— Мне кажется, я не имею права называться твоей подругой, — заявила Тина за очередным ленчем в пятницу.

Китти бросила на нее недоуменный взгляд: она ничего не могла сказать, потому что рот был занят салатом: после печенья миссис Фрэнклин, огромного шоколадного торта, подаренного Крисом и Юджином, после рождественского обеда салат был единственным блюдом, которое Китти могла себе позволить до конца недели. И он ей уже порядком надоел.

— Я должна бы радоваться твоему везенью, — объяснила Тина, — а меня мучает черная зависть. Ну почему именно тебе посчастливилось подцепить единственного приятного парня из Норт-Маунтин?

— Не отчаивайся, — успокоила ее Китти, глотнув чая без сахара, — Юджин ведь не в твоем вкусе.

— Ну-ка, прикинем… Он привлекателен, надежен, любит детей, — действительно, не в моем вкусе. Но, дорогая, тебе пора знать, что для развлечения годятся все мужчины. Лучше скажи, когда свадьба?

Китти попыталась сделать вид, будто не расслышала вопроса, занятая тем, что разрезала огурцы в своем салате. Однако Тина отобрала у нее нож и предупредила:

— Ты так мелко режешь огурцы, что скоро уже не сможешь воткнуть в них вилку. Итак, в чем дело, Китти Харпер? Только не говори, что не собираешься выходить за Юджина Смита, иначе я прикончу тебя на месте, паршивка.

Смущенно улыбаясь, Китти призналась:

— Я бы очень хотела выйти за него замуж.

Она пришла к этому решению после того, как поняла, что не находит себе места, когда Юджина нет рядом. Ну а о том, что он готов к супружеству, Китти догадывалась по тому, как часто он говорил о будущем, об их общем будущем.

— В чем же дело? — удивилась Тина.

— Только в том, что он не предлагает.

— Пустяки. Этот парень — не промах. Он тебя не упустит.

— Значит, нам придется уехать, — загрустила Китти. Тина тоже перестала улыбаться:

— Ну вот, только я привыкла к твоему обществу, как тебе взбрело в голову влюбиться в какого-то бродягу.

— А я обещала Крису никуда больше не уезжать отсюда.

— Не бери в голову, — махнула рукой Тина. — Он уж и думать забыл о твоем обещании. Тем более что Крис обожает Юджина и с радостью поедет за ним хоть на край света.

— Но я и себе обещала это, — прошептала Китти. — Если бы ты знала, как трудно мне знакомиться, как тяжело я привыкаю к новому окружению: к новым банкам, магазинам, врачам, химчисткам. Ты не представляешь, как трудно найти приличного парикмахера в незнакомом городе.

— Так постригись покороче, — посоветовала Тина. — Юджин возражать не будет.

Китти часто заморгала, пытаясь сдержать слезы:

— Я хочу выйти замуж за него. Хочу растить наших детей. Но ведь это означает, что целых два, четыре, восемь… да Бог знает сколько лет придется колесить по стране. А когда он выйдет в отставку, мы скорее всего поселимся в Кентукки, а это так далеко от дома.

Тина долго обдумывала услышанное, потом сказала:

— Знаешь, Китти, я ведь еще ни разу не уезжала из родного города, и мне трудно понять твои переживания. Честно говоря, я всегда завидовала тебе, тому, что ты много путешествуешь. Но дело в том, что ты влюбилась в человека, который должен переезжать. Лучшее, что ты можешь сделать, — это следовать за ним и оберегать семью, о которой мечтаешь. Но если ты позволишь Юджину уехать одному, то совершишь самую большую ошибку в жизни.

— Юджин уверял, что все будет по-другому, — призналась Китти. — Он говорил, что жены военных держатся вместе, помогая друг другу, обещал свою помощь. А ты знаешь, что Джон, в лучшем случае, сообщал мне новый адрес и уезжал без нас.

— Китти, Юджин — это не Джон. Я понимаю, что ты хлебнула горя с бывшим мужем: ведь тебе приходилось заботиться обо всем самой. А теперь подумай, какое счастье будет строить семью вместе с Юджином, знакомиться с новыми местами.

