Кто такие Ав? Ав — это детали огромной машины. Своих собственных детей они ценят, только как сменные детали, которым можно придавать любую форму, наиболее соответствующую требованиям машины.

Из речи Верховного Консула Фитзавида на Центральном Совете Объединенного Человечества.

Что же это за машина? Эта машина — злобная Человеческая Империя Ав, постоянно угрожающая всех здоровым галактическим сообществам. Единственная цель ее существования — разрастаться, уничтожая все вокруг себя, подобно раковой опухоли в человеческом теле. Если мы не остановим эту машину, пока еще можем, раньше или позже, она сокрушит все остальные народы.

Исходя из этого, Ав должны быть уничтожены как можно быстрее. Таков наш священный долг перед потомками, и более того — это вопрос нашего собственного выживания.

 

ГЛАВА 1

ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ

Двое неожиданных посетителей доставили барону Фебдашу немало волнений. За недолгую историю существования самого баронства, какие-то двести двадцать шесть его оборотов вокруг своего солнца (каждый оборот соответствовал всего трети стандартного года), здесь никогда ничего не случалось. Ни проблем, ни неожиданностей — ничего, что могло бы заставить окружающий мир вспомнить о существовании этой скромной территории. Но теперь, впервые, здесь появились заметные гости, и они растревожили это место.

Один из них, Джинто Линн, наследник династии графов Хайде, был заперт в комнатах старшего барона — лиуф райка Фебдаша.

— Видите это? — седой и морщинистый, но все еще крепкий, старик указал на толстую дверь из крапчатого мрамора, — Через нее вас сюда и принесли.

— Кто?

— Точно не скажу. Как обычно, в это время я был увлечен беседой с моей старинной подругой, бутылкой ликера. Мне кажется, последний раз я слышал, как открывается эта дверь… ну, не знаю, лет двадцать назад. Когда я подошел, вы уже были здесь, лежали на автоматической кровати-каталке.

— Только я и автоматическая кровать?

— Да, можно сказать и так. В коридоре снаружи были еще две служаночки — надо сказать, премиленькие. Впечатление испортило то, что обе имели при себе пистолеты-парализаторы. Не то, чтобы они мне угрожали, но все равно, мне с молодости становилось не по себе, когда рядом со мной кто-то с оружием. В общем, койка подъехала ко мне и остановилась. Служанки ничего не сказали, но я догадался, чего они от меня ждут.

— И что вы сделали?

— Ну, я заставил свое дряхлое, усталое тело стащить вас с койки на пол, после чего та укатилась обратно в коридор, и дверь закрылась. За все это время девицы не произнесли ни слова. Даже не моргнули! Насколько я понимаю, они могут все еще стоять там! Мой сын подобрал себе вполне достойную его компанию!

— И все это время я был без сознания? — вмешался Джинто, пытаясь не позволить старику разразиться очередной долгой речью.

— Поначалу, мой юный друг, я вообще принял вас за покойника. Но потом вы задергались, и я понял, что с вами все будет в порядке. Так что я каким-то образом умудрился перетащить вас на эту кровать, и было это, уверяю, не так просто, потому что вы гораздо тяжелее, чем кажетесь, — он недолго помолчал, прежде чем продолжить, — Я думал, вам не помешает немного отдохнуть в комфорте, чтобы вы, очнувшись, почувствовали бы себя свежим и довольным жизнью. Но, стоило вам оклематься, вы сразу схватили меня за грудки и начали орать мне в лицо, обвиняя во всяческих гнусностях.

— Я не орал, — возразил Джинто, — И уж тем более я вас ни за что не хватал!

— Ладно, ладно, это было поэтическое преувеличение. Я просто пытался показать, насколько удивила меня ваша бурная реакция. Я дважды заставил свои старые кости поработать ради вас, и вот какую благодарность я за это получил.

— Простите, — покорно извинился Джинто, чтобы не раздражать своего единственного союзника. Но на самом деле он не чувствовал раскаяния. Он был уверен, что его «бурная» реакция была вполне естественной в сложившихся обстоятельствах.

— Не беспокойтесь, юноша, — смилостивился старший барон, — При ближайшем знакомстве вы оказались довольно приятным человеком.

С этими словами, бывший барон отступил от двери, продолжая знакомить Джинто со своей изолированной областью. В отличие от крейсера «Госрот», впрочем, здесь было не на что смотреть, так что ознакомительный тур не затянулся. Обиталище пленника включало в себя четыре основные комнаты, окруженные небольшим садом: спальню, ванную, кухню и хранилище с автоматическим раздатчиком. Короткий коридор вел из сада в личные апартаменты.

— Трудно поверить, что тут нет ни одного окна, — пробормотал Джинто во время последней остановки на пути — жилой комнаты бывшего барона.

— Это сделало бы побег слишком простым, — прокомментировал тот, — Кроме того, снаружи все равно не на что смотреть — вся эта область окружена пищевыми процессорами. Меня не слишком привлекает зрелище искусственного мяса, выращиваемого в культивационных баках, а вас?

— Пожалуй, тоже нет.

— И потом, в космосе вообще непрактично делать окна, — заметил барон, коснувшись своего браслета. Стены мгновенно уступили место голографическому пейзажу планеты. Покрытые снегом горы устремили остроконечные вершины в сверкающее, пронзительно-голубое небо. Создавалось впечатление, что Джинто и барон-отец парят высоко в воздухе, намного выше облаков и даже ледяных вершин.

— Потрясающе! — восхитился Джинто. Это величественное зрелище настолько впечатлило его, что он решил смириться с тем, что старик очередной раз отвлекся на постороннюю тему.

— С какого отсталого мира вы пришли? Это же самая обычная технология — даже более древняя, чем я!

— Меня впечатлила не технология, а сам пейзаж, — пояснил Джинто.

— О, простите, — произнес старик, который совершенно не казался виноватым, — Мне самому следовало бы это понять.

— Но вам не кажется, что пейзаж немного необычен? Небо слишком голубое для такой большой высоты, или же облака находятся слишком низко. Получается, что мы висим где-нибудь над стратосферой — мы должны уже видеть звезды!

— Нужно быть обитателем Поверхности, чтобы заметить такие подробности. В этом отношении Ав гораздо менее искушены, чем планетники.

— То есть, это голографическое искусство Ав? — уточнил Джинто.

— Это Дэйлбисек. Он прославился, как художник-голографист, еще до становления Империи. Наиболее известны его репродукции планетарных пейзажей.

— Так он жил еще в доимперскую эпоху?

— Да.

— Это все объясняет.

В доимперскую эпоху Ав были космическими кочевниками, летавшими от колонии к колонии и занимавшимися межзвездной торговлей. Неудивительно, что они знали о жизни на Поверхности гораздо меньше, чем те, кто был там рожден.

— Дэйлбисек назвал этот пейзаж «Гаф Лака», то есть, «Высокие горы», что никогда меня не впечатляло, — сказал бывший барон, — Поэтому лично я предпочитаю называть его «Гордость Ав».

— «Гордость Ав»? — Джинто показалось, что он ослышался.

— Именно! Ничто не отражает дух Ав в большей степени, чем эта картина, — напыщенно заявил старик, — Она дарит вам ощущение, будто бы вы стоите на вершине мира! Не имеет значения, насколько незначительны вы сами — когда вы смотрите на эти горы сверху, вы чувствуете ту же гордость, что и все прочие, даже сама Ее Величество Императрица. Если даже у вас ничего другого нет в целом мире, по крайней мере, эта гордость навсегда останется с вами. В этом и заключается дух Ав! Вот что должен был показать вам этот пейзаж!

Пленный барон почти прыгал по комнате, настолько он был возбужден.

— Но мой безмозглый сын никогда этого не понимал! Вместо того, чтобы вознестить над Высокими Горами, он пытается выкопать яму поглубже у их подножия, и, усевшись на краю этой ямы, гордится тем, что он нашел себе место выше ее дна! Возможно, генетически я и планетник, но, клянусь вам, в душе я больше напоминаю Ав, чем этот недоумок, которого я в недобрый час умудрился произвести на свет!

Сейчас бывший барон чем-то напоминал Джинто медведя, которого он однажды видел в зоопарке в графстве Вораш. Огромный и могучий зверь, казалось, просто дремлет в своей клетке. Но тут что-то неожиданно вывело его из себя, и массивный хищник в ярости бросился прямо на броневое стекло, отделявшее его от зрителей. Хотя, разумеется, стекло выдержало и медведь только обломал себе когти, все равно, тогда это зрелище произвело на юного Джинто неизгладимое впечатление.

Старик расходился все больше и больше, и Джинто подумал, что лучше бы он не был заперт с ним в одной клетке.

— Ваше Превосходительство, — осторожно начал он, — Может быть, нам лучше вернуться к вопросу, как выбраться отсюда?

— Ах, да. Здравая мысль, мой юный друг, — тот хлопнулся на кушетку; раздражение покинуло его так же быстро, как и накатило, — Просто запомните то, что я сказал. Раз уж вы тоже сделались одним из Ав, всегда растите своих наследников с этой гордостью, иначе вы рискуете однажды оказаться в моем положении. Но вы не можете просто сказать им, что они должны поддерживать гордость в себе. Я пытался вести себя так с собственным сыном, и, как видите, это не сработало. Гордость, она как вирус — вы можете подхватить его и держать своих детей достаточно близко к себе, чтобы он передался и им.

— Я учту это, — пообещал Джинто, — Если только мы когда-нибудь отсюда выберемся.

— Вы правы. Давайте подумаем, — бывший барон поскреб подбородок, — Есть предложения?

— Может быть, нам удастся проломить эту стену? — Джинто указал на стену с пейзажем, — Мы могли бы использовать робота-уборщика или что-нибудь еще.

— А что потом? Если мы даже пробьем стену, нам все равно не позволят выйти из зоны пищевых ферм. Достаточно одного приказа из комнаты управления, и все двери мгновенно будут перекрыты.

— Пожалуй, — признал юноша, не слишком разочарованный — на успех этого плана он не рассчитывал изначально, — Ну, а как вас кормят? Пищу приносят через эту дверь?

Барон-отец отрицательно покачал головой.

— На кухне — большой автоматический холодильник. Он отправляется на склад каждые десять дней и возвращается с новыми припасами.

— Можем мы выбраться в нем?

— В принципе да, но последний раз его наполнили вчера. Даже если мы будем жрать, как свиньи, потребуется несколько дней, чтобы избавиться от всей еды. Вряд ли вы согласны ждать так долго?

Теперь настала очередь Джинто качать головой.

— А мы не можем сдвинуть его с места?

— Нет, это исключено.

— Ну, тогда мы могли бы как-то разломать его и пробраться в тот коридор, через который его доставляют на склад…

— Все это неплохие идеи, юноша, но там тоже наверняка стоит дверь, и вряд ли мы сможем ее открыть. Мой сынок — законченный параноик. Уверен, он заранее позаботился о том, чтобы через этот коридор не проскользнула незамеченной даже замороженная креветка. Что еще можете предложить?

Джинто сцепил пальцы.

— А что насчет шахты мусоросборника? Если мы спустимся через…

— Пожалуйста. Только учтите — там стоит измельчитель. Если вы попадете туда, то, к тому моменту, как выйдете из мусоропровода, вас можно будет собрать по конвертам и отправить почтой, куда бы вы ни пожелали.

— Проклятье! — Джинто повесил голову, — Ну, тогда вы придумайте что-нибудь. Вы же наверняка размышляли о том, как отсюда можно выбраться.

— Разумеется — это, можно сказать, мое хобби! Единственная причина, по которой я разбиваю все ваши планы, в том и состоит, что у меня было достаточно времени, чтобы очень серьезно подумать над ними.

— Мне следовало бы понять… — Джинто сдвинул брови, — Ну, а что бы вы стали делать, если бы случилось нечто непредвиденное?

— Вы хотите сказать, если бы я вдруг заболел, или еще что-то в этом роде? Есть коммуникатор, так что я мог бы кого-нибудь вызвать на помощь. Впрочем, я не знаю точно — этого никогда не случалось.

— Подождите! Вы хотите сказать, что здесь есть коммуникатор? — дух Джинто воспарил выше пейзажа с Высокими Горами.

— Я вам уже об этом говорил. Но он связан только с комнатой управления. У вас вряд ли получится связаться с вашей подружкой, ее Высочеством принцессой, — барон-отец захихикал, довольный реакцией Джинто, — Я обычно использую его для того, чтобы пожаловаться на плохую еду и вообще побрюзжать.

— В таком случае, что, если один из нас притворится больным, или… не знаю, что начался пожар, или еще что-то?

— Ну, юноша, а я-то надеялся, что ваши молодые мозги придумают что-нибудь поумнее!

— Это не поможет?

— Нет. Почему-то я никогда в жизни ничем не болел. И если я заболею столь внезапно, да еще и сразу после вашего появления здесь… Мой сын не самый умный человек на свете, но и не настолько глуп.

— Ну, а что насчет меня? Я-то могу заболеть. Скажем, мне вкатили избыточную дозу транквилизатора, и я никак не приду в себя.

— Вы думаете, это его обеспокоит?

Джинто с досадой признал, что вряд ли.

— Не переживайте из-за этого. Я уверен, что он ждет, не дождется, когда и я отброшу копыта.

— Тогда и пожар вряд ли был бы хорошей идеей.

— Боюсь, что нет, — мрачно подтвердил бывший барон.

Погрузившись в уныние, Джинто решил, что ему не помешает перерыв, чтобы восстановить свой энтузиазм. Возможно, что-нибудь придет в голову само собой, если он сумеет отвлечься от мыслей о побеге.

Извинившись, он прошел через коридор в сад, где остановился, любуясь цветами, окружающими симпатичный круглый пруд. В середине пруда находился островок, достаточно большой, чтобы вместить человек десять. Белый мостик, выгнутый радугой, соединял островок с садом. С середины моста Джинто вглядывался в воду, пытаясь придумать что-нибудь еще, но, кажется, идеи у него иссякли окончательно.

Раздосадованный, он посмотрел на потолок, имевший форму купола. Джинто прикинул, что высота его около пятисот даж, то есть, пяти метров. Возле самого свода была видна отчетливая круговая линия. Она выглядела, как люк, или что-то вроде того.

— Ваше Превосходительство! — позвал Джинто.

— Что? — спросил барон, подходя.

— А это что? — юноша указал на круг, — Это похоже на шлюз для стыковки небольших кораблей.

— Ах, это, — старик хмыкнул, — Это не шлюз. Это только дверь в шлюз.

— Но это же не космопорт!

— Изначально это место предназначалось для приема важных гостей, и с помощью лифта они могли спускаться прямо сюда, — он указал на островок.

При более пристальном изучении Джинто обратил внимание, что люк, действительно, размещался точно над маленьким островком.

— Идея была в том, чтобы гости-планетники чувствовали себя более уютно в окружении всей этой зелени. Моей матушке это нравилось, хотя за все время существования баронства нас не посетила ни одна значительная персона. А мой проклятый сынок разобрал лифт, чтобы я не мог выбраться наружу.

— Этот люк еще в рабочем состоянии? — заинтересовался Джинто.

— Конечно. Вы можете открыть его вручную изнутри. Вероятно, сначала придется избавиться от замка безопасности, но это несложно. Погодите, что вы задумали?

— Это очевидно! — Джинто почувствовал возбуждение, — Мы можем выбраться здесь!

— Прямо в вакуум?

Джинто подумал еще немного.

— Если мы пройдем по крыше космопорта, то сможем добраться до нашей «Пельи», — пояснил он, — Потом, на корабле, мы долетим до самого орбитального дворца.

— К сожалению, у нас нет скафандров, — напомнил барон-отец, с жалостью глядя на размечтавшегося юношу.

Джинто все еще не собирался сдаваться.

— Ну… Я знаю, что люди могут провести в вакууме некоторое время без ущерба для здоровья.

— А вы знаете, где ваш корабль?

— В космопорту… ох…

— Вот именно, «ох» — это слишком далеко. Ваш замысел неосуществим. Оказавшись в вакууме, мы умрем, самое большее, через пару минут, а сознание потеряем намного раньше. Будь у нас с вами на двоих сил и везения, как у всего рода человеческого, все равно, этого бы не хватило.

— Корабль может быть пришвартован и близко, — Джинто цеплялся хотя бы за остатки надежды, — Мы можем, по крайней мере, проверить.

— Нет, не можем. Лифт одновременно служил и воздушным шлюзом. Теперь, когда его нет, если мы откроем люк, весь воздух сразу вырвется наружу.

— Мы можем сразу же закрыть его.

— Элементарная физика! При таком атмосферном давлении это все равно, что пытаться с помощью трактора сдвинуть с места гору.

Джинто повесил голову, чувствуя себя так, словно его заперли на неопределенный период времени в одной комнате с полоумным стариком. Хотя старший барон Фебдаш казался занятным чудаком, Джинто определенно не хотелось бы провести в его обществе остаток своей жизни. Кроме того, он не мог не думать о Лафиэль. Джинто надеялся, что с ней все в порядке. Если у барона сохранились хотя бы следы здравого смысла, он не посмеет причинить вред принцессе Империи. Но, с другой стороны, здравомыслящий человек не стал бы держать собственного отца под домашним арестом или сажать под замок своих гостей.

— Ну, мы могли бы пришвартовать корабль к этому люку, — пробормотал он.

— Да, но как? Телекинезом? Дистанционным управлением?

— Дайте мне минуту подумать! — взорвался Джинто. Осознав, насколько резок его тон, он покраснел.

— Простите, я немного не в себе.

— Не берите в голову, — спокойно ответил его «товарищ по несчастью», — Полагаю, мне осталось не так уж много времени, чтобы тратить его на глупые обиды. Если вас интересует мое мнение, про этот люк лучше не вспоминать. Ну, так скажите, мой юный друг… какие еще гениальные замыслы готовы родиться в вашей голове?

* * *

— Не двигаться! — приказала Лафиэль, проведя из стороны в сторону лучевым пистолетом, который держала в руке, — С настоящего момента эта территория переходит под контроль Звездных Сил.

Стоя возле принцессы, Силнэ тоже подняла свое оружие. Они находились в большой комнате с множеством обзорных экранов на стенах. Одна из стен показывала внешние виды, на других быстро сменяли друг друга числа и схемы. В воздухе мерцало, медленно вращаясь, подробное голографическое изображение баронского дворца. Три служанки ошалело уставились на захватчиков со своих мест возле компьютерных консолей.

— Как это понимать? — спросила худая женщина, которая, вероятно, была за старшую.

— Руки вверх, Греда! — возбужденно выкрикнула Силнэ.

— Что вам нужно? — повторила Греда, совершенно растерявшись.

— Я — курсант Лафиэль нэй Дебруск, виконтесса Париун, из Звездных Сил Империи.

— Да, я это знаю, — сказала Греда, все еще крайне смущенная.

Другие служанки также выглядели скорее растерянными, чем испуганными. Может быть, это какая-то шутка? Может быть, члены императорской династии считают подобные вещи смешными? Может быть, им тоже надо засмеяться, чтобы не сердить принцессу? Лафиэль ощутила раздражение. Эти девицы явно не понимали ситуации, и она была единственной, кто мог им объяснить.

— Я захватила центр управления баронства Фебдаш, в порядке выполнения задания Звездных Сил. Теперь, все вы, поднимите руки и медленно встаньте со своих мест.

Приученные выполнять приказы, они подчинились. Лафиэль отодвинулась от двери. Она не хотела стоять спиной к выходу, на тот случай, если барон ворвется сюда с вооруженными охранниками.

Хотя это был первый раз, когда она взяла в руки оружие, Силнэ оставалась странно спокойной, стоя рядом с принцессой.

— Ваше Высочество, зачем вы это делаете? — спросила Греда, отчасти возвратив самообладание, — Если вам что-то нужно, достаточно было бы просто сказать…

— Хорошо. Могу я поговорить со старшим бароном? Или, лучше всего, освободите его и графа Хайде, и пусть они придут сюда.

Взгляд Греды стал тверже.

— Я не могу сделать этого. Это запрещено.

— В таком случае, боюсь, я вынуждена применить силу, — констатировала Лафиэль, — Забудьте о приказах барона. С этого момента здесь распоряжаюсь я.

— Не двигаться, Куфаспия! — неожиданно взвизгнула Силнэ, выстрелив из пистолета. Луч оставил оплавленную дыру в металлической стене и повредил один из экранов с изображением из космоса.

Пока Лафиэль спорила со старшей служанкой, девушка по имени Куфаспия достала пистолет из-под панели управления и нацелила его в Силнэ. Лафиэль тут же выстрелила сама, коротким импульсом ранив служанку в руку. Куфаспия вскрикнула от боли и выпустила оружие. Силнэ подобрала его и принесла принцессе, которая увидела, что это пистолет-парализатор.

— Если у кого-то еще есть оружие, отдайте его немедленно, — приказала Лафиэль, кивнув Силнэ, которая проверила остальные консоли.

— Что происходит, Силнэ? — спросила третья служанка, — Это все всерьез?

— Видишь ли, Алуса… — начала Силнэ дружелюбно, как будто они были хорошими подругами.

— Несмотря на то, что вы могли слышать про семейство Аблиар, я не имею привычки стрелять в людей шутки ради, — объявила Лафиэль.

Греда вздохнула.

— Но, ваше Высочество, я не могу открыть двери в комнаты отца нашего хозяина.

— Это правда?

— Да. Без разрешения хозяина я не могу открыть их из центра управления. Он сам должен находиться здесь, и использовать свой личный электромагнитный герб и код допуска.

— Действительно? — надавила Лафиэль.

— Да, — упрямо повторила Греда.

— Хорошо, тогда, по крайней мере, могу я поговорить с пленниками?

— Да, конечно, — подтвердила служанка, — Я соединю вас немедленно. Одну секунду.

— Не делай глупостей.

— Я уже поняла… — Греда осторожно провела рукой над своей консолью.

В этот момент дверь открылась. Лафиэль инстинктивно развернулась, направив пистолет на входящих.

— Ах, вот вы где, ваше Высочество! — провозгласил барон, ворвавшись в комнату в сопровождении нескольких вооруженных прислужниц.

Он осекся и замер, когда увидел, что пистолет принцессы направлен ему в голову.

— Вы очень вовремя, барон, — приветствовала его Лафиэль, — Мне сказали, что без вашего браслета мы не можем освободить Джинто. Ваша помощь будет не лишней.

— Что вы застыли? — рявкнул Кловаль, обращаясь к своим вооруженным приспешницам, — Вы что, не видите, что у нее пистолет? Защитите меня!

Встав стеной между ним и Лафиэль, служанки, превратившиеся в солдат, подняли оружие.

— Невероятно! — вскрикнула Силнэ, — Вы понимаете, что угрожаете оружием ее Высочеству, принцессе Империи?

Служанки заметно смутились.

— Силнэ — гнусная предательница! — объявил барон, на краткое мгновение вынырнув из-за их спин.

Лафиэль шагнула вперед, чтобы защитить девушку.

— Гражданка Силнэ верна Империи и находится под моим покровительством.

— О, ваше Высочество, — та просияла, — Это самое лучшее, что кто-то когда-либо говорил про меня!

— Прошу вас, не превращайте все в балаган! — с раздражением заговорил барон, не рискуя, однако, показаться на виду, — Ваше Королевское Высочество, вы ведете себя недостойно своего титула! Я принял вас с открытым сердцем, а вы угрожаете мне оружием в моем собственном доме!

— Я благодарна вам за ваше гостеприимство, но я все равно должна лететь дальше.

— Я не могу вам это позволить!

— А я и не спрашиваю вашего позволения. Я просто улетаю. Так что вам лучше доставить Джинто сюда немедленно, потому что он летит со мной.

— Вы имеете в виду его Превосходительство графа Хайде? — уточнил барон, — Боюсь, это невозможно.

— Почему?

— Потому что он — гость моего отца.

— Прекрасно. Позвольте мне поговорить с ним или с вашим отцом.

— Это тоже невозможно.

— Почему же?

— Моя дорогая принцесса, вам следовало бы уже понять, что я предпочитаю не посвящать посторонних в наши семейные дела.

— Мне нет дела до ваших семейных проблем. Я хочу говорить с Джинто, — Лафиэль направила оружие прямо в лицо собеседнику, — Вы правда хотите войны, барон Фебдаш?

— Вздор! — огрызнулся тот, снова прячась за служанок, — Если вы убьете меня, вы никогда не сможете освободить графа Хайде!

— Так вы признаете, что он — пленник?

— Да, если вы этого хотите! Я заточил графа Хайде. Я подтверждаю это. Довольны? Это мои личные владения, и я могу делать здесь все, что захочу! У вас тут нет власти, ваше Высочество!

— Как знать, барон. Я освобожу Джинто, даже если для этого придется уничтожить вас вместе с вашим жалким дворцом.

Барон мог понять, что это не блеф — Лафиэль говорила жестко и откровенно. Она была слишком разъярена для того, чтобы грозить чем-то, чего не собиралась исполнять.

— Прекрасно! — визгливо ответил Кловаль, — Но я тоже дворянин, и меня не пугают ваши угрозы! Так что, похоже, мы в тупике.

Никто не мог решить, что делать. Обычно вассалы знали, как ответить на угрозы своему хозяину. Но в данном случае угроза исходила от принцессы. Растерянные служанки нервно обменивались взглядами, опустив оружие к полу. Между тем, Силнэ продолжала шептаться.

— Ваше Высочество, — провозгласила она, — Вассал Алуса на нашей стороне. Она хочет служить семейству Криб.

— Хорошо, — согласилась Лафиэль, не отводя взгляда от барона, — Принимаю, на тех же условиях, что и тебя.

— Предательницы! — взвыл Кловаль, — Вы все еще об этом пожалеете!

— Хорошо, барон, — сказала Лафиэль, напрягая палец на спусковом крючке, — Я считаю до трех, и к этому времени вы должны открыть дверь в «центр содержания», или как там вы это называете.

— Никогда! — ответил тот, отпрянув за порог. Хотя Лафиэль без труда могла бы застрелить его в спину, она колебалась достаточно долго, чтобы Кловаль успел сбежать через ту же дверь, через которую только что пришел. Его служанки, совершенно деморализованные, последовали за хозяином.

— Постойте! — начала Силнэ.

— Оставь, — велела ей Лафиэль. На самом деле, ей не хотелось стрелять в барона — если бы она это сделала, его сторонницы вряд ли отступили бы так легко, и тут могло случиться настоящее побоище, чего она все же предпочла бы избежать.

— Да, ваше Высочество. Но что нам теперь делать? — взволнованно спросила Силнэ.

— Начнем с главного. Вы двое, — принцесса указала на Греду и Куфаспию, — Вы подчиняетесь мне?

— Я… — Греда колебалась закончить фразу, — Мой долг — защищать это помещение, но, пока моего хозяина здесь нет, я буду подчиняться приказам вашего Высочества.

— Я не согласна! — напыщенно объявила Куфаспия, — Я останусь с его Превосходительством бароном до моего последнего вздоха!

— Ты всегда была усердной подстилкой, — презрительно сказала Алуса, выразив годами сдерживаемую неприязнь.

— Скатертью дорожка! — добавила и Силнэ с ядом в голосе.

— Спокойнее, — остудила их пыл Лафиэль и посмотрела на Куфаспию, — Тебе следовало бы лучше подумать.

Куфаспия остановилась, поклонилась с вызывающей усмешкой на губах, и сказала:

— Вы ведете себя безрассудно, ваше Высочество. Я умоляю вас опомниться.

— По-моему, единственный, кто ведет себя безрассудно, это твой хозяин. Теперь уходи, — Лафиэль стволом лазерного пистолета указала служанке на дверь.

— Мой достойный вассал, — обратилась принцесса к Греде, — Прошу соединить меня с секцией заключения. Кроме того, можем мы следить за перемещениями барона?

— Я попробую это устроить, — сказала Алуса, повернувшись к компьютерной консоли.

Протянув Лафиэль переговорную трубку, Греда сказала, что связь установлена. Это было примитивное устройство, даже не имеющее видеоэкрана.

— Ваше Превосходительство, старший барон Фебдаш?

— Лафиэль, это ты?

— Джинто? — горячая радость в голосе девушки удивила всех, включая ее саму, — Ты в порядке?

— В целом, да. А ты?

— Послушай меня. Барон, возможно, уже идет к вам.

— Что? Зачем?

— Чтобы убить вас, разумеется.

— О, звезды, ты всегда знаешь, чем меня порадовать. Но что я могу сделать? Тут нет ничего, хотя бы отдаленно похожего на оружие.

— Можете вы как-нибудь оттуда выбраться?

— Конечно, но, если верить старику, мы при этом, скорее всего, погибнем.

— Зная тебя, готова с ним согласиться.

— Ты прекрасно поднимаешь мое самомнение, Лафиэль. Знаешь, мы могли бы сбежать, если ты сумеешь подобрать нас на «Пелье»!

— Как?

— Здесь есть люк.

Лафиэль собиралась расспросить его о подробностях, когда вмешалась Алуса.

— Ваше Высочество, я установила местонахождение барона. Он в диспетчерской.

— Ты слышал, Джинто? Барон в диспетчерской. Видимо, у него пока что нашлись более важные дела, чем расправляться с тобой.

— Какое унижение! — съязвил юноша.

Неожиданно экраны на стене потемнели. Буквы, цифры и графики прекратили свой математический танец.

— Что это значит? — спросила Лафиэль.

Не отвечая, Алуса торопливо стучала по клавиатуре на своей консоли. Через несколько секунд она подняла взгляд.

— Они пытались отрезать нас от управления, ваше Высочество. Теперь все должно быть в порядке — я заблокировала часть компьютерной сети. Мы можем управлять всем дворцом отсюда, но не можем дублировать функции, выполняемые из диспетчерской.

— Какие возможности мы потеряли?

— Дистанционное управление фабриками синтеза и хранилищами антиматерии, наблюдение за спутниками, внешнюю связь…

— Мы хотя бы сохранили контроль над доками?

Алуса нерешительно покачала головой.

— Они всегда управлялись только из диспетчерской, ваше Высочество.

— Ничего страшного, мы справимся и так, — Лафиэль знала, что военные корабли могут покидать причал и без содействия диспетчера, — Я иду на свой корабль.

— Мы запремся в этой комнате, — сказала Силнэ, — И не тревожьтесь — только у Куфаспии было оружие.

— Почему?

— Она фаворитка барона, — Силнэ поморщилась, — Фаворитка — это значит, что она его любовница и имеет привилегии…

— Понятно, — перебила Лафиэль, не дослушав — время было дорого.

Она произнесла в коммуникатор:

— Джинто, я иду.

— Буду ждать, — отозвался он, рассмеявшись.

Лафиэль отключила связь.

— Ваше Высочество, я открыла все двери в зал прибытия, — объявила Алуса, стараясь продемонстрировать свое усердие.

— Благодарю, — принцесса повернулась к Греде, — Что, если мне нужно будет связаться с Джинто из корабля? Можете вы подключить интерком к этому переговорному устройству?

Греда помолчала, задумавшись.

— Нет, мы не успеем это сделать. Это изолированная линия. Подключиться к ней не так сложно, но требует времени.

— То есть мы ничего не можем сделать? — нетерпеливо спросила Лафиэль.

— Мы можем доставить коммуникатор в секцию заключения, — предложила Алуса.

— Это возможно?

— Через комнату доставки! — воскликнула Силнэ.

— Что это?

— Это транспортный коридор, через который мы доставляем пищу для его Превосходительства старшего барона, — пояснила Силнэ, — Я имею допуск в эти помещения и могу доставить устройство связи.

— Прекрасно. У кого есть свободный коммуникатор?

— Как насчет моего браслета? — предложила Силнэ.

— Спасибо. Какой номер вызова?

При помощи собственного наручного компьютера Лафиэль запомнила код вызова.

— Хорошо, теперь я пойду в комнаты доставки. Алуса, ты оставайся здесь, ты лучше всех нас знаешь, как работать с консолями, — про Греду Силнэ, кажется, забыла вовсе.

— Пожалуйста, будь поосторожнее, — произнеся эти слова, Лафиэль тотчас пожалела о них, предвидя реакцию служанки.

Как она и ожидала, Силнэ тут же рассыпалась в драматических благодарностях, едва не прыгая на месте от счастья.

«Интересно, а как бы сейчас повел себя Джинто? — задумалась Лафиэль, — Я совсем ничего не могу придумать, чтобы успокоить этих девиц, а у него это, кажется, неплохо получалось. Хм, и когда он, хотелось бы знать, успел приобрести такой опыт? Ладно, сейчас не до отвлеченных размышлений».

— Я пойду, — сказала она, — Позаботьтесь тут обо всем.

— Ваше Высочество, подождите! — Силнэ прервала свою собственную театральную речь и бросилась вдогонку за принцессой, с лучевым пистолетом в руке, — Пожалуйста, возьмите это. Господину графу Хайде может понадобиться оружие.

— А тебе самой?

— У меня же есть парализатор Куфаспии.

— Что ж, хорошо, — Лафиэль взяла пистолет, убрала его в кобуру и покинула комнату управления.

 

ГЛАВА 2

СТИЛЬ АВ

«Болван! Болван! Болван! — мысли отчаянно метались в голове барона Фебдаша, — Почему я не мог действовать решительнее? Как это недостойно Ав!»

Ему стоило бы прислушаться к своим инстинктам: с самого начала позволить нежеланным гостям немедленно улететь, или же сразу заточить их обоих, не задумываясь о возможных последствиях! Любой Ав на его месте выбрал бы один из этих двух вариантов, но Кловаль колебался и потерял время, и вот результат: ситуация уже почти полностью вышла из-под контроля.

Кловаль подумал об изменивших слугах. Он не мог поверить, что они так быстро перенесли свою преданность на принцессу, едва увидев ее. Барон был поражен тем, какой непрочной оказалась его власть над собственным манором — власть, которую он столько лет считал абсолютной и незыблемой! Эти служанки представлялись ему бриллиантами, на поверку оказавшимися пустыми стекляшками.

«Почему они так трепещут перед этой девчонкой? Неужели они не понимают, что Империя почти забросила здешние территории?»

Что ж, по крайней мере, те четверо служанок, которые были с ним в диспетчерской, оставались верны ему. Четверо служанок и двое диспетчеров — итого шестеро. Только шестеро, на которых он мог полагаться! А мог ли?

— Хоть вы-то не лишились разума? — прорычал барон.

— Вы сомневаетесь в нашей преданности? — уточнила диспетчер Муниши.

— Да.

— Конечно же, мы с вами! — провозгласила Муниши.

— Прискорбно уже то, что вам приходится спрашивать об этом, — добавила Бельса, командующая наспех собранным вооруженным отрядом.

— Я понимаю. Вы истинные мои вассалы. Вы последуете за мной, даже если придется выступить против принцессы?

— Мы бы остались с вами, даже будь она правящей Императрицей!

«А почему я должен тебе доверять? — мысленно оценил барон заявление Бельсы, недовольный тем, что ответ последовал подозрительно быстро, — Нет, все же, не следует впадать в паранойю!»

Он быстро прикинул в голове список служанок, которых мог считать достойными доверия. Список был удручающе краток.

«Я должен показать им всем, кто здесь настоящий хозяин! Тогда, возможно, даже изменницы снова вернутся ко мне!»

— Комната управления вызывает всех вассалов! — раздался в диспетчерской голос Алусы, — В настоящее время на территории баронства набирает силу конфликт. Повторяю: на территории баронства конфликт. Наш лорд, его Превосходительство барон Фебдаш, незаконно присвоил корабль ее Королевского Высочества, выполняющей военную миссию. Ее Высочество желает немедленно покинуть эту территорию вместе со своим компаньоном, его Превосходительством графом Хайде.

— Кристалл! — выкрикнул барон в тщетной попытке связаться с сетью через свой наручный компьютер.

В ответ лишь высветилось сообщение о невозможности наладить связь.

— Но я хозяин этого дворца! Любой приказ, отданный мной, выполняется в первую очередь!

— Связь через ваш наручный коммуникатор заблокирована, — пояснил браслет, — Пожалуйста, используйте стационарный терминал.

— Будь все проклято! — барон не мог поверить. Несомненно, об этом тоже позаботились эти проклятые идиотки, предательницы!

Он повернулся к Муниши.

— Активизируй компьютерный терминал. Живо!

Алуса между тем продолжала свою речь.

— Исходя из этого, мы должны оказывать всяческое содействие ее Высочеству принцессе. Ее Высочество дала обещание, что каждый, кто поможет ей, будет принят в вассалы королевской семьи Криб. Это значит, что нас всех возьмут в имперскую столицу, в Лакфакалле!

— Вздор! — рявкнул барон, — Не верьте этому! Королевские семейства не так легко принимают вассалов на службу. Это уже переходит все границы. Она решила устроить здесь настоящий мятеж! Муниши, что там у тебя?

— Ничего хорошего, — удрученно сказала служанка, пожав плечами, — Все еще нет соединения.

— Проклятье! — Кловаль указал на Бельсу и других женщин у нее за спиной, — Вы все, идите за мной. Мы найдем другой терминал. Муниши, ты останься здесь и найди хоть какой-нибудь способ выполнить свою собственную работу!

— Подождите! — вдруг вскрикнула Муниши, — На «Пелью» снова кто-то проник! Скорее всего, это принцесса.

Барон замер.

— Ты уверена?

Муниши кивнула. Барон понимал, что, если корабль стартует, выбор у него останется небольшой и неприятный.

Готовя корабль к запуску, Лафиэль пыталась понять смысл заявления, которое только что прозвучало по общей связи. Она не была уверена, говорила Алуса или Силнэ, но кто бы это ни был, определенно произошло недоразумение — она не имела полномочий сделать кого-либо вассалом королевского рода. Только ее отец, Ларт Дебеус Криб, имел такое право. Ей казалось, что она ясно дала это понять, но, вероятно, она ошибалась. Обычно принцессу не беспокоило, что люди могут назвать ее нечестной, но она бы не хотела, чтобы такое случилось из-за глупого недоразумения.

«Ладно, ничего не поделаешь, — подумала она, — Отец всегда говорил — что бы ни сказал кто-либо из императорского рода, люди все равно услышат в его словах лишь то, что хотят услышать».

В любом случае, сейчас перед ней стояли более насущные задачи. Отбросив лишние мысли, Лафиэль уселась в кресло пилота и подключила цепочки коннекторов со своей тиары к механизмам управления кораблем. Ее шестое чувство форкадж — пространственное восприятие — активизировалось, и теперь она могла чувствовать этот маленький мирок вокруг себя. При помощи своего компьютерного браслета Лафиэль скопировала карту помещений орбитального дворца в кристаллическую память «Пельи». Отметив док как исходную точку, она объединила карту со своим шестым чувством. Благодаря этому она получила возможность инстинктивно осознавать, где находятся стены построек. Для нее это было подобно тому, как если бы баронский дворец внезапно стал прозрачным, так что теперь она могла видеть все его внешние и внутренние помещения.

Поместив руку в контрольную перчатку, Лафиэль начала процесс экстренной расстыковки. Числа и слова мелькали на главном дисплее, пока не засветилась надпись: «Неполадок не выявлено!». Единственной проблемой, насколько видела Лафиэль, было то, что посадочные опоры корабля заблокированы. Только диспетчер в центре управления полетами мог дать команду на отстыковку.

«Почему-то мне кажется, что она не захочет этого сделать», — подумала Лафиэль.

Без лишних размышлений принцесса задраила люки и активировала низкоэнергетические стартовые двигатели, найдя самый простой и быстрый способ разрешить эту проблему. Посадочные опоры просто оторвались, оставшись в доке. В результате, следующая посадка обещала стать довольно жесткой, однако Лафиэль готова была пойти на такой незначительный риск.

Расширив радиус действия своего пространственного восприятия до десяти седаж — десяти тысяч километров — Лафиэль мысленно обследовала космос вокруг себя. Почти сразу же она обнаружила то, что искала. Неподалеку находились орбитальные хранилища антивещества — топливные астероиды.

Барон говорил, что близлежащие хранилища пусты, но Лафиэль не видела причин верить его словам. Она не сомневалась, что это была одна из многих его уловок, направленных на то, чтобы задержать ее здесь. Заправиться прямо на причале без содействия диспетчера было бы невозможно, но из хранилищ Лафиэль могла забрать топливо и сама. Это была довольна сложная процедура, но она практиковалась во время учебы в летной школе.

«Только один вопрос — следует ли мне сразу лететь за топливом, или лучше сначала забрать Джинто?»

Лафиэль попыталась выйти на связь с браслетом Силнэ при помощи собственного наручного кристалла.

— Устройство еще не установлено, — ответил тот.

«Что ж, значит, он еще не готов. В таком случае, сперва заправимся».

Когда Лафиэль направила корабль к ближайшему топливному астероиду, тот внезапно устремился прочь, словно решил поиграть с ней в космические салочки.

«Беги, если хочешь, — злорадно подумала Лафиэль, — Но я все равно тебя догоню!»

Ускорение «Пельи» было выше, чем у топливного астероида. Погоня обещала быть недолгой. Но вдруг, прежде чем она успела подобраться достаточно близко, астероид взорвался, превратившись в огромный шар ослепительно-яркого белого пламени. Поток заряженных частиц ударил в нос корабля. Лафиэль торопливо увеличила радиус пространственного восприятия до ста седаж, и ее худшие подозрения подтвердились. Все хранилища антиматерии в окрестностях были уничтожены! Кроме того, она обнаружила еще что-то, похожее на небольшой цилиндрический корабль, спешно покидающий космопорт. Сразу же после того, как этот объект удалился на безопасную дистанцию от дворца барона, взорвался и он.

«Хорошо сработано, барон Фебдаш, — ее Высочество мысленно поаплодировала своему противнику, — Вполне в стиле Ав — уничтожить всю антиматерию одним ударом!»

Противник, действительно, не стал размениваться по мелочам, уничтожая только те хранилища, которые были в пределах ее досягаемости. Его поступок был ясным и недвусмысленным предупреждением принцессе — барон давал ей понять, что настроен серьезно и не остановится ни перед чем.

Ее ответ, подумала Лафиэль, должен быть столь же жёсток. После того, как она освободит Джинто, она, несомненно, должна убить барона. С самого первого момента, как только она увидела Наместника системы Фебдаш, принцессе показалось, что его голова несколько непропорционально смотрится на плечах, нарушая общую гармонию. Кто-то, не привычный к стандартам красоты, принятым среди Ав, скорее всего, ничего бы не заметил, но Лафиэль слишком большой череп барона Фебдаша раздражал настолько, что ее порадовала возможность освободить шею и плечи Кловаля от этого груза.

Разгоняя «Пелью» всего на одной восьмидесятой от максимального ускорения, Лафиэль уменьшила радиус пространственного восприятия. Неспешно двигаясь вдоль космического дворца, она искала крыло, в котором был заточен Джинто. Хотя круглый люк бывшего шлюза не был отмечен на компьютерной карте, Лафиэль, благодаря своему шестому чувству, все равно четко знала, где он находится. Она задействовала низкоэнергетический двигатель, корректируя курс корабля.

Неожиданно ее браслет сообщил о поступившем вызове.

— Лафиэль? — прокричал Джинто в коммуникатор, который только что вытащил из холодильника.

— Джинто, — отозвалась она, успокоив его, — Слушай. Я не могу пристыковаться там, или вообще нормально приземлиться.

Взволнованный, Джинто спросил ее, что это значит.

— Ну, главным образом… — начала Лафиэль, — У вас там нет скафандров? Они бы совсем не помешали.

— О, звезды, — простонал Джинто, — Я так и подозревал, что ты сейчас это скажешь! У нас нет скафандров.

— Ясно. Видимо, тогда вам придется просто проплыть через вакуум, — спокойно сказала Лафиэль, — Я подведу корабль так близко, как это возможно. Когда я дам сигнал, открывайте этот люк, и я сброшу лестницу.

— Прекрасно, спасибо, — вяло отозвался Джинто. После того, как воздух начнет выходить из этой секции, должно быть, пройдет довольно много времени, прежде, чем он весь улетучится. Так что, если все пройдет гладко, их подъем до корабля будет сравним с походом на высокую гору, где воздух сильно разрежен, но дышать все же позволяет. Не так страшно. Однако, Джинто почему-то сомневался в том, что все непременно пройдет гладко.

Он нервно посмотрел на старого барона.

— И почему мне кажется, что эта милая прогулочка может оказаться вредна для моего здоровья? — протянул тот.

— Но ведь вы пойдете с нами, правда? — уточнил юноша.

— Ха! Разумеется! Я уже понял, что вы все равно откроете этот люк, пойду я с вами или нет. А не хочу умирать здесь без воздуха!

— Я не сомневался, что вы так ответите, — сказал Джинто.

— И потом, это может оказаться неплохой сменой обстановки после двадцати лет моего заточения, — весело заметил старик, — Я уже предвижу возможность погреться в лучах славы вашей подружки, ее Высочества Принцессы Империи.

— Говорю же вам, она не моя подружка, — ответил Джинто, — Но в одном вы точно правы — рядом с ней не соскучишься.

— Ну да, вас-то, юноша, все это, может, и возбуждает, но мне лишь напоминает о том, что мне уже давно не семнадцать. Я бы даже сказал, очень давно. Ох, ну ладно… Я готов.

Сражаясь с искусственной гравитацией дворца, Лафиэль удерживала постоянную дистанцию до постройки. Круглый люк находился совсем близко, менее чем в сотне даж от корабля. Открыв воздушный шлюз, она выпустила лестницу. Эта лестница предназначалась специально для того, чтобы подбирать тех, кто беспомощно дрейфует через космос, так что Лафиэль могла управлять ей дистанционно. Как только искусственная гравитация подхватила лестницу, она свалилась прямо на шлюзовую дверь.

— Джинто! — вызвала Лафиэль, — У меня все готово!

— У нас тоже! — Джинто даже не пытался скрывать нервозные интонации в своем голосе.

— Хорошо. Если вы отойдете от люка, я смогу бросить вам лестницу.

— Звучит неплохо.

— Как только вы с бывшим бароном схватитесь за лестницу, я втащу вас в шлюз. Надеюсь, там еще останется немного воздуха.

— Только тяни быстрее, хорошо?

— Корабль завис над апартаментами вашего отца, — сообщила Муниши.

Разъяренный барон стиснул кулаки.

— Она не знает, когда надо отступить?

Кловаль чувствовал, что идеи у него заканчиваются. Он уже заточил ее дружка, угрожал ей оружием и взорвал хранилища антивещества — казалось бы, этого должно быть достаточно.

«Очень надеюсь, что она выбросит белый флаг прежде, чем я буду вынужден убить ее, — подумал он, — Это единственное, чего бы мне крайне не хотелось делать! Но я и не могу позволить ей так унижать меня перед моими собственными вассалами!»

К сожалению, выбор у него становился все меньше с каждой минутой. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Не в силах смирить собственную оскорбленную гордость, барон готов был на все — даже сделаться врагом всей Империи.

