Сообщение, на автоответчике Джоанны Крейг на первый взгляд ничего особенного не содержало. Хотя тон адвоката свидетельствовал об ином.

— Миссис Крейг, — произнес адвокат. — Это Хэл Симмонс. Наши следователи, похоже, узнали некоторые интересные подробности, о которых я хотел бы поговорить с вами. После полудня я буду в офисе. Прошу вас, позвоните мне, когда найдется время.

После того как были улажены все связанные с похоронами матери юридические вопросы, они с Симмонсом почти и не разговаривали. Теперь она нашла в телефонном справочнике номер его конторы, позвонила, там было занято. Тогда она позвонила швейцару и попросила вызвать ей такси.

Секретарша, сидевшая в приемной Симмонса, помнила Джоанну еще по тем временам, когда та была здесь частой гостьей — пыталась уладить дела, каких даже после смерти самых пунктуальных людей находится немало. А мать Джоанны Крейг была женщина эксцентричная, подчас забывала о том, что́ с ней было вчера, зато хорошо помнила то, чего с ней и вовсе не случалось. Ее психиатр называл это «старческим слабоумием». Джоанна возражала на это: мать вовсе не старуха. А психиатр отвечал ей: «На долю вашей матери выпало много переживаний. А разум у нее и всегда-то был… Ладно, скажем так — у вашей матери всегда был особый склад ума».

Впрочем, причину происшедшего с матерью Джоанна знала. Причиной была смерть Джона Кларка, отца Джоанны, и то, как родные Кларка обошлись с ее матерью. Как будто ее безутешного горя после гибели возлюбленного им было недостаточно и нужно было ее еще помучить. Да и на дочери Джона все это тоже сказалось.

Дело даже не в деньгах, убеждала себя Джоанна. Бог с ними, с деньгами. Жестокость — вот что возмущает. И высокомерие. И успокоится она только тогда, когда будет восстановлена справедливость по отношению к ее матери. Она этим людям обязательно отомстит. И может быть, Симмонс наконец подскажет ей, как это сделать.

Хэл Симмонс поднялся с кресла, стоящего перед старым обшарпанным письменным столом. Высокий, широкоплечий — мать всегда говорила, что ему можно доверять. И Джоанна доверяла.

— Миссис Крейг, — произнес он с улыбкой. — Присядьте. Я не хочу слишком обнадеживать вас. Однако мне представляется, что у нас появилась некая зацепка.

Джоанна почувствовала внезапную слабость в ногах:

— Зацепка?

— Похоже, мы обнаружили один из тех бриллиантов.

Джоанна села. Закрыла глаза.

— Бриллиантов? — чуть слышно переспросила она.

Симмонс не сводил с нее глаз. Джоанна теперь смотрела в окно, на запруженные машинами улицы Вашингтона, на затянутое тучами небо.

— Вы ведь помните, ваш отец перевозил драгоценные камни в пристегнутом к его запястью чемоданчике. И мне кажется, что, если мы обнаружим их… — Симмонс замолчал, подыскивая нужные слова, — ну, в общем, такая находка помогла бы нам обнаружить и его останки. Так вот, теперь мы кое-что знаем об алмазах. Хотя, возможно, это всего лишь слухи.

Джоанна выпрямилась в кресле:

— Расскажите мне все, что вам удалось узнать. И что нам, по вашему мнению, следует предпринять.

Симмонс посмотрел на нее задумчиво:

— Вы хотите, чтобы я говорил как добрый друг вашей матери или как адвокат?

Джоанна обдумала его вопрос.

— Как адвокат, — сказала она. — Хотя из этого не следует, что вы не остаетесь моим добрым другом.

Симмонс вздохнул:

— В таком случае я должен сообщить вам, что если вам удастся найти останки отца, с помощью которых можно получить данные о его ДНК, тогда, по моему мнению, мы сможем снова потребовать по суду возвращения вам недвижимости. Эти данные, а также письма, что оставила вам мать, дадут нам возможность доказать, что вы являетесь прямой наследницей Джона Кларка, а стало быть, и прямой наследницей его отца. Вследствие чего вы вправе притязать на недвижимость, принадлежащую семейству Кларка. И в связи с этим можете доставить большие неприятности Плаймейлу и, судя по тому, что я слышал о его безобразном обращении с известным вам фондом, возбудить против него дело о финансовой несостоятельности, а возможно, и уголовное дело тоже.

