- Это покажется тебе потрясающим, Джилл, - обещал доктор Эйкерман, ведя меня к огромному столу, покрытому гигантским пластиковым покрытием. Не хватало лишь электрической машинки, жужжащей и сверлящей, как в старых фильмах.
- Их слишком много, чтобы можно было победить их оружием, - он говорил, как президент мормонского Консульства Двенадцати. Но он вел речь не о силе молитвы. - После того, что рассказали твои друзья, мы должны принять реальность, что этих тварей - неисчислимая орда. Био-цистерны, которые видели Таггарт и Сандерс…
- Это было до того, как я встретила их.
- Да, но мы должны быть кратки, сама понимаешь. Они видели эти цистерны в космосе - на Деймосе, если быть точным. Пришельцы могут перемещать своих бойцов неопределенными маршрутами, и они продолжают совершенствовать эту технологию. Так что…
Эйкерман обладал потрясающей артистичностью, играя на публику, которую составляла я одна. Напоминая фокусника на сцене, он взялся обеими руками и сдернул большой настил со штуковины на столе.
Большие куски парового демона были разбросаны по тяжелой плите. Стол, по видимому, был очень крепким, чтобы выдержать их вес.
- Они не гниют? - спросила я, выпалив первое, что пришло в голову.
- Они не подвержены натуральному разложению. Хотя зомби, конечно, разлагаются по причине их изначально человеческой ткани.
Он надел пару хирургических перчаток и ткнул красную сторону огромной груди, лежащей совершенно отдельно от остального. Она выглядела, как самая большая в мире и практически сжеванная жвачка.
- Запаха нет, - сказала я.
- Верно, вони никакой. У кибердемона.
- У кого?
- Я забыл. Вы зовете их как-то по-другому, ведь так?
- Паровой демон.
- Да, ну а мы стандартизировали терминологию для официальной правительственной науки. Как тебе, для примера, какодемон?
- Чего?
- Вы называете их тыквами. Признаюсь, мне самому нравится это название, из-за ассоциаций с Хэллоуином, но оно не годится для официального имени.
- У вас имеются какие-нибудь какодемоны здесь?
Он повертел головой.
- Они растворяются сразу после того, как их ткани нарушены. Когда мы пытались взять образцы для анализа, мы остались лишь с тестовой трубкой с жидкостью и порошком внутри.
Скажи мне, Джилл, что ты думаешь о кибер… э, паровом демоне?
- Имя "кибердемон" имеет смысл, - согласилась я. Я решила не говорить, какие ассоциации у меня возникают с "какодемоном". - Механические детали вшиты в тело так глубоко…
- Это не приложения, - поправил он. - Смотри!
Он указал на часть руки, которая начиналась как плоть и заканчивалась как металлическая ракетная установка.
- Ни у руки, ни у установки не видно конца, но видна кросс-секция, которая показывает связь между рукой и оружием. Ты ведь видишь ее, не так ли, Джилл? Тебе не нужен микроскоп.
Единственный раз, когда я видела демона так близко, был, когда паучья нога чуть не раздавила меня на поезде, когда мы спасали Кена. Мне стало интересно, как Эйкерман назвал паука. В любом случае, видеть кросс-секцию на демоне было для меня ново.
- Я не верю в это, - заключила я.
- Присмотрись - и поверишь.
Красный цвет переходил в серебристо-серый. Разделительной линии не было. Ракетная установка вырастала из плоти.
- Это для Рипли, - сказал он.
- Что?
- Фразочка из того времени, которого ты не застала. Это значит, что в это трудно поверить, но доказательство прямо перед глазами. Когда я впервые начал изучать этих созданий, больше всего я был озадачен их оружием. Подумай сама. Импы стреляют оружием, которое прекрасно согласовано с телом.
- Мы тоже зовем их импами. Или, иногда, "колючими".
- Ха-ха. Ваши тыквы делают то же самое, что и импы, с шарами из концентрированной кислоты и воспламеняемого газа. Почему же тогда те твари, что покрупнее, используют оружие, похожее на артиллерию, созданную людьми?
Я никогда не думала об этом. Если кто-то пытается ранить меня ножом, меня не интересует, откуда он его достал.
Но доктора Эйкермана это интересовало.
