От автора

Четвертого мая 1998 года полицейский Дейл Клэкстон из городка Кортез, штат Колорадо, остановил угнанную водоналивную цистерну. Трое угонщиков изрешетили его пулями. В ходе организованного полицией преследования были убиты три помощника шерифа, один из преступников покончил с собой, а двоим другим удалось затеряться в пустынной гористой местности на границе штатов Юта и Аризона. Облавой на бандитов занялось ФБР, и вскоре в ней уже участвовало пять сотен сотрудников как минимум двадцати трех правоохранительных служб — федеральных, полиции штатов и резерваций индейских племен, а также вольные охотники, привлеченные объявленной ФБР наградой в 250 000 долларов.

По словам опытного шефа полиции резервации навахо Леонарда Батлера, облава «обернулась цирком». Отряды преследователей, как выяснилось, гонялись по следам, оставленным их коллегами, поскольку не могли связаться друг с другом из-за путаницы в распределении радиочастот. Местных полицейских, знающих этот край, посадили дежурить на дорожных кордонах, предоставив отрядам, переброшенным из других городов, плутать по совершенно незнакомым им каньонам. Облава продолжалась не один месяц.

Когда я пишу эти строки, беглецы по-прежнему на свободе. Бестолковая же облава 1998 года еще жива в памяти придуманных мной персонажей.

Тони Хиллерман

 

Глава первая

Помощник шерифа Тедди Бай простоял, глядя в ночь, минуты три, когда заметил, что из темноты за ним наблюдает Кап Стоунер.

— Воздухом дышу, — сказал Бай. — Внутри накурено — хоть топор вешай.

— Какой-то ты сегодня дерганый, — заметил Кап, подошел и встал рядом в дверном проеме. — Вам, молодым неженатикам, вроде как не о чем беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь.

— Разве что о том, как бы бобылем не остаться, — продолжал Кап.

— Кому-кому, а мне это не грозит, — возразил Тедди и посмотрел на Капа, пытаясь понять по выражению его лица, о чем думает старик.

Но тот глядел на автостоянку казино «Юта», обратив к напарнику левую сторону лица со щеточкой седых усов и корявым шрамом на скуле, которым, по словам Капа, его наградила одна дамочка: он задержал ее за езду в нетрезвом виде, а та вытащила из косметички пистолет и пальнула. Это произошло лет сорок назад — Стоунер к тому времени прослужил в полиции штата Нью-Мексико всего только пару лет и еще не уяснил, что, если хочешь выжить, следует ожидать подвоха от всех без исключения представителей человеческого рода. Теперь Кап Стоунер, бывший начальник полиции округа, подрабатывал к пенсии, возглавляя службу безопасности игорного заведения в резервации Сазерн-Ют. В свободные от дежурства ночи здесь работал и Тедди.

Кап вглядывался в темноту.

— Видел сполохи? — показал он. — Еще слабые. Должно быть, далеко над Ютой. Время-то уже подоспело.

— Ага, — согласился Тедди. Он хотел, чтобы Кап ушел.

— Пора бы уже подуть муссонам, — рассуждал Кап. — Сегодня тринадцатое? Удивительно, сколько народу съезжается сюда попытать счастья в пятницу тринадцатого.

Тедди молча кивнул, чтобы не поддерживать разговора. Но Кап и не ждал от него ответа.

— С другой стороны, нынче день получки. Им невтерпеж спустить содержимое конвертов. — Взглянув на часы, он сообщил: — Три тридцать три. Вот-вот инкассаторы за выручкой приедут.

А Тедди подумал, что маленький голубой «форд-эскорт» должен был появиться в западном углу стоянки уже несколько минут назад.

— Ну, пойду погляжу. Воров попугаю, — сказал он.

В западном углу стоянки Тедди не обнаружил ни воров, ни «форда-эскорта». Оглянувшись на вход с табличкой «Только для служащих», он уже не увидел в проеме Капа. Ладно, несколько минут опоздания — сущий пустяк, мало ли что могло случиться. Тедди наслаждался прозрачностью воздуха, предрассветной горной прохладой, любовался редкими сполохами над горами. Он вышел за пределы освещенного участка проверить, хорошо ли помнит картину небесного свода середины лета. Большинство созвездий находилось именно там, где он и ожидал. Тедди знал их американские названия и несколько на языке навахо, которым его научила бабушка. Это время ночи бабушка называла «глубокая тьма», но в бледном свете поздней луны уже проступал силуэт горы Слипинг-Ют — Спящий Индеец.

Тедди услышал, как где-то засмеялись. Хлопнула дверца машины. Звук повторился. Два автомобиля тронулись со стоянки. В соснах на холмах за казино койоты завели свой визгливый, с тирольскими переливами, концерт. На стоянку «Для служебного транспорта» въехал и остановился пикап. Послышался лязг — что-то выгружали из кузова.

Тедди нажал подсветку на часах. Три сорок шесть. Задержка маленькой голубой машины вызывала у него недоумение.

На освещенном участке появился мужчина в рабочем комбинезоне, он нес раздвижную лестницу. Приставив лестницу к стене казино, он мигом взобрался на крышу. Электрик, подумал Тедди. Видно, что-то не так с кондиционерами.

— Эй! — окликнул он рабочего и направился к лестнице. Подъехал еще один пикап с большим кузовом, настоящий

грузовик. Дверцы кабины открылись. Вышли двое мужчин в рабочей солдатской одежде. Наверное, из Национальной гвардии. Что это они несут? Они быстро шли к двери с табличкой «Только для служащих». Но снаружи на двери не было ручки — дверь вела в помещение, где считали и паковали деньги, и открывали ее, да и то изнутри, только важные лица вроде Капа Стоунера.

Стоунер как раз появился из боковой двери.

— Кто это там? Что за… — заорал он, указывая на крышу.

— Эй! — крикнул Тедди и быстро пошел навстречу двум мужчинам, на ходу расстегивая кобуру. — Что…

Мужчины остановились. Тедди увидел, как сверкнули выстрелы и Кап Стоунер повалился на спину. Мужчины развернулись к Тедди. Он все еще возился с кобурой, когда его прошила первая пуля.

Сержант Джим Чи из полиции резервации навахо чувствовал себя на все сто. Он только что вернулся из семнадцатидневного отпуска на Аляске. Ему повезло — из Туба-Сити его перевели на прежнее место, в родной Шипрок. И от отпуска оставалось еще пять дней. Извлеченный из холодильника кусок тушеной баранины приятно шкворчал на газовой плитке. Кофе закипал, распространяя аромат не менее восхитительный, чем запах баранины.

Он вывалил баранину в миску, налил кофе — и почувствовал себя еще лучше, включив новости. Опасение, да что там — жуткий страх при мысли, что в скором времени его притянут к еще одной облаве под руководством ФБР, развеялся. Телеведущий сообщал, что парни, ограбившие казино в резервации Сазерн-Ют примерно тогда, когда Чи улетал с Аляски, в настоящее время находятся, «вероятно, за несколько сотен километров от места преступления». Другими словами, благополучно покинули территорию Фор-Корнерс и забрались так далеко, что Чи легко мог о них забыть.

Красивый молодой диктор изложил версию ФБР: «Источники сообщают, что трое бандитов угнали маленький одномоторный самолет с ранчо севернее ручья Монтезума-Крик в штате Юта. Поиски самолета ведутся. ФБР просит всех, кто располагает сведениями о его местонахождении, связаться с Бюро».

Чи подъедал баранину, прихлебывал кофе и слушал описание самолета: «Угнан старый темно-синий одномоторный моноплан. По всей видимости, грабители забрали его из фермерского ангара, чтобы бежать куда-нибудь подальше».

Для Чи эти слова звучали музыкой. Чем дальше, тем лучше. И Канада подойдет, и Мексика. Куда угодно, но только не в Фор-Корнерс. Весной 1998 года он участвовал в устроенной ФБР утомительной облаве на двоих типов, убивших несколько полицейских. Сотни сотрудников полиции и других правоохранительных служб тогда несколько недель бродили кругами и ровным счетом никого не задержали. В конце концов федералы прекратили операцию, объявив преступников «скорее всего, погибшими». Чи не желал снова принимать участие в чем-либо подобном.

С дорожки, которая вела от жилища Чи — трейлера под тополями у реки Сан-Хуан — наверх к автостраде Шипрок— Кортез, донесся шум колес. Кто бы это мог быть? Может, помощник шерифа Ковбой Дэши? Нет, сегодня он на дежурстве. Чи проглотил кусок баранины и отодвинул занавеску. Под ближним деревом остановился относительно новый пикап. Полицейский Бернадетт Мануэлито сидела за рулем, глядя прямо перед собой, и по обычаю навахо ждала, пока Чи не даст знать, что заметил ее приезд.

Чи вздохнул. В тесном мирке копов ходили слухи, что она от него без ума. Может, так оно и было, но Чи сейчас не хотел об этом думать. Ему требовалось некоторое время, чтобы освоиться с мыслью, что он наконец сжег за собой мосты, оставив на том берегу Джэнет Пит — обольстительную, изящную, элегантную, очаровательную и вероломную. Чи не был готов к новой проблеме, но дверь открыл.

Полицейский Мануэлито, видимо, была не при исполнении. Она вылезла из пикапа, одетая в джинсы, красную рубашку, бейсболку с эмблемой «Кливленд индианс» и высокие ботинки. Вся такая маленькая, хорошенькая, немного растрепанная. Только хмурая. Даже улыбка у нее вышла невеселая. Воздержавшись от заготовленной шутки, Чи просто пригласил Бернадетт войти и показал на стул. Сам же присел на край койки и молча ждал.

— Добро пожаловать обратно в Шипрок, — сказала Берни.

— Счастлив, что сбежал из Туба-Сити. Как мама? — спросил Чи.

— Да все так же, — ответила она.

Прошлой зимой Мануэлито перевели в Шипрок, чтобы ей сподручней было ухаживать за матерью, которую поглощала глухая тьма болезни Альцгеймера.

— Страшный недуг, — заметил Чи.

Берни кивнула, взглянула на него и отвела глаза.

— Слышала, ты был на Аляске? Ну и как там?

— Потрясающе. Объехал все побережье.

Он ждал. Берни приехала не за тем, чтобы расспросить его об отпуске.

— Не знаю, как быть, — произнесла она.

— С чем? — уточнил Чи.

— Тебе ведь не придется расследовать ограбление казино, верно?

— Нет, не придется, — ответил Чи, чувствуя, что неприятности не за горами.

— В любом случае мне нужен совет.

— Я бы посоветовал сдаться. Вернуть деньги, признаться во всем и… — Чи не стал продолжать: по выражению лица Берни было ясно, что ей не до глупых шуток.

— Ты знаком с Тедди Баем?

— Тедди Баем? Охранником, которого ранили при ограблении казино?

— Тедди — помощник шерифа округа Монтезума, — отчеканила Берни, — а в казино он просто подрабатывал.

— Я не… — начал было Чи, но замолчал. Пока не поймешь, что к чему, лучше помалкивать. Поэтому он сказал: — Я с ним не знаком.

— Тедди сейчас в фармингтонской больнице, — сообщила Берни. — В отделении интенсивной терапии, с тремя ранениями. Одна пуля продырявила легкое, вторая — желудок, а третья — правое плечо.

Берни, ясное дело, отлично знала Бая. В газетах о полученных им ранениях не писали.

— У медицинского центра «Сан-Хуан» вроде бы хорошая репутация, — заметил он.

— Есть мнение, что Тедди был замешан в ограблении. То есть ФБРтак считает. У палаты выставили охранника, — сообщила Берни.

— Вот как? — только и сказал Чи.

Если Берни знает, почему ФБР подозревает Тедди, она сама расскажет. Он читал, что бандиты убили шефа службы безопасности казино, серьезно ранили охранника и, удирая, открыли огонь по полицейскому из дорожной службы штата Юта, когда тот хотел их остановить за превышение скорости.

Берни была готова расплакаться.

— Ерунда какая-то. В ФБР считают, что Тедди был их человеком и грабители стреляли в него, потому что он их знал, а они ему не доверяли.

— На мой взгляд — слабая версия, — резюмировал Чи. — Капа Стоунера тоже застрелили, а он был шефом службы безопасности. Если следовать их логике, сообщником-то как раз должен быть он.

Чи встал, налил кофе и протянул кружку Берни, давая ей время обдумать ответ.

— Стоунера все любили, — сказала она. — Во всяком случае, все старожилы. А Тедди в свое время влип. Еще мальчишкой покатался на чужом пикапе, и его задержали.

— Ну, это не так уж страшно. По крайней мере жители округа сами выбрали его помощником шерифа. А что-нибудь еще на него имеется?

— Вроде бы нет, — ответила Берни, но по ее лицу Чи понял, что сейчас услышит кое-что похуже. Она вздохнула. — Сотрудники казино говорят, что Тедди вел себя странно, нервничал. Вместо того чтобы наблюдать за игроками, все время выходил на стоянку. Остался после окончания смены, сказал одному из уборщиков, что за ним должны заехать.

— Ясное дело, они считают, что он поджидал банду. Чтобы помочь, если понадобится.

— Но это не так. Он ждал другого человека.

— Тогда все просто. Когда сможет говорить, пусть расскажет федералам, кого ждал. Они проверят, убедятся, что Бай не врет, и у них не будет оснований его задерживать.

— Не думаю, что он расскажет, — заметила Берни.

— А-а, хочешь сказать, он ждал женщину?

Чи не стал спрашивать ни откуда Берни об этом знает, ни почему не поделилась своей информацией с ФБР, а вместо этого пришла к нему.

— Не знаю, что делать, — призналась Берни.

— Вероятно, лучше не делать ничего. Если расскажешь, они спросят, откуда у тебя такие сведения. Потом поговорят с его женой, и их брак полетит к черту.

— Он не женат.

Чи кивнул. Существовала сотня причин, по которым парень мог не хотеть, чтобы всему свету стало известно о женщине, подъезжавшей за ним в четыре утра. Просто сейчас на ум не приходило ничего путного.

— Они попытаются вытрясти из него имена грабителей. А он их не знает, — сказала Берни. — Вот я и боюсь, что фэбээровцы найдут, в чем его обвинить, чтобы подольше подержать у себя.

— Ты знаешь, кого ждал Бай?

Берни поколебалась:

— Да.

— Могла бы рассказать федералам?

— Пожалуй, да. Но только в крайнем случае. — Она поставила кружку с нетронутым кофе на стол: — Знаешь, о чем я думала? Пока тебя не перевели в Туба-Сити, ты долго работал здесь и много кого знаешь. Раз фэбээровцы решили, что нашли «крысу», искать настоящего сообщника они уже не станут. Я и подумала, может, у тебя получится выяснить, кто из сотрудников казино на самом деле помогал грабителям.

Чи отхлебнул уже остывшего кофе и попытался разобраться в сумбуре собственных чувств. Вера Берни в него льстила, хотя и не была ничем обоснована. Почему мысль о том, что у Берни роман с этим подстреленным копом, его расстроила? Он должен был бы испытать облегчение, но вместо этого вдруг почувствовал себя никому не нужным.

— Я поспрашиваю, — пообещал он.

Единственный посетитель ресторана гостиницы «Навахо» в Уиндоу-Рок, мужчина в фетровой шляпе с широкими, обвисшими полями, устроился за угловым столиком. Перед ним стоял стакан молока, он читал галлапскую «Индепендент». Джо Липхорн задержался в дверях. Да, это был сильно постаревший, еще более потрепанный и усталый Рой Гершвин. Правда, и виделись они со старым фермером много лет тому назад, когда тот помог ему задержать лесничего из Службы охраны лесов, который прирабатывал, выкапывая на пастбищах Гершвина древности из захоронений культуры Анасази. Было это лет шесть тому назад, не меньше, — Липхорн тогда уже начал подумывать об отставке. Но сегодня утром он сразу узнал в телефонной трубке своеобразный голос Гершвина:

— Лейтенант Липхорн, я слышал, вы вышли в отставку. Если так, то значит, я просто навязываюсь вам с моим делом.

— Теперь я мистер Липхорн. Рад вас слышать. Произнеся эти слова, Липхорн сам себе удивился. Это все

отставка. Старый фермер никогда не был его приятелем. Один из тысяч, с кем он имел дело, проработав всю жизнь в полиции. А Липхорн тем не менее искренне обрадовался звонку, возможности хоть с кем-то поговорить.

Но Гершвин замолчал. Повисла долгая пауза. Наконец он продолжил:

— Думаю, вы не очень удивитесь, если я скажу, что у меня возникла проблема. Думаю, вы такое от многих слышали, когда служили в полиции.

— Такая уж у копов работа, — согласился Липхорн.

Два года назад он бы разворчался из-за подобного звонка. Теперь же — ничуть. Сказывалось одиночество.

— В общем, не знаю, как мне поступить. Хотел бы поговорить с вами.

— Слушаю.

— Боюсь, это не телефонный разговор.

Они условились встретиться в гостиничном ресторане в три часа. До назначенного времени оставалось три минуты. Гершвин поднял глаза, заметил Липхорна, встал и жестом пригласил занять стул напротив.

— Хорошо, что пришли. Я боялся, вы скажете, что теперь не у дел и чтоб я других заставлял ломать голову, — произнес Гершвин.

— Если смогу, рад буду помочь, — ответил Липхорн.

Они быстро покончили с обязательным ритуалом, обсудив холодную сухую зиму, оскудение пастбищ, опасность лесных пожаров, и перешли к делу.

— Что вас привело в Уиндоу-Рок? — спросил Липхорн.

— ФБР все перепутало с ограблением казино «Юта». Знаете об этом?

— Я не в курсе последних преступлений. Ничего об этом не знаю.

— По радио говорили, что ищут самолет. А из тех парней ни один не сумеет поднять в воздух ничего сложнее бумажного змея.

Липхорну становилось интересно. По самым последним сведениям, что дошли до него, следствие не располагало данными о личностях бандитов. Гершвин же пришел сюда что-то ему рассказать. Пусть выкладывает.

— Хотите выпить? — Гершвин махнул официанту.

— Не откажусь от кофе.

Официант принес кофе. Гершвин цедил свое молоко.

— Я знал Капа Стоунера, — начал он. — Нельзя было их упускать после его убийства. Опасно, когда такие типы гуляют на свободе. Особенно те двое, что помоложе. У них с головой не в порядке.

— Вы, похоже, их знаете?

— И очень неплохо.

— Сообщили в ФБР?

Гершвин повертел в руках стакан. Вытянутое лицо в сплошных морщинах красноречиво свидетельствовало: лет семьдесят или около того он ежедневно подставлял его палящему солнцу и сухим ветрам. Гершвин перевел взгляд ясных голубых глаз со стакана на Липхорна.

— То-то и оно. Я сообщу в ФБР, и раньше или позже об этом узнают все. Федералы заявятся ко мне на ранчо или позвонят. У меня радиотелефон. Вы же понимаете, что наш разговор будет слушать вся округа.

Липхорн кивнул. Если память ему не изменяла, ближайший от ранчо населенный пункт — Монтезума-Крик или Блафф. В таких местах появление одетых с иголочки агентов ФБР незамеченным не останется.

— Помните передрягу весной девяносто восьмого? Федералы объявили, что преступники мертвы. Но те, кто на них донес или помогал копам, все как один держат двери на запоре, а ружья заряженными.

— Правильно ли я понял? — уточнил Липхорн. — Вы хотите, чтобы ФБР поймало этих парней, но, если не поймает, чтобы никто не узнал, кто их сдал. И вы просите меня передать…

— Не важно, поймают их или нет. У них тут полно друзей.

— ФБР утверждало, что преступники, которых ловили в девяносто восьмом, принадлежали к движению за выживание. Нынешние — из тех же самых. Вы к этому клоните?

Гершвин рассмеялся:

— Нет, если только в прошлый раз федералы располагали именами. Во всяком случае, на этот раз преступники — из организации «Стражи гражданских прав». Они за соблюдение поправок к Конституции. Хотят, чтобы ребята из Службы охраны лесов, Бюро по управлению государственными землями и Службы национальных парков не мешали жить местным.

— То есть вы хотите назвать мне имена, чтобы я потом передал их федералам. Что мне отвечать, когда они спросят, откуда я их добыл?

— Вы не совсем меня поняли. Имена у меня на листке. Вы даете мне слово, что моего имени никто не назовет, и я оставляю листок на столе. Захотите — возьмете.

— Почему вам так нужно, чтобы их поймали? Месть за Капа Стоунера?

— И это тоже, — ответил Гершвин. — А еще потому, что эти парни крайне опасны. Во всяком случае, некоторые из них. В свое время я и сам был с ними заодно. — Гершвин хотел было допить молоко, но поставил стакан: — Лесничие вели себя так, словно горы — их личные угодья. Мы всю жизнь тут прожили, и вдруг нам все запретили. Пасти скот. Рубить лес. Охотиться на оленей. А бюрократы из Управления земель были и того хуже. Обращались с нами, как плантаторы с рабами.

Мы всего лишь хотели, чтобы кто-нибудь отстаивал наши права в Конгрессе. Но тут появились эти психи и сколотили группу «За землю». Они собирались взорвать мосты, по которым ездят лесовозы. При таком раскладе я с ними постепенно порвал.

— Ограбление казино — политическая акция?

— Как я слышал, эти деньги пойдут на нужды движения. Знакомые из группы говорили, что им нужны наличные, чтобы вооружиться и дать отпор федеральному правительству.

— Интересно, сколько они взяли.

Гершвин допил молоко, поднялся и извлек из брючного кармана сложенный листок.

— Вот имена, Джо. Можете обещать, что не сошлетесь на меня?

Липхорн уже обдумал, что будет, если он назовет источник информации. Он передаст их разговор федералам. Те спросят Гершвина, а он станет все отрицать. Толка никакого.

— Оставляйте, — решил Липхорн.

Гершвин положил рядом со стаканом доллар, уронил на стол листок и ушел. Липхорн взял бумажку и развернул. Три имени. К каждому приложена краткая характеристика. Первые два — Бадди Бейкер и Джордж Айронхенд — ничего ему не говорили. На последнем — Эверетт Джори — взгляд остановился. В памяти что-то смутно забрезжило.

 

Глава вторая

Капитан Ларго оторвался от газеты и, внимательно посмотрев на сержанта Чи поверх очков, спросил: — Ты ведь на несколько дней раньше вышел? Подвел календарь?

— Капитан, вы забыли сказать: «Добро пожаловать домой. Рад твоему возвращению. Присаживайся, располагайся».

Ларго ухмыльнулся и показал на стул напротив.

— Боюсь спрашивать, но с чего это тебе так не терпится приступить к работе?

Чи сел.

— Я подумал, что, вернувшись, не стану брать с места в карьер. Разберусь с тем, что пропустил.

— Хочешь кофе? Пойди налей, и поговорим. После того как ты расскажешь, зачем пришел, хочу послушать про Аляску.

Чи вернулся с кофе. Сел, отхлебнул и стал ждать. Ларго тоже молчал.

— Ну, ладно, — сдался Чи. — Расскажите мне об ограблении казино. Я о нем только из газет знаю.

Ларго откинулся на спинку стула и скрестил руки на внушительном животе.

— В прошлое воскресенье около четырех утра на автостоянку казино въехал пикап. Оттуда вылез мужчина, вытащил лестницу и взобрался на крышу. Перерезал электропроводку, телефонные провода и все прочее. Потом подъехал еще один пикап. Из него вышли двое в рабочей солдатской форме. Помощник шерифа округа Монтезума по фамилии Бай как раз был на стоянке, а чуть позже выбежал Кап Стоунер, и грабители открыли огонь по обоим. Ты помнишь Стоунера — лейтенанта из штата Нью-Мексико. Работал в Галлапе и окрестностях. Хороший был человек. Затем двое грабителей проникли в комнату-сейф. Деньги были упакованы в мешки для передачи инкассаторам. Грабители приказали всем лечь, прихватили мешки и уехали. Когда рассвело, патрульный попытался остановить несущийся с бешеной скоростью грузовик на магистрали западнее Энета, и ему изрешетили весь радиатор.

Ларго прервал рассказ и с ворчанием поднял свое грузное тело с вращающегося стула.

— Плесну себе кофе, — сообщил он и вышел в соседнюю комнату.

А неплохо вернуться под начало Ларго, подумал Чи. Ларго был его боссом в первые годы службы. С причудами, но дело знает. Ларго вернулся, заговорив еще в дверях:

— Перепуганные игроки тыкались в темноте, пытаясь выбраться из казино или спереть фишки. Прошло какое-то время, пока разобрались, что происходит, и оповестили кого нужно. — Ларго устроился на стуле. — К рассвету перекрыли почти все дороги, но грабители были уже очень далеко. Около половины десятого сообщили, что кто-то из пикапа стрелял в дорожного полицейского. Поиски сместились западнее. На следующий день два помощника шерифа нашли разбитый пикап у границы между Ютой и Аризоной, южнее Блаффа. Он соответствовал описанию.

— Следы обнаружили?

— Вокруг грузовика шли две цепочки следов, но прилетели федералы на своих вертолетах, — Ларго прервался и замахал руками, изображая лопасти винта, — и сдули все к черту.

— Ничему не научились, — заметил Чи. — Точно так же они уничтожили следы и в девяносто восьмом.

Ларго покачал головой:

— Еще они установили командный пункт и всех втянули в представление. Настоящий цирк. Клоунов было хоть отбавляй, только дрессированных слонов не хватало.

Чи ухмыльнулся:

— А откуда в ФБР узнали про самолет?

— Владелец сообщил о пропаже. Он уезжал в Денвер, а когда вернулся, увидел, что сарай взломан и самолет исчез.

— Его ранчо далеко от того места, где бросили пикап?

— Километрах в двух, — ответил Ларго, наблюдая за реакцией Чи. — Думаешь, ребятам нравятся пешие прогулки?

— Да, неувязочка… Но, может, они специально оставили машину подальше от сарая с самолетом — если и найдут, связи не обнаружат.

— Угу, — кивнул Ларго и отпил кофе. — Федералы заявляют, что грузовик сломан.

— В тех местах при желании совсем не сложно проколоть шину или разбить о камни поддон картера, — заметил Чи. — Во всяком случае, я от души надеюсь, что у них достанет горючего, чтобы убраться из зоны нашей юрисдикции.

— Владелец самолета сказал — полный бак.

— Наводит на размышления, верно? Я имею в виду, как-то слишком складно все у них получилось.

Ларго кивнул:

— Если бы я вел это дело, я снял бы у фермера отпечатки пальцев и проверил его досье на предмет возможной связи с «выживальщиками», Фронтом освобождения земли, «древолюбами» или какими-нибудь стражами.

— Думаю, ФБР этим уже занимается, — заметил Чи. — По этой части они сильны. А что вы знаете о расследовании в казино?

— Фэбээровцы считают, что охранник был в сговоре с бандой. Проинформировал, у кого из охраны выходной и какие провода перерезать.

— Есть доказательства? Ларго пожал плечами:

— Мне мало чего известно. Этот Тедди Бай, которого держат под охраной в больнице, имел судимость по малолетке. Свидетели показали, что он странно себя вел той ночью.

— Не густо, — заметил Чи.

— Вероятно, у них еще что-то есть, — сказал Ларго. — Сам знаешь, федералы делятся с нами, местными, только когда припрет. Боятся, что мы пустим слухи и навредим следствию.

— Мы? Слухи? — Чи рассмеялся. — Они связывают Бая с кем-нибудь из подозреваемых?

— Как я слышал, пока нет. Было предположение, что дело провернул кто-то из стражей, чтобы добыть денег чего-то там взорвать. Но, насколько я знаю, Бай не состоял в подобных движениях. В любом случае, если ФБР что-то и выяснило, то не удосужилось сообщить об этом полиции навахо.

— А вы что думаете, капитан? Ваши осведомители ничего такого не шепнули о Бае, о чем вы не сказали федералам?

Ларго посмотрел на Чи так, что стало понятно: ему не понравился такой заход. Однако ответил:

— Если помощник шерифа Бай и замешан в ограблении, то мне об этом не известно.

