Кто такой Хожа Нухаев?

Я познакомился с Хож-Ахмедом Нухаевым (кличка: «Хожа») в декабре 2000 года в Баку. Меня вывел на него след Бори­са Березовского – судебный процесс этого скандального предпринимателя против журнала «Форбс» затягивался, и я со всех сторон собирал свидетельства и информацию, чтобы представить их в Лондонский суд. Мне было важно встре­титься с Нухаевым – я слышал, что он, как и многие чечен­ские бандиты, помогал Березовскому на заре его карьеры.

Готовясь к поездке в Баку, я навел некоторые справки о Нухаеве через моих знакомых в правоохранительных орга­нах и через Интернет.

Хож-Ахмед родился 11 ноября 1954 года в Киргизии. Его семья, в числе других чеченских семей, в 1944 году была выслана в Среднюю Азию (многие чеченцы во время войны сотрудничали с немцами). В 1957 году советское прави­тельство отменило наказание чеченцам, и Нухаевы верну­лись в Чечню, в Грозный.

В своей официальной биографии Хожа Нухаев сообща­ет, что появился в Москве в 1974 году. По его словам, он поступил на юридический факультет МГУ, хотя диплома так и не получил. В 1980-е Нухаев стал одним из главарей чечен­ской общины (чеченской мафии) в Москве. Несколько раз сидел.

Освободившись в последний раз из тюрьмы, в 1991 году, Нухаев занялся политикой, приблизился к чеченскому пре­зиденту Джохару Дудаеву, проводил подпольные финансо­вые операции для общака независимой Ичкерии. В 1994 го­ду, когда федеральные войска вошли в Чечню, Хожа принял участие в обороне Грозного. В январе 1995-го был ранен в боях за президентский дворец – он до сих пор хромает и ходит с палкой. После лечения в Турции занял пост первого заместителя премьер-министра при Земилхане Яндербиеве. В начале 1997 года политическая ситуация в Чечне изме­нилась не в пользу Нухаева. Президентом Чечни был избран Аслан Масхадов, который назначил своим премьер-минист­ром известного полевого командира Шамиля Басаева. Нуха­ев решил уехать – жил то в Стамбуле, то в Баку, где у него были банковские счета и свои дома. Занялся какими-то неле­пыми экономическими проектами (под названием «Кавказ­ский общий рынок»), открыл представительства в Киеве, Варшаве, Брюсселе, Лондоне, Вашингтоне, Хьюстоне и Токио. Идея была заманчива: создать Общий рынок независи­мых народов Кавказа и подключить его к мировой экономи­ке. Проповедуя эту идею, а также экономическую независи­мость Чечни, Нухаев в 1997 году встречался с Маргарет Тэт­чер, с бывшим секретарем безопасности США Збигневом Бжезинским, с бывшим госсекретарем США Джеймсом Бейкером, председателем Всемирного банка Джеймсом Вульфенсоном. Экспертный совет организации «Кавказский об­щий рынок» возглавил первый президент Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали.

Однако ничего из этого проекта не получилось – по крайней мере в экономическом смысле. Нухаев увлекся бо­гословием и философией, стал исламским фундаменталис­том и приверженцем «нового евразийства».

База Нухаева в Баку была расположена в гостинице «Абшерон». Это огромное пустующее здание в самом цент­ре города превратилось в логово чеченских сепаратистов. Нухаев разъезжал на бронированном шестисотом «мерсе­десе», но другой роскоши, по-видимому, себе не позволял. Ходил всегда в одном и том же элегантном сером костюме (какого-то неопределенного евразийского стиля) и строго соблюдал мусульманские обряды. В офисе Нухаева висели портрет Дудаева, чеченский флаг и шашка, в углу стояла винтовка XIX века, было полно книг – исламское богосло­вие, русская и немецкая философия.

Во многом жизненный путь Нухаева отражает путь пост­коммунистической России: от чистого бандитизма и граж­данской распри до поисков неких религиозных устоев.

