В субботу сразу после обеда Джейсон собрал свои бумаги и уехал в офис. А Эллен занялась грязной посудой.

— Каролин, посидите с Харви в гостиной или на террасе и спокойно секретничайте. А я займусь делом. Ваши истории начинают действовать мне на нервы, я не хочу их слушать. К тому же я меньше буду думать о себе как о предательнице Джейсона — ведь я знаю, как он относится к этому.

Когда они уселись на террасе, Харви сказал:

— Сегодня я привез только одну страницу. — Он достал из кармана сложенный вчетверо листок и протянул ей. — Вот, что я обнаружил. Эта статья была опубликована в одном очень старом журнале под заголовком «Некоторые примеры бесчеловечного обращения с привидениями и призраками».

Каролин поудобнее устроилась на стуле, повернувшись так, чтобы свет, падающий из окна, освещал страницу, и принялась за чтение.

«В некоторых районах Британских островов установилась практика довольно сурового обращения с жертвами укуса бешеной собаки, страдающими в результате гидрофобией. Иногда их еще называют «теми, кто задохнулся между двумя перинами». Описание подобных случаев мы находим у язычников и ранних христиан. Вот как описывал в конце XVI века этот обряд очевидец одного несчастного случая, происшедшего в Корнуолле: «Жертва издает отчаянные вопли, но никто не обращает на это внимание. Восемь женщин крепко связывают и упеленывают ее, как ребенка, распевая все время псалмы. Потом приходится некоторое время ждать, пока у несчастной прекратятся судороги и конвульсии. После чего труп зашивают при помощи навощенных нитей между двумя перинами, чтобы ядовитые испарения не проникали наружу, и хоронят в таком виде».

Печальный обряд сохранился и по сию пору в некоторых отдаленных горных районах на юге нашей страны, где довольно часто возникают случаи бешенства. Недавно очевидцы описали ужасающую историю, случившуюся с восемнадцатилетней девушкой, страдающей гидрофобией. Она сумела вырваться из рук женщин, которые хотели совершить над ней страшный обряд. Убегая от преследования, она добежала до водопада, поскользнулась и, упав с большой высоты, разбилась о скалы. Остается только надеяться, что несчастная умерла до того, как ее тело коснулось камней».

Каролин аккуратно сложила листок и протянула его Харви, ей казалось, что бумага обжигает ее.

Харви возбужденно продолжал:

— Мне кажется, я вижу эту сцену, как будто ее изобразил сам Иероним Босх. Представляю, как бы разыгралась его фантазия, если бы он знал о том, что произошло с Луизой.

Каролин прошептала:

— Значит, я слышу последние минуты трагедии.

Он кивнул.

— Да, так это обычно и случается.

— Да, поэтому я слышу, как Луиза плачет, ужасаясь тому, что ждет ее.

— Конечно.

Она вздрогнула, на мгновение представив себе лицо Луизы.

— Господи, как мне это не нравится. Разве возможно, чтобы такое произошло на самом деле?

— Да, это здорово действует на наше застоявшееся воображение, не так ли? Знаешь, что удивляет в этой истории меня? По роду занятий я просмотрел массу литературы, ссылающуюся на описание подобных обрядов. Но когда сталкиваешься с такими вещами так, как это происходит с тобой, — это, конечно, совсем другое дело. Это будоражит нервы, заставляет по-новому посмотреть вокруг и по-другому оценить такие блага цивилизации, например, как обыкновенная прививка.

— Но почему это произошло со мной?

— А почему бы нет? Ты была совершенным реципиентом. Ты нашла камень. Твоя кровь пролилась на камень и реактивировала его…

— Нет, нет, — Каролин затрясла головой. — Я отказываюсь даже думать об этом. Со мной не могло случиться ничего подобного.

— Кровь с незапамятных времен была символом…

— Символом — да, но чтобы она обладала магическими свойствами — нет. Я не могу считать, что какой-нибудь предмет, обагренный кровью жертвенного цыпленка где-нибудь на Гаити, будет обладать магической силой. И я также не могу поверить, что камень, принесенный мной в дом, может оказывать какое-то влияние на мое сознание.

— Дитя мое, ты берешь реальные факты. В этом твоя ошибка. Ты пытаешься понять их умом и придать им привычный смысл. А эти понятия — и такова практика всего человечества, называемая магией, — выходят за рамки обычного чувственного восприятия.