Аппетит у Китти пропал; она отложила вилку и откинулась на спинку стула:

— Представляю, — без особого энтузиазма признала она.

— Ну, хорошо, — продолжала увещевать подругу неугомонная Тина. — Представь, что будет с тобой, если Юджин уедет один. Тебе будет одиноко, тоскливо; да ты места себе не найдешь!

Китти убирала елочные украшения, размышляя о грядущей кочевой жизни. Может, не стоит так уж переживать из-за этого, — пыталась успокоиться Китти. Она никак не могла пристроить последний ящик с игрушками: кладовка забита, под кроватью тоже места не осталось. Переезжая каждые год-два, она умела избавляться от лишнего, но сейчас опять обросла вещами.

Наконец она ухитрилась засунуть коробку в уголок между спинкой кровати и стеной и, разогнувшись, взглянула на часы. Юджин пригласил ее в ресторан, и через час Китти должна быть готова. Время для принятия ванны еще есть.

Китти догадывалась, что это будет необычное свидание. Юджин заказал столик в самом романтичном, по словам Тины, ресторанчике. Почти две недели, с самого Рождества, Юджин ночевал у них, и у Криса не возникало никаких вопросов, он был только рад постоянному присутствию своего старшего друга. Но сегодня Тина забрала ребенка к себе, уверяя, что Китти ждет нечто необыкновенное.

Когда ванна наполнилась, она щедро добавила пены и, вдыхая сладкий аромат, подумала, как сильно она, одинокая женщина и мать, отличается от подруги. Тина покупала дорогую пену, запах которой сочетался с ароматом ее духов; Китти же пользовалась самой дешевой, пахнущей жевательной резинкой.

Раздевшись, она собрала волосы на затылке и шагнула в ванну. Положив голову на надувную подушку, она закрыла глаза.

Сегодня Юджин сделает предложение, предвкушала Китти. И она согласится.

Как непросто далось это решение! Но теперь все встало на свои места. Да, она хотела жить в Норт-Маунтин, потому что здесь были ее корни, она хотела быть рядом с родителями, которые вернутся весной. Но еще больше она хотела быть рядом с Юджином.

Переезды, несомненно, не самое лучшее занятие для Криса. Но ребенку нужен очаг, семья. А как строить ее без Юджина в этом пустом доме, в заброшенном провинциальном городишке? Дом там, где твоя душа. А душа Китти была покорена Юджином, все надежды и помыслы связаны с ним.

Стрелки часов показывали, что через полчаса нужно быть у Китти, а Юджин все еще не ушел с работы. Уже два часа сидел за столом и думал.

Перед ним лежала маленькая бархатная коробочка с обручальным колечком. Тина его предупредила: ни в коем случае не покупать бриллиантовое — бриллианты Китти дарил Джон, и она возненавидела их. Тина советовала подобрать кольцо с каким-нибудь другим, более теплым камнем.

Джо выбрал изумруд: он был большой, глубокозеленого цвета. Прекрасный камень в незамысловатой золотой оправе.

А еще перед ним лежал листок бумаги. Он получал подобные не раз за свою двадцатидвухлетнюю службу. Но именно этот листок мог разрушить его счастье, лишить будущего.

С тяжелым вздохом Юджин спрятал приказ в папку и, захлопнув коробочку с колечком, вышел из кабинета.

Рискуя опоздать, Юджин заехал домой, чтобы переодеться. В торжественных случаях сержант облачался в парадную форму. Но сегодня форма не годилась. Придется одеть свой парадный костюм, в котором он чувствовал себя неловко. Скорее всего Китти, услышав неприятную новость, откажется от приглашения в ресторан, но Юджин надеялся на чудо. Он не должен был терять надежду получить ее согласие на брак. По дороге Юджин обдумывал, как лучше преподнести известие, но ничего путного в голову не приходило.

Китти встретила его в роскошном платье изумрудно-зеленого цвета; волосы были гладко зачесаны назад. Целуя ее, он ощутил аромат знакомых духов и чего-то еще. Неужели жвачка?

