Глава 1

Телефон звонил беспрерывно минут пять, и мне пришлось вылезти из ванны и, обернувшись большим полотенцем, мокрой идти за ним в комнату. Но когда, я нашла телефон, он наконец-то замолчал. Смотрю на дисплей и вижу три пропущенных от моей лучшей подруги еще со школы Юльки. Что такого случилось, что она мне телефон обрывает? Только хочу позвонить ей, как телефон снова заливается звуком уже надоевшей песни Despasito. Нужно звонок поменять.

— Алло.

— Ну наконец-то! Ты чего трубку не берешь?

— В ванной была. Что-то срочное?

— Ага! В эту субботу встреча выпускников.

— Так это же послезавтра!

— Да. Вот и звоню. Мне Еременко в вк написала. Уже и ресторан забронировали. Все нас ждут. Я сказала, что мы придем.

— Но…

— Отмазки не принимаются! Десять лет прошло, Воронцова! Мы обязаны там быть. Столько лет прошло, хоть посмотрим как все изменились.

— Не фамильничай, Белова. Ты один фиг все про всех знаешь, в инсте сутками зависаешь.

— Так то же инстаграм, а это другое. И не все там есть. Тебя же вот нету, хотя я тебе давно говорю завести там страничку. И полкласса тоже нету. Пацанов наших ни одного, а так охота посмотреть какие они все теперь! Как думаешь, сильно постарели? Ну мы-то с тобой, понятное дело, красотки. Просто девки наши так изменились. Почти у всех дети, у некоторых по двое даже!

— Да ты мне раз двести рассказывала!

— И что? Короче, завтра идём по магазинам покупать платье. Сразу после работы за тобой заеду.

Я вздохнула и попрощавшись с Юлькой, пошла обратно. И вот уже лежа снова в тёплой водичке с пушистой и ароматной пенкой, окунулась в воспоминания.

Вроде только вчера выпускной был, а уже десять лет прошло. Охренеть.

Класс у нас был дружный, веселый. Часто после уроков гуляли в парке или ходили в кино, по выходным в местный и единственный тогда клуб нашего не очень большого города. Сейчас-то их наоткрывали, а тогда… интересно, а Пашка все такой же? Женился или нет?

Пашка Савельев — красавец, спортсмен и моя школьная любовь. Два последних класса тихонько вздыхала по нему, краснея, если вдруг он со мной разговаривал, пока однажды по пьяни не поцеловались. Но после выпускного он уехал учиться в другой город, а я так и осталась тут. Поступила в университет на экономиста на заочное и стала работать менеджером по продажам в фирме, занимающейся канцтоварами, да так и осталась там. Доросла до руководителя группы из трёх человек — не ахти какое достижение, но хоть зарплата прибавилась. Юлька, со своей неуемной энергией пошла в пед, и, окончив, теперь пять лет учит детей английскому в родной школе. Дети ее любят, хотя она та еще зараза, но с ней всегда весело.

На следующий день, после работы мы, как и договорились встретились с Юлькой. На ней была черная юбка-карандаш и голубая блузка, темно-рыжие волосы собраны в модный небрежный пучок на голове. А на ногах туфли на десятисантиметровой шпильке (как она умудряется весь день в них ходить?). В общем, она выглядела довольно горячо — прям ожившая мужская фантазия про строгую учительницу, тем более фигура у нее просто великолепная — и пышная грудь третьего размера, и упругая попа и тонкая талия, и длинные стройные ноги. Да и личико у нее красивое. Большие ореховые глаза, тонкий нос, рот чуть великоват. Я же на ее фоне совсем простая — маленькая и худая. Похвастать пышной грудью или бразильской попой не могла, моя гордость ноги — стройные и изящные, с тонкими щиколотками. Волосы обычного русого цвета, лицо симпатичное, как на мой взгляд, хотя Юлька говорит, что я красивая. Только что-то нет мужчин, готовых пасть от этой красоты.

Мы обменялись поцелуями в щеку и отправились на остановку ловить маршрутку. Все едут с работы, как раз час-пик, но нам повезло даже занять два кресла и не пришлось толкаться стоя. Когда приехали к большому торговому центру в пять этажей, долго ходили по магазинам в поисках нужного платья. Когда наконец, нашли, что искали и присели в фудкорте поужинать, Юлька начала рассказывать про работу, про то, что творят дети на уроках, а я смеялась и настроение поднялось намного выше отметки «хорошо».

Наевшись пиццы, мы, груженные пакетами, шли на выход, так как уже все купили и сил почти не осталось.

— Знаешь, к нам мальчик в одиннадцатый класс перевелся. Ходит за мной по пятам, смотрит так, что мурашки бегут и ноги подгибаются. Взгляд такой взрослый. Мне кажется, он пытается меня соблазнить.

— Ну это неудивительно. Ты себя видела?

— Я вообще-то скромно крашусь и одеваюсь на работу. — она возмутилась на мои слова.

— Скромно. Но сексуально. А что мальчик?

— Мальчик? — она только хмыкнула. — Ты бы его видела! Никакой он не мальчик! Высоченный, накаченный, ему все двадцать, двадцать два на вид дашь. Красивый, зараза! Был бы он постарше…

— Здравствуйте, Юлия Сергеевна. — Раздалось сзади нас, совсем близко.

Она замерла. Выпучила глаза и одними губами, сказав «твою мать!», повернулась к говорящему.

— Здравствуй, Максим.

Я тоже повернулась и сразу догадалась, что это тот самый парень. Действительно красивый. Голубоглазый брюнет с высокими четкими скулами, прямым аккуратным носом и соблазнительными губами. А тело… шикарное, облаченное в модные джинсы и белую футболку. Такого надо на обложку журнала. Парень смотрел на мою подругу, как самую вкусную в мире сладость.

— А вы тут гуляете?

— А мы тут по делам. Извини, Максим, очень спешим.

— Давайте, я вас провожу? Помогу пакеты донести. — парень не отставал и Юля включила «строгий режим», сказав ледяным голосом:

— Максим, нам еще нужно зайти в одно место. В общем, спасибо, что предложил помощь, но мы пошли. До свиданья. И не забудь, что на завтра нужно выучить слова и сделать перевод.

— Хорошо. Английский для меня самый важный предмет, вы же знаете. Я буду готов. До свиданья.

Мы отошли на достаточное расстояние и Юлька перевела дыхание. Оглянувшись по сторонам и приложив руки к щекам, тихо сказала:

— Ну ты видела, Тонь? Надеюсь, он ничего не слышал.

— Не хочу тебя расстраивать, но по-моему слышал и был этому очень рад.

— Блин, блин, блин! Что делать?

— Успокойся. Веди себя так, словно ничего не было. Ты отлично справляешься.

— Легко тебе говорить! А у меня сердце чуть в пятки не ушло, когда подумала, что он мог все слышать.

Я смотрела на подругу и видела, что она очень переживает. Хотелось ее как-то успокоить, развеселить.

— Поехали ко мне? Вина попьем, посидим, поболтаем.

— А, поехали!

И мы, поймав такси, поехали ко мне, по пути заехав в продуктовый и купив все необходимое. Пили вино, меряя обновки и перемывая косточки всем знакомым, строили планы на завтрашний вечер.

 

Глава 2

Танец. Я скольжу по залу, ведомая статным мужчиной в черном костюме. Он достаточно высок, потому что мой взгляд упирается в пуговицу у воротничка на белой рубашке, перемещается к сильной загорелой шее с выступающим кадыком и останавливается в районе подбородка. Его рука крепко прижимает меня к твердому сильному телу, отчего по коже бегут приятные мурашки. Он управляет моим телом, как опытный кукловод, мое тело безвольно, оно мне не принадлежит, но что самое странное я наслаждаюсь своей покорностью. Его прикосновения так трепетны и страстны, что ноги невольно слабеют, а он будто знает это и только крепче прижимает, вызывая в груди пожар и сбивая ритм моего сердца и дыхания. Я никак не могу рассмотреть его лица как следует. Черты то смазываются, то оказываются в тени, отчетливо виден только красивый волевой подбородок с трехдневной темной щетиной и красиво очерченные губы. А я очень хочу увидеть все лицо, заглянуть в глаза, чтобы узнать, что в них таится та же страсть, вспыхнувшая во мне. И вот, когда он склоняется ко мне, и я вот-вот отчетливо увижу его лицо, раздается дикий рев. Открываю глаза и вижу, что Юлька села в постели с полузакрытыми глазами и пытается выключить будильник, тыкая пальцем в экран. Она тихо матерится себе под нос, ругая будильник и эту чертову школу, идиота-директора и того ненормального дебила, который придумал, что уроки должны начинаться в такую рань. Я усмехаюсь и про себя радуюсь тому, что у меня законный выходной, но чувствую небольшое разочарование от того, что этот мужчина и танец мне всего лишь приснились, и я так и не увидела его лица.

Когда сонная и злая подруга уехала домой, чтобы успеть переодеться к работе, я, захлопнув за ней дверь, со спокойной совестью отправилась обратно в постель в надежде увидеть продолжение взволновавшего меня сна. Но, как это обычно бывает, не увидела. Мне вообще больше ничего не приснилось. А жаль, я так надеялась. Просто осталось какое-то странное чувство, которое я не могла понять. Но днем, готовясь к предстоящему вечеру, я так волновалась, что совсем забыла про странный сон. Я боялась и надеялась, что там будет Савельев, меня даже немного потряхивало от волнения.

— Дура ты, Тонька! — сказала сама себе, когда трясущимися руками наливала в кружку мятный чай с мелиссой. Он всегда меня успокаивал.

Причина моего волнения — Пашка Савельев. Какой он? Наверняка, все такой же красавец. А я почти и не изменилась со времен школы — как была маленькой, худенькой и обычной, так ею и осталась. Уверенности может немного прибавилось, хотя глядя сейчас в зеркало на свое пылающее лицо, не могла этого сказать. Зазвонил мой телефон и отвлек от этих мыслей.

— Тонь, я буду у тебя через десять минут. — сразу сказала моя подруга. Она была смелая и веселая, совсем не такая, как я. Почему она со мной дружит?

— Хорошо. Я как раз чай пью.

— Отлично! Я такая голодная! Ты же накормишь свою любимую подругу?

— Конечно.

Я положила трубку и открыла холодильник, доставая сыр и колбасу, чтобы по-быстрому сделать бутерброды. Готовить я люблю, но делаю это крайне редко. Для кого? Для себя одной не хотелось заморачиваться, а Юлька всегда обходилась печеньем или бутербродами.

Через пять минут раздался звонок в дверь, открыв которую, я впустила в квартиру вихрь под именем Юлия Белова. Она бросила большой пакет на пол и скинув туфли сразу же помчалась на кухню.

— Ты не представляешь, что сегодня было! — она схватила бутерброд и откусила сразу чуть ли не половину. — Мммм, как фкуфно! Думала умру с голоду!

— Так что было? — подруга была очень эмоциональная и так могла отреагировать на что угодно.

— Максим. — она прожевала кусок и посмотрела на меня огромными глазами. — он меня поцеловал! Представляешь?!

Ого! Вот это новости.

— Как? — только и смогла произнести я.