Разговор со старшим заместителем шерифа округа Сан-Хуан, а также визиты в бильярдную и «Гриль-бар нефтедобытчиков» дали свои плоды. Чи получил массу сведений о Тедди Бае. Но никто из его собеседников представления не имел о том, кто мог оказаться «крысой» грабителей, если ею не был Бай. Все утверждали, что в детстве с ним сладу не было, расходилисьв оценках его характера в зрелые годы, но единодушно признавали, что он исправился. Бай женился на девушке из рода Слившихся Ручьев, но брак быстро распался. Один завсегдатай «Нефтедобытчиков» рассказал, что после развода Бай время от времени заходил туда с молодой женщиной. Чи спросил, с кем именно. Мужчина ее не знал, но назвал «классной цыпочкой». Сам Чи не стал бы употреблять этого выражения, но оно запросто могло бы относиться и к полицейскому Бернадетт Мануэлито. В том же баре от диспетчера полиции штата Нью-Мексико Элис Дил он узнал, что Бай брал уроки пилотирования.

— Уроки пилотирования? В самом деле? А где? — поинтересовался Чи.

Элис Дил, собравшаяся было вонзить зубы в чизбургер, махнула свободной рукой в сторону аэропорта Фармингтона, расположенного на месе — так в этих местах называют столовые горы — над городом и напоминавшего полетную палубу авианосца.

Вывеска над входом в офис авиакомпании «Фор-Корнерс флайтс» гласила, что здесь занимаются чартерными перевозками, прокатом и ремонтом самолетов, а также — по лицензии Федерального управления гражданской авиации — обучают пилотированию. Войдя в приемную, Чи не заметил кипучей деятельности ни в одной из этих сфер. В помещении никого не было, только за стеклянной дверью с надписью «менеджер» сидела женщина. Чи вошел, представился и объяснил цель своего визита.

— Бай задолжал нам за пару уроков. ФБР нас о нем уже спрашивало.

— Не могли бы вы сказать, он уже получил права?

— Сомневаюсь. Вам надо поговорить с Джимом Эдгаром, — посоветовала женщина. — Он либо снаружи, у вертолета Министерства энергетики, либо работает в ангаре.

На большом белом вертолете красовались опознавательные знаки министерства. На лыжных шасси вертолета были закреплены круглые белые контейнеры величиной с ванну — над одним из них производила какие-то манипуляции женщина в синем комбинезоне. Чуть в стороне беседовали между собой двое мужчин в таких же комбинезонах.

Эдгара Чи застал за верстаком в дальнем углу ангара. Бормоча проклятия, тот возился с устройством, похожим на электродвигатель. Чи деликатно остановился неподалеку. Эдгар отложил отвертку, пососал свежую ранку на большом пальце и с головы до ног оглядел Чи. Чи объяснил, что ему нужно.

— Тедди Бай… — протянул Эдгар. — В общем, уже летал самостоятельно, но до получения прав ему еще далеко. Я уже говорил ребятам из ФБР, что, если он соберется полетать на старом «Л-17», я бы не хотел оказаться с ним в кабине.

— Это на том, который угнали? И почему не хотели бы?

— Тедди учился на новой «сессне». Современная машина. Трехопорное шасси. Гидроусилители. Другие новейшие приборы. Пайпер сконструировал «Л-17» для армии во время Второй мировой. В управлении он очень отличается от «сессны», на которой учился Бай.

— Вы не знаете, в каком состоянии находился украденный самолет?

Эдгар расхохотался:

— Я слышал по телевизору — в ФБР считают, что грабители казино на нем улетели. Если так, удачи им. Разве что, с тех пор как я видел самолет, Тиммз решил-таки потратиться на его ремонт.

Разговор становился для Чи все интересней и интересней.

— Вы давно его видели? Что в нем было неисправно?

— Тиммз доставил его прошлой осенью на техосмотр Управления гражданской авиации. Хотел продлить свидетельство о годности к полетам. Я первым делом заметил, что внутри побывали мыши. Самолет стоит у Тиммза в сарае на ранчо. В таких случаях нужно держать грызунов на расстоянии, чтобы ничего не погрызли. Может, поставить хвостовое колесо в бадью с керосином. Поэтому надо было проверить обивку и электропроводку. Мотор барахлил, а один из топливных шлангов тек. И еще всякое-разное.

— Ему все починили?

— Он попросил меня оценить стоимость ремонта. Сказал, что слишком дорого, — Эдгар фыркнул, — что за половину этой суммы продал бы мне весь самолет. Он собирался лететь в Блан-динг, чтобы осмотр провели там. С тех пор мы не встречались.

— У вас есть телефон или адрес мистера Тиммза?

— Конечно. — Эдгар направился через ангар к столу. Наблюдая за ним, Чи пытался понять мотивы собственных действий. Ему-то что за дело до заварухи, в которую попал приятель Берни? Может, он так долго рыбачил и бил москитов на Аляске, что теперь искал приключений на собственную голову? Или жаждал найти объяснение тому, как грабители, вопреки всякой мыслимой логике, умудрились сбежать? Что бы им ни руководило, если капитан Ларго узнает, что Чи сунул нос в дела ФБР и его застукали, он сильно огорчится.

Эдгар прервал размышления Чи, протянув ему копию бланка заявления в «Горное общество взаимного страхования».

— Тиммз просил меня подписать его заявление на выплату денег — он оставил самолет под открытым небом, и машина пострадала от града. Это случилось несколько лет назад, но, насколько я знаю, он живет все там же.

Чи записал нужные сведения в блокнот, поблагодарил Эдгара и пошел к своей машине. Тут его осенило, и он улыбнулся: теперь, когда самолет увели, Тиммз снова подаст заявление о возмещении ущерба.

— Мистер Эдгар, — крикнул Чи, — вы не помните, во сколько тогда оценили ремонт самолета? Когда Тиммз сказал, что продал бы его и за половину этих денег?

— Тысячи в четыре долларов, — ответил Эдгар. — Но если б я сдуру и впрямь захотел его купить и сам обратился к Тиммзу, тот бы сказал, что это ценный предмет антиквариата, и запросил тысяч тридцать.

Чи рассмеялся: примерно на такую сумму, вероятно, и будет подано новое заявление в страховое общество.

— Можно воспользоваться телефоном и справочником? — попросил он.

Дозвонившись в фармингтонское отделение «Горного общества взаимного страхования», Чи представился и спросил управляющую, занимается ли она по-прежнему страховыми делами Элдона Тиммза.

— К несчастью, да, — ответила она.

— И страховкой самолета?

— Да, если я правильно поняла и вы говорите о том самолете, который угнали.

— А что, у него и второй есть?

— Упаси Господь, надеюсь, что нет.

— Он уже подал заявление о выплате?

— А то! Сразу же. Не успела узнать, что грабители увели его самолет, а он уже тут как тут — звонит, просит выплатить страховку.

— На какую сумму Тиммз застраховал самолет?

— На сорок тысяч. Всего пару месяцев назад доплатил за такую страховку.

— Многовато за самолет, которому полвека, — заметил Чи.

— И я так подумала, — сказала женщина. — Но это уж не моя забота. Тиммз заплатил страховой взнос. Он объяснил, что самолет — настоящий раритет и он собирается продать его музею военной авиации в Тусоне. Я подозреваю, он вздул стоимость страховки, чтобы… ну, в общем, продать подороже.

Чи поблагодарил и повесил трубку. Эдгар стоял неподалеку и слушал.

— Узнали, что хотели?

— Ага, — ответил Чи. — Еще раз спасибо. Кстати, что тут делает вертолет Министерства энергетики? И что они там химичат с белыми контейнерами?

— Контейнеры принадлежат АООС — Агентству по охране окружающей среды. Вы наблюдаете редкий случай межведомственного сотрудничества. АООС арендует у испытательного полигона Минэнерго в Неваде вертолет и пилотов. В контейнерах — детекторы радиации, с их помощью обнаруживают старые урановые рудники. Потом их наносят на карту.

После авиакомпании «Фор-Корнерс флайтс» Чи заскочил в Полицейское управление штата Нью-Мексико и сделал еще пару звонков. Один в Тусонский музей военной авиации. Менеджер подтвердил — да, мистер Тиммз предлагал им купить свой «Л-17» и они хотели бы добавить его к своей коллекции, но он запросил слишком много — пятьдесят тысяч.

Второй звонок был другу детства — Ковбою Дэши. Но Чи звонил не для того, чтобы предаться воспоминаниям. Помощник шерифа Дэши работал в округе Апачи, штат Аризона. А это означало, что ранчо Элдона Тиммза находится в зоне его юрисдикции.

 

Глава третья

Исключительно по привычке, приобретенной в детстве, которое он провел в переполненной индейской хижине, Джо Липхорн проснулся с первыми лучами солнца. Спальня выходила окнами на восток и одновременно на шумную улицу. Когда Липхорн отметил это неудобство, Эмма — с ней он прожил тридцать счастливых лет — возразила, что в тихой спальне из окон не увидишь восхода. Тема была исчерпана. Как истинная навахо, Эмма испытывала потребность встречать каждый новый день. Одна из бесчисленных причин его к ней любви. Сам Липхорн к тому времени уже не придерживался индейских обрядов, не подносил восходящему солнцу щепотку цветочной пыльцы, но по-прежнему трепетно относился к древним обычаям своего народа.

В то утро, однако, он имел все основания поваляться подольше. В тихой спальне спала профессор Луиза Буребонетт, и Липхорну не хотелось ее будить. Вот он и лежал себе под простыней, наблюдая, как алеет на востоке небо, слушал, как фырчит на кухне кофеварка, и прикидывал, как ему, черт возьми, поступить с именами, которые дал ему Гершвин. Интересно, какое решение этой дилеммы предложила бы Луиза, поделись он с ней. Эмма посоветовала бы выбросить из головы. Сказала бы, что без толку отправлять грабителей за решетку — вместо этого их нужно лечить от внутренней дисгармонии, приводящей к дурным поступкам. Обряд Горного Пути изгонит из них темный ветер и восстановит душевное согласие — хожо.

Размышления Липхорна прервал звон посуды на кухне. Он вскочил из постели и накинул махровый халат. Уже одетая, Луиза стояла у плиты и пекла оладьи.

— Использую вашу смесь, — сообщила она. — Оладьи получились бы вкуснее, если б у вас нашлась пахта.

Липхорн налил себе кофе и сел за стол. Наблюдая за Луизой, он вспоминал десять тысяч других завтраков, когда с этого же самого стула смотрел на Эмму. Она была меньше ростом, тоньше и всегда носила юбки. На Луизе же были джинсы и фланелевая рубашка. У нее были короткие седые волосы, тогда как у Эммы длинные, черные и блестящие — единственный предмет ее гордости. Она никак не хотела их стричь — даже для операции на мозге, которая ее и убила.

— Рано вы встали, — заметил Липхорн.

— Всему виной ваши обычаи, — объяснила Луиза. — Старожилы, с которыми я планирую сегодня побеседовать, уже час как на ногах.

Этнограф из Университета Северной Аризоны, Луиза собирала и записывала индейские легенды и мифы.

— Как там ваш переводчик? Вы с ним связались?

— Попытаюсь еще раз после завтрака. Молодые люди встают в нормальное время.

Они принялись за оладьи.

— У вас что-то на уме. Угадала?

— Почему вы так считаете?

— Потому что так оно и есть. Я еще вчера вечером заметила, когда мы ужинали в «Навахо». Пару раз вы собирались мне что-то сказать, но передумывали.

Все верно. Отчего промолчал? Да потому, что это слишком напомнило бы отношения с Эммой, их совместные обсуждения того, над чем он работал. Но теперь, при свете дня, Липхорн не усмотрел в этом ничего дурного и рассказал Луизе про Герш-вина, три имени и свое обещание.

— Скрепили договор рукопожатием? Все ваши мужские рыцарские штучки?

Он ухмыльнулся. Луиза сразу брала быка за рога, и это ему в ней нравилось.

— Нет, — ответил он. — Все сведения Гершвин записал на листке и оставил его на столе. Мы поняли друг друга без слов: если я забираю листок, то поступаю с ним как мне заблагорассудится. Но в любом случае подразумевалось, что я обещаю сохранить его имя в тайне.

— И вы взяли листок?

— Не то чтобы взял. Прочитал и выбросил в урну. Луиза покачала головой и улыбнулась.

— Вы правы, — признался Липхорн. — Это ничего не меняет — я все так же связан словом.

Она кивнула, прочистила горло и выпрямилась на стуле:

— Мистер Липхорн, напоминаю вам, что вы поклялись под присягой говорить большому жюри правду, и только правду. Откуда у вас эта информация? — И она сурово взглянула поверх очков. — Вы ответите, что прочитали имена на листке, оставленном на ресторанном столике, а обвинение спросит — знаете ли вы, кто его там оставил, и…

Липхорн поднял руку:

— Знаю, знаю.

— На самом деле, у вас только два варианта. В конце концов, Гершвин просто попытался вас использовать. Плюньте на все или как-то изловчитесь и передайте имена в ФБР. Анонимным письмом? Кстати, вам не приходило в голову, почему он сам не написал анонимку?

— Думаю, время поджимало. Пара дней, пока письмо дойдет. А затем, если это анонимка, она угодит в самый низ стопки… Думаю, Гершвин все это знал. Но дело не только в этом.

Липхорн замолк и сосредоточился на оладьях. Луиза вздохнула:

— В чем же еще?

— Может, эта троица вообще ни при чем, а Липхорн по каким-то личным соображениям хочет их подставить.

Она кивнула:

— Приму к рассмотрению, — и вышла позвонить переводчику.

Липхорн уже помыл посуду, когда Луиза вернулась с унылым видом.

— У него ларингит — еле сипит.

— Плохи дела, — заметил Липхорн.

— К тому же он успел предупредить стариков, что мы приедем сегодня. Телефона у них, разумеется, нет, и сообщить, что нас не будет, невозможно.

— Где обитают ваши старики? Луиза просияла:

— Хотите вызваться переводить? Навахо зовут Долтон Кайодито, адрес у меня такой — Дом племени, Ред-Меса. Второй —

из юта. Живет в Товаоке в резервации Ют-Маунтин. Как у вас с языком юта.

— Слов пятьдесят, но с Кайодито помочь смогу.

— Так и сделаем, — решила Луиза.

— Мне кажется, двое из списка живут где-то там. Один — на месе Каса-дель-Эко. Недалеко от Дома племени.

Луиза рассмеялась:

— Пытаетесь совместить полезное с приятным. Или, точнее, — мои дела с вашими. А может, мои дела с делами, которые вас не касаются.

— Один, если верить Гершвину, проживает в тех краях, его зовут Эверетт Джори. Не знаю, где точно, но имя мне знакомо. Могли бы поспрашивать у местных.

Луиза с улыбкой заметила:

— На одну минутку мне показалось, что вы собрались ехать ради моей приятной компании.

Липхорн вел машину на первом отрезке пути — сто восемьдесят километров от дома до фактории Мексикан-Уотер. Там они сделали остановку, чтобы перехватить по сандвичу и выяснить, не знает ли кто, как найти Долтона Кайодито. Знала кассирша, девочка-навахо.

— Старый-старый. Это который был когда-то певцом? Вы его ищете?

Луиза подтвердила.

— Он живет с дочерью. Кажется, ее зовут Мадлен Лошадница. Она живет… — Девочка беспомощно развела руками и, нарисовав карандашом на бумажном кульке план, протянула Луизе.

— А где найти Эверетта Джори, знаешь? — спросил Липхорн.

Девочка не знала, но, услышав имя Джори, мужчина, расставлявший на полках в глубине лавки банки с колбасным фаршем, поднял глаза.

— Привет. Джо Липхорн? Я-то думал, вы в отставке. Зачем вам Джори? Был бы закон против рассукиных сынов, его давно бы посадили.

Магазинчик они покинули через четверть часа, вооруженные наставлениями, как разыскать те два места, где мог быть Джори, и нарисованным на кульке планом дороги к дому Кайодито. Помимо этого, они выслушали множество домыслов о том, кто мог ограбить казино «Юта», и отчет о последних безобразных выходках Службы охраны лесов, Бюро по управлению землями, Бюро мелиорации и прочих агентств, покушающихся на благополучие граждан, которые с трудом зарабатывают на жизнь в краю каньонов на границе штатов Юта и Аризона.

— Нечего удивляться, что психи стражи завлекают людей в свои ряды, — заметила Луиза, когда они тронулись. — Все и вправду так худо?

— Агентства следят за соблюдением непопулярных законов. Их служащие — в основном приличные люди, но время от времени некоторые из них перегибают палку.

Машину теперь вела Луиза. Вид у нее был задумчивый.

— Знаете, — произнесла она, — сколько живу в здешних краях, а все не привыкну, что все всех знают.

— Вы про того парня, что узнал меня в магазине? Я был здесь копом не день и не два.

— Но живете-то вы где? За двести километров отсюда. Но речь не только о вас. Этот парень знал все об Эверетте Джори. Там, откуда я приехала, люди не имеют представления о том, кто живет через три дома от них.

— В Балтиморе куда больше народу.

— В нашем квартале немногим больше.

— Больше, чем здесь в радиусе тридцати километров, — возразил Липхорн.

Он вспомнил свои поездки в Вашингтон, Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Там он и заметил разницу человеческих отношений в городских и сельских общинах.

— У меня есть теория, не подтвержденная пока ни одним социологом. Вас, городских, постоянно окружает толпа, вот вы и стараетесь отгородиться. В сельской местности людей немного, и мы как бы культивируем общение.

— Чтобы социологи приняли вашу теорию, надо ее основательно усложнить.

— Здесь все на тебя глазеют, — продолжал Липхорн. — Вот другой человек, новый, я его еще не знаю. А в городе смотреть на людей на улице — нетактично.

— Я это уже слышала в другой формулировке, типа «деревенские любят совать нос в чужие дела».

Они все еще обсуждали эту тему, когда Луиза свернула с федеральной магистрали на грунтовую дорогу, взбиравшуюся на пустынную возвышенность месы Каса-дель-Эко. Липхорн сверился с планом, Луиза сбавила скорость. На горизонте на западе громоздились облака, и передний их эшелон набрасывал на ландшафт лоскутное одеяло прихотливых теней.

— Если память мне не изменяет, перекресток километрах в десяти, — сказал Липхорн. — Дорога направо ведет к Дому племени на Ред-Месе. За поворотом надо искать проселок по правой стороне.

Они нашли проселок и, проехав пару километров по пыльным ухабам, добрались до жилища Мадлен Лошадницы. Это был вполне новый жилой трейлер с пристроенной к нему каменной хижиной, загонами для овец и туалетом во дворе. У дома стояли две машины — старенький пикап и новый синий «бьюик-ригал». Мадлен и сурового вида женщина лет сорока, оказавшаяся ее дочерью, встретили их в дверях. Дочь Мадлен намеревалась присутствовать при разговоре с Кайодито, чтобы следить за точностью перевода или переводить самой.

Джо Липхорна это устраивало. Он уже знал, как провести остаток дня значительно интереснее, чем слушая легенды, на которых вырос. Разговор с Луизой о том, что в сельской глуши все все знают о соседях, напомнил Липхорну об отставном помощнике шерифа Оливере Потсе. Если кто и знал всех троих из списка Гершвина, то это был именно Оливер.

Затаившийся в тополиной роще у речушки Рикапчер-Крик скромный каменный домик Потса находился километрах в восьми на северо-восток от Блаффа. Больше километра Липхорну пришлось пробираться по каменистой дороге, которая оказалась даже хуже, чем ее описали на бензоколонке «Шеврон», где он долил бак.

— Да, — ответила открывшая на стук женщина-навахо средних лет, — Олли дома. Верно, читает или смотрит сериал.

Она провела Липхорна в гостиную и позвала:

— Олли, к тебе!

Потс отвел взгляд от телевизора и оглядел Липхорна сквозь толстые стекла очков.

— Черт побери! Выглядишь, как Джо Липхорн, но, если ты и впрямь он, почему без формы?

— Я снял форму почти в одно время с тобой, — заметил Липхорн, — но до сериалов еще не дозрел.

Он сел на предложенный Потсом стул. Они обменялись обычными приветствиями, сошлись на том, что отставка через пару месяцев начинает тяготить, и замолкли — пора было переходить к делу. Липхорн назвал три имени из листка Гершвина. Может, Поте расскажет ему что-нибудь об этих людях?

Поте откинулся в кресле, снял очки и прикрыл глаза. Немного помолчав, он произнес:

— Странный букет. В какую заваруху они ввязались?

— Вероятней всего, ни в какую. Я проверяю один слух. Чтобы переварить сказанное Липхорном, Потсу потребовалось около минуты.

— По правде сказать, Айронхенд и Бейкер вписываются в картину. У нас они оба проходили. Бейкер, помнится, за драку, езду в нетрезвом виде и сопротивление при аресте. С Джорджем Айронхендом было посерьезнее. Если не ошибаюсь, вооруженное нападение, но он тогда выпутался.

— Говоришь, они вписываются в картину. Почему?

— Ну, они оба местные. Айронхенд из ютов, а Бейкер здесь родился, оба, насколько я помню, какое-то время работали на клеймении скота. Кажется, Бейкер женат. Или был женат.

— Они приятели?

Вопрос снова заставил Потса задуматься.

— Они вроде одно время работали на компанию «Природный газ Эль-Пасо» или на каком-то трубопроводе. И кажется, оба состояли в одном из отрядов стражей. — Открыв глаза, Поте искоса посмотрел на Липхорна: — А что, пожалуй, это и связывает старину Эверетта Джори с гоп-компанией. В свое время он был у стражей активистом. Помнишь, он еще вел передачу на радиостанции в Дуранго. Вечно пропагандировал стражей. Под конец стал делать это так рьяно, что его таки уволили.

— Джори все еще ходит в стражах?

— Не думаю. Слышал, у них была крупная ссора. Это все, конечно, слухи, но говорят, Джори хотел, чтобы они меньше болтали и писали своему конгрессмену и действовали решительней. Например, взорвали местный офис Службы охраны лесов. — Поте выпрямился в кресле. — Теперь самое время тебе рассказать, зачем приехал.

— По правде сказать, сам не знаю, — ответил Липхорн. — Услыхал кое-что, а делать мне особо нечего, вот и решил поездить, поспрашивать.

— Значит, просто от скуки, — заметил Потс таким тоном, что стало ясно: не поверил. — По ящику ничего интересного, вот ты и подумал, не проехать ли три часа до Юты и кое-кого навестить. Верно?

— Вроде того, — согласился Липхорн. — Мне нужно спросить тебя еще об одном человеке. Знаешь Роя Гершвина?

— Кто его не знает. А он при чем?

— Его что-нибудь связывает с этой троицей? Поте подумал.

— Не понимаю, Джо, почему я тебе все выкладываю, хотя ты мне не говоришь, зачем тебе это надо. Ладно, давай прикинем. Гершвин состоял в стражах. Воевал с Бюро по управлению землями и лесной службой. Насколько я помню, из-за аренды пастбищ. Бейкер, кажется, работал одно время у него на ранчо. И его участок граничит с участком Джори, значит, они соседи.

— Добрые соседи?

Потс взглянул на Липхорна:

— Ты что, не помнишь Гершвина? Такого типа хорошим соседом не назовешь. А Джори и того хуже. Вообще-то, думаю, он затеял против Гершвина какую-то тяжбу. Тяжбы были его хобби. Он и со мной как-то раз судился: его скот забрел ко мне на пастбище, я загнал скотину в загон, а Джори хотел забрать ее, не заплатив за корм. Что уж там у них с Гершвином произошло, не помню. Кажется, спор шел о границах арендованных пастбищ.

— Кто-нибудь из этих троих умел управлять самолетом?

— Самолетом? — Потс ухмыльнулся. — То есть ограбил казино «Юта» и улетел, украв самолет старика Тиммза? А я-то думал, ты в отставке.

Липхорн не нашелся что ответить.

— Я, помнится, слышал, как Джори распространялся в одной из своих передач о том, что служил в ВМФ пилотом, — заметил Потс. — Но самолета у него не было. Ни Бейкер, ни Ай-ронхенд, насколько мне известно, ничего круче подержанного пикапа в жизни не водили.

— Знаешь, где живет Джори? — поинтересовался Липхорн. Потс удивленно уставился на него:

— Хочешь его навестить? И о чем ты намерен его спросить? Не вы ли ограбили казино и стреляли в полицейских?

— Если это его рук дело, то дома его не будет. Ты не забыл, что грабители улетели?

— Ладно, ладно, если в Федеральном бюро раздолбаев так считают, то, должно быть, это правда. — Потс встал. — Дайка возьму бумагу и карандаш. Нарисую тебе небольшую карту.

 

Глава четвертая

Чи подошел, Ковбой Дэши опустил стекло патрульной машины и высунулся наружу.

— Холодильник в багажнике, — сообщил он. — Набит льдом, и в нем вполне уместятся килограммов двадцать копченого лосося, добытого моим дружком-навахо на Аляске.

— Жуть как не хочется тебя огорчать, но девочки устроили мне встречу с пиршеством из лососины. Только я и девять хорошеньких учительниц из местной школы. — Открыв дверцу, Чи скользнул внутрь. — Зря я забыл тебя пригласить.

— Зря, — согласился Дэши. — Насколько я понял из телефонного разговора, ты хочешь меня запрячь задаром. Что нужно делать?

Они встретились у Дома племени в Лукачукаи. Чи проделал долгий путь от Фармингтона через горы Чуска, а Дэши подъехал из Чинли. Он немного опоздал, и Чи попенял Дэши за то, что он, индеец-хопи теперь живет по «времени навахо», где нет таких понятий, как «поздно» или «рано». Они обменялись шутливыми колкостями, как положено старым приятелям, и лишь затем Чи ответил на заданный вопрос:

— Я бы хотел, чтобы ты прояснил мне историю с угнанным самолетом.

— Самолетом Элдона Тиммза? А что тут прояснять? Бандиты украли его и улетели. И слава Богу. Или хочешь носиться, сломя голову, по каньонам, как в девяносто восьмом?

— Спокойно без этого обойдусь, — заметил Чи и рассказал Дэши все, что узнал о «Л-17» Тиммза, тщетной попытке его продать, страховке и всем остальном. — Не откажешься прокатиться и показать мне, где нашли пикап, а также сарай, в котором Тиммз держал самолет?

Дэши внимательно посмотрел на приятеля.

— Хочешь использовать старого дружка Ковбоя, потому что сам еще в отпуске и это тебя не касается, даже будь ты при исполнении. А я как помощник шерифа округа Апачи могу заявить, что имею законное основание встревать в дело, которое ведет ФБР. И если федералы разобидятся на любопытство местных, всех кошек навесят на меня. Я правильно понимаю?

— Типа того, — согласился Чи. Дэши фыркнул и завел машину.

— Ладно, поехали.

Когда Дэши остановил автомобиль на краю каньона, солнце уже заходило. На западе тень от зубчатой вершины кряжа Коум-Ридж ложилась контрастным зигзагом на поросший полынью плоский холм Нокайто-Бенч. Внизу под ними долина Готик-Крик уже превратилась в кривую полосу мрака.

— Зачем мы здесь остановились? — поинтересовался Чи.

— Высокое место, отсюда все видно, как на карте. — Дэши указал на северо-восток. — Там, километрах в пяти, дом Тиммза, но его не видно — он за кряжем, ниже по склону. А дорога, на которой мы сейчас стоим, петляет вдоль края месы над Готик-Крик, поворачивает назад, минует дом Тиммза и заканчивается у ранчо одной вдовы ближе к реке Сан-Хуан. Пикап бросили парой километров дальше.

Они вылезли из машины. Чи уселся на капот.

— Все, что я знаю об этом деле, я услышал по приезде. Просвети. Какова официальная версия?

Дэши усмехнулся:

— Думаешь, федералы докладываются помощнику шерифа округа Апачи?

— Нет, но кто-нибудь из отделения ФБР в Денвере или, может, в Солт-Лейк-Сити докладывает высокопоставленному копу, тот рассказывает кому-то еще, молва разлетается, и часа через три все все знают, а федералы по-прежнему все опровергают.

