Прошло уже два месяца, как мы вместе. Уже по-весеннему тепло и многие сняли пуховики и шубы и ходят в более легкой одежде, только бабушки во дворах сидят в теплых пальто (ну это и понятно, им-то просто необходимо сидеть во дворах и обсуждать прохожих. Надеюсь, я не буду такой в старости, скорее всего мы с Лелькой будем сидеть в соцсетях и ходить по всяким тусовкам для старушек). Сошел снег, и солнце чаще стало радовать своим постоянным присутствием на ярко-голубом небосклоне, пробивается первая светло-зеленая травка, воробьи и голуби весело купаются в лужах. Дни стали длиннее и хочется гулять по улицам города и думать только о чем-нибудь хорошем, мечтать, вдыхая свежий по-весеннему особенный воздух, греясь в лучах солнца.

Леля говорит, что у них еще снег по колено и мороз, не такой сильный, как в январе, но все же достаточный, чтобы еще ходить в теплой одежде. Она чуть ли не плакала, когда узнала, что у нас тепло и давно нет снега. Очень ей, привыкшей к теплой и почти бесснежной зиме, сложно адаптироваться к другому климату. Мне не верится, что где-то может быть холодно (не в Сибири, естественно), когда так ласково солнечные лучи согревают кожу, теплый ветерок треплет ветки деревьев, на которых вот-вот появятся почки.

Вот и сейчас, я вышла из универа, попрощавшись с одногруппниками и поцеловав Ксюшку, идущую в библиотеку, и иду к стоянке, где меня уже ждет Дима, чтобы забрать после пар и отвезти домой или куда-нибудь пообедать. Поют птицы, рассевшись на ветках или весело прыгая по асфальту, на улице так тепло, что не хочется застегивать легкое светло-персиковое пальто, а хочется прыгать или танцевать, скинув с ног свои ботильоны, или просто пробежаться, как в детстве. А лучше всего попрыгать в «резиночку». Мы с Лелькой были чемпионками двора и среди одноклассниц. Эх, жаль, что детство так быстро ушло!

Вот я уже вижу знакомый блестящий черный бок большого и хищного автомобиля, а рядом стоит Он — мой горячо любимый сосед и бывший враг, прислонившись к дверце со стороны водителя. На нем кожаная куртка нараспашку, черные солнечные очки, потертые синие джинсы и темно-синие замшевые оксфорды. Мне кажется, что он стал еще красивее (хотя куда еще больше?) — от слегка спутанных черных волос, которые треплет ветер, до подошвы его туфель. Я просто дурею от счастья, когда вижу его и знаю, что он только мой и только мне позволено обнимать его, прижиматься и вдыхать его такой родной запах, смешанный с туалетной водой.

Он замечает меня и делает пару шагов навстречу, целует, прижимая к себе так сильно, словно хочет вжать в себя. Но я и сама крепко его обнимаю. Так скучала по нему эти часы, что мы не виделись! Как же я раньше без него жила?

— Привет, родная! — он слегка разжимает объятия и нежно целует в висок. — Я скучал.

— Привет, я тоже. Очень!

Мы делаем пару шагов к машине все также в обнимку. Он помогает мне сесть в машину и, закрыв дверцу, обходит машину и садится на свое место, заводит мотор, и мы плавно выезжаем с парковки.

— А мы куда? — спрашиваю, переплетая свои пальцы с его и смотря на него, любуюсь твердой линией волевого подбородка и высоких скул, поросших недельной щетиной. Мне очень нравится эта небрежная небритость. Ему очень идет — он очень мужественный с ней и жутко сексуальный, что хочется его зацеловать до исступления, до умопомрачения, до изнеможения. Хочется сорвать с него одежду и провести руками по сильному и гибкому накачанному телу, исследуя каждый изгиб руками, поцеловать каждый сантиметр гладкой кожи. Мне всегда мало его прикосновений и иногда меня это пугает. Я зависима.

— Сюрприз. Скоро узнаешь.

Мы ехали по направлению выезда из города. За окном простирались уже зеленые холмы, на которых лишь кое-где еще маленькими островками лежал снег, медленно тая под солнечными лучами. По небу плыли облака. Я так увлеклась рассматриванием пейзажа за окном, что немного удивилась, когда мы въехали во двор турбазы. К главному зданию вела дорога, по краям которой симметрично росли обрезанные деревья в форме шара, но сейчас без листьев они смотрелись голыми и тонкими. Мы подъехали к зданию, возле которого было припарковано не менее десяти машин на большой площадке перед домом. Сам дом был трехэтажным из красного кирпича, с большими блестящими на солнце окнами. По бокам от широкой двустворчатой двери росли конусообразные вечнозеленые кусты туи.

— Это и есть твой сюрприз? Мы здесь будем обедать?

— Да. Ну, вообще мне сюда надо было по делам, но я подумал, что тебе здесь понравится. Ты не рада?