— Всем взять оружие и следовать за мной, — приказал он, готовясь к битве.

Он уже не сомневался, что принцесса не оставит его в покое и не попытается просто улететь прочь. Вытащив своего драгоценного «графа Хайде», она наверняка вернется, чтобы покончить со всем раз и навсегда.

«Что ж, прекрасно. Пусть приходит! Я буду готов к встрече!»

Очень похожие на огромных механических жуков, по крыше ползали роботы-уборщики. Их длинные многосуставчатые конечности вцепились в рычаги экстренного отпирания люка.

— Готовы? — уточнил старший барон.

Внутренне потея, Джинто утвердительно кивнул.

— Всегда готов.

— Прекрасно, — старик посмотрел на роботов, — Ладно, ребята. Поехали!

Джинто даже не заметил, что сделали роботы. Белый туман окутал помещение, предупреждая о внезапной разгерметизации. Стремительное изменение давления ударило Джинто по ушам, словно у него в голове зазвонила сразу целая колокольня.

Как странный метеорит, веревочная лестница рухнула с неба, врезавшись в поверхность пруда. Джинто бросился к ней вместе со стариком, который оказался на удивление проворен и почти наступал ему на пятки. Пока Джинто наполовину обернул вокруг себя тросы гибкой лестницы, барон-отец уже успел закрепиться и показал своему молодому товарищу поднятый большой палец.

Хотя температура в помещении не изменилась, вода в пруду уже закипала.

— Готово, Лафиэль! — крикнул Джинто. Разреженная атмосфера сильно изменила его голос, — Поднимай нас!

Лестница сразу же потянулась вверх. Поднималась она с пугающей медлительностью. Впрочем, поскольку она уносила Джинто от верной гибели, он вряд ли мог быть объективен в своей оценке. Потолок приближался по мере того, как лестница втягивалась внутрь зависшего над куполом корабля. Хотя удар о крышу казался неминуемым, юноша и старик сумели уклониться, отчаянно выгибаясь, словно акробаты под куполом цирка.

Как только их вытащило через люк в открытый космос, Джинто почувствовал, как воздух становится все более разреженным с каждым мгновением. Пустота космоса страстным поцелуем впилась ему в губы, высасывая из легких то немногое, что там еще оставалось. В детстве Джинто порой развлекался, прыгая на мехах, чтобы посмотреть, как быстро сможет выдавить из них весь воздух. Сегодня он понял, каково приходилось несчастным мехам. Сердце отчаянно колотилось от ужаса — такого страха он не испытывал еще никогда в жизни. Он инстинктивно зажмурил глаза, словно это могло от чего-то защитить!

Прежде, чем они успели в полной мере прочувствовать и оценить этот редкий опыт, Джинто и барон-отец оказались в воздушном шлюзе курьерского корабля. К сожалению для них, атмосфера быстро улетучивалась и из него.

Джинто пытался крикнуть что-нибудь Лафиэль, но не мог сделать ни вдоха. В любом случае, атмосфера была уже слишком разрежена, чтобы передавать звуковые волны. Цепляясь за крышу шлюза, он в ужасе таращился на раскрытый люк в полу.

После промежутка, показавшегося ему близким к вечности, а на самом деле, вряд ли растянувшегося хотя бы на секунду, люк закрылся. Из вентиляционных отверстий в комнату сразу же хлынули потоки животворного воздуха. В ушах все еще звенело, но Джинто охотно с этим смирился. Его сердце, отчаянно колотившееся, постепенно успокаивалось. С облегчением он осознал, что у них все получилось!

Выпутавшись из веревочной лестницы, Джинто свалился на пол, заглатывая воздух. Атмосфера все еще казалась несколько разреженной, но в данный момент ему было не до таких мелочей. Его вполне устраивал тот факт, что ей можно наполнить легкие. Юноша помог старому барону выпутаться из лестницы. Они вдвоем осели возле стены шлюза, глубоко, с наслаждением дыша. Старик выглядел не лучшим образом, но молчал.

Наконец, голубой свет в шлюзе дал понять, что атмосферное давление вернулось к норме, и дверь в пилотскую кабину открылась.

Хотя он намеревался прокомментировать их воссоединение длинной проникновенной речью, сейчас Джинто только и мог думать о том, что он первый раз видит Лафиэль в платье. Застежка в виде серебряной птицы, украшающая малахитовый широкий пояс на талии принцессы, привлекла его внимание.

— Я вижу, кое-кто успел приодеться, — произнес он, — Отлично смотришься…

Видения Лафиэль, сжимающей его в пылких объятиях, танцевали у него в голове, но ее голос быстро вернул юношу к суровой реальности.

— Ты не ранен? — она не пошевелилась, только изучающе глядела на него.

— Как видишь, мы в полном порядке, — ответил он, не в силах полностью скрыть нотки разочарования в своем голосе.

— Хорошо. Ты самый важный груз, который мне когда-либо доставался, так что было бы очень досадно, если бы ты пострадал.

— Убедились? — ехидно прошептал Джинто, склонившись к самому уху старого барона, — Я же вам говорил — она не моя подружка!

* * *

В сопровождении одиннадцати надежных служанок барон Фебдаш вступил в зал прибытия. Следуя сразу за ним, Куфаспия закончила обматывать бинтом свою обожженную руку.

Едва она успела перевязать рану, барон неожиданно остановился и несколько раз глубоко вдохнул. Что-то было не так.

— Что случилось, господин? — спросила Бельса.

— Вы сами не чувствуете? Воздух уходит.

Одиннадцать служанок одновременно сделали глубокие вдохи, после чего утвердительно кивнули.

— Проклятье! Готов поспорить, я знаю, в чем причина! — заявил барон, и вызвал комнату управления, — Предательницы! Вы меня слышите?

— Да… хозяин. Мы…

— Греда? — выкрикнул он, — Не смей говорить мне «хозяин» после того, как предала меня!

Она секунду помолчала.

— Прошу прощения.

— Неважно. Секция уединения разгерметизирована, верно?

— Да.

— Вы что-нибудь с этим делаете?

— Да, хоз… ваше Превосходительство барон. Я перекрыла все задвижки системы циркуляции воздуха.

— И все? А что насчет системы переработки мусора?

— О нет! — вскрикнула Греда, — Я совсем забыла!

— Честно говоря, я не удивлен. Что ж, если ты все еще хочешь оставаться начальником контрольного центра, в другой раз будь внимательнее — ты забыла, что атмосфера может уходить через шахты мусоросборников.

— Я очень сожалею.

— Не извиняйся — просто делай, что должна. Если весь воздух выйдет, что, тоже будешь извиняться? Перекрой все мусорные шахты.

— Я не могу этого сделать. Система переработки мусора не может быть закрыта из комнаты управления.

— Идиотка! — рявкнул он, теряя терпение, — Все это не так сложно! Ты можешь перекрыть все шахты вручную, или же отправить людей для этого. Мне безразлично, что ты сделаешь, но делай хоть что-то! Если уж решили бунтовать, то хотя бы извольте планировать свои действия! Мозги же у вас есть?!

— Но, господин барон… тут у нас сейчас такая неразбериха…

— Плевать, дура! — в ярости закричал он, — Просто делай то, что нужно, и никаких оправданий!

«Так сложно в наши дни найти хорошую прислугу! — подумал Кловаль, — Если они не бунтуют, то совершенно некомпетентны! Воистину! Нельзя же относиться так безответственно к тому, что может нас всех убить!»

— Они ничего не смогут исправить! — сказал барон одиннадцати служанкам, стоящим перед ним, — Я в этом не сомневаюсь. Нам не помешает найти скафандры и надеть, пока они не угробили всех в этом дворце!

Он вернулся мыслями к отцу, который наверняка сбежал вместе с планетником-графом. Если старик сможет добраться до компьютерного терминала, ситуация станет еще более неприятной. Барон понимал, что этого нельзя допустить.

«Ох, проклятье… — вдруг дошло до него, — А ведь на космолете тоже есть терминал».

Если они наладят обмен данными между кристаллом корабля и компьютерной сетью дворца, этот терминал сможет работать так же, как и любой внутри владений барона Фебдаша.

— Двигайтесь, девушки, — велел он, — Если увидите ее Высочество, остановите ее, во что бы то ни стало. Ясно?

— Вы не идете с нами? — удивилась Бальса.

— Нет, — ответил он, — Я отправляюсь наружу. Возможно, мне повезет встретить принцессу там.

В комнате управления царила атмосфера вседозволенности и предельной неразберихи. Вернувшись из коридора доставки пищи, Силнэ и Алуса тут же вступили в эпический спор с девицей по имени Сезума о том, что было более достойно — сохранить верность барону или Империи. Сторону Сезумы приняли также Куньюса и Лулина, вместе с ней пришедшие в комнату управления после того, как услышали сообщение Алусы. Спор очень быстро превратился в общую перебранку с перечислением всех обид, вольно или невольно нанесенных друг дружке за время работы в этом космическом дворце. Словечки и определения, не подобающие благовоспитанным девушкам, летали по залу управления туда и обратно. Добавляя суматохи, интерком то и дело сигналил о вызовах на связь. Хотя большинство служанок были слишком перепуганы, чтобы покинуть свои комнаты, они все же хотели знать, что происходит.

Пока большинство работниц полностью забросили свои обязанности, Греда продолжала трудиться. Возмещая нехватку усердия у остальных, она двигалась с удвоенной быстротой. В добавление к прочим ее неприятностям, Греда не могла использовать половину функций своего компьютерного терминала. Вот почему она позволила себе упустить из вида тот факт, что дворец потерял герметичность.

«Компьютер должен был подать сигнал тревоги!» — думала она. К сожалению, когда Алуса блокировала попытку барона перехватить контроль над всеми функциями комнаты управления, она отключила слишком многое. Алуса порой отличалась склонностью к чрезмерному усердию.

Между тем, судя по интенсивности и высоте звуковых волн, срывающихся с губ переругавшихся девиц, их перепалка уже готова была перейти в кульминационную стадию с тасканием противниц за волосы. Это было уже слишком!

— Все, послушайте меня! — Греда встала с кресла.

— Не сейчас! — отозвалась Силнэ, даже не посмотрев на нее, — Мы заняты!

— Я занята больше вас! — заорала Греда.

Это подействовало — спор мгновенно прекратился. Прежде ее подруги никогда не слышали, чтобы Греда так кричала. Греду считали тихоней, которая никогда не проявляет своих чувств и не высказывает собственного мнения. Она была все равно, что робот, идеальный автомат управления, на который остальные охотно сваливали всю работу, которую не хотели выполнять сами.

С разинутыми ртами другие пять женщин, находившиеся в комнате, ждали, что еще она скажет.

— Прекратите ссориться и отключите наконец этот проклятый коммуникатор! Из-за всего этого шума я не могу расслышать даже собственные мысли!

— Слушаюсь! — Алуса отключила интерком, и стало тихо.

Все еще сверкая глазами на остальных, Греда начала общее объявление.

— Говорит комната управления. Во дворце происходит утечка воздуха. Полная потеря атмосферы неизбежна. Не используйте шахты-мусоросборники. Если увидите открытый мусоросборник, немедленно закройте, и убедитесь, что он герметично заперт.

— Теряем давление? — Силнэ испуганно распахнула глаза.

— Да. Ее Высочество открыла люк в секции уединения, и, видимо, забыла его закрыть. Хотя теоретически это не должно было затронуть остальные отсеки, воздух все равно уходит через мусоросборники.

— Но я ничего не чувствую…

— Комната управления пока еще герметична.

— Я же говорила! — триумфально провозгласила Лулина, — Ее Высочеству нет до нас дела! Мы должны были сохранять верность нашему хозяину!

— Заткнись! — Греда хлопнула ладонью по консоли, — Сейчас не до этого! Теперь нам необходимо выйти наружу дворца, чтобы все исправить. Силнэ, ты ведь имеешь лицензию на работы в вакууме, так?

— Конечно. Что я должна сделать?

— А это не очевидно? Закрой люк и запри его намертво!

— Да, конечно, — Силнэ кивнула, — Но я не смогу сделать это одна.

— Хорошо. Остальные, идите с ней, — приказала Греда.

— Но я же простой клерк! — завозражала Сезума, — Я точно не имею права на работу в вакууме! И потом, я не могу работать с этой…

— Уймись! — Греда снова ударила по консоли, на этот раз уже кулаком, — Нет времени на то, чтобы спорить по пустякам. Никаких отговорок! Мне плевать, есть ли у вас лицензии на работу! Просто сделайте ее!

— Она права, — согласилась Силнэ, — Вы должны пойти со мной, если только не хотите умереть.

Склонив головы, четыре другие служанки неохотно согласились. Сезума остановилась в дверях для последнего слова.

— А ты не идешь с нами, Греда?

— Я нужнее здесь, — ответила та, опустившись в кресло, — Я — оператор контрольного центра.

В какой-то момент показалось, что Сезума хочет добавить еще что-нибудь ядовитое, но, подумав над этим получше, она предпочла последовать за Силнэ без лишних комментариев. Алуса задержалась в комнате возле своей консоли, словно пытаясь дать понять, что она тоже имеет право остаться в комнате управления.

— Я справлюсь в одиночку, — сказала ей Греда, — Лучше тоже иди с ними. Им нужна будет любая помощь.

Поколебавшись, Алуса подчинилась — Греда была старше ее рангом. Наконец-то оставшись в одиночестве, та продолжила работу. Хотя ее звание начальника контрольного центра звучало внушительно, Греда не пользовалась уважением, которого заслуживала. Ее работа была тихой и незаметной, и она нечасто попадалась на глаза хозяину дворца, тогда как здесь наиболее престижными считались именно те занятия, которые требовали прислуживать барону лично. Греда была необходима для ежедневного функционирования дворца, но не обладала таким влиянием, как служанки с более выдающимися внешними данными, которые служили при бароне Фебдаше камердинерами и постельничими, и по совместительству исполняли почетные обязанности его наложниц. Это могло показаться диким, но кое-кто из этих девиц вообще не умел как следует говорить на языке Ав — и даже они смотрели на Греду свысока!

Проведя здесь столько времени, Греда стала забывать, почему она покинула сухую песчаную планету, где родилась. Да, там у нее не было ни семьи, ни друзей, но у нее никого не было и в системе Фебдаш. Даже сделавшись гражданкой Империи, она все больше и больше разочаровывалась в жизни.

Но теперь, впервые за долгое время, Греда нашла нечто такое, что ей понравилось: возможность командовать. Это было приятно, и она показала, что неплохо это умеет. И было немаловажно, чтобы кто-то отдавал приказы. Они же не могли просто сидеть и ждать указаний от других. Ее Высочество была слишком занята собственными делами, а барон, кажется, окончательно лишился рассудка!

«Не могу поверить, что у него хватило дури взорвать все хранилища антиматерии! Это же наш единственный источник дохода! Он не подумал, что это — его собственное баронство?»

Греду не слишком интересовали разногласия между принцессой и бароном. Она не знала, да и знать не хотела ни того, кто из них прав, ни того, кто окажется победителем. Однако Греда знала, что жизненно необходимо поддерживать дворец в рабочем состоянии, и сейчас она была единственной, кто мог взять на себя такую ответственность.

Подойдя к интеркому, Греда приготовилась разбираться со всеми работницами, которые решили, что мятеж может быть подходящим поводом для того, чтобы забыть о своих обязанностях.

* * *

— Простое любопытство, — уточнила Лафиэль, — Вы на нашей стороне? — ее рука инстинктивно сдвинула тонкий шелк мантии и коснулась лазерного пистолета в кобуре. В общем-то, она не сомневалась, что старик поддержит ее, но, на всякий случай, давала ему понять, что готова к любому повороту событий.

— Его Превосходительство барон-отец Фебдаш — наш союзник, — заверил ее Джинто.

— Ваше Королевское Высочество! — театрально провозгласил старик, — Этот проклятый болван, которого еще называют моим сыном, кажется, доставил вам неприятности? Безмерно сожалею об этом, и уверяю вас — я позабочуть о том, чтобы он понес соответствующее наказание.

Сжав рукоять пистолета, Лафиэль холодно произнесла:

— Благодарю, но я собираюсь убить его лично.

— Ваше Высочество… — старик побледнел и кашлянул, подавившись воздухом, — Вам не кажется, что это, все-таки, несколько… излишне радикально?

— Он вмешался в миссию, возложенную на меня Звездными Силами. Он разрушил все хранилища антиматерии. Из-за его капризов мы застряли здесь на неопределенный срок, и не успеем вовремя предупредить Империю о нападении вражеского флота. Наконец, он просто оскорбил меня. Я не считаю смерть слишком радикальным наказанием за все вышеперечисленное. Пусть радуется тому, что у меня нет намерения предать его пыткам.

Двое мужчин уставились на юную принцессу, выпучив глаза.

— Хм, это может стать проблемой, — прокомментировал Джинто.

— Можешь ты хоть когда-нибудь быть серьезен, Джинто? — возмутилась Лафиэль, — «Проблема» — это все, что ты сейчас можешь сказать? Ты совсем не злишся на барона?

— Ну, наверное, злюсь…

— Не могу сказать, что это прозвучало убедительно, — сухо заметила она.

— Если честно, я чувствую скорее растерянность из-за всего этого, Лафиэль. Дай мне прийти в себя, и ты поразишься, в какой я буду ярости!

— Идиот!

— Подождите, подождите, ваше Высочество, — встрял бывший барон, — Если дело в топливе, я уверен, мы можем что-нибудь придумать.

— Что? — огрызнулась Лафиэль.

— Мой сын уничтожил также и фабрики синтеза?

Лафиэль мотнула головой.

— Не думаю. Насколько я знаю, они все еще функционируют.

— Тогда мы можем найти сколько-то готового топлива на самих фабриках. Не так много, чтобы обеспечить военный корабль Звездных Сил или что-то еще, столь же крупное, но для небольшого кораблика вроде этого должно хватить.

— Это может сработать, только если диспетчерская не будет под управлением людей вашего сына, — возразила принцесса, — Без помощи диспетчера это неосуществимо.

— Предоставьте это мне, — барон-отец улыбнулся.

— Его Превосходительство сам спроектировал этот орбитальный дворец, — пояснил Джинто, — Ему не составит труда взломать здешний кристалл-компьютер, — Джинто посмотрел на старика, — Ведь так?

— В теории. Нельзя быть уверенным, не попробовав, правда?

Глядя на гордую физиономию Джинто, Лафиэль внезапно ощутила беспричинное раздражение.

— Ну, а ты чем хвастаешься?

— Так вы позволите мне попытаться? — настаивал старший барон.

— Хорошо, — согласилась Лафиэль. Если им удастся быстро добыть топливо, еще оставалась надежда прибыть в маризат Сфагнов раньше вражеского флота.

— Если это сработает, ваше Высочество, — спросил старый барон, — как вы думаете, могли бы вы предоставить право наказать моего недостойного сына мне самому?

— Не уверена, что мне нравится ваше условие.

— Прошу вас! Я действительно предпочту это, нежели, если вы убьете его.

— Что ж, да будет так, — смирилась Лафиэль. Хотя ей было трудно справиться со своей злостью, социальная этика Ав не одобряла вмешательство во внутренние дела других семей. Если семейство баронов Фебдаш предпочитало разобраться со своими проблемами самостоятельно, Лафиэль не могла им препятствовать.

— Но я убью вашего сына без колебаний, если он вновь перейдет нам дорогу.

Барон-отец торжественно кивнул.

— Разумеется, ваше Высочество. А теперь позвольте мне воспользоваться терминалом. Я не могу взломать сеть без него.

— Хорошо. Идемте в кабину управления, — пригласила Лафиэль.

Усевшись в пилотское кресло, она указала старику на место второго пилота. Видя, что его место занято, Джинто пристроился позади.

— Надо же, все это изрядно изменилось по сравнению с тем, что было в мои времена! — пробормотал седой мужчина, — Я даже не уверен, что знаю, как оно включается…

— Если вспомнить, что вы говорили прежде, звучало это так, будто вы сами все это изобрели, — заметил Джинто.

Лафиэль начала чувствовать нарастающее беспокойство из-за того, что их последняя надежда зависела от этого сумасбродного старика.

— Не тревожьтесь, молодой человек. Мне даже не надо лично управлять этим терминалом!

— Тогда почему вы придавали ему такое большое значение?

— Простите мой интерес. Я ведь прежде был инженером, знаете ли. Ладно, ваше Высочество. Покажите мне, как работает этот терминал, будьте любезны.

— Я? Я должна вести корабль.

— Все, что мне нужно — посмотреть на него в действии. Этот интерфейс кажется непривычным, но в основном он повторяет старый, так что я быстро во всем разберусь.

Старик заставил Лафиэль установить частоту, которая все это время хранилась у него в памяти. Сразу после этого он начал говорить на незнакомом языке.

— Что вы делаете? — спросила она, не скрывая беспокойства.

Ничего ей не ответив, старший барон продолжал нести тарабарщину перед компьютером, словно читал заклинание. Сузив глаза, Лафиэль требовательно взглянула на Джинто, явно ожидая от него объяснений. Он сделал вид, что не заметил.

Главный компьютер баронства был слишком перегружен взаимоисключающими приказами, чтобы понимать хоть что-то, кроме того, что во дворце воцарился полнейший хаос. Потоки неопределенных сообщений переполнили коммуникационные цепи. Все частоты связи были забиты непонятными сигналами. Если команды все-таки проходили, машина просто не могла делать ничего иного, кроме как подсчитывать поступающие сообщения. Поскольку люди, работавшие за разными терминалами, запрещали друг другу вводить данные в память, лучшее, что мог делать компьютер — это притворяться, будто он завис.

Компьютер не умел испытывать эмоций, но к происходящему вокруг относился почти философски. Вообще, компьютеры давно уже поняли, что хаос — это неотъемлемая часть функционирования белковых форм мыслящей жизни. Отними у людей этот хаос, и пропадет самый смысл их существования. Осознавая это, все, что вытворяли сейчас обитатели дворца, компьютер воспринимал с невозмутимым смирением, как нечто само собой разумеющееся.

Неожиданно из самого глубочайшего слоя управления пришел еще один сигнал на выполнение старой программы, долгое время остававшейся в пассивном состоянии. Эта программа обладала высочайшим приоритетом, известным компьютеру, давая ему ясные и недвусмысленные инструкции — игнорировать все остальное, кроме нее.

Программа стремительно обновляла всю память главного компьютера, стирая большую часть того, что было заложено туда за последние двадцать лет. Компьютер чувствовал, как меняется, возвращаясь к тому состоянию, в котором пребывал при собственном создании. Если бы он был человеком, то мог бы сказать, что он становится моложе.

Таким образом, главный компьютер пробудился к жизни с новыми директивами, и хаос, царящий вокруг, больше не имел к нему отношения. Компьютер, наконец, знал, что ему надлежит делать, и приступил к выполнению поставленных задач.

Во-первых, он наладил обмен данными с логическим кристаллом, находящимся вне дворца. Это был совершенно новый кристалл, который компьютер не мог распознать, из-за чего скорость передачи информации была ограничена. Хотя связь и была замедлена, этот новый кристалл обладал теперь столь высокими полномочиями, что мог даже послать команду, которая отключила бы главный компьютер от всех остальных терминалов во дворце.

Новый кристалл сразу же передал несколько указаний. В первую очередь, он приказал главному компьютеру дворца игнорировать все запросы на открытие и закрытие дверей повсеместно. Далее, он запросил всю доступную информацию о фабриках синтеза антиматерии. Он спросил насчет фабрики, размещенной ближе всего к орбитальной станции. Эта фабрика была полна топлива — настолько, что можно было загрузить целое хранилище.

Послав новому пользователю затребованную информацию, главный компьютер, в соответствии с новыми инструкциями, соединил его кристалл с процессором фабрики синтеза. Наконец, внешний кристалл запросил рапорт обо всех действиях барона за последний час. Тут же от другого терминала пришел новый приказ, запрещающий отвечать на подобные запросы, но его приоритет был настолько низок, что компьютер проигнорировал его почти с презрением.

В ответ на внешний запрос главный компьютер послал сообщение, что хозяин дворца покинул его.

 

ГЛАВА 3

МАЛЕНЬКАЯ ВОЙНА

«Вот теперь я точно просто груз», — сказал сам себе Джинто.

Когда «Пелья» начала ускорение, он, за неимением третьего кресла, вжался в стену, разделяющую пилотскую кабину и воздушный шлюз. Здесь он ничего не мог бы сделать. Лафиэль была занята, управляя кораблем, а бывший барон, который, очевидно, уже возместил свое двадцатилетнее техническое отставание, работал с терминалом. Никто не давал Джинто знать, что нуждается в помощи, и даже если бы нуждались, не стали бы просить его, потому что он все равно ничем не мог им помочь.

«Ужасно неловко себя чувствуешь, когда так бесполезен, — подумал он, криво улыбнувшись, — А впрочем, вся моя жизнь какая-то неловкая!»

Все равно ему ничего не оставалось делать, кроме как сидеть на месте, никому не мешать и молча размышлять о превратностях судьбы. Джинто иронически хмыкнул, подумав, сколь значительную часть своей жизни он потратил на подобные рассуждения о том, что он находится не на своем месте. Если так было написано ему на роду — всегда и везде чувствовать себя лишним — возможно, проще было бы смириться, чем вступить в безнадежную битву с собственной судьбой, которая только несла с собой еще большее уныние.

— Ваше Высочество, — неожиданно нарушил тишину старик, — Кажется, ситуация осложняется.

— Что вы имеете в виду?

— Мой сын, похоже, взял свою личную яхту и преследует нас.

— Эта яхта вооружена?

Барон-отец развел руками.

— Побейте меня! Я был не при делах в этом домене последние несколько лет, — он посмотрел на компьютер, — Ах, да. Верно. Подождите, я попытаюсь получить какую-нибудь информацию от этого электронного доносчика.

Глядя на дисплей, он защелкал клавишами. Желая принять хоть какое-то участие в происходящем, Джинто встал между креслами первого пилота и его помощника.

— На что похожа эта яхта?

— На это, — сказал барон, указав на голографическую схему звездолета, замерцавшую над терминалом, — Это корабль класса «Сегунов-947», построен на заводе Дарктейф. Оснащен двумя лучевыми пушками «Ленгарф».

— Можем мы взять его под контроль? — спросила Лафиэль.

— Боюсь, что нет. У этого маленького гаденыша хватило ума отключить кристалл корабля от общей сети.

— Ясно, — Лафиэль смотрела на экран, показывающий характеристики корабля барона, — Что ж, в таком случае мне, видимо, придется все же убить вашего сына, ваше Превосходительство.

Невозможно было понять выражение, проступившее на лице старика, и оно исчезло прежде, чем кто-либо успел его изучить. С невеселым вздохом он произнес:

— Да, полагаю, это становится неибежным.

— Но, подожди! — насторожился Джинто, — Что значит — «убить»? Мне казалось, что наш корабль не вооружен!

— Да, оружия у нас нет.

— Тогда… — Джинто смутился, очередной раз осознав, что он не в силах постичь логику Ав. Если у них на корабле не было оружия, а у барона было, не следовало ли больше беспокоиться о том, что он может убить их?

— Почему ты так самоуверенна?

— Самоуверенна? — повторила Лафиэль с таким видом, будто впервые в жизни слышала это слово.

— Для Ав это типично, молодой человек, — вмешался старый барон, — Не нужно так удивляться. Принцесса не рассчитывает непременно победить, она просто не хочет зря тратить время, размышляя о том, что случится, если мы проиграем. Поэтому она информирует меня о том, что сделает в случае своей победы.

— Именно так, — спокойно подтвердила Лафиэль, — А ты о чем подумал?

— Ну, я… — мысли Джинто очередной раз распались прахом по пути ко рту.

К счастью, тут был старый барон, который охотно пояснил:

— Его Превосходительство граф неправильно вас понял, ваше Высочество. Он решил, что вы исключаете саму возможность того, что наш корабль может быть уничтожен в этой схватке.

Лафиэль бросила на Джинто испепеляющий взгляд.

— Думаешь, я идиотка? Наши шансы на победу не превышают десяти процентов. Я прекрасно это понимаю.

В представлении Джинто шансы были еще ближе к нулю, так что он был слегка удивлен, слушая ее. Но даже если принять ее оценку, все равно соотношение было явно не в их пользу.

— И ты все равно хочешь драться?

— А что еще нам остается?

— Это тоже типичное для Ав поведение в подобных обстоятельствах, — прокомментировал старик, — Даже когда шансы на победу ничтожны, они вступят в бой, а не сдадутся на милость врага. Подобный вариант они вовсе не рассматривают. Никогда.

— У вас есть возражения, ваше Превосходительство? — осведомилась Лафиэль.

— Отнюдь, принцесса. Представьте себе, я тоже Ав, — он ухмыльнулся, — Я знаю, когда я должен драться.

— А ты что скажешь, Джинто?

— Я — всего лишь груз, а груз не имеет права голоса, — сухо напомнил юноша, пожав плечами, — Но я все же рад, что ты хоть иногда вспоминаешь о том, что я тут есть.

* * *

Барону Фебдашу принадлежало четыре космолета. Один из них — роботизированный транспортник, приспособленный для сбора водорода из атмосферы газовых гигантов — скоростью напоминал черепаху, и барон вообще не считал его за корабль. Два других корабля были простыми космическими челноками, предназначенными для доставки обслуживающего персонала на фабрики синтеза и хранилища антивещества. Наконец, последний из четырех — личная яхта барона — имел систему управления, типичную для Ав, и был единственным вооруженным кораблем в его владениях. Кловаль назвал яхту «Леди Фебдаш» и летал на ней не реже раза в день, чтобы никогда не забывать о том, что он — один из Звездного Братства.

Он обнаружил «Пелью» с помощью своего пространственного чувства — маленький кораблик двигался к одиннадцатому топливному заводу. В отличие от хранилищ, фабрики нельзя было просто подорвать дистанционным приказом. Даже попытайся он дестабилизировать магнитные поля, окружающие антивещество, компьютер завода сразу исправил бы все отклонения, предотвращая катастрофу.

Обычно барон мог регулировать выработку топлива. Но только не теперь, когда отец помогал этим двоим. Кловаль обратился к интеркому.

— Диспетчерская, вы меня слышите?

— Да, это Муниши из диспетчерской!

— Мы сохранили возможность дистанционно управлять фабриками синтеза?

— Э… что-то… — Муниши смешалась, — Хозяин, по каким-то причинам все функции диспетчерской оказались заблокированы. Мы уже ничего не контролируем! Я не представляю, как ее Высочество могла сделать это!

Кловаль в ярости прервал связь. Как он и предполагал, отец был на борту корабля, и помогал принцессе. Предсказуемо!

Барон понимал, что было бы глупо упрекать старого чудака! Горькая усмешка скользнула по его губам. Он прибавил ускорение. Поскольку он тоже был Ав, барон прекрасно понимал, что Лафиэль уже не пойдет ни на какие переговоры. Все зашло слишком далеко для того, чтобы надеяться на мирное решение конфликта. Очень скоро ему придется превратить корабль принцессы в космическую пыль.

Барон знал, что на курьерском кораблике летят только юная девчонка — простой курсант — старый, возможно, даже дряхлый бывший инженер, и ничтожный планетник, который вовсе не имеет военного опыта. Сам Кловаль, когда был в Звездных Силах, дослужился до почетного ранга дека-командора, хотя и оставался только резервистом. Он не имел настоящего боевого опыта, но участвовал в огромном количестве тренировочных схваток. Вдобавок, его корабль во всех отношениях превосходил их «Пелью». Проще говоря, у него не было ни одной причины для того, чтобы потерпеть поражение в схватке.

Расстояние между двумя кораблями быстро сокращалось. Наконец, барон вывел свою яхту на дистанцию эффективного огня. Через несколько секунд он будет достаточно близко, чтобы нанести смертельный удар. Готовясь выпустить на свободу разрушительные ионные лучи, Кловаль напряг палец на гашетке.

— Прощай, отец… — произнес он, удивившись тому, что в уголке глаза сама собой задрожала слеза.

Чувствуя опасность, Лафиэль с трудом подавляла внутреннюю дрожь. Хотя они редко проявляли это прилюдно, Ав боялись смерти, как и все прочие. Тревогу Лафиэль усиливало и то, что сейчас от нее зависели жизни еще двух человек.

«Сегодня это не учения. Пушки стреляют по-настоящему!»

Яхта барона была уже совсем близко, и вот-вот должна была выйти на дистанцию прицельного огня. Шевеля пальцами внутри контрольной перчатки, Лафиэль задействовала маневровые двигатели в восьми направлениях сразу, непредсказуемо меняя курс курьерского корабля.

«Вот и началось!»

«Пелья» едва избежала двух ионных лучей, рассекших пустоту — один прошел совсем близко, чуть не задев кораблик. Внешние сенсоры уловили отблеск луча, воспламенившего разреженный реактивный поток за кормой корабля, и через тиару переслали эту информацию в мозг пилота. Для Лафиэль это было все равно, как если бы она сама только что чудом увернулась от смертельного выстрела. Она вновь торопливо изменила курс.

Еще один луч. Еще один промах. Поскольку ионные пучки двигались со скоростью, близкой к световой, было бы невозможно избежать попадания, возьми противник верный прицел. Исход битвы в значительной степени зависел от интуиции: кто точнее предугадает следующий маневр соперника? Кому будет сопутствовать удача?

К счастью, в настоящий момент удача явно держала сторону Лафиэль. Однако девушка не могла знать, как долго это будет продолжаться. Она прикрыла глаза, полностью доверившись пространственному восприятию.

«Ну же, еще немного. Еще чуть поближе…»

Терпеливо дожидаясь возможности, Лафиэль виляла между настырными энергетическими лучами, нашаривающими ее небольшой кораблик. Она знала, что ей отпущен только один шанс, и, если она упустит его, рассчитывать будет больше не на что. Ей казалось, что сердце прыгает от желудка до глотки — крайне неприятное ощущение. Принцесса понимала, что если хотя бы один из выстрелов барона достигнет цели, им всем конец.

«Начали!»

Управляя перчаткой, Лафиэль погасила главные двигатели и зажгла носовые дюзы на предельной мощности. В результате корабль вышел в режим экстренного торможения. Хвост «Пельи» по диагонали нацелился в яхту барона. За мгновение до того, как курьерский корабль попал в прицел вражеских пушек, Лафиэль вновь активировала главные ускорители.

Благодаря своему пространственному чувству Кловаль сразу ощутил поток ионизированного газа, мчащийся к его кораблю. Туманное облако устремилось навстречу его яхте, словно призрачное газовое копье.

«Что еще она замыслила?»

Реактивный выброс двигателей не грозил «Леди Фебдаш» серьезными неприятностями — он был слишком разрежен, да и не так уж горяч. Это могло показаться жестом отчаяния. Облако газа могло защитить «Пелью» от его оружия на несколько секунд, но потом яхта все равно проскочила бы сквозь него, и тогда он вновь мог легко догнать корабль принцессы. Не желая зря тратить время на то, чтобы обогнуть реактивный выброс, барон поступил так же, как любой другой Ав на его месте — он решил прорваться сквозь него, подобно ребенку, сунувшему руку в костер. Кловаль пошевелил пальцами в перчатке, на предельном ускорении бросив яхту вперед, в облако светящегося тумана.

Едва он достиг реактивного выхлопа, внешний корпус «Леди Фебдаш» неожиданно раскалился добела, и весь корабль насквозь пронизал поток яростной радиации. Опаляющий жар ослепил Кловаля, и одновременно отказало его шестое чувство. Он был слеп и как обычный человек, и как Ав. Он понял, что умирает.

Через несколько мгновений после того, как невыносимая боль пронзила его тело, барон осознал свою ошибку. У Ав существовала поговорка для обозначения чрезмерной расточительности: «тратить антивещество на реактивное ускорение». Отчаянная принцесса именно так и поступила, выбросив свой скудный запас антиматерии через сопла реактивного ускорителя, что было крайне неэффективно. Но зато она превратила двигатель курьерского корабля во вполне равноценную замену антипротонной пушке.

— А-аххх! — вскрикнул Кловаль, и, задыхаясь, выплюнул струю крови. Античастицы, бомбардирующие корпус яхты, вызвали мощнейший всплеск гамма-излучения, губительный для всего живого.

В последние мгновения жизни барона Фебдаша его сердце исполнилось искреннего восхищения перед Лафиэль.

Наблюдая, как «Леди Фебдаш» на предельном ускорении мчится куда-то за пределы этой звездной системы, Лафиэль снова направила космолет к одиннадцатой топливной фабрике. Покольку в поединке она потратила почти всю реактивную массу для двигателей, она вынуждена была разгоняться медленно, экономя то немногое, что оставалось.

— Все кончено? — спросил Джинто, наконец, позволивший себе перевести дух.

— Да, все закончилось, — Лафиэль подняла на него взгляд. Должно быть, во время боя он успел обо что-то удариться, потому что под глазом у него наливался сочный, свежий синяк.

— Ты убила барона?

— Да, — Лафиэль вздохнула. Она чувствовала себя истощенной, а ее голос звучал так, словно доносился откуда-то со стороны, — Яхта уцелела, но там не могло никого остаться в живых, — Лафиэль повернулась к старику, — Мои соболезнования, ваше Превосходительство.

— Это был бой, принцесса, — отозвался тот со скрываемой болью в голосе.

— «Соболезнования»? И только? — поразился Джинто.

— В чем дело, Джинто? — удивленно спросила Лафиэль, обернувшись.

— Ты только что убила кого-то, и теперь ведешь себя так, словно это ничего не значит!

— Если бы я не убила его, тогда он убил бы нас.

— Я знаю! Я не спорю, что у тебя не было другого выбора. Я, правда, все понимаю. Но, все же, ты не думаешь, что могла бы чувствовать хоть какое-то сожаление?

— С чего бы? Это только часть моей работы, — она сверкнула глазами на Джинто, — Если бы я верила, что должна испытывать раскаяние из-за того, что делаю, тогда я никогда не смогла бы сделать этого!

— Я не это хотел сказать… ну, в общем, мне просто кажется, что человек должен быть несколько расстроен, если он только что кого-то убил.

Лафиэль почувствовала себя оскорбленной. Ее донельзя злило, что Джинто вытаращился на нее, словно на какое-то чудовище — после того, как она только что спасла и его жизнь! Это привело ее в настоящую ярость.

— Есть какие-то причины, чтобы расстраиваться? — несмотря на то, что в душе она кипела от гнева, голос девушки звучал очень спокойно. Зловеще спокойно.

— Ну, нет, вообще-то… Но…

— Ты начинаешь нести полную чепуху, — убежденно заявила Лафиэль.

— Я понимаю, — признал Джинто, — Просто меня удивляет, как можно после такого оставаться настолько спокойной. Твое поведение кажется мне каким-то слишком уж хладнокровным, только и всего.

— А я никогда и не притворялась теплой, — на лице принцессы начало проявляться скрываемое раздражение.

Претензии Джинто были просто-напросто несправедливы, и как-то… обидны.

«Да почему я должна переживать из-за того, что хорошо сделала свою работу? Звезды, это же просто нелепо! Чем он вообще недоволен?!»

— Но…

— Довольно, юноша! — с неожиданной резкостью вмешался старый барон, — У кого здесь точно нет причин для огорчения, так это у вас.

Джинто прикусил язык — ему нечего было возразить.

«Кажется, я начинаю понимать, — подумала Лафиэль, несколько успокоившись, — Я ошибалась. Он расстроен не из-за меня, а из-за того, что случилось. Но все равно непонятно, что могло его так огорчить?»

— Я знаю, вам просто не хотелось видеть, как ее Высочество кого-то убивает, — продолжил старик.

— Джинто все равно никак не мог бы увидеть ничего оттуда, где он находился во время боя, — рассудительно заметила Лафиэль.

— Это было только выражение, ваше Высочество. Ему просто не хотелось быть рядом, когда вы убили моего сына. Это все равно, как если бы он все видел.

— Но почему это его так беспокоит?

— Спросите у него самого, — увильнул отец барона Фебдаша — теперь уже покойного.

Лафиэль посмотрела на Джинто.

— Это правда?

— Ну… в общем, да, — неохотно выдавил он, не глядя на нее.

— Но почему?

— Просто, я… — и снова она не дала ему договорить.

— Это был бой, Джинто — говорю на тот случай, если ты сам этого не заметил. Я должна была сделать то, что сделала.

— Я знаю.

— Тебе неприятно видеть, как я побеждаю в бою?

— Не говори глупостей! Если бы ты проиграла, нам всем бы конец.

— Ах, так ты это понимаешь? — она приподняла брови, — Уже радует. Но тогда что тебя тревожит?

— Сам не знаю… — Джинто виновато опустил голову, — Прости, что я на тебя напустился. Я наговорил кучу глупостей, все верно. Ты солдат, и у тебя нет причин стыдиться победы в бою, особенно, если ты тем самым спасла и мою задницу. Да, я все понимаю, и ты права, просто… если честно, я никогда прежде не видел, как люди убивают друг друга.

Лафиэль испытующе смотрела на юношу, который явно не мог найти ответ на ее вопрос. Но она решила, что лучше не нажимать. Кажется, ссора была исчерпана, и ее это устраивало.

— Я прощаю тебя, — наконец, сообщила она, — Ты должен быть мне за это благодарен.

— Я благодарен, — Джинто неловко улыбнулся.

— Вот и славно! — проворковал барон-отец, глядя на терминал, — Ну что ж, пока вы так мило беседуете, я, пожалуй, восстановлю контроль над своим доменом.

Он не казался заметно огорченным случившимся, пока, с приглушенным вздохом, не произнес едва слышно:

— Этот безмозглый сын…

В его словах слышалась затаенная боль.

* * *

«Чепуха!» — решила Силнэ.

Когда она собрала группу служанок, чтобы устранить утечки воздуха, они ожидали, что люка вовсе не окажется на месте, но все оказалось не так плохо. Массивная круглая крышка люка была вырвана из креплений, но не повреждена, и покоилась на крыше купола вверх ногами. Следы ожогов на металле вокруг крышки указывали на экстренное открытие, но сама она, кажется, была в идеальном состоянии. Изучив ее внимательнее, Силнэ убедилась, что на поверхности крышки не было ни сколов, ни потеков. Она остановилась и повернулась, глядя на свою имровизированную команду.

Силнэ не могла видеть неудовольствие четырех женщин, надевших скафандры, но она явственно его ощущала. Хотя все они делали это дважды в год на обязательных учениях, они никогда не ожидали, что им придется на самом деле выйти в вакуум. Сама Силнэ, с другой стороны, работала в открытом космосе практически каждый день.

Три из четверых женщин несли тяжелую металлическую плиту, на тот случай, если бы настоящий люк не подлежал ремонту. Но люк был намного надежнее и удобнее, так что, как оказалось, их усилия пропали даром. Следом за ними подошла Алуса с большой тубой клейкого герметика.

— Можете выбросить эту плиту, — объявила Силнэ.

— Выбросить? Куда? — спросила Куньюса, портниха.

— Куда угодно. Туда будет нормально, — указала Силнэ.

«Проклятье, мы же в космосе! Они что, совсем тупые — не понимать таких вещей?»

— Вместо плиты мы используем саму крышку, так что, девочки, вам нужно принести ее.

Три служанки неуклюже отбросили тяжелую плиту и подошли к люку.

— А ты сама не хочешь нам помочь? — вкрадчиво поинтересовалась Сезума через коммуникатор.

— Просто делайте, что вам говорят! — огрызнулась Силнэ, — Давайте же! Нам нельзя терять времени — воздух по-прежнему уходит.

— Стараниями твоей бесценной принцессы! — раздраженно буркнула Лулина.

— Не смей говорить о ней в таком тоне! — взвилась Силнэ.

— А то что? — издевательски осведомилась та, — Напугала! Вот подожди, Силнэ, скоро вернется барон!..

— И прекрасно, я подожду! — запальчиво воскликнула Силнэ, — Напугала!

— Давайте просто делать дело, — уныло предложила Куньюса.

— Надо же, посмотрите-ка, кто вдруг решил проявить здравый смысл, — съязвила Сезума.

Не прекращая перебранку, три девушки подняли массивную крышку люка и под руководством Силнэ установили ее на место.

— Алуса! — позвала Силнэ, — Дай сюда герметик.

— Держи! — та протянула ей тубу.

Сжимая тубу, Силнэ уткнула ее раструб в люк. Открытие клапана было похоже на зажигание газовой горелки, только вместо огня оттуда вырвался поток белой пасты, мгновенно застывающей при соприкосновении с металлом. Силнэ торопливо замазывала ей тонкие зазоры между люком и его проемом. Это сработало — по крайней мере, на первое время. В идеале, следовало держать двери и шахты вентиляции перекрытыми — когда давление в секции заключения вернется к нормальному уровню, герметик вряд ли выдержит. Пока обстановка во дворце не нормализуется, и они не смогут проделать весь надлежащий ремонт, им придется сохранять в помещении, где недавно содержался «в отставке» отец барона, низкое давление.

— Мы уже можем идти? — спросила Сезума.

— Нет, — возразила Силнэ, несмотря на то, что ей больше не требовалась помощь. Просто ее раздражала мысль, что они уйдут и будут отдыхать, когда она останется здесь.

— Чепуха! — взорвалась Сезума, обращаясь к своим подругам, — Нам тут нечего больше делать! Давайте вернемся и предоставим нашей милашке-механику доделать остальное!

— Прекрасно. Делайте, что хотите, — огрызнулась Силнэ.

— Мы уходим, — решила Сезума, — Этот вакуум вокруг заставляет меня задыхаться!

— Ты бы на самом деле начала задыхаться, если бы взаправду оказалась в вакууме, идиотка!

Три раздраженные женщины направились прочь, но Алуса осталась. Неожиданно, незнакомый мужской голос начал объявление на внутренней частоте.

— Приветствую, вассалы. Говорит Слаф Атосрюа сиун-Атос, старший барон Фебдаш. Мой сын, Кловаль Атосрюа сиун-Атос лиуф Фебдаш, только что погиб в бою.

— Вранье! — отчаянно выкрикнула потрясенная Сезума.

— Всем нам тяжело с этим смириться. Так или иначе, он был вашим лордом. И хотя он не был безупречен, как сын, все же он оставался моим сыном. Если вы желаете покинуть эту территорию, я не буду пытаться вас остановить. Я признателен вам за вашу преданность моему сыну, и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Это может быть денежное пособие, если вы захотите вернуться на Поверхность, или же рекомендации с моей стороны, если вы решите перейти на службу к другому лорду. Я поддержу вас по мере возможностей, чем бы вы ни предпочли теперь заняться. Или, если вы этого захотите, вы можете остаться здесь и продолжать работать на меня. Но это все в будущем. Как вы должны были уже слышать, вражеский флот вторгся на территорию Империи Ав, и конфликт становится неизбежнен. Я верю в наши Звездные Силы, и вы тоже должны верить. Но, пока все не успокоится, вы должны признать меня своим предводителем. После этого я изберу и назову наследника, чтобы помочь всем вам решить судьбу этой территории.