— В этом Джейсон Коул согласился бы с тобой, — сказала она печально.

— Конечно, он согласится. Возможно, это произошло от того, что твоя кровь упала на камень, или из-за того, как сказали мальчики Джинтеров, что ты принесла камень в дом. Очень важно, что ты живешь в ее доме, касаешься его стен, пола, деревянных перил, которых касалась она. Ты копаешь землю, которую копала она, когда помогала родителям работать в саду. Вероятно, вы одинаково ухаживаете за цветами. Ты живешь в мире, который любит она.

Каролин вышла на освещенную заходящим солнцем террасу. Она задумчиво кивнула, слушая Харви.

— Возможно, у тебя изначально была повышенная чувствительность ко всему этому, ведь ты привязалась к этому месту, полюбила его.

— Да, — согласилась Каролин, — мне здесь хорошо. Я почти постоянно испытываю здесь радость. А с тех пор как в доме появился камень, я стала другой. Я испытываю какой-то новый вид любви. Мне всегда недоставало моей матери, а теперь кажется, я получила эту любовь. Получила тепло, радость, некую идеальную привязанность, которая может существовать только между матерью и ребенком… И вдруг этот отдаленный шум, ни на что не похожий… и ужасающий одновременно.

— Ужасающий — вот и ключ! — воскликнул Харви. — Все верно! Это гениальная идея, хотя и вполне очевидная. Настолько очевидная, что даже странно, как она не приходила мне в голову раньше.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты слышишь в отдалении. На что это похоже?

— Ну, не знаю, похоже на ропот толпы, когда идет какая-то игра, или, может, крики детей. То есть слов разобрать невозможно, только гул, только звук, он похож… как будто шум волн на побережье, или…

— Или восемь женщин…

Глаза Каролин удивленно дрогнули.

— Ты помнишь, что мы с тобой читали сейчас в статье, которую я нашел в архиве. А что мы знаем о Габриэле Картере, который жил в северном доме? Ты помнишь его?

— Конечно, я помню. Этот молодой человек хотел жениться на Луизе. Габриэл отправился на поиски чудесного камня, а потом, кажется, умер.

— Да. И возможно, его мать из большого дома на горе возненавидела маленькую немку Луизу. Картер — ведь английское имя.

— Мистер Адамс говорил мне, что раньше здесь жили англичане, а они не очень легко принимают чужаков, даже если те живут совсем рядом. И мне кажется, от неприятия до ненависти — один шаг.

Каролин смолкла.

— Но за что она могла ненавидеть Луизу? За то что из-за нее погиб сын?.. Но как она могла собрать всех этих женщин?

— Возможно, Луиза была красивее других девушек. Габриэл засматривался на нее, а у матери была на примете другая партия для него. Может, она была другого вероисповедания? Возможно, кто-то оклеветал ее, кто знает? Моя дорогая, человеческий разум способен на такие вспышки фанатизма, особенно, если это касается понятий, которые считаются важными, что остается только диву даваться, как это может быть. По крайней мере, я могу представить себе такой коллективный приступ истерии, орущую толпу…

— Поющую, — поправила его Каролин, — у них такие пронзительные голоса… Как у чаек. — Каролин закрыла лицо руками, представив сцену преследования Луизы обезумевшими от ярости женщинами. — Ох, Харви, зачем мы занимаемся этим? Ведь мы не знаем, к чему это приведет.

— Да, пожалуй, ты права. Иногда лучше не знать об узких тропинках, по которым народы шли к цивилизации. — Он помолчал, а затем задумчиво произнес: — Однако я попробую раскопать что-нибудь еще интересное о нравах английских дам, некогда обитавших в Корнуолле.

— Только не рассказывай мне больше ничего об этом. Ты меня и так уже напугал достаточно. И она… она тоже испугана. Я же тебе рассказывала, что она плачет за дверью. — Каролин обхватила руками голову и пробормотала: — О, Господи, о чем я говорю? Где я нахожусь?

— Конечно, это нелегко допустить, но, по-моему, дорогая, ты переходишь в другое измерение.

— Но я не хочу.

