После попытки узнать правду Дэн приготовился к аресту. Пэнн мог выдвинуть против него обвинение. В конце концов, гласность – это именно то, чего Холлидей добивался, и если он расскажет о причинах, по которым угрожал секретарю, тому довольно сложно будет сохранить репутацию. Конечно, Холлидей не собирался убивать Пэнна, и если бы тот не оказался таким трусом, то мог бы лишь посмеяться над угрозой быть выброшенным из машины. Но при наличии потенциальной опасности у секретаря сдали нервы, и он выболтал многое из того, что предпочел бы держать в секрете. Однако аэроплан спустился слишком низко, и Пэнну удалось избежать риска падения с большой высоты, хотя говорил он более чем пространно. Хорошенько все обдумав, Дэн так и не смог решить, рассказал ли секретарь ему правду.

И все же Холлидей многое узнал. Банда, несомненно, существовала, ее члены узнавали своих по запаху духов и, руководствуясь им, следовали друг за другом. Пэнн так и не сказал, был ли убит его прежний хозяин членами этой банды, но запах одежды мертвеца давал совершенно точный ответ. Также секретарь отрицал, что фальшивая госпожа Браун состояла в банде – заявление по меньшей мере абсурдное. Несомненно, она была их агентом, которого подсылали для убийств. Наконец, тот факт, что госпожа Джарсел использовала те же самые духи с Суматры, говорил о том, что она связана с убийством в Хэмпстеде, что бы там ни говорил Пэнн. Дэн понял, что напал на след, который рано или поздно приведет его к убийцам отца мисс Мун и к уничтожению опасной организации.

Поразмыслив, молодой человек решил, что Пэнн мог сказать много больше, если бы и дальше, как он считал, оставался лицом к лицу с неминуемой смертью. Он сказал достаточно, чтобы стало ясно: эти секреты опасны не только для него, но и для Холлидея, ведь если бы члены банды обнаружили, что их секреты под угрозой, то, вероятнее всего, убили бы человека, выведавшего все их тайны, так же как и того, кто их раскрыл. Поэтому Дэн был уверен, что Пэнн никому ничего не расскажет о своем маленьком приключении и будет держать язык за зубами. Если бы он что-то рассказал кому-то из банды, к которой предположительно принадлежал, это бы выглядело так, словно секретарь сам признался, что выдал секрет духов, и в этом случае его бы тут же приговорили к смерти. Смерть Дэна скорее всего последовала бы незамедлительно, но юноша верил, что Пэнн, заботясь о собственной шкуре, будет избегать любого риска последующей мести. Более того, господин Холлидей не был ничуть удивлен тем, что в последующие дни ничего не услышал о Пэнне вплоть до момента начала великой гонки. Между тем Холлидей все рассказал Лоуренсу.

Молодой человек вернулся в Лондон переполненным сожалением, поскольку у него возникли определенные разногласия с Милдред Винсент. Прежде чем выйти за него замуж, девушка хотела, чтобы молодой человек обеспечил себя стабильным доходом, поэтому, приехав в Лондон, Лоуренс с головой окунулся в журналистскую работу, трудясь и днем, и ночью, чтобы получить удвоенный гонорар. Когда Дэн заглянул к нему, его приятель работал над политической статьей и не смог выделить другу даже минутки своего драгоценного времени.

– Хочу, чтобы вы, Холлидей, заходили ко мне в нерабочее время, – раздраженно проворчал он.

– Не дури, – одернул его Дэн. – Ни у одного журналиста нет четко очерченного рабочего времени. Журналист, как король, всегда при деле. Фредди, почему мне нужно напоминать тебе такие элементарные истины?

– Мне нужно закончить важную статью.

– Десять минут погоды не сделают. Я надолго тебя не задержу.

Лоуренс устало отодвинул бумаги, откинулся в кресле и потянулся за сигаретой.

– Что случилось? – спросил он обреченно.

Дэн, меря шагами офис, поведал о своих приключениях.

– Итак, дорогой мой, эти духи имеют гораздо большее значение, как я и подозревал раньше.

Лоуренс кивнул.

– Видимо, так и есть. Но если это правда, то почему этот человек раскрыл секрет, опасный для его собственного здоровья?