— Бог мой! — радовалась Китти, разглядывая его. — Ты великолепен. Я уже видела тебя в костюме и при галстуке, но то была форма. А сейчас ты поистине неотразим.

— Мне нравится твое платье. — Голос Юджина неожиданно охрип.

— Правда? Сегодня в обеденный перерыв мы с Тиной бегали по магазинам, и я купила его. — Китти повернулась, демонстрируя наряд. Платье, закрытое спереди, сзади имело глубокий вырез и лишь тоненькие полосочки ткани удерживали его на плечах. — Тина уведомила меня, что это лучший ресторан, а поскольку я иду туда с самым красивым мужчиной на свете, то должна быть на высоте. — Китти неожиданно замолчала, словно наткнувшись на невидимую преграду. Почувствовала, как напряжен Юджин, она вопросительно посмотрела ему в глаза.

Он тяжело вздохнул.

— Давай присядем, Китти. Нам нужно поговорить. — Не выпуская руки Китти, Юджин начал мучительно подбирать слова, способные ослабить силу потрясения, которое вызовет у Китти новость. — Я готовил сегодняшнее свидание, советуясь с Тиной, потому что хотел сделать его особенным. Я собирался предложить тебе стать моей женой.

Китти оторопела, услышав, что Юджин заговорил о своем намерении в прошедшем времени. Он поторопился успокоить ее:

— Я и сейчас хочу, чтобы ты стала моей женой, хочу этого больше всего на свете, потому что люблю тебя. Но прежде чем ты дашь ответ, ты должна кое-что узнать.

Она послушно ждала, не спуская с него огромных, полных любви и надежды глаз. Не в силах больше длить это мучение, Юджин разом выпалил:

— Нас отправляют в Африку, Китти. Сегодня получен приказ.

Так в одно мгновение рухнули их мечты и планы. Секунду назад Китти была самой счастливой женщиной в мире, а сейчас?

«Нас отправляют в Африку», — сказал Юджин.

Здесь, должно быть, какая-то чудовищная ошибка. Ведь там опасно, там назревает война. Нет, Юджин не может ехать. Она просто не отпустит его. Ей этого не вынести.

Но Юджин уезжал, и уезжал скоро. Он оставлял ее, а сам отправлялся туда, откуда не все возвращаются. А что будет с ней?

Китти не замечала, что по лицу ее текут слезы. Но вот две горячие капли упали ей на руки, и она очнулась.

— Когда вас отправляют? — спросила Китти чужим, лишенным интонаций голосом, моля Бога, чтобы он ответил: через месяца два или три.

— Через две недели.

— Нет, — рыдала Китти. Слезы размывали макияж, над которым она так старательно трудилась. Сжав пальцы Юджина в своих руках, она умоляла: — Не уезжай!

— Я должен, Китти. Но я обязательно вернусь, дорогая, — пытался успокоить ее Юджин.

— Как ты можешь обещать это?! Тебя отправляют не на другую базу в Штатах, ты идешь на войну!

— Но до этого еще дело не дошло, — пытался успокоить ее Юджин. — Мы просто погреемся в пустыне с полгодика и вернемся.

— Но ведь тебя могут убить, — в отчаянии говорила Китти, пытаясь вытереть слезы; но они вновь набегали ей на глаза и текли, текли по лицу. — Ты не можешь уехать, — упрямо твердила она. — Ты нужен нам с Крисом здесь.

— Я нужен в армии. Это моя работа, дорогая. Долг солдата.

— Но я полюбила не солдата, а тебя, — отчаянно настаивала Китти.

— Но я и есть солдат.

Китти поднялась и, пошатываясь от горя, подошла к тому месту, где стояла рождественская елка. Ей вспомнился вечер, когда ушел Джон. Та боль казалась ей теперь ничтожной по сравнению с этой… Это была не простая боль. К ней примешивался тошнотворный страх. Как же она будет жить без Юджина. Эта мысль заставляла кричать от боли каждую частицу ее души. Китти хотелось рыдать во весь голос, чтобы выплакать свое горе; но неимоверным усилием воли она удержала себя в руках.

