— Когда-то эти заброшенные помещения были раем для мальчика, — ностальгически сказал принц. — Подумайте о потайных комнатах. Тогда я насчитал сто шесть комнат, наполненных вещами, которые для всех остальных не имели ни малейшей ценности. А для мальчика? У меня от восторга распирало грудь, когда я касался старинных костюмов для маскарада, читал любовные письма, пришпиленные к вызовам на дуэль, или глядел на портреты великолепных наложниц и мрачных далеких кузин.

Мы шли вслед за ним, пока принц уверенно обходил гниющие части паркета, и нагибался под провисшими балками потолка. Он вошел в альков, потянул за какой-то шнур, и доски, закрывавшие окно, поползли в сторону.

— Лиу Шень, больше известный как Смеющийся Принц.

Долгие годы почти не повредили шелк. Краски, хотя и слегка выцвели, тоже хорошо сохранились. С портрета на нас глядел достаточно симпатичный человек. Я бы сказал, что ему было слегка за тридцать. Высокий серьезный лоб, тонкий гордый нос с горбинкой, твердый и хорошо очерченный рот. Довольно странные, необычные глаза, ясный взгляд, но направленный непонятно куда. Как если бы Смеющийся Принц глядел не на зрителя, а перед ним — быть может на призрака, или еще на какое-то странное видение, которое только он один мог видеть. Руки были малы и настолько изящны, что могли бы принадлежать женщине. Я не увидел никакого следа безумия, тем не менее его осанка говорила о внутренней надменности, способности почти на все. И его одежда явно была символом чего-то, хотя я не знал чего. Зато Мастер Ли знал.

— Великий Будда, если бы его брат-император увидел его вот так одетым, желтый шарф был бы в дороге через час, — потрясенно сказал Мастер Ли. — Сын свиньи думал, что по рангу выше императора. На самом деле он решил, что выше, чем большинство богов.

Он объяснил мне символику орнамента.

— Верхнее одеяние: солнце, звезды, гора, дракон, водоплавающие птицы. Нижнее: верхушка храма, свежая трава, пламя, рис, топор и награды. Только император Китая имеет право носить все двенадцать орнаментов, но Смеющийся Принц добавил тринадцатый: глаза павлина, символизирующий Второго Повелителя Неба. Судя по всему он готовился поставить свой трон прямо за Нефритовым Государем, Повелителем Неба.

Мне показалось, что теперь странные глаза глядят с другим выражением, и я решил, что смотрю на человека, который обнаружил, что ему не нравится этот мир и вышел из него — вроде Чоу Голова-Горошиной в моей деревне, который каждое утро присоединялся к петухам и приказывал солнцу взойти.

Когда принц повел нас к выходу, я обнаружил, что иду на цыпочках, а нарисованные глаза следят за каждым моим шагом. Принц подошел к обитой медью двери и достал древний ключ, размером с его предплечье. — Я уже говорил, что это поместье было раем для мальчишки, — заметил он.

Действительно рай. За дверью оказалось старинное оружие, а несколько чудовищного размера топоров могли использоваться только для торжественных церемоний. Тысячи и тысячи разного рода сабель, кинжалов и мечей лежало на полках вдоль стен, и мы нашли, что некоторые из них были лучше современных. Я выбрал маленький топор и короткий меч, принц взял взял копье и кинжал, а Мастер Ли сунул в пояс связку метательных ножей. Следующая дверь вывела нас на маленький внутренний дворик, в кладовке я нашел вполне современную металлическую кирку и стальной лом, которые прихватил с собой. В центре дворика стояло каменное здание, внутри которого оказался заброшенный колодец и лестница, ведущая глубоко вниз.

— Старый погреб находится на самом дне, — сказал принц. — Сомневаюсь, что кто-нибудь был там с тех пор, как я играл в героя, запертого в ужасных подземельях.

Мастер Ли внимательно проверил, не входил ли сюда кто-нибудь совсем недавно, и его глаза блеснули, когда он увидел слои нетронутой пыли. Я принес несколько факелов и мы зажгли их. Принц пошел было вперед, но я прыгнул и загородил ему дорогу. — Тысяча извинений, Ваше Высочество, но я здесь именно для этого, — вежливо сказал я. Сжимая топор, я первым пошел вниз. Принц, решил я, был очень храбрым мальчишкой, и я невольно содрогался, продираясь через толстую паутину, которая одеялом свисала с потолка, а дюжины пауков бежали по моим рукам и ногам.