— В общем, так, — начал Дэши, — вот что мы слышали. Тедди Бай, которого ФБР держит под охраной в фармингтонской больнице, брякнул кому не надо, что ограбить казино «Юта» — раз плюнуть. Это дошло до ушей бандюг средней руки. Может, из Лас-Вегаса, может, из Лос-Анджелеса. По версии ФБР, они вошли в контакт с Баем и предложили ему долю, если он передаст им нужные сведения — кто и когда дежурит, когда подъезжают инкассаторы, как вырубить электроэнергию и так далее. Бай — летчик, он и посоветовал смыться на старом военном самолете Тиммза. Он бы им управлял. Но они-то знали: Бай — местный и его хватятся. Бандиты прикинули, что через него на них выйдут. Вот они и взяли своего пилота, стрельнули в Бая, по пути к дому Тиммза раздолбали пикап, чтобы федералы решили, что им пришлось его бросить, сперли самолет, и, — Дэши взмахнул руками, — тю-тю.

Чи кивнул.

— Тебя беспокоит Тиммз, — продолжил Дэши. — По этой версии и его планировали убить, только его не оказалось дома. А об ограблении казино он узнал из новостей, когда возвращался на ферму. Вернувшись, обнаружил, что запор на сарае взломан, самолет исчез, и позвонил в полицию.

Чи снова кивнул.

— Тебя это тоже смущает? — спросил Дэши.

— Да так, прикидываю. Покажи, где они бросили пикап. Для этого им пришлось забраться в неровную каменистую

местность без единого деревца. Только специалист-топограф смог бы определить, где здесь кончается Аризона и начинается Юта. По ухабистой дороге они проехали мимо плоского участка, поросшего сухой мелкой полынью, и поравнялись с белой топливной автоцистерной. Дверца кабины была открыта, на переднем сиденье сидел мужчина и что-то читал.

— Роси Роснер, — сообщил Дэши. — Утверждает, что у него самая непыльная работенка в Северной Америке. Три-четыре раза в день подлетает на дозаправку вертолет АООС, он его обслуживает и бьет баклуши, пока тот снова не появится.

— Кажется, я видел этот вертолет в фармингтонском аэропорту, — вспомнил Чи. — Мне там объяснили, что на нем ищут заброшенные урановые рудники.

— Я спрашивал у Роси, не видел ли он наших бандитов, — сказал Дэши. — Не видел. Поиски рудников начались на другой день после ограбления казино. Если подумать, так ему здорово повезло с этим лишним днем.

Дэши погудел водителю, помахал рукой и поехал дальше. Километрах в полутора от автоцистерны он остановил машину и вышел.

— Взгляни на это. — Дэши показал на черный обнаженный базальт, частично скрытый под ворохом перекати-поля. — Здесь они и разбили поддон картера. Или дороги не знали, или не смотрели, а может, специально вильнули в сторону.

— Чтоб мы решили, будто они оставили машину, потому что у них не оставалось выбора, — заключил Чи.

— Возможно. Сейчас увидишь — отсюда они недалеко отъехали.

Через несколько сот метров Дэши свернул на еле заметную тропу. Он повел машину под откос к месту, где среди нанесенных ветром барханов укоренились поросль хвойника и несколько чахлых кустиков можжевельника.

— Приехали, — объявил Дэши. — Именно здесь грабители бросили пикап.

Чи взобрался на холмик и посмотрел сверху на место, где раньше стоял пикап.

— Какие-нибудь следы нашли?

— Конечно. По обе стороны машины. Следы двух человек. Кто-то сообщил федералам, и прилетели вертолеты, набитые городскими парнями. Следы разметало, точно как в девяносто восьмом. Когда докладывал, я попросил предупредить федералов. — Он рассмеялся. — Мне ответили, что с тем же успехом можно учить папу римского богословию. Я, однако, отснял пленку. Следы ботинок и отпечатки того, что выгрузили бандиты.

— И что они выгрузили?

— Был след от оружейного приклада, от чего-то вроде коробки, большого мешка и так далее.

Чи рассмеялся:

— Может, это и был мешок, набитый денежками из казино «Юта». Кстати, сколько они взяли?

— По версии ФБР, «неопределенную сумму». Но я слышал, что украдено четыреста восемьдесят шесть тысяч девятьсот одиннадцать долларов. Купюры, естественно, немеченые. И еще, — добавил Дэши, — честные граждане смели с игровых столов и вынесли в темноте полные карманы фишек высокого номинала.

— Следы вели к дому Тиммза?

— Не было времени толком посмотреть. Позвонил шериф и сказал, что ФБР не хочет, чтобы мы топтались вокруг места происшествия. Велел отойти и просто его охранять.

— Но что-то ты все же успел увидеть? Что было в пикапе?

— Ничего особенного. Преступники угнали его с какой-то бензоколонки «Мобил». Гаечные ключи, замасленная ветошь, пустые пивные жестянки и прочий хлам. В дверце — журнал для мужчин и чеки за бензин. Что и следовало ожидать.

— А в кузове?

— Там, похоже, нашлось кое-что любопытное, — ответил Дэши. — Практически новехонький транзисторный приемник. По виду дорогой. Но сломанный.

— Сломанный? Что, не работал?

— Не издавал ни звука. Может, батарейка села, а может, сломался, когда его туда швырнули.

— Скорее всего, его швырнули, потому что он уже не работал, — предположил Чи.

Он задумчиво смотрел на запад, на неровную границу Юты, лабиринты каньонов и мес, где в девяносто восьмом полицейские резервации навахо и множества других агентств рыскали в поисках убийц.

— Знаешь, Ковбой, — заметил Чи, — у меня такое ощущение, что мы немного севернее твоей юрисдикции. По-моему, округ Апачи и штат Аризона остались километрах в пятнадцати позади.

— Кого волнует? — заметил Дэши. — Но вот что примечательно — отсюда ты не увидишь жилища Тиммза. Надо проехать еще около полутора километров.

— Давай прокатимся и посмотрим, — попросил Чи. Дорога вилась вниз по склону к заросшей полынью низине.

Там стоял каменный дом, вокруг которого сгрудились надворные постройки. Надо всем возвышалась покрытая красным толем крыша обшитого досками сарая. Дэши въехал на пыльный двор. В тени под стеной дома стояла женщина и наблюдала за ними. На ней были джинсы, мужская рубашка с закатанными рукавами и широкополая соломенная шляпа. Чи дал бы ей лет семьдесят пять. Может, меньше. Кожа белых не приспособлена к палящему солнцу и покрывается морщинами лет на десять раньше, чем у индейцев. Дэши и Чи вылезли. Подозрительно глядя на них, женщина направилась к машине.

— Эленор Эшби, вдова, о которой я тебе говорил. Когда Тиммза нет, приглядывает за его скотом, — пояснил Дэши.

— Шериф, — спросила подошедшая Эленор, — что вас опять к нам привело? Что-то забыли?

— Ищем мистера Тиммза, — ответил Дэши и представил Чи. — Забыл спросить его кой о чем.

— Тогда вам нужно в Бландинг. Он еще утром поехал туда разбираться со страховой компанией.

— Да я просто хотел спросить, в котором часу он вернулся и обнаружил, что самолета нет. Но это не горит.

— Может, я смогу вам помочь, — предложила Эленор. — Дайте подумать. Тиммз должен был мне кое-что привезти из Бландинга, и, когда около полудня мне показалось, что я слышу звук самолета, я подошла сюда — подумала, он вернулся. Но его не было.

— Около полудня? — переспросил Чи. — Вам повезло, что вы не столкнулись с бандитами.

— А то я не понимаю! — согласилась Эленор. — Они могли меня убить или взять в заложники. До сих пор вспоминать страшно.

— А звук самолета, который вы слышали? Думаете, это бандиты улетали на самолете мистера Тиммза?

— Нет. Я решила, что это сам Тиммз пролетел мимо и отправился дальше, на свое маленькое ранчо у Мексикан-Уотер.

Чи посмотрел на Дзши и обнаружил, что и тот пристально на него смотрит.

— Минуточку, — уточнил Дэши, — вы хотите сказать, что Тиммз летал в Бландинг на своем самолете?

Эленор рассмеялась:

— Конечно, нет. Но тогда я так подумала. Иногда он пользовался самолетом, если там, куда собирался, было место для посадки. Иногда ездил на машине.

— Но когда вы пришли в полдень, самолет был на месте? — спросил Чи.

Она кивнула:

— Да. Стоял под замком в сарае.

— Вы его видели?

— Я видела большой старый замок на дверях. Запри этот старый самолет — сам собой он не вылетит.

— А машину Тимза вы видели? — поинтересовался Чи.

— Здесь ее не было. Он… — Эленор нахмурилась. — Что вы хотите сказать? Что у вас на уме?

— Тиммз оставляет машину у дома или еще где-то, где ее видно? — спросил Дэши.

— Он держит ее в гараже за домом, — ответила миссис Эленор Эшби, и по выражению ее лица стало ясно, что она больше не горит желанием отвечать на вопросы.

— Вас ведь здесь не было, когда Тиммз вернулся? — не отставал Дэши.

— Я была у себя дома. На другой день приехали на машине двое из ФБР. Спрашивали, не слыхала ли я, как пролетал самолет. Я им рассказала то же, что и вам. Их интересовало, не появлялся ли кто поблизости от ранчо Тиммза, когда я там была. Я ответила, нет. На этом и покончили.

Чи с Дэши покончили на том же. Взглянули на сарай, сломанный засов, поискали следы и ничего путного не увидели.

Затем в багряных сумерках они поехали на юг, к Мексикан-Уотер, где у Элдона Тиммза было другое ранчо. И где, отчаянно надеялись и даже молились они, не окажется спрятанного «Л-17».

— Если самолет там, — рассуждал Дэши, — я сообщу шерифу, он — ФБР, и старика Тиммза упекут за обман страховой компании — и за что еще? За создание помех правосудию?

— Вероятно, — ответил Чи.

Он сам думал о троих вооруженных автоматами мужчинах без имен, примет и лиц. Одного полицейского они уже порешили, второго ранили и пытались убить третьего. Трое убийц разгуливают на свободе по каньонам Фор-Корнерс. Чи гадал, сколько еще будет жертв, пока все не закончится.

Следуя карте, нарисованной Потсом на листке из блокнота, Липхорн выехал на грунтовую дорогу, взбиравшуюся по склонам месы Каса-дель-Эко. Она петляла вдоль каменных домов без окон и крыш, оставшихся, по словам Потса, от неудавшейся попытки Джори основать здесь факторию. Через три километра дорога привела его к ручью, помеченному Потсом как Дезерт-Крик. Липхорн остановился, подождал, пока осядет пыль, и посмотрел вниз со склона. Он увидел изогнутую полоску бледно-зеленых тополей по берегам речки, красную крышу дома, лошадиный загон, овчарни, уложенные штабелем тюки прессованного сена и ветряную мельницу рядом с оцинкованной цистерной для воды.

Память включилась — он уже здесь бывал. Теперь Липхорн знал, почему имя Джори показалось ему знакомым. Лет двадцать пять назад он приезжал на это ранчо в связи с жалобой одного фермера на то, что Джори стрелял по его самолету. Джори был тогда очень любезен. Объяснил, что стрелял ворон, но выразил большое желание, чтобы Липхорн сказал тому парню, что низкие полеты над ранчо пугают скотину. Очевидно, этим тогда все и закончилось. Одна из тысяч обязанностей сельского полицейского — улаживать мелкие свары между людьми, у которых от созерцания тоскливых пейзажей, бесконечной тишины и одиночества появляются странности.

Липхорн выудил из бардачка бинокль, чтобы получше рассмотреть ранчо. Ничего особо не изменилось. На башне ветряной мельницы прибавилось что-то вроде антенны. Стало быть, Джори, подобно многим фермерам, живущим там, куда не дотягиваются телефонные провода, потратился на радиосвязь. Ветряная мельница была также приспособлена вращать электрогенератор. Маленький зеленый трактор стоял в пустом лошадином загоне. Других машин видно не было.

Липхорн удивился. Он ожидал увидеть пикап, или на чем там разъезжал Джори, припаркованным у дома. Рассчитывал получить подтверждение тому, что Джори не улетел с награбленным в казино «Юта» и Гершвин использовал его, Липхорна, в какой-то своей хитрой игре. Откинувшись на спинку сиденья, Липхорн снова прокрутил в голове обстоятельства дела. Пустая трата времени? Возможно. Опасно? Он так не думал, но заготовил объяснение своему приезду, появись Джори в дверях. Он включил передачу, медленно скатился по склону, остановил машину под тополем у переднего крыльца и принялся ждать, когда его появление будет замечено.

Но ничего не происходило. Липхорн вышел из машины, бесшумно закрыв дверцу, направился к дому, взошел по каменным ступенькам, постучал костяшками пальцев по косяку и крикнул:

— Эй! Есть кто дома?

Ответа не последовало. Он потянул за дверную ручку. Не заперто, однако это вовсе не означало, что Джори нет дома. Запирать двери в здешних пустынных краях считалось бесполезным и оскорбительным для соседей. Реши вор забраться в дом, для него не составило бы труда разбить окно.

Но что это такое? Почти неуловимый высокий звук. Повтор. Еще один. Затем новый звук. Похоже на свист. Пение птицы? Липхорн подошел к выходившему на веранду окну и, приставив ладони к стеклу, вгляделся в темную комнату. Нагромождение мебели, ряды книжных полок, телевизор.

Сойдя с веранды, он зашел за угол и остановился у первого же окна. Из-за дома высовывался капот пикапа. Машина Джори? Или чья-то еще? Например, Бадди Бейкера. Или Айрон-хенда. А может, их общая. Липхорн внезапно осознал, что у него нет револьвера тридцать восьмого калибра, который был бы при нем, находись он при исполнении. Он тряхнул головой. Причин для беспокойства не было. Он подошел к углу. Машина оказалась пикапом с большим кузовом. Липхорн протянул руку в открытое окно и опустил солнечный щиток. На нем было прикреплено страховое свидетельство на имя Джори. Салон был захламлен — мусор, обрывок газеты, пакет из-под сандвичей, три красные двадцатипятидолларовые покерные фишки из казино «Юта». Прикинув, что все это может означать, Липхорн вернулся к окну, прижался лбом к стеклу, заслонился от солнца и стал всматриваться в комнату — видимо, спальню и кабинет одновременно.

Он снова, на сей раз отчетливее, услышал птичьи голоса. Его внимание привлекло яркое пятно в темноте справа. На маленьком экране было изображение луга, пруда, тенистого леса и птиц. Глаза привыкли к полумраку. Монитор компьютера. Липхорн видел экранную заставку. Пока он смотрел, картинка изменилась — рваные облака, стая гусей. Пение птиц сменилось криком диких гусей. Липхорн задержал дыхание. Кто-то в неловкой позе сидел на стуле перед компьютером. Спящий? Вряд ли. Больно неудобная поза для сна.

Липхорн быстрым шагом вернулся к входной двери, открыл, крикнул: «Эй! Эй!» — и быстро побежал через гостиную в спальню. Человек на стуле оказался маленьким седым мужчиной в белой тенниске, новых с виду джинсах и домашних шлепанцах. Его левая рука лежала на столешнице рядом с компьютерным столиком, на котором покоилась его голова. На лицо падал свет монитора. Свет стал ярче, когда сменилась заставка. От этого струйка запекшейся крови, протянувшаяся от отверстия над правым глазом, из почти черной стала темно-красной.

Эверетт Джори, подумал Липхорн, и давно ли ты мертв? Сколько же лет требуется прослужить полицейским, чтобы привыкнуть к подобному? И где твой убийца? Липхорн оглядел комнату в поисках телефона и обнаружил его за компьютером, рядом с двумя стопками фишек казино «Юта». Джори был безнадежно мертв. Со звонком шерифу можно повременить. Сначала он сам осмотрится.

У ног трупа лежал короткоствольный револьвер. Достав из кармана рубашки шариковую ручку, Липхорн опустился на колени, засунул ее в дуло, поднял револьвер и осмотрел барабан. Одной пули недоставало. Возможно, Джори носил револьвер, поставив боек напротив пустой гильзы — разумная предосторожность. Возможно, нет. Вернув револьвер на место, Липхорн вытащил из ствола ручку и встал, обводя комнату взглядом.

Небольшая, аккуратно застеленная двуспальная кровать. За кроватью прислоненный к стене автомат «АК-47». На прикроватном столике — лампа, пустой стакан и две книги. Одна называлась «Добродетель гражданственности» и имела подзаголовок «Избранные очерки о либерализме». Вторая лежала открытой. Запомнив страницу, Липхорн при помощи ручки закрыл книгу. На обложке стояло: «Письма Катона. Опыты о свободе». Он снова раскрыл книгу. Липхорн вспомнил ее по курсу политологии в преддипломные дни в Аризоне. Книжные полки были заставлены литературой того же плана: «Американский демократ» Дж. Ф. Купера, «Новые размышления о революции во Франции» Эдмунда Берка. Липхорну этих названий хватило, чтобы понять, что среди героев Джори социалисты не числились.

Придвинув к себе телефон, он обнаружил, что все еще помнит номер шерифа, и поднял трубку. Компьютер издал странное курлыканье. На экране появился длинный косяк канадских журавлей. Липхорн опустил трубку, взял ручку и стукнул по «мыши». Журавли исчезли — на их месте возник текст. Липхорн прочитал:

Внимание: Тому, кого это может касаться. Я заявляю, что собираюсь свести счеты со своей никчемной жизнью. Она, что вполне логично, заканчивается очередным предательством. Ограбление казино «Юта», которое, как я глупо полагал, поможет финансировать нашу борьбу с государственным деспотизмом, пошло на пользу человеческой алчности и привело к бессмысленным жертвам. От этой записки мне одна выгода — месть, которая, по утверждению философов, сладка. Сладка она или нет, но я верю, что избавлю общество от двух подонков, предателей, изменников делу свободы.

Предатели — Джордж (Барсук) Айронхенд, индеец-юта, что разводит скот севернее ручья Монтезума-Крик, и Александр (Бадди) Бейкер, живущий чуть северней автострады между Блаффом и Мексикан-Хат. Именно Айронхенд застрелил двоих в казино, а Бейкер стрелял в полицейского у Энета. Оба раза стреляли вопреки моим приказам и в нарушение нашего плана — добыть деньги, никому при этом не навредив. Оба, Айронхенд и Бейкер, знали, что в игорных заведениях охрану инструктируют не применять оружия, чтобы не ранить кого-нибудь из клиентов и тем самым не навлечь на заведение дурную славу. Таким образом, убийства в казино не были необходимы и полностью противоречили моим указаниям. К тому времени, как мы достигли места, где намеревались бросить машину и разойтись по домам, мне стало ясно, что это зверство было заранее спланировано Айронхендом и Бейкером, которые намеревались убить меня, а затем воспользоваться добычей в личных целях. Поэтому я ускользнул от них при первой возможности.

О самой операции я не сожалею. Она была продиктована справедливой целью — помочь нашему движению спасти Американскую Республику от растущего произвола нашего социалистического правительства. Последующий за моим арестом суд не послужит интересам нашего дела. Раболепствующая пресса использует его, чтобы выставить патриотов простыми грабителями. Смертной казни или пожизненному заключению я предпочитаю самоубийство. Однако арест Айронхенда и Бейкера продемонстрирует миру, что они обычные уголовники и совершенные ими убийства не входили в намерения патриотов. Если их не застанут дома, советую проверить каньон Рикапчер-Крик, что южней резервации Уайт-Меса-Ют. У Айронхенда там друзья и родственники.

Также должен предупредить, что эта парочка в моем присутствии поклялась не сдаваться живыми. Меня они обвинили в трусости и похвалялись, что убьют столько полицейских, сколько смогут. Да здравствует свобода и все свободные люди! Да здравствует Америка! За это я и умираю.

Эверетт Эмерсон Джори

Липхорн поднял трубку, набрал номер шерифа и, представившись, описал ситуацию.

— «Скорая» не нужна, — сообщил он. Да, он дождется приезда полиции и проследит, чтобы место преступления осталось в неприкосновенности.

Позвонив, Липхорн не спеша прошелся по дому Джори. Вернулся в кабинет. На экране компьютера вновь летели канадские журавли. Липхорн щелкнул «мышью» и перечитал предсмертную записку. Проверив, есть ли в принтере бумага, навел курсор на команду «распечатать», нажал клавишу и стал ждать. Распечатку он сложил и спрятал в задний карман брюк. Потом вышел на веранду и, присев, принялся наблюдать, как заходящее солнце, окрасив пламенеющим золотом и багрянцем грозовые тучи, истаивало в темноте. Когда он услышал звук подъезжавших полицейских машин, на западе небосклона уже сияла Венера.

 

Глава пятая

Джим Чи свернул на дорогу, с которой были видны и отделение полиции резервации навахо, и его собственный дом — трейлер под тополями у реки Сан-Хуан. Он вышел и настроил бинокль.

Как он и опасался, стоянка отделения была забита фэбээровскими и полицейскими машинами. Угнанный «Л-17» нашли в сенном сарае неподалеку от Ред-Месы. Страстная надежда всех копов из Фор-Корнерс, что грабители казино «Юта» улетели и теперь пусть из-за них болят головы у других, безнадежно развеялась. Отпуска отменят, и все, включая Джима Чи, будут работать сверхурочно. Разве только ему удастся держаться в сторонке и не отвечать на звонки.

Он наставил бинокль на свое жилище. Среди тополей, под сенью которых стоял его трейлер, машин не было. Может, никто и не поджидал Чи с приказом приступить к исполнению обязанностей. У него оставалось еще несколько дней от отпуска. Утром Чи проделал длинный путь в горный край, где раньше каждое лето пас своих овец Хостин Фрэнк Сэм Накай, который теперь медленно умирал от рака легких. Но Накая, как и его жены, Голубой Женщины, дома не оказалось. Чи немного послонялся вокруг, надеясь, что Накай скоро вернется. Даже когда болезнь на время отступала, у него все равно недоставало сил на продолжительные поездки. И наверняка недостало бы, чтобы провести обряд исцеления, который ему, как хата-алайи, было положено проводить.

Когда солнце скрылось в кучевых облаках над Блэк-Месой, Чи сдался и решил, что пора ехать домой. Если до тех пор капитан Ларго его не вычислит, завтра он попытается снова. А если вычислит, то остаток отпуска он будет мотаться взад-вперед по каньонам, изображая живую мишень для троих преступников с автоматами и наглядно продемонстрированным желанием отстреливать копов.

Вернув бинокль в футляр, Чи съехал вниз по холму и поставил пикап за кустами можжевельника позади трейлера. Войдя к себе, Чи увидел, что мигает индикатор на автоответчике. Он сел, снял ботинки и нажал кнопку.

Зазвучал голос Ковбоя Дэши: «Эй, Джим! Я сообщил шерифу, что мы нашли самолет старика Тиммза. Он связался с федералами, а они позвонили мне. (Послышалось хихиканье.) Агент, который меня опрашивал, не хотел верить, что это тот самый самолет. Я тоже не хотел. Но они все же послали туда кого-то проверить, и теперь начинается тот самый цирк с облавой, что и в девяносто восьмом. Хочешь догулять отпуск — держись подальше от отделения».

Следующее сообщение было кратким: «Говорит капитан Ларго. Давай двигай сюда. Федералы нашли самолет, мы снова будем гончими в их охоте на лис».

Последней звонила полицейский Бернадетт Мануэлито: «Джим, я говорила с Ковбоем, он мне рассказал, что ты сделал. Хочу тебя поблагодарить. Сегодня утром я была в фармингтон-ской больнице и видела там Хостина Накая. Он очень плох. Сказал, что ему необходимо тебя повидать. Заеду к тебе около половины седьмого».

Чи задумался над словами Берни. Потом стер первое и третье сообщения, а второе, от Ларго, оставил, чтобы капитан не догадался, что он его прослушал. Почему Накай в больнице? Он умирал от рака легких, но никогда бы не согласился умереть в больнице. Накай был горячо привержен традициям, знаменитый хатаалайи, шаман, исполняющий песнопения при обряде Благостного Пути и других целительных обрядах. Как старший брат матери Чи, он был его Малым Отцом, наставником, пытавшимся и Чи научить песнопениям. Умирать в больнице для Накая было бы невыносимо. У Голубой Женщины был крутой нрав. Как она могла позволить забрать мужа из их дома в горах Чуска?

Чи размышлял над этим, когда услышал шуршание шин по гравию, и поднял глаза. Сквозь сетку на двери он увидел, как подъехал и остановился пикап Берни. Может, она знает ответ.

Она не знала.

— Я случайно его увидела, — объяснила Берни. — Его подвезли на каталке, когда я ждала лифт. Я подумала: похож на твоего дядю, и спросила, не Хостин ли он Накай. Он кивнул. Тогда я сказала, что работаю с тобой. Он коснулся моей руки и попросил передать тебе, чтобы ты срочно приехал. Тут пришел лифт, и его увезли. — Берни печально покачала головой. — Он плохо выглядел. Я пошла в сестринскую, и сестра сказала, что у него рак легких.

— Так и есть. Она не сказала, как он к ним попал?

— Его «скорая» привезла. Думаю, жена вызвала. — Берни взглянула на Чи, опустила глаза, а потом снова посмотрела на него: — Медсестра говорит, ему недолго осталось.

— Так уже давно говорят, — заметил Чи. — Последний раз, когда я его видел, считали, что он протянет от силы несколько недель, а было это…

Чи запнулся, вспомнив, что с тех пор прошли уже многие месяцы. Давно это было. Ему стало стыдно — он нарушил главный закон навахо, поставив свои интересы выше интересов семьи.

Берни смотрела на Чи, ожидая конца фразы. Она выглядела взволнованной и немного смущенной. На ней были немного великоватые, совсем новые и оттого жесткие джинсы и рубашка, про которую можно было сказать то же самое. Хорошенькая, подумал Чи и вдруг обнаружил, что сравнивает ее с Джэнет. Сравнивает хорошенькую с красавицей, миленькую — с первоклассной. Чи вздохнул.

— Это было очень давно, — заключил он и взглянул на часы. — Вечером посетителей тоже пускают. Может, еще успею.

— Я говорила с Ковбоем Дэши, — сообщила Берни. — Он рассказал, что ты сделал.

— Сделал? Ты о том, что мы нашли самолет?

— Да, — ответила она, смутившись. — Очень мило с твоей стороны.

— Брось, нам, скорее всего, просто повезло.

— Я думаю, это основная причина, из-за которой держали Тедди: он умеет летать и знает хозяина угнанного самолета. Теперь я у тебя в огромном долгу. Я вовсе не хотела, чтобы ты проделал такую работу. Просто рассчитывала, что ты мне посоветуешь, как поступить.

— Да, а как ты оказалась в больнице? Наверное, навещала Тедди Бая.

— Ему лучше, его перевели из интенсивной терапии в обычную палату.

Чи взял шляпу и распахнул дверь.

— Не хочешь прокатиться до больницы? Проведать Хостина Накая?

По лицу Берни было видно, что хочет.

— Я смогу как-то помочь?

— Может быть. В любом случае, составишь приятную компанию.

Когда они въехали на автостоянку, время посещений подходило к концу и посетители покидали больницу.

— Я наблюдала за лицами, — сказала Берни. — Тех, у кого хорошие новости, и тех, у кого плохие. Мало у кого был счастливый вид.

— Да уж, — произнес Чи, подыскивая нужные слова, чтобы попросить у дяди прощения за то, что долго его не навещал.

Трудно было понять, в сознании ли Накай и жив ли он вообще. Большую часть его лица закрывала кислородная маска, и лежал он совершенно неподвижно.

— Кажется, спит, — заметила Берни.

Как только она это произнесла, Накай открыл глаза, повернул к ним лицо и снял маску.

— Тугодум пришел, — сказал он по-навахски.

— Да, Малый Отец, я здесь.

От руки Накая к закрепленному на штативе пластиковому контейнеру тянулась тонкая прозрачная трубка.

