Fergus Hume

The Mystery Queen

© Перевод на русский язык. Л. Соловьева, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

 

Глава 1. Странная гостья

– Пенни за то, чтобы узнать твои мысли, папочка! – воскликнула Лилиан, с трудом подавляя достойное школьницы желание запустить орешком со своей тарелки в отца и отвлечь его от печальных мыслей.

Сэр Чарльз Мун вздрогнул и нахмурился – его седые брови сошлись в одну линию.

– Некоторые дали бы намного больше, чтобы узнать мои мысли, дорогая.

– И кто же именно? – поинтересовался молодой человек, сидевший рядом с Лилиан и старательно коловший орешки фундука для девушки.

– Опасные люди, – ответил сэр Чарльз, помрачнев. – Очень опасные, Дэн.

Госпожа Болстреаф – полная, правильная, пятидесятилетняя дуэнья Лилиан – самодовольно откинулась на спинку стула. Она наслаждалась отличным ужином, была празднично одета и вскоре собиралась отправиться на премьеру новой музыкальной комедии – вот три веских причины, способствовавших прекрасному расположению ее духа.

– Все люди опасны для миллионеров, так как хотят жить богато и любым способом, хоть честным, хоть нечестным, готовы выудить деньги у богача, – заметила она, считая, что делает своему работодателю комплимент.

– У людей, которых вы имеете в виду, госпожа Болстреаф, со мной этот номер не пройдет, – сухо возразил ей миллионер.

– Я говорила в общем, а не о ком-то конкретно, сэр Чарльз.

– Знаю, – ответил он, кивнув, и вновь погрузился в медитацию, которую так неожиданно прервала его дочь.

– Шесть пенсов за твои мысли, папочка… Шиллинг… Десять шиллингов, то есть целый фунт, ненасытный ты человек.

– По-моему, недвусмысленное предложение, – пробормотал Дэн, отложив в сторону щипцы для орехов. – Лилиан, дорогая, тебе не стоит есть так много орехов, или у тебя будет несварение желудка.

– Думаю, у папочки уже давно это самое несварение…

– У некоторых оно и в самом деле случится, когда я закончу с ними, – проговорил сэр Чарльз так, словно не слышал ни последних слов дочери, ни ее смеха. Затем, чтобы предотвратить возможные расспросы, он обратился к молодому человеку:

– Как у вас дела, господин Холлидей?

Когда сэр Чарльз задавал такие вопросы, Дэн понимал, что миллионер чем-то недоволен, и догадывался, что причина этому Лилиан, а точнее, ее дружба с молодым человеком, у которого не было ни гроша за душой… то есть дружба с ним – господином Холлидеем, поэтому он ответил дипломатично.

– Дела идут вверх, если вы, конечно, имеете в виду аэропланы.

– Какое легкомыслие! Какое легкомыслие! – пробормотал старик совершенно серьезно. – Как хорошо образованный молодой человек, который хочет заработать, вы должны быть нацелены на более возвышенные цели.

– Он нацелен на солнце, – весело заметила Лилиан. – Или ты, папочка, хотел, чтобы его цель была еще выше?

– «Нацелен на солнце», – со вздохом повторил сэр Чарльз Мун. – Гм? А не получится так, что он, словно тот античный паренек, взлетит слишком высоко, а потом упадет и разобьется о землю?

– Вы имеете в виду Икара или Фаэтона, сэр Чарльз? – поинтересовалась госпожа Болстреаф, которая, будучи гувернанткой, гордилась своими познаниями.

– Не помню, который из них… то ли один из них, то ли оба… Но он летал на аэроплане, как наш Дэн, а потом шлепнулся…

– Ох! – Лилиан повернулась, заметно побледнев. – Ты-то, Дэн, надеюсь, не шлепнешься.

Прежде чем гость успел ответить, сэр Чарльз заверил свою дочь:

– Все, кто здесь присутствует, находятся в полной безопасности, – пробормотал он, оставаясь по-прежнему мрачным и насупившимся. – Не беспокойся, моя дорогая Лилиан, Дэну не суждено повторить судьбу Икара, хотя шлепнуться он может, но совсем на другой манер.

Голубые глаза Лилиан широко раскрылись, и она уставилась на молодого господина Холлидея, который, побагровев, возился среди скорлупок.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, папочка! – после многозначительной паузы объявила девушка.

– Думаю, Дэн понимает, – заметил сэр Чарльз, встав и медленно отодвинув стул. Он посмотрел на часы. – Семь тридцать. У вас еще достаточно времени, чтобы успеть в театр, представление все равно не начнется раньше девяти, – добавил он, возвращаясь к двери. – Госпожа Болстреаф, я хотел бы поговорить с вами.

– Но, папочка…

– Нет времени, дорогая Лилиан, у меня важная встреча в девять часов, а потом придется поехать на биржу. Иди и развлекайся, но не… – суровый взгляд его серых глаз остановился на Дэне, и тот многозначительно потупился, – …не делай глупостей. Госпожа Болстреаф, – позвал он кивком головы и вышел из комнаты.

– Ох! – вздохнула дуэнья-гувернантка-спутница – три в одном, что-то вроде современного Цербера для дочери миллионера. – Я присоединяюсь к словам сэра Чарльза. – И она многозначительно посмотрела на господина Холлидея, прежде чем исчезнуть, присоединившись к своему работодателю.

Лилиан уставилась на закрытую дверь, через которую только что вышли ее отец с госпожой Болстреаф, а потом посмотрела на Дэна, который с несчастным видом сидел за неубранным обеденным столом… Лилиан была утонченно красивой и хрупкой и не выглядела на двадцать лет, в своем изящном совершенстве напоминая пастушку из дрезденского фарфора. Бледно-золотые волосы, лицо цвета розовых лепестков; одетая в простое белое платье с белоснежными жемчужинами на тонкой шее, она была словно виток едва различимого тумана. По крайней мере так думал Дэн, любуясь ее хрупкой красотой. А может, даже более того, она напоминала серебряную филигрань изысканно тонкого рисунка. Но вне зависимости от тех сравнений, которые могла представить любовь для ее красоты, Дэн, охваченный горячей страстью, знал, что для него Лилиан единственная девушка в мире. Да и Лилиан Холлидэй звучало много лучше, чем Лилиан Мун.

Сам Дэн был высоким и стройным молодым человеком, с темными волосами и мужественным выражением на бритом лице, наводящем на мысль о силе и активном образе жизни. Бронзовая кожа говорила о том, что молодой человек много времени проводит на открытом воздухе. А в орлином взгляде его темных глаз таилось нечто, появлявшееся у каждого привыкшего к бескрайним просторам, как у любого, кто посвящает себя авиации. Однако никто не стал бы отрицать, что Дэн хорошо выглядел, был непорочен и бесстрашен, словно сказочный принц, которого в глубине души ждала каждая девушка. Но отцы не одобряют сказочных принцев, если те не прихватили с собой драгоценных камней и золота. Однако предлагать подобное Лилиан было все равно что возить уголь в Ньюкасл, поскольку отец девушки и без того был богат и не столько желал еще больше разбогатеть, сколько заполучить богатого зятя. Только вот Дэн денег не имел. Более того, он выбрал себе одну из этих новомодных профессий – стал авиатором. Но он был нареченным Лилиан, несмотря на желания сэра Чарльза, вопреки отцовской воле, не обращая внимания на все засовы и запоры…

Все это время Лилиан смотрела на дверь, потом перевела взгляд на Дэна и, наконец, уставилась в свою тарелку, пытаясь сложить два и два. Но, вопреки женской интуиции, она так и не смогла получить четыре. А посему повернулась к своему возлюбленному и поинтересовалась:

– И что же папочка имел в виду?

Красавчик Дэн поднял голову и усмехнулся так же мрачно, как до этого сэр Чарльз.

– Он хотел сказать, что больше не стоит приглашать меня на обед.

– Почему? Ты же ничего такого не сделал…

– Нет. Но я намерен кое-что сделать.

– Что именно?

Дэн взглянул на закрытую дверь и, решив, что не стоит опасаться неожиданного появления какого-нибудь лакея или слуги, крепко обнял девушку.

– Жениться на тебе, – прошептал он между двумя поцелуями.

– При чем тут намеренье? Мы решили пожениться давным-давно, – надулась девушка.

– А твой отец определенно что-то подозревает, и по этой причине он высказал предупреждение госпоже Болстреаф.

– Предупредил дракона, – протянула мисс Мун, с особой нежностью произнеся последнее слово. – Только вот дракон на нашей стороне.

– Должен заметить, что ваш отец догадывается о многом. Могу даже поспорить на свою жизнь, что сейчас он внушает вашей дуэнье, что с этих самых пор она никогда не должна позволять нам видеться. В конце концов, дорогая, никак не пойму, почему ты с таким удивлением смотришь на меня. Ты достаточно хорошо знаешь, что сэр Чарльз хочет, чтобы ты вышла замуж за лорда Карберри.

– Выйди замуж за лорда Карберри! – воскликнула Лилиан. Ее бледное личико разом порозовело. – Я уже сказала папе: этого не будет!

– Ты говорила папе, что любишь меня?

– Нет. В этом нет необходимости, – быстро сказала девушка.

Дэн сухо кашлянул.

– Совершенно с тобой согласен, – проговорил он поднимаясь. – В этом нет нужды… Каждый раз, глядя на тебя, я сам выдаю секрет. Однако, думаю, ты, дорогая, отлично понимаешь, что у меня нет никакого титула и нет денег, чтобы претендовать на твою руку. Виноград из оранжереи для богатых, а не для нищебродов вроде меня.

– Мог бы найти определение получше, – усмехнулась Лилиан. Слова молодого человека ничуть не задели ее, однако теперь она поняла, зачем отец столь неожиданно вышел вместе с госпожой Болстреаф. Встав, она схватила Дэна за лацканы пиджака, и тогда молодой человек быстро притянул ее к себе, обняв руками за талию.

– Дорогой, – взволнованно продолжала она, – я выйду замуж за тебя, и только за тебя. Нас воспитывали вместе, и мы всегда любили друг друга. Папа был твоим опекуном. Сейчас ты имеешь пятьсот фунтов в год, а если мы поженимся, папа даст нам много больше, и…

– Я все это знаю, – перебил девушку господин Холлидей, положив ее руки на свою шею. – Но сэр Чарльз тоже об этом знает и никогда не согласится на наш брак. Дорогая моя, я догадался несколько недель назад и каждый день ждал того, что, наконец, случилось сегодня вечером. Из-за этого я приходил сюда как можно чаще и договорился сегодня вечером отправиться в театр с тобой и твоим драконом. Но поверь мне, Лилиан, это будет в последний раз. Завтра я получу записку о том, что мне следует держаться подальше от невесты лорда Карберри.

– Я не его невеста и никогда ей не буду! – топнула ногой Лилиан. Слезы навернулись на ее прекрасные глазки. Дэн как верный возлюбленный осторожно вытер их носовым платком. – И… и… – Она запнулась.

– И… и… – насмешливо повторил Дэн и, зная, что ей необходимо в этот момент, успокоил девушку долгим поцелуем. – Ох!.. – наконец выдохнул он, и Лилиан, будто птенец в его руках, эхом подхватила этот вздох. Период полного взаимопонимания и истинной любви длился до тех пор, пока неожиданно не распахнулась дверь, но к тому моменту Дэн находился с одной стороны стола, а Лилиан – с другой.

– Это не дело, мои дорогие, – объявила вошедшая, которая была не кем иным, как госпожой Болстреаф, пылающей гневом. Но, как влюбленные обнаружили чуть позже, злилась она не на них. – Совершенно точно знаю, Дэн зря времени не терял, тем более что вас так и тянет друг к другу.

– Мы думали, это один из слуг… – начал было молодой человек, но госпожа Болстреаф перебила его:

– А разве я не одна из слуг? Только что сэр Чарльз трижды напомнил, что он не так уж мало мне платит, не говоря уже о том, что я столуюсь у вас.

– О… о! Болли, дорогая… – И Лилиан подбежала к могучей дуэнье, чтобы обнять ее и осыпать поцелуями. – Папа был очень противным?

– Он не был слишком приятным, – согласилась госпожа Болстреаф, обмахиваясь платком, словно беседа с сэром Чарльзом разгорячила ее. – А чего вы ожидали, моя дорогая, ведь его дочь любит нищего.

– Спасибо, – пробормотал Дэн, поклонившись. – Но вам не кажется, дорогая госпожа Болли, что нам самое время отправляться в театр?

– Вы не должны обращаться ко мне столь фамильярно, молодой человек, – вспыхнула дуэнья, и широкая улыбка расплылась на ее смуглом красивом лице. – Сэр Чарльз хочет, чтобы Лилиан вышла замуж за…

– И не подумаю, – топнула снова Лилиан. – Ненавижу лорда Карберри.

– Вы любите Дэна!

– Вы не должны обращаться ко мне столь фамильярно, – шутливым голосом передразнил дуэнью господин Холлидей, – …если только вы не на нашей стороне.

– Если бы я не была на вашей стороне, то была бы тем самым драконом, как порой называет меня Лилиан, – величественно ответила госпожа Болстреаф. – В конце концов, Дэн, вы и в самом деле нищий.

– Нищий, но честный.

– Тем хуже. Честные люди никогда не богатеют. И потом, у вас такая опасная профессия – возить людей на этих аэропланах. Никогда нельзя быть уверенным, что вы к ужину будете дома. Точно знаю, Лилиан не хотела бы выйти замуж за человека, который никогда не может точно сказать, придет он домой к ужину или нет.

– Я выйду замуж за Дэна, – объявила Лилиан, вновь вернувшись в объятия молодого человека.

– Дети! Дети мои! – Госпожа Болстреаф в ужасе воздела руки к небу. – Подумайте, что вы делаете. Слуги могут появиться в любой момент. Давайте-ка лучше перейдем в гостиную и выпьем кофе. Автомобиль ожидает и… все, разойдитесь, разойдитесь! – воскликнула дуэнья. – Кто-то идет сюда!

Она оказалась права, потому что влюбленным едва хватило времени, чтобы разлететься в разные стороны, когда в комнату быстрым шагом вошел секретарь сэра Чарльза. Он был худым, высоким, изможденным на вид молодым человеком лет тридцати с бледным цветом лица и редкими светлыми волосами. Тонкие усы наполовину скрывали безвольный рот. Он, нервно моргая, поклонился дамам и сделал вид, что не замечает Дэна.

– Сэр Чарльз где-то здесь оставил свои очки, – произнес он мягким, чуть вибрирующим голосом. – Он послал меня за ними, и… – секретарь подошел к столу с другой стороны. – Ах, вот и они… Кстати, автомобиль ждет, миссис Мун.

– А где мой отец? – совершено невпопад спросила Лилиан. – Скажите, пожалуйста, господин Пэнн.

– В библиотеке, мисс Лилиан, – бойко ответил секретарь. – Но сейчас он никого не хотел бы видеть… даже вас, мисс Мун.

– Почему?

– Ждет гостя. К нему обещал заехать один чиновник из Скотленд-Ярда, инспектор Дарвин, причем по очень важному делу.

– Видишь, твой отец собирается посадить меня за то, что я дерзнул в тебя влюбиться, – пробормотал молодой авиатор шепотом.

Однако мисс Мун не обратила на его слова никакого внимания.

– И что это за дело?

– Если честно, не знаю, о чем у них там пойдет речь, мисс Мун. Дело строго конфиденциальное. Сэр Чарльз не поставил меня в известность. Вы меня извините… Если вы не возражаете… Он хотел, чтобы я принес ему очки и… – пробормотал Пэнн и, не закончив фразы, вышел из комнаты, а госпожа Болстреаф повернулась к своей подопечной.

– Вы, глупый ребенок… уж не хотите ли вы мне сказать, что собираетесь уведомить своего отца об этом, – и дуэнья ткнула рукой в сторону Холлидея.

– Меня ничуть не задело, что вы говорите обо мне как неодушевленном предмете, – чопорно объявил Дэн.

Однако Лилиан не обратила внимания на слова дуэньи.

– Я хочу, чтобы моему отцу как можно скорее стало ясно: я выйду замуж за Дэна и ни за кого больше, – заявила Лилиан, упрямо поджав очаровательные губки.

– Тогда сообщите ему об этом в более подходящий момент, – с раздражением возразила ей госпожа Болстреаф, потому что последний разговор с сэром Чарльзом стал испытанием даже для ее дружелюбного характера. – Сейчас он кипит от негодования при одной мысли, что какой-то авиатор посмел взглянуть в вашу сторону.

– Авиаторы всегда смотрят вниз и по сторонам, – беспечно объявил Дэн. – Так мне будет позволено сегодня вечером отвезти вас и Лилиан в театр?

– Да. Хотя сэр Чарльз упомянул, что вы могли бы потратить деньги на что-то иное, менее легкомысленное.

– Дельный совет! – пробормотал Холлидей, пожимая плечами. – А если говорить конкретно, это легкомыслие мне ничего не стоило. Я взял контрамарку на ложу Фредди Лоуренса, который работает репортером очень популярной газеты «Момент». Пообедал я за счет своего будущего тестя, а теперь бесплатно поеду в театр на его машине. Не вижу, каким образом можно еще меньше потратить на мое легкомыслие. Даже сэр Чарльз должен остаться доволен такой строгой экономией.

– Сэр Чарльз будет доволен, только если вы откланяетесь и уйдете, оставив Лилиан в покое, – печально сказала госпожа Болстреаф. – У него нет чувства романтики, которое сделало меня настолько глупой, чтобы поощрять ухаживания нищего молодого человека.

– Вы уже называли меня так, но это не отражает сути, – холодно заметил Дэн. – Пусть я – нищий, но я люблю Лилиан.

– И я… – начала было Лилиан, шагнув вперед, только чтобы махнуть рукой и не дать госпоже Болстреаф продолжить.

– Вы еще начните в любви объясняться в моем присутствии, – сердито проворчала дама. – В конце концов, мне платят за то, чтобы держать вас подальше друг от друга… и… Ладно, теперь на кофе у нас нет времени, так что лучше будет, если мы закончим разговор в машине. Между Хэмпстедом и Стрэндом достаточное расстояние, чтобы мы еще успели немного поспорить. И помните, господин Дэн, – продолжала госпожа Болстреаф, повернувшись к дверям. – У вас сегодня последний шанс без помех поговорить с мисс Лилиан.

– Так соберем мы мед, пока цветут цветы, – нараспев произнес господин Холлидей, а потом после краткого поцелуя провел девушку за «любезным драконом», уже покинувшим комнату.

Выйдя, влюбленные обнаружили дуэнью беседующей с бедно одетой полной женщиной в порыжевшем траурном платье. Выглядела эта женщина воплощением скромной, но респектабельной бедности. Входная дверь была открыта, и внизу, у крыльца, ждало авто, в то время как лакей семейства Мун застыл рядом с госпожой Болстреаф, равнодушно наблюдая за ее разговором с незнакомкой. Оказалось, что скромно одетая дама хочет видеть сэра Чарльза, но лакей отказал ей в приеме, так как хозяин велел его не беспокоить. Женщина, назвавшая себя госпожой Браун, плаксивым голосом взывала к «дракону» – госпоже Болстреаф, которая объясняла гостье, что ничего не может сделать.

– …Но я уверена, что вы смогли бы уговорить сэра Чарльза Муна принять меня, моя дорогая, – простонала госпожа Браун, поднеся выцветший платок к своим красным от слез глазам. – Мой сын выпал за борт одного из пароходов сэра Чарльза… Я хочу попросить у сэра Чарльза немного денег… Сын был моей единственной поддержкой, и теперь я вынуждена голодать.

Лилиан знала, что ее отец владел несколькими пароходами, которые перевозили грузы по всему миру, и не видела причин, мешающих отцу поговорить с женщиной, чей сын утонул, находясь у него на службе. Час был, конечно, неудобный, так как сэр Чарльз собирался с кем-то встретиться, прежде чем отправиться в палату лордов… Но голодающей женщине в трауре можно было бы уделить какое-то внимание, поэтому Лилиан поспешно шагнула вперед и коснулась прорыжевшего плаща госпожи Браун.

– Я переговорю с отцом и уговорю его принять вас, – быстро произнесла она. – Подождите здесь! – и, даже не посоветовавшись с госпожой Болстреаф, отправилась в кабинет отца, в то время как госпожа Браун вытерла глаза платком, послав благословение вдогонку девушке.

Что до Дэна, то он поверил в историю о погибшем сыне, но не в то, что бедная мать голодала, так как госпожа Браун выглядела слишком полной для того, кто долгое время обходился без еды. Он пристально всмотрелся в ее лицо, пытаясь понять, какие из морщин – следы полноты, а какие оставило горе. Дама плакала весьма обильно и была настолько печальна, что опустила вуаль, заметив пристальный взгляд Дэна. Молодой человек, как она решила, мог не понять материнского чувства, иначе он не разглядывал бы ее так внимательно. Говорить что-либо было неуместно, равно как и что-либо делать, но можно было многое простить настолько страдавшей женщине.

Дэн уже было собирался извиниться за свои нескромные взгляды, но тут, пританцовывая, вернулась Лилиан и радостно сообщила, что отец согласился уделить госпоже Браун несколько минут, однако та должна пройти к нему в библиотеку прямо сейчас.

– Я попросила его помочь вам, – добавила девушка, погладив испуганную женщину по плечу, а потом направилась к автомобилю. – Ого! Уже больше восьми. Дэн, мы никак не успеем вовремя.

– Музыкальная комедия не начнется до девяти, – заверил ее господин Холлидей. А уже через несколько минут они втроем, молодой человек, его возлюбленная и госпожа Болстреаф, удобно устроились в роскошном автомобиле, который с огромной скоростью понесся в сторону Стрэнда.

Конечно, Лилиан и Холлидей пользовались любой возможностью, видя, что госпожа Болстреаф достаточно симпатизировала влюбленным и закрывала глаза на их фривольности. Они разговаривали всю дорогу до Театра Занавесей, всю музыкальную комедию и всю обратную дорогу в Хэмпстед. Госпожа Болстреаф, зная, что у молодых больше не будет возможности без помех поговорить о любви, и полностью покровительствуя их отношениям, все свое внимание обратила на сцену, позволив влюбленным безнаказанно шептаться. Она не понимала, почему Дэн, которого Лилиан любила, вместе с которым играла с детства, должен быть отвергнут ради адвоката, из которого уже сыпалась пыль, пусть тот даже недавно получил наследство и титул.

– Но, конечно, если бы вы, Дэн, смогли изобрести идеальную летающую машину, то наверняка вам присвоили бы княжеский титул, а также хорошенько заплатили, – заметила госпожа Болстреаф в перерыве между актами. – Вот тогда вы смогли бы пожениться.

– О чем вы говорите, дорогая Болли? – поинтересовалась девушка, сильно озадаченная, так как не могла понять, что происходит в голове ее подруги.

– Я говорю о вас и Дэне, дорогая моя. У вашего избранника нет денег, и…

– Я заработаю кучу денег, – уверенно объявил Дэн. – Авиация предоставит мне такую возможность, и нация, которая первой освоит воздушные просторы, станет править миром. Я не дурак!

– Вы – простолюдин, – тут же фыркнула госпожа Болстреаф. – И если вы, как я уже говорила, не станете герцогом, изобретя какой-нибудь аэроплан… то лорд Карберри будет лучшей партией для Лилиан.

– Он унылый, точно склеп, – протянула мисс Мун, вздернув свой милый носик.

– Вы не можете желать получить все разом, дитя мое.

– Я желаю получить Дэна, – решительно возразила Лилиан, а Дэн в ответ прошептал ей на ухо нежные слова и сжал ее руку в перчатке.

– Хорошо, – пробормотала госпожа Болстреаф, в то время как поднялся занавес, предвещая начало второго акта. – Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам, так как верю в юную любовь и считаю истинной только ее. Но тише, дети мои, люди смотрят! Обратите внимание на сцену.

Дэн и Лилиан сделали все возможное, чтобы следовать ее советам – чинно сели бок о бок в ложе, наблюдая, как героиня на сцене флиртует с героем, давая волю чувствам, вылившимся в чувственный музыкальный номер. Но на самом деле, несмотря на симпатичных девушек и очаровательные пейзажи, их нисколько не интересовал «Счастливый холостяк» – так называлась эта чудесная оперетта. Молодые люди были вместе, и больше их ничего не заботило, хотя над ними нависла черная туча родительского гнева. В конце концов, поскольку госпожа Болстреаф была на их стороне, Лилиан надеялась, что сумеет убедить сэра Чарльза изменить свое мнение относительно лорда Карберри. Сэр Чарльз крепко любил дочь и не захотел бы увидеть ее несчастной, а это всенепременно случилось бы, если бы она вышла замуж за лорда, а не за простолюдина. Лилиан сказала об этом госпоже Болстреаф и Дэну несколько раз по пути домой, и они полностью согласились с ней.

– Но я и не имею сильного влияния на сэра Чарльза, да и сэр Чарльз любит поступать по-своему, – предупредила влюбленных госпожа Болстреаф.

– Он всегда делает то, что я прошу, – уверенно заявила Лилиан. – Несмотря на то что папа был так занят сегодня вечером, он все же согласился увидеться с госпожой Браун, когда я попросила его.

– Он не сможет устоять перед тобой, – с нежностью прошептал Дэн. – Да и никто не сможет.

Госпожа Болстреаф возразила, сказав, что Лилиан – дочь сэра Чарльза, и нельзя ожидать, чтобы тот относился к ней так же, как ее возлюбленный. Она также заметила, что ставит под угрозу свое положение, настаивая на партии, которая, без сомнения, невыгодна с финансовой точки зрения, и, вероятно, ей укажут на дверь как старой сентиментальной дуре. Влюбленные заверили дуэнью, что она очень благоразумная женщина и, если ей укажут на дверь, они примут ее у себя в коттедже, где собирались расположиться, как два влюбленных голубка. Затем раздался смех и начались поцелуи, и в целом выходило, что мир не так уж плох. Так что троица в приподнятом настроении оказалась у дверей огромного особняка Мунов в Хэмпстеде.

А потом все трое оказались потрясены неожиданными новостями. В дверях их встретил секретарь сэра Чарльза Муна – господин Маркус Пэнн. Он выглядел еще более тощим и изможденным, чем обычно, словно ему предстояло сообщить плохие новости. Дэн, Лилиан и госпожа Болстреаф в изумлении уставились на него.

– Перейду сразу к худшему, мисс Мун, – объявил господин Пэнн. Губы его дрожали, так как он сильно нервничал. – Ваш отец мертв. Его убили.

 

Глава 2. Настоящая загадка

В итоге дородная госпожа Болстреаф буквально отнесла Лилиан наверх на руках, потому что, когда господин Пэнн бестактно объявил об убийстве, девушка упала в обморок, что само по себе было вполне естественно, учитывая весь ужас новости. Дэн задержался, чтобы сказать секретарю, что тот дурак, поскольку никто, кроме полного идиота, не стал бы так прямолинейно выкладывать столь ужасную новость хрупкой девушке. Пэнн сказал не слишком много, поскольку Лилиан лишилась сознания как раз в тот момент, когда пришла в замешательство, осознав, что отец, которого она покинула несколько часов назад в хорошем самочувствии и настроении, теперь – хладный труп. Но Дэну Пэнн рассказал больше, упомянув, что господин Дарвин в библиотеке, где, собственно, и произошло убийство.

– Господин Дарвин? Кто такой господин Дарвин? – поинтересовался Дэн, стараясь взять себя в руки, так как ужасная новость вывела его из равновесия.

– Официальный представитель Скотленд-Ярда. Я же говорил вам о нем после обеда, – обиженно напомнил Пэнн. – Он пришел повидаться с сэром Чарльзом и обнаружил его труп. Согласно предварительной записи, их встреча должна была состояться в девять вечера.

– Мы уехали вскоре после восьми, и сэр Чарльз был еще жив, – резко объявил Дэн. – Если быть точным, в четверть девятого. Что происходило тут, пока нас не было?

– Очевидно, кто-то прикончил сэра Чарльза, – пролепетал секретарь.

– А какие есть доказательства того, что он погиб насильственной смертью? – поинтересовался Холлидей.

– Господин Дарвин вызвал врача, и тот объявил, что сэр Чарльз был отравлен, – с беспокойством выпалил Пэнн. – Я считаю, что его отравила эта женщина, которая назвалась госпожой Браун. Она покинула дом без четверти девять. Лакей говорит, что выпустил ее из дома и…

– Невозможно, чтобы совершенно незнакомый человек смог подложить яд сэру Чарльзу, – нетерпеливо перебил его Дэн. – У нее не было шанса.

– Она около получаса провела наедине с сэром Чарльзом, – с кислыми видом заметил Пэнн. – У нее был шанс, и она им воспользовалась.

– Но как она могла заставить сэра Чарльза выпить яд?

– Она не заставляла его пить. Доктор говорит, что всему виной царапина на шее мертвеца, сзади…

– Ладно! – Дэн грубо оттолкнул секретаря в сторону, разозлившись из-за того, что тот так путано излагал подробности случившегося. – Позвольте мне пройти в библиотеку и посмотреть, что произошло. Сэр Чарльз не может быть мертв.

– Сейчас двенадцать часов, и он мертв уже часа три, как сказал доктор, – возразил Пэнн, отступив в сторону.

Прежде чем секретарь закончил фразу, Дэн, оценив ситуацию, со всех ног пробежал через холл в заднюю часть просторного дома, туда, где располагалась библиотека. Он ворвался в большую, роскошно обставленную комнату и натолкнулся на офицера полиции, который тут же схватил его за руку.

В комнате было еще три человека. Они разглядывали труп, но разом повернулись, когда услышали шум, с которым неожиданно вошел Холлидей. Человек в форме, стоявший ближе всего двери, заговорил первым. Он был низкорослым и плотным, с холодными серыми глазами и жесткой линией рта.

– Что это такое?.. Что происходит? – спросил он хриплым голосом. – Кто вы?

– Меня зовут Холлидей, – поспешно представился Дэн. – Я обручен с мисс Мун. Мы только что вернулись из театра, и услышали… услышали… – он бросил взгляд на тело сэра Чарльза Муна. Тот сидел за рабочим столом, безвольно уронив на него голову. – Ах, это правда. Он мертв. Боже мой! Кто убил его?

– Откуда вам известно, что сэр Чарльз был убит? – строгим голосом поинтересовался офицер полиции.

– Только что в зале об этом мне сообщил секретарь сэра Чарльза, господин Пэнн, – встряхнувшись и освободив руку от захвата полицейского, ответил Дэн. – Он выпалил это как дурак. В результате мисс Мун упала в обморок. Госпожа Болстреаф забрала ее наверх. Но как это произошло? Кто нашел тело и…

– Тело обнаружил я, – объявил другой мужчина. Высокий, со спокойным лицом, с лысой головой и густыми, стального цвета усами; он был одет в модный вечерний костюм, и в его голосе слышались властные нотки. – У меня была назначена встреча с сэром Чарльзом, в девять часов. Я пришел сюда и нашел его в таком вот положении, – тут он махнул в сторону стола. – Врач может сказать вам, как именно он умер.

– Его отравили, – сказал третий из присутствующих – смуглый молодой человек, скромный и застенчивый. – Видите эту глубокую царапину на задней стороне шеи? Через нее в тело попал яд. Думаю, сэр Чарльз склонился над письменным столом, и преступник оцарапал его каким-то острым предметом, покрытым ядом.

– Госпожа Браун! – задохнулся Дэн, глядя на сильно опухшее тело своего покровителя, который несколько часов назад был в полном здравии.

Трое мужчин переглянулись, когда Дэн произнес это имя, и даже полицейский, стоявший на страже у двери, казалось, заинтересовался. Потом тот, что был в форме, уставился на взволнованного Дэна холодным взглядом.

– Что вы знаете о госпоже Браун, господин Холлидей? – неожиданно спросил он.

– Разве вы не знаете, что женщина, назвавшаяся этим именем, была здесь?

– Да. Секретарь, господин Маркус Пэнн, рассказал нам, что мисс Мун уговорила отца встретиться с некой госпожой Браун, заявлявшей, что ее сын утонул, находясь на одном из пароходов, принадлежащих сэру Чарльзу. Вы ведь тоже видели эту женщину?

– Я был в зале, когда мисс Мун отправилась к отцу, чтобы уговорить его принять эту женщину. Это было примерно в четверть девятого.

– И госпожа Браун, как мы выяснили, проведя дознание, оставила дом без четверти девять. Так вы думаете, это она виновна?

– Не могу сказать. Лакей не видел тела… Что, если миссис Браун совершила преступление, когда он пришел, чтобы показать ей выход? Когда разговор закончился, сэр Чарльз, скорее всего, позвонил в колокольчик, и лакей зашел, чтобы проводить гостью до двери.

– Сэр Чарльз никогда не пользовался колокольчиком! – сухо объявил инспектор. – Госпожа Браун сама нашла дорогу назад в холл и сообщила лакею, что, по-моему, явно было лишним, что сэр Чарльз дал ей денег. Лакей выпустил ее из дома. Естественно, лакей не слышал никакого колокольчика, и никто не входил в библиотеку, поэтому никто и не встревожился. Только когда господин Дарвин…

– Я пришел в девять, как было назначено, – перебил Дэна властный лысый мужчина. – Лакей представил меня господину Пэнну, который отвел меня, к сэру Чарльзу. Он постучал, но ответа не последовало, потом он открыл дверь, и мы увидели это, – тут он снова махнул рукой в сторону тела.

– Господин Пэнн ничего не знал? – с сомнением поинтересовался Холлидей.

– Да, – ответил другой полицейский. – Инспектор Тенсон тщательно расспросил его в моем присутствии. Господин Пэнн заявил, что еще до того, как вы отправились в театр с двумя дамами, он принес сэру Чарльзу очки из столовой, а потом отправился в комнату заниматься текущей перепиской своего хозяина. Он оставался у себя до девяти часов вечера. Потом его позвали принять меня. И мы знаем: господин Пэнн говорит правду, потому что с ним была девушка, которая под диктовку печатала на машинке письма сэра Чарльза. Она утверждает, что секретарь ни на секунду не покидал комнаты…

– Можно мне взглянуть на тело? – попросил Дэн, подходя к столу, и, получив утвердительный ответ от Дарвина, склонился над мертвецом.

Труп сильно опух, лицо невероятно раздуло, а царапина на затылке выглядела гнойной и весьма неприятной. Все-таки это была слишком легкая рана, чтобы вызвать столь огромную катастрофу, и яд наверняка был смертельным. Смертельным, потому что сэр Чарльз и шевельнуться не успел, как яд уже сработал. Действие его было моментальным – сэр Чарльз даже на помощь позвать не успел, что непременно сделал бы, если бы мог. Когда Дэн упомянул об этом настороженному врачу, тот кивнул.

– Не могу сказать наверняка, – осторожно заметил доктор, – но, полагаю, использовали змеиный яд. Вскрытие даст более точный ответ.

– А что это за муха? – Холлидей указал на насекомое, сидевшее за левым ухом мертвеца.

– Муха! – изумленно повторил инспектор Тенсон и торопливо пододвинулся к трупу, присматриваясь. – Муха в ноябре! Невозможно! Однако это муха, и к тому же мертвая. А если… – он брезгливо коснулся шеи трупа согнутой рукой. – Лучше убрать эту дрянь. Гм! Интересно, что все это значит? Дайте-ка мне увеличительное стекло.

Найти его оказалось не сложно – увеличительное стекло лежало рядом на столе. Без сомнения, сэр Чарльз использовал его из-за слабеющего зрения, изучая важные документы. Инспектор Тенсон осмотрел муху, потом передвинул ее – поднес поближе к электрической лампе и стал внимательно изучать. Потом он вернулся и при помощи лупы осмотрел место за ухом сэра Чарльза.

– Муха была приклеена, – заявил он с удивлением, и точно такое же удивление появилось на лицах остальных присутствующих. – Можете посмотреть сами: пятно на коже и лапки мухи липкие. – Он посадил муху на мизинец, продолжая говорить. – Уверен, что все лапки мухи липкие, хотя трудно сказать, когда речь идет о таких маленьких насекомых. Однако, – продолжал он, осторожно убрав муху в серебряную коробку, – мы должны будем рассмотреть ее с помощью более мощной лупы. Все вы, джентльмены, свидетели того, что муха была обнаружена рядом с раной, которая, судя по всему, и вызвала смерть сэра Чарльза Муна.

– А запах? Как насчет запаха? – Проговорив это, Дэн шмыгнул носом, а потом повел носом над мертвецом. – Он, кажется, исходит от одежды.

– Запах! – резко повторил инспектор Дарвин и потянул носом. – Да, я тоже почувствовал какой-то запах, но не обратил на него внимания.

– Я – нет, – возразил доктор. – Я ничего такого не почувствовал.

– И я тоже, – присоединился к доктору инспектор Тенсон. – Почему мы должны были обратить внимание на какой-то запах, мистер Холлидей? Многие мужчины используют духи.

– Сэр Чарльз никогда не пользовался духами, – решительно объявил Дэн. – Даже когда кто-то из дам использовал духи, ему это сильно не нравилось. Сам бы он точно никогда не стал бы ими брызгаться. В этом я вам могу поклясться.

– Тогда этот запах и в самом деле может оказаться важным, – вновь хмыкнул инспектор Дарвин, высоко задрав свой орлиный нос. – Теперь запах слабее. Но он ощущался весьма сильно, когда я впервые вошел и осмотрел тело. Странный запах.

Трое мужчин, по очереди вдыхая, попытались идентифицировать специфический запах. Все сошлись на том, что тот был насыщенным, тяжелым, тошнотворным. И еще в нем было что-то усыпляющее.

– От такого запаха уснешь, пожалуй, – проговорил Дэн, мечтательно прикрыв веки.

– Или лишишься чувств, – тут же заметил инспектор Тенсон и стал обнюхивать подбородок и рот мертвеца. Потом покачал головой и выпрямился. – Завидую вашей наблюдательности, господин Холлидей. Эти духи могли быть использованы как своего рода хлороформ. Но от лица покойника не пахнет. Запах исходит от одежды. – Инспектор опять принюхался. – Да, несомненно, от одежды. Тот же запах исходил от госпожи Браун? – неожиданно спросил он.

– Нет, я ничего такого тогда не почувствовал, – тут же признался Холлидей. – В противном случае я бы это запомнил. У меня хорошо развито обоняние. Госпожа Болстреаф и Лил… Я имею в виду мисс Мун… Может, они что-то заметили.

В этот момент, словно отозвавшись на ее имя, двери неожиданно распахнулись, и в библиотеку стремительно вошла Лилиан, не обратив внимания на полицейского у входа. Ее русые волосы растрепались, лицо было белым как мел, глаза широко раскрыты, а взгляд казался диким. Следом, очевидно, пытаясь удержать ее, быстро вошла госпожа Болстреаф. Но девушку было не остановить. Проскочив мимо мужчин, собравшихся вокруг мертвеца, она бросилась к телу отца.

– Отец! Отец! – заплакала она, уткнувшись лицом в плечо горячо любимого родителя. – Как это ужасно. Мое сердце сейчас разорвется. Как же я справлюсь с этим… Отец! Отец! Отец!

Она плакала и стонала так яростно, что четверо мужчин были тронуты ее огромным горем. Инспектор Дарвин и инспектор Тенсон тоже имели дочерей, в то время как молодой доктор всего лишь был помолвлен. Конечно, они понимали чувства девушки, но никто не попытался оторвать ее от тела, до тех пор пока госпожа Болстреаф не шагнула вперед.

– Лилиан, дорогая Лилиан, дитя мое, – успокаивающе сказала она, пытаясь увести бедную девушку.

Но Лилиан только теснее прижалась к мертвому отцу.

– Нет! Нет! Оставьте меня в покое. Я не могу оставить его. Бедный, дорогой отец… Ох! Я тоже умру.

– Дорогая, – позвала ее миссис Болстреаф, взяв девушку за плечи твердо, но ласково. – Твоего отца не стало, но, без сомнения, он на небесах! А это лишь бренная плоть…

– Он – все, что у меня было. Отец был таким хорошим, таким добрым… Кто мог убить его так жестоко? – Она оглядела присутствующих глазами, полными слез.

– Мы думаем, что это сделала госпожа Браун… – начал инспектор, но его дальнейшие слова заглушил безумный крик девушки.

– Госпожа Браун! Тогда выходит, это я убила отца! Я убила его! Я уговорила его встретиться с этой женщиной, потому что она была в беде. А она убила его… Какая гадина… О-о-о! Что я сделала такого, что она отняла у меня самого дорогого мне человека? – И она горько заплакала в крепких объятиях госпожи Болстреаф.

– Вы до этого когда-нибудь видели госпожу Браун? – спросил Дарвин властным голосом, хотя постарался снизить тон в знак уважения к горю девушки.

Лилиан вздрогнула от резкого звука.

– Нет, нет! Раньше я никогда ее не видела. Да и как я могла бы ее видеть? Она сказала, что ее сын утонул и что она бедна. Я попросила отца помочь ей, и он сказал мне, что сделает все, что сможет. Это я виновата, что она увиделась с моим отцом и теперь… – неожиданно ее голос подскочил на октаву, – …он мертв. О-о! Мой отец… Мой отец! – Она попыталась вырваться из рук госпожи Болстреаф, чтобы вновь броситься к мертвецу.

– Лилиан, моя дорогая, не плачь, – обратился к ней Дэн, положив руку ей на плечо.

– Это не ты потерял любимого и лучшего из отцов! – продолжала рыдать девушка.

– Твоя потеря – моя потеря, – протянул Холлидей голосом, полным душевной боли. – Но мы оба должны быть мужественными, ты и я. – Он во многом ассоциировал себя с возлюбленной, чтобы успокоить ее. – Это не твоя вина, что твой дорогой отец мертв.

– Я уговорила его встретиться с госпожой Браун. А она… она… она…

– Мы не можем с уверенностью говорить, что эта женщина убила его, – поспешно объявил инспектор Дарвин. – Так что рано обвинять себя, мисс Мун. Но принюхайтесь. Кстати, вы не запомнили запаха духов госпожи Браун?

Лилиан посмотрела на полицейского отсутствующим взглядом и покачала головой. А потом она взорвалась еще более громкими и горестными рыданиями и опять попыталась обнять мертвеца.

– Не задавайте ей больше никаких вопросов, – попросил Холлидей, шепотом обращаясь к инспектору Дарвину. – Вы же видите, она не в состоянии ответить… Лилиан… – Он поднял девушку с колен и нежно, но твердо отвел ее руки от мертвеца. – Моя дорогая, твой отец больше не нуждается в земной помощи. Мы ничего не сможем сделать, но мы отомстим за него. А сейчас иди с госпожой Болстреаф и ложись спать. Мы должны крепиться.

– Крепиться! Крепиться… Отец мертв! – рыдала Лилиан. – Какая же мерзкая эта госпожа Браун, раз убила его! Убей ее, Дэн… Заставь ее страдать! Мой милый, добрый папочка, который… кто… – Она неожиданно бросилась Дэну на шею. – Забери меня отсюда! Забери меня отсюда! – Ее возлюбленный быстро отнес ее к двери.

Госпожа Болстреаф, которая в это время что-то быстро говорила инспектору Тенсону, поспешила следом за парой и забрала девушку из рук Дэна.

– Она должна лечь и принять снотворное, – тихим голосом объявила дуэнья. – Если бы доктор поднялся…

Доктор только обрадовался предложению. Он был молод и только начинал практиковать медицину в округе. Его поспешно вызвали сюда ввиду отсутствия лечащего врача. Шанс получить нового и богатого пациента был слишком хорош, чтобы его проигнорировать, поэтому он тут же последовал за госпожой Болстреаф, которая во второй раз за этот вечер повела девушку, наполовину потерявшую сознание, вверх по лестнице. Дэн закрыл за ними дверь и вернулся к инспекторам из Скотленд-Ярда. Тем временем господин Тенсон говорил:

– …Госпожа Болстреаф тоже не почувствовала никакого запаха духов при встрече с госпожой Браун, – подытожил он. – А ведь дамы очень чувствительны к таким вещам. Да и мисс Мун головой покачала.

– Не думаю, что мисс Мун была в состоянии понять, о чем вы говорили, господин инспектор, – сухо заметил Холлидей. – Однако, я уверен, госпожа Браун вообще не использовала духи, иначе я бы почувствовал. Я подумал об этом сразу же, когда осмотрел тело.

– Я тоже сразу почувствовал этот запах, – повторил еще раз инспектор Дарвин. – Но я подумал, что эти духи использовал сам сэр Чарльз. Теперь вы говорите, что он никогда не использовал их, а с таким запахом и подавно.

– Однако это ничуть не снимает обвинения с госпожи Браун, – задумчиво протянул инспектор Тенсон. – Хотя у нее духов не было. Но она, вероятно, убила сэра Чарльза, потому что была последним человеком, который видел его живым.

– Она может появиться и оправдаться, – добавил Дэн после затянувшейся паузы. – Или, возможно, она оставила свой адрес сэру Чарльзу.

– Я просмотрел бумаги на письменном столе. Среди них не было ничего похожего на адрес, – ответил инспектор Дарвин. – Если бы она оставила его, он непременно был бы там.

Инспектор Дарвин задумался, потом уставился в потолок.

– Значит, она была матерью человека, который работал на сэра Чарльза и при этом утонул, – произнес он хриплым, невыразительным голосом, точно так, как чиновники зачитывают документы. – И все это должно быть записано в книгах компании, владеющей пароходами… Сэр Чарльз являлся директором и главным акционером компании, как я понял со слов господина Пэнна… Так что мы с легкостью сможем найти адрес утопленника, а там и его мать отыщем.

– Вот только не могу понять, зачем ей было убивать сэра Чарльза, – озадаченно пробормотал Дэн.

– Мы узнаем мотив, когда познакомимся с госпожой Браун, – ответил инспектор Тенсон, принявший к сведению предложение инспектора Дарвина. – Многие люди думают, что у них есть претензии к богатым, а мы знаем, что покойный сэр Чарльз был миллионером. Он, несомненно, имел врагов, причем опасных врагов.

– Опасных! – Это слово напомнило Дэну о том, что мисс Мун сказала за обеденным столом, когда игриво предложила грош за мысли отца. – Сэр Чарльз за ужином что-то говорил об опасных людях.

– И что же он говорил? – спросил инспектор, снова открыв блокнот.

Дэн приблизительно передал не слишком приятный разговор, тот, где по большей части говорил погибший. Инспектор Тенсон сделал для себя какие-то заметки, но, казалось, не посчитал важным рассказ молодого человека. Инспектор Дарвин же, напротив, выказал к нему самый живой интерес.

– Сэр Чарльз вызвал меня сюда, чтобы поведать о некой банде, в существование которой он верил, – объявил он.

– Что-нибудь еще? – заинтересованно спросил инспектор Тенсон. – Он еще что-нибудь вам рассказал?

– Конечно, ничего. Как он мог рассказать, если был уже мертв, когда я приехал? – возразил инспектор Дарвин, нахмурившись. – А до этого он говорил, что хотел бы увидеть меня в официальном качестве, сообщить о банде, но не сообщил никаких подробностей. Сэр Чарльз собирался все рассказать при личной встрече. Он желал встретиться со мной здесь, а не в моем кабинете, по причинам, которые собирался огласить, когда мы увидимся в этой комнате.

– То есть вы считаете, что некая банда…

– Господин инспектор, – чопорно перебил коллегу инспектор Дарвин, – я рассказал вам все, что узнал от покойника. Была ли эта банда опасна, чем занимались ее члены и где они сейчас, я не могу сказать. Вы осмотрели эти окна? – неожиданно спросил он, указав на три французских окна в одной из стен комнаты.

– Да, – поспешно ответил инспектор. – Как только вошел в комнату. Все они заперты.

– А если бы даже и не были, через них никто не смог бы войти, – быстро вставил Дэн. – Снаружи сад обнесен стеной, а по ее верху прикреплены осколки стеклянных бутылок. Полагаю, вы, инспектор Дарвин, обдумываете, мог ли кто-нибудь зайти сюда, чтобы убить сэра Чарльза, после того как ушла госпожа Браун, до вашего прихода?

– Да, – согласился второй полицейский. – Если запах – это ключ, то получается, что госпожа Браун невиновна. Господин Пэнн, как мы знаем со слов машинистки, все время находился в своей комнате. Все слуги имеют алиби. Это мы с инспектором проверили, пока вы были в театре, – он взмахнул рукой и пожал плечами. – Тогда кто же убийца?

– Хорошо, – пробормотал инспектор Тенсон, щелкнул резиновой лентой, закрывающей блокнот, и убрал его в карман. – Из улик у нас только муха и запах.

– Что вы думаете про муху? – поинтересовался Дэн, уставившись в пустоту.

– Не знаю, что и думать. Эта муха довольно умело сделана и наклеена на шее за левым ухом убитого. Видимо, ее приклеил убийца, потому что ни один человек в здравом уме не станет заниматься такими странными вещами. Но почему убийца это сделал? Я не знаю и точно так же не знаю, почему сэр Чарльз был убит или кто убил его. Должен признаться, это дело – настоящая загадка.

До и после дознания большинство людей, не только те трое, что беседовали над телом убитого, признали, что дело и в самом деле таинственное. Очевидно было, что фактически дознание блуждало во тьме. Инспектор Тенсон последовал совету Дарвина, разыскал офис компании «Универсальные перевозки», где сэр Чарльз являлся главным акционером и директором, чтобы без всяких затруднений узнать адрес госпожи Браун, матери утопленника. Она оказалась совершенно другой женщиной, нисколько не похожей на ту, что представилась ее именем в роковую ночь: худой, а не полной, сравнительно моложавой, а не пожилой, и достаточно симпатичной для своих лет, а не морщинистой и увядшей от печали. И эта настоящая госпожа Браун сообщила, что не бывала возле дома Мунов ни в ночь убийства, ни в какое-либо другое время. Госпожа Болстреаф, Лилиан, лакей и Дэн поклялись, что это не та дама, представившаяся госпожой Браун, которая непременно хотела встретиться с сэром Чарльзом. Более того, была принята версия, что женщина, которая пришла, представившись чужим именем, и рассказала чужую историю, явилась в дом миллионера именно потому, что собиралась убить его. Лжегоспожу Браун искали, но напрасно. Она исчезла, переступив порог дома Мунов, и хотя описание ее внешности было опубликовано и была предложена награда за поимку, никто не появился, чтобы ее потребовать. Виновная или нет, но она исчезла.

На дознании инспектор Тенсон ничего не сказал про банду, о которой сэр Чарльз собирался поговорить с инспектором Дарвином, так как непонятно было, имеет это отношение к убийству или нет. Кроме того, сам инспектор Дарвин предложил держать дело в тайне до тех пор, пока не появятся новые доказательства, что такая банда – каким бы бизнесом они ни занимались – вообще существует. О странной мухе на дознании умолчали по той же причине. В приватном разговоре инспектор Тенсон сообщил Дэну, что был бы сильно удивлен, если бы выяснилось, что существует банда, чей отличительный знак – муха, настоящая или искусственная. Он рассказал о другой банде, обезвреженной несколько лет назад, чьей «визитной карточкой» была ветвь фиолетового папоротника, которую они оставляли на своих жертвах.

– Однако точных данных мы не имеем, – объявил инспектор Тенсон, – а посему лучше умолчать об искусственной мухе на шее мертвеца. Если она и правда знак, – закончил инспектор, – то, уверен, будут другие убийства с такими же мухами на телах жертв. Подождем, посмотрим. Если случай повторится, мы будем уверены, что такая банда существует, и схватим этих извергов. Больше мне нечего сказать, господин Холлидей.

Поэтому инспектор на дознании ничего об этом не сказал, Дэн тоже промолчал, а Дарвин, одобривший необходимость секретности, держал язык за зубами. Конечно, было много разговоров и теорий относительно того, кто же убил миллионера столь странным образом. Вскрытие показало, что господин Мун умер от змеиного яда, попавшего в тело через царапину на шее, а косвенные доказательства говорили о том, что погиб он совершенно неожиданно, будучи застигнут врасплох, когда склонился над бумагами, разложенными на столе… Некоторые считали, что госпожа Браун невиновна по той причине, что не использовала никаких духов. Другие заявляли, что она, несомненно, виновна, потому что присвоила себе чужое имя и рассказывала чужую историю. Тем более что сэр Чарльз Мун был найден мертвым через четверть часа после того, как госпожа Браун покинула дом. Без сомнения, косвенные улики были очень сильными, но никто не мог окончательно утверждать, что виновата именно она, хотя и защищать ее особо никто не старался.

Поэтому жюри присяжных вынесло единственно возможный вердикт, какой только смогли придумать двенадцать добропорядочных граждан:

«Умышленное убийство лицом или группой лиц».

А дальнейшее рассмотрение дела отложили ввиду отсутствия фактов и доказательств. Дело было таинственным и таким и осталось.

– И останется до Судного дня, – подытожил инспектор Тенсон.

 

Глава 3. Долг превыше удовольствий

Год для Лилиан закончился печально: она потеряла и отца, и любимого, и свой дом, получив вместо нерешительной отеческой дружбы дядю, который занял позицию стража. Девушка, хоть и не осознав этого вовремя, попрощалась с приятной цветущей тропинкой и перенеслась на твердое шоссе под мрачным небом. По-прежнему рядом с ней была госпожа Болстреаф, прилагавшая все силы, чтобы девушка чувствовала себя комфортно, но разлуку с Дэном едва ли могло успокоить внимание дуэньи. Не то чтобы они расстались с господином Холлидеем, но его буквально выпихнул из жизни Лилиан сэр Джон Мун, который настолько же не одобрял поклонника девушки, как и ушедший из жизни баронет.

– Видите ли, дитя мое, – объяснил он Лилиан сразу после Нового года, когда хлопоты более-менее улеглись. – Как ваш опекун и дядя, я хочу, что вы нашли хорошую партию.

– Но что такое брак без любви? – с пренебрежением поинтересовалась мисс Мун.

– Любовь! – Сэр Джон только грациозно пожал плечами и усмехнулся. – Любовь – это очень хорошо, но титул лучше. Я даже не говорю о деньгах, а у вас огромное состояние. А потом, лорд Карберри…

– Я ненавижу лорда Карберри и не стану выходить за него замуж, – прервала его Лилиан, нахмурившись и мысленно нарисовав себе худого аскетичного человека с тяжелым взглядом серых глаз. В качестве барристера лорд Карберри был, без сомнения, замечательным человеком, да и став дворянином, он хорошо исполнял свою новую роль. Но Лилиан не могла представить его в роли своего возлюбленного, как ни старалась. Но это ее нисколько не волновало, поскольку становиться женой лорда Карберри она не собиралась ни при каких условиях.

– Ваш отец хотел, чтобы вы вышли замуж за лорда Карберри, – мягко проговорил дядя Джон.

– Мой отец в первую очередь хотел, чтобы я была счастлива! – горячо воскликнула Лилиан. – А я никогда не буду счастлива, если не выйду замуж за Дэна.

– За этого авиатора! Ему нечего вам дать.

– Он будет моим, и это все, чего я хочу.

– Вижу. Любовь и в шалаше…

Лилиан снова перебила его.

– Для любви порой и шалаша не нужно. К тому же у меня много денег, как вы не раз говорили мне, дядя Джон.

– Моя дорогая, – серьезно проговорил новоиспеченный баронет. – Я видел этого молодого господина Холлидея. Он слишком горд, чтобы жить на деньги своей жены. И вы бы перестали уважать его, если бы он так поступил. Я ищу для вас лучшей доли, дитя мое.

– У Дэна есть профессия.

– Гм! Опасная, ко всему прочему. Кроме того, он никогда не заработает много денег.

– Он заработает. Дэн – гений, он отлично разбирается в летающих машинах и когда-нибудь завоюет небо.

– А вы тем временем будете стареть, ожидая, пока он заработает себе состояние?

– Вовсе нет, – заверила его Лилиан. – Я буду рядом с ним и стану помогать всем, чем смогу.

– Но без моего согласия, – с жаром заметил ее дядя.

– Тогда я выйду замуж без вашего согласия. Я не стану отказываться от Дэна.

– В таком случае мне ничего другого не остается, как сделать так, чтобы молодой господин Холлидей сам вас бросил, – вздохнул сэр Джон, поднимаясь, чтобы показать: разговор закончен.

– Он никогда так не сделает, – объявила госпожа Мун и с трепещущим сердцем остановилась у дверей, так как дядя ее говорил очень решительно.

– А я думаю, сделает, – возразил сэр Мун с видом человека, полностью уверенного в своей правоте. – Уверен, он человек чести.

– Нет чести в том, чтобы бросить девушку!

– Нет чести в том, чтобы жить за счет девушки.

Племянница и дядюшка уставились друг на друга. Наступила долгая пауза. Ни один из них не желал отступать или идти на компромисс. Лилиан хотела, чтобы Дэн стал ее мужем, а сэр Джон готов был сделать что угодно, лишь бы этого не допустить. И он достаточно ясно показал, что готов пойти на самые жесткие меры, способные довести Лилиан до отчаянья, но еще недостаточно знал господина Холлидея, чтобы быть уверенным, что тот не станет цепляться за богатую невесту. Сэр Джон считал, что все люди точно такие же, как и он сам, и сделают что угодно – честно или на худой конец бесчестно, – лишь бы обеспечить себе жизнь в удобстве и комфорте. Однако, как быстро сообразил сэр Джон, господин Холлидей молод и, возможно, станет воском в руках ловкого человека, такого, каким считал себя сэр Джон Мун. Было бы хорошо встретиться с ним и проконтролировать, взывая к его порядочности – именно так сэр Джон собирался поступить.

– Хорошо, моя дорогая, – пробормотал сэр Джон, решив, что дальше обсуждать нечего. – Похоже, мы зашли в тупик. Полагаю, вы позволите мне поговорить с господином Холлидеем.

– Не возражаю, тем более что все равно увижу его первой, – негодуя, надулась девушка.

Сэр Джон сухо улыбнулся.

– Для того, чтобы подготовить его к ссоре. Очень хорошо, я согласен, моя дорогая. Можете сговориться с вашим компаньоном, а потом я переговорю с этим очень нежелательным ухажером. Но вы должны дать мне слово, что никуда с ним не убежите.

По-прежнему напряженная Лилиана отвечала очень сухо.

– Конечно, обещаю, дядя Джон. Я не стыжусь любви Дэна и должна выйти за него замуж соответствующим образом. Но за лорда Карберри я не выйду, – закончила она и выбежала из комнаты, словно не желала слушать дальнейших возражений.

– Ах, моя милая, а я думаю, что выйдешь, – усмехнулся сэр Джон, глядя на закрытую дверь, а потом сел писать дипломатичное письмо Холлидею, искренне желая поскорее решить проблему. – Одни неприятности с этими молодыми романтиками, – раздраженно пробормотал интриган.

Новый баронет был стройным, хорошо сохранившимся денди лет шестидесяти, но выглядел он не старше сорока пяти, благодаря средствам, которые тратил на себя. Он был единственным братом Чарльза Муна, моложе его, и теперь унаследовал титул, поскольку не существовало никакого племянника, который мог его получить. Кроме того, он унаследовал содержание в десять тысяч в год, при условии, что становился опекуном Лилиан. Это было непростой задачей, так как девушка в свою очередь имела доход в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. А вокруг такого горшка с медом всегда собиралось множество мух, и сэр Джон предвидел, что не так-то просто окажется урегулировать супружество молодой леди, особенно такой невероятно упрямой. Сэр Джон, будучи по натуре бездельником, никогда не имел достаточно денег, чтобы полностью удовлетворить свои желания, поскольку брат ему денег не давал, по крайней мере, столько, сколько ему хотелось бы иметь. Но теперь, получив необходимый доход, способный обеспечить самые разнообразные удовольствия, он не хотел, чтобы его беспокоили. Теперь его целью стало как можно скорее выдать замуж племянницу, чтобы та оказалась под надежным надзором мужа.

В этих обстоятельствах, если учесть, что Лилиан не терпелось выйти замуж за Дэна, было странно, что новоиспеченный баронет не хотел потакать своей племяннице. Он же возражал ее выбору по двум причинам. Первая: он и в самом деле не считал Холлидея достойной партией для своей племянницы и, кроме того, знал мнение своего покойного брата касательно этого сватовства. Вторая причина заключалась в том, что сэр Джон одолжил у лорда Карберри крупную сумму и не хотел возвращать деньги, даже если теперь, в его нынешнем процветающем финансовом положении, это было бы достаточно легко сделать. Лорд Карберри предложил простить долг, если сэр Джон сумеет убедить Лилиан выйти за него замуж. И поскольку Муну хотелось говорить о своей племяннице как о супруге пэра и не хотелось отдавать часть своего недавно приобретенного состояния в оплату долгов, он был решительно настроен довести дело до желательного брака и был уверен, что ему это удастся.

«Лорд Карберри, без сомнения, пойдет в политику, – думал наследник. – У него достаточно мозгов, чтобы при желании стать премьер-министром. У него подходящий доход и очень древний род. А в дополнение к деньгам и красоте Лилиан получит титулованного мужа. С другой стороны, лорд Карберри может причинить массу неприятностей, если захочет», – пришла в голову сэра Джона запоздалая мысль. И, возможно, из-за нее сэру Джону еще больше захотелось, чтобы задуманная им партия состоялась.

Покойный сэр Чарльз был большим, плотным, широкоплечим человеком с волевым бритым лицом, с чертами политического лидера – своего рода властная, активная личность, которая прыжками полезет на вершину, куда стремятся все люди. И сэр Чарльз всеми силами пробивался от бедности к достатку, из небытия к известности, если не к славе. А теперь все его достижения и богатства оказались в руках двух человек гораздо более слабых, чем покойный. Лилиан была девушкой деликатной, решительно стремящейся только к тому, чтобы выйти замуж за нежелательного поклонника, в то время как сэр Джон не хотел уменьшать свой новый доход и с помощью его и своего нового титула, который так неожиданно послали ему боги, хотел всего лишь наслаждаться жизнью. Его никак нельзя было назвать сильным человеком, так как он был излишне разборчивым, снисходительным к себе и, как женщина, любил тряпки и роскошь. Более поверхностный и легкомысленный, чем его властный брат, он носил изящные наряды из пурпурной тонкой ткани, был очень вежлив, зациклен на самом себе и неизменно спокоен. Однако он обладал несколькими мелкими талантами: баловался рисованием, поэзией и музыкой, производя каждую неделю образчики одного, другого или третьего, такие же слабые и аккуратно завершенные, как и он сам. Еще он собирал китайский фарфор и марки, старинные украшения и драгоценные камни, которые любил за их цвет и блеск. Такой человек был слишком гротескным, чтобы заслужить уважение Лилиан, преклонявшейся перед силой, которую она видела в Дэне. Вследствие всего этого девушка была уверена, что сможет заставить дядюшку выполнить ее желания.

На это Лилиан, не слишком опытная в житейских делах и в оценке человеческой природы, и рассчитывала, не зная об упрямстве сэра Джона, что являлось особенно поразительной частью характера ее дядюшки. Как и большинство людей со слабым характером, сэр Джон любил командовать и, более того, если ему грозили какие-то неприятности, мог стать сильным и даже жестоким; и то и другое являлось порождением страха, настоящей трусости… Сэр Джон переселил Лилиан и госпожу Болстреаф в новый дом в районе Мейфер, потому что решил: девушке не стоит оставаться в Хэмпстеде, где все ей напоминало о дорогом отце, которого она потеряла. Более того, сэр Джон не хотел иметь под крышей своего дома никаких проблем, которые – как он считал – могли бы подпортить ему нервы. Сам факт того, что Лилиан хотела выйти замуж за Холлидея, а лорд Карберри хотел жениться на ней, был настоящим источником неприятностей. Кроме того, переезд давал сэру Джону уверенность в том, что он не поддастся желанию решить проблему самым простым образом, позволив Лилиан стать госпожой Холлидей. С другой стороны, совесть требовала, чтобы он выполнил желание покойного брата – сделал Лилиан супругой пэра. Но, подталкивая девушку в определенном направлении, то есть к алтарю в сопровождении лорда Карберри, он чувствовал себя очень неудобно, хотя делал это с добрыми намерениями. Его эгоизм – могучий эгоизм слабого человека – мешал ему видеть, что Лилиан тоже человек, у нее есть право на свободу выбора.

Надо сказать, что для дилетанта в подобных делах сэр Джон действовал весьма неплохо. Он заставил двух женщин переехать в свой собственный дом, а особняк в Хэмпстеде сдал австралийскому миллионеру, который заплатил отличную арендную плату. Затем он встретился с юристами и стал заниматься делами, связанными с недвижимостью. К счастью, сэр Чарльз отошел от бизнеса за несколько лет до смерти и последние годы больше думал о политике. Более того, большая часть его денег была вложена правильным образом, и, за исключением пароходной компании, той, где работал сын госпожи Браун, оставалось всего несколько капиталовложений, которые требовали персонального контроля. Сэр Джон, поддавшись своим желаниям, продал долю брата в пароходной компании, удачно сыграв на разнице курсов цен и обеспечив их семье благополучие, что означало пятьдесят тысяч в год содержания для Лилиан и десять тысяч для себя – хороший расклад для того, чтобы отойти от дел и наслаждаться результатами. Юристы, на которых он положил глаз, приняли деньги и положили их в банк, посоветовав сэру Джону сделать правильные инвестиции. Кроме того, наставляя нового баронета, они предложили назначить награду в тысячу фунтов за поимку убийцы. Так что вскоре после Нового года все страсти стихли, и сэр Джон снова смог погрузиться в мир кружев, драгоценных камней, музыки и поэзии. Осталось только устроить брак Лилиан, и после разговора с девушкой сэр Джон наконец определил день, чтобы позвонить Дэну. Молодой джентльмен, находившийся неподалеку, не теряя времени, откликнулся на приглашение, надо сказать, весьма любезное, и прибыл точно в назначенный час. Сэр Джон принял его с большой приветливостью, предложил стул и сигару, а потом сразу перешел к делу.

– Речь у нас пойдет о Лилиан. Именно из-за этого я хотел увидеться с вами, господин Холлидей, – начал он, деликатно соединив вместе кончики пальцев. – Вы потом сможете пройти в гостиную и выпить чаю вместе с ней и госпожой Болстреаф. Но сначала мы должны договориться, то есть прояснить ситуацию.

– О какой ситуации вы говорите? – спросил Дэн, невольно напрягшись.

– Думаю, вы понимаете, – холодно протянул сэр Джон. – Приступим?

– Я люблю ее, – все, что сумел выдавить из себя Дэн.

– Естественно. Лилиан очаровательная девушка, а вы проницательный молодой человек. По крайней мере, я надеюсь, что это так, поскольку хотел бы, чтобы вы оставили в покое мою племянницу.

Дэн поднялся и швырнул сигару в камин.

– Никогда! – воскликнул он. Он побледнел и выглядел особо решительно и мужественно. – Как вы можете требовать подобное, господин Мун… ах, извините, сэр Джон?

– Вижу, вы никак не привыкнете к тому, что я стал обладателем этого титула, – учтиво продолжил баронет. – Ах, я все понимаю! Мой бедный брат умер так неожиданно, что никто из нас еще не привык к новому порядку вещей. А уж вы меньше всех, господин Холлидей.

– Почему вы не называете меня как раньше, «Дэн»? – поинтересовался молодой джентльмен, прислонившись к каминной полке. Он чувствовал, что говорить лучше стоя, а не сидя.

– Потому что, как я уже сказал, порядок вещей изменился. Я звал вас по имени всю свою сознательную жизнь, мой дорогой мальчик. Родители передали вас моему покойному брату, когда вам было всего пять лет. Но я обращаюсь к вам на «вы» и говорю «господин Холлидей», а не «Дэн», так как хочу, чтобы вы поняли: мы говорим как бизнесмены, а не старые друзья.

– Так вы считаете, что теперь мы не друзья…

– Не совсем так, господин Холлидей. После нашего разговора мы станем еще большими друзьями, и вы примете правильное решение. Возможно, тогда я вновь, как и раньше, буду называть вас «Дэном».

– Можете называть меня, как вам будет угодно, – упрямо продолжил Дэн сердитым голосом; методы сэра Джона раздражали его. – Но я не отступлюсь от самой желанной девушки в мире.

– Ее отец хотел, чтобы она вышла замуж за лорда Карберри.