– На дыбе люди раскрывают любые тайны, – пожимая плечами, заметил Дэн. – А биплан – моя дыба. Осел действительно поверил, что я могу выбросить его за борт, и все рассказал, лишь бы спасти свою проклятую шкуру. Если бы он не выкинул такой хитрый фортель, то я бы узнал еще много нового.

– Сомневаюсь. Если, как он намекнул, за раскрытие тайны ему грозила смерть, то ты мог бы убить его, а он так ничего бы тебе и не рассказал. Однако теперь мы можем быть совершенно уверены, что банда, о которой говорил сэр Чарльз, существует. Несомненно, его убрали с дороги, потому что он слишком много знал.

– Жаль, что он сам не рассказал все это инспектору Дарвину.

– Он собирался это сделать, но его прикончили, прежде чем прибыл инспектор, как нам известно. Кстати, инспектор Дарвин тоже занимается расследованием. На днях я встречался с ним, и он сказал, что ищет доказательства существования банды. Почему ты, Дэн, не рассказал ему о том, что узнал? Инспектор разговорил бы господина Пэнна.

– Господин Пэнн больше ничего не скажет, – резко возразил Дэн. – Думаю, он очень боится мести своих товарищей.

– Инспектор Дарвин работает на Скотленд-Ярд, и у него есть возможность загнать господина Пэнна в угол так, что тот разоткровенничается. Думаю, тебе в любом случае стоит проконсультироваться с господином Дарвином на эту тему.

– После гонки.

– А почему не перед ней? До гонки-то еще пара дней.

– Не хотелось бы делать что-то в спешке, – с беспокойством возразил Холлидей. – Я еще хочу порасспросить госпожу Джарсел и посмотреть, знает ли она что-нибудь.

– Если она и в самом деле имеет какое-то отношение к банде, то откажется разговаривать. Но я до сих пор не могу понять, каким образом госпожа Джарсел может быть связана с этой бандой.

– Ты забываешь о духах.

– М-м… да, – задумчиво протянул Лоуренс. – Возможно, ты прав. Но я хотел бы получить больше доказательств, прежде чем выскажу свое мнение. Но поскольку господин Пэнн так много рассказал, разве тебе не угрожает смертельная опасность?

– Думаю, нет. Господин Пэнн, трясясь за свою шкуру, будет держать язык за зубами. Не станет он никому ничего рассказывать.

– Это не значит, что он ничего не предпримет. Я бы на твоем месте очень внимательно проверил биплан перед гонкой.

– Всенепременно! За это время я хорошо изучил машину, и, если кто-то попытается повредить ее, я сразу замечу. Ну а теперь, когда я ввел тебя в курс дела, пойду. Работай на здоровье.

– Одну минутку. Мисс Мун придет, чтобы посмотреть на то, как стартует гонка в Йорке?

– Да. Я получил от нее письмо сегодня утром. Она и госпожа Болстреаф придут посмотреть на старт. Правда, с ними будет лорд Карберри. Впрочем, черт с ним! – И, сердито нахмурившись, Дэн засобирался уходить. Хотя ничего особенного он в виду не имел и был дружелюбно настроен по отношению к своему сопернику.

Следующие два дня ничего особенного не происходило. Судя по всему, Пэнн и не думал наказывать Дэна за то, что тот испугал его. Холлидей был слишком занят подготовкой к гонкам и внимательно следил за бипланом Винсента, который оставался в Блэкхите, поскольку именно там машину было проще всего оградить от постороннего вмешательства. Старт гонки должен был состояться в Блэкхите, и в назначенный день все пятеро участников были на месте. Место старта окружила огромная толпа зевак, желавших стать свидетелями покорения воздуха. Среди присутствующих был и инспектор Дарвин. Он направился в то место, где стоял присматривающий за аэропланом Дэн. Авиатор не замечал этого тощего, внимательного человека, пока полицейский не коснулся локтя Дэна.

– Все в порядке, господин Холлидей? – поинтересовался инспектор Дарвин, кивнув в сторону биплана.

– Идеальная машина. Она прекрасна, и не ее вина будет, если она не долетит до Йорка до захода солнца. А что вы тут делаете, инспектор Дарвин? Не знал, что вас интересует авиация.

– Меня интересует убийца сэра Чарльза, – сухо объявил Дарвин, а потом тихо добавил: – Господин Лоуренс встретился со мной и пересказал то, что вы узнали. Так что я тут в поисках господина Маркуса Пэнна. Хотел бы задать ему несколько вопросов.