Беседуя с Нухаевым, я сразу понял: он интересен мне не только потому, что может дать сведения о ранней карьере Бориса Березовского. Главное – то культурное и политиче­ское движение, которое он представляет. Сегодня люди ти­па Березовского теряют свою историческую значимость. Эпоха царствования оголтелого жульничества и бандитизма в России уходит в прошлое. Предстоит выбор новой идео­логии, которая подскажет, как жить, на каких фундаментах строить процветающее общество. Поиск духовных ценнос­тей – теперь основная задача.

Что за книга перед вами? Подлинное отражение случив­шегося? Выдумка? Не знаю. По крайней мере, основана она на реальной встрече. Разговор с Нухаевым получился за­манчивый, достаточно откровенный, и детали истории отошли на второй план. Меня не столько заинтересовала прав­доподобность всех его утверждений, сколько те нравы, ко­торые отражены в его рассказах. Я не намерен внести вклад в историю России последних десятилетий. Я только хочу представить читателю мировоззрение нового варвара во всей его искренности.

Здесь приводятся отрывки из моих интервью с Хожой Нухаевым, кое-какие мои личные соображения, а также до­полнительные разъяснения одного сотрудника РУБОПа, ве­терана московской милиции, с 1980-х годов работающего по чеченской линии.

Разборка с Отариком

[ПХ] Расскажите о каком-нибудь ярком моменте в ва­шей бандитской деятельности, когда вам удалось проявить силу своего характера и выйти победи­телем из очень трудного положения.

[Х-АН]Я могу много рассказать: где приходилось пер­вым применить оружие, несмотря на то что про­тивников было много. Или в другом месте, когда пришла толпа с лидером впереди... и ты одним разговором ставишь так, чтобы чисто психологи­чески взять верх – ты берешь и переводишь раз­говор на личности, на достоинство того или дру­гого: он и ты.

Ты ему: хочешь не хочешь – надо выяснять здесь достоинство. Человек перед тобой стоит. Ты знаешь, что через него армия может потерять дух. Ты ему показываешь, что ты сейчас на это перейдешь... и ему придется или опозориться пе­ред своими, или перейти на другую плоскость. Тогда он разводит все стрелки, и ты побежда­ешь1.

[ПХ]Как это случалось в конкретных случаях?

[Х-АН](смеется). Ну с тем же Отари, допустим.

СПРАВКА. Отари Квантришвили (кличка «Отарик»), 1948 го­да рождения, первый бандитский авторитет новой эры.

В молодости Отарик готовился стать олимпийским борцом. Однако карьера оборвалась в 1966 году, когда его осудили за из­насилование. Просидел он меньше пяти лет.

В начале 1980-х Отарик работал тренером по борьбе в спорткомплексе «Динамо», обзавелся обширной сетью всяких спортсменов, которых поставлял в помощь бандитским груп­пировкам. Поддерживал связи со многими бандитами, но был особенно близок к бауманским. После краха коммунизма при­обрел доли в разных дискотеках, казино и торговых фирмах. Изображал из себя мецената. «У меня множество друзей и то­варищей, одни сильные, а другие слабые, – объяснял он мне в 1993 году. – Вот я сильных равномерно загружаю слабыми».

Отарик создал этакий образец организованной преступнос­ти в России – не просто банда отморозков, а совокупная орга­низация, включающая и видных коммерсантов, и знаменитых спортсменов, и звезд шоу-бизнеса, и влиятельных политиков. «Это для вас они мафиозные структуры, – заявил он мне, – для меня это добропорядочные люди».

Отарик уважительно относился к старым бандитским авто­ритетам. О знаменитом воре в законе Вячеславе Иванькове (кличка «Япончик») он высказался так: «Это один из честнейших людей». В августе 1993 года брат Отарика, Амиран Квант­ришвили, был убит вместе с четырьмя членами люберецкой преступной группировки при перестрелке в торговой фирме в центре Москвы. РУБОП считает, что Амирана и люберецких уб­рали чеченцы, однако преступление до сих пор не раскрыто. Девять месяцев спустя возле Краснопресненских бань погиб и сам Отарик, сраженный пулями снайпера; это преступление также не раскрыто.