Джоанна Крейг улыбнулась:

— По-моему, все это как-то не по-христиански. Однако идея мне нравится. И даже очень.

Симмонс пожал плечами:

— Мне кажется, единственный способ отыскать останки вашего отца — найти человека, в руки которого попал чемоданчик с алмазами. Мы знаем, что этот контейнер был пристегнут к запястью вашего отца. Постарайтесь его найти. Сейчас, похоже, у нас наконец-то появилась такая возможность. Однако должен предупредить вас: старик Плаймейл тоже прознал об этом. Он сделает все, чтобы вам помешать.

— Значит, вы советуете мне отыскать алмазы?

— Как ваш адвокат — да.

— А как друг?

Хэл Симмонс покачал головой:

— Джоанна, как друг вашей матери, а теперь и ваш друг, я посоветовал бы вам вернуться домой и обо всем забыть. И на этом успокоиться. Даже с учетом того, что некий алмаз вдруг всплыл на поверхность, шансы найти тело вашего отца невелики. А гоняться за тем, к чему Плаймейл вас подпустить не хочет, все равно что гоняться за крокодилом в его собственной реке.

— Тогда просто подскажите мне, с какого конца за это взяться. С чего начать.

Симмонс вздохнул:

— Ну что же, слетайте в Нью-Мексико, поговорите с человеком, которому принадлежал этот алмаз. Он сидит в Гэллапе, в тюрьме округа Маккинли, ожидая приговора по обвинению в убийстве. Вот с него и начните.

Сидевший в пляжном шезлонге Брэдфорд Чандлер резко повернулся. Старый прохвост произнес наконец что-то интересное. Что-то насчет алмазов?

Чандлер слушал вполуха, он наслаждался приятным покоем: легкий морской бриз, теплое солнце, а у кромки прибоя — загорелая фигуристая девица в бикини, состоящем из двух узких ленточек. Как приятно оказаться вдруг здесь, на этом частном пляже. Среди всей этой роскоши. А ведь Брэдфорду Чандлеру судьбой предназначено жить в роскоши! Но он почему-то не живет. Во всяком случае, пока.

— Алмазы? — произнес Чандлер. — Да откуда взяться алмазам в этих краях?

— Мистер Чандлер, — перебил его старик. — Вы слушали меня невнимательно. Меня интересует только один алмаз. И если бы я знал, откуда он взялся, вы не сидели бы сейчас в тенечке, глазея на одну из моих красавиц.

Старика, расположившегося рядом в шезлонге, звали Дэном Плаймейлом. Сняв солнечные очки, он уставился на Брэда — широкое, загорелое лицо его было суровым, волосы и брови белые, глаза как кусочки синего льда. Брэдфорду он напомнил покойного отца. Плаймейл был из людей той же масти. Англосаксы, привыкшие повелевать. Или, как с гордостью говорил отец: «Мы, люди из породы хищников».

Чандлер-старший скончался вот уже девять лет назад. Увы, незадолго до смерти он изменил завещание — и вычеркнул из него имя Брэдфорда.

— Я только что сказал вам, что желаю выяснить, откуда взялся этот алмаз, — продолжал Плаймейл. — И готов обсудить с вами подробности сделки. А вы, похоже, не готовы выслушать меня.

Никто и никогда еще не разговаривал с Чандлером подобным тоном.

— Я вас выслушал, — ответил он. — Но вы же сами сказали, что вам известно, где именно находится алмаз. Его хранят, как улику, в каком-то захолустном городишке штата Нью-Мексико. Правильно?

— Неправильно, — ответил Плаймейл. — Я не спрашивал, где алмаз. Я хочу знать, откуда он взялся.

Плаймейл отхлебнул из бокала. Что за напиток? Что-то холодное, зеленоватое.

Затем откинулся на спинку шезлонга, вытащил из лежавшего на столе плоского чемоданчика папку и принялся просматривать ее содержимое.

— Пора сказать то, что вам надлежит знать. Однако сначала уделим несколько минут вашей биографической справке.

— Справке? — удивился Брэдфорд. — Я не посылал вам никакой…

— Разумеется, не посылали, — Плаймейл насмешливо глянул на Брэдфорда. — Разумные люди у кандидатов биографических справок не запрашивают. Они получают информацию от тех, кому хорошо знаком предмет. От тех, кому можно доверять.