Потом на меня напали сотни демонов — нет, летучих мышей — нет, белых летучих мышей — я взвизгнул и упал на ступеньки, охватив голову руками. Когда я осмелился открыть глаза, то увидел Мастера Ли, спокойно стоящего передо мной и разглядывавшего меня со смесью недовольства и изумления.

— Десятый Бык, в россказнях крестьян о белых летучих мышах нет ни слова правды, — насмешливо сказал он. — Они даже не альбиносы. Они страдают от вызванной паразитами болезни кожи, как и так называемые белые слоны из Индии, и они не живут тысячу лет, их черная кровь не является Эликсиром Жизни, и, если ты коснешься их, то не лишишься всех своих волос.

Принц ободряюще улыбнулся мне. — Мальчиком я поймал несколько и держал у себя как домашних животных, — сказал он. — Достаточно грязные, но ничего более худшего не произошло.

Он провел рукой по голове, поправляя растрепавшиеся волосы, и я растерянно пригладил свои. Потом встал на ноги, покрепче ухватил свой топор, повыше поднял факел и опять пошел вниз, чувствуя себя полным идиотом. По дороге я прошел четыре площадки. Лестница заканчивалась в погребе, совершенно невероятных размеров, и Мастер Ли с принцем принялись проверять твердый каменный пол и стены, в поисках тайного хода. Пока я глядел на них, я немного пришел в себя. В конце концов Мастер Ли сдался, выпрямился, хлопнул руками по ляжкам и недовольно посмотрел на меня.

— Ну, Бык, чего стоишь как статуя, — проворчал он. — Если кто-то и понимает в туннелях, так это ты. Найди проклятый лаз.

Быть может это ребячество, но я должен был сделать взять реванш после унижения с летучими мышами, и я устроил настоящее представление. — Ага! — сказал я, проверив пол. — Ага! — ощупав стены. Я задумчиво постоял, вылитый портрет Юного Гения. — Сыма Цянь написал «погреб», но не "в погребе", — много значительно сказал я, подошел к лестнице и внимательно проверил ее. — Ага! — сказал я и начал взбираться к последней площадке.

Мастер Ли улыбнулся и пошел за мной, и я не смог удержаться.

— Когда я шел вниз, то обратил на это внимание, — объяснил я. — Я думал о том, как они ухитрялись поднимать через все пять пролетов огромные куски льда, поэтому я внимательно смотрел по сторонам и в конце концов нашел.

Я махнул своим факелом по сторонам, чтобы показать им старые бронзовые кольца, вделанные в стены. — Блоки, через них пропускались веревки, к которым прикреплялось что-то вроде шахтерской клети, — сказал я. — Они расположены на равном расстоянии и на одной линии, везде, кроме одного места, вот здесь. — Я поднял факел к правой стене и показал арку в линии колец, которая заходила почти под потолок. — Здесь они не смогли выдержать одинаковый уровень по обеим сторонам. Единственная возможная причина — стена не такая прочная.

— Браво, — сказал Мастер Ли, и я почувствовал себя лучше.

Он взял мой факел, я поплевал на руки и махнул киркой. Махать пришлось не слишком долго. Вскоре уже образовалась небольшая выемка, и после того, как я, действуя стальным ломом как рычагом, сдвинул каменную плиту, открылось темное пространство, и наши факелы едва не погасли, когда оттуда хлынул затхлый воздух. Через несколько минут я расширил дыру, так что мы смогли войти в длинный туннель, вырезанный в камне, и ведущий вниз, к корням горы.

— Будьте очень осторожны, — предупредил Мастер Ли. — Если туннель действительно ведет в могилу, там могут быть ловушки для грабителей.

Мы медленно пошли вперед, перед каждым шагом проверяя пол и нервно выискивая на потолке то, что могло бы обрушится нам на голову. Туннель достаточно резко уходил вниз, и при этом все время поворачивал. Мы спускались и спускались, и через какое-то время я решил, что мы достигли уровня долины, или даже уже под ней, и тут туннель выпрямился, пошел ровно, и где-то через сто чи начал подниматься вверх. Мы шли, медленно, в полной тишине слышались только наше тяжелое дыхание и звуки шагов. И никаких ловушек. В конце концов огонь факелов отразился от поверхности кирпичной стены, полностью перегородившей туннель. Мастер Ли проверил ее и не нашел ничего опасного. Моя кирка и лом заработали опять. Стена оказалось очень толстой, но против лома нет приема, и, наконец, большой кусок кладки покачнулся, затрещал и упал на пол, подняв облако красной пыли. Мы закашлялись, пыль забила глаза, пришлось поднять повыше факелы, но вот пыль немного улеглась и мы застыли на месте, с ужасом глядя на то, что лежало на полу сразу за стеной.