— Китти? — Юджин нежно обнял ее.

— Прости, — шепнула Китти, вытирая слезы и пытаясь улыбнуться. — Из меня, наверное, никогда не выйдет жены военного.

— Зачем ты так говоришь? — успокаивал ее Юджин.

— Они сильные, способны найти выход из любой ситуации. Умеют заменить отца своим детям, примириться с мыслью о возможной потере горячо любимого человека.

— Это все твои фантазии. Ты говоришь о какой-то суперженщине. — Он напрасно пытался вызвать у Китти улыбку. Гладя ее по мокрой от слез щеке, он уверял:

— Ты сильная, Китти. Ты справишься. Ты ведь и так всю жизнь заменяла Крису отца. Все будет хорошо.

— Разве тебе не страшно?

— Страшно, — откровенно признался Юджин. — Я знаю, что такое война. Но еще больше я тревожусь за тебя, понимаю, как непросто тебе решиться связать свою судьбу с моей; я боюсь тебя потерять.

— Как тебе только в голову могло прийти такое, — укорила его Китти, пряча лицо у него на груди.

«Китти не обещает любить и ждать меня, — с грустью отметил Юджин. — Она даже не сказала, что согласна выйти за меня замуж».

Он по-прежнему держал ее в своих объятиях, а Китти с трудом подавляла рыдания. Время от времени ее била нервная дрожь.

— Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли, — всхлипывала она. — Я пыталась не вникать во все эти события в Африке, потому что они страшили меня, особенно после нашей встречи. Теперь нужно время. Дай мне, пожалуйста, всего несколько дней.

— Я не тороплю, дорогая.

Китти благодарно взглянула на Юджина, кончиками пальцев вытирая глаза. — У меня, должно быть, ужасный вид, — попробовала улыбнуться она. — Может быть, нам отказаться от ужина в ресторане?

— Разумеется. Мне хотелось бы подольше побыть с тобой наедине. — Юджин поцеловал ее. — Только нужно отменить заказ.

— А я тем временем умоюсь.

Вслед удаляющейся фигуре, Юджин попросил:

— Китти, только не снимай платье, я сделаю это сам.

Он позвонил в ресторан; потом нащупал в кармане маленькую, отделанную бархатом коробочку. Сейчас, пожалуй, не время дарить ей колечко. Китти еще не оправилась от удара, Весь вечер они неторопливо беседовали, но временами разговор прерывался всхлипываниями Китти.

А потом наступила ночь. Юджин, держа на раскрытой ладони коробочку, сказал:

— Я не требую от тебя немедленного ответа. Не прошу надеть кольцо, даже не покажу его. Я просто хочу оставить его здесь. Когда ты решишься, — если решишься, — ты найдешь его в шкатулке. — С этими словами Юджин открыл деревянное сердечко шкатулки и спрятал там коробочку.

В ту ночь они не занимались любовью. Китти так и не смогла уснуть до рассвета. Она жалела упущенного времени. У них оставалось всего тринадцать дней. Женщина лежала на спине подле Юджина и беззвучно плакала. Она просила несколько дней, чтобы свыкнуться с мыслью о его отправке на войну, но в глубине души понимала, что для этого ей потребуются годы. Война так грубо вмешалась в ее жизнь. Это несправедливо. Мать предупреждала и ее, и Криса, что от жизни не стоит ждать справедливости. Но то, что уготовила ей судьба, было чудовищно. Китти всю жизнь ждала Юджина, а теперь, едва они нашли друг друга, им суждено расстаться.

Может быть, он прав, и война не начнется? Они просто побудут с полгодика в Африке и вернутся домой, целые и невредимые. Но скорее всего она все-таки разразится. Иначе зачем правительству США тратить миллионы долларов на отправку войск? С каждым днем война все ближе. Уже были стычки на границе. Несколько солдат погибло. А скольких еще ждет та же участь?

