После завтрака я направилась в свою комнату дожидаться возвращения Шейна. Миссис Данкуорт развесила все мои платья, вернее, платья Шейны, как подумала я, поскольку теперь твердо знала о намерении Шейна О'Нила посеять в своей семье сомнения относительно смерти его сестры-близнеца.

Трудно было представить, зачем он делает это.

У меня созрело решение покинуть Соколиный замок, оставив здесь одежду Шейны, купленную для меня. Мне больше не хотелось к ней прикасаться. В нетерпении я металась по розовой комнате, которая, как я теперь знала, раньше принадлежала Шейне. Мне стало казаться, что я ощущаю ее присутствие в легком аромате духов, который здесь присутствовал.

Окна комнаты выходили на скалы. Дул довольно сильный ветер, и было видно бушующее море. Я заметила Хью, пробиравшегося через густые заросли можжевельника, вернее, его не прикрытую от ветра голову с такими же темными волосами, как у Шейна. Если бы не повязка на глазу Хью, то я подумала бы, что там, на мысу, находится Шейн.

Хью дошел до края скалы обернулся и посмотрел на дом. Я поспешно отступила назад, укрывшись в складках тяжелых бархатных штор, окаймлявших кружевные занавески. Хью несколько минут стоял, глядя на дом, и я пыталась уловить выражение его красивого лица.

Потом, совершенно неожиданно, он шагнул вперед и исчез из вида. На какое-то ужасное мгновение я подумала, что он свалился со скалы, но затем до меня дошло, что в скале, очевидно, есть выступы, по которым можно спуститься вниз. Просто их не видно из дома. И в самом деле, через несколько секунд я заметила темную голову Хью и поняла, что он движется по тропинке, проложенной вдоль скал.

Я вернулась вглубь розовой комнаты. Фривольность ее интерьера заново поразила меня, и я стала создавать собственное представление о том, что за девушка была Шейна. Я открыла один из ящиков туалетного столика, думая, что там, возможно, еще находится что-то из ее вещей. Ящик был пуст. Я открыла другой – ничего.

– Ваши вещи отнесли наверх. – Я буквально подпрыгнула при звуке голоса миссис Данкуорт, внезапно раздавшегося за моей спиной.

Она, не постучав, вошла в мою комнату с чистым бельем в руках. К комнате примыкала маленькая ванная, видимо перестроенная из большой гардеробной. Миссис Данкуорт вошла туда, раскладывая по полкам стопки мягких розовых полотенец.

– Мне хотелось бы, чтобы мои вещи принесли обратно, – сказала я, поддавшись порыву и осуждающе глядя в ее зеленые глаза, как будто на самом деле была Шейной и имела полное право требовать этого от прислуги.

Я подумала, что не причиню никакого вреда, если осмотрю вещи Шейны, надеясь найти в них какую-нибудь подсказку, чтобы лучше узнать умершую девушку. Может быть, там будут ее фотографии, и я смогу сравнить себя с ней и доказать, что я не могу быть Шейной О'Нил. Обитатели Соколиного замка должны знать, кто я такая на самом деле. Это казалось мне необходимым.

– Теперь, когда вы вернулись, вы останетесь? – спросила миссис Данкуорт.

Поколебавшись, я пробормотала.

– Да-да, я останусь.

– Тогда я буду признательна вам, если вы оставите в покое Фосса, – сказала она. – Он, возможно, кретин, но это все, что у меня есть. Я не позволю очернять его. Они считали, что он убил вас, потому что видели, как вы ходите за ним. – Ее зеленые глаза посуровели, напомнив мне чей-то взгляд. Я пыталась вспомнить, чей же, и не смогла. – И не указывайте мне, что я не имею права разговаривать с вами подобным образом, потому что вы мисс О'Нил и сестра мистера Шейна. Со мной это не пройдет, потому что я кое-что знаю о вас, мисс. Если вы пожалуетесь мистеру Шейну на мое неуважительное отношение, как угрожали сделать это раньше, я расскажу ему все, что знаю.

