– Боже правый, ты выглядишь счастливой! – произнесла герцогиня Хокхерст.

Кейт чмокнула гостью в щеку.

– А почему бы мне не быть счастливой?

– Честно говоря, я считала, что у вас с Фолконриджем натянутые отношения. Никогда не забуду, как ты попросила меня приютить тебя. В каком состоянии появилась у меня в доме, проклиная своего мужа и своего отца.

Кейт проводила Луизу на террасу, где их ждали бисквиты и чай.

Они сели за круглым столом, и Кейт начала разливать чай.

– Не знаю, как благодарить тебя за то, что помогла мне в трудную минуту.

– Ты всегда желанный гость в нашем доме, – произнесла Луиза. – Я полюбила тебя и Дженни за то короткое время, что провела с вами.

– Ты получала когда-нибудь весточку от своего брата?

Луиза покачала головой и взяла чашку, чтобы сделать глоток.

– Возможно, Дженни его видела.

Луиза изменилась в лице и перестала пить чай.

– Почему ты так думаешь?

– Я его не видела, она мне ничего не говорила. Просто у меня сложилось такое впечатление.

– Это может привести к катастрофе. – Луиза покачала головой. – Уверена, ты ошибаешься. Я сопровождала ее в поездке в Пембертон. Брат стал наряжаться. Он может сделать ей предложение в любой день.

– Это хорошо. Мать будет рада, что в семье появится герцогиня.

– Ее больше бы порадовало, если бы моего брата не было в семье.

Кейт сжала ее руку.

– Полюбив, мы иногда действуем неразумно.

– Ты полюбила Фолконриджа?

– Я начала питать к нему какие-то чувства, только вряд ли их можно назвать любовью.

– Я смутила тебя своим вопросом, – произнесла Луиза. – Но я здесь не только для того, чтобы удостовериться, что у тебя все в порядке. Мы с Хокхерстом приглашаем тебя в оперу. У него есть там ложа, но он редко ее использует. Нам обоим было бы очень приятно, если бы ты к нам присоединилась.

– Не знаю, интересует ли Майкла опера.

– Если твой муж любит оперу так же, как Хокхерст, он вряд ли согласится ехать.

Кейт мысленно представила себе разговор с Майклом.

– Герцог и герцогиня Хокхерст пригласили нас в оперу вместе с ними этим вечером. Мы поедем?

– Если ты этого хочешь.

Несколькими часами позднее, сидя перед туалетным столиком, когда Хлоя устанавливала ей на зачесанные назад волосы элегантную бриллиантовую тиару, Кейт не могла удержаться от улыбки.

Нетрудно было догадаться, каким будет разговор с Майклом. Отпустив Хлою, Кейт открыла ящик и достала лист бумаги, который Уэсли дал ей вчера в полдень. Она хотела стать сильнее, не размышлять больше о том, что с ней может случиться. Однако сильнее стать не удавалось, и она развернула лист бумаги, чтобы прочитать его строки.

Он всегда называл ее розой. Его совершенной розой. Кейт услышала, как открылась дверь между ней и спальней Майкла. Она поспешно смяла листок и бросила его под туалетный столик, после чего поднялась и посмотрела в зеркало. Корсаж ее платья был достаточно низок, чтобы оставить открытой ямку между ключиц, но недостаточно высок, чтобы скрыть синяки, оставленные ее мужем прошлой ночью на внутренней стороне ее правой груди. Чуть ниже горла располагался самый маленький синяк; Кейт надеялась, что его никто не заметит. В театре всегда царит полумрак.

Повернувшись, чтобы приветствовать мужа, Кейт тут же немедленно оказалась в его объятиях. Его губы впились в нее с такой страстью, что не оставляли сомнения в том, что ждет ее после возвращения из театра.

– Мы обязательно должны отправляться на это скучное представление?

– Я обещала. Было бы невежливо не прийти.

Он провел пальцем по ее ключице и остановился около синяка.

– Многих это удивит.

– У меня нет вечернего платья с более высоким декольте. – Жемчужное ожерелье у нее на шее не служило достаточным прикрытием.

– Возьми это.

Он вынул из кармана изысканное серебряное ожерелье с изумрудами.

– Я узнала его. Это ожерелье было на портрете первой маркизы, сделанном сразу после свадьбы.

– Считай это подарком от первого маркиза.

– О, Майкл, я не могу принять такой дорогой подарок.

– Ты теперь маркиза Фолконридж. Это должно быть у тебя на шее. Пожалуйста, окажи честь моей семье и надень его.

Кейт ничего не оставалось, как снять свое жемчужное ожерелье. Майкл надел ей серебряное и сам застегнул. Верхняя часть ожерелья напоминала воротник, окружавший горло. Передняя – опускалась вниз.

