СОДЕРЖАНИЕ

Курс «Фреды 101» после аварии, остаток пути. Пролог.

- Почему там монстры?

Истощенная женщина смотрела на своего маленького мальчика, задавшего вопрос, мучавший ее саму. Его голос не дрожал. Она коснулась его лица, чтобы вытереть. На них не было камуфляжа, и поэтому грязь смотрелась, как обычная грязь. Быть ветераном войны в возрасте десяти лет - это неправильно, думала она, однако каждый землянин, сумевший выжить, уже знал, что значит сражаться за свои жизни против инопланетных захватчиков.

Когда ей было десять лет, она спрашивала: "А существуют ли монстры вообще?" Как был прекрасен тот мир - нормальный мир, в котором кошмары не выходили за отведенные им пределы фантазии. Только во снах ты можешь встретить гигантские парящие головы, извергающие светящиеся шары; злобных красных минотавров; неуклюжих людей, еще живых, несмотря на то, что умерли; летающие металлические черепа с острыми, как бритва, зубами, жаждущими крови; призраков, что холоднее могилы; пятнадцатифутовых демонов с тяжелой артиллерией вместо рук; невероятно толстые туши, лишь в чем-то походящие на гуманоидов, которые за секунду могут лишить жизни даже самого сильного человека; и, наконец, особый кошмар в виде механического паука, способного внушать вещи ужаснее любого, самого страшного, арахнида.

Дать ответ Дэвиду было невозможно. Не было объяснения тому, почему эти силуэты из снов бродят по пустоши, некогда называвшейся Соединенными Штатами Америки, по планете, называвшейся Землей.

Она благодарила Бога за то, что ее сын был еще жив. После смерти мужа их осталось всего трое. Трое. Эта цифра заставляла ее плакать. Ведь столькими их не было уже давно.

У нее никогда не было времени горевать о мужчине, которого она любила. Монстры не давали ей этого времени. Ее дочери Лизе было тринадцать.

По крайней мере, ее муж погиб храбро - он был разорван стальными паучьими лапами. В тот короткий миг женщина уловила злобный взгляд, впившийся в нее из-под купола, расположенного на макушке механического тела. Она не могла заставить себя перестать кричать.

Муж уже не слышал ее. Зато паук слышал все.

Она все еще винила себя за тот миг, в который потеряла над собой контроль. Ее дочь была бы сейчас жива, если бы мать вовремя не взяла себя в руки. Звуки приближения монстра были худшим, что могло быть для выживших членов семьи. Тяжелое топающее звучание осталось в памяти женщины навсегда, вместе с криком ее напуганной дочери - криком, раздавшемся перед тем, как ее голова была оторвана.

Когда человеческую голову раскалывают на куски и дробят, этот звук трудно с чем-то сравнить.

Тогда мать благодарила Бога, ведь Дэвид не увидел, что случилось с его сестрой. Однако сейчас она бы удивилась, если бы поблагодарила его за что-нибудь снова. Несмотря на то, что эта женщина была когда-то религиозна, она постепенно забывала, в чем смысл молитвы. Раньше она внушала себе, что это как Книга Бытия: каждый должен пройти через испытание, чтобы все вернулось на круги свои. Но в Книге Иова не было паукоподобных тварей.

- Я не знаю, почему - наконец ответила она на вопрос сына. - Эти создания пришли из глубин космоса. Но главное мы о них все же узнали.

- Что именно? - спросил мальчик.

Она посмотрела в окошко, выходящее из подвала, где они прятались последнюю неделю.

Была чистая ночь, и на небе виднелись звезды. Когда-то она чувствовала умиротворение, глядя на них; сейчас же она ненавидела эти бессмертные огненные точки.

- Мы узнали, что они смертны, - ответила она спокойно. - Они совсем не те, за кого себя выдают. Они не настоящие демоны.

- Не настоящие? Но священник говорил…

Она улыбнулась и запустила свои пальцы в то, что осталось от волос сына.

- Они не смогут забрать тебя в ад, - сказала она, - Они ничего не могут сделать с твоей душой. Настоящим демонам не нужны пушки и ракеты. И, как я уже сказала, настоящие демоны не умирают.

Дэвид смотрел в окно некоторое время, а затем сказал:

- Но они монстры.

- Да, - согласилась она, - Теперь мы вынуждены в них поверить. Но я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

- Что, мама?

Она притянула сына поближе к себе и попыталась не замечать отсутствие его руки.

- Есть кое-что более важное, чем просто верить в их смертность, Дэвид. Наш священник думал, что настал конец света. Он даже не пытался сражаться с тем похожим на паука чудовищем, кроме как распятьем и Библией. Они могут быть побеждены оружием. Человеческая раса победит! Если мы сохраним веру в себя. Дэвид, я хочу, чтобы ты всегда верил в героев.

- Герои спасут нас, - повторил он ее слова. Затем они долго стояли вместе, глядя из окна на слепящие белые звезды.

 

1

- Ну и как же вы выкарабкались из той смертельной ловушки? - спросил «Мастер Ган»

Сержант Маллиган.

- Одним хорошим прыжком, сэр… - начал было я, но ему это пришлось не по нраву.

- Даже не начинай, капрал Таггарт, - сказал он. - Вы, ребята, явно секретничаете. Не хотите же вы сказать, что там, на вершине сорокаэтажного здания в центре Лас-Вегаса, где вы оказались зажаты целой оравой уродливых демонов, вы просто взяли и удрали? Когда он сказал "вы, ребята", он явно намекнул, что нам не следует обращаться к нему "сэр". Не здесь, не сейчас.

- Но все так и было, - сказал я, усмехнувшись. - Мы просто взяли и удрали!

- Думаю, мы таки должны рассказать ему, - сонно сказала Арлин. Она потянулась в кресле, словно кошка, и очертания ее бюста гармонично слились с пейзажем. Она оставила свой купальный костюм в отеле. Вид был чудесный, с какого угла ни глянь.

В последние дни нам казалось, что жизнь возвращается к норме. Гавайи все еще оставались последним оплотом человечества. Небо было ясно голубым. Синева, синева везде, ни щепотки инопланетной зеленой плесени. Солнце было таким, каким и должно быть - желтое, круглое, без пятен. Во всяком случае, сегодня. Мы жирно намазались лосьоном для загара и наслаждались, впитывая в себя лучи.

Мы не собирались тратить такой чудесный день впустую. Радар работал. Гидролокатор работал. Различные детекторы, оснащенные по последнему слову, также работали. На море и в небе использовались все приборы сканирования, какие только известны человечеству. Все почти полностью ощущали себя в безопасности. Так что мы трое решили поиграть. Мастер ган был отличным парнем. Вне службы ему нравилось, когда его называли Джордж. Он никогда не обижался, когда его дразнили.

Гавайская база служила пристанищем для ученых и докторов. Я никогда не забуду реакцию Арлин, когда ей сообщили, что с Альбертом все будет в порядке, несмотря на то, что имп всадил ему в лицо здоворенный ком слизи. Самое главное, что слепота ему не грозит.

Услышав эту весть, Арлин наконец позволила себе расслабиться. Я был чертовски рад, что наш мормон идет на поправку. Пройдя с нами путь от Солт Лейк Сити и до адского ралли в ЛосАнджелесе, он показал себя настоящим морпехом. Что еще важнее, он доказал, что он - настоящий друг.

Доктора отрапортовали, что помогут Кену, невзирая ни на что. Не то что бы Кен был при смерти; но он мог так и остаться кибермумией, служащей инопланетным военачальникам, превратившим Землю в громадную пылающую постройку. Однажды он уже помог нам, в рекордно быстрое время связавшись через компьютер с нашим подростком-вундеркиндом Джилл. Арлин и я полагались исключительно на оружие в борьбе против демонических захватчиков, сначала на Фобосе, затем на Деймосе, а в конечном итоге и на матери Земле. Однако Джил доказала нам, что хороший хакер в войне против монстров также незаменим.

Вот почему мы были так рады, когда, добравшись до Оаху, обнаружили не только хорошо вооруженных милитаристов, но и ученых. Мы с Арлин были воинами. Нашей задачей было отвоевывать для человеческой расы самое ценное, что у нее есть: время. Победа требовала не только хороших мускул и мужества; была также необходимость в приличных мозгах, сохранившихся на нашем старом, увязшем в грязи, земном шаре. Мы должны полностью изучить этих созданий, поставивших человеческую расу на грань вымирания. И только тогда мы сможем отплатить им в полной мере.

Да, мы с Арлин относились к людям в белых халатах с симпатией. Хотя бы уже за то, что они дали нам разрешение купаться в море. Впрочем, прошло так много времени с тех пор, как я погружался во что-то, хоть чуточку напоминающее соленую воду, что едва ли беспокоился об их прогнозах. Если вода не выглядит, как лужица зелено-красной слизи, - то это все, что мне нужно

знать. Тихий океан выглядел действительно прекрасно, особенно сегодня, когда мы наслаждались свежим соленым бризом, без примесей кисло-лимонного мертвячьего смрада.

Джил, вместо того чтобы присоединиться к нам, решила посвятить день работе. Один из лучших ученых-исследователей взял ее под свое крыло.

Альберт ушел в город. Разумеется, "городом" называлась всего лишь сильно охраняемая зона, ровно как и "отель" (в жизни не доводилось жить в лучшей казарме). Все мы единолично пришли к выводу, что это место - подлинный рай на земле. Да, на других островах было также безопасно, но они не были предназначены для такой беззаботной жизни, какая была у нас.

Когда я глотнул своего "Джэка Дэниэлса", я к своему счастью осознал, что чувствую себя в безопасности в достаточной степени, чтобы позволить себе выпить. За последние месяцы кромешного ада, сначала в космосе, а потом на родной планете, я бы не позволил себе затуманивать рефлексы даже на секунду, и насыщать свое тело чем-то еще, кроме стероидов.

Земля еще может рассчитывать на капрала Флинна Таггарта, рота "Фокс" 15-го легковооруженного десантного полка морской пехоты Соединенных Штатов, личный номер 88823-9912. Я был готов во всеоружии.

Мельком взглянув на Арлин, мне было приятно заметить, что она успешно реабилитировалась. Несмотря на то, что между нами были чисто дружеские, а не любовные, отношения, слепым я не был. Даже демонический файрболл не лишил меня способности видеть, что у PFC Арлин Сандерс было совершенное женское тело, по крайней мере, по моим меркам: стройное, но крепко сложенное, и идеально пропорциональное.

Иногда Арлин совершала путешествия в мои мысли. Сейчас она смотрела на меня, это был поверхностный осмотр. Мне кажется, сходные мысли проходили и у нее в голове.

Исцелились не только наши тела. Наши души вошли в нормальный ритм. Когда мы впервые прибыли на остров, и Арлин наконец поняла, что мы достигли безопасного места, она попыталась уснуть; но она была настолько травмирована стрессами, что только наркотик помог ей сделать это. Но даже после этого она просыпалась каждые полчаса, такая же уставшая, как и до сна.

Я также был не сказать что очень хорош, когда мы только прибыли. Но я был слишком обеспокоен ее состоянием, чтобы думать о своих болячках. Она сказала, что никогда не чувствовала себя такой опустошенной. Она не переставала беспокоиться об Альберте. Так что я сказал ей все то же, что говорила мне она тогда, когда я был выведен из строя. О том, что настала наша очередь занять баррикады, и что мы должны двигаться дальше, преодолевая каждое препятствие, несмотря на страх, усталость и отчаяние. Тогда я потряс ее как следует и сказал, чтобы она радовалась, ведь теперь мы на Гавайях, черт побери!

Мастер Ган Маллиган оказал нам неоценимую помощь в тот период. Это был такой человек, какого никто из нас не встречал ранее. На службе таких находишь только в том случае, если ты - большой везунчик. Зато эта встреча возместит моральный ущерб от всех типов вроде лейтенанта Випа, вместе взятых.

Конечно, нам не стоило и дальше дразнить нашего друга. Мастер Ган имел полное право узнать, как нам удалось совершить тот "невозможный" побег из старого здания Диснея. То, что он оказался между Арлин Сандерс и Флаем Таггартом в игре "кто-уступит-первым" - в этом ему не повезло.

- Ну хорошо, - сказал Маллиган, обращаясь по большей части к самому себе и слегка поерзав в кресле, будто собираясь встать. Он был здоровым мужчиной, и его вес превышал норму. Впрочем, он не особо об этом беспокоился. Никто бы не беспокоился о мелочах армейских правил во время такого классного отдыха. Тем более, если ты просто в состоянии драться и следовать приказам - уже только поэтому для тебя обязательно найдется работа в полку людей. Маллиган твердо стоял на ногах, уперев руки в свои могучие бедра и выдвигая нам ультиматум.

- Значит так, - начал он. - Я собираюсь вернуться в "отель" и принести сюда шесть упаковок холодного пива. По возвращении у меня есть твердое намерение этим счастьем поделиться. Вот что будет, если вы меня осчастливите. Если же вы хотите увидеть по-настоящему расстроенного морпеха, то не рассказывайте мне, как вам двоим удалось сбежать из сорокаэтажного здания, набитого ордой демонов, жаждущих вашей крови, в то время как сами вы были запечатаны в комнате, единственный выход из которой - окно, прыжок из которого равносилен гибели.

- Вы выразились с адмиралтейской ясностью, - сказала Арлин. Она любила похвастаться своим колледжским образованием. Для меня не имело значения, оканчивала она его или нет. Она натерпелась от меня слишком многих раздражающих заморочек, так что можно было простить ей одну единственную.

- Хорошо сказано! - ответил тот.

- Мы примем ваше предложение на рассмотрение.

Здесь Арлин перегнула палку.

- Вот дерьмо! - сказал Маллиган, повернувшись к нам спиной и зашагав вниз по пляжу.

- Раз, два, три, четыре, - запел я.

- Мы любим наш корпус, как сахар в кефире, - прорычал он, обернувшись, но продолжая идти вперед за своим - и, возможно, нашим - пивом.

- Думаю, нам стоит ему рассказать, - шепнул я.

- Ему хочется узнать, кто из нас больше геройствовал, - ответила она. - Что ж, пусть возьмет у героя автограф.

При этом она не уточнила, кого из нас имеет в виду.

- Неплохая мысль, - ответил я. Боже, как здорово было сидеть на Солнце, поглощая лучи и алкоголь и смотря на нежные волны, скатывающиеся на берег, и изредка появляющихся чаек… и все это в компании с действительно классным мужиком - нашим новым другом.

Райская идиллия внезапно была нарушена, однако причиной тому была не дьявольщина.

Вообще, мы удостоились огромной чести: офицер высокого ранга, - а возможно, самого высокого из всех, которых мы знаем вообще - свободно беседующий с нами вне службы. Он не был нашим командиром, поэтому мы чувствовали себя довольно уютно в беседе с ним. По тому, как Арлин покраснела при первой с ним встрече, можно было бы предположить, что она скорее бы напялила топик поверх бикини, чем поверила в то, что встретится с главнокомандующим Нового Перл Харбора, вице адмиралом Киммелом.

- Так что вы решили? - спросил Маллиган. Мы не заметили его, гуляющего по пляжу. Он пришел с той стороны, откуда солнце светило в глаза.

- Сэр! - вырвалось из наших уст само собой и мы начали подниматься с сидушек.

- Сидеть, морпехи.

Затем он улыбнулся и повторил свою шутку, будто ожидал ответа.

- Мы были не готовы к вашей столь ранней атаке, - сказала Арлин, выйдя тем самым из положения. Тот засмеялся.

Адмирал продолжал стоять. Иногда ранг и самомнение не совпадают. Он снял свою соломенную шляпу и начал обмахивать себя, дабы спастись от палящего зноя. Загар почти не коснулся его ног, но они были украшены множеством других оттенков благодаря цветастым шортам-бермудам и самой яркой гавайской рубашке, какая только может быть. Когда он был вне службы, он одевался так, чтобы подчеркнуть свой досуг.

- Мне приятно, что кто-то из вашего поколения знает историю своей страны, - сказал адмирал, обращаясь к Арлин. - Это странное совпадение, что я ношу такое же имя, какое было у того адмирала, который был здесь, когда японцы разбомбили Перл Харбор. Сколько нашей истории канет в Лету в этой Демонической Войне, даже если человеческая раса выживет?

Обращаюсь к хранителям, что живут в вашей голове. Книги по истории ближайшего будущего будут написаны вами.

Арлин вздохнула.

- Когда мы вернемся к боевым действиям, не думаю, что нам придется писать что-то, кроме рапортов.

- Золотые слова, - согласился я. Внезапно мне пришло в голову, что то, что я знаю об адмирале, будет новостью для Арлин, которая была признанным экспертом по части научнофантастических фильмов и романов. Было бы приятно прямо здесь и сейчас подловить ее на чемнибудь важном.

Однако еще перед тем, как я открыл рот, Арлин улыбнулась и сказала:

- Флай, а ты знаком с книгой адмирала Киммела? Он - ревизионист Перл Харбора.

Проклятье! Она проделала это снова - попала именно туда, куда целился я. Окончательно убедившись в телепатических способностях Арлин, я решил впредь посылать ее в атаку вперед себя. Особенно в тех случаях, когда перед нами встанет паровой демон.

Адмирал усмехнулся.

- Если бы я не был другом последнего президента Соединенных Штатов, я бы никогда не написал эту книгу, - сказал он, вспоминая дни до нашествия. Президент погиб, когда Вашингтон был захвачен плохими парнями. - Это он был одним из тех, кто изменил мое мнение о Перл Харборе, - продолжал Киммел, - а вовсе не моя жена-японка, как думают многие. Я верю тем свидетельствам, которые доказывают, что высшее командование Вашингтона утаило важную информацию от офицеров флота перед нападением японцев в декабре 1941. Впрочем, нам не об этом следует беспокоиться в этой войне.

Я кивнул, добавив:

- Теперь Вашингтона все равно нет.

Пока мы говорили, я заметил, что Арлин стала более расслабленной. Мы беседовали о наших армейских буднях перед тем, как пришли монстры. Я был рад, что у нас был такой командир на острове - человек, служивший офицером на корабле, а также капитаном, до этого участвовавшим в битве на Гульфе. Он совершал береговой осмотр в качестве командира, когда мир перевернулся.

- Хороший знак, - сказал он, указывая в сторону моря. На горизонте проплывало облако.

Маленькое белое облако.

Он начал было покидать нас, но вдруг обернулся, и его лицо приобрело такие же твердые черты, как бюст Юлия Цезаря. Но когда он заговорил, наиболее выразительно выглядел его рот:

- Им нас не победить. Похоже, именно этим островам дан второй шанс. Здесь никогда не случится неожиданной атаки. Пусть приходят, будь их тысячи или миллионы. Мы покажем им, что мы еще в большей степени монстры, чем они. Это наш мир, и мы его не отдадим. Более того, на этом мы не остановимся. Когда-нибудь мы дадим им битву уже на их территории.

Он хотел было продолжить свою речь, но слова закончились, и его рот лишь тихо продолжал подрагивать, не издавая ни звука, как оружие, в магазине которого закончились патроны. Оба мы ощущали пыл, исходящий от этого старого сильного человека.

Арлин встала и взяла его руки в свои. Этим она помогла ему прийти в себя. Жест был не уставным, но кого это сейчас волновало?

Годами я спрашивал себя, почему такой заядлый индивидуалист, как я, выбрал жизнь военного. Некоторые люди, спрашивавшие меня об этом, приходили к выводу, что мне хотелось жить с честью, в контраст отцу, даже близко не имевшему представления о таких вещах. Они понимали военное дело, как постоянный риск своей жизнью ради товарища. Но это было не так.

Я стал морпехом, потому что верил в свободу, в американскую мечту, которая помогла преодолеть те страхи, которые обуревали прочие страны. Зачитывать вслух Декларацию в каждый День независимости я считал своим обязательством.

Я любил свою страну достаточно для того, чтобы сражаться за нее. Сейчас мы столкнулись с врагом, который угрожает всему и всем на планете. Все военные организации, по неосторожности высунувшие свои бюррократические задницы, были уничтожены. Теперь настало время морпехам взяться за дело.

 

2

- Я почти принес холодный чай, - сказал Маллиган. - В котором плавают лимоны.

Арлин и я поморщились.

- Он это специально, - заметила она.

- Садист, - согласился я. Мы достаточно нарассказывали мастер гану о наших приключениях, включая и те моменты, когда Альберт, Арлин, Джилл и я прошмыгивали мимо зомби, натирая себя лимонами и лаймами. Смрад зомби навсегда отвратил меня от запаха цитрусовых.

- Разумеется, вместо него я могу дать вам это, - продолжил Маллиган, держа в каждой руке по ледяному «Лимба Брюс » .

- Парень впадает в отчаяние, - сказал я.

- Кто первый? - спросила Арлин, готовая выдать секрет; и Маллиган надеялся, что этот секрет будет вкуснее, чем обычный армейский напиток.

Адмирал оставил нас. Со стороны он был похож на старого пляжного надсмотрщика, когда брел вниз по песку. Я размышлял о том, что бы он ответил, спроси я его, как бы он связал прошлое и будущее вместе с этими роскошными островами, ставшими центром вселенной для всего человечества.

- Сначала - пиво, - вмешался я, подняв руку. Маллиган выглядел таким же счастливым, какой была Джилл, когда я разрешил ей рулить грузовиком. Он вынул напитки и опустил свою внушительную тушу обратно в кресло.

- Когда-то… - начал было я, но Арлин сильно стукнула меня, и ее груди красиво колыхнулись. Изрядно смутившись, я принял серьезный вид.

- Мы должны были обесточить энергополе, чтобы Джилл смогла взлететь и добраться сюда, - вновь начал я. - В здании Диснея мы находились в комнате, набитой компьютерами, подключенными к инопланетной биотехнике.

- Да, да, - нетерпеливо прервал Маллиган. - Я все это помню. Давай наконец вернемся к окну!

И я начал.

Мы находились слишком высоко. Я никогда не любил высоту, но решил, что будет лучше открыть окна.

- Мы, наконец, вырубили энергополе, - оповестил я через плечо. - Джилл должна это заметить и начать свой рейс на Гавайи.

Арлин кивнула, оставаясь мрачной, даже услышав о нашей удаче. Я не нуждался в телепатических способностях пришельцев, чтобы понять: она думает об Альберте.

- Боевые детекторы распозна?ют ее, как неопознанного пилота, - добавила Арлин, - и тогда они вышлют реактивные истребители; им надо суметь связаться с ней и дать разрешение спуститься.

- Прекрасно. А нет ли у тебя плана, как спуститься нам? - спросил я свою боевую подругу.

Арлин помотала головой. Вдруг ко мне в голову, словно я сошел с ума, полезли мысли, будто перед тем, как Альберт ослеп, а мы с Арлин увязли в этой заварухе, я, в образе священника, даю влюбленным свое благословение и советы, которых никто не просит.

Был не лучший момент для размышлений на тему, будет ли Арлин серьезно исповедовать мормонскую или какую-то смежную религию, если она действительно любит старого доброго Альберта. Проповеди вошли в мой любимый мысленный раздел, называвшийся «В другой раз».

Она вновь помотала головой.

- Выхода нет, - начала она, - если только…

- Что? - спросил я, пытаясь отвлечь ее от звуков, что издавали за дверью слюнявые твари, лишь накаливая тем самым атмосферу.

Арлин посмотрела на дверь, на пульт управления, затем в окно. Она подошла к нему так неторопливо, словно у нас было все время на свете, и взглянула вниз. Потом наверх. Непонятно зачем, но и наверх тоже. Она вновь пристально посмотрела на меня, одарив широкой фирменной улыбкой имени Арлин Сандерс.

- Ты можешь мне не верить, Флай Таггарт, но кажется… кажется, есть. Я знаю, как нам спуститься вниз и отправиться на Гавайи.

Я улыбнулся, решив, что она окончательно двинулась.

- Хорошая идея, Арлин. Нам давно не помешало бы отдохнуть от всего этого.

- Ты мне не веришь.

- Ты права. Я тебе не верю.

Арлин хитро улыбнулась. Ну вылитая ранняя пташка, съевшая всех червячков.

- Флин Таггарт, принеси мне из ящика с инструментами скотч, охапку компьютерных проводов и самый, черт возьми, большой ботинок, какой сможешь достать!

С ботинком было сложнее всего. Крики, хрюканье, скрежет, мяуканье, шипение, рев, бульканье, разрывающиеся и трескающиеся звуки за дверью мигом вдохновили меня на поиски.

Поспешив обратно к окну с найденным трофеем, я увидел, как Арлин наклонилась и вытянула шею, глядя наверх.

- Ты это видишь? - спросила она, когда я присоединился к ней. Не заметить было сложно - над нами действительно висел подмосток для мойки окон, смотревшийся здесь как шлюз в рай.

Вторжение остановило всю повседневную деятельность, и работы остались незавершенными. В нашем случае это привело к тому, что связки манильской веревки болтались над нашими макушками, как щупальца осьминога. Небольшой отрезок цепи с дюймовыми звеньями был даже более многообещающим, чем веревка. Цепь выглядела ржавой, но я был уверен, что она выдержит наш вес.

Щупальца начинались над нами и тянулись вниз на сорок этажей - не близко до земли, зато далеко от демонов, упорно набивавшихся к нам в друзья. Арлин использовала скотч и провода, сделав лесенку в виде спагетти, своим видом говорившую, что она не выдержит ее веса слишком долго, не говоря уж о моих габаритах. К тому же у нас не хватало длины конечностей, чтобы дотянуться до нее.

- Отлично, - сказал я. - Как раз работенка для Флая Таггарта.

До того, как я выбрался из окна, ее рука ухватила меня за плечо.

- Отдохни, - сказала она. - Я придумала - я и сделаю.

Закрытая дверь гадко заскрипела, и мысль, что наши внутренности украсят эту комнату, погасила во мне тягу к шуткам.

- Арлин, - сказал я так спокойно, как только возможно при данных обстоятельствах. - Я абсолютно уверен в тебе, но у нас мало времени. Давай посмотрим правде в глаза - я сильнее и выше тебя, поэтому я должен идти первым.

Пока я объяснял ей ситуацию, мы оба лихорадочно доплетали нашу самопальную веревку.

Затем я обвязал ее вокруг своей талии. Я просто не дал ей возможности спорить. Я вылез из окна так быстро, что она, похоже, даже испугалась. Это был лучший способ заткнуть ее. Я сделал один большой прыжок, будучи уверенным, что она страхует меня с другого конца, ухватился за ближайшую веревку и повис на ней, слегка постанывая от напряжения и уверяя себя, что у меня достаточно сил. Единственным моим желанием было, чтобы их хватило доконца.

Оказавшись в таком положении, я начал раскачиваться, чтобы Арлин легче было ухватиться. Она вылезла из окна и последовала моему примеру.

По раздражающему голосу в моей голове я понял, что сейчас начнутся дебаты. Проклятый голос всегда появлялся не вовремя.

Устал, да? Ощущаешь тяготы среднего возраста? Сердечко подводит? Руки хоть и накачаны после всех этих жимов и тягов, но хват оказался слабеньким? Твои кисти слабее, чем обычно, ведь так? Ты ведь знаешь, все эти ушибы исчезли бы, если ты…

- Больше никаких голубых сфер! - пробормотал я.

Ты ведь понимаешь, капрал, что аптечка не абсолютно универсальна? Ты бы лучше доверился тому инопланетному дерьму, не так ли? Но в то же время не будем забывать, что нельзя быть уверенным, что с тобой и Арлин ничего не произошло, когда вы были спасены тем адским голубым сиянием?

- Сейчас я вишу на хилой веревке, а ты выбрал именно этот момент, чтобы спрашивать меня об этом? - вскричал я.

- Флай, с тобой все нормально? - раздался сверху голос Арлин.

- Нормально, - ответил я, чувствуя себя, как полнейший идиот. Как правило, раньше я не болтал со своим внутренним голосом вслух.

- Не впадай в сумасшествие, только не сейчас, - сказала она. - Если я упаду, мне хотелось бы, чтобы мой мачо сумел поймать меня.

- No problemo, - пообещал я. - Но мне кажется, мы проделали уже достаточно упражнений.

Ну что ж, теперь Арлин окончательно убеждена, что у меня заехали шарики за ролики.

Будто наша жизнь начала казаться малиной, дверь в офисе съехала с петель, да с такой силой, что пролетела сквозь то, что осталось от окна, и рухнула на шоссе. Дверь была такая черная и скукоженная, будто побывала внутри тостера.

Монстр, выглянувший из окна и посмотревший на нас, - если эти черные точки можно считать глазами - был одним из тех, кого Арлин четко нарекла пожирателями огня. Похоже, он только недавно присоединился к остальным и вышиб проблемную дверь. Теперь он мог запросто решить и проблему веревки, превратив наш спасительный трос в пепел. В этот раз огнетушителя под рукой не было.

Ко всему прочему, Огненный Чувак не был один. Он был всего-лишь подрывником ворот, в которые ринулась остальная делегация. И они явно намеревались вылить на нас свою патоку, если мы быстро не предпримем меры.

На этом я приостановился, чтобы допить свое пиво, и чтобы получше рассмотреть другую банку. В упаковке их было шесть, и я при помощи нехитрых расчетов понял, что мне полагается еще одна.

- И? - спросил Маллиган с огоньком в глазах; а то, как его рот опять задвигался вхолостую, можно охарактеризовать, как «с огоньком в заднице».

Как только пожиратель огня приготовился поджечь наши веревки - а об этом можно легко догадаться по тому, что его тело начинает пузыриться и мерцать, будто мираж в пустыне - я раскачался как следует и влетел в окно, разбив его вдребезги с первой же попытки. За оставшиеся секунды я притянул к себе веревку, и Арлин успела спуститься прямо в мои объятия, как раз в тот момент, когда язык пламени почти достиг ее. В итоге мы оказались еще ниже, чем рассчитывали.

От спасения нас отделяли всего лишь двенадцать этажей.

- Что за чушь! - проревел Маллиган. - В жизни не слышал такой чепухи!

В этот жуткий момент я потерял уверенность в том, что получу вторую банку.

 

3

- Погоди, - сказал Маллиган, спасая свой маленький океан пива, будто тот океан, который больше, посылал за ним армии волн, гибнущих, достигнув пляжа. - Я на это не куплюсь. Когда я был ребенком, я состоял в движении бойскаутов. Я носил самый тяжелый ранец с туристическими принадлежностями. Я выиграл все оценочные значки. Я был хорошим скаутом, но остальные дети продолжали задирать и дразнить меня все время. Знаете, почему?

- Почему? - спросила Арлин, искренне интересуясь и ни капли не раздражаясь тем таинственным тоном, который был взят для разговора.

- Отчасти потому, что я был коренастым, но также и потому, что я любил комиксы. Они думали, что я был легковерным или что-то в этом роде. Они думали, я верил во все то, что там написано. Но говорю тебе, Флай, - в этот момент он направил свои голубые глаза на меня, - эта ваша история - чушь собачья.

- Вы верите тому моменту, когда он начал терять рассудок, повиснув на веревке, не так ли? - спросила Арлин.

- Ну… - начал Маллиган.

- Я не переступал Евангелиевских заповедей, - сказал я.

- Кроме вранья, - бросила Арлин.

- А? - раздался возглас от Маллигана и от меня.

- Для меня это все еще звучит поддельно, - заключил мастер ган, допивая остаток пива.

- Это потому, что все было не так, - сказала Арлин. - Я расскажу вам спортивную версию этой истории - за другую упаковку пива.

- Договорились, - угрюмо сказал сержант, и когда он протянул ей пиво, ее моторы завелись.

- Одним хорошим прыжком… - начала она.

Джордж Маллиган простонал.

- Флин Таггарт, принеси мне из ящика с инструментами скотч, охапку компьютерных проводов и самый, черт возьми, здоровый ботинок, какой сможешь достать!

Он посмотрел на меня, будто я была сумасшедшей, но все-таки сделал всё. Эшафот был нашим билетом отсюда, но до этого нужно было еще дойти. У меня возникло чувство, что я должна идти первой, потому что меньше весом. Полочка была узкой, а цепи с веревками были довольно далеко, чтобы дотянуться до них, так что этот самодельный трос выглядел спасением.

По крайней мере, это дало бы мне дополнительный шанс в случае, если я сорвусь.

Звуки у тяжелой обставленной двери сообщили мне о двух вещах. Во-первых, там была целая орава врагов. Во-вторых, самые мощные из них не могли быть на переднем плане. Князь ада выбил бы эту дверь быстрее, чем политикан отгреб бы свою пенсию. Даже пинки-демон мог бы сжевать ее, как конфетку. Так что за дверью стояли слабачки, и это давало нам больше времени.

Пока Флай искал нужные вещи, мы получили больше доказательств, подтверждающих мою теорию. Я услышала крики, которые бы узнала где угодно - это были звуки, когда импа рвут на части. Значит, там толпились импы, и у них не хватало силенок, чтобы отпереть дверь. Ко мне пришла мысль, что эта дверь - военного качества, и датируется она временами самого Уолта Диснея. Как хорошо, что Дисней был параноиком, если верить его биографии. Более доверчивый человек никогда не поставил бы такую дверь, какая спасала наши задницы сейчас. Но и она не могла держать их долго.

- Есть! - оповестил Флай, идя обратно с проводами, скотчем и ботинком. - Какой у тебя план?

Я сказала ему. Я показала ему. Он замелочился.

- Я пойду первым, потому что мужчина и дальше достану…

- А я меньше вешу. К тому же, это моя идея. Ты в любом случае слишком занят, чтобы идти первым.

Он открыл рот, чтобы спросить, что я имею в виду, но кромсание двери дало ответ. Когти, подобные маленьким кускам металла, оставляли за собой следы, разрезая последний барьер между ними и нами.

Схватив все пушки Сиг-Кау, Флай начал прорываться к двери еще до того, как первый из монстров в ней появился. Я поняла, что у моего приятеля нет возможности помочь с временной веревкой, так что сама привязала один конец к тяжелому сейфу, а другой - вокруг своей талии и быстро начала вылезать из окна.

Удача была со мной. У Флая и у меня были разные мнения по поводу удачи: он считал, что все в руках человека; я же считала, что ты либо удачлив, либо нет. Проход был настолько узким, что я даже не могла представить, как Флай его преодолеет. Глупая маленькая страховочная веревка порвалась, стоило только протянуть руку к ее красивым, толстым, зовущим веревкам.

Я разразилась своим фирменным воинским криком, взятым из всех вестернов, которые когда либо видела в детстве, и пролетела оставшееся расстояние. Я знала, что правда об удаче на моей стороне. Я раскачалась и услышала длинный скрип наверху, длившийся вплоть до громкого щелчка. Протяжный скрип - и веревка подстроилась под мой вес. Я не упустила возможности раскачаться и достать до крепко выглядящей цепи. Я не доверяла ей и сперва проверила.

Проклятая штуковина сломалась, и я повисла над Лос-Анджелесом, словно рекламный плакат, благодарная веревке. Моя левая рука была покрыта ржавчиной. Можно было бы подумать, что цепь окажется крепче веревки, но, видимо, ее звенья слишком промокли под дождем.

Много чего пронеслось у меня в голове. О большинстве из этого я решила подумать в будущем - если оно у меня будет. Штуковина наверху напомнила мне о последнем случае, когда я была на борту корабля - морского, а не космического. Единственной причиной, почему я еще не была размазана по асфальту, было то, что окномоечное оборудование было надежно закреплено на крыше. Оставалось лишь надеяться, что никакой инопланетный энергетический ком не наделает там вреда.

- Флай! - закричала я.

- Иду, иду, иду! - отозвался он. Мы мыслили одинаково. Мое тело действительно было мухой на стене снаружи или раздавленным насекомым внутри.

Он выбрал муху на стене.

Словно Тарзан, точнее, словно Шина-королева джунглей, я начала раскачиваться к окну.

Подмостки держались. Флай - тоже. Когда он прыгнул из окна, красный коготь размером с его голову пролетел в дюйме перед его яремной веной. Я не могла поверить, что когда-то сочувствовала минотарву, запертому в лабиринте, пока Тезей не пришел и не освободил его от мучений. У меня вообще никогда не было стандартного взгляда на мифы. Мы начали спускаться.

Веревки не позволили бы нам достигнуть уровня земли, но это лучше, чем ничего. Если бы мы смогли спуститься ниже монстров, у нас был бы шанс выйти на улицу до того, как они настигнут нас. Я сделала расчет на их привычку всегда действовать не сообща и бить друг друга вместо нас.

Флай надеялся на это еще сильнее, потому что он висел как кусок жертвенного мяса прямо перед окном, возле которого кучковались враги. Он держал веревку одной рукой, оставив другую для того, чтобы отстреливаться от этого прямоугольника ужаса и смерти.

- Флай, я прикрою тебя, если ты спустишься ниже, - пообещала я. С благодарностью вспоминая то время, когда я занималась скалолазанием в высшей школе, мне удалось принять такое положение, что веревка обвилась вокруг тела, словно удав, освободив руку с пистолетом.

Пока я палила тридцатым калибром в окно, Флай закинул оружие за плечо и, используя обе руки, начал спускаться. Когда он оказался в достаточной безопасности - хотя какая уж там безопасность, когда играешь в этикетки с жителями ада - он закричал:

- Моя очередь тебя прикрывать!

Я уподобилась обезьяне и понеслась вперед, на верную смерть. Флай удерживал преграду, и делал это действительно впечатляюще. Разница была лишь в более низком положении, но когда я миновала окно, я была готова пересмотреть свою позицию по поводу Бога. Флай и Альберт верили в Него. Мне посчастливилось - файрбол, пролетевший так близко, лишь опалил волосы.

Что ж, теперь моя армейская стрижка нуждалась в уходе. Флай достиг конца веревки, и я присоединилась к нему. Я не могла помочь себе. Я посмотрела наверх. Ошибки не было - это пожиратель огня. И он был готов поджарить все, что видел.

Единственной надеждой было выбить окно, проникнуть внутрь здания быстрее мысли, а затем вытащить свою задницу на улицу. У нас был только один шанс. К счастью, с нами был тот самый здоровенный ботинок.

- О, дайте мне передохнуть, - сказал Маллиган, порядком озадаченный. - Мне не интересно, как вы сбежали из этого здания. Это не мое дело. Я никогда не спрошу вас об этом снова.

Он бросил оставшееся пиво в сторону Флая и меня так, будто это были гранаты. Учитывая то, как пиво было взболтано, большой разницы не было.

Пока я оглядывала обширное пространство Тихого океана и допивала свою белую пену, Маллиган сменил свой тон. Этот тон не был похож на хитрую манеру мастер гана. Он даже не звучал, как у морпеха. Он звучал, как тон бойскаута, старающегося подавить желание съесть последний лакомый кусочек.

- О’кей, - сказала я. - Я скажу вам остальное, с того момента, где у Флая и у меня нет расхождений в изложении событий.

- Спасибо, - сказала наша жертва.

 

4

Маллиган скорее бы согласился стать хорошим мальчиком и позволить закончить мне историю, чем сменил бы свое мнение. Настоящий мужик.

- Ах, Сандерс, - сказал он.

- Да, Джордж?

- Как ты смотришь на то, чтобы в этот раз сделать это разнообразнее? Я задаю вопрос - ты на него отвечаешь. Как тебе?

- Это ваш первый вопрос? - спросила я мастера гана.

- Арлин, - Флай обратился ко мне тоном голоса "пока-все-нормально", который он использует как раз перед тем, чтобы сообщить мне, что я переступаю линию. У него большое преимущество в этих ситуациях: выглядит так, будто он знает, где эта линия проходит.

Маллиган усмехнулся, ожидая лучший ответ от простого PFC.

- О'кей, - сказала я. - Что вы хотите знать?

- Похоже, мне не следовало приносить больше пива, - признал он. У Флая еще осталось немного «Джека Дениэлса», так что он не ощутил боли. Источниками же моих сил были правда, справедливость и вера в Америку.

- Когда вы достигли земли, у вас не было никакого транспорта, - сказал Маллиган. Вы бы не смогли оторваться от той толпы тварей.

- Проблем не возникло, - сказала я ему. - Я завела ближайшую машину.

Он поморщился.

- Сейчас, я полагаю, капрал Таггарт расскажет мне историю, о том, как он…

- Нет, - Флай, к счастью, прервал его. - Арлин завела машину сама. Ума не приложу, где такая милая девушка, как она, получила столь специфический навык.

- Я показала Флаю палец и даже не стала ждать, когда Маллиган спросит, что случилось дальше.

- Я гнала машину в аэропорт, как сумасшедшая, Флай сидел с шотганом наизготовку. У меня появилась безумная идея, что я смогу завести самолет и увезти Флая отсюда.

- Спасибо, - сказал Флай.

- Позвольте спросить прямо, - Маллиган становился раздраженным. - В тот момент вы еще не поняли, что подросток все еще ждала вас.

- Джилл, - поправил Флай.

- Джилл, - повторил Маллиган.

Я насладилась следующим моментом.

- Мы вполне ясно объяснили ей, что она не должна ждать нас. Мы рисковали жизнями лишь чтобы нейтрализовать силовое поле, и чтобы Джилл могла увезти Альберта и Кена в безопасное место.

- Но она буквально проигнорировала приказ, - сказал Флай.

- У вас смышленый ребенок, - сказал мастер ган с искренним уважением к Джилл. Флай и я обменялись взглядами.

- Джил - преданный друг, - эти слова Флай проговорил с достоинством.

Маллиган вернул разговор к форме монолога:

- И теперь вам лишь оставалось добраться до аэропорта…

- С той лишь оговоркой, что на первой машине мы этого не сделали. Не велика потеря, ведь это был невзорванный Пинто. И вскоре он взорвался! Князь ада вышел на середину улицы, и вам известно, что бывает, когда он стреляет своими энергетическими комьями из своих кистейустановок.

- Вы сдали старую модель в счет покупки новой, - усменулся Маллиган; он проникался духом повествования.

- Благодаря моим восхитительным навыкам вождения…

- Ты петляла по всей дороге как пьяница в Новый Год, - вставил Флай.

- Да уж, точно, - приняв удар, согласилась я. - Нам удалось пережить внезапную атаку. Я направила машину в колонну мусорных баков, и мы не стали тратить время на выход из транспорта и ответную стрельбу.

- Мне интересно, что капрал Таггарт делал все это время, - сказал Маллиган.

- Следил за тылом, - сказал Флай. - Возможно, вы забыли, что нас преследовали.

- И что было потом?

- Удача, вот что было, - сказала я мастер гану. - Оставленный грузовик был припаркован на стороне улицы. Мы направились к нему в надежде, что он исправен. И мы сорвали джекпот.

Внутри был рай для оружейника, целая партия, направляющаяся в Эйхерн Энтерпрайзес.

- Базука, - сказал Флай. - Не забудь рассказать ему о базуке.

У бедного Маллигана закончилось пиво. Теперь он встал.

- И князь ада, как вы его называете, не поджарил ваши задницы до того, как вы смогли воспользоваться всем этим?

- Не поджарил, - сказала я. - Его второй выстрел пролетел мимо по счастливой случайности.

- Что потом?

- Мы поджарили его задницу.

- Но… - Маллиган погрузился в мысли и зашел в глухой тупик. Он попытался снова. - Все мы, конечно, знаем, насколько тупы эти твари, но меня все же удивляет, почему во всех ваших столкновениях врагу никогда не везет.

- Меня самого это иногда удивляет, - признался Флай. Я бы не поставил на себя в большинстве из выпадавших ситуаций, но похоже, Арлин в паре со мной очень трудно убить. Вот почему мы заслуживаем возвращения в страйк-группу.

- Что помогло нам в тот момент, - продолжила я, - так это скопище тыкв, находившихся в авангарде у наших преследователей.

- О да, - сказал Маллиган. - Это ваше название для тех безумных летающих штуковин. Я помню ваши истории о том, как тыквы и князья ада ненавидят друг друга.

- Мы узнали об этом на Деймосе, - дополнил Флай. - Пока тыквы и князь ада занимали время друг у друга, мы приготовили базуку для принца. Мы сняли его, находящегося между нами и тыквами. Что, правда, столкнуло нас с проблемой окружения полудюжиной смертоносных сфер. Флай и я использовали трюк, который работал на Деймосе: мы встали спина к спине, и каждый из нас открыл огонь в диапазоне 270 градусов. Так получилась заготовка для очень большого пирога.

- И затем вы проверили содержание грузовика.

- Как я сказала, это был оружейный рай. Мы быстро осмотрели и взяли то, что было легче всего достать.

Флай вспомнил страшный момент.

- Я открыл ящик, ожидая найти боезапас, однако это оказалось ящик с книгами Второго Издания. Я даже помню заголовок: "Останавливающая сила" Нейла Шульмана.

Останавливающая сила нужна была мне именно сейчас, и она не могла передаться через книжные странички.

- Чувство досады постигло и меня, - сказала я. - Я нашла отгрузочный бланк. Он показывал, что самый недоступный ящик содержал определенное количество особых стволов, в их числе был и тот, о котором я всегда мечтала. Но у нас просто не было времени разгружать грузовик.

- Что за особая пушка? - спросил Маллиган.

- Осторожно, - предупредил его Флай, но было слишком поздно. Мастер ган уже получал ответ.

- Это Супер Блэкхок, калибер.357 Магнум, носится на боку. Выглядит как шестизарядник из старых вестернов, но на этом сходства заканчиваются. Единственный недостаток в том, что его не скроешь, с его-то девяти дюймовым барабаном. Но в сегодняшнем мире это не проблема!

Кому теперь понадобиться скрывать оружие? Из него ты можешь свалить любого с расстояния в двести ярдов, правда для этого нужен прицел. Самое лучшее в Блэкхоке - это панель с механизмом переключения. Если у тебя есть патроны в барабане и ты ударишь его тяжелым объектом, он не разрядится. Разве не круто? Но это еще не все…

- Арлин, - отдаленно послышался голос Флая. - Думаю, достаточно.

- Но я не рассказала ему о цилиндре. Он не проворачивает, чтобы избавиться от пустых патронов. Все, что тебе нужно сделать - это раздвинуть затвор, протолкнуть разгрузочный стержень…

- Арлин, - Флай использовал один из своих особых тонов голоса.

- Окей, окей, - сдалась я. На чем я остановилась? Итак, мы проверяли маленький сладенький склад, но у нас не было достаточно времени.

- И ты завела грузовик? - догадался Маллиган.

- Эй, кто рассказывает историю? Та же удача, что сопутствовала нам с оружейным грузом, оставила для нас ключи в зажигании и достаточно топлива в баке, чтобы добраться до аэропорта.

Кто знает, что случилось с водителем? Его ID все еще был на щитке - какой-то бедолага по имени Тимон. Возможно он был заражен и отправился по делам на почту. В любом случае, мы взяли ноги в руки и принесли их в аэропорт в рекордные сроки.

Флай откинулся назад.

- В котором я бы отшлепал Джилл по попе, если бы не Арлин, которая могла понять это неправильно. К тому же, как я мог сердиться на человека, который, возможно, спас наши жизни.

- Силовое поле было все еще подавлено, - продолжила я. - Это меня удивило. Довольно много времени прошло для того, чтобы его восстановить, но, как видно, мы сражались не с величайшими мозгами вселенной. Кен выглядел воодушевленнее, ведь половина его работы была завершена.

- Половина? - спросил мой большой слушатель.

- Разумеется. Кен был занят, пока ждал, когда мы появимся. Он проник в систему и провернул идею, которая оказалась очень полезной.

- А что Джилл делала все это время? - спросил он.

- Мы взлетели. Она не хотела больше ждать, тем более сейчас, когда мы могли наблюдать, как импы и зомби забуриваются в другие самолеты и теперь могут преследовать нас.

- Господи, - сказал Маллиган. - Согласно тому, что вы рассказывали мне раньше, Джилл разбиралась в этом; но требовалось нечто большее, чем умение не сломать самолет, чтобы выжить в этой схватке.

- Джилл думала о том же, - ответила я. - Я пыталась взбодрить ее, напоминая о навыках полета среднестатистического импа или зомби. Но вскоре это было уже не важно. Едва Джилл миновала побережье, Кен решил проблему, над которой работал. Он восстановил силовое поле как раз в нужный момент, прихлопнув самолеты наших врагов в воздухе, как мух.

- Эй, - отреагировал мой приятель

. - В качестве бонуса, Кен еще и поставил пароль, так что они не смогли бы опять опустить поле и преследовать нас. Мы поняли, что можем действительно расслабиться на некоторое время.

Так, как мы делаем это с вами, Джордж.

- Теперь я больше верю предыдущему рассказу, - сказал мастер ган.

 

5

- Выдающаяся миссия, - был вердикт Маллигана. - Вы двое - клад для военных сил.

- В этом есть и ваша заслуга, - вернул комплимент я.

- Спасибо, Флай, - сказал он.

Тем временем Арлин решила отдохнуть от нашей компании и широкого потока воспоминаний. Она пошла к прибою. Я защитил глаза от ослепительного солнца, чтобы проследить за ее шикарными движениями. До чего же приятно было видеть, как она использует свои физические данные ради удовольствия, а не убиения демонов. Океан манил и меня.

Маллиган не возражал.

