Юджин был почти уверен, что Китти не позвонит. А если и позвонит, то только чтобы сказать, что Тина занята и она, Китти, не сможет пойти с ним. И можно не сомневаться, что это было бы ложью.

Но Китти позвонила и сказала, что Тина согласна взять Криса в любое время после половины седьмого. И вот уже Юджин стоял перед дверью маленького белого дома и ждал, когда Китти или Крис откроют ему. Он услышал стук ее каблучков по деревянному полу, затем звук отпираемого замка и голос Китти, которая что-то строго говорила сыну.

И вот она стоит перед ним — чуть усталая, в купальном махровом халате, в ухе только одна сережка, губы не накрашены, волосы распущены по плечам — и, несмотря на это, очень красивая.

— Входи, — просто сказала она и направилась в гостиную. — Садись и жди.

Юджин никогда раньше не слышал, чтобы она так резко разговаривала с Крисом, и догадывался, чем это вызвано: впервые за две недели они не брали Криса с собой, и, естественно, это вызвало его бурный протест.

— Я буду готова через пять минут.

— Не торопись, пожалуйста.

Он снял куртку, повесил ее у двери и прошел в гостиную. Крис, мрачный, как туча, сидел, забившись в угол дивана, и хлюпал носом.

— Привет, Крис.

Мальчик взглянул на него с мольбой; его нижняя губа дрожала.

— Мама не берет меня с вами. А я не хочу идти к тете Тине. Скажи ей, Юджин. Скажи, чтобы она позволила мне поехать с вами!

Юджин опустился на диван рядом с ним.

— Послушай, дружище. Мы с тобой провели много времени вдвоем, правда?

— Да, но… — начал было Крис, но Юджин оборвал его на полуслове:

— Ты знаешь, что это так. И это было здорово. Но сейчас я хотел бы побыть наедине с твоей мамой. Поэтому я пригласил ее поужинать. А тебе нужно пойти к тете Тине.

Крис был ошеломлен.

— Так это ты не хочешь брать меня? Почему?!

— Я уже сказал тебе: я хочу провести вечер с твоей мамой. Мы с тобой все равно остаемся друзьями и в воскресенье пойдем на рождественский парад, идет?

Крис кивнул.

— Просто может случаться так, что твоя мама и я пойдем куда-нибудь только вдвоем (если повезет, подумал он про себя), а в других случаях — только мы с тобой или мы все вместе, понимаешь?

— Да, сэр, — неохотно ответил мальчик. — Но я все равно не хочу идти к тете Тине.

— Она что, ругается на тебя?

Крис повеселел.

— Конечно нет. Она играет со мной, помогает делать уроки, разрешает смотреть телевизор и есть мороженое вместо обеда и конфеты вместо ужина. Только не рассказывай маме. Мама говорит, что нельзя есть, как тетя Тина, а тетя Тина говорит, что маме просто завидно, потому что, если она будет есть столько, то она растолстеет.

Сзади раздался какой-то звук, мужчины повернулись и увидели Китти. Она уничтожающе смотрела на Криса.

— Ну и сыночек у меня. Не успеешь выйти из комнаты на пять минут, как он тут же сообщает, что я толстею.

Ей не о чем беспокоиться, подумал Юджин. Китти сменила халат на темно-синее облегающее платье длиной чуть выше колен. Такое платье не смогло бы скрыть ни одной лишней унции веса, если бы она была, зато оно позволяло любоваться ее длинными стройными ногами. Китти зачесала свои великолепные волосы назад и закрепила их на затылке золотой заколкой, вставила сережку во второе ухо, надела золотой браслет и надушилась духами, аромат которых был одновременно и неуловимым, и дразнящим.

— Ты очень красивая, мамочка, — сказал Крис, бросаясь к Китти, — и совсем не толстая.

— Спасибо, дорогой, — улыбаясь, Китти поцеловала его в лоб. — Бери свою куртку и сумку.

Юджин поднялся и подошел к ней.

— Ты чудесно выглядишь, Китти, — сказал он ласково.

Она не сумела сдержать улыбку.

— Спасибо.

Юджин помог ей надеть серо-голубое пальто, длинное и просторное, перехваченное в талии поясом, скрывавшее ее красивое платье и прелестную фигуру, с сожалением отметил Юджин.

Тина жила совсем недалеко от Китти, и вскоре они с Крисом входили в ее дом. Юджин остался ждать в машине. Через несколько минут Китти уже сидела рядом с ним.