И Юджин может погибнуть.

Не в силах больше сдерживаться, Китти потихоньку встала и прошла в гостиную. Не зажигая света, она забилась на софу и, укутавшись дедушкиным пледом, дала волю слезам.

Она плакала и плакала, глаза опухли, разболелась голова, стало трудно дышать. Тогда Китти легла и стала смотреть в окно, как светлеет на востоке небо.

Как стремительно все изменилось в ее жизни! Еще неделю назад ее занимала проблема, сможет ли она привыкнуть к кочевой жизни, если выйдет за Юджина. Теперь Китти была готова колесить по миру до глубокой старости. Ей не нужен никакой дом, лишь бы Юджин был рядом.

Она не может жить без него. А ведь Юджин отправляется на войну выполнять свой долг, подвергать жизнь смертельной опасности. Китти горько улыбнулась.

— Наконец-то ты улыбнулась чему-то. — В дверном проеме стоял Юджин.

— Я подумала, что мои родители души бы в тебе не чаяли, — сказала Китти.

— Это почему же? — поинтересовался Юджин, усаживаясь на софу и заботливо поправляя плед.

— Отец высоко ценит патриотизм, а маме нравятся люди чести.

— А тебе? — спросил Юджин.

— Я тоже ценю любовь к родине и уважаю честных людей, — улыбнулась Китти. — Но лучше бы ты был фермером, как отец и братья.

— Мечтаешь стать женой фермера? — поддразнил ее Юджин.

«Во всяком случае это лучше, чем остаться вдовой», — хотела возразить Китти, но передумала.

— Я знаю, что тебе страшно, — успокаивал ее Юджин. — Но ты должна понять, что я отправляюсь в Африку на работу, которой посвятил полжизни. Боевые действия еще не начались. Мы просто демонстрируем свою силу. Китти, если все время ожидать худшего, можно лишиться рассудка.

Китти знала, что он прав, но не могла избавиться от дурных предчувствий. Мысль об опасности, нависшей над Юджином, не оставляла ее в покое.

Следующие несколько дней Китти прожила как во сне. Она не могла сосредоточиться на работе, а временами ее охватывал безотчетный ужас, и хотелось кричать, звать кого-то на помощь… Она тяготилась присутствием Юджина, но и не перенесла бы разлуки с ним, постоянно подсчитывая, сколько им осталось быть вместе. Известия, поступающие из Африки, усугубляли ее тревогу, потому что не оставляли надежды на мирный исход. Политические обозреватели полагали, что вопрос не в том, будет ли война, а в том, когда она начнется.

Крис воспринял известие об отъезде Юджина гораздо спокойнее. Ему было ясно, что Юджин солдат — его место на войне. Он заявил, что будет скучать по нему, и торжественно обещал писать каждый день.

А Китти никак не удавалось прийти в себя. Прошло уже шесть дней. У нее был только один способ избавиться от нестерпимой муки. Вечером, войдя в спальню, Китти достала из шкатулки бархатную коробочку и, подавив в себе желание приоткрыть ее, решительно направилась в гостиную, где Юджин рассматривал рождественские фотографии. Едва сдерживая волнение, она положила коробочку на стол.

Юджин все мгновенно понял и сжал веки, чтобы не разрыдаться. Его пронзила внезапная боль, как много лет назад во Вьетнаме, когда у него на руках умирал самый близкий друг.

— Я вижу, ты приняла решение…

— Прости меня, Юджин, — шепнула Китти. — Но я больше так не могу.

— Ты думаешь, тебе станет легче, если ты откажешься выйти за меня?

Прижимая руки к груди, Китти опустилась на колени:

— Я бы многое смогла. Научилась бы жить по армейским законам. Но привыкнуть к постоянному страху за твою жизнь — выше моих сил, — запинаясь, произнесла Китти. Ей нелегко давалось признание. — Ты выбрал армию, Юджин. Я с самого начала боялась, что у меня не хватит сил любить тебя, но я не смогла остановиться вовремя.