— У них был последний урок. Пока я складывала тетради, все уже вышли. Остался только он. Подходит к моему столу и говорит: «Юлия Сергеевна, вы сегодня такая красивая!». Я ему: «Спасибо, Максим» и дальше продолжаю с места на место перекладывать тетради. Короче, делала вид, что страшно занята. А он все стоит надо мной и не уходит. Я уже нервничаю. Веришь, аж коленки трястись начали!

— И? — мне было очень интересно. Такой пикантный случай, как в романе.

— Он говорит: «Вы правда считаете меня красавчиком?» я так и застыла. У меня прям челюсть отвалилась. Сижу, молчу. Смотрю на него, а у него такая улыбочка на лице довольная, что меня взбесило конкретно. Ну, думаю, сейчас я тебе все выскажу! Вскакиваю с места и уже открываю рот, чтобы его отчитать, как следует, а он как прижмет меня и как поцелует! — Юлька выглядела очень взволнованной. — Он, конечно, та еще маленькая сволочь, но, блин, как целуется! И где научился? — Она мечтательно закатила глаза, но тут же стала возмущаться. — Ну почему он такой маленький? И почему мужики нашего возраста уже такие уроды? С пивными животами. А те, что красавчики, так конченные бабники! Или женатые.

— Не знаю.

— Тонь, что делать, а? Не хочу в другую школу переводиться, но, видимо, придется.

— Даже не знаю. Может не стоит торопиться?

— Ага! Боюсь, что в понедельник об этом будет знать вся школа! Такой позор!

Я не знала, как помочь подруге. Сама я в такой ситуации не была никогда и дать совет определенно не могу.

— Успокойся.

— Тебе легко говорить.

— У вас же нет камер в классах?

— Нет.

— Ты же не думаешь, что он побежит к директору говорить, что целовался с тобой?

— Надеюсь. Но он может разболтать своим друзьям!

— Думаешь, ему поверят? Веди себя, как ни в чем не бывало.

Юлька задумалась на минуту.

— Ладно, в понедельник видно будет. Давай, что ли собираться?

Два часа спустя мы вышли из моей квартиры и сели в такси, доставившее нас в ресторан. Прошли в холл и остановились перед огромным зеркалом во всю стену, чтобы еще раз оценить свой вид. На подруге было короткое черное платье, расшитое пайетками, с длинными рукавами и глубоким декольте. Свои рыжие волосы она собрала, заколов верхнюю часть, остальные оставила распущенными. Выглядела она очень сексуально. На мне было черное платье с длинными рукавами и юбкой-колоколом ниже колена. Волосы я собрала в низкий хвост, слегка начесав макушку. Серьги-капли в ушах и широкий браслет под золото на руку. И туфли. У них просто убийственная для меня шпилька, надеюсь я не упаду в них и не переломаю себе ноги. Мне кажется, получилось отлично.

 

Глава 3

В большом зале было очень много людей. Это на первый взгляд все они казались незнакомцами, но приглядевшись повнимательнее во многих угадывались черты тех, с кем прошли десять лет школьной жизни. Кто-то очень сильно изменился, а кто-то остался почти таким же.

— Это что весь выпуск собрался?

— Ага, все параллели. Почти полных три класса набралось. Некоторые не смогли приехать, а так почти все наши в сборе. Круто, да?

— Да. — ответила с интересом осматривая зал. Кто-то сидел за столиками, но в основном большинство стояли небольшими группами, болтая или переходя от одной компании к другой, чтобы успеть со всеми пообщаться.

— Смотри, вон наши девчонки! — Юлька схватила меня за руку и потянула в сторону небольшой группки из пяти человек. Я узнала своих одноклассниц, с которыми хорошо общалась в школе. Ольга Нестеренко, Воробьева Варя, Люда Косенко, Ира Иванова и Света Галенко.

Как только мы подошли, девчонки сразу бросились нас обнимать поочередно, одновременно с этим говоря, как рады нас видеть. Я тоже была очень рада, сразу вспомнилось наше детство, юность. Мы, наверное, минут десять расспрашивали друг друга о том, что поменялось после школы, как сложилась жизнь. У Люды, Иры и Светы уже было по двое детей, Варя развелась с первым мужем и осталась с ребенком, а Оля уезжает в Америку на пмж с мужем и сыном. Мне же и рассказать, кроме как о работе больше и не о чем. Юлька болтала без умолку, расспрашивая девчонок и делясь последними сплетнями.

Потом к нам подошли еще девчонки, а через пять минут Юлька утащила меня в сторону. И мы с ней еще с полчаса переходили от группы к группе, шутя, смеясь и вспоминая истории прошлых лет. А когда я уже порядком устала от неудобных туфель и горела желанием поскорее сесть, отвела Юльку в сторону, чтобы попросить уже найти наши места.

— Тоня, не поворачивайся. — шепнула подруга и я сразу же обернулась, чтобы тут же уткнуться в чью-то грудь, обтянутую белой рубашкой.

Савельев.

Пашка.

Сердце рухнуло к ногам. Он все такой же красивый. Нет, даже намного лучше. Раньше он был красивым юношей, сейчас же передо мной стоял шикарный мужчина в черном костюме, плотно сидящем на стройной мужской фигуре. Его лицо стало более жестким и в глазах светился какой-то странный блеск, от которого пополз холодок по коже. Возможно, мне только показалось, потому что стоило ему улыбнуться, как я забыла обо всем на свете.

— Девочки! Какие вы красивые!

— Спасибо, Паш! — ответила подруга, широко улыбаясь, а я, как бывало и раньше в его присутствии, стояла молча, не в силах сказать хоть слово. — Сам-то тоже ничего.

— Юль, ты как? Небось замужем?

— Я? О, нет! И пока туда не собираюсь. А ты? Жена? Дети?

— Да тоже пока не обзавелся. А как у тебя дела, Тонь? Ты так изменилась. — он повернулся ко мне, и я готова была свалиться в обморок. Что со мной? Вроде взрослая женщина.

— Скажи красотка? — Юлька обратилась к Паше, а сама незаметно толкнула меня ногой, чтобы я наконец отмерла.

— Да. В школе была красивой, а сейчас еще лучше стала.

Я? Красивая? Он меня в школе разве замечал?

— Спасибо. — все же ответила я, чувствуя, как краснею. — У меня все хорошо. Живу, работаю. В общем, все как у всех.

Под конец своей речи я смогла успокоиться. И только хотела сказать что-то более остроумное, как раздался голос ведущего с небольшой сцены, где находились музыканты:

— Уважаемые выпускники, добрый вечер! Прошу вас занять свои места, шоу начинается!

Через пару минут, когда все расселись за столики в соответствии с табличками, ведущий произнес пламенную речь о школе и юности, а потом в зале погас свет и зажегся проектор, а из колонок зазвучала песня «Школа, школа я скучаю». И вот на белом экране замелькали наши фотографии — то совсем еще малышей, то уже юношей и девушек, с разных мероприятий, походов и школьных вечеров. Все собравшиеся смотрели на экран во все глаза. Появление каждого фото вызывало радостный вскрик толпы и оставляло на душе оттенок легкой грусти по утраченному времени, юнности. У меня на глазах выступили слезы. Неужели вон та тощая девчонка в водолазке и джинсах, сажающая в землю саженец на практике, это я? Или вот эта малышка с рыжими кудряшками и без двух передних зубов Юлька? Или все эти юные парни и девушки, смотрящие в объектив с такой верой в глазах, что у них все впереди и весь мир у ног, это мы?

Фото молодого Паши вызвало ажиотаж. Он был очень красив — юный бог — стройный, высокий, светлые волосы коротко острижены и торчат в беспорядке, четко очерченные губы, высокие скулы и квадратный подбородок. И глаза. Красивого сине-зеленого цвета. Идеальный. С годами он стал только лучше, мужественнее.

Последние ноты отзвучали и проектор потух, на миг зал погрузился в темноту и тишину. А когда свет включился, многие девушки сидели с грустными улыбками и со слезами на глазах, да у меня самой пару слезинок скатилось по щекам, а парни, ставшие молодыми мужчинами, были притихшими. Но все это длилось лишь пару секунд, а потом большой зал ресторана огласил громкий звук аплодисментов. И ведущий продолжил свою программу. Уж не знаю, кто все это организовал, но он точно постарался на славу — были приглашены и наши первые учителя и классные руководители. И когда каждая из них говорила свою речь, мало кто не плакал в зале, ну разве что наши мальчишки, но на то они и мужчины. Были тосты, конкурсы и, конечно же, танцы. Юлька потащила меня танцевать, как только включилась музыка — та самая, которая была популярна во времена нашей юности. Я так легко себя не чувствовала лет десять точно! Как я танцевала! Ноги гудели, туфли немного натерли, но мне было плевать, я снова чувствовала себя молоденькой семнадцатилетней девчонкой, пришедшей на школьную дискотеку. А когда прозвучали первые ноты медленной песни, я с надеждой ждала, что меня кто-нибудь пригласит. Ну ладно, не кто-нибудь, а именно Савельев Паша. Но он где-то потерялся, как я не искала его глазами и уже расстроенная шла к своему месту, как меня аккуратно взяли за локоть чьи-то руки. Радость вспыхнула в груди молнией, но разлилась разочарованием, когда я увидела перед собой совсем другого человека. Это был Илья, кажется Волков. Он учился в параллельном классе и все, что я о нем помню, так это то, что он был хулиганом и сорви головой. А еще, вроде бы, ушел после девятого класса. Я посмотрела на него внимательнее и увидела перед собой пусть не такого красавца, как Паша, но довольно импозантного и симпатичного мужчину. Не очень высокий, но выше маленькой меня на каблуках на полголовы, темные густые и пышные волосы немного длинноваты, но красиво лежат в легком беспорядке.

— Тоня, привет! Потанцуем? — сказал Илья красивым мужским голосом с хрипотцой, от которого вдруг побежали мурашки — ему бы на радио работать или фильмы озвучивать. Такой талант пропадает.

Илья улыбался и ждал ответа, а я немного растерялась, но решила, что можно потанцевать, тем более играет такая красивая песня. И только я кивнула, как оказалась в крепких, но достаточно целомудренных мужских объятиях. Он вел уверенно и спокойно, не прижимался и не старался облапать, что мне очень понравилось. Да и сам мужчина был таким…, таким настоящим, что ли — от него веяло силой и уверенностью, и не осталось ни следа от того плохого парня, ну может только вызов в глазах. Он молчал, но глаза рассказали целую историю. Его взгляд смущал и завораживал, заставлял сердце странно замирать и трепыхаться, а воздуха в груди перестало хватать. И еще слова песни, как будто вторили ему голосом Сергея Жукова:

Музыка стихла и Илья тут же отпустил меня, продолжая удерживать мой взгляд своим, пленительным и гипнотическим. Я почувствовала себя как-то странно и немного неуютно.

— Илюха, привет! Как дела? Давно приехал? Надолго? — Рядом с нами возник Паша, словно из воздуха, и своим появлением разорвал наш зрительный контакт с Волковым.

— Привет. — более сдержанно ответил Илья. — приехал пару дней назад. Насколько, зависит от некоторых обстоятельств. А у тебя как дела?

— Все хорошо. Слышал ты в столице не последний человек. Всегда в тебе был уверен. Ещё тогда чувствовалось, что ты многого добьёшься. — Паша широко улыбнулся.