– Если бы ее отец, да будет земля ему пухом, был жив, – яростно возразил Холлидей, – он увидел бы, что Лилиан любит меня, а не Карберри, и в конце концов дал бы свое согласие.

– Думаю, так и случилось бы, – добродушно согласился сэр Джон. – Лилиан – богатая невеста. А мой бедный брат хотел, чтобы она получила титул, вдобавок к своему состоянию. Мой брат всегда ставил перед собой труднодостижимые цели.

– Он любил Лилиан и не хотел бы видеть ее несчастной, – уверенно сказал сэр Джон.

– Не вижу, каким образом лорд Карберри может сделать ее несчастной. Он увлечен ею.

– Но она его не любит, – сердито ответил Холлидей. – А какое может быть счастье, если нет любви? Вы, сэр Джон, как сами только что сказали, знаете меня всю жизнь. Я честный молодой человек благородного происхождения. Лилиан любит меня. Почему вы возражаете против нашего брака?

– Господин Холлидей, я возражаю по той же причине, что и мой брат: Лилиан богата, а вы – бедны.

– Мой доход составляет всего несколько сотен в год, это так, но…

– Никаких «но», если вам будет угодно! – Сэр Джон вежливо поднял руку в знак протеста. – Вы не можете спорить с этим фактом. Если вы женитесь на Лилиан, вы будете жить на ее деньги.

Дэн закусил губу и сжал кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не взорваться.

– Если бы это сказал мне кто-то другой, сэр Джон, я бы выбил из него всю пыль.

– Грубая сила – не аргумент, – совершенно невозмутимо возразил сэр Мун. – Подумайте: ваш доход, господин Холлидей, составляет несколько сотен в год, а Лилиан получает пятьдесят тысяч каждые двенадцать месяцев. Будучи богатой, она едва ли сможет жить на ваши доходы, ведь чтобы сохранить положение, она должна использовать свои сбережения. Муж и жена – единое целое, как уверяет церковь, поэтому, если она будет получать пятьдесят тысяч в год, вы будете жить на ее деньги.

– Я не возьму у нее ни единого пенни! – по-детски горячо воскликнул Дэн.

– Я и не говорю, что вы хотите этого, – легко продолжал сэр Джон. – Но Лилиан не сможет жить в скромном домике на ваши несколько сотен, а если она, будучи богатой, станет жить, как ей пристало, в большом доме, вам придется жить там же, в роскоши, на которую у вас нет никакого права. Вы знаете, что люди говорят в таких случаях. Если вам удастся уговорить Лилиан жить на ваш маленький доход, то это будет несправедливо по отношению к ней, а если вы станете жить на ее деньги, это будет несправедливо по отношению к вам… Если помните, я обращаюсь к человеку чести.

– Это демагогия.

– Не совсем. Вы же не можете отвергнуть очевидные факты.

– Выходит, между нами стоят только эти жалкие деньги? – в отчаянье спросил Дэн, потому что не мог отрицать истину, сокрытую в словах сэра Джона.

Баронет только пожал плечами.

– Все очевидно, конечно, если только вы не сможете заработать состояние, сопоставимое с состоянием Лилиан.

– Почему бы и нет? Авиация пока находится в зачаточном состоянии…

– Совершенно верно, и таким образом, должен заметить, постоянно происходят аварии. Если вы женитесь на моей племяннице, то очень вероятно, что вскоре оставите ее вдовой. Нет! Нет! При любом раскладе, господин Холлидей, ваша женитьба на моей племяннице крайне нежелательна. Будьте мужчиной… человеком чести… и откажитесь от Лилиан.

– Чтобы она стала несчастной с лордом Карберри, – разозлившись, воскликнул Дэн. – Никогда!

И когда он смутился от собственных слов, сэр Джон продолжил говорить все тем же мягким и спокойным голосом. У баронета оставался еще один аргумент, чтобы добиться желаемого.

– Я тоже был молод, и я знаю, каково вам, – тихо произнес он. – Очень хорошо. Тогда я попробую предложить компромисс.

– И какой же? – пробормотал Дэн, вновь опускаясь в кресло. Выглядел он очень несчастным, что было естественно, если учесть, что он должен был вот-вот потерять.

– Мой бедный брат был сражен, когда самое время ему было наслаждаться жизнью, – спокойно продолжал сэр Джон, скрестив ноги. – Персона, убившая его, по-видимому, женщина, которая назвалась госпожой Браун, до сих пор не обнаружена, несмотря на то, что полиция пообещала солидное вознаграждение. Предлагаю вам, господин Холлидей, поискать преступника, скажем… в течение года. Если вы найдете ее, и она понесет наказание, то вы сможете жениться на Лилиан, если нет, то отойдете в сторону и позволите ей выйти замуж за лорда Карберри.

– Вы забываете, что, если даже мне удастся передать эту женщину в руки правосудия, все ваши доводы относительно моей жизни с Лилиан останутся в силе, – возразил Дэн, не слишком обрадованный предложением, которое сделал ему сэр Чарльз.

– Можете не беспокоиться, господин Холлидей. Если вы выполните мое условие, то, смею вас заверить, я найду весомые аргументы, говорящие в вашу пользу. Если вы поможете отомстить за смерть моего брата, то получите полное право жениться на его дочери и наслаждаться его доходами. Это было бы справедливо. Договорились?

– Договорились, – вяло повторил Дэн и с грустным видом уставился на ковер. А потом он с беспокойством вновь посмотрел на сэра Джона. – Между тем у Лилиан будет время выйти замуж за лорда Карберри.

– О… о… – хладно объявил сэр Джон. – Если вы не можете доверять «своей невесте»…

– Он может ей доверять, – раздался голос Лилиан, и занавески, драпирующие двери, разошлись в стороны.

– Лилиан! – воскликнул Дэн, вскочив на ноги и раскрыв объятия.

Сэр Джон, увидев, как его племянница устремилась к молодому человеку, усмехнулся.

– Гм! – саркастически протянул он. – Совсем забыл, что двери в соседнюю комнату остались открыты. Вы все слышали?

Лилиан изогнулась в руках молодого человека, но не отстранилась, так как чувствовала себя в полной безопасности в его объятиях.

– Конечно, я все слышала, – насмешливо воскликнула она. – Как только я узнала, что Дэн у нас в доме, в библиотеке, я стала прислушиваться. Я сказала Болли, что иду сюда, чтобы послушать; хотя она пыталась помешать мне, я пришла. Кто обладает бо́льшим правом услышать этот разговор, как не я, ведь речь шла обо мне, и, помнится, вы обещали, что я увижусь с Дэном раньше вас?

– Вот и замечательно, – заметил ее дядя, не сдвинувшись с места. – Нет смысла спорить с тобой. У мужчин и женщин совершенно противоположные представления о чести. Вы все слышали. И что скажете?

– Думаю, вы, дядюшка, не правы, заявляя, что все дело в деньгах. – Лилиан фыркнула, словно школьница. – Сейчас мне больше всего хочется послать вас подальше и выйти замуж за Дэна, как мы оба того желаем. Лучше быть счастливой в шалаше, чем несчастной в гостиной.

– Звучит словно эпиграмма, – цинично пробормотал сэр Джон. – Ну, моя дорогая, я обязан вам за то, что вы предложили мне ваш доход в пятьдесят тысяч в год, но, думаю, мне вполне хватит того, что я имею. Я никогда не гонялся за миллионами и всегда удивлялся, почему мой покойный брат так хотел разбогатеть.

– Так вы разрешите или нет выйти замуж за Дэна? – с чувством спросила Лилиан. – А что ты скажешь, Дэн?

Молодой человек высвободился из объятий. Он молчал во время перепалки между дядей и племянницей.

– Я скажу, что верю Лилиан, и она останется верна мне еще на двенадцать месяцев.

– Навсегда! Навсегда! Навсегда! – воскликнула девушка. Ее лицо пылало, глаза сверкали. – И не надо ничего обещать. Не желаю, чтобы мое супружество зависело от того, найдешь ты или нет женщину, убившую моего бедного папочку.

– Ага, – презрительно протянул сэр Джон. – Вижу, вы никогда не любили своего отца.

– Как вы смеете так говорить? – вспыхнула девушка, задохнувшись от гнева.

– Моя дорогая, спросите себя… – терпеливо продолжал господин Мун. – Ваш отец был подло убит. Неужели вы не хотите отомстить за его смерть и предпочитаете собственное счастье выполнению вашего священного долга? Конечно, – добавил сэр Джон, пожав плечами – теперь он был совершенно уверен, какую аргументацию использовать, – если вы не уверены, что сумеете оставаться верной в течение двенадцати месяцев и…

– Я смогу сохранить верность своему возлюбленному в течение двенадцати веков, если это необходимо.

– Нет, нет, нет! – улыбнулся сэр Джон Мун, покачав головой. – Вы предпочитаете удовольствия обязанностям. Вижу, вы любите себя больше, чем своего отца. Хорошо, – тут он поднялся и замахал руками, словно хотел снять с себя всякую ответственность, – моя дорогая, делайте, что хотите. Дэн… Пусть «Дэн», или, как я его сегодня называю, «мистер Холлидей», сразу станет моим племянником. Когда свадьба?

– Вы согласны? – воскликнула Лилиан, широко раскрыв глаза.

– Я не могу вас остановить, – продолжал сэр Джон Мун, по-прежнему продолжая искусные дипломатические выкрутасы. – Скоро вы, дорогая, достигнете возраста, когда сможете сами купить любого мужа, так что можете не рисковать испытательным сроком в двенадцать месяцев.

– Я могу подождать и двенадцать лет, – с сомнением возразила Лилиан, только сейчас поняв, насколько эгоистично себя вела, ведь убийца ее отца до сих пор оставался на свободе, – и чтобы доказать это, я… – и тут она посмотрела на Дэна.

Господин Холлидей уже все понял и заговорил, сообразив, как лучше всего взяться за это дело.

– Докажем это, – уверенно сказал он. – Мы принимаем ваше предложение, сэр Джон. Лилиан подождет двенадцать месяцев. Все это время я буду искать женщину, которая убила сэра Чарльза. Если я не найду ее…

– Лилиан выйдет замуж за лорда Карберри, – быстро добавил господин Мун.

– Нет, – вызывающе воскликнула девушка. – Двенадцать месяцев или двенадцать лет займут поиски, но я не выйду замуж ни за кого, кроме Дэна.

Сэр Джон подумал об опасностях, связанных с авиацией, и быстро пришел к компромиссному решению.

– Хорошо, посмотрим в конце года, – осторожно проговорил сэр Джон. – Многое может случиться за это время.

– Однако свадьба Лилиан и лорда Карберри не случится, – упрямо продолжал Дэн. – По этому поводу мне беспокоиться нечего. Надеюсь, что Лилиан по этому поводу тоже беспокоиться не станет?

– Все зависит от того, что может вызвать беспокойство у вас и Лилиан, – сухо заметил сэр Джон Мун. – я заинтересован, но не стану принуждать ее. Вот что мне нужно: вы должны пообещать, что подождете двенадцать месяцев, прежде чем принимать какие-то шаги по поводу замужества. А до того времени вы, господин Дэн Холлидей, не должны слишком часто видеться с Лилиан.

– О! – возмущенно воскликнула девушка. – Вы хотите вычеркнуть Дэна из моей жизни!

– Это испытание, – пояснил сэр Джон, нервно моргая. – Последующие несколько месяцев вы будете в трауре, и видеться вам придется всего с несколькими людьми.

– Кроме того, Дэн будет один, – фыркнула она.

– Иногда… но довольно редко… вы сможете видеться. Но, конечно, если вы, дорогая, не можете доверять себе и вам нужно все время напоминать о том, что господин Холлидей реально существует… то и говорить больше не о чем.

– Я себе вполне доверяю… – с беспокойством пробормотала девушка.

– И я могу доверять Лилиан, – быстро и решительно объявил Дэн.

– Но вы не сможете видеться всякий раз, как пожелаете. И помните, Лилиан, все это делается ради памяти вашего отца, чтобы вытеснить все мысли о любви из вашего сердца, пока тайна смерти не будет открыта.

– В этом что-то есть, – задумчиво протянул господин Холлидей, и Лиллиан кивнула. – Но я, конечно, смогу писать Лилиан.

– Иногда, – снова извернулся баронет. – Вы должны оба пройти испытание – пережить год разлуки, лишь время от времени обмениваясь письмами и встречаясь. В эти двенадцать месяцев вы должны думать о вашем долге, а не об удовольствиях. Понятно?

Влюбленные переглянулись и тяжело вздохнули. Условия договора были жесткими, но не такими, как изначально придумал сэр Джон. Однако и молодой человек, и девушка – им обоим больше ничего не оставалось – понимали, что такое долг перед мертвецом. И только выплатив его, можно было бы предаваться удовольствиям. Они молча приняли и осознали «условия игры».

– Мы согласны, – сказали влюбленные почти одновременно.

– Очень хорошо, – проговорил Мун, потирая руки. – И как же вы намерены начать поиски исчезнувшей женщины, господин Холлидей?

– Не знаю, – с печалью в голосе пробормотал Дэн.

– Я тоже не знаю, – вторил ему сэр Джон с наигранным дружелюбием. – Останетесь на чай?

Влюбленные пошли пить чай, словно гости на поминках. А вот сэр Джон ликовал.

 

Глава 4. Сыщик-любитель

Дэн покинул дом в Мэйфере очень опечаленным, чувствуя, что сэр Джон действительно оказался хозяином положения. Умело спекулируя на благородных чувствах молодых людей, на юношеской гордыне и девичьей любви, он выиграл себе передышку в двенадцать месяцев, в течение которых влюбленные, словно связанные шелковыми нитями, не станут ничего предпринимать. Это даст лорду Карберри время на ухаживание, к тому же всегда есть шанс, что Дэн потерпит фиаско в одном из своих полетов, и тогда Лилиан волей-неволей выйдет замуж за своего титулованного обожателя. Господин Холлидей ничего не знал о расчетах сэра Джона Муна и вряд ли смирился бы, если бы знал, что лорд Карберри мог писать Лилиан и встречаться с ней намного чаше, чем он сам. Логика говорила, что пэр и простой человек должны быть поставлены в одинаковые условия. Но печаль Дэна из-за предстоящей разлуки смутила его, и он не сумел правильно оценить сложившиеся обстоятельства. Более того, сэр Джон выиграл, расчистив дорогу для лорда Карберри и в той или иной мере перегородив ее для Дэна. Но молодой человек пока еще не успел осознать всей хитроумности сэра Джона.

Что Холлидей хотел сделать, и это занимало все его мысли, когда он покинул дом Мунов, так это разгадать тайну смерти сэра Чарльза. Чем раньше он схватит фальшивую госпожу Браун, которая предположительно убила старика, тем скорее поведет Лилиан к алтарю. Поэтому он лихорадочно обдумывал, с чего начать. Холлидей понятия не имел, в чем заключается работа детектива, и боялся трудностей, которые ожидали его в начале новой карьеры. Однако он и не думал сдаваться, собирался немедленно начать действовать. Первым делом молодой человек решил посоветоваться с другом, совершенно справедливо рассудив, что две головы лучше, чем одна.

Этим другом был Фредди Лоуренс – молодой журналист, отвечавший всем современным требованиям, интересующийся самыми разными аспектами жизни и знающий многое из того, о чем обычный человек не имел никакого представления. Вместе с Дэном он учился в Оксфорде, и в течение долгого периода они были близкими друзьями. Господина Лоуренса воспитывали как сына богатого человека. Но безрассудные спекуляции на рынке ценных бумаг погубили его отца, так что после окончания университета Фредди оказался выброшен в жестокий мир без всякой подготовки, и ему пришлось самому зарабатывать деньги, не имея никаких навыков и практики. Три или четыре удачно проданных газетных статьи, наблюдательный глаз и острое перо оказались удачным стартом. Одно время работал на сдельной основе, писал без разбора то для одного журнала, то для другого, пока владелец «Момента», недельной газеты за полпенни, не взял его на постоянную работу, предложив зарплату, которой Фредди должно было хватить на все радости жизни. Всего этого он добился в возрасте двадцати пяти лет.

«Момент» был знаменитым бульварным листком, который печатал подробности событий дня в отрывочных заметках. Длина статей не должна была превышать четверти столбца, и все важные события освещались в одном абзаце. В самом деле, это были обезжиренные сливки событий, и, за десять минут пролистав газету, занятой человек мог узнать о деяниях человечества практически все самое необходимое. Кроме того, еженедельно в газету вкладывали дополнительный лист писем общественности. Многие из них приходилось сокращать, так как формат не давал возможности публиковать письма целиком. Люди писали в газету о том, другом и третьем, публично высказывали свои мысли и предлагали проекты и идеи. И так как многие из пишущих покупали газету со своими публикациями, чтобы друзья и близкие смогли прочитать их письма, то «Момент» получал неплохую прибыль. Владелец газеты зарабатывал деньги двумя способами: снабжая сплетнями любопытных и давая тщеславным людям напечататься. Зная суть человеческой натуры, нетрудно было понять, почему «Момент» пользовался такой популярностью и хорошо продавался как в городе, так и сельской местности.

Кроме того, работа Фредди была связана с разъездами. Всякий раз, когда где-то в мире происходили интересные или важные события, господин Лоуренс отправлялся в командировку, и собранная им информация сводилась в немногословные познавательные статьи. Порой старшие журналисты говорили, что подобные длительные путешествия ради короткой заметки вряд ли окупаются, но детали, о которых писал Фредди, всегда были настолько занимательны и неожиданны, что редактор и публика оставались одинаково довольны. Человеку, который мог нарисовать яркую картину для тупого обывателя, нужно было хорошо платить. Поэтому Лоуренса высоко ценили.

Дэн вернулся на грязную аллею, ведущую от Флит-стрит, раздумывая, будет ли Фредди в это время в своем офисе или нет. В любую минуту, все триста шестьдесят пять дней в году, его приятель мог сорваться со своего места и оказаться в любом конце Земли. Однако в последнее время самые интересные события происходили в Англии, так что Дэн очень надеялся обнаружить друга на месте. А переговорив с эффектной личностью, охранявшей вход в здание из красного кирпича, где печатали «Момент», он узнал, что господин Лоуренс не только в городе, но и прямо сейчас находится в своем офисе. Дэн попросил сообщить приятелю о своем визите, радуясь, что сумел поймать эту перелетную птицу. Хорошим предзнаменованием оказалось и то, что Фредди согласился его сразу принять, хотя обычно говорил всем, что очень занят.

– Я не удержался, уж очень хотел увидеть тебя, Дэн, – заметил Лоуренс. Пожав руку, он предложил гостю сигарету и стул. – Я и сам собирался навестить тебя, думал, гора сама не придет к Магомету.

Дэн закурил и сквозь клубы дыма уставился на своего друга, недоумевая, что Лоуренс имеет в виду. Его друг чем-то напоминал самого Дэна – высокий и стройный, гладко выбритый, с греческими чертами и аристократическим видом. Но он был блондином, а Дэн брюнетом. И глаза его казались не такими выразительными, как у авиатора. Но ведь господин Лоуренс не привык к бескрайним воздушным просторам, и хотя он дважды поднимался в небо на воздушном корабле, ему чуждо было выражение лиц тех людей, что покоряли небо. Тем не менее он выглядел одаренным и решительным человеком, ценящим каждую минуту. Он являл собой замечательный тип беспокойного, истинного искателя приключений.

– Хорошо, Магомет, гора явилась, – неспешно протянул Дэн. – Что ты скажешь о последних событиях в Лондоне?

– Имеешь в виду убийство сэра Чарльза Муна?

Холлидей вздрогнул от неожиданности. Он был удивлен, что журналист сразу же угадал его мысли.

– Я прав? – осведомился тот. – Ты уже обручился с мисс Мун? Ты был в доме, когда совершили преступление? Ты видел тело? Ты…

– Остановись! Остановись! Меня не было в доме, когда произошло убийство. Я вернулся из театра уже после того, как все случилось… Где-то около полуночи… Да, конечно, я видел тело… Что до помолвки с госпожой Мун… Гм-м! Да, из-за этого я и пришел поговорить с тобой, Фредди.

– Черт возьми! Хочешь разгадать тайну убийства сэра Чарльза Муна, устроить ментальный штурм? Так? – Господин Лоуренс выдохнул синее облако дыма, сел верхом на стул и оперся руками на спинку. – Все это выглядит странно!

– Так ты отправишься на охоту вместе со мной? Было бы здорово.

– На охоту! – вторил ему господин Лоуренс. – На поиски убийцы, ты имеешь в виду?

– Я бы предпочел задать тебе этот вопрос, – сухо сказал Дэн. – Сэр Чарльз умер и похоронен несколько недель назад, а женщину, которая его убила, так и не нашли, несмотря на обещанное вознаграждение и усилия полиции. Почему в этот поздний час ты разбираешь устаревшие новости? Я вообще-то думал, что «Момент» интересуют только свежие события.

– Думаю, это расследование станет очень свежей новостью, когда произойдет очередное убийство, – мрачно и многозначительно заметил господин Лоуренс.

Дэн едва не упал, когда, не в силах сдержать удивление, откинулся на спинку стула.

– Что ты имеешь в виду, говоря про следующее убийство? – резко спросил он.

– Ну, эта банда…

– Банда! Банда! Да кто говорил, что существует какая-то банда? – И тут Дэн вспомнил, что инспектор Дарвин приехал повидаться с сэром Чарльзом именно для того, чтобы поговорить о некоей банде.

– Хм! – проворчал господин Лоуренс, сунув руки в карманы. – Я разочарован. Думал, ты знаешь намного больше.

– Я хорошо изучил это дело, – быстро возразил Дэн. – Но я не хочу посвящать тебя в детали, пока не пойму, в какую игру ты играешь.

– А как насчет твоей игры?

– Узнаешь об этом позже, – быстро объявил Холлидей. – Вперед! Почему ты ворошишь дело об убийстве сэра Чарльза Муна?

– А ты, естественно, это делаешь, потому что хочешь обручиться с его дочерью.

– Я? Не совсем так. Она любит меня, а я люблю ее, но новый баронет хочет, чтобы она вышла замуж за лорда Карберри. Мисс Мун отказалась, и я попытался опротестовать это несколько часов назад. В результате мы решили дать себе испытательный срок на год, в течение которого я обещал найти убийцу сэра Чарльза.

– А если не найдешь?

– Времени достаточно, чтобы подумать и о том, что будет, если я не смогу найти негодяя, – хладнокровно ответил Холлидей. – По крайней мере, у меня есть двенадцать месяцев для этой охоты. Я пришел к тебе за помощью, но оказалось, что ты сам хотел увидеть меня. Почему?

Фредди машинально выбросил наполовину выкуренную сигарету и закурил другую. Затем он встал, пересек комнату и облокотился плечом о каминную полку.

– Думаю, мы сможем помочь друг другу, – подытожил он.

– Надеюсь, что так. В любом случае я собираюсь жениться на Лилиан. И все же, чтобы успокоить сэра Джона, для начала мне придется стать сыщиком. Я готов. А ты?

– Послушай, – оживленно продолжил господин Лоуренс. – На твоем месте, я бы попытался забыть об убийстве, поскольку, как мне кажется, нет никаких шансов пролить свет на это дело, как и на любое другое, по той же причине. Но несколько дней назад, вечером, я ужинал в ресторане и встретил господина Дарвина…

– Это человек из Скотленд-Ярда, – перебил Дэн, кивнув несколько раз. – Он пришел, чтобы увидеться с сэром Чарльзом, и обнаружил труп.

– Точно. Так вот, после ужина мы поговорили, и он рассказал, что хочет узнать, кто убил господина Муна, поскольку не желает, чтобы подобные убийства происходили и дальше… как полицейский чиновник, ты же понимаешь.

– Странно. Он должен был хранить конфиденциальность относительно этого дела, – задумчиво прошептал Холлидей. – Он хотел, чтобы его теория о существовании банды оставалась в тайне, в надежде что ему удасться что-то разузнать.

– Он изменил свое решение, точно так же, как инспектор Тенсон, – проговорил Фредди.

– Да? – от удивления брови Дэна поползли вверх. – Инспектор… Ты и его видел?

Лоуренс кивнул.

– После встречи я расспросил инспектора Дарвина, узнал от него, что он хотел, чтобы я встретился с инспектором Тенсоном и взял у него интервью. Они рассказали мне о мухе на шее жертвы, вспомнили случай с фиолетовой веточкой папоротника и обратили внимание, что та была искусственной. Оба полицейских верят в существование банды, чей фирменный знак – мушка.

Дэн снова кивнул.

– Совершенно верно. В тот вечер инспектор Дарвин пришел, чтобы увидеться с господином Муном и все узнать о банде, и нашел его мертвым.

– Ты уже говорил, что так сказал Дарвин, – спокойно добавил Лоуренс. – Без сомнения, сложив одно и другое, получается, что каким-то образом сэр Чарльз стал опасным для этой банды, кем бы и где бы эти люди ни были. И поэтому был убит фальшивой госпожой Браун, приехавшей специально, чтобы его прикончить.

– Полностью с тобой согласен, – ответил господин Холлидей. – Точно?

– Точно, и еще инспекторы Дарвин и Тенсон боятся, как бы эта банда не оказалась причастна к другим преступлениям, и хотят, чтобы я осветил в прессе некоторые детали, напугав этих зверей.

– Гм! – протянул Дэн, разглядывая свои изящные коричневые ботинки. – Полицейские, кажется, изменили свое мнение. Вначале они собирались держать все в тайне, так, чтобы поймать негодяев с поличным. Однако публичное освещение этих событий может оказаться хорошей идеей. Так с чего ты намерен начать?

– У меня есть факты, которые я узнал от инспектора Тенсона и от инспектора Дарвина, – тут же сказал Фредди. – А теперь я хотел бы услышать от тебя то, как именно ты нашел муху. Согласно этому материалу я напишу как можно более объективную статью, и если ты разбираешься в человеческой природе, то можешь быть совершенно уверен, что на этот материал откликнутся многие.

– Но все это может оказаться безрезультатным.

– Не уверен в этом, Дэн. Если я просто упомяну муху как своего рода знак и добавлю рассказ о пурпурной ветке папоротника, кто-то может написать о чем-то похожем. Если такая банда и в самом деле существует, то было совершено не одно убийство, только вот муха – маленькое насекомое, и в ней не очень-то легко распознать фирменный знак банды. Удивляюсь, как ты обратил на нее внимание.

– Ее легко было заметить. Она находилась на голой коже, на шее возле раны. Кроме того, муха в ноябре, в том месяце, когда произошло убийство, – редкость. Наконец, муха, как обнаружил инспектор Тенсон – искусственная, а значит, была намеренно посажена на шею мертвеца. Гм… – тут авиатор сделал паузу, а потом заявил: – Может, кто-то еще знает о преступлениях, где у преступников был фирменный знак – муха. В таком случае мы будем уверены, что подобная банда существует.

– И я думаю так же, – тут же воскликнул Лоуренс. – И поэтому хочу начать дискуссию, написав открытое письмо. Подобная реклама может напугать этих зверей, и они затаятся, или, наоборот, подтолкнет их к новым действиям. В любом случае тема будет обсуждаться, и мы в той или иной степени сможем узнать правду.

– Да. Думаю, что это хорошая идея, Фредди. А запах парфюма? Инспекторы Дарвин и Тенсон рассказали тебе о запахе духов? Нет, вижу по твоему удивленному взгляду, они ничего не сказали. Послушай, Фредди, давай уложим на нужную полочку у себя в голове то, что я скажу, сын мой. Именно в этом ключ ко всему, я уверен. – И Холлидей рассказал своему внимательному слушателю все детали, касающиеся странных духов, запах которых исходил от одежд мертвеца. – А ведь сэр Чарльз ненавидел духи, – многозначительно закончил Холлидей. – Ему не нравилось, когда духами пользовались Лилиан или госпожа Болстреаф, и они повиновались ему.

– Любопытно, – пробормотал журналист и что-то лениво нацарапал на промокашке – к тому времени он уже вернулся за свой рабочий стол. – Что за запах?

– Мой дорогой, ты просишь меня описать невозможное, – покачал головой Дэн, наморщив лоб. – Как я могу описать запах? Его надо почуять, чтобы понять. Все, что я могу сказать: запах был насыщенным, тяжелым, наводящим сонливость. Действительно, я использовал это слово, и инспектор Тенсон решил, что это нечто наподобие хлороформа, возможно, для того, чтобы обездвижить жертву, прежде чем убить. Но запаха не было ни возле носа, ни возле губ покойного.

– На платке, возможно? – предположил журналист.

– Нет. Инспектор Тенсон обнюхал платок покойного.

– Но если бы госпожа Браун использовала эти духи, вы, и мисс Мун, и госпожа Болстреаф почувствовали бы этот аромат еще в холле, когда госпожа Браун добивалась аудиенции. Насколько я понял со слов инспектора Тенсона, вы все трое видели эту женщину.

– Да. И Лилиан, бедная девочка, убедила своего отца встретиться с этой самозванкой. Но тогда мы не учуяли никакого запаха духов. Во время опроса инспектор Дарвин или инспектор Тенсон – не помню, кто из них – задавали этот вопрос…

– Гм-м-м, – протянул Лоуренс после долгой паузы. – А ведь запах может оказаться таким же фирменным знаком преступников, как и муха. – Тут он взял свою записную книжку. – Я использую этот факт в статье. Полагаю, Дэн, ты узнал бы этот запах снова?

– О… Да! У меня хорошее обоняние, ты знаешь. Но я не думаю, что пропущу этот странный аромат, Фредди.

– На это всегда есть Госпожа Удача, ты же знаешь, – заметил господин Лоуренс, прикусив кончик карандаша белыми зубами. – Возможно, бандиты используют этот запах, чтобы узнать друг друга в темноте, словно кошки. Так тебе такая версия?

– Ну, чисто теоретически… – протянул Дэн, пожав плечами, и потянулся за следующей сигаретой. – Может, так, а может, и нет.

Господин Лоуренс согласился.

– Но это пока только версия, – объявил он. – Ты рассказал мне все, что знаешь?

– Все, что знал… Ты знаком с лордом Карберри?

– Да. Он был модным барристером. Жаль, что он получил титул и деньги, оставил коллегию адвокатов. Это погубило хорошего человека. Счастливчик – его дядя, а потом и его двоюродный брат неожиданно умерли, и он получил шанс занять место в палате лордов.

– И как они погибли?

– Дорожная авария. Машина слетела с дороги под обрыв. Только шофер спасся, да и то сломал обе ноги. Ты же знаешь нынешнего лорда Карберри?

– Я видел его и думаю, что он чопорный, жестокий зверь, – сказал Дэн совершенно откровенно. – Я бы скорее предпочел увидеть Лилиан мертвой, чем его женой.

– Послушай! Послушай! – зааплодировал господин Лоуренс, улыбаясь. – Эта девушка слишком восхитительна, чтобы выйти замуж за лорда Карберри. Ты можешь получить мое благословение на свадьбу.

– Спасибо, – с сожалением протянул Дэн. – Но я должен вначале закончить все дела. Сэр Джон дьявольски хитер. Он все обставил так, что мы с Лилиан обещали как можно реже встречаться в этом году, и я уверен, он весь этот год будет подталкивать к ней лорда Карберри. Я могу доверять Лилиан, благослови ее бог! Да и госпожа Болстреаф всецело на нашей стороне. В конце концов, – пробормотал молодой человек несчастным голосом, – будет справедливо отомстить за сэра Чарльза. Возможно, со стороны Лилиан было бы слишком эгоистично жениться и жить счастливо после всего, не сделав попытки раскрыть убийство. Только вот вопрос, с чего начать. Не представляю даже. Именно поэтому я пришел к тебе.

– Хорошо, – задумчиво протянул господин Лоуренс. – Понадеемся на Госпожу Удачу. Большая вероятность, что ты проскочишь мимо ключа к загадке, даже не взглянув на него, в то время как банда – если она существует – будет активно вести свои дела. Все, что ты должен делать, Дэн, так это держать глаза и уши начеку, принюхиваться, искать аромат. Со своей стороны я напишу статью и опубликую ее в одном из номеров «Момента», и посмотрим, что произойдет.

– Да, думаю, это лучший способ начать. Хорошенько взбаламутить воду, и, быть может, тогда мы нашарим что-то на дне пруда. Но есть одна проблема, которую нужно решить, – финансовая. Если мне придется охотиться за этими мерзавцами, то нужны деньги, Фредди, а у меня их не так много.

– Ты ужасно расточителен, – заметил господин Лоуренс и, усмехнувшись, добавил: – И куда только уходит твой доход.

– Хм! Что такое пять сотен в год?

– Десять фунтов в неделю, более или менее… Однако ты же авиатор? Я слышал, за деньги ты можешь поднять людей в воздух?

Дэн кивнул.

– Это последняя модная глупость, которая приносит неплохой доход, старина. За подобные полеты хорошо платят, но это скорее забава.

– С риском погибнуть, – сухо заметил господин Лоуренс.

– Да. Но подобный риск ныне придает пикантность каждой забаве. Люди любят играть со смертью, это их возбуждает. Однако если я стану охотиться за убийцами сэра Чарльза, то не смогу уделять достаточно времени авиации, и, повторяю, мне потребуются деньги. Много денег.

– Две тысячи фунтов тебя устроят?

– Скорее всего. Только я не собираюсь одалживать деньги у тебя, старина, и большое тебе спасибо.

– Да у меня и суммы-то такой нет, – сухо продолжал Фредди. – Но если ты читал нашу газету, то, должно быть, видел, что владелец издания предложил награду в две тысячи фунтов за успешный перелет от Лондона до Йорка.

– Современный Дик Турпин, как я подозреваю, – рассмеялся Дэн, вставая и разминая свои длинные ноги. – Хорошо, я попытаюсь. Может, и выиграю.

– Ты в самом деле победишь, если используешь аэроплан господина Винсента.

– Винсент… Винсент… Раньше я где-то слышал это имя?

– Слышал, если крутишься в мире авиации, – раздраженно цокнул языком Лоуренс. Неосведомленность Дэна на этот раз рассердила его. – Господин Соломон Винсент уже много лет создает дирижабли и новомодные аэропланы.

– Да! Да! Помню как сейчас. Он – гений. Все о нем слышали.

– Все о нем слышали, кроме тебя, но никто не знает его лично. Он ведет жизнь затворника в Хиллшире на границе болот, где много пространства для испытания воздушных машин. Я брал у него интервью год назад и… и… – Лоуренс покраснел.

– И что? – поинтересовался Дэн. – Ты хочешь сказать, что у этого изобретателя есть красавица дочь?

– Племянница, – поправил господин Лоуренс, взяв себя в руки. – Почему я не могу полюбить точно так же, как и ты, Холлидей? Впрочем, это не имеет значения.

– Для тебя имеет.

– Не бери в голову. То, что тебе нужно сделать, – так это получить одну из машин Винсента и участвовать в гонке. Если выиграешь приз, то у тебя будет куча денег для поисков банды. Но почему бы мисс Мун…

– Я не возьму денег у Лилиан, – сухо проговорил Дэн и в свою очередь покраснел. – Это хорошая идея, Фредди. Как мне достать эту машину?

– Я отвезу тебя в Хиллшир на следующей неделе, и ты встретишься с господином Винсентом. Он поговорит с тобой, и…

– И ты тем временем поговоришь с его племянницей. Как ее зовут?

– Заткнись и убирайся! – проговорил Лоуренс, отвернувшись. – Ты отвлекаешь меня от работы.

– Напиши письмо своей любимой! – проговорил Дэн, неторопливо отправившись к двери. – Все в порядке, старик, я пойду! Ты знаешь мой адрес. Пришли записку, когда захочешь меня увидеть. Я хотел бы посмотреть машины господина Винсента. Слышал, он сделал несколько удачных улучшений, и они еще покажут себя в гонках. Селям!

– Держи глаза открытыми, – бросил ему в спину Лоуренс. – И помни, Госпожа Удача – самый лучшая наша подруга.

Дэн вышел, пожав плечами.

– Не верю я в чудеса, – были его последние слова.

Но Фредди их не услышал – молодой человек целиком отдался работе. По мнению Холлидея, стать свидетелем такого усердия было по меньшей мере обидно.

Размышляя, начинающий детектив прошелся вдоль Флит-стрит. Но думал он о Лилиан, а не о преступниках, как советовал ему Фредди. Дэну казалось невозможным наткнуться на ключ к разгадке преступления без долгих поисков, к которым в данный момент он не был расположен. Госпожа Удача, в самом деле! Мистический персонаж, в которого скептически настроенный молодой человек не верил. С другой стороны, любовь, занимавшая его мысли, избавляла от грустных размышлений, и он всю дорогу вдоль Стрэнда грезил о своей возлюбленной. Холлидей шел куда глаза глядят и неожиданно оказался в толпе, собравшейся посреди Чаринг-кросс, где, столкнувшись с автобусом, перевернулась машина. Полицейский разговаривал с шофером автобуса и водителем авто, которые поносили друг друга на чем свет стоит. Толпа зевак, наслаждаясь непристойной перепалкой, перекрыла улицу, движение остановилось. Дэн тоже присоединился к праздным зрителям, но не от того, что хотел стать еще одним зрителем. Причина заключалась в ином: он не мог пробиться сквозь толпу на Трафальгарскую площадь.

Протиснувшись мимо одного зеваки и вклинившись между двумя, стоящими впереди, Холлидей замешкался и постарался понять, что происходит, прикидывая, когда все закончится. И тут перед его мысленным взором мелькнуло видение: сэр Чарльз лежит в хорошо освещенной библиотеке. Удивляясь, почему он вспомнил о месте преступления в столь неподходящий момент, Дэн осознал, что вновь почувствовал тот самый запах, о котором говорил с инспекторами Дарвином, Тенсоном и господином Лоуренсом. Принюхиваясь, словно гончая, Дэн попытался отыскать источник запаха и почти сразу понял: странный аромат исходит от стоящего рядом зеваки. Через мгновение этот человек повернулся, и Дэн лицом к лицу столкнулся с господином Маркусом Пэнном.

 

Глава 5. В мутном омуте

Узнав Дэна, секретарь покойного сэра Чарльза Муна наигранно заулыбался. Молодой джентльмен считал Пэнна слабовольным идиотом и никогда бы не обратил внимания и не заговорил с ним, если бы оттого не исходил странный запах. Но когда Дэн уставился на это вялое создание с желтым дряблым лицом и жидкими усиками, то сразу понял, что именно такое изнеженное существо будет пользоваться духами. И Дэн хотел узнать: почему секретарь манерно использует столь редкий парфюм и где он его приобрел? Чтобы получить информацию, он притворился, будто очень рад встрече с Пэнном, что, конечно, вовсе не соответствовало реальности. Дэн – молодой человек атлетического сложения, мужественный и самоуверенный, совершенно не походил на Пэнна, который выглядел бледным, слабохарактерным и не внушал доверия. Но сам Холлидей тоже не был совершенным человеком, ему только еще предстояло узнать, что слабых людей нужно защищать, а не презирать.

– Вы здесь, господин Пэнн? – начал Ден немного формально, чтобы сразу обозначить разницу между ними.

– Да уж, – ответил бывший секретарь сэра Чарльза слабым, нерешительным голосом. Когда они выбрались из толпы, Холлидей почувствовал, что странный запах усилился. – Я остановился здесь, чтобы взглянуть на аварию.

– В точности как и я, – вторил ему Холлидей, пожав плечами. – Кстати, я не видел вас после похорон сэра Чарльза. Могу спросить: чем вы теперь занимаетесь?

– Теперь я секретарь лорда Карберри.

– Ого! – потрясенно воскликнул Дэн, поскольку не ожидал в этот момент услышать имя своего соперника. Но если так, то и роль Пэнна в трагедии, и этот странный запах приобретали совершенно иной смысл. Госпожа Удача доказала, что может быть реальной, а не мифическим персонажем, и Дэн уже был готов поверить в ее существование. Сама встреча с господином Пэнном выглядела очень странной, а то, что тот оказался слугой лорда Карберри, было еще подозрительнее.

Так как господин Холлидей сказал всего лишь «Ого!», его собеседник пригладил усы и пустился в объяснения.

– Сэр Джон дал мне расчет, господин Холлидей, – начал Пэнн, блуждая взглядом и стараясь не смотреть в заинтересованное лицо Дэна. – После того, как сэр Чарльз умер, я оказался совсем на мели и не знал, куда обратиться в поисках работы. Так как мне нужно содержать овдовевшую мать, положение казалось поистине катастрофическим, поэтому я, набравшись смелости, отправился к сэру Джону. Он был так добр, что порекомендовал меня лорду Карберри, и через месяц я уже работал у его светлости.

– Поздравляю вас, господин Пэнн. Впрочем, стоит поздравить и господина Карберри. Сэр Чарльз всегда говорил, что вы – отличный секретарь.

Дэн остановился, когда Пэнн поклонился в знак благодарности за комплимент, и внимательно на него посмотрел. Они брели по Трафальгарской площади и сейчас как раз проходили под сенью колонны Нельсона.

– Знаете, о чем я подумал, господин Пэнн, когда натолкнулся на вас в толпе? – неожиданно и, надо сказать, совершенно недипломатично спросил Дэн, хотя, если он хотел узнать правду, следовало бы действовать по-другому.

– Нет, – удивленно произнес секретарь – Нет, господин Холлидей, как я могу угадать ваши мысли?

– Я размышлял об убийстве вашего бывшего хозяина, – прямо заявил Дэн.

Пэнн моргнул, а потом вздрогнул.

– Ужасное происшествие, если подумать, – пробормотал он совсем тихо. – Я с трудом сумел выкинуть это событие из своей памяти. Полагаю, встреча со мной натолкнула вас на размышления об этом преступлении, господин Холлидей?

– Едва ли, поскольку я находился у вас за спиной и не узнал, пока вы не повернулись, – спокойно ответил Дэн.

Пэнн казался сильно удивленным.

– А как же тогда… – начал он, но Дэн его перебил.

– Тот самый запах.

– Запах? – нервничая, вторил ему Пэнн. – Не понимаю, о чем это вы, господин Холлидей. Мне нравится подобный аромат, и я использовал эти духи много раз.

Дэн скривил губы.

– Я так и понял. Но откуда вы взяли столь специфические духи, могу я спросить?

Что-то в голосе молодого человека насторожило секретаря, ибо он неожиданно напрягся и остановился.

– Я не понимаю, на каком основании вы критикуете мои вкусы, господин Холлидей.

– Я ничего не критикую, и прекратите затыкать мне рот. Но от вас несет странными духами, запах которых я последний раз чувствовал… – он вдруг замолчал.

– Вы не могли где-то учуять этот запах, – равнодушно сказал Пэнн.

– Что вы имеете в виду? – резко спросил Дэн.

Пэнн снова зашагал вперед, нахмурившись.

– Я готов рассказать, где беру эти духи, но сначала объясните, на что вам сдался этот аромат?

– Черт побери, приятель! – проговорил Холлидей, пустившись вслед за Пэнном. – Любой может почувствовать этот запах и начать его обсуждать – он очень сильный.

– Да, – брови Пэнна заняли обычное положение. – Теперь я понимаю. Он вам так нравится, что вы хотели попросить меня достать для вас флакончик.

Холлидей собирался с негодованием отказаться, а потом подумал, что это своего рода шанс.

– Точно сможете мне раздобыть немного?

– Нет, – холодно ответил господин Пэнн. – Не смогу. Это особые духи, которые производят на острове Суматра. Там живет мой двоюродный брат. Зная, что мне нравятся эти духи, он при случае прислал бутылочку.

– А просто так я нигде не смог бы ее купить?

– Нет, – отрезал господин Пэнн. – В Англии их не купить.

– В таком случае очень странно, что одежда сэра Чарльза после его смерти пахла именно этими духами, – медленно произнес молодой человек.

– Да? – Пэнн удивленно посмотрел на своего спутника. – Это невозможно. Сэр Чарльз терпеть не мог духов и я брызгался ими только перед сном.

– А вы пользовались духами в вечер убийства?

– Конечно. Я наслаждался их ароматом каждый раз, когда уходил от сэра Чарльза. В тот вечер он отослал меня с целой пачкой писем и собирался вернуться домой очень поздно. Я бы так и не увидел его до следующего утра, поэтому воспользовался случаем, чтобы сделать себе приятное.

– Тогда как же вышло, что одежда сэра Чарльза буквально пропиталась этим запахом?

– Не могу сказать. А почему вы спрашиваете? – Пэнн, насторожившись, повернулся к Холлидею. Выглядел он еще желчнее, чем обычно. – Думаете, при дознании я пытался что-то скрыть от полиции, что-то, что могло бы помочь обнаружить убийцу?

– А вы сами ответьте на свой вопрос, – холодно предложил Дэн. – Я, инспектор Тенсон и инспектор Дарвин учуяли этот редкий запах. Он исходил от одежды мертвеца. И я не стану кривить душой, если скажу, что полиция считает, будто именно в этом запахе ключ ко всему.

– Ключ к чему? Ко мне? Должно быть, так, потому что, кроме меня, никто не пользуется такими духами. Я, конечно, пришел в библиотеку, когда меня вызвал господин Дарвин, и помог осмотреть тело сэра Чарльза. Быть может, в тот вечер я несколько переборщил с духами. И не исключено, что запах, как вы сказали бы, запятнал и его одежду, – чинно закончил Пэнн. – Думаю, это правильное объяснение. Вы поддались иллюзии, господин Холлидей.

– Честное слово, я верил, что напал на след, господин Пэнн, – добродушно возразил Дэн. – Но вы должны простить меня, господин Пэнн. Инспектор Тенсон согласился со мной, что запах, так же как муха, ключ к разгадке.

– Про муху я ничего не знаю, – откровенно объявил Пэнн. – Но этих духов нет в Англии, а на одежду сэра Чарльза запах мог попасть только с моей одежды. Если инспектор Тенсон подозревает меня…

– Нет! Нет! Нет! – тут же постарался успокоить его Холлидей. – Уверяю вас, он никогда не выдвигал подобной версии.

– Наверняка выдвинет, если вы расскажете ему о нашей встрече, – возразил Пэнн, когда они вышли на площадь Пиккадилли. – Не хочу, чтобы даже тень подозрения пала на меня и мое честное имя… Я сам поеду к нему и все разъясню. А если он захочет, я даже подарю инспектору пузырек, что прислал мне с Суматры мой кузен. Никогда больше не стану пользоваться этими духами. Не нравятся мне все эти несправедливые подозрения.

– Не делайте из мухи слона, – сухо посоветовал Дэн. – А если я задел ваши чувства, то прошу прощения.

– Принимаю ваше извинение, только если вы приняли мои объяснения.

Дэн внутренне усмехнулся, узнав о столь высоком чувстве собственного достоинства у Пенна, однако с готовностью ответил:

– О… да… но если бы я не принял ваши объяснения, то не было бы причины извиняться. Вы, должно быть, правы, и запах на самом деле перешел на одежду сэра Чарльза с вашей одежды. Ключ к разгадке загадочного убийства – как мы считали – растаял словно дым.

– Так вы думаете, мне не стоит встречаться с инспектором Тенсом, чтобы объясниться?

– Нет, не нужно, – успокоил своего спутника Дэн. – Инспектор заведет разговор о запахе, я ему все объясню. К тому же именно я счел, что ключом ко всему являются эти духи.

– А может, мне стоит отдать вам то, что у меня осталось от пузырька? – поинтересовался Пэнн, успокоенный извинением.

– Нет, спасибо. Никогда не пользовался духами. Ненавижу их.

– Точно, как сэр Чарльз, – задумчиво проговорил Пэнн, разглядывая Дэна тусклым взглядом. – Думаю, он никогда не подозревал о моем пристрастии. Если бы он застал меня надушенным на подобный манер, то выгнал бы в тот же миг.

– Хотелось бы надеяться, что лорд Карберри не испытывает к духам такой неприязни, – заметил Дэн, который, узнав все, что было необходимо, хотел как можно скорее избавиться от скучного общества.

– Нет, у него нет такой фобии, – с невинной простотой ответил Пэнн. – Лорд Карберри очень добр ко мне. Полагаю, он собирается жениться на мисс Мун.

– Тут вы не правы. Он не женится на мисс Мун, – грубо отрезал Холлидей.

– Он любит ее, – настаивал секретарь, и его водянистые глаза сверкнули с нескрываемой злобой.

– Доброго вам дня, – объявил Дэн, не желая вступать в спор. Не дожидаясь ответа, он повернул на Риджент-стрит – к тому времени они уже пересекли Серкус. Однако Пэнн побежал за молодым человеком и схватил его за руку.

– Скажите, есть ли у полиции шанс найти женщину, которая убила сэра Чарльза?

– Нет, – ответил Дэн, остановившись на мгновение. – Почему вы об этом спрашиваете?

– Сэр Чарльз был добр ко мне, и я хотел бы, чтобы его смерть была отомщена. Это естественно. Уверен, полиция будет искать убийцу.

– Они ищут, господин Пэнн, но могут ничего не найти.

– Возможно, лорд Карберри отправится на охоту за этой женщиной. Я попрошу его об этом. А поскольку он сильно любит мисс Мун, то, несомненно, попытается узнать правду.

Разозлившись – судя по всему, Пэнн знал об их соперничестве – Дэн покраснел.

– Я узнаю правду, так что лорд Карберри может не беспокоиться.

– Даже если вы узнаете правду… – начал было Пэнн и смолк, сомневаясь, стоит ли продолжать.

– Ну? – резко попытался подтолкнуть его Холлидей.

– Я думаю, лорд Карберри непременно женится на мисс Мун.

– Что вы имеете в виду? – спросил Дэн, но господин Пэнн не дал ответа. Многозначительно покачав головой, он отступил и в один миг затерялся в толпе за углом. Холлидей последовал было за ним, так как ему показалось, что Пэнн знал намного больше, чем говорил. Но между Дэном и секретарем внезапно оказалось слишком много людей, так что молодой человек, даже если бы захотел, не смог бы найти своего собеседника. Дэн вынужден был продолжать свою прогулку в одиночестве, глубоко задумавшись.

Мог ли Пэнн знать правду? Казалось невозможным, чтобы он что-то знал. Машинистка заверила полицию, что секретарь весь вечер не покидал кабинета, пока не присоединился к инспектору Дарвину, обнаружившему мертвого сэра Чарльза. А то, что рассказал Пэнн относительно запаха духов, звучало достаточно разумно, ведь он и в самом деле прикасался к телу. Если в день убийства от него несло духами точно так же, как и сегодня, то не удивительно, что запах стал исходить и от одежды мертвеца. Некоторые запахи очень прочно цеплялись к одежде и могли держаться довольно долго. Духи с Суматры были именно из таких, потому что через три часа после смерти, когда Дэн увидел труп, он почувствовал их аромат. На первый взгляд у Дэна не было причин сомневаться в объяснениях Пэнна, и, без сомнения, секретарем лорда Карберри он стал по рекомендации сэра Джона Муна. Только вот последние слова Пэнна звучали странно. Почему он сказал, что даже если загадку раскроет Дэн, лорд Карберри все равно женится на девушке? Ведь, насколько Дэн понимал, после раскрытия убийства Лилиан сама смогла бы выбрать, за кого выходить замуж. Ответить на этот вопрос Дэн не мог. Он чуть было даже не решил последовать за Пэнном до дома его нового работодателя и потребовать объяснения. Но, насколько Холлидей знал, лорд Карберри его не жаловал, и поэтому Дэн решил пока оставить все как есть и передать услышанное Лоуренсу.

Последующие четыре или пять дней Холлидей спокойно занимался своими делами, старясь как можно меньше думать о Лилиан. Он даже не писал и не звонил ей, не стремился увидеть, стараясь сосредоточить все свое внимание на раскрытии тайны смерти сэра Чарльза Муна. Если бы Холлидей думал о любви и Лилиан, то, конечно, не смог бы сосредоточиться на поисках убийцы. Это было необходимо, если он собирался жениться на мисс Мун. И еще он убедился, что сэр Джон в некотором роде обманул его, но если Дэн найдет фальшивую госпожу Браун и разгадает тайну убийства, сэр Джон вынужден будет разрешить этот брак во имя справедливости. Для господина Холлидея это был настоящий подвиг – нелегко перестать думать о своей возлюбленной, будучи настолько влюбленным. Но Дэн понимал, что подобная жертва необходима, и мысленно заставил себя вынести боль разлуки ради счастья в будущем. В каком свете все это видела Лилиан и была ли возмущена его пренебрежением, Дэн не знал, так как не обменялся с ней ни единым словом и не получил ни единого письма ни от нее, ни от госпожи Болстреаф. Дэна, несомненно, вытолкнули из жизни Лилиан и ее проницательного дяди. Но в данный момент времени это было оправданно. Любовь требовала жертв, и Холлидей пошел на эти муки ради нее. Поступая так, он сам себе доказывал, что это настоящая любовь, отличная от всего, что он раньше испытывал в своей жизни.

Между тем Лоуренс, не теряя времени, опубликовал статью, в которой рассуждал о тайне смерти сэра Чарльза Муна. «Момент» напечатал статью в номере, куда был вставлен дополнительный лист с письмами. Тираж был довольно большим, а так как в это время не было каких-либо более важных новостей, статья вызвала огромные споры. Она в достаточной мере встревожила тех, кто любил закон и порядок, так как в статье самоуверенно было заявлено, что существует банда преступников, которые, действуя достаточно осмотрительно и осторожно, обрекают людей на смерть. Статья заострила внимание на мухе, обнаруженной возле раны, через которую в тело проник яд, а также на том, что муха была искусственной и скорее всего являлась знаком банды. В статье не упоминалось о странном запахе, так как Дэн передал объяснения Пэнна Лоуренсу, и тот посчитал их вескими. Но и того, что было в письме, оказалось достаточно, чтобы испугать большую часть публики, особенно когда автор упомянул о других таинственных убийствах и подозрениях, что это работа тех же заблудших людей, что входят в таинственную банду. А закончил свою статью Фредди объявлением, что сэр Чарльз Мун знал о банде и послал за работником Скотленд-Ярда – имя не называлось, – чтобы передать важные сведения, но был убит до того, как это случилось. Совершенно очевидно, что поддельная госпожа Браун была посланцем банды – ее отправили убить сэра Чарльза, и она отлично выполнила свою подлую задачу. Заканчивалась статья тем, что журналист призывал всех, кто хоть что-то знает об искусственных мушках, вроде той, что нашли возле раны сэра Чарльза, дать показания.

В течение последующих двух дней редакция оказалась завалена письмами от разных людей, вызвав множество разговоров. Некоторых читателей рассмешила сама идея существования подобного преступного сообщества в цивилизованной стране, такой как Англия, в то время как другие, встревожившись, спрашивали, что полиция делает для того, чтобы арестовать преступников. Последние, видимо, совершенно забыли о том, что полиции не известны имена негодяев и что статья Лоуренса была предназначена для того, чтобы вывести преступников на чистую воду. Те, кто выступал в печати, поднимая тираж «Момента» и выкупая собственные публикации, конечно, помочь не могли. Большая часть писем содержала логические умозаключения и разрозненные мысли, далекие от темы обсуждения, – никакой полезной информации, способной помочь Фредди. Однако три или четыре письма обратили внимание на загадочные преступления, не известные широкой публике, виновники которых так и не были найдены. В одном случае молодая девушка была обнаружена мертвой на железнодорожных путях в Брайтоне, неподалеку от Редхилла. Вероятно, ее выбросили из поезда. Кто-то написал про задушенного ростовщика из Ист-Энда. Еще один известный меценат утонул при весьма загадочных обстоятельствах в Серпентине… Последний случай объявили самоубийством, но автор письма утверждал, что меценат не имел ни малейшего желания покончить с собой. Наконец, пришел пакет писем, касающихся детей, убитых родителями.

Но только в одном описанном случае рядом с раной жертвы видели какую-то муху. Ее обнаружили при осмотре тела школьной учительницы. Девушку закололи в постели, во сне, ударом ножа в сердце. Убийца пробрался в дом, а потом бежал через окно. Письмо прислала мать погибшей и, обратив внимание на этот случай, рассказала, что обнаружила муху на лице дочери. Без всякой задней мысли она смахнула насекомое на пол. Но прочитав статью, где упоминалось о мухе рядом с раной на шее сэра Чарльза Муна, она вспомнила об этом. Также выяснилось, что девушка должна была получить в наследство большую сумму денег. Именно это обстоятельство вызвало подозрения, что в преступлении замешана некая банда, поскольку после смерти девушки деньги мог получить кто-то другой. Однако все остальные письма описывали различные случаи весьма расплывчато, без каких-либо деталей, способных пролить свет на случившееся. Из всего этого можно было вынести только одно: произошло много необычных смертей, тайна которых так и осталась нераскрытой. Лоуренс прочитал все письма и к концу недели уверился, что банда существует, однако оставался одинок в своем мнении. Даже Дэн в какой-то момент засомневался.

– Какая же дисциплина должна быть у членов этой банды, чтобы убивать столько разных людей в таком количестве, – возразил он. – Не понимаю, как такое возможно? К тому же многие, о ком упоминается в письмах, бедны.

– Кажется, ты поменял свое мнение об этом деле, – сухо заметил Лоуренс. – До того как вышла моя статья, ты был уверен, что такая банда существует.

– Только потому, что сэр Чарльз сообщил о ней инспектору Дарвину.

– Жаль, сэр Чарльз не сказал ничего конкретного, – сердито заметил Фредерик.

– У него не было времени, чтобы рассказать, – терпеливо произнес Дэн. – Он умер, прежде чем смог все объяснить. Предположим, что такая банда существует. Почему же они пошли на убийство бедных людей?

– Убивать могут не только из-за денег, но и ради мести. Кроме того, Дэн, я напомню тебе, что четверо или пятеро из жертв, упомянутых в письмах, имели деньги или должны были получить наследство… Я совершенно убежден, подобное общество существует! – объявил Лоуренс, ударив кулаком по столу.

– Общество?

– Какой ты занудный. Они убирают с дороги нежелательных людей. Помнишь царствование Людовика XIV? Тогда в Париже существовали дюжины отравителей, которые убивали, едва только возникала необходимость. Причиной могла стать месть или желание обогатиться, или… или… или… другие причины, – с неуверенностью закончил господин Лоуренс.

– Хм! – Дэн погладил подбородок. – Может быть. Определенно, от сэра Чарльза избавились лишь потому, что он много знал.

– Об этой банде, – добавил Лоуренс. – Поскольку он собирался рассказать об этом инспектору Дарвину. Я уверен, что связь существует.

– Ты уже говорил об этом, – напомнил ему Холлидей.

– И скажу снова. Благодаря этим письмам мы узнали, что подобное преступление было не единственным. За последнее время произошло много загадочных убийств.

– Но только однажды кто-то увидел муху, – снова возразил Дэн.

– Это не удивительно, – ответил журналист. – Странно, что такое маленькое насекомое вообще кто-то заметил. Никто никогда не связал бы муху, мертвую или живую, со смертью. Мать учительницы не вспомнила о насекомом до тех пор, пока не прочитала о нем в моей статье о господине Муне. Ведь муха – это такая мелочь.

– И возможно, она ничего не значит.

– Только вот муха в случае сэра Чарльза Муна была искусственной. Вероятно, так же, как и в случае с учительницей, но мать девушки не стала ее изучать. Зачем ей было это делать? Неужели у банды не нашлось лучшей «визитной карточки»?

– Возможно, бандиты считали, что знак заметят, если присмотрятся повнимательнее.

– Тогда зачем все это вообще нужно? – разумно заметил Дэн. – Знак должен иметь какой-то смысл. Если муху приклеивают на кожу, так же как другие подкладывают ветвь пурпурного папоротника, это должно что-то значить. Но искусственная муха или нет, это… – тут Фредди широко развел руки, словно не мог подобрать нужных слов.

– Хорошо, – проговорил Дэн после затянувшейся паузы. – Не знаю, что и сказать, слишком все неопределенно. Тем не менее я считаю, что банда существует, и сделаю все возможное, чтобы помочь тебе ее уничтожить, тем более это будет означать мой брак с Лилианой. Однако для помощи мне нужно обзавестись деньгами, поэтому я больше всего хочу поспешить на север и одолжить один из новейших аэропланов господина Винсента. – Он направился к двери, так как разговор происходил в квартире Лоуренса. Однако на пороге Дэн остановился. – И я думаю, Фредди, у тебя еще будет шанс самому доказать истинность своего предположения относительно существования этой банды!

– Что ты имеешь в виду? – спросил, несколько опешив, Лоуренс.

– Ну, – пробормотал Дэн. – Бандиты знают, что ты начал на них охоту. Думаю, кто-то из них читает газету. А в этом случае ты станешь таким же источником опасности, как сэр Чарльз…

– Я смогу позаботиться о себе, – помрачнев, перебил его Лоуренс.

– Ну, если ты этого не сделаешь и случится худшее, я тщательно осмотрю твой труп в поисках мух, – мило проговорил Холлидей.

– Я о себе позабочусь, – повторил Лоуренс. – И если ты думаешь, что, испугавшись смерти, я откажусь от этого дела, то сильно ошибаешься. Если я найду эту банду и разоблачу их, то мне увеличат зарплату, и я смогу жениться на Милдред.

– Так вот как ее зовут! Милдред Винсент! Она красивая?

– Ты и представить себе не можешь, поскольку твой идеал – мисс Мун, – заметил, покраснев, Фредди. – Милдред – темная, высокая и хорошо сложенная… не то что твоя тощая девчонка, старина.

– Лилиан вовсе не тощая, – с негодованием воскликнул господин Холлидей.

– Я не это имел в виду… Скажем… Она похожа на волшебную фею.

– Так-то лучше. А твоя Милдред?

– Ты сам увидишь ее, когда мы послезавтра отправимся на север.

– Хорошо! – с благодарностью кивнул Дэн. – Так мы едем к господину Винсенту послезавтра?

– Да. Встретишься со мной без четверти двенадцать на вокзале Сент-Панкрас. Поезд уходит в середине дня, и мы окажемся в Бесвике около четырех часов. Если все будет хорошо, мы приедем в Шипик около шести.

– Отлично! Но неужели дела могут пойти плохо? – после паузы поинтересовался Дэн.

Лоуренс усмехнулся.

– По твоим словам, бандиты станут выслеживать меня, да и тебя тоже, ведь мы будем вместе… Вот так-то! – и он снова усмехнулся.

– Ну, я ни на цент не буду волноваться из-за них, не больше чем ты, – находчиво ответил Дэн, пожав плечами. – Даже думать о них не буду. Мы едем на север, чтобы получить аэроплан, который поможет мне выиграть две тысячи. А потом…

– Потом?.. – с усмешкой вторил ему Лоуренс.

– Потом я узнаю правду, разгромлю банду и женюсь на Лилиан.

Но пока все это напоминало поиски в мутной воде.

 

Глава 6. Изобретатель

Фредди Лоуренс, как правило, открывал рот лишь для того, чтобы задавать вопросы. Он редко говорил о себе. В мире журналистов излишняя откровенность может привести к хищению материалов, если речь идет о какой-нибудь новости, достойной появиться в печати. Молодой журналист обнаружил, что лучше как можно меньше говорить о себе, стараясь держать язык за зубами во всех вопросах, касающихся личной жизни. Подобная скрытность может быть полезной в жизни, но становится совершенно излишней в дружбе, особенно если дружишь с таким человеком, как Дэн Холлидей. Лоуренс практически не рассказывал другу о своей возлюбленной. Дэн, имевший широкую душу и сам пострадавший в делах амурных, при всей своей симпатии к журналисту был возмущен тем, что Фредди так долго молчал о том, что у него вообще есть возлюбленная. А посему он постарался сделать все, чтобы разузнать у Фредди его историю любви, когда они отправились в Шипик через Фаувлей и Бесвик.

– Где ты ее встретил? – неожиданно спросил Дэн.

Они сидели в отдельном купе, и к этому времени Дэн уже пролистал все газеты и журналы, что находились в их распоряжении.

– Ее? – с недоумением переспросил Лоуренс, который спокойно курил, положив ноги на противоположное сиденье. – Ты кого имеешь в виду?

– Ее. Твою единственную девушку на свете.

– Хватит чушь нести! – Фредди покраснел. Он выглядел смущенным.

– Неужели? Хотя, возможно, ты прав. – И Дэн замурлыкал себе под нос простую американскую песенку под названием «Интересно, кто сейчас ее целует».

Лоуренс воспринял это болезненно.

– Никто ее не целует. Я могу ей доверять.

– Доверять кому? – с совершенно невинным видом поинтересовался Дэн.

– Даме, которую ты сейчас имел в виду. Мисс Винсент… Милдред.

– Разве я ее имел в виду? Ладно, теперь-то ты вспомнил имя… Старик, мы закадычные друзья, но твоя журналистская привычка держать язык на замке действует мне на нервы. Сделай для себя доброе дело, освободи душу. Я готов выслушать. – Дэн откинулся на спинку кресла с ангельской улыбкой.

Фредди не уклонялся от ответа слишком долго, но опустил все детали. В конце концов, он доверял Дэну и в какой-то момент согласился с тем, что неплохо было бы выговориться.

– Она самая прекрасная девушка в мире, – начал он.

Дэн щелкнул пальцами.

– Мы все так говорим. Лилиан…

– Милдред! Мы говорим о ней, – очень быстро произнес Фредди, чтобы Дэн не успел перебить его. Если Дэн хотел, чтобы ему доверяли, он должен был говорить намного серьезнее. – Милдред – это ангел, а ее дядя старый, добропорядочный умный зверь.

– Да, – убежденно протянул господин Холлидей. – Точно так же я думал о сэре Чарльзе, когда он вмешивался, прерывая мои разговоры с Лилиан. Того же мнения я придерживаюсь относительно Джона Муна, потому что…

– Да, я понимаю, что ты подразумеваешь под «потому что». Но что касается Милдред…

– Которая ангел. Да?

– Я познакомился с ней год назад в Лондоне, на улице Риджент, если быть точным. Какой-то сноб приставал к ней, так что она обратилась ко мне, и я врезал негодяю по морде. Потом я проводил ее до дома…

– В Хиллшир? Ты что, странствующий рыцарь? – усмехнулся Дэн.

– Не валяй дурака. Я проводил ее до отеля Гуэлф на улице Джермин, где она остановилась вместе с дядей. Дядя оценил услугу, которую я оказал его племяннице, и пригласил меня. Особенно он мной заинтересовался, когда узнал, что я журналист. Ведь я мог рассказать в прессе о его аэропланах. Для бизнеса старика-изобретателя это был отличный шанс.

– Изобретатели, как правило, дураки во всем, что касается житейских дел. Так что ты позвонил на следующий день, чтобы узнать, не стало ли лучше мисс Винсент.

Фредди с удивлением посмотрел на мрачного Дэна.

– Как ты догадался, Холлидей? Да, я позвонил, и господин Соломон Винсент стал относиться ко мне еще лучше.

– Несомненно, ты и с племянницей успел познакомиться, – с озорством пробормотал Дэн.

– Хорошо, можно и так сказать, – ответил Лоуренс, еще больше покраснев.

– Сам прошел этот путь и делаю выводы из личного опыта, – уверенно объявил Дэн.

– Но с Милдред вышло все не так. Чтобы сделать эту длинную историю короткой, скажу так: я несколько раз видел их в городе, покормил ужином и несколько раз заказал для них театральную ложу. С каждым днем я чувствовал, что все сильнее люблю эту девушку. Затем господин Винсент предложил мне посетить Шипик, чтобы испытать его машины и опубликовать об этом несколько статей в «Моменте».

– Ах. Мне кажется, я вспомнил имя господина Винсента. Я даже читал эти статьи. Но племянница изобретателя в них не упоминалась.

– Осел! – шутливо объявил журналист. – А должна была? Больше нечего рассказывать… Я уже несколько раз приезжал в Шипик, и господину Винсенту я нравлюсь.

– Он уже принимает тебя как племянника? – задумчиво поинтересовался Дэн.

– Нет, черт побери! Вот почему я называю его «зверем». Он говорит, что Милдред ему нужна в качестве экономки, и он не позволит ей выйти за меня замуж. Она такая хорошая девушка, что слушается своего дядю, потому что, когда умерли ее родители, он стал ей вместо отца.

– Занудная мелодрама и ухаживание на расстоянии, когда дама живет в Хиллшире, а поклонник в Лондоне. И сколько будет длиться такое неудовлетворительное положение дел, сын мой?

