Посреди всей этой суматохи, вызванной покушением Маракито, приехал Катберт. Джульет сразу же бросилась к нему на грудь и зарыдала.

– О, Катберт, Катберт! – заплакала она, уронив голову ему на плечо. – Эта женщина была здесь. Она пыталась плеснуть кислотой мне в лицо, но попала в лорда Карэнби. У него еще и голова обгорела, он умирает!

– Господи! – воскликнул Мэллоу, прижимая ее к груди. – Слава богу, ты цела! Как Маракито проникла сюда?

– Не знаю… не знаю, – всхлипывала Джульет почти в истерике. – Он попросил меня приехать, а она пришла переодетая в старуху. Ну где же врач!

– Он только что приехал, мисс. Вот он, – сказал запыхавшийся коридорный.

Пока доктор осматривал Карэнби, Катберт, очень бледный, вывел Джульет из комнаты и, заведя в соседнее помещение, заставил ее выпить портвейна.

– Старуха, – повторил он. – Так значит, это переодетая Маракито погибла.

– Погибла? Она не погибла! Она пришла сюда и…

Джульет снова начала пересказывать, что случилось, поскольку она была очень испугана. Мэллоу ласково перебил ее.

– Маракито мертва, – сказал он. – Ее сбила машина четверть часа назад.

– Так это ее крик мы слышали?

– Не знаю, – мрачно ответил Катберт. – Я выходил из-за угла на улицу, когда увидел женщину, бегущую по тротуару. На меня неслась машина. Я едва успел заметить эту женщину, когда она пробежала мимо, и увидел, что она стара. Она глянула мне в лицо и с криком выбежала на середину улицы. Я даже и не подумал бы, что это Маракито, и не понимаю, почему она так вела себя. Я закричал и бросился за ней, чтобы убрать ее с пути машины. Но было поздно, машина сбила ее, и она завизжала, оказавшись под колесами. Машина вильнула и въехала в фонарный столб. Пассажиров вышвырнуло наружу. Наверное, кто-то из них ранен. Маракито мертва. Я слышал, как это сказал полицейский. Потом я увидел, как коридорный машет из дверей отеля, и подумал, что что-то случилось. Я побежал вверх по лестнице. Но я не ожидал увидеть здесь тебя, Джульет, и еще меньше – стать свидетелем смерти этой гнусной женщины.

– Прости, – слабым голосом ответила Джульет. Она сидела, а он обнимал ее за плечи. – Я не знаю, почему она хотела облить мне лицо кислотой. Ей это не удалось. И она убила лорда Карэнби…

– Я должен пойти к дяде, – Мэллоу встал. – Оставайся здесь, Джульет.

– Нет, нет! – она вцепилась в него. – Я хочу домой. Возьми мне кеб. Я здесь не останусь. Эта страшная женщина…

– Она ничего тебе больше не сделает. Она мертва.

– Я хочу домой… домой…

Мэллоу понял, что бедняжка вне себя от страха – конечно, за последний час она такое пережила! Кислота – само по себе ужасно, но когда это приводит к двум смертям, поскольку Маракито уже была мертва и, похоже, лорд Карэнби вскоре за ней последует, тут нервы и у более стойкого человека не выдержали бы. Мэллоу отвел Джульет вниз и посадил в кеб. Он пообещал зайти к ней нынче же вечером и рассказать, как дела у лорда Карэнби. Когда кеб уехал, молодой человек снова поднялся наверх. По дороге он не мог сдержать дрожь от одной мысли об опасности, которой избежала Джульет. Он вспомнил, как Маракито угрожала уничтожить красоту девушки, но не думал, что она сдержит свое дьявольское обещание. Более того, он не понимал, зачем переодетая Маракито пришла к Карэнби. Само переодевание было очевидной необходимостью, чтобы не попасть в руки полиции. Но зачем она пришла к его дяде и почему сюда пришла Джульет? И за ответами на эти вопросы Катберт поспешил в гостиную.

Лорда Карэнби там уже не было. Доктор велел перенести его в спальню, и когда Мэллоу вошел туда, доктор встретил его у дверей.

– Он по-прежнему без сознания, – сказал он. – Я хочу послать за его личным врачом, поскольку меня вызывают лишь в чрезвычайных случаях.

– Он очень плох?