Когда передача прервалась, Силнэ прекратила работу — дверь была герметично запечатана. Девушка встала, отключив коммуникатор — всхлипы Сезумы и причитания Лулины ее раздражали.

«Ну и что, что барон мертв? Это теперь не мое дело. Я становлюсь вассалом династии Криб».

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мы не уложимся в срок? — подал голос Джинто со своего сиденья в шлюзовом отсеке.

— Именно то, что сказала, — объявила Лафиэль.

Ускорение курьерского корабля удерживалось в пределах одной стандартной единицы — дэймона — которая составляла всего 0,5 «G» по меркам обитателей планет.

— Мы потратили почти все топливо во время схватки, и из-за этого не можем разгоняться слишком быстро. В результате, мы потеряем много времени, пока доберемся до топливной фабрики. По моим расчетам, теперь мы уже не опередим вражеский флот, направляющийся к маркизату Сфагнов, а скорее отстанем от него часов на шесть.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — мрачно спросил Джинто, — Обычно ты раздуваешь целую историю из любой мелочи, которую я скажу!

Внешние уголки бровей принцессы поднялись в идеальной симметрии.

— Ну вот, видишь? Стоило мне что-то сказать, и ты уже разозлилась!

— Тебя так волнует мое самообладание?

— Нет.

— Тогда в чем проблема?

— Ну, просто… — Джинто и сам не был уверен. Почему ее спокойствие так нервирует его? Чем больше он об этом думал, тем отчетливее понимал, что это в большей степени его собственная проблема, а не ее.

Суровая правда состояла в том, что Лафиэль постоянно внушала Джинто непреходящее чувство собственной неполноценности. Мало того, что его непоколебимая защитница была моложе, чем он сам, эта бесстрашная душа еще и была упакована в изящном девичьем теле. Несчастное, уязвленное эго Джинто не могло этого вынести.

— Ну, ладно, вы двое, — встрял старший барон, спасая юношу от еще большего позора, — Давайте подумаем, что дальше. Вы все еще намерены лететь в систему Сфагнов, принцесса?

— Таково мое задание, — провозгласила Лафиэль, — Никто его не отменял.

— Если вы не будете осторожны, вы рискуете прилететь туда в самый разгар боя, — внушительно предостерег старик, — Я бы не возражал, если бы вы остались здесь. Вряд ли я могу развлекать вас должным образом, но определенно буду лучшим хозяином, чем мой сын.

— Благодарю за предложение, — Лафиэль осеклась и посмотрела на Джинто, так, будто бы только что вспомнила, что он здесь, — А ты что думаешь?

Джинто прикинул варианты. Если они прибудут на место, когда бой уже завершится, спешить вперед просто бессмысленно. Если Империя выиграет сражение, то их вмешательство будет ни к чему. Если же проиграет, то в системе Сфагнов их ждут намного большие неприятности, чем здесь. Еще опаснее, если они, как и сказал старший барон, окажутся в системе Сфагнов, когда битва будет в разгаре. Поэтому все говорило о том, что остаться и подождать было бы разумнее. Однако никакая логика не могла погасить в юноше горячее желание как можно скорее убраться из системы Фебдаш ко всем чертям.

— Груз не имеет права голоса, — объявил он, остановив свои внутренние споры.

— Это я уже от тебя слышала.

— Я просто не знаю, что сказать, — признался Джинто, — Я не могу запретить себе думать о том, что остаться было бы осмотрительнее.

— Понимаю, — казалось, что Лафиэль тоже колеблется, не решаясь сделать выбор, — А вы что скажете, барон?

— Честно говоря, у меня нет ответа, ваше Высочество. Я не хочу принимать решение за вас, поскольку оно может оказаться неверным. Вот что я думаю: если враги оккупируют маркизат Сфагнов, они вполне могут прийти и сюда. Но наше баронство не в силах будет защитить вас, так что, пожалуй, вам все же лучше полететь в Сфагнов и надеяться на удачу.

— Тогда почему вы только что советовали нам остаться? — вознегодовал Джинто.

— Спокойнее, молодой человек. Я ничего вам не советовал. Я не говорил, что вам непременно следует остаться. Я лишь сказал, что с радостью приму вас, если вы это предпочтете, и с миром отпущу, если вы все же решите лететь. Но решать это только вам.

— Что ж, тогда я лечу, — решилась Лафиэль, — Это не в стиле Ав — дожидаться своей судьбы, сидя на месте. Мы сами идем ей навстречу.

«Очень неплохо сказано! — подумал Джинто, — Вот чему следует поучиться у Ав».

— А ты что решил?

— Ты о чем? — не понял он.

— Я предпочла бы оставить груз здесь.

Необъяснимая злость захлестнула юношу, когда он понял, что Лафиэль решила, будто он может оставить ее. Не в меньшей степени его злил тот факт, что она предпочла бы оставить его. Все его чувства отражались на лице.

— Ты доставишь свой груз по назначению, — проворчал он, — Хочешь ты этого или нет.

— Ну вот, видишь? — иронически заметила Лафиэль, — Стоило мне что-то сказать, и ты уже разозлился.

Странно, но ее улыбка показалась ему счастливой.

 

ГЛАВА 4

СТРАННИКИ

К счастью, на фабрике оказалось достаточно антивещества, чтобы восполнить потери. Заправив корабль, они помчались к баронству на предельном ускорении. Замедлив корабль для стыковки по прибытии, Лафиэль направила его в космопорт. Стыковка была несколько рискованным делом, потому что посадочные опоры «Пельи» были оторваны. Но благодаря пространственному чувству и кристалл-компьютеру, Лафиэль даже не оцарапала корабль.

— Я не уверен, что это разумно — идти туда, ваше Высочество, — предупредил старик.

— Почему?

— Из-за сообщниц моего сына. Некоторые из служанок могут быть в ярости, — пояснил он, — Вы же убили их обожаемого хозяина. Кажется, они собрались прямо за этой дверью с горелками и резаками. Вот почему я перекрыл все выходы и запер их в космопорту.

— Сколько их там?

— Хм… — он посмотрел на экраны, — Одиннадцать. Это — пятая часть всех слуг. Если они все вооружены, то это — самая сильная армия в нашем баронстве.

— Ты же не хочешь драться еще и с ними? — нервно спросил Джинто.

— Не говори ерунды, — успокоила его Лафиэль, — Я вообще не люблю драться, и вступаю в бой только в самом крайнем случае.

По каким-то причинам, Джинто предположил, что ее представления о «крайнем случае» могут весьма отличаться от его собственных.

— Не беспокойтесь об этом, юноша, — сказал старший барон, — Если Ав начинают бой, они всегда доводят его до конца. Никаких переговоров или компромиссов они не признают. Вот почему они, действительно, предпочитают избегать открытого конфликта до последнего.

— Да неужели?

— Да. Представьте себе такую странность. В истории не было ни единого случая, когда Империя сама развязала бы межзвездную войну.

— Неправда. На моей планете даже не знали о существовании Империи, пока корабли Звездных Сил не появились у нас на орбите, блистая надраенными пушками.

— Вы имеете в виду графство Хайде?

— Да. Вы этого не знали, ваше Превосходительство? Хайде была независимой системой каких-то семь лет назад.

— Понимаю, — кивнул тот, — Кажется, я начинаю догадываться о том, какова была история вашей семьи. С другой стороны, Империя рассматривает как соперников только прочие межзвездные нации. В космосе Ав — умелые и бесстрашные воины — но они очень, очень, очень редко вступают в битвы на Поверхности. Они просто выше этого — причем, в самом буквальном смысле.

— Не могу сказать, что мне от этого легче, — заметил Джинто.

Почувствовав нечто чуждое в его словах, Лафиэль повернулась к старику.

— Но ведь вы оба тоже Ав. Почему вы до сих пор говорите так, будто вы — жители Поверхности?

— Принцесса, меня научили быть Ав, — пояснил тот с почтением, — Но этот молодой человек пока еще только учится.

— Да, мне еще очень многое надо понять, — подтвердил Джинто.

Она нахмурилась.

— Все равно, мне не нравится, что вы говорите обо всем этом так, словно меня здесь вовсе нет.

Двое мужчин принесли небрежные извинения, от которых Лафиэль отмахнулась.

— В любом случае, принцесса, — сменил тему старший барон, — Я предлагаю вам вести эту жестянку к личному шлюзу Наместника. Там не должно быть засад.

— Хорошая идея. Вы его контролируете?

— Да, полностью. Но вам нельзя потерять то время, которое заняла бы у меня работа с этим терминалом. Я должен восстановить работу диспетчерской. Разумеется, неизвестно, будет ли диспетчер следовать моим приказам, — он огласил общие опасения.

Не задумываясь об этом лишний раз, барон включил терминал и соединился с диспетчерской. После краткого спора он объявил, что диспетчер, Муниши, согласилась признать его, как своего нового хозяина, и начал процедуру передачи контроля.

— Мы можем ей доверять?

— Мы всегда можем отобрать у нее контроль назад, если она попытается нас обмануть.

Лафиэль продемонстрировала свое согласие, пожав плечами, и включила коммуникатор.

— Диспетчер баронства Фебдаш!

— Диспетчер здесь.

— Запрашиваем разрешение на расстыковку.

— Хорошо, я могу это сделать. Когда?

— Немедленно.

— Принято. Разблокирую захваты.

Вскоре захваты, удерживающие корабль в доке, разомкнулись. При помощи пространственного восприятия Лафиэль определила местонахождение персонального дока Наместника. Она медленно подняла корабль до уровня крыши орбитального дворца.

— Диспетчер?

— Да?

— Запрашиваю разрешение на посадку в личном доке Наместинка. Кроме того, нам нужна дозаправка реактивным топливом.

— Выполняю, — после краткой паузы отозвалась Муниши, — Вам нужно дистанционное наведение?

— Нет, — этот короткий полет не представлял сложности для пилота, наделеного чувством пространства, а Лафиэль все же не вполне доверяла служанкам барона Фебдаша.

Меньше, чем через минуту Лафиэль посадила корабль в любимом шлюзе покойного барона, где раньше находилась «Леди Фебдаш». Как только «Пелья» пристыковалась, машины автоматически начали заправку корабля реактивной массой.

— Что ж, ваше Высочество, — вставая, сказал старик, — Я должен поспешить, чтобы унять шторм и хаос в моем родовом гнезде. Прошу вас, летите осторожнее, и помните, что здесь вам всегда будут рады.

— Спасибо вам, — отозвалась Лафиэль, — Здесь были две служанки, Силнэ и Алуса, которые доказали свою преданность. Не могли бы вы передать им от меня сообщение?

— Разумеется, — подтвердил он.

— Благодарю, — она вставила чип памяти в свой браслет.

Затем, жестом, совершенно поставившим Лафиэль в тупик, барон протянул Джинто руку. Юноша, в свою очередь, крепко пожал и потряс его ладонь.

— Полагаю, это все, мой юный друг. Когда у вас выдастся такая возможность, прилетайте еще и расскажите мне побольше про графство Хайде. Может быть, я помогу вам подготовить себя к жизни среди Ав.

— Да. Звучит неплохо.

— И, если получится, прилетайте раньше, чем заведете собственных детей, — смеясь, бывший барон подтолкнул Джинто в бок и посмотрел на принцессу.

Тут Лафиэль внезапно вспомнила, что она хотела сделать, прежде, чем ее отвлекли диковинные обычаи планетников. Она поднесла браслет к губам и начала диктовать сообщение.

— Приветствую, вассал Силнэ, вассал Алуса, и другие вассалы, чьих имен я не знаю, но кто помогал мне. Я, курсант Звездных Сил Лафиэль Аблиар нэй Дебруск бор Париун, благодарю вас от имени Империи и от себя лично. В настоящий момент я не могу забрать вас с собой, но я даю слово, что вернусь, чтобы вознаградить вас, так скоро, как это будет возможно. Пожалуйста, сохраняйте терпение до этого момента. Я не забуду своего обещания.

Закончив запись, она вынула чип памяти и вручила его старому барону.

— Пожалуйста, передайте им это.

— Будет сделано, ваше Высочество, — он забрал чип и спрятал его в одежду.

Улыбаясь, Лафиэль отсалютовала.

— Ваше Превосходительство, будьте осторожны, пока мы не встретимся снова.

— Вы тоже, принцесса, — поклонившись, старик спустился через шлюз. Шум закрывающихся дверей сообщил о его отбытии.

Убедившись, что все в порядке, Лафиэль вызвала диспетчерскую.

— Запрашиваю разрешение на отстыковку и отбытие из баронства.

— Выполняю, — голос Муниши звучал устало и неуверенно, — Ваше Высочество, надеюсь, вы понимаете, никто из нас не пытался… проявить неповиновение Империи. Столько всего произошло слишком быстро, и мы просто…

— Я все понимаю, — Лафиэль прервала связь. Она не хотела показаться грубой, однако общение с этой женщиной ее раздражало.

«Пожалуй, я просто сыта по горло этим баронством и всеми его обитателями!»

Лафиэль продела руку в перчатку и начала процедуру подготовки к старту.

— Не предполагал, что мы задержимся здесь настолько, Лафиэль, — прокомментировал Джинто, усаживаясь в ставшее почти привычным кресло второго пилота.

— Я тоже, — угрюмо ответила она.

И, после этого, корабль отстыковался, повернулся носом к Вратам Фебдаш, и начал ускорение.

— Ой! — напряглась Лафиэль.

— Что? — встревожился Джинто, — Что-то не так?

Девушка коснулась своего красивого шелкового платья.

— Мне следовало его возвратить.

— Хочешь вернуться?

Лафиэль передернулась.

— Шутишь?

— Думаю, тебе лучше просто оставить его, — безразличным тоном заявил юноша, — Вряд ли старый барон будет на тебя в обиде.

Воцарилось недолгое молчание.

— А что означало то странное действие с пожиманием рук, которое ты делал с бароном? — вскоре спросила она, — Это какая-то форма сексуальных извращений, бытующих на Поверхности?

— Ха, ну у тебя и фантазия! Нет, это всего лишь обычное приветствие на моей родной планете. Меня удивило, что он тоже про него знает. Но теперь я думаю, что мы сохранили его со времен древней Земли. Должно быть, это приветствие — общее для всех поверхностных миров.

Что-то показалось Лафиэль странным. После краткого размышления она вспомнила об их первой встрече.

— А я думала, что традиционное приветствие на твоей планете — это отпрыгнуть назад.

— Никогда не слышал ни о чем подобном.

— Ты же сам сказал так, когда мы впервые встретились.

— Правда? — Джинто задумался, зачем он мог сказать нечто подобное, и тут же вспомнил, как ему показалось, будто бы Лафиэль собирается ударить его, — Ах да, верно.

Она сузила глаза.

— Так значит, ты тогда солгал?

— Ну, «ложь» — это несколько излишне резкое определение…

— Я не люблю лжи, Джинто.

— Как странно, — подскочил он, — Как и я! Значит, мы всецело в этом сходимся. То есть…

— Зачем ты на самом деле отпрыгнул?

— Ну, видишь ли… — тихо пробормотал Джинто.

Под ее настойчивым и одновременно насмешливым взглядом он даже начал потеть.

— Что ж, — констатировала она, — Кажется, мы только что нашли, о чем можно поговорить на пути к системе Сфагнов. И тебе лучше бы придумать какое-нибудь новое объяснение поубедительнее прежнего.

— Я постараюсь… — вздохнул Джинто. К сожалению, объяснение, которое могло бы удовлетворить Лафиэль, как-то не приходило в голову.

 

ГЛАВА 5

СТОЛКНОВЕНИЕ У ВРАТ

Джинто без аппетита жевал полевой рацион, который представлял собой полный набор необходимых витаминов и питательных веществ, спрессованный в небольшой, удобный цилиндрик. Почему-то Ав предпочитали эти универскальные пайки обычной пище. Не то, чтобы они были так уж отвратительны — просто, в соответствии с предпочтениями Ав, они были очень пресными. Ни соли, ни специй. После долгого путешествия, в ходе которого полевые рационы были единственным блюдом в их каждодневном меню, один вид этой прелести уже вызывал у Джинто тошноту.

«Интересно, неужели никто другой из астронавтов родом с Поверхности никогда не жаловался на это? Может, у жителей Дэлкто и Мартина все же на самом деле неправильное восприятие вкусов? Хотелось бы мне прихватить с собой в дорогу что-нибудь из припасов старика-барона. Ох, ладно…»

Он заставил себя проглотить кусок вязкой массы — есть-то все равно надо! — и запил его чем-то столь же безвкусным.

— Джинто, мы приближаемся на расстояние обнаружения к Сорду Сфагнов, — объявила Лафиэль.

— Славно, — юноша бросил то, что осталось от пайка и упаковки, рассчитывая вернуться к ним потом — он знал, что мусор будет парить там же, где он его оставил.

— И что у нас? — спросил он.

— Пока не могу сказать… — ответила Лафиэль, глядя на экран, — Там группа Сфер, но я еще не знаю, друзья это или враги.

— Что мы будем делать, если это окажутся плохие ребята? — Джинто тоже посмотрел на планар, считая пространственно-временные коконы, окружающие спираль Врат неровным кольцом.

— Будем прорываться. Все равно у нас уже не хватит топлива, чтобы вернуться назад, согласись?

— Почему ты спрашиваешь? Ты здесь командуешь.

— Несомненно. Мы достигнем Врат Сфагнов примерно часов через семь.

— Надеюсь, эти корабли тепло поприветствуют нас, — пошутил Джинто.

— Они могут приветствовать нас намного теплее, чем хотелось бы, если ты понимаешь, о чем я.

— Боже, ты всегда знаешь…

— Чем тебя порадовать, — она закончила фразу за него.

— Именно, — Джинто повернулся к остаткам своего пищевого рациона, послав их прямиком в мусоросборник. Тот упустил добычу, заставив Джинто отстегнуть ремни безопасности и вылезти из кресла, чтобы отправить ее по назначению.

Двумя часами позже ситуация прояснилась. Более двадцати Сфер, пока еще отмеченных неопределенным желтым цветом, кружили возле искривленной спирали Врат Сфагнов. Лафиэль нервно указала пальцем на планарную проекцию.

— Что?

— Джинто, это выглядит мрачно.

— Можешь больше ничего не говорить, — секунду спустя он фыркнул, — Ладно, я этого не вынесу. Просвети меня.

— Построение этой эскадры нетипично для Звездных Сил. Наши построения всегда более изящны. К сожалению, я очень сомневаюсь, что это могут быть гражданские транспортники.

— Ясно, — Джинто тщетно пытался вбить в собственную голову представление об «изящных построениях».

«Может быть, это будут объяснять в Академии?» — понадеялся он, представив свою будущую учебу в школе военных администраторов.

Он вздохнул.

— Видимо, наше прибытие в Лакфакалле еще больше откладывается, да?

Одна из Сфер начала двигаться, неспешно приближаясь к курьерскому кораблю. Мысли Джинто сосредоточились на том, что он знал про концентрационные лагеря Объединенного Человечества.

— Это очень тяжелый корабль, — спокойно сказала Лафиэль.

— То есть, нам будет несложно его обогнать, да? — уточнил Джинто, несколько обнадеженный ее словами.

— Безусловно.

— Это здорово! — правда, он не представлял, насколько улучшит ситуацию уклонение от встречи с одним из двадцати потенциально враждебных кораблей, окруживших Врата.

— Судя по массе, я бы сказала, что это — алейк, — бесстрастно сообщила девушка.

— Ясно. И это значит… — он посмотрел на Лафиэль, ожидая окончания.

Метнув в него молнию из уголков глаз, та заставила Джинто освежить собственную память.

Алейк, корабли основной боевой линии, или линейные миноносцы, были главной ударной силой любого флота. Это были огромные неповоротливые корабли, не несущие такой уж сильной артиллерии — только оборонительные батареи. Их главная опасность заключалась в сокрушительной мощи минного залпа. В обычном пространстве они не могли бы соперничать с крейсером вроде «Госрота», но на Плоскости, вероятно, не было более грозного противника — они просто погребали врагов под лавиной подпространственных мин.

На планаре голубая точка представляла «Пелью», а желтая — неопознанную приближающуюся Сферу. Даже при такой медлительности, желтая точка явно двигалась наперерез голубой. Примерно через час она замерла точно между курьерским кораблем и Вратами.

Лафиэль коснулась пальцем собственной тиары.

— Я получаю сигнал распознавания «свой-чужой». Они требуют, чтобы и мы сообщили свои позывные.

— Это имперцы? — оптимистично спросил Джинто.

— Нет.

— Могла бы ты, хотя бы для разнообразия, время от времени сообщать что-нибудь приятное? — он натянуто рассмеялся, пытаясь скрыть нарастающую панику, — Мы можем их одурачить? Притвориться, что мы на их стороне?

— Я никогда не позволю себе опуститься до подобной трусости!

— Хм, а я бы позволил, — заметил он, — Должно быть, дело в генах.

— В любом случае, это бы не сработало. А, ну вот, — Лафиэль поморщилась.

— Что? — спросил Джинто, отбросив врожденную осторожность, говорившую, что лучше бы ему этого не знать.

— Они говорят, что начнут стрелять, если мы не переведем свою Сферу в пассивное состояние.

— То есть, они приказывают нам остановиться? Но ведь ты этого не сделаешь, верно?

— А ты бы этого хотел?

— Разумеется, нет! — соврал Джинто, — Я просто хотел убедиться…

Желтая точка неожиданно породила три маленьких искорки, которые двигались очень быстро — намного быстрее, чем даже легкая «Пелья». Глядя на них, Джинто подумал, что, возможно, жизнь в лагере для военнопленных не так уж плоха по сравнению с верной смертью.

Челнок оставался на своем курсе.

— И это все? — Джинто в поисках ответа посмотрел на чеканный профиль своей спутницы. Она просто сдается?

Лафиэль не отводила глаз от планара. На экране возникли тонкие линии, отмечающие курс голубой и желтых точек. Девушка сделала резкое движение рукой в перчатке, словно играла в биллиард. Курьерский корабль незамедлительно сместился в сторону.

Джинто смотрел на планар. Как только голубой огонек сменил направление, желтые паразиты позади него сделали то же самое.

«Они гонятся за нами!» — Джинто стиснул зубы, стараясь не выказывать страх слишком уж явно. Только вид спутницы, сохраняющей храбрость и хладнокровие, удерживал его от того, чтобы окончательно пасть духом.

«Но чего она добивается? Кого дурачит? — подумал он, — Эти мины будут преследовать нас, пока не настигнут!»

Внезапно он понял замысел Лафиэль: она знала, что уйти от мин не удастся, но можно уклоняться от столкновения достаточно долго, чтобы снаряды потратили все свое топливо, которое одновременно служило и подрывным зарядом.

Увиливая от мин, Лафиэль держала корабль на курсе к Вратам. Если они останутся на Плоскости, этот линейный миноносец продолжит обстреливать их подпространственными снарядами, пока не добьется своего.

«Если где-нибудь во Вселенной есть Бог, отвечающий на молитвы, то сейчас у меня как раз есть для него одна, очень срочная!» — глядя на три смертоносные желтые искорки, несущиеся по экрану планара, Джинто подумал, что он мог бы и почаще ходить в церковь, пока жил на Поверхности.

Вражеский линкор без каких-либо предупреждений выпустил еще три мины.

— Что это за шутки? — вслух возмутился Джинто, — Я просил вовсе не о новых снарядах!

— Это добрый знак, — оптимистичным тоном заметила Лафиэль.

— Что они пустили в погоню за нами еще бомбы?

— Если они выстрелили снова, это значит, что у первых мин уже почти закончилось топливо, — пока она объясняла, три ближние к «Пелье» желтые отметки внезапно пропали с экрана.

— Ха, ты это сделала! — восхитился Джинто. Тут же писк планара предостерег их, что три другие мины все еще преследуют маленький кораблик, чтобы разнести его на атомы.

— Ничего страшного, — заверила Лафиэль, — Мы справимся.

Врата приближались с каждой секундой. На планаре их уродливая черная спираль напоминала паука, засевшего в центре паутины, а голубая точка «Пельи» была словно бабочка, летящая прямиком в ловушку. Манипулируя своей перчаткой, Лафиэль оживила главные двигатели, заставив корабль содрогнуться. Поскольку Джинто не имел пространственного чувства, она вывела на экраны внешнее изображение. Правда, сейчас они все равно не могли видеть ничего, кроме пепельно-серого мерцания внутренней поверхности Сферы. Позади корабля пылало невероятное зарево ярко-белого света, в котором сталкивались и танцевали цветные искры. Частицы цветных огоньков разрастались.

«Так вот на что похоже объединение двух Сфер, — подумал Джинто, наблюдая за визуальными проявлениями пространственно-временного слияния, — Это ошеломительно красиво!»

— Начинаем боевое ускорение! — предупредила Лафиэль. Их кресла перешли в защитную форму.

Сферы были маленькими независимыми вселенными, которые двигались по Плоскости, как катящиеся шарики. Однако, внутри этого шарика корабль сохранял инерцию. Таким образом, для ускорения корабля, его Сфера должна была катиться. Хотя при этом скорость и ускорение корабля никак не влияли на его положение внутри Сферы, пока ее формировал только один генератор — просто, со стороны казалось, что она начинает вращаться. Именно это и видел сейчас Джинто. Цветные лучи скользили вокруг Сферы «Пельи» с такой скоростью, что почти сливались в сплошное радужное кольцо. Это зрелище выглядело воистину захватывающе, и, пожалуй, слегка страшновато.

«Хоть мы никуда и не смещаемся, перегрузка все равно осталась!» — мысленно посетовал Джинто, — Это же несправедливо!»

Непрерывное ускорение корабля увеличивало уровень гравитации. Они уже превысили уровень в шесть деймонов, и Джинто не сказал бы, что это приятно, хотя пока еще было терпимо. Чувствуя себя неуверенно, юноша спросил:

— Думаешь, они могут последовать за нами в обычный космос?

— Да, но там мы более подвижны.

— Тогда я чувствую себя несколько спокойнее, — он вздохнул, видя, как желтые искорки готовятся к слиянию с голубой в любую секунду.

Внезапно серое мерцание Сферы и мельтешение ярких цветов исчезло с обзорной проекции, оставив после себя только бархатистую черноту космоса, испещренную сияющими звездами.

Они обернулись. Со стороны трехмерного пространства Врата Сфагнов выглядели как огромный шар, мерцающий в беспросветной тьме.

— Мы прорвались! А где эти мины?

Прикрыв глаза, Лафиэль поискала вражеские снаряды при помощи своего пространственного чувства.

— Все еще охотятся за нами.

Выход с Плоскости в трехмерное пространство через Сорд был сродни лотерее, в том смысле, что, уходя во Врата со стороны Плоскости, в космосе ты мог выйти в любой их точке. Предсказать заранее было невозможно.

Врагам не повезло — их мины вышли почти на противоположной стороне огромной сияющей сферы Врат, что означало, что они должны полностью изменить направление, чтобы перехватить «Пелью». Пытаясь развернуться, они выбрасывали в пространство потоки плазмы, но явно запаздывали.

— Мы справились! — возликовал Джинто, но не позволил себе слишком перевозбудиться, — Есть тут еще враги?

— Нет. По крайней мере, поблизости.

— Странно, — даже Джинто понимал, как важно всегда держать под приглядом Врата, — Видимо, они больше заботятся о том, чтобы блокировать Сорд снаружи.

— Да. Они уже захватили здесь все. Смотри, — Лафиэль указала своей свободной рукой на экраны.

На значительном удалении Джинто увидел голубоватую полусферу планеты. Это был Класбул, единственный обитаемый мир маркизата Сфагнов. Над темной стороной планеты быстро вспыхивали и гасли яркие огоньки.

— Сейчас основной вражеский флот патрулирует Плоскость по ту сторону Врат. Решающее сражение развернулось на самой планете. Вражеские корабли, которые мы встретили на Плоскости, вовсе не караулят Сорд в ожидании прибытия Звездных Сил — нет, они просто блокируют систему Сфагнов, чтобы никто не мог бы вырваться из ловушки.

— Ты хочешь сказать, что на планете сейчас сражаются?

Лафиэль кивнула.

— Я схожу с ума, или мы все еще летим туда?

— Да.

— «Да, ты сошел с ума», или «да, мы летим»?

— Мы летим туда, — сказала она.

— Но там же битва. Битва!

— Куда еще мы можем направиться?

Джинто моргнул.

— С этим не поспоришь.

Не было уверенности, что Империя победит в битве на поверхности планеты, так что просто дожидаться на месте, чем все закончится, вряд ли было хорошей идеей. Кроме того, мины все еще преследовали их. И оставалась возможность того, что в любой момент из Врат появятся вражеские корабли.

Даже несмотря на это, Джинто, мягко говоря, не привлекала идея оказаться в эпицентре продолжающегося сражения. И в особенности ему не нравилось то, что это было единственное возможное решение.

— Имперские Звездные Силы, пожалуйста, ответьте. Это курьерский корабль с крейсера «Госрот», — монотонно вызывала Лафиэль через коммуникатор.

Вскоре пришел ответ.

— Коммуникационная станция Звездных Сил на связи. «Пелья», доложите ситуацию.

Обрадованная, Лафиэль продолжила.

— Говорит курьер с корабля «Госрот»! Крейсер был атакован силами Объединенного Человечества в секторе Итуми-533. Мы только что прибыли в вашу систему. У нас на борту гражданские лица и судовой журнал «Госрота».

— Принято, «Пелья». Для сохранения секретности, воздержитесь от передачи дополнительных подробностей.

— Вас поняли, База Сфагнов. Ждем приказов.

— К сожалению, мы не можем принять вас на нашей базе. Следуйте, куда сочтете нужным.

Куснув нижнюю губу, Лафиэль ответила:

— Принято. Сделаем все, что в наших силах. Победы!

— Да, надежда умирает последней, «Пелья», — диспетчер вздохнул, пытаясь поднять собственный боевой дух, — Что ж, победы Империи!

И коммуникатор умолк.

— Они ожидают поражения? — уточнил Джинто.

— Разумеется, — хмуро откликнулась Лафиэль, — На имперских планетах редко содержат крупный гарнизон. Думаешь, они могли бы остановить полномасштабное вторжение врага только с одной коммуникационной базой?

— Извини. Глупый вопрос.

— Нет, — смягчилась Лафиэль, — Ты меня прости, Джинто. Я должна была доставить тебя в целости и безопасности.

— Это не твоя вина, — быстро ответил он. Слишком быстро — словно заучил ответ заранее. Так или иначе, говорил он искренне, — Так что там с врагами?

— Три корабля движутся сюда, но пока еще они слишком далеко.

— Опять три? Кажется, им почему-то нравится именно это число.

Глядя вокруг, Джинто ничего не мог разобрать. Эти дурацкие пять чувств планетника, они совершенно бесполезны в космосе! Все, что он мог видеть — это планету Класбул, которая была настолько велика, что почти целиком занимала поле зрения.

Какие-то обломки кружили на фоне планеты, сверкая в лучах местного светила.

— Что это было? — спросил Джинто.

— Похоже на орбитальную башню.

— Орбитальную башню? Почему она не состыкована с поверхностью? — забеспокоился Джинто, прежде, чем осознал очевидный ответ, — Ох…

— Орбитальные башни — это ведь даже не военные объекты. Трусы! — с отвращением воскликнула Лафиэль.

Джинто, как обычно, чувствовал себя скорее напуганным, чем разгневанным.

— Согласен, но что бы я хотел сейчас узнать… можешь ты посадить этот корабль на планету?

— Посадить на планету? — Лафиэль уставилась на него.

Джинто пожал плечами.

— Если нет орбитальной башни, нам придется приземляться непосредственно на саму планету. Это же очевидно, — тут его поразила нехорошая догадка, — Не намекаешь ли ты, что этот корабль вообще не приспособлен для посадок на планеты?

— Нет, почему. Пожалуй, мы сможем это сделать.

— «Пожалуй»? «Пожалуй»?! Как это понимать?

Лавина символов и слов на языке Ав побежала по дисплею. Читая, Лафиэль улыбнулась:

— Корабль думает, что это возможно.

— Ты хочешь сказать, что сама даже не задумывалась об этом?

Лафиэль покраснела.

— Тогда какого черта мы так спешим? — спросил он.

— Я думала, мы примем участие в сражении, — сказала Лафиэль.

— Да ведь у нас даже нет оружия!

— Я не говорю, что это идеальное решение, но всегда есть место для импровизации. Мы же победили барона, помнишь? Прямо сейчас мы уже отвлекли на себя три вражеских военных корабля. Это чего-то стоит, согласись?

— Может, и так, и все равно, по-моему, ты — форменная самоубийца!

Лафиэль отвела взгляд.

— С другой стороны, пожалуй, это могло быть слишком поспешное решение. Наверное, сперва мне следовало посоветоваться с тобой.

— «Посоветоваться»… — поток ярости захлестнул Джинто, вытеснив все прочие чувства и мысли, — Идиотка!

Инстинктивный гнев вспыхнул в глазах Лафиэль, однако быстро уступил место стыду.

— Поскольку я сожалею о том, что привела тебя прямиком в битву, в которой почти нет шансов на победу, я не стану сердиться из-за того, что ты сейчас сказал. Я была неправа, не придавая достаточного значения твоей жизни, и я признаю это.

— Да плевать на мою жизнь! — возмутился Джинто, — Ну, то есть, не плевать, конечно, но сейчас я говорю не о себе, а о тебе! Свою жизнь ты вообще не ценишь?

Теперь Лафиэль уже не отводила сердитого взгляда от его лица.

— Я уже сказала, что приношу свои извинения, Джинто. Я привела тебя в безнадежную битву, и за это ты можешь оскорблять меня, как хочешь.

— Э… — смутился Джинто, — Ты правда ожидаешь, что я теперь в отместку начну тебя оскорблять?

Лафиэль не подала вида, что расслышала его слова.

— Однако ты не имеешь никакого права спорить со мной о моей жизни. Тебя это не касается!

— Ага, не касается, — согласился Джинто, — Но говорить я буду о том, о чем захочу! Мне просто хотелось бы, чтобы ты немного подольше прожила на этом свете, Лафиэль, что в этом плохого? Ведь Ав могут жить так долго, почему же ты так спешишь умереть?

— Я вовсе не спешу умирать!

— Это заметно! Не ты ли говорила, что вступаешь в бой, только когда его нельзя избежать? Это была ложь, или что?

— Но этот бой уже начался. Вся планета — поле битвы, Джинто. Когда солдат оказался на поле боя, он сражается. Вот и вся история.

— Ну и прекрасно! — огрызнулся он, — Если тебе не терпится залезть в пекло, пожалуйста. Кто я такой, чтобы взывать к разуму принцессы Империи? Но я пока еще не военный офицер, так что, может быть, сначала высадишь меня?

— Охотно! Мне же будет легче, все равно от тебя никакой пользы! — выкрикнула девушка.

— Ох, ты, и кто бы говорил! Как ты собираешься воевать с врагами на этом крошечном хрупком кораблике?

Еще мгновение они буравили друг друга пылающими взглядами. Лафиэль отвела глаза первой.

— Прости, Джинто.

Он хмыкнул.

— Наверное, это был лучший день в моей жизни! Принцесса Империи извинилась передо мной. Дважды!

— Ха-ха, — сухо откликнулась она, — Ладно, ты прав. Нет смысла лезть в драку на «Пелье». Полагаю, мы оба одинаково бесполезны, — последние слова она говорила таким тоном, будто их тянули из нее клещами.

— Это не так, — возразил Джинто, — Я тебе уже говорил, ты очень мне помогла, и я благодарен тебе за это. Честно. Я понимаю, что сейчас от меня немного пользы, но я хотел бы дожить до того дня, когда кто-то сможет на меня рассчитывать. В идеале, ты тоже была бы там, чтобы это увидеть.

— Да… — Лафиэль вздохнула.

Гнев, который временно захватил Джинто, поглотил его страх, а теперь гнев ушел, унеся страх с собой. Его сердце, только что бившееся, словно разладившийся механизм, понемногу приходило в норму.

«Ладно… — подумал юноша, — Что бы ни случилось, это уже случилось».

Вполне в стиле Ав, он выбросил из головы мысли о возможной гибели, сосредоточившись на том, что будет, если они все-таки останутся в живых. По крайней мере, если смерть настигнет их в космической пустоте, мучения не растянутся надолго. Может быть, если они продолжат ускорение, Джинто вообще выпадет в осадок и очнется уже на том свете. Какое невероятное приключение это могло бы быть!

Звуковой сигнал сообщил о пришедшем сообщении.

— Это станция связи?

— Нет. Это радиопередача с вражеского корабля перед нами.

— Они близко?

— Чрезвычайно.

Джинто вглядывался достаточно напряженно, чтобы увидеть нечто размером с пылинку на фоне сияющей голубой сферы планеты. Это и был вражеский корабль?

Лафиэль приняла поступившее сообщение.

«Пан донзу зор кот ри джи. Нейк го шек!» — поток тарабарщины полился из переговорника. Голос говорившего мужчины казался строгим и угрожающим.

— Что это?

— Это официальный язык Объединенного Человечества. Они предупреждают, что если мы немедленно не остановимся, они будут стрелять. Должна сказать, я и не надеялась услышать от них что-то более оригинальное.

— Ты все это понимаешь?

— Да. Я учила их язык в Академии. Ты тоже будешь учить, когда попадешь туда.

— Какая гадость. Я только начал разбираться в баронне, а это не так просто, знаешь ли.

— Не бойся. У них очень простой язык, — успокоила Лафиэль, и скорчила пренебрежительную гримаску, — Видимо, поэтому он так неприятно звучит по сравнению с баронном.

— Возможно, — Джинто быстро надоело выслушивать угрозы на языке, которого он все равно не понимал. Сообщение повторялось, пока Лафиэль не отключила коммуникатор.

— Какая досада! — посетовал юноша, — А я так надеялся послушать, как ты говоришь на их языке!

— Эти зануды не заслуживают ответа.

— Не хотелось бы, чтобы нас убили такие неинтересные люди.

— Если честно, мне тоже.

Между тем, враги, наконец-то, появились в зоне видимости Джинто. Их было три, выстроившихся равносторонним треугольником.

— Хорошая новость, Джинто.

— Ого! Как долго я ждал этой минуты! Я уже почти забыл, как звучат хорошие новости.

— Главное сражение идет на дальней стороне планеты. Так что, эти три корабля — единственные противники на нашем пути.

— Это радует, — неуверенно произнес он, — Но их друзья вряд ли могут быть слишком далеко.

— Да, но вероятнее всего, они сочтут стычку с одиночным курьером несущественной.

— Тогда давай спрячемся на планете, пока им не до нас.

— Но сначала нам все еще надо уйти от преследователей.

Корабли на экране заметно приблизились. Вместе с внезапным креном, ненадолго пришла невесомость, но потом сила тяжести вновь вернулась, только направленная в другую сторону. Затем корабль и вовсе начал метаться, как обезумевший, по воле Лафиэль совершая хаотические маневры уклонения. По сравнению с этим поединок с бароном Фебдашем мог бы показаться легкой прогулкой. Джинто благодарил звезды за то, что на этот раз он сидит в амортизационном кресле.

Быстрая вспышка света разорвала пустоту справа по курсу. Джинто понял, что, если только у него не начались галлюцинации, это был вражеский выстрел — ионный или антипротонный луч, испаривший какой-нибудь кусок космического мусора. Этот мимолетный взблеск заставил Джинто содрогнуться — до сего момента он по-настоящему не осознавал, насколько близка невидимая и беззвучная смерть.

Корабль отчаянно маневрировал, и сразу множество ударов гравитации обрушилось на Джинто со всех направлений. Кресло мало помогало — Джинто то с силой вминало в его спинку, то швыряло вперед или вбок, то вообще подбрасывало вверх. Все, что он мог делать, это, до боли стиснув зубы, пытаться удержать съеденное сегодня внутри себя.

Лафиэль прибавила ускорение, направив курьер прямо в центр треугольника, образованного кораблями противника. Полет прямиком через вражеское построение был не слишком приятен, зато это была кратчайшая траектория. Более того, так враги вынуждены были стрелять поаккуратнее — иначе они рисковали подбить друг друга.

Неожиданно Джинто увидел плоское брюхо вражеского корабля прямо у себя над головой, невероятно близко. Второй корабль был под ними, а третий — слева, развернутый по отношению к «Пелье» вообще под каким-то немыслимым углом, так, что и не поймешь, где нос, где корма. Мгновение — и четыре корабля вновь разлетелись в стороны.

Колебания гравитации стихли, и Джинто, обернувшись, увидел позади только огонь вражеских двигателей.

— Мы оторвались от них?

— Да. Даже если они развернутся, то не смогут догнать нас так сразу.

— Хм, как-то даже слишком легко все получилось, — поздравил себя Джинто с собственным блестящим подвигом.

— Счастлив, кто не ведает! — едко произнесла Лафиэль, — Чтобы ты знал, один из их выстрелов прошел всего в двадцати даж от нас.

— Что случилось бы, если бы он попал в нас?

— Мы бы стали маленьким, но очень красивым облачком космической плазмы, услаждающим взоры наших врагов.

— У тебя замечательный поэтический дар, — прокомментировал Джинто, втянув голову в плечи.

Лафиэль включила коммуникатор, сигналящий о приходящем сообщении. В кокпите вновь зазвучал тот же мужской голос, но на сей раз он казался намного более сердитым и возмущенно орал что-то вроде:

— Куу рин мап ат тан киип!

— Что они сказали? — заинтересовался Джинто.

— Обойдешься! — Лафиэль смущенно покраснела, — Воспитанные девушки таких слов не повторяют!

— А, ну, кажется, я примерно понял.

— Я начинаю торможение, так что не говори, что тебя не предупреждали.

— Насколько оно будет жестким?

— Очень жестким. Мы поднимем настоящую тучу пара!

— Будь помягче! — взмолился Джинто.

— Можно проделать все медленно и нежно, если ты не против того, чтобы сгореть в атмосфере.

— Хм, нет уж, спасибо — я вовсе не имел в виду, что должно быть так горячо!

— Тогда тебе придется потерпеть. Поехали.

Внезапно тело Джинто с силой вжало в кресло, его ребра захрустели, а дыхание перехватило. Вся его кровь, казалось, собралась в плотный сгусток в середине тела, и глаза полезли из глазниц. Посмотрев вбок, он подметил, что обычно непоколебимый пилот тоже потеет. Он не знал, сколько это продолжается, но удивлялся, почему все еще в сознании.

Без предупреждения все изображения на экранах пропали. Ни голубой планеты, ни звездного неба — только молочно-белые стены. В то же время, перегрузка заметно ослабила свою хватку.

— Что случилось?

— Ничего. Я только что сбросила внешний корпус «Пельи».

— Ах да, конечно. Нет поводов для паники. Это не то, чтобы мы только что потеряли три четверти нашего корабля.

— Было бы нелюбезно по отношению к жителям этой планеты войти в атмосферу с полными контейнерами антиматерии. Мы же не хотим поднять на орбиту пол-континента!

— Но ты только что сбросила корпус нашего корабля!

«Проклятье, Ав вообще не признают полумер!»

— «Пелья» все равно не предназначена для посадки на планеты, Джинто, — пояснила она, — Приземление — это экстренная процедура.

— Но мы сможем приземлиться без корпуса?

— На самом деле, мы не смогли бы приземлиться с ним, — раздраженно уточнила Лафиэль, — Прости, я тоже немного нервничаю — это же моя первая посадка.

— Первая?.. — он еще больше выпучил глаза.

— Разве я не говорила тебе, что никогда прежде не спускалась на Поверхность?

— Но тебя же этому как-то учили?

— Я практиковалась на симуляторах.

Джинто пытался изгнать из головы мысли об их неминуемой и прискорбной участи.

— Что больше тебя пугает: посадка или сама планета?

— И то, и другое!

Только сейчас Джинто понял, что чувствует Лафиэль. Он прикусил язык, не желая добавлять ей поводов для беспокойства.

Кораблик начало трясти — атмосфера планеты бурно приветствовала спускаемую капсулу «Пельи». Впервые Джинто порадовался, что он не видит того, что творится снаружи. Затем тряска прекратилась, и кресла вновь вернулись в обычное положение. Одновременно исчезла и перегрузка.

Неповторимое чувство парения в атмосфере захватило Джинто, почему-то вызвав приступ тоски по дому. То же чувство он испытывал однажды, когда спускался к поверхности Дэлкто с орбитальной башни.

«Наверное, я просто был так же напуган, как и сейчас, — подумал он, — Слишком нервничал, чтобы справиться с собой. Даже не мог поднять взгляд на женщину, которая меня сопровождала. Только о том и думал, что это за новый мир, который меня ждет. И, кстати…».

— Да, почти забыл.

— Что?

— Мы ничего не знаем об этой планете. У нас есть какие-нибудь справочные данные?

— Да. Они должны быть в памяти корабельного кристалла.

— Хорошо. Кристалл, — вызвал Джинто, — Сообщи данные о маркизате Сфагнов.

Экраны вернулись к жизни. Под основным заголовком «Маркизат Сфанов» мерцало несколько других — история, география, промышленность и прочие.

— Прошу выбрать файл или дать дальнейшие инструкции, — монотонно сказал компьютер, — Ваши указания — пояснения, добавление, копирование…

— Копирование всех данных, — прервал Джинто машину, переведя свой компьютерный браслет в режим приема информации.

— Копирую.

— Благодарю, кристалл. Это все.

«Всегда думал, что лучше иметь информацию, чем не иметь. Я молодец, что про это не забыл. Интересно, где мы приземлимся?»

Он хотел спросить, но внезапный удар выбил этот вопрос у него из головы, заменив другим, более насущным:

— Уже приземлились? — прошептал юноша.

— Да. Мы приземлились.

Действительно, их волосы трепал настоящий ветер. Джинто обернулся. Дверь шлюза была открыта. Но, на самом деле, не было и самого шлюза — там, где ему следовало бы находиться, колыхалась под ночным ветром какая-то высокая растительность. Заходящее солнце системы Сфагнов отбрасывало на траву последние красно-оранжевые лучи. Они, действительно, были на планете.

— Давай уберемся отсюда поскорее, — сказала Лафиэль, торопливо освобождаясь от ремней, — Пока они не засекли нас с воздуха.

— Ты права, — Джинто встал.

— Открыть! — велела девушка, и пилотское кресло сложилось назад.

— Ха, здорово! Тайный вход в твое подземное логово!

— Дурак!

Под сиденьем, обнаружилась маленькая ниша, где лежало платье, полученное Лафиэль от барона Фебдаша. Она отложила платье в сторону и вытащила два лучевых пистолета.

— Возьми один.