[Х-АН]Первая моя встреча с Отари получилась, когда я только что освободился (из тюрьмы в 1987 г. – П.Х.) и случайно оказался в одной (чеченской. – П.Х.) группе, которая с Отари на разговор шла. А я еще не понимал положения в Москве. Две неде­ли, может быть, прошло с тех пор, что я освобо­дился.

Там дело касалось одного человека, еврея, ко­торый был директором сети гастрономов. Одна группа хотела заставить его дань платить, а он уже имел своих друзей (чеченцев. – П.Х.). Ну, как я узнал потом, он своим друзьям тоже не платил. Но, когда вот такая опасность пришла, он обра­тился к ним, так как он их считал авторитетами. Но эти «авторитеты» сами по себе были люди, ко­торые еле-еле разбирались в этих делах. Ну, они ко мне подъезжают и говорят:

– Вместе давай поедем посмотреть, что тво­рится в Москве.

И я поехал с ними посмотреть, что будет.

Собираемся на улице, недалеко от центра. Подъезжают такие серьезные спортсмены, качки, чемпионы мира и всякие. Приехало очень много машин, подъезжают и авторитеты разные. Ну, я смотрю и вижу, что те, с которыми я приехал, – у них какое-то замешательство, они как-то прижа­то себя держат, не наверху находятся. Они не ожидали, что за кого-то придут такие авторитеты.

И в этот момент подъезжает Отари. И сразу слухи: «Отари подъехал, Отари». И он здоровый такой, огромный – ну, имя его уже все слышали. Он подходит к человеку, за которого мы пришли заступаться, и ему так небрежно:

—А ну, иди сюда.

И его в сторону отводит и начинает что-то ему объяснять, что ему нужно делать. А остальных, нашей группы, как будто и нету здесь. Всех при­гласили, все вроде бы так и должно быть, но нас как будто вообще нету здесь.

И, естественно, я пожалел, что я пришел с этими людьми. Я их особенно-то и не знал. Про­сто в группе был один человек, который со мной учился в университете. Я их не знал, но тем не менее я с ними пришел. И я вижу, что я с ними вместе опущен. И поэтому, хотя я случайный был там человек, я этого не выдержал и говорю этому Отари:

—А ну остановись.

Я на него перевел разговор. А он не понял, по­вернулся и рукой махнул. Я говорю:

—Я тебе эти руки поотрубаю.

Оскорбление. И я – руку в карман. А у меня в кармане – нож. Больше у меня ничего нету. Столько людей, но он на сто процентов был уве­рен, что сейчас будет выстрел. А в то время с вы стрелами еще так особо не баловались. И естест­венно, напряжение: если человек так дерзко взял и сказал такому авторитету... у всех момент ужаса. Ну, получается так, что я подхожу к нему близко... Здесь человек ко мне приближается, здоровый такой, вроде хочет заступиться за Отари. А у меня буквально дня за два до этого было столкновение у магазина «Березка», где нас всего двое было, а тех, которые держали ту «Березку», – большая группа. Там мне пришлось орудовать ножом. По­сле этого я сбрил усы, немного изменил свою внешность. И этому человеку, который подошел, я грубо говорю:

—Заепались, как позавчера у «Березки»...

То есть ему дал понять, кто я такой. А этот че­ловек тоже там находился. Он говорит:

—А, это ты?

И остановился. Чисто психологический мо­мент. Они все испугались и дали задний ход. Ведь у них уже два человека в крови. Отари тоже это видит: замешательство, люди остановились и не­понятно что. И Отари сразу переводит тогда на разговор:

Ну что ты горячишься? Давай поговорим.

Я в ответ:

Человека этого отпусти.

Он его отпускает.

Я обращаюсь к этому человеку:

—Уходи отсюда. Вообще уходи.

Я его знать не знаю. Но этот человек был с этими людьми, которые меня привели. И после этого Отари спрашивает:

Ты чеченец? Я говорю:– Ты чеченец? Я говорю:

– Чеченец.

