Пока Дженнингс занимался расследованием, надеясь привести его к успешному завершению, Катберт пребывал в блаженном заблуждении, что никаких дальнейших шагов предприниматься не будет. Детектив казался настолько отчаявшимся, когда Мэллоу заходил к Карэнби, что он небезосновательно считал, что Майлз действительно так и поступит. Знал бы он правду – не был бы так спокоен.

По совету Катберта Джульет предложила матери деньги мисс Лоах. Но миссис Октагон подкупить не удалось – она так и сказала. В присутствии Мэллоу она отозвалась с огромным отвращением о нем и его дяде и сказала Джульет, что если та выйдет за Мэллоу, то она ей больше не дочь. Несчастная девушка оказалась меж двух огней – между своей любовью к Катберту и ненавистью матери к графу и его племяннику. В этих обстоятельствах Катберт решил держаться подальше от «Святилища Муз», пока не удастся переубедить миссис Октагон. Но она была настолько упряма, что вряд ли можно было надеяться на ее благосклонность. Катберт вернулся к себе в довольно подавленном состоянии. Он знал, что Джульет в любом случае останется ему верна, и надеялся купить у миссис Октагон согласие наследными деньгами. Но теперь дело казалось еще более безнадежным. Джульет, хотя и не слишком любила мать, была преданной дочерью из-за чувства долга, так что трудно будет уговорить ее выйти за него замуж против воли упрямой матери.

Конечно, Джульет сказала, что выйдет за него и без материнского согласия, но теперь, когда этот категорический отказ сопровождался еще и злыми словами, она была склонна подождать. Однако он знал, что если она не выйдет за Мэллоу, то ни за кого другого она тоже не выйдет. Тем более за этого мерзкого Аркрайта. Это давало Катберту хоть какое-то утешение. Он пытался придумать способ хоть как-то заставить миссис Октагон дать согласие, но пока никакой возможности не видел.

Тем вечером после обеда Катберт думал было зайти к дяде, который по-прежнему жил в отеле «Эйвон». Когда слуга сообщил о приходе Хэйла, Катберт удивился. Он не дружил с этим адвокатом, ему не нравилась его компания. Однако ему стала любопытна причина столь неожиданного визита, и он со всей вежливостью пригласил его в дом. Но кофе гостю не предложил, хотя кофейник и стоял на столе. В отношении хлебосольства Катберт придерживался восточных традиций и оставлял себе возможность поступить с Хэйлом как с врагом. Хэйл был слишком близок с Маракито. А внимание Маракито было слишком назойливым, чтобы Катберт мог чувствовать себя свободно в ее присутствии.

– Итак, мистер Хэйл, – сухо сказал Мэллоу, – зачем же вы пришли?

Адвокат, который был в вечернем костюме, одетый со вкусом и тщанием, сел, хотя ему и не предложили. Он был холоден и спокоен, его большие глаза возбужденно блестели, выдавая бурю чувств, скрытую под маской хладнокровия. Катберт не мог понять причину столь бурных страстей.

– Я пришел поговорить с вами о молодом Сэксоне, – сказал он.

– Неужели, – холодно ответил Мэллоу, хотя и удивился. – И что вы можете мне о нем рассказать?

– Он ваш друг…

– Извините, но едва ли. Мы всего лишь знакомы.

– Но вы помолвлены с его сестрой, – настаивал Хэйл.

Мэллоу отшвырнул сигарету, которую пытался закурить, и вскочил.

– Не вижу причины упоминать имя мисс Сэксон, мистер Хэйл.

– Разве, мистер Мэллоу? А я вижу.

– Тогда я отказываюсь о ней говорить. Выкладывайте ваше дело и уходите, мистер Хэйл. Мы с вами не знакомы.

– Я не могу изложить дела, не касаясь мисс Сэксон.

– Тогда будьте любезны убраться отсюда, – сказал Мэллоу.

Хэйл холодно усмехнулся, хотя явно был раздражен.

– Мне кажется, в ваших интересах выслушать меня, – с нажимом сказал он, – как и в интересах той леди, которую вы надеетесь назвать своей женой.

– Это касается мисс Сэксон?

– Косвенно. Но, скорее, ее брата.

Мэллоу нахмурился. Разговор приобретал неприятный оборот. Однако он сознавал, что ходит по тонкому льду, так что лучше было выслушать, что собирался сказать нежданный гость.

– Излагайте, – коротко буркнул он.