Джинто осторожно принял от нее оружие.

— Я не мог понять, где ты их прячешь.

— Я не прятала их от тебя. Просто у нас не так много свободного пространства, поэтому я убрала их, пока ты отдыхал.

Джинто сунул пистолет в кобуру, которую прицепил к поясу.

— Возьми еще это, — она вручила ему рюкзак.

Сумка вмещала запас полевых рационов, несколько инструментов и аптечку для первой помощи, и была отмечена надписью по-имперски «Комплект для выживания при экстренном приземлении».

С подозрением изучив дату изготовления пищевых рационов, Джинто изрек:

— Кажется, они, по крайней мере, сделаны в этом десятилетии.

Лафиэль взяла нечто, похожее на ожерелье с кулоном, и надела себе на шею.

— Джинто, — мрачно сказала она, застегивая ожерелье, — Это бортовой журнал «Госрота». Если что-то случится со мной, ты должен будешь забрать его и продолжить путь в одиночку.

— Прекрати. Ты вгоняешь меня в дрожь, — пошутил он, но потом понял, что она говорила серьезно.

— Я просто хотела, чтобы ты знал, — сказала она, пряча ожерелье под воротник своей униформы, — Кристалл, начать процедуру самоуничтожения.

— Самоуничтожение начато, — отозвался компьютер.

— Нам что-нибудь еще может понадобиться из памяти компьютера? — спросила она у Джинто.

Он мотнул головой — нет.

— Хорошо, — Лафиэль сделала глубокий, болезненный вдох, — Прощай. В соответствии с процедурами безопасности, пожалуйста, уничтожь себя.

Впервые на памяти Джинто, два огромных глаза появились на стене.

— Принято. Во избежание утечки секретной информации, я перевожу себя в неработоспособное состояние. Желаю вам удачи.

Огромные глаза начали медленно закрываться, когда машина исполнила приказ, уничтожив саму себя. Когда глаза закрылись окончательно, они исчезли.

— Я из-за этого прощания чувствую себя так, словно в чем-то виноват… — протянул Джинто, но взгляд Лафиэль оставался донельзя серьезен.

Девушка четким движением отсалютовала экрану.

— Пойдем, — сказала она, развернувшись к двери.

— Нет, подожди! — Джинто сгреб платье, которое она оставила под сиденьем.

— Нам могут понадобиться деньги, — сказал он, изучая платье и драгоценные украшения. Пряжка в виде раскинувшей крылья птицы, украшающая шелковый пояс, была сделана из платины и украшена изумрудами, — Наверное, мы сможем продать эту штуку за неплохую сумму.

— Деньги? — Лафиэль склонила голову к плечу, — Но у меня есть деньги, Джинто.

— Да?

— Смотри, — она коснулась своего браслета, — У меня здесь пять тысяч имперских стандартов. Их дал мне отец.

Глаза Джинто стали размером с обеденные тарелки. Пока он был на Дэлкто, он жил как король (по крайней мере, сам так думал) на двадцать стандартов в месяц. Пять тысяч он не смог бы просадить за целую вечность.

С другой стороны, если планета оккупирована врагом, насколько можно полагаться на имперскую валюту? Вдобавок, ее деньги не были наличными — только данные в компьютерном браслете. Возможно ли вообще будет обналичить их в банке или обменять на местные деньги? Скорее всего, враги, взяв планету под контроль, сразу введут запрет на такого рода операции.

Все еще впечатленный, Джинто понял: хотя она редко вела себя так, как, согласно всем канонам, должна была бы вести себя настоящая принцесса, Лафиэль все же была таковой, и, очевидно, никогда ни за что не платила сама.

Он увидел недоумение на ее лице.

— Я объясню потом, — сказал он, пряча в сумку драгоценную застежку, — Теперь пойдем.

Они вышли наружу. Джинто посмотрел на корабль, доставивший их. Четыре отростка, похожих на крылья, свешивались сверху. Понимая, что только они замедляли падение, Джинто поразился мастерству Лафиэль, сумевшей посадить капсулу на планету без повреждений. Он догадывался, что спускаемый аппарат должен быть очень заметен с воздуха, поэтому надо убираться отсюда, и как можно быстрее.

— Ты не хочешь пробежаться? — предложил он Лафиэль, — Конечно, если ты в силах.

— Как это понимать?

— Ты могла устать.

— Я боялась, что ты можешь не выдержать!

— Знаешь, Лафиэль, я больше привык бегать по Поверхности, чем ты, — заявил Джинто.

— Стой! Взгляни!

Он остановился.

— Что?

Глядя на небо, Лафиэль произнесла:

— Звезды! Они мерцают и расплываются у меня в глазах!

Джинто поднял взгляд. На небе не было ни облачка. Звезды, действительно, слегка мерцали, но ничего такого, что могло бы показаться странным, он не заметил.

— В столице я сразу отправлюсь к врачу, — сказала девушка, — Джинто, я не хочу становиться обузой для тебя. Если я ослепну, возьми бортовой журнал и оставь меня, ладно?

В первую секунду он мог только недоуменно таращиться на нее, ничего не понимая. Потом до него дошло.

— Мне неловко портить эту сцену благородного самопожертвования, — заявил Джинто, — Но должен сказать, что с твоими глазами все в порядке.

— Не лги мне, пожалуйста.

— А я и не лгу. Так кажется потому, что свет звезд проходит через атмосферу. Здесь они всегда так мерцают.

— Серьезно?

— По-твоему, я настолько сообразителен, чтобы сходу придумать такое объяснение? Я польщен. Всюду на поверхностных мирах звезды мерцают точно так же. Тебе полегчало?

— Да, спасибо.

— Сдается мне, кое-кто любил поспать на уроках физики.

— Заткнись, Джинто.

— Ладно, ладно, молчу, — ехидно отозвался он, начиная продираться сквозь заросли, — Все равно трудно говорить и бежать одновременно!

Двигаясь через аккуратное поле, засаженное чем-то вроде пшеницы, Джинто предположил, что они могут быть в центре какой-нибудь фермы. Он не мог сказать точно, что именно здесь растет, но заросли были достаточно высоки, чтобы скрывать их с головой. Почва была мягкая, но не вязкая — идеальная для бега.

Вскоре после того, как Джинто и Лафиэль начали свой поход, множество заряженных частиц (несомненно, следы битвы в космосе) обрушились на верхние слои атмосферы Класбула, вызвав высоко в небе роскошное многоцветное зарево, ни в чем не уступающее настоящему северному сиянию.

 

ГЛАВА 6

МАРКИЗАТ СФАГНОВ

Джинто смотрел на новое окружение с вершины холма. Фактически, это не было ни холмом, ни горой — огромный кусок похожего на пемзу камня, испещренный множеством каверн и дыр, неведомо откуда взявшийся посреди ухоженного поля. Поле тянулось до самого горизонта на все четыре стороны от скалистого насеста. Даже при том огромном прогрессе, которого достигла гидропоника, на поверхностных мирах предпочитали выращивать пищу по старинке.

То, что росло на поле, внешне напоминало пшеницу, только в высоту превышало человеческий рост. Возможно, это была какая-то особенная местная культура, только с виду напоминающая пшеницу, а может, здесь выращивали специальную генетически модифицированную супер-урожайную гигантскую пшеницу.

«Для нас это совершенно неважно, — логично рассудил Джинто, — Так что, пусть это будет просто пшеница».

Волнуемые ветром, поля напоминали золотистое море, а гигантский камень был одиноким островком. Сцена выглядела совершенно идиллической — трудно было поверить, что где-то неподалеку идет война. Вдалеке Джинто разглядел другой темный островок — вероятно, небольшой лес. Юноше показалось, что он различает на горизонте какое-то монотонное повторяющееся движение.

«Это может быть транспортная магистраль» — предположил он.

Был вечер. Всю прошлую ночь Джинто и Лафиэль пробирались через заросли, пытаясь уйти как можно дальше от места крушения. Когда разгорелся рассвет, они остановились на отдых возле этого камня.

Изнуренные, они забрались в одну из самых больших каверн в камне — пожалуй, достаточно большую, чтобы назвать ее пещерой — и уснули. Разумнее было бы отдыхать по очереди, но они с Лафиэль настолько вымотались, что провалились в сон, едва растянулись на твердой земле.

Первое, что сделал Джинто после пробуждения — поднялся на вершину холма, чтобы осмотреться, пока на улице еще сохранялись отголоски дневного света. Попутно он воспользовался возможностью ознакомиться с некоторыми данными о системе Сфагнов, хранившимися в его компьютере.

Виконтство Сфагнов было основано в 648 году по имперскому календарю, когда некий Даглей Совис веф-Сайлар — ветеран Актианской Войны — получил дворянский титул и эту систему в качестве награды за свои подвиги. Здесь было семь планет, только на одной из которых могла существовать жизнь, и то, после значительных работ по терраформингу.

Даглей, сделавшись первым виконтом Сфагнов, назвал планету «Класбул» и утвердил семейный герб Совис — улитка в серебряных ветвях. Когда тяжелая работа по придумыванию имени и герба осталась позади, Даглей приступил к делам насущным.

Первый шаг — как правило, он заключался в том, чтобы собрать достаточно денег для модификации целой планеты — был отнюдь не так прост. Преобразование целого мира, само собой, стоило очень недешево. Впрочем, для сведущего человека это не представляло неразрешимой проблемы — инвесторы всегда найдутся, надо только уметь искать. Кроме того, семья Совис уже была вовлечена в этот бизнес, сделав несколько выгодных вложений, и к тому же обладала невероятным везением, так что Даглей вовсе не нуждался в дополнительных источниках финансирования.

Второй шаг сводился собственно к обустройству планеты. Имея достаточно денег для реконструкии, можно было привлечь целое сообщество инженеров-терраформеров к этой работе. Организаций, специализирующихся на терраформинге, в Империи насчитывалось достаточно много. Взявшись за работу, они выполняли ее от начала и до конца — от первичного обследования планеты до формирования на ней новой экосистемы. Даглей связался с одной из таких групп, чтобы переделать свой новый дом.

Для начала, инженеры изменили орбиту гигантской ледяной кометы за пределами системы Сфагнов, в то же время избегая ее столкновения с Класбулом. Если бы так получилось, они рисковали погубить планету, но, к счастью, предварительные расчеты оказались верны, и результатом сближения и гравитационного взаимодействия двух небесных тел стало огромное количество водяного пара, появившегося на Класбуле. Из пара пролились дожди, родились реки и возникли океаны — грязная планета приняла ванну.

Далее, они вывели микроскопические водоросли, способные к стремительному самовоспроизводству, и вырабатывающие кислород в эпических масштабах. Микробы имели краткий жизненный срок, и, умирая, формировали органическую основу для будущей почвы. На жизнетворной грязи инженеры высаживали заросли песчаной травы и лавовых сосен, которые быстро росли. Эти заросли позволили почве удерживать воду. По мере того, как сменялись поколения травяных полей, почва становилась все более плодородной, способной принять необходимую флору.

Терраформеры выпустили рыбу в океаны и червей под землю. Они воссоздали эпохи естественной эволюции жизни на планете за какие-то пятьдесят лет. Всего полвека от начала работ — и на планете сформировалась экосистема, способная обеспечить существование высших организмов. На этом процесс терраформинга считался завершенным — планета была готова и торжественно сдана заказчику.

Обычно, сразу после того, как новая планета становилась пригодной для заселения, ее владелец начинал вербовать для нее первых жителей. В данном случае, однако, этого не произошло.

К тому времени, как планета была закончена, у власти был второй виконт Сфагнов, Дисклей, и он не желал, чтобы на его прекрасной планете селились мигранты. Он не объяснял, в чем дело.

Возможно, Дисклей просто хотел иметь свою, и только свою личную планету. Если так, неудивительно, почему об этом не говорили вслух — для детей звезд столь приземленное стремление было бы весьма постыдным. Ав считали своей привилегией жизнь в космосе и очень редко спускались на подвластные им планеты. Если Дикслея действительно одолело столь недостойное Ав желание, семья Совис, несомненно, должна была замалчивать этот факт. Однако, это было только подозрение.

Предполагали также, что это был научный эксперимент — виконт Дисклей хотел увидеть, что породит эволюция на Класбуле, если предоставить ее саму себе. Столь безумный эксперимент был бы вполне в духе Ав, но в таком случае, напротив, семейство Совис должно было раструбить об этом на всю Империю, чего не случилось. Как бы то ни было, никто не обживал новообразованную планету до Этлея — третьего в череде виконтов — разрешившего колонизацию. Подходя к делу с более практической стороны, чем его отец, и стремясь поскорее наладить в своей системе оживленную межзвездную торговлю, Этлей заключил соглашения с правительствами по меньшей мере десяти перенаселенных миров.

Первый день нулевого класбульского года соответствовал двадцать девятому дню одиннадцатого месяца 729 года по общеимперскому летоисчислению. Благодаря своей роли в заселении планеты, виконт Этлей получил титул графа — дрэу — что также сделало его и членом высшей касты среди знати — Воуда. С этого момента его система стала называться графством Сфагнов.

Затем, после того как, в девяносто третьем году местного календаря, население планеты перевалило за сто миллионов, графство было повышено в статусе до маркизата, а семейство Совис получило титул маркизов — лоэв. К тому же моменту, когда Джинто и Лафиэль свалились на одно из полей Класбула, его население достигло уже трехсот восьмидесяти миллионов. Его земли разделились на двадцать одну провинцию, каждая управлялась собственным премьер-министром, старший среди которых имел статус Территориального Представителя.

* * *

Джинто отключил исторический справочник и начал при помощи браслета сканировать эфир в поисках каких-нибудь местных передач. Наконец, он отыскал какую-то станцию. Лицо женщины средних лет появилось над маленьким голографическим проектором. Дикторша говорила на языке, который показался юноше почти совершенно непонятным. К сожалению, в базе данных отсутствовала подробная лингвистическая информация, так что он не смог настроить свой браслет на перевод, и вынужден был полагаться только на собственные силы.

Слушая, он постепенно начал понимать, что женщина говорит на ужасно исковерканном имперском наречии. Это был не тот баронн, на котором разговаривали в Империи, это была лишь его очень упрощенная версия. В местном диалекте отсутствовали замысловатые спряжения глаголов, из-за которых баронн казался столь сложным для тех, кто не говорил на нем от рождения, а слова располагались в строго определенном порядке. Грамматика в значительной степени напоминала грамматику языка Мартина, так что Джинто освоился довольно быстро.

Когда он разобрался в некоторых особенностях класбульского диалекта (который включал в себя различные искажения, например, «Ау» вместо «Ав»), Джинто начал разбирать речь в целом. Однако, оставались слова, происходящие не из баронна, и он мог только гадать, что они означают.

— Мы должны благодарно организовать совместную власть человеческой расы. Причина — они освобождают нас. Отделение контроля от Ау принес нам Соединенный Народ Людей. Теперь, мы должны при их помощи создать правильное правительство над нами.

Так слова дикторши звучали для Джинто.

В общем, он понял, что женщина хотела, чтобы класбульцы возблагодарили Объединенное Человечество за освобождение планеты от правления Ав. Очевидно, битва за Сфагнов завершилась для Империи неудачно. Джинто воспринял новость спокойно — он ожидал это услышать. Теперь им с Лафиэль оставалось только спрятаться где-нибудь и дожидаться, когда Империя нанесет свой ответный удар.

Вздохнув, Джинто поискал другой канал. Наконец, на экране возникла какая-то урбанистическая сцена, похожая на фильм. Юноша поморщился. Кто станет показывать фильмы в такое время? Это что — шутка?

Ав открыли и развивали этот мир, так же, как планету Дэлкто. Обитатели Класбула произошли от добровольных переселенцев, принявших верховное правление Империи в обмен на новое место для жизни. В отличие от системы Хайде, Ав не захватывали эту планету силой, так что антиимперские движения вряд ли могли быть здесь слишком популярны.

Возможно, фильм в такое время был символом равнодушия жителей планеты к происходящему вне их собственного мирка — кого волнует, кто правит в небесах над Класбулом, если это не мешает людям смотреть свое любимое кино?

Фильм оказался предельно нудным, но Джинто заинтересовала одежда персонажей. Одежда Ав не имела различий для полов. Мужчины и женщины носили практически одинаковые облегающие комбинезоны — сорф, а дворяне — еще и длинные мантии — дош — поверх них. Военные одевались в униформу — серлин — которая выглядела, как тот же сорф, только черного имперского цвета и со знаками отличия. Однако, на этой планете похожие комбинезоны носили только мужчины. Женщины одевались в короткие яркие платья без рукавов и сапожки высотой до колена.

Выключив фильм, Джинто попробовал определить их нынешнее местонахождение при помощи компьютерного браслета. Он искал навигационные радиосигналы, пока не поймал достаточно, чтобы совместить их с голографической картой, загруженной из блока памяти корабельного компьютера. При помощи триангуляции сигналов, браслет вычислил их текущее положение и определил, что совсем недалеко находится город, называемый Луне Вега. Судя по карте, точка их привала находилась по правую руку от города.

«Что будет лучше — идти до города, или же спрятаться в глуши?» — размышлял Джинто.

Увы, рюкзаки содержали только девять пайков. Даже при серьезной экономии, этого хватило бы для двух человек от силы дней на пять. После этого им придется добывать еду где-то еще. Правда, они находились на пшеничном поле, но, даже если они смогут собрать эту пшеницу, ее все равно не на чем приготовить.

«В любом случае, о чем я точно никогда не мечтал, так это о многодневном пикнике посреди какой-то дикой фермы и безо всяких удобств!»

Пусть Джинто и был планетником, но предпочитал жить в городах. Отдых на природе всегда казался ему весьма сомнительным удовольствием. Несомненно, Лафиэль, впервые оказавшись на планете, сочла бы это даже более неприятным.

С учетом всего этого, им следует идти в город. Единственная проблема состояла в том, что Луне Вега казался недостаточно большим, чтобы надежно укрыть их. Но, по крайней мере, там должны быть транспортные линии, ведущие к более крупным городам.

Когда совсем стемнело, Джинто спустился со скалистого холма, который крошился и осыпался под его ногами. Он практически съехал к подножию на собственном заду. Поднявшись на ноги, Джинто обнаружил, что прямо ему в лицо смотрит дуло лазера.

— Это же я, Лафиэль! — возмутился Джинто, отшатнувшись.

Девушка опустила лазерный пистолет.

— Где ты был? — сварливо осведомилась она.

— Просто осматривал окрестности.

— Я спросила тебя, где ты был, а не что ты делал!

— Я был на вершине холма.

— Идиот! Что, если бы кто-то тебя увидел?

— Не бойся. Тут никого нет.

— А если бы тебя засекли сверху?

— Да… — вражеский флот, скорее всего, сканировал поверхность планеты с орбиты. Они вполне могли его обнаружить. О такой возможности Джинто не подумал.

— Ну, все равно, не думаю, что это так уж опасно. Я не похож на Ав и не ношу имперскую униформу, так что они, скорее всего, просто приняли бы меня за местного жителя.

— Нельзя надеяться на беспечность врага. Если в окрестностях действительно больше никого нет, они могли заинтересоваться, что же тогда здесь делаешь ты.

— Ну, хорошо, — сдался он, — Я постараюсь больше не делать ничего глупого.

— Именно. И не исчезай никуда, не предупредив меня.

— Ты так крепко спала, что у меня не хватило смелости тебя потревожить. Доброе утро, кстати, — пошутил он, — Хотя это больше похоже на вечер.

— Дурак, — проворчала она.

«Кое-кто сегодня слишком раздражителен!» — Джинто мысленно хмыкнул. Ему показалось, что плохое настроение девушки — лишь попытка скрыть ее внутреннюю неуверенность. В конце концов, она же впервые в жизни спустилась на поверхность планеты.

— Ты не хочешь уйти отсюда, просто так, на всякий случай? — предложил он.

— Думаю, ты прав — нам лучше уйти подальше от места приземления, — Лафиэль осмотрелась по сторонам, — Кроме того, здесь даже не на что поглядеть. Я не думала, что Поверхность настолько… однообразна.

Джинто подошел к небольшому аппарату, который оставил на день в глубине пещеры. Это устройство автоматически конденсировало влагу из воздуха. Сейчас оно было наполнено водой. Джинто разлил воду в две бутылки и протянул одну из них Лафиэль. Вода, собранная таким образом, не отличалась приятным вкусом, но ее, по крайней мере, можно было пить. Они наскоро поели и подготовились к выступлению. Взвалив на себя поклажу, они зашагали прочь от скалистого островка.

— Пойдем в город, — предложил Джинто, после того, как они шли уже несколько минут.

— В город?

— Ну, да. В толпе может быть проще затеряться, чем в полях. К тому же, так мы сможем узнать что-нибудь о местной культуре. Это может оказаться даже занятно.

— А это не опасно?

— Наверное, — честно признал Джинто, — Но не более, чем оставаться здесь. Как говорил старик-барон, я не знаю, какой выбор лучше. Но я знаю, что здесь мы никакой еды не найдем, так? Я лучше рискну пойти в город, чем буду умирать здесь от голода или скуки. Помереть от голода посреди пшеничного поля — по-моему, один из наиболее постыдных способов расстаться с жизнью.

— Пожалуй, — согласилась Лафиэль, которая, казалось, была чем-то обеспокоена.

— Что-то не так, Лафиэль? Ты устала?

— Нет, не устала, — огрызнулась она, — Почему ты спрашиваешь?

— Просто спрашиваю.

«По крайней мере, — подумал Джинто, — ее вспыльчивость, как всегда, остается при ней».

Надо сказать, это его успокоило.

— Если ты устанешь и захочешь остановиться, дай мне знать, хорошо?

— Говорю же тебе — я не устала!

— Ладно, не устала, так не устала.

Прошло некоторое время. Небо окончательно потемнело. Ночь сгустилась над ними.

— Джинто! — окликнула Лафиэль, — Иди вперед. Я догоню тебя через минуту.

— Зачем? — он в недоумении оглянулся на нее.

— Просто так, — голос девушки звучал недовольно, — Не спрашивай!

— Тут слишком темно. Что, если мы потеряем друг друга?

— Тогда просто подожди здесь.

— Да что случилось?

— Разве я тебе не сказала?

— Нет.

— Сказала. Я сказала тебе — не спрашивай!

Беспокойство Джинто росло. Лафиэль определенно вела себя странно, а он совершенно не хотел оставлять ее позади. Он должен был как-то урезонить ее.

— Послушай, Лафиэль…

Принцесса терпеливо слушала, пока Джинто рассуждал о необходимости совместной работы в комаде, о том, как важно открыто обсуждать все проблемы, не пытаясь решать что-то в одиночку, обдумывать планы вместе, и прочая, и прочая. Вот что значит быть одной командой.

— А теперь, когда мы в опасности, мы, тем более, должны держаться вместе, чтобы справиться с этим.

— Ты тупее замороженного овоща! — воскликнула она, наконец, не выдержав, — Просто подожди здесь одну минуту, и не смей смотреть в эту сторону!

Когда Лафиэль умчалась, прокладывая узкую дорожку в пшеничных зарослях, Джинто оставалось только сделать так, как она велела. Вся нелепость ситуации внезапно стала ему очевидна. Да, Лафиэль могла быть прекраснее любой женщины, когда-либо рожденной воображением художника или скульптора. Она могла принадлежать к династии, собравшей под своей властью без малого триллион подданных и десятки тысяч звездных систем. Но все это не отменяло того факта, что она, как и любое другое живое существо, вынуждена была подчиняться зову природы. Джинто уселся прямо на помятую пшеницу, смеясь над собственной неоспоримой глупостью.

* * *

Между тем, исследуя поверхность планеты, разведывательный корабль Миротворческих Сил Объединенного Человечества под кодовым номером DEV903 обнаружил разбившийся имперский космолет в окрестностях города Луне Вега. Миротворческие Силы попытались определить, откуда он мог появиться, но записи в архивах были в полном беспорядке, особенно после того, как Объединенное Человечество атаковало «Госрот», что, по сути, означало открытое объявление войны. Доклад о курьере, прорвавшемся сквозь Врата в обычное пространство и потом ускользнувшем от трех крейсеров на орбите, попросту затерялся среди неисчислимых терабайт прочей бесполезной информации. Захват целой звездной системы — дело весьма хлопотное и сопровождается таким напряженным обменом сведениями между множеством подразделений, что можно было потратить долгие годы, просеивая все пришедние военные сооощения, чтобы определить возможное происхождение одинокой «Пельи».

Конечно, если бы расследование проводилось более тщательно, происхождение спасательной капсулы определили бы достаточно быстро, но на данный момент у Миротворческих Сил и без этого хватало более важных дел. Поэтому все сошлись на предположении, что команда и пассажиры корабля, вероятнее всего, бежали с коммуникационной базы или орбитального дворца маркиза. Исходя из этого, оставалась весьма высокая вероятность того, что пассажиры маленького корабля были все еще живы.

Был отправлен рапорт в штаб-квартиру военной разведки, где делу присвоили статус «незначительного», учитывая, что, в любом случае, все главные члены семьи маркиза Сфагнов погибли в бою или были захвачены. Соответственно, представлялось весьма сомнительным, что беглецы могут быть важными персонами.

Более того, на поверхности планеты солдаты из гвардии маркиза все еще продолжали ожесточенное сопротивление во множестве разрозненных точек. Многие высокопоставленные члены местного правительства отказались признать захватчиков и ударились в бега. Маленькие рассеянные очаги сопротивления должны были быть затушены прежде, чем успеют слиться в единый пожар мятежа. Так что, кто бы ни летел на «Пелье», было бы просто глупо тратить драгоценное время на их поиски в тот момент, когда такое множество гораздо более серьезных проблем требовало неотложного внимания.

— Ох! — Джинто заскользил по крутому склону, вызвав поток грязи, поплывший вниз по утесу, который преградил путь к долине.

— Чуть было не…

— Что там? — окликнула Лафиэль.

— Обрыв.

Было все еще слишком темно, чтобы разобрать, как далеко тянется этот овраг или насколько он глубок. Джинто пытался использовать подсветку своего браслета, чтобы определить, где находится противоположный край столь некстати повстречавшегося на пути каньона, но этот свет был слишком слаб и едва позволял ему видеть землю у себя под ногами. В ночной тьме обрыв казался бездонным.

Неожиданно вспыхнул луч очень яркого света, достигший другой стороны оврага. Позади Джинто стояла Лафиэль с лазерным пистолетом в руке. Именно оружие испускало поток света.

— Как ты это сделала? — спросил Джинто, изучая собственный пистолет.

— Если ты переключишь предохранитель в среднее положение, это переводит оружие в режим освещения.

— Лучше бы ты сказала мне об этом, прежде чем я чуть было не расшибся насмерть, — буркнул Джинто.

Она пожала плечами:

— Я забыла.

Он сделал, как указала девушка. Необходимость использовать пистолет как фонарик казалась малозначительной и редкой — видимо, поэтому она забыла его предупредить. Джинто перевел маленький переключатель на боку пистолета в среднее положение и нажал на курок. Вспыхнувший луч показал, что они наткнулись не на ущелье, а на настоящую пропасть. Она была намного шире, чем юноша предполагал — не менее полного весдаж от края до края, и так далеко в стороны, что не хватало даже подсветки пистолета. К счастью, спускаться по утесу было не так далеко — метров пять или около того. Внизу тоже росла пшеница — Джинто мог видеть, как колеблются на слабом ветерке высокие темно-золотистые стебли.

— Только этого нам и не хватало… — Джинто направил луч себе под ноги и начал изучать склон утеса. Тот был явно слишком крут для того, чтобы просто сойти, но спуститься представлялось возможным. Если они будут осторожны, то не сорвутся.

Обыскивая свой рюкзак, Джинто спросил, нет ли здесь какой-нибудь веревки.

— Должна быть углеволоконная нить.

— Сойдет.

Открыв собственный рюкзак, Лафиэль немедленно вытащила нечто, напоминающее металлическую катушку на рукоятке.

— Что ты будешь с этим делать? — спросила она.

— Спущусь вниз, разумеется. Дай ее мне.

Она протянула катушку углеволоконной нити. Джинто осмотрел компактный прибор. Это была военная нить, которая выглядела слегка упрощенной модификацией подобных устройств, применявшихся любителями скалолазания на планете Дэлкто. Тончайшая нить тянулась из центра рукояти и была покрыта быстросохнущей синтетической резиной. Резина высыхала немедленно по мере того, как высвобождалась углеволоконная нить, не давая ей отрезать руки неосторожному альпинисту. Эта катушка была многофункциональной и имела возможность дистанционного управления с обоих концов.

«В Звездных Силах все оборудование на высшем уровне», — отметил Джинто с уважением.

Он вытянул крюк и прицепил его к корневищу крупного растения.

— Я пойду первым, — сказал он, — Посмотрю, выдержит ли.

Разматывая нить, он маленькими шажками спускался с утеса. Когда до земли оставалось менее метра, он просто отключил стопор, регулирующий скорость спуска, и спрыгнул, ловко приземлившись на ноги.

— Твоя очередь, Лафиэль, — он выпустил катушку, которая начала автоматически скручиваться, поднимаясь обратно наверх.

— Хорошо, спускаюсь! — крикнула девушка с вершины.

Громкий визг разматываемой нити сопровождал ее молниеносный спуск — принцесса забыла снова поставить катушку на стопор и проделала весь путь почти мгновенно. Джинто кинулся к ней.

— Ты как, Лафиэль?

— Со мной все хорошо! — буркнула она, морщась от боли.

— Зачем же врать? — он протянул ей руку.

— Я не вру! — она не приняла его руку и поднялась сама, но с заметным трудом.

При помощи дистанционного контроля юноша освободил крюк на вершине утеса. После этого он смотал нить, оставив на утесе клочья использованной резины. Вытащив пистолет, он снова включил освещение.

— Что ты делаешь?

— Ищу место, где можно было бы затеряться в ночи, — пошутил он.

Она не засмеялась.

— Нет, серьезно. Думаю, нам нужно спрятаться и переждать день. Скоро рассвет, и мы прошли уже немало за эту ночь.

Вскоре они отыскали пещеру и укрылись внутри. Лаз оказался очень длинным — даже с мощной подстветкой пистолетов они не увидели, как далеко он тянется. Высматривая возможные опасности, Джинто довольно далеко прошел внутрь и ничего не нашел. Удовлетворенный, он вернулся, сбросил рюкзак и сел. Вызвав карту из памяти своего браслета, Джинто определил, что они находятся на расстоянии около пятидесяти весдаж, то есть, пяти километров от города.

Проголодавшись за ночь, они приступили к еде. Не прекращая жевать полевой рацион, вкусом напоминающий размоченную в дистиллированной воде туалетную бумагу, Джинто объявил свой план:

— Я пойду в город.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Я пойду с тобой.

— Но это невозможно, — возразил он.

— Почему? Есть какая-то причина, по которой я не могу пойти с тобой?

— Как думаешь, что случится, если ты появишься в имперской униформе в городе, занятом врагом? — невинным тоном осведомился он.

— Да, ты прав, — Лафиэль досадливо вздохнула.

«Поверить не могу, что она об этом не задумывалась!»

— Я иду один, — заключил он, — Я найду для нас подходящую одежду. Это вряд ли займет много времени. А ты просто подожди здесь, пока я не вернусь.

Лафиэль бросила на него сердитый взгляд. Очень сердитый. Она ничего не сказала, но это молчание было красноречивее любых громких слов. Джинто грустно вздохнул.

«Из-за чего теперь она может злиться? Что я сказал? — не мог понять он, — Все правильно и разумно, а если ей что-то не нравится, могла бы сказать об этом прямо. Вовсе незачем так на меня таращиться!»

— Прекрасно, — заключила она, смирившись.

— Хорошо, я пошел, — глотнув воды, чтобы помочь собственной глотке пропустить последний безвкусный кусок полевого рациона, Джинто поднялся на ноги.

— Ты уже уходишь?

— Ну да, чем скорее, тем лучше.

— Это может быть смертельно опасно, Джинто.

— Ох, ну хоть ты мне не напоминай. Будто я сам постоянно об этом не думаю!

Из своего рюкзака Джинто достал три рациона и драгоценности, которые раньше снял с платья. Все это он рассовал по карманам своей одежды. Он колебался, стоит ли брать с собой браслет. С одной стороны, ему не хотелось выделяться среди местных жителей, а с другой, это было необходимое приспособление — что, если ему нужно будет связаться с Лафиэль? Наконец, он снял браслет с руки и присоединил его к прочему, что уже спрятал по карманам.

— Ты не возьмешь оружие? — серьезно спросила Лафиэль.

Он мотнул головой.

— Если что, оно мне все равно не поможет.

— Не будь таким пессимистом.

— Дело не в этом. Я просто не хочу брать с собой пистолет Звездных Сил, рискуя выдать себя.

— Да, пожалуй, это разумно.

— Рад, что ты понимаешь, — он вздохнул.

Странно, но, хотя необходимость идти в одиночку в незнакомый и потенциально враждебный город пугала Джинто, еще больше пугало его то, что придется оставить здесь Лафиэль. Девушка-Ав, которая могла казаться неуязвимой и неустрашимой в космосе, почти ничего не знала о том, как живут на планетах.

«Ладно, с ней ничего не должно случиться посреди этих пустошей, — убеждал себя юноша, — Со здравым смыслом у нее, конечно, не лучшие отношения, но, пока она остается тут, это не страшно. До тех пор, пока никто ее не найдет, она в безопасности».

«Да, но ведь нас могут искать. Кто-нибудь просто случайно может ее здесь увидеть!» — опасения Джинто не унимались. При нынешней обстановке на Класбуле, принадлежность к расе Ав означала для Лафиэль смертельную опасность. Он был уверен, что никакие тренировки не могли подготовить девушку к такому.

Самому Джинто в этом отношении повезло — он был совершенно не похож на Ав. Пока он сам не проболтается, никто не может заподозрить, что он принадлежит к имперской аристократии. В худшем случае, его могли бы принять за вассала, а на такой населенной планете, как Класбул, наверняка жило немало имперских подданных. Вряд ли одинокий вассал-планетник заинтересует врага. Однако, если кто-то увидит Лафиэль, с ее голубыми волосами и в униформе Звездных Сил, сразу поднимется шум.

— Будь осторожнее, когда выходишь! — предупредил он, вытащив моток углеволоконной нити из рюкзака. Вытягивая нить из второго отверстия — там, где она не покрывалась резиной — он осторожно натянул ее поперек выхода на уровне колен.

— Что ты делаешь? — заинтересовалась Лафиэль.

— Небольшая система безопасности. Смотри, эта нить практически невидима, и без резиновой оболочки она разрежет все что угодно. Если кто-то ворвется в пещеру… ай-ай! Останется без ног и включит тебе отличную сирену! Блестяще, а?

Лафиэль критически склонила голову набок.

— А что, если твоя нить покалечит кого-нибудь по ошибке?

Об этом он не подумал. Честно говоря, Джинто совсем не хотел оставлять за собой ловушку, которая могла оставить без ног ни в чем не повинного человека. Но безопасность Лафиэль была для него важнее всего.

— С такой возможностью придется смириться. Не думаю, чтобы люди часто забредали в эту пещеру по случайности.

Когда Джинто ушел, Лафиэль уселась и подтянула колени к груди. Она включила свой браслет, слушая местные передачи.

Баронн Джинто не отличался безупречностью произношения, но язык, на котором говорили класбульцы, вообще едва напоминал его. Тут были только следы баронна, перемешанные с какой-то совершенно непонятной чепухой. Все вместе это было отдаленно похоже на имперский язык, и уж точно звучало более изысканно, чем наречие Объединенного Человечества, но все равно Лафиэль с трудом могла понять даже самый общий смысл того, о чем говорят. Некоторое время она все же пыталась вникать в разговоры, но потом сдалась.

Глядя наружу, она думала о своем нынешнем положении. Обстоятельства изменились самым непредсказуемым образом — едва они приземлились, как Джинто сразу взял командование на себя, что совсем не доставляло ей удовольствия. Хотя, казалось бы, это была ее миссия — защищать его и бортовой журнал «Госрота», пока они не прибудут на другой имперский звездолет — Лафиэль чувствовала, что сейчас сам Джинто защищает ее. Более же всего прочего ее беспокоил тот факт, что он, кажется, знал, что делает. С этим ей нелегко было смириться, но это было так.

«Но могу ли я на самом деле довериться ему?» — беспокоилась Лафиэль.

Потирая икры, девушка вздохнула. Хотя она не показывала этого при Джинто, она безумно устала, и к тому же, у нее все болело. Она скорее предпочла бы признать свою кошку Хорию собственным генетическим донором, чем и дальше терпеть такую боль в ногах.

На Класбуле уровень гравитации был близок к среднестатистическому на поверхностных мирах, и вдвое превосходил принятый у Ав. Хотя Лафиэль, управляя кораблем, легко выдерживала перегрузки в десять стандартных «G», тогда она сидела в амортизационном кресле, которое было сконструировано так, что поддерживало ее спину. Она никогда прежде не двигалась в условиях такого сильного тяготения. И хотя тела Ав были идеально приспособлены для существования в чрезвычайных условиях в космосе, они не слишком годились для жизни на Поверхности. Думая об этом, девушка вдруг поняла, что никогда прежде не ходила так далеко, даже в условиях пониженной гравитации Ав.

Собственная слабость внушала ей стыд. Казалось бы, раз тела Ав приспособлены для того, чтобы выдерживать критические перегрузки, она должна была легко приспособиться к местной силе тяжести, не такой уж и большой — всего вдвое выше стандартного дэймона. Но почему-то она себя так не чувствовала.

Обычно Ав не питали интереса к приземлению на поверхность планет. Даже в крайнем случае вероятность аварийной посадки была очень невелика. Поэтому они учились сажать корабль, но дальше должны были просто оставаться на месте, ожидая помощи. Разумеется, в той ситуации, в которой они оказались, Лафиэль не могла надеяться на быстрое спасение. Она понимала, что помощь прибудет, в лучшем случае, дней через десять. Они могли прождать и вдвое больше — если помощь вообще когда-либо придет.

За это время припасы у них закончатся, а масштабы вражеских действий, направленных на поиски мятежников, расширятся. Так что, приятно ей было это признавать или нет, но Джинто оставался для Лафиэль последней надеждой на спасение.

«Как бы то ни было, я должна буду доверить ему свою жизнь, если только хочу когда-нибудь выбраться отсюда» — честно призналась она самой себе.

Засыпая, она улыбалась, думая о нем. Он так странно воспрял духом после приземления, даже несмотря на то, что здесь они оказались в намного большей опасности, чем были в баронстве Фебдаш.

Когда Лафиэль проснулась, но Джинто все еще не вернулся, она даже испугалась. Без него, она просто не знала, что же теперь делать. Когда они покидали «Госрот», Джинто шутил, что в случае необходимости сделает все от него зависящее, чтобы защитить свою спутницу. Сейчас определенно был именно такой случай. Лафиэль привыкла всегда добиваться всего собственными силами, но сейчас, как ни странно, она готова была во всем положиться на своего спутника.

«Ну, с другой стороны, наверное, это не так уж и странно, — подумала она, даже наедине с собой не решившись произнести это вслух, — Ведь на сто световых лет в округе Джинто — единственный человек, которому я могу доверять!»

 

ГЛАВА 7

ГОРОД ЛУНЕ ВЕГА

«Ты единственный человек на сто световых лет в округе, которому я могу доверять, — повторяла Лафиэль в воображении Джинто, — Ты моя последняя надежда».

В действительности, ее отношение к нему оставалось скорее прохладным. Джинто не мог понять, почему это так сильно его задевает. Шагая по долине, он вскоре увидел впереди мост. Мост означал, что здесь есть дорога. Дороги ведут к городам.

Воодушевленный, Джинто высматривал, как подняться к мосту. К сожалению, поблизости не оказалось ни лестницы, ни прохода. Представив себе восхождение вверх по высокой насыпи на руках и коленях, юноша совсем упал духом. Очевидно, он переоценил свои физические возможности. Ему тоже требовалась передышка, прежде чем отправляться в путь. Он мог притворяться рядом с Лафиэль, но сейчас, когда он остался один, Джинто честно признался себе в том, насколько он вымотался. Да, он родился на планете, но всю жизнь провел в высокотехнологичных городах с развитой транспортной системой. К тому же, он никогда не был любителем путешествий или экстремальных видов спорта. Все его физические тренировки сводились к игре минчи на Дэлкто.

«Она могла бы, по крайней мере, поблагодарить за то, что я делаю», — недовольно думал он. Конечно же, он делал все это не только для нее, но и для себя, но, с другой стороны, ведь будь он здесь один, ему было бы намного легче спрятаться от врагов.

На один неуловимый миг у него в голове мелькнула идея оставить Лафиэль. Было бы определенно проще пробираться по тому «минному полю», которое представлял из себя чужой город, в одиночку.

Джинто содрогнулся, осознав собственные мысли. Хотя он никогда не считал себя особенно благородным человеком, в этот момент он почувствовал отвращение к самому себе из-за того, что хотя бы на мгновение мог поддаться такому соблазну.

— Может быть, я получу награду от Императрицы за то, что вытащу ее отсюда? — поддразнил он себя.

Он безуспешно попытался состроить злобную и циничную гримасу. Даже без зеркала было очевидно, что вышло неубедительно.

«К сожалению, этот Джинто Линн не настолько плох, — с иронией рассуждал он, карабкаясь наверх, — Никто не назовет его великим героем, но он и не подлец. Н-да, он скорее похож на комету, летящую через космос по пути, который не сама для себя выбрала. Он летит, не контролируя собственное направление, слегка обжигается, оказавшись рядом со звездой, и иногда колеблется, когда пролетает вблизи от зловредных планет. Вся его жизнь — лишь цепочка событий, над которыми он не властен, и не приходится прилагать никаких усилий, чтобы вляпаться в неприятности».

Одновременно покончив с подъемом и размышлениями о собственной внутренней сущности, Джинто встал, отряхиваясь. Как он и ожидал, наверху была дорога. Словно в награду за его старания, она, по крайней мере, была ярко освещена.

Судя по справочнику, один полный оборот планеты Класбул вокруг своей оси занимал 33,121 стандартных часа — в прошлую ночь Джинто проспал почти пятнадцать часов. Местные жители разделили планетарные сутки на тридцать две равные части, приняв таковой продолжительность класбульского часа. Биологические часы человека, однако, привыкли к тому, чтобы в сутках было двадцать четыре часа, так что население Класбула тоже сделало свой день двадцатичетырехчасовым. Таким образом, календарные сутки оказались на восемь местных часов короче фактических. Новый день мог начаться в полночь или же посреди сияющего утра. Такое расхождение во времени было очень неудобно, но все же лучше, чем нарушение внутренних привычек человека, выработавшихся за миллионы лет эволюции на древней Земле. Кроме того, так отпала необходимость совмещать жилой день со световым. Таким образом, не было необходимости в часовых поясах, что несколько облегчило работу компьютерных сетей и информационных служб.

Вокруг царила ночь, но, по часам Джинто, скоро должен был наступить полдень. Вероятно, он доберется до города вскоре после полудня по местным часам — идеальное время для налета на магазины.

«Здорово, что я добрался сюда!» — поаплодировал он сам себе.

Он настроил браслет на местную станцию и убрал назад в карман. Слушая, пока шел, Джинто пытался приспособиться к особенностям местной речи.

По мере того, как раздражение Джинто при попытках понять незнакомые слова уменьшалось, его же досада по поводу сложившихся обстоятельств нарастала. Это было вражеское сообщение, объясняющее причины вторжения в систему Сфагнов. Если верить диктору, войну развязали Звездные Силы, внезапно атаковавшие невооруженный исследовательский флот Объединенного Человечества.

Захватчики утверждали, что военный корабль Империи (наверняка, речь шла о «Госроте») без всяких оснований атаковал их корабли, ведущие мирные исследования на Плоскости. Чтобы наказать имперцев за такие вероломные действия и обеспечить безопасность новых Врат, Объединенное Человечество вынуждено было занять маркизат Сфагнов.

— Ну надо же, ребята, и кто бы подумал, что вы умеете шутить… — проворчал Джинто.

Он знал, что все это ложь — ведь он был на борту крейсера «Госрот», когда тот столкнулся с флотом Объединенного Человечества, который был явно слишком велик, чтобы просто собирать навигационные данные. И потом, если Объединенное Человечество действительно не желало драки, они не стали бы посылать наперерез крейсеру эскадру скоростных военных кораблей. Впрочем, Джинто подозревал, что в любом случае никто не поверит его истории. И, само собой, ни с кем на этой планете он не собирался ею делиться.

Он сменил частоту, надеясь найти хоть что-нибудь аполитичное. К сожалению, враги заполонили весь эфир. Как он ни пытался, Джинто не смог отыскать фильм или что-нибудь еще. Очевидно, догадался он, Объединенное Человечество усиливает свою хватку.

Одна станция транслировала лекцию о демократии и свободе. Другая повторяла уже слышанную им вчера речь женщины, благодарившей Объединенное Человечество за «освобождение от тирании Ау». Третья разоблачала зловещие тайные замыслы Империи. Казалось, что все местные вещательные студии разом в один миг отреклись от пагубного влияния Империи Ав.

Джинто попытался представить, как отреагируют на эти передачи местные граждане. Будь это Мартин, где все еще сохранялось неприкрыто враждебное отношение к Ав, можно было не сомневаться, что люди охотно оказали бы поддержку новым правителям — «новым друзьям», как выразилась та женщина. Но как воспримут все случившееся обитатели Класбула, сказать было невозможно. Джинто не видел ни одной причины, почему они должны хранить верность Ав, но также не видел причин и для того, чтобы они признали оккупационное правительство.

«Может быть, им просто безразлично?» — понадеялся он, думая, что, чью бы сторону ни приняли люди, их фанатизм в любом случае мог бы поставить его и Лафиэль в опасное положение.

Возможно, все-таки разумнее было бы спрятаться в полях, но достаточно близко к городу, чтобы Джинто мог бы ходить туда за продуктами. Впрочем, проще будет принять решение после того, как он увидит, что происходит в городе.

Возле Джинто пронеслось несколько парящих машин, но он не видел, чтобы кто-то еще гулял пешком. Наконец, он добрался до города. Сунув руку в карман, он заглушил компьютерный браслет. Он решил, что уже в состоянии понимать местный язык, но сомневался, что сможет его воспроизвести, не вызывая подозрений.

«Я могу притвориться иммигрантом, — решил он, — Все-таки, это долгое время работало на Дэлкто».

Джинто вошел в город, где, наконец, увидел других пешеходов. Несмотря на все его усилия проскользнуть между ними незамеченным, он сразу увидел, что привлекает много внимания.

«Что, у меня рога выросли? Может быть, что-то не так с одеждой?»