Он тогда начинает перечислять больших спортсменов наших, чемпиона мира по борьбе, других. Он говорит, что он много чеченцев знает по спорту и что он их уважает, что знает, что это за люди. Потом он начинает перечислять больших людей в милиции и так далее. Он хотел посмот­реть, как я отреагирую. Вот он называет эти авто­ритеты чеченские, а я говорю:

—Ты что мне про все эти отброски рассказы­ваешь? Что ты мне этим хочешь показать? Для меня они никто, так же как и ты.

Это я ему специально сказал, чтобы он вооб­ще не подумал, что на меня это может играть. И я ему говорю:

—Конкретно, мне ответ нужен. Ты этого че­ловека, который с нами пришел, оставь. Ты нас должен оставить в покое.

Он отвел меня в сторону.

—Ну давай пройдемся, – говорит, – все эти дела – это вообще ничего, мелочи...

А я даже не знал, о чем там разговор идет, за какие деньги. Я знал только, что мы пришли за­ступаться за человека. И Отари начинает мне вну­шать:

—Ты себя неправильно ведешь. Ты же здесь в гостях.

А я спрашиваю:

—У кого я в гостях?

Он говорит:

—Ну здесь ты где? В Москве ты же у нас в гостях.

Я в ответ:

—Ты знаешь, я здесь с тобой буду разговари­вать так же, как и в Грозном. Я с тобой здесь так буду разговаривать. Если ты здесь или в Грозном – все равно. Ты здесь со мной. И ты не будешь так разговаривать.

Вот такой базар у нас идет. Затем он говорит:

—Ну, если тебе что-то нужно здесь, в Москве, я буду рад...

То есть чисто психологический момент срабо­тал. Так и началась наша дружба.

Когда я расспрашивал разных людей о Нухаеве, сразу столкнулся с тем, что многие сомневаются в достоверности некоторых его утверждений.

В Московском РУБОПе меня убеждали, что он никогда не был одним из главарей чеченской мафии в городе, а просто возглавлял обычную чеченскую шайку.

В Интернете в 2000 году появилось сообщение, что бли­жайший помощник Нухаева – поляк по имени Мансур Яхимчик, окончивший философский факультет Оксфорда, а затем принявший ислам, – агент английской разведки. Я ничего об этом не знаю. Я знаю только, что именно Яхимчик орга­низовал встречи Нухаева с Маргарет Тэтчер, с председате­лем Всемирного банка Джеймсом Вульфенсоном и с другими видными деятелями мировой политики.

В российском МВД считают странным, что Нухаева впус­тили в Москву летом 2001-го для участия в конференции о «евразийстве», организованной русским политическим дея­телем Александром Дугиным. Б МВД уверены, что такой откровенный бандит, как Нухаев, мог посетить столицу только при поддержке российской ФСБ.

Странное дело: 31 октября 2002 года, через несколько недель после освобождения заложников на Дубровке (мю­зикл «Норд-Ост»), главный кремлевский докладчик по Чечне Сергей Ястржембский объявил, что террористы среди прочих звонилизарубежЗемилхануЯндербиеву(бывшему начальнику Нухаева). Он также конкретно назвал Яндербие-ва, чеченского президента Аслана Масхадова, его помощника Ахмеда Закаева и Хож-Ахмеда Нухаева главными представи­телями чеченского терроризма за рубежом. Почему Закаева? Почему Нухаева? За год до этого заявления российские вла­сти встречались с Закаевым в московском аэропорту Шере-метьево-2, а Нухаева пригласили на конференцию в «Прези­дент-Отеле». Теперь же они оказываются непримиримыми врагами России? Непонятно. Во всяком случае несколько ме­сяцев спустя, когда я старался дозвониться до Нухаева в Ба­ку, то обнаружил, что все его телефоны отключены. Очевид­но, контора Нухаева, так же как и многие чеченские предста­вительства за рубежом, была закрыта под давлением россий­ских властей после теракта на Дубровке.