— О! — только и мог сказать Брэд.

— Вот, к примеру, — продолжал Плаймейл. — Насчет вашего ареста — дело было в Швейцарии, на горнолыжном курорте. Пьянство, нарушение общественного порядка и нападение на сотрудника службы безопасности.

Он приподнял брови:

— Вы бы стали об этом упоминать в биографической справке?

— Нет.

— Тут сказано: «Чандлер откупился». Это верно?

— Верно.

— Какой именно Чандлер? Вы или ваш папочка?

— Ну, организовал это я, — ответил Брэдфорд.

— На папины деньги?

— Разумеется. — Чандлеру все меньше нравилось то, как складывается разговор.

Плаймейл перешел к другой странице.

— Беннингтонский колледж. Вы провели там три года. И похоже, завязали полезные знакомства.

Он почитал немного, потом хмыкнул:

— Но хороших отметок не вижу. На зубрежку вы время не тратили.

Новая страница.

— «Скипперс инкорпорейтед», — прочитал Плаймейл. — «Беглецы инкорпорейтед». Откуда такое название?

— Так мы ими и занимаемся. Охотимся за теми, кто удирает, выйдя под залог, за проворовавшимися служащими. И прочими неудачниками. Находим их. Доставляем куда следует. И получаем премию.

— Именно так вы со «Скипперс» и познакомились? Когда попали под суд по обвинению в преступном нападении и портлендский судья выпустил вас под залог в сто тысяч долларов. Значит, вы тогда сбежали? Тут об этом сказано как-то расплывчато.

— Никуда я не убегал, — ответил, начиная нервничать, Чандлер.

Он уже понимал, что Плаймейл выбрал его не за гражданские добродетели. И надеялся, что люди, которых Плаймейл подрядил, чтобы покопаться в его прошлом, не стали особенно присматриваться к той портлендской истории. Был, правда, один детектив из отдела убийств, которого это дело очень и очень интересовало.

Плаймейл смотрел на него, ожидая объяснений.

— Я заплатил за поручительство десять тысяч, — сказал Чандлер. — И явился в суд вовремя. Обвинения были сняты за отсутствием доказательств. «Скипперс» оставили мои десять тысяч себе, а внесенный за меня залог им вернули обратно. И все были довольны.

Плаймейл нахмурился:

— За отсутствием доказательств? Тут сказано, что у пострадавшего была сломана челюсть, рука, несколько ребер, на теле обнаружено множество ссадин. На мой взгляд, доказательств более чем достаточно.

— Он не явился в суд.

— Почему?

— Насколько мне известно, здоровье не позволило, — ответил Чандлер.

Он ожидал следующего вопроса. Плаймейл, вероятно, понял, в чем подозревали Чандлера: в том, что он-то и позаботился, чтобы пострадавший не явился в суд. У него имелся наготове ответ, однако вопроса не последовало.

— Тогда вы и начали работать на «Скипперс»?

— Да, верно, — ответил Чандлер, радуясь, что опасность миновала.

— Похоже, им нравился ваш стиль работы.

— Еще бы не нравился! Я работал на совесть.

— Необычная карьера, не так ли? Я имею в виду, для мальчика из частной школы. Экзетер, не так ли? Разве не предполагалось, что вы подыщете себе в выпускном классе невесту, найдете работу на Уолл-стрит? Что-нибудь, способное оградить вас от обвинений в преступных нападениях?

— Наверное, — отозвался Чандлер. Ему все эти расспросы порядком надоели.

— Вам ваша работа нравится?

— Да, — кивнул Чандлер. — Когда ищешь сбежавших из-под залога, скучать не приходится. Есть возможность пошевелить мозгами. Чаще всего беглецы вовсе не хотят, чтобы их отыскали.

— Это я заметил, — сказал Плаймейл. — В двух случаях не обошлось без стрельбы.

— Ну да, — согласился Чандлер, уже уверенный в том, что из-за этого Плаймейл и обратил на него внимание. — Они стреляют и мажут, ты стреляешь и попадаешь. Иначе смысла нет.

— И в обоих случаях полиция вас оправдала.

— Разумеется, — сказал Чандлер. — Так или иначе, ты же защищаешь закон, действуешь в пределах самообороны, а копы понимают, что одним выстрелом ты избавил их от кучи забот и от расходов на судебный процесс.