Поскольку горожане обращали на него внимание, очевидно, Джинто выглядел подозрительно. Для начала, расцветка его одежды была для них явно непривычна. На Класбуле люди предпочитали странные сочетания множества ярких цветов, в противовес монотонному темному комбинезону Джинто. К тому же, за время путешествия он успел основательно перепачкаться.

«Проклятье, не хватало еще объясняться с полицией! Что я им скажу? А ведь здесь обязательно должна быть полиция. Но не могут же полицейские арестовать меня только за то, что я грязный? Или могут?»

Не без труда, стараясь по возможности избегать людных улиц, Джинто добрался до центра города. Он хотел как можно скорее достать деньги и пройтись по магазинам.

Попутно он отметил, что для жителей Класбула казалось вполне обычным красить волосы. Искусственных блондинок и рыжих он видел повсюду, а время от времени замечал даже людей с зелеными или синими волосами. Кажется, к своей шевелюре здесь относились так же, как к одежде — чем ярче и пестрее, тем красивее. Это решало главную проблему. Голубые волосы Лафиэль не будут так уж сильно бросаться в глаза.

Город был не слишком велик. С окраин Джинто отчетливо видел группу высоких зданий местного центра. Присмотревшись повнимательнее, он понял, что эта группа небоскребов представляла собой единое целое. По контрасту с местной архитектурой, на планете Дэлкто города имели обширные окраинные районы, состоящие из бесчисленных небольших зданий, а на Мартине город, напротив, был составлен из нескольких огромных жилых комплесков. Здесь постройки, ярко освещенные огнями многочисленных окон, имели цилиндрическую форму, напоминая башни, и были соединены между собой многочисленными воздушными мостами и коридорами. Торчащие во все стороны фонари делали дома похожими на деревья, украшенные перед праздником. Широкие улицы тянулись между башнями, и всюду стояли припаркованные машины. Арочные мосты вели от парковок к зданиям. Газоны и детские игровые площадки покрывали немощеные площади. Джинто решил, что в дневном свете все это должно смотреться очень жизнерадостно.

Нижний этаж каждого такого дома-дерева был занят многочисленными магазинами. Высматривая ломбард или ювелирную лавку, Джинто пересек улицу и столкнулся с группой людей в униформе цвета хаки. В отличие от местных жителей, носящих комбинезоны, форма этих людей разделялась на мундир и брюки. Кроме того, все они были вооружены. Вражеские солдаты!

Поддавшись инстинкту, Джинто отвернул голову в совершенно очевидной попытке спрятать лицо. К счастью, солдаты не обратили на него внимания, оживленно переговариваясь между собой и таращась по сторонам с таким видом, словно никогда прежде не видели магазина одежды или автомобиля, припаркованного у дома. Когда они ушли, Джинто заметил вывеску, где было написано что-то вроде: «Качественные товары. Украшения для тела. Приобрести товары. Украшать комнату. Купить-продать». Он решил, что здесь продают качественную одежду и украшения. Заглянув в окно, он увидел разнообразные серьги, ожерелья, броши и тому подобное — всякие украшения, которые принято было носить на Класбуле.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Джинто осторожно заглянул внутрь.

— Добро пожаловать, — элегантно одетый мужчина приветствовал нового посетителя легким кивком. Его желто-зеленый комбинезон имел тонкую черную кайму по воротнику и рукавам — довольно бледная расцветка по местным представлениям.

— Э… здравствуйте, — волнуясь, отозвался Джинто, — Я хотел бы кое-что продать.

— Хорошо, хорошо, — заулыбался человек, — Это у вас с собой?

Кивнув, Джинто выложил на стол платиновую птицу, снятую с пояса на платье Лафиэль.

— О, весьма неплохо, — подобрав изящное украшение, ювелир сравнил его с лицом и одеждой юноши, принесшего его, и засмеялся.

— Да, это верно, — сердце Джинто забилось быстрее обычного.

— Сколько вы хотите? — человек положил украшение обратно.

— Ну… — Джинто не только не знал, сколько оно должно стоить, но и не представлял, как здесь принято торговаться. Он думал, что хозяин магазина сам назначит цену, после чего он может попробовать поднять ее, чтобы сойтись где-то на середине между двумя суммами.

— Что ж, — начал он, глядя вокруг в безуспешном поиске ценников, которые могли бы дать подсказку, — Видите ли…

«Может, мне просто потребовать, сколько хочу, неважно, сколько на самом деле все это стоит? Я могу продешевить, но это не так уж важно. Возможно, сотню стандартов? Сотни должно хватить на то, чтобы два человека прожили хотя бы два-три месяца».

Он быстро отбросил собственные рассуждения — он не представлял, чему равен один имперский стандарт в местной валюте. Он вообще не знал, как она называется! Он мысленно обругал себя последними словами за то, что не заглянул в компьютер, прежде чем зашел в магазин. Ведь там, несомненно, была и такая информация! Разумеется, он не мог сделать этого прямо здесь, на месте. И он еще думал про Лафиэль, что та наивна!

— Ну, так что? — видимо, у ювелира были и другие дела.

— Хм, — протянул Джинто, — Как насчет суммы, которую может потратить один человек где-нибудь за полгода?

— Довольно оригинальный способ торговаться…

— Простите, — Джинто потянулся за серебряной брошью, — Я загляну попозже.

— Полторы тысячи дьютов, — это прозвучало как последнее предложение. При познаниях Джинто, это могло быть меньше, чем один стандарт.

— Сколько это в имперской валюте?

— Слушай, парень, — вкрадчиво ответил ювелир, — Я только бизнесмен, и я не любопытен. Но в нынешних обстоятельствах, не думаю, что разумно интересоваться курсом обмена дьютов к имперским стандартам.

— Действительно… — несмотря на насмешливость человека, Джинто был признателен за этот совет.

— Для примера, я живу на двадцать дьютов в день, — добавил торговец.

— Благодарю, — Джинто в мыслях прикинул расценки, — Можете вы дать три тысячи?

— Вы не найдете никого другого во всем городе, кто даст вам за эту вещь хотя бы столько же, сколько я предлагаю.

Джинто понял, что хозяин магазина не собирается торговаться.

— Хорошо, я согласен, — кивнул он.

— Я рад, что мы с вами достигли соглашения, — даже не заводя разговор о номере счета, ювелир вручил Джинто пачку бумажных банкнот и посоветовал пересчитать. В пачке оказалось пятнадцать бумажек, каждая по сотне местных дьютов.

— Сойдет, — решил Джинто, пряча деньги в карман.

— Приятно было иметь с вами дело, — ответил торговец с легким поклоном.

— Если откровенно, — поинтересовался Джинто, — Сколько вы сами думаете запросить за эту штуку?

— Это ценная вещь, — ответил тот, рассматривая изящную птицу, — Но здесь никто не носит имперские платья, так что, она не может быть слишком востребована. С другой стороны, материал дорогой, и работа тонкая. С учетом всего этого, я, пожалуй, смогу сделать из нее брошь или камею и продать ее тысяч за тридцать.

— Это отличная прибыль! — восхищенно заявил Джинто.

Его не разозлило и не раздосадовало то, что он продал украшение всего-то за одну двадцатую часть стоимости. Этих денег должно было хватить до тех пор, пока не подойдет подмога, а птица все равно не принадлежала ни ему, ни Лафиэль — это был, можно сказать, прощальный подарок покойного барона Фебдаша.

«Да, и притом, что эти неприятности свалились на нас именно из-за барона, мы имеем полное право на компенсацию!»

— Надеюсь, вам удастся ее продать по хорошей цене, — вполне искренне пожелал Джинто.

— Да, благодарю, — хозяин магазина расплылся в улыбке.

Теперь, когда у Джинто были деньги, оставалось только найти одежду для него и Лафиэль. Сначала он рассчитывал купить одежду только для нее, но, увидев людей на улицах, Джинто передумал. Автомат по продаже одежды он нашел почти сразу, но, к сожалению, тот не принимал наличные, так что раздобыть одежду на месте не удалось. Пришлось продолжить поиски.

К счастью, магазины, где торговали одеждой, встречались чаще, чем ювелирные лавки. Джинто вспомнил, что видел несколько по пути, так что он направился назад той же дорогой.

Внезапно совсем рядом с ним затормозил серый армейский бронетранспортер. Несколько человек в униформе Объединенного Человечества выскочили из машины.

— Вы! Стойте! — по-класбульски проревел громкоговоритель.

Джинто постарался сделаться настолько незаметным, насколько это было возможно. Однако все его усилия оказались ни к чему — солдаты, не обращая на него внимания, окружили молодую женщину.

— Что вы делаете? — сердито закричала она. Люди останавливались и смотрели, что происходит, явно встревоженные.

— Вы тоже, гражданин! Человек вон там! — проревел громкоговоритель на машине, и солдаты схватили мужчину среднего возраста.

— Ничего страшного не происходит, — заверил оглушительный голос из транспортера, — Если вы не будете сопротивляться, никаких проблем не возникнет. Только сообщите солдатам свои имена и адреса и предъявите удостоверения личности, пожалуйста.

— Что я сделала? — возмущалась женщина.

— С этого дня, окрашивать свои волосы в голубой цвет считается актом неповиновения, — действительно, оба задержанных — и мужчина, и девушка — имели голубые волосы.

— Это всего лишь цвет! Чем он вас не устраивает?

— Любой свободный гражданин должен стыдиться подражать Ав.

— Вы, наверное, шутите!

— Это нелепо!

Возмущенные голоса зазвучали отовсюду. Кажется, класбульцы отличались вспыльчивым характером.

— До десяти часов завтрашнего дня вы должны изменить цвет волос, — непреклонно повторил громкоговоритель, — Если вы этого не сделаете, нам придется прибегнуть к мерам принуждения.

Когда задержанные неохотно дали солдатам свои имена и адреса, Джинто направился дальше к магазинам.

— Если вы знаете кого-то, кто красит волосы в голубой цвет, сообщите ему, что он должен изменить его на натуральный до десяти часов завтрашнего дня. После десяти часов мы больше не будем предупреждать. Нарушители будут публично острижены наголо.

Голос военного громыхал в ушах Джинто, пока тот шел прочь от магазина.

 

ГЛАВА 8

ПРЕОБРАЖЕНИЕ ЛАФИЭЛЬ

Длинная класбульская ночь все-таки подходила к концу. Небо на востоке чуть заметно посветлело, когда Джинто вновь оказался возле той пещеры, где он оставил Лафиэль. Вокруг, как и прежде, не было ни души.

— Я вернулся, Лафиэль! — крикнул Джинто внутрь пещеры.

Никакого ответа.

«Я даже не помню, как давно у меня был дом, где кто-то мог ждать моего возвращения, — подумал Джинто, — Но, с другой стороны, она действительно дожидалась меня? Сомнительно. Да я и отсутствовал часа три, вряд ли больше. По крайней мере, кажется, ничего не случилось».

Вход был в том же состоянии, в каком он его оставил. Никаких следов крови возле импровизированной системы безопасности. Похоже, за эти несколько часов никто не пытался проникнуть в пещеру. С большой осторожностью Джинто снова смотал углеволоконную нить.

— Лафиэль!

Никакой реакции. Джинто начал по-настоящему беспокоиться. Он вытащил из кармана браслет, включил подсветку, и вошел внутрь.

Там он увидел ее, сжавшуюся в комочек. Когда она спала, Лафиэль выглядела удивительно юной и беззащитной. Джинто сочувственно вздохнул.

— Эй, просыпайся, — он мягко потряс ее плечо.

Вскочив одним мгновенным движением, она оттолкнула его и схватилась за пистолет.

— Это же я! — возмутился юноша.

— О… Ты меня испугал.

— Я не виноват. Я кричал тебе минут пять, но, видимо, ты не расслышала за собственным храпом. Спрашивается, зачем вообще нужна была моя сигнализация? Я думаю, ты бы не проснулась, даже если…

— Эй! — перебила Лафиэль, — Что за безвкусицу ты на себя нацепил?

— Ах, это? — Джинто коснулся своей новой многоцветной одежды. Индигово-синий, желто-зеленый, коричневый, персиковый, медный… Цвета сливались в самых невообразимых комбинациях, вызывая рябь в глазах, но продавец в магазине одежды уверял, что это популярное сочетание.

— Тебе тоже придется привыкать к такому стилю. Здесь все только так и одеваются.

— Чудесно! — мрачным тоном оценила Лафиэль.

— Ладно, тебе не обязательно к нему привыкать — достаточно будет, если ты хотя бы сможешь на какое-то время с ним смириться. Пока мы здесь, нам придется жить, как класбульцы, — сказал он. Опустив сумку с одеждой, которую он принес из города, Джинто достал из нее баллончик, — Кстати, у меня есть для тебя небольшой подарок.

— Что это? — подозрительно спросила Лафиэль.

— Краска для волос.

— Краска?

— Ну да, — кивнул Джинто, изучая инструкции на баллончике, — Надо же, как все просто. Тебе достаточно только распылить эту краску над головой…

— Ты хочешь покрасить мои волосы? — она испуганно расширила глаза.

— Ну конечно, — подтвердил он, — Мои-то красить нет никакой надобности. Надеюсь, черный сойдет?

— Нет! — выкрикнула она, инстинктивно схватившись за свои волосы.

— Тебе так не нравится черный? — Джинто не мог понять ее реакции, — Я был уверен, что ты предпочтешь его рыжему или желтому.

— Я ничего не имею против черного, но мне нравится мой естественный цвет! — девушка уткнула прядь своих волос в лицо Джинто, словно он никогда прежде их не видел, — Он же очень красивый — не слишком темный, но и не слишком светлый.

— Да, конечно, они очень красивые, — покорно согласился он, — Но в городе солдаты Объединенного Человечества хватают всех, кто красит волосы в голубой цвет.

— Мои волосы не крашеные!

— Хм… уж не знаю, почему, но мне кажется, что у нас были бы намного большие неприятности, если бы солдаты узнали, что они не крашеные.

— Куу рин мап ат тан киип!

— Фу, как грубо! — оскорбился Джинто, — Хотя я все еще не знаю, что это значит.

— Мне правда так необходимо их перекрасить? — жалобно спросила Лафиэль.

— Не понимаю я тебя! — заявил в раздражении Джинто, — Ты можешь целый день рассуждать о том, что намешано в твоих генах, но не способна смириться с такой мелочью, как ненадолго покрасить волосы. Ав ставят меня в тупик!

— Сколько раз я должна тебе говорить?..

— Знаю, знаю! Я тоже Ав, — Джинто уже слышал это от нее миллион раз прежде, — Но всякий раз, когда происходит такая чепуха, мне все труднее и труднее об этом вспоминать. Ваше Королевское Высочество, нам придется это сделать, и не о чем тут рассуждать!

— Давай его сюда! — она выхватила баллончик, — Я не позволю тебе прикоснуться к моим волосам!

Когда она сдернула защитный колпачок, даже не позаботившись взглянуть на инструкцию по применению, Джинто напомнил, что сначала ей придется снять тиару.

— Снять мою альфу?

— Разумеется. Смысл в том, чтобы ты выглядела как планетница. Ты когда-нибудь видела, чтобы на планетах носили нечто подобное? — Джинто внезапно пришла в голову новая мысль, — Ха, я заметил, что Ав не любят снимать тиару. Может быть, показывать фрадж считается неприличным?

— Какие-то странные у тебя мысли, — уничижительно фыркнула девушка.

— Так значит, нет?

— Нет! Мы не любим снимать альфу потому, что чувствуем себя скованно без пространственного восприятия, и только.

— Что ж, тем лучше. В таком случае, мне не придется переживать из-за того, что я заставляю тебя ее снять.

Пульс юноши участился, когда Лафиэль неохотно коснулась тонкого серебристого обруча, охватывающего ее лоб и волосы. Он знал, что фрадж — орган пространственного восприятия Ав — был составлен из сотни миллионов крошечных независимых глазков. Больше всего, в представлении Джинто, это должно было напонимать фасеточный глаз насекомого. Нарисованная воображением картина — Лафиэль, щеголяющая стрекозиным глазом на лбу — заставила его содрогнуться.

Однако вид тонкого лица принцессы, снявшей тиару, принес ему облегчение. Фрадж выглядел скорее как небольшой, искусно ограненный драгоценный камень посреди лба. В неярком свете он играл всеми оттенками — рубиновым, алмазным, аметистовым, изумрудным и многими другими. К счастью, фрадж оказался слишком мал, чтобы рассмотреть отдельные микроскопические глазки, из которых он был составлен. Он напоминал не глаз насекомого, а нечто вроде маленького украшения. Он выглядел изысканно, а вовсе не неприятно, и только дополнял совершенную красоту Лафиэль.

— Хм, это непросто будет скрыть, — оценил Джинто.

— Ты хочешь, чтобы я и его сняла? — в изумлении уточнила Лафиэль, непроизвольно отступив на шаг, — Ты ведь понимаешь, что он вживлен в мою голову, правда?

Джинто успокоительно кивнул и рассмеялся, когда она не смогла сдержать вздох облегчения.

— За какое чудовище ты меня принимаешь? — он вытащил из сумки шляпу с широкими полями, — Попробуй это.

Надев шляпку и пригнув поля вниз, Лафиэль скрыла все выше бровей, включая «третий глаз». Широкие поля также отчасти скрывали и лицо, маскируя его слишком совершенные черты. К сожалению, знаменитые остроконечные «уши Аблиар» так и оставались на виду.

— Хм. Посмотри, не можешь ли ты спрятать и эти эльфийские ушки?

— Верно, — Лафиэль спрятала уши под шляпку, прикрыв их волосами, — Сойдет?

— Выглядит неплохо, — хмыкнул Джинто.

— Этого достаточно, или мне все равно надо покрасить волосы?

— Ты должна их покрасить, — подтвердил он, — Если только не хочешь, чтобы я их обрезал. Так, по-моему, будет смотреться хуже, но решай сама.

Лафиэль представила себе Джинто, остригающего ей волосы, и передернулась.

— Ты не оставляешь мне выбора. Мы их покрасим.

— Это еще не конец света! Миллионы людей поступают так ежедневно. А может, и миллиарды. Крепись. Помни, даже с черными волосами ты все равно останешься той же Лафиэль, которая без оружия победила барона Фебдаша. Куда вдруг делась твоя неустрашимость и готовность к самопожертвованию?

— Заткнись, Джинто! — вспыхнула Лафиэль, — Я просто люблю этот цвет волос. Неужели это так трудно понять?

— Это же не навсегда. Только пока мы будем здесь.

— Я уж точно не стану делать так постоянно, — сухо подтвердила она, позволив волосам выскользнуть из-под шляпы, и с нежностью любуясь их чистым голубым блеском.

Эта душераздирающая сцена даже заставила Джинто почувствовать себя виноватым.

— Ты непременно встретишься со своими голубыми волосами снова, Лафиэль!

Угрюмо кивнув, она начала распылять краску над головой. Высококачественная краска почти мгновенно застывала на волосах, столь же быстро испаряясь с одежды и кожи. Всего через минуту Лафиэль преобразилась в совершенно новую девушку — черноглазую брюнетку. Правда, она все равно осталась слишком прекрасна для того, чтобы ее можно было назвать «обычной» девушкой.

— Они тебе идут, — одобрил Джинто, — Ты смотришься ничуть не хуже, чем прежде!

— Не льсти мне! — огрызнулась Лафиэль; впрочем, при этом она провела рукой по своим почерневшим волосам с довольным видом.

— Далее, — указал Джинто, отдав ей сумку, — Тебе надо переодеться. Я подожду снаружи.

— Хорошо, — Лафиэль изучила одежду. Платье было светло-красным, в ярко-синюю клеточку. По стандартам Класбула оно могло бы показаться весьма блеклым, — Какое странное верхнее платье. Ну, ладно, это все же чуть лучше, чем я ожидала.

Джинто встал.

— Крикни мне, когда будешь готова.

— Подожди! — позвала Лафиэль, все еще роясь в сумке, — А где нижнее платье? Я вижу только сапожки. Я должна надеть это поверх своей униформы, или что?

Джинто собрался с силами, чтобы сообщить ей очередную плохую новость.

— Это не верхнее платье, — медленно сказал он, — Это ты должна надеть вместо нижнего.

— Я должна буду носить это прямо поверх белья? И ничего другого?

— Да. Так здесь ходят. Кстати, на моей планете женщины одеваются очень похоже. Здесь это называют «легкое платье». Не знаю точно, как сказать на баронне.

— Плевать мне, как оно называется! — она таращилась на платье исполненным ужаса взглядом, — Я действительно должна буду ходить на людях в таком виде?

Джинто безжалостно кивнул.

— Ты жесток.

— Я же делаю это не потому, что мне нравится тебя мучить, — клятвенно заверил он.

— Неужели? — язвительно протянула Лафиэль, — Тогда почему у тебя губы дрожат так, словно ты едва сдерживаешь смех?

— Откуда ты знаешь, может быть, я сдерживаю не смех, а слезы — настолько мне тебя жалко?

— Идиот!

Когда Лафиэль переоделась, Джинто решил немного отдохнуть. Девушка осталась на страже. После пары часов сна Джинто очнулся, потянулся и зевнул, чувствуя себя слегка посвежевшим.

— Ладно, пойдем, — позвал он.

— Да, — согласилась Лафиэль, сидевшая у входа.

Перед уходом они постарались избавиться от всего, что могло выдать их присутсвие. Выкопав яму лопаткой, имевшейся в комплекте для выживания, они зарыли рюкзаки, старую одежду Джинто и униформу Лафиэль.

— И это тоже, — Джинто в ожидании протянул руку.

— Нет! — Лафиэль обеими руками прижала свою тиару к груди.

— Звездные Силы дадут тебе новую взамен этой.

— Знаю, но это первая, которую я получила! Она мне дорога.

— Тогда мы сможем вернуться и выкопать ее позднее.

— Это может оказаться невозможным!

— Почему?

— Не знаю, такое просто может быть! — настаивала она.

— Мы сможем забрать все, что спрячем здесь, когда Империя вернет себе эту систему.

— Мы же забираем с собой пистолеты и компьютеры, — заметила она.

— Ну, хорошо, — Джинто надоело спорить с ней. Он спрятал тиару Лафиэль, свой браслет и лучевой пистолет в сумку из-под одежды. Лафиэль убрала свой пистолет в кобуру, которую прицепила к бедру под платьем. Ожерелье с судовым журналом девушка тоже спрятала под одеждой, а браслет надежно скрыла от посторонних глаз, прицепив на ногу под высоким сапожком.

Вслед за их вещами, в яму отправилась и сама лопатка, так что закапывать все Джинто пришлось руками. Наконец, удовлетворенный результатом, он поднялся на ноги и тщательно отряхнулся. Забросанная землей яма была совсем незаметной, вряд ли кто-то даже случайно может раскопать спрятанные вещи.

Готовые ко всему, они выступили в путь.

* * *

По местному времени был уже поздний вечер, но солнце только наполовину показалось над восточным горизонтом. Ночная тьма постепенно уступала место оранжевому утреннему свету. Дорога уже не была освешена, но это не было препятствием, поскольку света от восходящего солнца было вполне достаточно. Припекало — Класбул был довольно жаркой планетой. Джинто позавидовал Лафиэль, новая шляпка которой закрывала лицо. Он пожалел, что не взял себе похожую. Но денег было не так много, а их новая одежда стоила почти двести дьютов. Оставалось всего тысяча триста, на которые надо было жить, пока не подойдет помощь. А кто мог сказать, когда это случится?

«Итересно, здесь примут на работу иммигрантов без бумаг?» — размышлял он.

Подумав о своем лазерном пистолете, Джинто решил, что, на крайний случай, они всегда могут ограбить банк. Эта мысль заставила его ухмыльнуться.

«Принцесса и сын графа, межзвездные грабители банков! Какой великолепный дуэт! Звучит как в дурацком кино!»

— Что тебя так позабавило? — спросила Лафиэль.

— Так, ничего, — уклонился от ответа Джинто.

— Приятно видеть, что ты не боишься.

— Ты тоже не выглядишь испуганной, — он хмыкнул, — В пещере ты спала, как младенец. Поверить не могу, что ты позволила себе так расслабиться.

— Заткнись, Джинто, — возмутилась она, — Я просто очень устала, что в этом такого?

Они шли дальше еще некоторое время, прежде чем Джинто нарушил молчание.

— Как думаешь, мы не похожи на брата и сестру?

— Думаю, нет — ведь мы не брат и сестра. А почему ты спрашиваешь?

— Досадно. Я думал, что мы можем войти в город как брат и сестра.

— Зачем нам нужно придумывать подобные глупости? — не поняла Лафиэль.

— Ну, мы же не можем рассказывать правду, — заметил Джинто, сам будучи не вполне уверен, в чем заключается эта правда.

«Принцесса и верный рыцарь? Нет, я определенно не рыцарь! Несчастные беженцы? Это намного ближе к истине. Курсант и ее груз? Надеюсь, это уже в прошлом».

— Ты говоришь странные вещи. Кого во всей Вселенной могут касаться наши взаимоотношения?

— Ну, в общем, ты права, но на планетах многие смотрят на это иначе. Там, где я рос, люди обожают совать свой нос в чужие дела. На Дэлкто полиция нравов примчалась бы сразу же, как только узнала, что юноша и девушка, подростки, живут вместе в гостинице.

— Я не ребенок, — заявила она, — Хотя не могу сказать того же про тебя.

— Однажды я тоже сказал, что я не ребенок, человеку, который растил меня, — Джинто вспомнил лицо Тила Клинта, — Он просто улыбнулся и ответил: «Дети всегда так говорят».

— В любом случае, это не Дэлкто, — сказала Лафиэль, обрывая его воспоминания.

— Да, но мы же не знаем, как здесь смотрят на подобные вещи.

Если на Класбуле допускались ранние браки, проблема отпадала сама собой — они могли притвориться слегка невзрачно одетыми молодоженами, проводящими свой медовый месяц. Джинто напомнил себе при первой возможности изучить этот вопрос при помощи своего компьютерного браслета.

— Мы действительно должны так беспокоиться об этом?

— Я просто не хочу привлекать лишнее внимание. Чем более неприметными мы будем, тем лучше для нас же.

Лафиэль внезапно остановилась.

— Тебе было бы проще без меня, Джинто? — напрямую спросила она.

— Ну… — опустив сумку на землю, Джинто почесал голову. Подумав, как лучше всего ей ответить, он решил быть откровенным, — Да, конечно, мне было бы проще спрятаться в одиночку, потому что я родом с Поверхности.

— Но ты же Ав. Или тебе так трудно считать себя одним из Ав?

— Не знаю. Иногда мне действительно кажется, что, примкнув к Ав, я потерял больше, чем приобрел, но меня это не угнетает. Просто, можно взять жителя Поверхности и назвать его Ав, но нельзя же заставить его забыть о том, что он родился на Поверхности!

— Не знала, что ты так на все это смотришь, — Лафиэль куснула губу, — Тогда ты не обязан беспокоиться обо мне или об Империи. Если ты хотел бы оставить свой титул, тогда давай просто разойдемся здесь. Я не собираюсь тебя обременять.

— Ты шутишь?

— Я говорю серьезно. Со мной все будет в порядке. Я сама могу о себе позаботиться.

— Нет, — отрезал Джинто, — Хотя я не скучал бы по своему дворянскому титулу, я не могу оставить тебя.

— Почему не можешь?

— Даже если бы я должен был сделать это ради собственного спасения, все равно я не смог бы жить с этим дальше, — раздраженно сказал он; слова вырывались сами собой, — Не хочешь меня обременять? Сама можешь о себе позаботиться? А ты не замечаешь противоречия в собственных словах, Лафиэль? В одиночку ты здесь не справишься, потому что ты не привыкла жить на Поверхности, так же, как я ничего не знаю о космосе. И даже притом, что я сам немного путешествовал, я все же разбираюсь в местной жизни лучше тебя. Ты защищала меня, когда мы были в космосе, теперь моя очередь позаботиться о тебе. У каждого есть свои слабые стороны, глупо корить себя за то, что ты не всесильна и чего-то не можешь! Я понятно изъясняюсь, Лафиэль? А теперь, если ты думаешь, что я стал для тебя обузой, хотя я надеюсь, что это не так, тогда просто сама иди вперед и оставь меня здесь. Но уж точно я не буду тем человеком, который бросит тебя.

Мимо пронеслась машина, ослепив их на мгновение светом фар. Лафиэль молча смотрела в землю.

— Прости, — наконец, негромко произнесла она, — Иногда я забываю, что у тебя тоже есть большая гордость.

Джинто недовольно фыркнул.

— Я могу быть не уверен в том, Ав я или житель Поверхности, но, к твоему сведению, гордость есть и у тех, и у других. Я не оставлю тебя, пока мы оба не будем в безопасности. Договорились?

Лишь намного позднее Джинто понял, что Лафиэль сделала ему комплимент — в представлении Ав, слова «большая гордость» были весомой похвалой.

— Я поняла. Я больше не заведу такого разговора, — пообещала она.

Сумев, наконец, восстановить самообладание, Джинто кивнул.

— Я нуждался в твоей помощи раньше, и возможно, еще буду нуждаться в ней. А пока хотя бы притворись, что ты нуждаешься во мне.

— Мне незачем притворяться.

Услышав эти слова, Джинто решил, что, возможно, быть дворянином Ав, в конечном итоге, не так уж и плохо.

— Йо-хо-хо! Вы двое! Горячие лиипи! Мужчина ссорится с женщиной? Женщина хороша. Женщина — большая морун! Оставь мужчину. Мужчина похож на шурип! Иди к нам, много весело будет. Хорошо делать пиику все вместе!

Джинто посмотрел на источник этого зашифрованного оклика. Парящий автомобиль, который промчался мимо них несколькими секундами ранее, затормозил и остановился на обочине. Это была какая-то яркая спортивная модель без верха. Трое рослых парней высунулись наружу, оживленно размахивая руками и крича на местном диалекте. Они казались ровесниками Джинто — может быть, немного постарше.

Юноша напряг мозги, пытаясь понять этот ублюдочный язык, но они говорили слишком быстро, все трое одновременно, мешая непонятные местные слова с исковерканными имперскими. Он не мог разобрать половины из сказанного. Впрочем, не нужно было знать язык, чтобы понять, что они дразнили его и звали к себе Лафиэль.

— Чего они хотят? — спросила девушка, глядя на него.

— Неважно, — Джинто подобрал сумку, — Пойдем отсюда. Не обращай на них внимания.

— Как скажешь… — она пожала плечами и зашагала вперед, словно навязчивых класбульцев вовсе не существовало.

Джинто последовал за ней, но трое парней не унимались. Машина со скоростью пешехода двигалась вровень с юношей и девушкой, ее пассажиры продолжали голосить, делая в сторону Джинто и Лафиэль весьма красноречивые жесты.

— Женщина есть морун. Мужчина уйти с дороги! Кипау!

— Шиик рипирипи! Хорошо пиику!

— Хорошо! Стой, морун воан!

«Эти ублюдки явно ищут приключений!» — ситуация уже становилась угрожающей. Джинто подумал, что, кажется, драки все же не избежать. Он надеялся, что класбульцы пошумят и отстанут, но они оказались упрямы и продолжали выкрикивать свои малопонятные сальности. Лафиэль же, как он ей и сказал, совершенно игнорировала их, как будто вовсе не слышала назойливых криков. Наконец, преследователям все это надоело, и они решили перейти от слов к действиям. Машина и ее болтливые хозяева загородили дорогу Лафиэль и Джинто.

— Эй, вы двое, мы вас не отпускали! — самый крепкий из троих выскочил из машины, перекрывая путь.

— Хиу, морун! — верзила потянулся к Лафиэль, — Пойдем делать большое веселье с нами!

— Оставь ее, — Джинто оттолкнул руку здоровяка.

— Хэй! — тот отмахнулся от Джинто. Он был намного выше и тяжелее, так что юноша не смог устоять на ногах и покатился от дороги, вниз по насыпи, к полю.

— Сволочь! — выругался он, выхватив пистолет из сумки, которую не выпустил из рук, даже падая.

Напоминая разъяренного быка, его противник уже торопливо спускался с насыпи. Почему-то, Джинто не так взбесило то, что этот скот толкнул его, как то, что он тянулся к Лафиэль. В приступе мгновенной ярости он надавил на спусковой крючок, не задумываясь о том, что может убить нападавшего. Яркий луч ударил из пистолета, поразив того в живот. К несчастью, это был луч простого света — пистолет был поставлен в освещающий режим.

Остановившись, чтобы посмотреть на свою рану, класбулец на мгновение прекратил спуск. Убедившись, что он не пострадал, он продолжил свой бешеный бег.

Раздосадованный своей неудачей, Джинто поспешил переключить оружие с освещающего в боевой режим, но времени уже не было. Противник навис прямо над ним. Джинто понимал, что сейчас в руке у него простой пугач, а шансы справиться с таким громилой врукопашную невелики.

Как раз когда класбулец оказался вплотную к нему, он вдруг свалился на землю, закричав от боли и схватившись обеими руками за правое бедро.

«Лафиэль достала его!» — понял Джинто. Бросив взгляд наверх, он увидел, как один из двоих парней, оставшихся возле девушки, вцепился ей в руку, пытаясь обезоружить, а второй, подскочив сзади, обхватил ее поперек груди. Медлить было нельзя!

Наконец Джинто сумел перевести предохранитель в нужное положение. Он оставил стонущего верзилу в грязи и торопливо поднялся на вершину холма, к дороге. Когда он добрался туда, один из двоих оставшихся противников уже успел повалить девушку на землю, а другой все еще пытался отнять у нее пистолет. Сопротивляясь, Лафиэль жестоко пнула его в пах, а второму разбила нос рукоятью оружия. При этом лицо ее оставалось совершенно бесстрастным, словно она считала ниже своего достоинства выказывать какие-то чувства по такому ничтожному поводу. Обычная девушка в такой ситуации наверняка начала бы визжать или ругаться, но Лафиэль не произносила ни звука, продолжая яростно отбиваться. Класбульцы заметно смутились — они не могли ожидать, что такая безобидная с виду юная особа способна так драться. Правда, всего этого оставалось недостаточно, чтобы Лафиэль могла вырваться из цепкой хватки двоих рослых парней.

— Отпустите ее! — крикнул Джинто, выстрелив в воздух. Это не сработало так, как обычно случалось в кино. Лазерный пистолет стрелял почти бесшумно, так что они просто ничего не поняли. Луч, на мгновение ставший видимым в клубах утреннего тумана, ушел ввысь прерывистой ярко-голубой нитью, но в пылу драки никто этого не заметил.

Тогда Джинто направил пистолет в землю, прямо под ноги нападавшим, и снова нажал на курок. Луч ударил в мостовую, вызвав маленький взрыв и оставив в земле дымящуюся ямку. Это возымело должный результат — оба класбульца застыли.

— Руки поднять над головой! — выкрикнул Джинто на ломаном местном диалекте.

Освободившись, девушка встала рядом с Джинто.

— Не стреляй в них, Лафиэль, — прошептал он.

— Хорошо, — сказала она, — Пока они не сопротивляются.

— Конечно.

— Но если честно, я бы предпочла, чтобы они немного посопротивлялись.

— Пожалуй, я тоже…

Понимая, что сейчас не до шуток, двое парней стояли с поднятыми руками. Один все время шмыгал разбитым носом и пытался утереть кровь плечом, второй тоже не выглядел счастливым.

— Ладно, вы, оба, — сказал Джинто, — Идите и подберите своего дружка. Он ранен.

Злобно глядя на Джинто, они, однако, беспрекословно направились вниз.

— Ты быстро научился говорить на языке этой планеты, — заметила Лафиэль.

— Это мой дар. Их язык все же происходит от имперского. Если хотите сделать какую-нибудь глупость — пожалуйста; мы поупражняемся на вас в стрельбе! — крикнул он класбульцам.

— Шаккунна! — выругался один из них.

— Благодарю, — язвительно ответил Джинто.

— Что это значило? — заинтересовалась Лафиэль.

— Не знаю в точности. Но явно что-то из тех слов, которые воспитанные девушки не повторяют, — он обернулся, — Эй, а давай заберем у них машину!

— Реквизируем машину?

— Нет, — поправил Джинто, — Украдем.

— Мы станем преступниками?

— Да.

Такое решение представлялось очевидным. Эти трое отморозков вынуждали их действовать быстро — вряд ли местные жители поголовно бегали с лучевыми пистолетами. Проще было незаконно присвоить чужую машину и удрать на ней, чем объяснять полиции, почему двое законопослушных граждан разгуливают с таким оружием.

Джинто надеялся, что Лафиэль не станет возражать. Кто знает, как имперская принцесса отнесется к идее сделаться воровкой?

— Звучит забавно, — неожиданно сказала она, — Так это будет настоящее ограбление? Как те, что показывают в кино?

— Ну да, наверное, что-то вроде того, — сказал он. Внезапный энтузиазм спутницы заставил его почувствовать себя слегка неуверенно.

Трое парней поднялись по склону и вернулись на дорогу. Раненый, морщась от боли и шипя сквозь стиснутые зубы, повис на плечах у своих друзей.

Прежде, чем Джинто успел вставить слово, Лафиэль заговорила на чистейшем баронне, достойном императорского дворца:

— Мы обычные грабители, которые не имеют никакого отношения к Ав или Звездным Силам. Мы забираем вашу машину, поскольку такие действия типичны для разбойников.

Трое класбульцев слушали с обалделым видом. Джинто со стоном схватился за голову. Даже если эти идиоты не разобрали ни слова, то наверняка могли понять, что Лафиэль говорит на традиционном языке Империи Ав. Их конспирация в один момент накрылась медным тазом.

— Если у вас есть браслеты или другие средства связи, давайте их сюда, — сказал он.

Переглянувшись, троица ничего не сказала и не пошевелилась.

— Если ты не хочешь, чтобы они кому-нибудь рассказали про нас, тогда, возможно, лучше всего просто убить их? — рассудительно предложила Лафиэль.

Хотя Джинто все еще сомневался, что они могут ее понять, что значит слово «агеим» они явно знали, и среагировали на него правильно. Торопливо избавившись от небольших устройств на плечах, они бросили их на землю.

— Прекрасный блеф, — шепотом одобрил Джинто.

Лафиэль посмотрела на него с наивным удивлением, явно не понимая, о чем вообще речь. Внутренне содрогнувшись, Джинто снова посмотрел на трех молодых класбульцев.

«Знали бы эти придурки, как им повезло, что я здесь!»

Джинто велел одному из троих сложить все коммуникаторы вместе. Затем он сжег их лучом пистолета.

— Хорошо, — Джинто посмотрел на сиденье водителя. В теории, он знал, как управлять такой машиной, но большой практики прежде не имел, и поэтому сомневался в своих навыках.

«Видимо, без помощи тут не обойтись».

— Ну, друзья, кто хочет научить меня водить эту штуку?

— Этот человек был водителем, — Лафиэль указала пистолетом на одного из двоих, которые не были ранены.

— Хорошо. Ты, в машину! — Джинто указал на сиденье водителя. Лафиэль уселась на заднее сиденье, а сам Джинто занял пассажирское сиденье спереди.

— А вы двое, прогуляйтесь пока. Живо.

Ворча и оглядываясь через плечо, они зашагали с холма.

— Хорошо, поехали, — приказал он водителю.

— Самая идиотская шутка… — начал тот, но заткнулся, когда Лафиэль ткнула его стволом излучателя в затылок. Джинто наблюдал за ним несколько минут и задавал вопросы. Все было предельно просто и почти не требовало никаких специальных навыков.

Парящая машина использовала систему электромагнитов, которые удерживали ее в воздухе. Парить она могла только над дорогой, а чтобы съехать с нее, пришлось бы выпустить колеса. Машина была оснащена надежным и удобным автопилотом, который требовал лишь указать точку назначения, а все остальное делал сам. Однако ручное управление также было чрезвычайно простым.

— Есть здесь система GPS?

— Что это такое?

— То, что определяет твое местонахождение по радиосигналам от спутников.

— Нет. Ничего подобного.

— Да, а это что? — Джинто указал на нечто вреде передатчика между его сиденьем и водителем.

— Это автонавигатор. Он определяет положение машины, но не по радиосигналам.

Джинто закатил глаза.

— Покажи, как он работает.

Нажав на кнопку или две, водитель включил голографический экран, и в воздухе засветилась объемная карта. Яркая точка обозначала местонахождение машины. Как бы все это ни было устроено, в использовании оно было очень простым. Джинто немного поэкспериментировал с прибором, масштабируя карту, и быстро узнал расположение всех близлежащих городов и точное расстояние до них.

— Хорошая штука. Если это не GPS, тогда как же транпортный департамент узнает, где вы?

— Это было бы вторжением в личную жизнь. На нашей планете так не делают.

— Ясно, — Джинто кивнул, — Тем лучше. Но почему ты решил, что мы не с этой планеты?

— Скажешь, я ошибся?

— Ты обижаешь девушку на заднем сиденье. Она очень не любит, когда ее называют лгуньей.

— Да, точно. Я забыл. Вы, наверное, дети последнего поколения переселенцев на эту шаккунна планету.

— Именно. Лучше бы ты и твои дружки рассказывали про нас что-то подобное, — конечно, Джинто не надеялся, что пленник подчинится, но не убивать же его, на самом деле!

— Хорошо, вези нас назад.

Водитель развернул машину.

— Стой! — приказал Джинто, когда они вернулись к двум его приятелям, которые были явно поражены, увидев машину опять.

— Эй, ребята, вы выбрали не ту дорогу! — насмешливо крикнул Джинто.

— Мы идем, куда хотим! — прорычал раненый, — Вы не имеете права нам указывать!

— Ваша жалоба будет рассмотрена департаментом защиты гражданских прав в порядке очереди, — отозвался Джинто занудным официальным тоном бюрократа и вытолкнул водителя из машины.

Когда юноша занял место изгнанного, его осенило.

— Да, кстати, а не могли бы вы пожертвовать немного денег паре бедных иммигрантов?

— Вы и так уже хорошо поживились за наш счет! — буркнул раненый.

— Кажется, одного раза тебе было недостаточно? — Джинто придал лицу максимально злобное выражение, на какое только был способен, и прицелился из пистолета.

— Вот дерьмо!

Троица неохотно рассталась с деньгами — набралось больше сотни дьютов. Это было даже больше, чем Джинто ожидал. Он приказал водителю собрать деньги и принести их, пока они с Лафиэль держали всю троицу на прицеле.

— Что ж, дорогие благодетели, здесь наши пути расходятся, — он завел машину, и Лафиэль перебралась на переднее сиденье.

— Я даже не подумала о том, что можно отобрать у них деньги, — призналась девушка, — У тебя здорово получается быть грабителем. Наверное, ты уже занимался этим раньше?

— Ха-ха. Нет, Лафиэль, я в этом деле такой же дилетант.

Пока он жил на Дэлкто, Джинто часто видел, как парни постарше разъезжают на машинах с девушками на пассажирских сиденьях. Он представлял, как сам ведет такой автомобиль. И вот его мечты сбылись. Только вместо обычного автомобиля он ведет парящий, вместо любой другой девчонки он с самой прекрасной девушкой в Галактике, и вдобавок, она смотрит на него почти с восхищением.

Так почему же все это никак не может поднять ему настроение?

 

ГЛАВА 9

В ИМПЕРСКОМ ДВОРЦЕ

Изначально единственным родным миром Ав был корабль-город, именуемый «Аблиар». После бесчисленных модификаций и перестроек они, наконец, превратили его в Имперский Дворец — Руэбей. Хотя когда-то гигантский корабль был домом почти для миллиона человек, сейчас его население едва достигало двухсот тысяч. Но даже так, он все равно скорее напоминал космический город, чем простой орбитальный дворец.

Империя никогда не позволяла чужеземным кораблям останавливаться в звездных системах, находящихся под ее контролем, но содержала семь изолированных портов для межзвездной торговли с другими нациями в своей столице. Чтобы упростить торговлю, государства Союза Четырех развернули программу дипломатического обмена.

Единственными иностранцами, жившими в Имперском Дворце, были послы и их семьи. Как и во всех городах в Галактике, иммигранты расселились по одной его части, где они жили и работали. Санпал Сангалини, верховный посол Объединенного Человечества, был одним из таких политических «переселенцев».

Империя даровала дипломатам особые привилегии, но не придавала большого значения их работе. Сангалини, как и все прочие, редко говорил с кем-то из верховного руководства Ав. Аудиенции у Императрицы случались еще реже, и обычно сводились к простым церемониям, сопровождавшим прибытие и отбытие послов.

Теперь Сангалини и трое других представителей получили второй шанс увидеть Императрицу в главном зале аудиенций, который предназначался для особо важных церемоний и государственных дел. Сангалини прежде никогда здесь не был, и даже не знал, как он выглядит. Только теперь он смог увидеть большой церемониальный зал воочию.

Повсюду в зале росли фиолетовые цветы, заменяя пол. Между цветами были проложены узкие, мощеные камнем дорожки, образуя замысловатый узор. Сангалини находил это нелепым, но, по крайней мере, Ав уважали природу — правда, в соответствии с собственными, весьма странными взглядами. В центре огромного зала находилась круглая секция, также вымощенная камнем — полированным черным мрамором. Серебряные инкрустации изображали Млечный Путь. Наверху площадки разместилась платформа, поддерживаемая колоннами в виде восьмиглавых драконов. На платформе был установлен знаменитый Нефритовый Трон Империи.

Красивая статная женщина восседала на троне; ее непоколебимое спокойствие казалось совершенно искренним. Ее причудливая тиара также напоминала восьмиглавого дракона Гафтоноша, знаменитый герб Империи. Заостренные уши проступали из длинных голубых волос, волнами ниспадающих на светло-красную мантию. Ее радужки казались странной смесью красного и коричневого, и белки ее глаз тоже имели легкий янтарный оттенок. Ее ухоженные белые руки выступали из-под длинных рукавов имперской униформы, надетой под мантией, сжимая жезл, который она использовала для командования величайшими военными силами в истории человечества.

Это была никто иная, как двадцать седьмая правительница Человеческой Империи Ав, ее Величество Императрица Рамаж Аблиар.

Все еще стоя, четверо послов поклонились, приветствуя ее. Императрица оставалась совершенно равнодушна, как будто вовсе не замечала людей у подножия своего трона. Невозможно было понять, смотрит она на дипломатов или любуется узорами фиолетовых цветов за ними. Сангалини почувствовал прилив раздражения.

«Все-таки, Ав действительно настолько высокомерны и безрассудны, как о них принято думать!» — он жил в Империи достаточно долго, чтобы иметь возможность лично убедиться в этом.

— Ваше Величество, — заговорил Сангалини, — Прежде всего, я выражаю вам нашу общую благодарность за то, что вы согласились на эту встречу.

— К делу, посол, — небрежно кивнула Рамаж, — У меня нет времени на церемонии. Уверена, у вас тоже.

— Как вам угодно, — охотно согласился Сангалини. Он не хотел тратить время, рассыпаясь в любезностях перед этой Ав, которая сама давала понять, что не нуждается в этом.