В ее глазах светилась примитивная уродливая ненависть. Каким же ужасным секретом владела эта недалекая женщина? Неужели Фосс и Шейна… Такая мысль была слишком отвратительна, чтобы казаться забавной.

– Миссис Данкуорт… – начала я, намереваясь сказать ей, что я не Шейна О'Нил. Но передумала: какой толк? Она будет верить тому, чему хочет, пока мне не удастся найти доказательства. – Где сложены вещи Шейны? – спросила я.

Она одарила меня хитрым взглядом:

– Думаете, вам удастся одурачить меня, немного изменив свое поведение? Не тут-то было. И вы прекрасно знаете, где сложены ваши вещи.

Миссис Данкуорт оставила меня посреди комнаты, и я услышала, как она разговаривает с кем-то в коридоре. Через секунду ко мне заглянула миссис Джигс.

– Все в порядке, мисс Маги? – спросила она, и я почувствовала, что эта женщина – единственная из всех обитателей пропитанного влагой старого дома – знает, что я не Шейна. Даже Шейн, казалось, временами сомневался в моей личности, хотя и называл меня Кассандрой, настаивая, чтобы другие делали то же самое.

– Да, насколько это возможно при сложившихся обстоятельствах, – ответила я ей.

Если кто и. сможет помочь мне, подумала я, то, скорее всего, это пухлая розовощекая няня. Вероятно, она знает о Шейне больше других.

– Несомненно, это некоторое испытание для вас, – осторожно сказала миссис Джигс. – Тем не менее мы рады, что вы здесь, Шейн и я. Если я могу что-то сделать, чтобы облегчить ваше положение, только попросите.

– Мне бы помогло, если бы я знала больше о Шейне, – отважилась я. – Могли бы вы рассказать мне, какой она была?

– Не мое дело говорить об этом, – ответила миссис Джигс. – Шейн сам расскажет вам, когда придет время.

– Так он привез меня сюда с какой-то определенной целью? – спросила я.

– Мне кажется, что да. Он подозревал кого-то в убийстве. Возможно, он надеется, что ваш облик, столь похожий на нее, заставит виновного выдать себя. Но пока это не сработало, верно? Они все выглядели виноватыми, когда увидели вас.

Ее слова поразили меня, как взрыв. Если кому-то нужно было, чтобы Шейна умерла и этот человек убил ее, то, значит, моя собственная жизнь тоже может находиться в опасности! Они все почти поверили, что я и есть сестра-близнец Шейна. Если кто-то из них пытался убить ее, то вполне мог убедиться, что работа выполнена плохо и каким-то образом Шейна сумела спастись.

– Почему кто-то жаждал смерти Шейны? – спросила я.

– Она давала массу поводов всем живущим в этом доме, – осторожно ответила миссис Джигс. – Если бы ее жизнь была благопристойной, я, вероятно, почувствовала бы, что мне следует рассказать вам о ней. Но поскольку она была не такой, то мне представляется, что это долг мистера Шейна.

Мне пришло в голову, что и сама миссис Джигс вполне могла убить Шейну. Возможно, именно поэтому она не сомневается в том, что я Кассандра Маги. Я вновь подумала, что должна немедленно уехать из Соколиного замка. Сам дом пробуждал во мне подозрение и сомнение своими длинными темными коридорами, пропитанными запахом моря. Он был холодным, неприветливым, как и развалины Данлюса с сырыми, покрытыми слизью пещерами под древним замком.

– Я не собираюсь здесь оставаться, – заявила я миссис Джигс.

Мои слова произвели на нее потрясающее впечатление, нарушив ее цветущее спокойствие.

– Но вы не можете уехать, мисс Маги, – возразила она, испуганно вытаращив голубые глаза. – После всех волнений, которые пережил мистер Шейн… – Она с видимым усилием оборвала фразу. – Вы говорили с ним об этом?

