Вечные мгновения

Хименес Хуан Рамон

Камень и небо (1917–1918)

Поэзия (1917–1923)

Красота (1917–1923)

 

 

111. Рассвет

(Пять часов)

Младенец заплакал… Мирозданья вершины на рассвете плача! И крик петушиный. Младенец заплакал… Всего мирозданья детские губы! И холод ранний.

Перевод Н. Горской

 

112

На целый день я отдаю мое сердце: матери — розой, морю — любовью, славе — печалью… Ночь на дворе, а сердце мое, непослушный ребенок, еще не вернулось. — Спи, сынок, — шепчет мама. Я улыбаюсь и уже засыпаю, а его еще нет. А утром: — Сынок, полежал бы еще… — Каким криком радости ты, мое сердце, во мне теснишься за миг до того, как уйти!

Перевод М. Самаева

 

113. Смерть

Завороженно — на воскресном солнце — глядели в пустоту калейдоскопа твои большие черные глаза. И вот они, печальные, закрылись… И ты теперь — пустой калейдоскоп, душа твоя полна цветных узоров, и, глядя вглубь, ты с них уже не сводишь зрачков, завороженных навсегда!

Перевод А. Гелескула

 

114. Моря

Я чувствую, что в темной глубине мой парусник на что-то натолкнулся огромное… И только. Ничего не происходит! Волны… Тишина… — А если все уже произошло и, безмятежных, нас переменило?

Перевод А. Гелескула

 

115. Ночь

Крик среди моря! Чье сердце, ставши волной, — о волны грусти! — в море кричало? Голос, откуда голос? Какие крылья тебя занесли в пучину? …Каждый вал тебя увлекает, и — вал рассекая грудью, острей, чем плавник дельфина, — ты снова исходишь криком: хрипом, хрипом, хрипом… О, крыльев парус бессильный! На крыльях ласточки хрупкой все дальше, все глубже, глубже, глубже… Крииик среди моооря!.. Разве поможет звездное эхо? Крииииик среди моооооря!..

Перевод Н. Горской

 

116

Светозарная бабочка, но красота исчезает, едва прикасаюсь к розе. Слепец, я бегу за ней… Пытаюсь поймать… И в моей руке остается очертанье исчезновенья.

Перевод В. Андреева

 

117. Ноктюрн

Моя слеза и звезда друг с другом слились, и в мире стало больше одной слезой, стало больше одной звездой. Я ослеп, и ослепло от любви небо, переполненное до края жалобой звезд, блеском слез.

Перевод В. Михайлова

 

118. Настоящее

Необъятное сердце в ежедневном сиянии солнца — дерево, шелестящее пламенем листьев, — апельсин синевы небесной! Да станет истина дня — великой!

Перевод В. Андреева

 

119

Был ее голос отзвуком ручья, затерянного в отсветах заката, или последним отсветом закатным на той воде, которая ушла?

Перевод А. Гелескула

 

120. Любовь

Мое сердце — словно свинцовая туча, сожженная пламенем заката; сжавшееся, потемневшее от боли, пронзенное — светом, пламенем, золотом!

Перевод В. Андреева

 

121. Вечер

Блуждая средь равнин в закатном золоте, мне говорит душа, что с миром я — един!

Перевод В. Андреева

 

122. Бессонница

Ночь проходит, как черный бык, — глыба мрака и страха с траурной шкурой, — оглашая округу ревом, подобным буре, сражая измученных и усталых; и приходит день — белокурый, жаждущий ласки ребенок малый, который за далью где-то, в обители тайны, где встречаются все концы и начала, поиграл мимоходом на лугах заповедных, полных тени и света, с уходящим быком.

Перевод Н. Горской

 

123. Могерские

[28]

рассветы

Тополя-изваянья серебрятся в тумане! А неприкаянный ветер, скользя над темным заливом, колышет в размытой дали землетрясеньем сонливым розовую Уэльву [29] ! В сиром жемчужном просторе над Ла-Рáбидой [30] смутной, где ночь покидает море, — в рассветной остуде хмурой, за соснами над лагуной, в рассветной остуде белой — сияющий образ лунный!

Перевод П. Грушко

 

124

Поэзия! россыпь росы, рожденная на рассвете! прохлада и чистота последних на небосводе звезд — над свежею правдой утренних первых цветов! Поэзия! зерна росы! посеянное на земле небо!

Перевод Г. Кружкова

 

125

Пой, голос мой, пой! Ведь если о чем-то ты умолчал, ты ничего не сказал!

Перевод Г. Кружкова

 

126. Бессонный

Глазам, что бессонны, быть может, я сон верну у морей отдаленных. Вдали от морей соленых я не сомкну моих глаз бессонных. Плачи и стоны слились в волну желаний неутоленных. Печалью бездонной наполнили глубину бессонницы перезвоны. Не навеет влюбленным любви новизну ветер неугомонный. Ветер неугомонный! Позволь отойти ко сну у дальних морей соленых!

Перевод Н. Горской

 

127

К тебе я в сон закрался, чтобы найти, притихшая вода, твоих глубин невиданные клады. И я почти нашел, почти нашел — там, в отраженье звездном небес, таких высоких и прозрачных, — нашел… Но захлебнулся твоим сном!

Перевод А. Гелескула

 

128

Что с музыкой, когда молчит струна, с лучом, когда не светится маяк? Признайся, смерть, — и ты лишь тишина и мрак?