— Рад, что хоть кто-то так считал. Учителя наоборот говорили, что я пропаду и буду за гроши работать на заводе. — также сдержанно ответил Илья. Видно было, что ему не особенно хочется общаться, но и уйти будет невежливо.

— Да это сразу было видно! Ты такой целеустремленный и независимый был. На все своё мнение. Я тебе даже завидовал.

Меня неприятно удивило, что Паша так откровенно лебезит перед Ильёй. Помнится, в школе они совсем не общались, скорее не замечали друг друга. Савельев был всеобщим любимчиком, а Волков последним хулиганом, и эти двое были далеки друг от друга, как Солнце с Луной.

— Странно, вот уж кому не стоило завидовать, так это тебе. У тебя была всеобщая любовь и внимание лучших девушек — он перевёл взгляд на меня и мне показалось, что он точно знал, что я в школе была влюблена в Савельева. — Ладно, оставлю вас. Мне нужно отойти.

Волков ушёл также быстро, как и появился, а мы остались стоять на месте. Паша выглядел немного раздосадованным, как мне показалось. Но стоило ему повернуться, как широкая улыбка снова заиграла на красивых губах, заставляя моё сердце встрепенуться.

— Тонь, может выпьем за встречу? Шампанское? Вино? Что ты любишь?

— Все равно. — я жутко смущалась и боялась сказать что-то не то. До конца не верила, что он стоит и разговаривает сейчас со мной. Тот, который был моей школьной мечтой, предлагает мне выпить с ним.

Когда он со мной иногда здоровался в школе, у меня язык прилипал к небу и я ничего не могла толком ответить. Потом, вечерами сидя с книгой у окна, ругала себя и представляла, как в следующий раз завяжу с Савельевым непринужденную беседу, буду говорить остроумные речи и весло смеяться, и Паша пригласит меня на свидание. Но и в следующий раз и все остальные история повторялась — я только кивала и, тихо сказав «привет», убегала.

Мы подошли к нашему столику, сели (мои ноги пришли в восторг) и Паша наполнил мой бокал шампанским.

— За встречу! И за прекрасную даму! За тебя, Тонечка! — он поднял бокал, глядя мне в глаза таким взглядом, от которого мне тут же стало жарко.

 

Глава 4

Шампанское кружило голову. Или это взгляд сине-зеленых глаз? Не знаю, может те пять или семь бокалов (кто их вообще считал?) так меня опьянили или все же сидящий рядом мужчина — моя ожившая мечта? Мне так хорошо, как не было уже… да никогда, наверное. Может это сон? Потому что в реальности Савельев никогда не будет так на меня смотреть, не будет шептать на ухо все эти слова: «красивая», «сексуальная», «у тебя глаза — утонуть можно». И никогда, НИКОГДА, в реальности он точно не будет прижимать меня к себе одной рукой, а второй гладить мою коленку, вызывая этими поглаживаниями волны мурашек. А раз это сон, то я уж хочу досмотреть его до конца.

Поэтому не возражаю, когда сильные руки поднимают меня и держат, пока мы куда-то идем и я не замечаю (делаю вид), что Юлька смотрит немного встревоженно. Не возражаю и тогда, когда Паша привозит меня в какой-то отель. И так же безропотно подчиняюсь умелым рукам, блуждающим по моему телу и стягивающим мешающее платье. Я растворяюсь в ощущениях, плавлюсь в кольце сильных рук, умираю от откровенных поцелуев. Мое тело живет сейчас своей жизнью, опьяненное безумием своей хозяйки, которая отпустила его на волю. Мозг почему-то сопротивляется и заставляет одуматься, говорит, что это все не для меня.

Неправильно.

Греховно.

Пусть так. Сегодня я живу чувствами.

Какой-то садист светит в глаза, пытаясь их выжечь, в голове нещадно стучит, а во рту так сухо, что невозможно даже пошевелить языком. Боже, неужели я так напилась? Открыв глаза, замечаю незнакомую комнату, залитую ярким солнечным светом (так вот что за садист!), отмечаю, что я не дома. В голове всплывают обрывки сна. Или не сна? Постойте, тогда… Паша! Это правда? Оглянувшись на соседнюю пустую подушку, едва примятую, чувствую неприятный, гадкий холодок по коже и липкий страх, скручивающий желудок. Я вскакиваю с кровати, обмотавшись тонким одеялом, и подбираю с пола свое платье, судорожно ищу белье, пока в голове крутится страшная мысль…

— Ты уже проснулась, малышка? — голос, раздавшийся сзади, заставляет застыть на месте.

Медленно оборачиваюсь, прижимая к груди свои вещи, и вижу перед собой свежего мужчину, застегивающего манжеты на рубашке. Паша явно принял душ. И вообще он выглядит так, словно не пил вчера ничего крепче чая — бодрый, уверенный и на губах дерзкая улыбка. Я же чувствую себя жалкой — наверняка растрепанная и с темными кругами под глазами. О, боже, я ведь не смыла косметику! У меня точно лицо панды. Хороша!

— Мне пора бежать. Можешь воспользоваться душем. — он говорит с улыбкой и смотрит на наручные часы. — Номер оплачен до двенадцати, сейчас почти одиннадцать. Думаю, за час успеешь.

— Ч-что? — хриплым каркающим голосом задаю вопрос, эхом гуляющий в голове.

— Привести себя в порядок. — он подошел ближе, чмокнул меня в щеку. Так целуют родственников, но никак не девушку, с которой у тебя была ночь жаркого секса. — Я побежал. Пока.

— Что? — снова повторяю вопрос, чувствуя себя при этом ужасно глупо.

— Дела не ждут. Я тебе позвоню. — снова легкий поцелуй в щеку.

А потом он просто вышел за дверь, оставляя меня одну.

Просто взял и ушел.

Он не позвонит — это я чувствовала в его взгляде, движениях, прощании. Паша меня использовал.

Все эти мысли бились в моей больной голове, приливая горячими слезами к глазам. Тошнота подкатила к горлу, а голова резко закружилась, и я, не удержавшись на дрожащих ногах, просто рухнула на пол. Сейчас я чувствовала себя такой грязной, будто меня с головой окунули в бочку с едкой смолой — не смыть, не стереть с кожи, сколько не три. Неужели я стою так мало? Неужели гожусь только для секса в отеле? О чем я только вчера думала?

Дура! Дура! Дура!

Не знаю, сколько я так просидела, но вдруг мысль, что сейчас сюда может кто-то войти и увидеть меня голую, сидящую на полу в ворохе разбросанной одежды, заставила вскочить на ноги. Я быстро оделась и пошла в ванную, чтобы умыться. Оттерев следы вчерашнего макияжа и несколько раз сполоснув лицо ледяной водой, смогла посмотреть на себя. Бледная, с красными глазами, долго плакавшего человека, и распухшими, закушенными до крови губами, я была похожа на жалкую, использованную доверчивую дуру. Думаю, что именно так они и выглядят.

Постояв перед зеркалом еще с минуту, покидаю ванную, а затем, воровато оглядываясь по сторонам, покидаю и злосчастный номер. Стараясь, как можно спокойнее и естественнее пересечь небольшой холл, иду, не глядя по сторонам. Мне кажется, что стоит только отвести взгляд от спасительной двери, и я увижу осуждающие взгляды персонала, точно знающие, чем я здесь занималась прошлой ночью. Только оказавшись на улице могу наконец вдохнуть полной грудью свежего воздуха. Солнце нещадно слепит глаза, а шум улицы после мертвой тишины отеля на секунду сбивает с толку, и я замираю. Оглядываясь по сторонам, понимаю, что это центр города, а отель за моей спиной — лучший отель в нашем захолустье «Триумф». Какая насмешка.

Уже дома, лежа в ванной, обдумываю все произошедшее.

Ну может мне показалось? Может он сегодня мне позвонит и пригласит куда-нибудь? Все у нас с ним будет хорошо…

Я сама себе убеждала, но не верила, хотя так хотелось. Но стоило только вспомнить его незаинтересованный холодный взгляд и дежурный поцелуй в щеку, как понимала, что лучше не обманывать себя — мной воспользовались для удовлетворения похоти и все.

Хотелось нырнуть с головой под воду и не выныривать никогда. Странное состояние. Странные мысли.

Отвлек меня настойчивый звонок в дверь. Не буду открывать. Не хочу никого видеть. Идите все к черту! Нет меня! Только звонивший все не хотел униматься, и к противному дребезжащему звуку прибавился еще и сильный стук в дверь. Так добиваться, чтобы открыли дверь и впустили в квартиру может только один единственный человек на свете — Юлька. Поэтому накинув халат прямо на мокрое тело, пошла открывать, оставляя за собой мокрые следы.

— Господи, чего ты так тарабанишь? И убери руку с звонка. — Первые мои слова, когда я открыла дверь и увидела бледную Юльку, держащую палец на звонке и занесшую вторую руку для нового удара по двери.

— Почему у тебя телефон отключен? Ты где вообще была? — Она влетела в квартиру, остановившись посреди комнаты, осматривала обстановку, словно что-то искала.

Я прошла и стала напротив Юльки, сложив руки на груди. Подруга смотрела на меня взволнованным взглядом, но было в нем и еще что-то. Какое-то странное выражение, которое я никак не могла ухватить, но от которого почему-то обдало холодом. Внезапно я поняла. Сочувствие. Вот, что это.

— Юль… я… ты видела. — тяжело было говорить. Я еще не успокоилась.

— Так это все-таки правда? Тонька… — Юлька закусила губу и теперь смотрела виноватым взглядом. — Я не успела вчера тебе сказать. Надо было тебя задержать! Вот я дура! Видела же, что он тебя уводит.

Я чувствовала, что она скажет сейчас что-то такое, от чего мне станет только хуже.

— Говори.

— Савельев… Боже, что так сложно-то, а? — подруга потерла лоб, провела руками по лицу, взяла меня за плечи, а потом выпалила на одном дыхании. — В общем, у него свадьба через две недели. Она дочка какого-то то ли депутата, то ли бизнесмена, не помню точно…

Она говорила еще что-то, но я уже не слушала. Да и не чувствовала. Ничего. Пусто. Тааак пусто внутри, будто все мысли и чувства разом исчезли, а сама я застыла в какой-то вате или коконе.

— Тонь, ну не плачь!

Я разве плачу? Провела рукой по щеке, ощущая влагу. И правда, слезы. Вот они, на моих пальцах.

— Ну кто знал, что он таким козлом окажется? — Тонкие руки обвили мои плечи крепко-крепко, прижимая мою голову к плечу. Это прикосновение, словно сломало ту ледяную корочку, которая вдруг образовалась в душе. И вот тут уже меня затопило волной обиды, горечи, жалости к себе, злости на него, на себя.

— Какая… ж-ж-же… я-я-я… ду-дура! — рыдала я на Юлькином плече, задыхаясь и подвывая.

— Тонь, ты не дура! Не смей так говорить! Ты просто была в него влюблена так долго в школе. Не устояла. Вся вина на нем. Кобелина проклятый! Попадется он мне! Я ему устрою райскую жизнь.

 

Глава 5

Мы сидели на моей кухне и пили вино, оставшееся еще с прошлой нашей посиделки. Меньше половины бутылки красного, но нам и этого вполне хватило. Я уже давно успокоилась и сейчас просто крутила в руке полупустой бокал с гранатовой жидкостью, а в голове было так пусто, словно она забита ватой, ну или опилками, как у Винни-Пуха.