– Боюсь, это потрясение его убьет. Он чрезвычайно слаб, и кроме ожога от кислоты он получил еще и повреждение от огня. Не думаю, что он выживет. А с кем я разговариваю? – спросил молодой врач.

– Мое имя Мэллоу. Я племянник лорда Карэнби.

– И наследник титула. Боюсь, еще до полуночи вы станете лордом.

Мэллоу эти новости отнюдь не порадовали. Титул он мало ценил, а что касается денег, то ему вполне хватало на собственные нужды. К тому же он действительно любил дядю, чудаковатого, но всегда доброго и хорошего друга.

– Он придет в себя?

– Полагаю, да, – с сомнением сказал доктор, – но до конца я не уверен. Его личный врач, который лучше знает его состояние и способности организма, скажет точнее. Как это все случилось?

Катберт по определенным причинам утаил сколько смог.

– Какая-то старуха пришла к моему дяде и плеснула кислотой в лицо мисс Сэксон, молодой леди, которая была у него в гостях. Он закрыл ее собой, получил кислоту в лицо и упал головой в камин.

– Что за демон! Надеюсь, ее схватят.

– Она погибла, – сказал Катберт и рассказал о несчастном случае на улице. У доктора были крепкие нервы, но он вздрогнул, услышав жуткий рассказ. Немезида была не столь медлительна, как обычно.

Вскоре из спальни вышел доктор Йо, который обычно лечил Карэнби, и сказал, что пациент долго не проживет.

– Он и так был слаб, – сказал Йо, – а в последнее время немощь еще и усугубилась. Такие два потрясения могли прикончить и более крепкого человека, не то что столь хрупкого. Он умрет.

– Надеюсь, что нет! – порывисто сказал Катберт.

Доктор снисходительно посмотрел на него.

– Я считаю иначе, – заявил он. – Для лорда Карэнби смерть – счастливое освобождение. Много лет он страдает от неизлечимого недуга, который причиняет ему сильную боль. Если бы он не был столь мужественным человеком, он покончил бы с собой.

– Он никогда не жаловался.

– Мужественный человек вроде него никогда не жалуется. К тому же он очень следил за собой. Когда он вернулся в Лондон, он чувствовал себя очень хорошо. Я думаю, он сделал что-то опрометчивое, что привело к ухудшению его состояния. Не прошло и нескольких дней после его приезда, как болезнь усугубилась. Он каким-то образом перенапрягся.

– Не думаю, – с сомнением сказал Мэллоу.

– Я уверен в этом. Недели после возвращения не прошло, как у него начался рецидив. Я выругал его за то, что он слишком много выходит и переутомляется, но он отказался мне отвечать.

– Он придет в сознание?

– Думаю, да, через несколько часов, но я не уверен. Но вы не беспокойтесь, мистер Мэллоу. Его дела улажены. Ввиду его болезни я посоветовал ему составить завещание. Он сказал, что уже это сделал и что все в полном порядке.

– Нет. Я не об этом, доктор. Я хочу задать ему несколько вопросов. Вы побудете здесь?

– До конца, – многозначительно сказал Йо. – Но это будет еще через несколько часов, насколько я понимаю.

– Я хочу уйти на час. Я могу? Точно?

– Конечно. Лорд Карэнби еще некоторое время поживет.

Мэллоу кивнул и покинул спальню, а Йо вернулся к постели, на которой без сознания лежал старик. Катберт дошел до конца улицы, где уже убрали останки автомобиля, и спросил полицейского, что стало с жертвами. Ему сказали, что умирающего шофера отвезли в госпиталь Черинг-Кросс, а труп старухи – так сказал констебль – отвезли в ближайший полицейский участок.

– Она мертва и вся переломана, – так сказал полицейский.

Мэллоу дал ему в благодарность полукрону и, узнав, где находится участок, отправился прямиком туда. Он представился инспектору и как племянник лорда Карэнби был обласкан вниманием, особенно когда рассказал, как лорду плеснули в лицо кислотой. Катберт решил, что неплохо будет об этом рассказать, тем более что коридорные их отеля «Эйвон» все равно проинформируют полицию. Он посмотрел на жалкий труп с личиной старухи.

– Она пришла к лорду Карэнби под чужим именем, – сказал инспектор. – Посмотрите, у нее на лице грим. Его светлость знает, кто она?