Перевод А. Гелескула

 

129. Одинокий друг

Ты меня не догонишь, друг. Как безумец, в слезах примчишься, а меня — ни здесь, ни вокруг. Ужасающие хребты позади себя я воздвигну, чтоб меня не настигнул ты! Постараюсь я все пути позади себя уничтожить, — ты меня, дружище, прости!.. Ты не сможешь остаться, друг… Я, возможно, вернусь обратно, а тебя — ни здесь, ни вокруг.

Перевод П. Грушко

 

130. Зеленая птаха

Я в реку войду, пойду за водою следом меж двух берегов зеленых. Взгляну с берегов зеленых, как все дальше бегу за водою следом, как сливаюсь я на бегу с красотой, остающейся на берегу! Прощайте! Мне уходить не страшно, оставляя себя в прекрасном!

Перевод Н. Горской

 

131. Родина

Откуда — лепесток прозрачный солнца? Откуда лоб мыслящий, томящееся сердце? Откуда — хлынувший неудержимо поток поющий?

Перевод Г. Кружкова

 

132

Укоренился прочно; где же они, твои корни? В том дне, который наступит, в завтрашних птицах и травах!

Перевод Г. Кружкова

 

133

Белое облако вдали, ты мертвое крыло — но чье? — не долетевшее — куда?

Перевод А. Гелескула

 

134. Юг

Бескрайняя, жгучая, злая тоска по всему, что есть.

Перевод А. Гелескула

 

135. Зеленая птаха

Я — здесь. Но осталось мое рыданье у рыдающих горько морей на побережье дальнем. Я — здесь. Но бесплодно это свиданье — у моря осталась душа рыдающей данью. Я — здесь. Но вам я другом не стану, потому что плачет душа на побережье дальнем.

Перевод Н. Горской

 

136. Утро в саду

Спит ребенок в коляске… Заливаются птицы. На дрожащие краски солнце в листьях дробится. Сколько тянется утро без конца и без края: вечность или минуту? О мгновенном и вечном и не подозревая, спит ребенок в коляске. Заливаются птицы… На дрожащие краски солнце в листьях дробится.

Перевод С. Гончаренко

 

137. Идеальная эпитафия

Апрель! Одинокий и голый, белый мой конь, мой скакун счастливый… Взметнулся, подобно взрыву, и росы пролил на розы; и камни ворочал в руслах потоков и напророчил потопы света и птичьи взлеты. Твой пот, твое задыханье и пена не по-земному прекрасны… Скачи же, скачи, о мой конь атласный! Апрель, апрель, ты вернулся — белый скакун растраченной страсти! Взглядом тебя ласкаю, не отрываю глаз от белой лунности лба, где сверкает угольно-черный алмаз. Апрель, апрель… Где же твой всадник светлый? Погибла любовь, погибла, апрель!..

Перевод Н. Горской

 

138

Поймал ли тебя? Не знаю, тебя ли поймал, пушинка, или держу твою тень.

Перевод А. Гелескула

 

139. Идеальное море

Свет маяка — словно вздох ребенка, который почти что Бог — до нас едва долетает. …Какие просторы!.. И мнится мне, что зажжен маяк не для морей зловещих, а для вечности вéщей.

Перевод Н. Горской

 

140. Музыка

Внезапно, как взрыв пронзенной болью души, страсти струя раздробила тень — так настежь открыв. балкон, женщина, в ливне слез, в наготе, простирает до звезд порыв умереть ради смерти самой, безумие жизни преодолев… И — все, не вернется вновь никогда, — как женщина или вода, — но останется в нас, взрываясь, дробясь огнем или отблесками огней, — до скончания дней.

Перевод Н. Горской

 

141. Песня

(Серебристый тополь)

В выси — птицы пение, а внизу — ручья. Ввысь и вниз — стремление, о душа моя. К звездам — птиц влечение, а к цветку — ручья. Ввысь и вниз — смятение, о душа моя.

Перевод Б. Андреева

 

142. Минерва

[31]

Как черная ночь глухая полнотою мысли моей набухает! — Все затихает под сенью тени! — Как проникает темень в игольное ушко сокровеннейших откровений, глядя застывшей зеленью звездного взгляда!.. Темень, сова извечных загадок…

Перевод Н. Горской

 

143. Бессонница

Земля уснула. Я один сейчас — ее бессонный разум… Когда б она могла, с несметными богатствами своими, повиноваться мне! Когда бы вдруг ум чей-то новоявленный — мой ум — стал управлять огромным этим телом! О яркий день, в котором, воплотясь, томления ночные могут стать той силою, что движет миром! Дай мне проснуться завтра на заре владельцем правды, вечной и свободной!

Перевод Г. Кружкова

 

144. Природа

Бесконечность моих устремлений — красота, созиданье, счастье, любовь сразу становятся мной. И в бесконечность уходят без промедленья.

Перевод Н. Горской

 

145

Немая птаха, пойманная смертью, как смотришь на меня ты жалким оком — чуть розоватым, тусклым угольком — из-под совиных лап ее незримых, как смотришь ты… да если бы я мог!

Перевод А. Гелескула

 

146. Розы

Ты мертва, почему же печаль, как живая, из очей твоих смотрит, по-прежнему черных? Неужели на смерть обрекается радость? И единственно вечное — наша печаль?

Перевод А. Гелескула

 

147. Пристань

Мы спим, и наше тело — это якорь, душой заброшенный в подводный сумрак жизни.

Перевод А. Гелескула

 

148. Творение

Изо дня в день — как тяжек твой заступ, о свет! — рыть и себя зарывать в белые недра бумаги… И карабкаться до передышки в послезакатном… …От белизны бумажного жара, угольным солнцем сжигаем, преображенный, взлечу.

Перевод М. Самаева