Наблюдая за тем, как стройное тело Арлин ныряет и выныривает из волн, словно гладкий дельфин, я в сотый раз подивился тому, что мы смогли выжить, были вместе и находились там, куда еще не подступила смерть. После вхождений в буквально океан инопланетной крови, я снова ощутил себя чистым в свежей морской воде. Пока соленые волны ласкали мое тело, я обнаружил царапины, порезы и ссадины, о которых даже не подозревал. Плавание растянуло мышцы, которые не находили частое применение в битве. Я чувствовал себя по-настоящему ожившим. Арлин была игрива, как ребенок, плескаясь в мою сторону, предлагая догнать ее. Я ответил ей тем же и ринулся вперед так стремительно, что моя рука нашла ее гладкую щиколотку быстрее, чем она успела уйти.

У моего товарища, у моей боевой подруги, бывшей столь же хорошим морпехом, сколь любой другой мужчина, оказалась нежная маленькая ножка! Не то что у моих прочих знакомых PFC. Адмирал мог бы скрепить вместе постер Второй Мировой и картинку с Арлин и приписать:

"Вот ради чего вы воюете". Мы были солдатами, возможно, в последней битве человеческой расы. И мне бы хотелось видеть человеческое лицо, как напоминание, за что я сражаюсь. Мы плескались друг в друга и играли так активно, что мне показалось, что я проглотил целый ящик "Дэви Джонса". Я не переставал перебирать про себя извинения за то, что дотронулся до гладкой кожи своей напарницы. В наших отношениях появились тонкие изменения с появлением в ее жизни Альберта.

Я не собирался вставать между ними. Ровно как и не вмешивался в дела Арлин и Додда, пока ее ухажер против своего желания не присоединился к зомби. Она и Альберт заслуживали то счастье, какое только смогли бы завоевать. Мы были морпехами. Мы не выбирали, идти нам на сумасшедшую суицидальную миссию или нет. Мы были привязаны к ней по умолчанию.

Этот отдых не собирался длиться долго. Посмотрев в сторону пляжа, я увидел Маллигана, который допил свое пиво и возвращался в штаб-квартиру. Он не был из тех, кто намеренно занимался загоранием.

- Который час? - спросила Арлин, приостановившись лишь, чтобы плеснуть соленую воду в мою сторону.

Я поднял левую руку, выставив напоказ свои новомодные пластичные часы, противоударные и водонепроницаемые. Я посмотрел на них.

- Согласно наиточнейшему морскому времени, уже поздний вечер.

- Время чая.

- Да, почти, - ответил я. - Ты знаешь, это как раз то время, когда они сняли бинты с глаз Альберта неделю назад.

- Он их обхитрил, - сказала она неожиданно серьезно, и я был с ней целиком согласен.

Даже сранный имп с удачным файрболом не смог ослепить нашего большого Мормона. Я все еще был под впечатлением того, что Билл Ритч умер при схожих обстоятельствах на Деймосе.

Что ж, с Альбертом у этих мерзавцев не вышло. Лос-Анжелесская миссия обернулась операцией без смертей. Черт подери, мы даже спасли Кена Эстса, когда парень ничего не мог сделать, чтобы

помочь себе сам. Доктора переложили его на кровать, надели пижаму вместо обертки мумии, и он снова мог говорить. Вот оно, истинное счастье. Теперь настал черед Альберта.

- Флай, - сказала Арлин, неожиданно доверительным голосом.

- Да?

- Ты отличный парень, - проговорила она, и поцеловала в щеку. Она всегда умела удивлять меня.

- С чего это ты вдруг?

- Ты заботишься об Альберте, - сказала она мягко. - А еще ты заботишься о Кене и Джилл.

Я встряхнул головой.

- Не думай об этом, - сказал я ей. - Ты не сможешь расслабиться, если…

Она положила руку на мой рот. Вновь наступила ее очередь.

- Ты не просто морпех, который способен исполнять решения командира. Очень скоро останутся лишь те люди, которые способны пожертвовать теми, кого любят, для победы над вторженцами. Но мы с тобой сможем позаботиться друг о друге.

- Не говори за гражданских, - сказал я холодно.

Она начала было плыть к берегу, но затем остановилась и сделала несколько шагов обратно, чтобы закончить начатое:

- Больше нет гражданских, Флай. Каждый выживший - солдат в этой войне.

Я не стал возражать. Ведь она, по крайней мере, не сказала, что каждый теперь был морпехом. Я мог принять идею, что все земные формы жизни встанут за баррикады. Вся планета была линией фронта. Плывя некоторое время на спине, я позволил словам Арлин проникнуть в себя. Жар солнца и прохлада моря угрожали меня усыпить. У нас не было избытка всего этого в предыдущем месяце. Я всегда неплохо держался на воде, однако не собирался рисковать, выходя в океан подвыпившим. Было бы забавно, если парень, выживший после встречи с гинатскими пауками и паровыми демонами, утонул бы в нескольких метрах от своего лучшего друга.

Я поплыл к берегу. Арлин стояла там, указывая на что-то позади меня. Я оглянулся и на какой-то миг подумал, что она указывает на облако, которое адмирал заметил ранее, но которое потом исчезло. Но она имела в виду черный плавник в сотнях ярдах от меня.

- Вот кое-кто из твоей земной армии, - сказал я. В тот момент я подумал, что это была акула.

- Ты думаешь, мы когда-нибудь заставим Джилл есть морепродукты? - спросила она.

- Сомневаюсь. Кстати, раз уж зашел разговор о Джилл, пойдем навестим ее.

Мне одиноко. Мне скучно. Я думала, что когда мы прибудем на Гавайи, я найду ребят своего возраста. Но все, кто находятся здесь, либо взрослые, либо совсем дети. Некоторые из них даже не называют меня "Джилл". Они зовут меня "подросток". Поначалу они устроили вокруг меня большой шум. Адмирал дал мне медаль. Настоящей не было, поэтому он взял старую медаль от гольфа, которую выиграл годы тому назад, но поскольку эта вещь многое для него значила, я была польщена. Мне было неудобно от того, как все смотрят на меня, и все же это было приятно. Минусом было то, что после этого никто не мог не обращать внимания на мой возраст.

Никто, кроме доктора Форреста Эйкермана. Возможно, он был сумасшедшим, но он был мил со мной. "Ты - гений", - неустанно повторял он. "Я предпочитаю быть в компании с гениями". Он выглядел как Винсент Прайс из старого ужастика, даже усы были такими же аккуратными. Я не помню, о чем был фильм, помню лишь ту деталь, что доктор считал себя экспертом по монстрам. "Пусть остальные зовут их "врагами", - говорил он, подмигивая. "Но это понятие более подходяще для старого языка. "Врагом" можно назвать что-то человекоподобное.

Мы же столкнулись с новым царством, с новой силой. Теперь мы - борцы с монстрами."

Пусть я понятия не имела, что он подразумевает под новыми царствами и силами, но по крайней мере он не пренебрегал общением со мной. Здесь имелась дюжина занятий на компьютерах, которыми я могла теперь выбрать и в которых я была настоящим героем; но я выбрала работу с доктором Эйкерманом. Я делала все, о чем бы он меня не попросил. Его исследование было интересным, и было много того, в чем я могла ему помочь.

Я не возражала тому, что он мною интересовался, ведь я собиралась стать его ассистентом.

Но мне не нравилось, как он спрашивал об остальных. У Альберта, Флая и Арлин было много военных занятий, которые занимали их. Кен выздоравливал в госпитале; о чем бы мы с ним не разговаривали, он очень быстро уставал.

- Имеются показатели, что Кен - тоже гений, - сказал Эйкерман, улыбнувшись.

- По крайней мере, теперь он распакован.

- Что ты имеешь в виду?

- Это, хм, шутка. Он выглядел, как мумия, когда мы вытаскивали его с поезда. Когда я смотрю на него теперь, мне кажется, что передо мной… мумия.

- Да, да, - ответил он. - Вы с Кеном стоили той жертвы, которую принесли другие.

- Они были очень храбрыми.

- Вполне понятное качество, - сказал он себе.

Люди, разговаривающие сами с собой, любят подслушивать.

- Что вы имеете в виду? - спросила я.

Он посмотрел на меня из-за планшета и уставился сквозь свои тяжелые, с черным ободом, очки.

- Извини. Я провел слишком много времени в лаборатории. Я всего лишь хотел сказать, что если человеческая раса хочет выжить, мы должны собрать вместе всех наших гениев.

Меня называли гением с самого детства. Иногда я уставала от этого.

- А кто, по-вашему, гении? - спросила я.

У него был заготовлен быстрый ответ.

- Все те, кто думает лучше, чем их сосед.

- Тогда гениев, должно быть, очень много.

Он улыбнулся.

- Будешь наглеть - я не покажу тебе свою коллекцию.

Мне всегда тяжело было заткнуть себя.

- А с чего вы взяли, что я наглею?

Он по-отечески положил руку на мое плечо. Я не возражала. Он ведь не мог знать, что отец мне не нужен.

- Джилл, военные ведут записи. Иногда мне кажется, это единственное, что они делают по-настоящему хорошо. Если бы у твоих друзей-вояк был необычайно высокий IQ или другие атрибуты ума, мы бы знали.

- Я думала, большинство записей были утеряны во время вторжения.

Он засмеялся. Но смех его не звучал так, будто шутка ему действительно понравилась.

- Тебе следует стать адвокатом.

- Нет уж, спасибо.

- До Судного Дня в этой базе данных содержалось исчерпывающая информация о военном персонале всех служб.

- Судного Дня?

- Так мы называем первый день вторжения. Кстати, я заметил, что ты хочешь сменить тему. Ты гений, Джилл. Возможно, тебе будет интересно узнать, что твоя фамилия, Ловлейс, совпадает с фамилией Августы Ады Кинг Ловлейс, англичанки-математика, которая считается первым программистом в мире.

Было просто поразительно, сколько мелочей Эйкерман держал у себя в голове. Продолжая разговаривать, я входила вслед за ним в самую большую лабораторию, какую когда-либо видела: раньше это был подземный склад, который доктор Эйкерман, с позволения военных, превратил в собственный мир. Здесь все говорило о том, что лабораторией управлял именно он.

Мне хотелось уйти от разговора о моих друзьях. То, как он говорил о них, заставляло чувствовать меня некомфортно. В последнее время мне казалось, будто они меня игнорировали.

Но я не хотела быть предателем, несмотря на то, что была на них рассержена. Я не крыса. К тому же, возможно, они намеренно дали мне время побыть одной. Арлин сказала мне, что я могу быть очень неприятной, когда капризничаю.

А впрочем, почему бы и нет? У Альберта и Арлин были общие дела. Когда они у них появлялись, им не хотелось видеть никого вокруг, даже Флая. Но затем Арлин стала больше времени уделять Флаю. У них были настоящие отношения брата и сестры. Когда я впервые их встретила, я подумала, что между ними может что-то быть. Но я быстро поняла, что это не так.

Конечно, я восприняла это как открытую дверь к Флаю, если, конечно, он увидит во мне нечто большее, чем бессловесного ребенка или компьютерного гика. Но это случилось как нигде быстро. Ни один человек не заставлял меня почувствовать себя ребенком быстрее, чем Флай Таггарт.

- Меня не волнует, что цивилизация почти разрушилась, - сказал он мне, когда я разрешила ему смотреть, как я одеваюсь, или раздеваюсь - я уже забыла. - У меня свои правила, - сказал он. - Мой персональный кодекс поведения. Хотя, ребенок твоего возраста не должен думать о таких вещах. Лучше выбрось это из головы!

Он говорил еще, но я уже не слушала. К счастью для него, его персональный кодекс был точно таким же, как у остальных взрослых. Он называл это принципом "твоего действия", или сокращенно "правилом ТД".

Флай был точно таким же взрослым, как и все те, которых я знала, разве что он лучше стрелял. Абсолютно зрелый человек говорит мне, о чем я не должна думать. Как типично! Доктор Эйкерман, по крайней мере, так со мной не вел. Но я уверена, что не хотела заводить с ним разговоры о моих друзьях. Я не хотела говорить ему, что Флай скорее будет палить из плазмагана, чем полюбит кого-то. Мое личное мнение - не дело Эйкермана. Я не хотела говорить доктору, что мне больше хочется стать ученым, нежели морпехом. Это, впрочем, ни для кого не секрет. Я никогда, никогда, никогда не буду морпехом. Я ненавижу стрижки.

 

6

- Это покажется тебе потрясающим, Джилл, - обещал доктор Эйкерман, ведя меня к огромному столу, покрытому гигантским пластиковым покрытием. Не хватало лишь электрической машинки, жужжащей и сверлящей, как в старых фильмах.

- Их слишком много, чтобы можно было победить их оружием, - он говорил, как президент мормонского Консульства Двенадцати. Но он вел речь не о силе молитвы. - После того, что рассказали твои друзья, мы должны принять реальность, что этих тварей - неисчислимая орда. Био-цистерны, которые видели Таггарт и Сандерс…

- Это было до того, как я встретила их.

- Да, но мы должны быть кратки, сама понимаешь. Они видели эти цистерны в космосе - на Деймосе, если быть точным. Пришельцы могут перемещать своих бойцов неопределенными маршрутами, и они продолжают совершенствовать эту технологию. Так что…

Эйкерман обладал потрясающей артистичностью, играя на публику, которую составляла я одна. Напоминая фокусника на сцене, он взялся обеими руками и сдернул большой настил со штуковины на столе.

Большие куски парового демона были разбросаны по тяжелой плите. Стол, по видимому, был очень крепким, чтобы выдержать их вес.

- Они не гниют? - спросила я, выпалив первое, что пришло в голову.

- Они не подвержены натуральному разложению. Хотя зомби, конечно, разлагаются по причине их изначально человеческой ткани.

Он надел пару хирургических перчаток и ткнул красную сторону огромной груди, лежащей совершенно отдельно от остального. Она выглядела, как самая большая в мире и практически сжеванная жвачка.

- Запаха нет, - сказала я.

- Верно, вони никакой. У кибердемона.

- У кого?

- Я забыл. Вы зовете их как-то по-другому, ведь так?

- Паровой демон.

- Да, ну а мы стандартизировали терминологию для официальной правительственной науки. Как тебе, для примера, какодемон?

- Чего?

- Вы называете их тыквами. Признаюсь, мне самому нравится это название, из-за ассоциаций с Хэллоуином, но оно не годится для официального имени.

- У вас имеются какие-нибудь какодемоны здесь?

Он повертел головой.

- Они растворяются сразу после того, как их ткани нарушены. Когда мы пытались взять образцы для анализа, мы остались лишь с тестовой трубкой с жидкостью и порошком внутри.

Скажи мне, Джилл, что ты думаешь о кибер… э, паровом демоне?

- Имя "кибердемон" имеет смысл, - согласилась я. Я решила не говорить, какие ассоциации у меня возникают с "какодемоном". - Механические детали вшиты в тело так глубоко…

- Это не приложения, - поправил он. - Смотри!

Он указал на часть руки, которая начиналась как плоть и заканчивалась как металлическая ракетная установка.

- Ни у руки, ни у установки не видно конца, но видна кросс-секция, которая показывает связь между рукой и оружием. Ты ведь видишь ее, не так ли, Джилл? Тебе не нужен микроскоп.

Единственный раз, когда я видела демона так близко, был, когда паучья нога чуть не раздавила меня на поезде, когда мы спасали Кена. Мне стало интересно, как Эйкерман назвал паука. В любом случае, видеть кросс-секцию на демоне было для меня ново.

- Я не верю в это, - заключила я.

- Присмотрись - и поверишь.

Красный цвет переходил в серебристо-серый. Разделительной линии не было. Ракетная установка вырастала из плоти.

- Это для Рипли, - сказал он.

- Что?

- Фразочка из того времени, которого ты не застала. Это значит, что в это трудно поверить, но доказательство прямо перед глазами. Когда я впервые начал изучать этих созданий, больше всего я был озадачен их оружием. Подумай сама. Импы стреляют оружием, которое прекрасно согласовано с телом.

- Мы тоже зовем их импами. Или, иногда, "колючими".

- Ха-ха. Ваши тыквы делают то же самое, что и импы, с шарами из концентрированной кислоты и воспламеняемого газа. Почему же тогда те твари, что покрупнее, используют оружие, похожее на артиллерию, созданную людьми?

Я никогда не думала об этом. Если кто-то пытается ранить меня ножом, меня не интересует, откуда он его достал.

Но доктора Эйкермана это интересовало.

- Все это милитаристское вооружение выглядит неподходящим, - продолжал он. - Если они способны создать интегрированную внутрь силу и управлять ею, зачем создавать придаток, который требует внешнюю амуницию?

- Поняла, - сказала я взволновано. - Вы хотите сказать, если ты и так Годзилла, зачем тебе оружие?

- Совершенно верно, Джилл. Ты действительно выдающийся ребенок.

Я не хотела комплиментов. Я лишь хотела, чтобы обсуждение продолжалось.

- Вы уверены, что они откуда-то добывают снаряды и ракеты? Возможно, они их тоже выращивают?

Эйкерман прекратил делать то, чем был занят - настраивал компьютерный дисплей, показывающий внутренности монстра - и снял свои очки.

- Только что ты доказала, что стоишь большего, чем все те люди, с которыми я работал, вместе взятые. Ты можешь также помочь мне в, э-э-э, коммуникации с Кеном. Его доктор сказал, что это будет возможно, только когда он придет в норму. Но он был настолько близок к данному вопросу, что понимает аспекты их биотехнологии как никто другой.

Я кивнула.

- Теперь я помню. Кен говорил нам, что ракеты, пушки и прочие устройства были украдены у покоренной ими расы. Так что если пушка отделена от тела, значит она не выращена демоном.

Эйкерман закончил мою мысль:

- Но если она и демон - одно целое, значит она как-то выращена. Оригинальная версия оружия, должно быть, была украдена в самую первую очередь. Затем они модифицировали их по своей биотехнологии.

Он снова повернулся ко мне спиной и я заметила, что она покрыта маленькими красными и желтыми пятнами. Мне не хотелось знать, откуда они. Теперь он говорил очень взволновано:

- Что нам нужно - так это живой образец большой твари.

Он усмехнулся. Может быть, он действительно был ученым-психом. Я обязана была задать очевидный вопрос:

- А вы сможете его контролировать?

- Мы уже управляли живыми зомби здесь. Звучит забавно, не так ли? "Живой зомби".

- А у вас есть живые? - я чуть ли не обалдела, когда он произнес это. Участие в битве превратило меня в убийцу… неубиваемых.

- Конечно, но их контролировать легко. В них нет сверхчеловечекой силы. Ты знаешь об этом, ведь ты сражалась с ними.

- А вы сражались?

- Ну, нет, но я их изучал.

- Поверьте мне, доктор, они опасны.

- Но они поддаются управлению. Это все, что я могу сказать. Если бы у нас был живой кибердемон, у нас возникли бы проблемы с его удержанием. То же самое касается нашего манкубуса, если бы он был жив. Как мне известно, вы зовете их толстяками.

- У вас есть целый толстяк?

- К счастью, он умер. В отличие от образца перед нами, тот, похоже, долго разлагается.

Я засмеялась.

- Они настолько воняют, когда живы, что я не могу представить что-либо хуже.

- Смрад напоминает мне гниющую рыбу, прокисший виноград и пот в запертой комнате.

Пойдем. Я все тебе покажу.

Ему не обязательно было брать меня за руку, но я ему позволила. Он был как милый дядя, который готовиться продемонстрировать свою комнату страха. Мы прошли мимо секции, в которой были летающие черепа, лежащие, словно байкерские шлема.

- Что вы думаете о Клайдах?

- Ничего, - ответил он быстро. - Мы думаем, твои друзья ошиблись, думая, что эти твари могут быть продуктом генной инженерии. Возможно, они предатели человечества, которых слегка обработали, чтобы те стали сговорчивей.

Толстяк, лежащий за стеклом, навеял мне ассоциации с гигантским мясным качаном, который был оставлен на солнце. Металлические пушки на его руках были удалены и сложены возле монстра, словно гигантские фонари. Без них он выглядел жалко.

- Ты не сможешь учуять запах отсюда, но если желаешь войти в комнату…

- Нет, спасибо, - отказалась я, неуверенная, шутит он или нет. - Давайте посмотрим на зомби.

Лучше бы я не спрашивала.

Он привел меня к самому концу склада, где я увидела других людей в белых халатах.

Раньше мне казалось, что все пространство принадлежало Эйкерману и его монстрам. Мы вышли в коридор. Видимо, для зомби выделили особое место.

Как я уже говорила, что мне нравилось в ученых - так это то, что они отказывались снисходительно разговаривать с детьми. Эйкерман начал лекцию, и мне это нравилось:

- Наиболее интересное в зомби - это их остаточный речевой аппарат. Мы записали несколько часов диалога зомби. Некоторые из них были записаны во время вторжения, в них говорилось о вратах и о том, что находится за ними. Другие произносят слова из своей жизни, повторяя фразы, которые говорят что-то о них самих. Последняя исследуемая группа не говорит вообще. Мы пытаемся узнать, сохранили ли они возможность мыслить после трансформации.

- Нет, - сказала я настолько твердо, насколько могла. - Все человеческое в них умерло.

- Я понимаю, что ты чувствуешь, - сказал он. - Было бы легче для всех нас осознавать, что по другую сторону баррикады мы убиваем не людей.

Я потрясла головой.

- Нет, вы не понимаете, - ответила я ему. - Я убью любую гадину, предавшую нас. А ведь предатели - они все еще люди. У меня не возникло бы никаких проблем спустить курок на тех червяков в правительстве, которые помогли демонам.

Хорошо, успокойся, - сказал он абсолютно другим тоном голоса. - Я действительно говорил только что о себе. Мне действительно легче работать над этими, э-э, зомби, если я считаю, что в них нет ничего человеческого.

Арлин всегда говорит, что я могу быть настоящей врединой, так что я решила быть ей нарочно. Я спросила:

- А есть ли для вас разница, доктор, если бы они были гениями при жизни?

Вместо того, чтобы прийти в бешенство, он рассмеялся.

- Ты просто прелесть, Джилл. Мне нужно быть осторожным с тобой. Я думаю, нам понравится работать вместе. Сейчас мы можем начать. Какова твоя теория по поводу того, почему некоторые крупные монстры выглядят рзумными?

- Вы имеете в виду паука-мозга?

Мне не нужно было говорить, что означало это слово.

- По-видимому, их всех. Был ведь еще говорливый имп, которого капрал Таггарт, как он сообщил, встретил на Фобосе.

Это была одна из моих любимейших тем.

- Мы были удивлены их мозгами во время миссии в Лос-Анджелесе.

- Каков твой вывод?

Я внезапно заметила, как долго мы шли.

- Как далеко нам еще до зомби?

- Не далеко. Только не спрашивай постоянно, дошли мы уже или нет. Это заставит меня вновь увидеть в тебе ребенка.

- Здесь есть комната отдыха, которой я бы могла пользоваться?

- Всего в нескольких футах от площадки зомби. - Его голос звучал нетерпеливо. - Так каков же ваш вывод?

- Всякий раз, когда говорит обычная, тупая тварь, где-то есть еще одна, поумнее, которая и посылает ему слова.

- Как трансляция радиосигнала. Мы размышляли в том же направлении. Ты думаешь, паучьи мозги имеют собственные мысли?

- Не знаю.

- Они могут быть на другом конце, как получатели сигнала.

- Расскажите мне о своих зомби, - я была по-настоящему заинтересована. Мы прошли уже достаточно, а дергающихся трупов все не было.

- У нас имеется тринадцать экземпляров. Мы провели идентификацию их личностей. Ты знаешь, что уничтожить информацию сегодня невозможно.

- Да, монстры не могут пробивать большие дыры в Сети, даже с их толстыми задницами.

- Они замедлили нас, но они не могут полностью нас остановить.

- Мы их остановим.

- Умница! Один из зомби был редактором по имени Андерс Монсен. Он повторяет фразы, касающиеся его профессии. По крайней мере, мы думаем, что он делает это. Одна из женщин - Мишель Делуд, блондинка. Она повторяет, что должна попасть в Лас-Вегас на свадьбу. Марк Стефенс был книжным продавцом. Батлер Шаффер был профессором права. Тина Карос была помощницей адвоката. Она брюнетка. Обе леди были очень привлекательны при жизни. Это ужасно - видеть их мутировавшими. Остальные восемь были моряками, служившими прямо здесь, на Гавайях. Один из них был здоровенным мужиком, друзья называли его Большой Ли.

Имена остальных я не помню.

Эйкерман мог бы стать учителем. Он внушил мне большой интерес к своемуособому классу мертвецов. Я сгорала от нетерпения… пока дверь с надписью "Максимальная безопасность" не открылась и огромная масса не заполнила дверной проем и мясницким тесаком не отрубила доктору Эйкерману голову.

 

7

Никогда не признался бы в этом Арлин, но поначалу я сомневался в своей вере.

Недопустимо, чтобы Альберт стал агностиком. Мне необходимо выгородить себя от этого. Когда я закончу, я удалю это письмо и напишу ей настоящее. Возможно, это выглядит глупо - писать кому-то, когда можешь поговорить с ним лично, но когда я смотрю в ее зеленые глаза, я немею.

Когда она изгибает свою правую бровь и улыбается так же горячо, какими кажутся ее пламенные рыжие волосы, я не могу говорить с ней. Она предлагает мне себя, и все, что я могу сделать, это сослаться на свою религию. Она была первой из всех, кого я увидел после операции. Они сделали все, что могли, с моим лицом, но мне не нужно зеркало, чтобы понять, что эти шрамы навсегда.

Мое лицо все еще горит. И будет гореть всегда - из-за новых долин и горных хребтов, инкрустированных в мой лоб, щеки и подбородок. Утешением мне служит то, что я все же не так уродлив, как имп. А если я стану зомби, то стартовая площадка для новой наружности уже готова.

Я понимаю, что глупо думать о своей внешности, ведь я вообще мог ослепнуть на всю жизнь. Да простит Господь мое тщеславие.

Арлин не позволит мне сожалеть о себе. Она склонилась над моей кроватью, улыбаясь, как ангел, и исцеловала всю измеченную плоть моего обезображенного лица. "Ты всегда будешь моим Альбертом", - прошептала она так, что только я мог слышать.

Мы разделили участь, которую немногие из смертных когда-либо познают. Мы остудили ярость паука-мозга. Мы опробовали на вкус серу пожирателя огня. (Не могу понять, почему здешние ученые называют этих тварей «арчвайлами»). Вместе мы выпустили кишки тыквам и князьями ада. Я пробился сквозь море крови вместе с этой женщиной. Но когда она повернула свое лицо ко мне и предложила прикоснуться к ее высоким скулам и поцеловать, я отшатнулся.

Наверное, она считает меня идиотом. Будучи женщиной, доказавшей свое право быть наравне с мужчинами, она не брезглива в вопросах человеческого тела. А ведь женщины имеют обыкновение уделять этому большое внимание. Впрочем, сейчас, в этом океане крови, было странно видеть людей, все еще щепетильных в вопросах макияжа. Неужели военная служба действительно сравнится с рождением детей? Я искренне верил, что высшее предназначение женщин - дарить миру детей. Церковь усилила это мое отношение. Я могу уважать женщинубойца, но меня сотрясает мысль, если она уклоняется от женской ответственности. Как будто, умерев на поле боя, она отделается легче. Если она офицер, она практикует тривиальный подход к власти, сравнимую с той, какую Бог дарит ей в отношении ее ребенка. Вот выходит Арлин Сандерс, высоко и элегантно вскинув чуть назад голову, будто когда-то она имела длинные волосы, спадающие до талии, показывая свою длинную шею и твердую челюсть, и взвалив на плечи свое обмундирование с такой же важностью, с какой это делают мужчины. Да, я притворюсь, что это был день после Хеллоуина, и помогу ей убрать тыквы. Но не коснусь ее своими голыми руками.

Умственно я не сомневаюсь в Книге Мормонов. История показывает, что брак и дети были изначально предназначены для мужчин и женщин на этой земле. Уклонение от них делает нас несчастными. Когда же мы исполняем свой долг, мы испытываем счастье, какое ни один гедонист не может дать даже в мечтах.

Думаю, моя проблема была в том, что я думал, что уже был искушен. Но женщина, которая предлагала мне себя для быстрого и легкого секса, не была из тех, которых я уважал.

Такие женщины никогда бы не выдержали тех испытаний, которые уготовили нам демоны из глубин космоса. Они бы не смогли сделать выбор в духе «сейчас или никогда», отдавая свою жизнь за парня - и никогда бы не решились выжить просто потому, что знают, что он сделает для них то же. Я встречал много горячих женщин, но Арлин была чем-то невероятным!

Отказывать ей так больно потому, что попроси она меня о чем-либо другом, я выполнил бы это, не задумываясь. Как она может предлагать акт любви так легко? Я знаю много мужчин, которые бы вприпрыжку побежали в объятия Арлин, но вряд-ли бы они ее заинтересовали. Как обычно, мое незваное счастье - ее так влечет ко мне, потому что я всегда отвечу "нет".

Даже когда я был спортсменом в высшей школе, имелись чир-лидерши, которые были ко мне неравнодушны. Большой рост и мускулы дают свои преимущества. Крутые парни считали меня тупым и не общались со мной. В этом, возможно, также заключалось преимущество.

Я хочу семью. Хочу любящую жену, которая подарит мне детей. Очень простое желание, но я не могу его озвучить при ней. Слова - хрупкие орудия. Когда ты пытаешься использовать эти орудия как оружие, они часто ломаются. Я не могу сегодня написать письмо Арлин. Я не нахожу слов. И я молюсь, что все же найду их, пока мы еще вместе.

В мире настоящих демонов нет времени на пустую его трату. Однако это наилучшее время для проверки своей веры - внезапно я обнаружил, что не могу управлять своей страстью. Я мог бы даже иметь будущее, в котором обзавелся бы семьей.

Однажды, когда я читал книгу в Мормонской библиотеке, я наткнулся на строчку, которая осталась в моей памяти. Я не помню автора, но слова его были такими: "Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему". Я понял это так, что счастье исходит от любви. Любовь формируется из твоих действий. То есть, из веры.

Как мне объяснить Арлин, что мне нужно либо все, либо ничего? Тем более, когда она уже позволила мне все то, чего я заслуживаю. И как мы можем принимать решения в таком мире, как этот? Мой ад на Земле - это мир, в котором Арлин права, а я ошибасюь. Есть ли у нас право хотя бы пытаться планировать будущее? Если бы мы были последними людьми во вселенной монстров, был бы определенный смысл в попытке создать совместную жизнь, несмотря на короткий промежуток, нам отведенный. Но наши жизни не принадлежат нам. Существуют Корпуса Морской Пехоты. Раз, два, три, четрые, она любит свой корпус, как сахар в кефире. Она любит их больше, чем я. Как и Флай. В этом - связь между ними.

Мы находимся под такими строгими уставами, каких ни один монастырь не может наложить. Я дал обет безбрачия, который не дала она. Арлин Сандерс - женщина вселенского масштаба, независимо, на какой планете она живет. Но я достаточно честен, чтобы признать, что у меня нет намерений меняться. Если завтра мне докажут, что вера мормонов - ложь, я не превращусь в морального релятивиста. Я не стану смотреть на отношения между людьми, как на случайные романы. Я считаю, что это - вещи куда серьезней. Я верил бы в свою нравственность, даже если Бог так и не послал бы руководства.

Я молюсь, чтобы Арлин однажды поняла, как сильно я верю в нее. Внезапно я понимаю, что не могу выложить все в письме. Я должен рассказать ей обо всем этом лично. Несмотря на свою замкнутость, я не должен терять мужества.

Я собираюсь предложить ей выйти за меня замуж.

- Арлин, берегись! - далекий голос в застенках моих мыслей не переставал говорить о том, как глупо было идти куда-то, не вооружившись при этом до зубов. Арлин и я не могли чувствовать себя в безопасности без оружия с первого дня вторжения на Фобос. Мы даже подкалывали друг друга по поводу того, как странно идти на пляж, не вооружившись. Не возражаю увидеть ее с милым ей Кольтом.45, оставляющим на обнаженном теле след. Несмотря на то, что она для меня лишь товарищ, воображение еще при мне.

Мы находились в крепости человечества. Это было единственное место, где мы могли не чувствовать себя как черные гангстеры, окруженные белыми копами (офицер полиции мог охарактеризовать такую ситуацию как «богатую мишенями»). Здесь мы могли распустить волосы - звучит смешно, учитывая стрижку морпеха - и ходить голыми, имея в виду не отсутствие одежды, а отсутствие оружия.

Ничего не угрожало нам на пляже, кроме, возможно, этой ленивой акулы, которую мы заметили как раз перед тем, как она подплыла. У нас не было нужды в огнестреле, когда мы прошли проверку безопасности. Все, что было нам нужно - это большие банные полотенца, потому что кондиционер работал на полную катушку. Все еще длился наш день R amp;R, и никто из нас не горел желанием снова одевать униформу. Я никогда не получал такого удовольствия от одежды гражданского, как сейчас.

Мы не предчувствовали проблем, когда пошли искать Джилл. Лаборатория Эйкермана была гораздо ближе, чем Альберт, который "отправился в город", и который, по мнению Арлин, все еще нуждался в одиночестве.

Не предчувствовали, пока не вошли в биологический исследовательский департамент, выпинув дверь по старой морпехской традиции. Что-то изменилось. Может быть, то, что не было стольких людей, как раньше. Но когда я заметил женщину - лабораторного инженера - со спины, я сразу понял - что-то не так. Её длинные черные локоны были заляпаны рванными зелеными пятнами. У нее была грациозная фигура, и что-то подсказало мне, что она бы никогда не довела свои волосы до такого состояния. Ее лабораторная форма была смята и отвратительно грязна, хотя я знал, что адмирал содержал свой корабль в чистоте и пресекал неряшливость.

Арлин прибавила шаг в сторону инженерши. Когда женщина вдруг рванула с места, я не мог поверить, что Арлин не заметила ее неухоженные волосы и грязную спецовку. Но мой лучший друг была не просто замечательным воином - она была еще и женщиной. Не успел я закричать: "Арлин, берегись!", как понял, что мне не следовало беспокоиться за нее. Она совершила кувырок, что сделало ее еще менее удобной мишенью, чем я. Морпех, теперь ты сам береги свой зад!

Развернувшись боком, я выпрямился параллельно стене перед тем, как зомби увернулась от первого выстрела. Арлин сделала то, что только и могла. У зомби слабые рефлексы. Даже у женщины в хорошей физической форме возникли бы трудности, чтобы помешать Арлин подняться с пола, с поднятой, как у Статуи Свободы, правой рукой, вынуть пушку из холодной кожи и сделать второй выстрел. Эти несколько секунд должны были стать доказательством того, что "мастерство приходит с практикой". И тут мы оба слегка опешили. Девушка-зомби дала дёру до того, как Арлин смогла воспользоваться возможностью прихлопнуть ее из удобной позиции у стены - впрочем, это дало нам достаточно времени, чтобы мы подняли пушку с пола и разрядили порцию свинца в бледно-синее личико нашей ходячей красавицы.

Эта бестия двигалась очень быстро, во всяком случае, быстрее любого другого зомби из всех, мною виденных. Попутно она выкрикивала что-то странное о необходимости попасть в суд.

Затем она метнулась через дверь слева от меня, до того, как Арлин смогла бы достать ее сзади, а я - спереди.

- Бестолочи! - выкрикнула Арлин. - И это они называют безопасностью?

Я тоже был шокирован, но у меня было больше сочувствия к грубым ошибкам, чем у Арлин. То, как ублюдок Вимс приказывал расстрелять монахов в Кефиристане, смягчило мое отношению к простой некомпетентности исполнителей. Мальчики науки должны изучать все, что попадает им в руки. Я и не ждал, что все будет гладко. В любом случае, то, что сейчас произошло, стало работой для таких людей, как я и Арлин.

Она подняла с пола Револьвер 38 калибра. Мне захотелось снарядиться как можно большей амуницией, настолько быстро, насколько это возможно.

Крик с другой стороны двери моментально вернул нас в реальность. Разведка была роскошью, и поход в оружейную был отдыхом от работы.

Мы вошли в дверь вместе, направляя пушку вперед - словно маяк правды со своим особым пламенем. Но она не стала стрелять сразу. Она боялась попасть в женщину, которую зомби в лабораторном халате резала, словно рождественскую индейку.

Жертва смотрела на нас, не видя, что перед ней. Разбитая мензурка в руке зомби поглощала все ее внимание. Женщина-мертвяк уже порезала свою жертву в районе груди и рук.

Угол обзора не позволял нам предвидеть события ближайших нескольких секунд. Это время было как раз тем, в чем зомби и нуждалась.

Она сделала своим самодельным ножом режущее движение вдоль белой шеи своей жертвы. Горло не долго оставалось белым. Кровь полилась так быстро, что покрыла руку, держащую сломанное стекло, и это выглядело так, будто зомби вылила на себя ведро красной краски.

Арлин сделала несколько стройных танцорских шажков внутрь комнаты и направила пушку прямо в голову девушки-зомби. Этот ходячий мертвец был быстр, но дело было сделано.

Арлин выстрелила. Кровь, мозги и прочие ошметки расплескались вокруг жертвы, но бедной женщине было уже не помочь. Она все еще дергалась, но это уже ничего не значило. Мы не могли ее спасти.

- Жаль, что поблизости нет ученых, чтобы увидеть это, - сказал я, указывая пальцем.

Кусочек мертяцкого мозга продолжал брыкаться на полу, в нем все еще теплилась жизнь. Я замечал этот феномен и раньше. Это, казалось, было привилегией высокоранговых зомби, особо инициативных.

- Она умерла быстро, - сказала Арлин, кивая в сторону не спасенной нами женщины. - Если бы на мне были бутсы, я бы размесила это в мякоть, - усмехнулась она, глядя на синезеленый мозг, который, похоже, пытался уползти прочь. Она не наступила на него. Вместо этого она разрядила в него патрон. Я ее понимал. Так же быстро мы перешли обратно в «режим смерти». И вдруг мы услышали другой крик - который мы оба сразу же узнали. Джилл!

 

8

- Мы должны спасти ее, Флай!

Арлин тоже узнала нашу девочку. Мы оба начинали думать о Джилл как о своей ответственности. И мы не могли пройти сквозь все это дерьмо просто затем, чтобы позволить ей умереть.

- Вперед! - закричал я и ринулся на звук.

Когда мы вернулись в коридор, нас поджидал другой зомби - мужчина. Этот был одним из разговорчивых. Он не говорил о Вратах и о вторжении. Вместо этого он повторял: "Запишите это и подчинитесь". Я не дал ему шанса повторить свою мантру еще раз. Пушка была только у Арлин, но я был очень зол от того, что не смог спасти женщину в соседней комнате. Иногда мне нравится переходить на личности.

Когда я ударил сине-серое лицо своим правым кулаком, я почувствовал, как по коже между моими плечами побежали мурашки. Подготовка морских пехотинцев не предусматривала непосредственного контакта с этой вонючей кожей, которая когда-то была человеческой, но я был слишком рассержен, чтобы заботиться об этом. Звук ломающегося носа превратил мою душу в обитель счастья. В отличии от жертвы Арлин, этот был медлительнее. Сам я, возможно, двигался еще медленнее, но в меня прилил адреналин, и я сделал то, что никогда не делал ни с одной из этих тварей: я надавал ему старых добрых однерок-двоек прямым кулаком. Никакого карате, никаких причудливых ударов ногой в сторону, никакой специальной тренировки. Я просто мутузил это проклятое лицо с искренним намерением отправить его обладателя обратно в ад, где ему и место.

- Флай! - Арлин была прямо за мной.

- Буду через секунду, - сказал я.

- Что насчет Джилл?

Дерьмо. Как меня можно было отвратить с пути так легко? Есть определенные недостатки в том, что являешься истинным воином.

- Бегу! - выкрикнул я, возобновив двадцати-ярдный - тридцати? сорока? - марш-бросок к спасению Джилл. Дистанция уже измерялась километрами. Я не стал поворачиваться, услышав твердый, услаждающий звук выпущенного Арлин патрона.

Моя подруга не теряет форму. Я не сбавлял скорости, однако неожиданно обнаружил, что она уже бежит прямо за мной. Мы нашли мертвого охранника, сползшего по стене. Свежее убийство. Кровь еще сочилась вниз по руке и капала на его M1. Проклятые зомби не дали ему сделать и выстрела. Я схватил его оружие на ходу, а затем Арлин и я прошмыгнули сквозь раздвинутые двери; мы были готовы к чему угодно.

Что угодно представляло собой зомби, режущего хирурга его же хирургическими инструментами. Я разрядил шесть патронов калибра.30-06, которые, будто маленькие круглые скальпели, распотрошили мертвяка куда более основательно, чем он сделал то же самое с доктором.

- Я могу спасти его, - сказала Арлин, обратив внимание на подходящую аптечку одновременно со мной. В Кефиристане у нее набрался достаточный опыт в обработке брюшных ран. Не успел я ответить, как она уже стояла на коленях, сгребая кишки и засовывая их обратно в пациента. К счастью, парень не был в сознании, и к счастью, Арлин хорошо обращалась со скользкими предметами.

Джилл была моей ответственностью - лишь бы не было слишком поздно, чтобы спасти ее.

И тут, будто подавая сигнал, она закричала снова. Я тихо прочитал молитву благодарности Сестре Беатрис, самой твердой монахине, какую я только знал со школы. Она говорила, что единственные молитвы, на которые отвечают - это те, которые ты произносишь кому-то в помощь. Я был на максимуме. Я спешил. Я пытался выйти за чертовы пределы, пытался взлететь.

Джилл была еще жива, когда я добрался до нее. Я чуть не споткнулся о голову доктора Эйкермана, смотревшую на меня удивленным взглядом. Я поскользнулся о кровь и выронил M-1 и навис над спиной самого большого зомби, какого только видел. Ползучий гад загнал Джилл в угол и пытался достать ее проклятым мясницким тесаком. Она отгородилась от него металлическим стулом, словно укротитель львов. Она приняла оборону у твердого угла, что давало ей преимущество: он не мог замахнуться тесаком по полной дуге, и она могла уклонами избегать его лезвия.

Я обрушился на спину "льва", и он повалился вперед. Джилл отпрыгнула в сторону и закричала: "Флай!". И всё, только лишь мое имя, но она вложила столько благодарности в один этот слог, что я почувствовал себя кавалеристом, Суперменом и Зорро одновременно.

- Беги! - закричал я, ведь теперь путь для побега был чист.

- Ни за что!

Непослушный ребенок любил показывать мне губу. Впрочем, трудно было на нее злиться, потому что она пыталась поднять оружие с пола. Большой, неповоротливый зомби был медлителен, но не было похоже, что он собирается уделять нам все время на свете.

Джилл навела M-1 на нашу проблему и спустила курок. Ничего. Либо Джилл сделала чтото не так, либо оружие заело. Зомби снова направился к ней, невзирая на то, что я опять был за его спиной. Джилл смотрела на меня выражением лица обиженной маленькой девочки, будто спрашивая, зачем было менять хороший металлический стул на пушку, которая не стреляет.

У плохого парня все еще был в руках тесак, и теперь у него было достаточно простора, чтобы суметь взмахнуть им и добавить голову Джилл в свою коллекцию. Меня раздражало то, что весь мой героизм лишь усугубил ситуацию Джилл. Я сделал, что мог. Громадина стояла на ногах на удобном расстоянии, так что я мог пнуть его в пах. Мне захотелось быть в боевых бутсах, а не в кедах. Мне захотелось, чтобы он был живым, ведь мертвяки лишь слегка реагируют на подобные действия. Но это было лучшее из всего, что я мог.

Большая бородатая мама повернула свою голову. Это все, что нужно было Джилл. Она взялась за дуло обеими руками и взмахнула оружием так классно и четко, что это стоило бы занести в золотую хронику бейсбола. Деревянная рукоятка раскололась о шею зомби. Тот был выведен из равновесия. Когда он попытался повернуть голову, я услышал щелчок: Джилл сделала что-то плохое с его шейной костью. Хорошая девочка! Зомби упал на колени. До того как он успел подняться, я каратистким ударом добил его шею. Не было времени сейчас играть в Джорджа Формана. До сего момента мы с Джилл просто замедляли его. Настало время для чегото более долговременного.

Та же идея была и у Джилл. Едва я поставил здоровякау на колени, как она выдернула тесак у него из рук и начала лупить им по его голове.

- Эй, осторожно! - закричал я. - Ты чуть меня не ударила.

- Прости, - сказала она, почти задыхаясь. Но она продолжала махать этим лезвием, срубая гнилую плоть вокруг шеи и головы мертвеца. Я не собирался говорить ей, что у нее не хватит сил закончить работу. Зомби не вставал, и я намеревался удостовериться, что он не встанет уже никогда.

Когда я поднял M-1, я понял, что других зомби, желающих побеспокоить нас, не появится.

Было что-то таинственное в оторванной голове доктора Эйкермана, лежавшей на полу и смотревшей на нас. (Вообще-то морпех не использует таких изысканных слов как "таинственно", но это было действительно таинственно, блин). Я подобрал M-1. У Джилл она заела. Поэтому она использовала ее, как дубинку. Я прочистил затор. Что за черт, дадим ей вторую попытку.

- Извиняюсь, - сказал я Джилл, прилежно пытавшейся оказать честь великому декапикатору. Мясной тесак был немного затупленным. И у Джилл просто не хватало необходимой телесной массы. Она предложила мне свой топорик. Я отказался. Я выстрелил из

M-1 один раз, в упор. Голова раскололась, словно переспелая канталупа. Кровь, что брызнула на меня, была нового для меня цвета.

- Пушка заела, - настаивала она.

- Я знаю.

- Я с ней ничего не делала!

- Я и не говорю, что делала. Удар об мертвяка, видимо, привел ее в порядок.

Иногда наступали времена, когда Джилл отходила от своего поведения, напоминая тем самым, что она - еще подросток. Я, честно говоря, был не в настроении, чтобы беспокоиться о ее чувствительности к критике. Один Бог знал, сколько еще зомби бродило по базе. Мы должны были вернуться к Арлин. И еще я беспокоился об Альберте. Мы начинали походить на семью.

В какой-то момент моей военной карьеры я начал привыкать к смраду смерти. Возможно, мне стоило благодарить за это «Косу Славы» и ее бравых ребят. Но я никак не мог привыкнуть к кисло-лемонному запаху зомби; самая стойкая его разновидность как раз и опаляла ноздри в тот момент, когда голова мертвяка лежала у моих ног.

Когда я пришел в себя, я понял, что каникулы окончены. Я Кен. Было время, когда я был частью своей семьи. Сейчас они все мертвы. Когда-то я подолгу гулял и катался на велосипеде. Я плавал. Ел пищу из тарелок и пил вино. Пел. Занимался любовью.

Сейчас я кибермумия. Кукла Кен. Они сняли бинты и удалили некоторые объекты из моей плоти, но я чувствую, что пришельцы сделали из меня что-то ничтожное. Доктор Эйкерман думал обратное; однако я не чувствую себя большим, чем обычный человек. Доктор Вильямс, директор, говорит, что они вернут меня в норму, но я не верю. Директор не ставит ничего выше победы в войне. Сейчас я более полезен ему, находясь здесь, оставаясь тем, кем теперь являюсь.

Медицинская команда старается держать это подальше от меня, но я могу подключиться к любой из их компьютерных систем.

Они говорят, что легко могут побороть мою физическую слабость. Они могут прекратить кормить меня внутривенно и снова медленно адаптировать мой организм к регулярной пище.

Обычная мозговая хирургия восстановила бы полную подвижность, но имеется риск - не для меня, а для их проекта. Чужеземная биотехнология может быть искажена или потеряна в ходе возвращения меня к норме. Вот они и не торопятся.

Тем временем, я подключен к компьютерам и ограничен кроватью, если не считать, что иногда они рискуют сажать меня в моторизованное инвалидное кресло. Я не жалуюсь на это. Я не говорю об этом Джилл, когда она навещает меня. Она мой самый частый посетитель. Я не жалуюсь Флинну, Арлин или Альберту, когда они приходят проведать меня. Это люди, которые спасли меня. Они заботятся обо мне. Я не вижу причин заставлять их волноваться.

Держать при себе свои мечты - хитрость, которую я узнал, когда был очень молод. Я не говорю никому, как сильно хочу вновь стать таким человеком, каким был. Мой любимый дядя, находясь в отпуске, брал свою семью на Гавайи. Он много рассказывал об этом своем визите, и я очень хотел сюда попасть. Ирония заключается в том, что здесь, скорее всего, одно из последних мест на Земле, где вещи еще такие же, какими он их помнил, а я не могу выйти и увидеть их, пока еще есть время.

Я получаю доступ ко всему, что доступно на Гавайях. Экран мерцает и говорит мне, что Гавайи - это группа островов, тянущихся на три сотни миль в середине Тихого Океана. Я откапываю информацию о том, как они были открыты европейцами; затем я прочитываю, как они стали пятнадцатым штатом Соединенных Штатов. Я помню, как дядя рассказывал, что название наиболее популярной здешней рыбы трудно написать, и нахожу статью о ней, и понимаю, что дядя был честным человеком: «хумумунукунукуапуаа». Я читаю о Короле Камехамехе, и завидую, насколько легче ему было обойти острова, чем мне.

