Когда мистер Горби покинул виллу «Поссум», у него не осталось сомнений насчет того, кто совершил это убийство. Джентльмен в светлом пальто угрожал Уайту расправой посреди улицы — эти слова имели особенное значение, — и нет никакого сомнения в том, что он свою угрозу осуществил. Преступление было всего лишь претворением в жизнь брошенного в пылу ссоры обещания. Теперь сыщику предстояло узнать, кто этот джентльмен в светлом пальто, где он живет, а после — чем он занимался в ночь убийства. Миссис Хейблтон описала его, но не назвала имени, и ее расплывчатое описание могло подойти сотне молодых людей в Мельбурне. По мнению мистер Горби, только один человек мог назвать имя джентльмена в светлом пальто, и это был Морленд, близкий друг убитого. Судя по рассказу домовладелицы, они были настолько близки, что Уайт наверняка рассказал Морленду о своем взбешенном посетителе. К тому же Морленд мог бы многое рассказать о жизни и привычках своего покойного друга, что позволило бы внести ясность в два пункта, а именно: кому была выгодна смерть Уайта и кто та наследница, будущей женитьбой на которой кичился Уайт. Однако тот факт, что Морленд, судя по всему, не знал о трагической смерти друга, несмотря на то, что об этом писали все газеты и что в объявлении о вознаграждении содержалось его подробное описание, ставил Горби в тупик.

Единственным объяснением странного молчания Морленда могло быть его отсутствие в городе, иначе он увидел бы газеты или услышал разговоры об убийстве. Если это так, он мог либо отсутствовать неопределенное время, либо вернуться через несколько дней. В любом случае вечером стоило еще раз наведаться в Сент-Килда — вдруг Морленд вернется в город и захочет навестить друга. Поэтому после чая мистер Горби надел шляпу и отправился на виллу «Поссум», впрочем, прекрасно понимая, что шансы на успех невелики.

Миссис Хейблтон открыла ему и молча провела не в свою гостиную, а в куда более роскошно обставленную комнату. Мистер Горби, догадавшись, что это комната Уайта, с интересом осмотрелся, и ему не составило труда определить характер убитого.

«Легкомысленный тип, — отметил он про себя. — И мот. Наверняка имел друзей, а возможно, и врагов среди людей самого сомнительного свойства».

На подобный вывод мистера Горби натолкнули окружавшие его свидетельства образа жизни мистера Уайта. Весьма недурная мебель комнаты была обтянута темно-красным бархатом, тот же мрачноватый цвет имели занавески на окнах и ковер.

— Я все как положено устроила, — с гордой улыбкой на грубоватом лице заметила миссис Хейблтон. — Если хочешь, чтобы у тебя останавливались молодые люди, комнаты нужно обставлять по высшему разряду. Мистер Уайт всегда платил хорошо, вот только с едой привередничал, но я же обычная хозяйка, я не умею готовить всякие французские штучки, которые на самом деле только желудок гробят.

В ожидании мистера Горби миссис Хейблтон зажгла газовые лампы со светло-алыми плафонами, поэтому комнату наполнял мягкий розовый свет. Мистер Горби засунул руки в свои вместительные карманы и неспешно прошелся по комнате, внимательно все осматривая любопытным взглядом. Стены были сплошь завешены портретами знаменитых лошадей и известных жокеев, они перемежались фотографиями театральных звезд, в основном лондонских актрис: Нелли Фаррен, Кейт Воган и прочих звезд эстрады, очевидно, являвшихся предметом обожания мистера Уайта. Над камином висела полочка с трубками, над которой красовались две скрещенные рапиры, под ней выстроился целый ряд броских разноцветных рамочек с фотографиями красивых улыбающихся лиц, причем все лица были женские: ни на стенах, ни в рамках не было видно ни одного мужчины.

— Вижу, он был любителем дам, — сказал мистер Горби, кивнув в сторону камина.