— Тебе повезло, многие затрачивают огромные усилия, чтобы испытать твое состояние, но у них обычно ничего не получается. А тебе почти ничего не надо для этого делать, а все получается, как будто было предначертано. В следующий раз я привезу тебе книги, в которых подробно описано то, что ты сейчас испытываешь. Возможно, тогда ты легче сумеешь контролировать себя.

— Я не хочу читать об этом. Я больше ничего не хочу об этом знать.

— Но мы же стараемся материализовать ее!

— Нет!

— Это нелегко. Я понимаю. Очень трудно получить визуальный результат. Энергия должна собраться из всего окружающего и сложиться в одну систему… Кажется, это создает ощущение мертвящего холода, который способен даже подготовленных людей вогнать в шок.

— Нет, нет, нет!

— Тихо, детка. Я только стараюсь информировать тебя. Существует идея коллективного разума, который является видом универсального разума — называй его, как хочешь, и он уже участвует в эксперименте, независимо от твоей воли. Сущности, обитающие в другом мире, хотят иногда вернуться обратно и используют для этого все способы.

— Харви, я не могу больше это слышать, прекрати!

— Дорогое дитя, я говорю это не для того, чтобы потревожить твой покой. Дискарнация не может причинить тебе никакого вреда. Люди многого боятся, но сплошь и рядом именно боязнь приводит к катастрофе. Ты чувствительна, но и разумна, а это значит, что, скорее всего, ты напрасно не доверяешь себе и позволяешь себе бояться.

— Харви, я чувствую, это принесет мне беду.

— Нонсенс, дорогая, я постараюсь разыскать все материалы, которые могли бы убедить тебя в обратном. Для своего спокойствия попробуй довериться мне и помогать в том, что мы наблюдаем сейчас. Для начала давай попробуем использовать магнитофон. Сегодня я установлю его у наружной двери. Где это можно сделать так, чтобы он не сразу бросался в глаза?

Каролин задумалась.

— Можно положить его в верхний ящик комода, что стоит в холле, и немного приоткрыть его. Если Джейсон случайно найдет его и что-нибудь услышит… О, как бы мне хотелось, чтобы он услышал! Харви, как ты думаешь, это возможно?

— Кто знает? Но мы постараемся.

Вошла Эллен с пирогом на вытянутых вперед руках.

— По мне, он прекрасен, правда, чуточку подгорел. Зато кофе получился превосходным, и очень горячий. Садитесь скорей за стол. А затем мы сыграем в бридж до прихода Джейсона.

Они сели втроем за бридж и играли до возвращения Джейсона. Когда он приехал, было уже за полночь, поэтому все сразу легли спать.

Джейсон уснул быстро, а Каролин лежала с широко раскрытыми глазами и думала о магнитофоне, спрятанном в ящике комода в холле. Вначале ей слышался какой-то слабый шум, и она подумала, что это включенный магнитофон издает такой звук. Затем дом погрузился в тишину. Затем издалека начал приближаться какой-то звук, напоминающий плач юного существа.

Я прошутебяпозвольмневойти — одним, слитным, бесконечно повторяющимся словом. Каролин ощутила его так ясно, будто, помимо звука, увидела перед собой испуганное лицо.

В холле зажегся свет. Каролин разглядела полоску света из-под закрытой двери. Она села в постели.

Но это была всего лишь Эллен. Каролин услышала шарканье ее тапочек по направлению к ванной, затем шум воды. Свет в холле скоро погас, и дверь в комнату Эллен мягко закрылась.

Снаружи доносился лишь пронзительный стрекот цикад. Козодои визгливо перекликались в лесу. И все. Мольбы о помощи больше не было.

А потом, через целую вечность, наступило утро.

Сразу после завтрака, еще до того как Эллен и Харви проснулась, Джейсон отправился в Лост Ривер за воскресными газетами.

Эллен, спустившись к ленчу, выглядела утомленной.

— Я плохо выспалась.

Каролин посочувствовала ей и стала вторично за это утро накрывать стол.

— Кажется, мне не давали спать птицы.

— Птицы? — переспросил Харви, неожиданно появившись в столовой и сразу усевшись за стол. — Каро, моя любовь, деревенская ветчина — какая роскошь! Мне два больших куска, пожалуйста, а потом посмотрим. Так ты говоришь — птицы, Эллен?

Эллен вяло принялась намазывать для Харви булочку маслом.