Вообще-то российские спецслужбы не в первый раз под­держивают чеченских бандитов. Самый известный случай – когда ГРУ Министерства обороны России в Абхазии в 1993 году помогало Шамилю Басаеву. Сегодня уже широко изве­стно, что и российские, и западные спецслужбы в прошлом часто заигрывали с исламскими фундаменталистами-

Я тут мало что могу прибавить. Какие политические игры затеял Хожа Нухаев, является ли он перспективным народ­ным вождем? Мне все равно. Меня больше интересует та идеология, которую он провозглашает.

Когда позволено убивать?

Только в такой традиционной культуре, как кавказская, воз­можно понять желание человека вроде Хожи Нухаева побы­стрее постареть, чтобы занять высокое положение в обще­стве. (Все народы, выращивающие вино, знают: авторитет растет с возрастом.) Нухаеву 48 лет, но он выглядит значи­тельно старше – поседевший, в морщинах, к тому же при­храмывает, ходит с палкой.

[ПХ]Удивительно: вы же человек не очень большого роста, но когда дело доходило до физической схватки, умудрялись брать верх. Как вам это уда­валось?

[Х-АН]Ну, несмотря на то что я худой и бледный, я все же был физически тоже хорошо подготовлен. Да, там были и спортсмены, и с мышцами ребята, но одно дело уметь бороться на ринге, а совершенно другое – иметь опыт чисто уличной драки. Я всю жизнь, с детства начиная, постоянно дрался, за воевывал территории, чтобы властвовать. То есть приходилось утверждаться. И здесь важнее всего присутствие духа, кто сможет чисто психологиче­ ски преодолеть.

[ПХ]Возникает интересный вопрос национального ха­рактера. Чеченцы – маленький народ. Тем не ме­нее, несмотря на свою малую численность, они держали Москву в конце 80-х – начале 90-х го­ дов. Почему же славянские группировки уступи­ ли, чего им не хватало, чтобы справиться с чечен­цами?

[Х-АН]Ну видите, они несколько раз собирались сотня­ми и нападали. Но мы в силе не оставляли так по­ложение. На первом этапе они мышцами прихо­дили с чеченами драться, чеченцы не отступали, не уходили, а доставали ножи и дрались. Затем славяне с ножами приходили, а мы отвечали ог­нестрельным оружием.

А то, что их много пришло, – это все равно. Кто себя вперед выставлял, ему все равно при­ шлось отвечать. Если он уходил нетронутый из этой ситуации, он не уходил дальше по жизни. Его до конца жизни все равно отслеживали... Не успеет, скажем, это поколение отомстить, другие поколения отомстят. Не избежать ему наказания.

Если, скажем, толпа пришла и убила моего брата. Ну всю толпу я не могу переискать. Но я буду искать лидера, того, кто возглавлял толпу. И когда будет удобно, я пристрелю его. Потому что я не смогу в своем обществе жить, не смогу с дру гими людьми разговаривать на равных, если не отомстил за своего брата. То есть я человек чести.

[ПХ]В исламе чтятся десять заповедей. Одна из них: убивать – это грех. Вы в свое время убивали лю­дей?

[Х-АН] (смеется). Что значит убивать? Убить – это зна­ чит совершить преступление. Нам это запрещено от Бога. Все расписано в Коране: в каких случаях необходимо убивать, в каких случаях ты обязан это делать.

[пх]Некоторые считают, что истинно христианский путь – это подставить другую щеку.

[Х-АН]

Это не есть истинно христианский путь. Это ис­каженный христианский путь. Нет такого, чтобы вообще никого никогда нельзя убивать. Толстов­щины нету. Я действительно уважаю Толстого как писателя. Он просто не нашел альтернативы госу­дарству. Вся его беда в этом. Чтобы свою концеп­ цию сделать завершенной, ему все равно нужно было одно из двух брать. В той же Библии сказа­ но: око за око и подставь другую щеку. Толстой не придерживался принципа: око за око.

Да, Библия состоит из Ветхого Завета и Нового Завета. Ветхий Завет, со всеми его войнами, убийствами и принци­пом «око за око», действительно является одной из священ­ных книг христианской веры. Однако он воспринимается только через призму Нового Завета, как прообраз Нового За вета. Некоторые христиане (например, евангелистические протестанты) верят в Ветхий Завет беспрекословно, но наи­более традиционные христиане (православные и католики) почитают в Ветхом Завете только отдельные части, пророче­ствующие пришествие Христа.