– Не знаю, – пригорюнившись, признался Фредди. – Наверное, до тех пор, пока не умрет ее дядя.

– Тогда понадеемся, что он часто будет летать на аэропланах, – весело предположил Дэн. – Но не стоит унывать. Уверен, все будет в порядке. Я еще потанцую на твоей свадьбе, а ты на моей. Кстати, нет никакой необходимости говорить господину Винсенту или его племяннице о наших попытках остановить банду.

– Разумеется, нет. О причине упоминать не стоит. Все, что я говорил, – отдельная тема, а ты едешь в Шипик со мной, чтобы раздобыть аэроплан и выиграть гонку от Лондона до Йорка. Это будет реклама для господина Винсента.

– Точно. А Милдред… давай-ка лучше поговорим о ней, старик. Знаю, ты смерть как хочешь рассказать мне о том, какой она на самом деле ангел. Заговори меня, чтобы я уснул под твои любовные рапсодии…

И, похоже, Фредди готов был, сломав лед недоверия, приступить к рассказу. Он описал внешний вид Милдред, с любовью вдаваясь в детали, подробно рассказал о ее замечательных качествах, цитировал ее высказывания, воспевал таланты и таким образом развлекал своего друга и заодно себя самого до самого Фаувлея. Дэн же закрыл глаза и, комфортно устроившись, слушал, изредка попыхивая трубкой. Иногда он делал замечания, но большую часть времени молчал, дав возможность Лоуренсу бормотать о своей любимой и ее совершенстве. Однако в глубине души Дэн был уверен, что возлюбленная его друга ни в чем не может сравниться с Лилиан.

Оказавшись в индустриальном городке Фаувлей, утопавшем в облаках дыма, путники вышли из поезда, оставив главную ветку, и перешли на другую платформу, где сели на местный поезд, отправляющийся в Бесвик. Станция располагалась всего в шести милях вниз по линии, и им пришлось пересесть, чтобы достигнуть этого городка, – железнодорожная ветка отходила от главной артерии, уходя в сельскую глубинку. Она делала петлю у подножия очень высокого холма, целиком заросшего деревьями, которые потеряли большую часть листвы. Лоуренс рассказал другу, что неподалеку в лесу расположены руины аббатства, а также указал еще ряд достопримечательностей, так как хорошо знал эти края. В Бесвике они перегрузили свои вещи на ветхую двуколку и отправились вверх по склону по длинной извилистой дороге, ведущей на возвышенность, поросшую вереском. Год выдался холодным, час был поздним, а воздух удивительно свежим и, как сказал Фредди, «воодушевляющим». Дэн, однако, этого не замечал, чувствовал себя сонным и зевал всю дорогу, пока коляска не остановилась возле уединенной гостиницы Шипика – грубого каменного дома с толстыми стенами и черепичной крышей.

Хозяйка, тощая, востроглазая и не слишком красивая, встретила их у дверей и заулыбалась в самой любезной манере, как только увидела Лоуренса.

– Вы опять здесь? – вызывающе поинтересовалась она, и Дэн заметил, что, несмотря на картавость, присущую северным районам Англии, в ее речи не было деревенского акцента.

– Да, госпожа Пелгрин. В этот раз я приехал с другом. Собираемся провести тут три-четыре дня. Мы хотим номер с двумя спальнями и гостиной и ужин прямо сейчас.

– Все будет, – заверила молодых людей госпожа Пелгрин, по-прежнему держась вызывающе.

– И цена фунт за день с каждого, – продолжил Фредди.

– И еще десять шиллингов за гостиную, – бодро объявила госпожа Пелгрин.

– Не пойдет.

– Я не возьму с вас меньше.

– Хорошо, – согласился Дэн, пожимая плечами. – Лучше так, чем стоять на холоде и спорить. Я заплачу лишние десять шиллингов.

– Холод! И вы называете это холодом? – с презрением в голосе проговорила госпожа Пелгрин. – Ха, холод! – И она провела их по коридору, сложенному из камня, в большую и удобную комнату в задней части дома. – Эта гостиная вас устроит?

– Отлично, госпожа Пелгрин, – объявил Фредди, шлепнувшись на софу, покрытую скользким одеялом из конского волоса. – А ужин?

– Вы получите его, когда он будет готов, не раньше и не позже, – рявкнула хозяйка, покидая комнату. – Разве это холод? – и она мрачно улыбнулась.

– Хочу спросить у тебя, Фредди, почему хорошие дамы такие дикарки? – лениво поинтересовался господин Холлидей.

– Она не дикарка. К тому же госпожа Пелгрин любит меня. Я часто здесь останавливаюсь.

– Любит тебя? – со смешком переспросил Дэн. – Господи, как же тогда она разговаривает с теми, кого не любит?

– Это всего лишь северная бесцеремонность. Она честная…

– Но грубая. Оба этих качества часто сочетаются. Такие, как она, считают, что будут приняты за мошенников, если начнут вести себя прилично и вежливо.

Лоуренс запротестовал:

– Госпожа Пелгрин – словно необработанный алмаз.

– Я люблю, чтобы мои драгоценные камни были отполированными. Как бы то ни было, мы здесь, и здесь же останемся, и поедим, если эта милая дама принесет нам ужин. А потом я пойду в постель, так как буду непрестанно зевать, если не лягу спать.

– Но ведь едва только пробило шесть часов! – воскликнул Лоуренс. – Я хотел сегодня же до ночи навестить господина Винсента… этим вечером.

– Ступай один и увидишь красавицу Милдред, – сонно пробормотал Дэн. – Двое – это компания, трое – уже толпа. Я собираюсь лечь спать, – и, несмотря на все аргументы Лоуренса против такого ленивого времяпрепровождения, отправился в постель, но смог лечь лишь после длительного препирательства с госпожой Пелгрин относительно огня в спальне. Он сказал, что хочет разжечь камин, хозяйка объявила, что в этом нет необходимости. В итоге Дэн настоял на своем, и когда огонь разгорелся, госпожа Пелгрин пожелала ему спокойной ночи.

– Вы не бабочка, чтобы мечтать об огне, – объявила она своему гостю и вышла, хлопнув дверью и что-то бормоча по поводу людей, которые боятся холода.

– Нет сомнения, что такая погода рассматривается тут как тропическая, – пробормотал Дэн себе под нос, прежде чем лечь в постель, сославшись на погоду. И уже лежа в постели, он похихикал над госпожой Пелгрин, пока не заснул.

На следующее утро Лоуренс разбудил его в восемь, и Дэн заворчал о том, что готов проспать круглые сутки. Однако холодная ванна его взбодрила, и он спустился в гостиную, чувствуя завидный аппетит. Госпожа Пелгрин приметила это и опять пошутила в своем духе о холоде, к которому бабочка – так она теперь называла Дэна – слишком чувствительна. Лоуренс снова заговорил о Милдред, которая была бы рада познакомиться с Дэном, но с сожалением отметил, что Дэн вряд ли получит машину, которую ищет.

– Почему? – поинтересовался Дэн Холлидей, зажигая трубку и приканчивая третью чашку кофе. – Господин Винсент не хочет, чтобы кто-то другой пилотировал его машину? И где он найдет более опытного человека, чем я, способного полететь на его машине в гонке между Лондоном и Йорком?

– Господин Винсент – чудной тип. Это все, что я могу сказать, – объяснил Лоуренс.

– Ладно, думаю, если не можешь сказать мне больше, то ничего не говори. Мы пойдем и посмотрим на этого чудного типа, когда скажешь.

– К одиннадцати.

– Отлично. Я поговорю с дядей, а ты сможешь обаять его племянницу. Справедливое распределение ролей.

Лоуренс сразу же согласился. Дэн был уверен, что все так и будет, поскольку его друг сгорал от страсти. Вскоре приятели вышли из гостиницы и залюбовались открывшейся картиной. Шипик располагался в самой высокой части плато, деревня представляла собой большое скопление крепких каменных домов. Огороженные участки торфяника протянулись на север и юг, восток и запад. С того места, где стояли сейчас приятели, можно было наблюдать зеленые квадратики возделываемых полей, вереск, цветущий пурпуром, и далекие лазурные горы. С возвышенности виднелась бесконечная страна: зеленые долины, а под сенью лесов скрывались разбросанные тут и там особняки и деревеньки, большие и маленькие. Земли раскинулись столь широко, а перспектива была настолько бескрайней, что Дэн по-настоящему впечатлился размерами неба. Оно накрыло их, словно огромная перевернутая чашка, без единого облачка. На фоне этого безграничного пространства Дэн почувствовал себя совсем крошечным.

– Чувствую себя песчинкой в Сахаре, – вздохнув, заметил Холлидей.

– Неужели ты и в самом деле чувствуешь себя просто песчинкой? – сухо переспросил Лоуренс, поскольку не относился к поэтическим личностям.

– Только поэт сможет объяснить тебе это, Фредди. К тому же ты очень приземленный человек.

– Никогда не знал, что ты поэт-гений, – отрезал Лоуренс, пожав плечами.

– Тебе есть чему поучиться, – укоризненно ответил Холлидей. – Уже скоро одиннадцать, поторопимся к господину Винсенту.

Фредди согласился, и, пройдя три четверти мили вдоль края деревни, они неожиданно наткнулись на небольшой особняк со стенами, покрытыми лишайниками, и крышей из желтого камня, стоящий в небольшом садике с растительностью, измученной ветрами. Невысокая каменная стена отделяла сад от большой дороги, и гостям пришлось миновать низкие деревянные ворота, чтобы пройти по мощеной дорожке до скромной двери. Сам особняк выглядел карликом на фоне огромных деревянных сараев с крышами из оцинкованного металла. Они появились неожиданно, смутно вырисовываясь из-за дома, и размерами гораздо более соответствовали характеру окружающего ландшафта. Это и были мастерские господина Винсента. Там, вдали от любопытных глаз, он создавал свои летательные аппараты. Поля позади мастерских, распаханные в ровные лужайки, стали стартовой площадкой, откуда взлетали аэропланы, чтобы парить над холмом и долиной, к удивлению местных жителей.

– В это время года поля как раз подходят для «причуд» господина Винсента, – оглядевшись, объявил Фредди.

Милдред встретила их в особняке, в крошечной гостиной, которая вполне могла бы сгодиться для большого кукольного домика, и сообщила, что ей очень приятно познакомиться с господином Холлидеем. Ее дядя, как она упомянула, был занят в мастерской, но мог встретиться с гостями через полчаса. После разговора с девушкой Дэн вынужден был согласиться с тем, что Милдред и в самом деле очень мила и любезна, хотя и не чета Лилиан. К тому же Дэну никогда не нравились высокие дамы с оливковой кожей, синими глазами, темными волосами и меланхолическим видом потерявших власть королев. Милдред… это имя ей подходило… была слишком высокой и статной, на вкус Дэна, который больше любил златовласых, сказочных и шаловливых девушек. Мисс Винсент выглядела серьезной и задумчивой, и хотя улыбка ее в самом деле казалась очаровательной, улыбалась она редко. Дэну показалось, что уединенная жизнь среди вересковых пустошей в компании – пусть она и наслаждалась этим – угрюмого дядюшки сделала девушку слишком печальной для своих лет, хоть ей и было не больше двадцати двух. Однако сколько людей, столько и вкусов, и Дэн не мог отрицать, что племянница изобретателя – волшебная саксонка Фредди с примесью кельтской мистики в облике – выглядела очень хорошо. В самом деле, они были красивой парой, но слишком важной на вид. Сам Дэн придерживался иных вкусов, более фривольных.

– А вам не скучно проводить тут день за днем, мисс Винсент? – поинтересовался он.

– Скучно! – эхом отозвалась она, скосив взгляд своих грустных темно-синих глаз в его сторону. – Но не всегда. Смею заверить, тут много дел. У нас только один слуга, и я много помогаю в работах по дому. Моего дядю не так просто удовлетворить, поскольку он очень разборчив во всем, что касается пищи. К тому же он держит нескольких рабочих, и каждую субботу мне нужно рассчитывать их зарплату и выплачивать деньги. На самом деле я веду всю финансовую часть бизнеса моего дядюшки.

– Так это работа или хобби? – стараясь говорить с уважением, поинтересовался Дэн. Сам он был достаточно легкомысленным и поразился, что у мисс Винсент так много занятий.

– Ну, скорее второе, чем первое, – ответила Милдред, улыбнувшись его почтительному отношению. – Дядя Соломон и в самом деле не любит публичных выступлений. Единственная его цель – создать идеальную машину, и он постоянно занят совершенствованием и обдумыванием новых способов завоевания воздушной стихии.

– Но его машины могут испытывать и другие, – заметил Фредди.

– Да, и с большим успехом. Однако дядя не читает газет и не интересуется тем, что говорят о его самолетах, хотя ему интересно, каким путем идут другие изобретатели. Еще его сильно интересуют гонки через канал, над Альпами и даже просто от города к городу. Но он использует собственные схемы и работает по двенадцать часов в сутки, совершенствуя свои аэропланы. Ему не нужны ни аплодисменты, ни общественные награды, господин Холлидей. Сами увидите, что его интересует только работа.

– Истинный дух гения, – одобрительно пробормотал Дэн. – Такой человек непременно должен чего-то достигнуть.

– Он никогда не прерывается, – тихо пробормотала мисс Винсент. – Как только он достигает одной точки, то рассматривает ее как точку опоры для старта к новой цели. Его не волнует ни еда, ни питье, ни одежда, ни политика, ни развлечения… ничего из того, к чему стремится обычный человек. Летающие машины занимают все его мысли и время.

– Счастливый человек! Иметь труднодостижимую цель и возможность попытаться достичь ее – вот истинное счастье любого мужчины. Я буду рад поговорить с ним.

– В любом случае он не сможет уделить вам много времени, господин Холлидей.

– Мужчина, одержимый какой-то созидательной идеей, сам по себе редкость, – заверил ее молодой человек. – Я лишь надеюсь, что он даст мне аэроплан для гонки. Я могу справиться с любым аэропланом, а Фредди говорит, что творение вашего дяди намного лучше моделей его конкурентов.

– Не уверена, что он даст вам аэроплан, – вздохнула Милдред, и лицо ее стало печальным. – Он очень ревнив и подозрителен во всем, что касается его машин.

– Как и все изобретатели, – сказал Лоуренс, вставая. – Пойдем к нему.

– Да, – добавил Дэн, также вставая на ноги. – Фредди, ты должен пойти, прогуляться с мисс Винсент, а она, в свою очередь, должна позволить мне поговорить со своим дядей наедине. Так или иначе, я хочу получить то, что мне необходимо.

Милдред рассмеялась и проводила их из дома через заднюю дверь.

– Вы поставили перед собой нелегкую задачу, – с сомнением произнесла девушка. – Вот цех и ангары, где размещены машины. А вот там – дядя Соломон.

Эти строения с деревянными стенами и жестяной крышей больше всего напоминали сельские амбары, впечатляя только своими размерами. Должно быть, стоили они очень дорого, потому что в этой местности все дома, большие и малые, строились из камня, ведь дерево здесь было дефицитом. Так что господин Винсент, как решил Дэн, должен был быть весьма богат, если позволял себе заниматься таким дорогостоящим хобби. Конечно, он мог получать призы от гонок и в случае необходимости даже продавать машины. Однако из того, что рассказала Милдред, Дэн решил, что ее дядя обладает духом настоящего изобретателя и не захочет просто так выпустить из рук свою любимую безделушку, если можно этого не делать. Жить на болотистой равнине, работать над двигателями и проводить эксперименты – все, что нужно было Соломону Винсенту. И никаких аплодисментов и наград. Несомненно, для осуществления своих планов ему нужно было получать достаточно большой доход.

– Дядя, это господа Лоуренс и Холлидей, – объявила Милдред, представив молодых людей, хотя первого из гостей она могла и не представлять.

Но Винсент, как и большинство изобретателей, был человеком рассеянным. Ему потребовалась целая минута, чтобы узнать Лоуренса, которого в прошлый вечер он не видел.

– Господин Лоуренс и господин Холлидей, – небрежно проговорил он и, отвернувшись от верстака, пробормотал: – Да, конечно. Вы понимаете в пропеллерах, Куинтон, – проговорил он, снова повернувшись и заговорив с рабочим. – Это же очевидно! – и, совершенно не обращая внимания на своих гостей, он продолжил давать указания, пока работник не отправился выполнять его распоряжения. Тогда Милдред снова тронула дядю за рукав.

– Господин Лоуренс и господин…

– Конечно, я знаю, что это господин Лоуренс, – раздраженно отмахнулся Винсент. – Думаешь, я слеп? Добрый день, господин Лоуренс… И до свидания, я занят.

– А это господин Холлидей, хочет позаимствовать одну из ваших машин, – убедительно продолжала Милдред.

– В самом деле? Ничего не выйдет, господин Холлидей, – резко ответил Винсент и, нахмурившись, направился к ближайшему сараю. Он был довольно раздражительным мужчиной лет пятидесяти, с копной неопрятных седых волос и клочковатой бородой.

– Идите за ним, и он с вами поговорит, – посоветовала Милдред. – Я останусь здесь с Фредди, так как дядя не любит, когда вокруг него вьется много людей.

– Вижу, с ним будет не так-то просто договориться, – вздохнул Дэн.

Однако он последовал совету девушки и отправился следом за изобретателем под навес, оставив влюбленных, дабы те вернулись в гостиную, что они и сделали незамедлительно. Лоуренс был достаточно проницателен, чтобы не терять времени – мгновения наедине с Милдред были на вес золота и доставались ему нелегко.

Дэн вошел в сарай, отметив великолепную вентиляцию, и обнаружил Винсента, изучающего какие-то чертежи, возле окна. Изобретатель был одет в потрепанный костюм из синей саржи и, казалось, мало заботился о своей внешности. Еще раз оглядев его лохматую бороду и желтую кожу, испещренную морщинами, молодой человек шагнул к Винсенту. Словно очнувшись от сна, тот поднял голову, и Дэн встретил недоверчивый взгляд темных глаз.

– Кто вы и чего на самом деле хотите? – раздраженно потребовал изобретатель.

– Меня зовут Холлидей. Я хотел бы получить у вас машину для участия в гонках между Лондоном и Йорком, как только что сообщила вам ваша племянница.

– Моя племянница, должно быть, что-то задумала, раз привела вас сюда, – в сердцах воскликнул изобретатель. – Вы пришли, чтобы выведать мои секреты и украсть их?

– Уверяю вас, все не так, – сухо заметил Дэн. – Я не гений, в отличие от вас.

– Есть множество причин, чтобы украсть мои изобретения, – отрезал Винсент, никоим образом не успокоившись, несмотря на комплимент Дэна.

Холлидей рассмеялся.

– Даже если бы я сделал что-то вроде этого, я не смог бы воспользоваться добычей, господин Винсент. И вы должны это отлично понимать. Я умею управлять машиной, но не смог бы ее собрать.

– А кто вам обо мне рассказал? – с подозрением поинтересовался изобретатель.

– Господин Лоуренс.

– Назойливый болван.

– Пусть так, – весело проговорил Дэн. – Хотя в этом вопросе может существовать два совершенно различных мнения, как вы понимаете.

– Я не желаю видеть его, не желаю видеть вас и кого бы то ни было еще. Зачем вы пришли сюда против моего желания и беспокоите меня?

– Потому что мы хотели проявить уважение к вам, господин Винсент, – ответил Холлидей, стараясь, чтобы голос его звучал успокаивающе. Он видел, что такой тон необходим, поскольку гений вел себя, как дитя. – Видите ли, господин Винсент, скоро начнется гонка между Лондоном и Йорком. На кону будет большой приз от газеты «Момент» – газеты, где работает господин Лоуренс. Я хочу участвовать в этой гонке, но мой аэроплан не так хорош, как хотелось бы. Я слышал, что вы сделали ряд усовершенствований, которые позволят сильно увеличить скорость и облегчить управление аэропланом. Разрешите мне воспользоваться одной из ваших машин, и я разделю с вами приз, который составляет две тысячи фунтов, знаете ли.

– Мне не нужны деньги, – резко отрезал Винсент.

– Тогда должен вас поздравить, – хладнокровно объявил Дэн. – Однако постройка аэропланов требует много денег. Вы, должно быть, богаты?

Винсент покраснел, а потом посмотрел через плечо, словно испугался, что кто-то стоит у него за спиной.

– Лучше займитесь своими делами, молодой человек, – с едва сдерживаемой яростью заявил он. – А богат я или беден, это уже мое дело. Не получите вы никакого аэроплана. Вон отсюда!

Дэн ушел и, шагая к особняку, пытался понять, почему этот человек так разозлился и выглядел настолько смущенным. Казалось, изобретатель испугался невинного вопроса, который ему задали.

 

Глава 7. Дамы-отшельницы

Дэн по характеру своему не был подозрительным, но, став сыщиком, начал подозревать всех и вся. Незначительные детали, которые он раньше не замечал, теперь буквально бросались ему в глаза. Отныне он обращал внимание на каждую птицу и каждый куст. По этой причине, медленно возвращаясь в коттедж, он обдумывал то, как Винсент нервно оглянулся, и размышлял о необъяснимой ярости, в которую впал изобретатель, когда его спросили о деньгах. Старик казался мечтательным и рассеянным, но поворот разговора пробудил в нем тигра, и Винсент стал рассматривать Холлидея как излишне любопытного молодого человека. Однако почему изобретатель так себя повел, Дэн не мог предположить. Поразмышляв над случившимся в течение нескольких минут, молодой человек начал думать, что делает из мухи слона. И какой бы секрет ни скрывал господин Винсент, его неожиданное агрессивное отношение показало, что он скорее всего не тот человек, к которому Дэну следовало обращаться с просьбой. В итоге Холлидей постарался выкинуть все эти мысли из головы, пожал плечами и зашел в дом, побеспокоив влюбленных.

– Ну-с, господин Холлидей, – обратилась к нему раскрасневшаяся Милдред. Глаза ее ярко сверкали. – И что сказал мой дядя?

– Очень мало, но все по делу. Отказался предоставить мне машину.

– Совершенно в его духе, – тут же воскликнул Лоуренс. – Но на каком основании?

Дэн задумчиво почесал подбородок.

– На самом деле я так и не понял, в чем дело. Он, кажется, решил, что я – шпион, который хочет выведать коммерческие тайны. А тебя, Фредди, он назвал «назойливым болваном».

– А все потому, что я хочу жениться на Милдред, – холодно заметил Фредди. – Естественно, господин Винсент отказал человеку, который явился похитить его сокровище, так что не думаю, что стоит на него обижаться.

– Я не сокровище, – воскликнула Милдред, краснея.

– Ты… Кто знает лучше, чем я, моя дорогая?

– Ты слишком хорошо думаешь обо мне.

– Невозможно. Моя дорогая, ты самая лучшая.

– Прекрати! Прекрати! – воскликнула Милдред, прикрыв лицо руками. – Помни, мы не одни.

– Не беспокойтесь обо мне, – флегматично проговорил Дэн. – Я и сам влюблен, мисс Винсент.

Девушка понимающе кивнула.

– В мисс Мун… Фредди рассказал мне.

– А разве он не объяснил, что мой брак зависит от того, смогу ли я выяснить, кто убил ее отца? – поинтересовался молодой человек.

– Да, и теперь вам нужны деньги для поисков убийцы.

– Которые должна была принести Дэну победа в гонке Лондон – Йорк, – решительно продолжал Лоуренс. – Он мог бы победить, я в этом уверен, если бы полетел на одной из машин твоего дяди, Милдред. Ведь он сделал удивительные усовершенствования в форме и…

– Но он отказался предоставить мне машину, – раздосадованно вздохнул Холлидей. – Я даже предлагал разделить с ним премию в две тысячи фунтов. Он слишком богат, как я полагаю? – Тут он внимательно посмотрел на девушку.

Милдерд покачал головой.

– Дядя Соломон вовсе не богат, – тихо ответила она.

– Нет, судя по всему, богат, – настойчиво произнес Дэн. – В противном случае он не мог выбрать себе такое дорогостоящее хобби.

– Госпожа Джарсел помогает ему деньгами, а своих денег у дяди почти нет. Если бы она не помогала, дядя Соломон не смог бы строить аэропланы, тем более что он редко продает свои творения и хочет сохранить изобретения при себе. Его идея в том, чтобы создать идеальную машину, а потом продать ее правительству. И он воображает, что если даст на время кому-то один из своих аэропланов, то его секреты могут стать достоянием широкой общественности.

– Я понимаю, почему он возражает. Идеи воруют чаще, чем носовые платки, как говорит Бальзак, – согласился Дэн. – А кто такая госпожа Джарсел?

– Это богатая и весьма эксцентричная дама. Она живет в особняке Гранж, – пояснил Лоуренс, прежде чем Милред успела ответить.

– По-моему, я теряю хватку, Фредди. Разве не странно, что дама в годах финансирует изобретение летающих машин? Должно быть, она весьма умная, и у нее достаточно денег.

– Она очень умная, и у нее много наличных денег, – живо призналась Милдред. – Ее влияние на моего дядю необыкновенно.

– Не во всем, если она предпочитает наличные, – цинично заметил Дэн. – Но у меня есть одна идея, мисс Винсент. Предположим, мы заручимся симпатиями госпожи Джарсел.

– Рассказав ей об убийстве?

– Нет, – задумчиво протянул Холлидей. – Не хотел бы слишком много говорить об этом. Чем в большем секрете я и Фредди станем держать нашу «охоту», тем больше шансов на то, что мы преуспеем и банда не будет стоять на страже, когда мы на нее натолкнемся. Нет, мисс Винсент, представьте меня госпоже Джарсел как молодого и пылкого любовника, который хочет заработать деньги, чтобы жениться на девушке своей мечты. Если госпожа Джарсел романтична… А девять из десяти пожилых дам романтичны… Она непременно попросит вашего дядю дать мне аэроплан.

– Если она решит, что нужно вам помочь, дядя Соломон, конечно, даст вам то, что вы хотите, – заверила авиатора Милдред. – Она ведь выделила столько денег для его опытов. – Тут девушка задумалась, а потом подняла голову и улыбнулась. – Мы непременно должны сегодня же навестить госпожу Джарсел и мисс Армоир.

– Кто эта мисс Армоир?

– Спутница госпожи Джарсел, наверное, родственница и, без сомнения, близкая подруга. Она милая старушка и наверняка проявит симпатию к вашей романтической истории.

– Было бы отлично, так как она, без сомнения, может влиять на госпожу Джарсел.

– Она влияет на нее, так как порой ругает госпожу Джарсел, – вставил Фредди. – Думаю, ты уговоришь ее, Дэн. Вообще, это хорошая мысль, повлиять на старого Винсента через дам-отшельниц.

– Дам-отшельниц, – удивленно проговорил Дэн. – Странная репутация. Обычно отшельники – мужчины.

– Госпожа Джарсел и госпожа Армоир – исключения, – рассмеявшись, сказал Лоуренс. – Они и в самом деле имеют эксцентричную репутацию, как та пара, жившая в Лланголлене. Помнишь их?

– Я слышал о них, – пробормотал Дэн задумчиво. – Две старые дамы из Лланголлена, которые сбежали, будучи любовницами, и поселились вдали от цивилизованного мира в Уэллсе. Было бы забавно познакомиться с этой странной парой. Когда мы поедем к ним?

– Сегодня днем, – повторила Милдред, едва заметно кивнув. – Думаю, это может принести какой-то результат, господин Холлидей. Возвращайтесь вместе с Фредди в «Павлин», пообедайте, а потом пришлите за мной, скажем, часа в три. Меня эти дамы-отшельницы обожают, и я смогла бы привести кого-нибудь к ним в гости на послеобеденный чай, особенно если это приятные молодые люди. Госпожа Джарсел и мисс Армоир любят молодых людей.

– Удивительные старые дамы, – весело проговорил Дэн. – Надеюсь, они понравятся мне. По крайней мере, я буду делать все возможное, чтобы их очаровать. Хорошо?

– А теперь вы должны идти, господин Холлидей, потому что у меня еще масса дел, которые необходимо сделать до назначенного срока.

– Твой дядя Винсент слишком сильно загружает тебя работой, Милдред, – пробормотал Лоуренс, взяв свою шляпу. – Неужели ты не можешь выделить немного времени для себя?

– Я пошлю за вами в два часа или сама приду, – дружелюбно ответила Милдред, и молодые люди ушли вполне довольными, так как шанс достижения Дэном своей цели теперь был довольно велик.

– Восхитительная девушка, – объявил Дэн, когда они оба сели за обеденный стол, – если бы Лилиан не существовало, я, наверное, попытался бы жениться на ней.

– Рад, что у тебя есть Лилиан, поскольку я сам собираюсь жениться на Милдред. И никакого «приударить», похотливый ты мой павиан.

– Даже не собирался, – с легкостью пообещал Холлидей. – Не люблю брюнеток. Однако спорить нет никакого смысла. Давай лучше перекусим и выпьем, хотя, должен сказать, я весьма заинтригован госпожой Джарсел и ее близкой подругой. Так или иначе, мне нужно договориться относительно аэроплана.

– Мы здесь именно для этого, – проговорил Лоуренс, постаравшись сделать акцент на последнее слово. Но поскольку Дэн был голоден, он дал ему сосредоточиться на еде…

Особняк Гранж, к которому двое молодых мужчин и девушка приехали днем, оказался большим бесформенным сооружением из желтоватого камня. Этот оригинальный цвет был отчасти смыт дождем, а массивные стены обожжены солнцем. Сейчас они казались грязными, черными и грубыми и все обросли лишайником, в то время как широкие и плоские камни крыши покрылись влажным зеленым мхом. Особняк был двухэтажным, невысоким, но стоял на крутом краю холма, резко обрывавшегося в долину. Из дома открывался шикарный вид, но его загораживали многочисленные и гораздо более высокие дома, построенные вокруг особняка Гранж. Согласно легенде, эти дома были построены во времена Якова специально, чтобы закрыть вид на особняк Гранж. Однако нынешние обитатели усадьбы ничего не сделали, чтобы изменить положение вещей – так как, согласно объяснениям Милдред, госпожа Джарсел и мисс Армоир редко выходили в свет.

– Все дело в том, что госпожа Армоир отчасти парализована и большую часть времени проводит в инвалидном кресле. Она читает, вяжет, болтает или раскладывает пасьянсы, – объяснила Милдред, когда троица вошла в маленький дворик и оказалась перед приземистой дверью, достаточно массивной, чтобы служить дверью старинного мавзолея.

Их встретила пожилая служанка в нелепом платье из блестящей алой материи. Она провела их в темный зал, сама атмосфера которого отчасти напоминала турецкие бани – очевидно, дом обогревался паровыми трубами. В зале, куда их провели, стояло несколько резных сундуков из черного дерева и три или четыре неудобных стула с высокими спинками. Стены и пол были голыми, и общий облик всего помещения казался совершенно безрадостным. Однако, когда гостей провели по узкому коридору, они оказались в большой, роскошно декорированной комнате с низким потолком. Служанка в блестящих одеждах смотрелась здесь более органично, чем в предыдущем зале или коридоре. И в служанке, и в гостиной, где сразу бросалась в глаза любовь госпожи Джарсел ко всему цветному, теплому и светлому, скрывался намек на тропическое великолепие. Три больших окна в комнате выходили в сад. Они располагались прямо напротив двери, через которую молодые люди и их провожатая вошли в комнату. Однако света, льющегося из окон, было явно недостаточно, возможно, из-за зимнего сумрака, и гостиную освещало шесть больших ламп. Три из них стояли в одном конце комнаты, а три – в другом, на высоких латунных стойках. Свет лился через плафоны из непрозрачного стекла, заполняя помещение мягким сиянием. Столь удивительная сцена выглядела странной, и неожиданно было обнаружить что-то такое в этой бесплодной дикости.

Дэн сразу отметил преобладание алого цвета. Стены были покрыты яркой тонированной бумагой, пол с ковром имели фиолетовый блестящий оттенок, а потолок покрывали кроваво-красные арабески на белом фоне. Мебель из черного дуба была обита атласом такого же огненного оттенка, в то время как портьеры казались чрезмерно черными, словно с похорон. В камине, в алькове с отделкой из алой плитки, горел огонь. Кочерга, щипцы, лопата и клещи были из меди. Кроме того, в комнате было множество медных подсвечников, треножник того же сплава поддерживал курильницу, где неспешно тлел ладан. Медные подсвечники с античным узором стояли по обе стороны от камина. Таким образом выходило, что цветовая гамма помещения была красно-черно-желтой. Их окружали варварские тона, теплая атмосфера и слабый запах ладана. Дэн пришел в замешательство и чувствовал себя так, словно оказался в логове мага, злого и опасного. Но это было всего лишь впечатление, словно неожиданно войти из прохладного подземелья в комнату с тропическим воздухом.

Однако ни госпожа Джарсел, ни госпожа Армоир в своих костюмах не выразили пристрастия к ярким цветам. Их белоснежные одежды выглядели тут неуместно, учитывая как обстановку комнаты, так и время года. Сама же госпожа Джарсел оказалась высокой дородной дамой с напористым характером, грубоватым лицом, темными зоркими глазами и гладкой оливковой кожей. Возможно, у нее были черные как смоль волосы, до того как время перекрасило их в белый цвет. «Наверно, ей за пятьдесят», – решил Дэн. Госпожа Джарсел обладала большой живостью и стиснула руку гостя крепко, по-мужски, в соответствии со своим властным видом. Ее белые одежды были совершенно простыми, даже без ленты. Она не носила никаких украшений, но весь ее облик говорил о самоуважении и достоинстве. В самом деле, когда она приветствовала молодых людей, от нее словно исходили материнские флюиды. И если в обстановке комнаты чувствовалось что-то варварское, то в хозяйке определенно было что-то материнское. Госпожа Джарсел, как мысленно признал Дэн, была настоящей загадкой, и он никак не мог разгадать ее.

Мисс Армоир тоже оказалась необычным существом, будучи полной противоположностью своей подруги как по внешности, так и по манерам. Госпожа Джарсел была массивной, напористой и высокой, а ее подруга – хрупкой и робкой, маленького роста. Ее овальное морщинистое лицо имело цвет слоновой кости, черты были нежными, а маленькая, аккуратная голова клонилась набок в задумчивой манере. Седые волосы, не такие густые, как у госпожи Джарсел, были гладко причесаны и убраны под изящную кружевную шапочку, украшенную, как ни странно, орнаментом из драгоценных камней. Кроме того, она носила столько украшений, что их могло хватить обеим дамам. На пальцах у нее были кольца, на шее цепочки, на запястьях браслеты; она носила пояс из бирюзы, рубиновые броши и серьги из жемчуга. Менее изысканная дама с таким количеством украшений выглядела бы вульгарно, но госпожа Армоир хоть и сверкала, словно языческий идол, сохраняла спокойное достоинство и, несмотря на всю эту роскошь, выглядела совершенно естественно. Казалось странным, что такая миловидная женщина заперла себя в этом особняке, так что она оказалась еще одной загадкой для Холлидея. В самом деле, две дамы в роскошной комнате внушали Дэну мысли о «Тысяча и одной ночи» и создавали ощущение, что он стал героем какого-то изящного романа.

Мисс Армоир, сидя в большом кресле, о котором упомянула Милдред, посмотрела на Дэна. У нее были карие глаза, и, судя по всему, юноша ей нравился.

– Я рада познакомиться, господин Холлидей, – проговорила она мягким, мелодичным голосом, словно зазвенел серебристый колокольчик. – Старухи вроде меня всегда радуются встрече с молодыми людьми вроде вас.

Дэн почувствовал, что необходимо сделать встречный комплимент.

– Вы вовсе не выглядите старой, – сказал он без обиняков.

– Ну, в наши дни шестьдесят вовсе не старость, – заметила мисс Армоир, довольно усмехаясь. – Уверена, что женщины в моем возрасте все еще танцуют на великосветских приемах в Лондоне.

– Люди стали дольше жить еще во время правления королевы Виктории, – усмехнулся господин Лоуренс, усевшись у окна рядом с Милдред.

– Да, – согласилась госпожа Джарсел. В глубоких тонах ее голоса тоже звучали колокольчики. – В прежние времена женщины в тридцать пять уже считались глубокими старухами и жили только своими детьми. Ну а в нынешние времена старых людей и вовсе не существует.

– Конечно, тем более в этом зале, – вежливо добавил Дэн.

– Да вы настоящий ирландец, господин Холлидей, должна вам сказать, – заметила мисс Армоир, а потом снова принялась вязать свой красно-белый полосатый платок. – Только ирландец мог сделать столь изысканный комплимент.

– Моя мать была ирландкой, – дружелюбно признался Дэн. – И я даже совершил специальную поездку, чтобы поцеловать Бларни-стоун в надежде, что это сможет развязать мой язык.

Похоже, этот разговор забавлял госпожу Джарсел.

– Но мне интересно, какова ваша цель, господин Холлидей. Что такой денди делает в наших глухих местах? – И острый взгляд ее черных глаз смерил молодого человека с ног до головы.

– Он здесь по делу, госпожа Джарсел, – быстро встрял в беседу Фредди. – Все дело в том, что мой друг влюблен.

– Какая прелесть, – с большим воодушевлением воскликнула мисс Армоир. – И кто эта леди?

– Мисс Мун, дочь сэра Чарльза Муна.

– Мун? Мун? – пробормотала мисс Армоир. – Кажется, я где-то слышала это имя. Эльза, не припомнишь? – она взглянула на подругу.

– Разве вы не помните убийство, о котором мы читали несколько месяцев назад? – уверенно ответила госпожа Джарсел. – Тогда о нем много толковали.

– Не стоит говорить об этом, Эльза, ты же знаешь, что я не люблю слушать рассказы о преступлениях. – И, обращаясь к Дэну, мисс Армоир продолжила: – Мы тут живем тихо и без происшествий, и хотя получаем лондонскую еженедельную газету, очень мало знаем о внешнем мире. Моя подруга читает мне о платьях и театрах, иногда о политике. Но очень редко, если дело касается убийства. Я не желаю ничего слышать о подобных преступлениях.

– Однако ту статью я тебе прочитала, потому что это была большая сенсация, – неодобрительно заметила госпожа Джарсел. И, судя по всему, говорила она достаточно откровенно. – Помните? Сэр Чарльз был отравлен какой-то неизвестной женщиной. Теперь я вспоминаю, что вы, мистер Холлидей, тоже упоминались в той статье.

– Возможно, – согласился Дэн. – Я обручен с мисс Мун.

– А полиция выяснила, кто убил господина Муна?

– Нет. И нет никакой надежды на то, что полиция разгадает эту загадку. Появилась самозванка, сделала свою работу и исчезла, растворилась в воздухе, как ведьмы в «Макбете».

– Интересно, а почему она убила сэра Чарльза? – поинтересовалась госпожа Джарсел после затянувшейся паузы.

Холлидей посмотрел на Лоуренса и ответил очень осторожно:

– Причина убийства неизвестна, госпожа Джарсел.

– Но почему… – начала было Милдред, словно желая развить тему, но мисс Армоир остановила ее, тяжело взмахнув рукой.

– Не будем говорить об этом ужасном деле, – объявила она. – Не хочу ничего слышать об убийствах. Лучше расскажите мне о своем романе, господин Холлидей.

– А тут и говорить, собственно, не о чем, – ответил Дэн, обрадовавшись смене темы, поскольку не желал слишком много говорить о своих делах, а уж тем более о тех, которые так или иначе были связаны с преступлением. – Я мог бы рассказать вам немного, но прежде хотел бы заручиться симпатией вас и госпожи Джарсел.

– Я уже симпатизирую вам, – живо заявила старая дама, – но зачем вам Эльза?

– Госпожа Джарсел, вы можете мне помочь.

– В самом деле? Каким образом? – поинтересовалась дама, внимательно глядя на него.

– Позвольте мне объяснить, – вновь вклинился в разговор Фредди, раздраженный неспешными методами Дэна. – Господин Холлидей хочет жениться на мисс Мун, но ему для этого нужны деньги.

– Но она не такая уж бедная, господин Лоуренс. В газетах писали, что сэр Чарльз был миллионером.

– Так и есть, и мисс Мун его наследница, – поспешно воскликнул Дэн. – Все же я не хотел бы жить исключительно на деньги жены и поэтому хотел получить некоторый, пусть небольшой, но собственный доход. Я авиатор, мисс Армоир. Скоро состоятся гонки между Лондоном и Йорком. Призовой фонд две тысячи фунтов. Я бы хотел участвовать в этих гонках на одном из аэропланов господина Винсента, так как они, судя по всему, лучшие из тех, что есть на рынке.

– Их нет на рынке, – нахмурилась госпожа Джарсел. – Господин Винсент не расстается со своими машинами. Он до сих пор совершенствует свой шедевр и рассчитывает продать его правительству. Я ничуть не удивлюсь, если вы скажете, что он отказался предоставить вам аэроплан для гонок.

– Я этого не говорил, – быстро произнес Дэн.

– Можете и не говорить, – махнула рукой госпожа Джарсел. – Но я догадываюсь, почему вы хотите добиться моей поддержки. Господин Винсент даст вам аэроплан, если я попрошу его об этом.

– А вы попросите? – с пылом спросил Холлидей.

– Эльза, ты должна, – вновь подала голос мисс Армоир. – Винсент не сможет тебе отказать, ты же дала ему столько денег.

– Я буду рада помочь, – наконец вновь заговорила госпожа Джарсел в своей тихой, неспешной манере. – У вас будет машина, господин Холлидей, и я надеюсь, что вы выиграете гонки и женитесь на мисс Мун. Но вы смелый человек, чтобы предложить наследнице сэра Чарльза две тысячи фунтов стерлингов. Разве не хотели бы вы получить намного больше?

– Конечно, хочу, – протянул Дэн. – Но у меня нет шансов на большее. Думаю, что для начала двух тысяч вполне хватит, чтобы жениться. Лилиан – мисс Мун – любит меня достаточно сильно, чтобы выйти замуж, даже если в кармане у меня будет всего лишь приз от «Момента».

– Эльза добудет для вас машину, господин Холлидей. А в остальном, я не сомневаюсь, вам будет сопутствовать успех, и вы выиграете. Но вам, несомненно, понадобится гораздо больше денег, чтобы жениться на мисс Мун, поскольку вы слишком гордый молодой человек, чтобы жить на ее миллионы. Но посмотрим. Мой карточный пасьянс помогает убить время. – И госпожа Армоир быстро спрятала вязание и достала небольшую коробочку из ящичка маленького столика, который стоял у ее локтя. – Увлекаюсь игрой, господин Холлидей. Вы знаете, у нас тут довольно скучно. Однако, кроме всего прочего, я могу и погадать. Я все вам расскажу. – Открыв коробку, она достала две колоды карт.

– Дэн не суеверный, – рассмеялся Фредди и подошел поближе к Милдред.

– Не знаю, – серьезно проговорил Холлидей. – Мне известны случаи…

– Ну, посмотрим, что скажет вам судьба, – вмешалась госпожа Джарсел, направившись к двери. – Пока госпожа Армоир развлечет вас, предсказывая будущее, я позабочусь о чае. Уверена, что вы, молодые люди, проголодались.

– Но я еще не поблагодарил вас за обещание помочь получить аэроплан.

Госпожа Джарсел дружески кивнула.

– Поблагодарите меня, когда выиграете гонку и женитесь на молодой леди, – игриво объявила она. – Мисс Армоир сообщит, будет ли судьба благосклонна к вам. – И она исчезла, чтобы приготовить чай или скорее всего поручить это служанке в красных одеждах.

Между тем мягкое лицо мисс Армоир раскраснелось от волнения. Дэн снял колоду, и она перетасовала карты. Мисс Армоир использовала только одну колоду, и Фредди с большим интересом рассматривал цветные картинки. Дэн праздно взял вторую колоду и поднес ее к лицу, чтобы как можно лучше рассмотреть, и тут ему в нос ударил странный запах – аромат тех самых духов, которые, как утверждал господин Пэнн, ему привезли с острова Суматра. Хоть Дэн был новичком в детективном деле, у него имелось достаточно здравого смысла, чтобы не выдать своего открытия. Экс-секретарь утверждал, что ни у кого в Англии, кроме него, нет подобных духов. Дэн очень удивился, натолкнувшись на такой же запах в этой глуши, тем более что он исходил от предмета, принадлежащего двум безобидным старушкам, одна из которых из-за частичного паралича прикована к инвалидной коляске. Вопреки собственному хладнокровию, Дэн был настолько ошеломлен, что едва смог ответить, обращаясь к мисс Армоир, когда та спросила, какая его масть: жезл или чаша. Однако пожилая женщина сразу заметила его замешательство.

– Что случилось? – резко спросила она, и лицо ее напряглось.

– В комнате очень жарко и… запахи… Голова закружилась, – сбивчиво ответил Дэн.

– Передвиньте курильницу с благовониями в дальний конец комнаты, господин Лоуренс, – попросила мисс Армоир, и когда молодой человек так и сделал, она повернулась к Холлидею. – Вы, стало быть, восприимчивы к запахам?

– Да. Я не люблю сильные духи. А вы, очевидно, любите, мисс Армоир. Поэтому ваши карты такие душистые. – И он протянул ей странную колоду.

Леди взяла карты, понюхала, но при этом осталась совершенно равнодушной.

– Подозреваю, что эти духи дала мне Эльза несколько недель назад. Я капнула на платок, и запах, должно быть, перешел на карты. А вы когда-либо встречали его? – неожиданно спросила она.

– Нет, – быстро солгал Дэн. – Надеюсь, больше никогда не столкнусь с этим запахом. На мой вкус, он слишком насыщенный.

– На мой вкус тоже, – равнодушно продолжила мисс Армоир. – Я пользовалась ими только раз или два. Странно, что вы так восприимчивы к запахам. Однако вижу, вы чувствуете себя лучше. Это хорошо. Вернемся к картам. Посмотрите! К вам должна прийти удача!

– Удача, – следом за ней повторил Дэн, уже вполне пришедший в себя.

– Через несколько недель вам подвернется прекрасный шанс, – с чувством говорила мисс Армоир. – Если вы воспользуетесь им, то в течение года получите большие деньги. Вы также женитесь на мисс Мун, если не упустите этот шанс. Если нет, то ваша девушка выйдет замуж за другого человека. – И гадалка вновь собрала колоду.

– В таком случае мне придется воспользоваться этим шансом, – незамедлительно объявил Дэн.

Мисс Армоир внимательно посмотрела на него.

– И я бы тоже советовала вам не упустить его, – коротко сказала она.

 

Глава 8. Биплан

Чаепитие, последовавшее после гадания, оказалось весьма занимательным времяпрепровождением, так как мисс Армоир была чудесной рассказчицей, а гости – хорошими слушателями. Старая дама, будучи инвалидом, много читала, большую часть своего свободного времени посвящая французским мемуарам, а душевный, исходящий от самого сердца тон, которым она все это излагала, располагал к ней. Кроме того, она неплохо разбиралась в английской литературе и умело строила разговор, рассказывая об авторах и их работах. Дэн был в восторге и сделал множество заслуженных комплиментов.

– Ах, не стоит так хвалить меня, господин Холлидей, – не выдержав, запротестовала мисс Армоир. – Просто у меня много свободного времени, а от вязания и пасьянсов я устаю. Было бы странно, если бы я плохо разбиралась в книгах, читая их столько лет. Книги – мои лучшие друзья.

– Тогда госпожа Джарсел тоже книга, или, скажем так: документ в человеческом обличии.

– Она – лучшая женщина в мире, – воскликнула госпожа Армоир, в то время как тяжелые белые брови госпожи Джарсел изогнулись в подтверждение комплимента. – Вы даже представить себе не можете, насколько она добра ко мне.

– Но к кому же мне быть доброй, как не к своей старой наставнице, – хрипло заверила госпожа Джарсел. – Ты же научила меня всему, что я знаю.

– И я думаю, мисс Армоир может еще многому научить, – добавил Лоуренс в самой очаровательной манере. – Вы, мисс Армоир, столько знаете и имеете столько такта, что могли бы стать одной из тех, кто правит миром.

Она бросила взгляд в его сторону, словно собираясь спросить, что Лоуренс имел в виду. Затем очаровательно рассмеялась, давая понять, что приняла комплимент.

– Нет, с параличом в этом мире мне ничего подобного не грозит. Правда, я и в самом деле много времени провела, разбираясь в человеческой природе, и смогла бы заставить людей делать то, что хочу.

– Смогли бы? – заинтересовавшись, спросила Милдред.

– Конечно, дитя, – спокойно согласилась экс-наставница. – Поскольку основываю всю свою дипломатию на знании, что каждый, за редким исключением, может управлять собой. Играйте на этой струне – и сможете управлять любым человеком.

– Мисс Армоир скорее говорит о том, что может делать, а не о том, что делает, – глубоким голосом произнесла госпожа Джарсел. – Мы здесь видим всего нескольких человек. И в город я езжу лишь при случае и то очень редко.

– Должно быть, вам очень скучно, – откровенно заметил Дэн.

По какой-то причине его заявление показалось мисс Армоир очень забавным.

– Нет, я не нахожу такую жизнь скучной. Тут всегда много дел, если знаешь, чем заняться.

– К примеру? – поинтересовался несколько озадаченный Дэн.

– Музыка и книги, карты и вязание, – вновь вмешавшись в разговор, быстро перечислила госпожа Джарсел, словно не верила, что мисс Армоир даст правильный ответ. – Хотя с другой стороны, в нашей жизни нет ничего лишнего.

– Точно, ничего лишнего, – согласилась ее наставница, а потом, неожиданно сверкнув глазами, бросила косой взгляд на подругу. – Здесь мы отрезаны от всего мира. Сколько времени вы собираетесь оставаться в наших краях, господин Холлидей?

– Пару дней, пока не договорюсь относительно аэроплана.

– Вы его получите, это я вам обещаю, – покровительственно проговорила госпожа Джарсел, когда гости стали подниматься, собираясь уйти. – Господин Винсент должен мне слишком много, чтобы игнорировать мою скромную просьбу.

– Конечно, – согласилась Милдред. – Дядя Соломон никогда не смог бы построить свои аэропланы, если бы вы не стали помогать ему с деньгами… До свидания, госпожа Армоир.

– До свидания, моя девочка. Должна и вам сказать au revoir, господин Холлидей. Буду ждать, когда вы вновь придете, и мы увидимся, если решите дать мне знать, что предсказанное сбылось.

– А это случится, как вы думаете?

– Да, – уверенно объявила госпожа Армоир, – я уверена, что судьба предоставит вам шанс, о котором говорили карты.

Дэн тоже надеялся, что получит шанс, и поблагодарил леди за доброе предсказание. После он и Фредди с Милдред покинули волшебный дом, отправившись по темной дороге в сторону деревни. Холлидей сразу отправился в «Павлин», предоставив Фредди и его возлюбленной возможность побыть тет-а-тет. Они с готовностью приняли этот дар, и Лоуренс отправился провожать девушку до дома. Прошел целый час, прежде чем влюбленный журналист вернулся в гостиницу, опоздав на ужин, который, громко ворча, подала госпожа Пелгрин. После ужина Дэн решил поделиться своими мыслями с Лоуренсом.

– Взяв вторую колоду карт, я почувствовал аромат тех же духов, что исходили от одежды сэра Чарльза, когда я осматривал его мертвое тело, – объявил он.

– Что? – Фредди даже подскочил. – Это те самые духи, о которых ты говорил с господином Пэнном?

– Те же. Но разве он все не объяснил? Тогда получается, он лгал. Если у него был только один флакон и подобный аромат не существует в Англии, а духи изготавливаются на Суматре, как мисс Армоир заполучила его?

– Это не могут быть те же самые духи, – уверенно объявил господин Лоуренс, хотя он все еще выглядел ошеломленным. – Ты, Дэн, видишь птицу за каждым кустом.

– Это вопрос не глаз, а носа. И я уверяю тебя, Фредди, что духи те самые.

– А почему ты не спросил об этом у мисс Армоир?

– Я спросил, ты же слышал. Она, в свою очередь, получила эти духи у госпожи Джарсел. Так она сказала. Вот только откуда взяла их госпожа Джарсел? Получила с Суматры?

– Пожалуй… А почему бы не спросить ее прямо?

– Нет, – решительно объявил Дэн. – Я не стану говорить с госпожой Джарсел до тех пор, пока не переговорю еще раз с господином Маркусом Пеном. Он сказал мне неправду, заявив, что ни у кого в этой стране нет таких духов. Он не все мне рассказал.

– Как ты собираешься заставить его рассказать правду? – с сомнением в голосе поинтересовался Фредди.

– Не бери в голову. У меня есть план. Не стану заранее рассказывать, пока не попробую. Уверен, между этими духами и преступлением есть какая-то связь, – закончил Дэн, тяжело вздохнув.

Лоуренс недоуменно пожал плечами.

– Но это абсурд. С чего ты решил, что мисс Армоир знает об этом деле?

– Об этом деле?

– Банде.

– Хорошо… – задумчиво протянул Холлидей, закурив. – Но мы не вполне уверены, что такая банда вообще существует. Это все теории, несмотря на письма, которые ты получил. Пэнн, конечно, объяснил, откуда взялись духи, но сказал очевидную ложь, раз они есть у мисс Армоир. Не стану утверждать, что она что-то знает, но не кажется ли тебе странным, что она пользуется духами с Суматры?

– Но ведь кто-то еще мог отправить те же духи в Англию, – возразил Фредди. – Господин Пэнн не единственный человек, у которого есть друзья на Суматре. Быть может, у госпожи Джарсел тоже имеются знакомые на этом острове. Надо спросить ее.

– Нет, – упрямо возразил Дэн. – Я бы предпочел молчать об этом, пока не поговорю с Пэнном. Так или иначе, но я хочу узнать, почему он сказал неправду.

– А может, дело вовсе не в нем.

– Я совершенно уверен, что он что-то знает.

– Тогда скажи прямо: ты подозреваешь госпожу Джарсел?

– Скажу прямо: не знаю. На первый взгляд не может существовать никакой связи между двумя безобидными старушками, живущими в сельской глуши, и убийством сэра Чарльза. Но эти духи связывают в единое целое мертвеца, госпожу Джарсел и господина Пэнна.

Лоуренс задумчиво потер подбородок.

– Странно, мягко говоря. Полагаю, ты уверен, что духи те же самые?

– Могу поклясться. – Дэн поднялся и выбил золу из трубки. – Кроме всего прочего, я хотел бы узнать, откуда взялось состояние госпожи Джарсел. Может быть, это полная ерунда. Но я не хочу упустить шанс, если это, конечно, он.

– Точно так говорила мисс Армоир, когда предсказывала твою судьбу, – задумчиво заметил Фредди.

– Да. Интересно, что она имела в виду? – Дэн потянулся. – Пойду спать. Позвони в колокольчик и вызови госпожу Пелгрин, пусть принесет выпить.

Господину Лоуренсу не хотелось возобновлять разговор, он чувствовал себя очень усталым, а потому сделал точно так, как ему было сказано: вызвал тощую и хмурую госпожу Пелгрин и, когда та поспешно заскочила в комнату, потребовал принести выпивку. Услышав про виски, хозяйка презрительно фыркнула, но потом решила, что выставит за крепкий напиток отдельный счет, и принесла бутылку «Джонни Уокера» и сифон с содовой. Когда же она повернулась, собираясь уходить, и пожелала «Спокойной ночи» тоном, достойным тюремщика, у Дэна неожиданно родилась идея. «Неплохо было бы расспросить госпожу Пелгрин относительно дам-отшельниц», – подумал он. Конечно, он не ожидал узнать что-то новое, так как достойная дама вела себя словно кошка, и всю информацию из нее нужно было выцарапывать.

– Госпожа Пелгрин, сегодня мы пили чай в особняке Гранж, – небрежно бросил Дэн.

Хозяйка вытерла руки о фартук и уже у самой двери бросила что-то ироничное, вроде:

– Хо!

– Не понял.

– Я сказала: «хо», и это все, что я собиралась сказать.

– Ладно, – протянул Фредди, пожав плечами. – Вы не смогли бы сказать меньше. Даже если бы захотели.

– Больше или меньше. Только я ничего не сказала, – объявила госпожа Пелгрин, поджав губы и кивнув.

– Да мы и не ждали, что вы станете что-то рассказывать, – лениво заметил Дэн, держась при этом наготове.

Такое заявление словно подстегнуло хозяйку.

– Люди говорят: весьма странно, что такие дамы живут, словно две крысы в клетке, – со значением объявила она.

– Это похоже на людей. Они всегда вмешиваются в дела, которые их вовсе не касаются.

– Ну, ко мне это не относится! – произнесла госпожа Пелгрин так, словно делилась с молодыми людьми великой житейской мудростью. – Я не стану ничего рассказывать, потому что могу сказать то, о чем не вправе говорить.

– И что же это? – самым невинным образом поинтересовался Фредди.

– Я в этом не уверена и не стану говорить об этом, раз вы так настаиваете, вот так! – воскликнула госпожа Пелгрин, а потом еще плотнее сжала губы.

– Кто настаивает? – равнодушно продолжил Дэн. – Я всего-то и сказал, что мы сегодня пили чай с госпожой Джарсел и госпожой Армоир.

– Без сомнения, они ваши друзья? – резко поинтересовалась хозяйка.

– Я никогда раньше их не видел, госпожа Пелгрин.

– И дальше встречаться с ними не советую, – резко оборвала его хозяйка.

– Спасибо за совет. Но в чем причина?

– Ни в чем! Ни в чем! А что, непременно должна существовать какая-то причина, чтобы вы воспользовались моим советом? – казалось, госпожа Пелгрин еще больше рассердилась. – Ничего такого-этакого.

– Тогда все в порядке, – хладнокровно протянул Холлидей. – Доброй ночи.

Госпожа Пелгрин внимательно посмотрела на него, явно недоумевая, почему он не задает ей вопросы, несмотря на многозначительные советы и замечания. А мысль о том, что молодые люди могли просто не обратить никакого внимания на ее слова, сильно задела самолюбие госпожи Пелгрин. Она решила сделать еще один намек на то, что ей определенно что-то известно.

– Удивляюсь, откуда эти дамы берут деньги? – заметила она между делом, словно обращаясь к кому-то на потолке.

– И я удивляюсь, – согласился Дэн, сделав незаметный знак своему другу, чтобы тот сдержал вопрос, который вертелся у него на кончике языке.

– Три автомобиля, – начала задумчиво перечислять госпожа Пелгрин. – Четверо слуг, все женщины, и притом шлюхи, скажу вам по секрету. Дом внутри как дворец, чего не скажешь, посмотрев с дороги. Для этого необходимо иметь огромные деньги, господин Холлидей.

– Действительно. Но нельзя получить деньги из воздуха в этом алчном мире.

– Эти дамы живут тут уже лет десять, – продолжила хозяйка. Судя по всему, она не на шутку рассердилась на то, что Дэн с таким безразличием отнесся к ее словам. – И жизнь у них очень скучная в этом доме. К тому же мисс Армоир больна и нигде не появляется без инвалидного кресла… по крайней мере, так говорят, – объявила она уверенно и уставилась на Холлидея.

– И кто это говорит? – флегматично поинтересовался молодой человек.

– Все говорят. Она парализована… так говорят.

– А госпожа Джарсел вьется над ней, как ангел, – вяло сказал Дэн. – Так говорят, вы знаете.

– Только вот мне непонятно, почему вы советуете нам больше не встречаться с этими дамами? – поинтересовался Фредди, который больше не мог сдерживать свое любопытство.

Холлидею очень не понравился этот вопрос, так как он боялся, что поток намеков госпожи Пелгрин иссякнет. Однако вместо этого она стала чрезмерно откровенной.

– Точно так, господин Лоуренс, – объявила она, болезненно потирая нос. – Вы приятные молодые джентльмены, и я не хотела бы, чтобы кто-то из вас вмешался и лишил Джорджа последнего шанса.

– Джорджа?

– Это мой племянник. Он – сын брата моего покойного мужа и носильщик на железнодорожном вокзале. Госпожа Джарсел покровительствует ему, потому что он красивый и воспитанный молодой человек, и, скорее всего, оставит ему много денег, если вы, джентльмены, не развеете ее фантазии. Теперь вы понимаете, почему мне не хотелось бы, чтобы вы снова с ней увиделись?

– Не думаю, что госпожа Джарсел оставит моему другу и мне какие-то деньги, – дружелюбно проговорил Дэн. – Так что можете быть уверенной, господин Джордж Пелгрин вне конкуренции. Однако я полагаю, долг платежом красен?

– Что вы имеете в виду? – настороженно поинтересовалась хозяйка.

– Но ведь Джордж Пелгрин, должно быть, оказал госпоже Джарсел какую-то услугу, раз она собирается оставить ему часть своих денег.

– Ничего он такого не делал, и она прямо не говорила, что оставит ему деньги. Но Джордж считает, что может оставить, уж очень он ей приглянулся. И я не хочу, чтобы вы или господин Лоуренс шастали здесь, тем самым уменьшая шансы моего Джорджа.

– Мы не станем этого делать! – присоединился Холлидей. – Однако думаю, что Джордж сильно скучает, работая на станции Фаувлей, где нет никого из его шипикских друзей.

– Ничуть он не скучает! – бесхитростно воскликнула госпожа Пелгрин. – У него много друзей среди жителей Фаувлея… А вы завтра уезжаете?

– Скорее всего… А может, останемся еще на один день, – ответил Дэн, удивляясь тому, что хозяйка сменила тему разговора. – Видите ли, я хотел бы получить на время один из аэропланов господина Винсента. Мы вернемся в Лондон, как только я с ним договорюсь.

– Так вы собираетесь еще раз встретиться с госпожой Джарсел?

Холлидей покачал головой.

– Я буду слишком занят, чтобы вновь уделить ей время.

Госпожа Пелгрин вздохнула от облегчения, а потом снова нахмурилась.

– Не стыжусь того, что рассказала вам, – заявила она, рывком распахнув дверь. – Если хотите, можете рассказать хоть всей деревне, – и, хлопнув дверью, она выскочила из комнаты, оставив господина Лоуренса в полном недоумении.

– И что означает вся эта пустая болтовня? – поинтересовался он, глядя на Дэна.

– Все очень просто. Госпоже Джарсел приглянулся племянник нашей хозяйки, а госпожа Пелгрин боится, что наше очарование может лишить его шанса получить деньги. Я хотел бы узнать, каким образом Джордж заслужил столь глубокий интерес со стороны госпожи Джарсел. В деревне об этом, может, и не знают, а вот нам госпожа Пелгрин проболталась и тут же пожалела об этом, – пробормотал Дэн себе под нос. – Несомненно, на станции Фаувлей нет других людей из Шипика.

– И что из этого? – Лоуренс с удивлением уставился на приятеля.

– Ничего. Только Джордж скорее всего единственный на вокзале Фаувлей человек, который знает госпожу Джарсел. К тому же у нее несколько автомобилей.

– В самом деле, я не понимаю, куда ты клонишь.

– Я и сам себя не во всем понимаю, но хочу узнать секрет духов и то, каким образом они связывают господина Муна, господина Пэнна и госпожу Джарсел.

– И как может помочь та чушь, что наговорила госпожа Пелгрин? – озадаченно спросил Фредди.

Дэн зажег свечу для спальни, медленно подошел к двери и, перед тем как выйти, заметил:

– Хочу уснуть с тем, что знаю, прежде чем смогу ответить на твой вопрос. – Он кивнул, словно хотел подтвердить собственные слова. – Спокойной ночи, старина.

– Но, Дэн! Дэн! Дэн… – воскликнул Лоуренс, хотевший услышать намного больше. – Скажи мне… – и замолчал, так как Холлидей, не дожидаясь вопроса, вышел из комнаты. Чувствуя сильную досаду, Лоуренс отправился спать.

На следующее утро Дэн вел себя так, словно совершенно забыл о разговоре с хозяйкой. Он не сказал ни слова, а когда Фредди попробовал разговорить его, вежливо отказался беседовать на эту тему. Холлидей заявил приятелю, что не знает, о чем говорить, и что уже пытался сложить два и два. Но получить в итоге четыре так и не удалось. Так что, по мнению Холлидея, стоило вновь навестить Соломона Винсента и попытаться договориться относительно аэроплана.

– И еще меня удивляет один факт, – совершенно некстати заметил он по дороге к дому изобретателя. – Почему у госпожи Пелгрин акцент лондонский, а не дербиширский?

– Думаю, тут и обсуждать нечего, – ответил господин Лоуренс. – Уроки в школе могут изменить акцент. К тому же, как рассказывала мне Милдред, госпожа Пелгрин долгое время работала чтицей… А почему этот факт так заинтересовал тебя?

– Ерунда, – отмахнулся Дэн. – Была одна идея, но, судя по всему, это лишь фантазия.

– Связанная с делом?

– Да, и с госпожой Джарсел.

– Ты и в самом деле видишь птицу под каждым кустом.

– Ты что-то такое уже говорил, – сухо заметил Дэн. – Зачем повторяться? А вот и жилище нашего изобретателя, – добавил он, так как они подошли к дому Винсента. – И… Черт возьми! Он улыбается. Судя по всему, госпожа Джарсел уже поговорила с ним.

Дэн оказался прав. Господин Винсент встретил молодых людей с кислой улыбкой, с трудом удерживая ее на лице, и, судя по всему, с большей охотой нахмурился бы. Однако он старался выглядеть приветливым. Дэн был благодарен и за такую малость и громко выразил свои чувства, когда изобретатель передал в его распоряжение аэроплан новейшей конструкции.

– Я в большом долгу перед госпожой Джарсел, так что ее просьба должна быть удовлетворена, – объявил Винсент, направляясь в сторону сарая. – Вот машина, господин Холлидей.

– Я очень благодарен вам…

– Не стоит. Не благодарите меня, только госпожу Джарсел. Что до меня, то я бы вам аэроплан не доверил, – кислым голосом продолжал Винсент. – Я бы хотел, чтобы все мои усовершенствования оставались в тайне, пока мне не удастся построить идеальную машину.

– Я сохраню все ваши тайны, – бодро заверил Дэн изобретателя, когда они вошли в гигантский сарай. – К тому же, получив приз, я разделю его с вами.

– Не нужно… Выиграйте гонку и докажите, что моя машина лучшая. Это все, что я прошу. Кстати, а где господин Лоуренс?

– Разве вы не помните? Мы оставили его возле коттеджа с вашей племянницей.

– Не хочу, чтобы он женился на ней, и этого брака не будет, – неожиданно сменил тему Винсент и нахмурился. – Более того, он репортер, человек с длинным языком, и я не хочу, чтобы вы говорили с ним о моих усовершенствованиях.

– Господин Лоуренс умеет держать язык за зубами, – довольно холодно возразил Дэн. – Так что ваши профессиональные секреты в полной безопасности… Это и есть та самая машина? – закончил он, переводя дальнейшую дискуссию в плоскость знаний изобретателя.

– Да, – согласился Винсент, тут же забыв обо всем, поскольку разговор зашел о его хобби. Он принялся демонстрировать свое детище: – Биплан, как вы видите, может взять достаточно горючего и масла, чтобы продержаться двенадцать часов в воздухе. Штурвала нет, – прибавил он, а потом обратился к четырем рабочим: – Господин Холлидей совершит пробный полет.

Дэн был полностью готов, так как машина сразу покорила его своей красотой. Когда машину выкатили на открытое место, он пришел в восторг, заглянув в кабину, залитую бледным солнечным светом. Рабочие оттащили биплан за сарай на плоскую лужайку, которая могла послужить стартовой дорожкой. Винсент тем временем, сильно волнуясь, давал пояснения, показывая различные улучшения и прелести своего лучшего образца.

Крылья были установлены не под прямым углом к корпусу, и Винсент обосновал это тем, что таким образом аппарат выиграет в скорости. Сами крылья были покрыты великолепной парусиной, по их белому полю пробегала широкая алая полоса, что, как изобретатель сообщил Дэну, было типично для всех его машин.

– Это своего рода отличительный знак, – пояснил Винсент. Еще одним усовершенствованием стало то, что летчик мог управлять аэропланом с помощью коленей, полностью освободив руки. Двигатель был легкий и мощный, с огромной движущей силой, учитывая небольшие размеры. Наконец, сиденье летчика, словно мостик на дирижабле, оказалось удобно огорожено алюминиевыми поручнями, а широкие слюдяные пластины защищали пилота от встречного ветра. В самом деле, это была замечательная машина, и Холлидей громко похвалил ее, однако конструктор не обратил внимания на слова молодого человека. Гений, в отличие от таланта, не требует похвал.