— Распутницы, — сердито процедила миссис Хейблтон и крепко сжала губы. — Мне стыдно даже пыль с них вытирать. Не верю я девицам, которые фотографируются чуть ли не голыми, как будто они только из постели встали, но мистеру Уайту они, похоже, нравятся.

— Они нравятся большинству молодых мужчин, — сухо ответил мистер Горби, подходя к книжной полке.

— Чисто животные, — презрительно заявила хозяйка дома. — Будь моя воля, я бы их топила всех. Возомнили себя венцом творения, как будто женщины нужны только для того, чтобы деньги зарабатывать и смотреть, как они их пропивают, как мой муженек делал. У него не брюхо, а прорва была — куда только столько пива влезало! — а я бедная одинокая женщина, без детей, и слава богу, а не то они в папашу бы пьяницами пошли!

Мистер Горби, не обращая внимания на эту обличительную тираду против мужчин, изучал библиотеку мистера Уайта, которая состояла в основном из французских романов и спортивных газет.

— Золя… — задумчиво произнес он, снимая с полки потрепанный томик в желтой замусоленной обложке. — Я слышал о нем. Если у него романы такие же, как его репутация, у меня нет никакого желания их читать.

Тут раздался стук в дверь, громкий и требовательный. Услышав его, миссис Хейблтон торопливо вскочила на ноги.

— Должно быть, мистер Морленд, — сказала она, когда сыщик быстро поставил книгу на место и повернулся. — Я одинокая вдова, и гости ко мне по вечерам не приходят. Если это он, я проведу его сюда.

Она вышла, и через минуту навостривший уши Горби услышал мужской голос, интересовавшийся, дома ли мистер Уайт.

— Нет, сэр, — ответила домовладелица, — но его ищет один джентльмен, он сейчас в его комнате, не хотите ли пройти, сэр?

— Конечно, отдохну немного, — ответил посетитель, и сразу после этого появилась миссис Хейблтон в сопровождении лучшего друга покойного Оливера Уайта.

Высокий худой мужчина с волнистыми русыми волосами и вислыми соломенными усами на бледном с ярким румянцем лице в общем производил впечатление аристократа, что подчеркивали хороший костюм и спокойный, уверенный вид.

— И где сегодня мистер Уайт? — осведомился он, опускаясь в кресло и обращая на сыщика внимания не больше, чем на мебель.

— Вы давно его видели? — тут же спросил Горби.

Мистер Морленд обратил на задавшего вопрос высокомерный взгляд и какое-то время молчал, как будто решая, стоит отвечать или нет. Наконец, видимо, решив, что стоит, медленно стянул одну перчатку и откинулся на спинку кресла.

— Давно, — зевнув, ответил он. — Я уезжал на несколько дней и вернулся только этим вечером, так что не видел его больше недели. Почему вы спрашиваете?

Сыщик не ответил. Он задумчиво смотрел на молодого человека.

— Надеюсь, — равнодушно произнес мистер Морленд, — вы меня достаточно хорошо рассмотрели. Но я не знал, что пока меня не было, Уайт устроил у себя приют для душевнобольных. Кто вы такой?

Мистер Горби шагнул вперед, ближе к свету газовой лампы, и спокойным тоном сказал:

— Моя фамилия Горби, сэр, и я сыщик.

— A-а, вот оно что, — безо всякого интереса промолвил Морленд, обводя его взглядом. — И что натворил Уайт? Сбежал с чужой женой? Я знаю, у него есть такая слабость.

Горби покачал головой.

— Вы знаете, где найти мистера Уайта? — осторожно спросил он.

Морленд рассмеялся.

— Только не я, мой друг, — небрежно обронил он. — Полагаю, он где-то рядом, ведь здесь у него логово. Но что же он натворил? Уверяю вас, меня ничем не удивить… Он всегда был непредсказуем, и…

— Он платил регулярно, — вставила миссис Хейблтон, поджав губы.

— Завидное достоинство, — с ухмылкой прокомментировал Морленд. — И, боюсь, недостижимое для меня. Но к чему эти расспросы об Уайте? Что с ним не так?