– Да. И детектив мистер Дженнингс тоже знает.

– Может, и вы знаете, мистер Мэллоу?

Катберт кивнул.

– Это Маракито, она…

– Что? Та фальшивомонетчица, которую мы искали?

– Она самая. Дженнингс может вам рассказать больше, чем я.

– Я попрошу мистера Дженнингса прийти сюда, как только он встанет на ноги, скорее всего, завтра. Но зачем Маракито плеснула кислотой в лицо лорду Карэнби?

– Это вам Дженнингс скажет, – сказал Мэллоу, умалчивая, что кислота была предназначена Джульет. – Может, это как-то связано с рейдом полиции в тот недостроенный дом, он же принадлежал моему дяде.

– Черт побери, да. Думаю, она рассвирепела от того, что лавочку прикрыли, и решила выплеснуть злобу на вашего дядю. Может, подумала, что это он передал Дженнингсу информацию о них.

– Да, она могла так подумать, – сказал Мэллоу. – Я возвращаюсь в отель «Эйвон». Если захотите меня увидеть, пошлите за мной туда. Но Дженнингс все знает.

– А как его лордство?

– Умирает, – отрезал Катберт и ушел, оставив инспектора горевать, что Маракито не дожила до суда. Тот рассматривал дело исключительно с профессиональной точки зрения и был бы рад сенсации, которую вызвал бы подобный процесс.

Когда Мэллоу вернулся в отель, его дядя пришел в себя и спрашивал о нем. Йо не разрешил пациенту много разговаривать, и Катберт сел рядом с постелью, взяв умирающего за руку. Карэнби сильно обгорел, один глаз его полностью потерял зрение. Время от времени Йо давал старику стимулирующий сердечный препарат, от которого ему становилось лучше. Ближе к вечеру Карэнби сказал, что хочет говорить. Доктор хотел было запретить, но умирающий не стал слушать.

– Я должен выговориться, – еле слышно прошептал он. – Катберт, принеси лист бумаги.

– Но вы уже написали завещание, – упрекнул его Йо.

– Это не завещание. Это исповедь. Катберт запишет, а вы, Йо, вместе с ним засвидетельствуете мою подпись.

– Исповедь? – пробормотал Катберт, выходя из комнаты за ручкой, бумагой и чернилами. – Что за исповедь?

Скоро он это узнал, поскольку, когда он уселся возле кровати, разложив на маленьком столике письменные принадлежности, Карэнби тихонько рассмеялся себе под нос.

– Знаешь, о чем я хочу рассказать? – задыхаясь, вымолвил он.

– Нет. Если это что-то маловажное, то лучше вам не утомлять себя.

– Это очень важно, сам услышишь. Я знаю, кто убил так называемую мисс Лоах.

Катберт выронил ручку.

– Кто? – спросил он, ожидая услышать имя миссис Октагон.

– Я, – спокойно сказал Карэнби.

– Вы? Это невозможно!

– Увы, но это именно так. Правда, это был несчастный случай. Йо, дайте мне еще питья, я должен все рассказать.

Йо был совершенно спокоен. Он знал Карэнби много лет, и его не отталкивало то, что лорд собирается признаться в убийстве. Он знал, что граф человек добрый и что три женщины мерзко с ним обошлись. На самом деле он в душе был рад, что Эмилия Сол встретила смерть от руки мужчины, которому причинила боль. Но он держал эти мысли при себе и, дав пациенту сильное стимулирующее, чтобы взбодрить его, сел рядом с постелью, держа пальцы на пульсе умирающего. Карэнби заметно собрался и заговорил более уверенно.

Катберт погрузил ручку в чернила, не зная, что и думать. Он не понимал, как произошла смерть Эмилии и как его дядя попал к недостроенному дому в ту же ночь, что и он сам. Припомнив, как Бэзил рассказывал, что его преследовал какой-то незнакомец, Катберт подумал, что начинает что-то понимать. Однако в этот момент Карэнби заговорил, и поскольку каждая секунда была на счету, оба решили не прерывать его, разве что надо будет прояснить какие-то моменты.