Дэн осмотрел машину со всех сторон, испытал рулевой механизм, который работал очень легко, увидел, что двигатель хорошо снабжается горючим, и проверил, насколько мог, лонжероны, тросики и крепления. Затем он занял свое место в корзине пилота и приготовился к пробному полету.

– Не то чтобы я не испытывал эту машину раньше… – пробормотал Винсент, в то время как Дэн готовился к взлету. – Готовы, господин Холлидей? Запускаем!

Рабочие бегом потащили машину по лужайке. Дэн запустил пропеллер, и, проскользнув вдоль земли несколько метров, аэроплан взмыл в серое небо, словно огромная птица. Бросив косой взгляд в сторону сарая, Дэн увидел, как из него выбежали Милдред и ее возлюбленный, но слишком поздно, чтобы стать свидетелями взлета. Однако у Дэна не было времени следить за происходящим на земле, и все свое внимание он сосредоточил на управлении новым судном. Выше и выше – он поднимался на значительную высоту. Мотор работал ровно, гудел мягко. Затем аэроплан, словно вагончик на американских горках, понесся назад к земле и спикировал с высоты башни, как ястреб. А потом набрал приличную высоту и направился в сторону Фаулея, который располагался милях в десяти от места взлета. Винсент, его работники, Лоуренс и его девушка превратились в черные точки, а земля неслась назад быстрее, чем если бы Холлидей ехал по железной дороге. На обширных просторах неба Дэн дал моторам работать на полную мощность, лопасти пропеллеров крутились, как смазанные молнии – так сказал бы американец. Пульс Дэна бился так же быстро, и радость игры со смертью охватила его. Находясь в сердце хрупкого аэроплана, будучи его душой и контролируя силу, он чувствовал себя словно птица и рисовал огромные арки в небе, подтверждая свое мастерство пилота.

Несколько минут Дэн парил над Фаулеем и, глядя вниз, видел бесчисленных черных насекомых, разбегающихся в разные стороны, стоило им только заметить летающую машину. Дэн опустился к флюгеру на шпиле церкви, а потом скользнул к северной границе городка. Обогнав ветер, он вскоре оставил позади Фаулей. Теперь авиатор парил над сельской местностью, усеянной точками деревень, пересекающихся речными потоками, и крутыми, довольно высокими холмами, разделяющими многочисленные долины. Через десять минут он уже покинул Хиллшир, а потом оказался над дикой частью Йоркшира. Воздух свистел по обе стороны от защитного слюдяного экрана, который не давал пилоту задохнуться. Все было туго натянуто, хорошо подогнано и четко действовало, а моторы пели триумфальную песню, которая смешивалась с жужжанием винта. Внизу лежала разноцветная земля, над головой серое небо, слабо подсвеченное зимним солнцем, и между ними летел господин Холлидей, со скоростью пустельги, высматривавшей жертву. Дэн почувствовал, что мог бы кричать от радости и высочайшего возбуждения, но контролировал свои чувства – с его точки зрения, это было бы пустой тратой энергии.

Наконец он достиг Йорка, сделал круг над Минстером, а потом с ликованием повернул назад. Аэроплан, без сомнения, был лучшим из тех, которыми ему доводилось управлять, и Дэн был уверен, что, если все будет в порядке, он выиграет гонку и получит два тысячи фунтов, которые требовались, чтобы отыскать убийцу сэра Чарльза. А поимка убийцы, как он считал, означала бы его свадьбу с Лилиан. Неудивительно, что сердце молодого человека учащенно забилось, когда он полностью осознал, какую великолепную машину ему доверили, и почувствовал огромную благодарность к Винсенту, построившему ее, к госпоже Джарсел, которая уговорила изобретателя.

Те, кого Дэн оставил на лужайке за сараем в Шипике, внимательно вглядывались в серые небеса и вскоре увидели тусклое пятнышко, приближающееся к ним со скоростью орла. Оно становилось все больше и больше, пока они не смогли различить аэроплан – ажурную конструкцию на фоне облаков. Он сделал грациозный круг, а потом, словно птица, сложившая крылья, мягко опустился к ногам своего создателя. Испытание прошло великолепно во всех отношениях.

 

Глава 9. Гроб Магомета

Биплан, который получил в дар Холлидей, разбирался на три части, так что его без труда можно было упаковать для перевозки в Лондон. Но гонка с призом – премией от «Момента» – должна была состояться только через семь дней, и Дэн хотел как можно лучше ознакомиться с машиной за это время. Поэтому он собрался отправиться в Лондон по воздуху, но чтобы перелет не стал таким уж тяжелым, решил сделать по пути пару остановок. Он договорился отправить багаж обратно в город с Фредди и прихватил с собой лишь небольшой черный саквояж, в котором были все необходимые личные вещи. Фредди не возражал против такого плана, так как не хотел терять не единого часа и оставлять Милдред раньше необходимости. В итоге Дэн отправился по воздуху, а Лоуренс остался позади, проводя золотые часы в обществе любимой. Однако он пообещал своему другу через два дня вернуться в Лондон. И в то время как Холлидей преодолевал короткими перелетами по сто шестьдесят миль в сторону столицы, практикуясь в полетах над просторами страны, Фредди не спешил, поскольку возвращаться к своим делам ему было необходимо лишь через сорок восемь часов. Такое распределение ролей полностью устраивало молодых людей.

Винсент, который отныне ратовал за победу так же рьяно, как раньше изображал полное равнодушие, перед стартом снова и снова рассматривал различные детали машины, которой дорожил, будто собственным ребенком. Теперь, когда, благодаря вмешательству госпожи Джарсел, ему пришлось расстаться с машиной, изобретатель очень надеялся, что Дэн выиграет гонку, поскольку эта победа, несомненно, могла продемонстрировать превосходство его аэроплана над другими машинами, участвующими в гонке. Не то чтобы Винсент жаждал призовых денег или славы, но его мучило тщеславие, и больше всего он хотел продемонстрировать другим изобретателям, что превосходит их всех. Это тщеславие, будучи результатом дней и ночей медитации, могло быть удовлетворено лишь настоящим подтверждением тому, что он покорил небо. Винсент слишком погрузился в собственную гениальность, чтобы думать, будто Рим можно построить за день, но в любом случае он верил, что машина покажет себя как лучшее из того, что мог сконструировать человек. Насколько мог судить знакомый с авиацией Холлидей, мрачный старик и в самом деле преуспел.

– Если я и проиграю гонку, то не по вашей вине, господин Винсент, – заверил его Дэн, забираясь в кресло пилота, и изобретатель остался очень доволен такой прощальной речью. Он не ждал невозможного, но теперь был уверен, что передал любимый аэроплан в надежные руки человека хладнокровного и полного энтузиазма – качества, которое могло помочь добиться полного успеха.

День, когда Дэн начал перелет, выдался спокойным, почти без ветра, и биплан смог легко разогнаться до шестидесяти миль в час, так что можно было после полудня добраться до Лондона. Но Дэн не полетел прямо на юг, а сделал полукруг, направляясь к Регби, где собирался остаться на ночь. Дэн проболтался в воздухе часов пять и был уже на окраине города, но чувствовал усталость и перенапряжение, хоть машина и была легка в управлении. Дэн нуждался в отдыхе. Без особого труда он нашел дружелюбного фермера, который согласился поместить аэроплан на ночь в свой пустой сарай. Убедившись, что аэроплан в полном порядке, Холлидей устроил так, чтобы никто не смог войти в сарай, а потом отыскал на окраине городка недорогую гостиницу, из окон которой был виден сарай, где он оставил свое судно. На следующее утро, после завтрака, он решил продолжить полет, но, заглянув в сарай и убедившись, что с аэропланом все в порядке, на часок вернулся в гостиницу.

«Это необходимо, – решил он. – Нужно обдумать ситуацию и прикинуть дальнейшие планы». А для этого ему требовалось побыть одному. Из-за усталости он не смог все обдумать вечером перед сном.

План, который Дэн собирался привести в исполнение после того, как доберется до города, заключался в том, чтобы заставить господина Пэнна рассказать все, что он на самом деле знает о тех самых духах. Ведь секретарь совершенно очевидно врал о том, что является единственным обладателем подобных духов в Англии, поскольку госпожа Джарсел давала попробовать их своей подруге. Но почему господин Пэнн соврал, если только не существовало какого-то секрета, который он пытался скрыть? Дэн не сомневался, что именно этот запах исходил от одежды мертвеца. Юноша решил заставить господина Пэнна исповедаться, и сделать это можно было, лишь сильно напугав его. Чтобы воплотить в жизнь свой план, Холлидей написал Пэнну письмо о том, что им необходимо встретиться и переговорить, когда он прилетит в Лондон. Дэн был уверен, что Пэнн придет. Нужно было любым способом заставить секретаря лорда сесть в аэроплан пассажиром. Когда Пэнн окажется в воздухе, его страхи сыграют Дэну на руку. По крайней мере, Дэн решил, что стоит провести такой эксперимент.

Конечно, молодой человек не подозревал, что миссис Джарсел может быть хоть как-то связана с преступниками. До сих пор только странные духи с Суматры были единственной цепочкой между госпожой Джарсел и сэром Чарльзом Муном, с промежуточным звеном в лице господина Пэнна. И еще было довольно странно, что госпожа Пелгрин намекнула на секреты, имеющиеся у госпожи Джарсел. Конечно, она ничего не уточнила, но сказанного хватило, чтобы ее собеседники поняли: госпожа Джарсел не столь открыта и откровенна, как хотела бы казаться. Хозяйка гостиницы удивлялась, откуда хозяева особняка Гранж берут деньги? Почему госпожа Пелгрин так удивлялась, если не имела доказательств, что они зарабатывают деньги нечестным образом? И почему она без всякой необходимости завела этот бессмысленный разговор о железнодорожной станции и своем племяннике, станционном грузчике, которому госпожа Джарсел настолько симпатизировала, что готова была оставить молодому человеку часть своего наследства? Богатая дама не стала бы без особой причины дружить с носильщиком на железной дороге. И Дэну очень хотелось узнать обстоятельства этой странной дружбы. Действуя весьма дипломатично, он узнал у госпожи Пелгрин, что ее племянник – единственный житель Шипика, работающий на станции. Следовательно, он был единственным человеком, который знал госпожу Джарсел и все о ее перемещениях. Не исключено, что дама подружилась с молодым человеком для того, чтобы тот не рассказывал о ее визитах в Лондон. Но зачем ему это делать, если совесть госпожи Джарсел была совершенно чиста? А еще три этих автомобиля! Совершенно излишний автопарк для дамы-затворницы, особенно если она, по ее же собственным словам, выезжает очень редко, большую часть времени проводя с мисс Армоир. Хотя подозрения были косвенными, Дэн предположил, что госпожа Джарсел определенно не выносит дневного света. До сих пор – она ведь помогла Дэну одолжить биплан – молодой человек не хотел вмешиваться в ее сельские дела, конечно, если не считать вопроса с духами. Дэн надеялся, что разговор с Пэнном выявит, как связаны госпожа Джарсел и преступление в Хэмпстеде… Сама мысль об этом казалась чудовищной, и все же Дэн, презирая себя за глупость, написал послание господину Пэнну. Нечто более сильное, чем он сам, заставило его пойти на почту и отправить письмо.

Чтобы избавиться от неприятного ощущения, молодой человек написал любовную записку для Лилиан, рассказав ей, каким образом получил аэроплан.

Вы с госпожой Болстреаф должны съездить в Блэкхит и посмотреть на старт гонки, – написал Дэн. – Твое присутствие меня вдохновит, и тогда я уж непременно одержу победу. Многое зависит от моей победы в этой гонке, так как я хочу получить приз, заработать денег и использовать их для поисков убийцы твоего отца!

Тут Холлидей прервал рассказ о своих делах и принялся излагать Лилиан, что обожает ее до безумия, и убеждать как можно реже встречаться с лордом Карберри. Наконец, он написал о том, что жаждет снова увидеть ее ангельское личико и что, вернувшись в Лондон, непременно увидится с ней, несмотря на запрет сэра Джона. Там было много пылких слов в том же духе, а заканчивалось письмо клятвой в преданности. Если бы Дэну показали это письмо, сказав, что его написал кто-то другой, то Дэн посмеялся бы излишней горячности автора, поскольку тот сам бросался под ноги мисс Мун, готовый к тому, чтобы быть «растоптанным». Но так как Дэн сам являлся автором данного послания, он лишь жалел, что не смог написать более пламенного письма. В любом случае его признание в любви выглядело довольно приземленным, ведь Холлидей, хоть и гордился собой, был типичным порождением материалистического века – времени, когда люди не верили в то, чего не могли увидеть, потрогать или почувствовать.

Письма были отправлены, счет оплачен, черный саквояж упакован, и Дэн вновь отправился к сараю дружелюбного фермера. У больших дверей уже собралась целая толпа, так как новость о том, что по соседству приземлился биплан, быстро расползлась по крошечному городку. Фермер не пожелал брать плату за то, что «приютил» самолет на ночь, но охранял его так тщательно и с такой заботой, что авиатор настоял и все-таки вручил фермеру мзду за его доброту. Затем, с помощью трех или четырех зевак, Дэн выкатил биплан на поле, на краю которого стоял сарай. Уже ближе к полудню, под восторженные крики зрителей, Дэн завел мотор. Зеваки ахнули в благочестивом ужасе, а потом закричали от восторга, когда биплан огромным летучим змеем взмыл в небо, затянутое облаками. Желая порадовать зрителей, ведь аэроплан был редким зрелищем в этом районе, Холлидей специально сделал круг над городом, спикировал и резко набрал высоту и, прежде чем отправиться дальше, помахал рукой на прощание. Он слышал, как восторженно закричали люди внизу, и развернул свою машину на юг. Он и сам был в восторге от того, с какой легкостью отзывался самолет на любое его движение. Иногда ему начинало казаться, что он летит, оседлав живое существо, все мускулы и нервы которого послушны его воле. Машина напоминала огромного летающего жука; крылья неподвижно раскинулись, поддерживая корпус подобно передним крылышкам насекомого, в то время как пропеллер, яростно вращаясь, действовал навроде задних крылышек, несущих жука вперед. Дэн когда-то видел подобное сравнение в одном из журналов и решил, что Винсент тоже мог прочитать об этом, чтобы сконструировать свой биплан похожим на насекомое. Но вскоре авиатор отбросил в сторону подобные размышления, занявшись исключительно своим делом – ему нужно было как можно быстрее добраться до Лондона. Впрочем, учитывая скорость биплана, это было не так уж сложно.

Дэн знал одно местечко в Блэкхите, где имелся сарай, в котором он мог «припарковать» свою машину. К тому же дом лорда Карберри располагался по соседству. Удобно, чтобы организовать встречу с господином Маркусом Пэнном и заманить его подняться в небесные просторы. Прилегающая территория была хорошо известна господину Холлидею, так как он часто использовал это место, испытывая различные изобретения, кроме того, земля тут была хорошо утоптана в ожидании взлета и посадок аэропланов. Поэтому, добравшись до Лондона, он отправился в Блэкхит и без труда посадил машину в двух шагах от нужного ему сарая. Среди авиаторов считалось большим искусством столь точно приземлить аэроплан. Конечно, внизу собралась большая толпа, когда огромная, искусственно созданная птица скользнула вниз с неба. Дэн послал одного из зевак за хозяином сарая, и вскоре шедевр господина Винсента в целости и сохранности закатили в укрытие и надежно заперли. Проверка и техобслуживание машины заняли часов пять, после чего Дэн оказался совершенно свободен и мог делать все, что пожелает. Так как до Регби было всего восемьдесят миль, он прилетел сюда гораздо раньше, чем ожидал. В этом не было никакой нужды, но следовало привыкать к биплану в преддверии больших гонок.

Отдав необходимые распоряжения хозяину сарая и проверив безопасность машины, Дэн отправился через пустошь к комфортабельной гостинице, где его хорошо знали, поскольку он останавливался там раньше много раз. Именно здесь он назначил встречу господину Маркусу Пэнну на следующее утро. Однако ему настолько не терпелось встретиться лицом к лицу с этим человеком и выбить правду из него, что он едва не решил прогуляться до дома лорда Карберри, который располагался в двух милях. Но было ясно, что Дэн ничего не сможет сделать до утра, ведь только тогда есть шанс убедить господина Пэнна сесть в аэроплан, и он решил подождать. «Черный бык» оказался очень комфортабельным отелем, а его хозяйка готовила вкусные ужины, поэтому Холлидей сделал заказ и собрался провести спокойный вечер. Поужинав, он вернулся к сараю проверить, все ли в порядке с творением господина Винсента, потом отправился в гостиницу и лег спать. Дэн быстро расслабился и крепко проспал до девяти утра. Пэнна он пригласил к одиннадцати, поэтому у него было время позавтракать, не спеша пролистать газеты и прогуляться на свежем воздухе, прежде чем гость прибыл.

Маркус Пэнн выглядел точно так же, как при последней встрече с Дэном. Его худое лицо по-прежнему имело желтоватый оттенок, волосы и усы напоминали паклю. Вел он себя, как всегда, нервно. Присев за столик, он с опаской посмотрел на Холлидея. Глаза у него были бледные, почти бесцветные. Нервничая, он облизал пересохшие губы. Авиатор видел, что совесть Пэнна не совсем чиста, иначе бы секретарь не казался таким испуганным. Однако Дэн делал ставку на свою природную открытость – качество, необходимое для того, чтобы завоевать чье-то доверие. Ведь иначе бесполезно уговаривать человека сесть в аэроплан.

– Как поживаете, господин Пэнн? – добродушно поинтересовался Холлидей. – Сигарету и что-нибудь выпить? Ах да, я забыл, вы по утрам не пьете? Рад, что вы подошли вовремя, так как я собираюсь полетать.

– В самом деле, я тоже хотел увидеть, как вы взлетаете, – горячо заметил секретарь. – Аэроплан у вас тут неподалеку?

– В сарае, вон там, на краю пустоши, – ответил Дэн, кивком указав через левое плечо. – Но, полагаю, вы удивились, почему я захотел встретиться с вами, господин Пэнн?

– Ну, я… я… немного удивлен, – заколебался мужчина, побледнев и с любопытством взглянул на Холлидея.

– Это связано с вашими литературными амбициями, – медленно проговорил Холлидей.

Пэнн покраснел. От облегчения у него словно камень с души упал, едва он узнал, зачем Дэн организовал эту встречу и что причиной всему являлся исключительно личный интерес.

– Что вам известно о моих литературных амбициях? – с сомнением спросил он.

– То, что в свое время рассказала мне мисс Мун, – тут же нашелся Дэн. Это было правдой, так как Лилиан давно просила его помочь секретарю отца, хотя Дэн до этого момента не пытался помочь Пэнну.

– Да. Я, конечно, говорил мисс Мун, что хотел стать писателем. Она обещала помочь мне.

– Да, она говорила мне, всегда говорила, – в свою очередь согласился Дэн и неожиданно изменил тему. – Полагаю, вы довольны новой работой на лорда Карберри?

– Конечно, – весело согласился секретарь. – У меня хорошая зарплата и не так много работы. Лорд Карберри очень добр ко мне. К тому же у меня достаточно времени, чтобы писать рассказы.

– А у вас есть публикации?

– Нет, – грустно вздохнул Пэнн. – Я пробую снова и снова, пытаясь напечатать мои короткие рассказы. Но пока безуспешно.

– Ну тогда, знаете, у меня есть друг – господин Фредерик Лоуренс, который работает в газете «Момент». Полагаю, вам следует передать мне несколько своих рукописей, чтобы я дал их ему почитать. Если он одобрит их, то посмотрит, что можно сделать, чтобы помочь вам с публикацией, поскольку знает практически все о литературном мире.

– Вы слишком добры. Я в восторге. И все же… – Пэнн заколебался, а потом скривился. – А почему вы, собственно, собираетесь помогать мне?

– Я действую по просьбе мисс Мун, – объяснил Холлидей, ничуть не покривив душой. – Она попросила меня помочь вам. Думаю, она бывает в доме лорда Карберри?

– Да, – согласился Пэнн, бросив на собеседника косой взгляд. – Ее дядя, сэр Джон, сама мисс Мун и госпожа Болстреаф обедали с лордом Карберри на прошлой неделе. – Секретарь замолчал на какое-то время, а потом, выдержав паузу, робко добавил: – Боюсь, вы, господин Холлидей, потеряете мисс Мун.

В ответ на это заявление Дэн весело рассмеялся.

– Я так не думаю. Почему я должен потерять мисс Мунн?

– Сэр Джон очень хочет выдать ее замуж за лорда Карберри, и тот сам не может дождаться, чтобы мисс Мун стала его женой.

– Это говорит о том, что у лорда Карберри хороший вкус, – сказал Холлидей. Он поднялся и надел кепку. – Тем не менее мисс Лилиан будет моей женой, а лорд Карберри и сэр Джон могут убираться ко всем чертям.

– Я бы не был так уверен, господин Холлидей. Если лорд Карберри захочет чего-то, он непременно это получит, – самым загадочным образом произнес Пэнн.

– Хотеть он может хоть луну, мечтать не вредно и ему, – каламбуром ответил авиатор. – Однако мне пора практиковаться в воздухе. На следующей неделе хочу поучаствовать в гонках от Лондона до Йорка. Пойдемте со мной. Посмотрите, как я взлетаю. Да, часть ваших историй можете отправить на мой прежний адрес. Он у вас был, когда вы служили у сэра Чарльза. А я при случае передам их господину Лоуренсу.

– Вы так добры, – прошептал Пэнн, глубоко вздохнув и проследовав за Дэном из трактира. – Я так вам обязан.

– Вы хотели сказать, мисс Мун. Это она проявляет интерес к вашим литературным потугам. Пойдемте, взглянете на мою машину. Я получил ее у изобретателя, господина Винсента. – Дэн неожиданно обернулся, в упор уставившись на своего спутника. Ему пришло в голову, что Пэнн, быть может, слышал это имя, если и в самом деле их с госпожой Джарсел связывает что-то, кроме духов. А может, он даже знал изобретателя? Но Пэнн никак не отреагировал.

– Надеюсь, у вас хороший аэроплан? – поинтересовался он совершенно невинным голосом.

– Очень хороший, – заверил его Холлидей, когда они остановились у большой двери сарая. – Быстроходная лошадка. Не хотите ли полетать со мной?

– Ох! – Пэнн отшатнулся от летчика. – Я боюсь.

– Ерунда! – усмехнулся Дэн. Самолет был готов к полету, и толпа зевак уже начала собираться. – Как будущий литератор, вы должны испытать все ощущения, чтобы оказаться в состоянии их описать. Вскоре все рассказы будут полны аэропланами и дирижаблями.

– Разве это не опасно? – все еще сопротивлялся Пэнн, глядя на изящную конструкцию, которая казалась слишком хрупкой, чтобы выдержать одного человека, не говоря уже о двух.

– Вовсе нет, если не выделывать фигуры, а этого я буду избегать, если вы полетите со мной.

– Да, если честно, я хотел бы получить определенный опыт… – замялся секретарь. – Если вы не полетите слишком высоко и далеко…

– Сделаем несколько кругов над пустырем. Постараюсь держаться сравнительно невысоко над землей.

– Заманчиво, – дрожащим голосом задумчиво протянул Пэнн, в то время как Дэн занялся подготовкой к полету.

– Как вам будет угодно, – небрежно бросил Холлидей, довольный тем, что робкий Пэнн клюнул на его удочку. – Я не могу торчать тут весь день. – С этими словами он скользнул в кресло пилота. – Ну что?

– Я думаю, мне должно понравиться… где я могу сесть?

– Сюда. – Холлидей освободил пружину, и коробка, внутри которой сидел пилот, растянулась так, что теперь там могло поместиться два человека. Это было одним из усовершенствований Винсента, которым он особенно гордился, так как теперь биплан мог нести сразу двоих людей, если в этом возникнет необходимость. – Но если вы боитесь, то, может быть, не стоит…

Зеваки, те, что стояли поближе и наблюдали за происходящим, начали усмехаться, глядя на бледное лицо Пэнна, и тот, словно ужаленный, тут же согласился, боясь что откажется в последний момент.

– Нисколько я не боюсь! – наконец решившись, объявил Пэнн и, всем своим обликом демонстрируя отвагу, залез на указанное авиатором сиденье. – Я не боюсь, – сказал он, пытаясь придать твердость своему голосу, и, переполненный бравадой, он уселся рядом с авиатором. – Ох, скажу я вам! – едва слышно прохрипел он.

И это не удивительно. Дэн не дал ему и минуты, чтобы изменить свое мнение. Захватив добычу, он собирался сохранить ее, поэтому запустил двигатель еще до того, как Пэнн удобно устроился на своем месте. Не оставляя времени на дальнейшие разговоры, аэроплан пронесся по земле и грациозно взвился в небо. Пэнн задохнулся, бросив взгляд на оставшуюся внизу землю, где зеваки превратились в крошечные фигурки. Но мотор биплана работал ровно, а лицо пилота оставалось безмятежно, так что после первой волны ужаса Пэнн начал успокаиваться, думая, что полет не такое уж опасное занятие, как ему представлялось.

– Прекрасно, замечательно, – пробормотал он себе под нос, пока огромная рукотворная птица продолжала скользить по воздуху. – Но нет… Не поднимайтесь слишком высоко, господин Холлидей.

– Поднимусь достаточно высоко, чтобы прикончить вас, – хладнокровно объявил Дэн. Он кружил над пустошью, то опускаясь, то набирая высоту, то прибавлял скорость, то тормозил. Машина прекрасно повиновалась всем его командам, так что большую часть своего внимания Холлидей мог потратить на спутника.

Пэнн задохнулся, снова смертельно испугавшись.

– Вы нас разобьете! Ох! – закричал он.

– Да, – ответил Дэн, не глядя на собеседника, так как нужно было смотреть, куда лететь, но при этом юноша говорил быстро и совершенно четко. – Я хочу знать правду о происхождении духов. О духах с Суматры, которыми, как вы сказали, в Лондоне обладаете только вы. Это была ложь, и вы об этом отлично знаете.

– Я… Я… Я ничего не знаю об этом, – прошептал секретарь.

– Знаете. И я хочу услышать правду. Иначе придется выкинуть вас за борт, и вы разобьетесь словно яйцо, – объявил Дэн.

Пэнн отчаянно вцепился в свое кресло.

– Это было бы убийством!

– Ну, этого никто не докажет. Авария в воздухе, да вы и сами все знаете. Вы как гроб Магомета, болтаетесь между небом и землей, а ведь гроб Магомета может в любой момент соскользнуть, если не… – Тут Холлидей слегка качнул машину, и Пэнн позеленел от страха.

– Что… Что… Что именно вы хотите знать? – взвыл он, когда биплан метнулся к самой земле, а потом пулей взмыл в небо, выписав грациозную кривую.

– Кто такая госпожа Джарсел?

– Я… О господи… Я не знаю.

– Знаете. У нее точно такие же духи, как у вас. Духи как-то связаны с бандой?

– Да, да… – У Пэнна застучали зубы, и он сглотнул, словно его начало тошнить.

– Какое отношение духи имеют к банде?

– Это… Это… Знак.

– Так сэр Чарльз был убит членами этой банды?

– Я не знаю… Не знаю… Ох! – воскликнул Пэнн и снова впился в борт машины.

– Знаете… Фальшивая госпожа Браун была членом банды?

– Не могу сказать. Не решаюсь сказать. Если я скажу, то умру.

– Вы умрете, если не расскажете мне то, что я хочу знать, – пробормотал Дэн сквозь зубы и снова резко повел биплан вниз, а потом вверх. – Клянусь: если вы не расскажете мне, кто убил сэра Чарльза, я вытолкну вас из машины.

– Я не знаю, уверяю вас, – в отчаянии воскликнул Пэнн. – Эти духи объединяют сообщество людей, которые… которые… я не смею говорить. Если я проболтаюсь, меня убьют. Я и так слишком много сказал. А если кто-то об этом узнает, то и вы будете убиты.

– Меня это нисколько не волнует. Госпожа Джарсел связана с этой бандой?

– Я не знаю никакой госпожи Джарсел, – угрюмо продолжал Пэнн, хотя его белое от ужаса лицо говорило, что он напуган до смерти.

– И выходит так, что вы принадлежите к этой… – начал Дэн, когда внезапное движение Пэнна застало его врасплох. Стремясь запугать управляющего, он спустился слишком низко – биплан находился всего в шести футах от земли, готовясь снова взмыть вверх. Переполненный отчаянием секретарь неожиданно перевалился через борт машины и тяжело упал на поросшую травой землю. Дэн не мог остановить машину, чтобы посмотреть, разбился тот или нет. Вместо этого его машина взмыла на значительную высоту. Сделав круг, он пронесся над тем местом, где Пэнн выпал в безрассудной попытке спастись. К этому времени секретарь уже пришел в себя, встал и со всех ног захромал в сторону города.

– Сейчас он побежит в полицию и заявит, чтобы меня арестовали за попытку убийства, – пробормотал Дэн себе под нос. – Отлично! – И он довольно хмыкнул, хотя и не смог заставить Пэнна признаться.

 

Глава 10. Еще одна загадка

После попытки узнать правду Дэн приготовился к аресту. Пэнн мог выдвинуть против него обвинение. В конце концов, гласность – это именно то, чего Холлидей добивался, и если он расскажет о причинах, по которым угрожал секретарю, тому довольно сложно будет сохранить репутацию. Конечно, Холлидей не собирался убивать Пэнна, и если бы тот не оказался таким трусом, то мог бы лишь посмеяться над угрозой быть выброшенным из машины. Но при наличии потенциальной опасности у секретаря сдали нервы, и он выболтал многое из того, что предпочел бы держать в секрете. Однако аэроплан спустился слишком низко, и Пэнну удалось избежать риска падения с большой высоты, хотя говорил он более чем пространно. Хорошенько все обдумав, Дэн так и не смог решить, рассказал ли секретарь ему правду.

И все же Холлидей многое узнал. Банда, несомненно, существовала, ее члены узнавали своих по запаху духов и, руководствуясь им, следовали друг за другом. Пэнн так и не сказал, был ли убит его прежний хозяин членами этой банды, но запах одежды мертвеца давал совершенно точный ответ. Также секретарь отрицал, что фальшивая госпожа Браун состояла в банде – заявление по меньшей мере абсурдное. Несомненно, она была их агентом, которого подсылали для убийств. Наконец, тот факт, что госпожа Джарсел использовала те же самые духи с Суматры, говорил о том, что она связана с убийством в Хэмпстеде, что бы там ни говорил Пэнн. Дэн понял, что напал на след, который рано или поздно приведет его к убийцам отца мисс Мун и к уничтожению опасной организации.

Поразмыслив, молодой человек решил, что Пэнн мог сказать много больше, если бы и дальше, как он считал, оставался лицом к лицу с неминуемой смертью. Он сказал достаточно, чтобы стало ясно: эти секреты опасны не только для него, но и для Холлидея, ведь если бы члены банды обнаружили, что их секреты под угрозой, то, вероятнее всего, убили бы человека, выведавшего все их тайны, так же как и того, кто их раскрыл. Поэтому Дэн был уверен, что Пэнн никому ничего не расскажет о своем маленьком приключении и будет держать язык за зубами. Если бы он что-то рассказал кому-то из банды, к которой предположительно принадлежал, это бы выглядело так, словно секретарь сам признался, что выдал секрет духов, и в этом случае его бы тут же приговорили к смерти. Смерть Дэна скорее всего последовала бы незамедлительно, но юноша верил, что Пэнн, заботясь о собственной шкуре, будет избегать любого риска последующей мести. Более того, господин Холлидей не был ничуть удивлен тем, что в последующие дни ничего не услышал о Пэнне вплоть до момента начала великой гонки. Между тем Холлидей все рассказал Лоуренсу.

Молодой человек вернулся в Лондон переполненным сожалением, поскольку у него возникли определенные разногласия с Милдред Винсент. Прежде чем выйти за него замуж, девушка хотела, чтобы молодой человек обеспечил себя стабильным доходом, поэтому, приехав в Лондон, Лоуренс с головой окунулся в журналистскую работу, трудясь и днем, и ночью, чтобы получить удвоенный гонорар. Когда Дэн заглянул к нему, его приятель работал над политической статьей и не смог выделить другу даже минутки своего драгоценного времени.

– Хочу, чтобы вы, Холлидей, заходили ко мне в нерабочее время, – раздраженно проворчал он.

– Не дури, – одернул его Дэн. – Ни у одного журналиста нет четко очерченного рабочего времени. Журналист, как король, всегда при деле. Фредди, почему мне нужно напоминать тебе такие элементарные истины?

– Мне нужно закончить важную статью.

– Десять минут погоды не сделают. Я надолго тебя не задержу.

Лоуренс устало отодвинул бумаги, откинулся в кресле и потянулся за сигаретой.

– Что случилось? – спросил он обреченно.

Дэн, меря шагами офис, поведал о своих приключениях.

– Итак, дорогой мой, эти духи имеют гораздо большее значение, как я и подозревал раньше.

Лоуренс кивнул.

– Видимо, так и есть. Но если это правда, то почему этот человек раскрыл секрет, опасный для его собственного здоровья?

– На дыбе люди раскрывают любые тайны, – пожимая плечами, заметил Дэн. – А биплан – моя дыба. Осел действительно поверил, что я могу выбросить его за борт, и все рассказал, лишь бы спасти свою проклятую шкуру. Если бы он не выкинул такой хитрый фортель, то я бы узнал еще много нового.

– Сомневаюсь. Если, как он намекнул, за раскрытие тайны ему грозила смерть, то ты мог бы убить его, а он так ничего бы тебе и не рассказал. Однако теперь мы можем быть совершенно уверены, что банда, о которой говорил сэр Чарльз, существует. Несомненно, его убрали с дороги, потому что он слишком много знал.

– Жаль, что он сам не рассказал все это инспектору Дарвину.

– Он собирался это сделать, но его прикончили, прежде чем прибыл инспектор, как нам известно. Кстати, инспектор Дарвин тоже занимается расследованием. На днях я встречался с ним, и он сказал, что ищет доказательства существования банды. Почему ты, Дэн, не рассказал ему о том, что узнал? Инспектор разговорил бы господина Пэнна.

– Господин Пэнн больше ничего не скажет, – резко возразил Дэн. – Думаю, он очень боится мести своих товарищей.

– Инспектор Дарвин работает на Скотленд-Ярд, и у него есть возможность загнать господина Пэнна в угол так, что тот разоткровенничается. Думаю, тебе в любом случае стоит проконсультироваться с господином Дарвином на эту тему.

– После гонки.

– А почему не перед ней? До гонки-то еще пара дней.

– Не хотелось бы делать что-то в спешке, – с беспокойством возразил Холлидей. – Я еще хочу порасспросить госпожу Джарсел и посмотреть, знает ли она что-нибудь.

– Если она и в самом деле имеет какое-то отношение к банде, то откажется разговаривать. Но я до сих пор не могу понять, каким образом госпожа Джарсел может быть связана с этой бандой.

– Ты забываешь о духах.

– М-м… да, – задумчиво протянул Лоуренс. – Возможно, ты прав. Но я хотел бы получить больше доказательств, прежде чем выскажу свое мнение. Но поскольку господин Пэнн так много рассказал, разве тебе не угрожает смертельная опасность?

– Думаю, нет. Господин Пэнн, трясясь за свою шкуру, будет держать язык за зубами. Не станет он никому ничего рассказывать.

– Это не значит, что он ничего не предпримет. Я бы на твоем месте очень внимательно проверил биплан перед гонкой.

– Всенепременно! За это время я хорошо изучил машину, и, если кто-то попытается повредить ее, я сразу замечу. Ну а теперь, когда я ввел тебя в курс дела, пойду. Работай на здоровье.

– Одну минутку. Мисс Мун придет, чтобы посмотреть на то, как стартует гонка в Йорке?

– Да. Я получил от нее письмо сегодня утром. Она и госпожа Болстреаф придут посмотреть на старт. Правда, с ними будет лорд Карберри. Впрочем, черт с ним! – И, сердито нахмурившись, Дэн засобирался уходить. Хотя ничего особенного он в виду не имел и был дружелюбно настроен по отношению к своему сопернику.

Следующие два дня ничего особенного не происходило. Судя по всему, Пэнн и не думал наказывать Дэна за то, что тот испугал его. Холлидей был слишком занят подготовкой к гонкам и внимательно следил за бипланом Винсента, который оставался в Блэкхите, поскольку именно там машину было проще всего оградить от постороннего вмешательства. Старт гонки должен был состояться в Блэкхите, и в назначенный день все пятеро участников были на месте. Место старта окружила огромная толпа зевак, желавших стать свидетелями покорения воздуха. Среди присутствующих был и инспектор Дарвин. Он направился в то место, где стоял присматривающий за аэропланом Дэн. Авиатор не замечал этого тощего, внимательного человека, пока полицейский не коснулся локтя Дэна.

– Все в порядке, господин Холлидей? – поинтересовался инспектор Дарвин, кивнув в сторону биплана.

– Идеальная машина. Она прекрасна, и не ее вина будет, если она не долетит до Йорка до захода солнца. А что вы тут делаете, инспектор Дарвин? Не знал, что вас интересует авиация.

– Меня интересует убийца сэра Чарльза, – сухо объявил Дарвин, а потом тихо добавил: – Господин Лоуренс встретился со мной и пересказал то, что вы узнали. Так что я тут в поисках господина Маркуса Пэнна. Хотел бы задать ему несколько вопросов.

– Да, он может быть где-то в толпе, – согласился Дэн, оглядываясь. – Лорд Карберри живет вон в том каменном особняке. Но господин Пэнн говорить не станет.

– Я заставлю его все рассказать, – заверил молодого человека инспектор Дарвин, помрачнев. – Что же касается гонок, я надеюсь, вы выиграете, господин Холлидей. Когда вернетесь, я хотел бы с вами поговорить.

Дэн не мог оставить биплан и последовать за полицейским, хотя у него появилось несколько вопросов, на которые он хотел получить ответы. День выдался холодным и сухим, редкие облака и много солнца, так что условия для гонки были достаточно хорошими. Дул сильный ветер, и авиаторы сетовали на это, поскольку искусство полета еще не достигло нужного совершенства, чтобы сопротивляться слишком сильным ветрам. С другой стороны, полет против ветра – отличный способ проверить летные качества машин. Старт должен был состояться в час дня, а конкурсанты надеялись добраться до финиша около пяти. Некоторые аэропланы могли развить скорость в сорок миль в час, другие в пятьдесят, но, насколько Дэн знал, только его машина летала со скоростью шестьдесят миль в час. Если Винсент был прав, то сто восемьдесят километров биплан в хорошем состоянии смог бы пролететь часа за три. А сам Дэн, уверенный в своей машине, собирался преодолеть это расстояние за еще более короткий срок. Но все это еще требовало подтверждения.

В очередной раз убедившись, что все в порядке, Дэн повернулся, чтобы поговорить с Лилиан, которая только что подошла к нему в сопровождении госпожи Болстреаф. Лорд Карберри тоже был здесь, а в отдалении Дэн мельком заметил и желтое лицо секретаря, казавшегося несчастным и явно нервничающего.

– Дэн, надеюсь, ты выиграешь! – воскликнула Лилиан, которая выглядела очень красивой, но обеспокоенной. – Мне кажется, опасно летать в такой легкой машине.

– Она лучшая из всех, что мне приходилось водить, – заверил Дэн девушку. – Однако до твоего совершенства, мисс Лилиан, ей далеко. Верно, госпожа Болстреаф?

Пожилая дама рассмеялась, а потом покосилась на подошедшего к ним лорда Карберри, для того чтобы узнать, как он воспринял приветствие Холлидея.

– Полагаю, иного комплимента от вас и ждать не стоило. Я слышала, как женщину сравнивали с газелью, с изящным парусником, но вот с летающей машиной – впервые.

– С другой стороны, комплименты господина Холлидея весьма актуальны, – заметил лорд Карберри с легкой усмешкой. Он был высоким, желчным на вид человеком, с бледно-голубыми глазами и тонкими, зловещими губами. Ни весь его вид, ни общение с ним не вызывали положительных чувств.

Дэн усмехнулся. Уверенный, что Лилиан никогда не выйдет замуж за такого «призрака», он позволил себе эту усмешку.

– Мы, молодые люди, стараемся идти в ногу со временем, лорд Карберри, – ответил он, стараясь передразнить тон лорда.

– Хотите подчеркнуть, что я принадлежу другому поколению, – прошипел лорд, и его бледные глаза злобно сверкнули. – Надеюсь, в скором времени вы обнаружите, что это не так. – И он многозначительно посмотрел на Лилиан.

Госпожа Болстреаф явно нервничала, в то время как мисс Мун казалась в высшей степени беспечной. Она не обращала внимание на лорда Карберри, словно того и вовсе не было рядом. Несмотря на активные просьбы своего дяди, она и думать не собиралась о том, чтобы выйти замуж за лорда, более того, она последовательно игнорировала его, насколько могла, учитывая, что он старался постоянно находиться в ее обществе. Не обращая внимания на слова своего спутника, девушка начала расспрашивать Дэна о биплане и узнала для себя много нового. Лорд Карберри, игнорируя авиацию, был, как говорится, вне темы и лишь бросал на Дэна возмущенные и беспокойные взгляды, острые как кинжал.

Госпоже Болстреаф понадобилась вся ее дипломатия, чтобы сохранить умеренно хорошее настроение своих спутников. К счастью, в этот момент появился Лоуренс. В руках у него был блокнот, где он фиксировал все детали старта для «Момента». Он весело поприветствовал всех присутствующих. Так как он и ранее был знаком с лордом Карберри, то всего лишь приятельски кивнул ему, ничего не сказав. Точно так же, как остальные, Фредди Лоуренс не любил лорда, который отнюдь не мог похвастаться популярностью.

– Мисс Мун, вы не находите, что сегодня превосходная погода для гонок? – поинтересовался Лоуренс, бросив взгляд на серое небо. – С нетерпением жду, когда смогу написать о триумфе Дэна в статье, которая должна выйти в «Моменте» завтра утром. Ну как, старина? – он весело хлопнул Холлидея по плечу. – Ты готов к тому, что Жюль Верн назвал бы величайшими гонками века?

– Столетие только начинается, – сухо ответил Дэн. – К тому же нам предстоит пролететь всего сто восемьдесят миль. Учитывая, что сейчас многие аэропланы могут без посадки пролететь более пятисот миль, эти гонки – мелочь.

– Согласен, – сказал лорд Карберри, стараясь быть дружелюбным. Это была довольно трудная задача, ведь он видел, с каким уважением Лилиан относится к авиатору, герою момента. – Авиация сделала огромный шаг вперед с того момента, когда всего четыре года назад все восхищались тем, что Сантос-Дюмон пролетел десять ярдов.

– А вы кое-что знаете об авиации, лорд Карберри, – холодно заметил Дэн.

– Я знаю, насколько это опасно, господин Холлидей.

– Ох, Дэн. – Лилиан побледнела, отлично понимая, о чем говорит ее злой гений.

– Думаю, что полеты выглядят намного опаснее, чем они есть на самом деле, – ободряюще посмотрев на Лилиан, заметил Дэн. – Я надеюсь, мисс Мун пришла сюда, чтобы стать моим талисманом.

– Надеюсь, прибыв в Йорк, вы сразу телеграфируете нам о том, что с вами все в порядке, – с тревогой в голосе сказала госпожа Болстреаф.

– Телеграфирует, – заверил их Фредди, доставая полевой бинокль. – Телеграфные конторы в Йорке будут работать всю ночь. Госпожа Болстреаф, я уверен, Дэн завтра станет богаче на две тысячи фунтов стерлингов.

– Если он в безопасности, я буду спокойна, – выдохнула Лилиан. Все выглядело так, словно она была готова поцеловать Дэна, даже несмотря на присутствие лорда Карберри.

Жених-неудачник нахмурился и собрался уже произнести одну из своих кислых речей, когда представитель устроителя гонок вышел на помост и объявил, что все готово для старта. Появились кинематографисты, снимающие толпу, машины и их пилотов. Полицейские стали оттеснять толпу, так чтобы у аэропланов появилось место для разгона и взлета, и когда часы пробили час, стартовый сигнал прозвучал в напряженной тишине. Аэропланы понеслись по земле, словно испуганные куры, а потом взвились в воздух, двигаясь совершенно по-разному. Зеваки, запрокинув головы, наблюдали за уменьшающимися точками, которые неслись на север. Моноплан «зигзаг» летел первым, но Лилиан смотрела только на биплан Дэна. Фредди передал ей свой полевой бинокль, чтобы она могла лучше видеть происходящее. Три аэроплана сбились вместе, а два держались особняком, двигаясь по широким дугам – и один из них был машиной Дэна. А потом зеваки увидели, что мотор на аэроплане Дэна прибавил обороты и, словно стрела, выпущенная из лука, машина быстро набрала скорость и растаяла на горизонте. Из толпы раздались приветственные крики, когда биплан Винсента стал ведущим. Лилиан вернула бинокль Фредди.

– Надеюсь, с ним все будет в порядке, – проговорила она, при этом губы ее дрожали.

– Конечно, – заверил ее Лоуренс. – Дэн – один из самых осторожных авиаторов.

– Но все же определенный риск существует, – фыркнул лорд Карберри.

– Вероятно. Но только смелый человек может так рисковать.

– Но вы же сами не летали, господин Лоуренс?

– Как видите, – с грустью в голосе согласился журналист, словно откровенная враждебность лорда была чепухой, которую и замечать не стоило. – Однако, мисс Мун, больше тут не на что смотреть, можете идти домой.

– Мисс Мун собиралась отобедать со мной, – объявил лорд Карберри. – Да и госпожа Болстреаф тоже.

– Да, я проголодалась, – задумчиво протянула мисс Мун. – Так что я не скажу…

– Ого! – прервал ее Лоуренс, поскольку где-то на краю быстро рассасывающейся толпы раздались крики. – В чем дело? В интересах моей газеты я должен посмотреть, что там происходит. – И, торопливо приподняв шляпу, он попрощался с дамами и исчез, оставив леди Мун и ее спутницу на попечение лорда Карберри.

Когда Лоуренс протолкался к месту волнения, то услышал, как кто-то спросил, не мертв ли этот человек, и что он, должно быть, упал, когда у него случился припадок. Протиснувшись сквозь кольцо полицейских, Лоуренс увидел, что инспектор Дарвин лежит на земле с остекленевшим взглядом и жутким, лишенным эмоций лицом. Это зрелище столь сильно поразило журналиста, что он схватил ближайшего констебля за руку.

– Что все это значит? – хриплым голосом спросил журналист. – Инспектор Дарвин мертв?

– Дарвин? – переспросил полицейский. – Вы знаете этого джентльмена?

– Конечно. Это инспектор Дарвин – один из служащих Скотленд-Ярда. Странно, что вы его не знаете.

– Никогда не слышал о нем. Должно быть, он работал в сыскном отделении.

– Так что же с ним такое, у него припадок?

– Он убит, – коротко объявил констебль.

– Убит? – Лоуренс в недоумении уставился на полицейского и мысленно вновь вернулся к банде, которую пытался уничтожить вместе с Дэном и инспектором Дарвином. Еще одно преступление, похожее на то, что случилось в Хэмпстеде с сэром Чарльзом. – На нем нет мухи? – поспешно спросил журналист. – Посмотрите, есть ли там муха?

– Муха? – полицейский уставился на журналиста, как на сумасшедшего. – При чем тут муха? Вот инспектор, который осматривал тело. Вам лучше поговорить с ним.

Лоуренс так и сделал, подошел к указанному полицейскому, выглядевшему настоящим солдафоном. Тихим голосом журналист быстро объяснил полицейскому, что лежащий на земле человек – господин Дарвин, инспектор Скотленд-Ярда, а также вручил констеблю свою визитку. Тем временем доктор осмотрел тело и установил, что инспектор Дарвин был убит ударом кинжала под левую лопатку. Смерть наступила мгновенно. Полицейский выслушал это бескомпромиссное заявление с естественным удивлением, а потом опустился на колени проверить заключение. Не было никакого сомнения в том, что доктор говорил правду, потому что пальто инспектора Дарвина было испачкано кровью, и часть ее впиталась в землю. Удар, должно быть, нанесли каким-то острым инструментом и, несомненно, с большой силой.

– Кто знает что-нибудь об убийстве? – поинтересовался полицейский, поднявшись и обведя взглядом охваченные благоговейным страхом лица собравшихся.

Вперед вышла стройная девушка, выглядевшая как леди.

– Я стояла рядом с этим джентльменом, – нервно пояснила она. – И все мы смотрели на старт аэропланов. А потом я услышала, как этот человек глубоко вздохнул, а когда обернулась, он уже упал на землю. Вот, собственно, и все.

– Вы видели, как его ударили?

– Нет. Как я могла видеть, если я, как и все остальные, следила за взлетом аэропланов. Этот джентльмен тоже наблюдал за стартом, я так думаю. К тому же обычно я не разглядываю незнакомых мне джентльменов.

– Я видел, как он упал, – заявил грубый мужчина, похожий на чернорабочего. – Он стоял напротив меня, и я сразу увидел, что он падает. У него что-то булькнуло в горле, и я услышал, как закричала эта юная леди. А потом я увидел, что он лежит на земле, и растолкал народ, говоривший, что парень помирает. Я и не подумал, что это было убийство, – закончил мужчина, пожав плечами.

– И я тоже, – вмешалась худенькая девушка. – Мне показалось, это был припадок. Мы все были сильно зажаты в толпе, было бы вовсе не удивительно, если бы у этого человека случился припадок.

Больше ничего узнать не удалось. Инспектор записал имена и адреса обоих свидетелей. Нашлись и другие, видевшие человека на земле, но никто не заметил, как он упал. Они едва не поймали убийцу с поличным. Но из-за того, что толпа была такой плотной, невозможно было сказать, кто именно виновен. Внимание всей толпы и каждого отдельно взятого человека было приковано к небу с аэропланами, и ни один не мог сказать, кто же ударил ножом джентльмена-неудачника. К тому же полицейский инспектор сильно удивился, когда узнал, кем был убитый. Раз или два он получал письма и официальные предписания от инспектора Дарвина, но раньше никогда не видел его. Если бы не господин Лоуренс, инспектор так бы и не узнал имени убитого и вследствие этого, когда четверо полицейских переносили тело в ближайшее место, где можно было укрыть его от любопытных взоров, поинтересовался, что тут делал молодой человек.

– Что вы там говорили о мухе? – спросил констебль у Лоуренса – он слышал, о чем тот спрашивал у полицейского.

– Разве вы не помните детали убийства сэра Чарльза Муна?

– Да… Женщину, которая его убила, так и не нашли. Я помню о мухе и помню статью, которую вы написали для своей газеты.

– Сразу после убийства я написал статью, которая вызвала целый вал писем, – быстро сказал Фредди. – Сэр Чарльз считал, что существует криминальное сообщество, и пригласил к себе домой инспектора Дарвина, чтобы все ему рассказать. Но до того, как инспектор Дарвин прибыл к сэру Чарльзу, тот был убит. С тех пор инспектор пытался узнать правду, и я считаю, он тоже узнал слишком много.

– И вы думаете, что банда, о которой вы упомянули, убрала его с дороги?

– Да, поэтому я и спросил, была ли муха на убитом. Это своего рода торговая марка дьяволов, я так думаю.

– Похоже, никаких мух там не было, – нервничая, ответил инспектор. – Все же я думаю, что ваша версия правильная. Сэр Мун был убит, потому что слишком много знал. Думаю, по той же причине убрали с дороги инспектора Дарвина. Однако мы сможем узнать больше во время дознания. Вы будете присутствовать, господин Лоуренс?

– Конечно. Я хочу как можно больше узнать об этой ужасной банде. Ее нужно уничтожить.

– Дело довольно опасное, – заметил констебль сухим тоном. Затем он записал адрес Фредди и отпустил его.

Лоуренс вернулся в офис «Момента» и поспешно записал свои впечатления о старте гонки Лондон – Йорк, после чего встретился с главным редактором газеты и рассказал ему, что знал о смерти инспектора Дарвина. Получив разрешение написать об этом статью, Лоуренс дал сжатое изложение событий и, не вдаваясь в подробности, недвусмысленно намекнул, что смерть чиновника из Скотленд-Ярда косвенно связана с убийством сэра Чарльза Муна. Вспомнив, что Пэнн теперь работал секретарем у лорда Карберри и что дом лорда Карберри находился неподалеку от взлетного поля, где стартовала гонка, Фредди подумал, что было бы странно, если бы Пэнна не оказалось в толпе. Быть может, Дэн смог бы что-то подсказать о том, что надо делать, но сейчас его рядом не было. Однако Лоуренс сделал предположение, что если Пэнн причастен к первому убийству, то вполне мог оказаться связан и со вторым. Потом Фредди обругал себя – он ведь не принюхивался возле трупа, быть может, и в этот раз от одежды мертвого человека исходил какой-то особый запах. С другой стороны, журналист не смог бы опознать аромат духов с Суматры и сказать, был ли там вообще тот самый запах, след которого Дэн обнаружил у госпожи Джарсел. Ругая себя за небрежность, журналист закончил писать статью, которая вышла очень короткой, а потом решил снова отправиться в Блэкхит, чтобы еще раз осмотреть труп.

Когда он уходил, в редакцию газеты пришла телеграмма, предназначенная для передачи ему лично в руки. Она была послана из Бредфорда, от Дэна.

ПОПАЛ В АВАРИЮ. СЛОМАЛСЯ РУЛЬ. НИ ОДНОЙ СЛОМАННОЙ КОСТИ, НО КОНТУЖЕН ПАДЕНИЕМ. ВЕЧЕРОМ ВЕРНУСЬ В ГОРОД, ПОЗВОНЮ.

ХОЛЛИДЕЙ

– Ничего себе, – пробормотал Лоуренс, прочитав телеграмму. – Может, машина и в самом деле была повреждена кем-то из банды. Если так, то бандиты действительно испугались. Сначала Чарльз Мун, потом инспектор Дарвин, теперь покушение на жизнь Дэна… Черт возьми! Я буду следующим.

Последняя идея не предвещала ничего хорошего.

 

Глава 11. По следу

Когда Дэн, бледный и больной на вид, появился в офисе «Момента» в тот же вечер, первый вопрос Лоуренса был об аварии:

– Неужели кто-то специально повредил машину? – спросил Фредди с придыханием, как только дверь за гостем закрылась.

– Нет, – вздохнул Холлидей, плюхнувшись на ближайший стул. – Я резко повернул, и руль не выдержал. Слишком сильно надавил на эту деревяшку. А потом я рухнул на землю, как подстреленная куропатка. Это случилось в нескольких милях от Бредфорда. Однако мне удалось разобрать аэроплан и перенести его в ближайшую деревню. А потом, передохнув, я сел в экспресс на станции Сент-Панкрас… Ты получил мою телеграмму?

– Да, и решил, что авария дело рук той банды.

– Ничего подобного. Тут только моя вина. Так что гонку я проиграл. Победителем стал авиатор на моноплане «зигзаг», хотя он с опозданием долетел до Йорка. Думаю, у него была плохая машина, хотя по времени он опередил остальных. Я немного контужен в результате падения и чувствую тошноту, но крепкий сон поставит меня на ноги.

– Но почему ты приехал сюда, а не отправился прямиком домой? – с тревогой поинтересовался Фредди, поскольку не было смысла отрицать, что Дэн выглядел измученно.

– В вечернем выпуске вашей газеты я прочитал об убийстве инспектора Дарвина и теперь не успокоюсь, пока не узнаю правду. В статье были только намеки. Расскажи мне, что знаешь.

Лоуренс так и сделал, а потом показал Холлидею свою статью – ту, что готовил для утреннего выпуска «Момента». Там была дополнительная информация об убийстве.

– Я прогулялся, чтобы проверить, не исходит ли какой-нибудь острый запах от одежды трупа, который, согласно требованию инспектора, до сих пор находится в Блэкхеде, – объяснил он. – Запаха духов я не обнаружил.

– И никакой мухи?

– Совершенно верно. Я спросил о ней сразу, как только увидел инспектора Дарвина, растянувшегося на земле… Если это преступление – дело рук той же банды, в этот раз они не оставили своей фирменной «подписи».

– И все же я склонен считать, что это они, – помрачнев, заметил Дэн. – Инспектор Дарвин шел по следу и, вероятно, попал под наблюдение с того момента, как обнаружил мертвого сэра Чарльза Муна. Кто-то из банды незаметно подобрался к нему в толпе и ударил ножом в спину. А потом убийца с легкостью смылся, и никто не обратил на него внимания, так как все следили за полетом аэропланов.

Лоуренс кивнул.

– Согласен. Но кто же убийца?

– Так… – задумчиво протянул Дэн. – Я видел в толпе Пэнна.

– Черт побери, ты совершенно прав! – воскликнул Фредди, подпрыгнув. – Он…

– Не спеши. Он слишком нервный, чтобы хладнокровно выполнить подобную работу.

– Но он член банды, – настаивал Лоуренс. – Он фактически признался, рассказав тебе о духах.

– Верю, что он как-то связан с некой ассоциацией, которая скорее всего тем или иным образом напоминает акционерное общество вроде того, что описывает Бальзак в повести Histoire des Treize, хотя…

– Оставь свои литературные аллюзии! – перебил друга Фредди, озабоченно расхаживая по кабинету. – Ты веришь, что удар мог нанести господин Пэнн?

– Нет. Думаю, что в банде есть мужчины, которые подходят на эту роль гораздо больше, чем он.

– Или женщины, – пробормотал Лоуренс, подумав о фальшивой госпоже Браун. – Однако, поскольку господин Пэнн был в толпе и определенно посвящен в секреты банды… Тебе не кажется, что мы должны все рассказать инспектору из Блэкхита и инспектору Тенсону, который расследует преступление в Хэмпстеде?

– Нет, – объявил Дэн после паузы. – Если господина Пэнна арестуют и начнут допрашивать, он ничего не скажет. Он ведь дал мне понять, что будет убит, если выдаст тайну банды. Пэнн не раскололся, когда я грозил сбросить его с аэроплана, значит, на допросе в полиции он тем более будет молчать. К тому же у нас недостаточно фактов, чтобы доказать его соучастие, помни об этом. Лучше пока помалкивать, Фредди. Пусть полиция сама доберется до истины. А мы тем временем сможем осмотреться и понаблюдать за господином Пэнном.

Немного поспорив, Лоуренс согласился поступить так, как советовал его друг. Это был, без сомнения, мудрый ход – не предпринимать никаких действий, пока не появятся железные доказательства того, что Пэнн – член банды. Кроме того, если бы Пэнна арестовали, тайная организация могла бы распасться, а ее члены рассеялись бы по сигналу тревогу, и никто из злодеев не был бы пойман. Дэн считал, что нужно работать спокойно, пока все негодяи не попадут в сети, и делать это необходимо было, сохраняя тишину. Так и получилось, что на дознании относительно смерти инспектора Дарвина ни слова не было сказано о банде, и это преступление никак не связали с предыдущими убийствами. Подсказку, которую опубликовал Фредди в «Моменте», никто всерьез не принял. Ее просто осмеяли. Не было ни упоминаний о духах, ни о мухе на трупе несчастного, и, следовательно, речь не шла о связи между преступлениями в Блэкхите и Хэмпстеде. Следствие огласило вердикт, и инспектор Дарвин был похоронен, а детали преступления так и остались тайной. А потом внимание общественности привлекли новые происшествия.

Тем не менее оба – Дэн и его друг – были уверены, что инспектору Дарвину удалось что-то узнать и кто-то из членов банды убил его, чтобы правда не всплыла. Убили его явно по той же причине, что и сэра Чарльза Муна. Приятели исполняли роль частного детектива, следя за Пэнном, но ни словом не намекнули на то, что подозревают его в причастности к убийству инспектора Дарвина. С помощью Пэнна – единственного человека, о котором было точно известно, что он принадлежит к банде, – они надеялись узнать истину, однако время для того, чтобы допросить секретаря о его гнусных делах, еще не пришло. Но приятели внимательно следили за каждым его шагом. Без сомнения, этим они привлекали к себе внимание более опасных личностей, чья ассоциация угрожала благополучию общества. В то же время Дэн, цитировавший сочинения Бальзака, наблюдал, используя все приемы Феррагуса на современный манер.

Так как Дэн проиграл гонку и, следовательно, не получил две тысячи фунтов стерлингов, то оказался очень стеснен в деньгах, да и Лоуренс не был столь богат, чтобы одолжить приятелю необходимую сумму. Однако друзьям удалось взять заем у ростовщика, и теперь Холлидей собирался вернуть аэроплан господина Винсента в Блэкхит и заработать немного денег обычным способом, устраивая «воздушные прогулки» на небольшие расстояния для всех желающих. Авиация сводила общество с ума. Особенной популярностью «воздушные прогулки» пользовались у дам, жаждущих новых ощущений, что было Дэну только на руку. Через несколько месяцев Дэн хотел вновь испытать удачу в перелете через пролив Ла-Манш, который устраивал один французский миллионер, предлагая еще больший приз, а пока он собирался делать то, что мог. Неделю или две не происходило ничего, что могло бы взбаламутить мутную воду, в которой творили свои черные дела члены банды. Не происходило никаких новых убийств. А потом Дэн сводил Лилиан в кинематограф и сделал важное открытие.

Конечно, Лилиан сильно переживала из-за того, что ее возлюбленный проиграл гонку, но утешала себя мыслью, что он остался цел. Если бы она могла, то, несомненно, запретила бы Дэну летать, особенно после многочисленных несчастных случаев, связанных с авиацией, которые происходили по всему миру. Дэн, однако, только посмеялся над ее страхами и заявил, что не собирается менять свою опасную профессию. Тем не менее в момент слабости он пообещал, что откажется от авиации, когда Лилиан станет его женой, но пока ничего менять не собирается. Однако в данный момент у Дэна не было ни единого шанса обнаружить убийцу господина Муна, а до тех пор, пока этот человек не будет передан правосудию, сэр Джон не даст согласие на замужество Лилиан. И их отношения развивались в эти темные дни вовсе не так, как того желала молодая пара.

Тем временем лорд Карберри часто заезжал в дом сэра Джона Муна и докучал Лилиан нежелательным вниманием, пока однажды она открыто не нагрубила ему. Но это никак не повлияло на его пыл. Всякий раз он лишь кисло улыбался и продолжал посылать Лилиан цветы и театральные билеты, а также различные ювелирные изделия, которые она с неизменным постоянством отказывалась принять. Но сэр Джон всегда был рядом с ней и постоянно твердил, какой счастливой девушкой она была, раз на нее обратил внимание пэр. «С твоими деньгами и его титулом, не говоря уже о его личных талантах, ваш брак был бы идеальным». Однако Лилиан ни за что не соглашалась и с упорством влюбленной женщины относилась к лорду Карберри как к персоне нон грата, предпочитая думать только о Дэне Холлидее. Более того, она словно ребенок убегала от излишне строгой няньки. Иногда госпожа Болстреаф выступала в роли дуэньи, а иногда, зная, что Дэн настоящий джентльмен, позволяла влюбленным побыть вместе наедине, что, естественно, нравилось молодым больше всего. Чтобы никто ничего не мог сказать, добродушная улыбчивая дама следовала за нетерпеливыми влюбленными в рестораны и театры, дающие дневные спектакли, и даже в… кинематограф. Это было одно из последних развлечений, так потрясшее Дэна.

На этот раз госпожи Болстреаф с ними не было, так как она отправилась за покупками на Риджент-стрит. Она договорилась встретиться с Дэном и Лилиан в пять, а потом они втроем собирались выпить послеобеденный чай на Нью-Бонд-стрит. А пока было только три часа, и перед влюбленными лежал весь Лондон. День выдался погожим, и Лилиан предложила прогуляться в одном из не слишком популярных парков, где возлюбленные наверняка не встретили бы никого из знакомых. Дэн согласился. Влюбленные неспешно прогулялись по Пиккадилли. Потом Лилиан неожиданно заинтересовалась афишей биографического театра  и прочитала программу. Потом она увидела среди представленных картин ленту о старте аэропланов в Блэкхите, участвовавших в гонке Лондон – Йорк, и ей взбрело в голову, что она непременно должна посмотреть этот фильм. Дэн хотел угодить ей, кроме того, ему самому было интересно посмотреть на себя в кино. Поэтому вскоре слуга с электрическим фонариком провел их к паре мягких кресел в теплом темном зале. Фильм крутили по кругу, повторяя снова и снова. Влюбленные появились где-то на середине картины и не видели начала. Любопытствуя узнать, что было раньше, девушка выбила обещание у своего поклонника, что они останутся в зале до тех пор, пока не начнется повтор. Дэн согласился, но напомнил Лилиан, что в этом случае они не успеют прогуляться по парку.

– Неважно, – сказала Лилиан, взяв его за руку под прикрытием дружественного полумрака. – Мы можем остаться здесь, пока не придет время встретиться с Болли на Нью-Бонд-стрит. Ты же знаешь, я обожаю кинематограф.

– И я тоже, надеюсь, – пробормотал Дэн и, словно для того чтобы подтвердить свои слова, нежно и очень выразительно сжал ее руку.

Как обычно бывает с подобными развлечениями, кинолента являла собой смесь комедии и трагедии, чтобы не пребывать долго на одной ноте. Но Лилиан с любопытством ожидала, когда начнут показывать сцены с авиацией. Когда, наконец, все появилось, девушка даже тихо вскрикнула от удовольствия, увидев, как Дэн возился у своего аэроплана – все его приготовления были точно запечатлены. Холлидей и сам оказался очень удивлен тому, как точно были воспроизведены все его действия, при этом у него возникло странное ощущение, что он столкнулся с собой лицом к лицу. Стараясь не пропустить ни одного кадра, он неожиданно сильно удивился, потому что в какой-то миг увидел перед толпой массивную госпожу Джарсел, прошедшую перед камерой. На мгновение она остановилась, словно высматривая кого-то в толпе, и Дэну удалось хорошо рассмотреть ее сильное лицо. Ошибки быть не могло, поскольку госпожа Джарсел была видной женщиной, и когда она наконец исчезла с экрана, Дэн удивился странному стечению обстоятельств, благодаря которому узнал, что госпожа Джарсел была на авиаплощадке в Блэкхите в тот день, когда таинственным образом убили инспектора Дарвина. Ее присутствие напомнило о том, что она владела странными духами с Суматры, а это, в свою очередь, напомнило о господине Пэнне и о запахе, исходящем от одежды мертвого Чарльза Муна. Более того, теперь Дэн был убежден, что госпожа Джарсел имеет отношение к банде, и более того, к двум трагедиям, которые поставили правосудие в тупик. Он обрадовался, что пообещал Лилиан досидеть до того времени, когда начнется повтор фильма. Но когда Лилиан захотела встать – они досмотрели до того момента картины, с которого начали просмотр, Дэн убедил ее подождать и посмотреть сцены с авиацией еще раз.

– Так забавно наблюдать себя со стороны, – наигранно пробормотал Дэн.

Лилиан надулась.

– Хотела бы я тоже оказаться в кадре, – вздохнув, сказала она, но охотно согласилась подождать.

Второй просмотр окончательно убедил Холлидея в своей правоте. Госпожа Джарсел по-королевски прошествовала мимо камеры. Единственное, что смущало Дэна: госпожа Джарсел была хорошо одета и никоим образом не пыталась замаскироваться. Если бы она приехала в Блэкхит с преступными намерениями, то, без сомнения, надела бы вуаль, чтобы никто не смог разглядеть ее лица. С другой стороны, госпожа Джарсел вела уединенную жизнь в Шипике. В Лондоне ее никто не знал, поэтому она могла решить, что ей нет необходимости прятать лицо. Более того, если выпадет шанс и ее узнают, несмотря на грим, ей начнут задавать неприятные вопросы. Однако не осталось никакого сомнения в том, что она находилась в месте старта гонки, когда был убит инспектор Дарвин. Дэн решил в ближайший вечер отправиться в Шипик и расспросить местных жителей. Он был молчалив во время послеобеденного чаепития с дамами, позволив Лилиан щебетать за двоих, пока она в красках пересказывала госпоже Болстреаф содержание фильма. Конечно, обе дамы заметили, что господин Холлидей «немного не в себе», но тот лишь отмахнулся, сославшись на головную боль. А потом, оставив дам, Дэн отправился на вокзал, чтобы узнать, когда будет ближайший поезд на Фаувлей. Он так спешил, что не сообщил Фредди Лоуренсу ни о своем удивительном открытии, ни о своей поездке.