Ничего удивительного, что о туннеле никто не знал. Те, кто строили его, никогда не вышли наружу. Мы глядели на скелеты, сотни и сотни скелетов, наваленные грудами, доходившими до потолка. Принц на мгновение разучился говорить, когда увидел то, что оставил за собой его предок. Но голос Мастера Ли остался холодным и злым.

— Слишком много для крестьян. Скорее всего солдаты, которых собрали здесь, чтобы отпраздновать завершение строительства. Никто из них не дожил до второго блюда, потом яд получили те, кто отравили их и так далее. Император Шунь убил примерно восемьдесят тысяч человек, чтобы сохранить тайну своей могилы, и, тем не менее, не прошло и столетия, как ее нашли и разграбили. Принц, это зрелище должно заставить вас отбросить все сомнения. Ваш уважаемый предок действительно спит где-то впереди.

Он прошел мимо меня и начал отбрасывать скелеты в сторону, я заставил себя пойти за ним.

Горы белых костей росли как снежные холмы по обеим сторонам дороги, и мы медленно пробивались вперед. Только через час мы добрались до конца, до второй кирпичной стены. Трех ударов киркой хватило, чтобы проломить кирпич, но потом кирка отлетела, а руки заломило. Твердое железо. Я сделал пару шагов влево, ударил опять, то же самое. После нескольких попыток я обнаружил, что гладкая железная стена идет от одной стороны туннеля до другой, и от пола до потолка.

— Скорее всего по ту сторону есть еще одна кирпичная стена, и расплавленное железо залили в дыру, — задумчиво сказал Мастер Ли. — Бык, что думаешь?

Я пожал плечами. — Железо твердо, но его можно сломать, и у меня стальной лом, — сказал я. — Если мне удастся сделать в нем четыре дыры, то можно будет выломать достаточно большой кусок и проползти внутрь.

Я смутно помню то, что происходило в туннеле потом. Кроме грохота, который запомнил на всю оставшуюся жизнь. Грохота стального лома, ударяющего по железу. Оглушающее эхо металось между узких стен, било мне в голову и уши, и отдавалось в живот. Время от времени мне приходилось останавливаться, садиться на корточки, засовывать голову между ног и ждать, пока живот не успокоится. Голова ужасно болела, но постепенно я вошел в постоянный ритм, как какой-нибудь дровосек или копатель, и после каждого удара трещины паутиной окружали острие лома. Наконец маленькие кусочки железа полетели на землю, и лом вышел с другой стороны. Как и подозревал Мастер Ли, с другой стороны тоже находилась кирпичная стена, но меня это не остановило. Остальные три дыры я сделал быстрее, и где-то через три часа мне удалось выломать кусок стены между двумя дырами. Еще час, и я закончил работу. Мы проползли в маленькое отверстие и подняли факелы, которые осветили длинный коридор, потолок которого был отделан чистым золотом. Мраморный пол, стены богато украшены орнаментами из серебра и бронзы. Коридор шел через большие комнаты, мы нервно сжали наше оружие и вошли в первое из них.

Ничего удивительного, что преступники были готовы на все, лишь бы найти это место. Вдоль стен стояли сундуки, настолько заполненные золотом и драгоценностями, что крышки не могли закрыться. Принц Лиу Пао так разозлился, что его факел закачался, как фонарь на сильном ветру.

— За четыре года до смерти моего предка в этой части империи был голод, — сказал он высоким напряженным голосом. — Умерло не меньше двухсот тысяч человек, но Смеющийся Принц сказал, что не в состоянии помочь, потому что вложил все деньги в оборудование для шахт и еще остался должен.

Принц зашагал в следующую комнату, где стояли гигантские кувшины, скорее всего наполненные редкими маслами, приправами и духами. В нескольких комнатах находилось оружие, так густо украшенное драгоценными камнями, что сражаться им было невозможно, но мы остановились, широко открыв глаза, в гигантской комнате, в которой находились скелеты сорока лошадей. Вероятно и в следующей жизни Смеющийся Принц собирался наслаждаться верховой ездой, хотя он собирался скакать не только на лошадях. С принца Лиу потек пот, когда мы вошли в Зал Наложниц и нашли сорок маленьких скелетов, аккуратно лежащих на сорока кроватях.

— Никакого следа паники или беспорядка. Отравились, — мрачно сказал Мастер Ли, не менее потный, чем принц. — Одновременно, нет сомнения, с последним вздохом хозяина.