Я устал от чувства жалости к самому себе. Мне хочется быть полезным. Не уверен, что это состыкуется с выполнением долга, но мне, честно говоря, наплевать. Это, возможно, был последний оплот человеческой расы. Но я ненавижу ложь. Единственное, в чем хороши военные в тяжелое время - так это во лжи. Я бы никогда не заговорил об этом с настоящими храбрыми вояками. Они не захотят об этом слышать. Нет смысла дискутировать об этом и с циничными старшими офицерами, особенно с теми, кто решил использовать меня, умолчав о своих истинных намерениях.

Мне нравятся мои новые друзья. У них есть честь. Они смотрят на мир чистым взглядом, которому никакая грязь или кровь не могут быть препятствием. Они думают, что сражаются ради индивидуализма. Ради свободы. Если человеческая раса выживет, ей предстоит столкнуться с серьезным разочарованием. Я получил доступ к файлам. В них содержатся планы.

Возможно, я ближе к будущему, чем те, кто меня спас. Я нахожусь в ловушке у себя самого. Может быть, что-то умерло внутри меня, когда я был в когтях захватчиков. Перед тем, как они меня изменили, я пришел в ужас, обнаружив планы человечества о Новой Евгенике будущего. Этот проект создали вовсе не друзья человечества. Предатели имеют свои собственные мысли по генетическому "улучшению" той части человечества, которой позволят выжить новые хозяева.

«Новая Евгеника» - это план, разработанный нашей стороной. Хорошими ребятами.

Борцами с захватчиками. Кто знает? Может быть, они избирательно создадут больше компьютерных адъюнктов, таких как я! Нет сомнений, что они начнут принимать решения по выведению пород из оставшихся в живых на нашей стороне. Таких воинов, как Флинн и Арлин, оставят для других целей. Они были рождены, чтобы умереть в битве. Они слишком ценны, чтобы быть использованными в не-военных операциях. Я получил доступ и о планах насчет них.

Они пока не знают, но их время на Земле ограничено. Очень немногие люди имеют их опыт как космических бойцов. Флинн - это Сияющий Гордон. А кто Арлин? Барбарелла? Морпехи Таггарт и Сандерс последуют приказам, даже если им придется столкнуться со смертью, шансы избежать которой - один к стам. Я представил бюрократов, людей или н е людей, которые указывают им, с кем идти в постель и сколько заводить детей. Они не нужны для этой будущей Земли, которая, я верю, неизбежна, независимо от того, какая сторона победит. Времена кризиса сделаны в аду - и сделаны для того типа человека, который имеет планы относительно всего.

Джилл и я также останемся на Земле! Если Альберт везуч, он отправится с Флаем и Арлин. Он слишком религиозный человек, чтобы остаться. Куда ему будет возвращаться, когда он узнает, что для него не осталось места? Попробует вернуться в Юту? Он еще не знает о Юте.

Возможно, сегодня узнает.

Сегодня они усиленно заняты защитой. Работа персонала Эйкермана была приостановлена утром. Я видел это на мониторе. Так много произошло со вчерашнего дня.

Во-первых, адмирал будет притворяться, что это был возможный саботаж, даже несмотря на то, что видеозаписи показывают, что убийства были результатом обычной неосторожности служащих Эйкермана. Обычная некомпетентность вылилась в катастрофу. Естественно, эти видеозаписи останутся в секрете. Гипотеза о наличии предателя будет лучше для поднятия боевого духа, нежели допущение о некомпетентности. Едва ли я могу винить наших новых лидеров в том, что они плохие ученики истории.

Кроме того, мои друзья получат большую дозу рассекреченного материала по поводу их следующей миссии. Им не стоит быть жадными до слишком большого количества информации.

Это приводит к несварению. К тому же, их полковник морской пехоты даст им приятный десерт.

У меня должно быть лучшее отношение ко всему этому. Враги так ужасны, что нам следует простить себе собственные недостатки. Разве это не то же, что они говорили, сражаясь с Гитлером? Демоны гибели, как Джилл любит называть их - совершенные враги. И во имя борьбы с ними мы имеем право пускать в ход все, что захотим. Нет, несправедливо говорить, что мы

допускаем в своих действиях страшные вещи. Правильнее сказать: мы победим всем, чем необходимо, как любил выражаться Малькольм Х.

 

9

Когда я присоединилась к Флаю и Джилл, я вновь смогла дышать спокойно. Это были Флай и Джилл. Он спас ее. Я знала, что это будет нелегко. Но я не могла не попытаться спасти человека с кровотечением, грозившими ему смертью.

Конечно, к тому времени военно-морские охранные силы уже роились повсюду. Я была рада, что первыми прибыли двое лучших людей Киммела - Марк Стэнфилл и Джим Айви, мои приятели по игре в покер (Флай не входил в нашу лигу). В данной ситуации знание человека в лицо могло сыграть критическую роль, ведь можно нажать на спусковой крючок, просто испугавшись. Лаборатория Эйкермана была превращена в настоящее кафе для зомби, и этого было достаточно, чтобы заставить запаниковать кого угодно.

Флай, Джилл и я торопились в очистительную камеру. После того контакта, какой был у нас с этими созданиями, я почти смеялась над этими запоздалыми мерами предосторожности. С другой стороны, мне не следовало критиковать командование Гавай за эту тщательность. Было бы нелепо, если бы мы были побеждены врагом просто потому, что не проверили свою кровь на заразность.

Вечером я видела Альберта на обеде. Он был худшим игроком в покер, чем Флай, потому что не мог контролировать эмоций - они читались у него на лице.

- Арлин, с тобой все нормально? - спросил он, заметив улыбку Джилл. - У вас все нормально? - добавил он.

- Мы в порядке, - уверил его Флай, усмехаясь.

- Практика нам не помешала, - добавила Джилл.

- Хватит портить ему день, - сказала я им обоим. - Не обращай внимания на этих помешанных на убийствах, Альберт.

- Эй! - запротестовал Флай, все еще улыбаясь. - Да нет, серьезно, Альберт, после всего, что мы вместе сделали, это было плевое дело.

Я заметила, что другие столы, часто занимаемые, теперь были заняты лишь наполовину.

Список убитых не был высок, даже с учетом того, что опасность возникла неожиданно. Все зомби были пересчитаны и уничтожены (к счастью, Эйкерман добросовестно вел записи).

Единственным объяснением редеющей толпы было то, что большинство наших товарищей было отлучено от еды из-за первого столкновения с пускающими слюни мертвецами. Так что мы могли спокойно общаться.

Альберт вздохнул и присоединился к нам. Столы были уставлены, как в кафетерии, и наша маленькая группа уселась друг к другу поближе. Кен, с которым мы очень сблизились, сейчас бы тоже ужинал с нами, если только он мог есть твердую пищу.

- Я услышал о зомби, только когда вернулся, - сказал Альберт, почти извиняясь.

- Что ты делал в городе? - спросила Джилл.

- Делал покупки.

В этих простых словах явно скрывалось что-то еще. И так показалось не только мне.

Мы ели свои бифштексы Салисбури в тишине. Я закончила и встала, чтобы поставить свой поднос в нужное место. Лишние калории моей фигуре ни к чему. Альберт только начал есть, но и он оставил свою пищу. Правильно, Альберту тоже ни к чему толстеть.

- Не возражаешь, если я прогуляюсь с тобой? - спросил он. Стиль был определенно не его.

Я не могла ничем помочь, видя, как глаза Джилл сверлят его. Она тоже что-то заметила. Флай был занят, уделяя стойкое внимание своему ананасовому десерту.

- Конечно, - сказала я. На какой-то момент я позволила желаемому затмить рациональное.

Я хотела верить, что Альберт изменил свое отношение к тому, чтобы мы спали вместе. Я забыла, кем был этот большой, замечательный парень. Не знаю, что удивило меня больше. То ли, что из

закупочной экспедиции он вернулся с кольцом, или же что он предложил его мне с такой прямой простотой:

- Арлин, ты выйдешь за меня?

Я приоткрыла к этому дверь, еще когда начала заигрывать с ним. Если бы хоть половина мозгов была при мне, я бы поняла, что значу для этого прекрасного человека. Мы стояли возле плаката Второй Мировой войны, прокламирующего: "Язык мой - враг мой". Он внимательно смотрел на меня, и особенно на мой рот, ожидая слов, гарантирующих его спасение или проклятие. Мне было бы лучше, если бы он этого не делал. Оказывается, я не так храбра, как о себе думала.

- Альберт, - Я выпалила лишь одно слово. Его выражение лица было красноречивее всяких слов. Он определенно боролся с теми же проблемами, что и я. Его бы даже не обидело, заговори я о них.

- Это кольцо… - начал он.

- Оно очень красивое, но я не могу и мечтать, чтобы принять его до того как… Я имею в виду, я должна подумать.

Это было как в комедиях, когда персонажи не знают, кому говорить первым. Кто бы мог подумать, что кусок золота может доставить больше сложностей, чем побег из Башни Диснея?

- Мне бы хотелось, чтобы ты хранила его, - сказал он. - Ты не обязана думать о нем как об обручальном кольце, или как о чем-то, чего ты не желаешь. Я не жду, что ты будешь носить его, если ты не уверена. Арлин, ты значишь так много для меня, что когда ты предложила то, чего я не могу принять, я должен был ответить на это своим способом. Я хочу, чтобы ты знала, что я чувствую.

Протянуть и взять его руку казалось самой легкой вещью на свете, пока я не почувствовала легкую дрожь в его ладони. Потребовалась вся моя храбрость, чтобы взглянуть ему в глаза и сказать:

- Я не могу сейчас тебе ответить. Ты должен понять.

- Конечно, понимаю.

- Благодарю тебя, - сказала я и поцеловала его в щеку. Его улыбка была гораздо красивее любого золотого кольца. - Мне бы хотелось, чтобы оно было у меня, - продолжила я. - Это ведь правильно, в смысле, до того как я…

Он был настоящим джентльменом, а потому не позволил мне продолжить.

- Для меня будет честью, если ты будешь хранить его, Арлин, что бы ты не решила. Мы должны научиться создавать собственные правила в этом новом мире.

Я не ожидала услышать такое от моего большого доброго мормона.

- Разве твой Бог одобряет подобные мысли? - спросила я.

Он встретил мой вызов прямо.

- Если моя вера правильна, это не только мой Бог, не так ли?

Затем он вернул мне целомудренный поцелуй и удалился.

На следующее утро, на брифинге для тех, кто находился на 5-м уровне и выше, я гордо повесила тонкую полоску золота на цепочку рядом с регистрационным номером. Флай заметил это сразу. Держу пари, он был рад так же, как я была бы рада вернуться в униформу.

У адмирала Киммела было такое лицо, какое делают, когда ситуация не из лучших. Такое же лицо было и у самого высокопоставленного офицера морской пехоты. И если эти люди решили выступить вместе, ситуация была чрезвычайно серьезной.

- Мы исследуем возможность саботажа, - сказал адмирал. - К счастью, благодаря расторопности тех мужчин и женщин, которые не спали за выключателями, удалось минимизировать ущерб от нашего недосмотра и нейтрализовать угрозу, исходящую от зомби.

Морфлот глубоко признателен за помощь, оказанную членами морской пехоты.

Профессор Уоррен Вильямс был ответственным за всю научную работу, ведущуюся на Гавайях. Сложно было очертить всю сферу его огромных знаний. У него были степени в физике, астрономии, биологии, компьютерных науках и фольклору. Его жизненным девизом были слова фантаста Роберта А. Хаинлайна: "Специализация - для насекомых".

А еще у него было чувство юмора, которое он сейчас и демонстрировал.

- В свое обильное свободное время адмирал беседует со мной на своей военной терминологии. Я думал, под "ковылянием миссии" он подразумевал те ковыляния, которые вчера высвободились из лаборатории Эйкермана.

Этой шуткой он заработал лишь пару нервных смешков. Память о мертвецах была еще свежа.

Он сменил тему:

- В мирное время я считал, что нужно слушаться только тех, у кого имеется какая-то военная выучка. Год назад я бы описал себя как «военный гражданский».

Эти слова принесли ему еще несколько смешков.

- И до Второй мировой войны приходилось кидать в бой неподготовленных молокососов.

Но раз выбора нет - значит нет. Я сделал первые шаги в этой работе, когда впервые узнал о величайшем секрете марсианских лун. Я подозревал, что есть ворота, и понял, что что-то может сквозь них пройти.

Он чем-то напоминал Роберта Оппенгеймера. Я вполне могла представить его работающим над атомной бомбой.

- Адмирал и я признаем, что мы живем, выражаясь вашими словами, в опасное время. Это время, когда люди начинают прислушиваться к советам инженеров.

Только один человек посмеялся над этим. Я.

Он открыл также и другие материалы о деятельности базы, но его глаза были уставлены на меня. Не думаю, что он хотел пригласить меня на свидание. Флай и я зарекомендовали себя слишком тщательно, слишком хорошо. Я поняла, что мы значились у директора первым номером на звание коронного удара; и нам лучше было не иметь стеклянной челюсти.

По окончании генеральского брифинга он подтвердил мои мысли, высказав просьбу увидеться с "большой четверкой", как мы иногда в шутку себя называли. Я уверена, на базе были взрослые, которых возмущало, что ребенку вроде Джилл доверяют материалы, к которым их самих не допускают. Но если это было так, они держали все при себе.

Джилл быстро растет. В этом нет ничего странного. Я знаю, это терзает Флая - мужчина, достаточно взрослый, чтобы сгодиться ей в отцы, начинает поглядывать на нее. Она высокая для своего возраста. У нее один из тех соблазнительных ротиков, которые сводят мужчин с ума. Меня не беспокоит, кто будет целовать этот рот до тех пор, пока может соображать. В промежутках между потрошением демонов, я отводила Джилл в сторону и преподавала ей курс о птичках, пчелках и детишках.

Конечно, она не должна волноваться о каких-либо болезнях, передающихся половым путем. Медицина идет вперед. Но кто бы мог подумать, что не успеет человечество устранить СПИД, как из космоса явятся монстры? Говоря словами юмористки позднего двадцатого столетия Гильды Раднер, "постоянно что-то случается".

В любом случае, Флай все больше и больше напоминает взволнованного отца в делах, касающихся Джилл. Это сослужило хорошую службу. Это дало ему дополнительный запал, когда он спасал ее в лаборатории Эйкермана. Но я не знаю, как сказать ему: «не надо», когда сама не могу решить личных проблем - касательно Альберта как мужа.

Альберт - очень чувствительный, скромный мужчина. Я не хочу ранить его. Я бы лучше съела одну из своих нагрудных мини-ракет, чем заставила бы его страдать. Но я провела свою жизнь, будучи верной самой себе. Сейчас мне трудно сказать, сам ли Альберт виной тому, что я колеблюсь в принятии его предложения… или я просто боюсь обязательств перед человеком,

любимым мною больше, чем комнату, полную потерянных душ (вот такое идиотское название придумали ученые летающим черепам). Если я выживу в своей последней миссии, и Земля будет снова спасена, хватит ли у меня воли подарить этому человеку детей? Я даже не хочу об этом думать. И все же понимаю, что, делая мне предложение, он подразумевает именно это. Для Альберта женитьба без попытки завести детей - все равно что серьезное свидание. А может быть, я боюсь просить Флая быть крестным отцом для моих детей.

Пока директор вел нас в свое потайное убежище, я снова почувствовала, что мы четверо образовали странную семью-отряд. Может быть, мы являли собой модель самой маленькой социальной ячейки будущего - но будьте уверены, у ребенка хорошие примеры для подражания!

Когда я пристально посмотрела на гигантский радиоуправляемый телескоп, его длинная труба напомнила мне пушку, совершенный символ помеси научного и военного. Вильямс стоял напротив него, ноги вместе, руки за спиной. В этот момент он походил на вояку больше, чем адмирал и полковник, стоявшие в стороне, будто в подчинении у ученого. Еще до того, как директор открыл рот, у меня возникло ощущение, что все наши личные проблемы придется отложить на второй план. Опять.

 

10

- Капрал Таггарт, - обратился ко мне директор. - Как вам понравилось пребывание в космосе?

Я всегда честен, если ничья жизнь не находится под угрозой.

- Я всегда хотел туда, сэр. Если вы ознакомились с моим отчетом, то знаете, что я пробыл там не в том качестве, в каком намеревался.

- Если бы военный трибунал когда-либо и допускал ошибку, то ею был ваш случай, - сказал полковник Хукер, смотря прямо на меня. - Но плюсом военного времени является то, что становится легко обходить бумажную волокиту. Я с удовольствием вычеркнул вашу проблему, морпех!

- Спасибо, сэр.

Директор вернул нас к теме разговора.

- Я поднимаю вопрос борьбы в космосе, и тому есть причина. Мы намереваемся дать сражение у Фредов. Мы знаем, что вы и рядовая Сандерс, - он кивнул в сторону Арлин, - обладаете уникальной компетенцией в этом отношении.

Я понял, что каникулы закончились. Также мне было интересно, что, черт возьми, это такое - Фреды.

Вильямс продолжил докладывать.

- Больше года назад, еще до того как я присоединился к команде, эта установка получила последовательный сигнал из космоса. Никакой другой радиотелескоп его не брал. Поначалу люди, получившие его, думали, что это была ошибка аппаратуры или чья-то игра, шутка. Сигнал мог идти, скажем, от маленького радио, находившегося недалеко от установки, но это было не так.

Он прервался, чтобы глянуть на записи на своем планшете. Все мы слушали очень внимательно. Я готовился услышать что-то новое о враге, что-то, что ускорило бы его окончательный разгром.

- Они проанализировали сигнал, - продолжил он, - и установили, что это был узкий луч маловолновой передачи. Имелись отклонения и пробоины в сообщении. Мы сделали сложный компьютерный анализ, используя Дорнбургскую систему, лучшую спутниковую и астрономическую программу, когда-либо разработанную. К нам действительно шло сложное и четкое сообщение, которое последовательно отскакивало от семи космических тел Солнечной системы на своем пути к Земле. Когда мы устранили различные пробелы и преграждения, результатом оказалась стрела, идущая по прямой из-за пределов Солнечной системы, и это не могло быть фальшивкой. Источник сигнала должен был находиться за пределами орбиты Плутона-Харона.

Директор улыбнулся.

- Извините, если шутка покажется вам слишком профильной, но не могу не вспомнить слова Роберта Энтона Вилсона: «если мы найдем планеты за Плутоном, они должны быть названы Мики и Гуфи». Но Харон настолько мал, что его можно считать лишь луной Плутона.

Адмирал прочистил горло и начал докладывать:

- Обнаружилась неожиданная помеха в, э-э, обработке информации. Предыдущий директор решил не сообщать правительству о послании. Члены его команды также разделяли его чувства.

Вильямс продолжил нить разговора.

- Они боялись, что военно-промышленный комплекс сделает из этого огромную национальную проблему.

Арлин стояла справа от меня и шепнула мне в ухо:

- Звучит также плохо, как и голливудский индустриальный комплекс.

- Тихо, - прошипел я.

Директор продолжал.

- Ученые потратили месяц на расшифровку сигнала, но прогресс был медленным. Затем работы прекратились по одной небольшой причине: произошло вторжение.

- А! - визгнула Джилл мне в ухо, и я успокоил и ее.

Казалось, Вильямс не слышал эти саркастические ремарки, и остальное руководство как бы тоже было поражено временной глухотой, что очень меня порадовало. Я надеялся, что все будет проходить в формате «Вопрос - Ответ». Я хотел спросить о Фредах. Впрочем, Вильямс глухим не был. Он напомнил мне монахинь, которые наказывали нас, когда мы перешептывались во время уроков. Он нахмурился и принял очень серьезный вид.

- На заре вторжения мой предшественник покончил жизнь самоубийством. Он обвинял себя в том, что не передал информацию в Вашингтон. В его защиту нам стоит вспомнить, как определенные правительственные органы становились предателями и сотрудничали с Фредами.

Трудно представить, как можно продать своих собратьев за вещи, которых ты никогда не видел, о которых ты знаешь меньше, чем ничего.

Так вот оно что. Фредами они называли инопланетных повелителей, которые руководили нашими демоническими приятелями. Меня заинтересовало происхождение этого названия.

- Я никогда не забуду предателей, - проговорил Альберт, исторгая слова из самых глубин своего страдания, которое, я надеюсь, мне никогда не доведется испытать. Директор не возражал.

Он улыбнулся и поблагодарил Альберта за его вклад. Этого было достаточно, чтобы пригласить Арлин выйти на сцену.

- Мы когда-нибудь взламывали код? - спросила она.

- Это произошло после того, как директор Вильямс вступил в должность, - ответил адмирал.

- Многие из первоначальной команды все еще здесь, - быстро вставил директор. - Они не несли ответственности за решения моего предшественника.

- И даже если бы и несли, сейчас мы не вправе позволить себе роскошь растраты наших лучших умов, - добавил Киммел.

- Мы взломали код, - сказал директор, возвращаясь к теме. - Сообщение оказалось не тем, чего мы ожидали. Инопланетное сообщение было предупреждением.

- Предупреждением? - повторила Арлин. - Вы имеете в виду, угрозой, ультиматумом?

- Нет, - мягко продолжил Вильямс. - Инопланетяне, которые отправили послание, пытались предупредить нас о надвигающейся угрозе. Понимаете? Где-то там есть дружественные инопланетяне, враги Фредов, которые предупредили нас о монстрах, что вторглись на Землю. И более того…

Можно было сказать, что это доставляло ему удовольствие, и я не мог критиковать его за эту радость. Часть его счастья исходила из открытия, что кто-то пытался помочь человеческой расе в минуту нужды. Но, думал я, если он в ближайшее время не перейдет к делу, я сменю свою оценку.

А он продолжал.

- Эти дружественные пришельцы, похоже, пытались сказать, что они - одни из тех, кто построил Врата на Фобосе; но мы не совсем уверены по этому поводу. Нам больше кажется, что они приглашали нас использовать эти Врата, чтобы телепортироваться на их базу. У нас есть код доступа. У нас есть даже номер телефона. Я имею в виду, что они выслали нам координаты телепортации. Так что следующий шаг очевиден. Мы думаем, что было бы хорошей идеей, если многоопытные морпехи доставят ответное письмо, лично.

По началу я испугался, что они оставят меня в стороне. Хоть я и морпех, вне планеты ранее не был никогда. Конечно, это не должно стать поводом, чтобы удерживать меня здесь.

Никто больше в Солнечной системе не имел опыта Флая и Арлин. Но им нужны еще два человека для миссии. И я вполне имел шансы быть одним из них.

Арлин и я решили не упоминать о моем предложении руки и сердца. Впрочем, у нас нет намерения держать это в секрете от Флая и Джилл. В этом просто нет смысла. Но я чувствовал смысл в самом предложении. Я польщен, что она носит мое кольцо вместе со своим идентификационным номером. Я лишь надеюсь, что все не закончится тем, что оно окажется на пальце ноги, вместе с номерком, который туда вешают, когда морпех умирает… и одного этого становится достаточно, чтобы его опознать.

Я никогда не мечтал побывать в космосе. Сейчас же они говорят о расставании с Солнечной системой. Не знаю, что и думать. Военное начальство, со свойственной им проницательностью, доложило, что ничего не держит меня на Земле, кроме закона тяготения.

Сразу после того, как директор Вильямс огласил, как гром среди ясного неба, новость о дружественных инопланетянах (я до сих думаю, что поверю в это, только когда увижу их) начальство сказало Джилл и мне, что им нужно обсудить с нами что-то важное и личное. Флай и Арлин еще не пришли в себя от громоподобной вести, и с ними лично решил поговорить полковник. Директор передал нас женщине, удачно именовавшейся Гриффин, которая отвела нас в маленькую комнату и приступила к поп-викторине.

- Вы понимаете сейсмографические записи?

- Они показывают землетрясения, - заговорила Джилл высоким голосом. - Вы понимаете десятичные запятые? - вернула она вопрос своим самым саркастичным тоном.

Женщина по имени Гриффин имела каменное лицо, достойное Горгоны. Она повернулась к компьютерному экрану и начала вбивать символы и числа.

- Я не хочу утомлять вас цифрами, - сказала она устало. - Сейсмографические лаборатории в Неваде и Нью Мексико обнаружили пять толчков, которые могут быть результатами только ядерной бомбардировки. Вероятное место удара - Солт Лейк Сити.

Джилл и я посмотрели друг на друга и увидели эмоции, отраженные в наших лицах. Джил так усиленно старалась не заплакать, что я не мог остановить это. Я заплакал первым. Я думал о всех тех людях - о Джерри, Нейте, даже о президенте Совета Двенадцати. Они не могли покинуть нас! Я вспомнил двух сестер, которых, казалось, коснулась рука Бога: Бринк и Линнея. Я помогал им в изучении Книги Мормонов. Они не могли покинуть нас, не могли!

Я никогда не признавался себе в этом, но до настоящего момента нерушимым подтверждением моей веры было знание того, что Солт Лейк Сити стоит невредимым. Он выглядел как неопровержимое свидетельство руки Господней в действии. Мы были, в конце концов, Церковью Последних Святых. Центральным пунктом была наша вера, что время прямого вмешательства Бога еще не окончилось. Его рука все еще должна касаться мира, а иначе как мы могли спастись после такого холокоста.

Книга Мормонов все еще была только книгой, также как Библия или Коран или Талмуд.

Жизнь в мире настоящих демонов обостряла чувство сверхъествественного до уровня, к которому едва ли могли приблизиться Первая и Вторая «Книга Нефия», «Иакова», «Йеноса»,

«Ярома», «Омни», «Слово Мормона», «Книга Мосия», «Альмы», «Хелама», «Третья и Четвертая книги Нефия», «Книга Мормона», «Эсфиря» и «Мормони». Научные исследования были только лишним грузом для меня. События, которым мы являлись свидетелями, делали каждый священный текст, явленный роду человеческому, более актуальным для современных людей.

Но если Храм действительно был уничтожен ядерным взрывом, мне нужно серьезно переосмыслить пророчества.

Арлин выглядела ухоженной, аккуратной и по-красивому смертоносной, когда мы подходили к офису Полковника Хукера. Правило «дамы - вперед» было неуместно - я превосходил ее в звании. Мне нравилось превосходить женщину, которая была ухожена,

аккуратна и по-красивому смертоносна. Дверь уже была открыта, и полковник сидел за своим столом, когда я достиг порога. Прошло много времени с тех пор, как я колотил сосны. Я встал в проеме, протянул руку и стукнул по двери три раза, звонко и настойчиво.

Полковник Хукер мрачно поднял глаза. Один Бог знал, сколько еще нас осталось в мире.

Самое приятное в том, чтобы быть морпехом - гордость, которая основывается на вопросе, как такой ярый индивидуалист захотел служить. Когда ты морпех, ты выбираешь; и уважаемые тобой люди должны тебя выбрать, а уважение идет навстречу чести, как улица с двухсторонним движением. Жаль тех несчастных монстров, что оказались на нашем пути.

- Рад видеть вас, - объявил Хукер.

- Спасибо, сэр! - Арлин и я ответили в унисон.

Мы прошли в его офис, и он предложим нам по одной сигаре «Afuente Gran Reserva». Они были крупными. Очень жаль, что ни я, ни Арлин не курили. Он закурил один и приказал нам располагаться поудобнее.

- Я хочу быть уверен, что вы оба понимаете полноту вашей сопричастности, - сказал он. - Это миссия для четырех мужчин. Директор уже отметил вашу уникальную квалификацию. Мы должны также быть откровенными. Это не та миссия, из который мы ждем, что кто-то вернется.

Я едва заметно взглянул на Арлин. Ее лицо было бесчувственной маской. Она так выглядит, только когда держит себя под сверхчеловеческим контролем. Мне не нужны были телепатические способности, чтобы прочесть её мысли: Альберт, Альберт, Альберт.

А вот полковник, похоже, был телепат. Следующим словом, вылетевшим из его рта, было "Альберт". Маска Арлины лопнула, и ее глаза стали очень широкими.

- Альберт - мой третий кандидат для этой миссии, - продолжил Хукер. - Я выбрал его по причине его данных перед вторжением, а также потому, что он - ветеран войны с этими треклятыми монстрами. Откровенно говоря, не думаю, что есть три других живых человека, имеющих опыт, подобный вашему.

- Вероятно, действительно нет, сэр, - согласился я.

- Если б я был суеверен, - продолжал он, - то сказал бы, что вам помогает какая-то магия.

У нас есть миссия, которая проверит эту гипотезу. Придется попотеть, но в вашем распоряжении будет судно и команда, которые помогут долететь куда нужно.

- Вы сказали, что это операция для четырех мужчин, - напомнила Арлин. Мне нравилось, что она не обобщала: "четырех людей", она вообще никогда не заморачивалась по таким мелочам.

- К вам присоединится еще один морпех, боевой ветеран, - сказал нам Хукер. Я был рад это услышать. - Только морпех сгодится для такого задания. Но нам было не просто найти коголибо в соответствие вам. Перед тем, как вы познакомитесь с новым человеком, у меня есть для вас подарок.

Он потянулся к ящику стола и вынул оттуда два белых конверта с нашими именами на них.

Моя очередь быть телепатом. Голос в застенках головы не напоминал о данной категории вещей уже долгое время. Мы были слишком заняты, стараясь не умереть и спасти вселенную.

Но когда я открыл конверт и увидел три сержантских шеврона, я почувствовал спокойную гордость, ощущение которой уже почти забыл. Эти три желтые полоски несли для меня куда больше смысла, чем можно вместить в словари. Арлин протянула мне символ своего поощрения, чтобы я взглянул на ее трофеи войны. Она больше не рядовой, теперь у нее была полоска: она была младшим капралом. Обе вышивки имели дизайн двух пересекающихся мечей космических морских пехотинцев.

Черт возьми, я чувствовал себя прекрасно.

 

11

Впрочем, я не испытал подобных же чувств, когда встретил четвертого члена нашей команды. Он был офицером! После стольких слов о нашем уникальном статусе космических морпехов, они берут и сажают нас рядом с каким-то офицером, чей опыт, по их же признанию, и близко не может сравниться с нашим. После перебора в уме каждой шутки, которую я когда-либо слышал о военной разведке, я остывал. Какой-то мудрый пожилой ветеран однажды сказал, что не все офицеры - пустоголовые. Забавно, но не могу припомнить имя этого мудрого старика.

Капитан Эстебан Идальго действительно приносил некоторые активы в миссию. Он был хорошим морпехом, с большими почестями из войны в Нью-Мексико. Это было на одной чаше весов. Большое количество боевого опыта, но главным образом против людей.

На дебетовой стороне было все остальное. Через пять минут я определил его в своей книге как ярого безмозглого поборника строгой дисциплины. Конечно, пять минут осмотра не тянут на научное исследование, но по ходу дела Идальго только укреплял сложившееся мнение.

- Вам достаточно знать обо мне только одно, - залаял он. - Я не братаюсь. Я настаиваю на беспрекословном соблюдении военной дисциплины и правил. Я требую, чтобы униформы блестели и были в отличном состоянии.

Я не мог поверить в то, что слышал. Как будто события прошедшего года взяли и испарились. Не важно, что человеческий род стоит на грани исчезновения. Важно, что у нас есть правила, которым нужно следовать. История всюду имеет примеры подобного дерьма. Когда армия начинает проигрывать, скорее всего, верховное командование поручает таким вот книжным офицерам напоминать матерым воинам, что победа - это лишь вторичная цель.

Уважение к командной структуре - вот что является священным.

Я чувствовал глаза Хукера, уставившиеся на меня, отслеживающие движение каждого мускула. Возможно, все это было проверкой. Очевидно, сражения с князьями ада были прогулкой в парке. Победа над столь грозным врагом едва ли состыкуется с такими пустяками, как хранение своей обуви блестяще отполированной. Трудно было даже представить капитана Идальго с его идеальными пуговицами на униформе в той гуще опасностей, которые мы с Арлин едва пережили на Фобосе и Деймосе.

- Я изучил ваши боевые отчеты, - сказал он. - Образцово. Это касается обоих. К слову сказать, сержант Таггарт. На Фобосе и Деймосе вы почти искупили свое неподчинение в Кифиристане.

Зачем Хукер это делает? Я хотел вырвать у Идальго его опрятные, в стиле Эррола Флинна, усы и засунуть их ему в глотку. Но я позаимствовал страничку из книги Арлин и надел на лицо бесчувственную маску, как будто был в музее. В течение этого сурового испытания Хукер тщательно меня рассматривал. Как и Арлин. Наконец, гавайский ад закончился, и нас отпустили.

Нам нужно было многое сделать перед финальным брифингом. Надо было пошелестеть с Альбертом и Джилл. Она могла бы быть частью первого этапа нашей миссии, если ей захочется.

Однако она была гражданским и к тому же ребенком, поэтому никто не собирался ей этого приказывать. А еще я был уверен, что все мы захотим попрощаться с Кеном. И с Маллиганом.

Я настоял, чтобы мы с Арлин сделали обширный марш в поисках наших приятелей. Это могло быть лишь остатком паранойи с моих школьных дней, но я чувствовал себя лучше, разговаривая с учителями на открытом воздухе. Пальмы уж точно никто не прослушивал.

- Ну, что думаешь о нашем повышении? - спросила Арлин.

- На каждый светлый луч есть туча, - ответил я.

- Я могла буквально ощутить твое напряжение рядом с нашим новым боссом.

- Похоже, ты не особенно порадовалась за Альберта.

- Смешанные чувства, Флай. Я бы предпочла никогда его больше не увидеть, вместо того чтобы он присоединился к нам для очередной самоубийственной миссии.

- Если у Идальго есть, что сказать по этому поводу…

- Давай поговорим, Флай. Я знаю тебя так же хорошо, как себя, и считаю, что твое раздражение не совсем обосновано. Ярая приверженность правилам не делает из человека второго лейтенанта Вимса. Вспомни, Вимс как раз нарушил правила, когда приказал открыть огонь по монахам.

У нее имелся здесь пунктик. Арлин была на моей стороне с самого начала постоянно откладываемого военного суда над Капралом Флинном Таггартом.

Моя очередь:

- Не наша вина, что этот офицер - тупица.

Хоть я и исполнял приказы, офицеров я никогда не любил. И меня немного раздражало то, что Арлин так хорошо с ними уживается.

- Я скажу тебе точно, что мы будем делать, - сказала она, и могу сказать, что она придала этой мысли большое значение. - Ты слишком зацикливаешься на деталях, Флай. Мне плевать, если Идальго хочет, чтобы униформа хрустела на мне так долго, насколько это вообще возможно без угрозы для миссии. Единственное, что меня волнует - это чтобы капитан твердо знал, что делать.

- Ладная мысль, но мне понадобится еще немало времени, чтобы довести ее до разума.

Арлин мягко хихикнула.

- Знаешь, Флай, а ведь некоторые люди считают нас плохими морпехами. Для них важно только одно - исполнение устава.

- Мы видели, как этот устав помог на Фобосе.

- Точно.

- Сейчас мы вернемся. Так что давай напрямую. Ты хочешь что-то сказать о капитане Идальго?

Она нахмурилась.

- Все просто. Пока он решает, соответствуем ли мы его стандартам, мы решим, соответствует ли он нашим. Это самая серьезная война в истории человечества. На кону - выживание всего вида. Моя клятва верности в первую очередь обращена к роду человеческому.

Она идет впереди преданности морской пехоте. Мы не можем позволить себе делать ошибки. И не сделаем.

Я понял, к чему она клонит, и не верил своим ушам.

- И что будет, если Идальго не соответствует нашим стандартам?

Мы медленно шли вокруг периметра здания. Она остановилась, и ее глаза повернулись ко мне.

- Для начала мы должны достичь Врат на Фобосе. Нас нельзя было назвать величайшими космическими пилотами, когда мы перегоняли тот обувной ящик с Деймоса на Землю. Ты можешь быть самым лучшим пилотом истребителя, но космические кадеты - этом совсем другое.

Пока не ступим на нашу территорию, мы - всего лишь баласт. Вот где мы действительно познакомимся с капитаном Идальго.

- Боже, кто бы мог подумать, что настанет день, когда мы будем считать эту адскую луну нашей территорией!

Она одарила меня своим фирменным взглядом из-под изогнутой брови.

- Флай, мы ветераны Войны Фобоса-Деймоса. Всего лишь эксперты.

Она что-то утаивала от меня. Я не позволю этому разговору закончится, пока она не выложит все.

- Согласен. Так что же мы будем делать с Идальго, если выяснится, что он нам не подходит?

Все просто, - ответила она. - В этом случае его задница вылетит прямо из воздушного шлюза.

- Ты не обязана лететь на Фобос, Джилл.

Мне было приятно слышать эти слова от Кена.

- Я хочу пойти. Без меня Арлин и Флай не будут знать, что делать. С другой стороны, они не смогли бы спасти меня без тебя.

- Это правда, - сказал Флай.

Кен сидел на кровати. Он захотел увидеть нас, будучи без инвалидного кресла, но после тяжелой работы он утомился. Его лицо снова обрело здоровый кофейный цвет. Когда его только освободили, оно было бледное и болезненное. Они высвобождали его поэтапно, так что некоторое время, после того, как его цвет вернулся, на нем виднелись полоски, как у зебры.

Теперь он снова был похож на себя, если не считать кнопку и всякие провода, которые они еще не вытащили из его головы.

- Я благодарен всем вам, - сказал он. - Особенно тебе, Джилл, - добавил он, взяв мою руку.

- Но ты так молода. И ты уже пережила столько опасностей. Почему бы тебе не остаться здесь, где безопасно?

- Безопасно? - повторил Альберт.

- Я хотел сказать, безопаснее, - поправился Кен.

Арлин подняла тему, которую Альберт и я избегали:

- Перед тем, как покинуть Солт Лейн Сити, мы встречали людей, которые думали, что для Джилл будет лучше остаться там.

Кен закашлял. Кашель звучал действительно плохо. Я поднесла ему стакан воды.

- Я чувствую себя таким беспомощным, - сказал он. - Вам понадобится компьютерная помощь Джилл лишь на первом шаге миссии. Если бы только была возможность, я бы помог с расстояния.

- Ты уже приложил палец к этой проблеме, - обратился к нему Флай. - Мы не можем предвидеть всего, что может нам понадобиться. Очень жаль, что Джилл - лучший специалист в этом деле.

- Так же, как и раньше, - напомнила я всем. - Вам следует снова взять меня с собой.

- Это в наши планы не входит, - голос Арлин прозвучал, как материнский.

- Мы должны быть благодарны за время, проведенное вместе, - сказал Альберт. Он был прав. Единственными людьми с Кеном были Флай, Арлин, Альберт и я. Миссия начнется завтрашним утром.

- Если бы только у них была возможность запуска с этих островов, - пожаловался Кен. - Им следовало лучше подготовиться.

- Нужно радоваться, что у них есть хотя бы это, - возразила Арлин. - Здесь есть все, кроме кухонной раковины.

- Раковина - это то, что нам нужно, помимо того как добраться до порта Мугу, - сказал Флай. - Спасибо Кену, у нас есть окно для запуска.

- Никогда не думал, что сделаю окно, - прохрипел Кен в промежутках между кашлем. - Я всегда говорил, что когда ты производишь взлет с космического тела, хорошая идея для твоего прибытия - иметь место, куда приземлиться! Также хорошо иметь команду для управления кораблем. Первоначальный план возвращения Флая и Арлин на Фобос имеет всю элегантность хитрого изобретения Руба Голдберга.

- Я не чувствую тоски по дому, - сказала Арлин. Все засмеялись.

Кен сполна отплатил нам за его спасение от паука. Он разбирался лучше меня во многих вещах. Также я заметила, что он проявляет ко мне заботу; но не думаю, что он понимал, как сильно мне хотелось полететь с остальными.

- Имеется аварийный план? - спросил Альберт.

Кен улыбнулся.

- Он достаточно хорошо, по крайней мере для меня. Перед тем, как вы отбудете, я хочу еще немного поговорить с Джилл. У меня есть несколько предложений по поводу ее возвращения.

- Я хочу полететь на Фобос, - сказала я. Каждый раз, когда я это говорила, Арлин повторяла одно и то же слово:

- Нет.

Голос Флая прозвучал, как отцовский, когда он сказал:

- Поверь, если бы только была другая возможность, я бы никогда не стал подвергать Джилл опасности… ну, вернее сказать, большей опасности. Но она действительно нужна нам там.

- Она нужна всем, - печально прозвучал голос Кена. - Мы будем нуждаться в ней всю оставшуюся жизнь, какой бы короткой она ни была. - Он посмотрел на меня снова. - Но я согласен с тобой по поводу одной вещи.

- Какой?

- Важно драться до конца. Иногда я забываю об этом.

- После всего, через что ты прошел… - начала Арлин, но он не дал ей закончить.

- Никаких извинений, - сказал он. - Я бывал очень близок к тому, чтобы сдаться. Но потом я начинал думать об ужасных вещах, которые причинили нам эти монстры, и это разжигало во мне злобу. Мы будем биться. До тех пор, пока есть такие, как Джилл, у человеческой расы есть шанс.

Я увидела слезы в его глазах. Я собиралась сказать что-то, но внезапно забыла, что именно. Вместо этого я подошла к Кену и обняла его. Он приостановил меня и поцеловал в лоб.

- Знаете, раз уж мы тут снова вместе, есть вопрос, который я хочу задать, - вставил Флай.

- Выстреливай, - сказал Альберт.

- Скудный выбор слов для морпехов, - сказал Кен.

- Гражданский, - проговорила Арлин. Это слово прозвучало, как ругательство.

Флай произнес свой вопрос:

- Я продолжаю мучиться этой загадкой: почему тех, кто руководит монстрами, называют Фредами?

- Я знаю, я знаю, - тонко заголосила я. - Я слышала, как сержант ган гай говорил об этом.

- Мастер ган, милая, - поправила Арлин. В такие моменты манера ее голоса напоминала уже не материнскую, а учительскую.

Я закончила:

- В любом случае, этот человек сказал, что морпех по имени Армогида начал называть их Фредами, после того как посмотрел какой-то фильм ужасов.

- Интересно, что это был за фильм, - поинтересовалась Арлин.

- Может быть, нам следует начать называть наших героических молодых людей Джилл? - Кен снова вернул тему разговора ко мне. - Я не могу изменять ничье сознание, так что позвольте выразить надежду, что ваша миссия пройдет успешно.

Как я уже говорила, я ценила то, что Кен обо мне беспокоился. Только он не понимал, как важно для меня было пойти с ними. Флай обещал, что я покатаюсь на серфе.

 

12

Последней вещью на свете, в которой я нуждалась, был новый монстр, свежий, прямо со сборочной линии. И ради этого Флай, Альберт, Джилл, капитан Идальго и я проделали весь этот путь к материку? Ради этого мы теснились в субмарине, предназначенной для количества людей вдвое меньшего, чем на ней было? (Хотя, конечно, в сравнении с тем шаттлом, который мы построили на Деймосе, субмарина выглядела как просторные апартаменты). Я имею в виду, что была настроена столкнуться с новыми космическими ужасами лишь по возвращении вон туда, на что-то большое и черное, виднеющееся вдали. Арлин, астронавигатор и убийца монстров… Я могу работать лишь в разумных рамках! Но никто не был готов вступать в бой уже на отмелях старой доброй Калифорнии. Военный аэродром в порте Мугу находится в пяти милях южнее от Окснарда. Когда мы прошли Острова Шанель, капитан Эллисон сказал нам, что мы приблизимся к берегу - настолько близко, насколько это позволит субмарина - примерно через полчаса.

Конечно, он исчислял в военном времени. Проведя годы в униформе, я с удивлением обнаружила, что предпочитаю гражданские термины для обозначения времени, расстояний, праздников.

Поездка была без происшествий, если не считать Джилл, изводившую меня по поводу того, какой большой вклад она внесла бы в миссию, если бы мы взяли ее с собой на Фобос. Очень скоро я от нее устала и посоветовала ей подосаждать капитану Идальго. В конце концов, это его обязанность. Я подумала, что если Джилл хорошо постарается, наш офицер сам захочет выпрыгнуть в шлюз. Однако Идальго очень быстро поставил Джилл на место: он просто сказал ей, что ее вклад в миссию закончится по прибытии на базу. Также он напомнил ей, как проблемно для Кена было разработать план ее возвращения, и она ведь не хочет его расстраивать, верно? А потом он вообще перестал ее слушать. В некотором отношении, Идальго был более опытным отцом, чем Флай. Но это, конечно, еще не доказывало, что он пригоден сделать то, за что взялся - спасти вселенную от галактических монстров. Для этого требовались умения совсем другого рода.

Я никогда раньше не была на борту субмарины. Труднее всего было справиться с запахами. Усердно стараясь перебить аромат-нескольких-мужиков-в-запертой-комнате, в результате они сотворили нечто куда более ужасное, нечто, я бы сказала, невероятное - по крайней мере, для меня.

Капитан субмарины был хорошим офицером. Эллисон был достаточно тверд и опытен в своем деле. Он почти извинялся, когда объяснял, как мы должны выбираться на берег.

- Вы шутите? - сказал Альберт.

- Доски для серфинга, - повторил капитал Эллисон. - У нас есть четыре длинных доски для взрослых и одна детск… - Он увидел свирепый взгляд Джилл и поперхнулся тем словом, которое почти сказал. -… и доска поменьше для Джилл. Она специально сделана по ее росту.

- Здорово, - смягчилась Джилл. - Все, как обещал Флай.

- Почему серферные доски? - услышала я собственный голос.

Флай пожал плечами. Он узнал об этом раньше нас с Джилл, однако это не значило, что он это одобрял.

У Идальго был готов ответ.

- Так враг не обнаружит плот или иное доказательство нашего прибытия.

Мне следовало держать рот на замке. Я сама советовала Флаю воздерживаться от суждений. Но я не смогла удержаться от того, чтобы не высказать самого очевидного:

- Не кажется ли вам, что вы относитесь к демонам, как к людям?

Капитан Идальго решил пресечь нарушение субординации.

- Во-первых, это приказ сверху, младший капрал. И мы должны его выполнить. Во-вторых, на их стороне имеются предатели человечества, если вы забыли. И они то в таких вещах

разбираются. В-третьих, другого шанса у нас не будет. В четвертых, командуете здесь не вы. Все понятно?

- Да, сэр.

Я сказала это искренне. В его словах был смысл, или даже два.

Когда мы с Джилл остались наедине - а на подлодке это сделать нелегко - она сказала:

- Ура. Мы покатаемся на серфе!

- Ты когда-нибудь это делала? - спросила я.

- Вообще-то, нет, - призналась она. - Но я провела на пляже достаточно времени и видела, как это делается.

Ну прекрасно, подумала я.

- А ты? - спросила она.

- Вообще, да. Мы только что покинули идеальное место для учебы серфингу. Гавайи. Там были отличные волны. Достаточно большие, чтобы ловить туннели.

- Что?

Это выглядело все менее и менее перспективным. Я объяснила:

- Очень большие волны создают полутуннели, внутри которых ты можешь двигаться. Ты могла видеть это в фильмах.

- Да, конечно. Но у нас не будет таких больших волн, как в Лос-Анжелесе, верно?

Она была сообразительным ребенком.

- Нет, не должно быть. Мы высадимся возле пляжа в северной части Лос-Анжелеса. В это время года нет штормов, и волны должны быть мягкими.

Джилл это не успокоило.

- Как же это, должно быть, трудно, удержаться на доске, в то время как ее гонят волны.

Тут она была права. Нам не нужно было показывать финты и выигрывать призы. Нам просто нужно было добраться до пляжа. Оборудование и провизия были в водостойких упаковках. Возможно, они будут плавать даже лучше нас. Каждый из нас был ответственен за определенные предметы, которые были к нам прикреплены. Как ни крути, добраться до берега было относительно легким делом. Единственной проблемой было, что никто из нас не рассчитывал на появление нового монстра.

Вообще-то, намек на появление этого нового создания мы получили в наш последний день, проведенный мной и Флаем на пляже Ояху. Когда адмирал заметил одиноко плывущее облако, не было сомнений в том, что мы смотрели на облако. Позже, когда мы с Флаем заметили черный треугольник, разрезающий воду, мы, естественно, приняли его за акулий плавник. Мы уже не смотрели на небо. А если бы посмотрели, то увидели, что облако исчезло. И это заставило бы нас задуматься.

Когда подлодка приблизилась к берегу настолько близко, насколько приказал Эллисон, наша Большая Четверка собралась в свое последнее приключение. Было странно думать, что Джилл не пойдет с нами. Идальго заменит ее, когда мы достигнем корабля.

Мне не хотелось, чтобы Джилл отправлялась с нами в путешествие, что может оказаться равносильным самоубийству. С другой стороны, мне не нравилась идея оставить ее в Калифорнии, обрекая тем самым на гибель. Идальго гарантировал большому папочке Флаю и мне, что план возвращения Джилл на Гавайи был надежен. Кен же не был с этим согласен, хотя план был его. Только дураки могут раздавать подобные гарантии. План, к примеру, не принял во внимание пушистое белое облако, спускающееся к воде, пока мы гребли на наших стекловолоконных досках. На нас были плавательные костюмы, и мы покачивались на воде, дожидаясь волны. Флай был первым, кто заметил облако, спускающееся вниз и погружающееся прямо в воду. Не исчезающее в воде. Не испаряющееся в воде. "Погружающееся" - только так можно было это описать, когда цвет облака стал смутно зеленым, и оно перетекло в воду.