— Тонь, ты не бери в голову. Он просто козел.

— Да не он козел, а я сама дура. Он просто взял то, что ему с радостью предложили. Я же сама пошла, сама в постель легла… ну его! — Я встряхнула головой, отчего мои волосы хлестанули по щекам. — Как там в психологии? Закрыть этот, как его, гетша — гештальт. Блин, кто слово-то такое придумал? Так вот, я мечтала о нем слишком долго и никого в свою жизнь и не пускала, а теперь я получила это самое желаемое и могу свободно двигаться дальше.

— Точно! Мы что-то такое учили в институте. И почему я не пошла на психолога? Сидела бы себе вся такая умная и деловая в красивом кабинете, а не тратила нервы на этих спиногрызов, которым ничего не надо. — Юлька вздохнула глубоко и как-то слишком печально. — Как завтра на работу-то идти? Страаашно.

Сказала и залпом допила остатки вина в бокале. Взгляд у нее был, как у загнанного в угол кролика.

Мы еще немного посидели, а потом подруга стала собираться домой. Когда приехало такси, и я пошла провожать ее к двери, она обернулась ко мне и крепко-крепко обняла.

— Тонечка, как хорошо, что ты у меня есть. Ты моя самая-самая лучшая подруга. Вот увидишь, все у нас будет круто! Если из школы меня завтра с позором не попрут, конечно.

— В таком случае я тебя к себе заберу, будешь скрепками и линейками торговать.

Юля отодвинулась и улыбнулась.

— Вот за это тебя и люблю. — Чмокнула меня в щеку и, довольно резко развернувшись, юркнула в открытую дверь. — Пока.

Оставшись в одиночестве, я включила музыку погромче и повеселее и принялась за уборку. Вот прям руки чесались, как хотелось навести порядок. И я навела. До глубокой ночи чистила, скребла и мыла, зато теперь квартира сияла чистотой. Я дико устала, но в голове прояснилось. Так у меня всегда было — уборка помогала успокоиться и привести мысли в порядок. Я решила, что просто забуду обо всем и буду жить, как и жила до этого. В конце концов, я взрослая женщина и имею право на ошибки.

Понедельник встретил напряженной работой до самого вечера. Клиенты капризничали, директор явно не с той ноги встал и кричал на всех, кто попадался ему на пути, да еще и моей сотруднице стало плохо и пришлось вызывать скорую. А в довершение ко всему я нос к носу столкнулась с Волковым, когда выходила из продуктового магазина, груженная пакетами. Ручки у одного пакета не выдержали и апельсины яркими мячиками запрыгали по асфальту, колбаса укатилась под колеса припаркованной рядом машины, яйца, естественно, разбились. Остальные продукты не пострадали. Фееричная встреча.

— Я помогу! — он бросился собирать апельсины и доставать несчастную колбасу, пока я распихивала по другим пакетам уцелевшее. В идеально наглаженном светло-сером костюме и ослепительно белой рубашке, он держал в руках горку из апельсинов, а под мышкой зажал палку докторской. Это выглядело смешно. — Вот, кажется, все собрал.

— Спасибо.

— Привет. Неожиданно получилось.

— Да уж. Привет.

Я помогла ему положить все в пакеты, и теперь смотрела в серые глаза, не в силах отвести свои. Странные они у него. Красивые, да. Но что-то в них такое… не пойму. Взгляд тягучий и пытливый. Почему-то мне рядом с ним было неловко. Снова возникло то самое чувство, что и на злосчастном вечере встречи. Я чувствовала, что щеки заливает яркий румянец. Это от стыда, скорее всего. Точно от стыда. Я хоть и приказала себе жить дальше, чувства-то еще не улеглись до конца, а теперь и эта случайная встреча всколыхнула, как песок со дна моря, жгуче-неудобные и противно-грязные, липкие вину и стыд.

— Давай помогу донести.

— Не нужно, мой дом совсем рядом. Справлюсь уж как-нибудь. Не первый раз я продукты домой несу. — Я опустила глаза, и взгляд прикипел к третьей пуговице от воротничка его кипенно-белой рубашки. Чем он ее стирает, что она такая белая? Хотя, он-то сам навряд ли стирает себе вещи. Может в чистку отдает? Странные мысли прервал его простой и уверенный ответ, да теплые руки, взявшие из моих уже затекших пальцев, пакеты. И так легко их держал, словно они вообще ничего не весят.

— Таким красивым девушкам нельзя носить тяжести.

Ну ладно, сам напросился.

 

Глава 6

Мы молча шли к моему дому. Я не знала, что ему сказать, он тоже не торопился вести со мной беседы. Может он вообще жалеет, что помогает мне? Просто воспитание не позволяет развернуться и уйти. Я все же решила спросить хоть что-то, потому что молчать стало как-то совсем уж невыносимо.

— А что ты тут делаешь? В смысле в этом районе. Никогда тебя тут не видела раньше. — Этот вопрос сам слетел с губ до того, как я подумала о том, стоит ли вообще его задавать. Просто он в своем идеальном костюме, весь вид которого просто кричал о его баснословной цене (видела я такие в витрине мужского бутика, так у меня от взгляда на ценник чуть удар не случился), смотрелся тут неуместно. У нас тут народ все больше от зарплаты до зарплаты перебивается и на такую одежду каждому, мне в том числе, год, наверное, копить нужно, ну или кредит брать.

— Просто не обращала внимания. — Он повернул голову ко мне, и на его губах отразилась тень улыбки. Притаилась в самых уголках, но так и не стала настоящей. Так мелькнула и исчезла. — Видишь ту пятиэтажку?

Он указал на дом из соседнего двора, который я каждый день вижу из окон своей квартиры.

— Да. Только не говори, что ты там живешь, потому что я знаю всех жителей этого дома. Ты там никогда не жил.

— Правильно, не жил. Моя бабушка там живет. В последнее время не так часто приезжаю, как хотелось бы, но всегда, когда в городе, захожу.

— Да? И кто же она? — мне стало интересно, я уже и забыла про недавнюю неловкость.

— Федотова Варвара Никитична.

— Бабушка Варя? Это не может быть! — Я была очень сильно удивлена, даже остановилась. — Но почему я тебя никогда не видела?

— Я ж говорю, что не замечала просто. Да и живет она тут всего семь лет, а я приезжаю не так часто.

— Понятно.

Мы стояли возле моего подъезда. И снова молчали.

— Может, мы уже зайдем? Или тебе так понравилось тут стоять? Я в принципе не против…

— Ой! Прости, задумалась. Спасибо. — Протянула руки, намереваясь забрать свои покупки. — Давай, я сама донесу до квартиры пакеты. Ты и так помог.

— Не говори глупости. Сначала помог все это рассыпать, так что я виноват. И к тому же не женское это дело — тяжести носить.

— Ну, больше-то некому, да и рядом совсем магазин. Просто неудобно как-то получается. Эксплуатирую тут тебя.

— Я же сам напросился, так что эксплуатируй на здоровье. — Широкая открытая улыбка на губах. А ему идет. Он так на мальчишку похож, а не на большого босса или крутого бизнесмена.

Мы как-то быстро оказались у двери моей квартиры. А я все ломала голову над тем, пригласить Илью на чай или нет. Если приглашу, не будет это слишком? Просто в наше время приглашение на чай давно стало просто предлогом для совсем другого рода времяпрепровождения. А если не пригласить? Тогда получается, я неблагодарная свинья.

— Спасибо большое. Может чаю? — Все же решаю не быть невежливой и неблагодарной.

— Прости, бабушка ждет.

— Хорошо. Еще раз спасибо. Пока?

— Увидимся. — И быстро сбежал по ступеням.

Уже вечером, сидя перед телевизором и пусто глядя в экран, где шел какой-то сериал, я думала о Волкове. Тогда на вечере мне показалось, что я ему нравлюсь, а сегодня он вел себя, как старый приятель. Мои мысли прервал звонок Юльки. Голос у нее был довольный.

— Представляешь, он ничего не сказал никому! Правда, так смотрел, что я с трудом урок провела, так хотелось убежать из класса. Это мальчишка меня доведет!

— Вот видишь, а ты боялась. Будь с ним построже, может он и успокоится.

— Ох, очень надеюсь. А ты как?

— Нормально.

— Да?

— На удивление. Волкова сегодня встретила.

— Илюху? Где?

— Оказывается, он внук баб Вари. — Делилась я последними новостями. — Мы у магазина столкнулись. У меня пакет порвался, и он помог мне продукты донести до дома. Картина та еще — весь такой в костюме, наглаженный и пакеты несет.

— Ну да, он же большой босс в Москве. Я с ним разговаривала, когда ты… ну в тот вечер. У него своя компания, занимающаяся строительством. Он тут хочет построить торговый центр. Наверное, как раз на встрече был.

— Никогда бы не подумала, что он таким станет. Я его в школе вообще плохо помню. Хотя, ведь так в жизни и получается, что отличники работают на троечников. А учителя нам голову забивали, что без их пятерок мы бомжевать будем.

— Вообще-то, знания важны. Это я тебе, как учитель говорю. — И правда Юлька включила свой любимый «учительский» тон и принялась рассказывать, что без английского сейчас точно никуда. — … особенно, если хочешь хорошо зарабатывать. Вот к примеру простая секретарша со знанием языка получает, как минимум, в два раза больше.

Я вздохнула, принимая поражение.

— Знаешь, а он мне в школе нравился.

— Кто? — Не поняла о ком речь. Может я что-то пропустила?

— Волков. Ну, классе в седьмом или восьмом.

— Ты не говорила. — Немного обиженно протянула я. Оказывается, у Юльки от меня секреты были. — Я тебе все всегда рассказывала.

— Да просто ты как-то про него сказала, что он ведет себя, как уголовник, вот я и не сказала. А потом влюбилась в Валерку Стрельцова.

— Помню. Вот про него ты мне все уши прожужжала. Неужели, я и правда так сказала?

— Да, поверь.

 

Глава 7

Неделя тянулась со скоростью улитки, и в пятницу утром я готова была танцевать от радости, что завтра наступят выходные. Настроение улучшилось, из мыслей вылетел Савельев (ну почти, ночами я себя все еще ругала за доступность), все указания и придирки шефа сегодня воспринимались с улыбкой.

— Тонь, пойдем на обед в новую кафешку? Говорят там просто офигенный кофе и умопомрачительные пирожные. — Ко мне подошла Алиса, секретарша.

— А, пойдем.

Погода за окном солнечная, на календаре пятница, а на лице улыбка. Прогуляться по улице, а не сидеть в офисе — лишний повод для радости. Мы, пройдя пару кварталов, вошли в просторное, но очень уютное помещение. Огромные окна и светлый интерьер, вкусные запахи, витающие в воздухе, приятная ненавязчивая музыка. В целом, очень приятное впечатление. К нам тут же подошла хостес, улыбаясь и встречая, как родных.

— Добрый день! У вас заказан столик?

— Нет.

— Пойдемте, я провожу вас за свободный.

Людей здесь и правда, было много. Девушка в простом бежевом платье повела нас к нескольким столикам, расположенным почти в центре. Остальные, более укромные и расположенные в глубине зала или у окон, были уже заняты. Как только мы сели, возле нас материализовалась девочка-официантка и вручила меню.