– Я еще не видела его сегодня, – ответила я, пытаясь не выдать голосом переполнявшей меня горечи.

– Он скоро придет, – успокоила меня миссис Джигс. – Дождитесь его и поговорите с ним, дитя мое, не порите горячку.

Я хотела сказать ей, что считаю полным безрассудством оставаться здесь. Но придержала язык, возможно, потому, что по-прежнему ощущала необъяснимую тягу к зловещему и мрачному Соколиному замку так же, как испытывала привязанность к Шейну О'Нилу даже в минуты его самого унылого настроения.

Миссис Джигс оставила меня одну. Я вышла в темный коридор, по всей длине которого находились двери, искусно украшенные панелями. Ни одного звука не проникало из-за толстой древесины.

Я прошла в дальний конец коридора, где обнаружила лестницу. Свернув направо, в пролет, ведущий наверх, в темную мансарду, я прошла мимо большой мраморной статуи, которая, казалось, сбежала из вестибюля внизу. На постаменте было вырезано: «Аполлон».

Очевидно, на верхний этаж Соколиного замка в течение многих лет стаскивали ненужные вещи: коробки, сундуки и другие всевозможные предметы загромождали темные запыленные комнатки до отвесного ската крыши. Длинный коридор начинался прямо от двери у площадки лестницы и терялся в темных закоулках. Я с трудом отыскивала узкие арки, попадая из них в комнатки, похожие на монашеские кельи.

Здесь царила мертвая тишина. Я почувствовала себя оторванной от мира, когда, проскользнув в одну из маленьких комнат, стояла, задержав дыхание, на широких, почерневших от времени половых досках. Должно быть, комнаты в мансарде первоначально использовали как спальни для прислуги. Здесь стояли кушетка и комод с запыленным зеркалом над ним, а также были свалены в кучу коробки, корзины и разрозненные предметы меблировки. Все было покрыто толстым слоем пыли. Занавески на маленьких окнах отяжелели от осевшей на них пыли и почти не пропускали дневного света в гнетущую духоту и темень.

Здравый смысл подсказал мне, что в таком месте я не найду вещей Шейны. Здесь ни до чего не дотрагивались уже много лет, а она, насколько я поняла, умерла сравнительно недавно. Я выбралась в заставленный различными предметами коридор и по узкому проходу стала продвигаться к другой низкой двери. Маленькие комнатки были похожи одна на другую, в каждой находились узкая койка и универсальный комод. Я попыталась представить себе служанок, которые когда-то спали на этих скромных кушетках, закрывшись в своих неказистых маленьких спаленках, и видели несбыточные сны.

Возможно, и Ария Депрей лелеяла по ночам тайную надежду на то, что ей удастся свести с ума красивого хозяина Соколиного замка. Я была почти уверена в этом, если отец Шейна или его дед обладали той же красотой, что и нынешний хозяин дома. Может быть, причина ее самоубийства в том, что ей не удалось реализовать свою мечту? Хотя нет, Рой сказала, что девушка попала в беду. Это означало, что мечта в конце концов погубила ее.

Комнатка, в которую я теперь вошла, тоже была завалена покрытыми пылью предметами, которые не могли принадлежать легкомысленной молодой женщине. Я снова пошла по коридору, который рассекал мансарду на две части. От него ответвлялись коридорчики, ведущие в темные, с низкими потолками мансарды обоих крыльев здания. Но я направилась по центральному коридору и в конце его обнаружила закрытую дверь. Повернув ручку, я выяснила, что, в отличие от остальных, она надежно заперта.

Возвращаясь обратно, я услышала какой-то звук. Инстинктивно остановившись, я испуганно задержала дыхание.

Звук не повторялся, и, решив, что это, вероятно, мышь, я свернула направо, в один из меньших коридоров, раздумывая над тем, что надо попросить у миссис Данкуорт ключ от запертой комнаты, в которой, скорее всего, и хранятся вещи Шейны.