— Ну хорошо, — сказал Плаймейл, закрывая папку и убирая ее в чемоданчик. — А теперь послушайте, с чем вы будете иметь дело на этот раз.

Юридическая фирма Плаймейла, сказал он, является представительницей фонда, унаследовавшего состояние Кларка-старшего. К сожалению, в завещании Кларка имелся пункт, согласно которому, если единственный отпрыск старика или потомки этого отпрыска переживут старика, состояние отойдет ему — или им, — а не фонду.

— А как же вдова?

— Жена Кларка умерла еще раньше, — сказал Плаймейл. — «Единственным отпрыском» был Джон Кларк. Когда его папаша услышал, что Джон пропал без вести после авиационной катастрофы, его хватил удар. И пока шли поиски уцелевших, он скончался. Поскольку других потомков у Кларка не было, наш фонд унаследовал миллиарды, включая недвижимость и ценные бумаги.

— История вроде довольно простая, — заметил Брэд.

— Была простой. Но все изменилось. Откуда ни возьмись появляется женщина и подает гражданский иск. Заявляет, что фактически является снохой старика, что она беременна, а ребенок ее станет прямым потомком Кларка. И она рассчитывает, что состояние достанется ее младенцу. Вы меня внимательно слушаете?

— Да вроде, — ответил Чандлер.

— У этой женщины имелась пачка любовных писем от сына старика Кларка. Экспертиза подтвердила, что написаны они были рукой Джона Кларка. Адресатом всех являлась истица. В письмах выражалась радость по поводу скорой женитьбы, имелись также кое-какие намеки на их интимную связь. В последнем письме сказано, что на следующий день Джон Кларк вылетает из Лос-Анджелеса домой, что везет ей в подарок чудное обручальное кольцо с бриллиантом и что по приезде они сразу же поженятся. Поженятся еще до рождения ребенка.

Плаймейл отхлебнул из своего бокала с загадочной зеленоватой жидкостью и продолжил рассказ:

— По-видимому, о ребенке он знал. И собирался сделать все, чтобы ребенок считался законнорожденным. На наше счастье, он слишком долго собирался. А после выбрал не тот самолет. Джон Кларк вылетел из международного аэропорта Лос-Анджелеса самолетом компании «Трансуорлд эрлайнс». Самолет взлетел в девять утра и взял курс на Канзас-Сити, далее на Нью-Йорк. Невеста ждала Джона в аэропорту. Ждала долго. И наконец служащие авиакомпании объявили о пропаже самолета.

Крушение произошло в июне пятьдесят шестого. Самолет «Сьюпер констеллейшен» компании «Локхид». Вы наверняка еще застали такие. Четыре двигателя, три хвостовых руля. Примерно через день этот тройной хвост обнаружили в Аризоне, посреди Большого каньона, а остатки кабины отыскались примерно в полукилометре от него, вверх по реке. Все остальное разбросало по скалам.

— То есть вы хотите сказать, что Кларк погиб при авиакатастрофе, однако бриллианта при нем так и не нашли? Я правильно понял? А что, собственно, произошло с самолетом? Прямое попадание молнии?

— Прямое попадание «Дугласа Ди-Си-7» компании «Юнайтед эрлайнс». Он вылетел из Лос-Анджелеса минут на пять раньше. Оба самолета шли на высоте примерно шесть тысяч четыреста метров, оба направлялись к Восточному побережью. Вокруг бушевали грозы. Никто не знает, как это случилось, однако люди, проводившие расследование, пришли к выводу, что один из пилотов, а может, и оба отклонились от курса, чтобы пассажиры могли получше рассмотреть каньон. Так или иначе, сто двадцать восемь человек погибло. Все, кто находился на двух бортах. Самая страшная на тот момент авиакатастрофа. Тела или даже части тел разбросало по скалам.

Плаймейл замолчал, внимательно посмотрел на Чандлера:

— Вы разве об этом не слышали?

— Слышал, но немного, ведь эта катастрофа произошла еще до моего рождения.

— Что ж, в свое время она стала главной сенсацией года, — Плаймейл хмыкнул. — Настоящим шоу.

Плаймейл снова отхлебнул из бокала. Чандлер ждал продолжения. Когда же наконец старый хитрец доберется до алмаза?