– Да, он может быть где-то в толпе, – согласился Дэн, оглядываясь. – Лорд Карберри живет вон в том каменном особняке. Но господин Пэнн говорить не станет.

– Я заставлю его все рассказать, – заверил молодого человека инспектор Дарвин, помрачнев. – Что же касается гонок, я надеюсь, вы выиграете, господин Холлидей. Когда вернетесь, я хотел бы с вами поговорить.

Дэн не мог оставить биплан и последовать за полицейским, хотя у него появилось несколько вопросов, на которые он хотел получить ответы. День выдался холодным и сухим, редкие облака и много солнца, так что условия для гонки были достаточно хорошими. Дул сильный ветер, и авиаторы сетовали на это, поскольку искусство полета еще не достигло нужного совершенства, чтобы сопротивляться слишком сильным ветрам. С другой стороны, полет против ветра – отличный способ проверить летные качества машин. Старт должен был состояться в час дня, а конкурсанты надеялись добраться до финиша около пяти. Некоторые аэропланы могли развить скорость в сорок миль в час, другие в пятьдесят, но, насколько Дэн знал, только его машина летала со скоростью шестьдесят миль в час. Если Винсент был прав, то сто восемьдесят километров биплан в хорошем состоянии смог бы пролететь часа за три. А сам Дэн, уверенный в своей машине, собирался преодолеть это расстояние за еще более короткий срок. Но все это еще требовало подтверждения.

В очередной раз убедившись, что все в порядке, Дэн повернулся, чтобы поговорить с Лилиан, которая только что подошла к нему в сопровождении госпожи Болстреаф. Лорд Карберри тоже был здесь, а в отдалении Дэн мельком заметил и желтое лицо секретаря, казавшегося несчастным и явно нервничающего.

– Дэн, надеюсь, ты выиграешь! – воскликнула Лилиан, которая выглядела очень красивой, но обеспокоенной. – Мне кажется, опасно летать в такой легкой машине.

– Она лучшая из всех, что мне приходилось водить, – заверил Дэн девушку. – Однако до твоего совершенства, мисс Лилиан, ей далеко. Верно, госпожа Болстреаф?

Пожилая дама рассмеялась, а потом покосилась на подошедшего к ним лорда Карберри, для того чтобы узнать, как он воспринял приветствие Холлидея.

– Полагаю, иного комплимента от вас и ждать не стоило. Я слышала, как женщину сравнивали с газелью, с изящным парусником, но вот с летающей машиной – впервые.

– С другой стороны, комплименты господина Холлидея весьма актуальны, – заметил лорд Карберри с легкой усмешкой. Он был высоким, желчным на вид человеком, с бледно-голубыми глазами и тонкими, зловещими губами. Ни весь его вид, ни общение с ним не вызывали положительных чувств.

Дэн усмехнулся. Уверенный, что Лилиан никогда не выйдет замуж за такого «призрака», он позволил себе эту усмешку.

– Мы, молодые люди, стараемся идти в ногу со временем, лорд Карберри, – ответил он, стараясь передразнить тон лорда.

– Хотите подчеркнуть, что я принадлежу другому поколению, – прошипел лорд, и его бледные глаза злобно сверкнули. – Надеюсь, в скором времени вы обнаружите, что это не так. – И он многозначительно посмотрел на Лилиан.

Госпожа Болстреаф явно нервничала, в то время как мисс Мун казалась в высшей степени беспечной. Она не обращала внимание на лорда Карберри, словно того и вовсе не было рядом. Несмотря на активные просьбы своего дяди, она и думать не собиралась о том, чтобы выйти замуж за лорда, более того, она последовательно игнорировала его, насколько могла, учитывая, что он старался постоянно находиться в ее обществе. Не обращая внимания на слова своего спутника, девушка начала расспрашивать Дэна о биплане и узнала для себя много нового. Лорд Карберри, игнорируя авиацию, был, как говорится, вне темы и лишь бросал на Дэна возмущенные и беспокойные взгляды, острые как кинжал.

Госпоже Болстреаф понадобилась вся ее дипломатия, чтобы сохранить умеренно хорошее настроение своих спутников. К счастью, в этот момент появился Лоуренс. В руках у него был блокнот, где он фиксировал все детали старта для «Момента». Он весело поприветствовал всех присутствующих. Так как он и ранее был знаком с лордом Карберри, то всего лишь приятельски кивнул ему, ничего не сказав. Точно так же, как остальные, Фредди Лоуренс не любил лорда, который отнюдь не мог похвастаться популярностью.