— Я скоро уйду, — продолжал Накай. Он говорил еле слышным голосом с закрытыми глазами. — Мой Дух-ветер покинет меня, и я последую за ним в другой мир. Перед этим я должен дать тебе последний урок.

— Урок? — переспросил Чи, но тотчас понял, что имеет в виду Накай.

Много лет тому назад, когда Чи все еще верил, что может быть одновременно полицейским и хатаалайи, Накай учил его исполнять обряд Путь Ночи. Чи запомнил легендарную историю Святых Людей и как воспроизводить их поступки в обрядовых действах. Он научился ритуальным песнопениям. Он узнал все, что требовалось для пробуждения магической силы, которая заставляет Святых Людей изгнать из человека болезнь и восстановить естественную гармонию жизни. Все, кроме последнего урока.

По традиции навахо, учитель-шаман не открывает ученику последней тайны до тех пор, пока не убеждается, что тот готов ее воспринять. Для Чи этот день так и не наступил. Сначала он уехал учиться, потом начал расследовать одно дело за другим. В конце концов Чи пришел к заключению, что Накай решил: он никогда не будет готов исполнить песнопения Пути Ночи. Чи это задело. Он подозревал, что Накай не одобряет того, что племянник перенял привычки и образ жизни белых. Чем бы, однако, ни руководствовался Накай, Чи почитал мудрость шамана.

— Здесь? — спросил Чи, показывая на стерильно белые стены. — Ты мог бы научить меня здесь?

— Дурное место, — согласился Накай. — Многие люди здесь умерли, многие болеют и несчастливы. Я слышу, как они плачут в коридоре. Злые духи мертвецов — чинди — обречены пребывать в этих стенах. Их голоса я тоже слышу. Даже когда мне дают лекарство, чтобы я спал, я их слышу. То, чему я должен тебя научить, надлежит сделать в священном месте, подальше от зла. Но у нас нет выбора.

Он прижал к лицу маску, вдохнул кислород и снова снял ее.

— Круг вечности, билагаана, не знает смерти. Это всего лишь точка круга, противоположная жизни, а не то, с чем надо бороться. Ты замечал, что люди умирают под утро, когда на западе еще горят звезды, а на восточных горах уже угадывается яркий свет Утренней Звезды? Это потому, что тогда Священный ветер их душ улетает благословить новый день. Я всегда думал, что умру так. И мой Дух-ветер вырвется на свободу. В нашем домике в горах Чуска. А не в этой западне…

Голос Накая стал таким слабым, что Чи не расслышал последних слов. Он почувствовал, как Берни тронула его за локоть.

— Джим, он ненавидит это место. Он не хочет здесь умирать. Отвезем его домой, — предложила она.

— Как отвезем? А с этим что делать? — Чи показал на трубочки, связывающие Накая с жизнью.

Но Берни уже направилась к двери:

— Я вызову санитарную карету, а пока она приедет, я успею его выписать.

Последнее оказалось не так просто. Медсестра все понимала, однако задавала вопросы. Например, на каком основании они отключают мистера Накая от системы жизнеобеспечения? Врач, положивший его, уехал в Альбукерке. За больного теперь отвечал другой врач, который появился только после двух вызовов по пейджеру.

— Не могу, — заявил он. — Пациент на системе жизнеобеспечения. Требуется согласие ближайшего родственника. В противном случае выписывать должен тот же врач, что принял его в больницу.

— Вопрос не в этом, — объяснил Чи. — Мы забираем Хостина Накая домой к жене. Вопрос в том, как вы можете нам помочь это сделать.

После непродолжительной паузы Чи дали подписать бланк выписки вопреки врачебной рекомендации. Хостин Фрэнк Сэм Накай снова был на свободе.

Чи ехал в заднем отделении санитарной машины — вместе с Накаем и медбратом «скорой помощи».

— Вы, наверное, слышали, что нашли одного из грабителей казино? — поинтересовался медбрат. — В новостях передали.

— Нет, — ответил Чи.

— Этот тип застрелился. Оказался тем самым, что когда-то вел передачу на радио. Эверетт Джори. Теперь известны и двое других. Одного зовут Джордж Айронхенд, а второго — Бадди Бейкер. Думаю, Айронхенд — ют.

Хостин Накай вздохнул и повторил:

— Айронхенд.

Чи склонился над ним.

— Малый Отец, ты в порядке?

— Айронхенд, берегись его. Он был ведьмаком.

— Ведьмаком? Что он делал?

Но Хостин Накай, казалось, опять заснул.

Месяц опускался за горы, когда санитарная машина, а следом и пикап Чи, который вела Берни, остановились у овечьего становища Накая в горах Чуска. Голубая Женщина стояла в дверях дома. Она с плачем кинулась к ним — думала, что домой привезли тело мужа, и это были слезы горя. Потом она заплакала от радости.

Они положили Накая под сосной, наладили систему подачи кислорода и выслушали перемежающийся слезами рассказ Голубой Женщины о том, как Хостин Накай оказался в больнице. Племянница заехала за ней, чтобы отвезти вырвать больной зуб. Накай чувствовал себя намного лучше, захотел поехать с ними, но в стоматологической клинике упал в обморок. Кто-то позвонил по 911, и «скорая» увезла его в больницу. Не зная, что делать, Голубая Женщина ждала его в клинике, но в конце концов племяннице пришлось возвращаться к детям, и она тоже поехала с ней. Говорили, что городские богатеи запустили в горы волков, а без Накая на становище некому было защитить ягнят.

Накай проснулся и, когда Голубая Женщина закончила, снял маску и поманил Чи:

— Хочу тебе кое-что сказать.

— Мы приготовим кофе, — произнесла Голубая Женщина и увлекла за собой Берни.

Накай начал повествование.

Оно будет долгим, подумал Чи, с отсылками ко всем тонкостям богословия навахо, но, выслушав все, он узнает последнюю тайну и станет настоящим шаманом.

— Думаю, ты скоро пойдешь по каньонам охотиться за людьми, которые убили полицейских. Я должен рассказать тебе историю об Айронхенде. Тебе следует быть очень-очень осторожным.

Чи глубоко вздохнул. Опять ошибся, подумал он.

— В давние времена, когда я был ребенком и зимними вечерами в хижине рассказывали предания и легенды, старики говорили о том, как юты и пайюты тайными тропами проходили через каньоны, крали у нашего народа овец и лошадей и убивали наших людей. Самыми страшными были пайют Добби и ют по имени Айронхенд.

Накай прижал к лицу кислородную маску и сделал несколько вдохов.

— Айронхенд, — прошептал Чи так тихо, что Накай не услышал.

Накай снял маску.

— Рассказывали, что Добби со своими людьми вышел ночью из каньонов и украл овец и лошадей у одной старой женщины. Женщину и ее дочь с двумя детьми они убили. У женщины был зять, его звали Невысокий Мужчина. Говорили, что от горя он сошел с ума и забыл Путь Навахо.

По мере того как Накай рассказывал о том, что после долгих лет слежки и поисков Невысокий Мужчина нашел тайную тропу разбойников и убил Добби и его людей, его голос становился все слабей и слабей.

— Но никто не смог поймать юта по имени Айронхенд.

Луна зашла, на темном небосклоне высыпали звезды, заметно похолодало. Чи наклонился и заботливо подоткнул шерстяные одеяла под плечи Накая.

— Малый Отец, тебе надо поспать. Тебе добавить лекарства?

— Мне надо, чтобы ты меня до конца выслушал, — возразил Накай. — Наши люди не смогли поймать Айронхенда, но теперь мы знаем почему. Еще мы знаем, что у него были сын и дочь и, думаю, должен быть внук. Похоже, его ты и будешь ловить.

Чтобы расслышать остальное, Чи пришлось наклониться и подставить ухо к губам Накая.

— После двух налетов навахо выследили банду Айронхенда до каньона Готик-Крик и дальше вниз, до реки Сан-Хуан, где над ней вздымается меса Каса-дель-Зко. Там следы обрывались в узком каньоне, где юты и поселенцы-мормоны из Блаффа добывали уголь. Но каньон заканчивается тупиком. Походило на то, что и Айронхенд, и его люди были ведьмаками и могли перелетать через скалы.

Голос Накая затих. Он снова прижал маску к лицу и, подышав, убрал.

— Думаю, если существует молодой мужчина по имени Айронхенд, который грабит и убивает, то он должен знать, где прятался в каньоне и куда исчезал оттуда его дед. А теперь, — произнес Хостин Накай, — перед тем как заснуть, я должен дать тебе последний урок, и ты станешь хатаалайи.

Чи казалось, что старик совершенно измучен.

— Малый Отец, тебе надо отдохнуть.

— Я должен сделать это сейчас. Ты будешь слушать?

Чи взял его за руку.

— Знаешь, людям трудно доверять кому-то, кроме своих домашних. А когда болеют, еще труднее. Им больно. Ощущение всеобщей гармонии их оставляет. Они не видят красоты вокруг себя. К таким людям тебе предстоит обращаться. Говори им, что нас создала Высшая Сила, и что она же создала все над нами и вокруг нас, и что мы сами часть этой Высшей Силы, и если сделаем, как нас учат, то сможем восстановить хожо, внутреннее согласие, и вернуться в нее. И тогда они снова познают красоту мира.

Накай закрыл глаза и сжал руку Чи.

— Чтобы поправиться, они должны тебе поверить. Открыв глаза, Накай пытливо посмотрел на Чи.

— Ты знаешь песнопения. Поешь не ошибаясь. Ты знаешь травы, как приготовить рвотное и многое другое. Но ты должен решить, не слишком ли ты отдалился от четырех Священных Гор. Порой невозможно проделать обратный путь к динета — Духу Народа.

Накай смежил веки. Он дышал через силу, со слабыми хрипами.

— Чтобы их вылечить, ты должен заставить их поверить. Ты сам должен верить так сильно, чтобы внушить им свою веру. Понимаешь?

— Да, — сказал Чи.

Накай говорил Чи, что тот не сумел стать настоящим шаманом, который, исполняя обряды исцеления, действительно исцеляет людей. И Накай прощал его, отпускал на свободу, разрешал стать современным человеком. Чи чувствовал облегчение пополам с горькой печалью утраты.

 

Глава шестая

Капитан Ларго отловил Чи вскоре после полудня. Сквозь сон Чи услышал стук, за которым последовал яростный крик:

— Черт побери, Чи! Открывай!

Чи открыл дверь и, стоя в одних трусах, с одуревшим со сна видом уставился на капитана.

— Где тебя носит? — спросил Ларго, проходя мимо Чи в трейлер. — И почему на звонки не отвечаешь?

Задавая этот вопрос, Ларго смотрел на телефон, на котором мигал красный индикатор автоответчика.

— Меня не было, — объяснил Чи. — Семейные дела.

Он протянул руку и нажал на кнопку, довольный, что у него достало мозгов не стереть сообщение капитана. Автоответчик воспроизвел ворчливый голос Ларго: «Давай двигай сюда. Федералы нашли самолет, мы снова будем гончими в их охоте на лис».

— Конечно, я должен был прослушать. Но я вернулся около девяти утра совсем вымотанный.

Он рассказал Ларго, как вместе с Берни Мануэлито привез из больницы Хостина Накая, как старик не подпускал к себе смерть, пока не увидел луч солнца на вершине горы, как Берни сходила за сестрами Голубой Женщины, чтобы они помогли прибрать тело к погребению.

Капитан Ларго и в полицейском мундире оставался истинным навахо, сыном народа Неприступной Скалы. Он выразил Чи свои соболезнования.

— Если бы мог, я дал бы тебе отгулы, — заметил он, словно забыв о том, что Чи еще не отгулял положенный отпуск, — но сам понимаешь. Мы всех задействовали, и я хочу, чтобы ты был там и навел какой-никакой порядок.

— Хорошо, — согласился Чи.

— Жду тебя ровно через полчаса у себя в кабинете. Минут через тридцать Чи сидел напротив капитана.

— Добро, — сказал капитан. — Вот как обстоят дела.

Он дал описание оставшихся в живых подозреваемых. По месту жительства никого из них не обнаружили. Версия федералов о побеге на самолете лопнула, и они начинают облаву.

— Опять сплошной цирк — братья Ринглинг, Барнум и Бейли, — прокомментировал капитан. — Три команды от полиции штата, три — от полиции округов, агенты Бюро по делам индейцев, ютские копы и кордебалет из федералов. Тебя я направляю в каньон Монтезума-Крик. Будешь докладывать специальному агенту, — Ларго сверился с блокнотиком, — Деймону Кэботу. Я его не знаю.

— Слышал я о нем, — сказал Чи. — Помните старое стихотворение: «Лоджи беседуют с Кзботами, а Кэботы — только с Богом»?

— Нет, не помню, — ответил Ларго. — И надеюсь, что ты не будешь вот так умничать с федералами.

Чи посмотрел на часы:

— Вы хотите, чтобы я был там сегодня?

— Я хотел, чтобы ты был там вчера. Соблюдай осторожность и держи связь.

— Хорошо.

Чи направился к двери.

— Чи, — окликнул его Ларго. — Не лезь на рожон. Прояви к Бюро уважение.

Сборный пункт облавы находился в зале заседаний Дома племени в Монтезума-Крик. Стоянка была забита полицейскими автомобилями. В тени единственного дерева Джим Чи заметил патрульную машину Ковбоя Дэши с эмблемой полиции округа Апачи.

Вокруг стола собралось с десяток мужчин. Чи направился к Дэши, который устроился на раскладном стуле.

— Эй! Это ты тут старший спецагент? — спросил он.

— Не шуми, — ответил Ковбой. — Федералам вовсе не обязательно знать, что я с тобой общаюсь. Хотя бы пока все не закончится. А тебе нужен вон тот верзила в черной бейсболке с надписью «ФБР». Только не подумай, что сокращение расшифровывается как Федеральное Братство Резерваций.

— Молодо выглядит. Думаешь, он понимает, что к чему?

Дэши расхохотался:

— Ну, меня он спросил, как ловится форель в реке Сан-Хуан. Кто-то ему говорил, что косяком прет.

— Ты не отрицал?

— Да ладно, Чи, расслабься. Я сказал, что классная рыбалка в трехстах километрах вверх по течению, там, где в реку еще не попадают воды с полей. Он вроде бы вполне нормальный мужик.

Вблизи Деймон Кэбот выглядел еще моложе, чем из другого конца комнаты. Он пожал Чи руку, объяснил, что их группа отвечает за сбор вещественных доказательств на месте, где был брошен пикап.

— Здесь ваш пост. — Он показал на разложенной на столе карте красный крестик посредине месы Каса-дель-Эко. — Знаете эту местность?

— В общих чертах. Я работал в основном в районе Шипрока и Туба-Сити. Это западнее.

— Все равно вы здесь ориентируетесь много лучше меня, — признался Кэбот. — Меня всего как неделю перевели в Солт-Лейк-Сити из Филадельфии.

Чи отметил, что специальный агент Кэбот старается проявить дружелюбие. От этого ему стало немного стыдно. Когда они ехали на патрульной машине Дэши к сборному пункту на месе Каса-дель-Эко, Чи поделился с ним своим наблюдением.

— А я тебе о чем говорил? — заметил Ковбой. — Ты вечно набрасываешься на федералов. Думаю, это у тебя от неизжитого комплекса неполноценности с небольшой примесью зависти. Как же — здоровые, видные, большое жалованье, пенсии, летают на вертолетах… — Ковбой покосился на Чи. — По долгу службы общаются с хорошенькими адвокатессами из Министерства юстиции.

Таким образом Ковбой попытался выйти на разговор о Джэнет Пит. В свое время Чи попросил его быть шафером. Он так и не объяснил Ковбою, почему они с ней расстались, и не собирался делать этого сейчас.

— А сам-то ты, Ковбой? Тебя уж никак нельзя было заподозрить в любви к федералам. Как-то ты мне говорил, что самый популярный курс в академии ФБР — беспредельное высокомерие.

— Я много чего говорил. Но и среди федералов много хороших ребят.

Один из таких поджидал их на месте — сидел в фургоне и, сверяясь со справочником, настраивал связь. Он объяснил, что им следует дожидаться инструкций, и, показав на желтую полицейскую ленту, сказал:

— За нее не заходите. Здесь преступники бросили машину. Нам нельзя допускать туда посторонних, пока криминалисты не сделают свою работу.

— Ладно. Мы подождем, — согласился Ковбой. Они привалились к патрульной машине Ковбоя.

— Почему ты не сказал, что именно ты и огородил участок лентой? — спросил Чи.

— Из вежливости, — ответил Ковбой. — Попробуй как-нибудь сам. Федералы хорошо реагируют на доброе к себе отношение.

Чи не стал комментировать эту его мысль, выдержал долгую паузу и поинтересовался:

— Ты не знаешь, как Бюро вычислило преступников?

— Я слышал, это сделал твой бывший начальник.

— Бывший начальник?

— Легендарный Лейтенант — Джо Липхорн. Он вроде бы позвонил копам из дома Джори и сообщил, что тот покончил с собой.

— Черт возьми! — воскликнул Чи, но на самом деле он не слишком удивился.

— Ты сколько с ним проработал? Года три-четыре?

— Кажется, дольше.

— Значит, знаешь, какой он умный. Зрит в корень.

— Да уж, — сварливо заметил Чи. — У него все выстраивается в схему. Я ведь рассказывал про его карту? Вся утыкана разноцветными булавками, обозначающими самые разные вещи: время в пути, слияния рек и так далее. Ищет схему. — Чи запнулся, пораженный неожиданной мыслью. — Или то, что в нее не укладывается.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что у нас кое-что не срастается. Ты говорил, что машина, которую бросили, — пикап с большим кузовом, так? И что обнаружил вокруг него следы двух типов. А казино ведь брали трое.

— Верно, — согласился Ковбой. — И что из этого следует?

— А как Джори добрался отсюда домой в Юту?

Ковбой молча переваривал услышанное и наконец безнадежно вздохнул:

— Даже не знаю. Может, они его забросили домой, перед тем как сюда приехать? Или он вылез из машины здесь, но ступал осторожно, чтоб не оставить следов?

— Думаешь, такое возможно?

— Нет. На самом деле, нет. Я неплохо отыскиваю следы. Дверца фургона открылась, и из нее высунулся связист.

— Звонил Кэбот, — крикнул он. — Сказал, что вы свободны, завтра должны быть здесь с утра. Как только рассветет.

Дэши помахал ему на прощание.

— Тебе это не напоминает великую облаву девяносто восьмого? — спросил Чи.

Дэши задним ходом выехал на тропу и развернулся в сторону извилистой дороги, которая должна была вывести их обратно на шоссе.

— Подожди минутку, — попросил Чи. — Давай посидим — отсюда хороший обзор — и все обдумаем.

— Обдумаем? Ты больше не исполняешь обязанности начальника участка. Думать тебе не положено — доведет до неприятностей, — предупредил Дэши, однако съехал с тропы и заглушил двигатель. — Я вот думаю, в какую рань придется завтра вскочить, чтобы быть здесь с рассветом.

— А я думаю о том, что ограбление с самого начала выглядело как хорошо продуманная операция. Все было рассчитано по минутам. — Чи посмотрел на Дэши и свел вместе кончики пальцев. — Абсолютная точность. Парень перерезает на крыше нужные провода, они используют ворованный пикап, меняют номерные знаки, выводят из строя обоих охранников. Организуют бардак, чтобы успеть отъехать подальше от казино, до того как на дорогах выставят кордоны. Все распланировано, согласен?

Дэши кивнул:

— И что?

— А то, почему они сюда приехали? — Чи показал на дюны и чахлый можжевельник, а затем махнул рукой на запад, в сторону каньонов.

— Скажи почему, а потом вернемся в Монтезума-Крик и пообедаем, — предложил Дэши.

— На первый взгляд кажется, что они запаниковали. Решили, что на шоссе упрутся в заграждение, свернули здесь, нашли эту старую дорогу и поехали. Но такой вариант не тянет: все трое — местные, а Айронхенд еще и ют. Он-то знает тут каждую тропку. Они не просто так сюда приехали.

— Ну, ладно. Они приехали, чтобы угнать самолет Тиммза и убраться за пределы нашей юрисдикции. Мне такое объяснение нравилось. Оно всем нравилось, пока ты все не испортил.

— Назови это причиной номер два и пометь: не сходится. А вот причина номер три, пока самая вероятная: они выбрали это место, чтобы спуститься в каньоны и исчезнуть.

Дэши завел машину:

— Чудной выбор, на мой взгляд. Обдумаем его за обедом.

— Мне кажется, что по этому руслу можно выйти к ручью Готик-Крик, а по нему — к каньону реки Сан-Хуан. Если перебраться на ту сторону реки, можно через Батлер-Уош выйти куда угодно. А можно спуститься несколько миль по течению и свернуть на юг в каньон Чинли. Там множество мест, где можно укрыться, но отсюда отправляться в такой путь очень неудобно.

Дэши включил вторую передачу, и они съехали со склона к месту, где тропа вливалась в необустроенную, если верить карте, дорогу.

— Если они намеревались пересидеть в каньонах, готов спорить, они знали, на что идут, — заметил он.

— Еще бы. Но как быть с тем, что Джори вышел здесь из машины и прямым ходом добрался к себе домой в Юту? Путь-то неблизкий.

— Все, пока хватит, — попросил Дэши. — Вот поем, ублажу желудок, тогда и объясню тебе все.

— А еще я хочу разузнать, как лейтенант Липхорн раздобыл имена преступников, — заметил Чи. — Я это обязательно выясню.

Чи дважды окинул взглядом столики ресторана гостиницы «Анасази». Но сначала его взгляд не задержался на угловом столике, за которым сидели коренастый нескладный пожилой мужчина и пухлая женщина средних лет. Только со второй попытки Чи узнал Джо Липхорна, а когда узнал, глазам своим не поверил. Он и раньше видел Легендарного Лейтенанта в гражданском, но в памяти запечатлелся иной образ: Липхорн в мундире, Липхорн, погруженный в размышления. А этот мужчина смеялся в ответ на реплику собеседницы.

Чи не ожидал увидеть женщину, хотя должен был предвидеть ее появление. Когда он позвонил Липхорну домой, автоответчик сообщил:

— Буду в ресторане гостиницы «Анасази» в восемь.

Ни тебе «здрасьте», ни «до свидания». Легендарный Лейтенант в лучшем виде — ждал звонка, не дождался, изменил сообщение и отправился улаживать сердечные дела, если речь шла о них, в той же манере, в которой провел бы встречу с окружным прокурором. Чи узнал женщину — Луиза Буребонетт, профессор Университета Северной Аризоны. Между ней и Липхорном, кажется, что-то было. Чи не привык ни думать о лейтенанте в роли романтического героя, ни видеть его смеющимся. Такое с Липхорном случалось редко.

Но воздействие, которое Легендарный Лейтенант оказывал на Чи, было, напротив, в порядке вещей. Размышляя об этом по пути в Фармингтон, Чи решил, что, возможно, теперь все позади. В присутствии Липхорна он испытывал то же чувство, что и в детстве, когда Хостин Накай начинал объяснять ему взаимоотношения народа навахо с миром. Чи попробовал описать свои ощущения Дэши.

— Как у новичка, попавшего на баскетбольную тренировку к самому Майклу Джордану? — уточнил тот.

Да, сказано довольно точно. Нет, он так до конца и не избавился от влияния Липхорна. Липхорн заметил его, встал и жестом пригласил за столик.

— Ты ведь помнишь Луизу, — заметил он и спросил, не хочет ли Чи чего-нибудь выпить.

Чи ответил, что его устроит чай со льдом.

— Я понял, как ты меня вычислил. Позвонил мне домой и прослушал запись на автоответчике, которую я оставил для Луизы, — произнес Липхорн.

— Верно. Это позволило мне не делать крюк в сто пятьдесят километров. А то и в три сотни, потому что утром мне нужно вернуться к Монтезума-Крик.

— Мы поедем в этом же направлении. Профессор Буребонетт использует меня в качестве переводчика. Завтра у нее встреча с одной старой женщиной в школе Белкабито.

Они поговорили на эту тему, пока не пришло время заказывать ужин.

— Вам передали мою записку? — спросил Чи.

— Хочешь знать, что я могу рассказать об ограблении казино? Забыл, что я теперь штатский?

— Нет, — улыбнулся Чи. — Но не забыл и того, как в свое время вы использовали старые знакомства и связи. И я слышал, что именно вы сообщили ФБР имена грабителей.

— От кого же ты это слышал?

— От помощника шерифа округа Апачи.

По выражению лица Липхорна стало ясно: он понял, от какого именно.

— Мне рассказали так: вы приехали домой к Джори, нашли его мертвым, сообщили по телефону, что он покончил с собой, и назвали федералам имена его сообщников. Так?

— Похоже, ты над этим делом работаешь, — заметил Липхорн. — Много еще тебе рассказали?

— Немного, — признался Чи и выложил все, что знал.

— Тебе говорили о предсмертной записке?

— Нет, не говорили. В ней есть что-то, о чем мне следует знать?

— Может, да, а может, и нет. Но как ты это поймешь, если тебе не сказали, что в ней?

— У меня вопрос по поводу Джори. Хотел бы понять, как он добрался до дома от места, где они с дружками бросили пикап.

Липхорн задумался.

— То есть в машине, когда ее бросили, были двое? Ты нашел следы?

— Не я, а Ковбой Дэши. Вы его знаете.

— Конечно. И Ковбой сказал, что вокруг машины наследили двое?

— Он нашел следы только двоих. Сфотографировал. Отпечатки ковбойских сапог и ботинок с рифленой подошвой.

— Что еще обнаружил Ковбой?

— Пикап угнали с какой-то бензоколонки. В нем валялось обычное барахло — гаечные ключи, ветошь и всякое такое.

Ожидавший большего, Липхорн состроил гримасу, словно просил прощения:

— Помнишь, как бывало? Я всегда выпытывал у тебя детали. Даже если они на первый взгляд ничего не значили.

Чи ухмыльнулся:

— Помню. И помню, как меня это задевало. Можно было подумать, что я не способен сам ворочать мозгами. До сих пор обидно.

— Все совсем не так, — возразил Липхорн. Лицо у него вспыхнуло. — Просто много раз у меня был доступ к информации, которой ты не располагал.

— Ну, в таком случае я еще не упомянул журнал для мужчин в дверном кармашке, чеки за бензин и сломанный радиоприемник.

Липхорн подумал. Затем попросил:

— Расскажи-ка про радио.

— Дэши сказал, что на вид это был дорогой приемник. Но он не работал. Дэши посчитал, что села батарейка.

Липхорн снова задумался.

— Как-то странно, что они его оставили. Ведь брали его, должно быть, с какой-то целью. Вероятно, хотели с его помощью следить за тем, что предпринимает полиция. В приемнике имеется сканер? С ним они могли бы перехватывать переговоры полицейских.

— Черт! — ругнулся Чи. — Дэши не сказал, а я не подумал спросить.

Липхорн виновато взглянул на Луизу.

— Продолжайте, — сказала она. — Меня всегда интересовало, как вы, ребята, работаете.

— Обычно не в ресторане, — заметил Липхорн. — Мне хотелось бы взглянуть на карту.

— Лейтенант, — спросил Чи, доставая из кармана куртки карту, — как вы могли подумать, что я приехал без карты?

Липхорн разложил карту на скатерти.

— Что ж, — произнес он, ставя маленький аккуратный крестик. — Здесь дом Джори. Где бандиты выбрались из пикапа?

— По-моему, здесь. — Чи обозначил точку зубцом вилки. Липхорн поставил другой крестик:

— Прямо у этой необустроенной дороги?

— В нескольких сотнях метров ниже по склону в направлении Готик-Крик.

Перед ними лежала карта под названием «Путеводитель по Индейскому краю». Ее составил много лет назад Автомобильный клуб Южной Калифорнии и педантично дорабатывал из года в год, по мере того как грунтовые дороги заливались покрытием, а необустроенные из-за внезапных наводнений превращались в непроходимые. Липхорн что-то подсчитал на уголке бумажной салфетки и измерил расстояние между крестиками.