– Отлично, – ответил Хэйл, поглаживая шелковую шляпу, лежавшую у него на коленях. – Вы не предложите мне сигарету?

– Мы не друзья, сэр. И позвольте мне напомнить, что вы ко мне явились без приглашения.

– Чтобы оказать вам услугу, – сказал Хэйл. – Так что, думаю, я достоин лучшего приема.

– Не будете ли вы любезны перейти к делу? – холодно сказал Мэллоу. – Какая бы там ни была услуга, я уверен, что это скорее пойдет на пользу вам, чем мне. Вы не из тех, мистер Хэйл, кто бросит утопающему хотя бы соломинку.

Хэйл кивнул и мрачно улыбнулся.

– Вы правы. Хорошо. Мистер Мэллоу, вы знаете, что Бэзил Сэксон унаследовал деньги моей покойной клиентки, мисс Лоах?

– Нет, я этого не знал. Как я понимаю, мисс Лоах всегда намеревалась оставить деньги мисс Сэксон.

Хэйл покачал набриолиненной головой.

– Напротив, ее любимчиком был мистер Сэксон. Она всегда его любила, несмотря на его поведение. Однако она любила и мисс Сэксон – кстати, можете поблагодарить мисс Лоах, она помогла вашей помолвке.

– То есть? – сердито спросил Катберт.

– Миссис Октагон, – неторопливо продолжал адвокат, – никогда бы не согласилась на вашу помолвку, не надави на нее мисс Лоах.

– Миссис Октагон ненавидела сестру, и вряд ли та могла повлиять на нее, так что я не понимаю, как это могло быть.

– Возможно, и нет. Как бы то ни было, ситуация именно такова. Вы сами видели, как после смерти сестры миссис Октагон ухватилась за первую же возможность, чтобы помешать вашему браку.

– Я думаю, она сделала это по указанию Маракито, мистер Хэйл. Я прекрасно знаю, что миссис Октагон посещала Маракито.

– Именно так. Она просила Маракито не позволять Бэзилу проигрывать больше, чем у него есть. Да, Маракито питает к вам странную страсть, так что она согласилась с условием, что миссис Октагон не позволит мисс Сэксон выйти за вас. Но в любом случае миссис Октагон слишком ненавидит вашего дядюшку, чтобы позволить своей дочери стать вашей женой. Вы никогда не получите ее согласия, если только я вам не помогу.

– Вы? – изумленно и неприязненно отозвался Мэллоу. – И как же вы заставите миссис Октагон? Да, я видел вас у нее дома, но вряд ли вы хорошо ее знаете…

– Знаю. – Хэйл возбужденно встал. – Послушайте, сэр. Я люблю Маракито и намерен на ней жениться.

– Так женитесь.

– Легко сказать, – с горечью ответил Хэйл, – но вы не можете не знать, что Маракито любит вас.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к нашему разговору, – ответил, заводясь и краснея, Мэллоу.

– Прямое. Я хочу жениться на Маракито, я богат и горячо ее люблю. Она давно бы стала моей женой, не перейди вы мне дорогу. Одному богу известно, почему она влюбилась в такую посредственность, как вы, но это так.

– А вы не переходите на личности? – сухо сказал Мэллоу.

– Прошу прощения. Но я вот что хотел сказать. Если вы женитесь на мисс Сэксон и ускользнете от Маракито, я смогу убедить ее выйти за меня. Наши интересы совпадают. Но вам нужно согласие миссис Октагон. Я могу его обеспечить.

– Как?

– Она любит своего сына Бэзила больше, чем себя, – продолжал Хэйл, не слушая Мэллоу. – Ради его спасения она пойдет на все.

– От чего его надо спасать?

– Бэзил, – продолжал адвокат, по-прежнему не замечая реплик собеседника, – молодой дурак. Он всегда был уверен в том, что получит деньги мисс Лоах. За неделю до ее смерти он заявился в коттедж «Роза» и оскорбил ее…

– Я об этом слышал. Она отказала ему от дома.

– Да. Мисс Лоах всегда была желчной, раздражительной старухой. Однако Бэзил так сильно ее оскорбил, что она переписала завещание и оставила все деньги мисс Сэксон. И тогда Бэзил, чтобы добыть денег, когда тетка отказалась и далее давать ему на расходы, подделал ее подпись на чеке… в чем дело?

– Ничего, – ответил Мэллоу, вскочив со стула. – Просто ваши сведения весьма неприятны.