— Ты сумел развеселить его, — заметила она, когда машина тронулась. — Он дулся на меня с того момента, как я сказала о наших планах.

— Жаль, что у меня это не получается с его мамой, — пробормотал тот.

По быстрому взгляду на нее Юджин понял, что Китти слышала его слова, но предпочла не показывать этого.

— Куда мы поедем?

— А куда бы тебе хотелось?

— Мне все равно: мне нравится любая кухня — и мексиканская, и итальянская, и французская, и китайская…

— Тогда, может быть, пойдем в мексиканский ресторан?

— Пошли.

Китти смотрела в окно, отчаянно пытаясь найти тему для разговора. Ей хотелось поблагодарить Юджина за заботу о Крисе; сказать ему, что он тоже прекрасно выглядит в брюках цвета хаки и в изумрудно-зеленом свитере. Она хотела признаться, что впервые пошла на свидание с мужчиной за долгие-долгие годы и из-за этого страшно волнуется.

— Сознайся, сколько раз ты собиралась отменить сегодняшнее свидание? — неожиданно спросил Юджин.

Китти крепко сжала в руках свою кожаную сумочку; краска медленно залила ей лицо.

— Только раз десять или двенадцать, — виновато призналась она.

— Почему же ты не сделала этого?

Китти посмотрела на него. Он не отрывал взгляд от дороги.

— Я просто не знала, как сделать это, — сказала она честно. — Я не хотела, чтобы ты думал обо мне плохо. А потом… мне просто не хотелось отказывать тебе.

— Для тебя важно, что я думаю о твоих поступках?

— Да, мнение друзей всегда меня интересует.

— Значит, мы только друзья?

Она вздохнула и снова уставилась в окно. В его голосе не было сарказма. Скорее в нем была печаль.

А что, если она предъявит ему ультиматум: или они остаются друзьями, и тогда никаких поцелуев, объятий, интимных взглядов, или не будет даже дружбы. Согласится ли он на это? Вполне возможно. И уйдет из их жизни — ее и Криса. Нет, она не может рисковать так, хотя бы ради сына.

Но и позволить себе влюбиться в человека, который совершенно не подходит ей, она тоже не могла. Юджин — прекрасный друг, но он не тот человек, с которым она хотела бы связать свою судьбу. Он не может дать ей с Крисом того, в чем они так нуждаются — надежности, стабильности. А она обещала сыну дом — место, откуда они никогда и никуда не уедут.

И это обещание она не нарушит.

Было уже почти восемь, когда они, поужинав, вышли из ресторана. Китти ожидала, что Юджин отвезет сейчас ее домой, но тот неожиданно сказал:

— Здесь недалеко магазин игрушек. Ты не возражаешь, если мы зайдем ненадолго? Мне надо купить кое-что для семьи.

Китти улыбнулась.

— А я-то думала, что такой организованный человек, как ты, давно все купил к Рождеству, упаковал и даже отправил.

— Еще и не начинал. А ты?

— Вчера я составила довольно обширный список, по которому должна купить подарки.

Китти была рада, что они не сразу отправятся домой, но осознала это уже в машине.

В переполненном магазине они быстро наполнили тележку для покупок подарками для племянников и племянниц Юджина и для Криса. Китти доставляло удовольствие делать покупки вместе с Юджином, она вспомнила, что Джон вообще никогда не заходил в магазин игрушек. К ее удивлению, Юджин гораздо больше был осведомлен о вкусах ее сына, чем она сама. И после того, как он несколько раз поправил ее, когда она выбирала игрушку для Криса, Китти сердито воскликнула:

— Откуда ты знаешь, что ему понравится именно эта игра, а не та?

— А просто у меня есть список того, что он хочет.

— О!.. — только и смогла произнести Китти и положила на полку игру, оставив в тележке ту, на которую указал ей Юджин.

Оглядев все, что Китти купила для Криса, Юджин заметил:

— Ты все еще считаешь, что это я балую Криса?

— Я накупила очень много?

— Ну раз тебе так хочется, дорогая, пусть так и будет.

Китти задумалась. Она действительно балует мальчика. Подарков много, и все они очень дорогие.

— Китти? — Юджин дотронулся до ее руки. — Ты думаешь, что, засыпав Криса подарками, ты заставишь его забыть, что отец совсем забросил его? Это ведь не так, Китти.