— Напрямик — километров тридцать, а пешим ходом — так все сорок пять, поскольку придется обходить каньоны, — заключил он.

— Без особой нужды в такую прогулку не отправишься, — заметил Чи. — Есть и еще вопросы. Если Джори пошел домой, он, очевидно, был уверен — его не опознали. Так как же его вычислили? И как он об этом узнал? И почему двое других не разошлись по домам?

Липхорн извлек из кармана пиджака сложенную бумажку.

— Предсмертная записка Джори кое-что объясняет.

Чи давал зарок впредь не удивляться поступкам Липхорна, но удивился. Неужели Легендарный Лейтенант вот так взял и унес предсмертную записку? ФБР, ясное дело, не снабдило бы его копией. Но листок, который протянул ему Липхорн, действительно был предсмертной запиской, внизу которой стояло имя Джори.

— Подписи нет, — обратил внимание Чи.

— Записка была набрана в компьютере Джори. Это распечатка.

Чи прочитал текст с начала до конца.

— Вот это да! — воскликнул он. — Надо подумать над этим еще раз.

Чи взглянул на профессора Буребонетт, которая не сводила с него глаз. Следит за моей реакцией, догадался Чи. Тоже читала записку.

— Кое-что меня смущает, — сказал Липхорн. — Судя по тому, что Дэши обнаружил следы только двух человек, Джори, похоже, распрощался с дружками где-то в другом месте. Достаточно близко от дома, чтобы добраться пешком? Но если посмотреть на карту, видно, что их маршрут не пролегал поблизости от тех мест. В записке Джори пишет, что они собирались его убить, но он ускользнул. Значит, они останавливались где-то еще. Где? И зачем?

Вернулась официантка. Липхорн отодвинул карту, освобождая место для тарелок.

— Вы много знаете об Айронхенде? — поинтересовался Чи, когда официантка ушла.

— Очень мало.

— Рассказывают, что лет девяносто назад ют с таким же именем водил шайку разбойников через реку Сан-Хуан на наши земли, — сообщил Чи. — Они угоняли лошадей, овец, убивали людей и всячески бесчинствовали. Навахо их преследовали, но они исчезали в каньонах. Так возникла легенда, что Айронхенд — ютский ведьмак, умеющий летать. Как бы там ни было, поймать его не удалось.

Липхорн с задумчивым видом откусил кусочек гамбургера.

— Луиза, — спросил он, — в вашем собрании легенд есть что-нибудь похожее?

— Я читала о чем-то подобном. Человек по имени Добби примерно тогда же производил налеты с другого берега реки Сан-Хуан. Навахо, которого звали Невысокий Мужчина, в конце концов подстерег его в каньоне Сан-Хуан и убил. Но Добби был пайютом, и случилось все это раньше, думаю, году в тысяча восемьсот девяностом.

Липхорн положил вилку.

— Завтра мы встречаемся в Таваоке со старой женщиной из племени юта. Может, спросим ее, что она помнит о легендарном Айронхенде?

— Почему бы и нет, — согласилась Буребонетт. — Это полностью отвечает моим научным интересам. Мужчина, которого вы ищите, скорее всего, Айронхенд-младший. Или Айронхенд Третий. — Она улыбнулась. — Ничего не меняется. Век спустя у вас все те же проблемы в тех же самых каньонах.

Чи кивнул, но про себя подумал: есть тут одна большая разница. В 1890-х, или когда там все это было, городские мальчики из ФБР не учили местных полицейских или охотников-добровольцев устраивать облавы.

Со своего места Джо Липхорн мог видеть в одном окне причудливый силуэт горы Спящий Индеец, а в другом, примерно в полутора километрах ниже по склону, — казино «Юта». Если же он смотрел прямо перед собой, его взгляд упирался в Луизу и ее переводчика Конрада Бисенти, которые сидели за карточным столиком, меняя ленту в магнитофоне. За ними, у стены, на диване, обитом ярко-синим дерматином, расположилась старуха-юта по прозвищу Сказительница со своей средних лет внучкой. Сам Липхорн, устроившись на кухонном стуле с прямой спинкой, давно уже пребывал в этом положении, а конца не было видно.

Только Луиза и Сказительница, казалось, получали удовольствие от происходящего. Старухе явно льстило внимание, а Луиза с восторгом записывала ее истории. Липхорн изо всех сил старался не клевать носом, а у внучки был такой вид, словно все это она много раз слышала.

Сказительница была родом из могче, ветви южных юта, но вышла за мужчину из ветви кейпот. С час или около того она посвящала Луизу в происхождение обеих ветвей. Липхорн извернулся, так чтобы сидеть на деревянном стуле стало чуть легче, и тут повествование старухи вызвало у него интерес.

— Потом она сказала, что в те дни, когда Кровавые Ножи приходили ночью и днем, грабили и убивали, жил среди могче молодой воин по имени Урай-Над, но люди прозывали его Айронхендом — Железной Рукой и еще Барсуком. Много убивал он Кровавых Ножей. Он водил наших воинов за реку Сан-Хуан, и они возвращались со скотом, что Кровавые Ножи у нас угоняли.

Кровавыми Ножами юты прозвали ненавистных навахо. Поначалу это не задевало Липхорна. В конце концов, и юты в целительных ритуалах навахо символизировали врагов племени, а хопи называли навахо Сокрушающие Черепа, имея в виду, что его, Липхорна, предки убивали противников камнями. Но Липхорн вот уже битых два часа слушал, как переводчик скороговоркой излагает поношения его народа, и это начинало его возмущать.

Бисенти еще не закончил переводить, когда Липхорн его оборвал:

— Спроси ее, были ли у этого Айронхенда потомки, носившие то же имя.

Бисенти взглянул на Луизу. Луиза посмотрела на Липхорна и нахмурилась.

— Потом, — сказала она, — не хочу прерывать ход ее мысли. — И, обращаясь к Бисенти: — Спросите, не был ли этот герой Айронхенд наделен сверхъестественными способностями. Он был колдуном? Владел магией?

Бисенти задал вопрос, Сказительница ухмыльнулась, потом разразилась кудахчущим смехом и наконец заговорила.

— Она говорит, Айронхенд так часто обводил навахо вокруг пальца, что те начали верить, будто он вроде одного из их колдунов, вроде Многоликого, который мог превращаться в сову и муху. Она говорит, что среди навахо ходили истории — юты их слышали, — как он взлетал со дна каньона на верхний край, а потом снова прыгал на дно. Но она говорит, люди могче знали, что он обычный человек, но только куда хитрее навахо. Примерно в это время его и стали называть Барсуком. Из-за того, что он умело дурачил навахо.

— Спроси ее, был ли у этого парня сын, — сказал Липхорн, подавшись вперед.

— Спросите, были ли у Айронхенда дети, — обратилась Луиза кБисенти.

Несколько, ответила Сказительница. У него было две жены, одна из кейпот-ютов, другая — из племени пайютов. Пока Бисенти переводил, она снова увлеченно заговорила.

— На этой второй, — перевел Бисенти, — он женился уже в старости, после смерти первой жены, и отцом ее был пайют, которого звали Добби. А Добби и сам был как Айронхенд, убил много навахо. А когда Айронхенд сделался совсем-совсем старый, эта женщина родила ему сына, и сын тоже стал героем.

Луиза снова посмотрела на Липхорна, перевела взгляд на Бисенти и сказала:

— Спросите, как ему удалось стать героем. Сказительница заговорила, Бисенти послушал, вставил короткий вопрос, снова послушал.

— Он был на войне. Был из солдат, что носили зеленые шапки. Он убил много воинов, в него тоже стреляли, и вот ему дали медали, — перевел Бисенти. — Я спросил, на какой войне. Она не знает, но помнит, что он вернулся домой, когда «Энет филд» бурила новые нефтяные скважины. Должно быть, он воевал во Вьетнаме.

Рассказ Сказительницы заставил внучку очнуться. Она напряженно послушала, затем подалась вперед:

— Он служил в армии. В частях специального назначения. Его послали в горы на границу с Камбоджей. А потом перебросили через границу.

Внучка, несомненно, многое знала о молодом Айронхенде. Липхорн махнул рукой на приличия и встрял в разговор:

— Чем он в армии занимался? У него имелась военная специальность?

— Он был снайпером. Его наградили «Серебряной звездой» за то, что он убил пятьдесят три вражеских солдата. Потом его ранили, и за это он получил «Пурпурное сердце».

— Пятьдесят три, — повторил Липхорн, подумав, что это, должно быть, Джордж Айронхенд, один из ограбивших казино, и что ему до смерти не хотелось бы выслеживать этого типа в каньонах. — Вы не знаете, где он живет?

По выражению лица внучки было ясно, что вопрос пришелся ей не по вкусу. Она смерила Липхорна взглядом и отрицательно покачала головой.

Бисенти оглянулся на Липхорна и обратился к Сказительнице. В ответ она произнесла несколько слов, сопроводив их парой жестов. Коротко говоря, она сообщила, что Айронхенд разводит скот где-то северней Монтезума-Крик — примерно там, где указал в своей предсмертной записке Джори.

Липхорн опять вмешался:

— Луиза, не могли бы вы ее спросить, известно ли кому-нибудь, каким образом первый Айронхенд скрывался от навахо?

В Бисенти тоже пробудилось любопытство, Не дожидаясь подтверждения от Луизы, он перевел вопрос. Сказительница рассмеялась и ответила.

— Она говорит, навахо думали, что он улетал, как птица, но он удирал, как барсук.

В эту минуту внучка что-то быстро сказала ей на юта, и та сперва разозлилась, потом смутилась, а затем заявила, что больше решительно ничего про Айронхенда не знает.

На обратном пути в Шипрок Луиза сказала Липхорну:

— Она оказалась хорошим источником. Ее рассказ, например, свидетельствует о том, что враждебность к вам, Кровавым Ножам, еще жива среди ютов.

— Разве что и мы и они достаточно цивилизовались, чтобы больше не убивать друг друга. Вступаем в межплеменные браки, покупаем друг у друга подержанные автомобили, а если и вторгаемся на их земли, так лишь затем, чтобы потягаться с их игровыми автоматами.

— Ладно, сдаюсь.

Однако Липхорн все еще был немного зол из-за того, что целый день его вынуждали слушать, как его народ представляют племенем жестоких убийц и грабителей.

— Вам, профессор, прекрасно известно, что нападающей стороной всегда выступали юты. Они относятся к шошонской группе племен. Завоеватели Великих Равнин, они теснили нас, мирных атапасков, — земледельцев и скотоводов.

— А у кого эти мирные скотоводы угоняли овец? — вопросила Луиза. — Впрочем, я сейчас пытаюсь разобраться в хронологии. Не слишком ли стар этот второй Айронхенд для. преступника, за которым нынче ведется охота?

— Может, и не слишком, — возразил Липхорн. — Первый Айронхенд хозяйничал тут еще в десятых годах, когда в здешних местах начали наводить порядок. Она говорила, что нынешний Айронхенд — его поздний ребенок. Скажем, Айрон-хенд-младший появился на свет в начале сороковых, значит, по возрасту вполне мог попасть во Вьетнам.

Он раздумывал о словах Сказительницы: старый Айронхенд не улетал от навахо, как птица, но, ускользал, как барсук. Барсуки спасают шкуру, скрываясь в разветвленных норах с запасными выходами. Интересная мысль — ведь за младшим Айронхендом охотились в краю каньонов и угольных шахт.

 

Глава седьмая

На картах это место обозначено как плато Колорадо — пятьдесят миллионов гектаров, раскинувшихся на просторах штатов Аризона, Колорадо, Нью-Мексико и Юта. В основном это возвышенный иссушенный район, прорезанный тысячами и тысячами каньонов — результат эрозии, начавшейся миллиарды лет тому назад, когда таяли ледники, а дожди лили непрерывно много тысячелетий подряд. Малочисленные обитатели плато именуют его Фор-Корнерс — территорией Четырех Углов, Высокой Сушью, Каньонлендом, Страной Гладких Скал, Великой Пустошью.

В этот жаркий день Джим Чи называл его совсем другими, отнюдь не лестными именами. С самого утра он и полицейский Джексон Нез обследовали дно одного из таких каньонов. Чи обливался потом под выданным ФБР бронежилетом, да еще и тащил на себе спутниковый пеленгатор, инфракрасный детектор и винтовку с оптическим прицелом. Но тяжелее, чем вся эта выкладка, на Чи давила твердая уверенность в том, что они с Незом тратят время впустую.

— Не совсем уж впустую, — заметил Нез, — потому как федералам одно нужно: пометить галочкой «обследовано» ровно столько каньонов, чтобы объявить этих типов погибшими и свернуть поиск.

— Даже и не надейся, — возразил Чи.

— А то еще преступники увидят нас и пристрелят. Тут-то федералы засекут, куда слетаются стервятники, найдут наши тела, пришлют криминалистов, те проведут баллистическую экспертизу, и злодеев повяжут.

— От твоих слов на душе полегчало, — ответил Чи. — Хорошо работать на пару с оптимистом.

Остановившись в сухом песчаном русле Готик-Крик, Чи принялся химичить с пеленгатором. По идее, на таком расстоянии от скал пеленгатору положено было выйти на прямую связь со спутником, после чего на экране должны были появиться показатели широты и долготы его точного местонахождения. Порой они и появлялись — как в этот раз. Чи нажал кнопку «Передача», назвал в микрофон цифры, отключил прибор и бросил взгляд на часы.

— Потопаем домой, — предложил он, — если тебе не нравится вкалывать сверхурочно.

— Лишние деньги не помешают, — ответил Нез.

— Точно. Может, их прибавят к твоему выходному пособию, — рассмеялся Чи. — Мы до сих пор пытаемся выбить сверхурочные за Великую облаву девяносто восьмого года. Надо убраться отсюда до темноты.

До темноты они убрались, но к тому времени, когда Чи, усталый и грязный, добрался до своей комнаты в мотеле «Рикап-черский приют», на небе уже высыпали звезды. Он снял ботинки, носки, штаны и рубашку, повалился на кровать и содрал упаковку с сандвича с сыром и ветчиной, который купил на автозаправке. Чуть отдохнет, примет душ, завалится на боковую и будет спать, спать, спать. Забудет об облаве, о Берни Мануэлито и обо всем остальном. Поставит будильник на шесть утра и будет спать.

Чи откусил от сандвича. Вкуснятина. И только хотел повторить, как в дверь постучали: тук-тук-тук. Чи застыл с сандвичем в воздетой руке. Может, ошиблись дверью, понадеялся он. Может, пронесет.

Тук-тук-тук. И следом:

— Джим, ты дома?

Голос Легендарного Лейтенанта. Чи завернул сандвич, положил на прикроватный столик и пошел открывать. За дверью стояли Липхорн и женщина-профессор.

— Ой, — произнес Чи, отступив в сторону, чтоб она его не видела, и потянулся за брюками. — Простите. Дайте оденусь.

Пока он одевался, Липхорн рассыпался в извинениях, объясняя, что они всего на минутку. Чи жестом предложил им занять два имевшихся в номере стула, а сам сел на постель.

— У вас измученный вид, — сказала профессор. — Женщина-полицейский на дорожном кордоне сообщила, что вы весь день рыскали по каньонам. Но Джо кое-что узнал и считает, что следует поделиться с вами. — Она насмешливо улыбнулась Чи. — Я-то ему сказала, что вы, скорее всего, уже знаете.

— Лучше перестраховаться, чем жалеть задним числом, — заметил Чи и посмотрел на Липхорна, который сидел в неудобной позе на краешке стула.

— Две вещи все про того же Джорджа Айронхенда, — произнес тот. — Мы сегодня узнали, что он ветеран Вьетнамской войны, «зеленый берет» и к тому же снайпер, награжденный «Серебряной звездой». Говорят, пристрелил пятьдесят три северовьетнамских солдата.

Чи с минуту обдумывал услышанное.

— Пятьдесят три, — наконец повторил он. — Поделись ФБР с нами этой маленькой тайной, Нез не стал бы снимать в каньоне свой бронежилет.

— Думаю, в ФБР знали, что он ветеран, — заметил Липхорн, — но они могли не знать всего остального.

— Или не сообщить, если знали, — возразил Чи тоном скорее злым, чем усталым. — Чтобы через нас не попало в прессу. Федералам ни к чему оповещать общественность, что мы охотимся за настоящим героем войны.

— Ну, — возразил Липхорн, — они, вероятно, просто не докопались до того, что он снайпер. В послужном списке не отмечено, за что именно он получил медаль. Так, общие фразы. Рисковал жизнью сверх требований воинского долга. Или что-нибудь в том же духе.

— По меньшей мере, — добавила профессор, — они были обязаны предупредить вас, что он воевал.

— Вот и я так считаю, — сказал Чи. — Но кто не ошибается? Лейтенант, вы говорили, что узнали об Айронхенде две вещи. Расскажите о второй.

И Липхорн передал слова Сказительницы: преследователи считали, что Айронхенд улетал, как птица, хотя на самом деле он удирал, как барсук.

— Как барсук, — повторил Чи. — Нырнул в одну дыру, выскочил из другой. Сказительница хоть намекнула, где он это проделывал?

— Нет, — ответил Липхорн.

— Она знает?

— Знает она куда больше, чем захотела нам рассказать. Профессор Буребонетт улыбнулась:

— Никакой симпатии к вам, навахо, она не выказала. Назвала вас племенем Кровавых Ножей. По-моему, она вас немного достала, Джо. Или я ошибаюсь?

— Чего уж там, — криво ухмыльнулся Липхорн. — Признаюсь, виноват. Я представлял Сказительницу индейской ведьмой из вестерна с Джоном Уэйном. В кадре — вигвамы и размалеванные девчонки, а юноши с итальянскими лицами в боевой индейской раскраске носятся взад-вперед, вопят и лупят в барабаны. Тут и Сказительница с окровавленным ножом в руке — пытает связанных пленников. А думаю я о том, что на самом-то деле было в восемьсот шестьдесят третьем году, когда юты вместе с американской армией, испанцами из Нью-Мексико и племенами пуэбло с боевым кличем обрушились на нас с гор и…

Луиза предостерегающе подняла руку. Липхорн скривился и жестом показал, что сдается.

— Простите. Эта старая дама разбередила мне душу. Признаю также, что мечтаю увидеть, как полиция навахо поймает этого новоявленного Айронхенда и упечет за решетку.

Эти слова заставили Чи осознать то, что давно исподволь его беспокоило:

— Вы упоминали кордон, который миновали по дороге из резервации юта. По-моему, вы сказали, что это застава полиции навахо. Вы еще поговорили с женщиной-полицейским.

— Машина была из наших патрульных, но в ней находился мужчина в форме помощника шерифа округа Сан-Хуан. А на женщине была форма полиции навахо.

Чи быстро перебрал в уме всех женщин-полицейских в Ши-проке. Не так уж много.

— Возраст? — спросил он. — Рост? Липхорн прекрасно понял смысл вопросов.

— Я встречался с ней всего пару раз, — ответил он, — но полагаю, это Бернадетт Мануэлито.

— И чем они только думают? — с бешенством вопросил Чи, натягивая носки. — У нее же, черт возьми, никакого понятия, как уцелеть на дорожном кордоне!

Кордон, как и говорил Липхорн, находился на федеральной магистрали примерно на полпути между Рикапчер-Крик и мостом через Монтезума-Крик. Разумный выбор, подумал Чи: с южной стороны — река Сан-Хуан, с северной — отвесные скалы. Когда беглец увидит заставу, он уже не сможет свернуть ни вправо, ни влево, чтобы ее объехать. А вот направлять Берни на этот опасный пост было совсем неразумно. Вопиющее безрассудство. Берни, ясное дело, поставят на прикрытие. Но и это мало что меняет. В лучшем случае на кордоне будут дежурить всего трое полицейских, и им придется иметь дело с преступниками, которые уже доказали, что готовы убивать и умеют это делать.

Чи представил себе кровавую схватку — и первые тринадцать километров пути гнал как ошпаренный, нарушая все правила. Затем внезапно снизил скорость. До его охваченного гневом сознания с запозданием дошла мысль: что он скажет старшему по кордону, когда доберется до места? А старшим, скорее всего, будет коп из полиции штата Юта или помощник шерифа округа Сан-Хуан. Он постарался представить, как это будет выглядеть. Он назовет себя — сержант полиции резервации навахо из Шипрока, пару минут поболтает о ходе облавы. А дальше? Они поинтересуются, что ему нужно. Он ответит, что, по его мнению, Берни не подготовлена к такому дежурству.

Шоссе пошло под уклон, фары выхватили из темноты красный знак «СНИЗЬТЕ СКОРОСТЬ». И что они скажут ему в ответ? Чи убрал ногу с педали газа, пустил машину катиться на холостом ходу и представил, как крутой коп из Юты, ухмыляясь во всю пасть, спрашивает: «Она твоя девушка? Ну, так ради тебя мы о ней позаботимся». А помощник шерифа, стоя за спиной копа, начнет хихикать. Возникла мысль еще чудовищней. Второй этап: Берни прикажут сидеть в машине и не высовываться. Берни придет в ярость и никогда ему этого не простит. И будет права.

Чи свернул на обочину, дал задний ход, резко развернулся и поехал назад в Блафф, раздумывая, как ему спасти полицейского Мануэлито.

Его раздумьям быстро был положен конец: вой сирены, предупредительные огни мигалки на крыше полицейского автомобиля, отраженные в зеркале заднего вида. Чи грубо выругался по-навахски, хлопнул себя по лбу и съехал на обочину. Он вел себя именно так, чтобы заставить всю полицию от Аргентины до Занзибара пуститься за ним в погоню. Чи поставил машину на ручной тормоз, извлек удостоверение сержанта полиции резервации навахо, включил свет в салоне — одним словом, сделал все мыслимое, чтобы облегчить жизнь любому копу, который появится у водительской дверцы. Появился полицейский из Юты. Направил на Чи луч фонарика, бросил взгляд на удостоверение, которое тот протянул в окно, и произнес:

— Выйдите, пожалуйста, из машины.

Чи открыл дверцу и вышел.

— Встаньте лицом к машине и положите руки на крышу. Чи так и сделал, радуясь, что оставил ремень с кобурой на постели в мотеле. Полицейский обхлопал его с головы до ног и сказал:

— Порядок.

И тут раздался еще один голос — голос Берни:

— Это же сержант Чи. Джим, что ты здесь делаешь?

Чи стоял с перекошенным лицом, думая про себя, что хуже не бывает и быть уже не может.

Когда Чи вышел из «Рикапчерского приюта» и уселся в свой патрульный автомобиль, небо на востоке над утесами уже окрасилось в розовые и красные тона. Он вставил ключ зажигания, завел двигатель и привычно, как это делают все водители на пустынных просторах, проверил индикатор горючего. Стрелка на циферблате подрагивала между отметками «'/г» и «'А». До места встречи с Незом на месе Каса-дель-Эко, где им по графику предстояло возобновить обследование каньона, хватало с избытком. Но когда оставляешь далеко позади дороги с покрытием и бензоколонки, с таким запасом горючего чувствуешь себя неуютно. Чи бросил взгляд на часы и вывел машину со стоянки мотеля на федеральную магистраль. Закусочная на автозаправке «Шеврон» должна бы уже работать. Там он остановится, наполнит бак, купит несколько шоколадных батончиков — НЗ, которым поделится с Незом, и отправится дальше, стараясь не думать о том, каким идиотом выставил себя ночью.

Прекрасно. Заправка была открыта. Он не мог разглядеть, горит ли внутри свет, но увидел отъезжающий синий пикап. Чи остановил машину у бензоколонок и вышел. У входной двери, привалившись спиной к стене, сидел мужчина. Веди Чи счет всем пьяницам, с которыми ему приходилось иметь дело, этот стал бы каким-нибудь девятьсот девяносто девятым. Он подошел и поглядел на пьянчугу.

По лбу мужчины стекала тоненькая струйка крови. Чи опустился на карточки. Мужчина лет примерно шестидесяти в рубашке защитного цвета с вышитым на кармане именем — Лерой Делл. Кровь сочилась из ссадины над его правым глазом. Чи бросился к машине вызвать по рации «скорую помощь».

— Что? Что вы делаете? Ой!

Чи повернулся. Мужчина уставился на него безумным взглядом и спросил:

— Что случилось? Он уехал?

Чи помог ему подняться.

— Скажите, кто вас ударил. Я доложу по рации, вызову «скорую помощь», а там подумаем, как его задержать.

Мужчина всплеснул руками:

— Поглядите, какой бардак устроил!

Под табличкой «ТУАЛЕТ» валялась урна, а вокруг — жестянки, бутылки, газеты, смятые салфетки — все, что обычно выбрасывают в урны на бензозаправках. Поблизости лежал опрокинутый газетный автомат.

— Кто это был? — спросил Чи.

— Не знаю. Большой мужик, похож на индейца. Вероятно, навахо, но, может, и юта. Средних лет.

— Приехал в синем грузовике-пикапе?

— Грузовика я не видел. Не заметил.

— Он был вооружен?

— Пистолетом. Им мне и врезал.

— Понятно. Вам лучше войти в помещение и присесть. Я вызову полицию.

Лерой Делл сел за кассу, обхватив руками голову.

— Сейчас пришлют «скорую», — сообщил Чи.

— Из Бландинга. Сорок километров от больницы и столько же назад, — произнес Делл со стоном и начал рассказывать, что произошло.

Дом у него сразу за заправкой, он пошел ее открывать и услышал грохот. Быстро обогнул здание и увидел мужчину, который рылся в мусоре. Делл крикнул, и тот ответил, что всего лишь ищет старые газеты.

— Всего лишь старые газеты?

— Так он сказал. А я ему: «Ладно, заодно уберете весь мусор». Тут я заметил опрокинутый автомат, подошел поглядеть и увидел, что он взломан. Я повернулся и сказал, что ему придется заплатить за автомат, а у него в руке пушка, он меня ею и стукнул.

— Что-нибудь пропало?

— Не знаю, — ответил Делл, кривясь от боли. — По правде сказать, мне наплевать. Посмотрите сами, если хотите.

Чи вытянул ящик кассы:

— Пусто.

— На ночь я забираю деньги домой.

— Вызовите кого-нибудь посидеть с вами, — посоветовал Чи. — Я заправлюсь и попробую разыскать угнанный пикап.

Поиски грузовичка заняли почти целый день. Полицейский из резервации апачей Хикарилья, штат Нью-Мексико, обнаружил его ближе к вечеру на нефтепромысле «Энет ойл». Пикап увяз в песчаном русле высохшего ручья южнее Монтезума-Крик. На той же пустынной месе Каса-дель-Эко. И снова в таком месте, от которого человеку, обремененному только старой газетой, ничего не стоило дойти до каньона Готик-Крик, или каньона Дезерт-Крик, или любого другого.

Однако сержант Джим Чи не одолел бы тем вечером и этого короткого расстояния — спускаясь по каменистому склону, он растянул связки на левой лодыжке.

Капитан Ларго позвонил Чи и в разговоре не произнес ни одного лишнего слова.

— Нет, сэр, я еще не могу ступать на эту ногу, — ответил Чи, послушал с минуту, сказал: — Есть, сэр, — и выключил телефон.

Общий итог: Ларго хотелось знать, когда Чи сможет вернуться к прочесыванию каньона, предпочтительно — немедленно; Ларго велел заполнить бланк рапорта о травме; Ларго уже отправил к нему в трейлер нарочного с чистым бланком; Чи надлежит заполнить его немедленно и тут же вернуть; Ларго не хватает людей, поэтому Чи не должен задерживать нарочного пустой болтовней.

Чи поудобнее приладил пузырь со льдом, прикинул, каким словом — на английском или на языке навахо — описать цвет опухшей лодыжки, и остановился на прилагательном «сливовый». Он обдумал, стоит ли обижаться на то, что капитан не выразил ему сочувствия. К тому времени, как он решил списать это на врожденную раздражительность Ларго, прибыл нарочный.

— Входите, — крикнул Чи, и в дверях появилась полицейский Бернадетт Мануэлито, одетая по полной форме.

— Ничего себе, — сказала она. — Ну и лодыжка. Болит?