В шесть часов Холлидей сел в экспресс в Сент-Панкрасе и уже в девять часов оказался на перроне Фаувлея. Было слишком поздно, чтобы ехать в Бесвик, поскольку к тому времени, как Холлидей добрался бы до подножья холма, по длинному склону которого предстояло карабкаться к Шипику, отель «Павлин», вероятно, уже бы закрылся, а ведь именно он являлся целью юноши. Поэтому Дэн решил переночевать в Фаувлее и снял номер в привокзальной гостинице. На следующий день, рано утром, он отправился на поиски Джорджа Пелгрина. Дэн хотел поговорить с ним. Джорджа он нашел без труда. Портье отвел Холлидея к Пелгрину и передал тому вещи гостя. Джордж, в свою очередь, проводил Дэна на платформу, откуда отходил местный поезд в Бесвик. А по дороге Дэн задал несколько хитрых вопросов.

Пелгрин оказался здоровым детиной с сонными голубыми глазами и неспешными, тяжеловесными манерами. Судя по всему, умом он не отличался. Дэн удивился, почему такая умная женщина, как госпожа Джарсел, заинтересовалась этим человеком, и обнаружил любопытную реакцию на имя дамы.

– Недавно я останавливался у вашей тетушки в отеле в Шипике, – начал Дэн, в то время как Джордж нес его багаж по подземному переходу. – И она сказала, что вы любимчик моего хорошего друга – госпожи Джарсел.

– Ага, – любезно усмехнулся Джордж. – Так и есть. Я родом из Шипика, а она проявляет интерес ко всем, кто из этого городка. «Позовите Джорджа», – просит она всякий раз, уезжая в Лондон. И я стараюсь сделать все точно так, как она просит.

– Думаю, она часто бывает в Лондоне, и это очень хорошо для ваших карманов, – беззаботно заметил Холлидей.

– Почему нет, – задумчиво протянул Пелгрин. – Она редко уезжает из Шипика, почти не выезжает из Фаувлея. Раз в несколько месяцев она по делам бывает в Лондоне. «Джордж, – говорит она, – я еду поискать новых друзей». Или: «Джордж, мне сегодня нужно повидать своего юриста…» Она, госпожа Джарсел, добра и ко мне, и к тетушке Мэриан. И если честно, мне хотелось бы, чтобы она почаще ездила в Лондон, – уныло закончил Джордж. – Всякий раз, как она едет, она дает мне полкроны. Ах, если бы она чаще ездила в Лондон!

– Так, выходит, она домоседка, – подытожил Холлидей.

– Ухаживает за своей подругой, мисс Армоир, – согласился Джорж.

– И для меня госпожа Джарсел сделала много полезного, – между делом заметил Дэн, заходя в купе первого класса. – Она уговорила господина Винсента выделить мне аэроплан.

– Ага, – вздохнул Джордж. – Я его знаю. Настоящий скупердяй.

– Точно… А после того как я получил биплан, госпожа Джарсел хотела поехать на старт гонки Лондон – Йорк, чтобы лично поприветствовать. Думаю, вы слышали о гонках?

– Конечно, – согласился Джордж, а потом назвал точную дату начала гонок. – В тот день многие отправились в Лондон, люди ехали в Йорк, поглазеть на аэропланы. Только вот миссис Джарсел среди них не было.

– Она поехала в Лондон, а не в Йорк…

– В этот день она никуда не ездила, – упрямо продолжал Джордж. – Она всегда просит «послать за Джорджем», так что, если бы она куда-то поехала, я бы знал. В тот день она осталась дома. Я уверен.

– Точно, – разочарованно протянул Дэн. – А ведь мне хотелось увидеть ее перед гонкой, Пелгрин, ведь это именно она уговорила господина Винсента дать мне аэроплан.

– Клянусь вам, она не видела вас, в этот день она в Лондон не ездила, ни утренним, ни вечерним поездом. В тот день она не покидала Шипик. Ее тут не было… и в Лондоне не было… уже несколько месяцев. Она всегда дает мне полкроны, – закончил Джордж.

Дэн понял намек и дал носильщику чаевые.

– Вот и все. Надеюсь, что госпожа Джарсел теперь будет чаще ездить в Лондон и вы, наконец, обогатитесь.

– Да, мне нужны деньги, я очень нуждаюсь в них, – заявил Джордж Пелгрин, с улыбкой поправил челку на лбу и стал долго и пространно рассказывать о своих личных делах, о своей девушке, и говорил, пока не подали поезд.

Что до Дэна, то молодой человек был сильно озадачен. Согласно фильму, госпожа Джарсел, без сомнения, побывала в Лондоне в день гонок. Но грузчик утверждал, что в этот день ее не было на вокзале Фаувлея. Тем не менее не существовало никакого другого пути, которым она могла бы воспользоваться. Конечно, по словам госпожи Пелгрин, у госпожи Джарсел в распоряжении было три автомобиля, и она могла отправиться в Лондон на одном из них. Имелся всего один шанс на то, что она так поступила, но Дэн не знал, как это проверить. Не спрашивать же мисс Джарсел в лоб, как она могла покинуть Шипик. Однако если она ходила в Блэкхите, не скрываясь, почему она должна это отрицать? Быть может, она признается, что отправилась в город… скажем, на автомобиле… и будет отрицать какую-либо связь со смертью Дарвина. Не то чтобы Дэн был достаточно глуп, чтобы обвинять ее, поскольку не имел никаких доказательств, кроме духов, а это была слишком тонкая соломинка, чтобы на нее опереться. Однако госпожа Пелгрин могла что-то знать. Именно к ней Дэн решил обратиться за информацией.

В конце своего путешествия, когда Дэн прибыл в ветхую «обитель сплетен», хозяйка поприветствовала его, как обычно, – выскочила из дверей гостиницы и, уперев руки в боки, мрачно улыбнулась.

– Итак, вы снова здесь. – Интонация ее голоса в точности копировала ту, с которой дама приветствовала Лоуренса.

– Да, – охотно согласился Холлидей, стараясь говорить резко и сухо. – Я проиграл гонку и приехал извиниться перед господином Винсентом за то, что не сумел должным образом использовать его биплан. Я хотел бы только пообедать, так как сегодня же собираюсь уехать.

– Обед будет подан, как обычно, – фыркнула госпожа Пелгрин, проводив Дэна в гостиницу, после того как он договорился с кучером двуколки о том, что тот подождет его три-четыре часа. – Значит, вы проиграли. Думаю, господин Винсент сойдет с ума и решит, что он один из своих воздушных змеев.

Холлидей расположился в комнате, хорошо запомнившейся ему по прошлому визиту, и рассмеялся.

– Превратности «войны», госпожа Пелгрин. Я сильно сожалею, что проиграл гонку. Госпожа Джарсел, которая уговорила безумного изобретателя дать мне аэроплан, тоже будет сильно разочарована. Она не рассказывала вам о старте гонок?

– Ах, господин, с какой это стати она станет разговаривать со скромной владелицей гостиницы вроде меня? – удивилась хозяйка, накрывая на стол, – К тому же она не видела старт гонок.

– Она должна была видеть. – Дэн попытался говорить так, чтобы голос его звучал удивленно. – Она мне обещала быть там и посмотреть на мой старт в Блэкхеде.

– Она не ездила в Лондон, – настаивала госпожа Пелгрин, бросив сердитый взгляд на молодого человека. – Я совершенно в этом уверена, так как госпожа Джарсел зашла ко мне по делам в день старта ваших гонок и сказала: «Сегодня хороший день для господина Винсента, потому что я уверена, что его аэроплан выиграет гонку».

– Вы уверены? – поинтересовался Дэн еще более озадаченно, пытаясь сообразить, могла ли госпожа Пелгрин сговориться с племянником.

– Вы что, за дуру меня держите? – воскликнула госпожа Пелгрин. Ее землистое лицо сильно раскраснелось. – И сколько раз я могу повторить вам: госпожа Джарсел не ездила смотреть старт ваших дурацких гонок! Она заходила ко мне по делам и просидела часов до девяти, а может, и дольше. А вы говорите, что я лгу. Вы… Вы… Я лучше займусь обедом или в самом деле разозлюсь. – И острая на язык хозяйка гостиницы, не найдя что сказать, вышла из комнаты.

– Госпожа Джарсел была здесь часов в девять или около того, – с недоумением повторил Холлидей. – А раз так, то в Лондоне она оказаться никак не могла. И все же, клянусь, я видел ее в том фильме. – Он открыл саквояж и вытащил расписание движения поездов из Фаувлея в Лондон.

Расписание подсказало ему, что если бы даже госпожа Джарсел покинула вокзал в Фаувлее в девять часов, то добралась бы до Сент-Панкрас только в двенадцать ноль пять. Ей с трудом хватило бы времени, чтобы попасть в Блэкхит к началу гонок. Гонка началась в час, и согласно показаниям свидетелей на дознании, в тот момент, когда все смотрели за стартом гонок, инспектор Дарвин и получил свою смертельную рану. Что до госпожи Джарсел, то она не могла в час дня быть на месте, если находилась в Сент-Панкрасе в двенадцать. Но тогда она должна была покинуть Фаувлей в девять часов. Однако, по словам Джорджа, в тот день ее не было на вокзале, и если верить показаниям госпожи Пелгрин, то в момент, когда экспресс отошел, госпожа Джарсел находилось в той самой комнате, где сейчас был Дэн. А значит, совершенно невозможно, чтобы госпожа Джарсел уехала в Фаувлей на девятичасовом поезде, и, следовательно, она не могла успеть на экспресс в Лондон, чтобы успеть к часу или чуть позже на место преступления. С одной стороны, это утверждали госпожа Пелгрин и ее племянник, с другой – существовали кадры фильма. Или то, или другое – ложь. Конечно, владелица гостиницы и Джордж могли сговориться, но судя по всему, им незачем было это делать. Кроме того, вопросы Дэна застали их врасплох, они не были готовы давать фальшивые ответы.

«Значит, госпожа Джарсел поехала на автомобиле, – решил Холлидей, убирая расписание в сумку. – Но даже если она оказалась в гостинице в девять, то не смогла бы добраться до Лондона за три часа с небольшим. Не смогла бы…»

Госпожа Пелгрин подала обед, поджав губы и всем своим видом показывая, что не хочет разговаривать с молодым человеком. Озабоченный тем, чтобы не вызвать подозрения у хозяйки гостиницы дальнейшими расспросами, Дэн завел разговор о совсем других делах. Постепенно госпожа Пелгрин стала более дружелюбной. Холлидей рассказал хозяйке о своей встрече с ее племянником и о том, что дал ему полкроны. Он специально упомянул о деньгах, чтобы растопить лед обиды. В ответ на это госпожа Пелгрин мрачно улыбнулась и заметила, что «Джордж похож на алчного пса». Из этой любезной речи вовсе не следовало, что она хорошо относится к человеку с сонными глазами со станции Фаувлей. После того, как Дэн косвенными расспросами выпытал все, что мог, он заглянул в коттедж Винсента и узнал, что ни изобретателя, ни его племянницы сегодня дома не будет. Так как Дэн не придумал предлога для визита к госпоже Джарсел, ему ничего не оставалось, как вернуться в Лондон. Более того, сравнительно рано оказавшись на вокзале Сент-Панкрас, он продолжал раздумывать над тем, как разрешить новую проблему.

 

Глава 12. Удивительное приключение

На следующий день Дэн отправился искать Лоуренса, чтобы посоветоваться, поскольку никак не мог придумать способ решения возникшей перед ним новой проблемы и не знал, что же делать дальше. Но судьба оказалась настроена против него, по крайней мере, в том, что касалось чужого мнения – Лоуренса на месте не оказалось. Желая узнать детали в своей архаичной манере, главный редактор «Момента» отправил Лоуренса в Вену, и тот должен был вернуться лишь через неделю. Холлидей, зная специфику работы своего друга, изначально должен был ожидать нечто подобное, так как работа Фредди заключалась в том, чтобы всегда быть на месте происшествия, а где будет этот очередной пункт назначения, целиком зависело от последней сенсации. Но теперь несколько поразительных событий заставили Лоуренса покинуть Англию, а ведь Дэн привык, что его друг все время сидит на месте и готов дать консультацию. Поэтому опечаленный Холлидей покинул офис «Момента».

Однако Дэну, без сомнения, нужно было с кем-то поговорить, обсудить вопросы, занимающие все его мысли. Но кроме Фредди, который работал с ним бок о бок, никто не знал всех деталей дела, а потому не мог дать молодому человеку ценный совет. Что хотел Холлидей, так это установить очевидную связь между событиями в Шипике, Блэкхете и Хэмпстеде, так чтобы не возникло никаких вопросов, когда он представит дело в полицию. Он не мог этого сделать, пока не получит неопровержимые доказательства, и хотел, чтобы Лоуренс помог ему. В итоге Дэн решил подождать возвращения Лоуренса из командировки, поэтому, оставив расследование, занялся насущными делами. Это было все, что он мог сделать на данный момент, причем без особой охоты.

Намеки лорда Карберри заставили сэра Джона вести себя более осмотрительно по отношению к племяннице. Дэн попытался зайти к ней в гости, но ему отказали, написал письмо, но не получил никакого ответа. И хотя он все время бродил по Бонд-стрит и Риджент-стрит, по паркам и театрам, но не смог даже мимолетно увидеть Лилиан. После трех дней безрезультатных усилий он отправился в Бедфорд, чтобы лично проследить за погрузкой и выгрузкой аэроплана в Блэкхите. Затем он снова собрал биплан и совершил несколько полетов в окрестностях Лондона, проверяя работу восстановленного руля. Однако все его мысли были не о полетах и авиации… Дэна захватила детективная лихорадка, и он чувствовал, что не успокоится, пока окончательно не разгадает тайну двух преступлений. Но на данный момент он не понимал, как продолжать движение к желанной цели. Холлидей буквально убивал время в ожидании возвращения Лоуренса. И только обсудив с ним детали, надеялся сделать следующий ход в темноте.

Но Судьба распорядилась так, что ему все же пришлось действовать в одиночку, и указание перста Судьбы вылилось в короткое письмо от Маркуса Пэнна, где содержалась просьба о встрече. Секретарь писал:

Уверен, угрожая мне в самолете, вы подозревали, что я знаю нечто относительно убийства сэра Чарльза Муна. Поскольку я совершенно невиновен, меня возмущают эти подозрения, и я хочу, чтобы вы встретились со мной для разрешения этого досадного недоразумения. Если мы с вами встретимся у книжной лавки возле станции подземки Бакерлоо, я отведу вас к человеку, который дал мне эти проклятые духи. Он сможет подтвердить, что я не связан ни с какими преступниками.

Потом шло указание дня и времени встречи, а дальше следовала вялая подпись Пэнна. Дэн хорошо ее знал и всегда считал, что подобная подпись – откровенный признак слабого характера.

Конечно, Дэн решил непременно пойти на встречу, хотя помнил, что Пэнн уже говорил, кто подарил ему эти духи. По словам секретаря, духи ему прислал двоюродный брат с Суматры. Теперь же секретарь обещал отвести Дэна к человеку, который подарил ему духи. Хотя, быть может – и это вполне вероятно – двоюродный брат приехал с Суматры в Лондон, решив восстановить репутацию Пэнна? С другой стороны, Пэнн мог задумать какую-то пакость и попытаться заманить Дэна в ловушку. Но Холлидей считал, что сможет побороться на равных с робким человеком наподобие Пэнна. Кроме того, собираясь на эту встречу, Дэн сунул в карман револьвер, чтобы воспользоваться им в случае необходимости. Подобный случай вполне мог представиться… При одной только мысли об этом в жилах авиатора, склонного к приключениям, закипала кровь. Ведь Пэнн и в самом деле мог отвести его в логово своего брата-негодяя, который, возможно, тоже состоял в этой таинственной банде. Холлидей вздрагивал, предвкушая смертельную схватку с убийцей. Если дело обстояло именно так, то молодому человеку представлялся хороший шанс разузнать что-то относительно таинственной организации. Несомненно, он сильно рисковал. Его могли схватить или даже убить – невозможно было предугадать, на какие меры предосторожности пойдут головорезы, чтобы сохранить свои тайны. Но Холлидей был не робкого десятка, и смертоносный рывок казался ему лучшей идеей, чем напряженное ожидание. Более того, он сделал все приготовления, не сказав никому ни слова. И в самом деле, теперь, когда Лоуренс отсутствовал, ему и поговорить-то было не с кем.

Вечер выдался туманным, и, выйдя к станции подземки на Трафальгарской площади, Холлидей поплотнее запахнул пальто, но, глядя из темноты на освещенное место, молодой человек без труда узнал Пэнна. Секретарь кутался в тяжелое пальто. Он приветствовал молодого человека нервной улыбкой и быстро заморгал, словно растрогавшись. Однако, когда он заговорил, голос его звучал дружелюбно, словно он ничуть не обиделся на Дэна, несмотря на угрозы в аэроплане.

– Рад, что вы пришли, господин Холлидей, – величаво начал Пэнн. – Я хотел бы восстановить свою репутацию, избавив вас от серьезных сомнений, которые вы высказали при нашей последней встрече.

– Эти серьезные сомнения вызвали ваши признания, – возразил Дэн.

– Глупостей я вам наговорил, господин Холлидей. А все потому, что вы мне угрожали столь ужасным образом.

– Гм! Странно, что вы, господин Пэнн, вновь доверяете свою жизнь такому кровожадному существу, как я.

– Я знал, что там, в самолете, вы блефовали, – смиренным голосом возразил секретарь и пожал плечами.

– Значит, вы пришли сюда, чтобы защитить себя от дальнейшего преследования с моей стороны?

Сухой тон Дэна взбодрил секретаря, заставив кровь в его теле бежать намного быстрее.

– Вы не имеете права вмешиваться в мои личные дела! – с яростью объявил он.

– Даже если эти дела преступные…

– В моих делах нет ничего преступного! Я ничего не знаю об этом. – Дыхание Пэнна стало прерывистым, словно он изо всех сил старался говорить так, чтобы голос не дрожал. – Когда вы встретитесь с моим двоюродным братом, он подтвердит вам, что дал мне эти духи.

– Так ваш двоюродный брат, который живет на Суматре, сейчас в Англии?

– Да! В противном случае, я бы не стал просить вас прийти.

– И мы встретимся с ним где-то здесь? – поинтересовался Дэн, с любопытством оглядываясь.

– Нет. Поедем к нему на такси. Сначала я хотел воспользоваться подземкой, но на такси будет быстрее. Идемте! – И Пэнн направился вверх по лестнице, туда, откуда только что пришел Холлидей.

– Куда мы поедем? – поинтересовался молодой человек, но секретарь, идущий чуть впереди, то ли не расслышал вопроса, то ли не хотел на него отвечать. – Полагаю, ваш двоюродный брат знаком с госпожой Джарсел? – спросил Дэн, когда они вновь окунулись в туман верхнего мира.

– Мой двоюродный брат не знает никакой госпожи Джарсел, так же как и я, – резко возразил Пэнн.

– Интересно, где она взяла те же духи? – скептически пробормотал Дэн. – Ведь вы утверждали, что эти духи по-своему уникальны.

– В Англии – да, – согласился секретарь, когда они садились в такси, которое ожидало их на боковой улице возле Трафальгарской площади. – У дамы, имя которой вы столько раз упоминали, тоже могут иметься знакомые на Суматре, которые и прислали ей такие же духи.

– Ага! – пробормотал Холлидей, поудобнее устраиваясь на сиденье, в то время как Пэнн закрыл окно такси, чтобы не дышать сырым воздухом. – Но вы не находите, что это очень странное совпадение?

– Да, порой в жизни случаются невероятные совпадения, господин Холлидей.

Дэн усмехнулся и уставился на уличные фонари, которые сквозь стекла казались размытыми источниками света. Такси свернуло на Хеймаркет. Поскольку Пэнн так и не сказал ему, куда они едут, нужно было внимательно следить за маршрутом. Секретарь аккуратно поправил шелковый шарф, закрыв нижнюю часть лица и заметив, что у него слабые легкие, а затем, словно противореча себе, достал серебряный портсигар, щелкнул им, чтобы открыть, и предложил сигарету Дэну.

– Курите, господин Холлидей?

– Нет, спасибо, – осторожно ответил Холлидей. – Не имею такой зависимости.

Пэнн только пожал плечами, видимо, понимая, что Дэн не доверяет ни ему, ни его подаркам. А потом открыл портсигар, достал сигарету и закурил.

– Это особые сигареты, – заметил он, выпустив облако дыма прямо под нос Холлидею, после чего вновь поправил свой теплый шарф, закрыв не только рот, но и нос.

И тут Дэн почувствовал, что слабый запах дыма, наполняющий небольшой салон такси, очень напоминает запах духов с Суматры. Дэн сделал замечание, когда запах дыма усилился. Потом он неожиданно почувствовал слабость.

– Откройте окно, – попросил он и потянулся к окну, чтобы сделать это самостоятельно.

Вместо ответа Пэнн оттолкнул молодого человека назад, на его сиденье, окутав его облаком усыпляющего дыма и все так же прикрывая собственный рот и нос шелковым шарфом. Холлидей попытался бороться, стараясь остаться в сознании и контролировать свои мускулы, но мир вокруг быстро померк, и Дэн, казалось, погрузился в водоворот абсолютной мглы. Последняя связная мысль, проскользнувшая в его голове, была о том, что сигареты, которые использовал господин Пэнн, содержали некий наркотик. Потом Дэн с усилием осознал факт, что попал в искусно расставленную ловушку, и с этого момента потерял всякое представление о реальности. Когда Дэн, ощущая едкий запах соли в носу, пришел в себя, он никак не мог осознать, был ли вообще перерыв между этим моментом и потерей сознания в такси. Где он: на земле, в небе или в море – он не знал, потому что, открыв глаза, Дэн уставился в полную тьму.

– Где я? – поинтересовался он, но никто ему не ответил. Чувства стремительно возвращались, приводя Дэна в сознание. Он резко выпрямился в кресле, но оказалось, что его руки крепко связаны, и невозможно было ни достать пистолет, ни зажечь спичку. Холлидей собирался сделать это, как только освободится, поскольку страстно желал узнать, где находится. Он предполагал, что находится в довольно большой комнате, и шестое чувство подсказывало ему, что помещение переполнено людьми. И хоть Дэн и слышал приглушенное дыхание многих невидимых существ, он не мог определить, кто находится рядом с ним в комнате: мужчины, женщины или же и те и другие. Тьма, царившая вокруг, была поистине египетской. И тишина, если не считать звуков дыхания, была совершенно необъяснима.

Дэн почувствовал, что необходимо хотя бы попытаться что-то разузнать.

– В чем смысл всего этого? – спросил он громко и решительно. – Я требую: отвечайте, немедленно!

Откуда-то сбоку донесся приглушенный голос, который заставил молодого человека содрогнуться всем телом.

– Никто здесь ничего не требует. Только повинуется.

– И кому это я должен повиноваться? – бесстрашно продолжал расспрашивать Холлидей.

– Королеве Вельзевул! – раздалось у него под ухом приглушенное шипение.

В голове Дэна тут же замелькали всевозможные учения, светские и духовные – он не мог точно сказать, какие именно – те, где верховные божества так или иначе связаны с мухами. Вроде существовало некое финикийское божество, если память не подводила Дэна. Вельзевул. Повелитель мух! А потом Дэн вспомнил о «торговой марке» тайного общества, занимающегося убийствами людей из самых разных слоев общества по причинам как известным, так и неизвестным.

– Так вы, наконец, добрались до меня, – сказал вслух Холлидей. – Этот негодяй Пэнн и в самом деле заманил меня в ловушку.

– Никаких имен, – тут же оборвал его таинственный голос. – Начнете называть имена, вам же будет хуже.

– А как же мне обращаться к Вельзевулу? – поинтересовался Дэн, не в силах сдержать иронию, потому что все происходящее показалось ему театральным представлением.

– Королева Вельзевул!

– Вижу, вы снабдили повелителя мух супругой. Могу я поинтересоваться, почему меня притащили сюда?

– Мы решили сделать вам предложение.

– Кто «мы»? Кто вы такие?

– Члены Общества Мух, которым я руковожу.

– Хм… Понимаю… Вам не кажется, что лучше включить свет и развязать мне руки?

– Молчи! – властно объявил голос, и Дэну показалось, что говоривший обладал определенным темпераментом, но был немного легкомысленным, поскольку через мгновение он снова заговорил. – Молчи и слушай!

– Ну, себе я помочь не могу, – хладнокровно вздохнул Холлидей. – Однако, продолжайте.

Послышалось тихое шуршание, словно невидимая компания перешептывалась, восхищаясь отвагой Дэна, который говорил совершенно спокойно в этой, несомненно, странной и сложной ситуации. А потом где-то в отдалении с быстротой, заставившей Дэна вздрогнуть всем телом, появился круг красного света, напоминавший зимнее солнце. Людей, собравшихся в комнате, по-прежнему не было видно. Они находились во тьме, а все лучи красноватого света сконцентрировались на огромном, нечеловеческом лице, исполненном неподвижной и ужасной печали. Лик напоминал египетский, такой же, как у статуй бога Хема, и головной убор, строгий и формальный, лишь подчеркивал принадлежность к обитателям долины Нила. Дэн видел только крупные черты лица, намного больше обычных, и эту иллюзию создавала красная роба, закрывавшая тело до самой шеи. Было что-то благородное в этом строгом лике, на чьих неподвижных чертах неистово мерцал алый свет. Лик выглядел очень эффектно, почти театрально. Когда Королева Вельзевул говорила, губы ее не двигались, но глаза казались живыми – глаза того, кто скрывался за маской. Дэн заметил, что, когда лицо высветил болезненный красный свет, говоривший перестал шептать, и голос его стал глубоким, объемным и звучным, как гонг. Модуляции голоса говорили о том, что за маской скрывается мужчина, но это вполне могла оказаться и женщина, говорящая в рупор. Последнее, на что обратил внимание Дэн, – аромат духов с Суматры, которым буквально была пропитана вся комната.

– Вы очень смелый и назойливый молодой человек, – холодно продолжал голос из-за роскошной маски. – Вы влезли в дела, которые не имеют к вам никакого отношения.

– Все они имеют отношение ко мне, – решительно возразил Холлидей, чувствуя, что ведет себя совершенно безрассудно. – Если вы и ваше общество столь всезнающие, то должны знать, в чем тут мой интерес.

– Всезнающие – хорошее слово. Да, мы знаем, что вы влюблены в Лилиан Мун и желаете жениться на ней. Мы знаем, что ее дядя обещал вам это устроить, если вы раскроете тайну убийства его брата. Теперь вы хотите найти убийцу. Но эти поиски необходимо прекратить.

– Я так не думаю.

– Если вы откажетесь повиноваться, мы можем устранить вас точно так же, как и других, – холодно продолжала Королева Вельзевул.

– По закону…

В приглушенном смехе, наполнившем помещение, послышалось презрение.

– Нам нет никакого дела до закона, – насмешливо объявил человек в маске.

– Думаю, что есть, иначе бы вы не стали утруждать себя тем, чтобы доставить меня сюда, – возразил Дэн.

– Вы здесь для того, чтобы выслушать предложение.

– Неужели? С удовольствием выслушаю его.

– Мы хотели бы, чтобы вы вступили в Общество Мух и поклялись служить мне, королеве.

– Спасибо, но членство в ассоциации убийц меня не привлекает.

– Дважды подумайте, прежде чем отказываться. – Голос стал угрожающим.

– Одного раза более чем достаточно, – сухо ответил Дэн.

– Сейчас вы полностью в нашей власти. Мы можем убить вас точно так же, как остальных.

– Есть вещи намного хуже смерти. Позор, к примеру.

– Вы рассуждаете словно глупец, – усмехнулась Королева Вельзевул. – Что такое позор? Просто слово. Это понятие ничего не значит.

– Не могу поверить, что это ничего не значит для вас и ваших друзей, – продолжал Дэн, уставший от болтовни. – Могу я поинтересоваться: какое преимущество я получу, став членом вашей кровожадной банды?

– Мы – союз людей, совместно выступающих против несправедливостей этого мира, – прогремел голос. – Нас возмущают некоторые люди, имеющие слишком много денег и власти, ничем этого не заслужив. Нас слишком мало, да и закон слишком суров. Вот и выходит, что мы не можем получить то, что желаем, открыто, поэтому наносим удары во тьме.

– И что же вы желаете?

– Равномерно распределить богатство, дать членам нашего общества деньги, положение в обществе, комфортное существование и силу.

– Настоящая социалистическая партия. Вы работаете для бедных?

– Мы работаем на себя.

– Скорее для себя?

– Мы работаем для себя, и тем, кто работает на нас, мы даем то, что они желают. Станьте одним из нас, и ваши заветные мечтания исполнятся.

– Возможно, я смогу достигнуть этого и без вашей помощи, – едко ответил Холлидей.

– Мы считаем, что нет. Чтобы жениться на Лилиан Мун, вы должны найти убийцу ее отца, однако этот человек никогда не будет найден.

– Тогда почему вы пытаетесь меня остановить?

– Жалеем, что вы потратите время попусту, – с сарказмом ответила Королева Вельзевул. – К тому же вы тот, кто мог бы стать гордостью нашего общества.

– Пожалуй. Но что общество может сделать для меня, чтобы я им гордился?

– Мы можем вам дать то, чего вы желаете, но на определенных условиях.

– И каковы же они?

– Вы должны принять присягу и расписаться в книге, поклясться без лишних вопросов повиноваться мне, руководителю союза. Вы должны хранить в тайне причастность к нашей организации и при необходимости использовать все свои таланты и умения, чтобы помочь достижению целей Общества Мух.

– Гм! – холодно протянул Дэн. – Весьма привлекательная перспектива. И конечные цели?

– Богатство и власть. Мы объединились для того, чтобы получить то, чего мы хотим, вне зависимости от закона, и мы считаем: цель оправдывает средства. Мы принимаем деньги от тех людей, которые хотят избавиться от своих врагов, или тех, кто стоит между ними и их желаниями. Мы поставляем планы английских укреплений иностранным вооруженным силам, при условии, что они хорошо платят. Мы торгуем человеческими тайнами, которые узнаем различными способами. Если мы просим какого-то члена нашего общества что-либо сделать, в его распоряжении оказываются все ресурсы общества. Соперники могут быть удалены, если член общества хочет жениться, родственники могут быть убраны, если он хочет получить их деньги. Нет высоты, на которую амбициозный человек не смог бы подняться с нашей помощью. Присоединяйтесь к нам, и в течение года вы женитесь на Лилиан Мун и сможете наслаждаться ее огромным состоянием.

Желая побольше узнать о злодеяниях банды, Дэн продолжил задавать вопросы:

– А если я откажусь?

– Вы умрете.

– Сейчас? В этот самый момент? – Кровь застыла в венах Дэна, ибо он был еще юн, и жизнь казалась ему слишком сладкой.

– Нет. Вам позволят уйти, и смерть настигнет вас, когда вы меньше всего будете этого ожидать. Так что агония будет продолжаться очень долго, смерть найдет вас завтра, или через неделю, или через год. Мы не боимся, что вы все расскажете полиции, потому что, если вы так поступите, это лишь приблизит конец. Кроме того, вы не знаете, где находитесь, и увезут вас отсюда так же тайно, как привезли. Закон не сможет прикоснуться к нам, потому что мы работаем в подполье, как кроты. И даже если вы расскажете все полиции, над вами лишь посмеются. Полиции давно кое-что известно, но они не верят в то, что мы существуем, – с иронией ответил голос.

– Хорошо, – протянул Дэн, словно что-то обдумывая. – А смогу ли я, вступив в общество, покинуть его?

– Да, – подтвердила Королева Вельзевул, а потом неожиданно добавила: – Когда вы будете приносить клятву, то пообещаете, что останетесь трезвым, непорочным и способным хранить тайну, поскольку эти качества необходимы для того, чтобы вы всегда готовы были разрешить для общества какую-то задачу. Вы должны будете выполнить определенный объем работы, соответствующей нашей цели. Но спустя некоторое время, когда у вас уже будут деньги, положение и власть, вы сможете сами распоряжаться собственной жизнью. Сможете стать весьма расточительным. Но пока вы член сообщества, вы должны быть практически святым.

– Сатанизм какой-то, – пробормотал Дэн, удивляясь, насколько тверда почва, на которой базируется ассоциация, и думая, насколько она опасна. – А если я не скажу ни «нет», ни «да»? Мне нужно время, чтобы подумать, прежде чем дать ответ.

– У вас будет один месяц, потом вас снова тайно доставят сюда, – авторитетно объявила Королева Вельзевула. – Но вы поступили бы мудро, присоединившись к нам. Мы желаем вам сделать именно этот выбор, потому что вы человек разумный, именно такой, какого мы хотим заполучить. Если в наших рядах будут умные люди, то рано или поздно общество будет править миром, поэтому мы и тренируем наших членов, чтобы они были трезвыми, честными, сдержанными и способными хранить секреты – были так называемыми святыми.

– Боюсь, что скоро начну молиться на вас, ваше величество. Дело у вас налажено с умом и очень хорошо управляется, как я вижу. Ладно, возьму месяц передышки, а потом…

– А потом, если вы скажете «да», то весь мир окажется в ваших руках. Если же скажете «нет», то можете готовиться к смерти.

Волна шепота, неясного и расплывчатого, прокатилась по комнате:

– Готовиться к смерти.

– А если я все же обращусь в полицию? – поинтересовался Дэн, зевая.

– Вас предупредили, что, если вы поступите подобным образом, смерть последует незамедлительно, – произнесла Королева Вельзевул. – Ни один человек не сумеет вас защитить. У вас есть тридцать дней, чтобы решить, что делать.

К концу ее речи красный свет исчез так же неожиданно, как и зажегся. Дэн слышал лишь равномерное дыхание многих людей, скрытых в темноте, и удивлялся огромному количеству членов этого дьявольского общества.

В тот же момент он ощутил, что под нос ему поднесли ароматическую свечу. Усыпляющий запах пробрался в мозг; Дэн попытался сопротивляться, но почти сразу потерял сознание. Мрак снова поглотил его, и Холлидей ничего не мог вспомнить. Когда он вновь пришел в себя, то сидел в авто, которое двигалось в неизвестном направлении. Он был один. Голова болела, но Дэн чиркнул спичкой и посмотрел на часы. Было одиннадцать часов.

– Где вы подобрали меня? – поинтересовался он у водителя, высунул голову в окно и не увидел ничего, кроме хорошо освещенной улицы.

– Ваш друг загрузил вас в мою машину, – ответил водитель. – Он сказал, что вы пьяны… мертвецки пьяны. Он дал мне ваш адрес, так что теперь я везу вас домой.

– Умно, – пробормотал Дэн себе под нос, покачав головой.

 

Глава 13. Смелое решение

В этот день Дэн отправился спать с ужасной головной болью. Причиной ее, без сомнения, был препарат, с помощью которого его усыпляли. Духи с Суматры, очевидно, были сильными и полезными и использовались Обществом Мух не только как безвредное средство для распознавания «своих», но и как сильное снотворное. Видимо, многих усыпляли с помощью дыма и отвозили в штаб-квартиру адской организации, чтобы завербовать их в Общество. Но где располагался этот штаб, Дэн не знал. Голова у него болела весьма сильно, поэтому он решил подождать до утра, а уж потом обдумать случившееся. Когда молодой человек проснулся, было уже девять часов. В голове прояснилось, только во рту остался неприятный привкус, однако после холодной ванны молодой человек почувствовал себя намного лучше.

После завтрака Дэн закурил трубку и тщательно обдумал то, что произошло с ним вчера. Выбравшись из такси, он заплатил водителю четырехколесного кэба и задал несколько вопросов, на которые тот с удовольствием ответил. Холлидей надеялся узнать, где его подобрало такси, чтобы хоть примерно определить расположение штаб-квартиры Общества. Трудно себе представить, что человека без сознания, в том состоянии, в котором был Дэн, могли перенести на большое расстояние по улицам, дорогам или задворкам, не привлекая нежелательного внимания. Но шофер объяснил, что приятель Дэна пересадил молодого человека из другого такси, которое, судя по всему, сломалось.

– Он хотел, чтобы я отвез вас домой, потому что вы были смертельно пьяны, – пояснил водитель. – Так что, как только он загрузил вас в салон и продиктовал мне адрес, я поспешил доставить вас в указанное место. А ваш друг остался возле сломанной машины вместе с шофером.

Из этих объяснений стало ясно, что после того, как Дэна вытащили из темной комнаты, его отвезли в такси на некоторое расстояние. Но далеко его отвезли или нет, узнать было невозможно. Дэн не верил, что такси, в котором его везли первоначально, сломалось. А его «другом» скорее всего был хитроумный господин Маркус Пэнн, который остановил первый попавшийся кэб и, изобразив поломку машины, избавился от Дэна самым остроумным образом. По словам водителя, Дэна пересадили в другое такси в западном Кенсингтоне, но какое расстояние было проделано до того, Холлидей не знал. Штаб-квартира заговорщиков могла в равной степени находиться в Хэмпстеде, Блэкхите или Илфорде, а, может, и вовсе за пределами Лондона или в центре мегаполиса. Следы были хитро запутаны.

Теперь Холлидей и вовсе не понимал, что ему делать и как поступить. Он не решился бы рассказать полиции о тайном обществе, поскольку первый же признак активности властей означал бы смерть, которая могла настигнуть Дэна самым таинственным образом. Его тоже могли найти с искусственной мушкой возле раны и запахом духов с Суматры на одежде. Дэн не хотел умирать, поэтому не решался сообщить обо всем инспектору Тенсону из Хэмпстеда, которому любопытно было бы узнать секрет и получить награду. Кроме того, Дэн надеялся, что никто не заглянет в его комнату, ведь он весь пропах запахом духов с Суматры и хотел еще какое-то время спокойно поразмышлять о случившемся. Дэн обнаружил, что принес запах на своей одежде, когда осмотрел ее. В этом, конечно, не было ничего удивительного, если вспомнить, какой сильный аромат стоял в темной комнате, куда Дэна притащили заговорщики. Без сомнения, инспектор Тенсон не запомнил запах так же хорошо, как Холлидей, но все же он вдыхал его во время осмотра тела Чарльза Муна. Но он мог и забыть его.

Во время осмотра своей одежды – синего саржевого костюма, в который он вчера был одет, Дэн обнаружил в одном из карманов брюк послание, начертанное малиновыми чернилами. Написано оно было от третьего лица.

Королева Вельзевул предупреждает Дэниэла Холлидея, что от сохранения тайны Общества зависит не только его собственная жизнь, но и жизнь Лилиан Мун. Если он обратится к властям или каким-либо образом оповестит кого-то о своих «приключениях», жизнь его возлюбленной, а следом и самого Дэниэла Холлидея оборвется. Через тридцать дней Королева Вельзевул рассчитывает, что ее новый подданный принесет клятву. О времени и месте церемонии сообщат отдельно. Помните!

«Последнее слово совсем как на кольце Карла Первого, – подумал Дэн. Он нахмурился, разглядывал послание. – Подлецы связали мне руки этими угрозами мести. Черт побери, что же мне делать?»

Бесполезно было задавать самому себе этот вопрос, так как единственным ответом на него было: «ничего». Если бы он любым способом попытался причинить вред Обществу, то, без сомнения, принес бы в жертву не только себя, но и Лилиан. Что до своей жизни, то, несмотря на угрозу смерти, Дэн, пожалуй, смог бы рискнуть, попробовав уничтожить организацию, но невозможно было подвергать такой опасности свою возлюбленную. Королева Вельзевул отлично понимала, что делает, когда написала эту фразу. К тому же Холлидею было известно, что тайное общество действительно имело длинные руки, и он никак не смог бы защитить свою возлюбленную от этих хитрых, смертоносных и неразборчивых в средствах «кротов», чьи деяния были скрыты во тьме.

Следующие два дня Дэн ходил словно во сне, а точнее, в кошмаре. Он не смел показаться на глаза Лилиан или написать ей, чтобы у членов общества не возникло ни малейшего подозрения о том, что он намерен их выдать. Казалось, что их шпионы везде, и не было никакого хитроумного хода, который Холлидей мог бы сделать, чтобы его не обнаружили. Однако он не мог пассивно ждать, пока пройдут остальные тридцать дней, тем более что он не собирался присоединяться к банде, ведь отсрочку Дэн попросил только для того, чтобы придумать, как избежать этого. Более всего он ожидал возвращения Лоуренса. Дэн мог довериться лишь ему, и разговор с ним мог помочь выработать схему действия, с помощью которой можно было расстроить планы этой ужасной женщины – Королевы Вельзевул. В какой-то момент Дэн даже подумал, что королевой вполне могла бы оказаться госпожа Джарсел, но запах духов был слишком незначительным доказательством для того, чтобы соединить ее со столь порочной организацией. Конечно, еще оставался Маркус Пэнн, который, без всякого сомнения, входил в банду и что-то определенно знал, но он не стал бы говорить, поскольку ему самому угрожала бы смерть, если бы он рассказал слишком много. Они с Дэном находились в одной лодке, ведь им вынесли одинаковый приговор, и считать, что секретарь разоткровенничается, было бы слишком самонадеянно. Не сейчас. Если бы Дэн смог заставить Пэнна признать, что госпожа Джарсел и есть Королева Вельзевул, у него появились бы какие-то реальные факты, и можно было бы что-то придумать. Но, вспоминая египетскую маску и голос, измененный при помощи рупора, Дэн понимал, что королева хочет сохранить в секрете свою настоящую личность, и даже тот факт, что Королева Вельзевул – женщина, оставался под вопросом. Холлидей решил, что Пэнн не станет говорить, и вместо того, чтобы размышлять об этом часами, стоило напрямую задать секретарю вопросы.

По-прежнему пребывая в нерешительности, Дэн хотел начать утро с того, чтобы еще раз посетить офис Лоуренса, но тот появился сам. В погоне за сенсациями Фредди исчезал, отправляясь в самые отдаленные уголки мира, и появлялся в Лондоне самым невероятным образом. Ему пришлось напомнить об этом Дэну, который даже подскочил при неожиданном появлении журналиста.

– Ты же знаешь, что когда-нибудь я вернусь, – закончил журналист, приняв перед этим предложение позавтракать. – Никогда не могу быть уверен в том, где окажусь завтра, и ты должен быть всегда готов к неожиданностям, если дело касается меня. Когда вчера ночью я вернулся из Вены, мне передали, что ты искал меня, вот я и заглянул к тебе позавтракать.

Холлидей приказал слуге принести чистую чашку и налил приятелю кофе, а потом положил Фредди на тарелку бекон и тосты.

– Хорошенько поешь, старина, поскольку потом нам предстоит долгий разговор. У меня множество новостей.

– Относительно убийства инспектора Дарвина? – поинтересовался Лоуренс, потянувшись за тостом.

– Да, и об убийстве сэра Чарльза Муна… Не возражаешь, если я покурю, пока ты будешь завтракать?

– Кури. Только на меня не дыми! Кстати, ты видел утренний выпуск «Момента»?

– Нет. Ты привез из Австрии что-то интересное?

– Конечно, – равнодушно произнес Лоуренс. – Мне удалось узнать о сговоре этих анархических зверей и отправить все в печать. Но я не это имел в виду, – он пошарил в карманах. – Черт возьми! У меня с собой нет ни одного экземпляра. Я говорю о колонке некрологов, напечатанных этим утром.

Дэн напрягся и поежился.

– Еще одно убийство?

– Да. На этот раз господин Маркус Пэнн.

– Пэнн! – Холлидей чуть не выронил трубку. – Черт побери! – он вновь напрягся. – Интересно, почему его убили?

– Может, потому что он слишком много тебе рассказал, – сухо заметил Лоуренс. – Так или иначе, банда избавилась от него, утопив в восточном пруду сада Карберри.

– Может, он просто упал в воду, – предположил Дэн, хватаясь за соломинку. – А может, сам покончил с жизнью, испугавшись.

– Может быть, – задумчиво согласился Фредди. – Я видел этого человека, и, судя по всему, он был слишком труслив, чтобы совершить самоубийство.

Дэн задумчиво затянулся.

– Это она его убила… – протянул он вслух, после затянувшейся паузы.

– Она? Кто?

– Она – дьяволица, которая председательствует в Обществе Мух. Королева Вельзевул.

Лоуренс одновременно опустил нож и вилку и, выпучив глаза, уставился на своего друга.

– Так ты узнал что-то, пока я был в отъезде?

– Несколько вещей. Подожди-ка минутку. – Поднявшись, Дэн отправился в свою спальню, а Фредди оказался настолько заинтригован словами друга, что отодвинул тарелку, так как у него тут же пропал аппетит от излишней заинтересованности. Через пару минут Холлидей вернулся со своим костюмом, пропахшим роковым запахом духов, принадлежащих банде.

– Понюхай, – предложил Дэн, положив одежду на колени друга.

Лоуренс шмыгнул носом.

– Это запах тех самых духов с Суматры? – спросил журналист. – Тропический аромат. Но я думал, ты решил, что эти духи тут совершенно ни при чем.

– Я всегда сомневался, – сухо ответил Дэн. – Сперва мои сомнения полностью развеял господин Пэнн, который лгал почем зря. Потом я обнаружил след этого запаха у госпожи Джарсел. Теперь я все знаю о нем. И когда расскажу тебе об этом, моя жизнь будет в твоих руках.

– Все настолько серьезно? – с беспокойством поинтересовался Лоуренс.

– Да. Серьезно для меня и Лилиан Мун. Прочти для начала.

Журналист взял у Дэна записку, начертанную малиновыми чернилами, и начал читать, и по мере того как он читал, глаза его открывались все шире и шире.

– Где ты, черт побери, взял эту записку? – нетерпеливо спросил он.

– Нашел в кармане, когда вчера ночью вернулся домой.

– Откуда?

– Из штаб-квартиры Общества Мух.

– То есть банды? – поинтересовался Лоуренс.

– Да. Это очень хорошо организованная банда. Председательствует Королева Вельзевул – супруга того, кого мы называем повелителем мух.

– И где же их штаб?

– Не знаю.

– Возможно, мы могли бы проследить эту банду, – продолжил Фредди, изучая записку. – Если инспектор Тенсон…

– Если эта записка попадет к инспектору Тенсону и тот что-то узнает из нее, хоть я и не уверен, что он сможет это сделать, то ни моя жизнь, ни жизнь Лилиан не будет стоить и гроша. Я, конечно, могу не думать о собственной жизни, но я сильно забочусь о Лилиан. Так что, прежде чем что-то предпринять, нам нужно решить, как оградить ее от этих бесов.

– Хорошо, ты можешь довериться мне, Дэн. Дело, кажется, серьезное. Расскажи мне обо всем, что с тобой случилось.

Холлидей так и сделал, начиная с его визита в кинематограф с Лилиан. Он рассказал, как узнал госпожу Джарсел на экране. Потом – о своем путешествии в Хиллшир, о том, что он узнал от госпожи Пелгрин и ее племянника.

– До сих пор не могу понять, как вышло, что госпожа Джарсел попала в Лондон. Она не ездила на поезде и не могла воспользоваться автомобилем. Однако я совершенно уверен, что она была в Блэкхите, – заключил Дэн.

– Это загадка, – согласился Фредди, сдвинув брови. – Однако продолжай. Судя по всему, ты хочешь рассказать мне что-то еще.

– Охотно.

И Дэн продолжил с того самого момента, как получил от Пэнна приглашение встретиться на станции подземки Бэкерлоо, до того, когда вернулся домой на такси.

– Что ты на все это скажешь? – поинтересовался Холлидей, закончив рассказ и вновь закурил трубку.

– Дай мне время подумать, – попросил Лоуренс, меряя комнату шагами. На какое-то время воцарилась мертвая тишина. Каждый был занят своими мыслями. Первым, решив, что пора высказаться, заговорил Дэн.

– Конечно, у меня связаны руки, – уныло произнес он. – Я не имею права рисковать жизнью Лилиан. Эти звери убили ее отца, инспектора Дарвина и господина Пэнна, и все потому, что те узнали слишком много. К тому же они могут убить Лилиан самым таинственным образом.

– Но она ничего не знает, – обеспокоенно сказал Фредди.

– Нет. Но я должен ей рассказать, и если я это сделаю… Ты знаешь, что тогда произойдет. Королева Вельзевул видела, что я мало забочусь о собственной жизни, поэтому нанесет удар через Лилиан. «Его возлюбленной», – говорится в послании. Умная женщина, вроде госпожи Джарсел, попала в десятку.

– Но, мой дорогой друг, ты не можешь утверждать, что твой злой гений – госпожа Джарсел! Ты же не видел лица королевы, да и голос ее не узнал.

– Пусть маска и скрыла ее лицо, пусть она говорила через рупор, изменив голос. Но у нее есть эти духи, которые, судя по всему, играют очень важную роль в делах банды. Кроме того, появление в документальной ленте доказывает ее присутствие в Блэкхите…

– Но госпожа Пелгрин и ее племянник в один голос заявили, что этого не может быть.

– Это так, но госпоже Пелгрин и ее племяннику могли заплатить за молчание, – взволнованно возразил Дэн, – а затем мисс Армоир, если ты помнишь, произнесла пророчество о том, что скоро мне сделают удивительное предложение. Если я приму его, то женюсь на Лилиан и буду наслаждаться огромным приданым. Вот мне его и сделали, предложили вступить в банду.

– Но ты ведь не думаешь, что парализованная женщина, вроде мисс Армоир, может иметь отношение к этому тайному обществу? – скептически поинтересовался господин Лоуренс.

Дэн только пожал плечами.

– Госпожа Армоир – подруга госпожи Джарсел, которую я подозреваю, к тому же, как видишь, она точно предсказала мою судьбу. Госпожа Джарсел могла подсказать мисс Армоир нужные слова, зная, что пророчество исполнится. Не утверждаю, что мисс Армоир знает об этой адской организации, так как сама идея будет для нее выглядеть чудовищно. Но госпожа Джарсел могла использовать ее втемную, как некий инструмент.

– Я не верю, что мисс Армоир что-то знает, – решительно заявил Фредди. – Начнем с того, что Общество Мух нуждается в «полезных» людях, а такой человек, как мисс Армоир, ни на что не годится.

– Допускаю, – равнодушно продолжил Холлидей. – И все же эти пророчества вместе с духами и кинокадрами говорят о том, что госпожа Джарсел – соучастница. Опять же, госпожа Браун, которая убила сэра Чарльза Муна, была коренастой толстушкой. У госпожи Джарсел точно такое телосложение.

– Многие женщины имеют такую фигуру и избыточный вес, – проговорил журналист. – К тому же ты видел фальшивую госпожу Браун. Ты узнал в ней госпожу Джарсел?

– Нет. Но госпожа Браун была слишком морщинистой для толстой женщины. Я еще тогда подумал, что это какой-то обман. Кстати, когда ее лицо было чуть приподнято, я посмотрел на нее внимательнее, и она тут же приспустила вуаль – еще один намек на то, что она не хотела, чтобы кто-то разглядел ее.

– Если ты и в самом деле считаешь, что госпожа Джарсел убила Чарльза Муна и инспектора Дарвина, и у тебя действительно есть доказательства, чтобы это утверждать, ты должен все рассказать полиции.

– И рискнуть жизнью Лилиан и своей собственной? Фредди, не принимай меня за дурака.

Лоуренс покачал головой.

– Нет. Я не принимаю тебя за дурака и отлично понимаю, в каком затруднительном положении ты находишься. Ты не можешь ничего сделать, не подставив себя и мисс Мун. Однако что произойдет, если ты ничего не предпримешь?

– Хорошо, – пробормотал Дэн после паузы. – У меня есть месяц на то, чтобы найти выход из этого положения. Думаю, нам стоит спрятать мисс Лилиан под надзором госпожи Болстреаф, а уже затем что-то предпринимать. Когда Лилиан окажется в безопасности, я буду готов рискнуть жизнью и вывести этих негодяев на чистую воду.

– Я с тобой! – с энтузиазмом воскликнул Фредди. – Это хороший план, Дэн. Хотя не представляю себе, как спрятать мисс Мун, ведь шпионы Общества Мух могут оказаться где угодно.

– Любой может оказаться их шпионом, – ответил Холлидей. – Хотя не думаю, что в банде так много людей. Господин Пэнн наверняка бы подтвердил, что именно госпожа Джарсел – Королева Вельзевул. Но он мертв, и…

– Точнее, убит, – решительно вмешался Лоуренс. – Я совершенно уверен, потому что он… слишком много знал о госпоже Джарсел. Вот и пришлось от него избавиться.

– Да! – Дэн с улыбкой посмотрел на своего друга. – Значит, ты веришь, что госпожа Джарсел…

– Я не знаю, во что можно верить, пока нет никаких реальных доказательств, – нетерпеливо вздохнул журналист. – Но как спрятать мисс Мун и госпожу Болстреаф?

Дэн какое-то время разглядывал свое отражение в зеркале, а потом ответил, сказав то, что его друг меньше всего ожидал услышать.

– Мы спрячем ее в Шипике у мисс Винсент, – объявил он.

– Дэн, ты серьезно? Ты хочешь, чтобы девушка находилась под дулами вражеских орудий?

– Совершенно верно. Под дулами вражеских орудий – самое безопасное место. В этом я уверен. Если госпожа Джарсел та, о ком мы оба думаем, то последнее место, где она и ее люди станут искать Лилиан, – Шипик. К тому же она не осмелится убить девушку в двух шагах от собственного дома. Совершим дерзкий поступок и получим желаемое.

– Рискованно, – задумчиво протянул Лоуренс. – Ясно это вижу.

– Я тоже. Все это дело рискованное.

– Кроме того, нужно решить вопрос с Милдред, – с беспокойством продолжил журналист. – Я не хочу, чтобы она оказалась замешанной в это дело.

– Все будет в порядке, Фредди, и это гораздо безопаснее для Лилиан. Кроме того, у госпожи Джарсел не хватит мужества сделать так, чтобы пострадала та, что обещана мне в жены, когда она вместе с той, что обещана в жены тебе. Но если у тебя есть сомнения…

– Нет, нет, нет! – прервал его Лоуренс. – После всего, что случилось, я не могу быть другом лишь наполовину, и, если Милдред захочет, после того как узнает все обстоятельства, я соглашусь. В конце концов, если что-то случится, мы сможем обвинить госпожу Джарсел, и если она действительно Королева Вельзевул, мы сможем положить конец ее карьере, отправив в тюрьму. Не думаю, что она рискнет обидеть девушек.

– Она никогда не причинит вред мисс Винсент, в этом я уверен. Под ударом может оказаться только Лилиан, и лишь потому, что я противлюсь присоединиться к банде. Нет, Фредди, смелый ход – лучшее в этом случае. Мы поместим Лилиан с госпожой Болстреаф под опеку мисс Милдред Винсент – под пушки врагов, как ты сказал. Уверен, что результат будет хороший.

– А сэр Джон Мун не поднимет шума, если вы заберете его племянницу?

– Пусть, – презрительно фыркнул Дэн. – Я могу заключить сделку с этим бездельником. В конце концов, Лилиан будет отсутствовать в Лондоне всего месяц, а за это время мы разберемся с бандой, с помощью полиции или без нее. Если же нам не удастся ничего сделать, то я буду убит точно так же, как сэр Мун, господин Пэнн и инспектор Дарвин, по той же самой причине: я слишком много знаю. Но должен сказать: Лилиан не останется одна, и сэр Джон сможет воплотить в жизнь свой любимый план и выдать ее замуж за лорда Карберри.

– Интересно, а лорд Карберри не связан каким-то образом с обществом? – задумчиво протянул господин Лоуренс.

– Думаю, что нет. Он ни в чем не нуждается.

– Теперь не нуждается, – согласился Фредди. – Но он заключил хорошую сделку, когда был барристером и двое стояло между его титулом и наследством.

Молодые люди переглянулись.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно протянул Дэн. – Конечно, он вполне может оказаться членом общества, которое устранило все препятствия на его пути: дядю и двоюродного брата. Но мы не можем быть в этом до конца уверены. И вот еще что, Фредди. Я собираюсь увидеться с Лилиан и госпожой Болстреаф и уговорить их отправиться в Шипик.

– Но тогда придется открыть им то, что мы знаем, а это сильно их напугает.

Дэн прикусил нижнюю губу.

– Я не хочу рассказывать больше, чем нужно, из соображения их собственной безопасности. Чем меньше они знают, тем лучше, – ответил он. – Пожалуй, я смогу уговорить Лилиан бежать со мной в Шипик, толком не объяснив, в чем дело. Однако госпожа Болстреаф должна знать больше.

– Отлично, – согласился Фредди, надевая шляпу. – Оставляю дело в твоих искусных руках. Что касается меня, то я отправлюсь в Блэкхит, чтобы разузнать побольше о смерти господина Пэнна. Возможно, я даже побываю в доме… – Тут он замолчал.

– Ну? – поинтересовался Холлидей, в удивлении подняв брови.

– Ну, если лорд Карберри пользуется расположением этого Общества Мух, кто знает, что я смогу отыскать? Неизвестно, какие откровения могут всплыть. Господин Пэнн, как мы предполагаем, входил в эту банду. Видимо, поэтому он с такой легкостью получил место у лорда Карберри, когда остался без работы. Это само по себе говорит о многом. Однако посмотрим… Посмотрим! – И, небрежно кивнув, Фредди вышел, а Дэн начал переодеваться, собираясь отправиться в гости к сэру Джону Муну.

Из-за позднего завтрака и долгого разговора с Лоуренсом Дэн добрался до своей цели лишь через час. Он был почти уверен, что ему, как обычно, откажут во встрече, однако вместо этого лакей сообщил, что мисс Мун нет дома. Ввиду того, что Лилиан отсутствовала – скорее всего она отправилась по магазинам и вскоре должна была вернуться на ленч, Дэн назвался и попросил встречи с госпожой Болстреаф. «Лучше будет, если я сначала объясню сложившуюся ситуацию ей, – решил он. – Не стоит терять время в том, что касается безопасности Лилиан». Дуэнья сразу же согласилась увидеть молодого человека, и когда Дэн вошел в ее комнату, то был поражен тем, насколько обеспокоенной выглядела госпожа Болстреаф. Мысли Холлидея сразу же обратились к девушке.

– Лилиан? – спросил он, встревожившись. – Что-то случилось с Лилиан?

– Ох, своими выходками эта девушка когда-нибудь разобьет мне сердце, – раздраженно сообщила госпожа Болстреаф. – Она отлично знает, что сэр Джон не одобряет ее прогулки в одиночестве, и мое положение в доме зависит от того, насколько внимательно я за ней присматриваю. А она ушла, ничего мне не сказав.

– И куда же она отправилась?

Госпожа Болстреаф внимательно посмотрела на молодого человека, а потом тяжело вздохнула:

– Думаю, она отправилась в дом лорда Карберри.

Дэн поджал губы.

– Должно быть, чтобы порадовать сэра Джона. Он отправился с ней?

– Нет. Сэр Джон уже несколько дней в отъезде за городом. Он будет очень недоволен, когда узнает об этом, ведь Лилиан увидится с лордом Карберри без моего присутствия.

– Но почему она поехала на встречу с человеком, которого ненавидит? – недоуменно поинтересовался Холлидей.

– На самом деле она хочет увидеть не лорда Карберри, – чуть посомневавшись, проговорила госпожа Болстреаф. – Полагаю, вы слышали, что господин Пэнн умер? – неожиданно спросила она.

– Я слышал, что в утренней газете был некролог – объявление о его смерти, – сказал Дэн. – Господин Лоуренс заходил ко мне и рассказал.

– Этим утром Лилиан получила письмо, которое господин Пэнн написал ей несколько дней назад. Там говорилось о том, что, если что-то случится с ним, она должна отправиться в дом лорда Карберри и найти там какие-то важные бумаги, которые он, Пэнн, ей оставил.

– Черт побери! – воскликнул Дэн, вскочив. – Выходит, перед смертью господин Пэнн оставил исповедь.

– Исповедь? – Госпожа Болстреаф выглядела удивленной.

– Должно быть, он догадался, что смерть скоро настигнет его, – пробормотал Холлидей себе под нос, но достаточно громко, чтобы госпожа Болстреаф услышала его. – Возможно, истина в этой исповеди.

– Какая истина? Ради бога, господин Холлидей, выражайтесь яснее. Я и так беспокоюсь за Лилиан из-за этой шальной выходки. Скажите, что происходит?

– Многое, очень многое, госпожа Болстреаф, и я вынужден буду довериться вам, чтобы спасти Лилиан от смерти – смерти столь же ужасной, как и смерть ее отца.

– Какай ужас! Какой ужас! – воскликнула господа Болстреаф.

– Однако вы должны никому не рассказывать то, что я расскажу вам.

– Конечно. Я умею хранить тайны. Но расскажите мне, что происходит… расскажите, – проговорила она, часто и тяжело дыша.

– Если вы не сохраните все в секрете, то жизни всех нас окажутся под угрозой. Не станем терять время. Я должен последовать за Лилиан в дом лорда Карберри. Так что послушайте меня, госпожа Болстреаф, и поверьте: все, о чем я говорю, чрезвычайно важно. – Затем Дэн спешно пересказал пожилой даме основные факты произошедшего. И хотя факты эти содержали в себе лишь самое необходимое, их оказалось достаточно, чтобы госпожа Болстреаф чуть не сошла с ума от ужаса. – Держите себя в руках и верьте мне, – торопливо продолжал Холлидей. – Мы должны обыграть этих демонов в их собственной игре. Собирайтесь, вы поедете со мной в Блэкхит, и по пути я смогу ответить на ваши вопросы.

– Так вы считаете, что Лилиан в безопасности? – умоляющим голосом спросила госпожа Болстреаф на пороге комнаты, прикидывая, какие вещи взять с собой.

– Да. Но если лорд Карберри связан с бандой и узнает, что Лилиан охотится за исповедью господина Пэнна, он может… но не будем думать об этом. Мы должны как можно быстрее отыскать и спасти Лилиан. Вы со мной?

– Всем сердцем, душой и телом, – ответила старая дама.

– Тогда собирайтесь, и поехали! – властно объявил Дэн.

 

Глава 14. Напряженный день

Лорд Карберри считал себя отчасти ученым, отчасти горожанином с активной жизненной позицией, поэтому его резиденция в Блэкхите была идеальной для человека, в котором смешались эти противоположные качества. Его красивый викторианский особняк из светло-красного кирпича находился достаточно далеко от Лондона, чтобы обеспечить уединение, необходимое для научных изысканий, и в то же время достаточно близко от центра города, чтобы лорд Карберри без труда мог быстро добраться до Пиккадилли, Бонд-стрит, клубов и театров, когда у него возникало подобное желание. «Семейное гнездо» Карберри находилось в Сомерсете, пригороде, но так как спортивные упражнения были чужды лорду, он редко посещал сельскую местность. Особняк же в Блэкхите был не таким большим, однако его окружало несколько акров лесистой местности, укрытой за высокой каменной стеной. Стена и лес создавали ощущение самого отдаленного уголка Англии. Столь компактное владение подходило лорду Карберри, и большую часть года он жил именно там.

Когда Дэн и госпожа Болстреаф прибыли в Блэкхит, они обнаружили, что дом открыт для посетителей. У ворот поместья собралась толпа, многие уже зашли в сад, а некоторые даже забрели в дом. Легко можно было догадаться, что все это нездоровое столпотворение вызвано преждевременной смертью Маркуса Пэнна. В доме, должно быть, еще шло следствие, и зеваки, рыскающие повсюду, ожидали, какой вердикт вынесет полиция: «Самоубийство», «Убийство» или «Несчастный случай». В любом случае ожидалась сенсация, так как смерть секретаря была ужасной и неожиданной. Как барристер лорд Карберри, естественно, пытался оказать всевозможную помощь служителям закона в дознании, вместо того чтобы как можно быстрее отправить тело несчастного в ближайший морг. Все, конечно, стали говорить о его доброте и одобрили подобное решение. На какое-то время лорд Карберри стал более популярен среди жителей Блэкхита, чем когда-либо ранее.

Проходя по короткой аллее в сторону особняка, Дэн отметил излишнюю суету домочадцев и произнес, обращаясь к дуэнье:

– Не думаю, что у лорда Карберри найдется много времени для Лилиан. Но, может, так будет лучше?

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – нервничая, ответила ему госпожа Болстреаф.

– Ну, господин Пэнн наверняка спрятал свои бумаги где-то в доме, так что, если Лилиан захочет найти их, ей в первую очередь придется избавиться от лорда Карберри.

– Но разве не мудрее было бы рассказать об этих бумагах лорду Карберри и попросить, чтобы он помог в поисках? – поинтересовалась госпожа Болстреаф.

– Нет. Если бы господин Пэнн хотел, чтобы лорд Карберри увидел эти записки, он бы попросил его передать бумаги Лилиан. Нет, судя по всему, он не хочет, чтобы лорд Карберри увидел, что он написал. Гм… – Дэн подумал, что говорит о Пэнне так, словно тот еще жив. – Сказал «хочет»… Забыл, что бедняга мертв.

– Неужели вы считаете, что лорд Карберри имеет что-то общее с теми ужасными людьми, о которых вы мне говорили? – испуганным шепотом поинтересовалась госпожа Болстреаф.

– Не скажу… потому что ничего не знаю наверняка. У меня есть только подозрения… Я всего лишь предполагаю, что лорд Карберри в курсе всего. Но не выдавайте секрет и ведите себя с ним так же, как прежде, – поспешно продолжил Холлидей. – Я хотел бы, чтобы вы были с ним как можно любезнее. Если сможете, отвлеките его внимание, чтобы я смог поговорить с Лилиан.

– Но зачем?

– Если лорд Карберри имеет какое-то отношение ко всем этим темным делам, то он попытается не оставлять Лилиан в одиночестве. Он может удивиться ее неожиданному появлению именно в этот день, поэтому может заподозрить, что его секретарь оставил исповедь, и будет держать глаза широко открытыми.

– По-моему, в своих подозрениях вы заходите слишком далеко, – воскликнула госпожа Болстреаф, обмахиваясь носовым платком, словно веером.

– Считайте как угодно, – сухо заявил Дэн. – Но в любом случае следует принять меры предосторожности. Лорд Карберри скорее всего последует за Лилиан, пока она будет в доме, лишь бы узнать, что заставило девушку неожиданно приехать в его поместье.

– Он может просто спросить ее, – сухо заметила госпожа Болстреаф.

– Он не станет этого делать, если мои подозрения хоть отчасти справедливы. Но, быть может, я зря обвиняю этого человека.

– А я уверена, что лорд Карберри – настоящий джентльмен, так же как и вы.

– Настоящий джентльмен мог в прошлом заниматься темными делами. Однако понимаете, какую комедию мы хотим разыграть? Вы приехали забрать Лилиан, а я сопровождаю вас. Потом вы попытаетесь заговорить лорда Карберри и дать мне поговорить с Лилиан минут десять. Понятно?

– Да, – выдохнула госпожа Болстреаф. – Но мне это не нравится.

– Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц, – цинично заявил Дэн, когда через широко распахнутые двери они прошли в зал. – Мы хотим видеть лорда Карберри.

Последние слова были адресованы лакею, который вышел им навстречу. Тот сразу узнал госпожу Болстреаф, которая не раз бывала в этом доме с мисс Мун, поэтому охотно объяснил, что его хозяин вместе с молодой дамой находится в гостиной. Все в доме были настолько расстроены произошедшим с господином Пэнном и последующим дознанием, что лакей и не подумал спросить визитную карточку гостя, а сразу провел госпожу Болстреаф и Дэна в гостиную, где лорд Карберри беседовал с девушкой. Объявив имена прибывших, лакей пропустил их в комнату и спешно удалился, чтобы присоединиться к остальным слугам, так как хотел знать, каков будет вердикт. Если бы лорд Карберри не уделял все свое внимание Лилиан, он бы заставил его лучше выполнять свои обязанности, так как был строгим хозяином и требовал соблюдать благопристойность в любой обстановке.