Юджин прав, подумала Китти. Она надеялась, что, получив много подарков на Рождество, Крис не обратит внимания на то, что его отец ничего ему не прислал. Но Китти понимала, что обманывает себя. Разве мальчик не догадается, что отец в очередной раз забыл о нем? Со вздохом она посмотрела на упакованные игрушки.

— На прошлое Рождество было тоже много подарков, — призналась она, — и на день рождения… Это помогло забыть невнимание отца, но ненадолго.

— Я понимаю, что ты хочешь как-то защитить Криса. Но Джон — его отец. И к тому же плохой отец. И с этим фактом надо считаться. Рано или поздно тебе придется как-то разумно решить этот вопрос.

— Но Крис всего лишь ребенок. Что он может понять, если даже мне это нелегко?

Китти взяла одну игрушку из тележки и поставила обратно на полку.

— Мне кажется, что Крис для своих семи лет прекрасно во всем разбирается.

— У него нет больше отца. Как ты думаешь, каково ему?

— Я думаю, что он относится к этому нормально. И знаешь, почему? Да потому, что у него никогда его и не было. — Юджин помолчал, затем, поколебавшись немного, добавил: — Ты знаешь, чего ему не хватает, Китти?

Она поставила еще одну игрушку на полку, молча ожидая ответа.

— Ему не хватает папы.

Китти беспомощно посмотрела на Юджина.

— Да-да. Два слова — отец и папа — имеют абсолютно два разных значения для Криса. Отец — это какой-то незнакомец, который не живет со своими детьми, никогда их не видит, не разговаривает с ними и вообще не имеет ничего общего. Как раз такой отец у Криса. А папа, напротив, живет вместе с детьми, играет с ними, любит их и никогда не покидает. Именно папа нужен Крису.

Китти опять не произнесла ни слова. Она размышляла над словами Юджина. Раньше она не особенно задумывалась над этим. Пожалуй, Крис действительно по-разному воспринимал эти два слова. Он довольно часто рассказывал ей о папах своих друзей, но она никогда не слышала слова «папа» по отношению к Джону. Он всегда был для Криса отцом, только так Крис его называл.

— Значит, ты считаешь, что отношение Джона к Крису ранит не столько его, сколько меня? — сказала наконец Китти.

— Я думаю, что это так и есть. Он и не ждет от Джона внимания.

— И если бы даже Джон писал ему открытки и письма, присылал подарки и разговаривал с ним по телефону — ему все равно нужен был бы… — она помедлила, как бы обдумывая это слово, и тихо закончила — папа.

Юджин кивнул.

Ей хотелось бы верить в это. Она чувствовала себя виноватой в том, что у Криса оказался такой плохой отец. Если она снова выйдет замуж, у мальчика будет папа. И он не будет страдать из-за того, что его настоящий отец отказался от него.

Юджин и Китти заплатили за покупки и понесли их в машину.

— Ты можешь подержать это у себя в квартире, пока я найду у себя дома место, чтобы спрятать подарки?

— Ну конечно.

Он положил коробки на заднее сиденье, открыл ей дверцу и сел рядом.

— Ты не возражаешь, если мы теперь же забросим подарки ко мне? Я хочу тебе кое-что показать, мне нужно услышать твое мнение.

Ну вот, так и есть. Ей уже слышалось, как Тина говорит: «Итак, он повел тебя к себе. Ну давай, давай, расскажи подробней». Китти сделала усилие, чтобы отогнать эту мысль, и пробормотала, что согласна.

Вскоре они были у Юджина дома. Сейчас его квартира показалась Китти сырой и темной.

Она стояла у холодного камина, держа руки в карманах пальто. Юджин внес игрушки в спальню.

— Китти, иди сюда.

«И сразу в спальню, даже не дав снять тебе пальто. Ну и ну!» — опять послышался ей голос Тины. Однако Китти прошла через небольшой холл и вошла в спальню.

Юджин стоял перед полкой, на которой разместились шесть оловянных солдатиков. Они были совсем маленькие, не больше трех дюймов высотой, но совсем как настоящие. Это была ювелирная работа: четко различались мельчайшие детали. Три солдатика были в серой форме Национальной гвардии, три других — в голубой форме янки.

— Какие они красивые! — восхищенно сказала Китти.

— Они принадлежали моему деду. У него была их целая сотня. Незадолго до смерти он разделил их между детьми. От отца мне досталось шесть.

Юджин взял одного солдатика и, бережно держа в руках, сказал:

— Мне хотелось бы подарить их Крису на Рождество.

Китти изумленно посмотрела на него.

— Юджин, не делай этого, — вырвалось у нее.