— А то.

— Тебе еще повезло, что не схлопотал пулю, — произнесла она с осуждением. — Взять и просто так вляпаться.

— Я не просто так вляпался. Я подъехал заправиться, заметил отъезжающий пикап, затем увидел пострадавшего. Кстати, ты, кажется, должна дать мне бланк рапорта и сразу вернуться, как только я его заполню.

— Все равно я думаю, что тебе повезло. С твоей стороны очень мило считать, будто я не способна нести дежурство на дорожном кордоне.

Чи почувствовал, как заливается краской:

— С чего ты взяла?

— Профессор Буребонетт рассказала.

— Не верю. Когда это было?

— Они с лейтенантом Липхорном проехали кордон через час после того, как ты… — Берни запнулась, обдумывая, как описать появление Чи. — После того, как ты там побывал. Она спросила, не проезжал ли ты, я ответила — да, а она спросила, что ты сказал, и я ответила, что ничего особенного. Она удивилась, я спросила почему, и она ответила, что ты рассердился, когда они рассказали, что видели меня на кордоне, выскочил и укатил.

Чи пытался определить по выражению ее лица, забавляет ее эта история или трогает. Или и то и другое вместе?

— Я не говорил, что ты не способна нести дежурство. Я просто подумал, что это опасное дело. Грабители уже прикончили одного копа и стреляли в другого, а этот тип, Айронхенд, поубивал во Вьетнаме куда больше народу.

— Ну, тогда спасибо.

Теперь выражение лица полицейского Мануэлито было нетрудно понять: она улыбалась Чи.

— Капитан велел срочно доставить ему мой рапорт, — напомнил Чи и протянул руку.

Она отдала ему бланк.

— Кто из них там побывал? Айронхенд или Бейкер?

— Высокий индеец средних лет. Похоже, Айронхенд.

— И всего-то забрал, что газеты? Как передали по радио? Чи пристроил бланк на правом колене.

— Очевидно.

— Неплохо бы позвонить лейтенанту Липхорну, — сказала Берни. — Выглядит дико — рисковать жизнью только ради того, чтобы заполучить газету.

Чи взглянул на нее:

— Почему Липхорну?

— Мне кажется, его заинтересует. На кордоне он сказал, что нам следует быть вдвойне осторожными: по его расчетам, пришло время этой парочке, если они прячутся в каньонах, дать о себе знать. Мой напарник, помощник шерифа, заявил, что они скорее уж затаятся до тех пор, пока всем не надоест их искать, и лейтенант ответил — может, и так, только у них сломан приемник, а им с каждым днем все больше хочется знать, что происходит.

— Он так и сказал? — недоверчиво спросил Чи. — Что они дадут о себе знать? Как он сумел вычислить?

Полицейский Мануэлито пожала плечами.

— Поэтому ты считаешь, что мне нужно ему позвонить?

Теперь настала очередь Берни прийти в замешательство.

— Мне он нравится, — нерешительно произнесла она. — А ему нравишься ты. А еще ему очень одиноко, и…

Ее прервал звонок телефона. Снова капитан Ларго.

— Чем вы там с Мануэлито занимаетесь, черт возьми? — спросил он. — Отправляй ее ко мне со своим рапортом.

— Она отбыла минуту назад, — сообщил Чи.

Отключив телефон, он заполнил последнюю графу, подписался и вручил ей рапорт. Он нравится Липхорну? До сих пор никто ему об этом не говорил.

— А знаешь, я, пожалуй, позвоню лейтенанту. Интересно, что он об этом думает.

Когда зазвонил телефон, Джо Липхорн уже потянулся за кепкой. Он уже смирился с тем, что ему снова придется несколько утомительно долгих часов выслушивать предания племени юта в изложении старых индейцев.

— Слушаю, — произнес он.

Его голос показался тусклым даже ему самому. Звонил Чи. Липхорн повеселел.

— Лейтенант, если выкроите минутку, я бы хотел информировать вас о вчерашнем случае на бензозаправке «Шеврон» в Блаффе. Вы о нем слышали?

— Время я выкрою, — ответил Липхорн. — Мне известно только то, что передали в теленовостях. Какой-то мужчина вырубил работника заправки и скрылся на угнанном пикапе. ФБР предполагает, что он — один из ограбивших казино. Диктор сообщил, что в это время там как раз заправлял машину полицейский из резервации навахо, но бандит от него ускользнул. Все правильно?

Пауза.

— Это я заправлялся на «Шевроне», — сказал Чи, словно оправдываясь. — Только я оказался там, когда все уже кончилось. Интересней всего, что этому типу была нужна лишь газета. Он взломал газетный автомат, а когда подоспевший работник застал его роющимся в урне, объяснил, что ищет газету. Мне сдается, ему был нужен старый номер, где сообщалось о начале облавы.

— Разумная мысль. Ты откуда звонишь?

— От себя, из Шипрока. Растянул лодыжку, пока искал этого взломщика. Сижу, жду, пока спадет отек.

— Минуточку, — произнес Липхорн, прикрыл трубку ладонью и посмотрел на Луизу, которая появилась в дверях с магнитофоном в сумке через плечо и ридикюлем в руке. — Это Джим Чи, звонит из Шипрока. Слышали о налете на бензозаправку «Шеврон»? Чи говорит, что грабителю были нужны только газеты. Помните, что я вам говорил о сломанном приемнике?

— Весьма странно, — отозвалась Луиза. — Кстати, если вы не горите желанием присутствовать со мной на мифологическом перекрестном допросе, съездили бы в Шипрок и поговорили с Чи. А меня отвезет мистер Бисенти.

Именно это в таких обстоятельствах сказала бы Эмма, подумал Липхорн. И не без удовольствия отметил, что теперь может сравнивать двух женщин, не испытывая чувства вины.

Когда Липхорн подъехал, дверь трейлера Чи была распахнута. Сам Чи сидел за столом, его левая нога покоилась на подушке на койке. Пока они здоровались, Липхорн заметил, что на столе не было ничего, кроме карты Индейского края, развернутой на квадрате с территорией Фор-Корнерс.

— Вижу, ты готов поработать, — сказал он, постучав пальцем по карте.

— Дядя учил меня работать головой, когда надо дать отдых ногам, — ответил Чи. — Нынче мне так и так приходится давать отдых лодыжке, так что придется напрячь извилины.

— И к каким выводам ты пришел? — спросил, присаживаясь, Липхорн.

— Ни к каким, только запутался, — ответил Чи. — Надеюсь, вы мне все объясните.

— Считай, что перед нами паззл, в котором пока недостает пары самых важных фрагментов. Но по дороге из Фар-мингтона я подумал о том, как поставить эти два фрагмента на место.

— Из-за сломанного приемника им понадобилось разжиться газетой, чтобы узнать, что же, черт возьми, происходит, — предположил Чи. — Правильно?

— Правильно. И это кое о чем говорит.

— О том, что у них нет запасного приемника? — нахмурился Чи.

Липхорн улыбнулся:

— Тут у меня преимущество — пока ты работаешь, я могу сидеть на телефоне и трепаться с отставными приятелями-полицейскими.

Чи поправил пузырь со льдом. Ему было хорошо знакомо такое вступление. Легендарный Лейтенант нередко прибегал к нему, когда хотел сообщить Чи нечто ему неизвестное — и так, чтобы Чи не почувствовал себя последним кретином.

— Позволь поделиться с тобой информацией, которая тебе просто не могла быть доступна, — продолжил Липхорн. — Когда-то я работал со спецагентом по имени Джэй Кеннеди. Я ему позвонил и спросил, не знает ли он, что выяснили о приемнике в лаборатории ФБР. Он ответил, что знакомый лаборант сказал: приемник испортили умышленно.

Чи забыл о пузыре и уставился на Липхорна:

— Нарочно? Зачем? И как в Бюро смогли установить, что это сделали умышленно?

— Не стоит недооценивать их лаборантов. Они разобрали приемник, надеясь найти отпечатки пальцев, которые можно оставить при замене батареек и тому подобном. И обнаружили, что пара контактов разомкнута чем-то острым. Возможно, кончиком ножа.

— Отпечатки пальцев… — произнес Чи, подумав. — Нашли отпечатки?

Если нашли, то принадлежать они могли только Джори. Поняв, что его заложили, он в отместку испортил приемник.

— Кое-какие фрагменты, — ответил Липхорн. — Но в их картотеке таких не значится.

Чи заметил, что Липхорн не спускает с него глаз, ожидая, что он скажет. Итак, чьи отпечатки могут иметься в картотеке ФБР? Ясное дело, Джори, раз они забрали его тело. Возможно, Айронхенда, если во Вьетнамскую войну брали отпечатки у военнослужащих. Вероятно, Бейкера — этого несколько раз задерживали.

— И все же приемник мог вывести из строя Джори, — произнес Чи. — Мог работать в перчатках или с носовым платком.

Липхорн улыбнулся и кивнул.

Радуется, что я своим умом дошел, подумал Чи. Может, Бер-ни права. Может, он и вправду нравится Липхорну.

— На мой взгляд, отпечатки мало о чем говорят, — сказал Липхорн. — Их мог оставить продавец радиотоваров, когда вставлял батарейку. Я тоже думал о Джори. По логике вещей, он подходит. Раз уж он решил заложить остальных, ему совсем не светило, чтобы они узнали, что полиции известны их имена. Не светило, чтобы они узнали об этом по радио.

Чи согласно кивнул.

— Но здесь возникает несообразность. В предсмертной записке Джори указал полиции, где их найти. Дома, сообщил он, или в укрытии на севере. ФБР бросилось по наводке, но их не оказалось ни там, ни там. Почему? — Он взглянул на Чи, словно ждал от него ответа.

— Они ему не доверяли, — сказал Чи.

— И не могли доверять, — согласился Липхорн. — Они же сами его обманывали. — Он постучал пальцем по карте. — Далее. Почему они выбрали именно эту месу?

— Есть одна догадка. Я исхожу из того, что нам известно об Айронхенде. Он знал, где в свое время скрывался его папаша. Как тот умудрялся таинственным образом исчезать. Поэтому я говорю — укрытие находится в тех местах. Преступники запасли в нем воду и провиант. Там они и собираются отсидеться до тех пор, пока не смогут без риска удрать с награбленным. Поэтому они и пустили пикап по камням — пробили поддон картера, чтобы ФБР решило, будто им волей-неволей пришлось оставить грузовик. А после этого своим ходом добрались до убежища.

Липхорн кивнул:

— Но Джори они об этом не сказали. Значит, обман они задумали задолго до преступления.

— Не иначе, — согласился Чи.

— Помнится, мудрая старуха из ютов рассказывала, что старого Айронхенда в племени называли Барсуком. По ее словам, он исчезал на дне каньона, а объявлялся на месе. И наоборот. Наше племя, говорила она, считало, что он умеет летать. А прозвище Барсук навело меня на мысли о ходах в земле, о заброшенных угольных шахтах. В наших краях их предостаточно. Уголь залегает почти везде.

— Угу, — отозвался Чи. — Мы заметили три или четыре старые ямы, когда искали следы в каньоне Готик-Крик.

Липхорна его слова живо заинтересовали:

— Глубоких? Настоящие шахтные стволы или просто карьеры, откуда взяли несколько вагонов угля?

— Да нет, ерунда, — ответил Чи. — Навахо выкопали там пару-другую мешков, чтобы топить хижины.

— Когда в середине девятнадцатого века здесь обосновались переселенцы-мормоны, они обнаружили, что навахо давно уже добывают уголь открытым способом. Как, впрочем, и юты. Но мормонам для их плавильных печей требовалось много больше угля, вот они и нарыли шахт. Потом открыли месторождение «Энет филд». Оно обеспечило их природным газом. Шахты сделались нерентабельными, одни из них засыпали, другие просто забросили.

— Вы считаете, они прячутся в шахте? — спросил Чи.

— Один старожил в Мексикан-Уотер рассказал мне, что в обрывистом южном берегу реки Сан-Хуан, напротив Блаффа, когда-то существовал спускной желоб. От верхнего края до самой воды. Старожил рассказывал, что его соплеменники добывали уголь из пластов в каньоне, поднимали наверх, грузили на воловьи повозки, а затем сваливали по желобу в повозки у реки. Повозки на пароме переправляли на другой берег.

— Когда это было?

— Рассказывал он мне это лет сорок тому назад, но говорил о времени, когда его родители еще были живы, а сам он был ребенком. Значит, происходило это где-то в восьмидесятых годах прошлого века.

— Думаете, шахту можно найти? Может, обнаружим колеи от повозок и пройдем по ним? Да вот незадача, за сотню лет любые колеи сглаживаются.

— Думаю, есть другой способ найти шахту, — ответил Липхорн. — Агентство по охране окружающей среды гоняет свои вертолеты взад-вперед, обследуя места заложения старых шахт.

— Знаю, — возразил Чи, — но их цель — нанести на карту заброшенные урановые рудники. Они ищут радиоактивные отвалы.

— В принципе, да. Но здешние угольные пласты нередко содержат урановую руду. Меня это уже не касается, но если б касалось, я бы позвонил во флагстаффское отделение Агентства и спросил, имеется ли у них карта заброшенных шахт в этом районе резервации.

— Что ж, позвонить-то я позвоню, — сказал Чи с сомнением в голосе.

— Я возлагаю на это надежды, и вот почему, — объяснил Липхорн. — Угольные пласты залегают в наших местах на разной глубине — от самой поверхности и до сотен метров под землей. Доставлять уголь к реке по дну каньона практически невозможно — слишком много препятствий, сплошные валуны. Мормонам, думаю, надоело вытягивать добытый уголь на верх каньона. Вот они и проложили шахту с месы вниз до пласта. Думаю, они доставляли уголь на поверхность с помощью подъемника, как это и сейчас делают в большинстве шахт.

— И это объясняет, каким образом Айронхенд взлетал наверх со дна каньона, — добавил Чи. — Откуда у нашего Барсука нора с двумя выходами.

Он взял телефон, набрал справочную и попросил номер отделения Агентства по охране окружающей среды во Флаг-стаффе.

После того как сержант Чи шесть или семь раз объяснил различным служащим в различных подразделениях АООС, что ему нужно, он получил наконец номер телефона, обладатель которого ему помог.

— Позвоните в Фармингтон по этому номеру, — посоветовала ему добрая душа в Альбукерке. — Там находится база проекта.

Указанный номер принадлежал фармингтонскому аэропорту, до которого от трейлера Чи было не более сорока пяти километров.

— Боб Смит на проводе, — раздалось в трубке.

Чи представился и скороговоркой изложил цель звонка.

— Я техник по вертолетам, — ответил Смит, — так что вы попали не по адресу. Кто вам сможет помочь, так это Пи-Джей Коллинз. Переключаю.

— Он в какой должности?

— Не он, а она, — поправил Смит. — Думаю, ее можно считать научным руководителем всего этого дела. Не отключайтесь. Соединяю.

Пи-Джей сказала: «Слушаю», тоном, каким обычно говорят очень занятые люди. Чи снова все объяснил, на этот раз чуть быстрее.

— Это связано с ограблением казино?

— Ну-у, да, — ответил Чи. — Мы проверяем места, где они могут прятаться. В каньоне Готик-Крик есть старая угольная шахта, брошенная восемьдесят, а может, и девяносто лет тому назад. Вот мы и подумали, возможно…

— Хорошо подумали, — прервала Пи-Джей, — особенно в части «возможно». Уголь, залегающий в этой части света, содержит уран. Вообще, любой уголь обнаруживает небольшую радиоактивность, но в здешних местах она выше, чем в большинстве остальных. Впрочем, за долгие годы радиоактивные вещества выдохлись. Объясните, однако, где примерно может находиться интересующая вас шахта, и я скажу, обследовали мы этот район или нет. Если обследовали, я могу кого-нибудь попросить проверить по нашим картам.

— Прекрасно, — сказал Чи. — Мы считаем, что шахта была проложена в восточной стене каньона Готик-Крик, где-то на пятнадцатикилометровом отрезке к югу от того места, где Готик-Крик впадает в Сан-Хуан.

— Очень хорошо, — заметила Пи-Джей. — Это на территории резервации навахо, которая предусмотрена нашим контрактом. Министерство энергетики наняло нас помочь устранить всю грязь, которую оно оставило, когда искало в этих местах уран. Министерство обеспечивает вертолеты и пилотов, мы даем наших специалистов.

— Думаете, вы уже обследовали этот участок?

— Быть может, как раз сегодня. На этой неделе мы работаем в районе южнее Блаффа и Монтезума-Крик.

Предшествующие телефонные разговоры большей частью заставляли Чи почувствовать себя дураком. Но теперь он воспрянул духом. Судя по всему, Пи-Джей серьезно отнеслась к его соображениям.

— Можно я оставлю свой номер? Вы мне перезвоните?

— Откуда вы говорите?

— Из Шипрока.

— Вертолет вернется из последнего на сегодня вылета примерно через час. Почему бы вам не подъехать и не выяснить все на месте?

Действительно, почему бы и нет?

— Я подъеду, — ответил он.

Чи осторожно натягивал на левую ногу сандалию, когда по дорожке к трейлеру с грохотом подкатила машина. Она остановилась, и почти сразу из нее появилась полицейский Бернадетт Мануэлито. В руке она несла накрытый белой салфеткой поднос, прижимая его к груди, чтобы не сдуло салфетку. Свободной рукой Бернадетт постучала в сетку от насекомых, прикрывавшую дверной проем.

— Как лодыжка? — спросила она. — Хочешь поесть?

Чи ответил, что хочет, но не сейчас. У него срочное задание. Берни хмуро разглядывала сандалию на его левой ноге, потом покачала головой:

— Никуда ты не поедешь. Ты не способен вести машину. Она поставила поднос на столик.

— Мне всего-то и нужно, что до фармингтонского аэропорта, — возразил Чи. — А вести я смогу. Правой ногой нажимают и на газ, и на тормоз.

— Снимай сандалии, я перебинтую лодыжку, — распорядилась полицейский Мануэлито. — Задание подождет. Я сама тебя отвезу.

Так она, ясное дело, и сделала.

Искомая Пи-Джей оказалась той самой маленькой загорелой блондинкой, которую Чи видел у вертолета, когда приезжал потолковать с Джимом Эдгаром. Она и теперь там стояла, держа в руках черную металлическую коробку, подсоединенную кабелем к большому белому контейнеру на шасси вертолета. Вид хромавшего через поле Чи явно вызвал у нее сомнения. Ничего удивительного, подумал Чи. На нем были поношенные мешковатые домашние джинсы и футболка. Он назвался и представил полицейского Мануэлито, которая, против обыкновения, смотрелась в форме подтянуто и даже элегантно.

— Я Пэтти Коллинз, — улыбнулась Пи-Джей и отсоединила кабель. — Отнесем это в лабораторию и посмотрим на результаты.

Лаборатория размещалась в стандартном трейлере производства компании «Уиннебейго», обшарпанном снаружи, но безупречно чистом внутри.

— Садитесь, где сумеете, — предложила Пи-Джей, подсоединила металлическую коробку ко встроенной в заднюю стенку трейлера дорогостоящей на вид консоли и занялась какими-то непостижимыми манипуляциями. Консоль заурчала и защелкала, как компьютер. Из подключенного к ней принтера поползла бумажная лента.

— Любопытно, — заметила Пи-Джей, оторвала от ленты кусок в полметра длиной и распрямила его на крупномасштабной карте Службы геологии, геодезии и картографии США. Карта занимала всю поверхность стола, за которым примостились Берни и Чи. — Полюбуйтесь. — И провела пальцем вдоль кучного пучка линий на распечатке. — Совпадает вот с этим. — Она указала на карте линию ручья Готик-Крик. — Это говорит о том, что радиоактивные вещества распространялись вниз по течению отсюда. — Пи-Джей постучала ногтем по букве «т» в названии «Готик-Крик».

— Можно на этом основании предположить, что наша шахта находится здесь? — спросил Чи.

— Д-да, — ответила Пи-Джей, снова вглядываясь в распечатку. — Что ж, надо решить, представляет ли это достаточный интерес, чтобы завтра вертолет сделал крюк в несколько километров для более тщательного обследования.

— Нам бы это здорово помогло, — заметил Чи.

— Поговорю с пилотами. Если там достаточно высокий уровень радиации, нам в любом случае следует отметить это место на карте.

— А для меня в кабине место найдется?

— Вы хромаете, — с сомнением произнесла Пи-Джей. — Что у вас с лодыжкой?

— Растяжение, — ответил Чи. — Но оно почти прошло.

— Я дам вам знать, — все с тем же сомнением сказала Пи-Джей. — Оставьте номер, по которому я смогу вечером с вами связаться. Если решим обследовать, я вам позвоню.

На этот раз Чи повезло — он вовремя подсуетился.. Пи-Джей позвонила, как и обещала. Да, они пересмотрят график на завтра и дополнительно обследуют русло Готик-Крик. Чи может лететь. В два сорок пополудни ему нужно быть у топливозаправщика. Он в это время будет ждать вертолет на том же месте, где Чи видел машину в прошлый раз, — у дороги, ведущей к дому Тиммза на месе Каса-дель-Эко.

— Спасибо, — ответил Чи. — Я туда приеду. И приехал.

Пилот Том Макиссек, мужчина лет шестидесяти с обветренным загорелым лицом, представил Чи второму пилоту Грегу Демоссу, который был помоложе, и Джессу, бортмеханику. Все трое выглядели усталыми и грязными, отклонение от маршрута их не очень-то радовало.

— Мы пытаемся обнаружить вход в заброшенную угольную шахту мормонов, — объяснил Чи. — По нашим расчетам, он расположен сравнительно высоко в стене каньона. Скорее всего, на каком-нибудь выступе. А наверху могут быть развалины надшахтных сооружений, куда снизу поднимали уголь.

Макиссек кивнул и посмотрел на «Полароид» в руке у Чи.

— Мне говорили, теперь эти штуки делают много лучше. — Он вручил Чи пакет на случай, если его будет тошнить, шлемофон и объяснил, как пользоваться переговорным устройством. — Сядете справа за Демоссом, это обеспечит прекрасный обзор справа, зато слева и прямо по курсу почти ничего видно не будет. Если ваша шахта находится на восточной стороне, лучшая возможность ее углядеть — когда мы пойдем по руслу ручья на север к реке.

— Ясно, — ответил Чи.

— Обычно мы держимся в пятидесяти метрах от поверхности, так что приборы охватывают полосу шириной сто метров. В каньонах, бывает, опускаемся пониже, но редко ниже пятнадцати метров. Если заметите что-то для себя интересное, крикните. Я смогу на минуту зависнуть, чтоб вы успели поснимать. — Макиссек запустил винты. — Да, вот еще что, — теперь его голос раздавался в наушниках. — Здесь в нас несколько раз стреляли. То ли местные решили, будто мы вертолет из флотилии Черных Коммандос, которые хотят завоевать мир, то ли мы распугиваем их овец. Кто знает? А в этом каньоне нас не обстреляют?

Чи с минуту подумал и ответил как на духу:

— Едва ли.

Они взлетели — столб пыли, рев двигателей, глухой стук винта.

От полета в памяти у Чи мало что осталось, однако запомнившиеся картины были яркими: разноцветное плоскогорье, изрезанное гигантским лабиринтом каньонов, которые все в конце концов выводили к узкому зеленому поясу реки Сан-Хуан. Сотни и сотни километров причудливых форм из камня, завершающиеся на севере голубовато-зеленой горной грядой. Косые лучи послеполуденного солнца превращали ландшафт в узор из ярко-красных скал и глубоких теней.

Когда вертолет спустился в каньон Готик-Крик, голос пилота в наушниках сообщил, что до места, где датчики обнаружили на дне каньона полосы радиации, около трех километров.

— Будем через несколько минут, — сказал Макиссек. — Дайте знать, если заметите что интересное.

Чи, уткнувшись лбом в органическое стекло иллюминатора, смотрел, как стены из скальной породы медленно уплывают назад. Чи отметил, что со дна каньона вверх идет ступенчатая выемка, на которой вперемежку растут чамыш, раковые шейки и чахлые от безводья кустики лебеды. Выемка загибала в сторону широкого черноватого выхода угольного пласта. И тут, буквально в нескольких метрах вперед по курсу, Чи заметил то, что надеялся увидеть.

— Впереди — отверстие в угольном пласте, — сообщил Макиссек. — Думаете, то самое, что вы ищете?

— Вполне возможно, — ответил Чи.

Вертолет проплыл мимо, и Чи сделал несколько снимков.

— Обратили внимание на то, что наверху? На месе? — спросил Макиссек.

— Можете чуть-чуть подняться? Я хочу снять.

Вертолет поднялся. Почти над самым отверстием находилось каменное строение с остатками крыши. Часть стен обрушилась, а посредине возвышался пирамидальный остов из сосновых бревен.

— Ну, — поинтересовался Максиссек, — довольны?

— Все, спасибо, — отозвался Чи.

— Огорчу вас — еще не все, — возразил Макиссек. — Нам предстоит спуститься до Сан-Хуана, потом вернуться да еще облететь месу, чтобы все нанести на карту.

— Сколько это займет?

— Час и тридцать четыре минуты — шесть километров на север, затем крутой разворот с набором высоты и шесть километров на юг, еще один крутой разворот с набором высоты, и снова шесть километров на север. И так до тех пор, пока не покроем весь квадрат.

— А завтра, — продолжил бортмеханик, — возвращаемся и начинаем обрабатывать соседний квадрат. Скука смертная, разве кто для разнообразия начнет в нас палить.

 

Глава восьмая

Позавтракав, Джо Липхорн убрал тарелки, налил себе вторую кружку кофе и разложил на кухонном столе карту. Он изучал ее, когда гравий перед домом заскрипел под шинами автомобиля. Джо отодвинул занавеску, и его взгляду предстал пыльный темно-зеленый пикап «додж-рэм». Грузовичок он видел впервые, но из кабины вылез Рой Гершвин. Липхорн открыл дверь, провел его на кухню и спросил:

— Что привело вас в Уиндоу-Рок в эдакую рань?

— Вчера вечером мне угрожал по телефону какой-то мужчина, — ответил Гершвин. — Сказал, что они до меня доберутся.

— Кто? И за что?

Гершвин тяжело опустился на стул и вытянул под столом длинные ноги. Вид у него был встревоженный и сердитый.

— Не знаю я кто. Голос вроде знакомый, но, по-моему, он чем-то прикрывал рот. Или нарочно шепелявил. Думаю, из этих, из стражей. Во всяком случае, он заявил: им известно, что я на них стучу, и за это они со мной поквитаются.

— Не зря вы, похоже, волновались из-за этих типов, — заметил Липхорн. — Налью-ка я вам кофе.

— Не хочу я кофе, — сказал Гершвин. — Хочу знать, чего вы такого сделали, что так мне напортили.

— Что сделал? — Липхорн отвел носик кофейника от чистой кружки и налил себе. — Давайте поглядим. Поначалу я обдумал, как выполнить вашу просьбу, и ничего путного не придумал — так и так выходило плохо. Выбора не было: либо сказать судье, что узнал имена от вас, либо угодить в тюрьму за неуважение к суду. — Он уселся за стол напротив Гершвина и отхлебнул кофе. — Вот я и отправился в окрестности Блаффа потолковать с тамошними об этих ребятах. Узнал кое-что о каждом, а больше всего о Джори. Решил проверить, может, кто из них дома. Джори и был дома.

— Покончил с собой, да? Значит, это вы обнаружили тело.

Липхорн кивнул.

— В газете писали, он оставил записку. Правда?

— Ага, — согласился Липхорн и подумал, как отвечать Гершвину, когда тот спросит, что было в записке. Но Гершвин не спросил.

— Тогда почему… — начал Гершвин, но сам себя оборвал и произнес: — В газете писали, что он оставил признание. Назвал имена двух других. Правда?

Липхорн снова кивнул.

— Тогда непонятно, с чего эти стражи вдруг валят вину на меня, — сердито заметил он, наградив Липхорна таким же сердитым взглядом.

— Загадка, — сказал тот. — Думаете, подозревают, что вы хорошо знали план ограбления и его выдали?