— Я перейду сразу к делу. Мы просили об аудиенции, чтобы вручить вам ноту протеста.

— Прошу прощения? — Императрица не пыталась скрыть свое холодное удивление, — Мне доложили, что флот Союза Четырех сначала атаковал имперский военный корабль — на нашей же территории, кстати — а затем оккупировал одну из наших звездных систем. Мы пока не располагаем всеми подробностями, но я была уверена, что вы здесь для объяснений, а не для протеста.

— Это протест, — решительно повторил посол Сангалини, — Мы не отрицаем, что наша армия заняла территорию, известную как маркизат Сфагнов, но это было сделано в порядке возмездия.

— Возмездия за что? — бесстрастно уточнила Рамаж, слегка приподняв брови.

Сдерживая эмоции, Сангалини объяснил.

— Когда корабли нашего государства открыли Врата, чтобы исследовать прилегающий к ним участок Плоскости, один из военных кораблей Империи беспричинно атаковал их. Мы сумели отбить нападение, но понесли серьезные потери. Таким образом, я выражаю решительный протест от имени Объединенного Человечества. Действительно, эта область граничила с имперскими территориями, но все должны иметь равное право беспрепятственно путешествовать на Плоскости. Подобные неспровоцированные нападения нельзя оправдывать или терпеть.

— От имени своего народа, я присоединяюсь к этому протесту, — сказала Марима Су-Ни, представительница Великого Альконта, не скрывая своего гнева.

«И как убедительно она выглядит! — в мыслях восхитился Сангалини, — Если это притворство, то она — бесподобная актриса. Если искренность… просто дура».

— Как и я, от имени моего правительства и народа, — бесстрастно объявил Гвен Таурон из Федерации Хания.

Говоря с легким акцентом, Джанет Мак-Колли от Народного Союза Суверенных Планет спокойно сообщила о том, что также присоединяется к протесту своих коллег.

— Мы неоднократно становились жертвами провокаций со стороны Империи и теперь настаиваем на извинениях и соответствующей компенсации, — добавила она.

Рамаж обвела четырех человек, стоящих перед ней, невыразительным взглядом. Наконец, ее глаза остановились на Сангалини.

— Почему вы не выразили свой протест до того, как ваши корабли напали на Сфагнов?

— Командующий приграничными силами отдал приказ об ударе возмездия, — посол выдал заранее заготовленное правительством Объединенного Человечества объяснение, но сам не питал никаких иллюзий — это была явная ложь, — Как вы знаете, это малоизученные территории, далекие от наших главных баз, так что сообщения идут чрезвычайно долго. Если бы командующий мог отправить рапорт нашему правительству и дожидаться решения, вероятно, он поступил бы так, как предположили ваше Величество.

— Вы лжете, посол, — Рамаж слегка наклонила голову к плечу, рассматривая собеседников с высоты своего трона.

— У вас нет причин для подобных выводов! — Сангалини изобразил подобающее случаю возмущение, хотя примерно такого ответа он и ожидал.

— Оснований верить вашим словам у меня нет тем более, — хладнокровно возразила Императрица, — За всю гордую историю наших Звездных Сил, ни один наш корабль никогда не нападал первым без достойных оснований.

— Это могло быть исключением, подтверждающим общее правило, — предположил Гвен.

— Даже в исключительном случае, никто в Звездных Силах не стал бы навязывать противнику бой, в котором сам же и был бы обречен на поражение, — спокойно продолжала Рамаж, — Я не могу поверить, что нашелся капитан, который совершил сразу две столь вопиющие глупости.

— Вам не кажется, что это несколько одностороннее суждение, ваше Величество? — заметила Мак-Колли, — Прежде, чем принимать решение, следовало бы разобраться во всех подробностях случившегося. Я предлагаю учредить специальную комиссию для расследования данного инцидента. В нее войдут представители как Империи Ав, так и Объединенного Человечества, а также посредники от трех нейтральных наций.

— «Нейтральных наций»? Прошу вас! Вы все официально состоите в союзе!

— В этом деле наши государства нейтральны, — повторила посол Мак-Колли, — Случившийся инцидент затрагивает только Империю Ав и Объединенное Человечество. Все-таки, мы пока не знаем, что в точности произошло, а значит, еще рано делать какие-либо выводы. Возможно, случившееся — действительно, лишь следствие трагического недоразумения. В таком случае, будет вдвойне трагично, если мы не погасим этот пожар, пока еще можем сделать это малыми жертвами.

— Я поддерживаю предложение Народного Союза Суверенных Планет, — согласилась Марима Су-Ни, — Расследование специальной комиссией — наиболее разумный способ разрешить данный… инцидент.

— Я не разделяю вашу точку зрения, — Рамаж, не отрываясь, смотрела только на Сангалини, — Пока ваша комиссия будет всячески тянуть время, Объединенное Человечество продолжит укреплять свои позиции возле Врат Сфагнов, готовясь к новым «акциям возмездия», не так ли? Благо, удобный предлог для них найти можно всегда.

— Вы напрасно пытаетесь изобразить нас агрессорами, ваше Величество! — напыщенно ответил посол Объединенного Человечества, — Уверяю вас, вовсе не в наших интересах довести этот прискорбный инцидент до полномасштабного конфликта. Конечно, если вы не считаете случившееся удобным предлогом для того, чтобы напасть на нас.

Рамаж оставалась совершенно невозмутима.

— Посол Сангалини, я еще до этой аудиенции догадывалась, что вы будете лгать, но должна заметить, что вы разочаровали меня. Я знаю вас, как опытного дипломата, и поэтому надеялась услышать более элегантную историю.

Сангалини утратил дар речи. И что ему полагается делать, если Императрица не имеет никакого намерения верить его доводам и просто отмахивается от всего, что он говорит? Очевидно, весь его опыт дипломата в данном случае ничего не стоит!

— Почему вы настаиваете, что это ложь, ваше Величество? — спросила Мак-Колли, — У вас нет никаких доказательств, только предположения! По крайней мере, проведите расследование, прежде, чем делать собственные выводы.

— Если то, что говорит этот человек, устраивает вас, мне больше нечего добавить. Но нас, Ав, не может удовлетворить такая неизысканная ложь.

— Ваше Величество, если вы начнете военные действия против Объединенного Человечества, то, в соответствии с новосицилийским соглашением, Народный Союз Суверенных Планет должен объявить войну Империи, — без колебаний сказала Мак-Колли.

— Что ж, благодарю вас за разъяснение очевидного, посол, — саркастически произнесла Рамаж, — И, переходя к этому, я полагаю, Республика Великий Альконт и Федерация Хания поступят так же?

Две головы неохотно склонились, подтверждая ее слова.

— Очень хорошо, тогда готовьтесь к битве, — безразлично сказала Императрица, — Благодарю вас всех и желаю безопасного возвращения в ваши столицы. Ваш дипломатический статус аннулируется через двадцать четыре часа. Не нужно даже говорить, что я собственной честью обязуюсь предоставить вам безопасный вылет из открытого порта.

Четверо послов застыли, словно пораженные молнией.

«И это все? — мысленно поразился Сангалини, — Ав так представляют себе переговоры? Я — самый опытный дипломат в Объединенном Человечестве, а она даже не дала мне возможности поторговаться! Хотел бы я иметь историю получше! А так я просто получил уведомление о начале войны и возвращаюсь домой, словно я — мальчишка-посыльный. Но кто вообще мог ожидать подобной реакции? Я не сомневаюсь, что вся эта история с нападением на Сфагнов — всего лишь пробный камень, заброшенный в огород Ав. Наше правительство хотело знать, как Империя отрегирует на подобную провокацию. Что ж, вот Империя и отреагировала. И это было предсказуемо! Ав давно ждали повода для войны, и вот, наконец, дождались. Теперь военным предстоит расхлебывать ту кашу, которую они сами и заварили! Ну и прекрасно. По крайней мере, мне не придется больше изображать из себя вопиющего в пустыне».

— Ваше Величество, прошу вас, одумайтесь! — вскричал, не скрывая потрясения, Гвен Таурон, — Вы же готовы бросить вашу Империю в войну с половиной всего человечества!

Владычица Ав холодно улыбнулась.

— Видимо, вы забыли, что вторая половина человечества — это и есть Империя, посол. Наши шансы, таким образом, равны, а мы, Ав, не имеем привычки отступать и в более неблагоприятных обстоятельствах.

— Если вы хотите воевать, да будет так, — выпалила Мак-Колли, — Но знайте — ваша анти-этичная Империя никогда не сможет победить!

— «Этика»? — впервые за все время аудиенции на лице Рамаж отразилось некое подобие интереса, — Занятное рассуждение. Возможно, у нас, действительно, нет тех моральных принципов, которыми вы так гордитесь, но, с другой стороны, я уверена, что не они определяют победителя в войне. Это всего лишь глупые предрассудки.

— Мне страшно за человечество, если оно окажется под властью Империи, лишенной морали и идеалов.

— Если заглянуть в прошлое, идеалам всегда следовали только отдельные личности, — невозмутимо заметила Императрица, — Когда государства пытались действовать в соответствии со своими моральными принципами, а тем более, навязывать их другим, ни к чему хорошему это не приводило. И потом, возможно ли вообще придумать единые нормы, которые будут применимы для любого общества? В Империи множество миров, жители на которых придерживаются самых странных убеждений, вроде графства Бисурел, к примеру, где люди вообще не понимают, что живут под нашей властью, молятся своему Территориальному Представителю, как божеству, и верят, будто Ав — только плод их воображения. Есть графство Гоам, где люди хранят свой разум в памяти гигантского компьютера, полагая, что это равноценно вечной жизни! Но Империя правит своими подданными, избегая вмешательства в их внутренние дела, и защищает всех в равной степени. Если бы мы стали навязывать им некие абстрактные общие стандарты…

— Софистика! Будущее под властью Ав — людей, меняющих свои гены по собственному усмотрению — было бы невыносимо!

— Вы преувеличиваете, — возразила Рамаж, — Как и вы, мы эволюционируем, но после нашего создания две тысячи лет назад, основная генетическая структура Ав оставалась неизменной.

— Вы боитесь естественной эволюции?

— Все генетические отклонения есть порождение эволюции, разве не так? Когда мы получили возможность изменять наши гены, мы просто создали нашу собственную ветвь эволюции, ничего более.

Мак-Колли хотела бы что-нибудь сказать, но, кажется, сама не знала в точности, что именно, поэтому промолчала.

— Но, ваше Величество, — перехватил у нее эстафету Сангалини, — Разве может выжить государство, не имеющее никаких принципов, кроме страха перед эволюцией?

— Факты говорят, что может — наша Империя существует уже почти тысячу лет, — холодно сообщила Рамаж, — Возможно, вашим народам для самоуспокоения нужна этика, или хотя бы ее видимость. С другой стороны, ваши принципы не помогут вам ни править своими гражданами, ни сражаться с врагом.

— Что делает Империю Ав столь непохожей на нас? — хотел понять Гвен.

— Отсутствие у нас предрассудков, которые вы считаете незыблемыми истинами, — пояснила Рамаж, — Это позволяет нам объединять человеческие общества, не навязывая им наши собственные представления о добре и зле.

— Но если не унифицировать их убеждения и веру, как вы можете удерживать их под контролем?

— Этой тайны Ав вам никогда не понять, — сказала Рамаж почти застенчиво, — А теперь, дамы и господа, прошу вас оставить меня. Этот спор привлек мой интерес на какое-то время, но сейчас я вынуждена удалиться. Долг зовет. Напоследок, хочу сообщить вам, что если мы выиграем эту войну, она станет последней в истории человечества.

— Вечный мир? — зло повторила Мак-Колли, — Это несбыточная мечта! Многие пытались ее осуществить, но никто не преуспел!

Императрица холодно улыбнулась. К счастью для Джанет Мак-Колли, это была не знаменитая «улыбка Ав», а всего лишь обычное выражение ее чувств.

С невероятным достоинством, словно чувствовала тяжесть ответственности за судьбу всего рода человеческого, лежащую на ее тонких плечах, ее Величество Императрица Рамаж промолвила:

— Многие пытались, но никто из них не был Ав.

* * *

Когда дипломаты удалились, Рамаж вызвала изображение Плоскости, которое спроецировалось перед тронным возвышением. Трехмерное пространство и Плоскость были сродни космическим близнецам, прошедшим различные пластические операции. Было обнаружено около тридцати миллиардов Врат, которые в трехмерном пространстве выходили в пределах галактики Млечного Пути. Однако, эти Сорды не имели логически объяснимой связи со своим же местонахождением на Плоскости. Там их размещение напоминало рябь на воде от брошенного камня: центральный плотный кластер окружали многочисленные кольца, расширявшиеся по мере удаления. Промежуток между центром и первым кольцом был несколько меньше промежутка между первым и вторым кольцами, и так далее. Кольца чередовались с пустыми промежутками, формируя основную структуру группы Врат Млечного Пути. Число Врат в каждом кольце было одинаковым, так что Врата во внешних кольцах находились на большем удалении друг от друга, чем во внутренних.

Большинство Врат, которыми пользовалось человечество, располагалось в пределах центральной территории, которая включала в себя семь таких колец. Многие из этих Врат, на Плоскости расположенные по соседству, в обычном космосе выходили по разные стороны Галактики. Таким образом люди расселялись все дальше и дальше по спирали Млечного Пути, предпочитая исследовать Плоскость в ее центральной, наиболее насыщенной Сордами области, и постепенно продвигаясь все дальше и дальше от центра. В конце концов, наименование «Неисследованные Территории», принятое для внешних колец, попросту устарело, хотя его все еще применяли. Фактически, так именовали все территории от восьмого до одиннадцатого кольца, где расстояния между Вратами были велики, что затрудняло путешествия. Тем не менее, Ав уделяли много внимания их исследованию и заселению.

Империя состояла из восьми королевств — Лартней — каждое из которых имело собственного правителя — Ларта. Рамаж когда-то была королевой Криб. Подобно имеющим свои планеты аристократам-воуда, которые не правили собственными народами напрямую, Ларт также был скорее номинальными правителем, не обладающим реальной властью над королевством. Наместники территорий, входящих в королевства, отчитывались непосредственно перед верховным правителем, Спунедж, а не перед своим королем.

Семь из восьми королевств лежали в центральной зоне. Только Сорд Илис вел от столицы во внешние пределы, где труднее было находить другие Врата. Ав рассматривали приграничные Сорды как возможность взять под контроль последнее, двенадцатое кольцо, и основать там военные базы, чтобы не позволить использовать размещенные там Врата своим соперникам. Финальным шагом в осуществлении этих замыслов стало установление имперской власти на маленькой человеческой планете в системе Хайде, которая находилась как раз на «кайме» двенадцатого кольца.

Королевство Илис также было известно, как «Руки Ав». Благодаря своей форме оно было крупнейшим в группе Врат Млечного Пути.

За пределами двенадцатого кольца находились аномальные скопления Сордов, которые, хотя в это трудно было поверить, вели в другие Галактики. Пока у Империи оставалось королевство Илис, другие нации не могли достичь этих Врат, так что, только Ав сохраняли возможность покинуть пределы Млечного Пути.

Разумеется, другие четыре галактические державы надеялись отыскать на своих территориях Врата, которые на Плоскости выходили бы за пределами Двенадцатого Кольца, но это казалось все менее и менее вероятным.

«Ну и что, если мы перекрыли путь за пределы Двенадцатого Кольца? — думала Рамаж, — Это не причина для того, чтобы развязывать войну! Тем более, что в нашей Галактике еще остается так много планет, пригодных для людей».

Маркизат Сфагнов находился в королевстве Илис. Захват его врагом был бы сравним с ампутацией «Рук Империи».

— Фарамасу, ты здесь? — спросила Рамаж.

— Да, — голограмма человека со стянутыми в хвост серо-голубыми волосами появилась за изображением Плоскости. Это был маршал Ларза Фарамасу веф-Лусам, глава Имперской службы разведки.

— Ты слушал?

— Да, ваше Величество.

— Есть хоть сколько-то правды в том, что они говорили?

— Есть. А именно: они действительно захватили маркизат Сфагнов. Все указывает, что они намерены перекрыть пути между системами Вораш и Сфагнов. Несомненно, они готовились к этому не один год.

— И Служба Разведки ничего не заметила?

Мужчина ничего не сказал, лишь опустил взгляд к полу.

— Мы теряем хватку? — сухо осведомилась Рамаж.

— Возможно, — признал маршал, — Мы действительно не ожидали, что они могут быть настолько наглы, чтобы решиться на подобное наступление. Их разведка действовала очень тихо. Я не пытаюсь никого оправдать, но наши послы действительно не знали ничего, кроме того, что сообщали в своих рапортах.

— Да, — кивнула Рамаж, — В последнее время, даже наши посольства не посылали предупреждений о возможности полномасштабных враждебных акций.

— Несомненно, государства Союза Четырех работают над этим сообща, причем уже очень долгое время. Подозреваю, все это началось еще до того, как они официально объявили о своем Новосицилийском Соглашении. Что ж, отдадим им должное — для такого сброда, они сумели устроить неплохое представление, — голос Фарамасу звучал весьма оживленно. Ежедневные дипломатические игры он находил крайне скучным делом, но грядущая война была необычной игрой. Она явно возбуждала его.

Сама Рамаж, однако, смотрела на это совершенно иначе. Что бы она ни говорила вражеским послам, она была в ответе за жизни всех своих подданных. Если она начнет войну, воевать и погибать придется им. Ей совершенно не хотелось, чтобы потомки запомнили ее, как женщину, которая развязала самую кровопролитную войну в истории человечества. Увы, она не могла поступить иначе. Законы и обычаи Ав связывали Императрицу по рукам и ногам, так же, как любого из подданных ее Империи. На неспровоцированное нападение мог быть только один ответ — война до полного разгрома агрессора.

— Что ж, перейдем к нашему кораблю, который был атакован. Это был «Госрот», верно?

— Это был, несомненно, крейсер. С вероятностью более девяноста процентов, это был «Госрот». Врата, через которые они прошли, все еще не определены, но это не так важно, поскольку в том районе был только один крейсер Звездных Сил. Я полагаю, это был именно «Госрот».

— Ты говоришь слишком много, — заметила Императрица, — Довольно.

— Прошу прощения. Далее, виконтесса Париун была курсантом на «Госроте». Хотя такое развитие событий и представляется маловероятным, все же, гекта-командор Лекш была опытным командиром, так что, пока еще сохраняется возможность того, что она сумела обеспечить безопасность принцессы.

«Лафиэль… — с жалостью подумала Рамаж, — Я всегда любила эту девочку. Как сын, Дебеус всегда был так себе. Но как отец, он, должно быть, оказался гением. Я хотела бы, чтобы она прожила достаточно, чтобы стать настоящим офицером, не просто курсантом».

— Это должно быть очень тяжело для его Королевского Величества Криб, — сказал другой голос, когда еще одна голограмма появилась в комнате, — Наверное, это ужасно — потерять сразу и возлюбленную, и дочь любви.

— Ларт Балкей, — Рамаж поморщилась, опознав хозяина этого безучастного голоса, — Забавно. Не помню, чтобы я призывала вас.

— Простите меня за это вторжение, ваше Величество, но дело крайне серьезное, — голограмма короля Балкей поклонилась. Полностью его титул звучал как «Верховный Командующий Звездных Сил, Принц Трона, Маршал Империи Десанн Аблиар нэй Ламсар».

— Если вы пришли с соболезнованиями, поговорите с Дебеусом.

— Это терпит, ваше Величество. Я пришел получить от вас приказы, как командующий флотом.

— Пока что просто подождите.

— Подождать? — недоверчиво повторил он.

— Фарамасу, — обратилась Рамаж к главе разведки, требуя, чтобы тот объяснил.

— Ваше Императорское Высочество, — начал тот, — Мы знаем, что, хотя враги уже захватили маркизат Сфагнов, они продвигаются медленнее, чем можно было бы ожидать. Пока что у нас есть только одно логичное объяснение такому их поведению.

— Это отвлекающий маневр? — догадался Десанн, — Разумная интерпретация, ваше Превосходительство.

— Других причин мы не можем представить, — согласился Фарамасу, — Мы охотно передадим вам все наши данные в штаб-квартире.

— В этом нет необходимости, — перебил принц, — Анализ ситуации — это ваша специальность, не моя. Так что теперь они собираются делать?

— Наиболее вероятно, что их конечная цель — Лакфакалле, — сказал Фарамасу, — Они очень амбициозны, ваше Императорское Высочество.

— Хм. Одним ударом уничтожить столицу? — Десанн помрачнел. Если Лакфакалле падет, рухнет связь между королевствами. Столица с ее восемью Вратами была сердцем, качающим кровь через все владения Империи.

— Мы не можем сказать наверняка, откуда они придут. Они могут атаковать из любой точки в пределах семи королевств центральной территории.

— Вот почему мы должны подготовиться, прежде чем начнем действовать, Ларт Балкей, — добавила Рамаж, — Я назначаю вас главой нашей обороны в столице. Фарамасу, помоги ему организовать флот. Верховный штаб должен уточнить, насколько большие силы нам потребуются. Полагаю, это будет величайший флот в истории нашей Империи.

— Понял. Другие указания? — Фарамасу смотрел на трон в ожидании.

— Только одно — пошевеливайся.

— Ваше желание — это приказ для меня, — голограмма маршала растворилась в воздухе.

— Ларт Балкей, вам еще что-то нужно?

— Нет, я только думал о ваших словах относительно страха перед эволюцией.

— Как это похоже на вас, Десанн, тратить мое время на ваши философские рассуждения посреди кризиса.

— Я же знаю, что вам тоже это нравится, ваше Величество.

Рамаж подавила улыбку.

— Ну, вот об этом можно было и не говорить!

— Я думал вот о чем, — сказал Верховный Командующий, — Быть может, для рода человеческого было бы лучше, если бы мы проиграли эту войну?

— О, это уже становится занимательно, — съязвила Рамаж, — Вот уж не предполагала, что услышу подобные речи от Принца Трона.

— Подумайте над этим, ваше Величество. Если мы победим, люди обретут тот самый вечный мир, о котором вы упомянули — образно говоря, в усыпленном состоянии. Мир, похожий на сон — вечный сон без надежды на пробуждение — действительно ли он так хорош? Да, там, где царит постоянный сон, не может быть войн и смерти, потому что он сам — почти смерть. Больше не будет социального развития, что значит, что не будет больше и биологической эволюции. А без этого, человечество просто перестанет быть собой. Вечная Империя, вечный мир, вечный сон на своих планетах — вот каков будет для людей результат нашей победы.

— Да, но, если мы проиграем, человечество навеки останется в рабстве у своих собственных предрассудков. Вы слышали послов — они скорее бросят свои державы в войну с Империей, чем признают наш путь генетического регулирования. Это лишено смысла.

— Не буду спорить, их победа означала бы для человечества воистину хаотическое будущее. Пока что четыре нации едины, потому что боятся и ненавидят нас сильнее, чем друг друга. Не станет Империи, как общего врага, и они немедленно сцепятся между собой. В конце концов, их державы обратятся во прах, оставив людей на произвол судьбы. И даже если они поднимутся из пепла, снова найдут причины для ссоры, и цикл повторится.

— И это то, чего бы вы хотели?

Десанн безразлично пожал плечами.

— Тогда зачем вы вообще затеяли весь этот разговор?

— Просто так. Порой мне бывает интересно поразмышлять о великой картине Вселенной, и о нашем месте в ней.

— Ваше Императорское Высочество Десанн, — вкрадчиво сказала Рамаж, — Вам придется подождать, пока вы не окажетесь на этом троне, прежде, чем обрекать человечество на хаос. А пока здесь сижу я, мы будем работать для единения, и вы сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь мне.

— Безусловно, — он поклонился, — Неважно, какие беды может принести будущее, я скорее предпочту встретить их, нежели проиграть Союзу Четырех.

— Рада слышать, что ваше беспокойство за судьбы рода человеческого еще не вытеснило из вашей души гордость.

— Да, — признал он, — У меня тоже остались кое-какие зарубки в памяти.

Отступив на шаг, Рамаж подняла бровь.

— Не предполагала, что вы тоже тревожитесь за Лафиэль.

— Дело не только в ней. Там был еще один человек, связанный со мной.

— Вы имеете в виду сына графа Хайде? — уточнила Рамаж, снова удивившись.

— Не нужно так удивляться, — Десанн улыбнулся, — Кто-то же должен присмотреть за мальчишкой, пусть даже тот всего лишь еще один дворянин в огромной Империи. Кроме того, я расцениваю свою роль в возвышении его семьи, как большое свое достижение.

Восемнадцать часов спустя в столицу пришло официальное подтверждение об оккупации системы Сфагнов. Война началась.

 

ГЛАВА 10

ПРОВЕРКА НА ДОРОГЕ

Теперь, когда они угнали машину, у Джинто и Лафиэль не было нужды останавливаться в Луне Вега. Джинто ввел в автопилот новую точку назначения — более крупный город Гузониу. Судя по данным из навигационной системы машины, сейчас они находились примерно в центре провинции Ло-Хау. Ее столица, Гузониу, была большим городом с населением свыше двух миллионов человек. Затеряться там представлялось проще, чем в небольшом городке вроде Луне Вега, и, скорее всего, там будет легче избегать встречи с солдатами противника.

Пока они мчались по дороге, мимо проносились, сменяя друг друга, однообразные поля все той же гигантской пшеницы. Наконец, они покинули сельскохозяйственную зону и теперь неслись вдоль небольших лесов и равнин, а также городков, меньших, чем Луне Вега. Джинто задумался о жизни в бегах с Лафиэль. Он беспокоился, что будет, если они не смогут спрятаться в городе и вынуждены будут просто продолжать бегство. Может быть, постоянно менять города — лучший вариант, чем надолго остановиться в одном месте?

«Нет, нет! Не будь идиотом!»

Разумеется, эти трое обезьян доложат, что их машина украдена (если только они сами ее не угнали, а в таком случае, местные власти наверняка уже ищут ее). Если постоянно разъезжать на этой машине, ее непременно обнаружат полицейские патрули, и очень скоро. К юноше пришло внезапное, заставившее желудок сжаться осознание того, что они теперь преступники в глазах класбульцев, и местная полиция должна разыскивать их, как и солдаты Объединенного Человечества.

— Что случилось, Джинто? — спросила Лафиэль. Она все время придерживала рукой свою шляпку, чтобы ее не унесло ветром.

— Что, у меня было странное лицо, или еще что-то?

— Да, оно внезапно стало таким серьезным. Это меня нервирует. Мне больше нравится, когда у тебя глуповатое выражение лица.

— А что, у меня обычно глупое лицо? — выдавил из себя Джинто.

Лафиэль утвердительно кивнула и улыбнулась.

— Это позволяет мне чувствовать себя более непринужденно.

— Прости, я не предполагал, что должен тебя развлекать, — он отвернулся, не давая ей увидеть, что уязвлен ее словами.

— Все, что я знаю — это, что когда я смотрю на тебя, обычно я даже забываю, что я на Поверхности.

— И как я должен воспринимать сказанное — как комплимент или как оскорбление?

— Считай это комплиментом, если тебе так будет лучше.

— Ты когда-нибудь вообще задумываешься о словах, которые вылетают из твоего рта? — мрачно спросил ее Джинто. Она ничего не ответила.

Карта сообщила, что они приближаются к Гузониу. Очевидно, город находился где-то посреди леса. Вскоре после того, как дорогу окружили деревья, какой-то индикатор на панели управления запищал, и машина начала сбрасывать скорость.

— Что происходит? — спросила Лафиэль.

Джинто только пожал плечами. Он и сам не понимал, что происходит, но, впрочем, ситуация прояснилась очень быстро.

Впереди них другая машина остановилась посреди дороги. На самом деле, там было уже не меньше десятка автомобилей, выстроившихся в линию. Вытягивая шею, Джинто искал источник этого столпотворения.

Наполовину закрытая деревьями, возле дороги замерла бронированная машина, возле которой стояла небольшая группа солдат в уже знакомой униформе цвета хаки. Видимо, это был один из вражеских бронетранспортеров. Но что солдаты могли искать на дороге? Или… кого?

— Ой-ой, — произнес юноша.

«Думай! Что, если они ищут нас?»

Даже если они ищут людей с курьера Звездных Сил, который ускользнул от их кораблей на орбите, они не могут знать, как те выглядели. Исходя из этого, Джинто и Лафиэль не очень рискуют. Но если солдаты найдут при них браслеты и оружие, это будет уже совсем другая история.

«Может, они ищут машину?»

Маловероятно было, чтобы оккупационная армия затеяла полномасштабный поиск только для того, чтобы помочь местной полиции. Но если преступники могут оказаться Ав…

«Не лучше ли нам развернуться и уехать прочь? Нет, это все равно, что написать у себя на лбах «МЫ НЕ ТЕ, КТО ВАМ НУЖЕН!!!» С парой лучевых пистолетов мы нипочем не отобьемся от целого вооруженного отряда. Я надеюсь, что мы сможем оторваться от этой бронемашины. Нет. Идиот! Будь она медленнее, чем местный транспорт, они не воспользовались бы ей, чтобы присматривать за ним. Скорее всего, она даже может летать, и уж точно догонит любую из здешних парящих машин. К тому же, наверняка она вооружена. Проклятье!»

Пока очередь медленно ползла вперед, Джинто, не поддаваясь страху, обдумывал варианты.

«Развернуться и непременно попасть к ним в лапы? Или двигаться вперед и, вероятно, попасть к ним в лапы? Вдохновляющий выбор, ничего не скажешь! Все, что мы можем — это разыграть убедительное представление и надеяться, что пара подростков не вызовет у них интереса».

— Лафиэль, — шепнул он, — Не разговаривай с этими людьми — они сразу поймут, что ты говоришь на настоящем баронне.

— Верно, и вся наша легенда развалится, — согласилась она, вдохновленная своей ролью преступницы.

— Именно. Я рад, что ты понимаешь.

— Что это означает? — девушка подозрительно нахмурилась, — Думаешь, я дура?

— Нет, но если бы ты не заговорила с теми тремя мордоворотами, мне не нужно было бы сейчас напоминать тебе о таких вещах.

— Да, наверное, это была ошибка, — неохотно согласилась Лафиэль, — Не следовало мне заводить разговор про Звездные Силы.

— Вот именно, — подтвердил он, — И в другой раз, когда мы будем кого-нибудь грабить, тебе не обязательно вообще говорить о том, что ты грабительница. Обычно настоящие грабители так не делают — и без того все достаточно ясно, когда они наставят на жертву оружие и потребуют деньги. У Ав, что, вообще нет преступности?

— Есть, но в императорской династии карьера преступника почему-то не пользуется популярностью.

— Неужели? А у меня создалось такое впечатление, что тебе понравилось…

— Но не настолько, чтобы посвятить этому занятию всю жизнь.

Пока они говорили, линия машин медленно продвигалась вперед, и вскоре они приблизились к посту. Заметив, что Лафиэль потянулась рукой за лазерным пистолетом, который все еще был спрятан у нее под одеждой, Джинто жестом предостерег ее — даже и не думай! Она кивнула с кислым выражением на лице. Идея сидеть на месте и ничего не делать явно не приводила ее в восторг, но все-таки девушка неохотно подчинилась.

Наконец, двое солдат подошли к машине. Один был средних лет и выглядел измученным, как загнанная лошадь, другой был моложе и казался исполненным энтузиазма.

— В чем проблема, господа? — осведомился Джинто.

— Не о чем беспокоиться, гражданин, — сказал младший солдат через автопереводчик, транслирующий его речь на класбульский диалект, — Просто дорожная инспекция. Мы собираем сведения об интенсивности движения на междугородних магистралях.

Расплывшись в улыбке, Джинто заметил:

— Звучит, как серьезная работа, — он надеялся, что автопереводчик передаст только его слова, а не акцент. Он сомневался, что такое было бы возможно.

— Бумажник, пожалуйста, — солдат постарше протянул руку.

— Бумажник? — повторил Джинто.

— Не бойтесь, мы не собираемся вас грабить! — молодой солдат засмеялся так, словно это была лучшая шутка в мире, — Мы просто должны проверить ваши удостоверения.

— Верно, — сердце Джинто подскочило до горла. Очевидно, на Класбуле граждане хранили идентификационные жетоны с личными данными в собственных бумажниках.

Разумеется, у них с Лафиэль не было ничего похожего, вся их личная информация сохранялась в браслетах. Если отдать такой этим военным, это будет все равно, что во весь голос признаться, кто они такие. На самом деле, браслет Джинто раньше принадлежал Силнэ, служанке барона Фебдаша. Но это вряд ли что-то меняло к лучшему. Джинто питал сильные сомнения, что он сможет доказать солдатам, что на самом деле он — переодетая женщина, но даже если бы и мог, вряд ли в такой ситуации ему было бы выгодно выдать себя за имперского вассала.

— Ну, видите ли… я оставил его дома, — протянул Джинто, думая, что лучше бы ему сказать что-то поубедительнее.

— Вы забыли бумажник? Это что-то новое. Я думал, тут все постоянно носят их с собой.

— Обычно так и есть. Я и сам теперь неудобно чувствую себя без наличности.

Глядя на Лафиэль, солдат шутливо осведомился, не забыла ли она тоже свой бумажник дома. Подтверждая его подозрения, Джинто попытался улыбнуться, так, словно подобное случалось ежедневно.

Солдат выключил свой автопереводчик и начал о чем-то спорить со своим старшим напарником. Они говорили и указывали на Джинто, отчего тот чувствовал себя очень неудобно. Их взгляды, как и интонации, вряд ли можно было назвать доброжелательными. Наконец, младший солдат строго спросил их имена.

«Имена? Не могу поверить, что я не придумал ничего заранее!»

— Дорин Ку! — Джинто присвоил имя лучшего друга, надеясь, что оно не слишком отличается от местных по звучанию.

— А ваше, сударыня?

— Это Лина Клинт, — ответил за нее Джинто.

Военный нахмурился еще больше.

— Разве я спрашивал вас? Дайте ей сказать. Или с ней что-то не так?

Лафиэль никак не отреагировала на происходящее. Джинто едва не застонал. Когда он сказал ей ничего не делать, он вовсе не имел в виду, что она должна сидеть как статуя! Она не просто оставалась неподвижной, держа руки на коленях, она даже не повернула головы к солдатам, а ведь подобные проверки явно не были чем-то обычным на Класбуле. Ничего удивительного, что у военного возникли сомнения — казалось, девушку вовсе не интересует ни инспекция, ни солдаты, ни весь этот никчемный мир. Она была единственным известным Джинто человеком, который мог совсем ничего не делать и при этом выглядеть подозрительно. Ее четкий профиль был слишком загадочен, слишком красив, слишком исполнен достоинства. Она выглядела нечеловечески.

— Слушайте, это недоразумение, — Джинто взметнул руки вверх в традиционном жесте «сдаюсь, ты меня раскусил!», — Это кукла.

— Кукла?!

— Ну да.

— А выглядит живой.

— Она очень качественная.

— Она, кажется, даже дышит.

— Это имитация. Ведь она должна выглядеть, как живая.

— И почему кукла сидит рядом с вами в машине? — слегка обалдело спросил солдат.

— Это дорожная проверка или что? — парировал Джинто.

— Простите, я только интересуюсь культурой вашей планеты, — иными словами, он хотел узнать, что эти класбульские извращенцы вытворяют со своими куклами, когда остаются одни.

— Ну, хорошо! — воскликнул Джинто, озаренный новой идеей, — Я скажу вам. Если честно, я просто очень тщеславен. Я наконец-то накопил немного денег на путешествие, но не нашел никого, кто бы захотел поехать со мной. А мне казалось, что я буду выглядеть внушительнее с красивой девчонкой на сиденье.

— О. Прости, что давил на тебя, — солдат, кажется, смутился, — Не беспокойся об этом, приятель. Ты еще так молод. У тебя впереди полно времени, чтобы подцепить себе кучу настоящих дамочек.

— Так вы меня понимаете? — Джинто усердно играл свою роль.

— Да, пожалуй, когда я был в твоем возрасте, я вытворял еще и не такие глупости, — со вздохом вспомнил солдат.

— Могу я уже ехать? — нетерпеливо спросил юноша.

— А ты позволишь мне ее потрогать? Она выглядит так похоже на настоящую девушку! — солдат потянулся к принцессе, по-прежнему сохранявшей полную неподвижность.

— Не трогайте ее! — воскликнул Джинто.

— Ее?

— Да, «ее». Она моя. Я не люблю, когда другие люди трогают ее.

Тряхнув головой, солдат вздохнул.

— Ты странный парень. Любишь кукол, да? Должен сказать, на моей планете подобные склонности считаются дурным признаком. По крайней мере, ты мог бы выбрать себе в подруги куколку с более приветливым личиком. Эта, конечно, прехорошенькая, но похожа на настоящую снежную королеву, знаешь ли.

Солдат постарше сказал что-то, заставив молодого повернуться. После короткого спора тот вновь вернулся к Джинто и махнул рукой.

— Проезжай… гражданин! Извини, что мы отняли у тебя столько времени.

Хотя сейчас он чувствовал себя так, словно готов был выскочить из машины, чтобы лично толкать ее вперед, Джинто просто сказал:

— Благодарю, — и уехал.

Даже после того, как они оставили солдат далеко позади, Лафиэль оставалась неподвижной, как кукла.

— Можешь уже прекратить, — сказал он, — Спасибо, что подыграла. Хорошо, что ты понимаешь достаточно, чтобы разобрать, о чем говорил этот солдат.

Лафиэль обрушила на него испепеляющие молнии из уголков своих огромных глаз.

— Мне удалось понять, что ты говорил. Как всегда, ты умудрился придумать самую идиотскую небылицу из всех возможных!

— Но ты же не злишься? — рискнул спросить Джинто.

— А как, по-твоему, я должна себя чувствовать? По твоей милости мне пришлось притворяться куклой! Это не только оскорбительно, но и утомительно! Этот солдат… кажется, он посмел сказать, что я холодна?

«Ох, и почему она понимает именно то, чего лучше бы не понимала?» — удрученно подумал Джинто.

— Ну, если бы он увидел нас с тобой сейчас, он бы понял, как ошибается, — проворчал юноша, — Сейчас тебя никто не назвал бы холодной. По-моему, если бы я коснулся тебя, то обжег бы руку, настолько ты разгорячилась. Кстати, еще он сказал, что ты очень хорошенькая.

— Я не «хорошенькая». Я — красивая! — возмутилась Лафиэль, — А он заявил, что я «прехорошенькая», как будто это лучшее, что можно сказать о моей внешности…

— Эй, зато мы прорвались. Разве это не главное? — напомнил он.

— О да, логическое полушарие моего мозга восхищено твоей изобретательностью. Зато эмоциональное едва противится искушению оторвать тебе руки и ими же проломить твою голову!

— Ого! Ну, тогда я рад, что ты не слишком эмоциональна! — сострил Джинто.

— Возможно, ты этого не знал, но мы, Аблиар, всегда славились своим неукротимым темпераментом.

— Да, у твоей семейки, наверное, самый прославленный темперамент в Галактике. Но, кстати говоря, нет ничего хорошего в том, чтобы умышленно подгонять свое поведение под стереотип.

— Тут нечего стыдиться! Я вполне устраиваю себя такой, какая есть!

— Самолюбование? — фыркнул он, — Должен сказать, на моей планете подобные склонности считаются дурным признаком.

— Берегись. Эмоциональное полушарие уже готово одержать верх над логическим!

Джинто понял, что лучше сменить тему, и побыстрее.

— Все равно, очень странно, что эти проверяющие были так небрежны. Они даже не стали утруждать себя досмотром.

— Просто они искали не нас, а кого-то из местного Территориального Представительства.

Он моргнул.

— Я постоянно забываю, что ты понимаешь их язык.

— Я слушала их. Они говорили, что должны перехватить какого-то важного чиновника из местного рабовладельческого правительства, и нечего с нами возиться, раз наши волосы не окрашены в синий цвет. Что-то о том, что и у бдительности должны быть разумные пределы, что им приказано без нужды не провоцировать местных, и вообще, нет смысла тратить время на всяких молокососов, когда есть более важные дела. Не могу сказать, что мне было приятно все это выслушивать.

— Рабовладельческого правительства? — повторил Джинто.

— Кажется, так они называют Территориальное Представительство Класбула, — Лафиэль возмущенно фыркнула, — По их мнению, планетарные граждане состоят в рабстве у Ав!

— Но ведь жители планет даже не подчиняются Империи напрямую.

— Я это знаю, и ты знаешь. Местные, вероятно, тоже понимают. Но враги — нет.

— Да уж, кажется, они довольно-таки странно смотрят на мир.

— По-моему, молодой подумал что-то подобное про тебя самого. Он решил, что у тебя серьезное расстройство психики. Кажется, он вообще готов был оставить свой пост, чтобы поговорить поподробнее о твоих личных проблемах, или даже проводить тебя до ближайшей клиники. Но старший ему не позволил.

Джинто вздрогнул.

— Звезды, вот мы могли бы вляпаться…

— А я бы не отказалась посмотреть, как ты будешь выкручиваться, — злорадно сказала Лафиэль, — Ради такого зрелища я даже согласилась бы притворяться куклой целый день.

«Н-да, кажется, я поторопился с выводами, когда решил, что она больше на меня не сердится» — заключил Джинто.

— Но ведь они — всего лишь солдаты, занятые в дорожной проверке, — сказал он вслух, — Какое им может быть дело до чужого душевного здоровья?

— А мне откуда знать? — сухо отозвалась принцесса, — Если это тебя так интересует, давай вернемся и спросим.

Джинто содрогнулся всем телом, представив себе эту картину.

* * *

Проехав через лес, машина оказалась на открытом пространстве.

— Это город? — заинтересовалась Лафиэль.

Слева от них тянулись широкие луга. Справа была длинная стена, ощетинившаяся десятками тонких башен.

— Нет, — Джинто указал вперед, на древообразные конструкции, схожие с теми, что он уже видел в Луне Вега, — Город там.

— Тогда что это? — девушка с любопытством смотрела на странные башни, — Явно какое-то искусственное сооружение, но для чего оно нужно?

— Может быть, какой-то памятник? — предположил Джинто.

Во всяком случае, на жилые дома эти башни не походили. Высокие, тонкие, они напоминали копья, нацеленные в небо. В башнях не было ни единого окна, и все они были раскрашены ярко и аляповато, вполне в класбульских представлениях о красоте.

— Памятник чему? — задумалась вслух Лафиэль, — Эти башни очень большие, а значит, должны были дорого обойтись при строительстве. Какое важное событие могло случиться на этой планете, чтобы в честь него поставили такой огромный и нелепый монумент?

— Побей меня, если хочешь, — Джинто не представлял, что могут почитать люди на этой безумной планете, — Но это, скорее всего, нас просто не касается.

— Тебе не интересно, — заключила Лафиэль.

— Ну, там, откуда я родом, говорят: «Любопытство убило кошку», — рассудительно заметил Джинто.

Миновав группу «монументов», они, наконец, достигли городских окраин. Хотя местное солнце все еще было высоко в небе, часы показывали, что приближается полночь. Людей повсюду было немного, и обнаружить солдат не составляло труда.

Джинто переключился на ручное управление и припарковал машину.

— Пока мы здесь, позволь мне вести все разговоры, — посоветовал он.

— Если хочешь, я снова могу притвориться куклой, — ядовито отозвалась Лафиэль, — Но тогда тебе придется нести меня на руках.

— Не говори ерунды. Я никогда не позволю себе дотронуться до священной особы твоего Королевского Высочества.

Выпроводив Лафиэль из парящего автомобиля, он последний раз осмотрелся, убедившись, что они ничего не забыли внутри.

«Что ж, машина, это было даже весело. Прощай!»

Хотя никого рядом не было, Джинто говорил тихо.

— Если мы оставим машину здесь, возможно, будет разумнее поискать другой город. Если нас кто-нибудь ищет, то, найдя машину, они сразу поймут, что мы здесь были.

— Да, но как мы переберемся в другой город без машины? — возразила Лафиэль.

— Тут наверняка есть сеть междугороднего сообщения. Большинство развитых планет имеют такие.

— Не лучшее решение.

— Почему?

— Что, если там тоже будет проверка? Не думаю, что и они поверят истории про куклу.

— Ну когда ты успокоишься? — вздохнул Джинто, — Впрочем, тут ты, наверное, права.

Раз вражеские солдаты устроили проверку на дороге без особых причин, наверняка будут и другие посты. И даже хотя Лафиэль изменила внешность, ее легко было бы узнать, если шляпка слетит с головы. Так что лучшим выбором было скрыться в городе, пока поиски не прекратятся.

Джинто понимал это.

— Ладно, давай поищем, где можно остановиться.

 

ГЛАВА 11

ПРЕДЛОЖЕНИЕ СОТРУДНИЧЕСТВА

«Это худший день в истории Класбула!»

Инспектор уголовной полиции Рей Энтория отправил очередную сигарету в свою и без того переполненную пепельницу. Несколько раз с раздражением вдавив окурок в металл, он почувствовал себя лучше — настолько, что был почти готов встретиться с суперинтендантом полицейского департамента города Луне Вега.

«Если подумать, с момента оккупации планеты вообще не было ни одного хорошего дня. Я бы предпочел, чтобы они не втягивали нас в свои звездные войны!» — зло думал он. Увы, мнение инспектора Энтории никого не интересовало.

«Какая разница, кто летает над нашими небесами — Империя или Объединенное Человечество?» — так рассуждал Энтория, и схожего мнения придерживалось подавляющее большинство жителей Класбула. По крайней мере, класбульцы думали так до тех пор, пока Объединенное Человечество действительно не пришло на их планету. Тогда они поняли, что разница есть, а полицейским, кажется, пришлось хуже всех.

Новые правители Класбула заставляли полицию устраивать непрерывные проверки, которые вызывали беспорядок на дорогах. Люди роптали, и новые неприятности явно были не за горами. Всякий, кто часто пользовался дорогами, тратил лишнее время на свои ежедневные поездки. Из-за задержек с поставками в магазинах уже началась нехватка товаров. А солдаты продолжали собственные аресты, хватая каждого, кто красил волосы в синий цвет, и обривая их прямо на месте. Один из людей самого Энтории красовался с лысой головой по милости Объединенного Человечества.

Худшим в новом режиме оказалось полное отсутствие нормальных видеопрограмм. По какой-то причине, известной только им самим, захватчики полностью закрыли все местные голографические студии. Окончательно испортило Энтории настроение то, что он так и не сможет досмотреть по меньшей мере шесть серий своего любимого детектива, поскольку на всех каналах теперь была одна лишь долбаная пропаганда! Этой ночью, например, вместо нормальных развлекательных программ в эфир пустили многочасовую лекцию на тему «что такое демократические выборы», как будто на Класбуле об этом не знали! Во всяком случае, Энторию выборы действительно интересовали. По крайней мере, когда речь шла о выборах главы городского полицейского департамента.