- Что это было, черт подери? - спросил Флай.

- Оно прямо перед нами, - заметил Идальго.

- Это что-то неестественное, - прокричал капитан субмарины из боевой башни. Он был слишком ответственным человеком, чтобы погрузиться обратно в лодку, не убедившись, что у нас все в порядке.

- Может быть, это какое-то странное погодное явление? - вполне резонно предположила Джилл.

Я могла бы в это поверить. Столько радиации и прочего дерьма, заполонившего нашу Землю-Матушку, могло привести к неожиданным сюрпризам. Но после битв с жителями ада я сделалась очень внимательной ко всему необычному. Когда я увидела акулий плавник, появившийся прямо в том месте, где облако соединилось с океаном, подозрение нашло на меня еще сильнее.

К тому моменту Идальго и Альберт поймали первую волну. Они лежали на лодках животами и помогали руками. Это я посоветовала всем проплыть весь путь до берега, не вставая.

Так на плаву останется даже новичок. Остальные воспользовались следующим колыханием воды.

Вот тогда то я и увидела три плавника, окружавших пятно, там, где облако ушло в воду.

Естественно, я подумала, что это были акулы. Вполне нормальная причина для беспокойства. Серферная доска с ее белым животом выглядела, как рыба. Гребущие руки и ноги также привлекали внимание. И было не похоже, что эти волны способны унести нашу команду прочь от опасности.

- Акула! - закричала я. Остальные начали повторять этот возглас. Мы бы так и думали, что плавники принадлежат разным особям, если бы они не начали восставать из воды. То, что появилось перед нами, было похоже на длинную черную веревку, поднимающуюся, корчась, над поверхностью. Идальго и Альберт яростно гребли в надежде сменить направление, но течение несло их прямо на эту тварь. По мере того, как гигантское создание продолжало расти, я силилась разглядеть больше деталей. Но похоже было, что монстр нес с собой туман. Мантия, окружавшая это создание, была такой же белой, как и облако.

Внутри тумана я смогла увидеть какой-то узнаваемый фрагмент. К берегу потянул легкий бриз, но туман не рассеялся. Эта дрянь держалась, как липкий хлопок; но тут открылся зазор, и я смогла увидеть больше.

Коготь. Глаз. И большое сверкающее красное отверстие на черной поверхности, которое, похоже, открывалось и закрывалось. Мог ли это быть рот? Никому из нас не хотелось знать ответа на этот страшный вопрос. Эта субстанция постоянно перемещалась. У меня заболела голова из-за попыток сфокусироваться на ней. В какой-то момент показалось, что черная поверхность имеет металлический отблеск. К тому же, она пульсировала, что присуще только живому существу. В течение всех моих попыток рассмотреть то, с чем мы сражались, туман оставался проблемой, он менял плотность, но не уходил.

Почти все наше оружие было упаковано в водонепроницаемые упаковки, но Флай положил пушку в пластиковую сумку и застегнул ее внутрь своего костюма. Он вытащил ее с молниеносной скоростью и начал палить в это непойми-что. У него был модифицированный пистолет Рагера, заготовленный специально, на всякий случай. Когда его допускали к оружейным складам, он становился похож на ребенка в магазине конфет; Гавайи в этом отношении были лучше любого самого классного военного клуба.

Он почувствовал себя лучше после того, как выстрелял несколько снарядов. Я тоже почувствовала себя лучше. Зато ужасная необъяснимая тварь с неба не почувствовала абсолютно ничего. Флай снова продемонстрировал свои навыки, когда потребовалось. Несмотря на то, что он находился позади Альберта и Идальго, его пули не задели их. Каждый выстрел приходился в самый центр этой хаотичной массы - и, возможно, выходил с другой стороны, если данный монстр имел способность растворяться, в которую я готова была поверить. Флай сделал все свои

выстрелы лежа на животе и приподнявшись на доской. Он действительно был хорош в своем деле.

Внезапно кто-то сделал выстрел, который привнес изменения в обстановку. Звук грома сзади, свистяще-кричащий звук над нашими головами, и взрыв, который спихнул всех нас с наших досок.

У Эллисона была самая большая пушка, и он не боялся ее использовать. Снаряд ударил в самый центр этой дряни. Я не была уверена, что этого монстра можно убить, однако сообразительность капитана субмарины заставила новую угрозу исчезнуть.

Джилл буквально запищала от радости. Она замахала в сторону подлодки, но сомневаюсь, что они ее видели. Я сама ее едва видела. Мы были окружены туманом от взрыва. Так много воды превратилось в пар, что я подумала, а не попал ли снаряд в какую-то горючую точку у монстра.

Или это были остатки от липкой облачно-туманной дряни. Одно было ясно: научные анализы придется отложить.

Идальго принялся за свои обязанности:

- Каждый, отзовитесь! Дайте мне услышать вас.

- Сандерс, - выкрикнула я позади него.

- Таггарт!

- Галлатин!

- Я здесь! - завершила список Джилл.

- Имя! - настоял Идальго, попутно выкашливая воду.

- Я Джилл. Блин.

- Фамилия! - продолжал настаивать Идальго.

- Ловлэйс, - наконец уступила она.

Тем временем, солнце поднималось к утреннему небу. Мне становилось жарко в моем костюме. Подлодка была уже достаточно далеко позади нас, чтобы считать ее историей. Перед нами было будущее, туда белой пеной накатывался легкий прибой, накрывая белые пятна чаек. Я никогда не была так счастлива, видя этих птиц-падальщиков. Некоторые вещи на родной планете все еще оставались неизменны.

 

13

- Что это значит, "ненавидишь невесомость"? - спросила Арлин с искренним удивлением.

- То и значит, - ответил я.

- Ты мне об это никогда не говорил.

- А ты не спрашивала.

Арлин не была из тех, кого можно легко удивить. Странно, почему эта тема не всплывала раньше. Я не скрывал этого от нее намеренно. Джилл засмеялась. Маленький шпион.

- Ты не перестаешь поражать меня, Флай Таггарт, - продолжила Арлин. - А ведь мы пролетели вдвоем половину солнечной системы.

- Тут уж ты преувеличиваешь, - отметил я.

- Гипербола, - объяснила она, показывая тем самым, что английский язык был основным предметом для нее в свое время.

- Понятно, - сказал я. - На самом же деле мы всего-то сделали перелет с Земли на Марс и обратно.

- Всего-то какой-то перелетик, - добродушно вставил Альберт.

- Пожалуйста, Альберт - Арлин опустила ногу. - Это приватная беседа.

- Приватная? - повторила Джилл. - Здесь?

Под "здесь" понималась кабина DCX-2004. Мы называли ее "Бова". Снаружи она выглядела как нос конусной формы, который кто-то вытянул и затем наставил плавники вдоль основания. Но если подойти поближе и присмотреться, как он выглядит на фоне ночного неба, то можно догадаться, что это управляющая часть корабля. В любом случае, она вмещала нас четверых, в то время как рассчитана была только на пилота и его помощника. Идальго был снаружи - осматривался. Если проснется один из князей ада, он предупредит нас. Также он оповестит нас, если появятся те, кто может управлять этой малышкой.

До этой поры план «А» шел гладко. Все мы были живы. Все мы были в том месте, где нужно. Что с того, что остальные - люди, которых мы еще не видели - опаздывали? Что с того, что они должны были быть здесь раньше нас? План «А» все еще был в силе, а поэтому к чертям план «Б».

Мы посчитали правильным позволить Джилл увидеть внутренности ее первого корабля.

Она не переставала намекать, что хочет отправиться вместе с нами. Мы не собирались лгать ей, что вес нашей команды уже рассчитан до последней унции. Грузоподъемность корабля позволяла разместить Джилл. Здесь имелась даже комната, правда, в этом случае пришлось бы тесниться еще сильнее. (Об удобстве мы уже и не думали.) Конечно, все это так и останется болтовней, если мы так и не дождемся нашего экипажа. Никто из нас не умел управлять этой бадьей.

Впрочем, факт оставался фактом: Джилл нельзя было идти в это путешествие. Все было просто.

Одной из целей показа ей интерьера корабля было то, что она воочию могла убедиться, что здесь абсолютно нет места, где можно было бы спрятаться. Время от времени я был благодарен, что плохие парни не додумались создать крошечных демонов. Здесь было мало места даже для тыкв. Человек в столь тесном помещении может не волноваться о летающих феях с мини-ракетами. И это радовало.

«Бова» была гораздо больше субмарины. Но это не означало, что здесь имелось лишнее место. Сдается мне, основной функцией корабля была перевозка резервуаров и топлива. Людям здесь можно было передвигаться лишь друг за другом. В любом случае, у Альберта был готов ответ для Джилл по поводу недостатка приватности:

- Когда компании нет поблизости, - обратился он к ней, - люди могут поливать ее дерьмом.

Никогда бы не подумал, что услышу от Альберта что-то подобное, однако затем я все понял.

Это мог быть последний раз, когда мы видели Джилл. Альберт обращался к ней, как к взрослой. Она знала, как он был религиозен. Использование им таких слов значило для нее нечто особенное. Джилл улыбнулась Альберту. Он улыбнулся ей в ответ. Они поняли друг друга.

- Смотри, Арлин, - сказал я, пытаясь свернуть нашу бессмысленную беседу. - Когда они рекламируют эти свадебные костюмы в свободном падении, у меня и в мыслях нет стать их клиентом. Даже за бесплатно я не попытался бы заняться в таком костюме любовью. На Фобосе, когда бы я ни выходил за пределы зоны искусственной гравитации, у меня было больше проблем от них, чем от импов. Если бы кто-нибудь из монстров узнал о моей слабости, это бы сослужило им дополнительным оружием. К тому же, меня не прельщает смерть от потери крови. В любом случае, это не остановит меня в сражении с этими ублюдками.

- Нет, Флай, не остановит, - сказала Арлин, касаясь моей руки. Я заметил реакцию Альберта. Она была не очень очевидна. Не думаю, что это была ревность из-за физического контакта Арлин с кем-то другим. Привязанность Альберта к ней была так велика, что он отреагировал бессознательно.

- Я никогда раньше не упоминал о невесомости, - продолжал я, более нервно, чем ожидал, - потому что не хотел давать вам повод для беспокойства.

Она переключилась с шутливого тона голоса на твердый, серьезный, каким она обращалась к товарищам.

- Я бы никогда не узнала, если б ты не сказал мне, - сказала она. - Ты настоящий воин, Флай. Твои проблемы - не мое дело до тех пор, пока ты сам не пожелаешь, чтоб они таковыми стали.

Мы сидели в тесном помещении, соизмеряя друг друга взглядами, как делали это уже много раз. Она была милой девчонкой, эта Арлин Сандерс.

- На что это похоже? - спросила Джилл. Она думала, мы все еще обсуждаем нулевую гравитацию. Не могу винить ее в том, что она не поняла, что мы обратились к более взрослым темам.

Арлин снова активировала режим учителя.

- Ну, это как в парке развлечений, когда ты катаешься на американских горках, и при подъеме ты чувствуешь провал в глубине своего живота.

- Как при прыжке с парашютом, - Джилл опиралась на собственный опыт. - Или при падении. Вот почему это называется… как ты, Флай, это назвал?

- Свободное падение, - повторил я.

- Я бы не отказалась попробовать разок, - призналась Джилл. - Но как вы выдерживаете это…

- Целыми неделями? - помогла ей закончить Арлин.

Джилл покусывала нижнюю губу, это то, что она делала, когда усердно думала. В этот момент можно было ясно прочесть мысль на ее лице: «действительно ли я хочу полететь в космос»?

- К этому привыкаешь, - сказала ей Арлин.

- Да, - сказала Джилл, толком не смотря на нас. Как и многие гениальные люди, в некоторые моменты она думала вслух. Она смотрела на переборку, возможно, представляя себя завоевателем космоса.

- Я могу привыкнуть к чему угодно.

Затем она посмотрела на каждого из нас искоса. Сначала на Арлин, потом на Альберта, потом на меня. Постепенно она пришла в себя. Нас ждало расставание, возможно, навсегда.

- Вы не можете покинуть меня, - она прошептала это, но все мы услышали ее.

- У нас нет выбора, - ответил Альберт как можно мягче.

- Но вы говорили мне, что у людей всегда есть выбор, - Джилл обращалась к человеку, которого знала дольше всех других из взрослых. - Вы всегда говорили мне о свободе воли и права.

- Я не хочу расставаться, - сказал Альберт. - Я беспокоюсь о тебе, но тем не менее я знаю, что ты можешь о себе позаботиться.

- Я не хочу заботиться о себе, - почти кричала она. Корабль был звуконепроницаемым, так что она могла производить любой шум, не боясь разбудить демонов. Когда я увидел ее лицо, искаженное страданием, я пожелал, чтобы мы с Арлин все еще спорили по поводу нулевой гравитации. Что угодно, только бы не видеть этого.

- Вам меня не одурачить, - сказала она, обращаясь к каждому. Если бы взгляд мог убивать, мы бы сейчас забрызгали кушетки своими ошметками, словно вчерашние тыквы.

А затем она выстрелила в нас с самого мощного оружия:

- Вы не любите меня!

Это не честно. После всего, что мы сделали вместе, они хотят от меня избавиться. Я для них обуза. Они этого не признают. Они скажут, что хотят меня защитить. Готова поставить все на свете на то, что они скажут потом: Что это все для моего же блага, и они не хотят снова ввергать меня в опасности. Бла-бла-бла. Что как они могут брать меня в космос, который гораздо страшнее, чем морской монстр, который чуть не настиг нас, когда мы плыли к берегу. Да что может быть опасней, чем едва ли не быть раздавленной, как жук, спасая Кена от паука-мозга и парового демона в поезде? Или чуть ли не быть взорванной двумя ракетами, которые послал костлявый? (Бедный доктор Эйкерман называл этих тварей ревенантами. Да уж, он явно перегибал палку с этими странными именами. Как-то раз он обронил, что все эти создания от id.

Понятия не имею, что это значило.) Дело не только в опасности. Сейчас угроза повсюду. Кто сказал, что я смогу добраться до Гавай живой? Даже если все пойдет по плану, обратный путь займет недели. Мне было бы безопасней полететь в космос с ними. Но взрослые просто не хотят иметь рядом с собой детей,

"особенно подростков", так что они лгут, лгут, лгут. Они даже не представляют, как они мне нужны. После того, как мы достигли берега, мы не просто шли к ракетному полю. Я много помогала. Когда стало вероятным, что мы можем не улететь, Арлин напомнила всем о плане «Б».

Кен был прав. План «Б» был просто смешным.

Он подразумевал проникновение на одну из ракет пришельцев. Я остолбенела, когда услышала об этом. Они думают, что я была расстроена, потому что они не позволяют мне лететь с ними. И они думают, что я глупый ребенок! Я указала им, что они не смогут остаться незамеченными в течение всего пути на Марс на таком маленьком объекте, как ракета.

Фобос и Деймос очень малы, но они куда больше ракеты пришельцев. А Флай и Арлин не смогли остаться незамеченными даже на этих марсианских лунах. Они рассказывали нам о своих приключениях так много раз, что я могла пересказать эти истории задом наперед. Если они не смогли избежать демонов на Деймосе и обращенных людей на Фобосе, они тем более не смогут остаться незамеченными на космическом судне в течение всего полета на Марс - и у Арлин хватает наглости советовать мне не беспокоиться о том, как они продержаться на этом корабле?

Похоже, она действительно считает меня настолько глупой.

Может быть, они посходили с ума, ведь даже капитан Идальго согласился со мной в том, что лететь на корабле пришельцев - глупо. Он предпочитает "лечь в одну койку с дьяволом", то есть попытать свой шанс на одном из наших кораблей, даже если придется сесть за штурвал самим. Но теперь настал черед Флая указать на то, что без команды у них не получится даже просто поднять корабль. Он проделал уже столько невозможных вещей, что ему, наверное, было видней, как выглядит по-настоящему невозможное.

Может быть, это к лучшему, если меня не будет с ними. Если они не возьмут меня, они могут больше не беспокоиться обо мне. Остаться здесь было непросто. Остаться внутри было еще труднее. Кто взломал компьютерные системы и электронные устройства? Личность, которую я видела в отражении, была очень похожа на меня! Мы почти не сталкивались с монстрами до того, как вошли на базу. (Может быть, у них были выходные.) Один из них, находящийся внутри, похоже, спал. До этого я никогда не видела, как они спят. Я даже не знала, что они вообще могут спать. Бедные Флай и Арлин были готовы в любой момент открыть по ним огонь. Но пока никто не двигался.

Бедный Флай. Бедная Арлин.

Об Альберте я молчу. Он не такой заядлый морпех, как они. Но я никогда не думала, что Альберт когда-нибудь меня покинет. До сего момента я была уверена, что он найдет способ убедить их взять меня с собой. Как он может бросить меня? Мы ведь были вместе еще с Солт Лейк Сити. Думаю, никто из нас не рассчитывал прожить так долго.

Предполагается, что сейчас я вернусь на Гавайи. Я всегда хотела увидеть Мауи.

Мне бы хотелось, чтобы они сейчас сказали, что не любят меня больше, или что никогда меня не любили. Я никогда не хотела семьи. Отсутствие родителей не тяготило меня. Но теперь я знаю, что это такое - иметь семью. Вместе мы образовали что-то вроде нее. И я не хочу, чтобы это закончилось.

Я так сержусь на себя за то, что не знаю, чего хочу. Впрочем, они не увидят, как я плачу. Я не позволю им увидеть меня плачущей. Я знала, что все к этому придет. Это должно было стать моей работой, потому что я женщина, взрослая женщина. Флай стал настолько похож на настоящего отца для Джилл, что не может лично меня отвергнуть. Все, что он может - это испортить свою милую дочурку, сокровище для его взора.

Мне нелегко дается роль мамочки. Джилл уродилась трудным ребенком. Облегчать ситуацию было полностью против ее природы.

- Здесь мы покинем тебя, - сказала я ей, - потому что любим. Для тебя пришло время настоящих испытаний. Ты не ребенок. Ты больше не девочка. Ты доказала, что ты - одна из нас.

Мы это знаем. Но сейчас не время для поступков, свойственных маленьким детям.

- Тогда почему…

- Замолчи! - оборвала я ее. Сейчас не время и для болтовни. - Не открывай рта, пока я не закончу. Ты была права по поводу того, что не стоит и пытаться улететь на корабле пришельцев, когда есть другие варианты. Но мы не позволим тебе проникнуть вместе с нами на вражеский корабль, и мы не позволим тебе полететь с нами, потому что рано или поздно мы вступим в бой.

Он смотрела на меня с неподвижной сосредоточенностью, что означало только одно: попытку унять слезы.

- Ты можешь делать все, что захочешь, Джилл, - сказала я, пытаясь изо всех сил говорить как друг, а не как мама. - Ты женщина. Ты можешь выйти замуж, родить ребенка, взять оружие и присоединиться к другим морпехам - к тем, что на нашей стороне - и бороться с предателями.

Общество уничтожено, Джилл. И у тебя есть силы создать новое. Ты остаешься на Земле. А мы можем больше никогда ее не увидеть. Возможно, ты одна важней для человечества, чем все мы.

Но пойми: ты не можешь пойти с нами. Ты поняла?

Она смотрела мне в глаза несколько секунд. Я думала, она хочет убить меня. Затем она сказала очень медленно:

- Я поняла.

Я ей поверила.

 

14

При свете луны я все четко вижу, и поэтому хочу, чтобы стало темно. Если я могу их видеть, они могут видеть меня. Когда я смотрю в лицо минотавру, я вспоминаю, как умерла моя жена: одна из этих тварей убила ее. У нас была прекрасная семья. У нас были большие похороны.

То место, рядом с которым мы жили, не было еще вовлечено в войну. Ее поймали снаружи, за пределами земных владений людей. Для нее это была не-земля-госпожи-Идальго.

Мы не стали говорить нашим семьям, что собираемся развестись. Оба мы происходили из правоверных католических семей. Так мы отложили наше признание, а затем один из демонов сделал наши свадебные клятвы реальностью - ту их часть, где сказано "пока смерть не разлучит нас". В тот момент она ненавидела меня той ненавистью, которую можно испытывать только от разбитой любви. Это становилось так невыносимо, что я не мог даже смотреть на нее.

Я стоял снаружи от DCX-2004, ожидая нашу космическую команду, и это было хорошим временем для того, чтобы быть честным с самим собой. Полковник Хукер не знал, что происходило между моей женой и мной. Я никогда не говорил ему, что какое-то время находился на грани суицида. Гордиться тут было нечем: я был на грани суицида до того, как минотавр зарезал ее; и я не был на грани суицида после этого. Все, кто присутствовал на похоронах, думали, что я испытывал горе, но это было не так; все они думали, что я посвящу остаток всей жизни мести за женщину, которую любил. Считается, что морпех должен принимать мир боли за дом родной. Мир, где нет личной проблемы, которую нельзя было бы решить, взяв винтовку М92 и внеся свой вклад для Дяди Сэма. Верно. Да. Но моя специализация - убивать врагов, которые могли бы дать сдачи. Я не был готов узнать, что моя жена сделала аборт, убила наше дитя. До этого момента я даже не представлял, как сильно она ненавидела свою судьбу, выйдя за морпеха.

Она сказала, что моя преданность Корпусу Морской Пехоты была сильнее любви к ней, и что я бы и к сыну относился точно так же.

До аборта я не знал, что у меня есть сын. После этого я посмотрел на нее с ненавистью, какой никогда не испытывал к кому-либо из врагов-людей, с ненавистью, какую чувствую лишь к этим дьяволам из космоса. В тот момент я чувствовал что-то вроде желания извиниться перед всеми моими врагами, которых убил. Я думал о том, чтобы убить ее. Я даже начал вынашивать план. Но затем пришли монстры, и наши личные проблемы на некоторое время отступили назад.

Меня не было с ней рядом, я сражался на войне, которая была важнее всех прочих войн, и она была в безопасности дома, просто ожидая большого красного минотавра, который превратит ее в лепешку с особым соусом.

Все это произошло в интересное время. Если бы она сделала аборт после вторжения и объяснила, что не может родить ребенка в этом аду на земле, я был бы в ярости, но смог бы ее простить. Но время было плохим… для нее. Я был вызван сразу же, так что меня не было рядом, чтобы понять, как сильно я отвернулся от нее.

Мысли о самоубийстве начали посещать меня, когда я был на миссии против арахнотронов. Военные умеют придумывать имена, подобные этому. Мы называли их деткипаучки. А себя мы называли "отряд Орков". Мы проделали хорошую работу по их уничтожению.

Когда я вернулся и окончательно рассорился с женой, эта брачное поле битвы походило на отдых. Она вылила на меня балон феминистического дерьма. Я сказал ей, что она - избалованный ребенок, которого не пороли как следует в детстве. Я был в бешенстве. Ей это не понравилось.

И тут я узнал в ней такую ее сторону, которая просто поразила меня. Когда ты женат на ком-то в течение многих лет, кажется, что ты уже изучил все основные стороны характера этого человека. У меня и в мыслях не было, что она могла думать такое, но вдруг она объявила, что я всегда лизал зад англичанам! Она обвиняла меня в том, что я не настоящий латино! И я догадываюсь, почему она считает настоящей латино саму себя.

Я никогда не задумывался о своей этнической принадлежности, даже когда рос. Я старался не уделять этому внимания. Иногда меня смешило то, как американские масс-медиа постоянно представляют проблемы городов, как противостояние белых и черных, хотя в реальности разный цвет кожи был тут не причем. Сейчас у нас новые цвета, о которых нужно беспокоиться - яркие цвета чешуи и кожи захватчиков. Дьяволов.

Конечно, я испытывал справедливую долю предубеждения. Я прибыл в Америку как нелегальный иммигрант. Я прибыл сюда не за богатством, но и вечно стоять в очередях был не намерен. Я прибыл в Америку за американской мечтой. Я встретил молодую адвокатшу, которая с сочувствием отнеслась ко мне. Ее звали Пэт Хоин, она стала моим первым другом-англичанкой.

Она посоветовала мне воспользоваться периодически объявляемой амнистией, когда "нелегалы" могут стать "легалами". Я так и сделал.

Она думала, что я был излишне горделив. Это было правдой. Хотя я жил в Мексике, я выходил из очень гордой семьи. Мой отец был настолько убежден, что я женился на "ком-то неподходящем", что выгнал меня из дома. Как иронично иногда строятся вещи. В конечном счете, он принял мою жену. Но как выяснилось позже, она оказалась предательницей.

В последний раз, когда я видел Риту, она спорила везде и обо всем. В этом нет ничего тривиального. После того, как она исчерпала тему моей эмоциональной несостоятельности, начались космические угрозы моему храпу. В конечном счете она провалила попытку доказать, что мой храп похож на армию зомби, шурующую сквозь старое кладбище.

Каким-то чудом у меня схоронился последний кусочек чувств к ней. Когда я потянул руку, чтобы дотронуться до нее в последний раз, она закричала, что я никогда не коснусь ее снова без разрешения.

Я в ярости отстранился от нее, оставив новые попытки примирения. Мир шел к концу, а мы не могли сделать перерыв в нашей глупой мыльной опере. Так что когда я увидел ее лицо в открытом гробу - смогли восстановить лишь верхнюю треть ее тела, но это была важная часть для любого хорошего гробовщика - я смотрел на нее с таким мрачным чувством, что ее сестра, неправильно поняв меня, взяла меня за руку и прошептала: "Все пройдет. Ты найдешь когонибудь еще, похожего на нее".

Только спецподготовка в морской пехоте удержала меня от громкого смеха. Как велела традиция наших семей, мы менялись, целуя ее холодные губы. Это был первый раз, когда я получил удовольствие, даря ей долгий поцелуй.

Теперь я должен был вернуться на работу, спасать человеческую расу. Почему нет? Я не думаю, что мы хуже, чем этот большой, толстый минотавр, храпящий напротив меня. Дайте-ка вспомнить, Таггарт и Сандерс называют их князьями ада. Ученые на острове называют их баронами ада.

Я знаю, что это минотавр лежит передо мной. Минуточку. Я слышал, что кто-то еще называл его минотавром. Это была Джилл. Она еще ребенок. Правда, немного угрюмый, но чего еще можно ожидать, если человеку всего четырнадцать? Мне она вроде как нравится. Она до странности честная. Когда вырастет, она станет честной женщиной. Впрочем, все может быть.

Сейчас у них есть возможность распрощаться, как подобает. Если наши ребята так и не покажутся, мы, возможно, никогда не выберемся отсюда живыми. Мы попробуем улететь на вражеском корабле, однако при этом у нас ничтожный шанс выжить. Наши шансы будут малы, даже если к нам все-таки присоединится космическая команда, но, по крайней мере, здесь был бы смысл пытаться.

Если мы доберемся до Фобоса, Таггарт, Сандерс и Галлатин станут для меня головной болью. Мне бы хотелось, чтобы у меня была другая команда. У них хорошие боевые отчеты. Об этом я не беспокоюсь. Меня тревожит их треугольник. Сандерс и Галлатин без ума друг от друга.

Нужно быть слепым, чтобы этого не заметить. Загадка в том, где же здесь, черт возьми, место Таггарта. Уверен, что где-то неподалеку.

Мне не нужно этого дерьма во время миссии. Вот почему я должен вести себя, как последняя задница. Нужно постоянно нагружать их чем-то, чтобы у них не было времени на дурачество. Память о том, что произошло между мной и моей чудесной, любящей, верной женушкой, еще свежа. Уверен, что здесь все будет лучше. Миссия - это моя проблема… наша проблема! Так должно быть. Это слишком важная вещь, чтобы позволять влюбленным морпехам примешивать к ней что-то личное. Как бы ни были малы шансы на успех, я должен гарантировать наилучшее исполнение.

Забавно. Стоило подумать об этом, и миссия продвинулась вперед. Моя бабушка верила в хорошие знаки. Впереди, освещаемые луной, обходя спящего минотавра на цыпочках, похоже, приближались наши новые ребята.

Никогда не признаюсь в этом Флаю, но в этот момент я почти заплакала. Джилл наконец перестала спорить. Она подошла и обняла меня. Затем, не говоря ни слова, она сделала то же с Флаем и Альбертом. Я была ошеломлена. Она стояла в открытом люке, спиной к нам, будто не могла решить, хочет она что-то сделать или нет. Она обернулась и сказала: "Я никогда не забуду никого из вас". А затем она сделала самое шокирующее: Джилл отдала нам честь.

Конечно, никто из нас не ответил тем же. Все мы были роботы-морпехи. Ведь нельзя нарушать драгоценные правила. Был правила, которые указывали, кто, когда, зачем и где должен отдавать друг другу честь. Если Джилл приняла всерьез мой мимолетный комментарий по поводу присоединения к морской пехоте, она могла бы заслужить право одевать ту же униформу, что и мы, и выполнять те же ритуалы. Может быть, она бы и носила военную стрижку, если бы доказала, что она в достаточной степени мачо, чтобы заслужить это право, как это сделала я. Я.

Я не вернула ей честь. Но заставила себя сказать:

- Спасибо, Джилл. Ты настоящий герой.

В этот момент тот подвижный маленький тинэйджер вышел из моей жизни. А на ее место пришел новый персонаж. Идальго спустился по той же лестнице, по которой ушел ребенок, который получил на рождество все, что хотел. На какой-то миг я не узнала его. Впервые в жизни я видела его улыбающимся. У него было лицо человека, уверенного в миссии. Полностью.

Следом за ним шла большая команда, которая поведет эту баржу. Один Бог знает, как они добрались до сюда. Я не видела никого из них на Гавайях. Когда я спросила, где они были, мне ответили самым моим нелюбимым выражением английского языка: "Секретная информация".

Я не настаивала. Я была бы счастлива надеть их униформу, если бы это сделало всех счастливыми. На них были совершенно новые костюмы для полетов, боевые бутсы, надувные жилеты, шлема, перчатки. Они выглядели значительно лучше, чем мы. Хотелось бы знать, почему. Явная усмешка на лице Флая напомнила мне о нашем споре по поводу удачи. Как он умудрился, пройдя сквозь все и оставшись в живых, не поверить при этом в удачу, было за пределами моего понимания. В тот момент, когда мы обнаружили всю демонскую охрану спящими, я поверила в счастливый случай словно заново. Также я собирала талисманы удачи, если находила их. Может быть, демоны потеряли бдительность, веря, что мы не станем пробираться на базу столь очевидным путем. Это значило, что мы можем выиграть войну.

Женщина, которую мы видели, внушала нам уверенность: коммандер Диан Тейлор. Она была ростом чуть меньше пяти с половиной футов, весом примерно сто фунтов, с красивыми светлокоричневыми глазами. Я чувствовала, что мы обменяли юную женщину-компьютерщика на взрослую женщину-космического пилота. Также на борту была другая женщина, младший офицер второго класса. Отныне я не была единственной девочкой среди мальчиков. Мне очень нравился тот факт, что парни из морской пехоты должны подчиняться женщине.

- Я большой любитель истории космических полетов, - обратилась коммандер Тэйлор к оставшимся членам большой четверки. - Этот корабль из последнего поколения старых DCX «Дельта Клиппер». Основные принципы остаются те же.

- И поэтому мы должны верить в него, - предложил Альберт.

- Точно, - ответил наш шкипер счастливым голосом. Она была натуральным учителем. Это могло вызвать небольшую скуку в нашем путешествии. - Топливо то же самое, что и для первых выпусков - старая добрая перекись водорода.

Я засмеялась. Она устремила ко мне взгляд из-под поднятой брови, отвечая на незаданный вопрос: "Я тоже думаю, что ее можно использовать для волос". В ответ на смех она позволила себе лишь улыбку.

- Или мы можем заправиться гипер-водкой и сделать мартини, - предложила она. - Ну что ж, сейчас я хочу, чтобы все поняли, в чем главный риск.

- В чем? - спросил Идальго, будто что-то пропустил.

Тэйлор указала на монитор, на котором была Джилл, идущая либо в безопасное место, либо в объятья смерти. Мы могли видеть лежащие туши князей ада и паровых демонов.

- Когда мы начнем наш запуск, - сказала она, - они проснутся. И нашей главной целью жизни станет не дать им нас взорвать.

 

15

- Мы совершим холодный взлет, - сказала Тейлор. Было видно, что человек знал свое дело, но мне не понравилось, как она подчеркнула слово "холодный". Когда я был ребенком, первым твердым впечатлением для меня стал рассказ по телевизору о взрыве космического шаттла "Челленджер". Мои родители собрали документы об истории космических полетов. Корабль в то раннее утро запомнился мне в оттенках белого фарфора. "Морозное утро", - сообщил диктор.

Они никогда не взлетали в столь холодную погоду до этого. Некоторые инженеры, как выяснилось позже, были встревожены этим оледенением. Их беспокоили какие-то провода.

Зеленый свет был тогда дан. И шаттл стартовал… в вечность.

Меня интересовало, что еще было на уме у нашего командера, кроме как вести этот тугой корабль. Она сказала:

- Обычно мы уделяем на разогрев "Бовы" полчаса. Холодный же запуск означает, что мы стартуем сразу, наводняя двигатели жидким кислородом. Риск в том, что этот самый кислород может забить проходные пути с большой скоростью, и они сломаются. Хорошая же сторона этого предприятия - корабль будет готов к запуску за десять минут. Мы находимся в стадии пускового окна. Погода на нашей стороне. Враги еще спят.

- Вы говорили, запуск корабля разбудит их, - сказал я.

- Верно, Таггарт, и поэтому у нас на подготовку только десять минут вместо тридцати. Эти уродцы, там, внизу, начнут разбираться, в чем дело. Надеюсь, они такие же пустоголовые, какими выглядят.

- А ведь точно, коммандер Тейлор, - изумилась Арлин, будто на нее снизошло озарение. - Они могут подумать, что это их ребята сидят в "Бове".

- Конечно, - согласился Стив Райли, заходя в наш двигательный отсек. Он был радарным перехватчиком. Конечно, они со старшим офицером уже продумали все эти тонкости заранее, прежде чем присоединиться к нашей беседе. И они считают нас тупицами.

У Райли были опрятные маленькие усы, такие же как у Идальго. Они слегка задергались, когда он начал красочно декламировать:

- Когда до них дойдет, что это вовсе не запланированный полет их друзей, наши двигатели уже превратят их в гренки. Однако за тридцать минут даже манекены сообразят, что происходит.

- И поэтому мы их не дадим, - подытожила Тэйлор.

- Можно было бы поставить снайпера у люка, на тот случай, если они догадаются, - сказал Альберт.

- Слишком опасно, - возразил шкипер. - Они могут открыть ответный огонь.

- Мы сидим на бочке с фейрверками, - вставил я. Внезапно мне стало очень радостно оттого, что Джилл не было с нами.

- У нас есть также другая проблема. - Тэйлор щедро делилась с нами своими опасениями - признак хорошего лидера. - Помимо решения о том, что тридцать минут для прогрева - это непозволительная роскошь, я также решила не использовать стартовый грузовик.

- Что это? - спросил Альберт.

- Возможно, вы видели его, когда прокрадывались сюда. У него такой большой разъем, который корабль может использовать для зарядки при старте. Также вы, возможно, заметили, что один из кибердемонов использует его практически как подушку.

- Мы называем их паровыми демонами, - кинула Арлин мимоходом. (Она, наверное, не знала, что мне известно такое слово как "мимоходом").

- Мне нравится это название, - сказала Тэйлор. - Но как бы вы его не называли, я предпочитаю, чтобы они оставались спящими.

- Так как же мы сможем взлететь? - спросила Арлин, обмениваясь взглядами со мной,

"специалистом" по космическим кораблям.

Многозначительными взглядами обменялись также Райли и Тэйлор, взглядами, какими и должны обмениваться пилот и второй пилот, взглядами в духе "как, черт возьми, будем взлетать в этот раз?".

- Мы может взлететь за счет нашего аккумулятора, - сказал лейтенант Райли.

- Я не ученый, - сказал Альберт, и в какой-то момент я понял, что это наш мрачный мормон попытался пошутить. - Но разве это не разрядит его?

- Разрядит, - сказала Тейлор, - но не до гибельной точки.

Было забавно, как слово "гибель" периодически всплывало в любых беседах.

- Это будет, как на субмарине, - сказал Райли.

Значит это не будет сложно.

- Стартуем тихо и основательно! - поймала мысль Арлин.

- Да, - сказала Тейлор. - Мы будем использовать минимум электроники на корабле.

Никаких радиопереговоров, радаров и микроволновок. Придется поедать свои армейские порции в холодном виде.

- Что будет со светом? - спросил Альберт.

- У нас есть хорошие фонари на мощных батареях, - ответила Тейлор счастливым голосом.

Это не звучало так уж плохо. Я вспомнил перелет с Земли на Марс, когда меня везли в суд.

Поездка длилась около недели. Так что с того, если в этот раз большую часть пути мы проведем в темноте? Можно воспринимать эту поездку, как продолжение нашего гавайского отпуска. Не ничего дурного в том, чтобы отдохнуть перед вхождением во врата на Фобосе. Один Бог знает, с чем мы столкнемся в этот раз.

И один Бог знает, переживем ли мы взлет. Состав экипажа был минимальным, но, учитывая наши цели, оно было только к лучшему. К тому же, так нам всем хватит кушеток антиускорения. "Бова" имела именно такие размеры, какие нужно. Помимо шкипера и второго пилота, с нами также были главный старшина Роберт Эдвард Ли Куртис и старшина второго класса Дженифер Стивен. Несмотря на различие в специализациях, мы чувствовали друг в друге товарищей. У нас были одинаковые ранги. Было только три постоянных члена экипажа.

Арлин и я возвращаемся в космос, а ведь я бы никогда не поверил, что доброльно прибуду на Фобос снова. Я прикидывал, каковы шансы пройти Деймос на пути к Марсу теперь, когда Деймос стал новым спутником Земли. Это не наша вина! Мы не стягивали его с марсианской орбиты. Мы лишь использовали его как место вылета. Близилось начало обратного отсчета - как назвать обратный отсчет до обратного отсчета? - и я начал беспокоиться. Я винил в своем беспокойстве свой живот. Большая часть моего тела уже примирилась с нулевой гравитацией, но вот живот всегда упрямился. Когда я наконец согласился со словами Арлин, я начал рассказывать их своему животу.

Один из членов нашей команды, Кристофер Олен Рей, летел в космос впервые, и остальные ребята запугивали "старого доброго Криса" по этому поводу. Ему был едва старше двадцати. Его беспокоили перегрузки при взлете. Впервые хоть что-то, о чем можно написать домой. Однако, на мой взгляд, этот этап не будет долгим. А вот невесомость будет длиться и длиться, пока не включится центробежная сила, которой, благодаря деньгам какого-то богатого парня, снабжен наш революционный шаттл. Если это случится, я рискую начать хорошо думать об "Объединенной Аэрокосмической Корпорации". В конце концов, пожелали же они потратить на это часть своих грязных денег. К лучшему это было или к худшему, но коммандер Тейлор дала приказ о взлете через десять минут, которые будут подобны вечности. Старая бадья издавала много шума, когда начала заводиться. С моей удобной позы на кушетке был прекрасный вид на монитор. Я увидел, как огромный уродливый ублюдок, лежащий прямо около корабля, просыпается. Черт возьми, даже я бы проснулся от такого сильного шума. Князья ада были настолько велики, что м не показалось захватывающим то, как эта тварь борется с земной

гравитацией, к которой мы, маленькие люди, так привычны. Тяжеленный минотавр споткнулся, когда вставал, как будто у него было похмелье. Я засмеялся. Демоны, несущие погибель, поднимали мне настроение.

Коммандер Тейлор убедилась, что "все ее детишки" надежно пристегнуты. Один из этих "детишек" чувствовал себя просто таки зажатым ремнями безопасности. Затем корабль начал дрожать, словно оживая, топливо побежало по его венам. Эта вибрация трясла меня до мозга костей.

Вдруг раздался рев - непонятно, из корабля ли, или из динамиков, которые принимали звуки от наших приятелей снаружи. Они были рассержены? Или они жаловались: "Не рановато ли?" (Было уже за полночь.) После всего пережитого я так и не научился различать, когда эти создания были счастливы, а когда - печальны. Рев - он и есть рев.

Наши сиденья располагались кругом, но мы ничего не сможем сделать, если отряд монстров решит что-нибудь предпринять. По милости этих пилотов мы, морпехи, оказались привязанными к своим кушеткам. Мне не нравилась эта игра в легкую добычу, но я понимал, что единственное, что мы можем сейчас сделать - это оставаться на вершине этой гигантской бомбы.

На экране большой паук-мозг переступил через принца ада. Мне это не нравилось. Если теория Эйкермана о радиосигнальном интеллекте была верной, это не меняло факта, что пауки были "умными тварями"… и прямо сейчас мы нуждались во всей тупизне, на которую наши враги были способны.

Время все еще было на нашей стороне. Но нам нельзя было больше ждать. Я слышал, как Тэйлор и Райли читали технологическую карту. Они говорили очень уверенно, и это давало ощущение, что мы находимся в надежных руках. Я не хотел умирать из-за чьей-либо небрежности. Тихий голос в застенках головы зашептал, что у меня в венах бежит кровь викинга, потому что я скорее умру от топора в брюхе, чем из-за того, что кто-то нажал на неправильный выключатель.

Когда я услышал ровный голос второго пилота, сообщающего: "Осталось три минуты", ситуация показалась мне весьма благоприятной. Эти ребята знали свое дело, все шло нормально.

Перед запуском они наденут кислородные маски, и я не смогу слышать их. Пассажирские места, к которым мы были привязаны, не было нужды оборудовать кислородными масками, зато там имелись запасные кислородные резервуары, на случай, если корабль начнет терять давление. Я не мог оторвать глаз от монитора, на котором большая ползучая тварь семенила вокруг, вроде как разбираясь с причиной запуска. Вот почему я был так счастлив услышать голос Райли: "Осталось две минуты".

- Как дела? - спросил главный старшина Куртис.

- Хорошо, ответил я. Многого я видеть не мог. Если бы повернул голову по по-настоящему неудобным углом, я мог встретиться с ногами Арлин.

- Мы готовы поднимать якорь, - отозвался он.

- Осталась одна минута, - оповестил второй пилот. Я готов был поверить, что мы, наконец, оторвемся от земли. Монитор показывал, как вернулся паук-мозг и начал расталкивать минотавра. Паровой демон лежал поблизости.

Селектор разродился треском вперемешку с визгом - возможно, это какой-то код пришельцев. Это вызвало у меня головную боль еще до того, как "Бова" устремилась к звездам.

Самым прекрасным моментом было наблюдать, как паук-мозг мечется в оранжевом пламени корабля.

Отряд демонов перестал беспокоить нас с той же скоростью, с какой коммандер нажала на кнопку. Но теперь неприятности доставляли два других монстра: гравитация и давление. Я чувствовал, как они сели на мою грудь. Я был избалован легкими стартами с Марса. Преодоление виртуальных гравитаций Фобоса и Деймоса вообще не в счет. Я забыл, насколько тяжелее было освобождаться от гравитации нашего старого грязного шара.

Было больно. Я должен переучивать себя полетам. От давления у меня появилась мать всех головных болей. Когда я пытался сфокусироваться на чем-то, зрение плыло. Вибрация была снаружи и изнутри головы. Закрыв глаза, я поблагодарил сестер моей католической школой за то, что они послали нам Тэйлор и Райли.

Мы могли наблюдать себя в мониторах. Я бы предпочел иллюминатор. Но чистота изображения экранов заслуженно носила эпитет из документации: "кристальная ясность".

При взлете казалось, будто мы устремляемся в бесконечность ночи. Привязанный к своей кушетке, я мог определить, что "Бова" покидает атмосферу, только за счет того, что звезды прекратили мерцать. Они были похожи на спокойные, белые глазки, рассыпанные по черному бархату космоса. Арлин и подумать не могла, что в моей душе было место для поэзии, потому что я никогда не говорил с ней таким вот образом. Прежде всего она была англичанкой. Я прощал ее за это. Что еще я мог сделать? Она расценивала меня как главного шефа в нашем отделе.

Лучший способ прикрыть свою задницу состоял в том, чтобы держать поэтические чувства при себе.

Хорошо, что можно было думать о чем-то другом, помимо физического напряжения от взлета. Ускорители - ускоряли. Все тряслось, гремело и каталось. Я думал о том, как же много работы командующий и ее радарный офицер должны делать, обходясь без наземной поддержки.

Не было никого, кому можно было бы позвонить по телефону и спросить о плане полета. Мы были сами за себя. Маленький голосок в застенках мозга выбрал момент, чтобы поднять эту раздражающую тему: что, если плохие парни собьют нас в воздухе? Ни в одной из наших бесед никто не рассматривал эту возможность. Во всяком случае, вслух. Ну что ж, пока я был занят этой мыслью, я мог не волноваться, что пойдет дождь.

Старые ремни-крепления вызывали боль в глубине челюсти. Прекрасно, может быть, я смогу найти демона-дантиста! Тряска начинала меня доставать. Умом я понимал, что корабль был в норме. Требовалось много энергии, чтобы выкарабкаться из зоны гравитации. Однако чувства твердили мне, что все мы скоро вылетим в космос в виде миллиона кусочков.

Мои мысли вновь стали поэтическими. А затем все закончилось. Хорошая часть закончилась. Вибрация прекратилась. Я заметил, что потею, словно мизинцы после пятидесяти отжиманий. Затем весь тот вес, с которым я так боролся, просто исчез. Свободное падение.

Нулевая гравитация. И нулевая переносимость нулевой гравитации. Мой живот начал медленные кувырки, в то время как сам я был неподвижен.

Подготовка морпехотинца снова пришла на помощь! Я намерено не ел перед началом игры в космического кадета. Собрав волю в кулак, я мог перенести суровость космоса в течение недели, пока мы не достигнем Марса.

Затем голос командующей Тейлор огласил нашу судьбу. Я услышал это четко и ясно. Она не использовала селекторную связь. Это было той роскошью, от которой мы отказались в пользу этого корабля. Но у нее был громкий голос, и все было открыто, так что кильки в банке не были одиноки. Ее слова пронеслись по всему кораблю:

- Мы сделали это, мальчики. Теперь слушайте вот что. Полет до Марса будет длиться не дольше полтора месяцев.

 

16

Я размышляла, какая звезда на небе - их корабль. Я могла не увидеть их отсюда, прячась за старым мусорным контейнером и наблюдая за игрой монстров. Их игра была худшей вещью, какую я когда-либо видела. Флай был бы особенно рассержен, если бы узнал, что я уже отклонилась от плана своего возвращения, составленного Кеном. Он бы сказал: "Джилл, как ты могла быть такой дурой? Каждая минута важна, когда действуешь по расписанию. Вот почему это зовется планом, глупая ты сука".

Нет, он бы не назвал меня сукой. Но мне нравилось думать, что назвал бы. Мне нравилось думать, что я достала его достаточно, чтобы он начал называть обзывать меня. Я называла себя глупой сукой потому, что хотела увидеть, как взлетает корабль. А затем пошла неправильным путем.

У меня было хорошее оправдание, чтобы идти этим неверным маршрутом. Монстры всполошились, когда поняли, что "Бова" не должна была взлетать. Паук, которого поджарили турбинным пламенем, видимо, был кем-то важным, потому что появилось несколько других пауков и начали убивать всех минотавров в поле зрения. Они также пытались убить парового демона, но этот был слишком быстрым для них. Никогда не думала, что нечто столь огромное может бегать так быстро.

Пока монстры были заняты, убивая друг друга, у меня появилась возможность убежать.

Все было бы прекрасно, если бы я пошла в верном направлении. Частью плана было то, что пилоты оставили запасы для меня по маршруту возвращения. Кен планировал, что мой первый шаг будет в точности совпадать с их последним. Впрочем, когда я обнаружила себя на конвенции костлявых и пожирателей огня, я поняла, что совершила ошибку. Они меня не замечали; зато я могла видеть их так же ясно, как днем. Мне хотелось, чтобы зашла луна, тогда бы я спряталась лучше!

Некоторые монстры сражались между собой, но у костлявых и пожирателей огня был союз. Этого нельзя было сказать о демоне, оказавшемся между ними, он был толстым и розовым, Арлин любила называть их «пинки». Я не могла испытывать сочувствия к этой твари. Костлявые - доктор Эйкерман называл их «ревенантами» - стояли полукругом. Пожиратели огня, также известные под чертовски странным именем «арчвайлы», были на другой стороне, замыкая круг.

Между ними сверкал костер.

Пожиратели огня могли контролировать их огонь лучше, чем я думала. Они посылали тонкие линии пламени, которые жгли пинки задницу. Тот визжал. Флай всегда говорил, что эти розовые ассоциировались у него со свиньями.