— Здравствуйте. Вам что-то подсказать, или вы хотите бизнес-ланч?

— А что в него входит?

— Сегодня: грибной суп или суп-пюре из брокколи, из горячего жаренные куриные крылышки под соусом бешамель или бефстроганов…

Дальше я не слышала, потому что увидела, что через три столика наискосок сидел Савельев и ворковал с миловидной шатенкой. Ее даже можно было бы назвать красивой, если бы не капризное выражение лица. Или это я придираюсь? Паша томно заглядывал ей в глаза, держал за руку, на безымянном пальчике которой сверкал всеми цветами радуги большущий бриллиант. Только я успокоилась и практически забыла, как вот оно — живое напоминание о моей глупости. Да еще и в груди странно ухнуло, а потом к щекам прилила кровь, стало душно.

— … Тонь? — Донесся до меня, словно сквозь вату голос Алисы.

— Что прости? — я посмотрела на коллегу и натянула на лицо улыбку.

— Я говорю, ты что будешь?

— Давай то же самое, что и ты. — Думаю, что ответила вполне нормальным голосом. Я молилась, чтобы Савельев не повернул голову и не заметил меня.

Официантка с мини-планшетом испарилась, а Алиса подозрительно смотрела на меня и, видимо, ждала, что я поделюсь своими проблемами. Отвернулась к окну, посмотрела на оживленную улицу сквозь натертое до блеска стекло. Потом сделала вид, что осматриваю помещение, стараясь не смотреть в сторону столика с воркующей парочкой, но взгляд все равно выхватил нежный мимолетный поцелуй и широкую улыбку шатенки. Что-то у меня живот свело, словно в него сильно ногой ударили.

— Здесь мило. — Стараюсь говорить непринужденно, а у самой по внутренностям расползается ледяная обида напополам с ядовитым презрением к себе. — И персонал вышколенный. Надеюсь, еда будет под стать. — Хотя есть уже не хотелось совершенно. Хотелось просто встать и уйти, но я приказала себе сидеть и улыбаться коллеге. Глупо сейчас сидеть и из-за этого портить себе настроение, ведь я решила, что ничего страшного не произошло и нужно просто перевернуть эту страничку своей жизни. Ну, кто я ему? Бывшая одноклассница? Случайная любовница? Не думать об этом. Забыть. Вычеркнуть из памяти.

Только сказать проще, чем сделать.

— Ты странная.

— Задумалась просто. План только на шестьдесят процентов сделали, да еще и отчет нужно сделать сегодня.

— А выглядело так, словно ты привидение увидела.

— Это я от перспективы невыполнения плана. — Попыталась пошутить, даже улыбнулась.

Принесли еду, и мы приступили к обеду, вяло обсуждая последние офисные сплетни. Я ела, не чувствуя вкуса еды. По ощущениям, с таким же успехом я могла просто жевать бумагу.

 

Глава 8

— Ты, главное, не расстраивайся. — Говорила мне через час по телефону Юлька, когда я вышла в коридор, чтобы рассказать подруге случившееся. — Пошли после работы пошопимся!

— Да что-то не хочется. — Не то настроение.

— Захочется! Ты же в курсе, что шопинг для женщин — самое лучшее лекарство от плохого настроения.

— Да у меня и денег с этой встречей выпускников только до зарплаты дотянуть и осталось.

— Ну, за просмотр и примерку денег не берут. — Авторитетно заявила подруга. — Короче, я буду ждать тебя уже в «Космосе». А сейчас побежала на урок.

Я вернулась на свое рабочее место и пыталась работать. Как ни странно, за оставшиеся три часа я сделала чуть ли не больше того объема, чем за прошедшие пару дней. Это помогло отвлечься, и сейчас я уже думала о том, что пройтись по магазинам не такая уж и плохая идея. Как только большие часы на противоположной стене показали 18:01, офис стремительно начал пустеть. Не стала и я задерживаться, взяв сумочку и проверив все ли выключено, поспешила к выходу.

В нашем любимом ТЦ «Космос», как всегда, полно людей. Причем, в какое время не зайди, всегда одна и та же картина. Работать им что ли всем не нужно? Я стала рыться сумке в поисках телефона и совсем не смотрела по сторонам, поэтому врезалась в кого-то. Сильные руки удержали меня за плечи от падения и сейчас держали крепко.

— Ой, простите! — Подняв голову, увидела перед собой Волкова. Ну, прямо день встреч какой-то!

— Привет. — Он улыбнулся, все еще держа меня.

— Привет.

И снова у него во взгляде что-то плещется, что-то такое, чему я не могу дать объяснения, но от чего язык костенеет и прилипает к нёбу. Неловко улыбнувшись в ответ, повела плечами и руки, до сих пор державшие меня, исчезли.

— Похоже, намечается тенденция — сталкиваться с тобой в магазинах.

— Похоже на то. А мы тут с Юлькой договорились встре…

— Илья! Волков! — Меня перебил громкий окрик. Голос был подозрительно похож на голос Савельева. Боже, пусть это будет не он!

Я повернула голову и увидела, что к нам приближается Савельев с шатенкой из кафе. Мне сегодня везет, как утопленнице. Сама не заметила, как схватила Волкова за руку, но он своей не отнял, а наоборот мимолетно сжал, словно поддерживая. И только его твердая рука удержала меня от бегства.

— Привет! — На лице у Савельева широкая улыбка от уха до уха, и ни грамма смущения или стыда. Словно, не он со мной неделю назад провел ночь. Разочарование в мужчине, который долгое время был идеалом, неприятно обожгло грудь. Сотворила себе кумира, а он оказался на глиняных ногах. — Милая, познакомься, мои одноклассники — Илья и Тоня. Ребят, моя невеста — Регина.

— Очень приятно.

Девушка смерила нас оценивающим взглядом и растянула губы в дежурной улыбке.

— Тоня, я тебя не узнал. Богатой будешь.

— Конечно. — Протянула негромко.

Было очень стыдно перед этой девушкой. Как-то в школе меня отчитала учительница по истории за то, что посмела опоздать на десять минут на урок. Валерия Федоровна, женщина, пережившая в детстве войну и голод, так распекала меня перед всем классом, что я почувствовала себя ничтожеством. Вот и сейчас испытала то же унижение и стыд, только в сто раз сильнее. Такое чувство, что вся измазана в грязи или у меня рванная одежда. Мои щеки буквально обжигает, а глаза не знают куда смотреть.

Быстрее бы они ушли.

— А вы тут?.. — спросил Савельев.

Илья придвинулся ближе и приобнял одной рукой меня за плечи, что не осталось без внимания Паши. Я посмотрела на Илью, он ободряюще мне улыбнулся и начал говорить непринужденным тоном:

— А мы тут с Тоней по магазинам гуляем. Вот хотели купить что-нибудь.

— В Prada сейчас вышла новая изумительная коллекция, но в этом захолустье даже нет такого отдела. Ни Gucci, ни Dolce, из самого приличного только Zara. — Включилась в разговор Регина. — Мы с Пашей к свадьбе смотрим прогулочные бокалы для шампанского. Боюсь, тут таких, как я хочу попросту нет.

— Милая, мы же еще не везде посмотрели.

— Да просто тут выбора вообще нет. Везде один ширпотреб! — Девушка искренне возмущалась и, видимо, они спорили об этом не один час, потому что Савельев закатил глаза.

— Мы же все равно их разобьем.

— И что? Я теперь должна пить из каких-то ужасных бокалов?

— Милая, давай не будем.

Девушка возмущенно фыркнула, но замолчала. И на минуту воцарилась тишина, которую нарушил Илья.

— Мы, пожалуй, пойдем. — Илья убрал руку с моего плеча, чтобы тут же обхватить сухими горячими пальцами мою ладонь. — Желаем вам найти самые лучшие прогулочные бокалы.

— Приятно было познакомиться. — Поддержала Илью.

Распрощавшись с ними, мы с Ильей, не сговариваясь, пошли в сторону фудкорта. Я не знала, то ли мне благодарить Волкова, то ли ругать.

— Тонь, не парься. Это была дружеская поддержка. Я же видел, что тебе неуютно с ними общаться.

Если до этой минуты я еще сомневалась в том, что Волков догадывался о моих чувствах к Савельеву, то теперь все сомнения отпали. Наверное, все были в курсе.

— Неужели так заметно? — Грустно спросила, глядя в сторону.

— Только мне. Поверь, Пашка всерьез подумал, что мы пара.

Я не успела ничего ответить, так как в недрах моей сумки заиграла веселая мелодия. Снова принялась искать телефон, на этот раз удачно.

— Ты где? Я тебя уже заждалась! — Из динамика слышался недовольный голос подруги.

— Возле кафешек. — Сказала, чувствуя как меня отпускает. Оказывается, я была так напряжена, что плечи свело.

— Стой там, я сейчас! — И отключилась.

— Ты с кем-то встречаешься? — Спросил Илья.

— Да, Юля сейчас подойдет.

— Не буду вам мешать.

Не успел он договорить, как возле нас оказалась Белова. Как всегда, она выглядела великолепно в простом темно-синем платье до колена и черных балетках. Читай книги на Книгочей. нет. Поддержи сайт — подпишись на страничку в Она относится к тем женщинам, которых можно нарядить хоть в мешок, но на них он смотрится, как дизайнерская вещь. Мужчины провожали ее глазами, осыпали комплиментами, постоянно пытались познакомиться, но ей никто не нравился. В отличие от школьных лет, тогда она чуть ли не каждый месяц в кого-то влюблялась.

— Какие люди! Привет! Волков, ты тут какими судьбами?

— Привет, красавица. Да нужно было кое-что купить по мелочи.

— А я думала, ты уже в Москву укатил.

— В Москву через неделю. Девчонки, раз такое дело, может, поедем поужинаем в приличное место? Посидим, поболтаем.

— Поехали. — Сразу согласилась Юлька. — Мы с Тоней как раз давно никуда не выбирались в хорошей компании. Да, Тонь?

Похоже моего мнения никто спрашивать не собирался. С другой стороны, я бы не отказалась уйти отсюда, потому что настроение было далеко не радужным. Мы вышли на парковку и, пройдя несколько рядов с машинами, остановились у сверкающей свежей полировкой серебристой иномарки. В машинах я не разбиралась, но думаю, что такая стоит дороже моей квартиры. Илья открыл нам дверцы и помог сесть. Такие прекрасные манеры. Неожиданно для бывшего хулигана.

Мы приехали в ресторан, славящийся итальянской кухней. Как-то раз у нас тут был новогодний корпоратив, и это был лучший корпоратив за все время, что я работаю в компании.

Разместившись в укромном углу, мы ели пасту с морепродуктами и потягивали вино. Разговор шел легко и непринужденно, словно мы общаемся так постоянно. Илья оказался хорошим рассказчиком и поведал много интересных историй, мы хохотали с Юлькой от души. Я и забыла совсем про Савельева, а когда вспомнила, поняла, что мне все равно. Совсем. Ну, было и было.