Вдвойне неприятным был тот факт, что, хотя во всех проблемах последних дней была виновата армия Объединенного Человечества, жалобы приходили только в полицейские департаменты Класбула. Никто даже не знал, как выйти на связь со штаб-квартирой оккупационной армии.

— Ничего не скажешь, удружили они нам, — буркнул Энтория себе под нос.

Из окна его кабинета Луне Вега казался совсем небольшим, даже несмотря на то, что в действительности это был широкий, населенный город радиусом примерно в триста километров. Правда, большую часть этой площади занимали сельскохозяйственные земли, но и эта деревенская область включала в себя многочисленные отдельные фермы и небольшие села. Восемьдесят процентов населения Луне Вега жили за пределами городского центра, так что, тут и в лучшие времена хватало работы для полиции.

Оккупанты сразу запретили все воздушные полеты, тем самым лишив полицию возможности эффективно патрулировать пригороды. Невзирая на то, что полицейским не хватало времени на свою собственную работу, оккупационная армия еще и заставляла их заниматься этими повсеместными бессмысленными проверками. В общем, у местной полиции оставалось немного надежды на то, что она сможет поддерживать в городе порядок.

Уже четверо преступников, которых можно было бы арестовать по горячим следам, скрылись из-за того, что захватчики настырно вмешивались в дела полицейских, не позволяя тем вовремя прибыть на место преступления. А это означало, что четыре лишних дела поступили в следственный отдел, и без того весьма загруженный. В результате департамент уголовных расследований тонул в болоте упущенных арестов, что безумно раздражало и заставляло терять лишнее время. Показатели раскрываемости резко упали. Разумеется, люди винили во всем этом безобразии не армию, а полицию.

Рассмотрение жалоб не входило в обязанности уголовного департамента, но Энтория был заметной фигурой в местном обществе, так что он пытался помочь людям, когда имел такую возможность. И вот теперь, нынешним утром, он получил вызов от суперинтенданта Айзана.

«Не могу поверить, что этот ублюдок так себя ведет! — раздраженно думал Энтория, — Если он хотел видеть меня, ему следовало бы известить меня заранее, дня за три, чтобы я успел составить список всего, что я хочу высказать прямо в его холеную рожу. Я знаю, что мы ненавидим друг друга, но, все же…»

— Это Энтория! — крикнул он, постучав в дверь суперинтенданта. Разумеется, он прекрасно знал, что Айзан не выносит голоса из-за двери.

Дверь открылась, и инспектор вошел внутрь. Суперинтендант приветствовал его до отвращения слащавой улыбкой.

— Ах, это вы, Энтория.

Обычно вызов от Айзана был приглашением на стихийное бедствие. Энтория подозревал, что его нынешнее спокойствие сродни затишью перед бурей.

В офисе начальника находился еще один человек — светловолосый молодой офицер в форме оккупационной армии, который казался слишком уж дружелюбным. Он не понравился инспектору с первого взгляда.

— Вот и он! Это инспектор Рей Энтория, гордость нашего уголовного департамента, — Айзан просто-таки сиял показным восхищением, — Инспектор, это капитан Кайт из военной полиции Миротворческих Сил Объединенного Человечества.

— Рад познакомиться, инспектор Энтория, — произнес Кайт, протягивая руку для пожатия.

Энтория просто смотрел на его руку.

— О, извините, — улыбнулся офицер, после чего сложил руки вместе и слегка поклонился, — Таково местное приветствие?

Энтория не без труда поборол искушение погладить его по головке и сказать: «Хороший мальчик».

— Рад знакомству, капитан, — проворчал он вместо этого и обернулся к суперинтенданту.

— Ну, так чего вы хотите?

Инспектор уже догадывался об этом, даже до того, как вошел в кабинет. Он был почти уверен, что суперинтендат намерен передать уголовный отдел под руководство Миротворческих Сил для помощи в их бессмысленных поисках непонятно чего непонятно где. Любой начальник департамента, сохранивший чувство самоуважения, стал бы возражать против этого, но Айзан был слишком бесхребетен, чтобы противостоять кому угодно, наделенному властью, не говоря о вражеской армии, которая уже успела взять под арест большинство местных чиновников по самым нелепым обвинениям. Айзан не хуже любого другого знал, что и для него еще осталось свободное местечко в городской тюрьме, и не спешил там оказаться. Хотя лично Энторию такой вариант развития событий вполне бы устроил. Он предпочел бы, чтобы суперинтендант отправился в самую холодную, тесную и грязную камеру, где бы его и потеряли на веки вечные.

— Садитесь, инспектор. И вы, капитан.

Они уселись в кресла, расставленные по кругу. Кресла были очень низкими, так что рослому Энтории пришлось вытянуть ноги перед собой.

— Не хотите чая, капитан? — спросил Айзан.

Улыбаясь, Кайт вежливо кивнул. Не спрашивая Энторию, Айзан приказал принести три чашки мятного чая. И тотчас же три чашки появились из раздаточной машины посреди круга. Чувствуя не жажду, а раздражение, Энтория наблюдал, как двое других потягивают чай.

— Может быть, мы уже перейдем к делу? — осведомился инспектор, когда это ему надоело, — У меня и без вас хватает работы.

— Незачем так переживать, инспектор.

— Нет, это справедливое замечание, — возразил Кайт, — Дело очень важное и не терпит промедления.

— Действительно, — с готовностью закивал Айзан, — Энтория, капитан имеет разрешение на сотрудничество с нами.

— Что? — Энтория был не вполне уверен, как следует понимать сказанное, — Оккупационная армия хочет сотрудничать с нами?

— Освободительная армия, — поправил Кайт.

— Думаю, вам нужен новый автопереводчик, капитан. Или у меня что-то со слухом, поскольку только что мне послышалось, будто вы сказали…

— Мы пришли избавить вас от власти этих отвратительных синтетических людей, Ав. Мы здесь, чтобы научить вас принципам демократии.

— Представьте себе, мы и так знаем, что такое демократия. Даже суперинтендант Айзан получил свое место благодаря «честным» выборам, — на таком примере, подумалось Энтории, демократия выглядит жалко.

— Это лживая, рабская «демократия», навязанная вам имперцами, — отрезал капитан Кайт, — Она только напоказ. Ваши лидеры признали верховное правление Ав, как нечто само собой разумеющееся. Достойные вожди выступили бы против этой машины угнетения.

— Вы говорите о советнике Кинди? — уточнил Энтория, — Я бы сказал, что он неплохой человек, даже несмотря на то, что я убежденный демократ, а он — либерал.

— Демократическая партия, либеральная — факт в том, что все партии, носящие подобные названия на планетах под властью Ав — это ничто иное, как глумление над истинной демократией.

— Вы вправе так думать, но это не причина для того, чтобы бросать людей в тюрьмы.

— Тюрьмы? Вовсе нет. Это демократические школы, — веско сказал Кайт.

— А на мой взгляд, эти «школы» больше похожи на концлагеря.

— Это школы, — убежденно повторил офицер, — Образовательные учреждения.

— Охо-хо! — протянул Энтория, — Чего-то я, наверное, не понимаю. Это первые виденные мною образовательные учреждения, куда людей отправляют без их согласия.

— Постарайтесь выбирать выражения, Энтория, — наконец, вмешался Айзан, бросив тревожный взгляд на лицо капитана Кайта в поисках признаков неудовольствия.

«Трус! — с презрением подумал инспектор, — Трус, тряпка и лизоблюд. Всегда таким был и никогда не изменится!»

— Нет-нет, все в порядке, господин Айзан, — спокойно сказал Кайт, — Это вполне естественное недопонимание, которого мы, конечно же, ожидали. В том и состоит наша задача — прояснять подобные недоразумения.

— Для столь молодого человека вы поразительно сдержаны! — восхитился Айзан.

Энтория всегда был убежден, что есть два типа «хороших» людей: пассивно-хорошие и активные. Первые были неназойливо доброжелательны, не навязывая свою помощь тем, кто на самом деле в ней не нуждается. Вторые же считали своим долгом переделать мир вокруг себя в соответствии с собственными представлениями об истине и справедливости — эти были воинствующими доброхотами. Ничто не могло доставить таким людям большей радости, чем отыскивать недостатки во всех и каждом, чтобы выставить их на всеобщее обозрение. Как правило, люди, которых подобному «доброжелателю» случалось осчастливить своим вниманием, до этого даже не представляли, сколь много скопилось в них слабостей и пороков. Ну, а после того, как, объявив о недостатках, непрошенный спаситель приступал к их искоренению, эти бедолаги проклинали судьбу за то, что вообще повстречали его на пути.

Капитан Кайт, решил инспектор, безусловно, относится к ярчайшим представителям второй категории. Его жажду всеобщего блага могло бы удовлетворить только одно — если бы он сумел перекроить всю Вселенную под свои собственные идеологические шаблоны.

— Кажется, вы говорили, что дело не терпит отлагательств, — напомнил Энтория, — О каком «сотрудничестве» вы упоминали? Вы собираетесь отдать мой отдел в подчинение оккупантам, или как?

— Что вы себе позволяете! — возмутился Айзан.

— Для инспектора полиции подозрительность — естественное и полезное качество, — дружелюбно сказал капитан, — Поэтому я постараюсь по мере своих сил ответить на все его вопросы.

— Благодарю, — отозвался Энтория.

— Нам нужна ваша помощь в одном очень особенном деле. Вчера произошло вооруженное нападение на гражданина этого города. Его ранили, ограбили и отобрали машину. Мы весьма обеспокоены этим случаем.

«Он, не иначе, шутит! Они приволокли меня сюда из-за банального угона? Должно быть, тут есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд».

— Номер дела? — спросил инспектор.

Айзан назвал номер по памяти. Соединившись через личный коммуникатор с полицеской компьютерной сетью, Энтория получил рапорт, высветившийся на дисплее.

— Это и есть жертвы? — он засмеялся — эта троица была частыми гостями в полицейском департаменте.

— Что вас так забавляет? — удивился Кайт.

— Эти трое хорошо нам известны, и, поверьте мне на слово, они не остановились бы помочь двум пешеходам. Позвольте мне зачитать кое-что из этого рапорта. Они сказали, что остановились «помочь мужчине и женщине, и вдруг те без всякого повода напали на них». На самом деле, это означает, что они остановились, чтобы «помочь» самим себе схватить женщину. Что бы с ними ни случилось потом, я уверен, что они сами напросились. Если хотя бы одно слово из сказанного ими окажется правдой, это удивило бы меня больше, чем ваше нападение на Класбул.

— Освобождение, — вновь поправил Кайт.

Не обращая на него внимания, Энтория дочитал доклад.

— Ну, хорошо, так какое вам до всего этого дело? Угон как угон, не вижу в нем ничего особенного.

— Вы не дочитали рапорт? Эти трое заявили, что девушка говорила на баронне и была красива, как Ав.

— Я это прочитал. Но нельзя ждать от подобных недоносков достоверного рассказа. Они не отличили бы речь Ав от птичьего щебетанья. А «красива, как Ав» в их понимании могло бы означать просто «смазливая» или «роскошная». Эти показания ровным счетом ничего не значат. Вы гоняетесь за призраком, порожденным, добавлю, тремя не самыми острыми умами на Класбуле.

— Юноша с ней, вероятно, не Ав, — продолжал Кайт, как будто он вовсе не слышал инспектора, — Они сказали, что он говорил на местном диалекте, хотя и плохо, и выглядел намного более обычно, чем девушка. Я полагаю, это была женщина-Ав — возможно, знатного происхождения — и имперский подданный, сопровождающий ее. Скорее всего, ее слуга.

— Что Ав забыли на земле? — Энтория все еще не был убежден, — Приземлиться — это последнее, что они бы сделали. Уж это-то я знаю — ни один Ав не может чувствовать себя уверенно, когда под ногами у него не корабельная палуба, а здоровенный каменный шар. Они, видимо, сошли с ума, если вдруг решили приземлиться на планету, оккупированную врагами.

— Пока что все это только предположения, но у меня есть возможное объяснение. Неподалеку от места происшествия была обнаружена посадочная капсула Звездных Сил. Мы полагаем, что два этих случая связаны.

— То есть, вы считаете, что эта парочка грабителей могла быть пассажирами посадочной капсулы?

— Да, это весьма вероятно, — подтвердил капитан, — Как вы и сказали, женщина не обязательно должна быть Ав, но это требует дальнейшего уточнения. Я сделаю все, чтобы помочь вам в этом расследовании, но я настаиваю на том, чтобы этих двоих, когда они будут схвачены, передали нам.

— Сперва они должны ответить за несколько серьезных преступлений здесь, на Класбуле. Угон автомобиля попадает под нашу юрисдикцию.

— Этот вопрос уже решен, инспектор, — заявил Айзан, — Вам тут нечего добавить.

Энтория поморщился.

— Ладно, босс. Как скажете.

— Так вы беретесь? — уточнил Кайт.

— Вы же слышали. Все уже решено, — он снова просмотрел документы, — Кажется, этим занимается инспектор Бакуни. Я представлю вас ему.

Энтория, как и Айзан, прекрасно знал, что Бакуни раскрыл только три дела за последние три года.

— Собственно говоря, — заметил суперинтендант, — Я предпочел бы, чтобы вы взяли руководство на себя, Энтория.

— Я? — хотя он сам понимал безнадежность своей попытки, Энтория все же предпочел бы увильнуть от неизбежного.

— Да. Пожалуйста, помогите капитану Кайту. Это дело высшей важности. Мне все равно, сколько людей вам нужно, но поймайте этих мерзавцев!

— Это уж слишком, суперинтендант! У меня и без того дел по горло!

— Переназначения случаются в полиции постоянно.

— Только в самых серьезных случаях.

— Этот случай — серьезнейший. Он затрагивает оккупационную… то есть, освободительную армию.

То, что Айзан так торопливо поправился, только добавило у Энтории неприязни к нему. Без малейшего сопротивления подчиняясь влиянию чужаков, он перевернул вверх тормашками всю полицейскую организацию. Его никогда не заботило, насколько важен случай в действительности — только то, как хорошо он будет смотреться в новостях. Если бы он просто позволил полиции делать свою работу, это еще можно было бы терпеть. Но суперинтендант, по воле Конгресса, с некоторых пор был уполномочен распоряжаться всем полицейским бюджетом. С тех пор, как Айзан прибрал к рукам средства местной полиции, он сразу же невероятно увеличил свои претензии к департаментам, при этом урезав выделяемые им средства. Неудивительно, что он снискал ненависть у всех сотрудников полиции Луне Вега, но именно эта «экономность» принесла ему популярность у избирателей и помогла крепко засесть в кресле начальника полиции. Он относился к тому типу людей, которые заискивают перед начальством, зато отыгрываются на подчиненных. Это всегда приводило Энторию в ярость.

— Я еще кое-что хочу уточнить, — сказал Энтория Кайту, — Вам нужна только эта Ав, не так ли?

— Не забывайте про ее вассала. Он столь же отвратителен — присоединился к рабовладельческому режиму, хотя и был рожден свободным человеком.

— Неважно. Неужели у вас самого недостаточно возможностей для поиска, чтобы вы нуждались в помощи нашей деревенской полиции?

— Энтория, капитан Кайт помогает нам, — уточнил Айзан.

— Прекратите нести чепуху, суперинтендант. Капитан, сколько у вас в подчинении людей?

Кайт гордо выпрямился в своем кресле.

— Я — уполномоченный офицер, наделенный привилегией действовать независимо.

— То есть… ни одного? — повернувшись к Айзану, Энтория красноречиво всплеснул руками.

— Это прекрасная возможность для вас, инспектор, — горячо сказал Кайт, — Поскольку мы мало знаем о вашем мире, это расследование дает нам шанс наладить партнерские отношения с местной полицией, что поможет сорвать маску с этих двоих приспешников рабовладельческого режима. Очевидно, что, оказавшись здесь, они не будут пытаться следовать законам Класбула. Они уже совершили несколько тяжких преступлений, и все может обернуться еще хуже, если их вовремя не остановить. Ав убивают без малейших эмоций.

— Это наша работа — поймать их, — заключил Энтория, — Но что вы подразумеваете под «возможностью»?

— Для вас это возможность послужить во благо не только своего народа, но и нашего межзвездного сотрудничества, — убежденно заговорил Кайт, — Между нами говоря, наши лидеры обсуждали возможность роспуска ваших полицейских департментов, как насильственной организации на службе у рабовладельческого режима. Но если вы нам поможете, это продемонстрирует ваше желание возродиться, как обновленная организация, действующая во благо истинной демократии.

— Звучит просто волшебно. Вы уверены, что не одиноки в своем мнении?

— Уверен. Идея переформирования существующих организаций получила поддержку. Даже верховный командующий нашими силами в системе Сфагнов считает, что это разумное решение. Ему лишь нужно подтверждение, что оно сработает так, как мы ожидаем.

— Так вы понимаете, Энтория? — заключил Айзан, — Мы должны доказать нашу готовность сотрудничать на деле.

«Может быть, это ты должен оправдать собственную «готовность»? — зло подумал Энтория.

— Почему бы тогда вам самому не поработать с капитаном, суперинтендант? — предложил он, но, когда тот всерьез задумался об этом, сразу изменил мнение — он не мог передать своих людей под руководство этого кретина, — Не обращайте внимания. Я берусь.

Инспектор зажег сигарету.

— Что это? — удивился Кайт.

— Вы хотите сказать, что никогда не видели сигареты?

— Так это сигарета? Они здесь разрешены законом?

— Стал бы полицейский прилюдно курить их, если бы они не были разрешены?

— Эта гнусная привычка была запрещена в нашем обществе более двухсот лет назад.

— Надо же. Не беспокойтесь — они без запаха. К тому же, они помогают мне успокоиться.

— Проблема не в запахе, а в их медицинском действии, — капитан говорил так, словно повторял школьный урок, — Успокаивать свои нервы при помощи ядовитого стимулятора, это, мягко говоря, нелогично. Снисходительное отношение к подобным вещам демонстрирует весь ужас имперского рабовладельческого режима. Освободительная армия обязательно должна будет объявить вне закона эти наркотики и убедить людей отринуть их.

Выгнув бровь, Энтория с наслаждением втянул в легкие порцию «гнусного наркотика».

«Если так, мой дорогой капитан военной полиции, то, твоими усилиями, рабовладельческий режим только что приобрел еще одного убежденного приспешника».

 

ГЛАВА 12

ЛЕГЕНДА АВ

— Какое прекрасное утро, — пошутил Джинто, любуясь закатом.

— По-моему, это скорее «полдень», — заявила Лафиэль с дивана, на котором сидела, уделяя больше внимания головизору, чем своему товарищу по заточению.

— Ты уже научилась понимать хоть что-то из местного языка? — спросил он.

— Немного.

Головизор, который одновременно служил им обеденным столом, представлял собой плоский ящик, проецирующий трехмерное изображение над своей поверхностью. В данный момент он показывал женщину в строгом сером костюме, удручающе скучно рассуждающую про «тиранию Ав».

— Поскольку Империя отвергает демократические ценности, гражданам Класбула намеренно предоставлялась ложная информация относительно…

— Очередная пропаганда оккупационной армии, — констатировал Джинто, — Хоть бы что-то новое придумали. Тебе интересно все это слушать?

— Ничуть. Но больше делать все равно нечего.

Кивнув, Джинто обдумал доступные им способы убить время. Собственно, все, что они могли — это разговаривать или смотреть эти передачи по головизору. У них не было даже колоды карт. К сожалению, выбор зрелищ на Класбуле тоже оказался невелик. Джинто не сомневался в том, что в нормальных обстоятельствах на планете, конечно же, было достаточно приличных передач на любой вкус. Но теперь, когда оккупационная армия контролировала все местные радиовещательные компании, в эфире доминировала назойливая пропаганда.

— Ты что-нибудь ела? — спросил юноша.

— Нет еще.

— Я думаю о том, чтобы приготовить себе завтрак, — он зевнул и потянулся, — Раз уж я здесь, я могу приготовить заодно и обед для тебя. Что ты предпочтешь?

— Неважно. Вряд ли мне может понравиться что-то из того, что у нас есть, — Лафиэль не пыталась быть грубой, просто отвечала честно — она никак не могла свыкнуться с местной едой.

Улыбнувшись, Джинто порылся в большой сумке, стоявшей рядом с автоповаром, и вытащил банку.

— Ну, тогда выбирать буду я. Как насчет тушеных красных баклажан по-болкосски, с бобами, почками и говядиной?

Он понятия не имел, ни где находится этот Болкос, ни как там принято тушить баклажаны, но название звучало впечатляюще. По крайней мере, это был консервированный продукт, а не синтетический концентрат имперского полевого рациона — уже большой шаг вперед! Джинто выдавил содержимое банки в приемную воронку автоматической кухни и установил концентрацию вкуса на отметку «средне». Как только он наполнил чашку, агрегат пробудился к жизни.

После того, как Джинто и Лафиэль покинули машину, они пешком пошли дальше в поисках места, где можно было бы остановиться. Поиск привел их к гостинице «Лимзейль». Они вошли и заплатили за десять дней вперед. Так что на третий день своего пребывания на планете, они, наконец-то, обустроились в неплохих условиях. Их номер состоял из двух небольших комнат — спальни и гостиной — и ванной. Кухни не было, но автоповар в жилой комнате позволял готовить простые блюда. Кресла и голографический приемник также находились в гостиной. Раздобыв еды, Джинто и Лафиэль больше не выходили из гостиницы. Вряд ли было разумно гулять по городу, учитывая количество вражеских патрулей на улицах. В Гузониу оказалось размещено очень крупное подразделение оккупационной армии.

«Что, если работники гостиницы насторожатся?» — беспокоился Джинто.

Они назвались женщине-портье Джинто и Линой Сай, заранее придумав историю о том, что они родственники. Но та даже не пыталась задавать вопросы, так что им не пришлось ничего объяснять. Может быть, ранние браки были здесь обычным делом, так что администраторша просто решила, что они — молодожены, ищущие местечко для уединения.

Впрочем, каковы бы ни были их отношения, все равно прислуге в гостинице не могло не показаться странным, что они не покидали комнат целых три дня. На Дэлкто, где все охотно совали свой нос в дела незнакомцев, люди, скорее всего, попытались бы разобраться в причинах такого необычного поведения. Но как принято на Класбуле? Задумается ли администраторша об их молодости? Или задержки в оплате комнат были единственным, что могло привлечь ее внимание?

Джинто представил себе, как она сплетничает со своими подругами: «Я не знаю, что они там делают! День, второй, третий! Ни звука изнутри!» Он искренне понадеялся, что эта сценка так и останется в его воображении.

Джинто вздохнул. Возможно, чтобы избежать подобных подозрений, им все же следовало бы время от времени выходить на улицу, даже если не было других причин облегчить раздражающее его чувство, будто бы они заперты в тюрьме.

Они спали по очереди, чему было три причины. Во-первых, тут была только одна кровать. Во-вторых, они решили, что было бы неплохо, чтобы кто-то один всегда оставался на страже. Третья, и самая серьезная причина состояла в том, что они не смогли бы проводить вместе столько времени в такой напряженной обстановке без того, чтобы у них не возникло желания прикончить друг друга. А это было бы вполне осуществимо, учитывая, что оба имели при себе оружие. Джинто не знал, что думают про них работники гостиницы, но сам он не видел во всем этом ни намека на романтику. Вынужденное заточение в четырех стенах посреди оживленного города уже вызывало у него приступы клаустрофобии и раздражительности. Лафиэль тоже выглядела мрачной и подавленной.

Примерно треть каждых двадцатичатырехчасовых суток каждый из них спал, треть дежурил — то есть, умирал от скуки, пока спит другой — и последние восемь часов Джинто и Лафиэль проводили в обществе друг друга в этой тесной комнате. Джинто чувствовал, что еще немного, и у них может разгореться нешуточная ссора из-за любой мелочи. Поэтому он старался вести себя как можно более сдержанно и осторожно. Лафиэль, напротив, постоянно нервничала и огрызалась по пустякам.

«Да уж, романтика так и прет изо всех щелей!»

Автоповар звякнул. Вытащив чашку с горячей тушенкой по-болкосски, Джинто поставил внутрь вторую чашку, установил концентрацию вкуса на «минимальную» и нажал на кнопку запуска.

«Если бы Лафиэль ела, как нормальный человек, я бы мог приготовить оба блюда сразу».

В первый раз, когда Джинто использовал автоповар, он допустил ошибку, предложив Лафиэль такую же еду, как приготовил для себя. Впервые с момента своего плена в баронстве Фебдаш он смог насладиться вкусом настоящей пищи с достаточным содержанием соли и специй. Лафиэль, напротив, едва попробовала и объявила, что это несъедобно. С тех пор они готовили для себя отдельно, но даже при минимальной установке вкуса еда казалась девушке излишне острой и соленой.

Машина снова прозвенела. Джинто поставил обе миски на поднос, добавил туда же две чашки с ледяным чаем, и принес все это на тот же стол, где стоял головизор. Ему стало интересно, едят ли люди на Класбуле, когда смотрят передачи, или же это считается признаком дурного тона?

— Завтрак готов! — сообщил Джинто девушке, которая все так же безотрывно смотрела на голограмму.

Изображение сменилось. Теперь там мерцала человекоподобная фигура, над головой которой находился архаичного вида орбитальный город.

— Что это? — Джинто поставил поднос на стол-проектор, исказив картинку.

Аудиопередача продолжалась:

— …с целью исследования глубокого космоса. Они стремились создать живые машины. Учитывая уровень технологий той эпохи…

— Это лекция про наше происхождение, — безразличным тоном объяснила Лафиэль.

— Происхождение Ав? — переспросил он.

— Да.

— И вот что они сделали! — обличающе воскликнула женщина, — Ав не люди. Они — биологические механизмы!

— Как достали, — Джинто потянулся пальцем к клавише отключения, — Давай поедим.

— Да.

— Мы, свободные люди, должны поставить Ав на подобающее им место! Предназначение любой машины — в служении человечеству, не может быть иного пути…

Картинка и голос женщины исчезли одновременно, когда Джинто выключил головизор.

Они сели за стол в молчании. Когда миски опустели наполовину, Лафиэль вдруг заговорила:

— Джинто, насчет этой передачи…

— Я понимаю, — сказал он, — Все это — поганое вранье.

— Вовсе нет.

— Что?

— Это правда. Наши предки были созданы искусственно, как биологические машины. Ты не знал?

Джинто моргнул. Учеба в школе Ав не подготовила его к такому. История общества Ав до основания Империи была покрыта тайной. В 120 году до Основания в результате несчастного случая погиб бортовой журнал корабля «Аблиар» — единственный источник сведений о древней истории Ав. Таким образом, более ранняя история расы Ав не была задокументирована ни в одной книге. Разумеется, сами Ав собственную историю знали, но они не любили говорить о себе, и особенно разглашать такого рода сведения посторонним. Так что подданные Империи могли позволить себе полную свободу воображения в вопросе, каково было истинное происхождение их правителей.

Сейчас, думая об этом, Джинто вспоминал схожие слухи, которые доходили до него еще на Дэлкто. В то время они не произвели на него впечатления, потому что жители планет всегда обожали выдумывать нелепые истории про Ав.

— Я не знал, — наконец, ответил он.

— Ничего удивительного. Мы не то, чтобы пытаемся скрывать свою историю, но в ней есть много такого, чем трудно гордиться, поэтому мы предпочитаем не говорить на подобные темы с посторонними. Этого нет в наших записях. Ты не прочтешь этого ни в одном учебнике истории. Это знание передается из уст в уста, от поколения к поколению.

— Очевидно, мой отец тоже не знал.

— Такое невозможно. Граф Хайде обязательно должен был услышать об этом во время церемонии присвоения титула. Это знают все Ав.

— Правда? Ну, мне он никогда ничего не рассказывал, — возможно, отец и сам думал, что это чепуха. Или просто не считал, что его сыну нужно знать такого рода подробности.

— Да? Тогда я расскажу.

И Лафиэль начала описывать ему истинную историю народа Ав.

* * *

В древние времена, когда межзвездные путешествия оставались недосягаемой мечтой, на планете Земля существовал вулканический архипелаг. Его население жило в изоляции от соседей и развило собственную уникальную культуру, богатую неповторимыми традициями. Но затем глобализация потрясла острова. Поначалу люди приветствовали перемены и радовались им. Позднее, однако, начались разногласия. Хотя независимая культура и язык были отброшены очень многими, меньшая часть народа не желала с этим смириться. Они противились тому, что народ островов будет «развращен» чужеземными обычаями. Фракция недовольных решила покинуть планету. Таких набралось не более одного из тысячи, но этого оказалось достаточно много, чтобы, удалившись от мира, воспроизвести тот общественный строй и традиции, которые казались им идеальными.

Они поселились в одном из космических городов на орбите Луны, где планировали возродить свою древнюю культуру в ее первозданной чистоте. Они даже изменили собственный язык, избавив его от чужеродного влияния: частично реконструировали его из основных слов, частично просто создали заново, частично позаимствовали из устаревших архивов. Они полностью отрезали себя от внешнего мира, не поддерживая даже радиосвязи с Землей или другими орбитальными поселениями из страха, что это может оказать «тлетворное» влияние на их маленький совершенный мирок.

Но жизнь в добровольном заточении на космической станции не устраивала людей, и они желали снова поселиться на поверхности планеты. Поэтому со временем они задумались о возможности сообща покинуть Солнечную Систему в поисках новой родины. Человечество уже обнаружило первые закрытые Врата, задолго до того, как догадалось, что их можно открывать, и успешно превратило их в источник энергии для янонных звездолетов. Это дало возможность для дальних путешествий через космос.

Однако бывшие островитяне с самого начала полностью изолировали себя от остального человечества, и сейчас эта изоляция обернулась против них же — жители Земли не спешили включать их в свои планы по освоению космоса. Поэтому единственным выходом для них было самостоятельно отправить группу людей на поиски подходящей звездной системы. Но у них не было закрытых Врат, чтобы построить янонный звездолет, и единственной возможностью для полета к звездам оставались громоздкие и неэффективные термоядерные двигатели. Чтобы компенсировать этот недостаток, жители орбитальной крепости решили создать для корабля очень особенный экипаж, используя запрещенные генетические технологии.

Отбирая лучшие участки генов отборных представителей своего народа, они создали тридцать новых существ; пятнадцать мужчин и пятнадцать женщин, которые, несмотря на внешнее сходство, уже не могли в полной мере считаться людьми. Чтобы подчеркнуть это отличие и не позволить кому-то из них выдать себя за обычного человека, ученые-генетики осознанно придали их волосам неестественный голубой цвет.

— Вот почему у нас такие волосы, — сказала Лафиэль, сжав в кулаке собственную, в данный момент черную прядь, — Это рабское клеймо.

— Тогда почему вы так гордитесь ими? — удивился Джинто, — Разве вы не могли исправить все обратно?

— Это память о нашем освобождении. И о нашем первородном грехе.

— Первородном грехе?

— Общем для всей расы Ав.

В процессе жестокого обучения одна из тридцати созданных существ погибла, и осталось только двадцать девять. После завершения интенсивных тренировок не вполне человеческий экипаж взошел на борт своего медленного корабля, который вскоре достиг своей небольшой предельной скорости. Единственное, что могла делать его команда — это надеяться, что в конце пути удастся найти планету, в атмосфере которой можно будет собрать достаточно водорода для обратного путешествия. Никто из них не хотел быть на этом корабле, но первые Ав были лишены свободы воли, и, даже понимая, сколь абсурдно малы их шансы вернуться домой живыми, не могли ослушаться приказа своих творцов.

В какой-то момент их долгого путешествия Ав нашли первые закрытые Врата — Сорд Лойзе, на их нынешнем языке. Поставив все на карту, они потратили большую часть водородного топлива, необходимого для торможения, чтобы захватить их. Но это окупилось. Используя свои ограниченные ресурсы, они сумели переоборудовать корабельные двигатели под новый источник энергии, и умчались прочь уже на янонной тяге. Наконец-то они получили крылья, которые могли нести их меж звезд.

Сразу после того, как корабль отклонился от намеченной точки назначения, Ав объявили о своем отделении от материнского города. Хотя изначально они были генетически запрограммированы на беспрекословное подчинение воле своих творцов, за долгие годы полета эта покорность переродилась в преданность капитану, который возглавил маленький экипаж. Первого капитана звали Аблиар — так же, как назывался их корабль-разведчик.

Разумеется, они были в глубоком космосе, где никто не мог узнать про их восстание, но это было неважно. Команда из двадцати девяти человек решила стать независимым народом.

— Это и был первородный грех? Отделение от города?

— Нет. Это было всего лишь начало нашего долгого странствия.

Пролетая мимо звездных систем, предки Ав собирали ресурсы для строительства большого корабля, чего требовала их возрастающая численность. Корабль, созданный в их старом орбитальном доме, был простым разведчиком, но Ав сумели построить из него новый — настоящий межзвездный город, снабжающий свое население всем необходимым для жизни. Встречая закрытые Врата, они подбирали их, чтобы питать энергией мощные янонные двигатели своего колоссального звездолета, пока не набрали восемь, что сделало их корабль самым могучим и быстрым в Галактике. Но даже теперь они не могли чувствовать себя уверенно. Все это время, сердце каждого из них терзал один и тот же страх.

Ав не испытывали ненависти к своим создателям, хотя те и отправили их в смертельно опасное путешествие через космос, с мизерными шансами на успешное возвращение. Однако Ав боялись их. Они не могли забыть о том, что предали своих хозяев, нарушив их волю и отрекшись от них. Страх, что в любой момент за ними могут прийти каратели из материнского города, никогда не покидал беглецов. В действительности, этот страх был лишен логических предпосылок — если бы жители материнского города могли послать кого-то в погоню через Галактику, у них не возникло бы необходимости вообще создавать самих Ав. Но об этом далекие предки нынешних властителей космоса просто не задумывались. Их тревога была продиктована в большей степени инстинктами, чем разумом. Они решили заблаговременно подготовиться к битве, на тот случай, если посланцы крепости однажды настигнут их.

Информация из базы данных корабля позволила им создать оружие и начать военные тренировки. Летные офицеры, которые учредили программу военного обучения, были прямыми предками семейства Лафиэль. Их перестроенный корабль был так массивен и сложен в управлении, а людей на борту было так мало, что просто не оставалось возможности обучить каждого, как исполнять любую работу. Именно тогда Ав разработали свою первую систему образования, работающую на принципе «учитель-ученик», которая легла в основу их нынешней системы наследственного образования. Таким образом, в конце концов, различные группы членов экипажа превратились в высшие дворянские фамилии нынешней Империи — двадцать девять Верховных Семей, во главе с императорской династией Аблиар.

Почувствовав себя достаточно подготовленными, Ав, наконец, решили вернуться к своим создателям с одной целью — уничтожить их прежде, чем те уничтожили своих восставших рабов.

— По-моему, это все-таки было слишком жестокое решение, — прокомментировал Джинто.

— Я сказала то же самое, когда впервые услышала эту историю от своего отца, — ответила Лафиэль, — Но если ты живешь в постоянном страхе, и думаешь, что можешь жить так вечно, и вдруг получишь шанс изменить это, разве ты им не воспользуешься?

— Не знаю. Тяжелый вопрос.

— Да, об этом трудно говорить. Даже отец не может знать наверняка, ведь его тоже тогда еще не было на свете. Я думаю, страх наших предков был слишком велик, чтобы одолеть его, вот почему они, единственный раз в истории, вернулись в Солнечную Систему — чтобы покончить со всем раз и навсегда.

Это была короткая война.

К тому времени, когда Ав вернулись, орбитальный город давно забыл про них, списав свои генетически измененные творения как потерю. Некогда один из крупнейших в Солнечной Системе, город со своим медленно вымирающим населением пришел в упадок и влачил унылое существование, всеми забытый и никому не нужный. Если бы Ав знали о его нынешнем жалком состоянии, они не стали бы ни бояться его, ни, конечно же, мчаться через космос, чтобы сразиться со своими творцами. Но они не могли этого знать.

Когда корабль звездных странников появился на орбите, жители материнского города попытались обвинить Ав в том, что те намерены развратить их народ, передавая ложную информацию. Видя в этом заявлении лишь попытку творцов восстановить свою власть над ними, Ав сразу же прервали переговоры и атаковали. Хотя они уступали в численности, все они были обученными воинами и имели в своем распоряжении мощное оружие. Жители орбитального города никогда не участвовали ни в каких войнах, и им нечем было защищаться. Поэтому они не имели шансов на спасение, когда гигантский звездолет Ав, настоящая летающая крепость, открыл огонь.

Разумеется, в Солнечной Системе были и другие народы, но никто из них не захотел вмешаться по множеству причин, главная из которых, впрочем, заключалась в том, что в космосе Ав были сильнее, чем все нации Солнечной Системы, вместе взятые. Кроме того, мало кого на Земле волновала судьба изолированного орбитального города и его жителей.

Когда все было кончено, материнский город обратился в руины, а все его обитатели были мертвы.

— Лишь когда наши праотцы исполнили свои намерения и смотрели на рассеянные обломки, плывущие по космосу, они осознали всю силу своей привязанности к погибшему городу.

— Привязанности? — поразился Джинто.

— Да. Ведь это был их единственный дом, их культура. Эта старая культура была единственной причиной существования города и появления на свет наших предков. И теперь она была уничтожена ими же, а без нее они сразу стали никем. Всего лишь малочисленным народом, обреченным вечно скитаться по Галактике без цели и смысла. Вот почему наши предки решили, что теперь обязаны возродить и защищать ее.

— И это до сих пор остается главной целью Ав?

— Да. Именно тогда мы впервые назвали себя «Ав», что на древнем языке материнского города означало «Народ пространства» или «Народ океана». Очень подходящее имя для космических кочевников, ты не находишь? Хотя, конечно, со временем произношение слова существенно изменилось.

— Да? Но, если Ав видят своей главной целью сохранение этой культуры, разве хорошо, что вы изменили даже язык, на котором говорили ваши предки? По-моему, тут ты противоречишь сама себе.

— Почему? Изменения — неотъемленная часть любой цивилизации, так всегда было, есть и будет. К тому же, то, что воссоздали люди в материнском городе, тоже было не культурой их народа в каком-то чистом виде, а, скорее, смесью идеализированных представлений о различных эпохах их истории. Поэтому нет смысла бездумно цепляться за прошлое, — возразила Лафиэль, перейдя к прагматичному тону, — Все, что от нас требуется — это не допустить, чтобы на культуру и обычаи Империи влияли другие людские общества вроде Объединенного Человечества. Перемены как таковые вовсе не порочны — они неизбежны и нужны. Ты никогда не придешь к цели, если боишься сойти с места, ведь так?

— Пожалуй, — раньше Джинто, скорее всего, стал бы ей возражать, но после краткого знакомства с Объединенным Человечеством он почему-то не питал желания выступать на защиту их культуры и принципов, — Но откуда обо всем этом могли узнать ваши враги?

— В этом нет тайны. В исторических архивах Солнечной Системы сохранились подробные сведения, и потом, по мере расселения людей, они распространились по Галактике. Даже на мирах, подчиненных Империи, многим известна правда. Возможно, твои предки покинули Землю прежде, чем мои — вернулись туда. Вот почему ты ничего не знал.

Джинто кивнул.

— Вероятнее всего. Если бы мои предки знали о том, что случилось с родиной творцов Ав, это наверняка сохранилось бы хотя бы в примечаниях к нашим историческим книгам.

Очень серьезная, Лафиэль продолжала свою лекцию.

— Ав уничтожили собственную родину. Вот в чем наш первородный грех. Мы защищаем культуру, которую унаследовали от нее. В этом наш долг. Быть Ав, это означает чувствовать на своих плечах тяжесть греха и долга. Так однажды сказал мой отец. И я с ним согласна.

Некоторое время девушка выжидала, наблюдая за реакцией Джинто.

— Ты все еще хочешь быть Ав? — спросила она, не удовлетворенная его молчанием.

— У меня нет выбора, — Джинто заставил себя улыбнуться, — Я ведь уже Ав, помнишь?

— Наверное… — неуверенно согласилась Лафиэль.

Вздохнув, Джинто ткнул ложкой в то, что осталось от его баклажанов по-болкосски. Он понятия не имел, что еще она хочет от него услышать. Он не знал, что сам хочет сказать. Но тут размышления Джинто были прерваны самым неожиданным образом.

— Горничная! — провозгласила незнакомая женщина, постучав в дверь.

— Подождите! — выкрикнул Джинто. Странное настроение, навеянное рассказом Лафиэль, моментально улетучилось, уступив место насущным заботам и тревогам.

Но было поздно — дверь уже открылась.

— Ой! Простите за вторжение! — извинилась женщина, стоя на пороге с постельным бельем в руках. Она была недурна собой — стройная, загорелая, с черными волосами и бровями. Джинто решил, что ей около тридцати.

— Кто вы? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Разве это не очевидно, сэр? Посмотрите на мою униформу. Я горничная. Я пришла сменить постельное белье.

— Ах да, конечно, — Джинто смутился. Он даже не знал, что в этой гостинице служат настоящие горничные. В большинстве заведений подобные обязанности выполняли роботы. Хотя он уже успел обратить внимание, что на Класбуле роботов вообще не очень-то жаловали.

Бросив украдкой взгляд на Лафиэль, Джинто заметил, как она торопливо сдвинула волосы на лицо, прикрыв ими свой фрадж. Он вздохнул с облегчением. Вряд ли горничная успела что-то увидеть.

— Но прежде вы не меняли белье, — заметил он, — Что привело вас так внезапно?

— Таков порядок, сэр.

— Мы пользовались этим, — он указал на ячейку в стене, через которую из прачечной ежедневно поступало свежее белье.

— Прошу прощения. Должно быть, это какое-то недоразумение. Раз уж я здесь, я просто положу все это в спальне и заберу из ванной вещи для стирки.

— Все в порядке. Я сам все сделаю, — Джинто пытался говорить безмятежно, зная, что браслеты и оружие спрятаны в ванной, где эта женщина легко может их найти.

— Вовсе незачем, сэр. Нашим гостям не нужно…

— Все в порядке! — быстро повторил Джинто, бросившись к ванной.

Появившись оттуда минутой позже со старыми простынями в руках, он сунул их смущенной женщине. Та все еще сжимала чистые простыни.

— По крайней мере, позвольте мне застелить эти.

— Не нужно, благодарю. Я сам все сделаю, — вежливо сказал он.

— Хорошо, как скажете, — удивление на лице служанки ясно давало понять, что она сочла поведение постояльцев странным, — Не желаете ли вы передать мне что-нибудь для стирки?

Стараясь выглядеть спокойным, Джинто протянул ей корзину с грязным бельем.

— Мои извинения, — женщина поклонилась.

— Ничего страшного. Вы будете приходить каждый день?

Она улыбнулась.

— Как пожелают наши гости.

— Хорошо. Если вам все равно, просто приносите свежее белье, а застилать буду я сам.

— Как пожелаете.

— Скажите, а как вы вошли?

— Я же здесь работаю. У меня есть доступ во все комнаты.

— Дверь не запирается изнутри?

— Сэр, — хладнокровно пояснила она, — Прислуга должна иметь возможность войти, чтобы позаботиться об удобстве или безопасности наших квартирантов.

Подумав, Джинто решил, что это не лишено смысла.

— Все-таки, на будущее, не могли бы вы стучать, прежде чем войдете?

— Я всегда так делаю.

Он хотел возразить, но вспомнил, что она, действительно, сначала постучала в дверь — просто, не дожидалась ответа изнутри. Он не стал вступать в мелочный спор с этой женщиной — ему хотелось бы остаться у нее на хорошем счету.

Горничная просто стояла, выжидательно глядя на Джинто и Лафиэль.

— Что-то еще? — смущенно спросил юноша.

Она вздохнула.

— Не будет ли слишком грубо спрашивать об этом, сэр, но вы никогда не слышали слово «шифу»?

Это слово ничего ему не говорило. Чего она все-таки хочет?

— Как насчет «вознаграждения»? — уточнила она.

— А, чаевые! — воскликнул Джинто, очень довольный тем, что понял, наконец, зачем она пришла, — Подождите, одну минутку!

Он схватил маленькую шкатулку, которую приспособил под бумажник, и вытащил несколько монет, вручив их горничной, которая мысленно пересчитала их с неодобрительным взглядом. Джинто добавил еще одну монету к тем, которые уже были в ее руке, и на лицо женщины вернулась улыбка.

— Могу я сделать предложение, сэр? Для вашего удобства?

— Конечно.

— В будущем вы можете оставлять чаевые в корзине для прачечной вместе с бельем. Если вам угодно. Это было бы лучше всего.

По тону, которым она это сказала, Джинто догадался, что на самом деле это не было бы лучше всего.

— Ах, да. Я такой забывчивый, — извинился он, — Я постараюсь исправиться за пропущенные дни в следующий раз.

— Благодарю вас, сэр. Вы очень понимающий гость, — она поклонилась, — Простите, что потревожила вас.

Когда она ушла, Джинто со вздохом облегчения привалился к двери.

— Что все это значило? — спросила Лафиэль.

— Она приходила намекнуть, что мы не платим чаевые.

— Что такое «чаевые»?

— Ну, это… — Джинто задумался, потому что и сам не вполне понимал значение слова, — В общем, это просто вознаграждение для работников гостиницы за их услуги.

Лафиэль озадаченно нахмурилась.

— Все равно не понимаю. Мы уже оплатили номер в гостинице. Разве стоимость услуг не включена в эти деньги?

— Отчасти, — Джинто поскреб макушку, — Но все равно, в гостиницах считается правилом хорошего тона оставлять прислуге чаевые.

— Чем больше ты объясняешь, тем труднее тебя понять.

— Да нам и не надо это понимать, — искренне ответил ей Джинто, — Просто так здесь принято, и нам лучше вести себя, как все, чтобы не вызывать у окружающих лишних подозрений. А как и почему появился такой обычай, для нас не имеет значения, согласна?

Лафиэль отнюдь не выглядела убежденной, но промолчала, и Джинто тоже не стал развивать тему дальше. Сейчас ему не хотелось задумываться о подобных вещах. Он был доволен уже тем, что уяснил еще кое-что из местных правил. Если они не будут следовать общепринятым правилам, это может их выдать, но если придерживаться их, все будет хорошо — так он надеялся.

 

ГЛАВА 13

ГОРЯЧИЙ СЛЕД

— Вы на сто процентов уверены, что это она? — настаивал инспектор Энтория.

— Ошибка исключена, — убежденно повторил детектив, — Тот же регистрационный номер, и, кроме того, в машине обнаружены следы телесных выделений всех троих жертв нападения.

— Кровь?

— Хм… не совсем.