– Моя дорогая Лилиан! – воскликнула госпожа Болстреаф и двинулась в дальний конец комнаты, где сидела ее воспитанница, которая, судя по всему, чувствовала себя не в своей тарелке. – Моя дорогая Лилиан! – а потом укоризненно посмотрела на лорда Карберри.

Джентльмен был одет, как говорится, на скорую руку, и это отчасти объясняло дискомфорт госпожи Мун. Бледное, как у мертвеца, лицо, водянистые синие глаза, тонкие губы и высокомерное выражение, с которым он посмотрел на появившегося Дэна, делали его необычайно неприятным на вид. Однако, под взглядом госпожи Болстреаф он резко покраснел и поспешил оправдаться:

– Я не виноват, уверяю вас! – поспешно объявил он.

– Виноват? – тут же откликнулась Лилиан, с благодарностью взглянув на своего возлюбленного. – Почему вы говорите о «своей вине», лорд Карберри?

– И ты еще спрашиваешь, почему? – обрушилась госпожа Болстреаф на свою подопечную. – Ты без моего ведома покинула дом, отправившись в гости к… к… к… холостяку! И если бы я на мгновение могла бы подумать, что лорд Карберри…

– Я ни в чем не виноват, – вновь повторил джентльмен, бросив на дуэнью сердитый взгляд, потому что ему не нравилось оправдываться.

– Конечно, вы ни в чем не виноваты, – беззаботно объявила мисс Мунн, еще раз посмотрев на Дэна, словно подчеркивая свои слова. – Я прочитала в газете, что господин Пэнн мертв, и так как этот человек долгое время служил секретарем у моего отца, я тут же отправилась сюда, чтобы из первых рук узнать, что произошло.

Лорд Карберри, не говоря ни слова, кивнул, выражая свое полное согласие со словами девушки.

– Я бы и сам все объяснил мисс Мун. Госпоже Болстреаф не о чем волноваться, так же как и господину Холлидею, – а потом, хмуро взглянув на Дэна, добавил: – Совершенно не понимаю, зачем он пришел…

– Он сопровождает меня согласно моей просьбе, – холодно объяснила госпожа Болстреаф. – Нужно было вызвать меня и отправить Лилиан домой. Зачем вы примчались сюда? – снова спросила она у девушки.

– Я услышала о господине Пэнне, – сердито ответила мисс Лилиан. – Я только что сказала об этом.

– Кстати, мне очень интересно, как погиб господин Пэнн, – встрял в разговор Дэн. – Он совершил самоубийство?

Лорд Карберри резко повернулся в сторону молодого человека.

– А почему он должен был совершить самоубийство? – спросил он, излучая недоверие буквально каждой чертой гладкого, выбритого лица.

Дэн пожал плечами.

– Я в этом уверен, только вот почему, сказать не могу, – добродушно ответил молодой человек. – Только, на мой взгляд, человек в добром здравии просто так не полезет в пруд топиться.

– А я бы не сказал, что господин Пэнн был совершенно здоров, – неожиданно объявил лорд Карберри. – Он всегда жаловался на здоровье, да и работал, надо сказать, спустя рукава. Я даже подумывал, не уволить ли его.

– Возможно, он покончил с собой из-за вас?

– Нет. Нет, я никогда не говорил, что хочу уволить его, поэтому не думаю, что он покончил с собой. Вчера за обедом он вел себя совершенно нормально. Больше я его не видел. Вчера я отправился в город, а вернулся домой только в пять и узнал, что господин Пэнн мертв. Один из слуг, гуляя по парку, нашел его тело в восточном пруду, в самом сердце сада.

– Но ведь его мог кто-то подтолкнуть? – спросила госпожа Болстреаф.

– Думаю, нет. Он был в хороших отношениях со слугами, хотя не могу назвать его популярной личностью. Никто из моих слуг не мог его убить, так как ворота были крепко заперты, и никто из посторонних не заходил в поместье между трапезой и пятью вечера. Поэтому я не верю, что Пэнн был убит.

– Самоубийство? – вновь поинтересовался Дэн, и снова лорд Карберри с неприязнью посмотрел на него, словно ему не нравилась сама идея.

– Насколько я понимаю, он не имел желания совершить самоубийство, – холодно протянул он. – Однако на дознании все это выяснится.

– Я подозреваю, следствие скажет, что он шел, шел и упал, – неожиданно заговорила Лилиан. – Господин Пэнн всегда был человеком рассеянным.

– Такое случалось довольно часто, – мрачным тоном согласился лорд Карберри. – Дела у него были в невероятном беспорядке. Так что склонен согласиться с вами, мисс Мун.

– Хорошо, – заговорил Дэн после долгой паузы. – Давайте будем считать, что господин Пэнн упал в пруд в результате несчастного случая. Будем считать так, пока судья не вынесет своей вердикт. Когда состоится дознание?

– Через час, – ответил хозяин, посмотрев на часы. – Я бы все же посоветовал мисс Мун отправиться домой. Мы как раз говорили об этом, когда вы приехали. Я, естественно, должен присутствовать, так как меня, без сомнения, станут опрашивать, ведь я хорошо знал Пэнна.

– А вы дадите ему хорошую характеристику? – многозначительно спросил Холлидей.

Лорд Карберри с удивлением посмотрел на своего гостя.

– Лучшую, с точки зрения характера, – пробормотал он. – У меня с ним не было никаких неприятностей, если не считать его рассеянности – качества, которое, несомненно, привело его к столь печальному концу.

– Ладно. Ладно, все это так печально, – подытожила госпожа Болстреаф. – Однако все наши разговоры не помогут вернуть беднягу… Лилиан, душечка, мы должны поехать домой, ведь теперь, когда ваше любопытство удовлетворено, вам тут делать нечего. Но сначала я должна попросить лорда Карберри дать мне несколько цветов из оранжереи. Я видела их вот там… – и она кивнула в сторону теплицы, куда можно было выйти через французское окно.

– Я очарован, – проговорил лорд Карберри с притворством. – Может, мисс Мун пойдет с нами, чтобы выбрать цветы?

– Я могу и здесь подождать, – небрежно бросила Лилиан. – Я уверена, что госпожа Болстреаф сделает правильный выбор.

Лорд Карберри сердито посмотрел на Дэна. Он отлично понимал, что Лилиан хочет остаться вместе с его соперником. Однако он не мог ничего возразить, поскольку не хотел показаться грубым, так что неохотно двинулся в сторону теплицы в сопровождении госпожи Болстреаф. Но Дэн видел, что лорд не собирается выпускать его и девушку из поля зрения, потому как он начал срывать цветы прямо напротив французского окна. Таким образом краем глаза он постоянно наблюдал за молодой парой, одновременно поддерживая беседу с госпожой Болстреаф. Лилиан тоже заметила, что лорд шпионит за ними, а потому быстро прошептала Дэну, который подошел и встал рядом с ней:

– Он не позволит нам оказаться вне его поля зрения. Я не смогла добраться до библиотеки, хотя и пыталась все время.

– Зачем тебе нужно пробраться в библиотеку? – шепотом поинтересовался Дэн.

Лилан неожиданно повернулась и обронила кусочек бумаги.

– Поставь ногу на эту бумажку, а когда он отвернется, подними ее, – быстро сказала она. – Поспеши, он возвращается, – а затем заговорила намного громче, когда лорд Карберри вернулся в комнату. – Конечно, господин Пэнн всегда казался нервным. Я и в самом деле думаю, что у него было плохое здоровье.

– Все еще обсуждаете причину гибели этого несчастного, – заметил лорд Карберри. Теперь в руках у него был букет цветов. – Мне не хотелось бы, чтобы столь печальные мысли занимали вас, Лилиан… прошу прощения, мисс Мун. Пожалуйста, примите эти цветы и разрешите проводить вас и госпожу Болстреаф из дома. Я думаю, здесь неудобная атмосфера…

И, не обращая внимания на Дэна, лорд протянул руку Лилиан. Быстро посмотрев на своего возлюбленного, на госпожу Болстреаф, оглядев комнату, взглянув на цветы – на все, кроме правой ноги своего возлюбленного, которая стояла на кусочке бумаги, полностью скрывая его, Лилиан приняла предложение. Дуэнья последовала за ними, и когда лорд Карберри повернулся спиной, она краем глаза заметила, как Дэн быстрым движением поднял с пола записку. Он наградил госпожу Болстреаф предупреждающим взглядом, чтобы та случайно не задала неосмотрительный вопрос. Дуэнья как ни в чем не бывало последовала за лордом и прошла мимо Дэна, который уже спрятал записку в кармане брюк. Но госпожа Болстреаф не смогла сдержать свое любопытство.

– Что это? – прошептала она, когда они направились в холл к выходу.

– Ничего! Ничего! – мягко ответил Дэн. – Отвезите Лилиан домой. Я буду позже. – И госпоже Болстреаф пришлось довольствоваться этим, хотя ей, конечно, хотелось узнать больше.

– Я хотел бы собственноручно доставить вас домой, – объявил лорд Карберри, остановившись на ступеньках перед двумя дамами. – Но мой долг удерживает меня здесь ради следствия. Возможно, господин Холлидей сделает одолжение…

– Боюсь, что нет, – невозмутимо заметил Дэн. – Я обещал встретиться здесь с моим другом, господином Лоуренсом. Он отправился сюда разузнать подробности смерти господина Пэнна для своей газеты. Вот, кстати, и он. – Именно в этот момент, что было весьма кстати, Фредди появился в конце аллеи.

– Отлично, – объявила миссис Болстреаф, поймав многозначительный взгляд Дэна. – Мы не можем ждать и болтать о пустяках. Лорд Карберри, не станем вас задерживать.

– Нет! Нет! Позвольте мне прогуляться с вами! – воскликнул лорд Карберри и с непокрытой головой побрел по аллее между двумя дамами. Господин Лоуренс снял шляпу и поклонился Лилиан, а потом госпоже Болстреаф. Лорд Карберри наградил репортера прожигающим насквозь взглядом.

– Что ж, так и должно быть, – пробормотал Холлидей, наблюдая за удаляющейся группой, когда Фредди подошел к нему. – Ты как раз тот человек, которого мы искали.

– Мы? – эхом повторил Лоуренс.

– Я и Лилиан. Посмотри, эту записку прислал ей покойный господин Пэнн. Он попросил Лилиан сделать одну вещь, которую она никак не могла выполнить из-за бдительного внимания нашего благородного друга.

– Что именно?

– Я как раз собираюсь выяснить. Я еще не читал записку, – бросив еще один взгляд, чтобы увериться, что Карберри отошел на приличное расстояние, Дэн достал листок бумаги, развернул его и быстро прочитал. Через секунду он снова сунул записку в карман и взял Фредди за руку. – Тут всего несколько строк, говорится о том, где господин Пэнн оставил документ, который должна прочитать Лилиан. Его можно найти между страницами во втором томе Гиббона «Упадка и падения». Гм! Поэтому Лилиан и хотела попасть в библиотеку.

– Пошли, – с нетерпением попросил Фредди.

– Нет! Нет! Ты поймаешь лорда Карберри, когда он будет возвращаться, и задержишь его под любым предлогом. А тем временем я проскочу в дом и без помех отыщу библиотеку.

– Но слуги…

– Сегодня в доме все вверх дном из-за дознания, все бродят туда-сюда. У меня есть шанс.

– Но если лорд Карберри спросит о тебе?

– Скажешь, что я в библиотеке, жду его, чтобы поговорить.

– На какую тему? – поинтересовался Лоуренс, весьма озадаченный этой интригой.

– Я найду, о чем поговорить, – заверил Дэн, отступая к двери дома. – Все, что я хочу, – пять минут в библиотеке, чтобы найти признание. Задержи лорда Карберри, вон он возвращается, а я пошел.

Сказав это, Дэн скрылся в доме и лицом к лицу столкнулся с дворецким.

– Я ожидаю лорда Карберри. Не могли бы вы пока проводить меня в библиотеку?

Не подозревая никакого подвоха и оценив холодную манеру Дэна, дворецкий в сомнении проводил молодого человека в библиотеку, а потом, объявив, что сообщит о Дэне его светлости, удалился, прикрыв дверь. Холлидей пробежался взглядом по полкам, которые закрывали три стены большой комнаты от пола до потолка. Казалось, невозможно будет найти конкретную книгу за тот небольшой отрезок времени, который был в распоряжении у молодого человека. Дэн пожалел, что господин Пэнн не обозначил позицию шедевра Гиббона. Однако через мгновение Холлидей понял, что ему очень повезло: лорд Карберри расставлял свои книги в алфавитном порядке, по фамилиям авторов. Книги, имена авторов которых начинались с «А», стояли на первой полке: Аллисон, Аллен, Андерсон и так далее. На полке под буквой «Б» стояли книги Браунинга, Бронте, Бернса и других. Пользуясь этим ключом к местонахождению книг, Дэн быстро обнаружил «Закат и падение» Гиббона на полке «Г» и положил руку на второй том. Как назло, в тот момент, когда Дэн открыл книгу, в библиотеку вошел лорд Карберри. Господин Холлидей поднял взгляд и замер, держа книгу в руке.

– Удивлен, увидев вас здесь, господин Холлидей, – холодно и надменно начал лорд Карберри. – Вы знаете, что я тороплюсь на дознание и у меня нет времени разговаривать с вами. Кроме того, – тут он внимательно посмотрел на своего гостя, – вы могли бы объяснить, что вам нужно за дверями моего дома.

– Но не в присутствии дам, – не задумываясь, ответил Дэн. – Однако не стану вас задерживать более чем на пять минут, – он все еще пытался сообразить, как ему забрать бумаги так, чтобы хозяин дома этого не заметил.

– Я жду. Хочу услышать, что же вы желаете мне сказать, – протянул лорд Карберри, опустившись на ближайший стул. – Тем более что вы, судя по всему, хотели оказаться в доме, – добавил он, многозначительно посмотрев на книгу в руках молодого человека.

Дэн положил книгу на столик.

– Взял второй том Гиббона, чтобы скоротать время, – небрежно бросил он. – Извините, если считаете, что я повел себя нескромно.

– Я ничего такого не считаю, – отмахнулся лорд Карберри, пожав плечами. – Однако я хотел бы узнать, почему вы желали поговорить со мной без свидетелей.

– Речь идет о Лилиан.

– Мисс Мун, если позволите.

– Для меня она просто Лилиан, лорд Карберри.

– Ничего подобного! – неожиданно взорвался лорд Карберри. Его бледные глаза злобно сверкнули. – Сэр Джон Мун выразил желание, чтобы я женился на его племяннице.

– Наверное. Но его племянница хочет выйти замуж за меня.

– Только она этого никогда не сделает.

– Я так не думаю. И должен сказать больше: вы своим излишним вниманием раздражаете мисс Мун. Вы должны перестать преследовать ее.

– Как вы смеете говорить мне это! Как вы смеете! Как смеете!

– Я осмелюсь и на большее, если это будет касаться Лилиан, – возразил Холлидей и вновь в самой беззаботной манере взял книгу, склонившись над столом и скрестив ноги.

– Покиньте мой дом! – закричал Карберри, вставая. Беспечное поведение гостя его очень раздражало.

– Охотно! Я остался тут для того, чтобы предупредить вас: вы никоим образом не должны досаждать Лилиан.

– И что будет, если я ослушаюсь вашего совета? – фыркнул лорд, дрожа от ярости.

– Я могу стать очень неприятным гостем, лорд Карберри.

– Да вы понимаете, с кем разговариваете?

– Отлично понимаю, – медленно продолжил Дэн, спокойно глядя на разъяренного лорда. – Но не совсем уверен. Я не Асмодей, вы же знаете.

Желтое лицо лорда Карберри неожиданно побелело, а губы нервно задрожали.

– Я вас не понимаю…

– Да я и сам едва себя понимаю, и…

– Подождите! – оборвал его лорд Карберри, когда кто-то постучал в дверь библиотеки. – Не хотелось бы, чтобы кто-то подслушал наш разговор, – и потом, повернувшись к двери, громко позвал: – Войдите!

Вошел лакей.

– Милорд, вас ожидают на дознании, – объявил он, обращаясь к своему хозяину, в то время как лорд Карберри испытующе смотрел на слугу. Дэн воспользовался тем, что лорд отвернулся, и вытряхнул из книги документы. Судя по всему, там было всего три или четыре листа, соединенных в углу латунной скрепкой. Едва они оказались в руках Дэна, как лорд Карберри, заверив лакея, что сейчас подойдет, повернулся к молодому человеку.

– Что у вас там? – поинтересовался он, угрожающе взглянув на гостя.

– Мои бумаги, – беззаботно ответил Дэн, собираясь убрать листы в карман.

– Это ложь! Вы, должно быть, взяли их со стола или вынули из этой книги, господин Холлидей. Да, я уверен. Вы вынули их из книги. Отдайте мне.

– Нет, – ответил Дэн, отступая. – Вы не…

Но прежде чем он успел договорить, лорд Карберри рванулся вперед, пытаясь вырвать бумаги. Бумаги, державшиеся лишь на скрепке, веером разлетелись в стороны, и лорд Карберри ухватил один или два листа. Мгновение борьбы, и он их вырвал, а потом хозяин дома отступил. В следующий момент он швырнул листки в огонь, видимо решив, что на этом все кончилось. Дэн тем временем незаметно запихнул оставшиеся пару листов в карман и попытался сделать вид ограбленного человека.

– Как вы посмели сжечь мои документы! – с негодованием заорал он на лорда.

– Они мои, – с облегчением возразил лорд Карберри. – А теперь они сожжены.

– Это были бумаги господина Пэнна, – резко объявил Холлидей. – И вы сожгли их потому, что скорее всего причастны к его смерти.

– Что вы имеете в виду? Что вы имеете в виду?

– Неважно. Думаю, вы все отлично понимаете.

– Я не понимаю. Клянусь, я не понимаю.

– В таком случае вы должны обнародовать факт о том, что я пришел в библиотеку, чтобы найти документы во втором томе Гиббона, оставленные мне тут покойным Маркусом Пэнном, – медленно объявил Дэн. – Но ведь вы, лорд Карберри, не хотели допустить, чтобы их кто-то нашел?

– Если бы документы не сгорели, я непременно сразу передал бы их коронеру, – проговорил лорд Карберри, вытирая лицо, потом взглянул в камин, в котором трепетало несколько черных клочков сгоревшей бумаги. – Думаю, вы сумасшедший, раз так говорите.

– Ну тогда почему не сделать этот маленький инцидент достоянием общественности? – сухо поинтересовался Дэн.

– Мне плевать на скандал, – надменно объявил лорд Карберри.

– Хорошо, – улыбнулся Холлидей, отступая к дверям библиотеки. – Видимо, смерти господина Пэнна вам недостаточно. В этих документах, несомненно, были указаны причины, которые привели его к гибели.

– Жаль, что я их сжег, – заметил лорд Карберри с наигранным сожалением. – Я импульсивный человек, господин Холлидей, и вам не следовало доводить меня. Откуда вы узнали, что бумаги во втором томе Гиббона?

– Не ваше дело.

– Они были адресованы вам?

– Не ваше дело.

– О чем они были?

– Не ваше дело.

– Да… Да как вы смеете?

– Удачного вам денька, лорд Карберри, – перебил его Дэн и вышел из комнаты, оставив хозяина дома испуганным и в полном замешательстве.

 

Глава 15. Бесспорное доказательство

Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о связи лорда Карберри с Обществом Мух. Если бы он ничего не знал о тайном обществе, то не стал бы так сильно волноваться, увидев бумаги в руках Дэна, не стал бы бороться, пытаясь завладеть ими, и тем более не стал бы их уничтожать. Пэнн был одним из членов банды, и, возможно, именно поэтому лорд Карберри взял его к себе секретарем после смерти сэра Чарльза Муна. Кроме того, он мог подозревать предательство со стороны Пэнна и решить, что его бумаги могут выдать Общество. Иначе он предстал бы перед коронером и вынужден был бы объяснять, из-за чего Пэнна убили. Как бы то ни было, Холлидей считал, что для самоубийцы Пенн был слишком нервным человеком, а значит, кто-то помог ему отправиться в мир иной.

– Но был принят вердикт: «самоубийство», – подвел печальный итог Лоуренс, когда Холлидей поведал ему о своих приключениях.

– Думаю, причина смерти – лорд Карберри. Именно из-за него Пэнн так сильно беспокоился последнее время. Конечно, все именно так – сам он ни за что не пошел бы на самоубийство, клянусь, – усмехнулся Дэн. – К тому же у меня осталась пара листов его «исповеди», и, думаю, из них мы сможем узнать многое.

– Тогда выходит, что лорд Карберри тоже принадлежит к банде Королевы Вельзевул?

– Думаю, да. Если бы не принадлежал, то поднял бы крик и выгнал меня из дому. Я не имел никакого права находиться в библиотеке, а тем более брать там какие-то бумаги, ты же понимаешь. Но я всеми силами провоцировал лорда Карберри на скандал и оставил его в приятном состоянии неопределенности относительно того, что мне известно, а что – нет. Он аж позеленел от страха.

– Дэн, ты бы вел себя поосторожнее, или это общество тебя убьет, – тяжело вздохнув, предупредил Лоуренс.

– Еще месяц я буду в полной безопасности, – уверенно возразил Холлидей. – Пока я не начну болтать направо и налево, они не станут ничего предпринимать.

– Но мисс Мун?

– Этим вечером я присоединюсь к ней и госпоже Болстреаф в Сент-Панкрасе, чтобы сесть на шестичасовой поезд в Фаувлей. Ты отправил письмо мисс Винсент?

– Да. Но времени, чтобы дождаться ответа, нет. Дамы будут проживать в «Павлине», в Шипике, под крылом госпожи Пелгрин. Надеюсь, что мы не ошиблись и не послали мисс Мун в пасть льва, – решительным голосом закончил Фредди.

– Под орудия наших врагов – так ты говорил раньше. Да, я прав, теперь, после того как часть исповеди господина Пэнна оказалась в наших руках, я в этом уверен. Я придумаю, как сделать так, чтобы госпоже Джарсел стало известно о том, что, если что-то случиться с Лилиан, ей не поздоровится.

– Хочешь сказать, что она упоминается в исповеди господина Пэнна?

– Да. У меня не было времени полностью расшифровать каракули господина Пэнна. Займусь этим в поезде вечером. Но все увиденное мной говорит о том, что госпожа Джарсел в курсе происходящего.

– Хочу, чтобы ты оставил эти записки у меня, – сказал Лоуренс, которому отчаянно хотелось знать правду.

– Не могу, мой дорогой друг. У меня сейчас нет времени, чтобы дать их тебе прочесть. Я уже вызвал такси, через пять минут оно приедет на вокзал Сент-Панкрас. Помни, Фредди, исповедь – мое единственное оружие, чтобы защитить Лилиан. Когда госпожа Джарсел узнает, что записи у меня, она не сможет позволить себе даже дернуться и будет держать на цепи своих псов.

– Но лорд Карберри скажет ей, что уничтожил исповедь.

– Это он так думает, – хихикнул Холлидей. – А я скажу, что спас часть бумаг, и этого хватит, чтобы уничтожить ее и ее проклятую банду.

– Но как ты сможешь сказать ей об этом, не подвергая себя опасности?

– Найду способ, хотя какого-то определенного плана у меня еще нет. Возможно, госпожа Джарсел удивится: какое отношение она имеет ко всей этой истории с Королевой Вельзевул? И я отвечу, что это не имеет ничего общего с ней, но вполне может помочь мне в делах любовных. Я что-нибудь придумаю, старик, можешь быть уверен. До свидания.

– Подожди-ка, – позвал Лоуренс, последовав за Дэном к дверям. – А что насчет сэра Джона Муна? Он понимает шум из-за исчезновения Лилиан. У тебя могут быть неприятности.

– Он может шуметь сколько пожелает. Но пока Лилиан под крылышком госпожи Болстреаф – ее официальной дуэньи, не знаю, что он может сказать. Она готова взять на себя всю вину.

– Конечно, – задумчиво протянул Лоуренс. – Сэр Джон тоже может принадлежать к обществу, точно так же, как и лорд Карберри, а следовательно, поднимать шум он не станет.

– Нет, – покачав головой, возразил Дэн. – Я не верю, что он член общества. Я хотел бы, чтобы он им являлся, но тогда все было бы слишком гладко. Что до лорда Карберри, то он больше не доставит нам проблем и не посмеет что-либо сказать, поскольку он один из людей Королевы Вельзевул, а вот от сэра Джона можно ожидать неприятностей, ведь он к этому обществу не принадлежит. Однако я рискую, забрав Лилиан вместе с госпожой Болстреаф, которая играет роль дракона, а сэр Джон может заниматься тем, что любит. К счастью, его сейчас нет в Лондоне, поэтому мы сможем уехать без всяких возражений. Кстати, раз ты присутствовал на дознании. Была ли муха на теле господина Пэнна? А может, упоминали какой-то особый аромат, пропитавший его одежду?

– Нет. Но ведь господин Пэнн утонул, так что ни мухи, ни запаха не могло быть ни на теле, ни на одежде. Улики говорят, что это – явное самоубийство.

– Гм… Думаю, лорд Карберри позаботился об этом, – мрачно заметил Дэн. – Однако я более чем уверен, что господин Пэнн был убит кем-то из банды.

– Но не лордом Карберри. Он был в отъезде в то время, когда произошло убийство.

– Возможно. Однако я бы хотел быть в этом уверен. В любом случае у лорда Карберри мог служить и другой человек из банды, который и убрал предателя. Думаю, что у Королевы Вельзевул имеются слуги во всех классах общества… Ладно, я пойду…

Холлидей направился на вокзал Сент-Панкрас и застал там мисс Лилиан Мун и госпожу Болстреаф. Девушка была сильно взволнована и переполнена любопытством, поскольку не знала причины столь неожиданной поездки на север. Согласно инструкциям Дэна, дуэнья отказалась что-либо объяснять, так как молодой человек собирался рассказать все по дороге, в поезде. Как бы то ни было, мисс Мун наслаждалась внезапным путешествием и полностью доверяла своему спутнику. Пока она находилась в обществе Дэна, ей было все равно, куда она едет, зачем и почему. Она любила Холлидея всем сердцем и не допускала ни единой мысли о недоверии.

– Дэн, – обратилась госпожа Болстреаф к молодому человеку, когда они зашли в купе первого класса, которое тот для них забронировал. – Дэн, я написала сэру Джону о том, что Лилиан следует изменить обстановку, и я повезла ее в Хиллшир, повидаться с моими подругами. Получив подобное объяснение нашему исчезновению, он не станет поднимать шум и наводить справки. Сэр Джон полностью мне доверяет.

– Хорошо, – сердечно согласился Дэн. – Из вас может выйти отличный конспиратор.

– Конспиратор, – весело повторила Лилиан. – И что же означает это загадочное слово? Я ничего не понимаю…

– Я расскажу тебе все, прежде чем мы доберемся до Фаувлея. А пока располагайтесь поудобнее.

– Так мы едем в Фаувлей? – удивилась девушка, поправляя накидку.

– Мы останемся там на ночь. Я телеграфировал туда и заказал два шикарных номера для тебя и госпожи Болстреаф в лучшем отеле. А завтра мы поедем в Шипик.

– Где это?

– В нескольких милях от Фаувлея. Какое-то время тебе нужно пожить в полном покое.

– Несомненно, все это чрезвычайно захватывающе! – воскликнула мисс Мун. – Хотела бы я знать, что все это значит.

– Терпение, терпение! – объявил Дэн, поддразнивая. – Маленькой девочке придется подождать. Черт побери, отъезжаем…

Длинный поезд выскользнул с вокзала и понесся вперед, словно желал оставить огни Лондона как можно дальше. Госпожа Болстреаф комфортно устроилась в уголке купе. Лилиан обосновалась в противоположном углу, а Дэн сел напротив них и постарался завести спокойный разговор с обеими одновременно. Девушка с трудом сдерживала свое нетерпение, так хотелось ей узнать причину их неожиданного путешествия.

– Ну же, Дэн, не надо испытывать мое терпение! – воскликнула она, хлопая в ладоши. – До Бредфорда не будет ни одной остановки, так что у нас достаточно времени, чтобы ты все рассказал.

– Минутку, – попросил Холлидей, достав три листка писчей бумаги, которые спас от лорда Карберри. – Чтобы рассказать всю историю до конца, я должен это прочитать… Кстати, Лилиан, а почему господин Пэнн именно тебе сообщил о своих записках?

– Даже не догадываюсь. Единственное, что приходит мне в голову: он был слишком опечален смертью моего отца. Возможно, он хотел сказать что-то, что могло бы утешить меня.

Дэн с любопытством посмотрел на девушку.

– А почему ты думаешь, что господин Пэнн знал что-то такое, что могло бы тебя успокоить?

Лилиан задумчиво потупила взор.

– Я всегда считала, что господин Пэнн знал о смерти моего бедного отца намного больше, чем говорил. Но я не думала об этом, пока он не прислал мне письмо, где просил заглянуть во второй том Гиббона, «Упадок и падение», в библиотеке лорда Карберри. Ах, боже мой! – прошептала девушка, обняв себя руками. – Я ведь пыталась попасть в библиотеку.

– А лорд Карберри не позволил?

– Нет. Думаю, он бы очень удивился, пытаясь догадаться, что я забыла у него в библиотеке. Однако он не стал задавать мне вопросы.

– Верю, – помрачнев, согласился Дэн. – Задавать вопросы – опасная игра для него. Видимо, поэтому, когда он нашел меня в библиотеке, то сразу вспомнил о твоем желании зайти туда и решил, что мы действуем согласованно, по какому-то плану. Не удивительно, что он попытался уничтожить документы – подозревал, что господин Пэнн мог оставить какие-то улики у него за спиной.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – поежившись, пробормотала Лилиан.

– Оно и понятно, – заметил Дэн, разглаживая бумаги. – Без сомнения, господин Пэнн оставил тебе ключ, объяснив, где признание, чтобы ты смогла узнать, кто убийца твоего отца.

– Я всегда считала, что господин Пэнн это знал. Имя убийцы есть в этих бумагах? – с надеждой спросила девушка подавшись вперед.

– Может, есть, а может, и нет, моя дорогая. Видишь ли, бо́льшую часть исповеди господина Пэнна сжег лорд Карберри. Он очень испугался.

– Дэн! – Лилиан сжала руки своего возлюбленного. – Ты же не думаешь, что лорд Карберри убил моего отца?

– Нет! Нет! Нет! – быстро ответил Холлидей. – Я уверен, что он этого не делал. Однако вы не слышали все, что я знаю. Кроме нас об этом знает только господин Лоуренс, ну, и госпожа Болстреаф отчасти в курсе. Однако позволь мне прочитать несколько страничек.

Девушка, сгорая от любопытства, хотела возразить, но госпожа Болстреаф осторожно тронула ее за плечо. Едва сдерживая любопытство, что было похвально, учитывая обстоятельства, она поуютнее устроилась в уголке купе, в то время как Дэн начал изучать рукопись. Несмотря на то что Пэнн писал как курица лапой – почерк у него был отвратительным, – чтение «исповеди» не заняло у молодого человека много времени. А в конце Дэн вскрикнул от досады…

– Это последовательный рассказ, и обрывается он на самом интересном месте, – раздраженно заметил он. – Однако я кое-что узнал.

– И что же именно? – тут же спросила госпожа Болстреаф.

– Всему свое время, – спокойно объявил Холлидей. – Сначала я должен рассказать Лилиан то, что мы оба знаем. Тогда я смогу довести рассказ до того, о чем говорится в этой исповеди. – Он похлопал себя по нагрудному карману, куда убрал листки. – Что ж, приступим, Лилиан.

– Дэн, просто скажи мне, дольше я ждать не могу, – проговорила она.

– А придется, если хочешь услышать всю историю. Только не волнуйся, я с тобой, так что бояться не стоит.

Лилиан пожала плечами, как бы намекая, что не нуждается в подтверждении столь очевидной истины, а потом вопрошающе посмотрела на молодого человека. Поскольку она продемонстрировала, что полна отваги и совершенно спокойна, Дэн без колебаний поведал ей о событиях, повторив то, что уже рассказал госпоже Болстреаф. Таким образом Лилиан была подробно информирована о тайных делах, происходивших после смерти ее отца. Когда Холлидей закончил эту часть рассказа, глаза девушки округлились от удивления и заблестели. И хоть щечки ее раскраснелись, ей по-прежнему было интересно, и она, похоже, ничуть не испугалась. Похвальное мужество, если учесть, что Дэн откровенно намекнул об опасности, грозящей им обоим. Дэн довел рассказ до того момента, когда они бежали из Лондона и, остановившись, сделал паузу, словно ожидая ее мнения.

– Это страшно, удивительно и очень гадко, – пробормотала Лилиан, глубоко вздохнув. – Считаешь, что это господин Пэнн убил моего отца?

– Нет. Согласно показаниям машинистки, которой он диктовал письма, Пэнн появился в библиотеке после того, как убийство уже произошло…

– Тогда лорд Карберри? Он…

– Я не верю, что лорд Карберри имеет какое-то отношение к этому делу, – решительно заявил Дэн. – Сэр Чарльз одобрил его кандидатуру, а не мою, так что лорд Карберри был заинтересован в том, чтобы сохранить твоего отца в целости и сохранности. Моя дорогая, сэра Чарльза убила фальшивая госпожа Браун. Она была агентом этого ужасного Общества Мух, поскольку скорее всего он слишком много узнал об этой организации.

– Выходит, госпожа Браун – госпожа Джарсел? – озабоченно поинтересовалась дуэнья.

– Не уверен, – задумчиво протянул молодой человек. – Единственные доказательства, связывающие госпожу Джарсел с бандой, – наличие духов с Суматры в ее доме в Хиллшире и ее присутствие в Блэкхите, когда был убит инспектор Дарвин.

– Но ты же сам говорил, что она не могла за это время добраться до Лондона.

– Совершенно верно. И все же я узнал ее в тот день, когда мы с Лилиан зашли посмотреть документальный фильм. Но пока этот факт можно оставить в стороне. Я уверен, что госпожа Джарсел – Королева Вельзевул. Господин Пэнн рассказал многое. – Он снова похлопал себя по карману куртки.

– Ах, – воскликнула Лилиан. – Что же поведала вам его исповедь?

– Расскажу самую суть, – спокойно сказал Холлидей. – Господин Пэнн начинает исповедь с ранних лет своей жизни. Он был сыном священника, и мать его еще была жива. Из государственной школы он отправился учиться в Кэмбридж, а потом в Лондон, где пытался заработать себе на жизнь литературой. Однако, не будучи искусен в этом деле, он потерпел неудачу и опустился на самое дно. Я обязан сказать, что господина Пэнна не так волновала собственная бедность, как положение его матери, жившей в нищете. Затем он поддался искушению и пал, бедный грешник.

– И кто же сбил его с пути праведного? – поинтересовалась госпожа Болстреаф.

– Один молодой человек, любивший сорить деньгами. Пэнн познакомился с ним, когда жил в Блумсбери, в доме-интернате. Так вот, этот молодой человек заявил, что принадлежит к обществу, которое делало своих членов богатыми, и предложил ввести господина Пэнна в это общество. Как я полагаю, его, так же как и меня, отвезли в таинственную штаб-квартиру. Первыми плодами общения господина Пэнна с Королевой Вельзевул стало то, что его взял на службу в качестве секретаря сэр Чарльз Мун. Теперь господин Пэнн получал хорошую зарплату и смог прилично устроить свою мать.

Лилиан встревожилась.

– Но мой отец не принадлежал к этой банде.

– Нет. Конечно, не принадлежал. Но господин Пэнн получил место бизнес-секретаря благодаря лорду Карберри, который в ней состоит. Кстати, именно он мог предложить сэру Чарльзу вступить в банду. В итоге господин Пэнн запустил дела, но ему не хватило самообладания рассказать сэру Чарльзу об истинном положении вещей. Однако тем или иным способом сэру Чарльзу предложили вступить в общество. Он, естественно, отказался.

– Но почему Королева Вельзевул захотела, чтобы мой отец примкнул к ее банде? – с недоумением поинтересовалась Лилиан.

– Причина проста, моя дорогая, сэр Чарльз был влиятельным человеком и смог бы сослужить хорошую службу ассоциации. Он узнал достаточно, чтобы быть уверенным в их существовании, а потом послал за инспектора Дарвином, который работал в Скотленд-Ярде, чтобы все ему рассказать. Господин Пэнн узнал об этом, увидев письмо вашего отца, и поведал об этом другим представителям общества. Тогда они отправили фальшивую госпожу Браун, чтобы остановить сэра Чарльза, и… – тут Дэн сделал красноречивый взмах руками, пытаясь показать, что дальнейшие комментарии не требуются.

– Выходит, нет сомнений в том, что фальшивая госпожа Браун, убившая сэра Чарльза, и есть та самая госпожа Джарсел, – заметила госпожа Болстреаф.

– Господин Пэнн «говорит» о многом, – повторил Дэн. – Но именно на этом обрывается рукопись. Послушайте, я прочитаю вам последние слова фрагмента, – и Холлидей достал бумаги из кармана. Три листа были целы, поскольку лорд Карберри всего лишь вырвал остальные из латунной скрепки. Отыскав нижнюю часть третьей страницы, господин Холлидей начал читать. – «Миссис Джарсел, из Хиллшира, может объяснить, как госпожа…», – тут Дэн замолчал и нахмурился. – Здесь мы подходим к концу страницы, больше ничего узнать нельзя. Лорд Карберри сжег самую важную часть исповеди, где несомненно говорилось о том, каким образом госпожа Джарсел связана с бандой.

– Как я подозреваю, там же упоминалось и о госпоже Браун, – тихо добавила Лилиан.

– Да. Наверняка следующая страница начиналась со слов «Госпожа Браун…». Более того, я думаю, что госпожа Браун и госпожа Джарсел – одно и то же лицо.

– Если я увижу госпожу Джарсел, то, быть может, признаю ее, Дэн. Я ведь видела фальшивую госпожу Браун, и только благодаря мне ей удалось встретиться с моим отцом.

– Если даже ты узнаешь ее, в чем я лично сомневаюсь, ты не должна показывать, что догадываешься, кто она такая, потому что мы должны молчать до тех пор, пока не соберем больше доказательств, – предупредил девушку Дэн. – Ты, Лилиан, приехала в Хиллшир дышать свежим воздухом и ничего не знаешь. Госпожа Джарсел, уверившись в том, что хорошо замаскировалась, никогда не подумает, что ты можешь признать в ней бедную женщину, которая явилась в ту роковую ночь, чтобы увидеть твоего отца. Понимаешь?

– Довольно! – вставила госпожа Болстреаф, прежде чем девушка снова заговорила. – Я прослежу за тем, чтобы Лилиан сыграла свою роль девушки, которая ничего не знает.

– Помните, вы имеете дело с очень умной женщиной, госпожа Болстреаф.

– Я тоже женщина, а алмаз, как вы знаете, алмаз режет.

– Но, Дэн, неужели ты и в самом деле думаешь, что госпожа Джарсел убила моего отца? – робко спросила Лилиан.

– При наличии тех фактов, которые у меня есть, я уверен, что это была она. Она убила твоего отца и инспектора Дарвина, потому что они многое знали, и я не слишком удивлюсь, несмотря на решение, вынесенное на дознании, если господин Пэнн тоже ушел в мир иной не без ее помощи.

– Почему она это сделала?

– Господин Пэнн слишком много рассказал мне, – объяснил Дэн, убирая «исповедь» несчастного. – В любом случае такой слабый человек, как господин Пэнн, представлял собой опасность для общества. Так что Королева Вельзевул, то есть, как я считаю, госпожа Джарсел, решила заставить его замолчать. Уверен, господин Пэнн не совершал самоубийства, а был утоплен госпожой Джарсел. Но так как у нас нет прямых доказательств, мы ничего не можем сделать.

– И что же вы теперь будете делать? – быстро спросила госпожа Болстреаф.

– Завтра, перед тем, как мы уедем в Фаувлей, я отправлю исповедь господина Пэнна Лоуренсу, чтобы он использовал письмо, но только в том случае, если со мной что-то случится, – объявил Дэн после паузы.

– Или со мной, – добавила Лилиан. Видно было, что она сильно нервничает.

– Моя дорогая, с тобой ничего не случится, – решительно заверил Дэн. – Находясь рядом с госпожой Джарсел, ты будешь в полной безопасности. Королева Вельзевул обделывает свои дела в Лондоне, но в Хиллшире имя госпожи Джарсел, по вполне понятным причинам, незапятнано. Она живет в особняке Гранж, и никто не связывает невинную даму из сельской местности с уголовными делами в столице. Если она именно та, о ком мы думаем, в Хиллшире с твоей головы ни один волосок не упадет.

– И все же мне не хотелось бы лично встретиться с ней, – решительно объявила Лилиан.

– Нет никакой причины для того, чтобы видеть ее. Но, вполне вероятно, она сама захочет узнать о новых постояльцах отеля «Павлин», а если так, то она может пригласить тебя в Гранж. Только вот ходить туда не стоит, – решительно закончил Дэн.

– Конечно, и мы не пойдем, – столь же решительно заверила молодого человека госпожа Болстреаф. – Оставьте это мне. Ведь я в ответе за Лилиан.

– Вы всегда можете сказать, что у меня нервное расстройство, что я истощена или что-то в таком роде, – расплывчато заметила девушка. – Я не хотела бы встречаться с этой женщиной, если она и в самом деле убила моего отца.

– И все же, если встретите, не раскрывайте ей свои подозрения, – настойчиво попросил Дэн, а потом продолжил наставлять дам, объясняя, как они должны вести себя, оказавшись на вражеской территории. Они будут в безопасности, пока притворяются совершенно несведущими, в этом Дэн не сомневался. Молодой человек был уверен, что им ничто не будет угрожать, если они притворятся, что ничего не ведают о происходящем. Но как только госпожа Джарсел узнает, как много им известно о ней, она может впасть в отчаянье и нанести удар.

Оставшуюся часть пути они почти не разговаривали. Нужно было все обдумать. Теперь Лилиан знала, что происходит, и строила планы на будущее. Девушка должна была поселиться в «Павлине». Она собиралась познакомиться с госпожой Винсент и общаться с госпожой Пелгрин, совершить несколько прогулок по окрестностям – то есть вести себя в точности как любая другая молодая дама, выбравшаяся из Лондона на несколько дней, чтобы подышать свежим воздухом. Если она не посетит Гранж – а Лилиан не хотела этого делать, собираясь сослаться на болезнь, – то госпожа Джарсел не сможет причинить ей вреда. На тот случай, если госпожа Джарсел решит зайти в отель на послеобеденный чай, Дэн придумал, как уберечь Лилиан от любого использования духов с Суматры. Отправить мисс Мун в пасть льва – довольно смелый план, но, вероятно, он и в самом деле послужит ей хорошей защитой. Холлидей уже попытался сделать все, чтобы защититься от событий, которые могли поставить под угрозу их будущее. Более на данный момент ничего нельзя было сделать.

Поезд прибыл на станцию Фаувлей по расписанию, Дэн вызвал Джорджа Пелгрина и попросил донести их багаж до кеба. Помня о чаевых господина Холлидея, Джордж действовал очень расторопно, исполняя свои обязанности грузчика, и более того, получив очередные полкроны, он случайно выдал Холлидею ценную информацию, которую тот никак не ожидал получить.

– Вторая монета со вчерашнего дня, – сказал Джордж, пряча монетку. – Госпожа Джарсел, вернувшись вечером, дала мне столько же.

– Ого! – Дэн вздрогнул, а потом, стараясь успокоить нервную дрожь, поинтересовался: – Так ваша подруга из Шипика вчера была в Лондоне?

– Уезжала пару дней назад, а вернулась только вчера вечером, – объяснил Пелгрин. – А потом еще сказала мне: «Джордж, внимательно следите за моими вещами. Вы единственный толковый грузчик на этой станции». Что за женщина! Настоящая леди, эта госпожа Джарсел! Такая воспитанная. Багаж в кебе, все в порядке. Отель «Вулкан»? Да, сэр. Поехали…

Госпожа Болстреаф и Лилиан не слышали этого разговора, а вот Холлидей размышлял над ним всю дорогу до отеля. Выходило так, что госпожа Джарсел находилась в городе в момент смерти Пэнна, и, возможно, именно она была ответственна за это преступление. Но у Дэна пока не было никаких доказательств. Когда они добрались до отеля, дамы отправились отдыхать, а Дэн написал письмо Лоуренсу, рассказав о свежеузнанном факте, а также проинструктировал друга о том, что делать с исповедью Пэнна, если с самим Холлидеем что-то случится в Хиллшире. Затем он вложил «исповедь» в письмо и сходил зарегистрировать его отправку, после чего решил, что уж теперь точно сделал все возможное.

– А теперь посмотрим, что предпримет Королева Вельзевул, – пробормотал Дэн себе под нос.

 

Глава 16. Дипломатия Дэна

Госпожа Пелгрин с радостью приветствовала неожиданных гостей и выказала свою признательность с подчеркнутой агрессивностью. Неясно было, почему она всегда предпочитала прятать доброе сердце и милый нрав за маской высокомерного и грубого поведения, но чем больше она симпатизировала гостям, тем неприятнее в общении становилась. Фактически это выглядело так, словно госпожа Пелгрин верила, будто бы честность намерений лучше всего демонстрируется грубой речью и резкими манерами. Поэтому ее поведение не понравилось госпоже Болстреаф, привыкшей к уважительному и почтительному отношению со стороны слуг, в чем госпожа Пелгрин им демонстративно отказала. Она назвала госпожу Болстреаф «прекрасной дамой», ровно в той же манере, в которой назвала Дэна «бабочкой», и всегда могла ответить колкостью на любое замечание. Очарованная жизнерадостным характером Лилиан, она готова была носить ее на руках, однако повиновалась протестному настроению и скрыла это. Для госпожи Пелгрин Лилиан казалась богиней, спустившейся с Олимпа, чтобы пообщаться с простыми смертными.

Так как Холлидей добивался безопасности для Лилиан, разместив ее под прицелом вражеских орудий, госпожа Болстреаф решила остаться в «Павлине» на недельку. Чуть позже она организовала переезд в Хартлпул в Дамшире, где надеялась найти убежище для себя и своей воспитанницы у двух старых дев, содержавших женскую школу. К тому же дуэнья призналась, что чувствует себя несколько неуютно в непосредственной близости от Королевы Вельзевул, и все заверения Дэна не могли развеять ее страхи. Она думала, что Дэн играет слишком смело и оставаться в Шипике – противоестественное желание. Лилиан, напротив, была уверена, что Дэн прав и госпожа Джарсел не сможет сделать им ничего плохого. Тем не менее она согласилась отправиться в Хартлпул, как настаивала госпожа Болстреаф, и Холлидей смирился.

Между тем Холлидей решил под неким невинным предлогом позвонить в Гранж и дать Королеве Вельзевул понять, что в игре с Обществом Мух все козыри у него на руках. Однако если бы он позвонил, мисс Джарсел могла сделать вид, что ничего не знает о нечестивой ассоциции – по крайней мере, так предполагал Холлидей. Он не верил, что она снимет свою маску, так как в ее интересах было сохранять секретность в Хиллшире. Поэтому Дэн оставил мысль позвонить, решив отложить это на время, и за пару дней встретился с тремя дамами. Третьей, нужно сказать, была мисс Милдред Винсент, которая зашла в отель «Павлин» забрать письмо от своего возлюбленного. В разговоре она дала понять Дэну, что тот впал в немилость у изобретателя.

– Дядя никогда не простит вам то, что вы не выиграли гонку, – заметила Милдред во время полуденного чаепития. – Он говорил, что вы должны были завоевать приз.

– Хотел бы я, чтобы так было, – сухо пробормотал Холлидей. – Мне деньги были бы очень кстати. Моя самоуверенность оказалась ошибкой, вот я и сломал руль. В любом случае мне стоит позвонить ему и извиниться.

– Он не хочет видеть вас, господин Холлидей.

– Ах, это так похоже на изобретателя, который обидчив, как второсортный поэт.

– К сожалению, госпожа Джарсел тоже недовольна, – продолжала мисс Милдред. – Она сказала, что вам было бы лучше воспользоваться покровительством, которое она вам оказала.

– Кажется, у меня земля под ногами горит, мисс Винсент. Тем не менее я выжил, несмотря на все эти неприятности.

– Все это ерунда! – с негодованием воскликнула Лилиан. – Дэн рисковал жизнью, стараясь выиграть эту гонку. Ему просто не повезло!

– Спасибо, моя дорогая, за поддержку. Но кроме невезения всему виной моя неосмотрительность и, в определенной степени, тщеславие в желании показать, как я могу управлять машиной.

– Вы очень скромны, господин Холлидей, – усмехнувшись, заметила госпожа Болстреаф.

– Это мое лучшее качество, – подмигнув, ответил ей Дэн.

– А где теперь аэроплан господина Винсента? – поинтересовалась мисс Милдред.

– В Блэкхите. Полагаю, мне следует вернуть его вашему дяде. Я так и сделаю через несколько дней – поеду в Лондон и прилечу назад на нем.

– А мисс Мун тоже поедет в Лондон?

– Нет, – покачала головой госпожа Болстреаф. – Мы собираемся посетить знакомых в Шотландии.

Лилиан с удивлением посмотрела на пожилую женщину, ведь Хартлпул находился вовсе не в Шотландии. Она подумала, что, возможно, госпожа Болстреаф плохо знала географию. Но многозначительный взгляд Дэна только подтвердил, что неправильное направление указано специально. Госпожа Болстреаф в своем усердии не доверяла Милдред, хотя никаких причин для того не было. Конечно, невинная мисс Милдред, зная настоящую цель поездки, могла сболтнуть дяде, который, несомненно, сообщил бы обо всем госпоже Джарсел, а по вполне понятным причинам госпожа Джарсел не должна была знать, в каком городке укроются дамы. И хотя Дэн был уверен, что мисс Милдред ничего не знает об Обществе Мух, он подозревал, что Винсент входит в банду, иначе как объяснить факт его финансирования госпожой Джарсел. Вряд ли бы она стала что-либо делать вне своего бизнеса. Для Королевы Вельзевул было очень удобно иметь под рукой изобретателя, который мог строить быстрые самолеты. И тут в голову Дэну пришла одна мысль… Он подскочил на месте, расплескав чай.

– В чем дело? – удивилась Лилиан, рванувшись за чашкой и блюдцем, чтобы спасти завтрак.

– У меня появилась одна идея… – задыхаясь, пробормотал Холлидей. – Я должен прогуляться, чтобы все обдумать. – И, не сказав больше ни слова, он пулей вылетел из комнаты.

– Что-то это не похоже на Дэна, – забеспокоившись, заметила госпожа Болстреаф. – Обычно господин Холлидей спокоен и хладнокровен. Интересно, что же такое могло прийти ему в голову?

– Он непременно все нам расскажет, когда вернется, – заверила Лилиан свою спутницу. – В любом случае я ему доверяю. – А потом легко перевела разговор на другую тему: – А вам нравится тут жить, мисс Винсент?

– Здесь хорошо, но, на мой вкус, слишком спокойно, – призналась Милдред – Впрочем, у меня есть чем заняться. Я, конечно, не имею в виду дядю и его бизнес. Он так сильно от меня зависит – интересно, что он станет делать, если я все-таки выйду замуж.

– А когда вы планируете выйти замуж? – с истинно женским любопытством поинтересовалась госпожа Болстреаф. Она не могла убедить себя, что, проживая рядом с госпожой Джарсел, а также имея дядю, которого та финансировала, девушка ничего не знала об Обществе Мух.

– На следующий год, а может, еще через год… Точно не знаю. Все зависит от успехов моего дорогого Фредди. У нас должен быть дом и доход. Но, полагаю, рано или поздно мы все равно поженимся, и тогда госпожа Джарсел будет присматривать за дядей Соломоном.

– А кто эта госпожа Джарсел? – ловко и в то же время осторожно поинтересовалась Лилиан.

– Это старая дама, которая живет в Гранже с другой дамой – своей наставницей мисс Армоир. Они прелестны. Если вам станет скучно в наших краях, мисс Мун, вы, быть может, захотите встретиться с ними?

– Чуть позже, чуть позже, – встрепенулась госпожа Болстреаф. – Спасибо вам за предложение, мисс Винсент. Мы пока хотим осмотреть местные красоты. Это очаровательный район, очень тихий во всех отношениях.

Мисс Милдред согласилась, а потом начала планировать экскурсии, чтобы дамы, находясь в Шипике, не скучали. Она вела себя столь учтиво и столь глубоко вникала в планирование поездок, что госпожа Болстреаф пересмотрела свой взгляд на нее и поверила, что столь приятная девушка не могла знать о делах госпожи Джарсел. А ее дядя… Он мог быть всего лишь одержим…

Тем временем Дэн чуть ли не бегом промчался по дороге, пытаясь хоть отчасти успокоиться. Мысль, из-за которой он вынужден был покинуть столь приятное общество, не давала ему покоя. Эта мысль, которая подняла его на ноги и привела в такое возбуждение, заключалась в том, что именно изобретатель ответственен за то, что госпожа Джарсел оказывалась в Лондоне в самые неожиданные моменты. Она финансировала изобретателя и могла использовать его способности и талантливые изобретения. Если в день гонки Лондон – Йорк госпожа Джарсел находилась в «Павлине» в девять часов – о чем говорила госпожа Пелгрин, а ей смысла врать не было, – то она не могла попасть в Лондон ни на автомобиле, ни на поезде так, чтобы успеть к моменту убийства инспектора Дарвина. Однако благодаря кадру из фильма можно было с уверенностью утверждать, что во время убийства она находилась в Блэкхите. Дэн до сих пор не мог разрешить этот чудовищный парадокс, и только сейчас, за кружкой послеобеденного чая, решение загадки само собой появилось у него в голове. Госпожа Джарсел прилетела в город на аэроплане.

– Отсюда до Лондона около ста шестидесяти миль, – пробормотал Дэн себе под нос, шагая очень быстро и от возбуждения говоря вслух. – Она могла пролететь это расстояние за три часа, с учетом того, что аэроплан господина Винсента может летать со скоростью шестьдесят миль в час. По крайней мере, он так говорил, да и я в этом удостоверился, потому что аэроплан, который он мне одолжил, летел примерно с той же скоростью. В девять часов госпожа Джарсел была в «Павлине», а согласно фильму, в час дня она уже находилась в Блэкхите. Тогда и стартовала гонка, и тогда же был убит инспектор Дарвин. Шестьдесят миль в час, значит, сто восемьдесят миль за три часа. Скажем, госпожа Джарсел стартовала в полдесятого – она могла сделать это без труда. Оставив госпожу Пелгрин и сразу отправившись в дом Винсента, она могла добраться до Лондона в полпервого, если не раньше, преодолев сто шестьдесят миль. Так что, выходит, она легко могла добраться до Блэкхита и в тот момент, когда закололи инспектора Дарвина, уже быть на месте. А вот если бы она поехала по железной дороге из Шипика в Фаувлей и попыталась бы перехватить девятичасовой лондонский экспресс, то не смогла бы находиться в отеле «Павлин» в указанное время. Выходит, она использовала аэроплан для создания алиби.

Теперь Холлидей понимал, с помощью какого чуда госпожа Джарсел оказалась на месте старта. Не существовало другого способа, при помощи которого она могла вовремя появиться на месте гибели инспектора Дарвина. Конечно, подобное предположение говорило о том, что госпожа Джарсел была хорошо обученным авиатором, поскольку совершила перелет из Шипика в Блэкхит без остановок. Вполне возможно, что господин Винсент научил пожилую женщину управлять аэропланом, а может, он управлял им сам. Аэроплан мог взять пассажира, насколько знал Дэн после того, как сам прокатил Пэнна. А все машины Винсента были построены по одному принципу и были похожи на ту, которую изобретатель одолжил Дэну. И все же, так как авиация все еще находилась в зачаточном состоянии, вероятность того, что столь долгий перелет обошелся без задержек и происшествий, была очень мала. Как бы то ни было, даже худшие из машин могли пролететь довольно большие расстояния. Дэн был совершенно уверен, что госпожа Джарсел долетела до Лондона без промежуточных посадок. В другой раз она могла оказаться не столь удачливой, но в данном случае ей повезло вовремя прилететь в Блэкхит и совершить преступление в совершенно определенный момент, грамотно используя каждую секунду. Неудивительно, что, имея под рукой столь необычное средство передвижения, госпожа Джарсел при необходимости могла устроить себе любое алиби. К тому же темпы развития авиации все увеличивались, и госпожа Джарсел могла путешествовать с большой скоростью, что позволяло ей жить вдали от «сцены», где она совершала свои преступные подвиги.

Размышляя над этим, Холлидей совершенно неожиданно натолкнулся на ту, кем были заняты все его мысли. Он сломя голову спешил вдоль дороги, шагая в сторону бескрайних вересковых полей, вытянувшихся к низкому серому небу, и едва не налетел, сразу решив, что это столкновение не случайно, на госпожу Джарсел, которая шла ему навстречу. Та засмеялась и возмутилась одновременно, словно во всем был виноват только Дэн, хотя она могла заметить его издалека, да и дорога казалась достаточно широкой, чтобы на ней можно было спокойно разойтись.

– Господин Холлидей, вы занимаете всю ширину дороги, – проговорила госпожа Джарсел в своей тяжелой манере с наигранной веселостью.

– Я… Я… Я прошу прощения, – запинаясь, пробормотал Дэн и уставился на нее, словно она появилась из-под земли. В самом деле, он был обеспокоен и думал о госпоже Джарсел, и та вдруг оказалась рядом.

Госпожа Джарсел была в своих любимых белых одеждах, но так как день выдался холодным, надела большой плащ из стеганого алого шелка, мягкий и теплый. Взгляд ее черных глаз, прятавшихся под белой челкой, был, как всегда, настороженным. Сейчас госпожа Джарсел выглядела удивленной и внимательно смотрела на молодого человека, а потом со свойственной ей тяжеловесной шутливостью заметила:

– Глядя на вас, можно подумать, что вы встретили призрака, господин Холлидей. Не бойтесь, я вполне материальна. – Она игриво покачала головой.

– Просто не ожидал встретить вас здесь, – заметил Дэн, глубоко вздохнув, а потом подумал, как лучше перевести разговор на Лилиан.

– Я тоже не ожидала встретить вас, – флегматично и в то же время игриво ответила госпожа Джарсел. – Вы выскочили из-под земли или упали с неба? Я не знала, что вы здесь, по соседству.

Дэн решил, что последнее утверждение – ложь, ведь он уже два дня жил в гостинице «Павлин» и был уверен, что госпожа Джарсел слышала о его появлении, так же как о дамах, укрывшихся под крылом госпожи Пелгрин, а все благодаря сплетням, которые в сельской местности распространяются намного быстрее, чем в городе.

– Я приехал на день… два… а может, на три или даже четыре, – ответил Дэн, отводя взгляд.

– Вижу, вы пока не определились, – сухо заметила госпожа Джарсел, присев на большой блок гранита, вкопанный в землю среди зарослей вереска. – Судя по всему, наши места пришлись вам по нраву, – проговорила она, внимательно наблюдая за выражением лица молодого человека. – Я, как и все мы, горжусь нашими окрестными пейзажами. Те, кто приезжает к нам однажды, делают это снова и снова… Кстати, ваш друг господин Лоуренс тоже приехал с вами?

– В этот раз нет, – холодно ответил Дэн, подходя к интересующей его теме. – Я приехал с двумя дамами, мисс Мун и ее спутницей. Они ненадолго остановились в гостинице «Павлин».

– Мисс Мун! Мисс Мун! – с недоумением протянула госпожа Джарсел. – Ах, да, молодая дама, на которой вы собирались жениться – дочь убитого бедняги.

– У вас прекрасная память, госпожа Джарсел.

– В наших скучных краях мало событий, которые стоило бы запомнить, – снисходительно произнесла дама. – Кстати, вы до сих пор не спросили о мисс Армоир. Это не очень вежливо, а ведь она отнеслась к вам с таким уважением.

– Мисс Армоир мой хороший друг, – возразил Холлидей. – Точно так же, как и вы, ведь именно вы уговорили господина Винсента одолжить мне аэроплан.

– Я рада была помочь вам, господин Холлидей, и мне очень жаль, что вы проиграли гонку.

– Так распорядилась судьба, – печально протянул Дэн. – Нельзя всегда быть победителем, вы же знаете, госпожа Джарсел. Если бы вы видели старт гонки. Это было грандиозно!

– Я бы хотела, – бойко соврала госпожа Джарсел. – Но в тот день я не могла оставить госпожу Армоир – у нее очень плохое здоровье. Господин Винсент желал посмотреть на старт, а также на то, как работает его машина, но тоже не смог, – добавила госпожа Джарсел с веселым видом. – Но, может, это и к лучшему, что я не смогла приехать. Кажется, авиация довольно опасна, и я бы слишком переживала за вашу безопасность.

– Уверен, со мной никогда ничего не случится в воздухе, – с пафосом заверил ее Дэн. – Вы должны позволить мне как-нибудь прокатить вас по небесам.

Госпожа Джарсел вздрогнула.

– Я ведь потеряю сознание от страха, – запротестовала она. – Вообразить, что такая тяжелая женщина, как я, подражает птице… Я уверена, что упаду и разобьюсь всмятку, к тому же сомневаюсь, что существует аэроплан, который сможет поднять мой не столь уж незначительный вес.

– Все это ерунда, госпожа Джарсел. Многие аэропланы могут нести двоих, вы же знаете. А недавно во Франции один авиатор перевез пять или шесть человек из одной точки в другую. Все это совершенно безопасно.

Госпожа Джарсел покачала головой:

– Не думаю, ведь авиация все еще в зачаточном состоянии. Вот лет через пять, господин Холлидей, если я проживу так долго, может, и отважусь, но сейчас… нет, благодарю вас.

– Все дамы боятся. Даже мисс Мун. Она хоть и отважная девушка, но ни разу не рискнула подняться в небо.

– Мисс Мун… Ах да… Конечно… Совсем о ней забыла. Надеюсь, вы навестите нас – покажите ее мне и мисс Армоир.

– Если мисс Мун останется здесь, то конечно. Но я думал завтра вернуться в город, так что вряд ли смогу присоединиться к Лилиан. А вот госпожа Болстреаф, полагаю, будет с ней, – закончил Дэн, поскольку был уверен: госпожа Болстреаф придумает отговорку, чтобы избежать нежелательного визита.

– Буду рада, – задумчиво пробормотала госпожа Джарсел. – Но все же, господин Холлидей, когда я вас наконец увижу?

Дэну показалось, что она специально сказала это, и он почувствовал готовность ответить ей совершенно откровенно. В откровенности, а также в том, что он привез Лилиан под прицел орудий своего противника, и заключалась гарантия безопасности для них обоих. Теперь Холлидей в этом убедился.

– Если честно, я очень обеспокоен, – медленно продолжил он, покосившись на настороженную госпожу Джарсел. – У меня тут было приключение.

– Люблю приключения, – неспешно протянула собеседница Дэна. – Так что с вами произошло?

– Меня заманили в такси, отравили наркотиком, а потом отвезли куда-то, где я познакомился с целой группой отпетых негодяев. Настоящая банда убийц, как вы бы назвали их, которые убивают, шантажируют и воруют ради власти.

– Странная причина, – спокойно заметила госпожа Джарсел, не двигаясь. – Обычно люди делают все это ради денег.

– Нет, им нужна власть, – пояснил Дэн. – Это общество образовалось, взяв за основу странные принципы, от которых отказался бы любой честный человек.

– И какие же это принципы? – бесстрастно поинтересовалась госпожа Джарсел.

– Члены этого общества благородные, честные и трудолюбивые.

– Они должны быть добродетельными. Вы же изобразили общество святых.

– Совершенно верно. Только эти святые прикрывают благодеяниями преступления. А руководит ими дама, называющая себя Королевой Вельзевул.

Госпожа Джарсел вздрогнула, а потом медленно прочертила несколько полос в дорожной пыли.

– Вы ее видели? – поинтересовалась дама. – Ужасное имя. По-моему, человек, называющий себя подобным образом, способен на все.

– Нет, я не видел ни ее, ни других членов банды, – с сожалением вздохнув, ответил Дэн. – В помещении, куда меня привели, было темно. Лишь маска Королевы Вельзевул была подсвечена красным светом.

– Так эта дама носила маску? Почему же вы решили, что это – женщина?

– Ну она же называла себя королевой.

– Так мог поступить и мужчина, чтобы скрыть правду!

– Конечно, все возможно, – осторожно признался Дэн. – Я и сам сомневаюсь. Какие же нервы должна иметь женщина, чтобы руководить такой бандой!

– Я с вами согласна, – с серьезным видом сказала госпожа Джарсел. – И что же было дальше?

– Королева Вельзевул предложила мне присоединиться к банде и пообещала долю прибыли, которая, как вы могли бы догадаться, является довольно крупной. У меня есть месяц, чтобы принять решение.

Госпожа Джарсел внимательно посмотрела на Дэна.

– Но ведь вы, конечно, никогда не согласитесь примкнуть к подобной организации? – поинтересовалась она, и Дэну показалось, что в ее низком голосе он различил укоризненные нотки.

– Не знаю… У меня есть собственные корыстные цели, как и у других. Если это сообщество поможет мне достигнуть того, что я желаю, я могу принять их предложение. Я шокировал вас, госпожа Джарсел?

– Вы меня и в самом деле шокировали так, что и сказать не могу, – решительно заявила дама. – Честный человек не должен даже думать о том, чтобы примкнуть к преступному сообществу. Нужно сообщить полиции о существовании такой банды. Удивляюсь, почему вы до сих пор этого не сделали.

Дэн покачал головой, восхищаясь, как хладнокровно и хитро госпожа Джарсел вела опасную игру, хотя, судя по всему, она не подозревала, что он догадался о ее связи с Королевой Вельзевул.

– Я пока не могу этого сделать.

– Что значит «пока»? – поинтересовалась госпожа Джарсел, и на этот раз в ее голосе, без сомнения, прозвучали тревожные нотки.

– Я рискую умереть, если расскажу о банде, и не только я сам, но и мисс Мун. Если я что-то сделаю, нас с ней убьют точно так же, как убили ее отца. Кроме того, я еще во многом не уверен.

Госпожа Джарсел, продолжая чертить узоры носком туфельки, заговорила медленно, так, словно мысли ее витали далеко-далеко:

– Не думаю, что вы поступили мудро, рассказав об этой банде, если все настолько опасно, пусть даже вы говорили с такой сельской мышью, как я. Конечно, я не стану ничего рассказывать, да мне и некому, но если бы даже было, я не стала бы. Однако, если вы говорите с незнакомцами вроде меня о вещах, которые хотели бы держать в секрете, вас с мисс Мун действительно могут убить.

– И я так думал неделю назад, – откровенно признался господин Холлидей.

– А теперь вы считаете по-другому?

– Нет. Но все изменилось после смерти господина Маркуса Пэнна.

Госпожа Джарсел глубоко вздохнула и недоуменно подняла брови.

– Кто такой этот господин Маркус Пэнн?

– Он был секретарем сэра Чарльза Муна, а после его смерти стал секретарем лорда Карберри. Теперь он мертв.

– О! – неожиданно протянула госпожа Джарсел. – Я не хочу, чтобы вы говорили о таких ужасных вещах. Если и в самом деле эта банда…

– …Убила его? – закончил фразу молодой человек. – Да. Я считаю именно так, хотя полиция вынесла вердикт: самоубийство. Однако смерть господина Пэнна, быть может, станет средством для спасения меня и мисс Мунн.

– В самом деле? – В голосе женщины прозвучали жесткие нотки, но не успела она задать новый вопрос, как Дэн сам заговорил:

– Да. Он оставил исповедь.

Бросив косой взгляд на госпожу Джарсел, Дэн заметил, как ее оливковая кожа смертельно побледнела. Однако она ничего не сказала, лишь медленно облизала губы, а посему Холлидей продолжил, словно говорил о какой-то чепухе:

– Его откровения были спрятаны в доме лорда Карберри, но господин Пэнн сообщил о месте, где спрятал бумаги, мисс Мунн, а она рассказала мне. Я забрал эти бумаги и положил в безопасное место на хранение.

– Мудрое решение, – с усилием выдавила из себя госпожа Джарсел. – А место безопасное?