 

Глава 9

А вот в субботу, сделав все дела по дому, и валясь перед телевизором за просмотром очередной мелодрамы, я почти не наблюдала за сюжетом. Думала обо всем произошедшем со мной за последнее время. Если бы кто-то пару недель назад сказал мне, что я в первый же вечер пересплю с парнем, а потом окажется, что у него есть девушка, да не просто девушка, а невеста, я бы не поверила. Сказала бы, что такого просто не может случиться. Не со мной точно. Я всегда осуждала таких девушек, но вот сама примерила на себя роль любовницы, хоть и невольно. Ужасно, скажу я вам. А еще я все думала о Регине. Мне было ее искренне жаль. Интересно, она хоть догадывается, за кого замуж собралась? Наверное, нет. Иначе зачем ей вообще такой муж? Хотя, я знаю много знакомых, которые терпят регулярные измены мужа годами и прощают, говоря, что у них ведь семья, дети, и он ее конечно же любит, а изменяет от природы — мужчины ведь полигамны. Некоторые умудряются оправдывать своих мужей, которые их избивают — это тоже от великой любви, а вовсе не потому, что он садист и тиран.

Мне же всегда хотелось встретить того самого, единственного. Чтобы, как в книгах и песнях о любви. По-настоящему. Терпеть кого-то рядом, чтобы просто не быть одинокой в глазах общества — не для меня.

Единственное положительное во всем этом то, что Савельев мне больше не нравился. Вспоминая о нем, я не чувствовала того трепета, который охватывал меня всякий раз лишь при одном упоминании его имени.

А еще, кажется, меня волнует Волков. Его манеры, его чувство юмора и его шикарный голос, который понравился мне еще на вечере встречи. И глаза. Только, по-моему, я ему не нравлюсь. Он общался вчера со мной также, как и с Юлькой. И если быть честной с собой, то Юльке я точно не конкурентка.

Пиликнул мой телефон, оповещая о входящем сообщении. Увидев на экране:

«Привет, Тоня. Как дела? Илья»,

я не поверила своим глазам. Протерла их рукой и снова посмотрела на экран — ничего не изменилось — сообщение действительно от Волкова. Чувствуя в груди странное волнение, быстро пишу ответ:

«Привет. Хорошо, спасибо. Как у тебя?»

«Зависит от некоторых обстоятельств»

«Каких?»

За те десять секунд, что ждала ответ, успела передумать всякого. Может, я не в свое дело лезу?

«Не хочешь прогуляться?»

прилетело вместо ответа.

Мое сердце радостно забилось. Я чувствовала себя девчонкой, которую первый раз зовет на свидание понравившийся парень. Пишу «конечно» и тут же стираю, заменяя следующими словами:

«Даже не знаю. Можно»

«Отлично. Через час заеду»

Подскочила к зеркалу, придирчиво оглядывая себя. Дааа, голову неплохо бы помыть, еще брови выщипать и ноги побрить. А ведь еще сделать макияж и выбрать подходящий наряд. И все это за час! Ну, почему мужчины думают, что нам, женщинам, достаточно так мало времени?

Так быстро я, наверное, еще никогда не собиралась. Решила оставить волосы распущенными и нанести легкий макияж. Поэтому, ровно через час я открывала дверь Илье уже одетая в синие джинсы и черную кофту. Не сговариваясь, мы с ним оделись в одном стиле. На Илье белая свободная рубашка и синие джинсы, белая кепка и солнцезащитные очки, а на ногах кроссовки.

Обменявшись приветствиями, мы выходим во двор.

— Я хотел прогуляться пешком, так надоело все время за рулем. Но если ты не хочешь, я возьму машину, она стоит возле бабушкиного дома.

— Я только «за». Люблю гулять на свежем воздухе, тем более погода просто прекрасная.

Мы пошли в городской парк, долго гуляли по аллеям и разговаривали, потом кормили хлебом уток, плавающих в небольшом пруду. Прокатились на нескольких каруселях. Я долго упиралась, но Илья уговорил меня пойти на аттракцион для сумасшедших. Он так и назывался — «Камикадзе». Суть в том, что небольшая чаша, где расположены два места, сначала просто раскачивается, а потом начинает вращаться в разных направлениях и переворачиваться вниз, зависая на самом верху. А высота метров двадцать, не меньше. Я на трясущихся ногах и с замирающим сердцем влезла внутрь. Илья сел рядом и помог пристегнуться.

— Не бойся. Хочешь, можешь взять меня за руку.

Легко ему говорить, он то не боится. Я даже не ответила, а просто вцепилась в предложенную конечность. И когда эта адская машина начала двигаться, изо всех сил зажмурилась, зато стала кричать во всю мощь своих легких. Спустя вечность, я приоткрыла глаза на вращающийся мир, посмотрела на Волкова — он улыбался. Земля стремительно приближалась, но когда мне показалось, что мы сейчас разобьемся, мы так же резко остановились и еще быстрее начали движение наверх. Все мои внутренности сжимались, но вот странно, страха, по крайней мере дикого, уже не было. Зато был прилив чистейшего адреналина.

— Круто! — Сквозь шум услышала его голос, когда мы зависли на вершине. Первая мысль: «он точно сумасшедший», а вторая: «он прав, действительно прикольно». Я кивнула, стискивая его теплую ладонь сильнее, и теперь наслаждалась каждым поворотом, подъемом, снижением и пируэтом.

— Господи, это было непередаваемо! — Громко сказала, когда я под дрожащими ногами ощутила твердую землю. Голова немного кружилась, и Илья меня поддержал за плечи.

— Понравилось?

— Да! — Я чудом не бросилась обнимать его, как родного. Ограничилась только улыбкой. — Это было действительно круто, спасибо.

Потом мы сидели в кафе, пили вкусный кофе и ели мороженное. Я смотрела на Илью и ловила себя на мысли, что он мне нравится все больше и больше. С ним легко, интересно, весело. Мне нравилось в нем все — голос, улыбка, смех, запах, как он двигается, как сидит и даже то, как он ест.

К моему подъезду мы подошли, когда на город опускались сумерки, и в воздухе чувствовалась прохлада легкого дыхания ранней осени.

Я застыла у двери, не зная стоит ли приглашать Илью выпить кофе или нет. С одной стороны мне хотелось побыть с ним подольше, а с другой не хотелось выглядеть в его глазах распутной.

— Спасибо за чудесный день.

— Тебе спасибо. Я отлично провел время.

Мне на пару секунд показалось, что вот сейчас он меня поцелует. У меня от предвкушения сердце пустилось вскачь чуть ли не сильнее, чем на «Камикадзе». Но… он просто улыбнулся и сделал шаг назад.

— Пока.

Надеюсь сожаление не сильно читалось на моем лице. Я кивнула и быстро скользнула в подъезд.

 

Глава 10

Утро следующего дня встретило меня смс от Ильи. Никогда раньше не думала, что простое пожелание доброго утра способно сделать мой день праздником. Я с улыбкой решала все проблемы, возникшие с клиентами или с сотрудниками, а с хмурым шефом после утренней планерки даже весело поболтала и подняла ему настроение.

— Ты случайно не влюбилась? Сияешь, как новогодняя елка. — Сказала Алиса, когда мы пили с ней чай в небольшой подсобке-кухне.

— Нет, просто настроение хорошее.

— Оно и видно. Как зовут твое «настроение»?

Я взяла конфету и закинула ее в рот, чтобы не отвечать. И взгляд постаралась сделать максимально невинный.

— Ну, ладно. Не хочешь, не говори. — Алиса отпила чаю и тоже взялась за конфету, но потом отложила ее в сторону. — Ой, эта уже лишняя. Вот так съешь одну небольшую конфетку, а она уже к бокам прилипла! Я два килограмма набрала. Надо на диету срочно. Не знаешь какую-нибудь хорошую?

— Я никогда и не сидела ни на одной.

— Везет же. А я постоянно переживаю по этому поводу. Иногда так хочется плюнуть на фигуру и наестся какой-нибудь гадости. Или взять торт шоколадный и прямо ложкой есть. Мммм! — Алиса мечтательно прикрыла глаза.

Я засмеялась, представив эту картину — перемазанную шоколадом Алису с огромной ложкой в руках. Алиса тоже присоединилась, и мы хохотали, пока нас не застукал шеф. Глянул строго, но только рукой махнул на то, как мы старались сделать серьезные лица, и ушел.

А когда рабочий день закончился, на парковке у входа в здание стоял Илья, облокотившись на свою машину. Он махнул мне рукой, а шедшая рядом Алиса хитро подмигнула.

— И правда, хорошее «настроение».

Я поспешила к Волкову, но чувствовала, как щеки покраснели от неожиданной встречи и от слов коллеги. От взгляда на Илью в черных брюках и белой рубашке, подчеркивающей стройное поджарое тело, с закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами, ощутила, как воздуху в груди тесно. Какой же он все-таки красивый! Не той яркой прилизанной красотой, как у Савельева, а мужской — вот вроде и не красавец, а стоит рассмотреть повнимательнее и он вдруг оказывается до ужаса притягательным, словно под всей этой внешней оболочкой и мишурой есть такая сила и мощь, что невольно хочется. Ох, еще пару таких вот встреч и я точно влюблюсь! Только чувствую, что в этот раз уже всерьез и надолго.

— Привет! А ты тут как оказался? — Сказала ему, как только подошла.

— Да у меня тут недалеко встреча была. А я помню ты говорила, что работаешь здесь. Вот я и решил тебя подвезти. Ты же не против? — У меня от его улыбки в животе бабочки запорхали. Да и кто откажется поехать домой на машине, вместо того, чтобы полчаса ждать маршрутку, а потом столько же трястись в душном забитом салоне?

— Конечно, нет. — Стою и улыбаюсь, наверное, как дура, но я очень рада его увидеть.

— А может ты и поужинать не откажешься? А то я жутко голодный, а кофе сильно не наешься. — И такой вид у него забавный, что отказать просто невозможно. Поэтому я киваю, когда Илья помогает мне сесть в машину.

Уютное кафе, тихая приятная музыка и вкусная еда. Вечер проходит в легкой теплой атмосфере. И снова прощание возле подъезда. И от ожидания сердце то замрет, то заскачет, как сумасшедшее. Но и в это раз ничего. Только легкая улыбка и теплый взгляд. И это убеждает меня в том, что я ему не нравлюсь, как женщина. Тогда на том вечере, когда мы танцевали, мне просто пригрезился его взгляд? Я запуталась. И рассказывая все подруге по телефону, слышу от нее:

— Думаешь, он не смог бы найти компанию — время провести? Пффф! У него по-любому остались тут друзья, а позвал он тебя гулять. Заметь, не пиво пил с мужиками, а с тобой время проводил. И с работы забрал, и смс пишет.

— Но кроме этого вообще никаких признаков того, что я ему хоть капельку нравлюсь.

— Он что же с плакатом «Мне нравится Антонина Белова» должен ходить? — Едко спрашивает подруга.

— Нет, конечно. Ты, как скажешь порой… Просто, я думаю, что он мог бы хотя бы поцеловать.

— Ну подожди немного.

— Ага. Он же уезжает скоро. Смысл какой?

— Вот может, он поэтому и не хочет тебя обнадеживать. А еще и ты, наверное, как всегда вела себя как скромница — выпускница института благородных девиц.

— Когда это я себя так вела?

— Да всегда! Ну, кроме того раза с Пашкой. Но это скорее исключение из правил. Ты смотришь на мужиков так, что они тебя бояться. И Волков тоже боится, именно потому, что ты ему очень нравишься. Не нравилась бы, он как Савельев, прости Господи, взял свое и свалил в закат. Просто не знает, с какой стороны к тебе подступиться. Осторожничает. Приручает.