— Он умер, — коротко ответил Горби.

От вальяжности Морленда не осталось и следа. Он вскочил с кресла.

— Умер… — повторил он. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что мистер Оливер Уайт был убит во время поездки в кэбе.

Морленд непонимающе уставился на сыщика и провел рукой по лбу.

— Прошу прощения, у меня что-то в голове все перемешалось, — пробормотал он, снова опускаясь в кресло. — Уайт убит?! У него все было хорошо, когда я с ним расстался почти две недели назад.

— Вы не читаете газет? — спросил Горби.

— Эти две недели не читал, — ответил Морленд. — Я уезжал из города и только сегодня вернулся. Моя хозяйка упоминала о каком-то убийстве, но у меня и в мыслях не было связывать это с Уайтом! Я пришел сюда, как мы и договаривались во время последней встречи. Бедняга, бедняга, бедняга!

Охваченный сильнейшим волнением, он закрыл лицо руками.

Мистера Горби тронуло столь очевидное горе, и даже миссис Хейблтон позволила одной слезинке скатиться по щеке в знак печали и сочувствия. Наконец Морленд поднял голову и хрипловатым голосом обратился к Горби:

— Расскажите, как это произошло. Все, что знаете.

Он поставил локти на стол и закрыл лицо рукам, а сыщик сел и принялся рассказывать все, что ему было известно о смерти Уайта. Когда рассказ бы закончен, Морленд поднял голову и печально посмотрел на сыщика.

— Если бы я остался в городе, этого бы не случилось, ведь я всегда был рядом с Уайтом.

— Вы хорошо его знали, сэр? — сочувствующим тоном поинтересовался сыщик.

— Мы были как братья, — скорбно промолвил Морленд. — Я приплыл с ним из Англии на одном пароходе и очень часто навещал его здесь.

Миссис Хейблтон кивнула, подтверждая, что все так и было.

— Вообще-то, — продолжил мистер Морленд после секундного раздумья, — можно сказать, что я был с ним в ту ночь, когда его убили.

Миссис Хейблтон тонко вскрикнула и закрыла лицо передником, но сыщик продолжал сидеть неподвижно, хотя последнее замечание было для него полнейшей неожиданностью.

— Что с вами? — спросил Морленд, повернувшись к миссис Хейблтон. — Не бойтесь, я не убивал его… Нет… Но я встречался с ним на прошлой неделе в четверг, а в деревню уехал в пятницу утром в половине седьмого.

— В какое время вы встречались с Уайтом в четверг?

— Дайте вспомнить, — сказал Морленд, закидывая ногу за ногу и задумчиво глядя в потолок. — В половине десятого. Я был в трактире «Ориент» на Берк-стрит. Мы выпили, а потом пошли в трактир на Рассел-стрит, где выпили еще. Потом, — спокойно прибавил он, — мы побывали еще в нескольких местах.

— Животные! — буркнула себе под нос миссис Хейблтон.

— Да, — как ни в чем не бывало промолвил Горби, — продолжайте.

— Ну… обычно о таком не рассказывают, — приятно улыбнулся Морленд, переводя взгляд с сыщика на домовладелицу, — но в подобном деле я считаю своим долгом отбросить светские условности. Мы хорошо напились.

— Ага! Мы знаем, что Уайт был пьян, когда садился в кэб… А вы?

— Я был не так плох, как Уайт, — ответил тот. — Понимал, что вокруг происходит. Я думаю, он вышел из трактира без нескольких минут два утра уже в пятницу.

— А чем занялись вы?

— Остался в трактире. Он забыл пальто, и я, когда заметил это, взял его и вышел, чтобы догнать Уайта, но был слишком пьян и не видел, в какую сторону он ушел. Я какое-то время стоял с пальто в руке, прислонившись к двери трактира на Берк-стрит, а потом кто-то подошел, выхватил пальто у меня из рук и бросился бежать. Последнее, что я помню, свой крик: «Держи вора!» Потом я, наверное, упал, потому что очнулся на следующее утро в своей кровати, полностью одетый и весь в грязи. Я встал и уехал из города поездом в шесть тридцать, поэтому ничего не знал об этом деле, пока не вернулся сегодня в Мельбурн. Вот все, что мне известно.