— Ну что ж, теперь это время пришло, — с трудом перевел дух Юджин. Сердце его щемило, нервы были натянуты, как струны. — Ты думаешь, что сможешь забыть меня?

Китти боялась поднять на него глаза. Да, она полагала, что, как только порвет с ним, обретет долгожданное спокойствие. Стоит вычеркнуть Юджина из своей жизни, и она избавится от нестерпимой муки и страданий.

Угадав ход ее мыслей, Юджин ужаснулся. Неужели там, где он видел любовь, ее не было? Неужели он ошибся?

Аккуратно сложив фотографии, он взял колечко.

— Ты трусиха, Китти. Предпочитаешь не иметь, чем иметь, а потом потерять.

Порывисто встав с софы, Юджин направился к вешалке. Он не мог оставаться здесь ни минуты. Уже в пальто, Юджин заглянул в гостиную. Китти по-прежнему стояла на коленях спиной к нему.

— Знаешь, когда я впервые увидел тебя, то подумал, что встретил свою любовь, и был готов бороться за нее до конца. — Китти не шелохнулась, и Юджин продолжал: — Но я жестоко ошибся. Ну да ничего. Последую твоему примеру и постараюсь все забыть. Но я не хочу терять Криса. Поэтому предупреди миссис Фрэнклин, что я заберу его завтра после работы. Мальчик переночует у меня, а в субботу я привезу его домой.

Он вышел, дверь неслышно закрылась за ним. Нажав на педаль газа, Юджин быстро набрал максимальную скорость, умудряясь сохранять самообладание еще какое-то время, но потом, почувствовав, что задыхается от горя, затормозил и навалился на руль. Тяжело дыша, он пытался справиться с навалившимся горем.

Боже, он не вынесет этого. Юджин был готов отправиться не только в Африку, но на край света, если бы только знал, что Китти ждет его. Ему хотелось броситься назад и просить, умолять ее отказаться от решения: ему не нужно немедленного согласия Китти на брак, пусть только она не говорит «нет», пусть оставит ему маленькую надежду.

Но Китти, кажется, твердо решила остаться одной. А это автоматически обрекало на одиночество и Юджина.

Прошло еще четыре дня. В пятницу, в одиннадцать часов эскадрилья военных самолетов покинет военную базу Форт-Гордон и отправится в Африку. Об этом сообщали по телевизору, писали в газетах. Китти думала только о том, что через четыре дня Юджин уедет из страны, уйдет из ее жизни. Она практически не видела его с самого четверга. Юджин приезжал, чтобы забрать или оставить Криса, но никогда не выходил из машины.

Однако Китти напрасно надеялась, что Юджин уйдет из ее сердца. Он снился ей по ночам, о нем она грезила днем, и не было средства избавиться от этого страдания. Юджин опять оказался прав. Ей недостало мужества соединить свою судьбу с судьбой человека, которого она могла потерять, вернула ему кольцо, отказалась от свадьбы, перестала видеть его, но боль от этого нисколько не уменьшалась.

Китти по-прежнему любила Юджина и тосковала по нему. Ей было безразлично, сколько миль разделяет их — пять или пять тысяч, сколько времени у них впереди — пять дней или пятьдесят лет. Ее отказ ничего не изменил. Китти продолжала глубоко и страстно любить Юджина.

Требовалось приложить немало усилий, чтобы подготовить к отправке технику и людей. Половина этих хлопот легла на плечи Юджина, но он не возражал: работа помогала ему отвлечься от гнетущих мыслей.

Нужно было позаботиться о материально-технической части, организовать иммунизацию, проследить за составлением завещаний и страховых договоров. А еще устроить судьбу детей, чьи родители отправлялись на войну, и морально подготовить семьи к расставанию, чтобы оно прошло гладко, без эксцессов.

Юджин также попрощался с родителями, братьями и сестрами, сложил в рюкзак все необходимое, а оставшиеся вещи договорился оставить в гараже у Макса Стэнли. Он внес изменения в свое завещание, включив в него Китти и Криса.

Оставалось только попрощаться с Крисом и… избавиться от изумрудного колечка.