Потом мы нашли то, что более или менее ожидали: скелеты поваров, придворных, танцовщиц, актеров, акробатов, евнухов, чиновников и даже счетоводов — я решил, что сумасшедший повелитель забрал с собой весь двор.

— Кое-кого не хватает, — озабоченно сказал Мастер Ли. — Где Монахи Радости?

Ответа не было. Мы прошли залы для пиров, комнаты для игр, элегантные спальни, нашли шкафы, заполненные драгоценными одеждами, кладовые с окаменевшими остатками изысканной еды. Стало ясно, что это не могила, а огромный подземный дворец, в центре которого находился огромный тронный зал, в котором даже была плаха, для развлечения безумного повелителя. За троном находилась маленькая дверь, мы вошли и оказались в круглой комнате с полом из лазурита, а стенами и потолком — из золота. Два саркофага стояли рядом друг с другом. Правый нес на себе символ дракона, императорской символ, а левый — символ феникса, императорского консорта.

Мастер Ли, не останавливаясь перед гробами, подошел к задней стене, в которой была вырезана ниша-святилище. На боковых стенах ниши висели две таблички, покрытые теми же самыми загадочными чертежами и формулами, которые мы видели в гроте, а на центральной табличке была вырезана та же самая надпись:

В темноте чахнет драгоценный камень.

Когда его превосходительство околдует мир?

Тогда, когда кажущееся станет настоящим, а настоящее станет кажущимся.

Когда ничто станет чем-то, а что-то станет ничем.

Камень развеет кажущееся и ничто,

И взберется к Воротам Великой Пустоты.

Святилище было пусто. Мастер Ли зло выругался, крутанулся на месте и приказал мне открыть оба гроба. Я подошел к левому. Крышка оказалось очень тяжелой, но наконец она заскользила по пазам, и чем дальше она скользила, тем шире открывались наши глаза. Наконец я отступил назад, тяжело дыша, и мы все уставились на погребальные одежды Тоу Ван, жены Смеющегося Принца.

Ее одежда могла бы прокормить миллион человек целый год. Бесценный нефрит, разрезанный на прямоугольные кусочки, связанные между собой золотой проволокой. Мумию покрывали не меньше двух тысяч кусочков нефрита, но вовсе не нефрит интересовал Мастера Ли. Его интересовал камень, и воздух огласился еще дюжиной проклятий, когда оказалось, что в гробу нет ни единого камня.

На саркофаге Тоу Ван была вырезана надпись, и Принц Лиу Тао перевел ее для меня. Вероятно ее написал скорбящий муж.

Прекратился шорох ее серебряного платья.

На мраморном полу растет пыль.

Ее пустая комната тиха и холодна.

Павшие листья лежат грудами у двери.

Как я могу успокоить мое болящее сердце?

Мне показалось, что эти строки проникнуты настоящим чувством, и принц с удивлением покачал головой. — Мой предок совершенно непостижим, — сказал он. — Он написал вот это, а потом вместе с Монахами Радости отправился ловить еще нескольких детей, чтобы подвергнуть их невообразимым пыткам.

Мастер Ли молча кивнул на другой саркофаг, и я склонился над крышкой. Пока она медленно скользила, наши глаза постепенно вылезали на лоб, и остались там, когда содержание гроба открылось полностью. Я отошел назад и тяжело сел на пол. В полной тишине был слышен только слабый треск факелов.

Гроб был пуст. Принц Лиу Пао опустился на пол рядом со мной, и я уверен, что мы оба мысленно увидели одно и то же: мумия, одетая в сверкающий нефрит, выползает из гроба, вылезает на поверхность и присоединяется к монахам в разноцветных одеждах. Мастер Ли мрачно посмотрел на нас.

— Собачье дерьмо, — прорычал он. — Хватит ловить мух своими разинутыми ртами, и начните пользоваться головой.

Он присел на край саркофага и осмотрел золотую комнату. Он был в ярости.

— Бык, что случилось с твоим факелом, когда ты проломился сюда через железо и кирпич? — спросил он.

— Что… Ну, ничего не случилось, — ответил я.

— Точно. Пламя не прыгнуло в дыру, потому что в могиле и так свежий воздух, — сказал он. — Значит отсюда есть другой выход, и совсем недавно кто-то им воспользовался. Мы опоздали. Воры уже были здесь, а это означает, что это совершенно необычные воры.

Для меня это было слишком туманно, но принц взглянул на Мастера Ли с внезапным интересом.

— Они не взяли ни золото, ни драгоценности, и даже не коснулись погребального платья Тоу Ван, — с удивлением сказал он.

