе хочется более оживленной жизни, — добавил он, как бы уговаривая, своим низким мелодичным голосом. — Мы можем ездить в Мехико Сити, а еще есть вилла на побережье. Я знаю, что деньги не много для тебя значат, но я богат, и ты могла бы иметь…

— Пожалуйста, не надо говорить о материальной стороне, — прервала его Ли, наконец обретя голос. Он улыбнулся.

— Я так и думал, что ты это скажешь… После этого он помолчал мгновение, потом покачал темноволосой головой. — Не могу найти красивых слов, чтобы убедить тебя, — медленно сказал он. — Я прошу тебя остаться здесь, со мной, и не возвращаться в Англию и все! А единственный аргумент, который подвернулся на язык, — денежный.

— Только неискренние люди могут гладко говорить, когда хотят чего-то добиться.

Эти слова сами слетели с ее губ, но, казалось, порадовали его. Он обнял ее крепче, склонил свою темную голову, и сквозь шелк блузки она почувствовала тепло его рук.

— Я не думаю, что неприятен тебе физически, — последовала небольшая пауза. — Или да?

— Нет.

— Ты потеряла человека, которого любишь, — он почувствовал, как она напряглась под его рукой, и неверно понял причину. — Но жизнь в Карастрано может быть такой полной, а время убивает любую боль. Я сам знаю это.

Ли повернулась так, чтобы видеть его лицо.

— Ты очень любил ее?

Руис улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Я думал, что любил, но все это давно умерло. Человек думает, что боль будет длиться вечно, но… — он пожал плечами, — однажды она уходит, и человек понимает, что любовь просто романтический миф.

— И теперь ты совсем не веришь в любовь? — тихо спросила Ли.

— В идеалистическую любовь, в которую верят романтики? — он снова покачал головой. — Если мужчина и женщина находят, что им хорошо жить вместе, разве этого недостаточно?

— Наверное, так, — согласилась Ли, но ей хотелось сказать, что все его рассуждения неверны. Любовь существует и приходит только однажды. Это увлечение умирает, так же как и ее увлечение Брюсом — легко и быстро, столкнувшись с настоящей любовью.

Тень беспокойства скользнула по ее лицу, потому что он повернул ее так, чтобы видеть более отчетливо выражение ее глаз, потом руки его еще крепче обняли ее и, наклонив голову, он поцеловал ее, как в тот вечер в Корвестоне. Снова между ними вспыхнуло пламя, быстрой волной понесло их от берега реальности, далеко в море очарования, пока порыв страсти объединял их вековечной связью.

Через некоторое время он отстранился и посмотрел на ее вспыхнувшее лицо. Она заметила мимолетную нежную улыбку и опустила глаза.

— Это… чтобы убедить меня? Мгновение он как будто думал над ее вопросом, потом покачал головой.

— Нет. Я думаю, это для того, чтобы доказать тебе, что даже боль потери любимого может забыться.

Она оставалась в его руках и сожалела, что не может сказать ему, что Брюс теперь ничего для нее не значит. Но как могла она признаться ему в любви, когда он ничего не сказал о своей любви к ней, хотя взаимная страсть друг к другу вспыхивала моментально? Она была благодарна уже и за то, что он находил ее достаточно желанной, чтобы хотеть ее. Пока она еще не могла чувствовать боли оттого, что он ее не любит — хотя боль может прийти позже, — потому что он явно желал ее. Было бы невыносимо, если бы он попросил ее остаться в Карастрано и подарить ему сына и при этом не испытывал бы к ней никаких чувств.

Попытка Ли заставить Руиса понять его долг по отношению к Карастрано обернулась по-другому, не так, как она ожидала, но Ли не жалела, что это произошло именно так.

— Это… только ради Карастрано? — услышала она собственный голос, спрашивающий немного испуганно, и не могла не почувствовать, что это глупый вопрос, тем более что она сама постоянно подчеркивала, что это надо для Карастрано и ни для чего другого.