Телефоны звонили непрестанно, и кабинет Юджина походил на улей. Он старался отогнать мысли о войне, которая еще не началась, но уже успела сломать ему жизнь. Опасаясь сорваться, он не позволял себе думать о Китти.

— Юджин? — неожиданно услышал он за спиной.

Он чуть не выронил папку с документами, но не оглянулся, подумав, что у него начались галлюцинации. Он мог поклясться, что слышал голос Китти, хотя отлично понимал, что она твердо решила порвать с ним.

Юджин медленно повернулся и убедился, что его психика в порядке. Перед ним стояла Китти. Похоже, что последние дни оказались и для нее тяжелым испытанием, но, несмотря на темные круги под глазами и болезненную бледность, она показалась Юджину еще прекрасней, чем прежде.

Зачем она пришла, злился он. Не она ли выгнала его на прошлой неделе? Неужели ей мало его страданий?

— Я занят, Китти, — сухо произнес Юджин. — Тебе что-нибудь нужно?

Прежде чем она успела ответить, Юджина окликнул вошедший солдат:

— Послушайте, сержант… Извините, я не знал, что у вас посетительница, — осекся он.

— Ничего, — отозвался Юджин. — Что-нибудь случилось? — Решив все вопросы, Юджин обернулся к Китти и нетерпеливо спросил: — Ну?

Она положила сумочку на уголок стола, туда же бросила перчатки. Аккуратно повесила пальто на спинку стула. Юджину не терпелось побыстрее узнать, зачем она пришла, и выпроводить ее ко всем чертям. Но чем дольше он смотрел на нее, тем ярче вставали перед ним картины любви и тем сильнее он хотел ее.

Наконец она встретилась с ним взглядом и ровным, звонким голосом спросила:

— Юджин… ты женишься на мне?

Позади послышалось какое-то оживление. Нехотя отрывая взгляд от Юджина, Китти посмотрела туда и увидела двух солдат и хорошенькую женщину. По их лицам Китти догадалась, что они слышали ее вопрос. Но, ничуть не смутившись, она стояла и ждала ответа.

— Жениться на тебе? — переспросил пораженный Юджин.

— Да.

— Ты имеешь в виду, когда вернусь?

— Нет, — упрямо качнула головой Китти. — Лучше до отъезда. Мы можем расписаться в Джорджии, где нет испытательного срока. Только нужно сдать кровь на анализ.

Постепенно Юджин приходил в себя:

— А что, если я не вернусь?

Слезы застилали ее глаза, но Китти улыбалась:

— Вернешься. Ты же обещал, а ты всегда выполняешь обещанное. — Она моргнула пару раз, набрала побольше воздуха и призналась: — Я люблю тебя, Юджин, независимо от того, рядом ты или в Богом забытой пустыне. И всегда буду любить.

— Но мы можем повременить со свадьбой. Мне достаточно того, что ты будешь ждать меня.

— Нет, — возразила Китти, — я слишком долго ждала! Я не хочу быть просто твоим другом, подругой или любовницей. Я хочу быть твоей женой.

Заметно нервничая, она ждала ответа, жаждала услышать магические слова. «Да, Китти, мы поженимся». Но Юджин медлил, уставившись на свой стол. Неужели он разлюбил ее или не может простить ей предательства?

Наконец он медленно поднял на нее глаза и спросил:

— Ты уверена, что действительно хочешь этого?

— Да, — твердо сказала Китти.

— И не передумаешь? — Юджин взял ее за талию и притянул к себе.

Смущенно улыбаясь, Китти уверяла:

— Думаешь, я не пробовала? Но я люблю тебя, и ни одна война в мире не может помешать этому. Хочу растить наших детей, хочу, чтобы ты стал отцом Крису. Я стану образцовой солдатской женой. Хочу быть с тобой всю жизнь или сколько там нам осталось. Пожалуйста, Юджин, возьми меня в жены.

Он нежно поцеловал ее.

— Это для меня огромная честь, Китти. — Он поцеловал ее снова, на этот раз — страстно, жадно. У Китти закружилась голова, земля уходила из-под ног.