– Когда я вернулся в Англию, – сказал Карэнби, – я не знал, что Эмилия жива. Поскольку Изабелла хитроумно провела подмену, я всегда считал, что в коттедже «Роза» живет Селина. Несколько раз я пытался увидеться с ней, надеясь, что она выйдет за меня замуж. Но она всегда мне отказывала. Тогда я терялся в догадках, но теперь знаю, почему она так поступала. Я никогда не намеревался навещать заброшенный дом. Я окружил его стеной из-за сентиментальной причуды, но потом, когда прошло время, я ни разу туда не заглядывал. Как вам расскажет Катберт, Йо, лень родилась со мной.

– Рассказывайте, берегите силы, – мягко сказал Йо.

– Да. – Карэнби испустил вздох. – Мне недолго осталось. Ладно. Катберт, ты рассказал мне о призраках, которые якобы завелись в доме. Я попросил тебя съездить туда и посмотреть. Раз вечером ты ушел от меня в восемь вечера, чтобы отправиться в Рекстон.

– Я не думал, что вы поедете следом. Почему вы не поехали со мной?

– Потому что я кое-что от тебя утаил. Накануне я получил письмо. Оно было анонимным, и почерк явно был подделан. Мне советовали посетить Селину Лоах. Говорилось, что я очень удивлюсь, когда она заговорит со мной.

– Поскольку вы узнали бы ту женщину, которую считали мертвой.

– Именно, – тихо проговорил Карэнби, – но тогда я ничего не знал, и письмо меня весьма озадачило. Тем вечером я хотел было тебе все рассказать, но не стал. Тогда я подумал, что надо бы мне съездить в коттедж «Роза» и проверить, правда ли сказана в письме. И я поехал почти сразу же после твоего ухода.

– Что, в вашем состоянии?

– Да, тогда мне было куда лучше.

– А теперь куда хуже, – пробормотал Йо. – Понимаю, почему вы отказались рассказывать мне, где это вы так перетрудились.

– У меня свои секреты, – холодно ответил Карэнби. – Еще питья, пожалуйста. – Затем, почувствовав себя лучше, он продолжил: – Да. Тем вечером я чувствовал себя замечательно. Я перелез через стену…

– Это невозможно! – сказал Мэллоу. – Не могу поверить!

– Однако это правда. Думаю, меня подхлестывало возбуждение. Когда все закончилось, мне стало намного хуже.

– Да вы просто разваливались, – без обиняков сказал врач.

– Когда что закончилось? – с тревогой спросил Мэллоу.

– Те ночные события, к которым я подхожу. Мне понадобилось некоторое время, чтобы добраться до Рекстона, и довольно долго я шел пешком до того дома. Я пошел не по Кривому переулку, а вокруг стены.

– Вы шли по тропинке от станции?

– Нет. Я сделал большой крюк и подошел к стене с другой стороны от коттеджа «Роза».

– А, – пробормотал молодой человек, – тогда понятно, почему я не увидел вас. Но я думал, вы собирались к мисс Лоах.

– Да, но сначала я решил проверить слухи насчет призраков. Да, я послал тебя с этим поручением, но когда оказался на месте, решил посмотреть сам. Я перебрался через стену – не без труда и оказался в парке…

– В какое это было время?

– После десяти. Не могу сказать точно. Я бесцельно брел по парку, пробираясь между деревьями и кустами. К своему удивлению, я обнаружил тропинку и понял, что кто-то тут ходит.

– Уверен, что это была мисс Лоах – то есть Эмилия, – сказал Катберт. – Дженнингс это каким-то образом разузнал. Она всегда следила, чтобы никто не вошел в парк и не раскрыл их тайну.

– Тогда я этого не знал, – сказал Карэнби. Голос его слабел. – Я обошел парк. Иногда выглядывала луна, потом ее снова скрывали облака. Я старался подобраться поближе к дому. И мне это удалось. Тут я увидел в тени человека. Я сразу же направился к нему, и он убежал. Я не знаю, кто это был.

– Я знаю, – спокойно сказал Мэллоу. – Это был молодой Сэксон.

– Тогда почему он убежал?

– Просто он пришел туда с не слишком добрыми намерениями, и беднягу терзала совесть, – сказал Катберт. – Продолжайте. Или вы хотите прерваться?