Он помолчал и внимательно смотрел на нее, потом покачал головой, как будто только сейчас начал понимать что-то.

— Не совсем, — медленно сказал он, как бы все еще удивляясь, что для этого могут быть какие-то иные причины. — Может быть, еще и потому, что ты стала частью моей жизни. Даже, если мы не можем любить, я думаю, что мы сможем быть счастливы вместе. — И он наклонил голову и снова поцеловал ее, запустив пальцы в ее волосы на затылке и держа ее голову так, что она не смогла бы отвернуться, хотя она и не делала такой попытки, а ответила на его поцелуй.

— Это будет так трудно? — спросил он, когда, наконец, оторвался от ее губ, но когда она попыталась говорить, он покачал головой и нежно улыбнулся. — Не старайся решить сразу. Мы вернемся в Карастрано, и ты подумаешь об этом. — Он повернул ее к стоящим рядом лошадям. — И тогда, может быть сегодня, ты дашь мне ответ, который я хочу услышать.

Они ехали обратно в Карастрано и, как он велел, Ли думала об этом, хотя и могла дать ему ответ сразу же. Оставить Карастрано и позволить кому-то другому занять ее место в его жизни было для нее все равно, что собственными руками вырвать свое сердце.

Когда Руис пришел к ней ночью, окна были открыты и легкое дуновение ветра доносило до нее аромат роз Карастрано. Если бы ей пришлось уехать, она знала, что навсегда запомнит этот запах, но никогда не сможет забыть Руиса.

Ли сидела перед зеркалом, расчесывая длинные блестящие волосы, когда Руис вошел в комнату. Она невольно замерла, рука ее застыла в воздухе, и он взял щетку из ее руки, присев сбоку на длинную скамью перед туалетным столиком.

— Позволь мне сделать это.

Ли сидела совершенно неподвижно, пока Руис водил щеткой по шелковистым волосам. Вдруг он уронил щетку и поднял нежную волну к своему лицу и, склонив голову, прижался к ней темной загорелой щекой.

— У тебя прекрасные волосы… Никогда не стриги их.

— Я несколько раз склонялась к этому, — неуверенно проговорила Ли, не совсем понимая, что говорит. — С ними много возни.

— Они очень красивы, и это так женственно, — сказал он. — Мне не нравятся короткие стрижки. Ли улыбнулась этому, но все еще очень неуверенно.

— Говорят, «волос длинен, а ум короток».

— Я мог бы привести пример в опровержение этой поговорки. Когда-то у меня была очень энергичная и исполнительная секретарша… но ей я предпочитаю мою совершенно очаровательную жену, — добавил он хрипло. Ли почувствовала легкую дрожь.

— Когда я, раньше, работала на тебя, я никогда не думала, что может быть такое.

— Думаю, мы оба прятались друг от друга, — тихо сказал он. Потом вдруг засмеялся, забавляясь над самим собой:

— А они хитрые, эти старики. Интересно, он знал, что так получится?

— Может быть, и знал. — Ли быстро взглянула на него, потом снова отвела взгляд, стесняясь встретиться со взглядом его темных горячих глаз. — Ты… ты не против?

Руис покачал головой и снова улыбнулся.

— Нужно быть дураком, чтобы желать вернуться сюда одному и прожить всю остальную жизнь в одиночестве. Я рад, что не сделал ошибки и не отпустил тебя назад в Англию. — Потом он взял ее за плечи, и темные глаза стали внимательно вглядываться в ее лицо. — А ты, Ли Алдорет? Ты не против того, что все так получилось?

— Нет, я совсем не против, — сказала она очень тихо, и казалось, это было достаточным ответом, потому что он отпустил ее плечи и, крепко обняв ее, склонил голову и прижался губами к теплому изгибу ее шеи.

Для начала этого было достаточно, и, если судьба будет милостива, позже придет любовь.