— Рада, просто неожиданно. А здесь кормят? А то я жутко голодная.

— Кормят, кормят. — Дима улыбнулся и наклонился, чтобы слегка коснуться в легком поцелуе моих губ. — Пошли, есть, моя маленькая обжора.

— И вовсе не обжора! Просто утром не поела.

— Я же шучу. Не обижайся.

Мы вышли из машины и пошли ко входу в здание. Нас встретил широкий светлый холл со стойкой ресепшена из светлого дерева, за которой была милая девушка.

— Добрый день! Рады приветствовать вас в нашем комплексе.

— Здравствуйте, мы пообедать.

— Да, конечно. Поднимайтесь на второй этаж и сразу направо.

— Спасибо.

На втором этаже был просторный светлый зал со столиками, накрытыми белыми скатертями. Одна стена была полностью стеклянной, занавешенная легкими прозрачными занавесками, и за окном открывался чудесный вид на небольшое озеро, которое, видимо, находилось за домом и его не было видно. Мы сели у окна, и я смотрела, как завороженная. Сделав заказ, я спросила:

— А что за дела? Как долго?

— Договор подписать на ряд услуг — на сайт, и внедрение и настройку CRM-ки. Ну а так, по мелочи. Вот сейчас пообедаем, я быстренько все подпишу, и пойдем с тобой прогуляемся по местности. Мне в прошлый раз здесь очень понравилось, но был еще снег и холодно.

— А мы сходим к озеру?

— Обязательно.

И действительно, после вкусного обеда и встречи с директором комплекса, мы спускаемся к небольшому красивому озеру, чьи голубые воды блестят в солнечных лучах. У воды намного прохладнее из-за влажного ветра, и я кутаюсь в пальто, которое до этого несла в руках. Дима обнимает меня за плечи, согревая и прижимая к себе. Мы подходим к небольшой деревянной пристани, к которой привязано несколько лодок.

— Хочешь покататься? Я на час арендовал одну.

— Да, очень. Мы с папой в детстве на такой катались, когда он меня с собой на рыбалку брал.

— Так ты у меня рыбачка?

— Нееет. Я только каталась на лодке и следила за поплавком. Жалко было бедную рыбку. Я всегда маленьких отпускала обратно, а папа только цокал языком и посмеивался.

— Моя хорошая! Всех ей жалко. — он легко чмокнул меня в щеку и немного потрепал по голове.

Я хочу пройтись поближе к воде и ступаю на пристань, Дима идет следом, держа меня за руку, как в знаменитой серии фотографий «следуй за мной». Доски под ногами, уже потертые от времени, немного поскрипывают, и я легко представляю, как по ним ступали до меня тысячи ног — может здесь были влюбленные на романтическом свидании, или кто-то приходил просто постоять в одиночестве и подумать, помечтать, а может целые шумные компании в жаркий день спрыгивали отсюда прямо в прохладную воду. Мы проходим вперед по пристани к самому ее краю и останавливаемся, любуясь озерной гладью. Здесь такое умиротворение и тишина, что хочется посильнее прижаться к сильному боку и помечтать. Мы стоим так минут пять, потом Дима помогает мне сесть в лодку, затем садится сам и отвязывает веревку, удерживающую лодку у пристани, берет весла и начинает грести размашистыми уверенными гребками. Он давно снял куртку и сейчас на нем лишь тонкий серый свитер, который не скрывает бугрящихся мышц, завораживающих свой игрой. Перевожу глаза на его лицо и замечаю, как легкая улыбка растягивает его губы, которые хочу тут же поцеловать. Чувствую себя девушкой на первом свидании с парнем, который безумно нравится, как в романтическом кино.

— Дима, никогда раньше не думала, что ты такой. Вообще не могла даже представить?

— Какой? Красивый? Сексуальный? Обаятельный? — улыбка становится шире и в глазах пляшут чертенята.

— Нет! — почему-то смущаюсь и немного краснею. — Романтичный. Нежный. Чуткий. А еще жуткий зазнайка! — на последнем слове показываю ему язык и смеюсь. Но лицо Димы напротив становится серьезным. Он смотрит прямо в душу и каждое его слово отпечатывается в сердце.

— А я таким и не был. Не для других. Это только с тобой я такой. Только тебе хочу подарить весь мир, только для тебя готов на все и если понадобиться пойду за тобой на край света, украду, убью, умру. Я стану для тебя кем хочешь, только будь рядом. Сам я не смогу уйти, даже если прогонишь.

И я верю. Каждому слову. Но даже не знаю, что сказать. У меня такой вихрь чувств в душе, что на добрую минуту забываю, как дышать, а потом делаю то, что кажется единственно верным — тянусь к нему и целую со всей нежностью и любовью, которую ощущаю в данный момент.

— Я люблю тебя. — шепчу ему после того, как оторвалась от его губ.