- Все это милитаристское вооружение выглядит неподходящим, - продолжал он. - Если они способны создать интегрированную внутрь силу и управлять ею, зачем создавать придаток, который требует внешнюю амуницию?
- Поняла, - сказала я взволновано. - Вы хотите сказать, если ты и так Годзилла, зачем тебе оружие?
- Совершенно верно, Джилл. Ты действительно выдающийся ребенок.
Я не хотела комплиментов. Я лишь хотела, чтобы обсуждение продолжалось.
- Вы уверены, что они откуда-то добывают снаряды и ракеты? Возможно, они их тоже выращивают?
Эйкерман прекратил делать то, чем был занят - настраивал компьютерный дисплей, показывающий внутренности монстра - и снял свои очки.
- Только что ты доказала, что стоишь большего, чем все те люди, с которыми я работал, вместе взятые. Ты можешь также помочь мне в, э-э-э, коммуникации с Кеном. Его доктор сказал, что это будет возможно, только когда он придет в норму. Но он был настолько близок к данному вопросу, что понимает аспекты их биотехнологии как никто другой.
Я кивнула.
- Теперь я помню. Кен говорил нам, что ракеты, пушки и прочие устройства были украдены у покоренной ими расы. Так что если пушка отделена от тела, значит она не выращена демоном.
Эйкерман закончил мою мысль:
- Но если она и демон - одно целое, значит она как-то выращена. Оригинальная версия оружия, должно быть, была украдена в самую первую очередь. Затем они модифицировали их по своей биотехнологии.
Он снова повернулся ко мне спиной и я заметила, что она покрыта маленькими красными и желтыми пятнами. Мне не хотелось знать, откуда они. Теперь он говорил очень взволновано:
- Что нам нужно - так это живой образец большой твари.
Он усмехнулся. Может быть, он действительно был ученым-психом. Я обязана была задать очевидный вопрос:
- А вы сможете его контролировать?
- Мы уже управляли живыми зомби здесь. Звучит забавно, не так ли? "Живой зомби".
- А у вас есть живые? - я чуть ли не обалдела, когда он произнес это. Участие в битве превратило меня в убийцу… неубиваемых.
- Конечно, но их контролировать легко. В них нет сверхчеловечекой силы. Ты знаешь об этом, ведь ты сражалась с ними.
- А вы сражались?
- Ну, нет, но я их изучал.
- Поверьте мне, доктор, они опасны.
- Но они поддаются управлению. Это все, что я могу сказать. Если бы у нас был живой кибердемон, у нас возникли бы проблемы с его удержанием. То же самое касается нашего манкубуса, если бы он был жив. Как мне известно, вы зовете их толстяками.
- У вас есть целый толстяк?
- К счастью, он умер. В отличие от образца перед нами, тот, похоже, долго разлагается.
Я засмеялась.
- Они настолько воняют, когда живы, что я не могу представить что-либо хуже.
- Смрад напоминает мне гниющую рыбу, прокисший виноград и пот в запертой комнате.
Пойдем. Я все тебе покажу.
Ему не обязательно было брать меня за руку, но я ему позволила. Он был как милый дядя, который готовиться продемонстрировать свою комнату страха. Мы прошли мимо секции, в которой были летающие черепа, лежащие, словно байкерские шлема.
- Что вы думаете о Клайдах?
- Ничего, - ответил он быстро. - Мы думаем, твои друзья ошиблись, думая, что эти твари могут быть продуктом генной инженерии. Возможно, они предатели человечества, которых слегка обработали, чтобы те стали сговорчивей.
Толстяк, лежащий за стеклом, навеял мне ассоциации с гигантским мясным качаном, который был оставлен на солнце. Металлические пушки на его руках были удалены и сложены возле монстра, словно гигантские фонари. Без них он выглядел жалко.
- Ты не сможешь учуять запах отсюда, но если желаешь войти в комнату…
- Нет, спасибо, - отказалась я, неуверенная, шутит он или нет. - Давайте посмотрим на зомби.
Лучше бы я не спрашивала.
Он привел меня к самому концу склада, где я увидела других людей в белых халатах.
Раньше мне казалось, что все пространство принадлежало Эйкерману и его монстрам. Мы вышли в коридор. Видимо, для зомби выделили особое место.