– Понимаю, – хмыкнул адвокат. – Вы ведь намерены жениться на его сестре. Неприятно, когда шурин – фальсификатор.

– А кому приятно? – сказал Катберт, не говоря о том, что он подозревал Бэзила в куда более тяжком преступлении. – Продолжайте, мистер Хэйл.

– Этот чек попал ко мне. Когда мисс Сэксон получила деньги, она передала ведение своих дел другому адвокату. Мне пришлось отдать ей этот чек.

– А! – понимающе сказал Мэллоу. – Теперь я вижу, чем вы держали Бэзила.

– Да. Я не хотел отдавать чек. Но он был оплачен, и поскольку мисс Лоах умерла, трудно было бы доказать, что подпись подделана. Потому я отдал его мисс Сэксон. Она знала о проступке брата…

– Понимаю… – пробормотал Катберт, задумываясь, не защищала ли она и Бэзила вместе с ним. – Моя бедняжка!

– Она отважная девушка, – неохотно признал Хэйл. – Она встретилась со мной и отстояла брата. Я сдался, поскольку не хотел устраивать скандала. Почему – значения не имеет. Однако вы видите, какова ситуация. Бэзил – мошенник. Если бы его мать знала, что его могут арестовать, она согласилась бы на ваш брак, а я женился бы на Маракито. Я пришел вам об этом рассказать.

– Но если чек у мисс Сэксон и доказать подделку подписи трудно, поскольку мисс Лоах мертва, то я не понимаю…

– В этом случае нет. Но Бэзил Сэксон и мою подпись подделал. У меня остался фальшивый чек. Я оплатил его и не сказал ни слова. Бэзил, думая, что чек у его сестры, счел, что он уже не в моей власти, и обнаглел. Но я промолчал о другом чеке. Он думает, что я ничего не заметил. Дурак. Ему следовало бы выше ценить мои профессиональные способности. Однако, поскольку чек всего на пятьдесят фунтов, он, вероятно, подумал, что я не заметил. Теперь вы видите, как я могу повлиять на миссис Октагон. Что скажете?

Мэллоу, совершенно ошеломленный новыми сведениями, обхватил голову руками.

– Дайте мне подумать, – сказал он. – Но если я соглашусь…

– То женитесь на мисс Сэксон. Я не прошу ничего за услугу. Я хочу одного – чтобы вы ушли с моей дороги. Я передам вам фальшивый чек в день, когда вы обвенчаетесь с мисс Сэксон. Вижу, – добавил Хэйл, вставая, – что вы несколько обескуражены этим известием, но это понятно. Вы не думали, что Бэзил такой мерзавец.

– Я считал его дураком, но не подлецом.

– Сударь мой, он очень дурной человек, – цинично заметил Хэйл, – хотя, осмелюсь сказать, и остальные не лучше. Даю вам неделю на раздумье. Доброй ночи.

– Доброй ночи, – ответил Мэллоу, нажимая на кнопку звонка, но не глядя на Хэйла. – Я подумаю над вашими словами.

– Подумайте. Вы поймете, что все это к вашей пользе, – ответил Хэйл и вышел следом за слугой.

Мэллоу глубоко задумался. Страшно подумать, что брат Джульет – такая дрянь. Мошенник, а то еще и похуже. Да, мисс Лоах могла погибнуть от руки собственного племянника. Вероятно, той ночью она пригрозила выдать его полиции, и тогда Бэзил…

В этот момент позвонили в дверь. Через пару секунд Катберт услышал знакомые шаги и взволнованно встал. В комнату вошел Бэзил.

Молодой человек был одет тщательно и вызывающе, но лицо его было бледно, и вид был взволнованный.

– Вижу, к тебе приходил Хэйл? – сказал он, пытаясь принять беспечный вид.

– Откуда ты знаешь? – резко спросил Мэллоу, игнорируя протянутую руку.

– Когда я поднимался по лестнице, я увидел, как Хэйл садился в кеб, – сказал Бэзил, попятившись. – И даже если бы я его не видел, я знаю, что он наговорил тебе кучу вранья, раз ты не хочешь пожать мне руку.

– Вранья?

– А, значит, наговорил. Он мне враг. Он пришел, чтобы навредить мне, – глаза Бэзила вспыхнули.

– Он пришел сюда как твой друг, – резко ответил Мэллоу. – Хэйл хочет, чтобы я женился на твоей сестре. И за это он предлагает мне отдать некий чек.