— Так что же они взяли? — спросил Мастер Ли.

Пока мы молчали, он сам ответил на свой вопрос.

— Они взяли камень. Все надписи свидетельствуют о том, что Смеющийся Принц поклонялся камню. Умирая, он безусловно приказал похоронить камень вместе с собой, так что скорее всего камень забрали из святилища и положили ему в руки, и только потом на труп надели нефритовую одежду. Нефрит — один из самых твердых материалов. Можно повредить камень, если попытаться сломать нефрит, так что они просто забрали проклятую мумию с собой. А теперь подумайте, что это за люди, которые не обращают внимания на золото и драгоценности, но готовы на все ради священного камня?

— Какой-нибудь религиозный орден? — предположил принц.

Мастер Ли пожал плечами. — Во всяком случае другого ничего в голову не приходит, — сказал он. — Помните, что Смеющийся Принц создал псевдо-религиозный орден, который назвал "Монахи Радости", и, единственные из всего двора, они не умерли вместе с принцем — по меньшей мере их скелетов мы не нашли. Не можем ли мы предположить, что он приказал ордену существовать вечно.

В конце концов я обнаружил свой язык. — Для чего?

Мастер Ли широко взмахнул руками. — Откуда я знаю? — воскликнул он. — Мы знаем, что он поклонялся камню, но не знаем почему. Приверженцы древних шаманских культов часто смеются и пляшут во время молитвы, для некоторых смех и пляски даже заменяют молитву, и я не могу не подумать о числе пять, которое постоянно повторяется в странных формулах Смеющегося Принца. Пять — священное число для многих странных культов, как древних, так и современных. Например для варваров Ю-хао, которые, как говорят, живут в деревянных домах с пятью стенами, и поклоняются пятиглавому демону в храме с пятью куполами.

Мастер Ли вытащил флягу с вином и предложил нам, но мы отказались. Он жадно выпил пинту или две, а потом вытер губы бородой.

— Принц, я в тупике, — откровенно сказал он. — Мысль о том, что мы имеем дело не с обычными преступниками, вывела меня из равновесия. Только одно я знаю точно: мы должны узнать все о странном заманивающем звуке и о разрушении Дороги Принца, а это значит, что Бык и я отправимся в Чанъань с образцами почвы, а потом должны прибрать к рукам величайшего специалиста по звукам в империи. А вы, тем временем, должны решить, что делать с этим.

И он махнул флягой в сторону комнаты с сокровищами.

— Технически все это ваше. Вам они нужны?

Принц пожал плечами. — Ночные кошмары сведут меня в могилу за месяц, если я возьму хотя бы одну монету, — сказал он.

— Тем не менее, если хотя бы одно слово о подземном дворце просочится наружу, вскоре вы удостоитесь посещения всеми бандитами, генералами и жадными государственными министрами империи, — заметил Мастер Ли.

— А если я пожертвую все это трону? — с надеждой спросил принц.

— Люди склонны приписывать всем свои пороки, — ответил Мастер Ли. — Преступник никогда не поверит, что вы не оставили себе какой-нибудь, самой маленькой геммы, а отсутствие нефритового наряда вашего предка будет считаться абсолютным доказательством. Вы очень любите пытки?

Принц стал бледнее любого скелета. — Но что я могу сделать с могилой? — жалобно прошептал он.

Мастер Ли повернулся ко мне. — Бык, ты можешь все это привести в порядок? — спросил он.

Я гордо выпрямился. — Достопочтенный господин, вы разговариваете с бывшим лучшим подмастерьем Большого Хонга, кузнеца нашей деревни.

Мастер Ли повернулся к принцу. — С какой могилой? — спросил он.

— С какой могилой? — спросил и я.

На лицо принца начали возвращаться краски. — С какой могилой? — спросил он.

На самом деле это оказалось не слишком трудно. Я легко заменил камни и кирпичи, и нашел в поместье бесчисленное число листов железа. С гордостью я показал им как умею раздувать меха и работать с горном. Когда я закончил, никто не сумел бы найти заплату в железной стене, если бы не знал о ней заранее.

На самом деле труднее всего было вернуть скелеты в туннеле обратно на место, но только потому, что я все время слышал, как позади меня ползет сумасшедшая мумия в нефритовой одежде. И когда я щедро добавил к стене слои пыли и паутины, никакой, даже самый жадный чиновник в империи не поверил бы, что Принц Лиу Пао — или любой другой — входил в могилу Смеющего Принца. А потом мы уехали в Чанъань.