– Ну, я скажу, где находится исповедь, и имя человека, хранящего ее, только когда отпадет необходимость в ее использовании.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, господин Холлидей.

– Все просто, госпожа Джарсел. Я хочу защитить себя и госпожу Мун от махинаций общества. Человек, который хранит исповедь, вскроет запечатанный конверт только в том случае, если со мной или госпожой Мун что-то случится. Поэтому пока члены этого общества держатся от нас подальше, секреты банды в полной безопасности.

Тут молодому человеку показалось, что госпожа Джарсел вздохнула с облегчением. Она держалась очень хорошо, что делало ей честь – она не проявила никаких эмоций, но, казалось, повеселела.

– Очень умный ход, чтобы подстраховать себя. Конечно, пока существует опасность, что исповедь будет предана огласке, если что-то случится с вами или с мисс Мун, никто из банды не осмелится причинить вам вред. Полагаю, эта исповедь ужасна, господин Холлидей?

– Не столь ужасна и не настолько полна, как хотелось бы, – спокойно сознался Дэн. – Но в ней хватает фактов, чтобы гарантировать вмешательство властей. Если признания попадут в руки служителей Скотленд-Ярда, они смогут арестовать всю банду. – Тут Дэн, конечно, блефовал, так как не был уверен, сказал ли лорд Карберри госпоже Джарсел, что все бумаги – как думал Карберри – уничтожены.

– Думаю, полиция узнает, – заметила госпожа Джарсел, поднимаясь.

– Спасибо за совет, но если я что-то сделаю, то рискую быть убитым, – сказал Дэн, следуя ее примеру. – Кроме того, может случиться, что я приму условия этого общества. Кто знает, как пойдут дела?

– Не делайте этого, – настойчиво попросила госпожа Джарсел, и Дэн уверился, что лорд Карберри ей ничего не сказал. – Это ужасно.

– Возможно… Но если эти чудовища оставят меня и мисс Мун в покое, исповедь не будет предана огласке, и сообщество будет в безопасности. В противном случае…

– В противном случае всех членов общества арестуют, – с легкостью заметила госпожа Джарсел. – Ужасная история для провинциальной дамы вроде меня. Лучше бы вы мне ничего не говорили. Зачем вы рассказали мне об этом?

– Потому что я считаю вас своим другом, – спокойно ответил Дэн.

Тут госпожа Джарсел расплылась в улыбке.

– Я и в самом деле ваш друг, – сказала она. – И поверьте мне – я совершенно уверена в том, что говорю: мисс Мун сейчас находится в полной безопасности.

– Спасибо, – ответил Дэн. – Я тоже в этом уверен.

А потом они расстались, не забыв о взаимных комплиментах, улыбках и рукопожатиях.

 

Глава 17. В тупике

Расставшись с госпожой Джарсел, Дэн остался доволен обещанием, которое дала старая дама относительно безопасности Лилиан. Он искренне верил, что даже в роли Королевы Вельзевул она сдержит это обещание, хотя бы потому, что ее собственные интересы требовали подобной честности. Тот факт, что признания Пэнна находятся в третьих руках и могут быть использованы, если что-то случится с мисс Мун, должен был воспрепятствовать Обществу Мух воплотить в жизнь угрозы, которые Дэн услышал на тайной встрече. Спасти свою жизнь, заставив членов общества – вопреки их собственной воле – пощадить Лилиан и его самого. Дэн тихо посмеивался, думая о том, как он перехитрил смертоносную организацию. Но Холлидей всего лишь обезоружил, а не убил змею, и пока он этого не сделал, существовал шанс, что в тот момент, когда организация почувствует себя в безопасности, последует удар. Но пока исповедь Пэнна оставалась в руках Лоуренса, все должно было быть в порядке.

Одна вещь поразила Холлидея – то, с каким упорством госпожа Джарсел продолжала играть комедию, не отступая от своей роли даже в приватной беседе. Госпожа Джарсел знала, что Пэнн – слабое звено в их организации. Она знала, что секретарь убит – в этом Дэн был убежден, – потому что не заслуживал доверия. А теперь она знала и то, что Пэнн оставил исповедь, которая попала в руки ее врагов. Также она была уверена, что человек, который говорил с ней, читал исповедь и должен был догадаться, что она упоминается в этих бумагах как Королева Вельзевул. Если так, то можно было предположить, что госпожа Джарсел будет говорить откровенно, но вместо этого она сделала вид, что ничего не знает, и для того, чтобы добиться своих целей, Дэн потакал ее притворству. Либо она усомнилась в том, что подобная исповедь вообще существует, либо догадалась, у кого она хранится, и собиралась вернуть ее.

«Королева Вельзевул в курсе, что Фредди мой лучший друг, – размышлял Дэн, возвращаясь в отель «Павлин». – А раз так, она может решить, что именно у него хранятся бумаги Пэнна. Не удивлюсь, если Фредди заманят в ловушку, как и меня, и попытаются отобрать у него документ, точнее, то, что от него осталось. Если это им удастся, месть Королевы Вельзевул тут же обрушится на меня и Лилиан, и нам будет нечем защититься от ее злобы. Выходит, что Фредди в опасности. А где он держит исповеди господина Пэнна, Королева Вельзевул догадается без труда».

Дэн раздумывал еще несколько мгновений, а потом произнес вслух:

– Надо вернуться в город и повидаться с Фредди.

Чем больше он думал, тем сильнее становилось его желание как можно быстрее отправиться в Лондон. Несомненно, госпожа Джарсел тоже должна была выехать в Лондон, чтобы встретиться с лордом Карберри и узнать все, что возможно, о «завещании» Пэнна. Конечно, Карберри станет ее уверять, что сжег исповеди, и в этом случае Королева Вельзевул решит, что может действовать по собственной воле. Но Холлидей был уверен, что королева слишком подозрительна, чтобы поверить в то, что он всего лишь блефовал. Прежде чем предпринять какие-то шаги, она постарается убедиться – хотя каким путем она это будет делать, было трудно сказать, – существуют ли в самом деле какие-то компрометирующие документы в руках Лоуренса. Чтобы это сделать, госпожа Джарсел, как думал Дэн, установит на Лоуренса ловушку и, запугав, узнает, что ему известно и какие документы он прячет. Следовательно, ради безопасности Фредди требовалось как можно быстрее отправиться в Лондон и подробно пересказать журналисту разговор, произошедший на дороге. Вдвоем они смогут придумать, что делать дальше. И стоило не забывать, что они имеют дело с бандой отчаянных негодяев, которые ни перед чем не остановятся, лишь бы обеспечить собственную безопасность, а посему действовать следовало осторожно.

«Мы словно сидим на вулкане», – подвел итог Холлидей.

Конечно, дам пугать не стоило, поэтому Холлидей ничего не рассказал о встрече с Королевой Вельзевул на вересковых пустошах. Однако, когда его спросили, он признался, что за неожиданная мысль пришла ему в голову, заставив убежать из дома, и Лилиан с госпожой Болстреаф согласились, что, вполне возможно, госпожа Джарсел и в самом деле летала по небу на аэроплане, словно злая фея. В свою очередь, они рассказали, что мисс Милдред просидела у них довольно долго и показалась им более очаровательной, чем в первый момент встречи. Она рассказала о массе прелестных уголков, и в итоге госпожа Болстреаф склонилась к тому, чтобы задержаться в Шипике чуть дольше, чем она собиралась, несмотря на близость опасной Королевы Вельзевул. Лилиан была в восторге от прекрасных пейзажей, столь милых по сравнению с серыми и блеклыми улицами Лондона.

– Не понимаю, почему бы, поженившись, нам не поселиться в одном из этих восхитительных старинных особняков, – сказала она своему возлюбленному. – Я могла бы вести спокойную и размеренную жизнь с госпожой Болстреаф, а ты бы возился со своими аэропланами.

– И мы бы все время переживали, чтобы с ним ничего не случилось, – вставила госпожа Болстреаф, качая головой. – К тому же, моя дорогая, когда вы поженитесь, то не захотите, чтобы я жила с вами.

– Дорогая Болли, я хочу, чтобы ты всегда была рядом, точно так же, как и Дэн.

– Глупости! – бодро объявила госпожа Болстреаф. – Третий лишний!

– Хорошо, – подвел черту Холлидей. – Мы все уладим, когда поженимся, Лилиан. Однако помни, до того, как сэр Джон даст согласие на нашу свадьбу, я должен найти убийцу твоего отца.

– Но ты же узнал, кто убил его. Эта фальшивая госпожа Браун – госпожа Джарсел, а точнее, Королева Вельзевул.

– Я так считаю, но у меня должны быть неопровержимые доказательства, – сухо ответил Дэн. – Более того, я не смогу отправить Королеву Вельзевул на скамью подсудимых, пока у нее за спиной стоит это проклятое общество.

– Так ты все-таки думаешь, что существует опасность? – поспешно спросила Лилиан.

– Нет. Нет. Нет! Ты в безопасности, моя дорогая. Я поеду в город сегодня вечером и оставлю тебя тут, потому что уверен: все будет хорошо.

– Вы уезжаете сегодня в город? – удивилась госпожа Болстреаф. – Это довольно неожиданное решение!

– Вовсе нет, – стараясь говорить как можно спокойнее, ответил Дэн. – Я приехал сюда только для того, чтобы поселить вас и Лилиан в гостиницу. Кстати, сэр Джон…

– Я переслала ему наш адрес, и он написал мне, что очень рад, что мы уехали из Лондона, – перебила молодого человека госпожа Болстреаф, а потом задумчиво прибавила: – Думаю, в этом нет ничего особенного. В его возрасте постоянное присутствие двух женщин в доме приводит в замешательство. Узнав, что мы покинули город, он вернулся к себе и теперь наслаждается одиночеством.

– В таком случае он будет рад, если Лилиан выйдет замуж, – весело заметил Дэн.

– Но за лорда Карберри, а не за вас.

– Я скорее умру, чем выйду замуж за лорда Карберри, – решительно вздернув подбородок, объявила Лилиан.

– Надеюсь, дорогая, вам не придется делать ни того, ни другого, – спокойно заверил ее Дэн. – Мы в любом случае поженимся, и сэр Джон ничего не сделает. А что до лорда Карберри… – тут молодой человек заколебался.

– Ну, договаривайте, – попыталась подтолкнуть молодого человека госпожа Болстреаф.

– Я собирался встретиться с ним по возвращении в город.

– Я тоже думаю, что так будет лучше. Надо достигнуть с ним полного взаимопонимания, чтобы он больше не беспокоил Лилиан.

– Он не будет, – помрачнев, заверил женщину Дэн. – Но мне пора идти. Вижу, госпожа Пелгрин подала двуколку. Позаботьтесь о Лилиан.

Девушка поцеловала своего возлюбленного и, весело улыбаясь, последовала за ним, чтобы проводить до двери гостиной.

– Лилиан сама сможет позаботиться о себе, – заметила она с легкостью. – Я не боюсь ни госпожи Джарсел, ни ее прихвостней. Но я попросила бы тебя, Дэн, быть поосторожнее. Я гораздо больше боюсь за тебя, чем за себя.

– Со мной все будет в порядке! – Дэн, как истинный англичанин, не любил эмоциональных сцен, поэтому, еще раз поцеловав девушку, выскользнул за дверь. Дамы увидели, как он растаял в вечернем сумраке, и вновь сели на свои места, устраиваясь поудобнее. Однако, ни Лилиан, ни госпожа Болстреаф так и не сознались, что обе чувствовали себя подавленно из-за внезапного отъезда Дэна. К счастью, он держался так спокойно и уравновешенно, что они не заподозрили дурного и никак не связали происходящее с новыми событиями, которые могли принести проблемы. Каким-то неуловимым образом госпожа Болстреаф решила, что Дэн привел в негодность орудия врагов, под прицелом которых они расположились. Лилиан также чувствовала себя в полной безопасности.

Между тем Дэн на разбитой двуколке добрался до станции Бесвик. Ему повезло, и он успел сесть на уже отходивший от платформы поезд в Фаувлей. Удача улыбнулась Дэну, и он оказался на экспрессе, который в 19:20 отправлялся в Лондон, где должен был оказаться вскоре после одиннадцати в тот же вечер. Зная, что Лоуренс обычно работает допоздна, Холлидей позвонил ему из Фаувлея и попросил подъехать на станцию Сент-Панкрас. Отлично зная, насколько важно для Фредди время, Дэн был уверен, что тот сразу откликнется на зов друга, понимая, какие сенсационные статьи сможет извлечь из сложившейся ситуации. Поэтому, когда поезд устремился на юг, к Лондону, Холлидей немного расслабился и попытался «разложить все по полочкам» у себя в голове. Теперь, как ему казалось, он принял все возможные меры предосторожности и мог спокойно уснуть, чтобы дать отдых своему усталому мозгу и телу. Когда же поезд прибыл на станцию Сент-Панкрас, Дэн, не успев окончательно проснуться, вскочил, выглядывая на платформе своего друга.

– Ничего страшного не случилось? – поспешно поинтересовался у него Лоуренс.

– Пока ничего, – широко зевнув, ответил Дэн. – Но мне нужно с тобой поговорить. Возьми машину.

– Такси, ты имеешь в виду.

– Ничего я не имею в виду. Я бы хотел двигаться как можно медленнее, чтобы успеть все обсудить. Скажи шоферу, чтобы ехал к офису «Момента». Там я покину тебя и отправлюсь домой.

Осознав ситуацию, Фредди выбрал разбитый старый кеб, который тащила старая лошадь с нетвердым шагом. Скорость, с которой они двигались по ярко освещенным улицам, была настолько низкой, что друзья еще не скоро должны были оказаться у редакции «Момента» на Флит-стрит. Оказавшись в сырой, пахнущей плесенью старинной повозке, Холлидей окончательно проснулся и с совершенно ясной головой поведал другу обо всем, что случилось, особенно подробно рассказав о беседе с госпожой Джарсел.

– Гм… – задумчиво протянул Фредди, когда Дэн закончил. – Почему она просто не развернулась и не ушла?

– Нет. Это было бы не слишком умно. Госпожа Джарсел не в курсе, что именно мне известно, и она не хотела сама давать мне веревку, на которой я бы ее повесил.

– Но она знает, что ты прочитал исповедь Пэнна. Она могла подумать, что у меня весь документ, или…

– Я не сказал ей, что у меня лишь часть исповеди, старик. Она думает, что в мои руки попал весь документ, или… вполне возможно, что это лишь моя фантазия… однако она может решить, что этого документа и вовсе не существует.

– Лорд Карберри мог написать ей, что сжег документ целиком.

– Нет, – возразил Дэн после затянувшейся паузы. – Я не думаю, что он бы так поступил. Госпожа Джарсел побелела как мел, когда я упомянул об исповеди.

– Значит, она поверила, что ты говорил правду, – продолжил рассуждения Лоуренс.

– Она могла поверить или нет, как я уже говорил, – резко ответил Холлидей. – Во всяком случае, она не может быть уверена, в шутку я говорил или всерьез, пока не поговорит с лордом Карберри. Если он поклянется, что сжег исповедь, госпожа Джарсел может взяться за дело. Поэтому я хочу, чтобы ты отправил ему неподписанную телеграмму из двух слов: «Все открылось!»

– Зачем?

– Нужно напугать до чертиков этого лорда Карберри, Королеву Вельзевул и все Общество Мух. Предупреждение будет настолько расплывчатым, что они не будут знать, кто нанесет удар.

– Но они станут подозревать тебя, Дэн.

– В этом случае Королева Вельзевул оставит Лилиан в покое, и я достигну своей цели, – быстро ответил Холлидей. – Я хочу всего лишь выиграть время, чтобы Лилиан была в безопасности, а эти звери так и не смогли бы понять, как много мне известно.

– Понимаю. – Лоуренс согласился, что план его друга достаточно хорош. – Таким образом ты объявишь, что у тебя действительно есть бумаги Маркуса Пэнна, даже если лорд Карберри будет уверять, что уничтожил их. Королева Вельзевул будет в нерешительности. Эта телеграмма, как гром с ясного неба, заставит остановиться и ее, и банду и задуматься, прежде чем они предпримут следующий шаг, пытаясь навредить тебе или мисс Мун. Я пошлю телеграмму. Что потом?

– Потом… То есть завтра… Я отправлюсь повидаться с лордом Карберри. Попробую разобраться с ним. Его имя упоминается в сохранившейся части документа, и нам известно достаточно для того, чтобы его арестовали.

– Весьма сомнительно, – задумчиво возразил Фредди. – Я читал исповедь. Пэнн намекает на причастность лорда Карберри, но напрямую ни о чем не говорит…

– Не бери в голову. Он сказал достаточно для моей цели – напугать лорда Карберри, который, без сомнения, принадлежит к Обществу Мух. Я уверен, что он также виновен в гибели своего дяди и двоюродного брата. Именно таким образом он получил богатство и титул. Я сыграю на этой струне. Если Королева Вельзевул…

– Это опасно, Дэн, – с тревогой заметил Фредди.

– Знаю. Я отлично понимаю, что загонять этих людей в угол – опасное предприятие. Если завтра к пяти часам я не явлюсь в твой офис или не позвоню, сказав, что я в безопасности, вызови инспектора Тенсона и расскажи ему все, покажи исповедь Пэнна, а потом отправляйтесь в Блэкхит и поговорите с полицейским, который расследует убийство инспектора Дарвина. Потом, заручившись поддержкой закона, отправляйтесь в дом лорда Карберри. Если меня там не окажется, сами сообразите, что делать дальше.

Когда кеб свернул на Флит-стрит, Лоуренс глубоко вздохнул.

– Дэн, ты сильно рискуешь.

– Чепуха. Как авиатор, я рискую постоянно. В любом случае мне нужно каким-то образом уладить это дело, если, конечно, я хочу жениться на Лилиан, а также спасти ее и свою жизни от этих адских тварей. Однако многое зависит и от тебя, Фредди. Непременно выполни то, о чем я тебя просил.

Тут Лоуренс пообещал неуклонно придерживаться указаний своего друга и покинул экипаж, а громоздкий кеб повернул в сторону Стрэнда.

Холлидей являлся одним из тех редких людей, которые выказывают свои лучшие качества лишь в случае опасности. Он знал, что говорить и как действовать, когда загоняют в угол, а его опыт авиатора позволял ему спокойно относиться к риску, которого обычные, здравомыслящие люди избегали. В этот момент Холлидею требовалась вся его энергия, чтобы справиться с непредвиденной ситуацией, поскольку он не совсем понимал, что именно будет предпринято против него. Конечно, он был уверен, что какие-то действия последуют, поскольку он разозлил умных и злых людей. Опасаясь за безопасность Общества Мух, они сделают все возможное, чтобы избавиться от него и Лилиан, точно так же, как они избавились от других людей, вставших на их кривом пути. А пока и Дэн, и девушка были живы лишь благодаря исповеди Пэнна, и насколько долго будет действовать эта защита, зависело от того, что расскажет лорд Карберри Королеве Вельзевул о происшествии в библиотеке. Дэн рассказал этой женщине одну историю, но лорд Карберри наверняка поведает другую, и большой вопрос: в какую из них она поверит? А вот телеграмма из неизвестного источника может изменить баланс в пользу Дэна и привести к тому, что госпожа Джарсел и ее друзья решат, будто их дьявольские деяния вот-вот могут выйти на свет. Придя к такому выводу, Дэн заснул, совершенно равнодушный к тому, что над его головой завис дамоклов меч и что единственный волос, удерживающий этот меч, может оборваться в любой момент. Вот тут и пригодились его железные нервы и врожденное качество встречать плохие новости улыбкой.

На следующее утро Холлидей проснулся бодрым и энергичным, рассчитывая, что этот день принесет свои плоды. Позавтракав, он отправился на поезде в Блэкхит. Прибыв на место около двенадцати часов дня, Холлидей не двинулся сразу к дому лорда Карберри, а направился туда, где разместил самолет господина Винсента. У него неожиданно возникла мысль, что госпожа Джарсел, возможно, попросила одного из своих «друзей» повредить аэроплан, чтобы Дэн не смог им воспользоваться. Эта дама помогла ему, а он, проще говоря, злоупотребил ее дружбой, так что вряд ли она позволила бы сохранить удивительный аэроплан, с помощью которого Дэн мог заработать деньги и популярность. Но когда он добрался до сарая и увидел человека, которого нанял, чтобы тот следил за аэропланом, то понял, что все его опасения беспочвенны. Никто не крутился возле аэроплана, который все еще оставался в идеальном состоянии. Дэн решил, что пока рано беспокоить лорда Карберри, так что можно было совершить пробный полет. Обитель его врага находилась всего в двух шагах, на краю пустыря, и Холлидей не хотел терять из поля зрения ворота в поместье, на тот случай, если госпожа Джарсел решит посетить лорда. Если парить невысоко в воздухе, можно отлично видеть всех, кто входил и выходил из дома. Кроме того, сверху он мог видеть и то, что происходило в саду. А потом ему неожиданно пришло в голову, что если госпожа Джарсел навестит лорда Карберри, то может и его столкнуть в декоративный пруд, в точности как Маркуса Пэнна. Неизвестно, на что она была способна в отчаянии. В суровой Англии Королева Вельзевул оказалась в безвыходном положении, словно крыса, загнанная в угол, что действительно соответствовало реальному положению вещей, сложившемуся не без помощи Дэниэла Холлидея.

Поэтому Дэн осмотрел оснастку аэроплана и убедился, что все в целости и сохранности. Затем, увидев, что не хватает газолина и стараясь быть как можно осторожнее, словно готовясь к длительной гонке, Холлидей залил топливо. Конечно, тут же собралась куча зевак, собиравшихся посмотреть на старт аэроплана, и Дэн устремился в небо, выписав изящную кривую. Аэроплан легко и безошибочно слушался руля в соответствии со своим отличным дизайном, и авиатор, сделав широкий круг, чуть спустился и, сбавив скорость, направился в сторону особняка лорда Карберри. День выдался ясным, солнечным, и Дэн отлично видел, что парк лорда пуст, поэтому он пришел к выводу, что, получив его телеграмму, лорд забился в какую-нибудь щель у себя в особняке и теперь дрожит от любого звонка, боясь и нос на улицу высунуть. Спеша подтвердить свои предположения, Дэн повернул назад к пустырю и посадил аэроплан, подкатив почти к самому сараю.

За осмотром аэроплана и экспериментальным тестовым полетом время пролетело незаметно, и сейчас уже было час пятнадцать. Дэн решил встретиться с лордом Карберри в его библиотеке, не дожидаясь прибытия Королевы Вельзевул, которая могла и не приехать после всего случившегося. Сторож аэроплана и несколько обрадованных зевак закатили машину в сарай, и сторож запер ворота. А потом кто-то из толпы вскрикнул, и ему вторили остальные. Холлидей, всегда готовый к неожиданным ситуациям, быстро подошел к дверям сарая, проследил взгляды зевак и увидел маленькую черную точку, хорошо заметную в темно-синем небе. Она быстро увеличивалась в размерах, и вскоре стало ясно, что это летающая машина. Первой мыслью Дэна было то, что это госпожа Джарсел летит на биплане Винсента, чтобы нанести ожидаемый визит, хотя не было никаких оснований подозревать в ней опытного пилота. Размышляя о том, верны ли его догадки, Дэн подождал, ощущая, как сильно бьется его сердце, и вскоре убедился в том, что сделал правильные выводы. Подлетев ближе, таинственный биплан завис на большой высоте прямо над пустырем, а потом медленно соскользнул на огороженную территорию особняка лорда Карберри. Без бинокля Холлидей не мог разглядеть, кто пилот: мужчина или женщина, но когда аэроплан, направленный опытной рукой, исчез за деревьями и стенами, огораживающими парк, он уверился, что прилетела Королева Вельзевул. И тогда он решил стать третьим в беседе, которая должна была состояться в особняке лорда Карберрри, чтобы в нужный момент привести свои доводы. Но для начала требовалось немного подстраховаться, если дальнейшие события примут опасный оборот.

– Выкатите аэроплан еще раз, – приказал он сторожу и тем, кто ему помогал. – Посмотрите, все ли в порядке, все ли готово к старту. Не давайте никому коснуться его. – И он похлопал по обшивке аэроплана. – Понимаете?

– Да, сэр, – невозмутимо ответил сторож. – Вы еще будете летать?

– Скорее всего. Прилетел мой старый друг. Пойду вон в тот дом, поговорю. Может, мы организуем гонки.

Зная, что этому человеку можно доверить охрану аэроплана и никто не сможет повредить машину на виду у толпы, Холлидей твердым шагом направился через пустырь, уверенный в том, что все будет в порядке. Потом он подумал, что, если госпожа Джарсел захочет сейчас сбежать, она определенно воспользуется бипланом, и в таком случае Дэну стоило бы последовать за ней на своем аэроплане и заставить спуститься. Поскольку обе машины сконструировал Винсент, то скорости их были примерно равны, и Дэн надеялся удержать в поле зрения Королеву Вельзевул, если придется устроить погоню. Считая, что подготовился к любым неожиданным ситуациям, молодой человек вошел в большие ворота имения и поспешил по короткой аллее в сторону дома. Вскоре он оказался у парадной двери и, позвонив, позволил себе отвлечься, выглядывая аэроплан госпожи Джарсел. Однако его нигде не было видно, поэтому Холлидей предположил, что тот находится на длинном широком газоне за домом. Он уже подумывал пойти туда и испортить двигатель, чтобы не дать врагу возможности взлететь, но до того, как он окончательно принял это решение, двери особняка распахнулись и появился лакей.

– Я хочу видеть лорда Карберри по важному делу, – объявил Холлидей, протянув лакею свою визитку. – Он может встретиться со мной?

– Я узнаю, сэр. Его светлость последние десять минут беседовал с леди. Пожалуйста, подождите здесь, сэр. – И он проводил Дэна в зал.

Оставшись в одиночестве, Холлидей снова стал подумывать о том, чтобы пойти посмотреть на устройство аэроплана и что-нибудь испортить. Но вновь, прежде чем он решился на этот отчаянный шаг, появился лакей.

– Его светлость будет рад видеть вас, сэр, – объявил лакей, казавшийся встревоженным. – Но мне кажется, он болен.

– Болен, – эхом повторил Дэн, пытаясь сообразить, какая новая чертовщина могла произойти. – А дама?

– Она не с его светлостью, – запинаясь, объявил лакей, словно и сам в этом сомневался. – Однако несколько минут назад я видел ее в библиотеке.

– Вы знаете эту даму? – неожиданно поинтересовался Холлидей.

– Нет, сэр. Во всяком случае, не могу назвать ее имя, сэр. Она прилетела на летающей машине и носит густую вуаль. Она плотного сложения, и у нее довольно грубые манеры, сэр.

– Отведите меня к своему хозяину! – приказал Дэн, решив выяснить все подробности позже, так как лучше было задавать вопросы самому лорду Карберри, и лакей повиновался, хотя выглядел нервным и неуверенным. Появление в доме Королевы Вельзевул явно нарушило домашний покой.

Войдя в библиотеку, Дэн подождал, пока закроются двери, а потом прошел вперед, туда, где у окна за своим столом сидел лорд Карберри. Он выглядел изможденным, измученным и очень больным. Когда молодой человек подошел поближе, хозяин особняка приподнялся, словно двигался на пружинах. В дрожащей руке у него была телеграмма.

– Вы… вы… это послали? – дрожащим голосом спросил лорд Карберри. Холлидей видел, что его высокий лоб покрыт капельками пота.

Естественно, Холлидей догадался, что в руках лорда Карберри та самая телеграмма, которую по просьбе молодого человека отправил Лоуренс.

– Нет, я не посылал вам никаких телеграмм, – спокойно и откровенно ответил Дэн.

– Это вы ее послали, написав, что все открылось, – снова чуть заикаясь, проговорил лорд Карберри и рухнул назад в свое кресло. – Вы узнали слишком много. Она говорит, что вы все знаете.

– Королева Вельзевул?

– Вы знаете даже имя. Я так и думал. Она здесь, и она в ярости.

– Кто такая Королева Вельзевул? – спросил Дэн с тревогой в голосе.

– Вы и сами знаете. Зачем вы задаете вопрос, на который уже знаете ответ? Догадываюсь, почему вы пришли: хотите арестовать меня. А я-то думал, что уничтожил эту адскую исповедь Пэнна. Но она сказала…

– У меня сохранился достаточно большой фрагмент, чтобы…

– Да… Да! Вы все знаете. Вы победили. Я сражался с вами за руку Лилиан, хотя с самого начала не было никакого шанса на то, что она станет моей женой. Но и вы не женитесь на ней. Вы должны рассчитаться с Королевой Вельзевул. Что касается меня… что касается меня… – тут он сбился, и волна дрожи прокатилась по его телу.

Дэн шагнул к столу.

– Что с вами?

– Я… Я… принял яд, – с трудом выдавил лорд Карберри и, уронив голову на руки, всхлипнул.

 

Глава 18. Полет

– Яд, – удивленно вторил ему Дэн, пытаясь не потерять самообладания, поскольку ничего похожего не ожидал. – Доктор…

– Ни один врач мне не поможет, – зарыдал лорд Карберри, поднимая изможденное лицо. У него был дикий, отчаянный взгляд. – От яда, который я принял, нет противоядия. Он действует более-менее безболезненно, но через час меня не будет в живых. Яд работает верно, хоть и медленно. Но у меня еще достаточно времени, чтобы поговорить с вами.

– И все же позвольте мне позвать доктора, – настаивал Холлидей, глядя на обезумевшего человека. Неудивительно, что слуга был в смятении. – Вы не должны умереть без…

Лорд Карберри вскочил на ноги и положил руку на плечо своего посетителя.

– Нет! Нет! Я готов умереть! – сказал он хриплым, напряженным голосом. – Я не должен остаться в живых, иначе буду опозорен… буду повешен… буду…

– Тогда вы признаетесь…

– Я признаюсь во всем здесь… здесь… – он коснулся листов бумаги, разбросанных на столе. – Это… признание. Я поступил точно так же, как господин Пэнн.

– И все-таки вам нужен доктор, – объявил Холлидей и подбежал к колокольчику, чтобы вызвать слугу.

Лорд Карберри, несмотря на то что выглядел очень плохо, проворно вскочил и бросился следом за Дэном.

– Если вы вызовете врача, мне придется застрелиться, – хрипло объявил он и вытащил маленький револьвер. – Я предпочел бы умереть при помощи яда, который уже принял, так как это безболезненно. Но прежде чем прибудет полиция, я застрелюсь… да и вас тоже пристрелю… и вас тоже…

Холлидей отмахнулся от этой угрозы.

– Полицию пока вызывать не будем…

– Врач попытается спасти меня, – ожесточенно настаивал лорд Карберри. – И я останусь жить лишь для того, чтобы меня повесили. Оставайтесь здесь и слушайте меня. Мне есть что сказать. Только звякните колокольчиком, я стреляю! – он нацелил револьвер на Холлидея. – Думайте, думайте… что вы станете делать?

– Сделаем по-вашему, – согласился Холлидей и, подойдя к столу, уселся на удобный стул. Лорд Карберрри со стоном вернулся на свое место, положил револьвер на исписанные бумаги, готовый в любой момент при необходимости воспользоваться им. Даже в такой миг он полностью не доверял Холлидею.

Оставался еще один повод для подозрения. Так как Дэн был без оружия и, естественно, ничего не мог сделать против человека с пистолетом, он решил, что как только на лорда Карберри накатит очередная волна слабости, сразу отберет у него оружие. И все же в глубине души Холлидей понимал: это глупое решение. Выздоровление, которое могло последовать за визитом врача, означало бы для лорда Карберри арест, а по мнению Дэна, точно так же, как по мнению умирающего, смерть была лучше позора. Неприятная ситуация, но Холлидею ничего не оставалось, как выслушать то, что собирался рассказать ему лорд Карберри. Бедняга отравил себя, но на всякий случай запасся револьвером. По его словам, он должен был умереть через час или полчаса, поэтому сейчас стоило выслушать его исповедь – возможно, этот рассказ поможет обрушить справедливый гнев на того, кто загнал его в это положение. Однако все это казалось очень странным: сидеть рядом с умирающим человеком, которому еще можно было помочь, но который отказывался, чтобы его спасли от трагической смерти.

– Это Королева Вельзевул дала вам яд? – спросил Холлидей, вглядываясь в посеревшее от боли лицо лорда Карберри.

– Давно-давно, давным-давно, не сейчас, – с трудом пробормотал лорд. – У каждого члена Общества Мух есть такой яд, на тот случай, если появится необходимость избежать ареста. Это более-менее безболезненный яд, только вот действует он медленно… но я уже вам это говорил. У нас не так много времени. – Он прижал руки к сердцу. – Так что пока у меня еще есть силы и я не потерял сознание, слушайте.

– Но где находится эта женщина, которую вы называете Королевой Вельзевул? – с волнением оглядываясь, поинтересовался Дэн. – Я видел, как она прилетела на аэроплане.

– Она прилетела для того, чтобы рассказать, что вам все известно о нашем обществе.

– Вы принадлежите к нему?

– Да, будь оно все проклято! И пусть будут прокляты все те, кто втянул меня в это дело! Я получал все на законных правах. Искушение было слишком велико, вот я и сдался.

– Ваш дядя и ваш двоюродный брат…

– Да, да! – вырвалось у лорда Карберри вместе со вздохом. – Она сказала, что, если я вступлю в общество, они смогут от них избавиться. Так и произошло, и я получил деньги и титул.

– Но зачем?

– Тогда я смог бы жениться на Лилиан. Мисс Мун отказывалась меня слушать, пока я был простым адвокатом. Но когда я стал богатым… и… Ох, эта боль!.. Про яд она соврала. Как и про все остальное. Она говорила, что это будет безболезненно, а теперь… теперь… – он прервался, чтобы вытереть пот с лица.

Дэн привстал.

– Позвольте мне вызвать помощь. Иначе может оказаться слишком поздно…

Лорд Карберри вновь схватился за револьвер и нацелил его на Дэна.

– Уже слишком поздно, – процедил он сквозь зубы. – Если я не умру, будет еще хуже. Вы… Вы довели меня до этого.

– Я? – эхом повторил Холлидей, снова усаживаясь на свое место. – Каким образом?

– Вы вынюхивали и вынюхивали, и… И… это вы послали телеграмму?

– Не я.

– Из-за вашего вмешательства на нас обратила внимание полиция. А телеграмма могла быть отправлена другом или врагом, в любом случае это правда: все открылось. Я был… – Тут лорд Карберри болезненно охнул и облизал сухие губы. – Я сидел с ней, раздумывая, то ли всему пришел конец, то ли стоит подождать и посмотреть, насколько правдиво это предупреждение. Потом она вошла в дом через дверь, вон там, – он кивнул в сторону входа в библиотеку с террасы. – Она сказала мне, что вы… Что вы… О-о-о! – Он начал со стонами раскачиваться из стороны в сторону, тем не менее не выпуская из руки револьвер и следя, чтобы Дэн не позвонил в колокольчик, не позвал кого-то на помощь и не завладел оружием.

– И вы приняли яд? – пробормотал Холлидей, прикидывая, как уклониться от выстрела, а потом как можно быстрее вызвать врача.

– Когда она сказала, что все открылось, я принял яд. Затем она… она…

– Королева Вельзевул, вы имеете в виду?

– Да, будь она проклята! Она соблазнила меня, подобно Еве, и я, как Адам, пал под ее чарами.

– Где она?

– В комнате Пэнна, ищет, не оставил ли он еще каких-то бумаг. Ох! – И лорд Карберри снова начал раскачиваться и стонать. – Я-то думал, что вырвал у вас из рук все бумаги и сжег их, что вся исповедь уничтожена.

– Я спас несколько листов.

– И там упоминается мое имя?

– Да, и другие имена…

– Я так и думал. Так и думал. Хорошо, что я принял яд. Титул и деньги, за которые я заплатил столь высокую цену, чтобы получить то, что полагалось моему двоюродному брату из Оксфорда… молодому безмозглому дураку. Потерять все, едва поднявшись на вершину. Я мог бы жениться на Лилиан, служить своей стране, и…

– Вы не могли жениться на Лилиан, – уверенно перебил Дэн. – Она любит меня, и только меня. Что до службы своей стране, то о чем может идти речь, после того как вы нарушили закон, забрав жизни своего дяди и двоюродного брата?

– Я не убивал. Все это знают… – задохнулся лорд Карберри с кривой усмешкой.

– Всех заинтересует ваше участие в их смерти, вы… вы… убийца.

– Не надо оскорблений, – простонал лорд Карберри. – По крайней мере, я не убил вас, хотя у меня и были на то все основания. Вы суете нос в дела, которые вас совершенно не касаются.

– Я сую нос в вопросы, которые касаются каждого честного человека, уважающего закон, лорд Карберри, – уверенно объявил Дэн. – Например, я пытался расследовать смерть Чарльза Муна, чтобы отомстить ради Лилиан. Кроме того, это мой долг – остановить серийные убийства. Или вы считаете, что сэр Чарльз Мун совершил самоубийство?

– Я тут ни при чем. Ни при чем. Это было не в моих интересах. Если бы он остался жив, я бы уже женился на его дочери. Королева Вельзевул убила его потому, что ему предложили присоединиться к обществу, а он отказался.

– То есть его убили, потому что он оказался честным человеком? – грозным голосом продолжил допрос Дэн.

– Он поступил как глупый человек. Узнав слишком много, он послал за инспектором Дарвином, чтобы все рассказать. Пэнн узнал о его предательстве и все рассказал королеве. Она пришла… Вы видели, как она пришла… и убила его.

– Она убила инспектора Дарвина?

– Да, – выдавил лорд Карберри, который с каждой минутой становился все бледнее и выглядел все болезненнее.

– И господина Маркуса Пэнна?

– Его убил я. Мне пришлось, иначе меня самого убили бы. Он слишком много вам рассказал.

– Всего лишь из страха, – заметил Дэн, глядя на убийцу больше с жалостью, чем с гневом, поскольку тот очень сильно страдал.

– Даже не из страха. Ему не нужно было рассказывать вам про духи. Он признался в своей глупости и был приговорен. В тот день я ушел, а потом тайно вернулся, приказав Пэнну встретиться со мной у декоративного пруда, чтобы поговорить об обществе. Он что-то подозревал, поэтому и написал свою исповедь, а потом сообщил Лилиан, где ее спрятал. Когда он пришел, я усыпил его духами с Суматры, а потом сунул головой в воду. Уверившись, что он мертв, я незаметно ушел, а потом, открыто вернувшись, услышал о том, что обнаружено его тело.

– Вы злобный негодяй, – протянул Дэн, который едва сдерживал отвращение, хоть и чувствовал, что не должен быть слишком суров с человеком, который и без того уже понес наказание за свои преступления.

– Не оскорбляйте, – снова попросил лорд Карберри, пытаясь усмехнуться. – Несмотря ни на что, я лучше, чем вы обо мне думаете, так как я пытаюсь спасти вас, чтобы вы остались в живых, женились на Лилиан и использовали эту исповедь, – тут он положил руку на разрозненные листы бумаги, – чтобы защититься от Королевы Вельзевул и положить конец ее злодеяниям. Спрячьте эти документы, когда она вернется, или она попытается уничтожить их.

Так как подобный исход событий мог оказаться весьма вероятным, Дэн протянул руку за бумагами. Лорд Карберри быстро собрал их, бормоча что-то себе под нос.

– Подождите, пока я сложу их, – болезненным голосом проговорил он. – Это полный отчет о моей связи с обществом и его злодеяниях. Тут рассказывается о смерти сэра Чарльза Муна, инспектора Дарвина, господина Пэнна и моей. Но будьте осторожны, господин Холлидей, Королева Вельзевул не сдастся без боя.

– Она ничего не сможет сделать, – проговорил Дэн, наблюдая, как лорд Карберри складывает бумаги. – Господин Лоуренс, у которого хранится то, что осталось от исповеди господина Пэнна, тут же информирует полицию. Если бы вы только позволили вызвать доктора…

– Нет, нет, нет! Я отвергаю жизнь и буду награжден за свою слабость. Я предпочитаю заплатить эту цену за то, что присоединился к обществу. Мое имя будет опозорено, но я не хочу оставаться на земле и быть свидетелем такого позора. А вы женитесь на Лилиан, но позаботьтесь о ней. Королева Вельзевул непременно нанесет вам удар через нее.

– Она не посмеет, пока исповедь господина Пэнна у меня в руках, – мрачно повторил Дэн. – Рано или поздно она окажется на скамье подсудимых.

– Можете мне поверить, она никогда там не окажется. На худой конец у нее есть средства для спасения. Ох… – Лорд Карберри привстал, а потом вновь упал на спинку стула. – Смерть приближается, я едва могу вас разглядеть. И… И… И… Ах, – а потом лорд завопил: – Спасайтесь! – и сжал револьвер трясущейся рукой.

Так как лорд Карберри смотрел мимо него, Дэн, повинуясь инстинкту самосохранения, успел вскочить со стула и метнуться в сторону, когда чья-то рука скользнула по его плечу. А потом молодой человек схватил свой стул и развернул его, возводя барьер между собой и полной женщиной, стоявшей прямо у него за спиной. Дама была одета в длинный черный плащ с плотно подогнанной шапочкой из ткани и носила темную вуаль в стиле автомобилистки с кусочками слюды напротив глаз. Она не сказала ни слова, но, увидев действия Дэна, глубоко вздохнула – этот звук больше напоминал шипение загнанной в угол змеи.

– Осторожнее. Берегись. У нее… змеиный яд, – задохнулся лорд Карберри, который снова сидел, откинувшись в кресле и сжимая в руке револьвер.

Холлидей вспомнил неприятную ранку на шее сэра Чарльза Муна, и волна холода прокатилась по его телу, потому что самое легкое прикосновение маленького кусочка сверкающей стали в руке Королевы Вельзевул означало быструю смерть.

– Злодейка! – воскликнул он и с криком ярости швырнул в женщину тяжелый стул, на котором только что сидел.

Прыгнув, словно пантера, дама метнулась в сторону, и стул ударился о противоположную стену, в то время как дама, быстро развернувшись, скользнула к открытой двери, ведущей на террасу. В тот же момент раздался выстрел, и Дэн понял, что умирающий лорд Карберри выстрелил в своего врага. Однако пуля не достигла цели, потому что Королева Вельзевул безмолвно двинулась дальше. Холлидей бросился вперед, пытаясь оказаться между ней и дверью, но она, тихо зарычав, словно испуганный зверь, ткнула в сторону авиатора своим оружием. Дэну пришлось отскочить назад, чтобы не получить смертоносной царапины, в то время как лорд Карберри потянулся к кнопке звонка возле камина и нажал на нее изо всех оставшихся сил.

– Я сделал это для… Вызовите полицию… Вы… Вы… О-о-о!

Он ничком упал на ковер, и револьвер вывалился из его руки.

Холлидей, поддавшись импульсу, повернул назад и подбежал к лорду, чтобы помочь и подобрать револьвер, в то время как Королева Вельзевул выскочила через открытую дверь.

– Сейчас она сядет в аэроплан! – воскликнул Дэн и уже собирался бежать следом за королевой, когда лорд Карберри с усилием сжал его руку.

– Постойте, постойте. Священника, духовное лицо… Я умираю. – Смертельный страх появился в его остекленевших глазах. – Помо… мо… помогите!

Пока он кричал, стальной хваткой сжимая пальто Дэна, двери комнаты открылись, и дворецкий с лакеями ворвались в комнату. Выстрел, так же как звон колокольчика, заставил их немедленно прибежать сюда. Пытаясь освободиться, Дэн приказал:

– Пошлите за доктором и священником, вызовите полицию! Эта женщина убила вашего хозяина.

– Поймайте ее, остановите! Ох! Ох! – хватка лорда Карберри ослабла, и он со вздохом повернулся на бок. Дэн не стал дожидаться смерти лорда. Каждое мгновение было на вес золота, если он собирался остановить Королеву Вельзевул. Испуганные люди пришли, чтобы помочь своему умирающему хозяину. Все больше слуг, привлеченных шумом, собиралось в библиотеке. Бросив взгляд через плечо, Дэн убедился, что лорду Карберри уже оказывают первую помощь, и помчался по террасе к лужайке за домом. Но он опоздал. Аэроплан, который подталкивали два конюха, мчался по земле, а Королева Вельзевул сидела в кресле пилота. Словно злая фея из детской сказки, она летела на своем драконе-автомобиле, но даже в триумфальный момент своего успеха не издавала ни звука. Молчаливая и грозная, она скользила по воздуху. Холлидей бросился к ней с яростным криком, но она уже была вне его досягаемости.

Не теряя ни мгновения и не глядя на слуг, которые по незнанию помогли злодейке, Дэн со всех ног помчался по аллее и пулей пролетел через открытые ворота. Королева Вельзевул могла отправиться в Хиллшир в свое логово, а могла полететь в противоположную сторону, пересечь Ла-Манш и искать убежище на континенте. Но на этот раз она от него не убежит. Стрелой, выпущенной из лука, Дэн пролетел через пустырь за парком, направляясь туда, где под охраной хозяина сарая стоял его аэроплан. Лица зевак, собравшихся возле машины, были обращены в небо. Они криками приветствовали аэроплан Королевы Вельзевул, который так быстро покинул Блэкхит, что уже превратился в едва различимую точку в небе. Дэн с удовлетворением отметил, что Королева Вельзевул летит на север.

– В сторону! В сторону! – закричал молодой человек, пробиваясь через толпу, которая расступалась при его приближении. – От винта! От винта! – С этими словами он прыгнул в кресло пилота, чтобы запустить двигатель.

Винт сразу начал вращаться, сначала медленно, но каждую секунду набирая обороты. Аэроплан начал двигаться, резво пробежал по земле, а потом, гудя, словно огромная пчела, метнулся в небо. Холлидей сделал огромный круг над полем, как актер, проверяющий сцену, а затем развернул нос машины в сторону удаляющейся черной точки. Она стала его Полярной звездой, к которой он собирался рваться до тех пор, пока не достигнет своей цели. Множество мужчин, женщин и детей, собравшихся возле сарая в Блэкхите, ликовали и кричали от радости, не понимая, что происходит на самом деле и что исход предстоящей гонки – вопрос жизни и смерти. Холлидей прислушался к их приглушенным голосам, а потом мастерски вдавил ручку управления своего биплана. Поскольку оба аэроплана собирал Винсент, логично было предположить, что они равны по скорости и прочности. Но Королева Вельзевул в самом начале получила большую фору, и Дэн знал, что потребуется весь его опыт авиатора, чтобы задержать преступницу. Сбежит она или попадется – это целиком зависело от того, насколько хорошо он сможет манипулировать хрупкой машиной, которая несла его по небу. С другой стороны, женщина будет использовать весь свой опыт и знания, чтобы оказаться в безопасности, но Дэн не верил, что королева – более опытный авиатор, чем он сам. В этом отношении можно было рассматривать эту гонку как борьбу между наукой и отчаяньем, так как машины имели примерно одинаковые характеристики, а вот пилоты были разными, и результат казался непредсказуемым. Холлидей столь сильно беспокоился за судьбу Лилиан и так хотел получить ее руку, что верил: он выиграет в этой гонке.

Выдался необыкновенно приятный день. По голубому небу скользили перистые белые облачка. Нежный ветер никак не мог помешать полетам аэропланов. Однако на большой высоте было холодно, а Дэн в спешке не надел свое пальто. Нахмурившись, он понял, что совершенно замерзнет еще до конца погони, но решил не думать о подобной перспективе, пока сможет двигать руками. Он гнался за этой жуткой женщиной и твердо решил схватить ее и посадить в тюрьму, чтобы она ответила за свои многочисленные грехи. Думая о том, что она сделала, и о том, сколькими жертвами был усеян ее путь, молодой человек бессильно скалился, пытаясь выжать из мотора аэроплана все, на что тот был способен. Однако это казалось бесполезным, так как биплан не мог лететь быстрее того, на что был рассчитан. И хотя они летели на север уже более часа, расстояние между преследователем и преследуемой оставалось примерно таким же, как и в начале погони, и черная точка далеко впереди ничуть не увеличилась. Дэна это сильно раздражало, хотя он понимал, что по крайней мере не проигрывает, и это само по себе было неплохо. Оставался шанс на то, что аэроплан Королевы Вельзевул сломается, и тогда она окажется «птицей с подбитым крылом». Точно так же – и Дэн не отрицал такую возможность – его собственный аэроплан мог сломаться, как случилось во время гонки Лондон – Йорк. Однако Дэн отлично помнил об аварии и не пробовал воплощать в жизнь свои фантазии, а просто летел по прямой, не меняя курса. А пока обе машины неслись к цели, которая являлась, как уже совершенно точно понял Холлидей, особняком Гранж в Хиллшире.

Погоня началась примерно в два часа дня, а теперь оба аэроплана все дальше улетали от Лондона, в среднем преодолевая от пятидесяти до шестидесяти миль в час. Харроу, Сант-Албанс, Латон, Бэдфорд и Нортамптон давно остались позади, а потом Королева Вельзевул отклонилась налево, направляясь к Рагби и выходя напрямую к Хиллширу и Фаувлею. Пролетев над знаменитым школьным городком, Королева Вельзевул чуть сбавила скорость, и Дэну удалось отыграть у нее несколько миль. Но, оказавшись над Бирмингемом, она увеличила скорость, и Дэн от души выругался. Сначала у него сложилось впечатление, что Королева Вельзевул пустилась в полет без запаса масла и газолина, но, очевидно, он ошибался. Скорее всего женщина-авиатор снизила скорость лишь для того, чтобы сэкономить свои ресурсы. Она могла себе это позволить, поскольку имела определенное преимущество. Холлидей с неохотой признался себе, что женщина знала свое дело и не тратила времени даром. Ее машина не уходила ни вверх, ни вниз, ни влево, ни вправо. Она летела по прямой линии на определенной высоте, используя все возможные ресурсы своего двигателя, стараясь, чтобы как можно меньшее напряжение легло на крылья, лонжероны, болты и другие детали биплана. Винсент хорошо обучил Королеву Вельзевул, и Дэн перестал недооценивать своего противника. Она была опытная, смелая, находчивая и бесшабашная. Его восхищение смешивалось с горьким чувством из-за того, что столь талантливый человек использовал свой дар, чтобы приносить вред человечеству. Все это делало ее еще более опасной, так как она была разумным зверем, убивавшим скорее с наработанным навыком, а не с инстинктивной хитростью.

Вечер приближался, а погоня все еще продолжалась. Начало темнеть. Когда они пролетали над Дерби, городок уже погрузился в облако серого тумана сумерек, а когда в поле зрения попал Ноттингем, то вместо города Дэн увидел тысячи светящихся точек – обычное ночное освещение. Мэтлок, Мэншелд, Холдбрук и Вайли светились, словно короны с драгоценными камнями. А когда звезды начали появляться в небе, получилось так, что аэропланы летели словно между двумя небесными сводами, сверкающими разноцветными шарами света.

Наконец впереди появился Фаувлей – горящий, точно печь, спрятанная под пеленой дыма и сгущающихся сумерек, в то же время Дэн услышал гул, напомнивший о пчелах, – звуки работающих машин. Однако в небе еще не настолько стемнело, когда аэроплан Королевы Вельзевул начал снижаться и сбрасывать скорость. Теперь Дэн мог рассмотреть его. Он видел его немного смутно – тень на фоне серого неба. С каждой минутой приближаясь, он все яснее различал его очертания. Но следовало признать, что из-за надвигающихся сумерек видимость ухудшалась. Однако Дэн, замерзший, голодный и усталый от нервного напряжения, не мог придумать ничего лучшего.

Аэроплан Королевы Вельзевул явно терял скорость. Миновав Фаувлей, ее аэроплан, как показалось Дэну, несколько раз качнулся, словно дама, заблудившись среди теней, пыталась найти путь домой. А потом, над Бесвиком, женщина-авиатор сделала последнее усилие, словно раненое животное, стремящееся как можно скорее добраться до своей берлоги, и ее аэроплан пронесся над обширными равнинами, поросшими вереском. Когда они оказались над Шипиком, аэроплан Холлидея был уже совсем рядом, буквально в нескольких метрах от аэроплана беглянки. Дэн ликовал, поскольку загнал женщину к ее цитадели, и ее не мог спасти даже аэроплан. Она была загнана в угол, и ей оставалось или сдаться, или сражаться до конца. Дэн понял, что она собирается бороться, когда ее аэроплан качнулся в темном воздухе над равнинами неподалеку от Гранжа. Королева Вельзевул отлично понимала: если она приземлится, то ее преследователь тоже сядет и попытается схватить ее, так что она быстро описала круг и направила свой аэроплан прямо на машину врага, собираясь протаранить его.

Заметив этот маневр, Холлидей крепко сжал рулевой рычаг и метнулся в сторону, уводя аэроплан все ниже и ниже. Аэроплан Королевы Вельзевул пронесся у него над головой, не причинив никакого вреда, но, быстро развернувшись, метнулся вниз, словно сокол на цаплю. Холлидей снова увернулся, а потом, решив, что в подобные «пятнашки» долго играть опасно, прикинул свои шансы и ринулся в атаку. Королева Вельзевул увидела приближение Холлидея и заимствовала его тактику – бросила свою машину вниз, пролетев мимо. В тот же миг он опустился на ее высоту – обе машины оказались всего в двадцати футах от земли. На этот раз, когда Дэн устремился вперед, женщина не сумела увернуться от удара. С работающими двигателями, но со сломанными крыльями, бипланы, сцепившись, рухнули на землю. Машина Дэна оказалась сверху, вцепившись в свою жертву, словно ястреб в куропатку. Удар о землю получился и в самом деле сокрушительным.

Холлидей был оглушен, но сознания не потерял. Выпутавшись из хитросплетения веревок и холщовых полотен, он встал и вытащил из груды обломков женщину. Нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы сорвать вуаль и запалить спичку.

– Мисс Армоир! – воскликнул Дэн, ужасно удивленный. Однако мисс Армоир не ответила: она оставалась без сознания.

 

Глава 19. Вероломство

Дэн растерянно стоял в сумерках на холодном, сыром и мрачном поле, по которому полз туман. У ног молодого человека лежала женщина, потерявшая сознание, а вокруг громоздились обломки двух аэропланов. Дэн был совершенно сбит с толку, его нервы казались напряжены до предела, а голова гудела, словно плохо настроенный колокол. Падение с двадцати футов не причинило ему никакого вреда, он не сломал ни ног, ни рук, но удар о землю полностью лишил его сил. Он чувствовал себя смертельно больным, был весь в синяках и хотел лишь одного – лечь на мокрую траву, наплевав на всех и вся. Но рядом с ним находилось весьма опасное создание, хотя в данный момент невозможно было даже представить, чтобы она причинила кому-то вред. Кроме того, Гранж находился в двух шагах от места падения, и госпожа Джарсел наверняка наблюдала за небом в ожидании возвращения своей подруги. Если так, то вскоре она появится с подмогой, чтобы поинтересоваться, что случилось с Королевой Вельзевул. Холлидей настолько запутался, что никак не мог сообразить, что же делать дальше. С трудом соображая, он опустился на колени. Больше всего ему сейчас хотелось хлебнуть немного бренди.

Королевой Вельзевул оказалась не госпожа Джарсел, а мисс Армоир. Изображать из себя старую, немощную и парализованную женщину – просто замечательно. Именно ее лорд Карберри назвал Королевой Вельзевул. Мисс Армоир, а вовсе не госпожа Джарсел, была настоящей повелительницей Общества Мух и причиной всех неприятностей. Несмотря на слабость, Дэн решил, что она, очевидно, не так стара, как хотела показать, и определенно не была парализованной. Ни одна из женщин, которых он знал, не могла бегать с такой скоростью и уж тем более столь ловко водить аэроплан. Госпожа Армоир – нежная, добродушная старушка – оказалась той самой адской Королевой Вельзевул, говорившей из-под маски, когда алый свет в темноте создавал зловещий ореол вокруг ее головы. А теперь она была мертва и неподвижна, словно камень.

Поразмыслив минуту, Дэн решил увериться, действительно ли она умерла, и, разорвав платье, положил руку на ее сердце. Оно слабо билось, и молодой человек понял, что Королева Вельзевул была еще жива, хотя посреди обломков она выглядела сильно переломанной. Осознав это, Холлидей почувствовал себя намного лучше. Королева Вельзевул была так опасна, что даже в столь беспомощном состоянии пугала Дэна, и он не представлял, какую дьявольщину она могла еще выкинуть, чтобы одержать верх. До сих пор у нее оставался клинок со смертоносным змеиным ядом, и даже слабая женщина могла убить с помощью такого оружия. У Дэна возникла мысль поискать этот клинок в карманах, чтобы обеспечить себя утонченным оружием для защиты, но стоило ему начать ощупывать тело и искать оружие, кто-то сзади схватил его и оттащил от женщины.

– Господин Холлидей! – выдохнула госпожа Джарсел, высветив фонарем его белое лицо. – Держите его, – приказала она двум здоровенным мужчинам, которые сопровождали ее.

– Я… Я поймал Королеву Вельзевул с поличным, – пробормотал Дэн, стараясь подняться на ноги. Его мысли все еще путались. Госпожа Джарсел скорее всего видела, как прилетели аэропланы, наблюдала схватку в воздухе и последовавшую за этим катастрофу. Она, должно быть, украдкой пришла через вересковые пустоши с двумя преданными слугами и застала Дэна врасплох. Холлидей понимал, что он в плену у сообщницы Королевы Вельзевул и пощады не будет, но что было хуже всего – Лилиан оставалась в опасности. Дэн был слишком слаб и боролся лишь для того, чтобы бежать. Если бы он только смог добраться до гостиницы госпожи Пелгрин, то оказался бы в безопасности. Но мужчины были слишком сильны. Пара ударов, и Холлидей оказался на коленях. А потом, под влиянием грызущего его голода, жгучего холода, падения и потрясения от неожиданно сложившейся ситуации, Дэн лишился чувств. Испустив усталый вздох, он бессильно повалился на землю.

Затем снова, как уже было, когда Пэнн усыпил его в такси, Дэн почувствовал, что погружается во мрак; ощутил, что падает в бездонную пропасть. Реальный мир и все, что его окружало, растаяло перед глазами. Дэн был словно мертвый и ничего не помнил с того момента, как упал на землю посреди затянутого туманом луга.

Его глаза широко открылись, а потом резко закрылись, потому что яркий белый свет вызывал боль. Дэну смутно послышалось, как кто-то отдает приказ по телефону. А потом ему в глотку влили крепкий напиток. Огненная жидкость мигом вдохнула жизнь в тело Холлидея. Сердце забилось сильнее, и Дэн почувствовал, что его слабые конечности вновь обретают силу. С благодарным вздохом он огляделся и обнаружил, что находится в варварской гостиной Гранжа. Его ослепил резкий контраст красного, желтого и черного, угнетающее сияние ламп, и, кроме того, Холлидей вдруг почувствовал удушающий аромат духов с Суматры. А потом стремительно нахлынули воспоминания, и Дэн понял, в какое опасное положение он попал. Отныне он был во власти Королевы Вельзевул и ее верной служанки госпожи Джарсел – и ему придется полностью полагаться на их милость, хотя Дэн сильно сомневался, что таковая будет ему оказана. Он охотился на банду, попытался ее уничтожить и теперь, в час своего триумфа, вынужден был рассчитывать лишь на милосердие бандитов. Королева Вельзевул была для общества всем, и Дэн сейчас находился в ее неограниченной власти. Холлидей был совершенно уверен, что она не успокоится, пока не выдавит из него жизнь.

Близкая опасность и осознание того, что именно его беспомощность означает для Лилиан, окончательно привели Дэна в себя. Пока он оставался жив, существовала надежда, и так как похитители до сих пор не убили его, Дэн решил, что они не станут этого делать, пока он полностью не придет в себя. Молодой человек решил, что Королева Вельзевул захочет поиграть с ним, как кошка с мышкой, и в этом случае ему наверняка подвернется способ спасения. Пока ему удавалось обойти ее по всем позициям, и он надеялся, что удача и дальше не оставит его, хотя в данный момент все выигрышные карты были у королевы на руках. Все эти мысли за несколько секунд промелькнули у него в голове, а потом Дэн зевнул, потянулся, открыл глаза и неспешно огляделся по сторонам. Он до сих пор чувствовал боль во всем теле, но способность мыслить и несгибаемая воля по-прежнему оставались с ним. Поэтому он, не теряя самообладания, приветливо улыбнулся и осмотрел каждый угол, выискивая пути для побега. Но, как Холлидей тут же узнал, он действовал слишком откровенно, и его противники догадались о том, что он задумал.

– Нет, – прорычал серебристый голос, на октаву выше, чем у госпожи Джарсел. – Вы в моей власти и никуда от меня не денетесь.

Королева Вельзевул, живая и здоровая, полностью пришедшая в себя, сидела в большом резном кресле возле камина, в точности как в тот день, когда Дэн посетил ее вместе с Лоуренсом и мисс Милдред. Ее лицо по-прежнему было в морщинах, но цвет слоновой кости, так поразивший Дэна при первом посещении, исчез, оставив вместо себя смертельную, ядовитую бледность. Белые волосы королевы были аккуратно причесаны, а поверх белых одежд она, как и ее подруга, надела свободный плащ из алого бархата, полностью закрывавший ноги. Но падение не прошло для нее без последствий. Дэн сразу заметил повязку на ее правой руке, поверх которой была наложена шина, сама же рука, подвешенная на черном шарфе, покоилась у королевы на груди. Когда Дэн уставился на забинтованную руку, госпожа Армоир засмеялась тонким и злобным голоском, в котором звучали переполнявшие ее нотки гнева.

– Да, – согласилась она, словно отвечая на немой вопрос Дэна. – Я сломала руку благодаря вам, господин Холлидей. Вы протаранили мой самолет, и тот рухнул на землю.

– Это вы пытались протаранить меня, – сухо заметил Дэн, поудобнее устраиваясь в кресле, так как был уверен, что прямо сейчас никакая опасность ему не грозит. – Око за око, Королева Вельзевул, или мне лучше называть вас мисс Армоир?

– Настоящее имя или псевдоним, это не имеет никакого значения, – хладнокровно объявила госпожа Армоир. – То время, что вам осталось провести на этом свете, вы можете называть меня как угодно.

– Ого! – так же хладнокровно, как и она, произнес Холлидей, понимая, что игра в кошки-мышки только началась. – Даже так?

Полная и громоздкая госпожа Джарсел, стоявшая возле кресла подруги, напоминала ребенка, объятого ужасом. Глаза ее опухли, щеки ввалились, а невероятная жизненная сила, которой она всегда была переполнена, исчезла. Дама, как и ее подруга, была одета в белые одежды, но этот наряд казался таким же бесцветным, как и ее лицо. Она даже выглядела меньше, чем обычно, словно разом «села» вместе с одеждой. Было что-то жалкое в том, чтобы видеть эту волевую и невозмутимую женщину сломленной, изнуренной, со страхом перед будущим. По ее неожиданно постаревшему лицу катились слезы. В какой-то момент Дэну даже показалось, что перед ним совершенно другая женщина, намного более хрупкая, чем госпожа Джарсел, но обладавшая большей стойкостью. Дэн понял, что ошибся, считая госпожу Джарсел сильной личностью. Вся ее сила заключалась лишь в импозантном виде: она была просто инструментом для хрупкой и нежной старой леди, чьи сверкающие глаза указывали на железную волю, превосходившую возможности ее изношенного от возраста тела. Здесь в самом деле властвовала Королева Вельзевул, загнанная в угол, но готовая бороться до конца. Холлидей чувствовал, как мурашки ползут по его телу от осознания того, что он вступил в борьбу со злой силой, которую будет очень сложно победить. Мисс Армоир увидела, как потух взгляд Дэна.

– Вы боитесь, – насмешливо заметила она.

Дэн согласился.

– Не физически, вы же понимаете, – тихим голосом ответил он. – Вы, кажется, настолько испорчены, что мой дух на секунду дрогнул. Но это неважно, вы знаете, потому что у вас намного больше причин бояться, ведь я могу без промедления вас пристрелить. – С этими словами Дэн полез в карман за револьвером, который забрал у лорда Карберри, когда покидал библиотеку его особняка.

– Мы забрали оружие, пока вы были без сознания, – тяжело дыша, произнесла госпожа Джарсел; вытерев слезы, она повернула свое белое лицо в его сторону.

– Конечно, – твердым голосом подтвердила мисс Армоир. – Я приказала обыскать вас, чтобы никакого оружия у вас не осталось. Теперь вы – любопытная и совершенно беззащитная обезьяна, которая целиком находится в моей власти.

– И сколько времени я был без сознания? – поинтересовался Дэн, сделав вид, что не заметил оскорбления.

– Почти час, – вздохнула госпожа Джарсел, чье огромное тело тряслось, словно у нее был приступ малярии. – Я велела доставить вас сюда вместе с госпожой Армоир. Вы оба были в обмороке. Однако теперь с вами все в порядке…

– Да и со мной все в порядке, что намного важнее, – любезно объявила мисс Армоир. – Лучше бы вы погибли при падении с аэроплана, господин Холлидей, а не пришли в себя, оставшись без единой царапины.

– Вы имеете в виду, что было бы лучше, если бы я разбился?

– Конечно, именно это, – дружелюбно согласилась Королева Вельзевул. – И еще я имею в виду пытки, которые заставят вас содрогнуться. Посмотрим, что вы за человек.

– В таком случае вам лучше поспешить, – сказал Дэн, пожав плечами и стараясь держаться бодро, чтобы победить демона его же собственным оружием. – Думаю, полиция уже все знает о лорде Карберри.

– А мне-то что? Полиция никак не сможет связать меня с его смертью.

– Просто вы не все знаете. Мой друг, господин Лоуренс, пообещал принять меры в пять часов, если не получит от меня никакой весточки. Так что, думаю, он уже вызвал инспекторов из Блэкхита и Хэмпстеда, и все они находятся в доме лорда Карберри. Объяснения господина Лоуренса вскоре приведут их в эту дыру.

Госпожа Джарсел истерически всхлипнула.

– Я знала, что все это очень опасно, – заголосила она. – Сразу поняла: пришел конец! – И она, не в силах совладать с собой, в приступе отчаянья опустилась у ног мисс Армоир – измученная женщина, картина маслом.

– Заткнись, Эльза! – резко фыркнула Королева Вельзевул, и глаза ее сверкнули еще более ядовито, чем обычно. – Ты всегда изображаешь дурочку, когда необходимо подумать, чтобы выправить ситуацию.

– Вы не сможете выправить ситуацию, – печально произнес Дэн, развалившись в кресле. – Ваша карьера, госпожа Армоир, подходит к концу.

– Это мы еще посмотрим, господин Холлидей. И не надо так на меня смотреть, мой друг! Вы знаете, отравленный нож все еще при мне, и если вы попытаетесь на меня напасть, вас будет ожидать внезапная и неприятная смерть.

– Я не собираюсь касаться вас, – заверил даму Холлидей. – Прикончить вас – дело палача.

– Ну, этого никогда не случится, – в свою очередь заверила молодого человека госпожа Армоир. Глаза ее сверкали, а ноздри раздулись. – Ни один из членов славного общества, которое я основала, не погибнет от рук проклятых служителей закона. Я и те из моих подданных, кто слепо мне повинуется, исчезнем.

– И как вам удастся это сделать? Все порты и вокзалы окажутся под наблюдением, – с презрением в голосе объявил Холлидей. – И я сомневаюсь, что у вашего друга Винсента найдется достаточное количество аэропланов, чтобы забрать вас всех. Но даже если вам выпадет шанс, поверьте: весь цивилизованный мир будет охотиться за вами.

– Можете охотиться за нами от Северного до Южного полюса, господин Холлидей, но ни одного из членов Общества Мух, а тем более его королеву, вы не найдете. Все будет выглядеть так, словно нас никогда и не было, – закончила она с триумфом, и при этих словах большая женщина, рыдавшая у ее ног, вздрогнула, а потом с ее губ сорвался крик ужаса.

Королева Вельзевул пнула ее.

– Заткнись, Эльза. Ты – идиотка! – с презрением в голосе объявила она. – Ты же прекрасно знаешь, что я приготовила все заранее.

– Но я не хочу…

– Если ты скажешь еще хоть одно слово, то сама превратишься в мишень для Общества, и с тобой поступят как со зверем, сующим нос в чужие дела, – злобно перебила ее госпожа Армоир.