Пинки перепрыгнул через костер и помчался прямо на костлявых. Те издали звук, напоминающий одновременно грохот костей и удушливый смех. Они не хотели портить себе развлечение, используя ракеты. Было похоже, будто они научились этому у уличных хулиганов: они били и кололи свою жертву палками. У одного из них были настоящие вилы, которые он, вероятно, взял на ферме. Когда пинки развернулся, чтобы убежать от своих мучителей, костлявый ткнул его своими вилами в задницу. Если бы это не было так больно, я бы рассмеялась. Но не было ничего забавного в том, как пинки в конечном счете упал в костер, на котором с хрипом и визгами умер. Мне стало интересно, будут ли костлявые и пожиратели огня его есть.

Мне стало интересно, едят ли они вообще.

Пока они толпились вокруг жареной свиньи, я уползала прочь. Если у меня получится вернуться той же дорогой на базу, огибая периметр, я, возможно, смогу и дальше следовать тому плану, который Кен для меня разработал. Если хотя бы часть того, во что верил Альберт, была правдой, и Бог действительно смотрел на нас, моей единственной молитвой было вернуться на след. Если монстры и выпустят мне кишки, то пусть это случится, когда я буду делать то, что задумала.

Когда Арлин зачитывала мне большую лекцию о взрослении и становлении ответственной, она ничего не сказала такого, к чему я уже не пришла сама. Я могла бы сказать все об этом даже лучше, чем она.

Взросление означало преодоление страхов. Той далекой ночью, когда Арлин и Альберт отправились в супермаркет в Зомбилэнде в поиске гнилых лимонов и лаймов, у нас с Флаем состоялась беседа. Он спросил меня, что бы я пожелала делать на войне. Он хотел знать, стала бы я пытать врагов, даже если врагами окажутся люди.

Я никогда не переставала думать об этом его вопросе. Когда я ослушалась приказов на самолете и отказалась лететь на Гавайи без Флая и Арлин - это был признак взросления. Я бы не оставила своих друзей. Этим все сказано. На "Бове" я чувствовала, что они отпускают меня.

Арлин было легче сказать, что она не хочет брать меня с собой, потому что я не подготовлена к этому, чем признаться, что она любит меня.

Флай и Арлин просто не знали, как говорить кому-то о своей любви. Альберт знал. И я тоже этому научилась. Но я была готова поставить все боеприпасы на планете на то, что Флай и Арлин никогда не научатся. Но это не имело значения. Я любила их. Даже теперь, когда они улетели, я не забуду их. Я смотрела на ночное небо, гадая, какая из звездочек - их корабль. Я пообещала им, что меня не убьют раньше, чем я вернусь к намеченному плану. Я буду хорошим солдатом. Так будет до тех пор, пока не появится необходимость делать действительно необычные вещи.

 

17

- И снова на Фобосе мы, где зомби были людьми!

- Что ты делаешь, черт возьми? - возмутилась Арлин.

- Пою, - ответил я.

- Это не пение, - возразила она.

- Это патентованный Крик Души Флая Таггарта, - сказал я.

- Нет, это пение, - сказал Альберт, отважившись на риск, на который не пошли бы даже ангелы.

- Ты уверен, что это было мудрое решение? - спросила Арлин своего будущего жениха.

- Не очень, - рассудительно согласился он. - Но я признаю, что эту песню Флай придумал сам. Он создал зомби-версию "И снова в седлах мы".

- Спасибо, Альберт, - сказал я. - Когда я предлагал тебе присоединиться к нашей великолепной четверке, я знал, что выбираю человека с утонченным вкусом.

- А мне наше маленькое приключение в Солт Лейк Сити вспоминается совсем не так, - поправила меня Арлин.

На это у меня был идеальный ответ:

- И снова на Фобосе мы…

- Остановись, Флинн Таггарт, - проговорила он, кладя руки на уши. - Мы еще даже не на Фобосе. Не мог бы ты немного подождать и петь там, и желательно без шлема?

- Тебе меня не одурачить.

Я был тверд. Кроме того, я уже прождал почти полтора месяца - это было гораздо дольше, чем я изначально планировал провести в этой ржавой кастрюле. Причиной тому была слабая подача топлива (спасибо пришельцам), а также маршрут, нами избранный, который сделал обычную однонедельную прогулку до Марса в шесть раз дольше. Все это и сподвигло меня к пению.

- Мы не оставляли руин на Фобосе, в отличие от Деймоса. Там все еще может быть воздух в герметизированных зонах.

- А также пинки, колючие, призраки…

- И куропатки на грушевом дереве. - Я не позволил ей сменить тему. - Фишка в том, что если там есть воздух, я смогу петь.

- И это можно будет использовать вместо оружия, - наконец согласилась Арлин.

- У нас есть хоть какие-то мысли по поводу того, какая ситуация сейчас на Фобосе? - спросил Альберт, внезапно став очень серьезным.

- Нет, - сказал я, готовый отложить свое очередное выступление. - Но что бы там не было, это интереснее, чем очередная секунда в этом…

Я остановился, подбирая подходящее слово.

- Китовом брюхе, - Арлин закончила за меня. Благодаря мне она знакомилась с Библией.

- Я готовлюсь к битве, - признался Альберт, почти печально.

Я окинул взглядом нашу секцию этого роскошного космического крейсера и остановил взгляд на остатках моей шоколадной плитки. Я уже съел часть таких плиток, начиненных вкуснейшими орехами.

- Знаю, что ты чувствуешь, морпех, - сказал я Альберту.

- Все мы начинаем беспокоиться. В этом может заключаться секрет подготовки воина к заданиию. На поле битвы он будет готов убивать все живое.

- Ага, своим пением, - дополнила Арлин. Я нашел новую ахиллесову пяту у своей подруги: поющий я. Может быть, она была права. Я представил себе тыкву, убивающую себя об стену, лишь бы не слушать мой перформанс. А армия импов подрывается на бочке жижи, избавив себя тем самым от мук выслушивания второго куплета. Да, что-то в этом было. Однако я не смог

углубиться в эти мысли, потому что наш бесстрашный лидер избрал этот момент, чтобы присоединиться к нам. Все морпехи проснулись в автобусе. Вот какая у меня возникла ассоциация: автобус.

Тихий голосок в задней части моей головы мог бы стать настоящей болью, окажись он в другой части тела. Я вспомнил одну ситуацию времен высшей школы, странно похожую на эту: нас было трое, и все мы были разбужены, сидя на задних рядах автобуса для музыкантов - я был в группе, играл на кларнете.

Мне нравилась одна девочка, которой, так получилось, нравился мой друг. Ее звали Ноэль; его звали Рон. Страшный лентяй. Мы втроем вели приятную беседу, когда наш преподаватель внезапно зашел в задний отсек автобуса. Старик Кроудер. Мы называли его Моллюском Кроудером, потому что он был похож на то, что вытягивают из раковины вместо жемчуга. Он только хотел удостовериться, что у нас не было ничего, что противоречило правилам. Темнота космического корабля, смех троих друзей, прибытие парня с книгой устава - этого для меня было достаточно, чтобы иметь предубеждения к капитану Идальго. Настало время расставить все по местам.

Больше не было мира больших футбольных игр. Теперь свиная шкура покрывала лишь уродливых пинки-демонов, которые не нуждаются в книжке с правилами, чтобы испортить дневное веселье.

Я не мог перестать думать об Арлин и капитане Идальго, о том, что она шрозила избавиться от него, если он встанет на пути выполнения миссии. Я никогда не слышал, чтобы она говорила так раньше. Я узнал, насколько она может быть смелой, при первой же нашей встрече.

Тогда она поспорила с Ганни Гофортом, чтобы доказать, что она в достаточной степени "мужчина", чтобы носить свою стрижку. Я узнал, насколько она может быть умной, на Фобосе.

Тогда она оставила свои инициалы на стене для меня, а-ля Арне Сакнуссен из "Путешествия к центру Земли". Так что я знал, за кем иду.

Соединив в человеке ум и смелость, можно получить и патриота, и предателя. Я достаточно изучил историю, чтобы понимать, как трудно бывает иногда различить эти понятия.

Когда твой мир стоит у стены, иногда приходится принимать жесткие решения. Выбор должен быть приоритетным. Пусть и неприятным.

Даже если Идальго окажется придирчивым пустоголовым болваном, он все еще наш командир. Какой бы шанс на успех у нас ни был, миссия лежит на его плечах. Вот факторы, которые сдерживали наш с Арлин динамичный дуэт. Я хотел, чтобы Идальго оказался хорошим парнем. Я не хотел иметь с ним проблем. Я желал, чтобы он оказался человеком, которому я мог бы доверять, компетентным человеком.

Когда я сел, прислонившись спиной к стене, и посмотрел на профиль капитана, дружелюбно разговаривающего с Арлин, мне стало интересно, что бы он сделал, если бы понял, какие у нее мысли по поводу него. Может быть, он пожал бы плечами и вернулся бы к делам.

Человеку, хорошо делающему свою работу, не нужно беспокоиться о тыле, если только там нет предателей. Под его командованием таких не было.

- Нам известно, какие Врата нужно использовать? - спросил Альберт у Идальго.

Я почти ответил. Но нельзя - цепи устава.

Ответил Идальго:

- Если ты помнишь, директор дал нам код доступа и координаты телепортации для определенных Врат.

Он улыбнулся нам с Арлин.

- Вам, героям, предстоит разработать для нас самый лучший маршрут к этим самым Вратам, когда мы приземлимся. Коммандер Тейлор доставит нас так близко, как это почеловечески возможно.

На короткий миг я подумал было, что он называет нас героями с сарказмом. В такие моменты, как этот, у нас с Арлин включалась телепатия. Та же мысль мерцала и в ее глазах. В следующую секунду чувство прошло, - у меня, во всяком случае. Идальго говорил искренне, от всего сердца.

- Вы, парни, - сказал он, и Арлин это пришлось по душе, - ценный груз на "Бове". - Точно так же мы обращались с Джилл на пути в Лос-Анджелес - как к кейсу особого назначения.

- Когда мы прилетим на Фобос, мне понадобятся все сведения, которые вы сможете предоставить.

- Условия изменились, - сказала Арлин.

- Да. Или они могли остаться теми же с момента вашего ухода. Какими бы они ни были, вы знакомы с ситуацией лучше, чем кто-либо из живых людей.

Я был рад, что Арлин принимала участие в дискуссии.

- Перед вашим визитом мы спорили, остался ли еще воздух на разных уровнях.

- Независимо от этого, на нас будут космические скафандры, - ответил Идальго. - Даже если все пойдет по плану, мы не имеем никакого представления, что нас ждет на другой стороне.

- Это миссия веры, - отметил Альберт, и никто не возразил. - Мы должны уверить себя, что находящиеся на той стороне не станут нас убивать. Мы можем только запасти побольше воздуха.

Если мы обнаружим себя под давлением, нам следует приберечь наши запасы воздуха для той стороны Врат.

- Мы будем под давлением, даже если там будет воздух, - пошутила Арлин, напоминая нам про демонов.

- Может быть, и нет, - сказал Альберт. - Демоны могли оставить базу Фобоса.

- Не хочу рушить твоих иллюзий, Альберт, - сказал я. - Но я удивлен, что Арлин не напоминала тебе вот о чем. Независимо от того, что берешь с собой, на другую сторону Врат ты выйдешь голым. Таким образом, ты чертовски прав по поводу веры в доброту инопланетян, находящихся с той стороны.

- Ты прав, - сказала Арлин. - Так было с нами. Но мы останемся в дураках, если не подготовимся. Вдруг обнаружится, что проход сквозь врата не обязательно подразумевает стриптиз?

Моя подруга говорила дельные вещи.

- До сего момента нам улыбалась удача, - сказал Идальго. - Мы знаем, что враг имеет корабли, идущие обратно и дальше между Фобосом и Землей. "Бова" использует систему TACAN, которая дает сигнал, оповещающий пилотов о препятствиях и о дистанции. Может быть, у нас урезан бюджет по части использования энергии, однако мы летим не вслепую.

Я ненавидел летать вслепую.

- Они используют Деймос для чего-нибудь? - спросила Арлин.

- Насколько известно директору и его команде, нет. Вы вдвоем так основательно там все порушили, что они, наверное, все там побросали.

- Молодцы, ребята, - сказал Альберт. Конечно, он смотрел на Арлин, а не на меня.

- Все это время нам везло - мы не столкнулись с врагом, но космос велик, не так ли?

То, как Идальго это сказал, заставило меня заподозрить, что он пытается шутить.

И тут он пошутил!

- Вы знаете, лейтенант Райли рассказал мне анекдот, - начал он. Я заметил, что он был в весьма дружеских отношениях с радарным офицером, но почему бы и нет? Одинаковый ранг сближает, особенно между разными службами. Нечто похожее было у меня с Дженифер, старшиной второго класса. Я редко называл ее по фамилии.

Какова бы ни была причина, было приятно видеть в Идальго человека, даже несмотря на такие вот шутки:

- Как вы думаете, в чем разница между атакой и обороной адских демонов? Сдаетесь? Вы не найдете разницы, потому что даже когда мы гоним их пинками под зад, они все еще остаются захватчиками.

Дисциплина обязывала. Я заставил себя засмеяться. За этот вид службы должны существовать отдельные медали. После того, как Идальго пошутил, он оставил нас одних. Я был целиком настроен возобновить свою песню, полагая, что после таких шуток запросы публики сбавятся.

Но Арлин меня опередила.

- Альберт, - сказала она быстро, - ты нашел какие-нибудь хорошие книги в коробке флота?

- В большинстве своем там старые книги, - сказал он. - Одну из них я прочитал дважды - "Бюрократия" Людвига фон Мизеса. Он писал о той свободе, угрозу которой представляли лишь другие люди. Ему принадлежат слова о том, что капитализм - это хорошо, потому что он "автоматически определяет ценность каждого индивидуума по тому, какую услугу тот способен оказать своему товарищу".

- Недруг социализма, да? - спросила Арлин. Альберт не расслышал игривости в ее голосе.

И поэтому дал прямой ответ:

- Книга была написана во времена Второй Мировой. Автор использует Гитлера и Сталина как создателей двух образцовых моделей социализма в действии.

Арлин была знакома с предметом:

- Они, может быть, и не убили столько же людей, сколько демоны, но вовсе не потому, что не пытались.

Я добавил.

- На гавайской базе я подслушал разговор двух женщин-лаборантов. По их словам, то, что случилось, пойдет только на пользу роду человеческому, потому что истребление миллиардов людей заставит оставшихся в живых бросить свой мелочный эгоизм и объединиться для общественной пользы.

- О Боже! - возмутилась Арлин.

Я заметил, что Альберт при этом даже глазом не моргнул.

- Люди сражаются за разные вещи, - сказал Альберт, пожав плечами. - Мы за одно, они за другое.

- Тоже верно, - согласился я.

- Предлагаю тост, - сказала Арлин. - Жаль только, в стаканах вода.

- У меня кое-что есть, - сказал Альберт. Пока он тянулся в сторону своего тайника (Пол дал ему немного хороших вещей), Арлин перелетела через свою кровать и начала доставать из ящика книги, которые прочитала. Она всегда чувствовала себя очень по-свойски, маневрируя в свободном падении. Я остался лежать.

Когда она вернулась, я признался:

- Жаль, что у них больше нет тех магнитных ботинок, а то могли бы приберечь пару для меня.

- Пилотам самим-то не хватает, - напомнила она мне. - Скажи спасибо еще, что у нас такой маленький экипаж, иначе нам не хватило бы еще и кушеток.

- Конечно! Суровым морпехам не нужна роскошь вроде мест для парковки своих задниц.

И внутренние органы нам тоже не нужны. Просто сложите нас как дрова в автобусе.

- Автобусе?

- Ты знаешь, что я имею в виду. Что у тебя в руке?

- «Сирано де Бержерак», - объявила она, подняв том вверх. - Я не ожидала найти свою любимую пьесу в этом ящике. Поскольку я не обладаю памятью Альберта, я зачитаю вам идеальную для тоста фразу.

Пока она шелестела желтыми страницами, Альберт вернулся, неся продуктовую сумку. И его широкая улыбка намекала на то, что в сумке лежат не только продукты.

- Нашла! - возгласила Арлин. Пока Альберт устраивал для нас приготовления, она продекламировала:

Она прочистила горло и хрипло добавила:

- Покроем космической тьмою наших врагов!

Когда я сделал глоток бургундского, я почувствовал, будто мы - три мушкетера, готовые сражаться с демонским отродьем… в какой бы форме оно ни предстало.

 

18

Флай был прав. Снова на Фобосе мы, где зомби были людьми. На этот раз мы не видели никаких зомби. Я была этому рада. Они напоминали мне о Додде. Довольно неприятно даже просто терять любовника, не видя, как он превращается в шаркающую ногами пародию на того, кого ты когда-то любила. В своих кошмарах я до сих пор слышу его зов: "Арлин, ты можешь быть одной из нас".

Они говорили, ты не можешь вернуться домой снова. Но ты можешь вернуться в ад, если ты сумасшедший и ты намеренно берешь билет в один конец до Фобоса.

Пилоты "Бовы" оправдали себя превосходно, когда настало время приземлить ее груз в инфернальную зону. Фобос так мал, что это настоящий вызов для космического пилота. Деймос был очень опасной площадкой, когда он все еще был на орбите Марса. Это была уродливая гора, покрытая выступами, которые могли разбить корабль, если не рассчитать правильно угол и скорость. Фобос был значительно глаже и круглее - куда более, чем мы, земляне, ожидали от луны.

- Как они могут называть это десятимилевое нечто луной? - спросила Тейлор, в это же время выделывая кропотливые маневры в свидании с Фобосом. Мы были лишь в нескольких милях от него, напоминая маленькое черное пятно, пачкающее звездное небо. Я считала удачей, что коммандер согласилась позволить мне пройти в их кабину, чтобы видеть наше "возвращение". Наши новые друзья продолжали шутить о том, что Флай и я возвращаемся домой.

Эти шутки немного скрашивали ситуацию для Альберта и меня. Он был счастлив, как ребенок, когда мы стояли вместе в люке и видели то же, что и шкиппер.

Не было нужды пристегиваться, ведь гравитация на Фобосе фактически отсутствовала.

Зоны с искусственной гравитацией, созданные инопланетными инженерами, не имели эффекта на эти живописные куски скал, и в особенности на коммандера Тейлор, вынужденную совершать чудеса пилотирования.

В былые дни работы в "ОАК", ее обязанности были гораздо легче. Парни с земли направляли корабль и высаживали нас, без какого-либо даже приземления. Теперь идея была в том, чтобы быть невидимыми. Не было видно света или какой-либо активности на этой стороне Фобоса. Хороший знак. Я надеялась, что если луна не скроется, мы сможем наконец высадиться в момент, когда плохие парни уйдут. Мне захотелось засмеяться при мысли о маленьком экипаже… костлявых.

Большая четверка не нуждалась во всем этом особом внимании. Мы хотели прыгать вниз.

Божественные парашютисты! Мы могли экипироваться и использовать мини-ракеты, чтобы войти как мини-космические корабли. Лишь небольшая доля удачи позволила бы нам не разбрызгаться веселыми красными брызгами - смерть, соответствующая Марсу, парящему над нашими головами, словно бог войны.

Впервые коммандер Тэйлор позволила себе быть вспыльчивой со своими пассажирамиморпехами.

- Сейчас не время для фанатичных самоубийственных выходок! Миссия будет провалена, если вы умрете прежде, чем встретитесь с тем, что по ту сторону Врат. Мы знаем, насколько важна ваша миссия. Почему вы думаете, что ребята из "ОАК" проделали весь этот путь только для вас? Найти транспорт "ОАК" теперь стало непросто, но вам нужно использовать каждое преимущество. И помните, что мы останемся в этой зоне, пока вы не вернетесь. Даже если Фобос окажется слишком опасен, мы все равно будем ждать. Любого из вас, вернувшегося с миссии, будет приветствовать кто-то из нас… если мы к этому моменту не умрем. А сейчас я обеспечу вам настолько безопасную высадку на Фобос, насколько это в моих возможностях. И больше ни слова о парашютировании.

Она произвела такое сильное впечатление, что я предоставила Альберту наблюдать за тем, чем сейчас занят космический шкипер; самой мне этого делать не хотелось. Приземление заняло целый час, в течении него Тэйлор старалась посадить корабль на луну как можно нежнее. Я не нервничала, даже при том, что "Фобос" означает "страх".

Идальго любезно принял командование. Я начинала относится к нему более положительно. Я не знала точно, что конкретно изменилось. Но он заставил наш механизм работать на высшем уровне на борту "Бовы", и при этом совершенно не нервничал. Разве что он был очень требователен при осмотре, который он мог совершать почти в темноте.

Идальго начинал осваивать свое надлежащее место командира боевой группы в нашей иерархии. Его проблема состояла в том, что это место должен занимать член команды с самым богатым боевым опытом. В этой войне список живых морпехов сужался до двух человек: Флай и я. После нас шел Альберт, потому что он сражался с монстрами вместе с нами, плечом к плечу.

Когда полковник Хукер обременил нас капитаном Идальго, немедленно встал вопрос: кто он - актив или лишний багаж? Я любила путешествовать налегке.

Это было последним местом для всезнайки, который пытается принять на себя командование. Флай и я обладали информацией из самых первых рук. Идальго задавал правильные вопросы. Он слушал. Даже при том, что мы никогда не имели возможности обучаться вместе там, где нужно было работать как единый боевой механизм, здесь нам это неплохо удавалось. Еще немного - и у Идальго есть шансы стать нашим мозгом.

Флай и я разрабатывали маршрут. Капитан Идальго приказал нам создать простую эшелонную формацию, Альберт впереди. Затем Флай, затем Идальго, а я замыкала тыл. Я чувствовала странное удовольствие в том, что мой любимый и я проводим зачистку участка между нами.

Альберт был хорошим стрелком, у него был новый Сиг-Кау. Он отлично чувствовал себя в своем костюме, лучше, чем кто-либо из нас. Мы волновались, что не найдется костюма, который ему подойдет, но миссия была спланирована слишком хорошо. Естественно, костюм Альберта лежал на самом дне груды.

Смотря на него сзади, можно было подумать, будто он глядел вверх, разглядывая Марс.

Далекое солнце не светило ярко, но это делала "Бова ", пока мы искали нужный объект.

Марс казался мне скорее оранжевым, чем красным; по крайней мере так было при этом свете.

Уверена, что Альберту бы понравилось, если бы цвет напоминал испорченный тыквенный пирог.

Я испытывала странное чувство, что мы добровольно возвращаемся в ад. Появилась полунормальная гравитация. Горел свет. Мое сердце упало, но не от всего увиденного. Если гравитационные зоны все еще фунционируют, я поняла, что вокруг все еще должны быть враги.

Впрочем, этот вывод мог быть не полностью рационален. Гравитационные зоны работали задолго до того, как появились пришельцы. Просто они могли не выключиться. Можете называть это женской интуицией, но, подумав, я решила, что наши красные враги разгромили бы все, если бы это не было им нужно.

В следующую секунду я убедилась, что права на сто процентов. Я увидела летающий череп раньше остальных. Слава Богу, у нас были радио. Для безопасности мы не переговаривались по рации, а общались, сдвинув шлема. Если мы будем неукоснительно соблюдать это правило, враги нас не услышат. В космосе можно услышать крик, только когда рация включена.

- Осторожно!

Альберт прибил сосунка до того, как тот вцепился в материал его скафандра. У нас не было времени выяснять, что носилось здесь в воздухе..30-калиберные пули сделали свое дело, и череп проволокся вплоть до трубной лестницы. Она вела вниз.

Я не была удивлена в тот момент, когда Флай произнес:

- Тест положительный. Мы можем дышать воздухом.

- Снять шлема, - спокойно скомандовал Идальго. Скафандры были хорошо сделаны для наших целей.

Шлема висели сзади, оставляя руки свободными, так что нам ничего бы не мешало, чтобы увеличить число мертвых тел. Или мертвых голов, в зависимости от случая.

- Если все осталось так, как было перед нашим уходом, - произнесла я после первого глубокого вдоха здешнего воздуха, - мы можем ожидать большую оппозицию перед входом во Врата.

- Спокойно, капрал Сандерс, - сказал капитан Идальго.

- Да, сэр.

Он действовал, как человек, знающий свое дело.

- Мы сможем с ними справиться, - сказал он. - Для того мы и вооружены современными дубинками.

Еще одна попытка юмора. Это началось у него после дружбы с лейтенантом Райли. Я не знала, как долго это будет длиться, но мне это вроде как даже нравилось.

Идальго давал приказы. Мы подчинялись. Конечно, приказы основывались на наших знаниях о расположении Врат.

В следующие пятнадцать минут мы не сталкивались ни с какой оппозицией. Мы нашли работающий лифт, который, похоже, починили с помощью кусков парового демона. Мне не нравилась идея его использования, но Идальго принял решение. На полпути вниз по шахте я увидела сквозь рванную щель в стене, что лестница, идущая вниз, в конце была похожа на спутанное спагетти.

Приемная комиссия ждала нас внизу. Если череп сообщался с ними перед гибелью, они могли доставить нам некоторые проблемы. К этому моменту я думала, что видела все. И снова ошиблась.

Центр комнаты оккупировал почти целый паук-мозг. Отсутствовала только голова. Внутри размозженного купола на макушке виднелась морда вперемешку с ошметками мозгов, и двое колючих что-то делали. Почти видно было, что они смеялись, и сейчас я могла понять, почему Флай называл их импами.

Они ели. Когда один из импов оторвался от своей еды, я увидела серые и красные пятна на его коричневом лице. Кровь стекала с его белых рожков, торчащих из тела. Вдруг он поднял одну из своих когтистых лап, и я увидела, что в ней. Я была благодарна капитану Идальго за то, что он приказал снять шлема. Я не смогла сдержать рвоты, сама удивившись этой своей реакции.

Странно, почему мой желудок так среагировал на импов, разделывающих паука? Я видывала и куда худшие вещи, случавшиеся с людьми, и легко это выдерживала.

Я решила, что достигла нового уровня отвращения, хотя, казалось бы, куда уж выше. Имп увидел нас почти тогда же, когда и мы его. Инстинктивно он захотел бросить один своих фирменных файрболов, но забыл, что в его лапе находится ломоть паучьего мяса. Огонь пришелся в кровавый кусок насекомьего мозга, и имп воспламенился собственным же огнем.

К этому моменту другой имп понял, что происходит. Он оказался умнее, чем его собрат, и сделал нечто такое, что до этого я считала невозможным. Паучья орудийная башня развернулась в нашу сторону и начала выплевывать свой яд: 30 мм патроны.

У нас возникли бы проблемы, будь это действительно паук-мозг. Но у нас был один из подарков коммандера Тейлор. Пока я совершала "зиг-", Флай метнулся "-загом". Альберт и Идальго тоже не стояли на месте. Все шоу принадлежало Флаю.

Никогда не думала, что увижу BFG-9000 снова - эту главную драгоценность оружейной дивизии "ОАК". На паука хватило трех выстрелов. Еще одного выстрела оказалось достаточно для импов, которые догадались соорудить себе танк, но не смогли им воспользоваться.

- Слава Богу! - вскричал Альберт.

- И аммуниции, - закончил Флай. На его лбу выступил пот, а лицо украсила широкая улыбка.

- Лучше, чем цепная пила, - подхватила я.

- Перегруппировка, - скомандовал Идальго. - Будет позором упустить такое оружие при проходе через Врата.

Альберт был оптимистом:

- Может быть, оставим ее на этой стороне? Может пригодиться по возвращении.

- Мы не можем так рисковать, - ответил капитан Идальго. Это место кишит дьявольщиной.

Нам ведь не нужно, чтобы до этой пушки дотянулись их клешни?

Никто из нас не стал добавлять очевидного: если мы вернемся. Что касается "Бовы", то по плану было так: "отсутствие новостей - это плохие новости". Сейчас они знали, что мы не были одни на этой скале. Между нами и кораблем по-прежнему соблюдалась тишина.

Флай просуммировал ситуацию. Он всегда хорошо это делал.

- Мы видели это место, когда оно кишело, капитан. Сейчас оно почти пустует. Впрочем, я не имею представления, почему это так и как долго это продлится. Уже завтра здесь снова все может заполониться.

- Коммандер Тейлор и лейтенант Райли знают о риске, - сказал он, чем слегка удивил меня. Мне показалось, что основным объектом в расписании сейчас была боевая команда.

- Тогда нам пока везло, - сказал Альберт, немного напыщенно, как мне показалось. Вечная проблема - я всегда гиперкритична к тем, кого люблю. Думаю, Флай тоже этим страдает. Идальго разрешил нам переброситься парой фраз - и мы двинулись дальше. Я была удивлена тем, что еще не пускала в ход плазменную винтовку. Но это ошибка - желать подобных вещей. Я достаточно суеверна, чтобы думать, что мы получаем то, чего желаем.

Возможность протестировать новое ружье пришла вместе с новым монстром. Я ненавидела появления новых монстров. Я спутала его с тыквой. Имелось много сходств: большая круглая парящая голова, один глаз, целый баллон сатанинской вони изо рта.

Отличия, затемненные частично из-за внезапной смены освещения, были наиболее раздражающими. Мы, возможно, стали немного ленивыми. У нас было лучшее оружие, оппозиция была слабой. Круглый объект, выплывающий из-за угла, показался чересчур легкой добычей. Одна паршивая тыква. Кто стал бы делать на нее ставки? Кому было бы в удовольствие расправиться с ней? Идальго тоже слегка зазевался. Он не был на Фобосе, где потоки дерьма шли на нас безостановочно. Но даже несмотря не это, он вовремя вытащил свой Сиг-Кау. Некоторые выстрелы дошли до цели. Он привлек внимание твари. Она ответила огнем. Я ожидала стандартных светящихся шаров. Но это существо приготовило нам сюрприз. На нас вылился поток летающих черепов, льющийся из его рта, каждый настолько же мерзкий, как тот, которого Альберт подбил в полете совсем недавно.

Но теперь ими было заполонено все небо.

 

19

Цвета начали меняться. Это было что-то новенькое. Сначала коридор стал синим, а затем красным. Это отвлекло нас, и мы не заметили, что эта тыква была чем-то иным, нежели тыквой.

Когда ее единственный глаз сфокусировался на мне, единственной моей мыслью было, что это нечто более крупное, чем обычная тыква. Когда тварь выблевала первый летающий череп, я все еще не понимал, что происходит. У меня мелькнула глупая идея, что эта голова съела какую-ту другую, меньшую по размерам, голову, и не смогла ее проглотить. (Куда проглотить?) Когда же второй и третий черепа начали вырываться из уродливой пасти, я начал видеть реальную картину происходящего. Первый череп настиг меня еще до того, как я успел поднять BFG. Я услышал крик Арлин: "Флай!", и тут же среагировал: не давая укусить себя за плечо, я резко повернулся, и мерзавец столкнулся с моим шлемом. Прозвучал звук "метал об метал", на шлеме получилась вмятина, череп отлетел в сторону, став тем самым идеальной мишенью для Идальго, который тут же ее расстрелял.

Очень скоро мы потеряли счет черепам, заполонившим узкий коридор. Выглядело так, будто мы вывалили содержимое корзины леденцовых черепов с мексиканского празднования Дня Мертвых… но в наших врагах не было ничего сладкого.

Идальго на несколько секунд застыл. Только и всего. Короткий миг шока на поле боя. Если мы выживем, пусть Арлин разжует мне ухо, рассказывая об этом. А я пусть услышу себя, отвечающего, что мы не набрали достаточно баллов в отделе реагирования на подобные ситуации. Если мы выживем.

- Я позабочусь о тыкве! - закричал я. BFG 9000 сделала бы всю работу… если бы только я смог сделать чистый выстрел. Проблема заключалась не в том, чтобы найти просвет между черепами - взрыв в любом случае накроет их всех. Проблема была в том, чтобы быть уверенным, что Альберт был вне зоны огня.

Остальным, тем временем, не нужно было говорить об уничтожении черепов. Никаких проблем. Кроме той, что черепов тут было громадное количество. Идальго снова доказал, что он достоин быть командиром. Он не сказал ни слова. Он был слишком занят, щелкая своим Сиг-Кау.

Арлин снабжала Альберта и Идальго инструкциями безопасности:

- Не позволяйте им укусить вас!

Она пыталась перекричать собственные выстрелы из плазменной винтовки. Она уже почти разобралась со своей «проблемой первого выстрела», прибив сразу три черепа. Но большая тыква оказалась смышленой. Проклятая тварь спряталась за тот угол, из-за которого мы впервые увидели ее уродливую морду. И затем она начала изрыгать черепа из более защищенной позиции.

Умный ход, должен признать.

Конечно, решение было очевидным. Я понял, что здесь не нужно чистое попадание из BFG, только бы увидеть чистый просвет. Я выстрелил во внутреннюю стену и уничтожил уродца.

Затем, просто для надежности, я нажал на курок еще раз. Когда осколки улеглись, стало ясно, что я уложил половину черепов этими двумя выстрелами, а остальные ударялись друг в друга, летая в наполненном пылью воздухе. Вот я и получил долгожданный ответ: у мерзавцев нет радаров.

Тихий голосок в голове уверял, что мы были слишком близко к стене, чтобы использовать такую пушку, как BFG. Я не мог слышать больше ничего, потому что в голове стоял звон, так что я вступил в спор с голосом, напоминая ему, что когда-то я совершил более безумную вещь - я использовал ракетницу в закрытой зоне.

Голос не нашел достойного ответа, и тут я услышал Арлин, выкрикивающую проклятия.

Она склонилась над Идальго, медкомплект был открыт. Альберт стоял над ними, отстреливая оставшиеся черепа в коридоре. Я почувствовал небольшое головокружение, но справился с ним и присоединился к человеческой популяции ада.

Один из черепов все-таки настиг капитана и перегрыз ему горло. Скафандр Идальго обрел теперь новую функцию: он стал переносной сумкой для тела. Арлин делала, что могла, но у капитана было чертовски мало шансов. Похоже было, что мы завершим миссию без командующего. Глядя на то, как Арлин лихорадочно работала над Идальго, трудно было поверить, что она когда-то планировала избавиться от его задницы через шлюз.

Последний череп попытался удрать, а может быть, отправиться за подкреплением, но Альберт был начеку. Я был рад, что цвета прекратили изменяться, и задавался теперь вопросом, было ли это маленькое шоу одной из способностей супертыквы. Как бы то не было, у меня появилось отчетливое предубеждение против круглых штуковин, парящих в воздухе. Они, казалось, жили в постоянном состоянии невесомости. Одного этого было достаточно, чтобы их ненавидеть.

Пока мы беспомощно слонялись, наблюдая, как Арлин пыталась закрыть рану на горле Идальго, я заметил, что Альберт напрягся. Он поднял свой Сиг-Кау, чтобы выстрелить во что-то, дрейфующее в воздухе позади нас. Естественно, я подумал, что это был другой череп.

Последней вещью, которую я ожидал увидеть по эту сторону рая, была синяя сфера, плавно двигающаяся к нам. Великолепная, прекрасная, столь желанная синяя сфера. Одно из тех чудес, которое спасло мою жизнь и жизнь Арлин. Синяя сфера, которую Альберт через секунду уничтожит.

- Нет! - закричал я, одновременно отталкивая его руку. Хорошо, что я не только кричал, но и действовал. Было слишком поздно предотвратить нажатие курка, но я сбил ему цель. Не могу припомнить, что Арлин или я рассказывали ему о голубых сферах. Весьма вероятно, что и рассказывали. Но в пылу боя странно ожидать, что человек решит, что это не враг, приближающийся, чтобы сказать привет. Это была чистая удача, что я сам не выстрелил, когда увидел сферу впервые.

Удача. Снова удача. Почему, во имя всех святых, эта крошка появилась именно в тот момент, когда это нужно было Идальго? Похоже, у Арлин были те же мысли.

- Она хорошая, - сказал я Альберту. - Как ангел. Голубые сферы могут нас исцелять.

Он опустил свое оружие, и я жестом показал Арлин отойти. Альберт, будучи не из тех, кто тратит лишние секунды, перезарядился. Я тоже ушел с дороги. Голубая сфера опустилась на Идальго, которого это сейчас мало волновало; он весь почернел от потери крови. Вдруг сфера дотронулась до него, издавая при этом звук пробки, вылетающей из бутылки. Цвет ее стал более темным, когда она распространилась по телу, изменяясь от лазурного до ярко сиреневого.

Идальго был окружен фиолетовым туманом, который превратился в блестящую жидкость на его теле и затем просочился сквозь поры. Уродливое отверстие в его горле, похожее на сжатые губы, и его лицо вспыхнули, когда в его тело вселились новые силы.

Несколько минут позже он открыл свои голубые глаза и ошарашил нас сюрпризом:

- Что произошло? - спросил он.

Арлин ему рассказала.

Он с благодарностью отхлебнул воду, которую она ему протянула.

- Невероятно, - признал он, говоря при этом более медленно, чем обычно. Он сел напротив стены.

Альберт по-прежнему стоял на карауле.

- Нам нужно идти, - сказал я, снова посягая на его первенство. Я вспомнил, каким сонным я был после своего исцеления.

- Давайте двигаться, - сказал он, вставая на ноги. - Далеко нам еще?

- Всего несколько шагов, - ответила Арлин.

И мы двинулись. Альберт снова шел впереди. Идальго, становясь сильнее с каждым шагом, задал напрашивавшийся вопрос (очевидно, его мозг снова начал работать во все обороты):

- Эти голубые шары не искали вас двоих, когда было нужно, ведь так?

- Так, - одновременно ответили мы с Арлин.

- Тогда почему этот прилетел, именно когда был мне необходим?

Мы шли в тишине. У нас не было готового ответа. Только еще больше вопросов. Затем у меня родилась мысль. Иногда и у меня такое случается.

- Когда это случилось со мной, она вытащила меня из ада, - сказал я Идальго. - Даже несмотря на то, что сам я этого не хотел. Не могу вспомнить какой-то важный кусочек информации, которого у меня тогда не было.

Арлин улыбнулась. Старая лампочка загорелась прямо над ее головой.

- Это информация о пришельцах, которые послали сообщение, - сказала она.

- Точно, - продолжал я. - Никогда не видел смысла для наших врагов, чтобы сфабриковать этих невероятных монстров, а затем забросить несколько флорентийских соловьев, которые будут нас лечить. Но теперь я знаю. Голубые сферы - это не от Фредов.

- Хорошие парни послали их, - изумилась Арлин, эта же мысль поднялась и в ее голове.

- Ты был прав, называя их ангелами, - сказал Альберт.

Идальго кивнул.

- Если это правда, значит, они хотят, чтобы все мы преодолели это путешествие.

Несознательно он потрогал горло, на котором не осталось и шрама.

Мы достигли Врат, не сталкиваясь больше с оппозицией. Жуткие твари снова играли в архитекторов. Мне следовало было ожидать чего-то подобного, учитывая, как они постоянно изменяли вид остальных уровней. Врата были украшены по последнему писку нео-сатанинского стиля. Единственным, что они не стали трогать, были горгульи. Видимо, твари углядели в них сходство с собой. Главным дополнением был огромный каменный бублик, установленный в землю так, что это было похоже на дверной проем с сеткой прямо посередине. На нем было вырезано сверхъестественное дерьмо всех сортов.

У чужаков абсолютно не было вкуса. Монстры есть монстры. На вершину этого ужаса, с обеих сторон "головы", они прикрепили два рога. Как будто этого мало, они поместили два больших глупых глаза на полукруг камня относительно рожков так, что даже самый тупой пехотинец пришел бы к мысли: это гигантская демоническая голова с воротами на месте рта.

Я был готов рассмеяться вслух, но передумал. Хохот не был самой лучшим решением, когда твой хороший друг так сильно волнуется.

"Молох!" - закричал Альберт. Его глаза расширились, изо рта шла пена.

Нашему топовому боевому отряду все еще было, над чем работать.

 

20

Альберт был слишком хорош, чтобы потерять сейчас свою хватку. Как его командир, я не мог стоять в стороне и дать ему расклеиться. Для этого отряду и нужен лидер.

Всегда было опасно брать командование на себя в рискованной ситуации. Оставшиеся в живых могут повесить на тебя слишком много обязательств. Я понял справедливость этого утверждения, когда избавился от желания самоубийства.

После того, как ребята спасли меня от смерти и рассказали, что синий ангел спас меня, я был настолько благодарен, что произнес молитву. Конечно, я сделал это тихо. Однако я знаю, что Бог меня услышал. Я хорошо мог понять реакцию Галлатина на вид идола. Как-то раз, когда мне был всего шесть, родители сводили меня на фильм ужасов. Это был один из множества кинофильмов об ацтекской мумии. Сам монстр не сильно меня пугал. Зато вид молодых дев, которых приносили в жертву злые священники, в течение недель был моим кошмаром. Их идол был похож на Молоха.

Когда я вырос, я начал искать изображение Молоха. Я нашел его в старом немецком кино под названием "Metropolis", и оно было представлено как пугающая картина о поклонении дьяволу. Но я никогда не забуду, как этот образ использовался в других фильмах, начиная со старых серий "Звевздный путь Десять", и заканчивая новыми, "Звездный путь: Побег".

Эти странные существа, с которыми мы боролись, очевидно, умели пробираться в наши умы и извлекать самые ужасающие образы из прошлого человечества. Зеркальные отражения наших кошмаров не способствуют подъему боевого духа. Сержант Таггарт и младший капрал Сандерс следили за тем, как я наблюдаю за Галлатином. Таггарт хотел было подойти к нему, но я дал приказ его не трогать.

- Галатин, - сказал я, выдерживая низкий тон. - Приди в себя, морпех.

Он, казалось, слышал меня так, будто я звал его с другого берега. Его глаза были стеклянными. Но он прекратил издавать вопли, не подобающие морпеху.

- Смотри, - сказал я, указывая на землю. - Здесь нет человеческих костей. Нет никакого огня в утробе, ждущей человеческих рабов, чтобы сожрать их.

Да, валялся какой-то череп, уставившийся на нас пустыми впадинами. Но даже слепому было ясно, что в нем не было ничего, даже отдаленно напоминающего человека.

Галлатин успокоился.

- Виноват, сэр! - сказал он своим прежним, сильным голосом. Я был чертовски рад. Если бы слова не помогли, пришлось бы прибегнуть к рукам. Галлатин не был трусом. Он бы никогда не сорвался и не убежал. Сейчас он выглядел бодро, а значит, он таки сумел взять себя в рки.

- Это Врата, - сказал Флай, проверяя свои координаты.

- Как вы думаете, почему они разукрасили здесь все, как на Хэллоуин? - спросил я любого, кто захочет ответить.

- Это для них обычное дело, - отозвалась Сандерс, все время держа взгляд на Галлатине. Я ее не винил. Пока что их чувства друг к другу не мешали миссии. Если их и можно было здесь как-то проявить, то сейчас было самое время.

- У меня от этого мурашки по коже, - признался я.

- В стиле Лавкрафта, - обронила Сандерс.

- О, нет, - сказал Таггарт. - Только не надо снова про фантастику.

Если бы синий ангел не вернул меня из мертвых, то я положил бы конец этим подшучиваниям. Я всегда был сторонником устава, но смерть заставила меня взглянуть на все поновому. (Сандерс сказала, что я был почти мертв, но я то знаю лучше.) Наш график миссии не был таким уж напряженным, чтобы нельзя было потратить несколько минут. До этого момента, Таггарт и Сандерс были нашими гидами, но как только мы переступим через эту дверь, они

станут не более опытны, чем мы с Альбертом. Никто не имел представления, чего ожидать. У нас были приказы. И надеяться не запрещалось.

- Я бы никогда не стала описывать это как сверхъестественное, - бросила она Таггарту. - Я лишь хочу обратить твое внимание на зловещее мерцание каменной кладки, а также на нависающие над нами отвратительные тайные символы, намекающие на опасность.

- Ну, хорошо, - сказал Таггарт, сдаваясь. - Похоже, ты права.

Теперь не осталось зацепок, чтобы отложить работу. Поскольку морская пехота была не в состоянии предоставить нам глаза на затылках наших голов, я приказал принять оборонительный строй. Все четверо из нас не могли очень хорошо контролировать четыре основных направления.

Двое из нас должны были подготовиться к вылазке. Затем нужно будет поменяться.

Мой костюм был порван вокруг шеи, там, где меня укусили. Шлем Таггарта был поврежден, но все еще годен к использованию; вмятина не мешала надеть шлем на голову, а лицевая панель не была сломана. Очевидно, единственный негодный костюм принадлежал мне.

При моем вопросе, Таггарт вновь повторил свое убеждение, что костюмы, оружие и все остальное, с чем мать не родила, пропадет. Приготовления могли бы стать лишней тратой времени, но я не собирался оставлять все здесь. Это было бы глупо.

Делать ставки было совершенно другой вещью. Шансы были целиком на стороне сержанта Флинна Таггарта. Именно поэтому я спросил его в последний раз, на что это походило, когда он прошел сквозь Врата.

Он сообщил:

- Я оставался в сознании, сэр. Тебя не волнует, находится ли все еще снаряжение у тебя в руках, потому что у тебя нет рук. Нет никакого ощущения тела вообще. Затем внезапно ты возвращаешься по частям. Как будто бы ты думал о них как о чем-то стороннем, и вот вы снова одно целое, или наоборот. Трудно сказать.

- Был ли ты бодр и активен, когда оказался на той стороне?

- Был, сэр!

До этого мы шли тем же путем, но в данный момент мы не были под огнем. Я снова, в последний раз, пробежался по контрольному списку. И наше время истекло.

Я дал команду.

- Двигайтесь, морпехи!

Согнувшись, мы полезли молоху в рот.

Сначала возникло ощущение перемещения, движения, светового падения, или падения в свет… это трудно увидеть, не посмотрев самому. Впрочем, у нас не было галлюцинаций. Разум был при нас. Ты можешь сказать "нет" галлюцинациям, но тебе необходим язык, чтобы сказать "нет". Понимаете, что я имею в виду?

ЭСТЕБАН ИДАЛЬГО: Кто-нибудь слышит мой голос? Я слышу его, но у меня нет ушей.

Вы не говорили, что мы сможем общаться, пока проходим сквозь Врата, сержант Таггарт.

ФЛИНН ТАГГАРТ: Никогда раньше не делал это в группе, сэр! Арлин и я проходили через Врата по отдельности, когда перемещались с Фобоса на Деймос. Врата отличаются от телепортаторов короткого действия.

АРЛИН САНДЕРС: Можешь сказать это еще раз, Флай!

ИДАЛЬГО: На них я также не пробовал. Что вам нравится больше, сержант?

ТАГГАРТ: Трудно сказать, сэр! То, что не требует дурацких карт-ключей для прохода в секретную дверь, мне больше по душе. В последний раз, когда я был на Фобосе, я по-настоящему это возненавидел.

ИДАЛЬГО: Это довольно исльно раздражает меня, сержант.

АЛЬБЕРТ ГАЛЛАТИН: Мне здесь нравится.

САНДЕРС: Альберт, ты не чувствуешь, что тебя принесли в жертву Молоху?

ГАЛЛАТИН: Наоборот. Это чудесно. Это лучше, чем секс.

САНДЕРС: Что ж, я предоставлю тебе это там.

ИДАЛЬГО: Что вы об этом думаете, сержант Таггарт?

ТАГГАРТ: О чем, сэр?

ИДАЛЬГО: Вам тоже кажется, что это бестелесное состояние лучше, чем секс?

ТАГГАРТ: Нет ничего лучше, чем ясно очерченная линия приказов, сэр!

ИДАЛЬГО: Это сарказм, сержант?

ТАГГАРТ: Нет, сэр!

ИДАЛЬГО: Мне не нравится это ощущение. Как долго, как вы думаете, это будет еще длиться?

САНДЕРС: Могу я ответить, сэр?

ИДАЛЬГО: Вы оба ветераны по части путешествий сквозь Врата, младший капрал.

САНДЕРС: Время здесь не имеет значения.

ТАГГАРТ: Здесь нету здесь.

ИДАЛЬГО: Я боялся, что вы это скажете.

ТАГГАРТ: Поскольку мы не знаем, как далеко нам до цели, и как быстро мы двигаемся, нельзя ничего рассчитать, сэр!

ГАЛЛАТИН: Позвольте сказать, сэр.

ИДАЛЬГО: Вот что я вам скажу. Пока мы в этом непонятно-где, можно опустить все формальности. Можете не называть меня сэр. Итак, о чем ты хочешь меня спросить?

ГАЛЛАТИН: Если мы встретимся с Богом, следует ли нам говорить ему "сэр"?

ИДАЛЬГО: Если ответ "нет", я еще больше за то, чтобы опустить все формальности. Ты это слышал, Флай?

ТАГГАРТ: Да.

ИДАЛЬГО: Я бы хотел поблагодарить всех вас за спасение.

ТАГГАРТ: Это не мы, а голубая сфера.

ИДАЛЬГО: Может быть, она появилась потому, что вы захотели, чтобы она появилась.

САНДЕРС: Мне это тоже приходило в голову.

ИДАЛЬГО: Странно быть возвращенным из мертвых неким существом, которого не видел.

САНДЕРС: Пока вы были в отключке, вы не видели лица сферы.

ИДАЛЬГО: Я был мертв. Я видел свет. У сферы было лицо?

ТАГГАРТ: Интересно, будет у кого-нибудь из наших гостеприимцев на другом конце этого рейса лицо, похожее на это? Оно не было похоже ни на одного из демонов суда.