Не знаю, может и права была Юлька. Я никогда не думала, что как-то не так смотрю на мужчин. Но Илья каждый день желал мне доброго утра и спокойной ночи, встречал после работы, водил в кафе и кино. Мы пару раз оставляли машину и гуляли пешком по вечернему городу. Это были волшебные вечера, состоящие из бесконечных разговоров, наших сплетенных рук и его бархатного смеха, наполненные запахами терпкого кофе и прохладой осенних сумерек. И я так привыкла видеться с ним, проводить время в его компании, что вечером в пятницу осознала, что завтра он уже улетает в Москву.

— Ты проводишь меня? Завтра утром. — В его голосе была слышна едва различимая надежда.

— Провожу. Я и сама хотела предложить.

И вот теперь, в субботу утром, я стояла в зале ожидания в аэропорту. Илья, с притаившейся грустью во взгляде, в джинсах и мятой майке выглядел таким родным и домашним. Мне так и хотелось прижаться к нему, устроившись в кольце его рук, зарядится его силой. А еще он снова смотрел на меня, как тогда. Теперь я была уверена в том, что мне не показалось, потому что тягучий взгляд узлом закручивал мои внутренности. Поэтому, набравшись смелости, я сама встала на цыпочки и осторожно прижалась к его губам. Илья замер на секунду и посмотрел на меня с неверием и замешательством, и когда я уже отстранялась назад, ругая себя и желая поскорее сбежать, он положил одну руку мне на талию, а вторую на затылок и склонился ко мне, накрывая мои губы своими.

Он целовал меня так… трудно описать словами, но я бы всю жизнь с ним так и простояла, ощущая твердые теплые руки на своем теле и нежные уверенные губы.

— Я думал, ты не позволишь… — Хриплым шепотом в ухо, вызывая толпы мурашек. — Такая недоступная… Тоня, как мне теперь уезжать? — Он простонал в шею.

— Не уезжай. — Я хотела, чтобы он бросил все и остался со мной. Но понимала, что у него работа, обязательства.

— Не могу. — С сожалением. — Но приеду через два-три месяца. Обещаю.

Он снова и снова целует меня, не выпуская из своих объятий, пока не объявляют посадку на рейс. Я улыбаюсь, провожая его, а, оказавшись на улице, чувствую слезы на щеках и пустоту внутри.

 

Глава 11

Дни сменяются один за другим, приближая холода. Деревья давно расстались с листвой и только кое-где редкие жухлые листы висят на ветках, да путаясь под ногами. Мне все равно на погоду за окном, я вообще в последнее время могу думать только о том, что осталось не так уж и долго до приезда Ильи. Мы пишем друг другу милые смски, созваниваемся и подолгу разговариваем. Мне кажется, что моя жизнь проставлена на паузу, и только в эти короткие моменты я действительно живу. Все остальное время просто жду. И вспоминаю. Наши прогулки, его улыбку, поцелуи. Я дико скучаю. И с каждым днем все отчетливее понимаю, что люблю его.

Я иду домой, с легкой улыбкой на губах мечтательно глядя под ноги и предвкушая ежевечерний разговор с Ильей.

— Тоня! — Слышу за спиной, когда до подъезда остается пройти не больше пары десятков метров. — Подожди.

Я оборачиваюсь и вижу, что ко мне неспешно идет Савельев. Что ему-то надо от меня? И что он тут делает? Разве он не уехал?

— Привет. — Он улыбается так широко и искренне, словно рад меня видеть. Раньше его улыбка способна была превратить мои внутренности в кашу, теперь… да как-то все равно на его обаяние.

Я киваю в ответ и терпеливо жду, когда он скажет, зачем я ему вдруг понадобилась.

— А я тебя давно жду.

— И? — Подталкиваю к тому, чтобы он быстрее перешел к сути. В руках у меня между прочим пакет, и ручки режут пальцы под тяжестью продуктов. Красноречиво переминаюсь с ноги на ногу, надеясь, что он поймет, что я не намерена долго стоять тут с ним. Но он игнорирует все мои невербальные посылы, и продолжает проникновенным тихим голосом.

— Ты такая красивая! Я все вспоминаю нашу жаркую ночь. Какая ты была пылкая. Кожу твою нежную под пальцами. — Он говорит и медленно приближается, наклоняется, тянет руку и проводит тыльной стороной по моей щеке. А меня наполняет отвращением, и я делаю шаг назад. Я уже давно забыла об этом позорном эпизоде совей жизни. — Как ты стонала, когда…

— Хватит. — Обрываю его пылкую речь. — Ты пришел об этом поговорить? Не вижу смысла. Неужели совесть замучила? Или боишься, что твоей жене проболтаюсь? Так у нас с ней кроме тебя и знакомых-то нет. Кроме того, живете вы в другом городе.

— Тонечка, ну зачем ты так? Я же знаю, что ты этого не сделаешь.

Он заглядывает мне в глаза, снова приближаясь, тянет руки к моим плечам. Обхватывает своими большим ладонями, приближается и нависает надо мной, не обращая внимания на мои попытки сбросить его руки. Он пытается поцеловать меня, но я уворачиваюсь, и на моей щеке остается влажный след его губ. Так противно, что хочется стереть это немедленно, но я даже вырваться толком не могу, только беспомощно упираюсь в его грудь. Он усмехается и продолжает напирать. Со стороны мы, наверное, кажемся обнимающейся парочкой. Он склоняется к моему уху и жарко шепчет:

— Я скучал.

Приехали. Савельев скучал по мне. Да услышь я такое полгода назад, умерла бы от счастья. Сейчас же я остаюсь абсолютна равнодушна. Не осталось ни отголоска от прежних чувств. Мне хочется уже уйти.

— Мне тебя поздравить или посочувствовать?

Он удивляется и немного отстраняется, заглядывая в мое лицо.

— А ты стала дерзкой. Мне нравится. Так даже интереснее.

— Савельев, если ты пришел сказать, что скучаешь, то ошибся адресом, не находишь? У тебя жена вообще-то.

— Я ее не люблю. Только о тебе и думаю с той ночи. А Регина… у нее связи. И потом, она нам не помешает. Я буду приезжать пару раз в месяц, якобы к родителям.

— Постой, постой! Что ты такое говоришь? — Мне кажется, или я попала в параллельную вселенную, где Савельев предлагает мне стать его любовницей?

— Я все продумал. Она не о чем не догадается, а мы спокойно будем видеться.

Ну такой наглости я не ожидала. Мое разочарование в нем достигло просто немыслимых размеров. И вот этого человека я когда-то считала идеальным? Стало противно. И обидно. За свои глупые мечты и слепоту, и за его жену. Бедная девушка. Врагу не пожелаешь такого «верного» мужа.

— Ты мне предлагаешь стать твоей любовницей? Я правильно поняла? Иди-ка ты, Паша, к черту! — Я вырвалась и смотрела на него со всей ненавистью, которую испытывала в данный момент.

— Тоня, нам же так хорошо было тогда!

— Как ты можешь? Ты же совсем недавно женился!

— Да у нас брак по расчету. Какая вообще разница? Ты не дослушала. Я с ней разведусь через пару лет, и тогда…

Дослушивать, что же в его планах будет «тогда», я не стала. Было желание огреть его сумкой по голове, а лучше пакетом — он потяжелее будет.

— Уходи, и не смей ко мне приближаться. Я тебя знать не хочу! Как ты посмел? Как тебе вообще в голову такое пришло? Ты мне противен.

— Что-то я не помню, чтобы отбивалась тогда. Сама висла на мне. Я же помню, как ты на меня еще в школе смотрела, как преданная собачка. Ты мне должна быть благодарна, что я обратил внимание на тебя и решил исполнить твою мечту. — он говорил с насмешкой, гадко улыбаясь. Злые слова хлестали не хуже пощечин.

Это был уже перебор.

— Дура была. Не могла отличить настоящее от красивой картинки. Теперь понимаю разницу.

Он зло ухмыляется, а я чувствую, что сейчас он будет бить по самому больному — моей неуверенности в себе.

— Ты что же, думаешь, что Волкову нужна? Ты? Да у него таких, как ты сотни. Размечталась. Он с тобой поразвлекается и бросит. Ему нужна женщина другого уровня. Ты, конечно, ничего так, симпатичная, но сильно не дотягиваешь. Или думаешь, что его любовницей быть выгоднее? Жениться-то на тебе он и не подумает. У тебя ни связей, ни денег.

— Какой же ты мерзкий. Видеть тебя не хочу.

Я бегу к подъезду, а он кричит мне вслед:

— Все равно прибежишь ко мне.

Только прислонившись к закрытой двери и бросив на пол пакет и сумку, прижимаю руки к щекам. Они горят, обдавая жаром ледяные пальцы. Савельев своими гадкими словами, словно измазал меня грязью, растоптал. Мне захотелось в душ, чтобы смыть с себя эти ощущения. Немного помогло. А звонок Ильи помог окончательно успокоиться. Ему я ничего не сказала. Просто не смогла.

 

Глава 12

Он не звонит.

Вот уже неделю мой телефон грустно молчит. А все мои попытки дозвониться оканчиваются одинаково — механический голос бездушно сообщает, что абонент недоступен. От него ни смс, ни звонка. Ни-че-го. И понять бы почему, но ответов нет. Зато Савельев еще три раза наведывался, поджидая у дома. И снова слова про то, что он — лучшее, что мне доставалось в жизни. Для такой-то серой мышки. Невероятная удача. Но кажется, он все же понял, что я так не считаю.

Глядя на себя в зеркало, я и правда вижу только бледную серую мышку. Глупую. Доверчивую. Видимо, я действительно женщина не того уровня. Недостойная любви.

Я устала. Вывернута наизнанку этой оглушающей тишиной, ставшей вдруг такой огромной и пустой, квартиры и молчащим — всегда — телефоном. Одиночество смотрит на меня из каждого угла. Оно было и раньше, но только я совсем не замечала. Считала, что давно привыкла. Тогда, еще пять лет назад, когда родители погибли в аварии. Тогда, правда, было хуже. Больнее. Острее. Сейчас же просто пустота. Серая. Беспросветная.

Я полюбила черный кофе. Горький. Но тем и хорош. А еще теперь вечерами люблю подолгу сидеть, глядя в окно, по которому беспрестанно стекают капли дождя. Он такой же, как и я — холодный, нелюбимый никем.

Говорят, работа помогает сбежать от проблем в личной жизни. Только мне, и тут не везет. Звонки, бумаги, отчеты. Все такое привычное, доведенное почти до автоматизма, что не способно надолго отвлечь от невеселых мыслей. Не помогает и шоколадный торт, купленный для поднятия настроения, но так и нетронутый он который день покоится в холодильнике, как и остальные продукты. Сон меня тоже избегает, и я часами смотрю в потолок на длинные тени, лишь под утро, забываясь на пару часов. И тогда мне снится его улыбка и нежные поцелуи. От этого только хуже — сердце ноет, бьется, терзается. Болит.

Нет только слез. Ни капли.