– Мисс Мун, вы не находите, что сегодня превосходная погода для гонок? – поинтересовался Лоуренс, бросив взгляд на серое небо. – С нетерпением жду, когда смогу написать о триумфе Дэна в статье, которая должна выйти в «Моменте» завтра утром. Ну как, старина? – он весело хлопнул Холлидея по плечу. – Ты готов к тому, что Жюль Верн назвал бы величайшими гонками века?

– Столетие только начинается, – сухо ответил Дэн. – К тому же нам предстоит пролететь всего сто восемьдесят миль. Учитывая, что сейчас многие аэропланы могут без посадки пролететь более пятисот миль, эти гонки – мелочь.

– Согласен, – сказал лорд Карберри, стараясь быть дружелюбным. Это была довольно трудная задача, ведь он видел, с каким уважением Лилиан относится к авиатору, герою момента. – Авиация сделала огромный шаг вперед с того момента, когда всего четыре года назад все восхищались тем, что Сантос-Дюмон пролетел десять ярдов.

– А вы кое-что знаете об авиации, лорд Карберри, – холодно заметил Дэн.

– Я знаю, насколько это опасно, господин Холлидей.

– Ох, Дэн. – Лилиан побледнела, отлично понимая, о чем говорит ее злой гений.

– Думаю, что полеты выглядят намного опаснее, чем они есть на самом деле, – ободряюще посмотрев на Лилиан, заметил Дэн. – Я надеюсь, мисс Мун пришла сюда, чтобы стать моим талисманом.

– Надеюсь, прибыв в Йорк, вы сразу телеграфируете нам о том, что с вами все в порядке, – с тревогой в голосе сказала госпожа Болстреаф.

– Телеграфирует, – заверил их Фредди, доставая полевой бинокль. – Телеграфные конторы в Йорке будут работать всю ночь. Госпожа Болстреаф, я уверен, Дэн завтра станет богаче на две тысячи фунтов стерлингов.

– Если он в безопасности, я буду спокойна, – выдохнула Лилиан. Все выглядело так, словно она была готова поцеловать Дэна, даже несмотря на присутствие лорда Карберри.

Жених-неудачник нахмурился и собрался уже произнести одну из своих кислых речей, когда представитель устроителя гонок вышел на помост и объявил, что все готово для старта. Появились кинематографисты, снимающие толпу, машины и их пилотов. Полицейские стали оттеснять толпу, так чтобы у аэропланов появилось место для разгона и взлета, и когда часы пробили час, стартовый сигнал прозвучал в напряженной тишине. Аэропланы понеслись по земле, словно испуганные куры, а потом взвились в воздух, двигаясь совершенно по-разному. Зеваки, запрокинув головы, наблюдали за уменьшающимися точками, которые неслись на север. Моноплан «зигзаг» летел первым, но Лилиан смотрела только на биплан Дэна. Фредди передал ей свой полевой бинокль, чтобы она могла лучше видеть происходящее. Три аэроплана сбились вместе, а два держались особняком, двигаясь по широким дугам – и один из них был машиной Дэна. А потом зеваки увидели, что мотор на аэроплане Дэна прибавил обороты и, словно стрела, выпущенная из лука, машина быстро набрала скорость и растаяла на горизонте. Из толпы раздались приветственные крики, когда биплан Винсента стал ведущим. Лилиан вернула бинокль Фредди.

– Надеюсь, с ним все будет в порядке, – проговорила она, при этом губы ее дрожали.

– Конечно, – заверил ее Лоуренс. – Дэн – один из самых осторожных авиаторов.

– Но все же определенный риск существует, – фыркнул лорд Карберри.

– Вероятно. Но только смелый человек может так рисковать.

– Но вы же сами не летали, господин Лоуренс?

– Как видите, – с грустью в голосе согласился журналист, словно откровенная враждебность лорда была чепухой, которую и замечать не стоило. – Однако, мисс Мун, больше тут не на что смотреть, можете идти домой.

– Мисс Мун собиралась отобедать со мной, – объявил лорд Карберри. – Да и госпожа Болстреаф тоже.