— Каким образом? Когда я ходил на их сборища, кто-то непременно принимался болтать — нужно-де что-нибудь учинить. Чтоб привлечь внимание к их маленькой революции. Но про ограбление никто ни разу не заикнулся.

Липхорн снова отхлебнул кофе и выжидательно посмотрел на Гершвина.

Гершвин грохнул кулаком о стол:

— Черт побери, почему копы не могут их взять? Имена известны, где живут — тоже. Ну почему они не могут с этим покончить?

— Не знаю, — ответил Липхорн. — На тамошние каньоны и десяти тысяч копов не хватит.

— Пожалуй. Пожалуй, я глупости говорю. — Рой покачал головой. — Если честно, мне страшно. Тот тип, что вчера утром побывал на заправке в Блаффе, с таким же успехом мог наведаться и ко мне. Я мог бы уже быть покойником. Вы не слышали, полицейские обложили бандитов? Поняли, где их искать?

Липхорн отрицательно покачал головой.

— Знал бы, что обложили, мог хотя бы вздремнуть. А то я совсем не сплю, — пожаловался Гершвин. — Сижу всю ночь в темноте с ружьем на коленях. — Он умоляюще посмотрел на Липхорна. — Готов спорить, вы что-то знаете. С вашими-то старыми связями в полиции и ФБР.

— Последнее, что до меня дошло, в основном общеизвестно. Угнанный грузовик бросили на месе южнее реки Сан-Хуан, там и пытаются выйти на след грабителей. К югу от Блаффа и дальше, во владениях «Энет филд»…

Его прервал телефонный звонок. Он взял телефон со стола и произнес:

— Липхорн слушает.

— Мы таки нашли эту шахту, — сообщил Чи, которого так и распирало от радости.

— Да ну! Где?

— Карта у вас под рукой?

— Минутку. — Липхорн придвинул карту и вооружился карандашом. — Давай.

— Отверстие метрах в десяти ниже края каньона, не больше. В тридцати-сорока метрах от дна, выходит на довольно широкий уступ. На месе над отверстием — развалины. Постройка, судя по всему, была совсем не маленькая. И вероятно, остов какого-то подъемника. Все ложится один к одному, потому что со дна каньона отверстия не видно. До него по стене метров двадцать пять, да еще и уступ скрывает.

— Как ты ее нашел?

— Проще простого. Полетал на вертолете Агентства по охране окружающей среды.

— Это далеко от места, где бросили грузовик?

— Километра три к северу, а то и меньше.

Липхорн пометил нужное место маленьким аккуратным крестиком и взглянул на Гершвина.

— О чем он сообщил? — спросил Гершвин.

Липхорн жестом попросил его немного потерпеть и сказал в трубку:

— ФБР в известность поставил?

— Сейчас собираюсь связаться с капитаном Ларго, — ответил Чи. — Пусть сам объясняет федералам.

— Они что-то обнаружили? — спросил Гершвин, когда Липхорн кончил разговор.

Тот ответил не сразу:

— Может, да, а может, нет. Искали заброшенную шахту, в которой можно укрыться.

— Старую угольную шахту, — сказал Гершвин. — Да их тут навалом. Думаете, я могу на это положиться? Спокойно спать?

Липхорн пожал плечами:

— Хотите спросить, готов ли я собственной жизнью поручиться за вашу безопасность?

— Ага, — произнес Гершвин. — Это я и хотел спросить. — Он поднялся, взял шляпу и бросил взгляд на карту. — Ладно, катись оно все к черту. Вы уж простите, Джо, что я вот так к вам нагрянул. До конца облавы переезжаю в мотель.

Сержант Джим Чи всегда ощущал неловкость, являясь к капитану Ларго. Когда он, прихрамывая, вошел в его загроможденный кабинет, это чувство стало еще острее. Выруливая на стоянку полицейских машин резервации навахо, Чи заметил два фэбээровских лакированных черных седана «форд-таурус». Взаимодействие сержанта с этим крупнейшим в мире правоохранительным ведомством нередко бывало далеко не безоблачным. Да и голос капитана, вызвавшего его утром по телефону, звучал резче обычного.

— Чи, — приказал он, — приезжай. Живо.

Чи кивнул спецагенту Кэботу и второму отлично одетому мужчине, который сидел за письменным столом напротив капитана, молча опустился на указанный Ларго стул и положил трость на колени.

— С агентом Кэботом ты знаком, — сказал капитан. — А этот джентльмен — агент Смайт. — Агент и Чи пробормотали, что рады познакомиться, и кивнули друг другу. — Я пытаюсь им объяснить, почему ты считаешь, что Айронхенда и Бейкера стоит поискать в найденной тобой шахте. Они говорят, что уже обшарили каждую шахту на этой месе, и хотят знать, где находится та, которую ты нашел: вдруг они ее проглядели.

Чи объяснил, стараясь как можно точней определить расстояние от выхода шахты в каньон до реки Сан-Хуан.

— Вы обнаружили ее с вертолета? — спросил Кэбот.

— Да, — ответил Чи.

— А вам известно, что мы запретили полеты частных машин над этим районом? — продолжал Кэбот.

— Я об этом догадывался. А то бы желающие получить обещанную вами щедрую награду налетели стаями и перекрыли все небо.

Наступила пауза. Кэбот подыскивал ответ на этот не очень тонкий намек — в 1998 году Бюро выставило себя на посмешище. Тогда оно, не успев предложить награду в 250 000 долларов, тут же вежливо попросило толпы съехавшихся охотников за наградой завернуть назад. Охотники не послушались. Кэбот решил оставить выпад Чи без внимания.

— Я хочу знать название компании, которая эксплуатирует вертолет.

— Компания тут ни при чем, — ответил Чи. — Вертолет принадлежит федеральному правительству.

Кэбот не сумел скрыть удивления:

— Какой службе?

— Министерству энергетики.

— И чем же оно там занимается?

Чи решил для себя, что и сам спецагент Кэбот, и его манера вести разговор, а может быть, и то, что получает он как минимум в два раза больше, чем Чи, не вызывают у него особой симпатии.

— Понятия не имею, — сказал он. — Как я понял, оно сдало вертолет в аренду АООС.

— Ставлю вопрос по-другому, — произнес Кэбот. — Чем занимаются там сотрудники Агентства по охране окружающей среды?

— Наносят на карту старые шахты, которые могут представлять экологическую опасность, — ответил Чи. — Разве Бюро про это не знает?

Кэбот привык задавать вопросы, а не отвечать на них. Он растерялся и бросил взгляд на капитана Ларго. Чи тоже покосился на Ларго. Не очень умело спрятанная ухмылка подсказала Чи — капитан понимает, что затеял сержант, и не имеет ничего против.

— Разумеется, знает, — ответил Кэбот, слегка покраснев. Чи кивнул и выжидательно замолк. Кэбот опять бросил

взгляд на Ларго, но внимание капитана привлекло что-то, происходившее за окном.

— Сержант Чи, — сказал Кэбот, — объясните, пожалуйста, почему вы считаете, что именно в этой шахте могут скрываться преступники, ограбившие казино «Юта»?

Этой минуты Чи боялся больше всего. Он уже представлял себе насмешливо-ироническое выражение, с каким Кэбот будет слушать рассказ про то, как на эту мысль Чи натолкнула легенда племени юта о человеке, который мог в один прыжок взлететь со дна каньона на месу. Набрав полные легкие воздуха, он начал. Торопливо изложил связь нынешнего Айрон-хенда с легендарным, поведал о том, как индейцы навахо не сумели поймать злодея, и о предположении, что, раз тот на языке юта звался Барсук, то мог, подобно этому зверю, скрываться в норе с двумя выходами. Как и следовало ожидать, рассказ Чи позабавил Кэбота и его напарника. Капитан Ларго не нашел в рассказе ничего забавного и сидел с кислым выражением на лице. Чи поймал себя на том, что сбивается на скороговорку:

— Тут кстати подвернулось АООС с их съемкой. Я попросил взять меня в вертолет — и вот она, как на ладони. Старый вход над уступом высоко в стене каньона, а на месе над ним — развалины шахтной постройки. Все сходится, — завершил Чи. — Я посоветовал капитану Ларго проверить шахту.

— Можете описать, как выглядят развалины? — спросил Кэбот.

— У меня есть снимки, — ответил Чи и вручил Кэботу две фотографии.

Кэбот взглянул на них и передал напарнику.

— Это та, которая тебя заинтересовала? — спросил он.

— Она самая, — ответил Смайт. — Мы обнаружили ее в тот же день, когда нашли грузовик. Отправили туда команду и обыскали развалины — заодно со всеми другими строениями на месе.

— Что-нибудь нашли? — спросил Кэбот, который, ясное дело, уже знал ответ.

Смайт ухмыльнулся:

— Помет грызунов, сломанное оборудование, три бутылки из-под местного вина со старыми этикетками — и никаких следов того, что за последние годы там кто-то побывал.

Кэбот с улыбкой вернул Чи снимки, сказав:

— Может, еще пригодятся — наклеите в альбом.

Джо Липхорн рано лег спать, как делал это всю жизнь. Профессор Луиза Буребонетт возвратилась поздно — Джо разбудил звук хлопнувшей автомобильной дверцы. Лежа, он слышал, как она поговорила с Конрадом Бисенти, вошла в дом, проследовала в отведенную ей комнату и закрыла дверь. Все затихло. Он попробовал разобраться в чувствах, какие вызывало у него присутствие в комнате Эммы посторонней женщины, но не смог. Когда он открыл глаза, в лицо ему било солнце, а кофейник утробно урчал, возвещая, что кофе готов. Было утро.

Луиза взбалтывала у плиты яйца.

— Знаю, вы любите яичницу-болтушку, — сказала она. — Всегда ее заказываете.

— Верно, — заметил Джо, подумав, что любит и болтушку, и глазунью, а иногда и яйца-пашот. Он налил кофе в чашки и сел за стол.

— Удачный был день, — заявила Луиза, подавая ему яичницу. — Старик индеец из интерната для престарелых в Кортезе поведал нам новую версию легенды о переселении юта. А как у вас?

— Заходил Гершвин.

— Вот как? И что ему было нужно?

— По правде говоря, я так и не понял.

— А сам он сказал, что ему нужно?

— Сообщил, что ему угрожали по телефону, обвиняли в негласном сотрудничестве с полицией. Сказал, что ему страшно, да оно и видно было. Сказал, что до конца облавы переберется в мотель.

— В мотеле ему могут выставить крупный счет, — заметила Луиза. — Та парочка, как я понимаю, скрывается еще с девяносто восьмого года. ФБР, я слышала, уже не настаивает на том, что их нет в живых.

— Угу, — согласился Липхорн.

Он жевал чуть пережаренную, на его вкус, яичницу и пытался понять, чем именно насторожил его приход Гершвина.

— У вас голова другим занята, — сказала Луиза. — Преступлением?

— Пожалуй. Формально это дело меня не касается, но кое-что в нем ставит в тупик.

Луиза съела на завтрак всего один тост и принялась убираться вокруг плиты.

— Отправляюсь на юг, во Флагстафф, — сказала она. — Запишу еще одну чудесную легенду, которая переходила от поколения к поколению легко, как воздух. На днях извлеку ее из моего компьютера и забальзамирую в первом же научном журнале, который захочет ее напечатать.

— Непохоже, чтобы вам так уж не терпелось сделать это, — заметил Липхорн. — Может, легенда подождет с денек, а вы съездите со мной?

Луиза оттирала в раковине сковородку. Не выпуская ее из рук, она обернулась:

— Куда? И чем займемся?

Липхорн подумал, как лучше объяснить.

— Вообще-то тем самым, чем я порой занимаюсь, когда мне нужно кое в чем разобраться. Я еду куда-нибудь, выхожу из машины, прогуливаюсь или просто сажусь на камень и жду — вдруг придет озарение. Когда приходит, когда нет.

По лицу профессора Буребонетт было видно, что ей предложение понравилось.

— Как ученому-социологу, мне бы, пожалуй, хотелось понаблюдать, как вы это делаете, — заявила она.

Они сели в пикап Липхорна и поехали на юг. Справа от дороги поднимались песчаниковые утесы, впереди, над скалами, клубились пронизанные утренним солнцем облака.

— Что вас тревожит? — спросила Луиза.

— Я позвонил в Кортез одной старой знакомой. Раньше она работала в банке, который обслуживает казино «Юта». Я сказал, что, на мой взгляд, четыреста с лишним тысяч украденных долларов многовато будет. Она ответила, что для вечера пятницы — дня получки — в самый раз.

— Вот это да! — заметила Луиза. — Вы, навахо, мудро поступили, наотрез отказавшись играть в азартные игры.

— Мудро, — согласился Липхорн.

— С другой стороны, в старину, когда юты крали у вас лошадей, им приходилось спускаться за ними с гор. Теперь же вы сами едете к ним и отдаете наличные.

Липхорн кивнул.

— Я ей объяснил, что, по моему разумению, почти вся сумма должна была состоять из мелких купюр — двадцаток, десяток, пятерок и долларовых бумажек. Она сказала, что я попал в точку. Тогда я спросил, сколько это будет на вес.

— На вес? Вот уж не думала, что купюры что-то весят.

— Она ответила, что если за среднее взять десятку, то украдено сорок пять тысяч купюр. Весят они сорок семь килограммов и пятнадцать граммов.

— Невероятно. Так сразу, не задумываясь?

— Ну, нет, ей пришлось посчитать. Деньги, по ее словам, банк получает упакованными в пачки по столько-то купюр в каждой. Пачки взвешивают, чтобы проверить, не пристала ли бумажка-другая к чьим-то липким пальчикам.

Луиза покачала головой.

— Сколько всего на свете, о чем мы, ученые головы, даже не слышали. — Она замолчала, задумавшись. — Каким образом эти сведения заставляют вас подозревать, что Гершвин приходил неспроста?

— Женщина, которой я позвонил, в свое время была управляющей банком, где держал свои деньги Эверетт Джори. Я попросил ее просветить меня о состоянии его финансов. Она ответила, что, раз Джори мертв и его счета временно заморожены, она, так уж и быть, намекнет мне на общее положение дел. У Джори, по ее словам, два счета — текущий и срочный. На первом имеется «некоторая сумма», а на втором лежат несколько тысяч долларов. Плюс хорошая кредитная история.

— В таком случае какого черта… Ах да, он ведь сказал, что это для помощи их маленькой революции, верно? Тогда все понятно. Но непонятно другое — как вы узнали, в каком банке он хранил деньги.

— Чековая книжка Джори лежала у него на столе. Луиза ухмыльнулась:

— Очень кстати.

Липхорн хихикнул:

— Ну, может, мне понадобилось чуть вытянуть ящик, самую малость. А затем я спросил знакомую, уж не в том же ли банке держит деньги и мой старый приятель Рой Гершвин. Оказалось, раньше держал, но, разозлившись на них прошлой весной, когда ему отказали в займе, сменил банк. А не знает она случаем, как у него с платежеспособностью? Она рассмеялась: еще прошлой весной было неважно, и с тех пор дела вряд ли пошли лучше. Я спросил почему, и она сказала, что Гершвину могут не продлить аренды на самое большое его пастбище. В федеральном суде как раз идет тяжба по этому делу. Я взял и позвонил в Денвер секретарю окружного суда. Он перезвонил и сообщил — дело спорное, а истец умер.

Наступило молчание. Липхорн свернул налево.

— Пересекаем седловину Вашингтона, — заметил он. — Названа в честь губернатора территории Нью-Мексико, который считал, что в этом краю полно золота и серебра и одним из первых уверовал в пользу этнических чисток. Это он послал сюда Кита Карсона, мексиканских испанцев из Нью-Мексико и индейцев-юта, чтобы они с нами разделались — раз и навсегда. Несколько лет назад Совет Племени добился у губернатора согласия на переименование, но все по-прежнему называют ее седловиной Вашингтона. Видимо, это доказывает, что мы, на-вахо, не помним зла. Мы терпимые.

— А я — нет, — заявила Луиза. — Мне надоело ждать, когда вы назовете имя умершего истца.

— Бьюсь об заклад, вы уже догадались.

— Эверетт Джори?

— В точку. Правда, любопытно?

— Еще бы. Дайте-ка подумать. Это ведь могло быть мотивом преступления?

— И вполне основательным, на мой взгляд.

— Сколько же во всем этом иронии, если только «ирония» тут подходящее слово, — заметила Луиза. — Напоминает эпизод из фильма про диких животных. Львы убивают зебру, а затем являются шакалы и канюки и пользуются добычей. Только на сей раз мистер Тиммз хочет надуть страховую компанию, а мистер Гершвин — прекратить тяжбу.

— Не очень-то лестно для рода человеческого. Луиза все еще казалась задумчивой.

— Держу пари, вы лично знакомы с этим секретарем суда. Угадала? Позвони ему я, меня бы несколько раз отфутболили от одного служащего к другому, а самый последний заявил бы, что не может разглашать информацию. — В голосе Луизы появились возмущенные нотки. — Ох уж эти вездесущие бывшие однокашники и сослуживцы! Ну, признавайтесь, знакомы вы с ним или нет?

— Признаюсь, — сдался Липхорн. — Но ведь в нашем безлюдном краю мир особенно тесен. Проработали бы с мое в полиции, так знали бы чуть не каждого, кто так или иначе связан с защитой правопорядка.

— Пожалуй, — сказала Луиза. — Значит, он ответил, что пойдет наведет для вас справки?

— По-моему, просто нажал на нужные клавиши, и на экране его компьютера выскочило: Джори, Эверетт. Истец. И список фигурирующих под его именем исковых заявлений. Секретарь сообщил, что среди прочих Джори преследовал по суду и нашего мистера Тиммза. Обвинил его, что тот нарушает права соседей-арендаторов, без положенного разрешения используя под аэродром государственную землю.

— Однако. Очень мило. Представитель Министерства обороны назвал бы это сопутствующим разрушением.

— В данном случае — сопутствующей выгодой, — отозвался Липхорн.

— Но как быть с предсмертной запиской?

— Записки не было, — ответил Липхорн. — Текст был набран на компьютере, а это мог сделать любой. Кстати, вспомните облаву двухлетней давности. Одного из преступников нашли мертвым, и ФБР объявило, что он покончил с собой. У кого-то могла возникнуть мыслишка, что федералы и на этот раз сделают такой же вывод.

Луиза рассмеялась:

— Хотела бы я знать, уж не мелкая ли хитрость мистера Тиммза подсказала Джо Липхорну, что и Гершвин мог воспользоваться той же возможностью, чтобы похоронить иск.

— Вообще-то я думаю, так оно и было, — ухмыльнулся Джо.

За седловиной Вашингтона он свернул с асфальтированной дороги на грунтовую, которая вела через сосновую рощу, и остановил машину у обрыва. Перед ними открылась широкая панорама, испещренная тенями облаков и ограниченная столовыми горами и горными кряжами. Они вышли и встали на самом краю, обозревая вид.

— Ух ты, — сказала Луиза. — Готова любоваться этим до бесконечности.

— Это мой родной край, — заметил Липхорн. — Всякий раз, как я начинал подумывать о работе в Вашингтоне, Эмма заставляла меня съездить сюда вместе с ней и посмотреть на этот пейзаж. — Он указал на северо-восток: — Когда я был мальчонкой, мы жили там, на полпути между факторией Ту-Грей-Хилс и Тодленой. Мать закопала мою пуповину под сосной за нашей хижиной. — Он улыбнулся: — Эмма знала эту легенду — блудное дитя нипочем не сумеет разорвать такие узы.

— Вы все еще тоскуете по ней?

— И всегда буду тосковать, — ответил Липхорн. Луиза крепко обняла его за плечи.

— Прямо на севере, — продолжал он, — находится Ши-прок, а за тем вон голубым массивом на горизонте — склон горы Спящий Индеец.

— Место преступления, — заметила Луиза. Липхорн не ответил — он хмурился, глядя на север.

— Что такое? — спросила Луиза. — Что это на вас вдруг нашло?

Он покачал головой:

— Понять не могу. Поедем-ка вниз, в Ту-Грей-Хилс. Хочу позвонить Чи, убедиться, что Бюро послало своих людей проверить заброшенную шахту.

— Шахту? — переспросила Луиза, когда они вернулись к машине.

— Может, я об этом не говорил, — ответил Липхорн. — Чи искал старую угольную шахту мормонов, в которой могли оказаться два выхода: один — в каньон, а другой, верхний, — на месу. Чтобы уголь подавать сразу наверх, а не везти в обход по дну каньона. Мне пришло в голову, что там в свое время мог скрываться папаша Айронхенда. Это бы объяснило то, что говорила Сказительница, — как он исчезал в каньоне и объявлялся на месе.

— Да, — сказала Луиза. — Вы считаете, они там прячутся?

— Угу, — ответил Липхорн и свернул налево на грунтовую ухабистую дорогу, которая ответвлялась от шоссе. — Будет трясти, зато этим путем ехать всего километров пятнадцать, а по шоссе — больше сорока.

— И это мне подсказывает, что вам не терпится позвонить Чи, — заметила Луиза, цепляясь за сиденье, когда грузовичок одолел каменистую промоину и, подскакивая, покатил вниз. Она взглянула на Липхорна: — Не хотите сказать почему?

— Потому что я помню, как заинтересовался Гершвин местонахождением шахты.

— Но это естественно. Человек невольно задается вопросом, где прячутся те, кто ему угрожает.

— Согласен. Вероятно, не стоит тревожиться, — ответил Липхорн.

Однако скорости не снизил.

Сержант Джим Чи сидел в трейлере, вытянувшись в кресле. Его нога с обмотанным вокруг голени ледяным компрессом в полиэтиленовом пакете покоилась на подушке. Бернадетт Мануэлито кипятила на плитке кофейник и держала рот на замке, поскольку Чи был не в настроении вести разговор.

Он мысленно вернулся к сцене в кабинете Ларго и заново пережил унижение, когда Кэбот вручил ему снимки шахты, после чего капитан разве что его не уволил, а сам он бочком выскользнул из кабинета. Вне себя от возмущения и презрения к собственной персоне, он уже не разбирал, куда несут его ноги, на стоянке обо что-то споткнулся, со всего маху ступил на больную ногу и плашмя рухнул на гравий.

Целый рой полицейских, собранных из разных ведомств для поимки грабителей, ясное дело, стали свидетелями его падения. А когда он с трудом поднимался, Берни, ясное дело, подбежала подхватить его под руку.

Вышел Ларго и, не слушая возражений Чи, приказал Берни отвезти его в больницу для обследования лодыжки. Берни так и сделала, а затем привезла его домой. Ее смена закончилась, но она тем не менее осталась в трейлере и теперь, жертвуя своим свободным временем, готовила кофе.

Выглядела она при этом очень мило. Чи поймал себя на том, что сравнивает ее с Джэнет Пит. Берни недоставало лощеного шика и изысканности, но что есть мера изысканности? Одно дело — стандарты Стэнфордского университета и представителей привилегированного класса, и совсем другое — нормы овцеводов с гор Чуска, понимавших изысканность как требующее больших усилий умение сохранять красоту в малоподходящих для этого условиях. От подобных соображений у Чи полегчало на душе.

В эту минуту заверещал телефон. Звонил Легендарный Лейтенант собственной персоной — тот самый, чье знание легенд племени юта обернулось унижением для Чи.

— Ты доложил в Бюро о найденной шахте?

— Да.

Пауза. Липхорн рассчитывал на большее.

— И что предпринимается?

— Ничего.

— Ничего? — переспросил Липхорн таким тоном, словно не поверил услышанному.

— Вот именно, — подтвердил Чи.

Тут до него дошло, что он играет с Липхорном в ту же игру, что и с Кэботом, и это ему не понравилось. Он восхищался Липхорном, который, как ни верти, был его другом. Поэтому он не стал затягивать паузу:

— Спецагент, занимающийся этим делом, заявил, что они уже осмотрели шахту и не нашли ничего, кроме мышиных катышков. Он вернул мне мои снимки, а потом мне велели отправляться восвояси.

— Вот черт! — произнес Липхорн. Чи слышал в трубке его дыхание. — Он сказал, когда они там искали?

— Сказал, что сразу, как только нашли грузовик. Сказал, что обследовали весь участок. Все-все.

— Говоришь, весь участок? И в тот же день?

— Ага, — ответил Чи, догадываясь, куда клонит Липхорн, и ощутил легкую дрожь бессмысленной надежды.

— Дэши, помнится, говорил, что машину обнаружили около полудня?

— Ага, а потом искали в доме Тиммза и на всех окрестных дорогах. Добрались и до бензоколонок «Мобил», и… — Чи не смог больше ничего назвать: меса Каса-дель-Эко была очень большой — и почти столь же пустынной.

— В лучшем случае у них хватило времени лишь на беглый осмотр, — сказал Липхорн.

— Разве его недостаточно, чтоб убедиться, что в шахте никого нет?

— Съезжу-ка я туда и сам посмотрю. Район все еще перекрыт?

— Вчера был перекрыт, — ответил Чи и добавил именно то что, по его разумению, хотел бы услышать Легендарный Лейтенант: — Я поеду с вами и предъявлю мою бляху.

— Добро, — произнес Липхорн. — Я звоню из Ту-Грей-Хилс. Со мной профессор Буребонетт, но она натолкнулась тут на пару своих коллег, которые приторговывали коврик. Не клади трубку, я схожу выясню, не подбросят ли они ее до Флагстаффа.

Чи подождал.

— Порядок, — сообщил Липхорн. — Заберу тебя, как только доеду.

— Хорошо. Я буду готов.

Бернадетт Мануэлито уставилась на Чи:

— Постой, постой. Куда это ты собрался? С такой лодыжкой тебе никуда нельзя ехать.

Чи расслабился, прикрыл глаза и осознал, что чувствует себя лучше некуда. И почему это разговоры с Джо Липхорном всегда оказывают на него такое воздействие? А теперь еще и Берни — кудахчет над его лодыжкой, опекает на каждом шагу. Почему и от этого ему тоже становится много лучше? Он открыл глаза и посмотрел на нее. Очаровательная женщина, хотя в эту минуту и хмурится на него.

 

Глава девятая

Сержант Джим Чи полулежал, задрав ногу на подушки, на заднем сиденье старенького, видавшего виды автомобиля Берни Мануэлито. Растянутая лодыжка, после того как ее умело обработали и забинтовали в больнице, почти не болела. А то, что бывший шеф выказал ему уважение, пролилось бальзамом на уязвленное самолюбие.

Берни вела машину на запад, к Мексикан-Уотер. Чи привалился к спинке за креслом водителя и видел левую сторону головы Липхорна с седеющим ежиком короткой стрижки. Впервые на памяти Чи лейтенант изменил свойственной ему молчаливости. Берни жадно ловила каждое его слово, и Липхорну явно льстило ее внимание.

Он объяснял ей, почему не верит в случайность совпадений. Когда Чи служил под началом Липхорна в полиции Уиндоу-Рока, ему выпало так часто это выслушивать, что он все запомнил дословно. То была сама основа философии навахо. Все на свете взаимосвязано. Жук, взмахнув крылышком, воздействует на ветер, трель жаворонка меняет душевный настрой воина, облака на западе расходятся, и лучи заходящего солнца, позолотив горы, влияют на настроение старейшин и решения Совета Племени.

И Берни — вот умница — по доброте своей прониклась жаждой одинокого человека в общении и задавала все правильные вопросы.

— Значит, вы именно так используете карту, о которой мне рассказывал сержант Чи?

Ясное дело, именно так.

— Думаю, наши мысли — мои и Джима — идут примерно в одном направлении, — ответил Липхорн. — Взять хотя бы ограбление казино. Оно расположено у горы Спящий Индеец. А машина, на которой скрылись грабители, брошена в полутора сотнях километров восточнее, на месе Каса-дель-Эко. Недалеко от сарая, где стоит самолет, и в тот же день самолет похищают. Поблизости находится заброшенная шахта. Легенда племени юта гласит, что отец одного из бандитов пользовался шахтой, чтобы скрываться от преследователей. Маленький клубок совпадений.