— Багаж дождем падал на землю, — продолжал Плаймейл. — Чемоданы, сумки, клетки с домашними животными. В одной из найденных спасателями оказался бульдог. В другой попугай. Все это было разбросано по земле — как будто град выпал.

— Значит, Джон Кларк тоже упал?

— Дурацкий вопрос, — произнес Плаймейл. — На земле оказались все.

— А бриллиант, который он вез для невесты, находился при нем?

— Возможно. Кларк же написал, что привезет его. Из Лос-Анджелеса он вылетел с бриллиантом. Так что деться этому камушку было некуда.

— Послушайте, — сказал Чандлер. — Мне все же хочется понять, что это за работа, ради которой вы меня сюда зазвали. Насколько я понимаю, вам нужно, чтобы я что-то нашел. Возможно, все еще живого Джона Кларка. Возможно, то, что осталось от его трупа, если он действительно летел в том самолете. Или же я должен поискать алмаз, который он вез своей даме сердца?

— Плохо угадываете, — ответил Плаймейл. — Сидите-ка лучше спокойно и слушайте.

— А вы не загадывайте дурацких загадок, — сказал Чандлер.

— Я хочу, чтобы вы нашли левую руку Кларка, — заявил Плаймейл. И засмеялся. — Как вам такое задание? А если вы ее не найдете, мне нужна твердая уверенность, что и никто другой не найдет.

— Ладно, — кивнул Чандлер.

— Судя по всему, левую руку Кларка оторвало. Как и когда — не важно. Важно, что это левая рука, потому что к левому запястью был пристегнут ящичек для перевозки ценностей. В таких ящичках обычно курьеры перевозят секретные материалы. Торговцы драгоценностями и крупные валютные брокеры тоже ими пользуются. Ящичек пристегивается к запястью, запирается, и добраться до содержимого может только тот, у кого есть второй ключ.

— Понятно, — сказал Чандлер.

— Так или иначе, через некоторое время после катастрофы один человек, работавший в каньоне, заметил человеческую руку, по локоть торчавшую из кучи плавника и сора у одного из порогов реки Колорадо. На запястье был наручник, а к нему был цепочкой прикреплен ящик. Однако подобраться к руке тот человек не смог. На следующий день он вернулся туда с помощниками, однако вода поднялась и весь сор смыло. И руку вместе с ним — так мы, во всяком случае, предполагаем. Но почем знать? Может, кто-нибудь другой успел ее выудить.

— И забрал себе ящик с бриллиантами?

Плаймейл покачал головой:

— Возможно. Во всяком случае, на этом первая часть истории заканчивается.

— Но для чего Джону Кларку понадобился такой ящик? — спросил Чандлер. — Кольцо для невесты он мог привезти и в кармане.

— Кларк ведал частью принадлежавшего его отцу ювелирного бизнеса. И в Лос-Анджелес он летал для того, чтобы доставить оттуда партию бриллиантов «особой огранки» — для богатых покупателей. Лучшие из лучших, бело-голубые камни, особым образом ограненные. Сколько я помню, в страховой претензии было перечислено более семидесяти таких камней, каждый весом от двух карат. Компания, страховавшая перелеты, выплатила максимальную сумму страховки от потерь — сто тысяч долларов. Разбирающиеся в ювелирном бизнесе люди считают, что эти камни даже по тогдашним ценам стоили в сотни раз больше. Сколько они стоят сейчас, не знает никто. За самый маленький из них, возможно, удалось бы получить двадцать тысяч.

Чандлер заметно оживился.

— И что, так никто их и не нашел?

— Во всяком случае, никто не признался. Никто не объявил о находке и не вернул камни законному владельцу, — ответил Плаймейл. — В том-то все и дело. Возможно, их нашли, и мы пытаемся выяснить, у кого они теперь.

Чандлеру все это казалось бессмыслицей. Что-то темнит старик, подумал он.

— По-моему, если кто-то нашел их, то давно уже обратил в наличность, — сказал Чандлер. — А как считаете вы?

— Если бы камни попали на рынок, нам бы об этом стало известно. Семья Кларка и страховая компания внимательно следят за торговлей алмазами. В США, в Европе и где угодно. Монополия «Де Бирс» тоже держит ухо востро, а камни эти — большая редкость, из-за дороговизны и из-за особой огранки. Их бы сразу заметили. Но они так нигде и не появились. — Плаймейл взглянул на Чандлера. — Во всяком случае, до тех пор, пока при ограблении в Нью-Мексико не был обнаружен один из них.