— Да, масло здесь великолепное. От коровы, я думаю. Кто-то в городе сказал мне, что это звучит для горожанина как пение птиц. После сегодняшней ночи я не думаю, что в этом сравнении есть какой-то смысл. Знаете, они кудахчут, как заведенные. Я думала, что птицы спят по ночам, но может быть, у них сейчас миграция?

Каролин скользнула взглядом по Харви:

— Не думаю.

— Но, с другой стороны, хорошо, что они облетают дом стороной. Правда, я почему-то стала думать, что одна из этих чертовых птиц поселилась в трубе. Моя бабушка всегда говорила, что, если птица залетит в дом, кто-нибудь в семье непременно умрет в тот же год. Ненавижу деревню! Даже масло теперь мне кажется…

Она помолчала, а потом принялась строить планы на будущий отпуск. И попутно решила, что они снова приедут в субботу. По ее словам, это было намного дешевле, чем любые другие виды развлечений. Только в следующий раз она захватит с собой снотворные таблетки. Наконец она замолчала и отправилась на кухню разогревать кофейник — Джейсон вот-вот должен был вернуться со своими газетами.

Когда она вышла из комнаты, Харви шепотом сказал:

— На магнитофоне — ничего.

— Ничего?

— Ничего интересного. Кашель Эллен. Эллен идет в ванную. Ничего. Мне кажется, теперь здесь появится что-то, только когда мы уедем отсюда. Тебе придется поставить его…

— Не надо. Джейсон придет в ярость, если найдет его.

Харви вздохнул и отхлебнул кофе.

— А ты что-нибудь слышала?

— Все как обычно.

— А я вот ничего не слышал. Может быть, мой перегруженный мозг отключается от этой информации, а может, звуки слышны в холле только с вашей стороны.

Они снова принялись за кофе. Джейсона все не было. Каролин решила, что он, возможно, заехал в офис и задержался там. Эллен проворковала, что тогда не стоит волноваться, раз он так увлечен работой.

Они покончили еще с одним кофейником. Каролин поставила на огонь следующий.

Когда Харви ушел переодеваться, Эллен пришла на кухню к Каролин. Она положила ей руки на плечи и развернула лицом к себе:

— Скажи мне, дорогая, что случилось. Расскажи все.

— Рассказать о чем?

— Я думаю, что произошло что-то ужасное. Я слышала этой ночью, как ты плакала у меня за дверью.

— Эллен, я не плакала.

Эллен отстранилась от нее.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Я не любопытна.

— Эллен, ты можешь не верить мне. Но я не плакала.

— Но я явственно слышала.

— Я рада, что и ты наконец услышала это, — Каролин глубоко вздохнула. — Теперь ты понимаешь, как для меня важно, чтобы кто-нибудь еще услышал это?

Эллен неуверенно сказала:

— Ты хочешь сказать, что я тоже слышала эту девушку? — Она покрутила головой. — Но я действительно слышала…

— Я знаю. Ты слышала, как кто-то плачет. А также крики птиц за окном. Джейсон никогда ничего не слышит. Я даже не могу добудиться до него, чтобы рассказать ему.

— Ну я могу рассказать ему, что слышала…

— Пожалуйста, не надо! Он действительно не хочет ничего об этом слышать.

Эллен произнесла задумчиво:

— Знаешь, Харви мог бы пригласить кого-нибудь, кто изучает привидения, чтобы здесь провели исследование.

— Ну что ты! Джейсон никогда…

— Вот! — глаза Эллен блеснули. — Я знаю, что надо делать! Я позову того маленького священника из деревни, что наверху. Они очень тактичны в таких вопросах. Никто вокруг ничего и не узнает. Он побрызгает здесь святой водой или еще что-нибудь сделает…

Каролин с улыбкой посмотрела на Эллен:

— Ты всегда говорила, что ни капельки не религиозна.

— Родная моя, — ее голубые глаза стали огромными, — я — нет, но я верю тем, кто с этим работает. Да и кто в конце концов знает правду? Конечно, мы заплатим ему. Мы же с тобой все равно собирались присоединиться к местному приходу, и у нас появился повод сделать это как можно скорее…

Каролин вышла в огород немного повозиться с грядками. Было уже около полудня, а Джейсон все еще не вернулся. Каролин не могла больше слышать болтовню Эллен или Харви. Ей хотелось побыть одной. Она даже стала придумывать какой-нибудь тактичный повод, чтобы отказать им в приезде на следующий уик-энд.