— У вас не сложилось впечатления, что за Уайтом всю ночь следили?

— Нет, — искренне ответил Морленд. — Он был в хорошем настроении, хоть и хандрил немного поначалу.

— Из-за чего он хандрил?

Морленд встал, сходил к пристенному столику, принес альбом Уайта, положил его на стол и открыл, не произнеся при этом ни слова. Внутри альбома оказалось примерно то же, что было на стенах комнаты — фотографии известных артисток и балерин, но мистер Морленд, долистав его почти до конца, остановился на большой фотографии и придвинул альбом к мистеру Горби.

— Вот из-за чего.

Это был портрет очаровательной девушки в белом платье, соломенной шляпке на светлых волосах и с теннисной ракеткой в руке. Она стояла, чуть наклонившись вперед, с пленительной улыбкой на устах, а позади нее темнели густые тропические заросли. Миссис Хейблтон, увидев фотографию, издала изумленный возглас.

— Да это же мисс Фретлби! — воскликнула она. — Он что, был с ней знаком? Откуда?

— Он знал ее отца — рекомендательное письмо и все такое прочее, — тут же пояснил мистер Морленд.

— Вот оно что! — медленно произнес мистер Горби. — Значит, мистер Уайт был знаком с Марком Фретлби, миллионером. Но откуда у него фотография его дочери?

— Она ее ему дала, — сказал Морленд. — Дело в том, что Уайт был страстно влюблен в мисс Фретлби.

— А она…

— Любила кого-то другого, — закончил Морленд. — Вот именно! Она влюбилась в какого-то мистера Брайана Фицджеральда, с которым теперь помолвлена. Он был без ума от нее, и из-за нее у них с Уайтом не раз доходило до серьезных ссор.

— Вот как! — воскликнул мистер Горби. — А вы знакомы с этим мистером Фицджеральдом?

— Нет, конечно! — холодным тоном произнес тот. — Я не знаком с друзьями Уайта. Он был богатым молодым человеком, вхожим в хорошие дома, а я всего лишь бедолага, застрявший на задворках общества и только пытающийся пробиться наверх.

— Но вам, разумеется, известно, как он выглядит? — спросил мистер Горби.

— Да, я могу его описать, — ответил Морленд. — Вообще-то у него есть что-то общее со мною, что для меня является комплиментом, поскольку его считают красивым мужчиной. Высокий, светловолосый, разговаривает с ленцой, таких называют «важный гусь». Но вы должны были видеть его, — продолжил он, поворачиваясь к миссис Хейблтон. — Он приходил сюда недели три-четыре назад. Мне Уайт рассказывал.

— Ах, так это был мистер Фицджеральд? — удивилась миссис Хейблтон. — Да, он и правда на вас похож. Значит, леди, из-за которой они поругались, это мисс Фретлби!

— Весьма вероятно, — сказал Морленд, вставая. — Что ж, я, пожалуй, пойду. Вот мой адрес. — Он протянул мистеру Горби карточку. — Уайт был моим самым близким другом, и я буду рад оказать любую помощь в этом деле и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам найти убийцу.

— Думаю, это будет несложно, — медленно произнес мистер Горби.

— Уже кого-то подозреваете? — спросил мистер Морленд, глядя на него.

— Да.

— И кто, по-вашему, убил Уайта?

Мистер Горби помолчал и вдруг четко произнес:

— У меня есть одна идея… Но я не уверен. Когда буду уверен, сообщу.

— Вы думаете, что моего друга убил Фицджеральд, — сказал Морленд. — Я вижу это по вашему лицу.

Мистер Горби улыбнулся.

— Возможно, — неопределенно ответил он. — Дождитесь, пока я буду уверен.