ИДАЛЬГО: Суда?

ТАГГАРТ: Мы называем их так иногда, после того, как узнали, что вторжение названо "судным днем".

ГАЛЛАТИН: Вы это почувствовали?

САНДЕРС: А мы можем что-нибудь почувствовать?

ГАЛЛАТИН: Я почувствовал что-то теплое. Я почувствовал, будто вернулся на "Бову"… невесомость. Нужно чувствовать тело, чтобы это почувствовать.

САНДЕРС: Подождите. Я что-то чувствую. Но это прохлада, а не тепло. Я тоже чувствую, будто я в свободном падении.

ИДАЛЬГО: Может быть, наше путешествие подходит к концу.

НЕ ИДАЛЬГО-ТАГГАРТ-САНДЕРС-ГАЛЛАТИН: Мы - приемная комиссия. У вас было долгое путешествие, долгий сон. Вы только сейчас возвращаетесь.

ТАГГАРТ: Но мы испытываем то, что случается к концу пути сквозь Врата.

НЕ И-Т-С-Г: Нет, вы вспоминаете чувства, сопровождающие переходное состояние.

Путешествие окончено. Вы прибыли. Для повторной сборки вы должны начать с последних воспоминаний. Вам нужна помощь на психотическом эпизоде.

ИДАЛЬГО: Психотическом…

ТАГГАРТ: Эпизоде?

НЕ И-Т-С-Г: Фантазия. Мертвая фантазия. Не беспокойтесь. Повторная сборка.

ИДАЛЬГО: Если мы куда-то прибыли, можно узнать, куда?

НЕ И-Т-С-Г: Здесь многие встречаются, и здесь приветствуется дипломатия. Истинная Эстетичность приветствуют вас. Сэр, сэр, сэр, сэр!

ТАГГАРТ: Что-то подсказывает мне, что мы говорим с партийной линией.

 

21

Я никогда не мог объяснить Арлин, почему я столь убежден, что Бог есть. Она живет в мире логики и науки. Тайны беспокоят ее. Это проблемы, которые нужно решить; и она настаивает на определенном типе ответа заранее. Ее упорство лишь заставляет меня любить ее еще больше.

Я не глуп. Я понимаю, что объект, нависаюший над моей головой - не ангел. Но лежа на спине и наблюдая за медленными движениями этого почти невесомого существа со сверкающими глазами, похожими на драгоценные камни, я чувствовую глубокое спокойствие. Похожие на бабочек создания, которые порхают вокруг его имеющей форму цветка головы, притягивают взгляд. Воздушное существо ест этих маленьких порхаюших существ. Этот летающий инопланетянин - не животное. Это - гений своего вида. Но он не обращает на меня внимания.

Если бы бедный доктор Эйкерман был жив и отправился бы с нами на эту миссию, он обрел бы здесь воплощение всех своих жизненных амбиций. На инопланетной базе собралось замечательное сборище гениев; это была своего рода галактическая «Менса».

Я не смог узнать, где мы находимся, но я буду продолжать спрашивать. Единственная проблема этого места в том, что большинство этих воздушных созданий полностью нас игнорирует. Вот уж чего я совсем не ждал - что мы будем скучны для инопланетян.

Это их к нам отношение изматывает. Я сыт нашей компанией по горло. Если это будет продолжаться, я потеряю желание стрелять в тварей. Не знаю, как это скажется на моей карьере в морской пехоте. Мы, Мормоны, верим в воина-бога, воинов-ангелов, просто воинов, но во все этой гигансткой среде обитания нет ни одного огненного меча. Что же делать?

Я знаю, что. Я заведу дружбу с кем-нибудь из местных. Должен быть кто-то в этом городе, кто захочет показать новому парню, как здесь хорошо.

- Здорово снова обрести свои тела, - сказала Арлин, сидя за чашкой H2O и тарелкой маленьких красных глазных яблок. Правда, это не были настоящие глазные яблоки. И они не были и по-настоящему красными.

- Неплохо, - согласился я. - Думаю, я сбросил несколько фунтов.

- Флай, в тебе не было лишних фунтов.

Я помотал головой.

- Наши каникулы на Гавайях прибавили мне веса.

- Не замечала, - ответила она веселым голосом. - Знаешь, Флай, я чувствую, будто нахожусь на каникулах.

Я тоже это чувствовал. Трудно было поверить, что мы находимся на инопланетной базе, Бог знает где. Мы сидели за столом, парящим в воздухе между нами. Мы не были в невесомости, но стол, похоже, был. Я никогда не сидел в более удобном кресле. Он изменял свою форму, подстраиваясь под каждое мое, даже самое легкое, движение. Мы приняли наши пилюли и теперь наслаждались самым лучшим обедом для людей, который только был здесь доступен. Одним единственным.

- Капитан Идальго не на каникулах, - заметил я. С ним случилась проблема. Странное существо, которое мы нарекли медботом, сообщило нам, что мозг и тело Идальго еще не пришли в гармонию, но обязательно придут. Когда мы спрашивали, как много времени уйдет у Идальго, чтобы снова встать на ноги, медбот начинал производить вычисления в воздухе. Честно сказать, я не был полностью уверен, что это была машина, но Арлин настаивала на обратном.

Арлин понимала кое-что, уносившее ее на километры вперед от вашего покорного слуги.

Она говорила, что в квантовой физике нет такого понятия, как абсолютное время. Есть лишь время, относительное к местонахождению и скорости наблюдателя.

Очень хотелось узнать, сколько времени уйдет у Идальго, чтобы снова присоединиться к нам. И не у кого было спросить, когда к Альберту вернется нормальное настроение.

Арлин, похоже, снова прочла мои мысли. А может быть, здесь у нее это действительно получалось.

- Альберт тоже не на каникулах.

- По крайней мере с ним все в порядке.

- Физически - да, но я никогда не видела его раньше в таком странном настроении.

- Он сказал мне, что медитирует.

Она мотнула головой.

- А мне он сказал, что пытается общаться.

- С этими существами это может быть одним и тем же. Мы можем потратить остаток наших жизней в попытке приспособиться и так этого и не добиться.

Я вспомнил возвращение в свое тело. Когда мы вновь обрели зрение, я увидел голые тела Арлин, Альберта и Идальго. Мы были не одни. Рядом были инопланетяне, но я на них никак не реагировал. Я даже не беспокоился о том, есть ли у чужих оружие или угрожают они нам какимнибудь образом. В отличие от предыдущего путешествия сквозь Врата, во мне произошла перемена во взглядах на вещи. Я воспринимал голые тела своих товарищей совершенно по новому. Я понял, что изменения произошли больше оттого, где мы находились, чем из-за того, как мы прибыли.

Я не чувствовал влечения к Арлин. Я не оценивал тела двух других мужчин. Я не чувствовал никакого стеснения или конкуренции. Но я не был безразличен. Человеческое тело было мне любопытно, как если бы я видел его впервые. Я чувствовал то же самое и к инопланетянам, странные формы которых внезапно оказались не более странными, чем эти мясистые двуногие, называемые людьми.

Причудой момента был медбот, который и был всей приемной комиссией. Он был похож на живую вешалку в парикмахерской. Когда Идальго рухнул, ни один из нас не бросился к нему на помощь. Мы все еще пребывали в том странном состоянии, которое я могу описать только как "созерцание". В тот момент не существовало никакого боевого отряда морских пехотинцев.

Медбот водрузил на себя простертое тело Идальго, ничего не сообщив нам о его состоянии. Самым странным было то, что никто из нас об этом не спросил. Если бы комната наполнилась гигантскими пауками, наши указательные пальцы не спустили бы курка. У нас в принципе отсутствовали все стремления.

Постепенно мы вновь обретали себя. Это было как возвратиться в дом, который ты покинул в детстве, и заново изучать каждую комнату, только уже как взрослый. Сейчас этим домом были наши тела. Когда мы стали менее чужими к себе, инопланетяне начали казаться страннее.

У Арлин хватило мужества сделать первое движение. Жаль, но у нее ничего не вышло.

- Я всегда говорил, что ты самый храбрый человек, которого я знаю, Арлин. Пока я пялился на свой пуп, ты уже попыталась начать беседу с… другими.

- Что ж, ты всегда считал себя пупом земли, - ответила она. И уловив мое выражение лица, добавила: - Ты не расслышал, Флай? Ты слишком прожженный морпех, чтобы быть годным для другой роли.

Да, мы приходили в норму. Не было похоже, что мы находились где-то на этом галактическом Хилтоне, который они называли базой. Наверное, нам не нужно было жаловаться.

Мы были живы. Медбот это видел и отвечал на большинство наших вопросов, касающихся медицины. Были и вопросы, на которые он просто не мог ответить, по поводу где и что и кто и почему. Они были вне поля его компетенции. Но я обязательно найду кого-нибудь, кто расскажет нам, где мы находимся.

Медбот намеренно уклонился лишь от одного вопроса, когда Арлин спросила, как он научился такому ровному английскому. "Английский данного устройства не не кривой" - неуклюже ответил тот. Когда же он спросила прямо, как он научился говорить по-английски вообще, медбот ответил: "Секрет гильдии", и вновь вернулся к вопросам биологии! Их у нас тоже было много.

- Как тебе эта еда в сравнении с армейской? - спросил я Арлин, когда она попыталась проживать один из маленьких мячиков, которые казались мне похожими на глаза, а ей напоминали совсем другую часть человеческой анатомии.

- Холодной или горячей?

- Холодной, какую мы ели на Бове.

- Эта еда лучше.

- А горячей?

Она пожала плечами.

- Хуже. Но я не ругаю повара. Главное, что есть можно.

- Медбот сказал, что поставщик этого пиршества хочет с нами встретиться. И он не совсем повар; он скорее химик.

Она сделала очередной глоток воды. Мы оба весьма пристрастились к воде.

- Я встречусь с кем угодно, - сказала она, и я кивнул. Когда она обращалась к различным созданиям, окружавшим нас, с вопросом о нашем прибытии, они поворачивались к нам спинами - те, у кого были спины - и удалялись прочь. Поначалу я принимал это за пренебрежительное отношение. Но это было не так. Шоу закончилось. Они знали, чего хотят, и лучше нас понимали, что нужно делать.

- Как думаешь, повар - один из тех, кто послал нам сообщение?

- Боже, я так надеюсь на это!

Когда слышишь, как такая атеистка, как Арлин, призывает Бога, понимаешь, что она говорит от сердца. Я чувствовал то же самое. Что может быть бессмысленнее, чем пройти так много (и кто-нибудь из этих проклятых инопланетян скажет мне, насколько много, даже если придется действовать силой) и не найти на другом конце никого из тех, кто послал сигнал.

- Мы знаем, что повар помог медботу разобраться с химией нашего тела, так что могу поставить на то, что он хочет видеть нас живыми.

Первое, что мы узнали от живой вешалки - это что все живые существа на базе являлись формами жизни на основе углерода. Насколько я знал, других форм и не существует. До сих пор все, кого мы здесь встречали, были одинаковы с обеих сторон, или, как выразилась бы Арлин, были двусторонне симметричны. Я был благодарен за две вещи: земную гравитацию и возвращение в клуб дышащих кислородом! Но это не значило, что мы не можем столкнуться с некоторыми другими проблемами. Идальго тому доказательство.

Поэтому для них имело смысл держать нас здесь, в этом своего рода заточении, пока они не удостоверяться, что мы нормально переносим новую окружающую среду. Когда Арлин и я перенеслись на Деймос через Врата на Фобосе, это был переход через искусственные зоны, имеющие земные условия. Это были хорошие новости для нас. Когда ты, голый, появляешься на другой планете, остается лишь надеяться, что здесь можно дышать, и что твоя кожа нормально все перенесет. Я был чертовски рад, что здешние ребята умели обращаться с человеческими особями. И я надеялся, что капитан Идальго сможет выкарабкаться.

- Тебе не нравится еда? - спросила Арлин, заметив, что я оставил половину своей порции недоеденной.

- Все нормально. По правде сказать, я не слишком-то голоден. Мой желудок провел столько времени в нулевой гравитации на борту "Бовы", что ему потребуется время, чтобы вернуться в норму. К тому же, хочу тебе кое-что открыть.

- Что? - спросила она, сговорчески наклонившись ко мне.

- Практикой достигается совершенство. Со временем они станут готовить лучше.

Арлин потянулась, как кошка.

- Хорошо бы, - сказала она. - Кто бы мог подумать, что самой большой проблемой в поддержании в нас жизни окажется кормежка?

Медбот говорил с гордостью, когда отбарабанивал информацию. Первые анализы сказали им большую часть того, что они хотели знать, но не все. Они знали, что нам нужны калории, протеины, аминокислоты, витамины, но не знали, в каких они должны быть комбинациях и пропорциях! Большой проблемой для наших гостеприимцев было то, как синтезировать аминокислоты, которые мы едим.

Это был предмет, в котором я был полным невеждой. С тех пор, как я начал истреблять импов, мертвяков и уродливых монстров всех мастей, мое образование улучшилось. Сражение с монстрами должно стать основной темой книг, которые нужно читать в публичных библиотеках.

И тому, и этому делу необходимо учиться в колледже, как это можно судить по обычному задоголовому, который думает, что он гений, потому что сумел вставить кусок алфавита возле своего имени.

Небезупречный английский медбота имел слегка техническую направленность, но "доктор Сандерс" помогла мне в ключевых моментах. Инопланетный повар взял часть своей собственной пищи и начал смешивать ее с аминокислотами, пригодными для людей. Первые попытки были спущены в хай-тековский мусоропровод. Арлин давала мне общую информацию о случайных комбинациях четырех аминокислот, пока все не закончилось.

Похожие на веревки предметы на живой вешалке начали пульсировать, и из макушки вылезла бутылка белых пилюль - подарок от инопланетных гурманов. Теперь нам придется принимать эти пилюли, если мы хотим жить.

Пилюли были блокаторами. Пока высшая кухня продолжает эксперименты, пилюли обеспечивают безопасность. Где же мы слышали об этом раньше? Они будут химически блокировать все вредоносное. Без них нам настанет полный думец.

Конечно, я хотел встретить нашего благодетеля так же сильно, как и Арлин. Мы исчерпали попытки беседы с медицинской вешалкой. Поэтому, когда медбот сказал нам, что мы можем встретить нашего любимого инопланетянина, мы были готовы тянуть любую баржу, поднять любой груз, переплыть самую высокую гору… все что угодно.

Инструкции медбота были четкими. "В следующий раз когда вы едите оставайтесь там где едите". Так мы и сделали. У нас не было причин куда-то убегать. Арлин попыталась уговорить Альберта присоединиться к нам, но у него, похоже, было еще меньше аппетита, чем у меня. Он снова погрузился в медитацию. Мне казалось, что он просто сидел. Вряд ли он на кого-то дулся.

Идальго все еще находился под медицинским надзором. Так что Арлин и я были единственными, кто пойдет на встречу двух миров.

- Смотри! - проговорила Арлин, еле сдерживаясь.

Приближался шеф-повар. Приближался химик. Тот самый инопланетянин, который экспериментировал с нашей пищей, вышагивал по серебрянной дорожке, и, похоже, тоже жаждал встречи с нами. Это было видно по его очень человеческим улыбкам. Двум улыбкам, абсолютно одинаковым, потому что это был не он, а они - два идентичных близнеца, двигающихся в унисон.

Они были больше, чем близнецы. Они были зеркальными отражениями друг друга. Арлин начала смеяться. Я пытался ее утихомирить, но не выходило.

- Ничего не могу с собой поделать, - произнесла она.

- Арлин, это очень важно. Перестань.

- Ничего не могу с собой поделать, - повторила она. - Они похожи… они похожи на Маниллу Гориллу!

 

22

Один. В тишине. Он дрейфовал.

Это было иначе, чем прежде; тогда он не был один. Сейчас не было слышно голосов.

Последние слова прозвучали металлическим голосом, что-то о возникшей маленькой проблеме.

Теперь же не было слышно ничего.

Затем появился голос. Он ясно слышал ее. Его мертвая жена решила его навестить. Рита.

Она была мертва. Разрезана и рассыпана по косточкам паровым демоном, еще на земле. Ее не могло быть здесь.

- Эстебан, - прошептала она в темноте, как она делала это, когда просыпалась раньше него перед рассветом.

- Тебя здесь нет, - сказал он ей. Он услышал свои мысли впервые с тех пор, как был отрезан от остальных и помещен в это непонятное место.

- Ты звал меня.

- Ты сон, - мрачно ответил он. - Я не хочу говорить с тобой. Я хочу встретиться с чужаками.

- Но я и есть чужак, Эстебан. Единственный настоящий чужак, которого ты когда-либо встречал.

- Нет, я сражался с чужаками. Красными дьяволами. Стрелял в летающие черепа и был разорван их бритвенно острыми зубами.

- Но прежде ты ощущал мои зубы. И губы.

- Уходи. Оставь меня в покое, ты предательница. Я должен вернуться к моим людям. К моим парням и Сандерс. Я нужен им. Я должен завершить миссию вместе с дружественными инопланетянами.

Голос Риты был как песня, которую он слышал много-много раз.

- Я была твоим другом.

- Никогда. Ты была моей женой.

Голос ее был печален.

- Ты и не пытался стать мне другом. Мне всегда казалось, что ты не любишь меня.

Поэтому я не захотела того чужака, зреющего внутри меня.

Гнев заслонил его сознание, и теперь в нем не было больше ничего, кроме гнева. Холод.

Жар. Желание причинять боль. Палить из чейнгана. Распиливать цепной пилой. Стрелять из ракетницы, только лишь бы стереть все воспоминания об этом браке. Паровой демон не сумел этого сделать.

- Пожалуйста, оставь меня, - взмолился он. - Я должен сконцентрироваться на миссии.

Дисциплина. Ответственность. Команда. Я должен туда вернуться. Спасти Землю. Уничтожить врагов. Уберечь… любимых.

- Любовь, - повторила она. - Прощение - это часть любви.

- Ты разбила нашу…

- Любовь.

- Ты убила нашего…

- Чужака.

- Ты…

- Мертва! - прокричала она. - Как и наш чужак, я мертва. И ты тоже умрешь, если не откроешь себя для нового опыта. Ты должен знать, за что сражаешься. Не может быть, чтобы ты дрался бесцельно, ведь иначе голубая сфера не стала бы тебя спасать.

Идальго услышал собственную речь.

- Я до смерти истек кровью. Почему я должен был быть спасен и закончить путешествие только для того, чтобы умереть, когда мы уже добились успеха?

Он почувствовал, как его язык ворочается во рту. Он почувствовал, что его горло снова может глотать. Теперь, если бы он только мог узнать, что они сделали с его глазами, он смог бы их открыть.

- Извини, Флай - сказала я, сумев наконец себя успокоить. После столкновения со столькими чудовищными мордами, я была потрясена, увидев нечто столь дружественное и забавное. Я перестала смеяться. Но инопланетяне действительно были похожи на персонажей из мультфильма.

Описать одного значило описать другого. Головы были большими, как у гориллы, с огромными лбами. Глаза были широко разведены. Нос был аккуратным, как маленький арахис.

Волосы были коричневыми, цвета орешника. Их тени смотрелись как старые карикатуры на президента Никсона. Цвет лица был желтовато зеленым: возможно, у них имелось немного меди в крови.

Тела были массивными и выглядели сильными. Их руки привели бы в восторг любого культуриста. Они были длиннее человеческих; готова поспорить, что они были точно в той же пропорции с телом, что и у гориллы. С другой стороны, я все еще могла оправдать свою первую реакцию: предплечья слишком сильно выпирали по сравнению с обезьяной. Они были в точности как мультяшки - мне на ум сразу приходили моряк Папайя и комикс «Алли Уп». Не могу понять, как Флай удерживался от смеха!

На фоне узких запястий могучая грудь казалась еще больше. Я не могла не заметить одну деталь, которую Флай, скорее всего, упустил: пошив их одежды был первоклассным. Они носили лётный костюм приглушенно оранжевого цвета, с большим количеством карманов. Если не считать этих карманов, костюм был удивительно сходен в плане дизайна со стандартной военной формой хомо сапиенс. На некоторых из пришедших и вовсе не было одежды, а может быть, и была, трудно было определить. Было приятно обнаружить в наших новых друзьях столько сходств с нами. На ногах были маленькие аккуратные бутсы, поэтому я не могла проверить, насколько глубоко уходило схожесть с гориллой.

Не было сомнений, что эти ребята были друзьями.

- Приветствуем к вам, - сказали они в унисон. Единственное, чего не хватало, так это отсылки к гильдии леденцов. Здесь явно имелась серьезная школа английского.

- Вы братья? - спросил Флай, опередив меня.

- Мы от Клейва, - сказали они.

- Вы можете говорить по отдельности? - спросила я.

- Да, - сказали они одновременно.

Я была молодец. Я не смеялась. Пока я пыжилась, чтобы выдержать ровное лицо, контроль над ситуацией принял Флай. Он встал из релакс-кресла, которое, казалось, при этом вздохнуло, и дотронулся до одного из участников дуэта.

- Как твое имя? - спросил он.

- Мы от Клейва.

Он повторил эту же процедуру с другим и получил тот же ответ. Затем он продолжил:

- Это ваша раса? Ваш, ммм, вид?

Магилла номер один посмотрела на Магиллу номер два. Я подумала, что они решают, кто из них будет говорить, так что мы не будем больше страдать он недостатков двойного голоса.

Один из них сказал:

- Клейв Р Ас.

- Сколько вас?

Настала очередь второго.

- Доходит до триллиона. Уходит от ста.

Генералу нужна была слегка более точная информация. Я присоединилась к Флаю. Он был ближе к одной стороне собеседника, так что я присоединилась к другой. У нас образовался своеобразный квартет.

Я коснулась того, что был ближе ко мне, и спросила:

- У вас есть имена, отдельно у каждого?

- Отдельно? - спросил он. Очевидно, были некоторые проблемы с уроками английского.

- Эта часть нас? - спросил мой. Я кивнула. Они сомкнули головы вместе. Они не пытались общаться через какую-нибудь телепатию. Эти ребята шептались одинаковыми предложениями. Это походило на звук спускающейся шины. Затем они одновременно повернулись к нам. Мой заговорил первым:

- Послушав ваш особенный английский…

- Американийский, - подхватила горилла Флая.

- Мы даем себе имена, - закончил мой.

После этого мы просто стояли, как четыре идиота, ожидая, что кто-то что-нибудь скажет.

Мы преуспели в том, что заставили их говорить отдельно, но теперь они играли в игру в духе "закончи предложение". Наконец они соизволили:

- Мы Сеарс и Роэбак. Мы ваши друзья. Мы возьмем битву со всеми врагами, и вместе мы сражаться с Фредами.

Одна. В тишине. Она брела по покинутым улицам. Поздним днем температура быстро спадала. Джилл накинула свою ветровку, но это не сильно помогло. Она не любила кофе, но ей было приятно держать горячую чашку в руке; и она нуждалась в кофеине. Разбалтывая остатки в чашке, она задумчиво смотрела на светло-коричневый цвет, который образовали порошковые сливки. Но они все еще имели горький вкус, похожий на кофейный. Хорошо, что она сумела найти еду в заброшенном гастрономе.

Стояло позднеполуденное солнце, и объекты, пойманные его светом, выделялись из окружения. Она была рада иметь при себе темные очки. А вот то, что она потерялась, радовало ее гораздо меньше. Действовать по плану Кена не получилось. Он говорил, что капитан субмарины встретит ее, но только если она уложится в график. Но она не уложилась. К этому моменту субмарина уже давно уплыла. Нельзя было ждать от капитана Эллисона, что он станет подвергать опасности свою команду дольше, чем необходимо. Как обычно, предоставленная сама себе, Джилл двигалась по пути назад в Лос-Анджелес. Там ее приветствовал зомби, бывший мойщик окон. Тварь посмотрела на нее своими водянистыми глазами и начала волочить ноги в ее направлении, размахивая пластмассовой бутылкой, наполненной грязной водой. У Джилл не было боеприпасов.

Она ненавидела убегать, особенно от зомби, низшего звена в пищевой цепочки монстров.

Но лучше уж бегство, чем быть схваченной этими гниющими руками с желтыми ногтями.

Рассудив так, она рванула. Обычные зомби не умели быстро бегать. А у этого так вообще не хватило энергии сделать что-либо, кроме как выругаться. Только когда Джилл достаточно отдалилась от него, она задалась вопросом, действительно ли это создание было мертвецом.

Мысль о том, что какой-то бездомный не был замечен обеими воюющими сторонами, поразила Джилл. Черт побери, ведь это возможно. Зомби могли бы не заметить бродягу, особенно если он спал в "правильном" мусоре, придававшем ему кислый аромат. И большие монстры, и люди, проходившие через эту область, могли бы принять его за зомби.

От этой идеи ей сделалось дурно. Она легла на землю, окунув себя в аромат кислых лимонов; это сослужит ей службу, если придется пересечься с зомби. Выглядела она вполне соответствующе. Ведь она не спала несколько дней. Круги под глазами и могильная бледность придавали ей вид живого мертвеца.

Боль в животе доставляла ей дискомфорт. Вблизи показался значок аптеки. Она решила зайти, надеясь найти что-нибудь, что успокоит боль.

Джилл не была настолько истощенной, чтобы забыть о предосторожности. Она вынула свое оружие, несмотря на то, что в нем не было патронов. Это увеличивало шансы уйти от неприятностей, если столкнешься с человеческим противником.

Первым же предупреждением стал чистый пол. В заброшенных магазинах царил чудовищный бардак, но это место было безупречно. Сломанные окна были заколочены. Она укорила себя, что не заметила всего этого, когда находилась еще снаружи. И вдруг она услышала низкие голоса. Явно человеческие. Это были не разрозненные кусочки речи, повторяющиеся без смысла. Кто бы это ни был, это точно были не зомби. Хотя бы потому, что зомби не слушали идиотский альтрок. Что за люди могли быть на оккупированной врагом территории? Это могли быть только либо диверсанты, либо предатели. Она рассмотрела свое окружение более тщательно. Изначальное содержание полок отсутствовало. Она сделала плохой выбор, если верить ее животу.

Вместо стандартных аптечных товаров стояли большие коробки. Лучи солнечного света пробивались сквозь окно и падали на ящик рядом с ее коленями. Она заглянула внутрь и увидела бутылку питательного вещества, сделанного из водородного цианида.

Она чуть ли не присвистнула, но сдержалась. Было бы неплохо сначала удостовериться, кому принадлежат голоса: друзьям или врагам. Внутреннее чувство подсказывало, что это были враги. А эта химия могла использоваться на определенных стадиях производства монстров.

Нужно было выяснить это, пока еще светло. При всей своей физической завершенности, Джилл была достаточно легкой, чтобы уметь ходить беззвучно. Кошачьими шагами она подкралась к вентиляции, где голоса слышались гораздо отчетливей.

Двое мужчин разговаривали в соседней комнате. Она не могла их видеть, но она слышала каждое слово, громко и отчетливо.

- Хозяева говорят, что мы унаследуем Землю, - проговорил низкий голос.

- Они уже начали работы по усмирению, - ответил, хихикнув, голос повыше. Он звучал, как у Питера Лорра из старого фильма ужасов.

Джилл не нуждалась в выслушивании дальнейшей беседы: это были предатели. Самые настоящие.

Этих падших людишек не собирали на заводах. Джилл была потрясена, что они не могли придумать лучшего имени для Фредов, кроме как "хозяева".

- Я был на брифинге генерала, - произнес глубокий голос. - Он сказал нам, что сопротивление настолько отчаянное, что они начали пропагандистскую кампанию, чтобы убедить людей, что хозяева имеют врагов и в другом месте во вселенной.

- Да, я тоже об этом слышал, - Второй снова хихикнул. - Хозяева - это единственная форма жизни, помимо нас. Они сами нам так говорили. Конечно, это если не считать ту жизнь, которую они создают. Вот почему мы для них так важны: мы - единственные носители интеллекта во всей галактике.

Для Джилл этого было достаточно. Флай часто спрашивал, что она сделала бы, окажись в ее руках предатели. Она также задавалась этим вопросом. Сейчас у нее появился шанс получить ответ.

Доктор Эйкерман считал Джилл гением. Несмотря на свой юный возраст и увлеченность виртуальностью, у нее имелись навыки и для реальной жизни. Она имела много интересов - таких как химия, например.

Пока те двое продолжали беседовать, Джилл проверила содержимое остальных коробок.

Враг использовал эту аптеку, как резервный склад… и здесь у Джилл было все, чтобы сделать циан.

Предатели все еще разговаривали и продолжали играть свою паршивую музыку, издавая достаточно шума, чтобы скрыть Джилл, пока она мастерила свой кустарный химический набор.

Они не услышали, как она поставила портативный вентилятор, снабженный питанием рядом с вентилем. Смешав компоненты, она приступила к приготовлениям. После этого она отошла назад, подальше от смертельного газа цианида, прикрывая рот тряпкой, которую она нашла в корзине с вентилятором. Последние слова, которые она уловила от предателей, были произнесены тем, кто имел глубокий голос, а потом он начал хрипеть, кашлять и задыхаться.

- Хозяева говорят, что Земля для них сейчас самое важное место в галактике, - говорил он, - и мы находимся в самом центре действия.

Когда Джилл покинула аптеку, она устремила ищущий взгляд в темнеющее небо. "Сейчас вы на пути к Фобосу. После этого вы уйдете так далеко, что я, вероятно, уже никогда не увижу вас снова. Я сделала это с ними ради вас. Прощайте, Альберт, Арлин… Флай.

 

23

- Земля не очень важна.

- Опять за свое? - возмутилась Арлин.

Сиарс и Роэбак не заметили ее раздражительного тона. Они просто честно отвечали на мой вопрос. Интересно, весь народ Клейв такой же, как они?

- Они не придают оценки суждениям, Арлин, - сказал я. - Если факты оскорбляют нашу гордость, это не их вина.

Если бы взгляд мог убивать, ее взгляд поджарил бы меня на вертеле.

- Не пытайся мне покровительствовать, - сказала она, и это было худшей подколкой моему самолюбию. - Я была удивлена, только и всего. Просто почему же тогда Фреды наплодили столько тонн мерзких чудовищ и наводнили собой Солнечную систему, если Земля для них не важна?

- Спрашивай не меня. Спрашивай их.

Мы повернулись к Сеарсу и Роэбаку. Они молчали. Поэтому Арлин вежливо задала вопрос персонально им.

- Земля оказалась в зоне перекрестного огня. Их не заботит, что будет с людьми. Галактика - это место действия игры. Вы бы назвали галактическую дипломатию другими словами. Нет войны за Землю. Ваше пространство слишком мало. Земля - всего лишь один шаг в игре. Это произошло с вами, потому что вы имеете значение. Все части имеют значение для Клейва. Вся игра имеет значение для…

Он использовал слово, чтобы назвать Фредов. Этому слову не было англоязычного эквивалента. Для человеческих ушей это был шум.

- Только ли народ Клейв сражается с Фредами? - спросила Арлин.

Сиарс и Роэбак поняли, что мы говорим о врагах. По каким-то чуждым нам причинам, они не называли их Фредами. Мне захотелось убедить их использовать любое наше слово, только бы не слышать этот звук, от которого болели зубы.

Отвечая на вопрос Арлин, они использовали другой шум, похожий на скрип ногтями по доске, чтобы описать большую общину инопланетян, в которой народ Клейв составлял лишь малую часть.

- Все, кто здесь, противостоят %$ amp;*@@+.

- Пожалуйста, - попросила Арлин, - не могли бы вы называть их Фредами? Это то слово, которое мы можем понять.

- Фреды, - повторили наши новые товарищи.

- Видите, это не трудно.

Я поблагодарил их.

- Сиарс и Роэбак настоящие джентльмены, - сказала Арлин.

С amp;Р заулыбались. Это было великое открытие - найти внеземных обитателей, умеющих улыбаться, даже если бы это была их версия хмурого взгляда. Мы не стали расспрашивать. Мы не хотели в этом путаться. Они делали все в своих обычаях. Они старательно проделали еще одну попытку дать нам на своем специфическом английском урок галактической истории. Я даже не представлял, сколь многое стояло за атакой на человечество. Внезапно зомби, импы, демоны, призраки, летающие черепа, тыквы и супертыквы, князья ада, паровые демоны, умные пауки и паучки?, толстяки, костлявые, пожиратели огня и неведомая хрень из моря - все они показались такими незначительными в той грандиозной схеме, которая была сейчас раскрыта перед нами.

Монстры, с которыми мы бились, были всего лишь пешками. И это не удивляло. Человечество тоже было пешкой в галактической шахматной игре, развернувшейся между Фредами и вестниками.

И так же внезапно стало ясно, почему нас не приветствовали с духовым оркестром и ключом от города, когда мы прибыли. Мы не были для них кем-то значимым. Но в то же время было очевидно, почему мы были приглашены. Мы были в низшей лиге, но тем не менее мы были в игре. Выяснилось, что это был не единственный комок грязи, который не оценивался как звезда.

Были другие базы, куда более важные, чем эта. Я потряс головой. Я чувствовал себя деревенским мальчишкой, попавшим в большой город. Для меня это все равно была межгалактическая база, несмотря на то, что по здешним меркам это захолустье.

Когда я объяснил Сиарсу и Роэбаку, как я себя чувствовал, они посмотрели друга на друга так, будто всматривались в отражение в зеркале. Затем сказали:

- Скоро мы информировать вас о вашем нахождении. Вы попали не в захолустье, если вашими словами.

Они вернулись к старой теме. Я в очередной раз был впечатлен тем, как Клейвиане беспокоились обо всех жизненных формах, пострадавших от злодеев. Так что неудивительно, почему мы получили от Сиарса и Роэбака столь тщательный уход. Они были самыми благородными существами на всей этой колоссальной базе… но они все равно выглядели так, будто только что вылезли из детских мультиков.

Мультиков, которые я каким-то образом пропустил, когда рос. Арлин была моложе меня, но она пересмотрела куда больше развлекательных передач. Она спрашивала меня, почему я был настолько культурно ограничен. Я знал, как заткнуть ее: "Потому что был занят, готовясь ментально, физически и духовно к роли спасителя Земли. У меня не было времени, чтобы тратить его на медиа-развлекаловки". На нее это подействовало.

Я не мог дождаться, чтобы найти Альберта и рассказать ему хорошие новости. Как только капитан Идальго встанет на ноги, ему тоже нужно зачитать краткий бриффинг. В конце концов, наша миссия была успешной. Мы нашли инопланетян, которые не хотят, чтобы Фреды оккупировали солнечную систему. Земля для них могла быть равносильна деревне или маленькому городку, но мы, по крайней мере, могли рассчитывать на этот уровень помощи. Мы видели Третью Мировую глазами высших существ.

Голос в задней части головы начал нашептывать, что директор Вилльямс был бы более доволен этим открытием, чем адмирал Киммел или полковник Хукер. Черт, хотел бы я увидеть лица людей на общечеловеческом собрании, когда они услышат, какое место им уготовано во вселенской иерархии.

Затем эта вечная читательница мыслей Арлин задала С amp;Р вопрос на миллион:

- Так за что же вы сражаетесь, ребята?

Мы допытывались от С amp;Р ответа на этот вопрос целый час (по земным меркам).

Проблема была не в их странном синтаксисе, но в том, что мы просто не понимали, о чем речь.

И тут мы получили неожиданную помощь от нашей четвертинки: к нам присоединился Альберт; он двигался, как бы плывя сквозь воздух. Не в действительности, конечно. Просто так выглядело. База имела гравитационные зоны и участки свободного падения. Что бы Фреды не сделали на Фобосе, эти ребята делали все еще лучше! Альберт как будто двигался на эскалаторе.

Сначала он парил высоко, возле потолка. Затем он медленно спланировал вниз, будто включился эскалатор гравитационного перехода! Именно так все и выглядело. Он двигал руками и ногами так, будто плыл брассом, глядя на нас с улыбкой.

Я надеялся, что с его плохим настроением и обидами покончено. Я сильно недооценил пользу от медитации. По нему было видно, что он был рад с нами воссоединиться. И он выбрал отличный момент, чтобы встретиться с Сиарсом и Роэбаком.

Когда Альберт приземлился, он вынул маленький фиолетовый шар и сжал его. Появилась копия Альберта. Я видел эти игрушки раньше. Этот шар создавал впечатление виртуальной реальности. Двойник в точности повторял движения Альберта.

- Зачем это? - спросил я.

- Верь мне, - ответил он. - Расскажу вам позже.

Все остальное время он был с нами, а его трехмерное изображение повторяло его движения, находясь в нескольких футах от него.

Арлин пожала плечами. Мол, что с того, что Альберт решил развеять скуку? Она представила его:

- Сеарс и Роэбак, хочу представить вам еще одного члена нашей команды.

Лица Магиллы Гориллы растянулись в улыбке шире, чем это казалось возможным.

Выглядело, будто их головам грозила опасность расклеиться.

- Мы уже общались с этими солдатом раньше, - сказали они.

Что ж, я вляпался в субстанцию, которую очень успешно перерабатывали на этой базе.

Пожалуй, я сильно недооценил медитативные практики Альберта. Он помахал рукой двойникам, и они махали ему в ответ.

Альберт взял со стола стакан с водой и отпил из него.

- Вы, должно быть, засыпали их вопросами, - сказал он.

Арлин игриво потянула за рукава Альберта. Ему, казалось, было очень удобно в мерцающих одеждах, которые он выбрал. Стиль показался мне слегка восточным.

- Ты уже разговаривал с ними?

- Да.

- Ты понял, из-за чего идет война? - спросила Арлин.

Альберт занял одно из кресел, которые мы освободили.

- Насколько я вообще в состоянии понять, речь идет о религиозной войне.

С amp;Р упоминали дипломатию. В случае с Арлин лучше было бы использовать это слово.

Она фыркнула, когда Альберт произнес слово на букву "р".

- Я ожидала этого от тебя, - сказал она с презрением.

- Арлин! - вклинился было я.

- Все нормально, Флай, - остановил меня Альберт. - Я понимаю, почему Арлин так реагирует.

- Прошу прощения, - сказала Арлин, но звучали эти слова совсем не вежливо. - Пожалуйста, не говори обо мне в третьем лице, когда стою я рядом.

Альберт не был в настроении отступать.

- Но мы же говорим о Сеарсе и Роэбаке, когда они рядом.

Парень говорил мысль. С amp;Р всегда вежливо ждали, когда кто-нибудь из нас обратится к ним напрямую. Сейчас они не двигались с места и даже не смотрели на нас.

Альберт смотрел на Арлин сильным, ровным пристальным взглядом, которого я никогда не замечал у него прежде. Мне определенно нужно было пересмотреть свои взгляды относительно медитации.

- Арлин, - начал он мягко, - вполне возможно, что мы в принципе не способны понять, почему эти высокоразвитые существа находятся в конфликте. Они обладают такими продвинутыми технологиями и мощностями, что не может быть, чтобы им нужна была территория или ресурсы друг друга. Война для них - это некая галактическая шахматная игра.

Мы не способны добраться до корневой причины этой войны. Думаю, лучшее, что мы можем - это привести аналогию. Лично мне удобнее всего сравнить эту ситуацию с разными направлениями Южных Баптистов, или, скажем, с суннитскими и шиитскими мусульманами.

Если смотреть изнутри, между ними огромная пропасть. Если смотреть снаружи, различия могут показаться незначительными. Если вы найдете мои рассуждения недопустимыми, мы не скажем об этом больше ни слова, но мне бы хотелось элементарной вежливости, если это возможно.

Впервые за все время их отношений Альберт дал моей подруге сдачи, хорошей и крепкой.

По крайней мере, я заметил это впервые. Альберт позволил себе использовать

покровительственный тон. Я подумал, что на Арлин это окажет нужное воздействие. Так оно и оказалось.

- Прости, Альберт, - сказала она. - Твое объяснение логично. Ты знаешь, я нетерпелива, но признаю - нет оправдания для грубости.

- Спасибо, - ответил он.

Настало то самое время, когда нужно было хватать мяч и бежать к воротам.

- Сеарс и Роэбак, - обратился я к ним.

- Да? - отозвались они.

- Разговор, который у нас только что был… мм… прояснил для вас проблему? Конечно, если вы нас слышали. Мы не пытались беседовать приватно, находясь при этом рядом с вами.

- Приватно?

- Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Приватно! Ну, в смысле, у вас такой большой словарный запас английского… вы должны были все услышать и понять.

- Свободная база, - сказали они.

Мы все втроем издали большое дружное "А?". Тогда они сделали вторую попытку.

- База с данными. Мы располагать большими скоплениями словарей. Приватный - это низший ранг земной армии.

- Да, ну, в общем… - произнес я. - Мы вернемся к этой теме позже.

Я посмотрел на их комические лица. Они посмотрели на меня.

- Я забыл, о чем вас спрашивал, - признался я.

- Неясные религиозные хождения от объекта к субъекту, - ответили Сеарс и Роэбак. - Мы сожалеем, что не смогли сделать объедение.

- Объяснение, - поправил я, уже даже не задумываясь. Боже, я привыкал к их говору. - Я не хотел вас критиковать, - извинился я, - но мы говорим о другом. Спасибо за попытку объяснить.

- Критиковать, - повторили С amp;Р. - Кинокритики. Книжные критики. Критики искусства.

Критики научной фантастики.

Альберт смотрел в том же направлении, что и я.

- Это правда? - спросил он нетерпеливо. - У вас имеются эстетические разногласия с Фредами?

- Война идет сотни тысяч лет, - сказали С amp;Р. - Это приводит к изменениям планетарных систем. Разные расы - это субъекты, объекты.

- Как это началось? - спросила Арлин, вдруг с таким же энтузиазмом, как Альберт.

- Вы можете называть их книгами, - ответили С amp;Р. - Священными тестами.

- Текстами, - снова поправил я, почти бессознательно.

- Текстами, - повторили они. Мне захотелось поставить им плюсик. - Книгам двенадцать миллионов лет. Фреды несогласны с нами.

- С народом Клейв? - спросил я.

- Со всеми нами. Не один Клейв, а все, кто здесь. Мы принесли вас, чтобы идти на войну.

- Литературное толкование, - удивилась Арлин. Я не собирался забывать, что она некоторое время специализировалась на английском языке.

Альберт хлопал в ладоши, как ребенок, которому только что дали подарок, который он всегда хотел - понимание.

- Две стороны - это толкователи, которые захватывают звездные системы, чтобы распространить свой вариант учения. Мне это нравится. Звучит слишком безумно, чтобы не нравиться. В чем заключается их основное несогласие с книгами, которым двенадцать миллионов лет?

Тут С amp;Р выдали одну из своих лучших фраз:

- Фреды хотят их демонтировать.

Арлин закричала, но это был крик восторга.

- О Боже, - проговорила она, - они деконструкционисты!

 

24

- Ты должна объяснить мне, что это означает, - прошептал Флай мне в ухо.

Я еще не успокоилась от того, что наболтала. Я смотрела на Флая самым чистым взглядом, имеющимся в моем репертуаре.

- Ты о деконструкционизме? - спросила я.

- Ага.

Я не готова была признаться великому Флаю Таггарту, что идея моя была простенькой. Я не завершила свою научную работу, пока училась в колледже. Я боялась, что если начну коллекционировать медали в гуманитарных науках, это помешает жизни в реальном мире. Но я успела нахватать несколько умных словечек. Настало время проверить свои знания на прочность.

- "Деконструкционизм". Как звучит, так и понимается, - сказала я. - Профессора литературы разбирают тексты по кусочкам и исследуют их.

- Чем это отличается от того, что делают другие профессора? - поинтересовался Флай. У него было такое стойкое предубеждение о высшем обучении, что я удивлялась, почему он вообще меня дергает. Я была для него официальным исключением из правила о том, что колледж вредит мозгам.

Еще один комментарий - и я исчерпаю свой багаж знаний по данному предмету.

- Ну, они выдвигают разные мнения по поводу того, что хотел сказать автор текста.

Я расстреляла всю обойму. Прежде, чем Флай потребовал уточнений и примеров, я поспешила свалить все на плечи наших новых друзей.

- Я уверена, Сеарс и Роэбак ответят лучше, - сказала я, - ведь в их распоряжении информация обо всем нашем мире, которую они носят в своих симпатичных головах.

- Хорошая попытка, - сказал Альберт, пытаясь удержаться от смеха. Не уверена, что он знал о предмете больше меня, но готова поспорить, что он все еще не отошел от обиды за мой сарказм. Арлин, что за глупости тебя занимают! Все, что нам действительно нужно сейчас знать, так это содержание тех старинных книг, если мы вообще в состоянии их понять. Сеарс и Роэбак не спасли меня. Их головы были наполнены информацией о нашем языке, но у них был талант все путать в самые неподходящие моменты. Такие, как сейчас.

- Деконструкция, - проговорили они. - Пиставка "де-" предшествует существительному "конструкция", как в словосочетании "деконструкция дома".

Великолепно. Они действовали по шаблону Чико Маркса! Флай и Альберт сначала растерялись, а потом разразились смехом. Ну что ж, если им можно смеяться над Магиллой Гориллой, то можно и мне. Наши инопланетные товарищи не присоединились к нам, но не думаю, что они были оскорблены. Они не понимали нашего юмора. Что ж, не удивительно.

Юмор - это последний слой культуры, который может быть усвоен чужеземцем. Если имеет место быть такой феномен, как юмор Клейва, у нас так же мало шансов его понять. Альберт пришел на выручку. Интересно, сколько времени он провел в беседах с двойниками, в то время как я думала, что он пребывает в медитации? Он объяснил все просто:

- Мы говорим о литературной теории. Фреды имеют одну. Ваша сторона - другую.

Деконструкционизм в литературе - это, например, когда вы натыкаетесь на противоположную версию того, кем является ваша сторона в этой галактической войне.

Стоило немного подтолкнуть С amp;Р в нужном направлении, и произошло чудо.

- Поджигать одну минуту, - сказали они. - Мы учимся через обращение к фотогеничной памяти. Деконструкция - это не то, что мы сказали. Теперь мы понимаем, в чем различение.

Была моя очередь шептать на ухо Альберту. Я старалась быть ласковой к своему большому детине, чтобы окончательно убедить его простить меня.

- Подозреваю, Сеарсу и Роэбаку труднее понять нас, когда они думают, что им все понятно.

- Аминь, - сказал он. По крайней мере, наполовину я была прощена.

- Мы знаем, чем был народ Клейв в войне, - сказали С amp;Р.

И снова затишье. Такие моменты меня страшно раздражали.

- И кем вы были? - поторопила я наших иноземцев.

- Мы гиперреалисты, - ответили они. - Мы оставляем книги вместе.

- И вы оставляете миры в одиночестве, - закончил Альберт, радуясь направлению, которое приняла наша беседа. С amp;Р наконец поняли нас.

- Когда ваш юнит восстановится, мы пойдем на базу Фреда и продолжим ваше участие в войне. Мы драться вместе с вами.

У меня заняло несколько секунд, чтобы понять, о чем они говорили. Наш юнит не досчитывал капитана Идальго. Я никогда бы не подумала, что мы пройдем все эти невероятные километры лишь для того, чтобы взять в команду еще двух членов. Даже не знаю, как такую новость воспримет Идальго.

- Как далеко эта база? - спросил Альберт.

Я хотела было упрекнуть Альберта, но сдержалась. Как можно спрашивать о расстоянии до Фредов, когда мы даже не знаем, где находимся? Мне было непонятно, почему наши собеседники не желали дать прямой ответ на этот вопрос. А может быть, Альберт делал это намеренно, чтобы выведать у С amp;Р наше местоположение?

Вне зависимости от его устремлений, ответ был такой:

- База Фредов в двух стах ярких лет отсюда.

- Световых лет, - поправил их Флай. Если он будет продолжать в том же духе, его ждет успешная карьера… редактора!

Я поняла, что настала моя очередь.

- Это не говорит нам о том, как далеко находятся Фреды от нашей солнечной системы.

С amp;Р ответили немедленно:

- В двух стах световых лет.

Пока я раздумывала над новым ответом наших гостеприимцев, в дело вступил Флай:

- Прошу прощения, - произнес он таким голосом, что ясно было, что новых сюрпризов он больше не потерпит. - Что вы только что сказали?

С amp;Р повторили:

- Две сотни световых лет.

- Это расстояние до них с этой базы? - переспросил Флай. Двойники кивнули. Таким макаром они скоро доведут нас до точки кипения. - И такое же расстояние до них от солнечной системы? - вбил он последний гвоздь. Двойники снова кивнули.

Голос Флая звучал так спокойно и размеренно, что мне стало жутко. Это было хуже, чем когда он психовал по поводу "одного с половиной месяца!" на "Бове".

- Спрошу для полной ясности, - начал он. - Находясь на этой базе, мы находимся конкретно где…?

Если до этого Сиарс и Роэбак походили на мультяшек, то сейчас это сходство стало еще более явным. Было одно слово, которое, очевидно, отсутствовало в их неисчерпаемом багаже.

Этим словом было "Упс!".

С amp;Р решили больше не секретничать:

- Мы за орбитой Харона-Плутона.

- Почему вы не сказали нам это раньше? - спросила я.