Как люди относятся к Ветхому Завету – ключевой вопрос. Ибо в Новом (христианском) Завете нет ни одной строки, кото­ рая оправдывала бы убийство.

[ПХ] Меня интересует исламская точка зрения на убийство. Такое впечатление, что в исламе убий­ство иноверцев вообще не считается грехом. В этом смысле христианство гораздо более мирная религия. Христианам очень трудно смириться с убийством, некоторые даже отказываются идти на войну, потому что Господь запретил убивать дру­ гих людей. Конечно, есть и такие христиане, ко­ торые допускают убийство при каких-то опреде­ ленных условиях. «Убивать – это грех, – говорят они, – но это грех, который я беру на себя». За­ тем они усердно молят Бога о прощении. Что вы думаете по этому поводу?

[Х-АН] Всевышний с самого начала, когда выгонял из рая Адама и Еву, которые пошли за Сатаной, – сказал им: идите на Землю, живите здесь и будьте врагами друг другу. То есть Сатана и человек – друг другу враги. И идет эта борьба. Поэтому тот, кто пойдет по пути Сатаны, – он мой враг. И я должен с ним драться.

Если я иду за его обманом, он меня возьмет. Не пойду я за его обманом, он меня обязательно убьет. Я это должен знать. Я должен драться. Здесь не может быть другого пути.

[ПХ]То есть убийство – как форма самозащиты?

[Х-АН]Да, как защита себя, своей религии и чистоты. Давайте так говорить: я здесь живу и у меня все чисто. Но вокруг меня будет мусор и все эти бак­терии летают. И если я этот мусор по соседству со мной не уберу, это рано или поздно и ко мне зале­тит. Я должен мусор соседей тоже убрать. Если у меня будет чистота, а у них мусор, они этот мусор все равно ко мне занесут. Как у себя пачкали, так и у меня будут пачкать.

[ПХ]А какое отношение это имеет к нашему вопросу?

[Х-АН]Ну если это враг твой, тот, который не хочет чис­тоты, не хочет себя чисто вести, он все равно при­дет тебя убивать. Тогда зачем тебе ждать? Если ты будешь ждать, ты обязательно спину подставишь.

[ПХ]Так что, всех иноверцев убивать нужно?

[Х-АН]Ты должен жить по исламской идеологии. Если ты живешь по-другому, я должен знать, что ты ме­ня убьешь.

[ПХ]Даже так?

[Х-АН]Ну нет. Если между нами есть договор, где мы до­говариваемся, что мы не воюем, скажем, столько– то времени... Хорошо, мы не воюем. Но только срок закончился, я сразу должен начинать вое­ вать. Потому что, если я не буду воевать, ты все равно будешь со мной воевать.

[ПХ]Недаром многие сомневаются, что ислам пропо­ведует мирные отношения между людьми...

[Х-АН]Позволено убивать, когда непосредственно каса­ется твоей жизни, твоего обряда, твоей религии, твоей семьи. Другие моменты не оправданны. Всевышний говорит, что Он вообще никогда не простит, если ты убьешь мусульманина. Никогда не будет прощения.

[ПХ]Ни при каких обстоятельствах?

[Х-АН]Только когда мстишь, когда жизнь за жизнь. И за порчу земли.

В ЗАЩИТУ НОВОГО ВАРВАРСТВА

Вы часто говорите, что Чечня уже четыреста лет ведет войну против России. На самом деле война не шла непрерывно, она то затихала, то разгора­ лась. К тому же войну с Шамилем в XIX веке Рос­сия все-таки убедительно выиграла. Может быть, она в этот раз тоже выиграет?

[Х-АН]Выиграть и завоевать – это не значит покорить, то есть добиться того, что боевики сказали бы «сдаюсь». Нет ни одного документа, где чеченцы сдались бы. Ни в этой войне, ни в той.