— Почему?

— Ты должен сохранить их для своих детей.

— У меня нет детей и, может быть, не будет. Мне хочется, чтобы они были у Криса.

— Это слишком дорогой подарок.

Юджин не ответил.

— Крис, конечно, будет в восторге. — Китти помолчала, затем с трудом выговорила: — А если ты все-таки встретишь женщину, которую ищешь? Тогда бы ты подарил солдатиков своим собственным детям.

— А если я никогда не найду ее? Что, если она не хочет, чтобы я нашел ее?

Китти ничего не сказала в ответ.

А Юджин, не сводя с нее взгляда, думал о том, какая она прелестная, нежная, хрупкая и одновременно сильная. Самая прекрасная женщина из всех, кого он знал.

Он медленно приблизился к Китти и нежно коснулся ее волос. Как бы ему хотелось распустить эти волосы, зарыться в них лицом и ощутить их нежную шелковистость! Юджин привлек молодую женщину к себе и провел губами от ее уха к шее; она вся затрепетала от его прикосновений. Повторяя шепотом ее имя, Юджин крепко удерживал Китти в своих объятиях. Осторожно расстегнув пальто на ней, он нежно взял ее за талию и почувствовал исходящий от ее тела жар.

Китти задохнулась от нахлынувших на нее чувств. Она хотела оттолкнуть его, убежать, но не могла сделать этого; воля словно оставила ее, ноги отказывались ей повиноваться… Или, может быть, не хотели?

Она так давно не чувствовала блаженства, которое можно испытать только в объятиях мужчины. Долгие годы сердце Китти не билось так часто, а тело не замирало от желания. Годы… Целую вечность! Она не могла себя побороть и остановить его.

Китти почувствовала движение рук Юджина у себя на талии, и уже знала, что сейчас он прикоснется к ее груди: когда Юджин сделал это, она застонала. Сначала его рука просто лежала на ее груди, но затем он стал медленно, очень нежно и осторожно ласкать ее, и Китти опять не сдержала стона. Она не могла противиться этой мужской руке, такой властной и нежной одновременно, и прижалась к Юджину.

Ее грудь была мягкой и нежной, а соски набухли и затвердели; Юджин чувствовал их даже через одежду, и это вызвало в нем безудержное желание. Ему хотелось раздеть ее всю, целиком, почувствовать теплоту ее обнаженного тела, крепко прижаться к ней и не расставаться никогда.

Прижавшись к Китти всем телом, Юджин одной рукой обнимал ее за талию, а другой продолжал ласкать ей грудь, покрывая поцелуями лицо и шею. Китти вздрогнула, когда он нежно куснул ее за мочку, и беспомощно прильнула к нему, обняв, неосознанно желая еще большей близости. Их губы встретились и в течение нескольких секунд они молча наслаждались этим прикосновением, взволнованные накатившей на них мощной волной желания.

Внезапно к Китти вернулось чувство реальности происходящего. Нет, это не должно произойти, в панике подумала она. Видит Бог, близость Юджина очень взволновала ее, но… она не может. Она не готова к этому и не сделает этого.

— О, Китти, — прошептал Юджин изменившимся от желания голосом, — желания, которого она не могла удовлетворить, которого не имела права возбуждать. И Китти вдруг вырвалась из его объятий и выбежала из комнаты.

Некоторое время Юджин стоял неподвижно, мысли смешались в его голове. Он предчувствовал, что в этот вечер они не будут близки с Китти, но, черт побери, почему она убежала от него? Закрыв глаза, Юджин заставил себя глубоко вздохнуть, чтобы ослабить напряжение, в котором он находился. Гнев улетучился, но обида не проходила: на душе было тяжело.

Он с грустью взглянул на солдатиков, выключил свет и вышел в гостиную. Китти ждала его у двери в наглухо застегнутом пальто, скрестив руки на груди. Весь ее вид красноречиво говорил, что до нее лучше не дотрагиваться.

Не сказав друг другу не единого слова, они вышли и в машине всю дорогу до Норт-Маунтин продолжали молчать. Когда они подъехали к дому Тины, Юджин выключил мотор и сказал:

— Я пойду сам. Крис, возможно, уже заснул. Мне легче нести его.

Не дождавшись ответа, он вышел из машины, довольно сильно хлопнув дверцей.

Тина открыла дверь и впустила его.

— Крис спит на диване, — сообщила она. — Надеюсь, вы хорошо провели время?