- Необходимо было знать, - ответили они. - Вскоре часть вашего юнита, зовут Идальго, будет возвращен к вам, и боевая единица будет целой.

- Они дожидались, чтобы рассказать это всем, - услужливо перевел Альберт.

- Позвольте спросить прямо, - спросил Флай, решив разобраться с главным вопросом и не обращая внимание на все остальное. - Только что мы были убеждены, что Земля имеет

относительно малую важность в гигантской схеме вещей. А теперь вы шокируете нас новостью, что этот гигантский музей построен совсем вблизи от нашей ничего не значащей солнечной системы.

Мне показалось, что Флай слегка не рассчитывает силы, налегая на этот вопрос. Я бы посоветовала ему принять пилюли от стресса и успокоиться… но у нас не было пилюль от стресса. С amp;Р, похожи, не были осведомлены о человеческих расстройствах.

Говоря о Флае, нужно отметить одну вещь: когда он сталкивается со стеной, он всегда пытается идти напролом. Настоящий морпех. Когда Флай успокоился, двойники принялись за объяснения.

Все мы были уверены, что пролетели много световых лет, перед тем как попали на эту базу. Но нет. Ошиблись. Мы думали, есть большая вероятность, что мы были в пути много лет, по меркам Земли. Нет. Снова ошиблись. Несколько других предположений также можно было бросить в печку. Я вспомнила, как директор говорил, что не было способа определить местонахождение секретной базы, и тут же вспомнила Джилл, которая над этим смеялась. До чего же отчаянно Уоррен Вильямс хотел раскрыть секреты звезд.

Бедняга был бы разочарован, наверное, так же, как и Флай, узнавший, что не существует такой вещи, как перемещение со сверхсветовой скоростью. Многие люди никогда и не думали иначе, однако эти же люди никогда не думали и о войне с мириадами инопланетных захватчиков.

До сего момента, находясь на этой гигантской галактической базе (которую, как ни странно, построили на нашем, можно сказать, заднем дворике), я думала, что галактическая война станет доказательством существования сверхсветовых скоростей.

Я выросла на книгах всех великих авторов жанра научной фантастики. Э. Э. Док Смит и его безынертный двигатель. Джон В. Кэмпбелл младший со своей дюжиной способов обойти лимит скорости Эйнштейна. Артур К. Кларк с целой кипой трюков, до которых остальные не додумались. Но от галактической войны без перемещений со сверхсветовыми скоростями мой мозг взорвался еще сильнее, чем тот каркас паука-мозга на Деймосе.

Сеарсу и Роэнбаку наконец удалось объяснить нам реальную ситуацию. Флай не был поклонником научной фантастики и поэтому крайне тяжело воспринимал информацию.

Наверное, единственное, что связывало его с этой темой, был "Стар Трек" - его не мог не посмотреть даже он. Или, может быть, одна лишь любовь к приключениям. Мы думали, будто путешествуем сквозь вселенную, а тут выясняется, что мы в гостях у старого соседа. Зато Альберт вообще не выказывал признаков волнения. В священных писаниях ничего не сказано о сверхсветовых перемещениях, а значит и нет поводов для беспокойств.

Извлекать факты из С amp;Р было непростой работенкой, но они были готовы отвечать на любой наш вопрос. Реальность была такова: во-первых, нет такого понятия, как гиперпространство. Гиперактивные дети, такие как Джилл - да, есть. Гиперпространства - нет.

Все происходит в релятивистских скоростях. Когда мы вошли во врата на Фобосе, путешествие заняло у нас почти семь с половиной часов по земному времени, и шло со скоростью, лишь едва дотягивающей до световой.

Галактическая игра в шахматы растянулась на тысячелетия. Мы об этом еще не спрашивали, но я была готова поспорить на что угодно, что некоторые из этих сосунков жили чертовски долго. Так должно было быть. Иначе как могли индивидуумы сохранять интерес к этим пропитанным кровью играм?

В самом начале у Фредов заняло более двух сотен наших лет, чтобы достичь Земли. Это была моя идея относительно планирования дальнего действия. Это была моя идея относительно непримиримого врага.

Подумать только, эти ребята сражались за книги, которым двенадцать миллионов лет, и сражались лишь потому, что какой-то комментатор неправильно их интерпретировал! И сколько же инопланетных рас было истреблено всего лишь из-за плохой рецензии? Флаю, Альберту и мне

ничуть не стало легче, когда мы узнали, что сейчас наступило относительно спокойное время, лишь с периодическим вспышками войн на периферии.

Миллионы гниющих человеческих трупов даже как-то не обсуждались. Монстры, посланные Фредами поработить человечество, были лишь очередным шагом в игре про литературную критику. Пока мы все вместе мучительно постигали историю жизни в галактике, у меня было странное чувство, что Фреды взялись за человеческую расу более серьезно, чем за остальных "хороших ребят". Ах, да, нам удалось поговорить с Сеарсом и Роэбаком. Возможно, весь народ Клейв действовал в своих рамках высокой этики и благопристойности. Но даже если так, лучшее, что мы могли ждать - это шанса снова стать морпехами.

Фреды послали сотни, тысячи, может, миллионы своих демонических монстров, чтобы истребить род людской. Элементарная человеческая гордость заставляла меня чувствовать в первый - и, я надеялась, в последний - раз, что Фреды были нашими злейшими врагами. Они должны бояться нас. Деконструкционисты думали, что мы можем деконструировать их.

Гиперреалисты же были заняты своим дерьмом.

 

25

- Я люблю тебя.

Арлин коснулась моего лица и сказала:

- Тебе не нужно было этого делать.

Я думал, мы так и не сможем побыть одни. Но Флай сделал мне одолжение, уведя с собой Сеарса и Роэбака. Они все еще пытались ему объяснить, почему мы существуем во вселенной Эйнштейна, где нет сверхсветовых скоростей. Арлин была слишком расстроена, чтобы вникать сейчас в детали. Кроме того, я мог выключить мой проектор прямо сейчас. Неприятно было наблюдать за собой. Да и глупо делать это все время. Конечно, я имел очень серьезное основание, чтобы принести это устройство. Еще в самом начале проведенного с С amp;Р времени, я многое узнал об их особенностях. Об этом можно рассказать ребятам попозже. Когда зайдет речь о работе. Бизнесе. Миссии.

В данный же момент меня волновало кое-что более важное: моя возможность побыть наедине с Арлин! Наша маленькая размолвка была забыта, стоило ей надеть свое золотое кольцо.

Думаю, то, что я углядел в уголках ее глаз, были намечающиеся слезы. Кольцо было приложением к ожерелью.

- Как тебе это удалось? - спросила она. То, первое, кольцо исчезло вместе со всем остальным, когда мы прошли сквозь врата.

- Сеарс и Роэбак, - ответил я. - Мы не можем и мечтать о лучших ангелах-хранителях.

Она кивнула в знак согласия.

- Сколько времени ты провел с ними перед тем, как мы с Флаем их встретили?

- Достаточно.

Она хихикнула.

- Ты не любишь раскрывать подробностей своих сюрпризов.

- Ты сама можешь догадаться. У Сеарса и Роэбака в рукавах есть фокусы и покруче, чем синтезированная еда. Они синтезировали кольцо, стоило мне их попросить. Мне пришлось лишь объяснить им детали. При этом я не стал снова просить у них эти собачьи номерки.

- Я это переживу. Скажи, ты не пробовал научиться отличать Сеарса от Роэбака?

- Не думаю, что на это стоит тратить время.

- Знаю, что ты хочешь сказать. Скажи, ты просил их держать кольцо в секрете, чтобы потом удивить меня?

- Нет. Как только они сделали кольцо, они отдали его мне. Теперь это было только мое дело. К тому же, не думаю, что они хорошо держат секреты. Похоже, у них в принципе нет понятия приватности.

- Меня это тоже интересовало. Не думаю также, что они разделяют наше понятие индивидуальности. Видимо, народ Клейв представляет собой коллективистское общество.

- Или даже больше того, - добавил я.

- Да. Интересно, как далеко заходит этот коллективизм. Было бы любопытно это разузнать.

Она остановилась, ожидая, что я что-нибудь скажу. А я просто смотрел на нее и слушал стук собственного сердца. Затем я специально отвел взгляд в сторону. Мы стояли лицом друг к другу, возле нас в воздухе парил стол. Над головами дрейфовал аквариум, в нем лениво плавали какие-то морские животные. В моей душе царил мир. Я наконец увидел странных существ из других миров, и никого из них не нужно было убивать. Не нужно было окунаться в мусор. Не нужно было палить из ракетницы и выпускать кому-то кишки в паре со своей дамой сердца.

Я устал от наших профессиональных бесед. Я ждал, когда Арлин снова захочет говорить о нас. Кольцо оправдало надежды. Ее глаза смотрели на меня, затем соскальзывали на кольцо, а затем снова поднимались на меня.

- Это для меня - мир, - сказала она. - Целая вселенная.

Это были слова от самого сердца.

Я хотел, чтобы у нее были длинные волосы вместо военной стрижки. И взялся же откудато парикмахер на Гавайской базе, черт возьми! Если бы они были длинными, прядь волос могла бы случайно соскользнуть на ее глаза, и я мог бы ее убрать. Она вызывала во мне самые нежные чувства. Я не нарушил бы ради нее табу на секс, но это не значит, что я не чувствовал желания.

Всякий раз, когда выдавался случай, я намеревался напомнить ей о предложении.

С ней было нелегко. Флай не уставал говорить, что она самый храбрый человек на свете.

Сравнения с мужчиной напрашивались сами. У нее были нравы самого настоящего современного мужчины. Это - проблема. Ее проблема.

- Альберт, - хрипло проговорила она, - ты не пересмотрел мой вариант?

- Арлин, ты не пересмотрела мое предложение?

Она начала было отвечать, но оставила рот открытым на полуслове. Так она выглядела очень мило. Затем она проговорила:

- Ты произнес слово на букву "п".

- Да, произнес.

- Кто нас поженит?

- Капитан Идальго - капитан нашего "корабля". Медбот сказал, что он поправляется.

- Могу только представить, как он среагирует, когда мы попросим обвенчать нас.

Я не согласился.

- Капитан заметно поменялся за время миссии. Он тал лучше как человек Его горизонты расширились.

- Трудно не поменяться здесь, - пошутила она. Я не засмеялся. Иногда бывает время, когда нужна серьезность. Этот момент был как раз таким.

- Арлин, ты выйдешь за меня?

Она была явно разочарована мной. Мы играли в игру, где предполагалось, что я не буду действовать так прямо. Вполне можно было ожидать от нее каких-то непристойных действий, сейчас это было бы приемлемо. Не было определенного правила: я не предполагал использовать слово на букву "п". Сейчас она не была крутой подругой Флая, сейчас она выбрала манеру поведения современной женщины, которая мне, кстати, не очень нравилась:

- Это было бы несправедливо по отношению к тебе.

Не думаю, что от начала времен нашлась бы хоть одна женщина, которая верила бы в эти слова.

- Я не верю в справедливость. Я верю в обещания. Ты - женщина своего слова. Ты соблюдаешь свои обязательства. Мы оба это знаем. Ты боишься пообещать, потому что сомневаешься, что сможешь сдержать свое слово.

- Тогда почему ты продолжаешь меня спрашивать?

Я пожал плечами.

- Мы принадлежим друг другу. Я чувствую это мозгом костей.

Она вздохнула.

- Мы не можем планировать будущее.

Я взял ее за руку, на которой было кольцо. Она сжала кисть в кулак.

- Арлин, женитьба - это не планирование будущего. Это обещание, которое может продлиться пять минут или пятьдесят лет. Будь честной. Ты боишься не того, что у нас не будет времени побыть вместе. Ты боишься, что у нас его будет слишком много.

Она вырвала руку, да так быстро, что ожерелье, зажатое в ее кулаке, зацепилось за мой палец. Выглядело, как будто мы были соединены пуповиной… а затем разъединились.

Ее голос звучал, словно девичий, когда она сказала:

- Я люблю тебя, Альберт, но никогда не говори мне, что я чувствую. И чего я боюсь.

Мы встретились с нашими худшими демонами. Мы распространяли смерть и разрушение среди уродцев, пришедших из тьмы. Но пропасть между нами было глубже, темнее и страшнее, чем задница парового демона.

В этот раз мы были спасены сержантом - старым добрым Флинном Таггартом. Он вернулся со своей последней сессии с Сеарсом и Роэбаком.

Наконец, он выглядел радостным.

- Если так будет продолжаться, я попробую себя в новом деле - межзвездного переводчика.

Капитан Идальго будет с нами на обеде. Сеарс и Роэбак рассказали мне о своем плане.

- А не лучше ли им было подождать обеда, когда все соберутся? - спросил я.

Он помотал головой.

- Не этим ребятам, Альберт. Они считают, что если они что-то говорят одному, это узнают и все остальные. Сдается мне, что у народа Клейв нет даже системы рангов.

Мы ждали, пока Арлин скажет что-нибудь. Это была наша привычка. Должно быть, я расстроил ее сильнее, чем думал. Она не участвовала в разговоре. Поэтому я спросил:

- Как думаешь, капитан снова захочет, чтобы мы ходили по струнке, когда поправится?

Я не хотел, чтобы это звучало с сарказмом. Я ничего не имел против капитана. Арлин могла бы за это поручиться… если бы не была на меня обижена. Но Флай принял это за сарказм.

- Поосторожнее, мистер! Капитан - все еще наш командир.

- Да, - наконец заговорила Арлин. - Идальго ответственен за выполнение миссии. И мы должны сделать все, чтобы поддержать его в этом.

Они с Флаем обменялись взглядами. Все таки между ними есть связь, которую ничто не ослабит. Даже женитьба.

- Что ты узнал от Сеарса и Роэбака? - спросила она.

И Флай нам рассказал.

Вместе с Сеарсом и Роэбаком мы устроим небольшой пикник на базе Фредов. Цель миссии - некое супертехнологичное оружие, способное вызывать резонансную обратную связь, которая вырубит все компьютерные системы плохих ребят.

По мне так звучало неплохо, но была помеха. Вражеская база была в двадцати световых годах отсюда, и жестокая правда заключалась в том, что "Стар Трек" был всего лишь принятием желаемого за действительное. Реальность же более сурова.

Путешествие займет двадцать лет! Затем пройдет еще двадцать лет, пока вирус обратной связи не будет передан на все компьютеры Фредов. Вирус может быть установлен в систему лишь на нашей базе. Мне захотелось, чтобы с нами была Джилл.

Я получил небольшие знания в школе. Еще я работал на кассовом аппарате - это была моя первая настоящая работа. Так что я умел складывать числа. Сорок лет!

- На этом задании мы проведем остаток жизни, - вырвалось у меня.

- Нет, - сказал Флай радостно. - Я тоже так сначала подумал. Но все не так плохо. Может быть, у нас нет сверхсветовых скоростей, но у нас есть корабли, которые летают достаточно быстро для наших целей. Путешествие займет всего лишь несколько недель, несмотря на то что по земным меркам пройдет сорок лет.

- На что будет похожа Джилл, когда мы вернемся? - задумалась Арлин.

Мы помолчали минуту, раздумывая над этим. Затем Флай возобновил свой спич о том, как спасти вселенную. План был прост. Он казался куда более выполнимым, чем многие из тех вещей, которые нам уже доводилось делать. Мы покинем корабль на орбите тамошней луны, эта зона вне поля видимости Фредов. На этой луне имеется экспериментальный телепортатор, основанный на технологии Врат. Мы можем воспользоваться им - теоретически, и с Божьей помощью, - чтобы достичь базы Фредов, не нуждаясь при этом в выводящем телепортаторе. Как мы узнали на Фобосе, телепортаторы можно настраивать. План должен сработать.

Так получилось, что вестники, они же гиперреалисты, впервые обнаружили Врата примерно три тысячи лет назад, и с тех пор сделали несколько улучшений. Да, обнаружили.

Никто не знает, кто изобрел врата. По самым крайним оценкам, это случилось столько лет назад, что от цифр у меня начинала болеть голова. Когда-то по телевиденью выступал какой-то астроном, который постоянно говорил о "миллиардах и миллиардах" лет. Ну, может ошибся на несколько миллиончиков, что с того?

Я спросил:

- Вы не разузнали, как Фредам удалось захватить наших парней врасплох? Это интересует меня с тех пор, как Сеарс и Роэбак начали делиться уроками истории.

Флай взял красный шарик из тарелки с несъеденной порцией, лежащей на парящем столе.

Я не переносил вкус этих штуковин и надеялся, что они в скором времени сделают что-нибудь получше.

Внезапно Флай сделал дьявольское выражение лица.

- Интересно, можно будет выбросить это, когда начнется нулевая гравитация, которую ты так легко переносишь, Альберт.

- Может быть, но это будет невежливо.

Арлин согласилась со мной.

- Не делай этого, Флай.

- Ну что ж, у них должна быть замечательная система мусоропровода, - сказал он, - но я пока не видел, как она работает.

- Не надо думать, что она представляет собой порабощенных морпехов, - мудро заметила Арлин. Я был рад видеть, что чувство юмора снова при ней.

- Ладно, - сказал он, суя сферу в рот и гримасничая, перед тем как проглотить. - Я должен был с вами этим поделиться. А теперь позвольте мне ответить Альберту. У наших инопланетян весьма необычное понимание фразы «неожиданность». Я не стал бы нанимать их водителями такси. Уйдет слишком много времени, пока дождешься. Они берут вечность, чтобы изменить всё!

Миллионы лет им потребовались, чтобы достичь такой же цивилизации, какую воздвигли мы за… я не знаю, сколько… десять тысяч лет?

Арлин присвистнула.

- Медленно же они учатся.

- Да, - продолжил Флай. - Вот и причина, по которой Фреды застали их врасплох. Сеарс и Роэбак сказали, что атака пришла гораздо раньше, чем они ожидали - всего лишь через тридцать тысяч лет с того момента, как хорошие ребята основали эту наблюдательную базу.

- Вот уж действительно, не успеешь и глазом моргнуть, - прокомментировал я. - Скажи, Флай, ты знаешь, чего нам ждать на новой миссии?

- Да, Альберт. После того, как я описал Сеарсу и Роэбаку некоторые наши приключения, например, как мы прикончили паука-мозга на поезде, они сказали только одну вещь.

- Мы - сам слух, - ответила Арлин.

- Они сказали: "Вы ничего еще не видели!".

 

26

Я открыл глаза и увидел нечто ужасное. Пульсирующая стойка стояла надо мной, ее бешенные глаза мигали. Слышался трескающий звук, и я ощутил вкус меди во рту. И затем боковым зрением я уловил, что что-то метнулось за угол. Казалось, это «что-то» кружилось и готово было атаковать.

Затем стойка отодвинулась в сторону, расчистив летающей штуке путь для атаки! Я попытался шевельнуться, но мои конечности были неподвижны. Я попытался закричать о помощи, но мое горло было заморожено. Прямо перед тем, как летающий объект врезался мне в лицо, я увидел… лицо голубого шара. Знакомое дружелюбное лицо. Голубая сфера. Одна из них уже спасала мне жизнь. Сейчас это случилось снова. Если она снова спасет меня, нужно будет перейти на витамины. Жизнь инвалида не для меня.

Голубая сфера обволокла меня, и я снова почувствовал миллион молоточков внутри.

Теперь я мог двигаться, куда захочу. Я сел и увидел капрала Арлин Сандерс.

- С возвращением, - сказала она.

- Не возражаешь, если я накину на себя одежду?

- Нет, сэр, - сказала она.

Неужели это улыбка намечается в уголках ее рта? Я был определенно жив. Команда готова на сто процентов. Что бы Таггарт, Сандерс и Галлатин не делали, пока я лежал здесь, для них это прошло с пользой. У них есть столько всего, чтобы рассказать мне, что формальности нужно просто убрать. Мы так далеко вышли за привычные рамки миссии, что я понял полное значение старой пословицы Гордона Диксона: "Адаптируйся или умри". Сейчас проблема стояла в одном - не давать Флаю, Арлин и Альберту перебивать друг друга, пока они наперебой рассказывали мне о состоянии миссии за обедом. Мать Мария! Что это мы едим? Интересно, что еще мне придется проглотить вместе с этими красными штучками, которые на вкус как очень старые помидоры в уксусе. Флай уверил меня, что они обещали в скором времени улучшить еду. Арлин и Альберт это подтвердили. Если сержант и два капрала так сильно верили в это, что ж, я готов съесть все эти красные штуковины прямо сейчас.

Серьезно, я увлечен их рассказами о том, что они делали, пока я был под бережным уходом того, что Арлин назвала медицинским роботом. Проснуться и стать свидетелем чегонибудь подобного было бы не лучшей рекомендацией больному.

Едва я успел привыкнуть к медботу, как пришли Сеарс и Роэбак. Мне было приятно, что они были на нашей стороне. Не хотелось бы стрелять в существ, имеющих такую внешность.

- Мы рады, что ваш юнит теперь целый, - сказали они нам. У меня никогда не было таких необычных компаньонов за обедом. Они принесли с собой маленькие пирамидки, сделанные из гелеобразной субстанции. Пирамидки были точно такого же голубого цвета, как те сферы, которые дважды спасли мою жизнь. Арлин предупредила меня, что не нужно есть пищу, не одобренную для потребления людьми. Но ей не следовало волноваться. Хоть я и был лидером команды, это не значило, что я первым пойду на самоубийство. Куда больше мне хотелось пообщаться с нашими новыми инопланетными союзниками.

Медбот не собирался меня покидать, пока не убедится, что я поправился целиком. Пока мы жевали, он выдавал некоторую информацию.

- Вы - особи хомо сапиенс, предрасположенные к военной деятельности.

- Я надеюсь на это, - сказал я.

- Вы относитесь к допаминовому типу.

- Что?

- Это нейротрансмиттер, тесно связанный с любовью к приключениям. У вас имеется много повторений экзона в гене допаминового рецептора. Генетическая связь рецептора D4.

- Подожди минутку, - вмешался Альберт. - Ты хочешь сказать, что желание драть демонам задницы у нас в генетике?

- Да, - сказал медбот.

Арлин хлопнула в ладоши.

- Это уже не тот сопливый робот, что выражался фразами типа: "Это невозможно компьюторить". У этого английский гораздо лучше.

- И никакого колледжа не надо, - усмехнулся Флай.

- Зачем вы это делаете? - спросил медбот.

- Делаем что? - спросила Арлин.

- Называете меня роботом. Я не тостер. Я не видеопроигрыватель. Я не бортовой навигатор.

Арлин приподняла бровь и спросила:

- Тогда что ты?

- Органическая ткань. Основанная на углероде жизнь, такая же, как и вы.

- Как тебя зовут? - спросил я вешалку. Ее ответ не переводился на английский. Я тоже решил попробовать себя в дипломатии. - Не будешь возражать, если мы продолжим называть тебя, мм, медбот?

- Не буду. Это хорошее имя. Пожалуйста, не называйте меня робот.

Сеарс и Роэбак вернули нас обратно к теме.

- Ваш юнит и наш юнит готовы скоро ходить на войну.

Их английский нуждался в доработке, но значение было кристально ясным. Нам не следовало ссориться друг с другом, даже если в наших привычках было раздражаться и выискивать различия.

Сеарс и Роэбак посмотрели друг на друга. Черт побери, до чего же похоже было, будто один из них просто посмотрел в зеркало. Они достигли какого-то согласия и встали из-за стола со словами:

- Мы идем кое-куда. Мы вернемся сюда.

Пока они отсутствовали, существо, катящееся на роликах на одной руке, выходящей из его головы, принесло другую порцию обеда. Эта пища выглядела почти как земная. Блюдо вполне походило на энчиладу.

- Кто попробует это первым? - спросил я.

- Высокое звание имеет свои привилегии, - сказал Флай. Смышленный парень.

Мексиканский спор без победителя. Арлин решила сыграть в героя и взяла первый кусок. Мне хотелось иметь под рукой камеру, чтобы запечатлеть это.

- Это ужасно, - проговорила она, вытворяя со своим лицом такое, что вполне могла бы сойти за одного из пришельцев.

- Дай попробую, - сказал Альберт, доказывая, что между ними двумя настоящая любовь.

Они не держали этого в секрете. Он доказал твердость в своей вере. Его лицо не изменилось вообще, но слова звучали будто бы из очень мощного трансформатора.

- Это ужасно, но как-то знакомо.

- Да, - согласилась Арлин. - У меня тоже название на языке вертится.

- Это не то, чего я ждал, - сказал Флай, еще даже не попробовав. - Это месиво должны были улучшить.

- Точно, это месиво, - согласилась Арлин.

Пока Флай восстанавливал бодрость духа, я попробовал еду. Черт побери, на вкус это точно не энчилада, но привкус сразу же показался мне знакомым.

- Карамба! Не удивительно, что привкус показался знакомым! Это же холиновая солянка!

Самая невкусная штука по эту сторону ада.

- О нет, - простонал Флай. Ведь он отказался есть те красные шарики, потому что решил подождать "настоящей еды".

Когда-то мы использовали холиновую солянку как пищевую добавку. Она была неотъемлемой частью солдатских тренировок. Ребята узнали ее именно поэтому. Я все еще использовал ее, иначе давно бы отправился в отставку. Также этой штукой пользовались бодибилдеры; она была так же хороша для мускул, как ужасна на вкус.

- Интересно, а что на десерт? - сказал Флай с надеждой. Сеарс и Роэбак наконец вернулись. Но ничего съедобного у них с собой не было.

- Мы принесли космические костюмы для вашего юнита, - сказали они.

- Зачем вы принесли нам костюмы? - спросил я, не видя ничего на них похожего. С собой у них была только тонкая коробочка, идеально подходящая для поставки пиццы кинг-сайз со всеми приправами.

- В них вы пойдете на ваш новый корабль, - провозгласили они. Меня интересовало, как я восприму новое инопланетное судно. Я уже побывал на той старой бадье, "Бове".

- Где скафандры? - спросила Арлин.

Один из них открыл ящик. Второй вытащил то, что было похоже на лист пленки для продуктов. И тогда единственное, что мне пришло в голову, было: уж лучше б я оставался в постели.

Никогда бы не подумал, что скажу это об офицере, но я был рад, что Идальго снова с нами. Поначалу он казался типичным придирчивым задоголовым начальником. Теперь же он все больше проявлял себя, как человек. Наверное, если оставить офицера в мире, наполненном инопланетянами и сверхъестественными созданиями, у него просто не останется другого выбора, кроме как стать человеком. Эта база, должно быть, изменила меня как следует: Флай Таггарт, приятель офицера!

С того момента, как мы прошли через радугу, я перестал волноваться об отношении Арлин к Идальго. До этого я беспокоился о том, что буду делать, если парень все таки окажется вторым Вимсом. Несмотря на мои жалобы, я не думал, что смогу остаться в стороне, позволив Арлин избавиться от товарища. Это было бы правильно, даже когда речь идет о таких людях. Конец цивилизации не означает, что можно спокойно фраггить офицеров. В любом случае, это история была в прошлом. Теперь мы были самой настоящей командой.

Когда С amp;Р презентовали нам хай-тековские скафандры, это был тест для способностей Идальго к командованию. Он пролежал на койке довольно долго, за это время случилось много интересностей, но он знал, что мы не были сумасшедшими, когда рассказывали ему обо всем. У каждого из нас был момент, когда мы думали, что двойники решили над нами пошутить. Идальго был командиром. Он должен был решать, нужно ли нам идти весь путь с нашими иноземными товарищами. Мы входили в область, где незнание могло оказаться фатальным. Капитан принял решение, которое в душе приятно каждому из нас. Альберт выбрал правильное слово: "Вера".

Мы просто поверили нашим Гориллам.

Конечно, мы могли все рационализировать. До тех пор, пока мы не вышли за пределы базы, я не верил по-настоящему, что костюмы работают. Мы застегнули их так, будто это были сумки для сэндвичей, и я молился, чтобы они не стали сумками для трупов.

Внутри переходного шлюза мы чувствовали себя смешно. Прозрачный материал был надет на нас, как неудачный костюм для Хэллоуина. Только две части костюма выделялись. Вопервых, шлем: он походил на капюшон и свисал прямо с основного костюма. Во-вторых, пояс: он был как твердый кусок пластмассы.

- А где подача воздуха? - спросила Арлин. С amp;Р сказали, что весь воздух находится в поясе.

- А где двигательная установка, чтобы перемещаться? - спросил я.

Тот же ответ.

- Как насчет коммуникаторов? - захотел узнать Идальго. И снова. Снова тот же ответ.

Только один вопрос заслужил иного ответа.

- Насколько прочен материал? - спросил Альберт.

- Может быть поврежден, - сказали С amp;Р. Никаких ошибок в этом предложении. Это простое предостережение, что какими бы продвинутыми не были эти костюмы, риск все равно не исключается. Как только мы оказались снаружи, костюмы надулись. Внутри них было удобно и прохладно. Со светом не было проблем, даже при том, что отсюда солнце казалось лишь яркой звездочкой. База давала нам весь свет, который был нужен. Если бы мы находились ближе к дому, мы могли бы смотреть прямо на Солнце, не нанося урона глазам. Мы были защищены от всякой космической радиации. Черт, я даже захотел, чтобы старшина второго класса Дженифер Стивен имела одну из таких штуковин в своем шкафчике.

Первой вещью, которую я заметил, было знакомое созвездие. Уверен, созвездия смотрелись отсюда немного по-другому на небе. Моем небе. Небе Флая. Если бы на базе были окна, я бы сам смог убедиться, что мы не так уж далеко от дома, как я думал. Второй вещью, которую я заметил, был корабль, который обещали нам С amp;Р. Он был прямо возле базы, и, надо сказать, это была большая мамочка. Свет с базы четко выделял его, словно прожектор. Мы могли рассмотреть все детали. Черные тени перекрестием лежали на льду. Да, на льду. С amp;Р рассказали нам много интересных вещей. Например, что корабль имел ионовый привод, или что двигатель занимал большую часть места. Но они забыли упомянуть, что весь корабль был заключен в гигантский кусок льда. Голосок внутри головы взял с меня обещание спросить, зачем это надо.

У С amp;Р был с собой какой-то маленький объект с ящиком на одном конце и трубкой на другом. Они объяснили, что это маленькое непонятно что было лазерным резаком. Мы же не несли с собой ничего. Они подошли к ледяному кубу и включили свою мощную игрушку.

Мы были заняты, разбираясь со своими скафандрами. Трудно было поверить, что в этих поясах умещалось столько сжатого воздуха. Когда я выдвинул свою правую руку вперед - это движение можно назвать "ткнуть ножом" - оболочка вокруг предплечья стала твердой.

Скручиванием рук активировались двигатели костюма. Рука вперед - и костюм подается вперед.

Рука назад - костюм назад. Безукоризненно!

Альберт был первым, кто разобрался с костюмом. Он направился к С amp;Р, чтобы помочь им.

Арлин была следующей и также присоединилась к ним. Я же считал, что Сеарс и Роэбак не нуждались в помощи. Все мы думали о поездке, о том, чтобы скорее посмотреть на задание, и о том, чтобы научиться пользоваться этими высококачественными скафандрами. Мы слышали голоса друг друга так же чисто, как если бы снова сидели в "кафетерии". Идальго сказал слово или два, но он не пытался давать С amp;Р советы. Я не видел причин, чтобы идти к ним. Я развернулся и принял дозор, на случай, если покажется космический монстр или что-нибудь в этом роде.

Когда я услышал хлопающий звук, я не сразу понял, что это был шлем Альберта. Я услышал, как Арлин кричит его имя. Возникли обломки, которые заслоняли обзор. А затем я сложил все это вместе: в Альберта ударил лазер.

 

27

- Альберт!

- Я не могла поверить в это, пока была вдалеке. Он слабо называл мое имя внутри своего капюшона: "Арлин, Арлин…" Инопланетные костюмы были такими продвинутыми, что казались волшебными. Но вот свершилось грозное напоминание, что в них нет ничего сверхествественного. Пока Сеарс и Роэбак работали со своей лазерной сваркой, пузырь, находящийся под высоким давлением, лопнул. Взрыв достиг Альберта. Можно было подумать, что материал не мог порваться так легко.

Но взрыв был слишком силен, и костюм все таки прожгло.

Сеарс и Роэбак отключили свой лазерный агрегат. Я поддерживала Альберта. Я видела его скорченное лицо и удушливый кашель. Пятна крови появились на его лице. Я не могла сказать, была ли эта кровь из поврежденного запястья или она текла из головы. Когда он начал задыхаться, пытаясь поймать воздух, я увидела струйку крови из его десен. Его лицо стало белым.

- Занесите парня внутрь! - скомандовал Идальго.

Сеарс и Роэбак не шевельнулись, пока я тащила Альберта, изо всех сил стараясь не замечать его стоны. Внезапно сзади меня появился Флай и начал мне помогать. Я слышала голос Идальго, разговаривающего с двойниками.

- Они занесли его, - сказал он. - Вы можете возобновить операцию.

С amp;Р были тихими, словно глубины космоса. Но сейчас я не могла об этом беспокоиться.

Мои руки были заняты. В ситуации, подобной этой, самой худшей вещью для нас была бы паника. Флай продолжал повторять: "Осторожно", но я в этом не нуждалась. Я приказала себе двигаться медленно и аккуратно. Мы все еще были в процессе изучения костюмов. В них еще могло быть что-нибудь, что могли нас удивить… но нельзя было думать об этом, нужно было скорее отыскать путь. Мы двигались к открытому шлюзу, как будто у нас имелось все время во вселенной. Шлюз был островком спасения во время шторма. Движущая сила могла быть другом или монстром, поэтому мы не торопились, несмотря на глупого ребенка внутри меня, желающего всего и сразу.

Скорее в госпиталь. Первая помощь для храброго морпеха. Мы не позволим Альберту умереть. Интересно, что они делают с трупами на базе? Выбрасывают их за борт?

Перерабатывают?

Нет! Нельзя позволять себе думать об этом. Альберт расстреливал мертвецов, подрывал гигантских пауков, сметал паровых демонов, драл задницы костлявым и делал пироги из тыкв.

Все не может закончиться таким вот образом.

Все, что мы должны были сейчас делать, - это выиграть в гонке со временем и уделять внимание законам физики. Нам не нужно было бежать и ползти, стрелять и отступать, или даже сменять друг друга на посту. Нам просто нужно было спокойно пройти через бездну вечности, сквозь звезды, целясь не в бочку с ядовитой жижей, а в черную точку, растущую в размерах, и так до тех пор, пока до нее не останется несколько футов.

Мы прошли сквозь люк. Я так волновалась за Альберта, что только сейчас заметила, что его костюм починился сам собой. К сожалению, способность регенерации пластикового покрова не передавалось человеческим тканям.

- Голубые сферы, - произнес Флай, когда мы сняли свои капюшоны.

- Да! О Боже, ты гений. Мы должны связаться с медботом прямо сейчас.

Мы направились в главный сектор базы, держа Альберта с разных сторон. Мы не стали снимать с него костюм. Решение не претендовало на гениальное, но поскольку костюм восстанавливался, он мог немного унять кровотечение.

Медбот нашел нас!

Его голос как всегда был вежлив. Сейчас это была музыка для моих ушей:

- Сеарс и Роэбак послали сообщение. Часть вашего юнита повреждена.

Я замедлилась и отдышалась. Стараясь быть последовательной, я сказала:

- Нам нужна твоя помощь. Нам нужна одна из тех… ну ты знаешь… тех голубых сфер, которые помогают раненным.

- Они называются сферами души.

- Как… приспособить, - прошептал Альберт, находившийся на краю сознания.

- Да, - вступил Флай, - как та, что ты использовал для Идальго.

Голос медбота был безэмоциональным, но не монотонным. Это могло быть игрой воображения, но мне показалось, что он звучал как извиняющийся, когда сказал:

- Это была последняя.

- Что? - спросила я, на самом деле прекрасно все расслышав.

- На этой базе всего по минимуму, - ответил медбот. - У нас есть все необходимое, но у нас минимум запасов.

Все это время я думала, что мы находились в своего рода продвинутом отеле. Это была их идея отполировать его? Может быть, поэтому мы должны были высвободить корабль от льда.

- Эта часть вашего юнита будет жить, - сообщил медбот. Снова музыка для моих ушей. - Ему потребуется долгое восстановление без сфер души.

Мне было страшно спрашивать, насколько долго. Пока я обдумывала вопрос, медбот начал уводить его.

- Подожди! - слабо произнес Алберт. - Я должен им кое-что сказать.

- Что бы ты не хотел сказать, это подождет, здоровяк, - сказал Фай. - Тебе срочно нужен ремонт.

- Нет, я должен сказать вам это, - сообщил Альберт, его голос стал тверже. - Это сохранит вам время в делах с Сеарсом и Роэбаком. Нужно было сообщить вам это раньше, но не позволяла ситуация.

- Постой, - сказал Флай, когда медбот начал увозить моего Альберта.

Альберт попросил медика подождать минутку. И ошарашил нас вот чем:

- Идальго может говорить с ними, как с двумя разными существами, так же, как это делаешь ты, Флай. Но я понял кое-что, когда попросил их синтезировать кольцо для Арлин - тогда у меня появилась возможность пообщаться с другими существами на базе. Есть одна уловка в общении с Сеарсом и Роэбаком. Они думают, что мы единое целое.

- Я ожидала, что их коллективизм может зайти так далеко, - призналась я.

- Не коллективизм, - возразил Альберт. - Они - часть настоящего коллектива. Это полностью разные вещи! Они могут понимать только групповые образования, сформированные силами двух индивидуумов. Они просто не способны воспринимать трех человек за раз.

Так вот почему Альберт принес свою голограмму, когда присоединился к нам на встрече с С amp;Р. Но они явно поняли, что это был какой-то виртуальный трюк. Либо С amp;Р, в силу каких-то особенностей, просто отказывались иметь дело с неприемлемыми комбинациями. Такова их культура.

- Вам требуется медицинский надзор, - сказал медбот. Это прозвучало вспыльчиво.

Учитывая отсутствие голубых сфер, мы не собирались больше удерживать Альберта. Стойка укатилась, везя Альберта на специальном "подносе".

- Так вот вы где, - сказал капитан Идальго, подходя к нам. Его сопровождали двойники. - Надеюсь, капрал Галлатин восстановится, - произнес он, наблюдая за удаляющимися фигурами. - Они сотворили чудо со мной, так что думаю, и Альберт будет в порядке.

Похоже, пришло время проверить теорию Альберта. Флай, этот старый читатель мыслей, приступил к делу:

- Сеарс и Роэбак, не могли бы вы ответить нам, почему ваш корабль заключен в лед?

С amp;Р впали в возбуждение. Они совершили свой фирменный взгляд друг на друга и при этом начали трясти головами. Причем не синхронно. Наконец они решились на попытку общаться с нами троими.

- Флай и Арлин, корабль был помещен в лед, как часть кометного ореола, так легче избежать детекторов.

Затем они начали заново.

- Флай и Эстебан, корабль был помещен в лед, как часть кометного ореола, так легче избежать детекторов.

И затем:

- Арлин и Эстебан, корабль был…

- Спасибо, этого достаточно, - сказал Флай. - Мы скажем остальным.

Иногда капитан Идальго становился похож на человека, чей мозг отослали в химчистку, в результате чего он стал слишком церемонным.

Арлин приняла это, как мужчина. Ей следовало быть счастливой. Идальго отдал мудрый приказ. Меня оставят здесь. Я буду жить. Я восстановлюсь через несколько месяцев, по временным стандартам Земли. Миссия не может ждать. Идальго потребовалось всего несколько дней, чтобы вылечиться. Он был командиром. А я бы был балластом.

И пока я буду стареть, Арлин будет оставаться молодой. Может быть, так и должно быть.

При всей ее крутизне и силе, она производила на меня впечатления ранимого ребенка. Я всегда хотел быть старейшиной, и похоже, я буду выглядеть как один из них к тому времени, когда снова ее увижу. Если увижу вообще.

Я предвидел это прежде, чем она сказала:

- Ты мужчина, за которого я хотела выйти замуж. Ты мой мужчина.

Я поверил этому. Я верил в то, что это были не просто слова. Пока она стояла у моей кровати и мы держались за руки, я произвел несложные расчеты в уме. Мне будет шестьдесят семь лет, когда она вернется.

- Я люблю тебя, Арлин.

- Это не то, что я хотела от тебя услышать.

Я сжал ее руку и сказал:

- Я знаю, что ты по-настоящему любишь меня, Арлин. И не имеет значения, что ты адский морпех, выполняющий свой долг, не важно какой.

Остальные ждали, чтобы сказать свои прощальные слова.

- Пусть войдут, - сказал я.

- Нет. Только после того, как мы кое-что уладим.

Мы не планировали бракосочетания. Эта женщина была непослушной. Она легла на кровать рядом со мной. Думаю, это можно назвать кроватью, даже при том, что это было куда лучше кровати. Что-то вроде «сверхкровати» или «суперкровати».

- Арлин, - пытался я привлечь ее внимание. - То, что я лежу, не значит, что правила изменились.

- Что значит это "лежу"? - спросила она, озорно улыбаясь.

- Арлин.

- Альберт.

- Ты не собираешься снова говорить мне о занятии любовью, ведь так?

- Ты займешься любовью только со своей женой, - выдохнула она мне в ухо.

- Верно.

- Все в порядке.

Столь многое случилось со мной за последнее время, что я больше не доверял своим ушам. Мои барабанные перепонки все еще болели после приключений за дверью.

- Арлин, что ты только что сказала?

- Я сказала "да", мой большой дурачок. Я принимаю твое предложение.

Я готов был закричать "Ура!" и отплясывать джигу. Но поскольку я не мог этого сделать, я просто обнял ее со страшной силой и поцеловал ее. И это был не братский поцелуй. В тот момент, когда мы задержали дыхание, мой мозг снова начал работать на всех оборотах.

- Но что будет с миссией? - спросил я.

Она положила свою голову на мою грудь, а я положил свои руки на этот рыжий ковер.

Затем она подняла голову и посмотрела на меня самыми красивыми изумрудно-зелеными глазами в галактике.

- Я по прежнему лечу, - сказала она. - Но у нас будет время для медового месяца.

- Сколько? - осмелился я спросить.

- Шесть дней, - сказала она мягко. - Капитан Идальго сказал, что у нас будет шесть дней.

Мы можем на них рассчитывать. Он нас поженит.

Я снова поцеловал ее.

- Ты ведь не станешь одевать эти глупые стринги и стриптизерские лифчики? - спросил я.

- Я и не смогу. Эти вещи остались на Бове.

Она легонько укусила меня за ухо.

- Но Сеарс и Роэбак могут синтезировать все что угодно, - упорствовал я.

Ее губы прошлись по моим векам и перешли к левой щеке.

- Они не могут синтезировать всего.

Ее голос приглушился моей кожей.

- Чтож, мне нравится, когда ты… натуральная, - признался я, и подтвердил эти слова, облизывая ее натуральную шею.

- Я буду девочкой по соседству, - пообещала моя будущая жена.

- Нужно ли мне спрашивать, выбрала ли ты лучшего мужчину?

Мы оба засмеялись. Не то чтобы мы не оставили Флаю Таггарту никакого выбора. Я решил попросить Сеарса и Роэбака сделать на скорую руку смокинг для морпеха. Было что-то в их именах, что вдохновляло на эту мысль.

 

28

Дорогой Альберт.

Если я напишу это письмо достаточно быстро, то есть шанс, что ты получишь его до того, как пройдет много лет. Сеарс и Роэбак подали мне эту идею. Та же технология, которая делает возможным и путешествие сквозь Врата, и быстрое передвижение этого потрясного корабля, позволяет мне пользоваться почтой пре-световой скорости. Лазерные сообщения не намного быстрее максимальной скорости корабля, но вспомни, как быстро движется корабль! Если бы я сошла с ума и прямо перед нашим отбытием послала Фредам весточку, чтобы они расстилали для нас красные ковры, мы бы прибыли примерно через полчаса после того, как они получат сообщение.

"Пре-световой" - это термин, который не воздает здешним скоростям должное. На самом деле это едва-едва не скорость света. Фреды и наши ребята могут перемещаться как раз на ней.

Максимальная скорость корабля Сеарса и Роэбака - 99 99967 миль в земной час. Разве это не невероятно? Фактически, это путешествие сквозь врата без использования врат.

Мне хотелось бы, чтобы ты увидел наружность корабля, когда тот оттаял ото льда.

Клянусь, он выглядит точно как сигара. Флай не понимает моих отсылок к Фрэнку Р. Полу, художнику 1930, писавшему на научно-фантастические темы. Он создал множество космических кораблей именно такой формы. Этот стиль вышел из моды в 1950-х, когда началось умопомешательство с космическими тарелками. А мне кажется, есть еще очень много обликов и форм. Человеческая раса израсходовала так много энергии, пытаясь получить выгоду из каждой мелочи, что нам не доступно понимание многих вещей. Между прочим, я хотела поговорить об это раньше, но лучше об этом написать: я действительно верю, что в религии столько же воображения и интеллекта, как и в научной фантастике. Так должно быть. Просто вы принимаете все за истину, а я - за богатое воображение.

Перед появлением демонов, я считала вселенную унылой и предсказуемой. Но стоило мне увидеть первого замби на Фобосе, как я сменила свое мнение. Навсегда.

Возьмем, к примеру, это судно. Мне оно нравится. А бедный Флай его ненавидит. Он не перестает орать. Это не жалобы. Это не ворчание. Это именно крик. Он был разбалован искусственной гравитацией на базе. Зато я чуть ли не сожалела, покидая "Бову". Нулевая гравитация прекрасна для моих сисек. Ах, забыла, тебе не нравится это слово. Грудей, конечно.

Женское тело просто лучше устроено для открытого космоса, чем мужское. Почему, ответь мне, Бог так с вами поступил, несчастные мальчики? Прости, ты знаешь, это просто шутка. Ах да, я сказала, что Флаю тяжело, но потом отвлеклась, не объяснив, в чем проблема. На клейвском корабле тоже нулевая гравитация, как и на "Бове". Если бы ноги могли говорить, мои пищали бы от радости. Я могу провести всю жизнь в невесомости. Ты смог убедиться в этом после нашего медового месяца. Я так рада, что мы нашли тот запечатанный отсек в одной из зон с нулевой гравитацией. Нужно было держаться подальше от моих ног, дорогой.

Когда Флай узнал, что ему снова предстоит жить в невесомости, его первыми словами были: "О, черт!". Ты знаешь, каким раздражительным он становится. Несмотря на это, Идальго убедил его, что корабль смоделирован блестяще. Его длина два километра. Ну, ты уже об этом знаешь. Мы могли видеть, что это далеко не шлюпка, еще когда он был во льду. В нем имеется основной коридор, и к нему примыкают остальные двигательные ответвления. Но это не настоящие отсеки. Сеарс и Роэбак не верят в уединение. Клейв был бы кошмаром Айн Рэнд.

Так или иначе, здесь нет центрифужного вращения или какой-либо искусственной гравитации. И тому есть важная причина. Сеарс и Роэбак объяснили, что здесь не может быть генераторов гравитации, которые были на базе. Это просто невозможно. Прибор, создающий гравитацию, использует имеющиеся свойства материи. Двойники утверждают, что использование каких-либо других устройств на корабле сделает невозможным перемещение с пре-световой

скоростью. Масса, как ты знаешь, растет настолько, насколько много физических объектов задействовано в данной зоне. Судно Клейва увеличивает гравитацию до нужно степени самостоятельно. Другими словами, если бы они использовали генератор гравитации, было бы невозможно развить необходимую скорость. Поэтому спасибо этим законам физики, мои груди и ноги от них только выигрывают, в то время как желудок Флая - в проигрыше.

Как тебе это чудесное любовное письмо, дорогой? Тебе надоело читать про технику? Что ж, я не хочу увеличивать твое расстройство. Так что я снова расскажу тебе о Флае.

Кресла - да, у нас есть кресла - могут быть поставлены в любую позицию в пределах корабля. Они примыкают к потолку, когда мы замедляем ход. Флай постоянно утверждает, что они не такие удобные, как те, что были у нас на базе. Видишь, я не шутила, когда говорила, что нашего большого сурового морпеха разбаловали.

С amp;Р гордятся своим кораблем. До этого я не знала, что они способны гордиться. Иногда вообще кажется, что их легче понять, когда они хвастаются. Вообще я могла бы представить ихгордящихся, но еще с самого начала мне показалось, что у Клейва нет понятия сентиментальности. У них не принято давать кораблям имена. Я предложила назвать это судно "Короткин", в честь моего любимого коллективиста - анархиста комунны левого крыла.

На минуточку: ты знал, что Сеарс и Роэнбак прибыли с планеты, где гравитация более сильная, чем на Земле? Представь себе боли в пояснице, когда коэффициент гравитации составляет 1,5. Неудивительно, что им нравится корабли с нулевым тяготением.

Возвращаясь к теме корабля, у него есть еще несколько особенностей. От трех до четырх дней уходит на то, чтобы разогнать эту махину до максимума, а потом от трех до четырех дней, чтобы полностью ее остановить. Когда Сеарс и Роэбак сказали, что корабль движется на релятивистской скорости, я спросила, кем приходятся друг другу Клейв - кузенами, братьями или сестрами. Они не поняли шутки, но Идальго прорвало смехом.

