Старые лица, древние корни. Местная память. Плоские кепки, темные трости, Блестящие кругляши набалдашников. А над ними жаворонок в бескрайней голубизне. Карта их жизни, как равнинный пейзаж, Уходит в седую даль. Их беседа струится словно река, Медленно текущая вспять. Церкви и фабрики на ее берегах Одна за другой исчезают. И только их родовая память Неподвластна всесильному разрушителю. Арфисты умолкшего царства — Мощи их ссохшихся ликов, Созвучные друг другу, как струны, Завораживают, словно древняя музыка. Дикарские, прихотливые вариации, Отзвуки позабытых мелодий, Доставшихся им по наследству, — Песнопения здешних земель, Озвученных их праотцами. Трудно струится ручей. Дремотно ткет паутинку Летящий в Америку самолет. Беседу лелеет ветер.