Юджин хотел ответить какой-нибудь банальной фразой, но вместо этого сказал правду:

— Я — да, но о Китти этого не скажешь: в данный момент она со мной не разговаривает.

— Что случилось? — с участием спросила Тина.

— Боюсь, что это моя вина. Я не знал, что до нее нельзя дотрагиваться. — Он горько усмехнулся. — Видимо, я позволил себе слишком много.

— Но вы не собираетесь бросить ее?

Юджин подошел к дивану и посмотрел на мальчика, свернувшегося под одеялом. Он был в пижаме, и во сне выглядел таким беззащитным. Бросить Китти — это значит бросить и Криса. Юджин никогда не сделает этого.

— Нет, Тина, — сказал он, — я не собираюсь расставаться с Китти.

— Вот и хорошо. Забирайте мальчика, прямо в одеяле. Это будет проще, чем надевать на него куртку.

Юджин взял Криса на руки и некоторое время молча смотрел на него. Мальчик даже не проснулся. Сердце Юджина вдруг переполнилось нежностью к ребенку. Он крепко прижал его к груди и почувствовал себя счастливым; такое счастье обычно испытывает женщина, и только очень немногим мужчинам это дано. Он мечтал быть отцом, иметь своего ребенка. И ему хотелось, чтобы и Крис был его сыном. Юджин стал бы частью его жизни, заботился бы о нем, защищал его. Он хотел быть папой Криса.

— Юджин, — неожиданно сказала Тина, — не отчаивайтесь. Китти просто испугалась. Она так нуждается в нежности и терпении.

— Я знаю, — ответил он, — знаю, что отец Криса — негодяй. Знаю, что он причинил Китти боль, когда ушел от нее и совсем забыл о ребенке. Но, черт побери, почему я должен платить за его шалости?

Тина ничего не ответила. Юджин почувствовал благодарность к ней, потому что это было лучшее, что она могла сделать.

— Спасибо за Криса, Тина, — сказал Юджин, когда она вышла проводить его.

— Пожалуйста, приводите его в любое время. — Она смотрела, как он спускается по ступенькам. — Юджин! — тихо позвала она его. — Китти сейчас очень трудно. Но знайте: если она станет вашей, то это навсегда.

Юджин просто кивнул ей. Навсегда. Это именно то, о чем он мечтал.

Китти уже ждала, открыв дверцу машины, он бережно положил Криса к ней на колени и сел за руль, махнул Тине рукой, включил мотор.

Он хотел что-нибудь сказать Китти, спросить ее, почему она убежала от него. Хотел сделать вид, что ничего не произошло и что он не сердится на нее. Юджин готов был сделать все, чтобы вернуть их прежние отношения. Но он так и не нашел нужных слов, и через три минуты они уже остановились у ее дома.

Юджин отнес Криса прямо в спальню. Когда он укладывал мальчика в кровать, тот проснулся и, улыбнувшись со сна, прошептал:

— Привет, Юджин.

— Привет, дружище.

— Почитаешь мне?

— Конечно.

Но он знал, что через секунду Крис будет уже крепко спать. Он подождал немного и, услышав мерное посапывание, нагнулся и поцеловал его. — В следующий раз, — прошептал он, — я почитаю тебе в следующий раз.

Китти ждала его в прихожей, не снимая пальто, несмотря на то, что в доме было тепло. Когда Юджин остановился перед ней, она не подняла глаз. Она не смотрит в мою сторону с того самого момента, как убежала от меня, с горечью подумал Юджин.

— Я не буду извиняться перед тобой за то, что было у нас, Китти, — твердо сказал Юджин, — и за то, что целовал тебя. Я не могу извиняться за то, что ты так нужна мне.

Она подняла наконец глаза, но остановила взгляд где-то на уровне его плеча.

— Спасибо за обед, Юджин. Мне… мне было очень приятно…

Она не закончила фразу. Ему захотелось встряхнуть ее, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза и признала наконец, что он не Джон Харпер и что он не способен причинить ей боль. Но Юджин не смог сделать этого. Он грустно улыбнулся и почти прошептал:

— Спокойной ночи, Китти.

И не обертываясь, вышел.

Китти вымыла последнюю тарелку, поставила ее в сушилку к остальным и вытерла полотенцем руки. В гостиной Крис болтал по телефону с Юджином. Она знала, что тот будет звонить, и надеялась избежать разговора с ним. Они разговаривали уже минут пятнадцать, и Юджин все еще не просил позвать ее. Что ж, может быть, и не попросит.