Что-то словно подтолкнуло меня пройти по этому боковому коридору до самого конца. Касаясь руками стен, покрытых вековой грязью, пробралась к другой закрытой двери, со скрипом открывшейся от моего прикосновения.

Комната, в которую я попала, была такой же, как остальные, загроможденной наполовину похороненными в пыли вещами. Я собиралась выйти, когда что-то белое и блестящее на фоне всего этого хлама попалось мне на глаза. Это была наполовину обернутая покрывалом статуя из того же самого камня, что и Аполлон у подножия лестницы, ведущей в мансарду. Намек на утонченность и изящество привлек меня, и я сдернула покрывало, в которое она была закутана. Я увидела перед собой облаченную в платье девушку, в мельчайших деталях созданную из цельного камня. Я наклонилась к статуе, чтобы в полумраке, рассмотреть имя, вырезанное на постаменте.

«Кассандра»! Пораженная, я ощутила суеверный страх, почувствовав себя на пороге какого-то ужасного открытия. Словом, моя жизнь оказалась связанной со зловещим замком из серого камня и людьми, которые жили под его крышей. Мной овладело непреодолимое желание распутать коварную паутину этой тайны, и я принялась неистово рыться в куче вещей вокруг статуи, не зная, что именно там ищу. Отчего-то я подумала, что Сью Багли, как обычно, оказалась права. Не случайно встретилась я с Шейном О'Нилом, и неспроста он привез меня в Соколиный замок.

Через полчаса я обнаружила маленький сундук, запрятанный между кипой заплесневелых журналов, ржавыми вешалками для шляп и дамским манекеном. Открыв его и подтолкнув сундук поближе к запыленному, покрытому кристаллами соли окну, пропускавшему лишь узкий луч света, я прислонилась к ветхим занавескам и ошеломленно впилась глазами в фотографию моей матери. Точно такую же бабушка Мэри Маги хранила в своем сундуке. Не знаю, сколько времени я просидела там, уставившись на эту улику, прежде чем почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Сначала по моей спине пробежал холодок, зашевелив волосы на затылке. Это заставило меня поднять глаза на дверь, черной дырой зиявшую в дальнем конце комнаты. Быстрым виноватым движением я сунула фотографию за ворот своего красного свитера. Опять раздался какой-то звук. Теперь было понятно, что это не мышь. Я определенно услышала звук шагов по широким скрипящим половицам. Он доносился из отдаленного конца коридора. Поджав ноги, я припала к полу, прислушиваясь. Кто-то старался идти бесшумно, удаляясь от комнаты, в которой я находилась. Неужели за мной шпионят? Я собрала все свое мужество и, поднявшись, выбежала в пропахший плесенью коридор, изображая гораздо больше отваги, чем ощущала на самом деле.

Кто-то бежал, минуя боковое ответвление, по главному коридору, который заканчивался у запертой двери. Быстро сообразив, что он окажется в ловушке, если я последую за ним, обыскивая по дороге каждую маленькую комнатку, я подумала: хватит ли у меня мужества сделать это?

Пробравшись до того места, где ответвлялись другие коридоры, я боязливо посмотрела вдоль главного хода. Дверь в дальнем его конце больше не была заперта. Полоса света падала из нее, и я поняла, что тот человек, который видел меня с фотографией моей матери, ушел этим путем. Заманивал ли он меня в ловушку, затаившись в незнакомой мне комнате, готовый наброситься, если я окажусь настолько глупа, что отважусь преследовать его? Дрожа от этой мысли, я заставила себя сделать глубокий вдох, желая привести расшатанные нервы в состояние хотя бы мнимого спокойствия.

– Кто там? – закричала я, шумно ступая по половицам. Я почти достигла этой двери, когда она вдруг захлопнулась передо мной. Ключ повернулся в замке.

Тогда я повернулась и побежала прочь, ощущая, как острые края фотографии царапают кожу на груди. Почему эта фотография была спрятана в сундуке в Соколином замке? Казалось, разумного объяснения этому просто не могло быть!