Мы узнали много такого, что будет тебе интересно, любимый. Во-первых, то, что продолжает беспокоить Флая все время. Почему Фреды первым делом атаковали Землю? Какова была их мотивация? Самое большее, что они могли извлечь из выживших землян - это рабский труд, а содержание рабов стоит дорого; куда экономичней использовать машины.

Флай, капитан и я бились над этим вопросом до тех пор, пока не задали его Сеарсу и Роэбаку. У нас нет каких-то уникальных натуральных ресурсов, все это можно добыть где-то еще, к тому же с меньшими усилиями. С amp;Р рассказали нам, как их сторона поняла, что Фреды нацеливаются на Землю. Они сделали этот вывод, анализируя игру вплоть до этого момента.

Конечно, такой анализ не ответил на вопрос, почему именно Земля была выбрана первоочередной целью.

Десять тысяч лет хорошие парни находились на орбите около Земли и, прилагая все усилия, наблюдали, чтобы понять привлекательность этого, как говорит Флай, старого грязного шара.

Идальго предположил, что еще до этого Фреды могли установить на Земле наблюдательный пункт. За эту мысль двойники провозгласили нас "самым логичным юнитом".

Отсюда становится понятным, почему гиперреалисты рисковали маленькой базой и единственным межзвездным судном.

С amp;Р признают, что есть что-то необычное в ситуации с людьми, подразумевая под этим вовсе не странные комбинации собеседников. Я никогда не думала, что С amp;Р понимают какиелибо тонкости, потому что такие вещи неразлучны с понятием приватности, однако они намекнули, что есть что-то странное в человеческих созданиях. Очевидно, этот факт напрямую связан с планами Фредов. Но С amp;Р не хотели говорить, в чем эта странность заключается! Тогда мы проделали над двойниками следующий трюк. Когда мы убедились, что корабль находится на автопилоте, Идальго, Флай и я окружили бедных близнецов и начали быстро осыпать их вопросами. Смысл вопросов не имел значения. Флай спросил, кто выиграет чемпионат по

бейсболу. Идальго поинтересовался, рухнул бы Советский союз без участия Рональда Рейгана или нет. Я спросила, каков будет результат, если подерутся один паук-мозг и десять тыкв. С amp;Р не могли сообразить, кто их спрашивает. Они настолько обалдели от диалога с тремя субъектами одновременно, что я бы не удивилась, если бы они выпрыгнули из корабля! Давай признаем это, Альберт: мы пытали наших новых друзей таким вот образом. Но у нас не было иного выбора.

Нам нужна была эта информация.

Когда все мы начали говорить одновременно, С amp;Р не могли вычислить нужную пару.

Должно быть, это все равно что оказаться в середине геометрической фигуры Эшера, которая не может существовать в реальном мире, или по крайней мере в этой вселенной. С amp;Р сжались так, как будто мы выкачали из них воздух.

Флай и Идальго порядком напугались. Если бы мы их убили, то миссия была бы провалена, а человечество лишено всякой надежды. К счастью, то, что мы сделали с ними, доставило им лишь сильную головную боль - как от старой рекламы по ТВ, вызывавшей такую головную боль, что одного тебя не хватало, чтобы почувствовать ее полностью. Мы получили то, что хотели, - жаль только, что таким некрасивым путем. Когда С amp;Р пришли в себя, они сказали нам то, что знали. Люди, как выяснилось, отличаются от абсолютно всех прочих носителей интеллекта в галактике. Ты никогда не поверишь, чем именно. С другой стороны, может быть и поверишь.

Люди умирают.

Идальго высказал то, что думали и мы: "Ну и что? А кто не умирает?" Мы не желали слушать об остальных разумных формах жизни, кроме нас. Я никогда не была сторонником равноправия, но эти новости не казались мне справедливыми.

Когда представитель какой-нибудь разумной расы (не человеческой) получает невосстановимый ущерб, тело становится полностью выведенным из строя, так же как и у нас.

Но это еще не конец. Личность (к данному понятию можно отнести и двойников) все еще в сознании. Если тело уничтожено целиком, сознание остается. Мы называем это призраком.

Эти духи-призраки легко обнаруживаемы. Они просто вселяются в новые тела, как бы рождаясь заново - в тех редких случаях, когда имеется такая возможность. Как только физические компоненты назревают достаточно, чтобы позволить общение, они сообщают, кем они были в предыдущей инкарнации. И тогда они могут продолжить то, что когда-то оставили. Когда я узнала это, я тут же вспомнила о наших с тобой спорах. Возможно, мы не так уж далеко друг от друга, как думаем. Мой материализм столкнулся с кирпичной стеной спиритуализма. Основа твоей веры может только укрепиться от этого знания, но детали способны разрушить любые ортодоксальные убеждения. Я никогда не спрашивала, беспокоит ли тебя ближайший перевод с английского имени спасительных сущностей: "сферы души".

Даже при том, что Сеарс и Роэбак ничего намеренно от нас не утаивали, трудно было объединить все в этом письме. Иногда кажется, что они начинают справляться с нашим языком, но затем они снова коверкают предложения.

Пизрак-дух-сознание высвобождается только тогда, когда тело тотально уничтожено.

Естественно, Флай спросил, что они имеют в виду под "тотально". Ни Идальго, ни я не хотели знать этих подробностей. Мы еще не пришли в себя от открытия, что смертность - уникальное свойство людей. Флай же действовал так, будто находился на рынке инопланетных тел и хотел проверить пробег.

С amp;Р ответили, что тотальное уничтожение происходит, когда от изначальной массы тела остается меньше восьми процентов; впрочем, для разных особей разные правила. Я не знаю, как поступает народ Клейв, но другие виды берут особо полезных представителей и уничтожают тело, не дожидаясь последнего вздоха, тем самым высвобождая призрак-дух, чтобы он был реинкарнирован и продолжил свою деятельность намного раньше.

Ты думал, что достаточно лишь победить смерть. Но погоди, это еще не все. С amp;Р описали, как работала система раньше, в тумане времен. Но наука идет вперед, пусть и медленными шагами. Техника научилась восстанавливать почти уничтоженные тела. Мертвые люди могут быть восстановлены в изначальном виде. Как бы то ни было, чужие с нашей галактики победили смерть до того, как мы впервые столкнулись с первым роковым демоном.

Смерть с ними просто не происходит. А почему она должна происходить? У них были все пути к бесконечному ожиданию. Им не нужно было иметь дело со смертью. Это было справедливо и для хороших парней, и для плохих. Они собирали своих мертвецов и устраивали их в храмах и театрах, где те организовывали сложные представления, на дебатах, занятиях, лекциях - лишь бы как-то занять "покойника". Это было необходимо, потому что рождающихся было гораздо меньше, чем душ. Огромное число призраков остаются в смертном трансе в ожидании тела.

Альберт, ты был ближе к истине, ведь ты утверждал, что сознание существует вечно. Мой атеизм не способен описать действительность. Но с нашей точки зрения, с точки зрения человечества, это выглядит победой для меня. Я этому не счастлива. Они говорят, никто полностью не умирает, кроме людей!

Я слышу, как ты отвечаешь мне прямо сейчас. Я представляю, как твой рот прижат к моему плечу, и как ты произносишь слово, решающее для тебя все эти проблемы: "Бог". Что ты скажешь, если я сообщу тебе, что ни одна другая форма жизни в галактике, обладающая интеллектом, не верит в богов или Бога? В него верим только мы, Альберт. Только человеческая раса.

Наконец у меня есть вера, такая же глубокая, как твоя, любимый. Мы заключили контракт, и я намереваюсь жить согласно ему. Вот почему тебе было так трудно убедить меня в этом. Когда я разрабатываю план, или я соглашаюсь на что-то еще, я придерживаюсь этого. И я не изменяю этому из-за прихотей. Контракт - это священное доверие.

Так что я знаю во что верю в конечном итоге. Это не религия. Это не Бог. Это ты, дорожайший мой Альберт. Ты - смысл моей жизни.

Твоя верная Арлин.

 

29

Это моя вина. Старый добрый Флай Таггарт единственный, кому здесь плохо. Миссия шла без помех. Что с того, что я недоволен тем, чтобы снова оказаться в невесомости? Арлин, как обычно, здесь нравится. У Идальго тоже все хорошо. Один только ваш покорный имеет с этим проблемы.

Мне ужасно скучно. Мы покинули базу всего лишь несколько недель назад по земному времени. Мы достаточно узнали о галактике, в которой человечество было не значительнее какой-нибудь паршивой деревеньки. Открытие того, что ты являешься частью общины самого невежественного "разумного вида" во вселенной, угнетает. По крайней мере, меня.

На этом корабле мы были так же полезны, как девочки-скауты при Арденнском наступлении. Пока С amp;Р везли нас на планету Фредов, нам не оставалось ничего, кроме как сидеть и бездельничать.

Мне не следует кричать. Подумать только, Арлин наконец уложила в постель мужчину своей мечты, а затем вынуждена лететь с нами. Впрочем, у моей подруги есть свои причуды.

Даже если бы им с Альбертом не нужно было расставаться таким вот образом, я с трудом представлял, как она откладывает момент истины. Она никогда не колеблется, следовать приказу или нет. Идальго завоевал ее уважение, но даже если бы у него это не получилось, она не стала бы действовать в ущерб миссии. Я знаю Арлин Сандерс.

То есть, Арлин Галлатин. Я никогда не забуду, что Альберт приказал мне заботиться о ней.

Так, что еще нового? Глупейшая вещь, которую может сделать солдат - это захотеть избежать скуки. В случае со мной проблема в том, что я никогда не был солдатом. Я воин. Это значит, что мне не по душе долгие периоды праздности, особенно когда приходится плавать, словно олива в дьявольском мартини.

Сеарс и Роэбак пытались найти для нас работу. Но этот корабль был гораздо более автоматизирован, чем "Бова". Это то же самое, как для воина Апачи на борту авианосца нашлось бы меньше занятий, чем в каноэ. На "Бове" ответственным был флот. Здесь же технологии были такими продвинутыми, что никто не мог быть за них ответственным, кроме S amp;R. Я не знаю, почему считал, что может быть иначе. Глупая человеческая гордость - не монополия морской пехоты, что бы не говорили всякие идиоты из других профессий.

Была одна полезная задача. Кто-то должен был подготовить программу, с которой мы будем действовать, когда снимем восминедельную-сорокалетнюю блокаду и вернемся. Один вопрос: кто из команды был наименее подготовлен для этой работы! Не то чтобы я на этом спотыкался. Да и моя подруга была бы первой, кто признал бы, что Джилл более пригодна для этого, чем Идальго или она сама. (С каким бы удовольствием я передал бы эти слова моему любимому подростку).

Я так отчаялся, что буквально охотился на все, чем можно было бы заняться. У нас было достаточно космических спецкостюмов, но не было нужды выходить наружу. Я намекнул капитанам, что, может быть, кому-то из нас следует вести надзор сверху, но в ответ они просто посмотрели сквозь меня, с такой же легкостью, с какой смотрели сквозь наши прозрачные скафандры. Наконец они показали мне оружие, которое мы будем использовать на базе Фредов.

Лучевые пушки! Клянусь Богом, это лучевые пушки! Они совершенно не требовали ухода.

На "Бове", по крайней мере, были книги. Я нашел копию "Лагеря всех святых" (The Camp of All Saints). У меня не было такой памяти, как у Альберта, но я запомнил одну фразу о том, что цивилизация - это то, что стоит за твоим оружием, а тот, кто стоит перед ним - это противник цивилизации. Хороший девиз для морпеха. Я размышлял, что было бы, если б мы были на базе гиперреалистов. Было странно не иметь при себе оружия все время, пока мы там находились. Но на нас так ничто и не напало. Эта тема так и не всплыла в наших разговорах, если не считать слов Альберта: "Нет оружейного контроля там, где разум - единственное оружие".

Когда мы только прибыли на ту базу, Альберт, должно быть, подумал, что попал на небеса.

Перед нашим отлетом Арлин сделала все, чтобы убедить его, что это действительно так. Я буду скучать по Альберту.

Арлин показала мне копию письма, которую она написала своему любимому. Она втиснула в него очень многое. Она бесконечно очарована Сеарсом и Роэбаком и их кораблем. А я все еще пребываю в депрессии. Мне бы хотелось, чтобы сверхсветовые скорости все-таки были возможны. Независимо от того, выполним мы нашу миссию или провалим ее, меня грызет предчувствие, что мы уже не увидим нашу цивилизацию вновь. И если это случится, то можно считать, что Фредам с их бесчисленными демоническими ордами все же удалось отобрать Землю персонально у меня.

- Ты должен благодарить Сеарса и Роэбака, - сказал капитан Идальго. - Еда становится лучше.

Тут он был прав. Последний обед был вполне терпим. На вкус он был как смесь мяса и шоколадного пуддинга. Главное, что есть было можно.

- Да уж, они настоящие товарищи, - сказал я. Поняв, как это прозвучало, я добавил: - Я их не критикую. Они единственные друзья человечества по эту сторону пропасти.

Арлин влилась в беседу:

- Они были официальные экспертами по людям. Остальные инопланетяне-вестники не очень-то желали иметь с нами дело.

Это было открытие.

- А может быть, остальным было с нами до смерти скучно? - спросил я, стараясь звучать не автобиографично.

- Может быть и так, - задумчиво произнесла Арлин. - Это означает, что Сеарса и Роэбака интересует Земля. Они не имеют представления, почему мы так от них отличаемся. Нас считают противобиологичными, потому что вселенский разум привык считать разумными только вечных существ.

Идальго потряс головой в сомнении:

- Если у тебя идет кровь, значит ты живешь, - сказал он. - Монстры, должно быть, думают, что мы живем достаточно долго, чтобы уничтожить нас.

- Помните, что мы говорим о том, как эти высокоразвитые создания смотрят на человека, - сказала Арлин. - Мы признаём себя биологичными, потому что определяем биологическую систему как работающую так же, как наша.

- У этих ребят совсем другие представления обо всем, - предположил я.

- Вот именно, - согласилась Арлин. - И давайте признаем, у них эти представления более универсальны. Точно так же, как они расширили наши горизонты, мы расширили их.

- Тогда под какую категорию попадают у них монстры? - спросил Идальго. Чертовски хороший вопрос. Похоже, прошло порядочно времени, когда мы в последний раз встречались со всякими князьями ада, импами и пауками.

- Я много думала об этом, - ответила Арлин. - Фреды понимают людей лучше, чем Клейв и остальные вестники. Я верю, что Фреды боятся людей. И их конечная цель - не поработить, а стереть нас с лица Земли.

- У них вышел хороший старт, - пробормотал Идальго. С этим было не поспорить. Но Арлин все же упорно пыталась взбодрить нас:

- Сеарс и Роэбак посвятили себя, чтобы спасти нас от Фредов. Их логика очевидна. Если бы мы не были угрозой для Фредов, они бы никогда не стали разворачивать полномасштабное вторжение.

Мне нравилось то, как думали С amp;Р. Они не имели представления, что делает нас особенными, как и я. Но мы не потратили все время, плавая в грязи, дерьме и крови без какойлибо цели. Нас ценили, потому что нас ненавидели.

Эта беседа стала самым ярким приключением за весь день. По земным. Стандартам.

Времени. Двадцать четыре часа. Много-много минут. Приказ отдыхать не так прост, как кажется.

Нужно быть гением, чтобы не делать вообще ничего. Поэтому я, как сырой новичок, только и желал, чтобы случилось хоть что-нибудь, что развеет скуку. И это "что-нибудь" случилось. И я почувствовал, что в этом целиком моя вина. Я не был суеверен. Или, по крайней мере, был, но не слишком. Но кое-что произошло за несколько дней до Фобоса, перед Деймосом, перед Солт Лейк Сити и Лос-Анджелесом. Тогда еще я наивно думал, что Кефиристан - это проблема.

Тогда вселенная имела для меня смысл, и я не верил в космических монстров. Я не говорю о монстрах, которые приходят из космоса. Это было действительно дико - поверить в смотрящего искоса красного гнома, спотыкающегося при проходе сквозь Врата. Однако, некоторые вещи должны быть невозможны. Как, например, космический монстр, пришедшие изниоткуда - а здесь было много пространства, которое можно так назвать - и атакующие клейвский корабль.

По-началу я думал, что Сеарс и Роэбак разрабатывали увеселительную программу.

Трехмерный объект, устремленный в сторону нашего корабля, выглядел как беглец из японского фильма про монстров. Я никогда ими не увлеклся в детстве, но когда Арлин и я пошли в кино вместе, она продержала меня там весь день, и целый день мы смотрели фильмы про Годзиллу и Гамеру, спонсором которых был журнал "Чудо". Арлин была его подписчиком, поэтому у нее были бесплатные билеты.

Меня не впечатлили эти фильмы, но монстры были слишком смешными, чтобы их забыть.

Естественно я предположил - как всегда неверно - что эта штука на дисплее (любезно предоставленном капитанами) была им роднёй. У нее был панцирь, несколько щупалец и г о ловы, торчащие под странными углами. Хорошо хоть, крыльев не было. Это было бы уж совсем нелепо.

- Желчное рыло! Желчное рыло! - закричали Сеарс и Роэбак. Я и не знал, что они могут кричать. Они были так встревожены, что их маленькие ноги начали быстро двигаться, хотя это было бесполезно в невесомости. Внезапно я осознал, как быстро эти сосунки могли двигаться на поверхности с нормальной гравитации. Здесь же их ноги выглядели забавно, они мелькали, как крылышки колибри. Эти парни были определенно расстроены.

- Желчное рыло? - повторила Арлин.

- Ближайший перевод на английский, - ответили они, теперь более спокойно, отойдя от начального шока. Их ноги также успокоились.

Я подумал, что больше скучать не придется. С amp;Р не только опознали эти летающие космические органы, они даже знали его название. Точно так же в тех японских фильмах дети знали по имени каждого морского конька-переростка, имеющего злые умыслы к Токио.

- Судно привлекает их, - сказали двойники. - Энергия инерции превращается в тепло.

С Божьей помощью, я предельно четко их понял.

- Снаружи корабль должен выглядеть, как звезда, - сказал я.

- До тех пор… пока мы не замедлимся, - напомнил Идальго скорее себе, чем всем остальным.

- Получается, что этот монстр преследует маленькую звезду, - сказала Арлин. - Что они едят?

- Все, - ответили капитаны. - Не только углерод. Любое вещество! Но только изнутри. Мы должны уйти отсюда. Мы уже сжигаем топливо.

- А нет способа, чтобы сразиться с этим созданием? - спросил Идальго ледяным голосом.

На С amp;Р напала кратковременная шизофрения. Одна голова кивала, в то время как вторая моталась в стороны. Эти движения не означали того же, что они значат у нас; однако было ясно, что ситуация - дрянь.

- Нет времени для маневров, - сказали они. - Желчное рыло уже рассчитало нужную сырость.

- Скорость! - прокричал я. Я не мог перестать поправлять этих ребят, но я понял проблему.

Это корабль был не Millennium Falcon, на котором можно было сражаться с монстрами.

Это судно использовало инерционные глушители. Благодаря ним оно избавлялось от гигантского количества энергии, которую мы использовали. Находясь на 100 000 гравитационном ускорении, С amp;Р не хотели допускать глупой ошибки, которая сделает из нас желе.

Это было все, что я понял. Желчное рыло было у меня за спиной. Прямо снаружи корабля.

И ускорялись ли мы, замедлялись ли, эта штука держалась за нас, словно кровь в боевом ботинке.

- Как она будет атаковать? - спросил Идальго.

- Она станет единым юнитом, - ответили двойники. Это следовало понимать так, что тварь разделится надвое. - Внутри корабля.

- У меня идея, - произнесла Арлин с пылом, что говорило о том, что идея была хорошей. - Как скоро какая-нибудь из половин монстра будет внутри корабля?

- Прямо сейчас, - сказали С amp;Р взволнованно.

Она кивнула, и я знал, что сейчас пришло ей в голову!

- Скажите, если мы раним одну из частей, как на это ответит вторая?

- Желчное рыло уйдет куда-либо, - сказали С amp;Р. В их голосах послышалась надежда.

- Окей, - сказал Арлин. Я понял ее фирменную улыбку птички-которая-съела-червячка.

- Приготовьтесь, морпехи, - сказал Идальго, так же обнадеживающе.

Арлин сказала:

- Принесите мне три космических скафандра, все портативные реакторные пакеты, и самый, черт возьми, большой ботинок, какой сможете достать!

 

30

Это были лучшие морпехи, с которыми я когд-либо служил. План капрала Таггарта и Галлатин был блестящим. Я никогда бы не додумался до такого сам. И сомневаюсь, что двойники бы додумались, потому что они были слишком напуганы той штукой, которую они называли "желчного рыла". Пока мы надевали скафандры, мы могли воочию разглядеть данный комический субъект, расположившийся прямо рядом с кораблем. Трудно было отличить головы от щупалец - если это вообще были головы. Новая угроза напомнила мне морское чудовище, с которым мы встретились в Тихом океане. Я не понимал, как обе эти создания вообще были пригодны для жизни - если хорошо присмотреться, было видно, что их форма была в постоянном перетекании и изменении.

Самая большая голова желчного рыла, которая была прямо возле корабля, являла собой вихрь самых разных цветов, в которых одна и та же форма повторяла себя: что-то вроде вороньей головы, с яркой точкой на месте глаза. Похоже, для этой проклятой твари корабль был все равно что пироженное.

Сеарс и Роэбак уверяли нас в том, что существо не опасно до тех пор, пока одна их ее половин не окажется внутри корабля. План Арлин не мог предотвратить того, что тварь явится на нашу маленькую вечеринку, но Сандерс была женщиной, которая умела обходиться с безбилетниками. С amp;Р настаивали, чтобы пойти с нами. Они действовали не так, будто они капитаны и мы находимся под их командованием. Работа сообща была для них более свойственна, чем командование. Несколько лет назад я думал, что Земля единственная населенная планета. Теперь же, когда мне открыли глаза на правду, я не ждал, чтобы все во Вселенной будут следовать моему военному кодексу. Только задоголовый придирчивый начальник мог ожидать такого.

Морпехи могли и сами справиться с этим заданием, но С amp;Р, вероятно, боялись оставаться внутри. Я не мог их винить, потому что прямо перед тем, как мы откупорили шлюз, некая непонятная штуковина материализовалась в нескольких футах от нас.

- Поспешите! Выходите наружу, - торопили С amp;Р.

К счастью, монстр еще не до конца сформировался. Когда он наконец стал полностью твердым, мы были первым блюдом в его меню. Если верить двойникам, монстр любил начинать трапезу с углеродных объектов. И только после этого он принимался за сам корабль.

Перед тем, как мы вышли наружу, у меня появилась отличная возможно рассмотреть морду твари: она была так близко, что я мог достать до нее плевком. Паровой демон в сравнении с ней был просто симпатяшка. Князь ада рядом с ним был бы первым номером в очереди на свидание. А большинство отвратных импов так и вовсе могли взять титул "Мистер Америка".

Три глаза были расположены по сторонам от пылающего шара внутри вороньей головы.

Каждый был горящей черной точкой, они напоминали глаза пожирателя огня. Они были присоединены к трубе, заканчивающейся отверстием, которое, очевидно, было одновременно и ртом и носом. Желтая жидкость, льющаяся из трубы, с шипением растворялась на одной из сторон судна. Кислота издавала звук в точности как жаренный бекон. Все это происходило, пока голова размывалась, пытаясь завершить себя. Создание издавало сопящий звук.

"Желчное рыло" было подходящим именем.

Арлин первая пробежала от перемычки к шлюзу. Мы вышли с правой стороны судна.

Похоже, это была хорошая идея, потому что остаток монстра был на левом борту. Мы действовали быстро, чтобы у чудовища не успело проснуться любопытство.

С каждым разом меня все меньше беспокоило то, что наши скафандры были такими тонкими. Если бы на капрале Галлатине был его обычный костюм в тот момент, когда произошел несчастный случай, его легкие был разорвало в вакууме. Я начинал понимать слова Галлатина о вере. У меня тоже была вера в эту инопланетную технологию.

Мы осуществили план Арлин до того, как монстр обо всем догадался. Наша работа в открытом космосе состояла в помещении реактивного снаряжения снаружи корабля. Затем нужно было просто включить их и дать им сделать свою работу.

Медленно, ах, как же медленно, реактивные блоки начали поворачивать корабль. Мы рассчитывали на одну вещь: что существо, проведшее всю жизнь в условиях невесомости, не сможет дружить с силой тяготения. Если наше судно будет вращаться, тварь оставит нас в покое.

Если теория Арлин верна, желчное рыло испытает новое для него ощущение: отказ в приглашении. Эдакий тонкий намек на то, чтобы он шел в другое место. Или "куда-нибудь", как сказали бы Сеарс и Роэбак.

Перед тем, как монстр понял, что у него проблемы, он издал что-то вроде довольного храпящего звука. Не требовалось многого, чтобы привлечь внимание твари. Когда корабль набрал гравитацию 0.1, храп превратился в вой ярости и отчаяния. Тяжелый стук и звуки жидкости предшествовали его уходу. Мы не смогли увидеть, как части воссоединяются в одно целое. Но мы увидели кое-что получше: как громадное создание - размером, возможно, с треть кораблья, - удаляется в вечность. С этого угла мы могли рассмотреть, что осталось от твари на: ряд труб рассыпался в облачную вихрящуюся массу. Затем эта масса, как нам показалось, стала твердой, она превратилась в нечто вроде панциря черепахи. Если бы мне довелось когда-нибудь снова встретить коммандера Тейлор, я бы порекомендовал ей эту вещь для членства в Обществе Морских Волков.

Я так никогда и не узнал, зачем Арлин потребовался самый здоровенный ботинок, который мы только смогли найти.

Когда мы оказались внутри, в безопасности, возникли новые проблемы. Корабль не был смоделирован, чтобы вертеться вокруг своей оси на такой скорости. Структура судна понесла серьезный ущерб и пропускала воздух, как последняя сука. Было так много швов раскола, что мы бы никогда не смогли залатать их всех.

- У нас нет плана, как использовать корабль без воздуха, - признались С amp;Р, - но не волнуйтесь.

Не волноваться? Где же я это раньше слышал? А, это было в журнале "Mad". Альфред Э.

Ньюман на его обложке выглядел в точности как последний президент США. Пожиратель огня сделал из последнего тост. Это было хуже, чем любое исследование конгресса.

- Почему мы не должны волноваться? - поинтересовался я.

- Космические костюмы, - ответили они.

- Мы потеряли время, пока возились с этим монстром, - заметила Арлин. - Не может быть, чтобы в костюмах было достаточно воздуха, чтобы его хватило на весь остальной путь.

Арлин и Флай настаивали, что С amp;Р не имели чувства юмора, но то, что слышалось сейчас из их уст, звучало для меня как насмешка.

- Не беспокойтесь, - повторили они. - В поясах достаточно воздуха для человека!

Я не был сильно удивлен. Мы готовы были доказать, какие жесткие мы ребята. Морская пехота! Мы могли задерживать дыхание на большее время, чем кто-либо другой, даже дольше, чем те пилоты на "Бове". Мы могли сесть на корточки в своих костюмах и просидеть так, пока воздух медленно не исчерпается… и при этом не жаловаться. Жесткие парни никогда не жалуются. Нам это было под силу. Мы умерли бы, так и не пожаловавшись, потому что мы не были слабаками. Мы не были какой-нибудь низшей формой жизни. Мы не были гражданскими.

Когда я посмотрел на Флая и Арлин - теперь они будут для меня первыми именами на всю оставшуюся жизнь - я задался вопросом, чувствовали ли они то же, что и я. Я никогда не встречал нормального морпеха. Я не уверен, что такой вообще существует. Именно поэтому моя жена развелась со мной. Проклятая гражданская.

Арлин выстрелила одним из своих метких замечаний:

- Передовая технология очень сильно сокращает число кульминаций.

Вот к чему мы пришли: мы были на попечении высших созданий. Это была наша удача - стать баловнями одной из сторон галактической войны. Другая сторона смотрела на нас, как на помеху.

Флай говорил за все человечество, когда требовал узнать больше об этой самой другой стороне.

- Больше никаких сюрпризов, - сказал он близнецам. - Вам следует предупреждать нас о тварях вроде желчного рыла. Его послали Фреды?

- Не от Фредов, - уверили они нас. - Просто другое создание, которое получило от Лорда дар жизни.

Флай усмехнулся.

- Это не имеет значения сейчас, когда мы уже дали ему пинка. Расскажите нам о Фредах.

Что они из себя представляют?

С amp;Р сражались с Фредами очень долго, и они не могли не знать о них хоть что-нибудь.

Наши инопланетные союзники не были идиотами. Это я был идиотом, потому что не спросил об этом сам. Когда дьяволы сначала появились на Фобосе и Деймосе, это было неожиданностью для компании "Фокс". Не было никакого брифинга для Флая и Арлин. Было только выживание.

Прежде, чем моя боевая команда вступила на Фобос, я выкачивал из наших бесстрашных героев все, что они помнили о спутниках Марса. Теперь настало время выкачивать все из Сеарса и Роэбака.

Брифинг состоял из спроектированных картинок и базового описания главного врага, которое Сеарс и Роэбак давали на забавном английском языке. Я перестал дышать, когда увидел, что голова Фреда была похожа на артишок. Глазные яблоки были раскиданы по куполу, как изюм на пироге. Головы казались мне немного маленьким, но на то было серьезное основание: за умственные способности отвечали не они. Серое вещество было размещено в более безопасном месте, ниже, в бронированной груди. Это было место для очень большого мозга. Руки, прикрепленные к груди, выглядели словно эластичные, с палочками для еды на месте пальцев.

- Избегайте их, они вонзаются в вас, - сказали S amp;R.

- Пальцы? - уточнил я. Изображение показало нам, что могли сделать эти самые пальцы.

Находящиеся в жесткой, но гибкой коже, палочки для еды были твердыми и острыми. Резким движением своих эластичных рук, Фред мог сделать любой из своих пальцев оружием.

- Избегайте их, они вонзаются в вас, - предостерегли S amp;R.

- Пальцы? - уточнил я. Изображение показало нам, что могли сделать эти самые пальцы.

Находящиеся в жесткой, но гибкой коже, палочки для еды были тверды и остры. Резким движением своих эластичных рук, Фред мог сделать любой из своих пальцев оружием.

Спускаясь вниз по туловищу, мы остановились на талии, настолько узкой, что я не понимал, как она могла держать на себе тот вес, который несла. Затем шли две толстые ноги, кончики которых очень походили на человеческую ногу, за исключением одной особенности, похожей на коготь птицы: палец ноги, высовывающийся из пятки. Я задавался вопросом, как выглядели ноги Сеарса и Роэбака, но я не был настолько любопытным, чтобы попросить, чтобы они сняли свои ботинки. Флай сказал нам, что Фреды носят очень удобную обувь.

- Магнитят при ходьбе, - сказали С amp;Р. - Они не любят невесомость.

- Как разумно! - ляпнул Флай, но затем его пребольно стукнула действительность. - Вот дерьмо. Вы хотите сказать, что в их кораблях тоже невесомость?

- Проверяются те же принципы, - ответили С amp;Р.

- Применяются те же принципы, - на сей раз Арлин поправила их.

- Расскажите мне что-нибудь еще, - потребовал раздраженный Флай. Я не останавливал сержанта, потому что был с ним согласен. - Вы собирались позволить нам сражаться с Фредами, не дав нам никаких данных?

- Люди любят сюрпризы, - ответили S amp;R.

- Может быть, кто-то и любит, - поправил Флай. - Но военные имеют больше мозгов, чем они.

И их мозги находятся в правильном месте, добавил я мысленно.

Затем мы дошли до такого важного предмета, как оружие. Фреды не держали у себя на корабле такого оружия, которое было у любого уважающего себя импа или зомби. Они просто не ожидали, что на них будут нападать.

Но несмотря на всю такую уверенность, каждый Фред носил личное оружие, которое было довольно мерзким. S amp;R сказали нам не спускать с него глаз. Оружие было похоже на рогатки с большим количеством перемещающихся частей и использовало электромагнитное поле, чтобы запускать небольшие летающие тарелки. S amp;R сказали:

- Мы не имеем никакого плана, как драться, когда окажемся на базе Фредов. Они могут принести и другое оружие уничижающее.

- Вы хотите сказать, уничтожающее? - переспросил Флай.

Этот брифинг поднял мой боевой дух.

- Что бы вы ни хотели сказать, капитан Сеарс и Роэбак, будьте уверены, что у морской пехоты Соединенных Штатов Америки всегда есть план, как надирать задницы.

После аварии, случившейся в ходе курса 101 "Фреды", остаток поездки был ничем не примечателен. Он походил на первую часть поездки. Единственное различие было в том, что теперь мы были обернуты в целлофан, так что к пункту назначения мы прибудем в свежем виде.

Все хорошие вещи заканчивались. Все плохие вещи заканчивались.

- Здешний телепортатор будет для вас легкотней после того, что случилось во Вратах, - сказала Арлин, пытаясь ободрить меня. Повреждение нашего судна привело к неожиданному тактическому преимуществу. Мы могли никогда не возвратиться на базу чужих-вестников, но теперь мы имели хорошую приманку, чтобы отвлечь Фредов, в то время как сами будем использовать телепортатор. S amp;R направили остатки своего судна прямо на защитный спутник Фредов. Было ужасно смотреть, как оно уходит. Это было хорошее судно.

Высадка с корабля никогда не была легче. С воздухом в скафандрах все было отлично. Мы уже готовы были начать охоту на телепортатор.

Я думал, что если увидел одно перемещающее устройство, значит, видел и остальные, но это была не правда. У этого телепортатора не было каменной арки со всяким сверхъестественным дерьмом.

Я, возможно, ссылался на свой неприятный опыт с Вратами на Фобосе, как оправдание за то, чтобы быть суеверным, но в этом не было никакого смысла. Нам не оставалось ничего, кроме как верить, что конструкция работает. Ведь все-таки ни одно из удивительных инопланетных изобретений не подвело меня, кроме одного маленького затруднения на входе во Врата.

Я дождался своей очереди и задержал дыхание. Затем я шагнул вперед, навстречу судьбе.

 

31

Со мной никогда еще не случалось, чтобы волосатый мешок протоплазмы звал меня по имени:

- Флай!

Посмотрев вниз, я заметил что-что блестящее на полу рядом с моим ботинком. Я не спешил это поднимать, потому что всему свое время. Во-первых, ботинок. Значит, одежда и оружие все еще при нас. Во-вторых, действовала гравитация. Ничего, спина потерпит.

Гравитация, милая гравитация. В-третьих… в-третьих, имелась некоторая проблема.

Жидкость просачивалась из мешка плоти. Жидкость была какого-то выцветшего розового цвета, я бы никогда не принял ее за кровь. Я рассмотрел мешок поближе и узнал человеческий рот. Я никогда прежде не видел один только рот, окруженный морщинистой массой кожи, потеющий розовой жидкостью. Голосок в задней части головы собирался дать мне совет не наблюдать и вообще не думать. Но тут Арлин спасла меня от него своим криком. Я не винил ее за крик. Я тоже закричал, в этот момент мой мозг словно опалило огнем. Тот кретин, который выдумал идею, что сильная женщина никогда не должна кричать, имел задницу на месте головы.

S amp;R не понимали, что произошло. Они спросили, что случилось с остальными юнитами. Они подразумевали Идальго-Флая и Идальго-Арлин. Мы попытались объяснить, что умирающее на полу существо было Идальго. Но у S amp;R всегда быи проблемы, когда речь шла о смерти.

Зато Арлин и я были лучше знакомы с этой темой. В тот момент, когда кусок протоплазмы попросил нас "прикончить" его, мы одновременно нажали на курок. Два раскаленных луча пересекли друг друга, разрезая кусок на части, которые уже не говорили..

- Почему вы отослали новый юнит прочь? - спросили Сеарс и Роэбак. Мозг клейвских созданий нашел то, что произошло, занятным. Может быть, они подумали, что Идальго трансформировался во что-то более близкое к ним, своего рода раздвоился. Я не знал. И не хотел знать.

Офицер, человек, которого Арлин собиралась когда-то выкинуть из воздушного шлюза, оказался одним из лучших землян. Он был лидером нашей боевой команды. Мы должны были сделать то для него, что только что сделали.

Забавная вещь. Он поубивал кучу монстров. Паровой демон убил его жену. Он драл задницы принцам ада и пауками. На Фобосе он был парнем, помогавшим выносить импов, летающие черепа и супертыкву. Он был ветераном Роковой Войны.

И какой-то телепортатор убивает его. Дерьмо. Произошла какая-то неисправность с технологиями. Это так меня разозлило, что я начал видеть все в марсианско-красных тонах. Мы были должны ему больше, чем просто освобождение от страданий. Мы должны были сказать ему слова прощания, которые надлежит говорить благородному человеку.

Но мы попрощались с ним по-другому, так, как подобает морпеху. Первые Фреды допустили большую ошибку, показавшись именно сейчас. Я не дал шанса Арлин или S amp;R.

Лучевая пушка сделала мою работу слишком легкой.

Да, верно. Какая ирония. Сначала пушка поджарила Идальго, и тут же дала мне возможность отомстить за него. Мы драли им задницы. Ничто так не улучшало мое самочувствие. Оружие было легким, и оно не нуждались в перезарядке. S amp;R упоминали, что в конечном счете их все же придется перезарядить, но одного заряда хватало для тысячи убийств. Я старался израсходовать все.

Несколько Фредов выстрелили своими тарелочками. Но их меткость не соответствовала нормативам морпехоты.

S amp;R целились в грудь Фредов, чтобы попасть сразу в мозг. Когда я понял, что инопланетяне могли чувствовать боль, я начал целиться в их артишоковые головы, руки и ноги.

Арлин напомнила мне, что мы пришли сюда выполнить миссию. Но это не помогло. Я бездействовал слишком долго, сдерживался слишком сильно. Теперь пришло время расплаты.

Мы натолкнулись на двух Фредов, занимавшихся любовью. Я распознал этот процесс благодаря урокам S amp;R. Нормальная высота Фреда - шесть футов. Если один из них удлиняется до более чем семи футов, значит, он готов совокупляться; но второй должен к этому приготовиться, сократившись до пяти футов. Тогда высокий вставлял свою пирамидальную голову во впадину в голове коротышки.

Так они делились генетической информацией. "Мужчина" становился ярко красным, а "женщина" - ярко фиолетовой. Ученый нашел бы этот процесс бесконечно очаровательным. А я нашел, что более полезным будет прервать празднество, и начал стрелять, старательно подключая воображение. Прежде, чем эти Фреды умерли, я уверен, они почувствовали частичку того, что перенес Идальго.

Пока я развлекал себя, S amp;R и Арлин нашли главный компьютер и загрузили программу.

Когда они зашли в комнату, где был я, она была просто заполнена кровью. Цвет напомнил мне замороженный чай.

- Что теперь? - выдавил я слова. Они попробовали сказать мне, что миссия завершена. Но это было не так. Тем более, мы израсходовали еще не все боезапасы.

- У нас нет другого корабля, - вздохнула Арлин. Она повернулась к S amp;R и спросила, имели ли они какие-нибудь мысли. Эти мальчики явно имели. На базе был функционирующий телепорт.

Выражаясь бессмертными фразами С amp;Р, "Врата должны вести к судну Фредов. Но вести небезопасно".

Голосок внутри меня указал, что здесь больше не кого было убивать. Меня совершенно не беспокоило, что твари превратились в духов. Эти инопланетные монстры были в полной мере мертвы для меня.

Я водрузил бремя командования на себя. У сержанта Таггарта был план.

- Вперед! - вот и вся моя тактика и стратегия.

Мы приобрели билеты. В своем гневе я забыл, что на судне будет нулевая гравитация. Но в то мгновение, когда я почувствовал, как невесомость начинает вращать мои внутренности, я напомнил себе, что замечательные лучевые пушки были в отличном состоянии и прекрасно подходили для данной обстановки.

Как жаль, что они не переместились вместе с нами. Как и наша одежда с прочим оборудованием. Да, все было так же, как при переходе сквозь Врата Фобоса. Мы были голыми. Я увидел Арлин, ее длинные, мускулистые ноги легонько пинали воздух, как будто она плыла.

Классная задница, надо заметить. А еще были Сеарс и Роэбак. В голом виде они даже еще сильнее походили на Магилла Гориллу. Но их ноги были намного более человеческими, чем у обезьян. Меня это удивило.

Что будем делать теперь, сержант? - спросила Арлин. Она произнесла это не как мой лучший друг. Она произнесла это как кто-то, кто думал более четко, чем ее старший по званию.

S amp;R пришли мне на помощь.

- У нас не остается выбора, кроме как остаться не на базе.

Пока я пытался сообразить, что означали эти слова, Арлин начала плакать. Это было настолько непохоже на нее, что быстро вернуло меня к реальности. Я заметил ее руку, лежащую на шее. Тогда я понял то, что было не так. Ее последняя связь с Альбертом была оборвана - второе кольцо, кольцо, подаренное в медовый месяц. S amp;R не могли создать его заново вне своей лаборатории. Впрочем, мы не успели уделить этой проблеме должного времени. Фреды на корабле вскоре заметили нас - безбилетников-пиратов-нахлебников. Здесь мы были более удобной мишенью, чем на базе. Они пришли, топая по переборке своими намагниченными ботинками; некоторые были ниже нас, некоторые выше. Блюдца, которые они запускали, пролетали все ближе и ближе, в то время как мы барахтались в вакууме, голые и беспомощные.

Но тут я понял, что, возможно, проделал лучшую работу планирования непредвиденных обстоятельств. За несколько секунд оставшейся жизни, я уделил некоторое поверхностное внимание судну. Детали могли бы оказаться полезными в следующей жизни, если предположить, что эта теория о смерти людей была неверна.

Судно было сконструировано так же, как клейвский крейсер, но было намного длиннее.

Предположительная длинна была 3,7 км от носа до хвоста. Космический корабль Фредов, должно быть, был самой большой сигарой во вселенной.

Пока мы уворачивались от маленьких летающих тарелок, я быстро рассмотрел то, что я узнал и усвоил из лекций Сеарса и Роэбака. Они были слишком заняты уклонами, чтобы участвовать в диалоге, так что мне оставалось лишь довериться собственной памяти.

S amp;R никогда не говорили об этом, но в одном важном аспекте Фреды походили на людей больше, чем народ Клейв - они также были индивидуалистами. Это приводило к дикой неорганизованности среди демонических захватчиков. Я потерял счет того, сколько раз Арлин и я спасались тем, что заставляли монстров драться друг с другом. Когда был выбор, убивать людей или друг друга, князья ада и тыквы всегда выбирали последний вариант.

Если это сотни раз срабатывало раньше, то почему бы не добиваться сто первому?

- Врукопашную! - прокричал я. - Не думаю, что они намного сильнее нас.

Я был уверен, что ни один из нас на этом судне не был так силен, как S amp;R.

- Возможно, мы можем захватить одно из их оружий, - предложила Арлина.

- Ни одно оружие Фредов не может использоваться против них, - сказали S amp;R.

Потребовалась минута, чтобы впитать смысл этих слов. Все ясно, оружие могло быть активизировано только Фредом.

Как бы я ненавидел невесомость, после того, как я провел в нем достаточно времени за последнее время, я научился использовать его в свою пользу. В нулевой гравитации можно было создать новый вид воинского искусства.

Оттолкнувшись ногами от стены, я схватил ближайшего Фреда и выдернул сосунка прямо из его магнитных ботинок. Импульс был на моей стороне; это был мой новый приятель. Я швырнул пришельца в двух его товарищей. Впрочем, они не действовали как товарищи. Если бы они имели хоть какие-то мозги в своих здоровенных грудях, они бы все обдумали, сделали бы выводы и начали сотрудничать друг с другом.

Какая ирония. Арлин и я были двумя самыми ярыми индивидуалистами, каких только может встретить на свое горе коллективист. В то же время коллективисты Клейв своими противоположными качествами дополняли нас в борьбе против общего противника.

Могла ли элементарная ошибка плохих парней стать причиной, за которую их нарекли деконструкционистами? Они демонтировали все, не оставляя никакого основания для рационального личного интереса.

Пища для размышления. Философский вопрос, с которым мы будем коротать время после того, как зачистим это судно от ее владельцев. S amp;R использовали иную технику боя. Они просто крушили своих противников, выдирая из их груди целые куски. Арлин и я сосредоточились на том, чтобы стравливать Фредов между собой.

Внезапно S amp;R забили тревогу. Фред, подошедший ко мне снизу, очевидно, носил знаки отличия, которые S amp;R признали как символ некоего биологического ученого, Фреда-медика.

Когда он схватил меня и потянул к себе, я понял, что этот пытался разобраться с физиологическими особенностями нашего вида.

Вместо того чтобы тыкать своими пальцами-палочками в мою грудь, чтобы проколоть мне сердце, он потянулся к моему мозгу, предполагая, что единственная реальная слабость Фредов должна также быть и человеческой слабостью.

Никогда не предполагайте.

Он ткнул своим убийственным пальцем в область, где, как он думал, люди держат свои мозги - в голову. Но исследования этого инопланетянина было немного неверны. Игла впилась в меня и обожгла болью, но она прошла сквозь мою щеку, не попав в мозг.

Тогда настала моя очередь. Я набросился на его голову так, будто это была гнилая капуста. Я думаю, что он кричал, поскольку я спускался все ниже, ниже, ниже, к той части живого существа, которое может ожидать плохие вещи прежде, чем они случаются. Я засмеялся.

Я вернулся к тому делу, которое знал лучше всего.

Каким-то чудом мы зачистили секцию, в которой находились. Тогда мы двинулись дальше.

В плане внутренней проектировки, как и клейвское судно, это было составлено из отдельных купе. Пока мы плавали от одной секции к следующей, как ангелы смерти, моя теория получила прочное подтверждение: Фреды не общались друг с другом! Мы просто повторяли процесс до тех пор, пока наши руки и ноги не устали так, что мы вынуждены были остановиться. Затем мы возобновили наши атаки, а монстры так и не сообщились друг с другом. Только в конце мы столкнулись с другим видом Фреда.

Этот, должно быть, был капитаном корабля. Он был самым умным, и он имел оружие, которое почти скосило нас.

- Следите за лучом Фреда! - прокричали S amp;R без единой ошибки, спасая Арлин и меня от смертельного лазера. Пока мы отскакивали от переборок и отпрыгивали во все стороны, как пробки в бутылке, раскаленный луч белой энергии прошел мимо нас и расплавил стену. К счастью, целостность переборки судна не была поставлена под угрозу.

S amp;R позаботились об этом Фреде лично. Четыре сильных руки вырвали капусту с корнем.

Позже мы обнаружили, что это нужно было сделать с самого начало. Но как мы могли знать, что именно этот конкретный артишок имел доступ к главному компьютеру корабля? Проклятая штуковина даже не была похожа на компьютер. Как по мне, так она напоминал блендер.

Главный Фред запрограммировал судно, чтобы оно летело… куда-то вдаль. Мы ничего не могли сделать, чтобы изменить программу. Мы преуспели в том, что перебили всех наших врагов.

Но мы застряли на их Галактическом Экспрессе с билетом в один конец. Арлин это не радовало.

 

Эпилог

Я никогда не увижу Альберта вновь. Я смогла примириться с тем, что при нашей встрече ему будет шестьдесят. Я, возможно, все еще любила бы его. По крайней мере, мы снова были бы вместе.

Но Флай должен довести миссию до конца. Я видела, как он обрел взгляд берсеркера после того, как Идальго умер, и я его поняла. Я также знала, что мы, возможно, не прошли бы через все это живыми, если бы не этот огонь внутри него. Когда я снова смогу думать, я скажу Флаю, что все понимаю. Теперь я могу лишь ощущать свою потерю. К тому времени, когда мы все сделаем и вернемся, Альберт уже будет лежать в могиле много-много столетий. Я сижу одна на одном конце корабля, в то время как Флай сидит на другом. На корабле Фредов огромные иллюминаторы.

Я наблюдаю, как звезды превращаются в маленький красный диск в центре линии горизонта. Флай смотрит на точно такой же диск, но у него он синий. Мы не разговариваем. Он ищет слова, которые я не хочу слышать.

Мы задаемся вопросом, что будет делать человечество в следующие несколько тысяч лет.

Пояснения

* Авторы продолжают играть с именем главного героя: Flynn = сокр. Fly = в пер. «муха».

** «Менса» - некоммерческая организация людей с высоким IQ.

*** «Magilla Gorilla» - мультсериал шестидесятых. Назван в честь главного персонажа - гориллы.

**** Айн Рэнд - писательница, противник коллективизма.

***** М. К. Эшер - голландский художник. Знаменит благодаря своим «невозможным» гравюрам. Посмотрите на них и поймете, о чем речь:

****** Термин «doom» встречается в тексте очень часто. На русский его можно переводить поразному: «гибель» (этот вариант встречается в этом тексте чаще всего), «судьба», «рок», «фатум» и т. д. В словосочетании «doom’s day» («судный день») оно имеет значение «суд».

******* Millennium Falcon - если кто не знает, это корабль из «Звездных войн».

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

08.10.2010