— Боже, что случилось с кукурузой, неужели здесь появился енот? — она очень удивилась, увидев поникшие зеленые стебельки. Но скоро выяснилось, что потери невелики…

В конце концов Они всегда могли продать дом и вернуться в город. Вместе с Джейсоном. Они могут его продать и купить что-нибудь другое. Макларен говорил что-то о маленьком домике где-то неподалеку: пять комнат, гараж, все выкрашено голубой краской, и рядом будет отличная местная дорога…

Над долиной поплыл колокольный звон, он напомнил ей деревенскую церковь в Айове, которую она сразу представляла себе как наяву, стоило ей закрыть глаза. Она запомнила ее из-за таких же колоколов, которые звонили на похоронах матери тети Фреды, которую она звала бабушкой и очень любила, хотя на самом деле она не была ее бабушкой.

В тот день тетя Фреда велела ей поцеловать знакомое мертвое лицо:

— Ты не должна бояться смерти, детка!

Переборов страх, она коснулась тогда щеки бабушки, которая раньше была такой мягкой и теплой. Священник, читая отходную, прочитал тогда слова:

— И в смерти ты обретешь другую жизнь…

Она попыталась расслабиться, погрузившись в созерцание грядок с морковью и стараясь придумать что-нибудь необычное на обед. Потом сняла садовые перчатки, которые ей подарила Эллен, чтобы она берегла руки, и погрузила пальцы в теплую, рыхлую землю. Многое поглотила эта земля: деревья, травы, тела… Сколько соков впитала эта морковь, чтобы обрести вкус и цвет свежего плода?

— Так же думала и Луиза?

Она тут же вытолкнула это имя из сознания. Она должна жить в реальном мире, который можно понять, обсудить с другими и подержать в руках. Она поднялась, окинула взглядом весь сад — ощутить его запахи, услышать все звуки. Нет, отсюда трудно было что-то увидеть, огород был в низине. Каролин вспомнила о бинокле и, подхватив корзинку с овощами, побежала в дом. Там она услышала, как льется вода в ванной, где купалась Эллен. Харви был у себя в комнате. Бинокль оказался на каминной полке.

Выйдя на террасу, Каролин поднесла к глазам бинокль. Может, она заметит на дороге врезавшийся в дерево «фольксваген»? Что-то и в самом деле Джейсон слишком задерживался. Что могло с ним случиться?

Она представила, как склонится над ним и заглянет в его мертвые, широко раскрытые голубые глаза. «Джейсон, я люблю тебя. Джейсон, обещаю, я больше никогда не огорчу тебя, только вернись скорей, ради Бога!»

Но она никогда так и не увидела машину «скорой помощи», несущуюся на всей скорости к месту аварии. То, что она увидела, было белым «фольксвагеном» Джейсона, уютно припаркованным перед домом миссис фон Швейцер.

Уже изрядно за полдень он все же вернулся домой, выложил газеты на кухонный стол и бодро провозгласил:

— Ты не поверишь, чего мне стоило раздобыть эти газеты…

— Бедный мальчик! — промурлыкала Эллен, разглядывая фотографии в женской колонке «Вашингтон Пост».

— Во всем Лост Ривер не найти ни одной воскресной газеты. Мне пришлось ехать в Стоддарвил. На обратном пути я заглянул в офис. Поболтал там немного. Ну и воскресенье! Представляешь?

— Представляю! — отозвалась Каролин. Она смотрела на него так, будто каждое из произнесенных им слов было чистой правдой. Но вся его ложь проглядывала в жирном пятне на его белой рубашке. Оно было розовым, цвета губной помады Зенди.

— По дороге, — продолжал болтать Джейсон, — я встретил Леса Джинтера и остановился с ним перекинуться парой слов. Он сказал, что прошлой ночью слышал какой-то шум около полуночи.

Эллен вышла из кухни. Джейсон развернул газету на странице со спортивной колонкой.

— Шум? — спросила Каролин тупо, стараясь смотреть мимо розового пятна.

— Да. Он подумал даже, что у нас была вечеринка. Но я сказал, чтобы он поменьше хлестал свой самогон. А что у нас на обед?

Долгое-долгое мгновение Каролин ничего не могла вспомнить.