[ПХ]Шамиль 30 лет вел борьбу против России, но в конце концов он сдался.

[Х-АН]Шамиль сдался, а чеченцы продолжали войну.

После Шамиля продолжали войну. И нас практи­чески осталось тогда всего лишь около ста тысяч. Из полутора миллионов. Это девяносто процен тов уничтожено. Обыкновенно народ вымирает в таких случаях, но мы снова возродились.

До этого постоянно тоже войны шли. И с пер­сами, и с турками, и с Тимуром. Постоянно че­ченцы воюют. Почему? Потому что никто не ос­тавляет никакой народ просто жить. Всех кто-то всегда завоевывает.

Теперь, когда мы говорим, что Чечня завоева­ на и что везде находятся русские, это действи­ тельно так. Но борьба продолжается. Только фор­ мы продолжения могут быть разные. И именно родоплеменная система –  основа этой борьбы.

[ПХ]Хорошо. Россия сейчас пытается навести государ­ственный порядок в Чечне. Но в культурном смысле представляет ли Россия угрозу чеченско­му народу?

[Х-АН]Исторически, до 1917 года, вся эта идейная, куль­турная сторона Россию не волновала. Это была империя. Империя несла свои интересы: она должна была покорить всех и подчинить, создать порядок. Есть центр, и есть периферия, которая должна подчиняться. Ельцин и другие продолжа­ ли это дело. И Путин тоже начал с того, чтобы подчинить периферию и идти дальше.

Сегодня ситуация на международной арене сложилась так, что Америка становится хозяи­ном в мире. Прежде Советский Союз тоже думал о глобализме, тоже хотел быть первым, но про­играл в этой борьбе. Сегодня Россия хочет отсто­ять свою независимость. Но как ее отстоять? Как остаться этой Россией, которая хотя бы сегодня есть, чтобы Америка не царствовала на большом континенте? Вот задача. Время играет против России. Что делать? Возвращаться к Советскому Союзу? Вроде не совсем то. Идти по другому пу­ ти? Идеология нужна, чтоб противопоставить Западу. За коммунистическую уже никто не пой­ дет.

На Путина очень сильно сейчас действует вре­мя. Россия избрала путь противостояния Западу. А на этом пути у Путина нет сил и мощи противо­ стоять. И он должен будет сделать ставку на вар­ варство. Он должен будет возрождать у себя хрис­ тианство и национальные традиции. Также он должен будет поддержать традиции и националь­ ные формы и у всех других народов.

Будет борьба – сила моря против суши. Суша олицетворяется горами. Ноев ковчег. Один раз потоп был, да? На этот раз тоже потоп: цивилиза­ция. А защита от этого потопа-цивилизации – новый ковчег. И там, где для ковчега было спасе­ ние – ведь Ной спасение именно на Кавказе на­ шел, – здесь будет и наше спасение. Это есть по­ следний остров.

[ПХ]Действительно, считается, что Ноев ковчег «при­землился» на горе Арарат. Но что это за потоп-ци­ вилизация? Какие самые яркие проявления этого потопа?

[Х-АН]Техногенные. Технологические. То есть сам про­гресс. Технологическое развитие. Все эти дости жения науки, техники. Все это идет за счет нрав­ ственности, за счет экологии.

[ПХ]Да, вера в прогресс – это новая религия.

[Х-АН]На самом деле это вера в золотого тельца. В циви­лизации нет другой веры. Есть только материаль­ное обогащение. Все. Больше ничего нету. Если в России все еще живут в двух измерениях – прост­ранство и время, то эти два измерения для Запада настолько узкие... То есть люди живут от контрак­та к контракту. Вот и все измерение человеческое.

[ПХ]Слушаю я вас, и у меня создается впечатление, что вы приветствуете некое аграрное общество, с низ­кой технологией, в котором главное: равновесие, духовные ценности, тесные кровно-родстве иные связи. Но ведь тогда исчезают большие города, ис­ чезает высокая технология. Это для вас идеальный исход событий?

[Х-АН]Я считаю, что это идеальный исход для всего че­ловечества: аграрная экономика, первобытная, чтобы максимально натуральное хозяйство было. Это гарант в рай попасть.