— Да, — согласилась Берни, однако с некоторым сомнением в голосе.

— Есть и другие, — продолжал Липхорн. — Помните великую облаву девяносто восьмого года? Трое преступников, убитые полицейские, брошенная угнанная цистерна. Одного преступника нашли мертвым, ФБР объявило, что он покончил с собой. Двое других исчезли в каньонах.

Лодыжка перестала болеть, Чи потянуло в сон, и он откинул голову на спинку сиденья.

— Еще одно совпадение, — согласилась Берни. — Оно тоже кажется вам не случайным?

— Джим предположил, что первое преступление могло стать причиной второго, — ответил Липхорн.

Чи разом очнулся. Что имел в виду лейтенант? Чи не помнил, чтобы говорил такое.

— Ага, — сказала Берни. — Тут требуется поломать голову. Ведь второе преступление в свою очередь могло вызвать другие. Скажем, мистер Тиммз, заметив брошенный грузовик и услышав по радио об ограблении, увидел способ избавиться от самолета. Заявил, что его украли, и подал заявление в страховую компанию.

— Или, с другой стороны, как поначалу решило ФБР, самолет стал причиной того, что машину бросили там, где ее и нашли, — добавил Липхорн.

Чи принял сидячее положение. Куда, черт возьми, клонит Липхорн?

— Боюсь, я совсем запуталась, — сказала Берни.

— Дайте я изложу вам совсем новую теорию, — произнес Липхорн. — Допустим, некто проявил особый интерес к преступлению девяносто восьмого года, и оно подсказало ему решение одной проблемы. Вообще-то двух: как разжиться столь необходимыми ему деньгами и устранить врага. Скажем, этот некто связан с добровольными стражами, или движением за выживание, или еще какой-нибудь радикальной группировкой. Допустим, он вербует двух или трех ее членов себе в помощники, сделав вид, будто предстоит захватить деньги, нужные для достижения их политических целей. Тиммза он тоже втягивает в это дело — либо арендует у него самолет, чтобы скрыться, либо сообщает о готовящемся ограблении. Предлагает долю добычи.

— Вы имеете в виду Эверетта Джори, — заметила Берни.

— Согласен, это мог быть и он, — ответил Липхорн. — Но, по моей теории, Джори отведена роль врага, подлежащего устранению.

Чи прочистил горло:

— Минуточку, лейтенант, а как быть с предсмертной запиской? И всем прочим?

Липхорн обернулся к Чи:

— У меня преимущество — я побывал на месте. Видел дом, где он жил, посмотрел на его библиотеку, на мелочи, которыми он дорожил. Вспоминая об этом, я начинаю думать, что годы берут свое. Если б ты или полицейский Мануэлито обнаружили тело и все там увидели, вы бы заподозрили неладное задолго до моего.

Чи подумал, что он и сейчас ничего не подозревает, однако сказал:

— Ладно. И что вы заподозрили? Берни снизила скорость:

— Вы хотели, чтобы я здесь свернула? На эту грунтовую дорогу?

— Дорога плохая, но так много короче, чем ехать по шоссе, а потом возвращаться назад.

— Думаю, ограбившие казино выбрали этот же путь, — заметил Липхорн. — Они ведь из здешних, так что знают и эту месу, и то, что дорога приводит в тупик. — Он рассмеялся. — Еще один довод в пользу моей еретической теории. На мой взгляд, то, что они свернули с шоссе и исчезли, — слишком большое совпадение.

— Послушайте, лейтенант, — попросил Чи, — рассказали бы до конца, что произошло в доме Джори.

— Что ж, скажем, так. Наш преступник стучится в дверь, наставляет на Джори пистолет, заставляет сесть за компьютер и стреляет в упор, чтобы это выглядело самоубийством. Затем включает компьютер, набивает предсмертную записку и уходит, оставив компьютер включенным.

— Но зачем? — спросил Чи. — Вообще-то не одно, а четыре или пять «зачем».

— Джори наживался на тяжбах. К тому же он был адвокатом, состоял в коллегии адвокатов штата Юта и поэтому мог вчинять сколько угодно исков, причем это обходилось ему в сущие пустяки. Он даже вступил в тяжбу с Тиммзом. Заявил, что самолетик Тиммза пугает его скотину. Другой иск касался того, что Тиммз грубо нарушил условия аренды выпаса, устроив без разрешения властей взлетную дорожку. Но, на мой взгляд, Тиммз не годится в убийцы. Еще в одном иске Джори требовал, чтобы Бюро по управлению государственными землями отказало настоящему преступнику в аренде.

— Разговор, ясное дело, идет о мистере Гершвине, — заметил Чи.

— По идее, да, — согласился Липхорн.

— Ладно, — сказал Чи. — Что дальше?

— Итак, он устранил одну из двух проблем — врага и затеянные им хлопотные тяжбы. Но осталась вторая.

— Деньги, — продолжила Берни. — Вы хотите сказать, что он получил всего одну треть?

— По моей теории, все не так просто, — ответил Липхорн и оглянулся на Чи: — Помнишь, Джори в записке не только указал ФБР, где искать подельников, но и подчеркнул — те поклялись, что живыми их не возьмут? Что, если их выследят, они войдут в историю по количеству приконченных полицейских.

— Вот-вот, так он и рассчитывал от них отделаться, — заметил Чи с мрачной ухмылкой. — И правильно рассчитывал. Честно говоря, будь я спецназовцем, я бы палил во все тяжкие.

— Однако нашему преступнику нужно было еще озаботиться тем, чтобы предсмертную записку обнаружили вовремя. Подозревать Джори не было никаких оснований. Вот он и решил эту проблему, обратившись к туповатому отставному копу, который заведомо передал бы сведения в ФБР, сохранив имя стукача в тайне.

— Будь я проклят! — воскликнул Чи. — Как вышло, что именно вам выпало выйти на тело Джори?

— И к чему было так спешить? — спросила Берни. — Раньше или позже Джори все равно бы хватились, и кто-нибудь обязательно съездил бы его проведать.

— Мой гипотетический убийца посчитал, что на это не стоит надеяться. Он не хотел рисковать: ведь его подельников могли взять еще до того, как полиция узнает об их решимости отстреливаться до последнего. Захваченные живыми, они бы сразу поняли, кто их заложил, выдали бы его и скостили себе срок, свидетельствуя против него.

— Да уж, — заметила Берни. — Все сходится. Чи подался вперед и похлопал Липхорна по плечу:

— Послушайте, лейтенант, когда я спросил, почему именно вам повезло найти тело, я совсем не то имел в виду. То есть что вы не сразу врубились.

— Так я и вправду не сразу врубился. Я повел себя почти в точности как он рассчитывал. Он только одного не учел — его подельники почуяли, что пахнет жареным, и не разбежались, как он планировал, по домам, где спецназ на следующий же день выкосил бы их шквальным огнем. Вместо этого они удрали и схоронились.

— В заброшенной шахте мормонов, — вставил Чи. — Почему тогда ребята из ФБР их там не обнаружили?

— Чего не знаю, того не знаю, — ответил Липхорн. — Может, плохо искали. Они же не знали, что там есть еще выход в каньон.

— Значит, так, — подытожил Чи. — Я на прогулке — проветриваю растянутую лодыжку. И каковы наши планы? Надеюсь, мы не отправимся к шахте и не потребуем от Бейкера и Айронхенда, чтобы они вышли наружу с поднятыми руками?

— Ни-ни, — рассмеялся Липхорн.

— Берни пришлось бы справляться с ними в одиночку, — продолжал Чи. — Вы теперь на гражданке, а я — на больничном листе, или как он там называется.

— Но пистолет-то при тебе, — встряла Берни.

— Ты знаешь правило — личное оружие положено всегда иметь при себе.

— А вот мне бы хотелось навестить мистера Тиммза, — сказал Липхорн. — Думаю, нам удастся склонить его к сотрудничеству. И если я не ошибся в расчетах, полицейский Мануэлито вызовет по рации подкрепление.

Чи представил было, как мистер Тиммз посылает их к чертовой бабушке и требует, чтобы они убрались из его владений, но сразу успокоился. Липхорн и на пенсии оставался все тем же Легендарным Лейтенантом.

Берни остановила машину перед домом мистера Тиммза. В согласии с этикетом этого малонаселенного края они выждали несколько минут — чтобы хозяин мог привести себя в порядок и приготовиться к приему незваных гостей. Дверь распахнулась, и в проеме появился высокий худой сутуловатый мужчина. Липхорн выбрался из автомобиля, Берни — следом за ним, а Чи переместил ногу с подушек на пол салона. Лодыжка заныла, но не так чтобы очень.

— Добрый день, мистер Тиммз, — поздоровался с фермером Липхорн. — Вы меня не забыли?

Тиммз вышел на крыльцо. Стекла его очков блеснули на солнце.

— Как же, как же, — ответил он. — Капрал Липхорн из полиции навахо? Это вы помогли, когда тот тип обстрелял мой самолет?

— Да, сэр, — ответил Липхорн, — я. А эта девушка — полицейский Бернадетт Мануэлито.

— Что ж, входите, нечего стоять на солнцепеке, — пригласил Тиммз.

Чи здоровой ногой распахнул дверцу и, вооружившись тростью, заковылял по газону. К сандалии на больной левой ноге приставали репьи.

— Сержант Джим Чи, — представил Липхорн. — Мы работаем на пару.

Тиммз пожал Чи руку, как принято у навахо: не столько крепкая хватка, сколько мягкое прикосновение. Старожил, знает обычаи. Но весь на нервах, щека так и дергается.

— Я никого не ждал, так что с закуской проблема, но могу предложить выпить чего-нибудь холодненького, — произнес он, проводив их в темноватую комнатку, забитую разностильными предметами мебели, какими обычно торгуют в благотворительных комиссионных магазинах.

— Боюсь, мы не сможем воспользоваться вашим гостеприимством, мистер Тиммз, — произнес Липхорн. — Мы здесь по одному весьма важному делу.

— А, по поводу заявления в страховую компанию, — ответил Тиммз. — Так я его уже отозвал. Отправил письмо.

— Боюсь, речь идет о вещах посерьезней, — сказал Липхорн.

— Вот-вот, все беды от старости. Забываешь про все на свете, — лихорадочно затараторил Тиммз. — Ночью, бывает, встаю выпить воды, а когда добираюсь до холодильника, уже и забываю, зачем пришел на кухню. Полетел туда на своем стареньком «Л-17», что-то там нужно было сделать, а тут какой-то парень предложил подбросить меня до дома, я уехал, самолет оставил, еще в пути услыхал по радио об ограблении, а дома обнаружил — сарай открыт, самолет исчез, и я решил… — Тиммз остановился и уставился на Липхорна: — Что-то посерьезней?

Липхорн молчал, не сводя с Тиммза взгляда.

— Но что? — спросил Тиммз.

Он тяжело опустился в мягкое кресло и воззрился на Липхорна.

— Помните человека, который стрелял в ваш самолет, когда вы пролетали над его владениями? Эверетта Джори?

— Он больше не стрелял, после того как вы с ним поговорили. А теперь вот подался в преступники. Ограбил казино и покончил с собой.

— Какое-то время все так думали, — заметил Липхорн. Тиммз вжался в кресло, потер рукой лоб и спросил:

— Вы хотите сказать, его убили?

Липхорн оставил вопрос без ответа, выдержал паузу и произнес:

— Насколько хорошо вы знакомы с Роем Гершвином? Тиммз уставился на Липхорна. Чи даже стало жалко беднягу — такой испуганный был у него вид.

— Мистер Тиммз, — сказал Липхорн, — сейчас вы имеете шанс помочь самому себе. Спрятать самолет, а потом заявить, что его украли, и тем самым помешать поиску убийц — такого правоохранительные органы не забывают. Разве что у них появляется основание взглянуть на это сквозь пальцы. Если вы идете на сотрудничество, полиция готова признать: «Что ж, мистера Тиммза подвела память». Но если откажетесь от сотрудничества, все кончится большим жюри присяжных по обвинению вас в соучастии преступлению. А именно убийству.

— Убийству! Убийству Джори?

— Мистер Тиммз, — продолжил Липхорн, — расскажите мне о Рое Гершвине.

— Он был здесь совсем недавно, — ответил Тиммз. — Еще чуть-чуть, и вы бы его застали.

На сей раз опешил Липхорн. Как и Чи.

— Что ему было нужно?

— Всего ничего. Спросил, как найти заброшенную шахту «святых последних дней», как именуют себя мормоны. Я ему объяснил, и он сразу уехал.

— Нужно поторопиться, — сказал Липхорн и направился к двери.

Тиммза как подкосило — он попытался встать, но рухнул обратно в кресло.

— Вы хотите сказать, что Гершвин убил Эверетта Джори? Липхорн и Берни уже вышли, Чи, хромая, поспешал за ними и в дверях услышал, как Тиммз произнес:

— Господи, этого я и боялся.

Заметить, где пикап Гершвина свернул с дороги, было нетрудно, как и разглядеть следы шин на корке нанесенного ветром песка и на сломанных кустиках раковой шейки. Другое дело — ехать по этому следу. У грузовичка Гершвина двигатель был мощнее, а клиренс выше, чем у автомобиля Берни, который и под слоем полицейской окраски оставался все тем же далеко не новым седаном «шевроле-шеви». Он забуксовал на склоне песчаного бугра и косо заскользил вниз. Липхорн упредил автоматическую реакцию Берни дать полный газ:

— Нет! По-моему, мы доехали до нужного места. Пойду посмотрю.

Он вынул из бардачка бинокль, поднялся на верхушку бугра, с минуту поразглядывал окрестности и вернулся.

— До развалин шахты с полкилометра или около того, — сообщил он. — Пикап Гершвина стоит метрах в семидесяти отсюда. В нем, похоже, никого нет.

— Что теперь? — спросил Чи. — Вызовем по рации подкрепление?

Задавая вопрос, он уже представлял себе ход разговора. Местный фермер приехал на своем пикапе к заброшенной шахте. Зачем вам подкрепление? Мы считаем, что там скрываются грабители казино. В какой именно шахте? В той, которую ФБР объявило пустой.

— Они нас не видят, — сказал Липхорн. — Подберемся-ка поближе — глядишь, и узнаем, что там происходит. Полицейский Мануэлито, я хочу, чтобы вы находились при рации — нам, возможно, потребуется, чтобы вы срочно вышли на связь. Я позаимствую ваш пистолет.

— Мою пушку? — нерешительно переспросила Берни.

Чи с трудом выбрался из машины и подумал, что Легендарный Лейтенант, видно, забыл, что он уже давно не служит в полиции.

— Ваш пистолет, — попросил Липхорн, протянув руку.

На лице Берни нерешительность уступила место твердой решимости.

— Нет, сэр. Одно из первых правил, что мы усваиваем, — всегда держать пистолет при себе.

Липхорн внимательно на нее посмотрел.

— Вы правы. Давайте винтовку.

Она протянула винтовку Липхорну прикладом вперед. Тот проверил магазин.

— А вообще-то, Мануэлито, выйдите на связь прямо сейчас. Сообщите, что сержант Чи обследует заброшенную шахту и ему может понадобиться поддержка. Попросите их находиться в готовности.

— Сержанту Чи следует остаться, — возразила Берни. — Ему не дойти. Он умеет работать с рацией.

— Мануэлито, ты будешь при рации, — заявил Чи командирским тоном. — Это приказ.

То ли потому, что в кровь поступил излишек адреналина, то ли из-за сосредоточенности на мысли, что он, чего доброго, скоро станет мишенью для прошедшего Вьетнам снайпера, но Чи дохромал до верхушки бугра, забыв и про перебинтованную лодыжку, и про репьи на сандалии. Показались развалины наземных строений шахты. Задняя сторона того, что он заснял с вертолета, представляла собой слепую каменную стену.

Липхорн указал на нее, заметив, что дверь, вероятно, находится левее, и обозначил спуск по пологому склону, вполне посильный для Чи. Липхорн уже не делал вид, будто является лейтенантом полиции резервации навахо — он им был и теперь командовал операцией.

— Я заберу правее, — закончил он. — Жди сигнала. Если выйдут — один или несколько, — то, вероятно, направятся к гершвинскому пикапу. Тогда будем действовать по обстоятельствам.

— Есть, сэр, — ответил Чи, перепроверил пистолет и начал спускаться.

Через пять минут времени и пятьдесят метров осторожного спуска Чи услышал чей-то голос. Остановившись, он махнул рукой Липхорну, показал на стену и знаками изобразил разговор. Липхорн кивнул.

Минуту спустя послышался смех. Затем резко, словно со всего маху хлопнули дверью, грянул пистолетный выстрел. Второй. Третий.

Чи посмотрел на Липхорна, тот — на него. Липхорн знаком приказал ему затаиться. Они стали ждать. Минуты текли. Липхорн подал знак и медленно двинулся к стене. Чи последовал его примеру.

Из-за угла вышел высокий пожилой мужчина. В одной руке у него был рюкзак, похожий на школьный. На мужчине были белая рубашка навыпуск, джинсы и соломенная шляпа. Как и предсказывал Липхорн, мужчина направился к пикапу Гершвина. Чи пригнулся за зарослями лебеды, держа мужчину на прицеле. До него было не более двадцати метров. Легко попасть, если дело дойдет до стрельбы.

Липхорн стоял во весь рост, положив винтовку на согнутую левую руку.

— Мистер Гершвин, — окликнул он, — Рой. Что вы здесь делаете?

Гершвин остановился, на мгновение замер, затем повернулся и посмотрел на Липхорна.

— Вот уж, право, не знаю, что и сказать. Заметь я вас первым, задал бы тот же вопрос.

— Я бы, скорее всего, ответил, что охочусь на куропаток, — рассмеялся Липхорн. — Но вы бы сразу смекнули, что у меня винтовка, а не охотничий дробовик. И не поверили.

— Пожалуй, — согласился Гершвин. — Я бы решил, что у вас на уме большие деньги, которые забрали из казино, и что где-то же их нужно было припрятать, так отчего бы и не в этой заброшенной шахте?

— И то верно, — сказал Липхорн. — Пенсии у отставных полицейских-навахо невысоки, что правда, то правда. Ну, а вы? Присматриваете, где бы разжиться лишними непомеченными купюрами?

— Вы сейчас выступаете как страж закона или как частное лицо?

— Как то самое частное лицо, которому вы принесли список имен, — ответил Липхорн. — Отправленных на пенсию полицейских назад не берут.

— Тогда, надеюсь, вам повезет больше, чем мне. Там, в шахте, денег нет.

И Гершвин снова двинулся к пикапу.

— Я слышал выстрелы, — произнес Липхорн. — Что они означали?

Гершвин повернулся и направился назад к шахте.

— Идемте, — сказал он, — покажу. Помните, я говорил, что намерен перебраться в мотель? Чтобы не ждать дома тех, кто за мной охотится? Ну, так вот, а потом решил: слишком я стар, чтобы позволить этим подонкам выкурить меня из норы. Я решил покончить с этой проблемой раз и навсегда. Или захватить их и получить в награду деньги, или заставить убраться подальше, или пристрелить, если не будет другого выхода.

— Минуточку, — остановил его Липхорн. — Хочу познакомить вас с моим приятелем. — Он помахал Чи, тот вложил пистолет в кобуру и вышел из-за зарослей. — Сержант Чи, — произнес Липхорн. — Рой Гершвин.

Гершвина, судя по его виду, потрясло появление Чи. Он кивнул сержанту.

— У Чи тоже туго с деньгами, — сообщил Липхорн. — Он один как перст, но и то с трудом вытягивает на жалованье полицейского.

Гершвин еще раз взглянул на Чи, снова кивнул и двинулся к шахте, сказав на ходу:

— Короче, я решил не скрываться. Слишком стар я для этого дела.

— Вы их убили? — спросил Липхорн.

— Только одного, Бейкера. Айронхенд сумел улизнуть.

Они прошли через проем в полуразрушенной стене. Солнечные лучи проникали в огромное помещение через дыры в крыше и яркими полосами ложились на земляной пол. Все выглядело примерно так, как описал спецагент Кэбот. Ничего, кроме груд разного хлама да валяющихся там и сям обломков. Пол, где его не покрывали упавшие части кровли и куски покоробленной фанеры, был скрыт под слоем песка, пыли и мусора, за долгие годы нанесенным ветром. У дальней стены громоздилась куча шаров перекати-поля и лежало тело мужчины в серо-зеленом камуфляжном комбинезоне.

Гершвин кивнул в сторону тела:

— Бейкер. Сукин сын хотел меня пристрелить.

— Расскажите, как все было, — сказал Липхорн.

— Значит, я оставил машину в сторонке, чтобы они не услышали, как я подъехал. Тихо подобрался и заглянул в проем.. Этот вот, — Гершвин указал на тело, — похоже, спал. Высокий сидел вон там и, когда я вошел, полез за пушкой. Я крикнул ему, чтоб не трогал, но он ее вытащил, тогда я выстрелил, и он упал. Другой проснулся, вскочил, выхватил пистолет и выстрелил в меня. Я пальнул в ответ.

— Куда делся первый, в кого вы стреляли? — спросил Чи.

— Будь я проклят, не знаю, — ответил Гершвин. — Мне и со вторым дела хватало. А когда я пошел глянуть, что с первым, его уже не было. Как-то он отсюда выбрался. Разве вы его не видели?

— Нет, — сказал Липхорн. — Где ваше оружие? Вы должны отдать его сержанту Чи.

— Я его выбросил, — ответил Гершвин. — Впервые в жизни пристрелил человека, меня замутило. Я пошел вон к той боковой двери и сблевал. А потом выбросил чертов пистолет в каньон.

Они вышли на солнце. Чи держал пальцы на рукоятке пистолета: Липхорн, ясное дело, не поверил Гершвину, и пистолет у того, скорее всего, в рюкзаке, который он не выпускал из рук, а может, заткнут за ремень под рубашкой.

— Жуткое ощущение, — продолжал Гершвин, — застрелить человека.

С этими словами он нырнул рукой под рубашку и выхватил пистолет. Но ему в грудь уже был наставлен пистолет Чи.

— Бросьте, — приказал Чи. — Бросьте, а то убью.

Гершвин со злобным ворчанием бросил оружие.

— Берегись! — крикнул Липхорн.

Из темноты грохнуло, Гершвин рухнул на землю.

— Он под тем большим листом фанеры, — крикнул Липхорн. — Я видел, как приподнялся край листа.

Фанера находилась прямо под двумя сходившимися углом балками с поперечной перекладиной на манер буквы «А», которые поднимались над остатками крыши. Чи и Липхорн подбирались к фанере с предельной осторожностью, словно к гремучей змее. Чи прокрался через боковую дверь, что обеспечило ему более надежное прикрытие. Он первым оказался на месте и знаком подозвал Липхорна. Они остановились у противоположных концов листа, не спуская с него глаз.

— Гершвин мертв, — заметил Липхорн.

— Вот и мне так показалось, — согласился Чи.

— Если отодвинуть фанеру, думаю, откроется уходящий вниз ствол шахты, — произнес Липхорн. — Но тот, кто приподнял лист и выставил ствол винтовки, должен был на чем-то стоять.

— Да хоть на веревочной лестнице, ясное дело, — добавил Чи. — А может, они в стене вырыли нишу.

— Хочешь отодвинуть фанеру и посмотреть?

Чи рассмеялся:

— Нет уж, лучше я подожду спецагента Кэбота с его ребятами, пусть они этим займутся. Хотелось бы сохранить для Бюро место преступления в чистом виде.

Джим Чи разлегся на заднем сиденье патрульного автомобиля, подложив под ногу высокую подушку. Пульсирующая боль в лодыжке напомнила ему слова врача: растянутые связки до заживления нельзя подвергать нагрузке. В остальном Чи испытывал удовлетворение. Правда, Джордж Айронхенд по-прежнему на свободе в каньонах, но Чи это уже не касалось. Он расслабился под шелест дворников, управлявшихся с потоками ливневого дождя на ветровом стекле, и время от времени прислушивался к разговору Легендарного Лейтенанта и полицейского Мануэлито.

Подкрепление прибыло незадолго до заката. Первыми объявились два фэбээровских вертолета, из которых высыпала толпа спецагентов, смотревшихся очень воинственно в форменных пуленепробиваемых костюмах. Они наставили на Липхорна автоматы и, видимо, обиделись, когда он не обратил на них никакого внимания. Затем пошла волынка с объяснением того, что произошло. С объяснением, кто такой Герш-вин. ССА — старший специальный агент — во всем сомневался и требовал ответов, подтверждающих выводы ФБР о том, что Эверетт Джори был главарем банды и покончил с собой. ССА едва не хватил удар, когда выяснилось, что ему смеет возражать какой-то там штатский.

Чи ухмыльнулся, вспомнив об этом. Липхорн положил конец пререканиям, заявив, что ССА сможет сам во всем убедиться, отправив своих людей поискать в грузовичке Гершвина, где, по его, Липхорна, убеждению, найдутся купюры общим весом примерно сорок семь килограммов пятнадцать граммов. ССА отправил людей обыскать машину, и купюры нашлись. Пока все это тянулось, прибыло наземное подкрепление: два автомобиля полиции округа, один — полиции штата Юта, правоохранительное подразделение Бюро по делам индейцев и Следопыты погранично-патрульной службы с собаками. Следопыты нервно поглядывали на темнеющее скопление кучевых облаков: в нем сверкали молнии, предвещая дождь. Они предпочитали дневной свет и сухую почву и своих предпочтений отнюдь не скрывали. Последней подъехала карета «скорой помощи» — забрать многократно заснятые на пленку тела. И вот Чи едет домой — под дождь не попал, удобно устроился и слушает, как Легендарный Лейтенант понемногу открывает душу.

— Я совсем недавно с ней познакомилась, — заметила Берни, — но она показалась мне очень милой.

— Интересный человек, — отозвался Липхорн. — По-моему, настоящий друг. — И, посмеиваясь, добавил: — По крайней мере охотно слушает мою болтовню. А старый вдовец, да еще и не привыкший к одиночеству, нуждается в слушателе.

— По мне, вы совсем не старый, — возразила Берни. — Не старше моего отца, а он еще молод.

— Дело не только в возрасте, — сказал Липхорн. — Мы с Эммой прожили больше лет вместе, чем вы на этом свете. Когда она умерла… — Он замолчал.

Дождь кончился, Берни выключила дворники.

— Спорить готова, ей бы не понравилось, что вы живете один, как отшельник. Спорить готова, она бы захотела, чтобы вы снова женились.

Ничего себе, подумал Чи. Не побоялась такое сказать. Интересно, что лейтенант Липхорн ей ответит.

— Точно, — рассмеялся Липхорн. — Она и хотела, чтоб я женился. Но не на профессоре Буребонетт. В больнице, перед операцией, она мне сказала, что, если все кончится плохо, я должен вспомнить обычай племени навахо.

— Жениться на ее сестре? — спросила Берни. — У вас есть незамужняя свояченица?

— Имеется, — ответил Липхорн. — Эмма редко ошибалась, давая советы, но это ее предложение пришлось и мне, и ее сестре одинаково не по вкусу.

— Спорить готова, вашей жене понравилась бы профессор Буребонетт, — не унималась Берни. — Как новая ваша жена, я хочу сказать.

Когда б Чи не видел собственными глазами, как несколько часов тому назад Берни отказалась отдать Липхорну свой пистолет, он не поверил бы собственным ушам. Он затаил дыхание. Пауза. Затем Липхорн произнес:

— Представьте себе, понравилась бы. Я уверен.

Нет, какая женщина — полицейский Бернадетт Мануэлито! Чи вспомнилось неприятное чувство, которое он испытал, когда Берни заявилась к нему в трейлер и попросила помочь ее раненому дружку. Ревность, ясное дело, и теперь она снова его одолела.

— Берни, — спросил он, — как там Тедди Бай?

— Ему много лучше.

— Ты с ним говорила?

— Говорила его невеста. Она сказала, что он скоро поправится и им не придется откладывать свадьбу.

— Ну и ну, — сказал Чи. — Здорово! Как я рад это слышать. Он и вправду был рад.