Дожди кончились также резко, как и начались. Только небо все еще стягивали плотные тяжелые тучи. Ну, прямо, как мое настроение. Я не тороплюсь с работы домой, там меня все равно никто не ждет. Поэтому не еду в тесном душном автобусе, а иду пешком, вдыхая холодный осенний воздух. На улице мало людей, все спешат в тепло своих квартир. И двор, знакомый с детства до самого последнего камешка, такой же пустынный и унылый. Только ветер завывает, да скрипят старые качели.

— Ох! — слышу сзади громкий стон и немедленно оборачиваюсь. Бабушка Варя стоит согнувшись, а рядом на земле лежит пакет с продуктами. У пожилой женщины бледное лицо, что меня не на шутку тревожит. Я оказываюсь перед ней, подхватив под локоть.

— Здрасьте, баб Варя. Вам плохо? Может «скорую»?

— Не надо, деточка. Да вот сердце что-то прихватило. Кольнуло. Сейчас пройдет.

— Давайте, все же «скорую» вызову. — Настаиваю, но в ответ только отрицательный взмах головы.

— Нет-нет, не нужно. Бывает такое иногда. У меня дома таблетки. Сейчас вот приду домой, выпью.

— Я вас отведу.

Подхватываю пакет и неспешно веду женщину к ее дому. Хорошо, что она живет на первом этаже, потому что в старой пятиэтажке нет лифта. В квартире светло и просторно, свежий дорогой ремонт. Я помогаю женщине добраться до дивана.

— Тонечка, у меня в спальне на тумбочке таблетки.

Я бегу за таблетками и водой. Присаживаюсь рядом. Не могу уйти и оставить ее так. Она все еще слишком бледная.

— Детка, поставь-ка чаю. Я тебя пирогом угощу. С яблоками.

— Да не стоит, я не голодна.

— Составь компанию одинокой старушке.

Возразить на это мне нечего. Поэтому я покорно иду на кухню, ставлю чайник и разбираю продукты. Минут через пять, когда выхожу в зал, вижу легкий румянец на бледных щеках и оживший взгляд. Женщина поднимается сама и идет хозяйничать на кухню. Разливает ароматный малиновый чай по чашкам, ставит на стол пирог. Я чувствую себя неуютно теперь, когда опасность миновала. Потому что замечаю знакомые черты. У Ильи такая же улыбка.

— Хорошая ты девочка, Тоня. Правильная. Не то, что сейчас молодежь. Ходят не пойми в чем, дерзят, да по углам целуются.

Киваю в ответ. Что еще тут можно сказать? Для старшего поколения младшее всегда кажется не таким. Пожилая женщина испытующе смотрит на меня, а я и так чувствую себя неуютно. По ее глазам вижу, что она хочет что-то спросить. Так и есть, отпив глоток чая, она произносит:

— А жених-то твой куда делся? Не видно что-то.

Я даже сказать ничего не могу, язык так и прилип к нёбу, да с ног до головы окатывает удушливой жаркой волной.

— Ну тот красивый. Высокий такой. Вы на днях миловались у дома.

Это она про Савельева что ли? Про его попытки меня уговорить?

— Он не жених мне. — Говорю глухим хриплым голосом. — Пристает, проходу не дает.

— Не нравится он тебе?

— Нет. — Чувствую себя, как на допросе, но и промолчать не могу. — Раньше думала, что нравится…

Мы замолкаем ненадолго. Я уже хочу встать, как женщина начинает говорить:

— Илья, внук мой, тоже все никак не женится. Говорит, не встретил еще ту самую. Все ждет чего-то. — От звука его имени у меня внутри все замирает, тело натягивается струной. А баба ВАря продолжает, не замечая моей реакции. — Ты знаешь, какой он у меня замечательный? Сам всего добился, хоть и трудно ему было. Дочка моя одна его растила, на двух работах работала, а потом заболела сильно. Ну и уволили ее. Кому она больная нужна? А Илюшка тогда сам работать пошел. Грузчиком. Днем учился, ночью работал. Вечно в синяках — в школе его дразнили постоянно и задирали, из-за того что он плохо одевается. А с чего ему одеваться? На еду с трудом хватало. Сейчас-то, все слава Богу. — Она вздыхает и смотрит на меня. — Девочку бы ему хорошую.

Киваю и поднимаюсь, чтобы кружку свою помыть.

— Я пойду. Спасибо за чай.

— Тебе спасибо, детка. Заходи в гости. Я всегда тебе рада.

Прощаюсь и стремглав несусь домой. Окунувшись в тишину своей квартиры, лежу на кровати и все думаю о том, что услышала об Илье. Мне так жалко мальчика, которым он был. Неужели в нашей школе творилось такое? Никогда не замечала. А еще, как на повторе, в голове звучат слова «не нашел еще ту самую».

 

Глава 13

Каждый новый день похож на предыдущий, как близнец. Словно я попала в фильм про «День сурка». Только в отличие от романтичной комедии мой сценарий явно писал садист.

Провалявшись всю субботу в кровати, уже поздним вечером слышу настойчивый звонок в дверь. Я никого не жду, Юлька уехала с классом на экскурсию на все выходные, а больше и приходить некому. Разве что какие-нибудь просветители, желающие поговорить о Боге и приобщить к вере всех не приобщенных. Не буду открывать. Позвонят и уйдут. Но противный звонок все звенит и звенит, вынуждая встать. Кто это такой настойчивый? Открываю дверь с желанием послать куда подальше пришедшего, кем бы он не являлся. Но на пороге стоит Илья. Все слова замирают на кончике языка, а внутри грудной клетки каша, как будто мне проломили ребра, разодрали легкие и сердце в клочья. Мне хочется бросится к нему, обнять крепко-крепко, целовать. А еще хочется захлопнуть эту дверь, потому что больно. Очень больно его видеть.

— Привет. Пустишь? — Несмело спрашивает.

Я сторонюсь и он шагает внутрь. Прихожая становится вдруг тесной и маленькой, а воздух пропитывается запахом свежести, моря и едва различимо — хвоей. На меня накатывает слабость, но я усилием воли беру себя в руки и на ватных ногах прохожу вглубь квартиры. В голове вакуум.

— Чаю? Или кофе?

— Кофе.

Я не оглядываюсь, но чувствую, что Илья идет следом. Он заполняет собой все пространство. Чайник закипает быстро. Я все так же не поворачиваюсь к Волкову, разливаю кипяток по кружкам. Пальцы дрожат, и я спешу поставить его кружку на стол, а сама отхожу к окну и упираюсь поясницей в подоконник. От кружки в моих руках поднимается пар и он, как прозрачная завеса между нами. Надеюсь, он не заметит того, как сильно я волнуюсь и как жадно вглядываюсь в любимые черты. Я так безумно скучала!

Илья молчит, не торопясь говорить, зачем пришел. Он только смотрит. И у него глаза человека, который заглянул в Ад.

— Я слушаю — разрываю между нами тишину, которую, кажется, можно потрогать.

— Злишься?

Пожимаю плечами. Илья проводит рукой по волосам, вздыхает.

— Пожалуй, начну с самого начала. Со школы. — Он не смотрит на меня, его взгляд блуждает по кухне, а у меня есть возможность любоваться им, запомнить, как красиво лежат в беспорядке темные волосы, как темно-синяя ткань рубашки ласково обнимает его широкие плечи, как изгибаются полные губы. — Мы были в седьмом классе и нам поставили один урок, напутали что-то с расписанием. Ты, наверное, не помнишь, но нас с тобой посадили вместе. Я тогда весь урок украдкой смотрел на тебя и думал, что никого красивее в жизни не видел. У меня сердце в пятки уходило, стоило тебе мимо пройти. Ты знаешь, сколько раз я хотел к тебе подойти? — Он теперь смотрит мне прямо в глаза, а я не могу ничего сказать. Я поверить в услышанное не могу, только ком в горле и пелена слез в глазах. Убираю кружку на подоконник, потому что пальцы дрожат так сильно, что могу ее просто уронить. — Сотни, тысячи. Только коленки подкашивались и язык немел. Каждый раз. Всегда. Я до чертиков боялся!

Он снова молчит, вздыхает.

— А потом я заметил, как ты смотришь на Савельева. Уж этот взгляд я мог узнать без ошибки, все девчонки в моем классе так на него смотрели. Понял, что нет у меня шансов, а потом и из школы ушел.

Он встает с места, начинает расхаживать по моей небольшой кухне.

— У меня такое в жизни началось, что ни до чего не было. Я работал, как проклятый, чтобы достичь того, что имею. И девушки были, врать не буду. Только о тебе все равно вспоминал часто. Думал, что с тобой, как ты. А семь лет назад увидел тебя снова, когда бабушке квартиру покупал. И знаешь что? — он стоял уже прямо передо мной, нависая, заглядывая в глаза. — Понял, что ни черта не изменилось. Ты была еще красивее, чем я помнил. И все также не замечала меня. А я ведь пытался к тебе подойти. И не раз. Да опять, как последний трус, стоял столбом. Вот только на вечере и осмелился.

— Почему ты не звонил? — Задаю, мучавший меня все эти бесконечно долгие дни вопрос.

— Да потому что бабушка сказала мне, что видела, как ты с парнем обнимаешься. А ты в тот вечер мне ничего не сказала. Вот я и подумал, что ничего не значу для тебя, что снова размечтался, как дурак, а ты с… ним. Разбил телефон. Злился, пил… скажи, я ведь не придумал то, что видел в твоих глазах? Тогда в аэропорту. — Его руки на моих плечах горячие, сильные. От них так тепло, как давно не было.

— А что ты видел?

— Любовь. — у него в глазах отражается вся Вселенная.

— Нет. — Говорю, словно в бездну шагаю.

Его лицо меняется, взгляд тускнеет, руки отпускают меня.

— Ты не так понял! Я… да, ты видел… любовь.

— Правда?

Киваю и тут же оказываюсь в крепких объятиях. Он целует меня так страстно, так жарко, что я теряю себя, растворяюсь в нем.

— Люблю тебя… люблю…девочка моя… — шепчет между поцелуями. — Прости меня…

Мы лежим, тесно прижавшись друг к другу, переплетя руки-ноги. Я слушаю его дыхание в темноте и думаю, что не могу быть счастливее, чем сейчас.

— Илья? — тихо шепчу.

— Ммм…

— Ты спишь?

— Почти. — Сонное в ответ.

— А почему ты приехал?

— А это бабушке надо сказать спасибо. Партизанка. — В его голосе слышится любовь и улыбка. — Она увидела тебя и притворилась больной. Решила тебя к себе затащить и аккуратно допросить.

— Так она притворялась? — Я даже приподнялась от возмущения. — Знаешь, как я испугалась!

— Не сердись на нее. Она хотела, как лучше. — Он гладит мое плечо, нежно целует в висок. — Получилось же.

— А что она тебе сказала? — Женское любопытство так просто не спрячешь.

— Сказала, что ты очень грустная. И еще, что ты меня любишь, и мне надо спешить и, цитирую: «не мучить девочку».

И целует сладко, до головокружения.

И одиночество больше не имеет здесь власти.

Надо обязательно сказать Юльке спасибо, что все-таки уговорила меня пойти на вечер встречи выпускников. Правду говорят — не было бы счастья, да несчастье помогло. Без всего произошедшего я бы так и страдала по Савельеву и не видела бы в нем недостатков, и самое ужасное, что могла так и не узнать, что такое быть любимой.