– Нет-нет-нет! – с чувством воскликнул Карэнби. – Если я сейчас замолчу, вы никогда не узнаете правды. Я не хочу, чтобы в этом преступлении обвинили кого-нибудь другого. Я знаю, что Маракито намекнула, будто бы в убийстве виновата Изабелла Октагон, но это не так. Я не хочу, чтобы даже Изабелла пострадала, хотя для меня она стала роковой женщиной и разрушила мою жизнь.

Его голос настолько ослаб, что Йо дал ему еще питья. После паузы Карэнби собрал остатки сил и заговорил очень быстро, словно силы могли оставить его прежде, чем он дойдет до конца своего мрачного рассказа.

– Я пошел за ним, хотя и не знал, кто он такой. Я хотел понять, зачем он сюда забрался. Но он быстро убегал, и вскоре я его потерял из виду. Но в тот момент луна вышла из-за туч, и я заметил, как он выронил из кармана нож. Я остановился подобрать его и упустил этого человека.

– Бэзил пересек парк и удрал. Но потом он вернулся за ножом, – объяснил Мэллоу. – Его увидела Джульет. Он был в моем пальто. Странно, что вы не приняли его за меня, как Джульет.

– Я не знаком с твоим гардеробом, – сухо ответил Карэнби, – к тому же я давно не был в Англии. Но понятно, что Сэксон не нашел ножа. Я его подобрал. Это был охотничий нож…

– Мой нож. Бэзил украл его.

– Этого я тоже не знал. Короче говоря, я пошел к стене, окружающей парк. Я думал, что могу встретить тебя.

– Странно, что мы разминулись. Я был там примерно в то же время.

– Парк так густо зарос, что, полагаю, мы просто не увидели друг друга. Не перебивай меня, я умираю. Пиши быстрее, Катберт. – Карэнби, задыхаясь, продолжал: – Я остановился перевести дух под тем большим дубом, который обошел пожар. Я услышал шорох, и из тени дерева вышла женщина. Мне стало интересно, кто это и откуда она появилась. Тут из-за облаков выглянула луна, и я почти с ужасом узнал ее. Это была Эмилия.

– Но как вы узнали ее через столько лет?

– По еврейским чертам и особенно по бровям. К тому же она сама мне призналась перед смертью.

– Но что случилось? – резко спросил Йо.

– Я стоял с ножом в руке. Эмилия, увидев меня, быстро шагнула ко мне. У нее был револьвер, но она не выстрелила. Она что-то крикнула и набросилась на меня. И налетела прямо на нож. Я инстинктивно поднял его, защищаясь. Она хотела сбить меня с ног силой напора и весом и через мгновение лежала у моих ног, умирая.

– Она еще не была мертва?

– Нет! Я упал на колени рядом с ней и прошептал: «Эмилия!» Она открыла глаза и улыбнулась. Она сказала: «Да, Эмилия». И умерла. Я не знал, что мне делать. Тут мне пришло в голову, что меня могут арестовать за убийство, хотя на самом деле это был несчастный случай. Если бы она на меня не набросилась, не будь у меня ножа в руке, она не встретила бы свою смерть. Не понимаю, почему она не стреляла. Ведь у нее был револьвер.

– Может, она вас узнала, – сказал Йо, бросая взгляд на быстро записывающего Катберта.

– Нет. Иначе она не попыталась бы напасть на меня. Она решила, что я какой-то шпион, выслеживающий подпольный цех, и без раздумий бросилась на меня, думая, что я испугаюсь и убегу. Все кончилось в несколько секунд. Я решил сразу уйти. Даже не подобрал нож, а перелез через стену и поехал домой. Я не знаю, что случилось потом.

– Я могу вам сказать, – ответил Мэллоу. – Маракито и Хэйл пошли искать мисс Лоах и отнесли ее тело в гостиную коттеджа. Они положили нож у ее ног, на колени положили карты, чтобы все подумали, что ее закололи в комнате, и…

– Подпись, подпись! – неожиданно вскричал Карэнби, и Мэллоу торопливо протянул ему документ и перо. Карэнби подписал исповедь дрожащей рукой, и остальные двое заверили его подпись. После Йо снова повернулся к своему пациенту, но тот откинулся на подушки. На его лице застыла печать смерти.

Катберт позвал слугу.

– Лорд Карэнби умер, – тихо сказал он.

– Да, милорд, – ответил слуга, и Мэллоу вздрогнул, услышав свой новый титул. Теперь он был лорд Карэнби, поскольку его дядя умер.