— Ага. Наконец-то добрались до самого главного.

— Руку тоже никто не нашел, — продолжал Плаймейл.

Чандлер рассмеялся:

— Кого волнует эта дурацкая рука?

— Меня. И вас будет волновать, если вы возьметесь за это дело.

Плаймейл умолк, ожидая, когда Чандлер спросит почему.

— Почему?

— Бриллианты всего лишь дают возможность вернуть утраченные деньги, — ответил Плаймейл. — Это мелочь. А вот рука — вещь посерьезнее.

Чандлер казался озадаченным.

— Дочь той женщины, на которой Кларк собирался жениться, связана со всякими экстрасенсорными делами. Ее зовут Джоанна Крейг. Живет в Нью-Йорке. Она дала в газетах в районе Большого каньона несколько объявлений, известила сотрудников национального парка, проводников и прочих, что нашедший руку получит награду.

— Ничего себе, — сказал Чандлер. — А зачем это ей?

— Она уверяет, что получила с того света послание от Кларка-младшего. Дух Кларка якобы сказал ей, что утрата руки причиняет ему страдания. Сказал, что она его дочь и должна найти эту руку и захоронить ее рядом с прочими его останками.

Чандлер невольно улыбнулся.

— Так она рассказывает, — сказал Плаймейл.

Чандлер ухмыльнулся:

— Так можно же откопать где-нибудь кости неважно чьей левой руки и получить за них награду. Готов поспорить, вам такая мысль тоже в голову приходила.

— Разумеется, — сказал Плаймейл. — А вы не такой тугодум, каким кажетесь. Разумеется, это ничего нам не даст. Согласно ее объявлениям, Кларк за несколько лет до смерти сломал левое предплечье. Рентген и все такое. Так что чужая рука не подойдет.

— Ну ладно, — сказал Чандлер. — Вы все-таки объясните, что вам от меня требуется. И что будет иметь с этого Брэдфорд Чандлер.

— Вы не обратили внимания на то, что я упомянул о гражданском иске? Ну так обратите теперь. Тут все осложнилось. Старик Кларк был вдовцом. Ни одного близкого родственника, кроме сына — Джона. Возбудив то давнее дело, мать Джоанны Крейг заявила, что Джоанна — дочь Джона Кларка. А значит, Джоанна Крейг — внучка старика Кларка, и это делает ее «прямым потомком» и наследницей семейного состояния.

Чандлер, не сводя с Плаймейла глаз, произнес:

— Так, кое-что проясняется. Стоит ли мне спрашивать, кому принадлежит сейчас состояние Кларка?

— Согласно его завещанию, в отсутствие прямых потомков деньги отошли к некоммерческому благотворительному фонду, который мы помогли ему создать. Я вам об этом уже говорил.

— Ага, — сказал Чандлер. — А распоряжаетесь деньгами вы?

Плаймейл ушел от ответа.

— Мать Джоанны Крейг наняла адвоката, однако, кроме пачки старых писем, предъявить суду ей было нечего. Чтобы выиграть дело, одних писем оказалось недостаточно. Мы пытались с ней договориться. Она отвергла наше предложение, на том все и кончилось.

Плаймейл замолчал, помахал рукой, требуя, чтобы ему принесли еще выпивки. Чандлер смотрел на прибой, на девушку в трусиках «танга», возвращавшуюся назад, на этот раз вместе с другой девушкой в таком же наряде. Обе смотрели в его сторону.

Принесли выпивку. Плаймейл сделал глоток. Хлопнул по руке Чандлера:

— Вот почему мы не стали тогда искать руку. А теперь ученые уверяют, что могут получить из старых костей данные по ДНК. Вы понимаете, что это значит?

Чандлер кивнул, но Плаймейл все равно пустился в объяснения. Утраченная левая рука Джона Кларка может стать доказательством того, что Джоанна Крейг действительно внучка старика — вот что это значит.

А кроме того, думал Чандлер, если руку найдут, еще один старик, Плаймейл, лишится возможности распоряжаться огромной суммой денег. А может, и того хуже: суд может потребовать отчета о том, что делал с такой кучей денег «некоммерческий благотворительный фонд», пока Плаймейл им руководил.

Чандлер смотрел на девушек в бикини, однако все мысли его были об одном: об этом несметном богатстве.