Она подумала о своем кольце, которое Дженни приобрела у ювелира. Сейчас оно покоилось в шкатулке для ювелирных украшений. Не настало ли время вернуть Фолконриджу его кольцо? Являются ли их отношения достаточно крепкими, чтобы подвергать их риску, когда он узнает, что ей известно о его жертве? Или эти отношения все еще чересчур хрупки? В конце концов она решила не рисковать в тот момент, когда он преподнес ей такой ценный подарок.

Повернувшись, она привстала на цыпочки и поцеловала Майкла. Так же было прошлой ночью, когда она поцеловала его и он перестал себя сдерживать.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – произнесла она, чувствуя, как на нее надавливают его бедра. – Но это может подождать.

Он рассмеялся. Низкие вибрации его голоса подействовали на нее возбуждающе, наполнили ожиданием того, что произойдет, когда они вернутся.

Он начал массировать шею, прямо над ожерельем.

– Я хочу, чтобы сегодня вечером на тебе не было ничего, кроме этого ожерелья.

Ее ноги ослабли, когда она представила, что будет после того, как они вернутся в постель. Мысль о том что на ней будет только ожерелье, привела ее в необычайное возбуждение. И, судя по тому, как Майкл напрягся, он ощущал то же самое. Кейт отступила, чтобы высвободиться из его объятий.

– Нам пора.

Майкл вынул из кармана белые перчатки и натянул их.

– Обещай, что если опера окажется скучной, мы уедем до ее окончания.

– Я не буду этого обещать. Тебе все равно будет скучно.

Он рассмеялся. Кейт дошла уже до холла и вдруг повернулась:

– Я забыла накидку.

– Сейчас принесу.

– Она лежит на моей кровати.

Майкл не мог сдержать улыбки, стремительно поднимаясь по лестнице. Он мог послать за накидкой слугу, но решил, что сделает это быстрее. Он думал над тем каким словом назвать то, что он сейчас чувствует. Полное довольство жизнью, несмотря на трудности, которые могут их ожидать. Прошлой ночью после того поцелуя что-то изменилось. Он чувствовал волнение и надежду на будущее, которая была сильнее, чем когда-либо раньше. Возможно, их ждет счастье. Да, у него пока трудные времена. Но он этого уже не боялся. Он хотел дать Кейт все, что имеет, и все, что способен дать.

Майкл прошел в ее комнату, взял шелковую накидку с кровати и повернулся к двери. Его взгляд упал на скомканный листок бумаги под туалетным столиком.

Наклонившись, он поднял листок и разгладил его. Это было неумелое упражнение в поэзии. Может, это что-то старое, что-то из прошлого, с чем Кейт решила расстаться? Но нет, этот листок она получила недавно, во время встречи в саду. Или, возможно, тайного рандеву. Мог это написать Уиггинз? Именно этот человек способен облекать в образы то, о чем Майкл думал рационально.

Майкл бросил листок на туалетный столик, чтобы обсудить его позже, но потом подумал: а что, собственно, обсуждать? Он разрешил ей любить этого ублюдка, представлять, что это он с ней в постели. Вот она и читает его стихи.

Пусть сердце Кейт не принадлежит Майклу, но она его жена. С этим он разберется позже. Теперь у него есть деньги. Надо наслаждаться жизнью. Вернув себе самообладание, Майкл стал спускаться с лестницы. Кейт стояла возле двери и разговаривала с дворецким.

– Бексхолл, – окликнул Майкл дворецкого.

– Да, милорд? – произнес Бексхолл подойдя к нему.

– Маркиза сегодня кого-нибудь принимала?

– Да, милорд. Ей нанесла визит герцогиня Хокхерст.

– А еще кто?

Бексхолл судорожно сглотнул.

– Был еще кто-нибудь? – процедил Майкл сквозь зубы.

– Не сегодня.

– Вчера?

Бексхолл кивнул.

– Мистер Уиггинз.

– Он зашел в дом?

– Они прогулялись по саду.

Майкл кивнул, с трудом сдерживая эмоции. Он подошел к Кейт и обнял ее за плечи.

– Все в порядке? – спросила она.

– Все в порядке. Но одно место наверху надо очистить от пыли. Бексхолл проследит, чтобы об этом позаботились.

– У вас были слишком серьезные лица для разговора о пыли.

– Теперь, когда у меня есть средства, я всерьез занялся управлением домом. Итак, мы идем?

Она искренне улыбнулась:

– Я с нетерпением жду наступления вечера.

К несчастью, Майкл этого вечера не ждал.