– Не понимаю, о чем ты, – нетерпеливо воскликнул Бэзил и плюхнулся в кресло. Он был очень бледен.

– Думаю, прекрасно понимаешь. Зачем ты пришел?

У Бэзила был мрачный вид.

– Я тоже хочу, чтобы ты женился на Джульет. И я пришел сказать, что, думаю, могу заставить мать принять деньги и перестать упираться.

– Чтобы ты мог добраться до денег?

– Полагаю, она сколько-то мне выделит, – беззаботно ответил Бэзил, катая сигарету в ловких пальцах.

Мэллоу закипел от его хладнокровия.

– Бэзил, ты подлец!

– Да неужели? Какие милые слова от будущего родственничка!

– А с чего ты взял, что мы породнимся? Положим, я откажусь от предложения Хэйла и оставлю чек ему?

Бэзил выронил сигарету.

– Я не знаю, о каком чеке ты говоришь, – заявил он истеричным тоном. – Ну да, был чек… но я ничего не мог с собой поделать. Моя тетка…

– Твоя тетка давала тебе много денег, а ты в благодарность подделал ее подпись. Но ты подделал и подпись Хэйла.

– А. Теперь понял. Всего на пятьдесят фунтов!

– Да хоть на пятьдесят пенсов. Преступление остается преступлением, – с чувством сказал Мэллоу. – Почему ты у меня не попросил? Я же предлагал! Но ты предпочел подлог.

– Да что ты так шумишь, – недовольно пробормотал юнец. – Чек у Джульет, тут мне ничего не грозит. Если мать согласится на шесть тысяч фунтов в год, она выкупит другой чек у Хэйла. Он негодяй и за пенс удавится. Тогда ты сможешь жениться на Джульет, а я уеду за границу на несколько лет за три тысячи в год. Мать позволит.

Хладнокровие Бэзила чуть не лишило Мэллоу дара речи. Этому человеку было наплевать на свое преступление. Не пойман – так что беспокоиться?

– И ты женишься на Джульет, – продолжал Бэзил, – ты слишком ее любишь, чтобы отказаться от нее.

– Это верно, – сказал Катберт. Он слишком долго щадил Бэзила, так что решил, что пора преподать ему урок. – Но я настолько ее люблю, что не желаю покупать ее.

– Это как это – покупать? – подозрительно спросил Бэзил.

– Да так. Я что, должен на Джульет жениться, чтобы тебя спасать? Нет, я женюсь по любви…

– Так и она тебя любит! И я не понимаю, – заскулил Бэзил, – почему ты набрасываешься на человека, который счастья тебе желает…

– И собственной безопасности.

– Ерунда! Чек уничтожен. Джульет сожгла его, а Хэйл продаст свой за хорошую цену.

– Его цена – моя женитьба на Джульет.

– Полагаю, чтобы он мог жениться на Маракито. Я знаю, что она тебя любит, и Хэйл в бешенстве от этого. И мне от этого очень тяжело, – заныл эгоистичный юнец, – поскольку я сам на ней хочу жениться, да только мать палки в колеса вставляет!

– И ты осмелишься предложить себя Маракито, пусть она и дурная женщина, зная, что ты такое? – сказал с омерзением Мэллоу.

– Ой, эти подделки. Ну и что? Пустяк. – Бэзил щелкнул пальцами. – Маракито будет все равно. Но, наверное, все же придется отказаться от нее из-за этого чертова чека. Из-за такой мелочи! Надо было подделать на полторы сотни. Я ведь мог бы.

Перед лицом столь хамского поведения было бы неправильно щадить такую тварь.

– Я не о подделке, хотя это достаточно мерзко, – сказал Катберт, глядя, закрыта ли дверь. – Я об убийстве твоей тетки. Это ведь ты ее убил.

Бэзил возмущенно вскочил.

– Нет! Как ты смеешь меня обвинять? – заикаясь, проговорил он.

– У меня есть доказательства.

– Доказательства? – Бэзил отшатнулся, словно в него попала пуля.

– Да. Я узнал от слуги, что ты взял мой охотничий нож, который висел вон на той стене. Он видел, как ты его взял, и подумал, что я тебе разрешил. Затем ты поехал в театр вместе с сестрой. Ты вышел из ложи после восьми. Ты поехал в Рекстон в коттедж «Роза». Когда Клэнси покинул дом, твоя тетка впустила тебя, и ты ее убил…

– Клянусь, я не убивал! – воскликнул, дрожа, Бэзил, белый как мел.