Она совершенно не представляла, что скажет ему после всего случившегося. Сказать: «Мне очень жаль», — означает, что за этим должно последовать: «Это больше не повторится». А ей действительно было очень жаль. Она чувствовала себя виноватой в том, что не остановила его вовремя, не смогла освободиться от своих комплексов и просто наслаждаться общением с человеком, который ей нравился. И конечно же, это опять повторится. Только в следующий раз может получиться так, что она не остановит его и даст волю своим чувствам. В следующий раз это может закончиться близостью с Юджином, но, видит Бог, она еще не готова к этому. Китти никогда не будет готова к этому с Юджином. Он не тот человек, который ей нужен.

Но почему же тогда ее так влечет к нему?

Не находя ответа на свой вопрос, Китти прошла в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Она должна немного побыть одна. Ей надо подумать.

Не успела она присесть на кровать, как в комнату ворвался Крис.

— Мам! Юджин хочет поговорить с тобой.

Китти закрыла глаза, пряча испуг. Она не знала, как Юджин будет разговаривать с ней: она, наверное, очень разочаровала его. И как ей вести себя? Она чувствовала себя как самая последняя дурочка, и к тому же трусливая.

— Мам? — Крис тормошил ее, наклонившись над ней. Открыв глаза, Китти увидела, что он внимательно на нее смотрит. — Юджин у телефона. Ты хочешь поговорить с ним?

Китти взъерошила сыну волосы.

— Скажи ему, что я не могу сейчас подойти к телефону. Хорошо, милый?

— А почему?

— Ты просто скажи ему это, дорогой. Он поймет. — «Поймет ли?» — подумала она. Может быть, все-таки надо было поговорить с ним… Но что она ему скажет?

Через несколько минут Крис вернулся. Не замечая состояния матери, он взобрался на кровать и возвестил:

— Я сказал Юджину, что ты не можешь подойти к телефону.

Она хотела ничего не спрашивать, но слова вырвались сами собой:

— И что он сказал?

— Он спросил, что ты делаешь. Я сказал, что лежишь. Он позвонит завтра — узнать, как ты. Если хорошо, мы все пойдем есть гамбургеры. Я сказал, что раз это будет пятница, то мы, скорее всего, пойдем. Но Юджин сказал, что он должен спросить тебя. Мы ведь пойдем, мам, правда?

Не отвечая на его вопрос, Китти задала свой:

— Ты ведь любишь Юджина?

— Больше всех! Конечно, не считая тебя.

— Ты проводишь с ним много времени…

— Ну да, он любит брать меня с собой.

— Я знаю, милый. Он тоже любит тебя. Но… ты понимаешь, что он не всегда будет с нами?

Крис кивнул.

— Да, он получит приказ в мае. Но ведь мы навсегда останемся друзьями. Если даже он уедет, мы будем писать и звонить друг другу и приезжать в гости.

Значит, в мае. У Китти заныло сердце. Через шесть месяцев Юджин уедет. Для Криса, конечно, это время кажется вечностью. Но она-то знала, что оно пролетит как одно мгновение. Она попыталась представить себе, как это будет совсем не видеть Юджина, не иметь возможности поговорить с ним или сходить куда-нибудь. И поняла, что это будет очень плохо. Но, наверное, ее семилетнему сыну будет еще хуже, чем ей.

Шесть месяцев… Жаль, что она не знала этого раньше. Тогда бы она… «Тогда что?..» — спросила она себя. Отказалась бы пригласить Юджина на День Благодарения? Конечно же нет. Может быть, не позволила бы ему так глубоко вторгаться в их жизнь — ее и Криса? И тогда бы ни она, ни ее сын не скучали бы так, когда он уедет.

Но он уже вошел в их жизнь. Китти вдруг вспомнила, что с самого Дня Благодарения она и Крис ни разу не оставались одни в выходные дни. А если они какое-то время не виделись, то обязательно разговаривали по телефону.

Значит, она должна ограничить свое общение с Юджином. И тогда, если он уедет, это не будет такой травмой для них. Крис, конечно, будет скучать, но быстро привыкнет. Он успел завести много новых друзей и постепенно забудет Юджина.

Она тоже будет скучать и тоже со временем ее боль утихнет. Может быть, она даже встретит кого-нибудь, кто даст ей и Крису то, в чем они так нуждаются.

И этот «кто-то» будет не Юджин.

Все звучит утешительно — дружба, расставание, впереди что-то новое…

Но почему, почему ей так больно и тяжело на душе?