Просто взять Библию. Взять Коран. Всевыш­ний нас вывел, Лзама и Еву, из рая. Лишь очис­тившись, можно вернуться. То есть каждый из нас есть Адам и Ева. Мы тот же самый путь должны пройти. И только если мы из этого измерения, из вечности, будем смотреть на этот промежуток, тогда можно увидеть реальную картину. Вот сей час, допустим, на плоскости политики многие во­ просы неразрешимы. Стоит только в геополити­ ческом измерении пойти, и уже политически про­ свет виден. А вот третье измерение – из вечности посмотреть на пространство и время, – совер­ шенно другие картины видишь.

[ПХ]Значит, вы считаете, что нужно разрушить все пункты современной цивилизации?

[Х-АН]Как может защититься Россия от Америки сего­дня? Америка наступает, хочет завладеть миром. Россия менее цивилизованная страна, она должна проиграть, так же как «жигули» должны «мерседе­ су» проиграть. И с позиции оружия Россия обяза­ тельно проиграет.

Америке даже нет необходимости воевать. Другое у нее оружие есть. У нее есть вирус циви­ лизации. Все это разукрашенное, все эти краски охватывают людей без религии. А сегодня русские не имеют религии, не имеют родословности, и, естественно, из них очень легко сегодня сделать демократию. Она неизбежно придет, если русские будут по тому же государственному пути идти. Они неминуемо придут к демократии, никуда не денутся. Это конечный результат, который долж­но получить каждое государство, развиваясь в этом направлении.

Поэтому они никак не смогут цивилизации противостоять, если не повернут в другую сторо­ну, в сторону варварства. Только варварство может защитить от цивилизации.

[ПХ]По-вашему, варварство – это хорошо, а демокра­тия – плохо? А в чем заключается варварство?

[Х-АН]Это родоплеменная система. Это жить по религии Бога. Это значит, что ты не можешь разрушать ок­ружающую среду. То есть здесь работает принцип ближнего.

А города и цивилизация – это есть принцип дальнего, принцип чужого, потому что все люди чужие. Квартиры – это скворечники. Сосед – ты не знаешь, кто он, где он воспитывался... Это все чужие люди. Весь мир становится друг другу чу­ жим. И законы нужны для того, чтобы эти люди друг друга не грабили и не убивали. Они уже не борются против государства. Оно их устраивает, потому что они настолько одиноки, что им нужно государство. Государство – это их отец и мать. Без государства они себя уже не видят, не пони­ мают.

[ПХ] Какое значение имеет война в Чечне для ислам­ского мира?

[х-ан]Чечня покажет силу кровно-родственного поряд­ ка. Исламский мир сегодня неправильно живет. Все живут в государстве. Сегодня решения при­ нимают главы государств. Когда распадутся госу­дарства, сразу хаос будет. Великий хаос. А вели­ кий хаос создает новый порядок. Когда увидят, что кровно-родственный порядок может сущест­ вовать как альтернатива государственному поряд­ку, тогда люди пойдут по правильному пути.

[ПХ]Почему вы считаете, что именно в этот раз кров­но-родственный порядок победит в Чечне?

[Х-АН]Когда первая война закончилась, в 1996 году, рус­ские должны были вернуться. Потому что остался Грозный, осталась цивилизация, остался их оплот империи в Грозном. Грозный, как и любой город, был гнездом разврата и растления, смешения и ассимиляции, он нес нам гнилое дыхание циви­ лизации... Сегодня Грозный разрушен. И если нет Грозного – нет оплота империи. В 1996-м Иван ушел с чеченской земли, но оставался оплот его империи – Грозный. А теперь есть Иван, нет Грозного.

Теперь мы победили. А Иван все равно уйдет. Ему уже делать там нечего. Главный момент – Грозный разрушен. Иншаллах. Это милость Все­вышнего.

[ПХ]По-вашему, теперь можно возродить клановую систему?

[Х-АН]Конечно.

[ПХ]Боюсь, что возродится не клановая система, а обычный бандитизм...