– Да, я проголодалась, – задумчиво протянула мисс Мун. – Так что я не скажу…

– Ого! – прервал ее Лоуренс, поскольку где-то на краю быстро рассасывающейся толпы раздались крики. – В чем дело? В интересах моей газеты я должен посмотреть, что там происходит. – И, торопливо приподняв шляпу, он попрощался с дамами и исчез, оставив леди Мун и ее спутницу на попечение лорда Карберри.

Когда Лоуренс протолкался к месту волнения, то услышал, как кто-то спросил, не мертв ли этот человек, и что он, должно быть, упал, когда у него случился припадок. Протиснувшись сквозь кольцо полицейских, Лоуренс увидел, что инспектор Дарвин лежит на земле с остекленевшим взглядом и жутким, лишенным эмоций лицом. Это зрелище столь сильно поразило журналиста, что он схватил ближайшего констебля за руку.

– Что все это значит? – хриплым голосом спросил журналист. – Инспектор Дарвин мертв?

– Дарвин? – переспросил полицейский. – Вы знаете этого джентльмена?

– Конечно. Это инспектор Дарвин – один из служащих Скотленд-Ярда. Странно, что вы его не знаете.

– Никогда не слышал о нем. Должно быть, он работал в сыскном отделении.

– Так что же с ним такое, у него припадок?

– Он убит, – коротко объявил констебль.

– Убит? – Лоуренс в недоумении уставился на полицейского и мысленно вновь вернулся к банде, которую пытался уничтожить вместе с Дэном и инспектором Дарвином. Еще одно преступление, похожее на то, что случилось в Хэмпстеде с сэром Чарльзом. – На нем нет мухи? – поспешно спросил журналист. – Посмотрите, есть ли там муха?

– Муха? – полицейский уставился на журналиста, как на сумасшедшего. – При чем тут муха? Вот инспектор, который осматривал тело. Вам лучше поговорить с ним.

Лоуренс так и сделал, подошел к указанному полицейскому, выглядевшему настоящим солдафоном. Тихим голосом журналист быстро объяснил полицейскому, что лежащий на земле человек – господин Дарвин, инспектор Скотленд-Ярда, а также вручил констеблю свою визитку. Тем временем доктор осмотрел тело и установил, что инспектор Дарвин был убит ударом кинжала под левую лопатку. Смерть наступила мгновенно. Полицейский выслушал это бескомпромиссное заявление с естественным удивлением, а потом опустился на колени проверить заключение. Не было никакого сомнения в том, что доктор говорил правду, потому что пальто инспектора Дарвина было испачкано кровью, и часть ее впиталась в землю. Удар, должно быть, нанесли каким-то острым инструментом и, несомненно, с большой силой.

– Кто знает что-нибудь об убийстве? – поинтересовался полицейский, поднявшись и обведя взглядом охваченные благоговейным страхом лица собравшихся.

Вперед вышла стройная девушка, выглядевшая как леди.

– Я стояла рядом с этим джентльменом, – нервно пояснила она. – И все мы смотрели на старт аэропланов. А потом я услышала, как этот человек глубоко вздохнул, а когда обернулась, он уже упал на землю. Вот, собственно, и все.

– Вы видели, как его ударили?

– Нет. Как я могла видеть, если я, как и все остальные, следила за взлетом аэропланов. Этот джентльмен тоже наблюдал за стартом, я так думаю. К тому же обычно я не разглядываю незнакомых мне джентльменов.

– Я видел, как он упал, – заявил грубый мужчина, похожий на чернорабочего. – Он стоял напротив меня, и я сразу увидел, что он падает. У него что-то булькнуло в горле, и я услышал, как закричала эта юная леди. А потом я увидел, что он лежит на земле, и растолкал народ, говоривший, что парень помирает. Я и не подумал, что это было убийство, – закончил мужчина, пожав плечами.

– И я тоже, – вмешалась худенькая девушка. – Мне показалось, это был припадок. Мы все были сильно зажаты в толпе, было бы вовсе не удивительно, если бы у этого человека случился припадок.