– Ты лжешь! Джульет проследила тебя до коттеджа!

– Джульет? Она не знала, что я ушел!

– Ну вот ты и попался. Ты там был! Да, она сказала, что поехала туда, пытаясь примирить тебя с теткой. Но теперь я уверен – она поехала туда, чтобы ты не натворил чего. Не знаю, как много Джульет знает о твоих делишках, Бэзил, но…

– Она знает только о подделке. Я не был в коттедже.

Мэллоу отмахнулся.

– Зачем ты врешь? – с презрением сказал он. – Джульет вошла в коттедж, потому что у нее был ключ. Она обнаружила убитую мисс Лоах и нож рядом с ней. Ты уронил его там. Она вышла и увидела мужчину моего роста – тебя, – который перелезал через стену. Издали нас можно перепутать. На нем было легкое пальто – мое пальто. Джульет подумала, что это я. Я не стал отрицать. Но когда она упомянула это пальто, я понял, что это был ты. Ты взял его у меня на время и вернул на другой день. Теперь…

– Перестань! – вскричал Бэзил. Он вскочил, его бледные губы дрожали, руки тряслись. – Да, я был в Рекстоне в ту ночь, но клянусь – я невиновен!

– Ха! – ответил Мэллоу, подумав, что это очередная ложь, да еще и неловкая.

Бэзил схватил его за руку.

– Мэллоу, всем святым клянусь, я не убивал тетю Селину. Признаюсь, что я взял нож. Я хотел припугнуть ее и потребовать денег. Я ушел из театра, чтобы съездить в Рекстон. Я подумал, что меня могут заметить, если я выйду через переулок. Я перелез через стену после девяти, в несколько минут десятого. Когда я перебирался, кто-то шел за мной. Кто – не знаю. Я не разглядел его в кустах, тогда было темно, хотя потом стало светлее. Я выронил нож, он выпал у меня из кармана, я перелез через стену и пустился бежать.

– Тогда как Джульет могла увидеть тебя незадолго до одиннадцати?

– Я вернулся за ножом. Я подумал, что его могут найти, и у тебя будут неприятности. Правда, – сказал Бэзил, увидев, как Мэллоу отмахнулся. – Я вернулся по тропинке на станцию, вдоль поля. Где была Джульет, понятия не имею. Я перебрался через стену и прошел через парк. Я не нашел ножа там, где уронил его, возле дома. Тогда я перелез через противоположную стену и поехал домой. На другой день я узнал об убийстве и снова поехал искать нож. Я не знал, что ее зарезали именно этим ножом, поскольку орудия убийства не нашли. Джульет мне на этот счет ничего не говорила…

– Конечно. Она думала, что это мой нож, а он и есть мой. Значит, это я лез через ограду. Я там был. Я помню, как сказал тебе об этом, встретив тебя на улице, и ты испугался. Теперь я понимаю, почему ты спрашивал меня, не был ли я в парке той ночью.

– Я думал, что ты мог меня заметить. Когда ты там был?

– Около двадцати минут одиннадцатого.

– А значит, я был там в десять или несколькими минутами позже. Я удрал от человека, преследовавшего меня незадолго до того, как ты появился. Я вернулся, как ты и сказал, без четверти одиннадцать, а ты, наверное, уже ушел.

– Я перебрался через противоположную стену, как и ты, – сказал Катберт. – Мы должны были пробежать совсем близко друг от друга.

– Я думаю, мы были в разных углах парка, – сказал Бэзил, – но я клянусь – я тебе правду говорю! Я ничего никому не рассказывал, потому что боялся, что меня арестуют. Но, если хочешь, я расскажу детективу Дженнингсу все, что рассказал сейчас тебе. Он мне поможет.

– Советую держать язык на привязи и помалкивать.

– Но если меня вычислят? – запаниковал Бэзил.

– Я не скажу ничего, – сказал Мэллоу, – да и Дженнингс оставил это дело. Я заберу чек у Хэйла. А ты уедешь за границу. Я верю, что ты не убийца.

– О, спасибо, спасибо!

– Но ты все равно дрянь. Когда я сплавлю тебя за границу и женюсь на твоей сестре, мы не захотим больше с тобой знаться. А если ты вернешься в Англию – берегись.