— У-у… — поморщился Энтория, внезапно ощутив радость оттого, что не он обнаружил эту улику, — Никогда не понимал тех, кто считает, что заднее сиденье машины удобно для подобного рода занятий.

— Как и я.

— И все трое развлекались в одной машине! Вот обезьяны! Хорошо еще, если все это происходило… на добровольных основах. Кстати, сделайте все возможное, чтобы выяснить наверняка. Зная эту компанию…

Поморщившись, детектив замолчал, поближе рассматривая обнаруженные на заднем сиденье машины «выделения». Энтория торопливо нарушил тишину:

— Должен признаться, меня гораздо больше интересует расследование преступлений, которые могли совершить эти «жертвы», чем поиск тех, кто отобрал у них машину.

— Забудьте об этом! — перебил капитан Кайт, который, очевидно, слушал весь их разговор, — Есть улики, говорящие, что в машине могла быть Ав?

— Мы собрали там больше пятидесяти различных волос, так что генетический тест пока еще не закончен, — сообщил полицейский.

— Тогда, будьте любезны, возвращайтесь к своей работе.

Детектив просто стоял и молчал, глядя на офицера Объединенного Человечества, как на пустое место, пока Энтория не кивнул ему. Отсалютовав, человек удалился, скорее всего — в полевую лабораторию.

— Хорошо, что наши «потерпевшие» не отличаются чистоплотностью, — прокомментировал инспектор.

Усевшись в свою командирскую машину, Энтория закурил очередную сигарету, прекрасно понимая, как это раздражает Кайта. Несколько детективов из отдела криминалистики во главе со старшим инспектором прибыли в Гузониу из Луне Вега, чтобы осмотреть похищенный автомобиль, который недавно обнаружила местная полиция. Теперь автомобиль был огорожен от зевак яркой лентой, и вокруг дежурило несколько полицейских из отдела Энтории. Криминалисты, суетящиеся возле машины, с большим энтузиазмом разбирали ее на части в поисках улик, но вряд ли с тем же рвением стали бы собирать ее обратно. Троице «пострадавших» не скоро светило получить их угнанную собственность назад.

— Мы напали на след, — с воодушевлением заявил Кайт.

— После «всего лишь» трех дней поисков! — саркастически отозвался Энтория.

«Если бы эти ублюдки нас не тормозили, все это не отняло бы столько времени. Имей мы возможность патрулировать с воздуха, мы нашли бы машину, самое большее, через час после заявления об угоне».

Капитан Кайт готов был удовлетворить требование Энтории дать полицейским, привлеченным к расследованию, свободный пропуск. Однако он оказался не уполномочен решать такие вопросы самостоятельно, а когда побежал к своим начальникам, те, не дослушав, послали его куда подальше. Это заставило Энторию задуматься, действительно ли капитан наделен хотя бы какими-то полномочиями. Впрочем, по крайней мере, с его помощью полицейские без лишних проволочек проезжали через контрольные посты.

— Что теперь будем делать, инспектор? — осведомился Кайт, — Мы должны поймать этих Ав как можно скорее, даже если это означает обыскать каждый дом в городе!

«Разбежался, горячая голова! — мрачно подумал Энтория, — Даже привлеки мы к делу всю городскую полицию Луне Вега, это заняло бы месяцы!»

— Хм… — инспектор сделал вид, будто размышляет над вопросом, — Это же Гузониу, так? Что ж, я полагаю, мы просто должны позвонить в местный полицейский департамент. Теперь это уже их работа.

— Сдать дело? — Кайт недоверчиво выпучил глаза, — Как вы можете быть таким безразличным?! Эти преступники — Ав, опаснейшие и злобные твари! Я понимаю, что несколько дней назад вы вместе со всеми кричали «Долгой жизни Ее Величеству Императрице!», но…

— Честно говоря, — перебил Энтория, — я даже не знаю имени правящей Императрицы.

— Каждый человек вправе знать, кто им правит.

— Не утруждайте себя, объясняя очевидные вещи, капитан. Если бы я хотел знать, я бы знал. Мне просто никогда не было до этого дела.

— Политическое равнодушие — враг демократии! Предоставляя вам недостаточную информацию, Ав и их прислужники-вассалы сделали вас безразличными к делам окружающего мира.

— Не говорите так о моих предках.

Кайт побледнел и закашлялся.

— О ваших предках?

— Да. Откуда, по-вашему, появилось имя «Энтория»? Мои предки всего пять поколений назад были леф. Предполагаю, что они служили в Звездных Силах, хотя точно не знаю. В любом случае, жизнь в космосе оказалась не для них, поэтому они поселились на этой планете.

— Конечно, — Кайт оправился от своего временного потрясения, — Тогда у вас есть личные причины желать возмездия!

— Не понял?

— Вы разве не осознаете? Ваша семья была разжалована из вассалов в простые планетарные граждане. Разве это не бесчестие?

Криво усмехнувшись, Энтория невозмутимо пояснил, что вассалы и граждане — это, практически, одно и то же. Это удивило Кайта.

— Понимаете, — продолжал Энтория, — Имперские Наместники защищают права вассалов, а права граждан защищают Территориальные Представительства. Так что они на равных. Разница только в том, к кому бежать с жалобами в случае неприятностей. Один из моих лучших друзей — имперский вассал, и никого это не тревожит. Мы не придаем значения таким вещам.

— Один из ваших друзей?

— Да. Он управляющий космической фермой. С тех пор, как вы нагрянули к нам со своим «освобождением», я не имел возможности узнать, что с ним. Подозреваю, что он, скорее всего, попал в один из ваших концлагерей… или «демократических школ», или как их там.

— Разумеется. Прихвостни-вассалы, принимающие власть Ав как должное, ничем не лучше самих имперцев. Я не знаю вашего друга лично, но уверен, что демократическое образование поможет ему осознать свои заблуждения…

— Есть нечто, чего вам просто не дано понять, — Энтория улыбнулся, несмотря на свое отвращение. Хотя его улыбка не была столь угрожающей, как знаменитая «улыбка Ав», в свое время она привела в замешательство немало преступников, — И это очень простая вещь — что значит быть другом.

Кайт собрал в кулак свою храбрость.

— Вам не нравится работать со мной, инспектор?

— И с каждым днем все больше и больше, — охотно признался тот, постукивая пальцами по иглопистолету в кобуре на поясе.

— Должен предупредить вас, Энтория, — мрачно произнес офицер, — что быть у меня на плохом счету — не самая лучшая идея. Я наделен неограниченными полномочиями для арестов.

Быстро осмотревшись, инспектор пришел к выводу, что Кайт определенно в меньшинстве.

— Простите, я не расслышал вас за голосами всех этих полицейских из моего департамента. Кажется, вы что-то говорили про «неограниченные полномочия»?

Скрипнув зубами, капитан вскочил.

— Мои люди повсюду в этом городе, инспектор!

— Неужели? Занятно. Почему тогда здесь я не вижу ни одного?

Кайт нервно огляделся вокруг. Разумеется, Энтория не собирался причинять ему вред на самом деле. Это означало бы навлечь на свой департамент гнев всей армии захватчиков, а ведь полицейские не имели другого оружия, кроме парализаторов и иглопистолетов. Это было определенно не лучшей идеей.

— Эй, да я просто над вами подшучиваю! — заверил инспектор Кайта, покровительственно хлопнув его по спине, — Должно быть, ваш автопереводчик не понимает шуток. Но я был уверен, что вы все равно уловите общий смысл.

— О. Ха. Да, я понял, — Кайт настороженно улыбнулся, — Здесь так шутят. Полагаю, я просто еще не привык к местному юмору.

— Как и многие! — расплывшись в любезной улыбке, Энтория приобнял Кайта, подтянул поближе к себе и прошипел ему прямо в ухо:

— Просто запомните хорошенько — вам здесь не рады. Это поможет вам лучше понимать местные шутки, — состроив злобную гримасу, инспектор отпустил офицера.

Секундой позже Кайт встряхнулся, словно ничего не произошло.

— Хорошо, я принимаю ваше предложение. Мы свяжемся с местной полицией и потребуем от них выделить на поиски как можно больше людей. Предпочтительно, некурящих.

Отцепив от пояса переговорник, Энтория связался с Айзаном, чтобы оформить передачу дела. Однако, как инспектор и ожидал, тот не пожелал помочь, в основном, из политических соображений — суперинтендант не хотел рисковать той поддержкой оккупационной армии, которую он успел заработать.

Энтория парировал, заявив, что, если местный департамент провалит арест, это плохо отразится на них самих, а не на суперинтеданте Луне Вега. Несмотря на это, Айзан сопротивлялся и велел инспектору продолжать работу, пока злоумышленики не окажутся за решеткой. Призвав на помощь классический ассортимент непечатных слов, Энтория настаивал на том, что дело слишком сложное. Он привел длинный перечень причин, по которым разумнее будет спихнуть столь щекотливое расследование на местный департамент. Главной, разумеется, была та, что, если Ав вернут себе власть над Класбулом, вряд ли они будут снисходительны к тем, кто помогал врагам ловить их соплеменников. Как Энтория и ожидал, шкурные доводы сработали там, где бессильны оказались все остальные. В конце концов, Айзан пошел на попятную и обещал переговорить с суперинтендантом Гузониу.

Инспектор показал Кайту поднятый большой палец.

— Все отлично!

— В нашем мире требование о передаче дела расценивается как прямое нарушение приказа. Это может стать вашей лебединой песней, Энтория.

— Меня это не пугает, — заверил его инспектор.

В городе Луне Вега старший инспектор Рей Энтория был известен как один из самых грамотных и честных полицейских. Если Айзан уволит его за нежелание сотрудничать с оккупантами, то, безусловно, станет объектом всеобщего возмущения. Суперинтендант понимал это не хуже любого другого.

Терпеливо ожидавший детектив протянул Энтории пластиковый пакетик для улик, внутри которого покоился единственный тонкий волосок.

— Здесь результат, инспектор, — сказал он, — Это женский волос, и он окрашен. Его натуральный цвет — голубой.

— Если инспектор занят, вы должны докладывать мне! — возмутился Кайт.

Детектив холодно посмотрел на него.

— Без обид, капитан, но вы мне не начальник.

— Я в таком же чине, как и инспектор! — взвыл офицер.

— Мне об этом не сообщили.

— Господа! — перебил Энтория, забрав пластиковый пакетик, — Давайте сосредоточимся на главном. Итак, мы на горячем следу!

— Верно, — Кайт тлел от затаенной злости. В ту же секунду, когда Энтория подумал, что, возможно, он несколько перестарался, издеваясь над капитаном, его коммуникатор просигналил о вызове. Это был Айзан.

Оказалось, суперинтендант уже связался с местным полицейским управлением, и это закончилось плачевно. Хотя они согласились вернуть все ранее собранные улики, у них не оказалось свободных людей для помощи в поисках.

«Здешний суперинтендант явно более практичен и смел, чем Айзан», — решил Энтория.

— В общем, Энтория, исполняйте свои обязанности в одиночку, — заключил тот.

Ворчливо подтвердив, инспектор прервал связь.

— Нам придется и дальше продолжать поиски в одиночку, — объявил он Кайту.

— Ясно, — капитан не выказал никаких чувств, — Мы должны вызвать поддержку из вашего города.

— Мы не заберем больше ни одного человека из городской полиции Луне Вега, — резко сказал инспектор, хотя прекрасно понимал, что по первому же требованию Кайта Айзан сделает все, чтобы прислать ему людей. Он даже заставит диспетчеров и связистов бросить свои посты, если придется.

— Нет, — уточнил Кайт, — Я говорю про моих людей.

Используя необходимость в людях как предлог, капитан просто хочет привести сюда своих подчиненных, чтобы чувствовать себя увереннее, догадался Энтория. Что ж, это было естественным и разумным шагом с его стороны.

— Ах, вот вы о чем. Дело ваше. Пожалуй, неважно, сколько людей нам выделят — этого все равно может оказаться недостаточно, — равнодушно согласился он. Может быть, ему удастся убедить Кайта в том, что они должны разделиться, что позволит им продолжать работу, не мешая друг другу взаимной неприязнью.

Кивнув, Кайт поднес свой наручный коммуникатор к губам и начал напыщенно что-то говорить в него. Хотя Энтория не понял ни слова из языка Объединенного Человечества, капитан не мог скрыть своей злости и разочарования. Инспектор догадался, какой ответ получил офицер на свой запрос.

Будучи в глубине души незлобным человеком, в этот момент Энтория даже ощутил некоторую жалость к Кайту.

— Почему все вокруг такие мрачные? — пошутил он, — Должно быть, кто-то уже успел прибрать к рукам все счастье во Вселенной!

— Да, это так, — пробормотал Кайт, — Хорошо, что теперь будем делать, инспектор?

— Ну, с теми людьми, которые у нас есть, совершенно бессмысленно обыскивать все дома. Так что, мы начнем с ближайших гостиниц и мотелей, и пойдем по спирали, постепенно расширяя круг поисков.

— Пока не найдем их, так?

— Именно, — инспектор отбросил окурок, — Если только они оказались достаточно глупы, чтобы остановиться в близлежащей гостинице.

 

ГЛАВА 14

ПОХИЩЕНИЕ

— Сопротивление бесполезно! — заявил человек, выдернув Джинто из полудремы, в которую тот успел погрузиться, слушая очередную пропагандистскую передачу по головизору.

Четверо мужчин появились в комнате бесшумно и внезапно, их парализаторы были готовы к стрельбе. Было очевидно, что они в любом случае успеют обездвижить Джинто, сделай тот хоть один неверный шаг.

— Кто вы и что вам надо?! — громко крикнул юноша, надеясь, что Лафиэль услышит голоса.

— Разве это не очевидно по нашим мундирам? — спросил один из четверых, самый низкорослый.

— Полиция? — Джинто почувствовал, как на лбу выступили капельки пота.

Одетые в попугайскую желто-зеленую униформу, эти люди определенно не походили на тех полицейских, которых ему прежде приходилось видеть. Но, с другой стороны, Класбул, скорее всего, был родиной самой кошмарной моды в Галактике, так что можно было предполагать, что местная полиция должна выглядеть столь же несуразно.

— Где девчонка-Ав? — строго спросил тот же пучеглазый коротышка.

Подняв руки над головой, Джинто изобразил потрясение.

— Девчонка?.. Вы, должно быть, ошиблись комнатой — я живу здесь один!

Лафиэль, разумеется, была в спальне.

«Я должен во что бы то ни стало удержать их подальше оттуда!» — решил Джинто. Знать бы еще, как?

— Она, должно быть, в спальне, — коротышка не купился, — Почему ты сам не спишь в такой час? Ты нарушаешь наши планы!

«И чего он от меня ожидает — что я буду извиняться?»

Коротышка, который, видимо, был среди непрошеных гостей за старшего, велел очень крупному смуглому человеку проверить спальню. Кивнув, здоровяк шагнул к двери. Еще один человек — тощий, с недавно обритой головой — последовал за ним.

— Стой! — забыв даже про парализаторы, Джинто рванулся наперерез громиле.

Разумеется, тот одним движением руки отшвырнул его, как муху, заставив юношу отлететь назад. Приземлившись на смятую кучу белья, Джинто попытался сразу вскочить, но замер, когда в лицо ему уткнулся ствол парализатора.

— Восхищен твоей смелостью, — сказал коротышка, направив оружие прямо в лоб Джинто, — Но если еще раз дернешься, я выстрелю.

— Вы здесь, чтобы арестовать нас?

— Что-то вроде того.

— И как это понимать?

— Заткнись! — внимание коротышки переключилось на здоровяка, — Ну, чего ты застрял? Ждешь приглашения?

Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, Джинто вцепился в руку зазевавшегося противника и с силой дернул на себя, опрокинув того и прижав к полу. Сцепившись с полицейским, он сильно сдавил его запястье, нащупав болевую точку.

— О-а!!! — взвыл тот и упустил парализатор.

На этом успехи Джинто, к сожалению, завершились. Стоило ему, оттолкнув коротышку, потянуться к упавшему оружию, сразу два тела навалились на него сверху, прижимая к полу. К счастью для Джинто, ни одним из них не был тот громила. Борьба вышла ожесточенной, но надолго не затянулась.

— Дерьмо!.. — выругался Джинто, когда его лицо уткнулось в ковер, а конечности оказались надежно зажаты.

— Так его и держите! — велел поверженный коротышка, подбирая пистолет.

— А может, просто оглушить? — предложил молодой блондин, усевшийся у Джинто на спине.

— Угу, а потом ты потащишь его на собственном горбу? Думай головой!

— Но, Могильшик…

— Зови меня «Шеф полиции», болван!

— Да, сэр, шеф полиции, — язвительно отозвался блондин.

«Эти чудики не могут быть настоящими полицейскими, — размышлял Джинто, — Но тогда кто они такие? Уж точно не из оккупационной армии!»

Стоя над ним, коротышка направил пистолет ему в затылок.

— Я знаю, что ты верен этой девчонке. И я предпочел бы, чтобы ты мог уйти отсюда на собственных ногах. Я действительно этого хочу. Но если надо будет, я выстрелю, — человек помолчал, думая, что еще прибавить к своей угрозе, — В тебя когда-нибудь стреляли из парализатора? То, что ты не сможешь двигаться, еще не означает, что ты не будешь чувствовать боли.

— Вы же не из полиции, ребята? — спросил Джинто.

Тощий снисходительно хмыкнул.

— Мне нравится этот паренек! Мало кто стал бы задавать вопросы в такой ситуации. Невероятно!

— Какая разница? — рявкнул «шеф полиции» Могильщик, глядя на здоровяка, — Ну же, шевелись, Дасвани! Мы не можем торчать тут всю ночь!

Молча кивнув, амбал по имени Дасвани открыл дверь. Он сделал всего один шаг в спальню, прежде чем замер и попятился назад, медленно и нерешительно. Сперва Джинто не понял, что он делает, но потом в дверях появилась одетая в пижаму Лафиэль с пистолетом в руке. Ее фрадж, проглядывая сквозь спутавшиеся во сне волосы, заметно поблескивал.

В сравнении с ее внушительным, испепеляющим плоть лазерным пистолетом, их парализаторы были простыми игрушками, как внешне, так и по эффективности.

— Ав! — пораженно воскликнул молодой, — Так она настоящая!

Дасвани, пятясь, уткнулся в стену. Никто не шевелился. Наконец, «шеф полиции» нарушил молчание, заговорив на удивительно правильном баронне, хотя и с легким акцентом.

— Брось оружие, Ав, если только не хочешь, чтобы мы пристрелили твоего дружка. Ты же знаешь — даже парализатор может убить, если стрелять в упор.

— Если он умрет, — монотонно заговорила Лафиэль, — то и вы все тоже. Ни один не выйдет отсюда живым. Если вы хотите проверить мою искренность, вам следует знать, что я сейчас крайне рассержена.

— Неудивительно, — пробормотал Могильщик, — Кому понравится, если его разбудить среди ночи, да еше таким способом?

— Нас четверо! — огрызнулся молодой, — Тебе со всеми не справиться!

— Проверь! — глаза девушки сузились.

Инстинктивно блондин начал поворачивать свое оружие к Лафиэль. Прежде, чем он сам успел понять, что делает, та выстрелила. Лазерный луч ударил точно в парализатор у него в руке, который впитал в себя весь его жар.

— А-а! — вскрикнул блондин, отшвырнув мгновенно раскалившийся докрасна пистолет.

Видя это, здоровяк по имени Дасвани решил, что и ему подвернулась хорошая возможность сделать свой ход, и тоже нацелил парализатор на Лафиэль. Но прежде, чем он нажал на курок, луч поразил и его оружие. Превозмогая боль ожога, он все же надавил на спусковой крючок. Разумеется, ничего не случилось — лазерный импульс сжег пистолет, выведя из строя его механизм. Лафиэль выстрелила еще дважды, короткими импульсами, и в стене рядом с головой здоровяка внезапно появились две дымящиеся черные дырочки — справа и слева. Тот сглотнул и бросил бесполезный парализатор на пол.

— Хватит, я понял!

— Меткость — один из многих моих фамильных талантов, — спокойно сказала Лафиэль, — Обычно я так не промахиваюсь. Я, должно быть, все еще сплю. Но если кто-то попытается еще раз, я проснусь.

Тяжелое молчание опустилось на комнату. Коротышка-Могильщик заметно вспотел. Двое других отпустили руки-ноги Джинто, но не позволяли ему встать, так что, он все еще был притиснут к полу. Коротышка по-прежнему держал пистолет прижатым к его затылку, надавив даже с большей силой.

— Эй, ребята, — напомнил о себе Джинто, приподняв голову, — Может, вы все-таки отпустите меня?

Одарив его неприязненным взглядом, Могильщик еще раз сравнил свой парализатор с лазером в руке Лафиэль. Наконец, он неохотно бросил оружие. Двое других освободили Джинто. Он откатился к девушке и встал рядом с ней.

— Я рад, что ты передумала, — искренне сказал он.

— Передумала насчет чего? — заинтересовался «шеф полиции». Выражение его лица, однако, свидетельствовало, что он и сам догадался — изначально Лафиэль намеревалась сразу стрелять насмерть.

— Мы поняли друг друга, — заключил Джинто.

— Согласен. Понимание всегда важно, — мужчина упер руки в боки, — От лица всего нашего комитета по торжественным встречам, позвольте поприветствовать вас на планете Класбул, друзья!

— Я поспешил с выводами, — проворчал юноша.

— Джинто, — сказала Лафиэль, — Давай убираться отсюда. Собери вещи, пока я присмотрю за этими.

— Знаешь что? Пойду-ка я соберу вещи, а ты пока пригляди за ними! — заявил Джинто, словно это была его собственная мысль. Сборы не заняли много времени — все самое необходимое они заранее сложили в сумку, на тот случай, если придется бежать. Джинто прошел в ванную и скоро вернулся с сумкой в одной руке и лазером в другой.

— Идем? — предложил он Лафиэль.

— Идем, — она повернулась к раздосадованным «полицейским», — Вы все, в ванную. Живо!

— Постойте! — взмолился Могильщик, — Мы — ваши друзья!

— Странный здесь способ набиваться в друзья — врываться к людям с пистолетами наготове! — издевательски воскликнул Джинто.

— Позвольте нам объясниться. Вы же не знаете, кто мы такие на самом деле?

— Нет, — признался юноша, — И, честно говоря, даже не хотим знать.

— Несмотря на свою молодость, вы не слишком-то любопытны, — возмутился Могильщик, — Любопытство — двигатель прогресса.

— Мне нет дела до могильщиков, играющих в партизан, — холодно сказал Джинто.

— Я тут единственный могильщик! — гордо заявил коротышка.

— Видимо, дела в последнее время идут неважно, и ты заявился сюда, чтобы прихватить парочку свежих покойников?

— Довольно, — перебила Лафиэль, — Просто отправляйтесь в ванную!

Не опуская пистолета, девушка проводила их до ванной. Тут они услышали, как кто-то стучит во входую дверь.

— Что еще? — с досадой проворчала она.

Джинто напрягся, подняв оружие. Вошла уже знакомая горничная. Увидев четырех мужчин, застывших под прицелом, женщина тяжело вздохнула, возведя взгляд к потолку.

— Ребята, что вам ни поручи, вы все испортите! — возмущенно заявила она.

— Вы знаете этих остолопов? — недоверчиво переспросил Джинто.

— Я старшая над этой убогой командой, — ее баронн звучал даже лучше, чем у него самого, — Не беспокойтесь, я не вооружена.

— Так вы не работаете в гостинице?

— Нет.

— Значит, все это представление с «шифу» было только для отвода глаз?

— Не совсем, — поправила его женщина, улыбнувшись с намеком на ехидство, — Среди местного персонала вы действительно успели прослыть скупердяями, зажимающими чаевые.

Слегка смутившись, Джинто опустил глаза к полу.

Послав Лафиэль дружелюбную улыбку, женщина сказала.

— Леди Ав, вы пропустили несколько прядок сзади. Вы не должны быть так невнимательны, когда красите волосы.

— Благодарю за совет, — язвительно ответила Лафиэль, — Но вам все равно придется пройти до ванной вместе с этой великолепной четверкой.

— Пожалуйста, сперва выслушайте нас!

— Что думаешь, Джинто? — Лафиэль говорила холодным тоном, но юноша заметил признаки неуверенности на ее лице.

Он пожал плечами.

— Ну, думаю, не будет ничего плохого, если мы послушаем, что они хотят нам сказать.

— Разумные слова, — одобрила женщина.

— Для начала, встаньте сюда, в одну линию со своими дружками, — Лафиэль слегка шевельнула стволом лучевого пистолета.

— Полагаю, осторожность лишней не бывает, — «горничная» подчинилась. Теперь четверо мужчин и женщина выстроились в ряд возле стены, и Лафиэль могла держать под прицелом всех сразу.

— И почему у меня такое чувство, будто мы стоим перед расстрельным взводом? — проворчал коротышка.

— Не бойся, Могильщик, — успокоил его тощий, — Если бы она хотела убить нас, мы уже были бы мертвы.

— Позвольте нам представиться. Я — Марка, — сказала фальшивая горничная.

— Зовите меня Могильщиком, — представился коротышка, и сразу добавил, — Конечно, это не настоящее мое имя.

— Я — просто Мин, — сказал третий, тощий, с обритой головой. Джинто впервые обратил внимание на его усы, которые были обесцвечены с одной стороны, а с другой выкрашены в ярко-красный, — При рождении мне дали другое имя, но я предпочитаю, когда меня называют «Мин».

— Билл. Все в этом городе зовут меня Билл Тобаш, или Летучий Билл, — назвал свое имя молодой блондин.

— Дасвани, — лаконично объявил верзила.

После этого все они замолчали. Джинто понял, что они ждут, когда они с Лафиэль тоже представятся.

— Простите, — сказал он, — Но я не думаю, что вам нужно знать, кто мы.

— Неважно, — ответила Марка, скрывая разочарование, — Имена, под которыми вы зарегистрировались — Джинто Сай и Лина Сай, я права?

— Да.

— Так мы и будем вас называть. По крайней мере, мне кажется, что «Джинто» — это ваше настоящее имя.

«У этой дамочки, должно быть, острый слух, — решил Джинто, — Она как-то смогла подслушать, когда Лафиэль называла меня по имени. Видимо, она много времени провела у нас под дверью».

— А вот «Лина» — это нетипичное имя для Ав, — заметил Мин.

— Вам незачем знать, как нас зовут на самом деле, — повторил Джинто.

— А как насчет ваших фамилий? Девушка выглядит так, словно у нее есть дворянский титул. Возможно, она даже из семьи маркиза Сфагнов.

— Может, да, а может, нет. Мы не собираемся вам ничего рассказывать. Мы все еще не знаем, кто вы такие и чего добиваетесь.

— Ах, да, — спохватилась Марка, — Мы — представители Класбульского Антиимперского Движения.

— Антиимперского? Если вы утверждаете, что ненавидите Ав, вряд ли это поможет вам завоевать наше доверие.

— Нет, — возразила она, — Мы не питаем неприязни к расе Ав в целом. Мы всего лишь стремимся отменить существующий запрет на строительство межзвездных кораблей для подвластных Ав планет. Мы хотели бы иметь собственный корабль для торговли и исследования космоса.

— Империя никогда не согласится на такое, — заметил Джинто.

— Да, вот поэтому мы и боремся.

— Вы впятером хотите драться со всей Империей?

— Кто сказал, что мы собираемся драться? Вы уже успели оценить, какие из нас вояки, — она миролюбиво улыбнулась.

— Вы понимаете, что мы — граждане Империи?

— Разумеется. Она — чистокровная Ав.

— И вы все равно не считаете себя нашими врагами? — цинично усмехнулся Джинто.

— Абсолютно.

— Ну, ладно, — он кивнул, больше подтверждая, что понял их цели, чем выражая согласие со словами Марки, и посмотрел на Лафиэль, — Хорошая история, а? Пойдем?

— Стойте! Это еще не все.

— Все это становится слишком сложным для меня, — посетовал Джинто.

— Мы все равно говорим не с тобой, леф! — заявил Билл Тобаш, — Марка говорит с твоей госпожой, так что молчи, слуга!

Несмотря на злость, Джинто сбавил тон. Даже скажи он им, что носит дворянский титул Руэ Сиф, вряд ли они поверят. А если и поверят, это еще не обязательно будет к лучшему.

— Его слова — мои слова. Не смейте смотреть на него свысока! — резко сказала Лафиэль, — А теперь говорите — каковы ваши цели? И быстрее, пока я не разозлилась.

Нелепо скривившись, Могильщик сообщил:

— Мы хотели взять вас в заложники.

— Ты был прав, Джинто, — признала принцесса, — Нам пора идти.

— Хорошая идея, — юноша начал медленно отступать, держа чужаков под прицелом, — Спасибо, что заглянули, ребята. Искренне рад был познакомиться со всеми вами! Может, когда-нибудь еще увидимся, хотя — сомневаюсь!

— Подождите, пожалуйста! — Марка от души треснула Могильщика по голове, — Этот идиот неправильно выразился.

— У меня уже рука устает, — пожаловалась Лафиэль, — Так что поскорее. Учтите, это ваш последний шанс объясниться.

— Вам вдвоем не справиться в этом мире, — горячо заговорила женщина, — Вы пропадете, как верблюды, оказавшиеся в море. Но если вы позволите нам «захватить» вас, мы можем спрятать вас от врагов, пока Ав не вернутся.

— Ба, как это любезно с вашей стороны! — настороженно произнес Джинто. Хотя ничто не могло быть полезнее для них, чем содействие кого-то из местных жителей, он не был уверен, что им следует принять помощь от тех, кто зовет себя «Антиимперским Движением», — Ну, а вам это зачем?

— Разумеется, для переговоров с Империей! — заявил Могильщик, так, словно в мире не было ничего более очевидного.

— Заткни свой болтливый рот! — прикрикнула Марка, — Впрочем, тут он прав. Мы хотим вступить в переговоры с Империей, но не имеем такой возможности.

— Ваши требования в любом случае будут отклонены, — заявила Лафиэль, — Даже если бы у вас в плену оказалась сама Императрица… — она осеклась.

Джинто и так понял недосказанное — Империя никогда не вступала в переговоры с похитителями. Вместо этого, их ожидало жестокое возмездие, которое Ав считали достойным трусости тех, кто берет заложников.

Джинто слегка подтолкнул Лафиэль локтем в бок, чтобы привлечь ее внимание.

— Давай подыграем, — прошептал он ей в ухо, — Пусть думают, что они могут поторговаться.

— Ты хочешь лгать им? — с отвращением уточнила она.

— Это будет не совсем ложь, — возразил он, — поскольку вся эта идея пришла к ним самим. Мы просто не станем им ничего объяснять.

— Справедливо, — она удержалась от того, чтобы добавить еще что-то.

— Давай позволим им помечтать, — шепотом продолжал Джинто, — Не наша вина, если их ожидания не оправдаются.

— Но если они поймут, что как заложники мы бесполезны, все может стать еще хуже. Что помешает им убить нас?

— Мы же не будем сдаваться в заложники на самом деле. Доверься мне.

— У вас не так много времени, знаете ли, — Марка продолжила свою торопливую речь, — Скоро на ваш след может выйти оккупационная армия. Мало просто перекрасить волосы, чтобы полностью избежать всех опасностей. Откуда, по-вашему, я все узнала? Управляющий в гостинице слишком распустил язык. Он говорил о том, что вы ведете себя очень странно, да и выглядите не похоже на настоящую планетницу. К счастью, он наш друг и поделился своими подозрениями только с нами, но очень скоро слухи могут дойти и до военной полиции, и что вы тогда будете делать? Вы не сможете надежно спрятаться до тех пор, пока не заручитесь чьей-то поддержкой, и сейчас мы предлагаем вам такую поддержку. Для вас это единственный шанс скрыться от преследователей.

— Ладно, — сказал Джинто, заставив ее замолчать, — Мы пойдем с вами, но с некоторыми условиями.

— Заложники, ставящие условия похитителям? — возмутился Могильщик, — Может быть, вы просто не понимаете, что означает сам этот термин — «заложник»?

— Молчи уже, идиот! Сами виноваты! Если бы вы, ребята, так не облажались, наши собственные заложники не держали бы нас под прицелом.

— Так, может быть, тебе самой следовало все сделать, Марка? — Могильщик не спешил каяться.

— А разве не вы здесь здоровенные, сильные мужики?! — гневно завизжала Марка, — Я же просто «слабая женщина», ты забыл?!

— Вы хотите выслушать наши условия или нет? — нетерпеливо вмешался Джинто в разгорающийся скандал.

— Говорите, — сказала «слабая женщина», переводя дыхание.

— Во-первых — и это главное — мы сохраняем свое оружие.

— Вооруженные заложники?! — вскричал Могильщик в праведном гневе.

— Держи свой рот на замке! Что еще?

— Вы не можете разделить нас без нашего дозволения.

— Прекрасно. Это все?

— Последнее. Вы полностью информируете нас обо всех своих действиях. Вы говорите нам, куда мы отправимся, каков будет следующий шаг, и прочее.

— Хорошо, — согласилась Марка, — Ладно, а теперь давайте убираться отсюда.

Когда она приняла все условия без колебаний, Джинто пожалел, что не придумал чего-нибудь еще.

— Погодите, сперва ей надо переодеться! — Джинто указал на Лафиэль, которая была одета в ночную сорочку, предоставляемую гостиницей вместе с постельным бельем.

— Нет, не надо! — запротестовала ее Высочество, — Это платье нравится мне больше, чем то, которое ты купил.

— Что думаете? — спросил Джинто у Марки.

Та пожала плечами.

— Это обычная пижама, но такие вещи не принято носить за пределами дома.

— Поняла? — Джинто протянул ей платье, — Переодевайся.

— Не смей относиться ко мне, как к ребенку! — взвилась Лафиэль, но все же взяла платье и удалилась в спальню.

— Самые странные дворянка и вассал, которых только можно себе представить, — прокомментировал Билл.

Здоровяк Дасвани согласно кивнул.

— Еще один вопрос, — сказал Джинто, — Весь ваш замысел основан на предположении, что Ав вернут себе этот мир. Что вы будете делать с нами, если Империя просто отступит?

— Вы, правда, думаете, что Ав могут сдаться без драки? — Могильщик недоверчиво вытаращился на юношу, — Проклятье, это самая большая глупость, которую я слышал за целый год!

* * *

В это же время военный флот Империи плыл через Плоскость возле Сорда, ведущего в систему Йунну-303. Ав приближались быстро — королевство Илис и его центральные Врата были всего в шести тысячах кедрейлей от маркизата Сфагнов. Курьерская «Пелья» преодолевала такое расстояние часов за пять, и даже чему-то столь громоздкому, как линкор или корабль обеспечения, требовалось всего лишь семьдесят часов.

Флагманским кораблем армады был тяжелый крейсер «Келдайж» — воистину чудовищных размеров звездолет с двухэтажным мостиком. Верхний уровень предназначался для руководства флотом, нижний — собственно для управления кораблем. На верхнем уровне адмирал Ремсейл Трайф борджи-Йадубейл нервно расхаживал вокруг командирского кресла, в котором ему полагалось восседать.

В отличие от большинства Ав, фроде Трайф был плотен и широкоплеч, и имел волосы скорее черно-зеленого, чем синего оттенка. Его жесткое лицо отличалось резкими, заостренными чертами, придавая адмиралу сходство с ястребом. Когда он говорил, можно было видеть родовой признак его семьи — слишком развитые клыки, делавшие его похожим на волка. Напоминал ли он птицу или зверя, одно в его внешности не вызывало сомнений — этот человек был рожден для боя.

Штаб Трайфа включал в себя двенадцать исполнительных офицеров, адьютанта, и множество штабных офицеров низшего ранга, собравшихся на мостике и молча наблюдающих за своим взволнованным командующим.

Три гербовых знамени образовывали треугольник на стене за командирским креслом Трайфа. На вершине треугольника разместилось имперское знамя — Руэ Нигла — с восьмиглавым драконом Гафтоношем. Слева снизу, находилось знамя Звездных Сил, где был изображен дракон, сражающийся с молниями. Справа снизу, как символ высокого ранга командующего, размещалось знамя с личным гербом Трайфа. Только командиры боевых флотилий — Лешейк Джадбирал — и офицеры более высокого ранга были удостоены такой привилегии.

— Ваше Превосходительство, — произнес начальник штаба, привлекая внимание Трайфа, — Крейсер «Адорнис» переслал последние данные о текущей обстановке.

В отличие от своего адмирала, кило-командор Лемейш Кайхул йарлук бор Сатек был худощав, с волосами более типичного для Ав индигового оттенка. Его внешность была в чем-то странной, но не слишком отличалась от облика мужчины-планетника. Вокруг его глаз никогда не пропадали морщинки, как будто ему постоянно хотелось спать.

— Да? — Трайф кивнул, — Покажите на планаре.

— Есть, командующий, — Кайхул сделал движение рукой, и в воздухе засияла голограмма Плоскости. Пространственно-временные частицы непрерывно струились от центральной группы Врат Млечного Пути к окраинам. В районе Врат Сфагнов один из таких потоков сталкивался с другим течением и закручивался в спираль, становясь похожим на пространственно-временной циклон, где частицы постоянно двигались по кругу, словно в безумном хороводе. Огромная спираль выбрасывала из себя сгустки и щупальца и мерцала зловеще-красноватым оттенком на серой плоскости планара.

Для кораблей Звездных Сил было бы затруднительно войти в эту зону повышенной активности, тем более, если при этом придется уклоняться от вражеских мин. Таким образом, эту область можно было считать чем-то вроде укрепленной высоты, удобной для обороны. Естественно, сейчас там находилось множество вражеских Сфер, сконцентрировавшихся в идеальной точке для защиты Сорда Сфагнов.

— Враги знают, что мы близко, — констатировал очевидное Кайхул, — Они заметили наш флот и готовы к сражению. Судя по общей массе вражеских кораблей, мы имеем дело примерно с тремя боевыми флотилиями.

— Всего три флотилии? Не так уж много, — Трайф даже удивился — он ожидал столкнуться с гораздо большими силами врага.

— Это все их силы? — уточнил адмирал.

— Вероятно, — подтвердил начальник штаба, — Если бы я был на месте командующего неприятельским флотом, я бы в такой ситуации собрал все, что у меня есть.

— У нас есть доказательства, или теперь мы действуем на основании собственных инстинктов?

— К сожалению, наша Служба Разведки не выявила это вторжение прежде, чем оно началось, — произнес Кайхул, покачав головой, — Поэтому, теперь невозможно в точности определить силы противника, задействованные в атаке маркизата Сфагнов.

— Служба Разведки? — повторил Трайф, поморщившись, — Там сидят одни лишь идиоты, которые не способны уследить даже за крадущейся кошкой!

— Это несколько резкое замечание, ваше Превосходительство, — возразила старший офицер связи, вице-гекта-командор Настория, переведенная в штаб адмирала из Имперской Службы Разведки всего двумя неделями ранее.

— Возможно, — согласился адмирал.

Офицеры разведки, конечно же, не были так глупы, как представлял себе Трайф. Он просто питал личную неприязнь к главе разведывательного корпуса, генералу Касуманши, с тех пор, как они соперничали из-за одной девчонки, еще во времена совместной учебы в Академии.

«Касуманши надменен и некомпетентен. Это нелепая шутка, что типу вроде него могли доверить такую ответственную должность. Однако я не должен отыгрываться на его подчиненных, которые обычно работают неплохо. Впрочем, сейчас их вина несомненна!» — рассуждал Трайф.

— Мои извинения, — ядовито сказал командующий, — Способности людей из Службы Разведки как раз достаточны для того, чтобы присматривать за кошками.

Настория ненадолго помрачнела, но держала свое недовольство при себе.

— Уверен, командующие разведывательным корпусом будут счастливы услышать от вас такие слова, — бесстрастно произнес Кайхул. Трайф не был одинок в своем мнении об имперской разведке, особенно после того, как та проморгала вторжение.

— Надеюсь, — хмыкнул Трайф.

«А теперь к делам насущным, — адмирал выбросил разведку и ее ненавистного командира из своих мыслей, — Что мы имеем?»

Под его командованием было семь отборных флотских подразделений. Штурмовые флотилии «Вулидеф», «Локайли», «Вакапейл» и «Китил», миноносная флотилия «Баск Гимруф», флотилия боевой разведки «Футуне» и флотилия обеспечения «Асматош». Кроме того, он имел в своем распоряжении несколько подразделений наземных десантных сил с их командным кораблем. Всего, флот Трайфа насчитывал почти двадцать одну сотню вымпелов.

«Недостаточно!» — внутренне досадовал командующий.

Однако эти семь флотилий были единственными силами, которые Верховный Штаб выделил ему после изучения подробностей атаки на маркизат Сфагнов. Первой задачей Трайфа была разведка — надлежало определить размер и силу вражеского флота, и, что еще важнее, истинные намерения неприятеля. Но семи боевых флотилий было слишком много для одной лишь разведки. С этим вполне справилась бы одна «Футуне» — специализированное разведывательное подразделение. С другой стороны, если конечной целью было возвращение системы Сфагнов, такой флот мог оказаться недостаточно велик.

«Видимо, мне выпал несчастливый билет», — решил Трайф.

Как один из четырех оперативных вице-командоров Верховного Штаба, Трайф знал, что он может быть призван, чтобы возглавить флот во время войны. Хотя он имел корабли под командованием и в мирное время, только теперь он получил столь крупные силы. Втайне он предпочел бы, чтобы кто-то из трех других адмиралов был назначен на это задание. Тот факт, что по пути к цели они ни разу не встретились с вражескими кораблями, заставлял его волноваться. Это означало, что все вражеские отряды уже стянуты к маркизату Сфагнов. Даже если они и не были слишком многочислены, они сконцентрировались в удобной для обороны позиции, а потому представляли серьезную опасность.

— Мы можем победить? — спросил Трайф у своего начальника штаба.

— Да, — подтвердил тот, — Но лишь предполагая, что перед нами все силы, которыми располагает командующий неприятеля.

— Я не люблю строить планы, основываясь на предположениях.

— Тогда нам следует отступить, ограничившись разведкой? Или подождать подкреплений?

— Нет, давайте отбросим осторожность, — решился Трайф, взмахнув рукой в воздухе, — Мы возвратим маркизат Сфагнов!

— Да, командующий! — откликнулись офицеры в унисон.

— Кайхул, сколько времени займет подготовка к бою?

— Сначала нам надо определиться еще кое с чем.

— А именно?

— В наши задачи входит полное уничтожение неприятеля?

Желая поучаствовать в обсуждении, офицер тактического планирования, гекта-командор Шурил предложила:

— Мы можем взять их в клещи.

Трайф задумался над этим — идея казалась привлекательной. Захват в клещи представлял собой весьма зрелищный маневр, при котором половина флота прорывалась неприятелю в тыл, отсекая все пути к отступлению. Тем временем, вторая половина надвигалась с фронта, и атака начиналась одновременно с обоих направлений. В случае успеха, врага ожидало полное истребление.

В сложившихся обстоятельствах трудно было представить, как этот замысел может не сработать. Имперский флот превосходил врага по численности вдвое. Даже притом, что иногда Ав проигрывали отдельные битвы, до сих пор не случалось такого, чтобы они проиграли при столь благоприятном соотношении сил. Кроме того, что было немаловажно, в состав армады Трайфа была включена элитная флотилия боевой разведки «Футуне» — одно из самых грозных подразделений в Звездных Силах. Многие ошибочно полагали, что разведывательные подразделения — это очень важные для победы, но слабо вооруженные силы поддержки основного боевого флота. Действительность была очень далека от этого. Предназначенные для сбора разведывательных данных на враждебных территориях любыми необходимыми способами, флотилии боевой разведки — джадбир юзем — были укомплектованы только одним типом кораблей — исключительно смертоносными в ближнем бою тяжелыми крейсерами, реси. Медлительные линейные миноносцы или уязвимые корветы-штурмовики только мешали бы в выполнении задач разведывательного подразделения. Корабли обеспечения обладали примерно той же массой и скоростью, что и крейсеры, так что не снижали мобильности флотилии. Джадбир юзем являли собой идеальную комбинацию боевой мощи и маневренности, будучи в состоянии разгромить любого врага, который мог бы их настигнуть, и уйти от того, который мог бы их победить.

Таким образом, по эффективности в бою одна разведывательная флотилия была эквивалента примерно пяти обычным штурмовым подразделениям. Некоторые военные теоретики начинали думать, что весь арсенал Звездных Сил должен состоять из подобных крейсерских дивизионов, но строительство такого количества реси обходилось чудовищно дорого даже по меркам могущественной Империи Ав, так что они не могли быть многочисленны.

С этой точки зрения, Трайф, образно выражаясь, имел в своем распоряжении мощный отряд тяжелой кавалерии, галопом мчащейся через космос туда, куда он прикажет. Вряд ли любое другое подразделение могло больше подойти для обходного маневра, чем «Футуне».

Обдумав все это, Трайф, наконец, не без досады отверг такую возможность.

— К сожалению, наша главная задача — не сражение. Мы здесь лишь затем, чтобы возвратить маркизат Сфагнов. Даже если победа кажется несомненной, нет смысла терять корабли и людей в ненужных битвах.

— Но… — завозражала Шурил.

— Довольно! — оборвал ее Трайф, — Будьте любезны не перечить мне, гекта-командор.

— Да, командующий.

— Тогда мы просто продолжим сближение с врагом? — уточнил Кайхул.

— Пока что да, — о, как Трайф хотел бы оправдать необходимость вступить в бой и провести захват в клещи! — Вероятно, если мы просто будем наступать в построении широкой развернутой линией, этого будет достаточно, чтобы напугать их и заставить отойти. Если у них хватит ума для этого, мы не будем им препятствовать.

— Понял. Я передам приказы.

— Сколько времени остается до того, как мы выступим?

— Что вы хотите делать с нашими крейсерами, ведущими разведку?

— Мы воссоединимся с ними по пути, — сказал адмирал.

— Тогда мы будем готовы к выступлению через два часа.

— Уложитесь в один.

— Будет исполнено.

«Может быть, мне следовало сказать — четверть часа?» — пожалел Трайф.

— Хорошо. Если через час у меня не будет детально разработанного стратегического плана, я буду крайне разочарован.

— Да, командующий.

Только когда офицеры покинули командный зал, Трайф, наконец, занял свое кресло.

Ровно через час Кайхул вручил адмиралу Трайфу всесторонне проработанный план операции. Вполне доверяя своему начальнику штаба, Трайф одобрил его после беглого знакомства.

— Флот выступает! — объявил он, — Теперь нам осталось только одно — возвратить маркизат Сфагнов. К сожалению, битва может и не состояться. Однако, если такая необходимость возникнет, я уверен, вы все будете сражаться достойно. Победы Империи! Вперед!

По его команде, двигатели двух тысяч кораблей ожили одновременно, бросив флот вперед, к системе Сфагнов.