Больше ничего узнать не удалось. Инспектор записал имена и адреса обоих свидетелей. Нашлись и другие, видевшие человека на земле, но никто не заметил, как он упал. Они едва не поймали убийцу с поличным. Но из-за того, что толпа была такой плотной, невозможно было сказать, кто именно виновен. Внимание всей толпы и каждого отдельно взятого человека было приковано к небу с аэропланами, и ни один не мог сказать, кто же ударил ножом джентльмена-неудачника. К тому же полицейский инспектор сильно удивился, когда узнал, кем был убитый. Раз или два он получал письма и официальные предписания от инспектора Дарвина, но раньше никогда не видел его. Если бы не господин Лоуренс, инспектор так бы и не узнал имени убитого и вследствие этого, когда четверо полицейских переносили тело в ближайшее место, где можно было укрыть его от любопытных взоров, поинтересовался, что тут делал молодой человек.

– Что вы там говорили о мухе? – спросил констебль у Лоуренса – он слышал, о чем тот спрашивал у полицейского.

– Разве вы не помните детали убийства сэра Чарльза Муна?

– Да… Женщину, которая его убила, так и не нашли. Я помню о мухе и помню статью, которую вы написали для своей газеты.

– Сразу после убийства я написал статью, которая вызвала целый вал писем, – быстро сказал Фредди. – Сэр Чарльз считал, что существует криминальное сообщество, и пригласил к себе домой инспектора Дарвина, чтобы все ему рассказать. Но до того, как инспектор Дарвин прибыл к сэру Чарльзу, тот был убит. С тех пор инспектор пытался узнать правду, и я считаю, он тоже узнал слишком много.

– И вы думаете, что банда, о которой вы упомянули, убрала его с дороги?

– Да, поэтому я и спросил, была ли муха на убитом. Это своего рода торговая марка дьяволов, я так думаю.

– Похоже, никаких мух там не было, – нервничая, ответил инспектор. – Все же я думаю, что ваша версия правильная. Сэр Мун был убит, потому что слишком много знал. Думаю, по той же причине убрали с дороги инспектора Дарвина. Однако мы сможем узнать больше во время дознания. Вы будете присутствовать, господин Лоуренс?

– Конечно. Я хочу как можно больше узнать об этой ужасной банде. Ее нужно уничтожить.

– Дело довольно опасное, – заметил констебль сухим тоном. Затем он записал адрес Фредди и отпустил его.

Лоуренс вернулся в офис «Момента» и поспешно записал свои впечатления о старте гонки Лондон – Йорк, после чего встретился с главным редактором газеты и рассказал ему, что знал о смерти инспектора Дарвина. Получив разрешение написать об этом статью, Лоуренс дал сжатое изложение событий и, не вдаваясь в подробности, недвусмысленно намекнул, что смерть чиновника из Скотленд-Ярда косвенно связана с убийством сэра Чарльза Муна. Вспомнив, что Пэнн теперь работал секретарем у лорда Карберри и что дом лорда Карберри находился неподалеку от взлетного поля, где стартовала гонка, Фредди подумал, что было бы странно, если бы Пэнна не оказалось в толпе. Быть может, Дэн смог бы что-то подсказать о том, что надо делать, но сейчас его рядом не было. Однако Лоуренс сделал предположение, что если Пэнн причастен к первому убийству, то вполне мог оказаться связан и со вторым. Потом Фредди обругал себя – он ведь не принюхивался возле трупа, быть может, и в этот раз от одежды мертвого человека исходил какой-то особый запах. С другой стороны, журналист не смог бы опознать аромат духов с Суматры и сказать, был ли там вообще тот самый запах, след которого Дэн обнаружил у госпожи Джарсел. Ругая себя за небрежность, журналист закончил писать статью, которая вышла очень короткой, а потом решил снова отправиться в Блэкхит, чтобы еще раз осмотреть труп.

Когда он уходил, в редакцию газеты пришла телеграмма, предназначенная для передачи ему лично в руки. Она была послана из Бредфорда, от Дэна.

ПОПАЛ В АВАРИЮ. СЛОМАЛСЯ РУЛЬ. НИ ОДНОЙ СЛОМАННОЙ КОСТИ, НО КОНТУЖЕН ПАДЕНИЕМ. ВЕЧЕРОМ ВЕРНУСЬ В ГОРОД, ПОЗВОНЮ.

ХОЛЛИДЕЙ

– Ничего себе, – пробормотал Лоуренс, прочитав телеграмму. – Может, машина и в самом деле была повреждена кем-то из банды. Если так, то бандиты действительно испугались. Сначала Чарльз Мун, потом инспектор Дарвин, теперь покушение на жизнь Дэна… Черт возьми! Я буду следующим.

Последняя идея не предвещала ничего хорошего.