Как я уже говорила, что мне нравилось в ученых - так это то, что они отказывались снисходительно разговаривать с детьми. Эйкерман начал лекцию, и мне это нравилось:
- Наиболее интересное в зомби - это их остаточный речевой аппарат. Мы записали несколько часов диалога зомби. Некоторые из них были записаны во время вторжения, в них говорилось о вратах и о том, что находится за ними. Другие произносят слова из своей жизни, повторяя фразы, которые говорят что-то о них самих. Последняя исследуемая группа не говорит вообще. Мы пытаемся узнать, сохранили ли они возможность мыслить после трансформации.
- Нет, - сказала я настолько твердо, насколько могла. - Все человеческое в них умерло.
- Я понимаю, что ты чувствуешь, - сказал он. - Было бы легче для всех нас осознавать, что по другую сторону баррикады мы убиваем не людей.
Я потрясла головой.
- Нет, вы не понимаете, - ответила я ему. - Я убью любую гадину, предавшую нас. А ведь предатели - они все еще люди. У меня не возникло бы никаких проблем спустить курок на тех червяков в правительстве, которые помогли демонам.
Хорошо, успокойся, - сказал он абсолютно другим тоном голоса. - Я действительно говорил только что о себе. Мне действительно легче работать над этими, э-э, зомби, если я считаю, что в них нет ничего человеческого.
Арлин всегда говорит, что я могу быть настоящей врединой, так что я решила быть ей нарочно. Я спросила:
- А есть ли для вас разница, доктор, если бы они были гениями при жизни?
Вместо того, чтобы прийти в бешенство, он рассмеялся.
- Ты просто прелесть, Джилл. Мне нужно быть осторожным с тобой. Я думаю, нам понравится работать вместе. Сейчас мы можем начать. Какова твоя теория по поводу того, почему некоторые крупные монстры выглядят рзумными?
- Вы имеете в виду паука-мозга?
Мне не нужно было говорить, что означало это слово.
- По-видимому, их всех. Был ведь еще говорливый имп, которого капрал Таггарт, как он сообщил, встретил на Фобосе.
Это была одна из моих любимейших тем.
- Мы были удивлены их мозгами во время миссии в Лос-Анджелесе.
- Каков твой вывод?
Я внезапно заметила, как долго мы шли.
- Как далеко нам еще до зомби?
- Не далеко. Только не спрашивай постоянно, дошли мы уже или нет. Это заставит меня вновь увидеть в тебе ребенка.
- Здесь есть комната отдыха, которой я бы могла пользоваться?
- Всего в нескольких футах от площадки зомби. - Его голос звучал нетерпеливо. - Так каков же ваш вывод?
- Всякий раз, когда говорит обычная, тупая тварь, где-то есть еще одна, поумнее, которая и посылает ему слова.
- Как трансляция радиосигнала. Мы размышляли в том же направлении. Ты думаешь, паучьи мозги имеют собственные мысли?
- Не знаю.
- Они могут быть на другом конце, как получатели сигнала.
- Расскажите мне о своих зомби, - я была по-настоящему заинтересована. Мы прошли уже достаточно, а дергающихся трупов все не было.
- У нас имеется тринадцать экземпляров. Мы провели идентификацию их личностей. Ты знаешь, что уничтожить информацию сегодня невозможно.
- Да, монстры не могут пробивать большие дыры в Сети, даже с их толстыми задницами.
- Они замедлили нас, но они не могут полностью нас остановить.
- Мы их остановим.
- Умница! Один из зомби был редактором по имени Андерс Монсен. Он повторяет фразы, касающиеся его профессии. По крайней мере, мы думаем, что он делает это. Одна из женщин - Мишель Делуд, блондинка. Она повторяет, что должна попасть в Лас-Вегас на свадьбу. Марк Стефенс был книжным продавцом. Батлер Шаффер был профессором права. Тина Карос была помощницей адвоката. Она брюнетка. Обе леди были очень привлекательны при жизни. Это ужасно - видеть их мутировавшими. Остальные восемь были моряками, служившими прямо здесь, на Гавайях. Один из них был здоровенным мужиком, друзья называли его Большой Ли.
Имена остальных я не помню.
Эйкерман мог бы стать учителем. Он внушил мне большой интерес к своемуособому классу мертвецов. Я сгорала от нетерпения… пока дверь с надписью "Максимальная безопасность" не открылась и огромная масса не заполнила дверной проем и мясницким тесаком не отрубила доктору Эйкерману голову.