Только когда из коридора донесся свист, визг и хлопанье в ладоши, Юджину пришлось оторваться от Китти. Выглянув в коридор, он нашел среди болельщиков молодого офицера и попросил:

— Прошу отпустить меня в увольнение, сэр. Я женюсь.

Это была необычная свадьба, вспоминала Китти вчерашний день. Их обвенчал капеллан в гарнизонной церкви. На церемонии в основном присутствовали солдаты в форме, но Юджину так шла эта синяя форма, что Китти чувствовала себя принцессой в белом кружевном платье.

После поздравлений был стол, поднимались тосты, и Китти с мужем выслушивали многочисленные пожелания. Потом все вернулись к своим неотложным делам. Тина отправилась на работу. Юджин переоделся в парадную форму, и они приступили к улаживанию формальностей. Китти получила удостоверение личности, познакомилась со своим новым адвокатом, в госпитале завели медицинские карты на нее и Криса, Юджину пришлось внести изменения в анкету, перевести страховку на Китти, потом он оформил поступление жалованья на ее банковский счет.

Все эти хлопоты заняли целый день. Крис раскапризничался, да и Китти изрядно устала. Но когда Тина предложила посидеть с ребенком, Китти не согласилась. Крис тоже имел право побыть напоследок с отцом.

А теперь наступило утро. Пятница. Будильник зазвонил в половине шестого. Церемония прощания начнется в 9.30, а в одиннадцать солдаты сядут в автобусы и отправятся в путь.

Юджин шевельнулся и открыл глаза:

— Доброе утро, миссис Смит. Здорово звучит! Ну, теперь-то уж ты моя.

— Я всегда была твоей, — возразила Китти.

Он приподнялся на локте, чтобы получше видеть ее в полумраке.

— Спала?

— Немного.

— Ты рада? — ласково спросил Юджин.

— Я люблю тебя, — шепнула Китти прерывающимся голосом.

— Дорогая, я тоже люблю тебя. — Юджин откинулся на подушку и положил голову Китти себе на грудь. — Я попросил Ребу Стэнли опекать тебя. Она поможет сориентироваться, подскажет, куда обратиться, если возникнут проблемы. Другие женщины тоже будут звонить. Они часто устраивают всякие мероприятия для себя и для детей. Тебе не обязательно участвовать, но если захочешь, можешь присоединиться. Они помогут.

Слезы капали ему на грудь, щекоча, стекали по ребрам, но Юджин делал вид, что не замечает их.

— Адреса и телефоны моих родственников в том блокноте, что на тумбочке. Они рады принять тебя в свою семью. — Наконец он спросил: — Ты плачешь, дорогая?

— Нет, — солгала Китти, пряча лицо и украдкой вытираясь краешком простыни.

— Странно. Я почувствовал сырость.

— Наверное, ты почувствовал это. — Китти, целуя, прижала язык к его разгоряченной коже.

— Да нет, не то. Попробуй-ка еще, — дразнил ее Юджин.

Она целовала его еще и еще. Слезы высохли, и все печали отступили. Он дарил ей свою всемогущую любовь.

Церемония прощания проходила на плацу. Все было очень торжественно. На ветру трепетали национальные флаги. Играл военный духовой оркестр. Капеллан читал молитвы, с краткими напутствиями обратились к солдатам генерал и командир.

А потом у них было немного времени, чтобы попрощаться перед посадкой в автобусы. Юджин подхватил Криса за руки и сгреб в охапку Китти. Мальчик плакал, а Китти старалась держаться, но слезы застилали глаза. Дальше все произошло стремительно. Юджин только успел шепнуть: «Я вас обоих люблю», выпустил их из объятий и поспешил в автобус. Дверь за ним захлопнулась, и колонна тронулась.

Китти крепко прижимала Криса. Ей казалось, что ее сердце разрывается от отчаяния. Оглянувшись вокруг, она увидела, что другие женщины так же обнимают детей, пытаясь успокоить их и успокоиться сами.