Дэн весело рассмеялся, не желая поднимать белый флаг, хотя сердце его трепетало от страха. Он не боялся быстрой и благородной смерти, но не хотел, чтобы его пытали и искалечили, хотя подозревал, что демоница именно этим и займется. Как ни странно, его смех вызвал у Королевы Вельзевул не новый всплеск возмущения и негодования, а невольное восхищение.

– Вы, господин Холлидей, смелый человек, – неохотно пробормотала королева, а потом взорвалась от ярости. – Ну почему ты, молодой дурак, не принял мое предложение?

– Предложение, которое вы мне напророчили в этой комнате, я приму, – самодовольно произнес Холлидей. – Видите ли, госпожа Армоир, Королева Вельзевул, или как вас там, все дело в том, что у меня есть совесть.

– В этом ваша слабость, – печально объявила женщина. – Выбросите это понятие на помойку, мой друг. Совесть – вещь бесполезная.

– Уверен, так и есть, коль скоро ваша адская организация встревожена. Завтра полиция прибудет сюда, и Общество Мух перестанет существовать.

– Может, да, а может, и нет, господин Холлидей. Но даже если общество перестанет существовать, то это случится не так, как вы предполагаете. Эльза! – терпеливо позвала госпожа Армоир. – Если ты и дальше собираешься выть и плакать, иди и займись этим в другой комнате. Не могу тебя больше слушать. У меня и без того нервы расшатаны, да и рука болит. Уходи!

– И оставить вас наедине с… – госпожа Джарсел в ужасе посмотрела на Дэна.

– Тьфу! – с презрением воскликнула Королева Вельзевул. – И не думай, что я боюсь. У меня есть нож, смазанный змеиным ядом. А если он попытается выбраться через окна или двери… Ты же отлично знаешь, что все выходы под наблюдением. Уходи и займись чем-нибудь полезным. Хватит рыдать и стонать. Ты знаешь, что нужно делать, бедная слабоумная дура?

– Да, – вздохнула госпожа Джарсел и, спотыкаясь, подошла к двери, словно ребенок, получивший нагоняй. – Я отправлю телеграммы до восьми. Но сельский почтальон будет знать слишком много, если я все телеграммы отправлю через местный пункт связи.

– Не бери в голову. Завтра вечером весь свет узнает слишком много, моя дорогая Эльза. Однако ни ты, ни я, ни любой из тех, кто связан с нами, не должны попасть в беду.

Госпожа Джарсел всплеснула руками.

– Наступил конец, настоящий конец! – заголосила она со слезами на глазах. – Мы пропали! Пропали! Пропали!

– Знаю это так же хорошо, как и ты, – весело ответила ей госпожа Армоир. – И все благодаря этому идиоту. Однако он должен заплатить за свое вмешательство.

– Но если полиция…

– Если ты не выйдешь, – прервала ее Королева Вельзевул, переполненная холодной яростью, – я уколю тебя ножом… и ты отлично знаешь, что это означает.

– Это было бы лучше, чем то, что вы задумали, – простонала госпожа Джарсел, цепляясь за дверь, которую она уже приоткрыла.

– И что же вы задумали? – поинтересовался Холлидей, встревоженный тем, что услышал.

Королева Вельзевул ответила:

– Узнаешь, прежде чем умрешь! Эльза, ступай и немедленно отправь телеграммы. Или ты совсем дура? Если ты не станешь меня слушаться… – Лицо королевы скривилось от злости, так что госпожа Джарсел, жалобно вскрикнув, выскочила из комнаты и поспешно закрыла за собой дверь. Затем госпожа Армоир отпила еще один глоток вина, которое было налито в бокал, стоявший на столике рядом с ней, и насмешливо взглянула на своего пленника.

– Никогда не могла ничего сделать с Эльзой, она все время хнычет, словно дитя малое, – неторопливо протянула она. – Я бы никогда не взяла ее в общество, но мне был нужен этот дом, принадлежавший ей, и, конечно, когда мы начинали, ее деньги пришлись очень кстати.

Холлидей тем временем еще раз осмотрелся, прикидывая возможный план побега. Он не мог заставить себя напасть на пожилую и слабую мисс Армоир, поскольку у нее был отравленный нож, спрятанный в платье. Дэн видел, какой эффект этот яд оказал на сэра Чарльза Муна, и не хотел рисковать. Ради Лилиан он должен был остаться в живых, потому что иначе некому было бы защищать ее. Он не думал о схватке с Королевой Вельзевул, но бросал любопытные взгляды на окна и двери комнаты. Бежать через них казалось невозможно, так как все они охранялись. Так что Дэну ничего не оставалось, как ждать и использовать любой подвернувшийся шанс. Но в данный момент не было ни единого шанса. Положение становилось все более неприятным, особенно когда Дэн вспомнил, что его собирались пытать, но у него хватило мужества не показать своего страха. Чтобы продемонстрировать свое равнодушие к угрозам, он достал трубку и кисет с табаком.

– Не возражаете, если я закурю, мисс Армоир?

– Лучше, если бы вы предпочли поесть. Угощение на столе у вас за спиной. Ага… – И она рассмеялась, увидев выражение его лица, когда он оглянулся. – Не волнуйтесь. Я не собираюсь вас отравить! Такая смерть будет слишком легкой. Вы можете есть, пить и курить, совершенно ничего не опасаясь. Я не могу позволить вам умереть столь милосердным образом.

– Хорошо, – согласился Дэн, подойдя к столу. Он взял бутерброд и стакан портвейна. – Думаю, вы достаточно злобны, чтобы вдоволь помучить меня, прежде чем убить, так что я уверен, что могу пить и есть, ничего не опасаясь!

– Как жаль… как жаль… – задумчиво протянула госпожа Армоир, в то время как Дэн вернулся на свое место и начал поспешно жевать бутерброд.

– Чего жаль? – беззаботно поинтересовался Дэн.

– Что мы с вами должны быть врагами. Я дала вам шанс стать моим другом, но вы не воспользовались им. Однако я восхищаюсь вами и всегда восхищалась. Вы мужественный, умный, невозмутимый и настойчивый. Эти ценные качества нужны членам нашего общества. Если бы я не разглядела все это и не пожелала заполучить вас для нашего общества, я бы оборвала вашу жизнь давным-давно.

– Точно так же, как вы оборвали жизнь сэра Чарльза Муна, как прикончили инспектора Дарвина, как приказали убрать господина Пэнна, а потом довели лорда Карберри?

– Ну уж нет. Карберри сам отравился, испугавшись, что все его дела выплывут наружу.

– А ведь так и будет.

– Возможно, – с безразличием в голосе согласилась Королева Вельзевул. – Еще несколько часов, и все закончится. Нет, мой друг, вы не умрете так же легко, как те, о ком вы говорили. Столь талантливому человеку пристала более оригинальная смерть.

– Вы очень умная женщина, – подытожил Дэн, допивая портвейн.

– Вы правы. Вы еще будете восхищаться мной, когда… – тут она закатила глаза, а потом рассмеялась, подумав о чем-то своем. – Когда-то я была знакома с одним китайским мандарином, и он многое поведал мне, господин Холлидей. Можете угадать, о чем он мне рассказывал?

– Беседовали о пытках? – поинтересовался Дэн, зажигая трубку. – Это же очевидно. Вы обратились к китайцам, чтобы узнать, как причинить боль человеку. Думал, вы будете более оригинальны.

Госпожа Армоир усмехнулась.

– А вы не перестарались, демонстрируя свое хладнокровие, господин Холлидей?

– Все это ерунда. Я в панике, и можете осуждать меня за это, – вздрогнул молодой человек. – Вы же знаете, никому не нравится находиться на волосок от смерти. Однако, поскольку мы понимаем друг друга и у нас еще есть время, я бы хотел, чтобы вы рассказали мне, как пришли к созданию этой проклятой банды.

– Мой дорогой юный друг, я восхищаюсь вашей смелостью, равно как и вашей наглостью, а посему не могу отказать в этой просьбе, – морщась от боли в сломанной руке, насмешливо произнесла госпожа Армоир. – Однако, мне, похоже, нужно лечь в постель из-за травмы.

– Если вы не ляжете, у вас начнется лихорадка, – благоразумно заметил Дэн.

– Не думаю. Я знаю множество восточных снадобий, кроме этих духов с Суматры, господин Холлидей. Только вот сломанную руку не сможет исцелить ни одно лекарство в мире, – добавила она со вздохом. – Лишь время. А благодаря вам у меня нет времени для выздоровления. Если бы вы приняли мою сторону, а не боролись со мной, ничего подобного не случилось бы. Тогда мое общество…

– Да. И что насчет вашего общества? – поинтересовался Дэн. Он по-прежнему говорил весело и легко.

Королева Вельзевул восхищенно посмотрела на молодого человека и начала говорить в тихой манере истинной леди, словно председательствовала за чайным столиком, а предметом обсуждения было какое-то рядовое событие.

– В раннем детстве я осталась сиротой, – неторопливо начала она. – Бедная, честная и одинокая. В течение многих лет я вела то, что вы, дураки, называете достойной жизнью, зарабатывая себе на хлеб в качестве гувернантки. Но бедность и честность не радовали меня, особенно когда первое являлось следствием второго. Я никогда не хотела выйти замуж, так как меня не волновали мужчины. Меня не прельщали ни общество, ни слава, ни флирт – все то, что обычно манит женщину. Мне нужна была власть! – Когда она произнесла последние слова, на ее белом лице появилось адское выражение гордости.

– Власть, чтобы творить зло?

– Видите ли, господин Холлидей, я не могла получить власть, делая добро. Единственным способом свести концы с концами было заручиться народной любовью. К тому же я много читала о подобных обществах в Италии и о тех методах, с помощью которых они терроризировали мир. Члены таких обществ получают все, что хотят, действуя с помощью шантажа, угроз, ножа и яда. Но у них редко все выходит так, как они того хотят, поскольку мужчины все время путаются с женщинами, слишком много пьют или же просто ведут себя чересчур расточительно.

– Теперь я понимаю, почему правила вашего общества были столь строгими, – заметил Дэн.

– Вы говорите о нем в прошедшем времени, – с любопытством заметила госпожа Армоир.

– Ну, – Дэн принялся выколачивать остатки табака из своей трубки, – с обществом покончено, оно себя исчерпало, обанкротилось, точно так же, как и все с ним связанное. Верно?

– Верно, – эхом повторила женщина, словно не замечая насмешки в словах Дэна. – Я решила собрать мужчин и женщин, которые жили бы как святые, и использовать все возможности, которые дает подобное самоотречение, чтобы дать людям то, чего они хотят.

– Дьявольски хитроумная схема.

– Но не оригинальная, как и мои пытки, – заверила молодого человека Королева Вельзевул. – В Австралии, в Сиднее, в Новом Южном Уэльсе, как я считаю, существуют общества, имеющие схожие правила. Такие общества называются «паш».

Дэн кивнул.

– Я слышал о таких вещах.

– Ну, тогда… Чтобы сделать длинную историю короткой, так как я хочу спать и не могу долго наслаждаться вашим очаровательным обществом… Так вот… Много лет назад госпожа Джарсел была моей любимой ученицей. Но мы расстались: она вышла замуж за человека с деньгами. Он умер, – рассмеялась госпожа Армоир. – В самом деле, он так плохо относился к Эльзе, что я от него избавилась.

– И это привязало ее к вам.

– Совершенно верно. Когда мы снова встретились, я избавила ее от мужа. Он оставил ей все свои деньги, а я переехала, чтобы жить с Эльзой в качестве компаньонки. На какое-то время мы вошли в лондонский свет, и мне вскоре удалось завербовать там несколько человек, воззвав к их эгоизму. Одним нравились мои идеи, другим – нет. Но в итоге я собрала довольно большое число сторонников. Потом я предложила Эльзе купить этот дом, так как меня поразило, что аэропланы могли быть использованы для криминальных целей. Когда эта мысль пришла мне в голову, аэропланы еще не были столь хороши, как сейчас, но я верила, что авиация будет становиться все совершеннее и рано или поздно человек завоюет воздушную стихию. Случай привел господина Винсента ко мне. Вскоре он стал одним из членов Общества Мух и занялся изготовлением крылатых машин. Кроме того, он научил меня летать на них…

– Должен сказать, что последнее вполне ему удалось, – вежливо вставил Дэн.

– Спасибо, – улыбнулась и кивнула госпожа Армоир. – Мне тоже кажется, что я неплохо освоила профессию авиатора. Видите ли, используя аэроплан, я могла побывать в Лондоне, и об этом бы никто не узнал. Быстро перемещаясь, я была, как говорят, в двух местах одновременно, а посему с легкостью могла обеспечить себе алиби на любой случай.

– Как и в случае с инспектором Дарвином?

– Нет. Его убила Эльза. Она полетела на место старта гонки вместе с господином Винсентом. Сама она слишком глупа, чтобы управлять аэропланом. А вот что касается сэра Чарльза Муна, то это – моя работа. Он узнал слишком много и отказался присоединиться к нам. Я отправилась в город в образе фальшивой госпожи Браун. Господина Пэнна убил лорд Карберри, вынужденный повиноваться моим приказам, в противном случае сам бы пострадал. Уверяю вас, господин Холлидей, никто не смел мне перечить, – весело закончила Королева Вельзевул.

– Верю, – сухо согласился Холлидей. – Неужели все эти злодейства доставляли вам удовольствие?

– Да. – Ноздри мисс Армоир снова расширились, а глаза триумфально засверкали. – Власть была у меня, и все шло хорошо, пока вы не вмешались. Для большей безопасности я играла роль парализованной. И никто никогда не связал бы бедную полупарализованную даму с Королевой Вельзевул.

– Должен признаться, и я попался на эту уловку. Считал, что Королева Вельзевул – госпожа Джарсел.

– Эльза слабая женщина, и к тому же не слишком умная, – вздохнула госпожа Армоир. – Она будет делать лишь то, что я ей велю, потому что вместе со мной замешана в деле убийства ее мужа. Однако она очень полезна, так как без ее денег мы не смогли бы начать все это дело. Власть! – повторила она. – Да, я обладаю огромной силой! Высокородный или безродный, богатый или бедный – я могла дотянуться до любого. А мои подданные служат мне, хотят они того или нет!

– Вы – добрая «старуха горы», наподобие того джентльмена, что сколотил банду ассасинов во времена крестоносцев.

– Совершенно верно, хотя с вашей стороны было не слишком вежливо назвать меня «старухой». Кстати, псевдоним мне придумал лорд Карберри после того, как я разобралась с его дядей и двоюродным братом.

– Да. Он так мне и сказал, – согласился Дэн, изумленный легкостью, с которой эта женщина говорила о своих преступлениях.

– Вижу, вы шокированы, – весело рассмеялась дама. – И все же какой вы глупец! Я могла бы рассказать вам про множество убийств и исчезновений, о которых полиция ничего не знает. Несколько лет я правила самовластно, но теперь… и… и… ну… – тут она широко зевнула. – Теперь все закончилось. Какая жалость!

– Не думаю. Теперь люди станут спать спокойно, зная, что Королева Вельзевул и ее демоны больше не причинят никому вреда.

– Не причинят никому вреда, – со смехом повторила мисс Армоир, а потом позвонила в серебряный колокольчик, который стоял у ее локтя. – Мы больше не причиним никому вреда, если, конечно, вы сказали правду и ваш друг – господин Лоуренс – завтра пригонит сюда стадо полицейских.

– Пригонит, уверяю вас, – ответил Дэн, пытаясь понять, зачем госпожа Армоир позвонила в колокольчик. – Интересно, кто же остальные члены вашей банды?

– Вы увидите их завтра, когда с вашей помощью мы устроим для них приятное времяпровождение, – устало ответила Королева Вельзевул. Выглядела она измученной. – А пока мне нужно позаботиться, чтобы вы были надежно заперты.

Как только она это произнесла, в комнату вошли два здоровенных амбала.

– Не стану мучить вас! – начал Дэн, вскочив на ноги, но двое здоровяков быстро схватили его, а потом скрутили, как рождественскую индейку.

– Не так уж вы умны, как я думала, – усмехнулась Королева Вельзевул. – Иначе не стали бы бороться с теми, кого никогда не победите. Доброй ночи… Уберите его!

Как и было велено, два здоровяка безмолвно вывели его из комнаты.

 

Глава 20. Гибель Королевы Вельзевул

Не в силах противостоять столь могущественному противнику, Дэн перестал бороться, решив, что лучше выждать шанс для побега. До сих пор судьба берегла его от серьезных опасностей, и Дэн верил, что окажется достаточно сильным и преодолеет последние трудности. Его протащили вниз по короткому пролету лестницы с влажными ступенями, а потом швырнули в помещение, некогда служившее подвалом для угля. Потом громилы освободили Дэна от пут и ушли, заперев за собой дверь. Раз или два он задал вопросы, но, так и не получив ответа, бросил это занятие. Ему оставили фонарь, и свет, пусть он исходил всего лишь от небольшой свечи, был приятен в киммерийском мраке, царившем в подземной темнице. Оставшись в одиночестве, пленник потянулся, помахал руками и потоптался на месте, чтобы согреться, после чего стал изучать свое окружение.

Холлидей обнаружил, что погреб был довольно небольшим: каменный пол, каменный потолок, каменные стены, более или менее влажные. Свет и воздух попадали сюда через трубу справа от двери. Она была слишком узкая, чтобы Дэн мог сбежать. Видимо, это место и раньше использовали в качестве тюрьмы для непокорных членов общества, поскольку здесь находилась скромная мебель. В одном углу стояла низкая кровать, в другом – сосновый стол, в третьей – умывальник и, кроме того, кухонный стул. Дэн поел, поэтому не чувствовал голода, а для успокоения набил трубку – роскошь, которую у него не отобрали, за что он был очень благодарен. Его одолевали не самые светлые мысли, и едва ли они могли быть другими в подобных обстоятельствах, поскольку нельзя было отрицать, что Холлидей оказался в очень неприятном положении.

Итак, мисс Армоир, нежная барышня, оказалась Королевой Вельзевул, а импозантная госпожа Джарсел всего лишь инструментом. Дэн чувствовал удивление, когда думал об этом, восхищаясь адской хитростью королевы. Мисс Армоир, без сомнения, была прирожденной преступницей, предпочитавшей творить зло, а не добро. Будучи компаньонкой госпожи Джарсел, она могла бы вести безупречную жизнь, окружив себя вниманием, комфортом и роскошью. Но жажда власти привела ее на темный путь. И, несмотря на все ее заботы, она отлично понимала, что в законопослушной стране истина о смертоносной ассоциации рано или поздно выплывет наружу. А если о деятельности Общества Мух узнает общественность то, несмотря на всю свою хитрость, Королева Вельзевул не сможет справиться с ситуаций. Как у лисы в басне, ее ухищрения окажутся бесполезными, а сама она будет загнана в угол. Что она намеревалась делать дальше, Дэн не подозревал. Но он был уверен, что Королева Вельзевул не сможет избежать заслуженного наказания.

Конечно, молодой человек был совершенно уверен в том, что его друг – Фредди – уже двинулся на юг. Согласно инструкциям Дэна, не получив необходимого известия, Лоуренсу сперва нужно было отправиться в дом лорда Карберри в Блэкхите. А после, разузнав о том, что там произошло, он должен был проинформировать полицию о случившемся. Слуги будут опрошены, а тело лорда Карберри осмотрено, раскроются причины визита женщины в вуали и ее поспешного бегства на аэроплане. Без сомнения, Лоуренс догадается, что неизвестная дама – Королева Вельзевул, а опросив людей у сарая, узнает о погоне. Так что Холлидей был уверен, что завтра утром Лоуренс вместе с полицией прибудет в Шипик, и тогда все закончится. А пока молодой человек находился в большой опасности, и если Лоуренс не появится вовремя, чтобы его спасти, то последним деянием озлобленной мисс Армоир станет, без сомнения, убийство Дэна за то, что он сделал для ее низвержения. Но если это и должно было произойти, если смерть оказалась бы неминуемой, Дэн надеялся, что она будет быстрой. Несмотря на прирожденную храбрость, он дрожал от страха при одной лишь мысли о китайских пытках, способных причинить человеку невероятные страдания. Что до Лилиан, то Дэн считал, что девушка не пострадает, поскольку у Королевы Вельзевул, несмотря на длинные руки, не останется времени ее убить. В самом деле, если она и решит довести свою месть до конца, ей будет нелегко найти того, кто выполнит ее распоряжение, ведь к тому времени каждый член Общества Мух уже будет знать, что угрожает их организации.

Кроме того, Холлидей считал, что отправленные госпожой Джарсел телеграммы, о которых упоминала мисс Армоир, были приглашением для членов общества на некую конференцию. Однако зачем потребовалось такое собрание, молодой человек и представить себе не мог. Ведь в таком случае сети закона могли выловить всех членов организации. И все же Королева Вельзевул была адски хитрой женщиной, и Дэн не был уверен, что в самую последнюю минуту ей не удастся найти способ спасти себя и своих «подданных».

Размышляя подобным образом, Дэн и не заметил, как стало светать, хотя ему казалось, что время тянулось бесконечно. Свеча в фонаре догорела, и перед самым рассветом Дэн очутился в полной темноте, в то время как тишину нарушал лишь звон капель, срывающихся со стен, шорох его одежды и собственное дыхание. В какой-то миг Дэну начало казаться, что он погребен в могиле. Живое воображение рисовало ему всевозможные ужасы, пока он, вымотавшись как физически, так и духовно, не впал в глубокий сон.

Когда он снова открыл глаза, расцветала заря. Холодный свет струился через дыру воздуховода. Взглянув на часы, Дэн убедился, что уже семь утра, и задумался о том, подадут ли ему завтрак. Так как вчера, после того, как он позавтракал, единственной его пищей был бутерброд и стакан портвейна, он чувствовал сильный голод и, несмотря на угрозу смерти, очень хотел есть. Чтобы почувствовать себя лучше, он распалил трубку, сел на кровати и стал наблюдать, как тоненький солнечный лучик медленно ползет по каменному полу его темницы. Это неожиданное приключение было весьма неприятным и обещало стать еще хуже, прежде чем закончится. Холлидей лишь надеялся, что Лоуренс с полицией успеют вовремя приехать, чтобы спасти и освободить его из заточения.

Ровно в десять – Дэн снова посмотрел на свои часы, когда дверь открылась – вошла госпожа Джарсел с подносом, на котором были два вареных яйца, хлеб, масло и кофе. Поставив поднос на стол, она хотела уйти безмолвно, как и вошла, но Дэн поймал ее за рукав платья. Она тут же дернулась, отступив, и продемонстрировала тонкий нож, острие которого было покрыто змеиным ядом.

– Если вы попытаетесь сбежать, я вас убью, – проговорила она низким голосом.

Дэн посмотрел на нее с любопытством и увидел, что она стала менее грандиозна и внушительна, даже несмотря на то, что все еще выглядела массивной. Вся ее сдержанность исчезла, глаза покраснели, лицо обезобразилось слезами, а ее большое тело казалось обрюзгшим и вялым. Больший упадок духа или более жалкое зрелище трудно было вообразить, и Дэну стало даже жаль ее, хотя он знал, что она выступит против него вместе с остальными, готовыми придать его суровой смерти.

– Я не буду пытаться бежать, – медленно произнес он. – То есть сейчас не буду…

Остановившись в дверях, госпожа Джарсел, по-прежнему держа нож наготове, посмотрела на молодого человека с грустью.

– Вы никогда не сможете убежать. – Казалось, она говорила с придыханием. – Попробуйте, если хотите, но должна вас предупредить: дом охраняют четверо сильных слуг, которые поклялись повиноваться мисс Армоир.

– Вы хотели сказать, Королеве Вельзевул, – пожав плечами, заметил Холлидей.

– Как хотела бы я никогда не слышать этого имени! – с рыданием воскликнула госпожа Джарсел.

– Верю. Мне очень жаль вас.

– Вам не нужно так говорить. Благодаря вам мы все в ловушке. И нам не спастись.

– На самом деле я думал, что мисс Армоир…

Госпожа Джарсел вздрогнула всем телом.

– У нас есть способ избежать наказания, но я надеюсь, что до этого дело не дойдет. В конце концов, все не так уж плохо, как кажется, господин Холлидей.

– Если вы имеете в виду полицейских, то, боюсь, они придут, – возразил молодой человек, пожав плечами. – Думаю, господин Лоуренс уже связался со Скотленд-Ярдом и сообщил им все, что мы знаем.

– И что же вам известно? – задыхаясь, поинтересовалась госпожа Джарсел. Она даже вынуждена была прислониться к дверному косяку, чтобы не упасть.

– Все, – коротко отрезал Дэн. – А пока, с вашего разрешения, я хотел бы позавтракать, госпожа Джарсел. – И он с аппетитом принялся за еду.

– Как вы можете есть? Как вы можете? – судорожно сглотнув, спросила госпожа Джарсел. – Вы должны думать об опасности, в которой оказались!

– Я сбегу!

– Сбежать от Королевы Вельзевул? Никому и никогда не удавалось сбежать от нее.

– Я сбегу, и вы мне поможете.

– Я! – Глаза госпожи Джарсел едва не вылезли из орбит от удивления. – Как я смогу…

– Это ваше дело, – продолжил Холлидей, наливая кофе.

– Почему я должна помогать вам бежать?

– Потому что вы женщина, а не демон. Мисс Армоир – другое дело. К тому же я вижу: вы больше не хотите быть ее сообщницей.

– Я! Я! – с чувством воскликнула госпожа Джарсел. – Много лет назад я была достойной, хорошей женщиной. Мисс Армоир вошла в мою жизнь и отравила ее. Она сыграла на моем чувстве ревности и страха…

– Знаю. Знаю. Она помогла вам избавиться от мужа.

– Ах! – Госпожа Джарсел пошатнулась так, словно Холлидей ударил ее. – Это она вам рассказала?

– Она рассказала мне все.

– Тогда вам точно не сбежать. Она никогда не позволила бы вам сбежать с ее секретами. Вы обречены. Что до моего мужа… – проговорила госпожа Джарсел, обращаясь скорее к самой себе, чем к своему собеседнику. – Мой муж был злым, жестоким негодяем. Он морил меня голодом, бил, изменял мне. Такую жизнь не вынесла бы ни одна женщина. Госпожа Армоир показала мне способ избавиться от него, когда я обезумела от горя и страсти. Поначалу я думала, что помогать мне ее заставляет сочувствие. Но это оказалось не так. Все, что она желала, так это получить власть надо мной и использовать мои деньги для своих гнусных целей.

– Мне кажется, вы ее не любите, – хладнокровно заметил Холлидей.

Женщина закрыла дверь, прижалась к ней спиной и в холодной ярости крепко сжала руки на груди.

– Я ненавижу ее! Я терпеть ее не могу! Она мне отвратительна! – яростно воскликнула она. – Много лет, год за годом, я была ее рабыней! После того, как по ее же указаниям я убила своего мужа – хотя не отрицаю, он заслуживал смерти, – для меня не осталось пути назад. Если бы она захотела проинформировать полицию, меня бы повесили. Она использовала всю свою силу и мои деньги для создания этого безнравственного общества. Эти убийства, резня, шантаж…

– Знаю, знаю… – успокаивающе сказал Дэн. – Королева Вельзевул мне все рассказала.

– Тогда вы понимаете, что она воплощение зла. Я совершила много преступлений, действуя по ее приказу.

– Таких, как убийство инспектора Дарвина? – быстро спросил Дэн.

– Это убийство – одно из многих. Я все глубже и глубже погружалась в это болото, а теперь пришел конец. Я рада этому.

– Почему бы вам не превратиться в главного свидетеля и полностью не изобличить негодяйку и ее банду? Тогда бы вас, несомненно, простили.

– Нет прощения моим грехам, – мрачным тоном возразила госпожа Джарсел. – Я должна ответить за свои деяния. Отступать слишком поздно. Знаю, ваш друг явится вместе с полицией. И они найдут тут преступников всех мастей, составляющих Общество Мух.

– Да! Вы же вызвали их этими телеграммами.

– Точно. Я отправила тридцать телеграмм вчера вечером – после смерти Пэнна и лорд Карберри осталось лишь тридцать человек. Сегодня они все явятся сюда, так как всем им грозит серьезная опасность. Я уверена, что все они сегодня утром отправятся в Шипик и уже к полудню соберутся под его крышей. Все это весьма плохо для вас.

Дэн упал духом.

– Выходит, Королева Вельзевул действительно собирается меня пытать? – спросил он, немного нервничая. Было удивительно, что подобная перспектива не свалила его с ног.

– Да, так она и сделает, – мрачным голосом подтвердила госпожа Джарсел. – Когда члены общества поймут, что им не спастись, они с радостью понаблюдают, как человека, который навлек на них эту опасность, замучают до смерти.

– Милые люди, – пробормотал Дэн, стараясь приготовиться к встрече с самым худшим. – Но я думаю, вы не захотите смотреть на то, как меня будут мучить.

– Нет. Я бы и не стала на это смотреть. Вы смелый, молодой, умный и красивый…

– И я собираюсь жениться на мисс Мун, – прибавил Дэн, пытаясь придумать, что еще можно было бы сказать, чтобы женщина согласилась помочь ему. – Без сомнения, вы нам сочувствуете.

– Предположим, но что я могу при этом сделать?

– Помогите мне сбежать, – убедительно сказал Дэн.

– Это невозможно, – объявила она и неожиданно вышла, с треском хлопнув дверью, и этот хлопок прозвучал в ушах Дэна как смертный приговор.

Тем не менее, будучи по натуре человеком храбрым и верящим в лучшее, что само по себе неотделимо от молодости, Дэн продолжил трапезу, надеясь, что госпожа Джарсел будет тронута его участью и, быть может, захочет искупить свои преступления одним хорошим делом. Она, без сомнения, задумалась над его словами. Эта женщина, в отличие от других, не полностью оказалась во власти Зла, и семена Добра в ее груди еще могли прорасти, породив покаяние и, как следствие, помощь. Дэн отлично сознавал, что цепляется за соломинку. Однако при нынешнем затруднительном положении ему ничего больше делать не оставалось.

Позавтракав, он снова лег на кровать и закурил. Несколько часов ему пришлось выжидать, прикидывая, какой в дальнейшем окажется его судьба. Дэн то растягивался на кровати, то садился на стул, то начинал расхаживать из угла в угол по ограниченному пространству темницы. Он не мог скрыть от себя самого, что находится в отчаянном положении. Его единственная надежда на побег была связана с госпожой Джарсел, и это был весьма незначительный шанс. Хотя, раскаявшись, она, возможно, и смогла бы помочь ему, но ее страх перед Королевой Вельзевул был слишком силен, чтобы позволить ей совершить какой-то важный поступок. Холлидей, конечно, был смелым человеком, оптимистом, но при мысли о пытках пот бисеринками выступал у него на лбу. Без сомнения, он оказался в аду, и черти во главе с дьявольской королевой только и ждали, чтобы обрушиться на него, наказать и причинить боль. Это приводило его в ужас…

– Не то, чего я ожидал, – произнес Дэн, услышав, как ключ заскрипел в замке. К тому времени уже перевалило за полдень. – Нужно взять себя в руки и улыбаться. Что бы эти звери ни сделали со мной, я должен стоять до конца. Но… Но… Лилиан…

Со спокойной улыбкой он повернулся, чтобы поприветствовать госпожу Джарсел, которая старалась не смотреть ему в лицо. Жестом она пригласила его на выход. В какой-то миг у него появилась шальная мысль попытаться бежать, как только он выберется из подвала этого проклятого дома. Но вид ножа в руке дамы помешал ему совершить бросок к свободе. Дэн знал, что даже самая крошечная царапина, нанесенная этим клинком, смертельна, так что рисковать не стоило. Только когда они уже были у дверей в адскую гостиную, Холлидей прошептал:

– Вы поможете мне сбежать. Я знаю, поможете. Даже сейчас вы думаете, как это осуществить.

– Возможно, – выдохнула она тихим шепотом, а затем, быстро распахнув дверь, втолкнула его в комнату.

В ушах Холлидея все еще звучали слова надежды, а на устах играла улыбка, когда он предстал перед своими судьями. На этот раз комната была заполнена людьми, которые приветствовали Дэна гневным ревом. В его сторону плевали, его били, пинали и трясли полные безысходности существа, которых он хотел призвать к ответу, а Королева Вельзевул, сидя в дальнем конце комнаты в кресле, злобно улыбалась, наблюдая за происходящим, но не вмешивалась до определенного момента. Наконец она взмахнула рукой.

– Оставьте его, оставьте, – проговорила она сладким серебристым голоском. – Вы еще получите возможность отомстить ему. Но будем делать все по порядку.

Оставленный фуриями в покое, Холлидей застыл, прижавшись спиной к двери. Рядом с ним осталась на страже только госпожа Джарсел. Дэн осмотрелся, разглядывая бледные лица, и подумал, что никогда не видел столь странного сборища. Тут были и старики, и юноши, и женщины из высших и низших слоев общества. Некоторые из них были одеты хорошо, другие – плохо. Одни были красивы, другие – уродливы. Но все как один казались людьми отчаявшимися, с измученными взглядами и белыми от страха лицами. Это напоминало сборище проклятых, не иначе, и только тот, кто их проклял – один из всех – стоял без движения. Королева Вельзевул оставалась совершенно спокойной и непоколебимой. Она разглядывала своего пленника и говорила тихо и негромко. А Дэн никак не мог понять, кто же перед ним: человек или демон.

– Мы все здесь, – чинно произнесла госпожа Армоир и снова махнула рукой, обводя всех, кто собрался в комнате. – Это – Общество Мух, которое вы видите лицом к лицу в первый и последний раз. Мы собрались вместе по весьма неприятной причине…

– …Для того, чтобы пытать и убить меня, я полагаю, – проговорил Холлидей с подчеркнутым высокомерием, вспомнив, как госпожа Джарсел шепотом произнесла свое последнее слово.

– Нет. Эта часть нашего общего дела будет лишь приятной прелюдией, – возразила Королева Вельзевул. – Я с удовольствием посмотрю, как вы корчитесь во время пыток. Но цель нашего собрания и в самом деле неприятна – роспуск общества.

Вопль ужаса вырвался из глоток нескольких присутствующих. Некоторые упали на колени, начали биться лбами об пол, другие просто замерли и окаменели, пораженные ужасом, а несколько человек безвольно упали на пол и отчаянно заскулили. Поскольку все эти люди были преступниками, которые несли смерть и горе другим, было странно видеть, как им не понравилась доза их же собственного лекарства. Несмотря на свои страхи, Дэн удивился нелогичности дегенеративного сборища людей, которые собирались и дальше творить зло, надеясь, что их никто не тронет. А потом он вспомнил, что жестокость означает трусость, перестал удивляться выражению ужаса и страха на мертвенно-бледных лицах.

– Как именно произойдет расформирование общества, вам не стоит знать, – не двигаясь с места, продолжила Королева Вельзевул. – Но если здесь наше общество распалось, то каждый из нас или остается тут, или уходит в другое место. Мы не можем больше держаться вместе, поскольку я получила известие о том, что полиция у нас на хвосте.

– Во главе с господином Лоуренсом.

– Точно. Их возглавляет господин Лоуренс, ваш друг. Мне бы хотелось наказать и его, но нет времени, так что вам, господин Холлидей, придется отдуваться за двоих. Может, вы знаете причину, по которой нам не следовало бы вас пытать и медленно убивать?

Собравшиеся стали потрясать кулаками, топать ногами, а с десяток голосов повторили тот же вопрос. Дэн спокойно обвел взглядом своих врагов, а потом презрительно пожал плечами. Последовал взрыв нервного смеха.

– Вы не будете так надменны, когда… – многозначительно произнесла Королева Вельзевул, и вдруг отвратительно рассмеялась, уставившись на камин.

Молодой человек проследил за ее взглядом и увидел утюги странной формы, клещи, напильники и щипцы, и что хуже всего, в центре огня – стальной, раскаленный докрасна обруч. Дэн не смог сдержаться и побледнел, когда понял, что этот обруч скорее всего надевают на голову, но снова успокоился, напомнив себе, что у госпожи Джарсел определенно есть план. Когда цвет его лица изменился, кто-то вновь хохотнул, и Холлидей обвел взглядом собравшуюся толпу, пытаясь обнаружить насмешника.

– Вы люди или демоны? – спросил он. – Решили прибегнуть к пыткам. Убейте меня, если хотите, но вам, как мужчинам, так и женщинам, должно быть стыдно калечить человека, который не сделал вам ничего плохого.

– Ничего плохого! Вы смеете говорить это, хотя и привели нас в нынешнее положение! – воскликнула Королева Вельзевул, в то время как члены общества зарычали, словно больные, дикие звери.

– Я действовал в интересах закона и порядка, – смело ответил Дэн.

– Мы презираем закон и порядок.

– Однако теперь вы будете призваны к ответу за свое презрение, – возразил пленник, и вновь ему ответил нечеловеческий рык.

– Чем больше вы говорите, тем хуже для вас, – холодно объявила мисс Армоир. – Однако вы могли бы защитить себя от мучений, если бы рассказали, как узнали о нас всю правду…

– Мне наплевать на пытки, но я исполню вашу просьбу, чтобы показать, что даже такая организация не сможет избежать разоблачения, – кивнул Дэн. – Это невозможно. Вы все сейчас должен признать, что попались, как крысы в ловушку, и если вы попытаетесь выбраться из дома, вас тут же схватят власти, чтобы повесить, как вы того заслуживаете.

Яростный вой вновь пронесся по комнате, но Королева Вельзевул лишь махнула рукой.

– Всему свое время, – спокойно сказала она. – Давайте послушаем, что он расскажет.

– Все началось с духов с Суматры, запах которых я почувствовал возле трупа сэра Чарльза Муна. Они вывели меня на след, – начал Дэн, сложив руки на груди. – Я проследил запах и вышел на господина Пэнна, который сразу же начал мне лгать. Поначалу я поверил ему, но меня стали одолевать сомнения, когда я почувствовал такой же запах в этой комнате.

– Здесь? – переспросила мисс Армоир, и Дэн заметил, что впервые Королева Вельзевул по-настоящему удивилась, словно ее и в самом деле застали врасплох.

– Да. Если вы помните, я упомянул об этом, когда мне в руки попала ваша колода гадальных карт. Но вы солгали относительно духов. Я понял, что вы каким-то образом связаны с убийством сэра Муна, и стал наблюдать за вами и госпожой Джарсел. Потом я увидел ее в документальном фильме, снятом в день старта гонки Лондон – Йорк, когда был убит инспектор Дарвин.

– Ох! – вырвалось у госпожи Джарсел, а потом она застонала. В наступившей тишине Дэн услышал, как некоторые из присутствующих заскрипели зубами от ярости. Королева Вельзевул, однако, оставалась совершено спокойной.

– Многое мне рассказал господин Пэнн, когда я взял его полетать и пригрозил выкинуть за борт, если он не признается во всем. Затем меня отвезли в штаб-квартиру вашего общества в Лондоне, и там я снова столкнулся с этим приторным запахом с Суматры. Тогда я думал, что Королева Вельзевул – госпожа Джарсел, и был сильно удивлен, когда узнал, что эту роль играет мисс Армоир. А потом вышло так, что признания господина Пэнна не оказались уничтожены полностью, и мой друг, господин Лоуренс, наверняка уже передал остатки исповеди господина Пэнна полиции.

– А телеграмма, которую получил лорд Карберри? – поинтересовалась Королева Вельзевул.

– Ее отправил господин Лоуренс. Он изъяснялся туманно, чтобы запугать лорда Карберри. Это сработало, и лорд покончил с собой, после того как признался, что убил господина Пэнна, выполняя ваш дьявольский приказ, мисс Армоир. А потом…

– Спасибо, остальное мы знаем, – спокойным голосом произнесла королева. – Вы последовали за мной на аэроплане, и мы разбились.

– Он сломал мою машину, а точнее, две! – раздался хриплый гневный голос. Дэн, покосившись, увидел Винсента. Глаза старого изобретателя яростно сверкали.

– Вы попали в собственную ловушку, – гневно продолжила Королева Вельзевул. – Я поймала вас и держу в плену, и как только мы закончим эту «конференцию», вас будут пытать, дабы вы искупили свои преступления.

– Преступления, – эхом повторил Дэн. – Оригинальный взгляд на происходящее. Я оказал большую услугу миру, избавив его от таких бесов, как вы. Никто из вас не сможет увернуться от виселицы. – И он вызывающе оглядел собравшихся в комнате.

– Не беспокойтесь, мы увернемся, – спокойно заверила Холлидея Королева Вельзевул. – Те, кто думают по-другому, просто мне не верят. Все эти люди мне доверяют. – Она встала и вытянула руки. – Я никогда не подводила вас, никогда, никогда. Не подведу и сейчас. Клянусь, ни один из вас не будет болтаться в петле.

Видимо, ее влияние на членов общества было столь сильным, что собравшиеся поверили, будто она сотворит невозможное, поскольку лица у всех разгладились, как по мановению волшебной палочки. Они глядели с благоговейным страхом, выражение ужаса исчезло, и осталось только неприятное ощущение, словно никто из присутствующих не чувствовал себя в полной безопасности, пока Королева Вельзевул не дала своего обещания. С другой стороны, Дэн знал, что женщина лжет, поскольку не понимал, как кто-то сможет вырваться из сети, которую набросили на дом.

– Вы все глупцы, точно стая волков! – страстно воскликнул молодой человек. – Полиция знает слишком много, чтобы вам удалось скрыться. Мой друг, господин Лоуренс, приведет сюда служителей закона. Он знает этот дом. Вы в надежной ловушке, что бы ни говорила эта женщина. Воры, жулики, лжецы, убийцы…

– Юристы, врачи, актеры и солдаты, – усмехнулась Королева Вельзевул, – все они принадлежат к Обществу Мух, и всех их вы можете здесь увидеть. Некоторые из дам вхожи в светское общество, некоторые нет, некоторые замужем, а некоторые холосты. Но как мужчины, так и женщины – все они действовали во благо общества, которое я учредила, чтобы дать каждому из нас то, что он или она желает.

– Все вы – бесы, преступники, пойманные с поличным, – бушевал Дэн. Гнев возобладал над его осмотрительностью. – Единственный достойный человек среди вас – это госпожа Джарсел.

– Я? – задохнулась от удивления госпожа Джарсел, очень удивившись.

– Да. Потому что вы раскаялись в преступлениях, которые совершили по ее принуждению, – объявил господин Холлидей, ткнув пальцем в сторону Королевы Вельзевул. – Вы почувствовали угрызения совести…

– Она! – весело воскликнула Королева Вельзевул. – И что толку от этого, моя дорогая Эльза. Ты же знаешь, что должна сделать?

Госпожа Джарсел посмотрела на свою подругу, и взгляд ее был тяжелым и полным ненависти. Дэн никогда не думал, что можно так выразительно посмотреть на кого-то.

– Я тебя ненавижу, ты мне отвратительна! – яростно закричала госпожа Джарсел. – Я была честной женщиной, а ты довела меня до греха!

– И ты станешь и дальше служить мне! – неистово воскликнула Королева Вельзевул. – Уведите этого человека, а мы решим, каким пыткам его подвергнуть. Когда он умрет, заплатив за свое предательство, ты сделаешь то, что я приказала тебе, или тебя тоже станут пытать!

Теперь собравшиеся и в самом деле уверовали, что есть способ избежать петли закона, и закричали от радости, почуяв, что пытке подвергнут не одного человека, а двух. Госпожа Джарсел горько улыбнулась.

– Вы должны повиноваться, – неспешно произнесла она. – Пойдемте, господин Холлидей.

– И помолитесь своим святым, – бросила вслед молодому человеку Королева Вельзевул, когда двери открылись. – Вам они понадобятся. – И когда дверь за Дэном и госпожой Джарсел закрывалась, молодой человек услышал, как злобно и наигранно рассмеялась королева.

– Они все собрались там, – торопливо прошептала госпожа Джарсел, поймав Дэна за запястье. – Мужчины, сторожившие вас, внутри. Дом, за исключением этой комнаты, совершенно пуст. Пойдем!

– Куда вы ведете меня? – поинтересовался Дэн, слегка отстав и пытаясь высвободиться; его судьба сейчас и в самом деле висела на волоске.

– Из дома. Я выведу вас. Бегите в деревню, и, возможно, по пути вы встретитесь со своим другом и полицейскими. И молитесь за меня. Молитесь за меня, – закончила она совершенно неистово.

– Почему вы так поступаете? – поинтересовался Дэн, когда очутился у входной двери особняка Грандж. – Вы хорошая женщина и…

– Не слишком я хорошая. Я злая, да простит меня бог. Я поступаю так лишь потому, что хочу, чтобы вы без помех женились на мисс Лилиан Мун. Когда вы покинете этот дом, я сделаю достойный поступок.

– Какой же? – Дэн шагнул на улицу, но задержался, ожидая ответа.

– Вы увидите… Скажите полиции, чтобы не подходили к дому слишком близко. – В спешке она оттолкнула его и закрыла дверь на засов.

Холлидей со всех ног побежать прочь от проклятой обители. Вскоре он увидел большую группу людей, двигавшихся ему навстречу – без сомнения, это были полицейские и его друг Лоуренс, спешащие на помощь. Крича от восторга – ему же удалось сбежать, – он бросился к ним навстречу, когда вдруг услышал приглушенный грохот, словно где-то далеко ударил гром.

Повернувшись, Холлидей взглянул на особняк Гранж и увидел огромный столб дыма, поднимающийся в небо. А потом на землю хлынул настоящий дождь из обломков. Общество Мух было уничтожено, дом и все его нечестивые обитатели разлетелись на мелкие кусочки.

 

Глава 21. Счастье

После бури наступил штиль, и с приближением весны у Холлидея появились новые надежды относительно своего будущего. Сэр Джон Мун больше не возражал, чтобы Дэн стал мужем его племянницы, и был искренне благодарен, что Лилиан отказалась стать госпожой Карберри. История Общества Мух, злобной Королевы Вельзевул и ужасного взрыва стали кратковременной сенсацией. Газеты писали об этом недели две, и «Момент» почти вдвое увеличил тираж, когда талантливое перо господина Фредерика Лоуренса воссоздало всю историю. Холлидей стал настоящим героем, кем он, впрочем, и был, хотя и не принял причитающейся награды.

В дюжине иллюстрированных газет появились интервью с Дэном и его портрет, более или менее похожий на него. Посыпались предложения от менеджеров мюзик-холла и даже предложения руки и сердца от различных восторженных дамочек. Холлидей покинул Лондон сразу, как только смог, и нашел прибежище в усадьбе сэра Джона, спасаясь от журналистов и зевак.

Излишне говорить, что там же была и Лилиан в сопровождении госпожи Болстреаф. Лоуренс был приглашен стать свидетелем Дэна на июньской свадьбе, а вместе с ним приглашение получила и Милдред. Снова и снова сэр Джон Мун – хозяин дома – слушал рассказ о последних событиях, а также читал более или менее искаженные истории в различных газетах. Тем не менее он не уставал от бесконечного изложения всей истории и восторгался той ролью, которую сыграл в ней Холлидей. Теперь баронет не возражал против того, чтобы Дэн стал его зятем, сделав Лилиан госпожой Холлидей. Когда дядюшка узнал, что молодой человек спас Лилиан, он не знал, чем же еще отблагодарить своего достойного молодого друга. Так что Дэн, став известным, собирался стать еще и богатым. Но ни слава, ни богатство не радовали его так сильно, как то, что вскоре должна была состояться его свадьба с девушкой, которую он обожал.

– Я думаю, мы сможем быть счастливы в обычном доме, как и в особняке, – сказала Лилиан, крепко держа Дэна за руку, словно боялась его потерять. – Мне кажется, деньги приносят только неприятности, дорогой.

– Ты говоришь так, потому что никогда не испытывала недостатка денег, – заметил Дэн нравоучительным тоном, а потом обнял девушку за тонкую талию и поцеловал за ее отношение к бедному, но идиллическому существованию.

Счастливая пара, еще не успевшая вступить в священный брак, сидела в роскошном саду принадлежавшего сэру Джону особняка, расположенного в славном графстве Девон. Они гуляли после ужина, оставив госпожу Болстреаф беседовать с баронетом, который, похоже, неровно дышал в сторону полной, тихой женщины, наслаждаясь ее обществом. Лилиан и Дэну нравилось находиться в компании друг друга, и присутствие любого третьего лица могло только испортить удовольствие; при всякой возможности они, как и все влюбленные, старались остаться в одиночестве.

Сад спускался к желтому пляжу, который тянулся вдоль крошечного залива, похожего на полумесяц. Над ним сверкала огромная майская луна. Прибой бескрайнего моря негромко шуршал у самых ног. Здесь стояла мраморная скамейка, украшенная статуей купидона – подходящее место для влюбленных. Дэн выбрал ее потому, что заросли кустарника и деревьев превращали это место в укромный уголок, пряча влюбленных от многочисленных окон большого дома, и Дэн мог без смущения целовать Лилиан, когда хотел, не думая о том, что за ними кто-то подсматривает. Конечно, это вовсе не означало, что Дэн слишком злоупотреблял своей привилегией. К тому же его невеста полностью одобряла такое его отношение.

– Я хотела серьезно поговорить с тобой, – спокойно заявила мисс Мун после очередных объятий. – Хотела задать тебе несколько вопросов.

– Спрашивай, что пожелаешь. Ни в чем не смогу тебе отказать.

– Это насчет Общества Мух, – замялась девушка.

– Моя дорогая, не хочу тебя обидеть, но Общество Мух мне надоело, – терпеливо проговорил Дэн, сорвав обертку со своей сигары.

– Всего несколько вопросов, и тогда мы сможем навсегда закрыть эту тему, – продолжила Лилиан, прильнув к своему возлюбленному.

– Для меня это будет нелегко, – мрачно вздохнул Холлидей. – Я никогда не забуду, что пережил в ожидании пыток, которым меня хотел подвергнуть этот демон.

– Королева Вельзевул?

– Она не могла выбрать себе более удачное имя, моя дорогая. Я иногда начинаю сомневаться, было ли в ней вообще хоть что-то человеческое.

– Бедная, заблудшая женщина, – прошептала Лилиан, уронив голову на плечо Дэна.

– Не жалей ее, дорогая. Она не заслуживает жалости. Вот госпожу Джарсел мне всегда будет жалко.

– И мне тоже, – быстро добавила девушка. – Она отнеслась к тебе очень хорошо, дорогой.

– Слово «хорошо» не способно выразить, насколько я ей благодарен, – возразил Холлидей. – Она спасла меня.

– Возможно, Королева Вельзевул и не стала бы тебя пытать.

Дэн недоверчиво рассмеялся.

– Я бы не доверил свою жизнь ее милости. Скажу тебе, Лилиан, то же, что говорил и раньше: орудия пыток уже были готовы. Они бы короновали меня раскаленным стальным обручем, а потом обработали мое тело щипцами и…

– Нет… нет… нет… – Лилиан побледнела. – Это действительно ужасно! Подумать только, я сидела с Болли в гостинице у госпожи Пелгрин и даже не подозревала, что ты в такой опасности. Как хотела бы я быть с тобой.

– Я рад, что тебя там не было, и благодарен судьбе за то, что ты оставалась в безопасности. Я и не думал умирать, не уверившись, что с тобой все в порядке, моя дорогая, хотя в любом случае предпочел бы остаться живым и быть здесь с тобой. Лилиан, дорогая, не плачь. Все ведь закончилось несколько недель назад.

– Я… Я… Я не могу ничего с этим поделать, – всхлипнула девушка, еще теснее прижавшись к Дэну. – Это все так ужасно. Когда господин Лоуренс в тот день пришел вместе с полицией и сказал, что ты в особняке Гранж, мне показалось, что я вот-вот умру.

– Да, я там был. Был, – успокаивал девушку Дэн точно так, как успокаивал бы капризного ребенка. – Все давно закончилось. Кстати, а почему Фредди был так уверен, что я в особняке Гранж? Он мне так об этом и не сказал.

– Дело было так, – начала объяснять мисс Мун, вытерев глаза носовым платком Дэна. – Когда в Лондоне он не получил от тебя никаких вестей, то вместе с инспектором полиции Тенсоном из Хэмпстеда отправился в Блэкхит. Там они встретили местного инспектора полиции и, после того как господин Лоуренс все ему рассказал, втроем заглянули в дом лорда Карберри. Однако к тому времени слуги уже вызвали полицию, лорд Карберри умер от яда, и полиция нашла его исповедь, где было подробно рассказано, что он покончил с собой, поскольку верил, что открылась его связь с Обществом Мух. А потом, когда слуги сообщили, что Королева Вельзевул улетела на аэроплане…

– Только вот они не называли ее Королевой Вельзевул – я имею в виду слуг, – заметил Дэн, который на самом деле слышал это объяснение и раньше, но с удовольствием слушал его в очередной раз, наслаждаясь мягким голосом девушки.

– Нет. Слуги не знали, кто она такая, ведь она была в плаще и вуали, но они сообщили господину Лоуренсу, что ты назвал эту даму убийцей лорда Карберри. Только вот это была неправда. Ты и сам об этом знаешь.

– Правда тут в том, что она довела лорда до самоубийства, – быстро произнес Холлидей. – Разве я не прав?

– Прав… Тогда господин Лоуренс догадался, что странная гостья лорда была не кто иная, как Королева Вельзевул, и задумался о том, где ты мог быть. Он пошел в сарай, где хранился аэроплан, и узнал, что ты полетел следом за дамой в вуали. Владелец сарая и зеваки подумали, что вы решили устроить гонки.

– Так и было, – вновь помрачнев, согласился Дэн. – И я выиграл.

– Господин Лоуренс решил, что ты последовал за ней в Шипик. Он почему-то очень надеялся на то, что оба аэроплана упали. Он боялся, что у тебя в Шипике будут проблемы.

– Так и получилось, хотя все вышло не совсем так, как ожидал Фредди.

Лилиан улыбнулась, вспоминая рассказ Дэна о его бегстве, и потерлась мягкой щекой о рукав его пальто.

– Когда господин Лоуренс обо всем рассказал полицейским, они хотели сначала телеграфировать в Фаувлей, чтобы местная полиция отправилась в Шипик. Однако господин Лоуренс остановил их, как так считал, что ты мог попасть в плен к Королеве Вельзевул, и если послать телеграмму, то злодейку могут предупредить, а тогда она может как-то тебе навредить.

– Она довольно сильно хотела мне навредить. А потом Фредди узнал у полиции о множестве телеграмм с одинаковым текстом, которые призывали приехать в Шипик тридцать человек. То, что все сообщения были одинаковыми, вызвало подозрения у работников телеграфа, и когда полицейские поинтересовались – от Фредди они узнали, где живет Королева Вельзевул, – им сразу показали телеграммы.

– А к тому времени все те, кому предназначались телеграммы, уже приехали на север, – взволнованно вставила Лилиан. – Все они воспользовались утренним поездом.

– Да, а до той поры полиция с Фредди ничего не предпринимали, ожидая момента, когда смогут схватить всю банду. Но, черт побери, они появились как раз вовремя. Только вот Фредди сглупил, сказав тебе, что я в Гранже.

– Он не мог ничего знать наверняка, а решил он так, потому что обломки аэропланов были найдены неподалеку от особняка. Ох, Дэн… – Лилиан обвила руками шею своего возлюбленного. – Господин Лоуренс рассказал мне, как обрадовался, когда увидел тебя, бредущего по дороге, и узнал, что ты спасся.

– Кроме того, он был очень благодарен, что я остановил его и полицейских, – вставил Дэн. – В противном случае они могли бы погибнуть, когда особняк взлетел на воздух. Нам и так досталось, когда с неба посыпались камни и палки. Должно быть, в подвалах Гранжа хранились тонны динамита.

– А как ты думаешь, кто заложил его туда?

– Конечно, Королева Вельзевул. Она сказала, что задолго до разоблачения приняла всевозможные меры для того, чтобы следы их организации не были обнаружены, и предупредила бедную госпожу Джарсел, что ей еще предстоит совершить последнее преступление. Преступление. Черт побери! Почему именно в тот день, когда эта женщина совершила лучший в своей жизни поступок, ей выпало взорвать шайку дьяволов?

– Разве это госпожа Джарсел взорвала дом?

– Именно она. Ее сердце по какой-то причине смягчилось, и она спасла меня от опасности. А потом она отправилась прямиком в подвал и запалила динамитные шашки. Взрыв произошел сразу, как только я убежал, так что я уверен, что все это устроила она. Определенно, эффективное средство, так как не осталось ни одного мерзавца, ни мужчины ни женщины, чтобы быть повешенными.

– Лучше уж так, – заметила мисс Мун, едва заметно вздрогнув. – Иначе, если бы их схватили и судили, были бы опозорены не только они сами, но и все их родственники.

Дэн кивнул.

– Совершенно верно, а теперь имена заговорщиков так и не станут достоянием общественности. Тут один, там второй, а следом и третий человек из различных слоев общества и различных семей исчезли. Но когда родственники прочитают о взрывах в Хиллшире и блестящие статьи Фредди об адском обществе, они наверняка догадаются, куда исчезли их родные. Немногие заявили в полицию о том, что исчезли их друзья или родственники. Инспектор Тенсон остался недоволен, так как он собирался устроить большую шумиху вокруг этого дела.

– Я не заметила большой шумихи, Дэн. Газеты уже несколько недель не пишут об этом деле.

– Дело в том, что инспектор Тенсон хотел выяснить имена всех, кто входил в банду, но люди отказывались сообщать о тех, кто исчез из их среды. Мы знаем, что к банде принадлежали лорд Карберри, господин Пэнн, а также госпожа Джарсел, господин Винсент и сама Королева Вельзевул. Но только пара имен, кроме этих, появилась в печати.

– Мне кажется, близкие родственники преступников приложили все усилия, чтобы замять дело, – задумчиво протянула Лилиан.

– Гм! – протянул Холлидей, откусив и выплюнув кончик сигары. – Не исключено, что кто-то в высших кругах намекнул, что не стоит говорить о случившемся больше, чем необходимо. О-о-ох! – он поднялся и потянулся. – Устал я от таких разговоров. Пойдем прогуляемся по берегу, и давай лучше поговорим о нас.

Лилиан была только рада. Влюбленные спустились по мраморной лестнице к песку. Полумесяц сверкал серебром в темно-синем небе. Темная вода, окаймленная кремовой пеной, лениво набегала на песок. По обе стороны бухты к небу тянулись высокие скалы, огромные и черные, как крыло ворона. Ласковый ветер пьянил. Это была ночь для Ромео и Джульетты, для разговоров о любви, но Лилиан все еще надоедливо твердила об опасности, которую она и Дэн благополучно избежали. Это было естественно, поскольку они, несомненно, пережили тяжелые времена.

– Но почему госпожа Армоир основала столь аморальное общество? Хорошо, хорошо, она заплатила по счету, и не нужно больше говорить о ней. Она была мудрой женщиной и в то же время бесом во плоти.

– А госпожа Джарсел?

– Бедная душа! Вот пример влияния сильной личности на слабую. Думаю, ей был отвратителен весь этот бизнес, но она зашла слишком далеко, чтобы отступить.

– А как ты думаешь, госпожа Пелгрин и ее племянник знали о негодяях?

– Нет, не думаю, – уверенно заметил Холлидей. – Хотя инспектор Тенсон подозревал Джорджа, но госпожа Джарсел, которую мисс Армоир использовала вслепую, в свою очередь, точно так же использовала этого пентюха, когда изредка уезжала в город. Кроме того, Лилиан, я забыл тебе сказать, что госпожа Джарсел часто пользовались автомобилями, чтобы незамеченной добраться до других станций и тайно уехать в Лондон. Госпожа Джарсел ездила в город через вокзал Фаувлей только для того, чтобы Джордж Пелгрин мог подтвердить, когда именно она это делала. Таким образом, невозможно было связать двух безвредных старух с многочисленными ужасными убийствами.

– И только то, что ты заинтересовался запахом духов, помогло обнаружить эту связь, – сказала Лилиан, и в ее голосе почувствовалась гордость за проницательность Дэна. – А потом, когда был убит инспектор Дарвин, госпожа Джарсел использовала биплан для путешествия в Блэкхит, заглянув к мисс Пелгрин, чтобы обеспечить себе алиби.

– Именно это подсказало мне, что госпожа Джарсел имеет отношение к тому, что произошло, моя дорогая, – скромно сказал Дэн. – Но если бы мы тогда не пошли в синематограф, мы бы никогда не узнали, что госпожа Джарсел присутствовала в Блэкхите при старте авиагонок. Полагаю, мисс Армоир не чувствовала себя пригодной к тому, чтобы совершить это преступление, так как послала госпожу Джарсел сделать всю работу.

– Выходит, что госпожа Армоир никогда не была парализована, так я полагаю?

– Нет. Она просто играла такую роль, изображая инвалида, когда кто-нибудь наносил им визит. Кроме того, я верю, что госпожа Джарсел и мисс Армоир не были настолько старыми, как они изображали. Странным существом была мисс Армоир, она могла прожить долгую и безбедную жизнь, но вместо этого вовлекла себя и несчастную госпожу Джарсел в опасные преступления из-за жажды власти. Можно было бы подумать, что она хотела демонстрировать свою власть публично, но она довольствовалась ролью тайного деспота. Полагаю, что это доставляло ей удовольствие, хотя нормальному человеку вроде меня трудно представить, откуда это взялось.

– Но ее власть никогда не смогла бы получить общественного одобрения, Дэн, как ты понимаешь.

– Совершенно верно. Полиция быстро покончила бы с ней, как только стало бы известно об ее адском правлении.

– А как ты думаешь, члены общества ожидали взрыва? – спросила Лилиан после затянувшейся паузы.

– Нет, – тут же ответил Холлидей. – Я тоже не ожидал. До последнего момента я наполовину, если не полностью, верил, что им все же удастся выскользнуть из рук полиции и их не повесят в соответствии с тем, что они заслужили. Но они, казалось, полностью доверяли Королеве Вельзевул, столь же умной, как и ее отец – дьявол. Все члены общества надеялись, что королева умудрится спасти их. Но все время – так я считал, хотя и не мог понять, что именно она собирается сделать – она готовилась освободить многих, включая себя. Она собрала их для лицемерной конференции, чтобы все оказались под одной крышей, а потом подожгла запал взрывчатки. Думаю, она заложила динамит в подвалы Гранжа много лет назад и подговорила госпожу Джарсел взорвать заряд. Только вот госпожа Джарсел оказалась лучше Королевы Вельзевул и не дала ей получить удовольствие, отомстив мне, – взорвала динамит совершенно неожиданно. Пока мисс Армоир и ее демоны размышляли, какие пытки применить ко мне, все они отправились… ладно, не станем говорить, куда именно они отправились. От них ничего не осталось, даже одно человеческое существо не сложить.

– А теперь на том месте, где был особняк Гранж, осталась огромная яма, – с благоговением проговорила Лилиан. – Так, по крайней мере, мне сказали господин Лоуренс и мисс Милдред.

– Полагаю, в ближайшие годы об этой яме сложат легенды, – заметил Дэн. – Очень колоритная легенда может выйти из истории адской женщины. Она была злой, порочной и бесчувственной, как Эццелино, играла в кости с самим дьяволом. Кстати, Лилиан, подозреваю, Милдред Винсент очень страдает из-за смерти дяди?

– Нет, не очень. Конечно, она сожалела о его ужасной гибели и о том, что он оказался столь порочен, однако дядя никогда не был добр с ней, а она не сильно любила его. Не знаю, можем ли мы быть уверены, что он, как и другие члены общества, тоже совершил какое-то преступление, – задумчиво закончила она.

– Да, каждый член общества должен был совершить заказное преступление, чтобы войти в банду, – быстро ответил Холлидей. – Однако я считаю, что господин Винсент являлся неплохим человеком, и его единственной навязчивой идеей было конструирование аэропланов. Но Королева Вельзевул, желая использовать его в своих целях, несомненно, завлекла его в какую-то криминальную авантюру, точно так же, как госпожу Джарсел и лорда Карберри.

– Бедный лорд Карберри, – вздохнула Лилиана. – Он больше достоин жалости, чем проклятий. Не думаю, что молодой человек, который получил его титул и деньги, сожалел о смерти своего родственника.

– А что ты ожидала от него? – скептически поинтересовался Дэн. – Он же получил титул и немалые деньги. И он старается не вспоминать, что именно совершил его предшественник, дабы получить желаемое. Нет, Лилиан, ты жалеешь лорда Карберри лишь потому, что у тебя доброе сердце, но он не был хорошим человеком. Ни один приличный человек не входил в это общество демонов. Но мне кажется, мы исчерпали эту тему. Давай поговорим о более приятных вещах.

– О господине Лоуренсе и его браке? – весело воскликнула Лилиан.

– Что ж, да. Хотя я бы предпочел обсудить нашу свадьбу, как бы эгоистично это ни прозвучало. Теперь Фредди сможет жениться на Милдред и открыть собственную газету – ты дала ему достаточно денег. Ты удивительно щедрая.

– Я так не думаю, – ответила мисс Мун, когда они начали подниматься по лестнице, чтобы вернуться в дом. – Господин Лоуренс помог тебе узнать, кто убил моего дорогого отца, и точно так же, как и ты, заслужил награду. Я дала ему денег и…

– Согласилась стать моей женой, так что я очень щедро вознагражден. Впрочем, возвращаясь к Фредди, я думаю, он станет хорошим хозяином и редактором газеты, да и мисс Милдред поможет ему добиться успеха. Все хорошо, что хорошо кончается.

– Так ты очень… очень счастлив, мой дорогой?

– Совершенно, совершенно. Только боюсь, что некоторые все равно будут называть меня охотником за приданым, видя, как я без гроша в кармане женюсь на богатой девушке, – вздохнул Дэн.

Лилиан неожиданно остановилась на дорожке к дому и крепко взяла Дэна за лацканы пальто, встряхнув его.

– Как ты можешь говорить такие глупости! – укоризненно проговорила она. – После того, как твой портрет и описание всего того, что случилось, появилось в газетах, полдюжины женщин готовы были выйти за тебя замуж.

– Но среди них нет ни одной такой сладкой, как ты, дорогая, – ответил Дэн, поцеловав девушку в губы, оказавшиеся столь соблазнительно близко. – Я должен не упустить свою судьбу. Но что я смогу дать вам взамен, мисс Крез?

– Обещай, что ты больше и близко не подойдешь к этим страшным летающим машинам, – совершенно искренне заявила Лилиан. – Всякий раз, когда ты садишься на аэроплан, я начинаю нервничать, так боюсь потерять тебя. Ты отлично это знаешь.

– Но позволь мне хоть иногда совершать небольшие полеты, – наигранно взмолился Дэн.

– Да, при условии, что ты будешь брать меня с собой. Если случится авария, мы разобьемся вместе. И не спорь. – Она закрыла ладошкой его рот. – Только в этом случае я разрешу тебе снова взлететь в небо.

– Волевая женщина будет делать то, что хочет, – покорно ответил Холлидей и безропотно взял руку Лилиан в свою. – Там, на веранде, сэр Джон и госпожа Болстреаф. И мне кажется, они очень счастливы вместе.

– Так счастливы, что я думаю… – прошептала Лилиан ему на ухо, но не договорила, а только поджала губы, словно хотела сказать что-то труднопроизносимое.

– Здорово, – рассмеялся Дэн. – Было бы неплохо, если бы сэр Джон сделал госпожу Болстреаф леди Мун. Она сможет ухаживать за ним, развлекать его, а потом похоронить как положено. Боюсь, что впереди нас ждет целая череда брачных церемоний: ты и я, Фредди и Милдред, сэр Джон и госпожа Болстреаф. Смотри, она помахала нам рукой. Пойдем в дом, а то становится прохладно…

– Послушай! – неожиданно перебила молодого человека Лилиан, подняв палец и призывая к молчанию, и тогда, прислушавшись, Дэн услышал переливы соловья, распевавшего где-то в зарослях.

– Он поет о моей любви к тебе, – прошептал молодой человек. – И о твоей любви ко мне. Что еще, кроме такой песни, сможет выразить наши чувства, дорогая?

– Вот это, – уверенно объявила Лилиан и нежно поцеловала своего возлюбленного.

– Какая ты умная!